Советские диссиденты в журналистике периода "холодной войны"

Диссиденты стали отражением своей эпохи. Так, Александр Гинзбург перерос свои поэтические сборники «Синтаксис» и позднее стал составителей политически направленной «Белой книги». Самиздат начинался со стихов, а расцвет свой встречал «Хроникой текущих событий». Отличительной чертой запрещенных изданий становится первенство «голой» правды. Диссиденты собирают факты, о которых власть стремится умолчать: кто сидел в лагерях, кто был уничтожен физически или только на бумаге.

Задает тон и лучше всего отражает дух российского диссидентства самиздатский бюллетень «Хроника текущих событий». Издание возникло в 1968 году как реакция на процесс Гинзбурга-Галанскова и просуществовало до 1982 года. За весь этот период на страницах бюллетеня ни разу не был опубликован состав редколлегии. Начинает выпуск «Хроники» и становится первым главным редактором издания Наталья Горбаневская. Именно благодаря её усилиям был создан стиль, усвоенный и поддержанный всем диссидентством: предоставлять аудитории сдержанно написанные информационные сообщения без комментариев. По задумке, главным действующим лицом нового выпуска становилась информация, а не авторы, имена которых (по причине второстепенности) не указывали.

Спустя некоторое время со стороны властей последовали угрозы: если редакция не прекратит распространение издания, начнется арест, причем не обязательно тех, кто участвовал в создании бюллетеня. Шантаж срабатывает, и у людей не остается выбора: 28 февраля 1973 года редакция «Хроники» объявляет, что 28-го номера бюллетеня не будет. Наступает сложный период для диссидентства в целом: движение заставили замолчать и как будто окончательно сломили. Но 7 мая 1974 года Татьяна Великанова, Сергей Ковалев и Татьяна Ходорович приглашают иностранных журналистов и передают им 28-й, 29-й и 30-й номера «Хроники», датированные соответственно 31 декабря 1972 года, 31 июля 1973 года и 31 декабря 1973 года. Редакция заявляет, что полностью принимает на себя ответственность за распространение бюллетеня. Если за содеянным последуют аресты, то пусть арестуют именно их. Остальные - а их очень много - продолжают работу, оставаясь в тени: они проверяют информацию, поступающую в журнал, пишут материалы, перепечатывают «Хронику» Вессье С. За вашу и нашу свободу! Диссидентское движение в России. - М.: Новое литературное обозрение, 2015. - С. 104..

Самиздат стал голосом всех тех, кто советской властью был его лишен. Запретной и закрытой темой долгое время оставалось изучение системы лагерей СССР. Узнать хотя бы часть того, что на самом деле происходило за высокими заборами, могли только некоторые приближенные к системе люди. Остальным подобную информацию предоставлял самиздат. Чтобы с попаданием за решетку человек не был вычеркнут из членов общества, диссиденты рассказывают об их судьбах другим людям.

В самиздате распространялись также изданные на Западе политические труды, например, «Технология власти» Авторханова и «Новый класс» Милована Джиласа. Когда под запрет попала лагерная проза, самиздат вобрал и её. «С 1968 года самиздат стал всё больше обогащаться социологическими и политическими документами. Он превратился в канал, дающий доступ к информации, отличной от той, которую очень выборочно предоставляли официальные СМИ, и позволяющий распространять воззрения, которые не потерпела бы цензура» Вессье С. За вашу и нашу свободу! Диссидентское движение в России. - М.: Новое литературное обозрение, 2015. - С. 53.. Примечательно и то, что в стране атеизма как государственной религии существует православный самиздатский журнал «Надежда». Также в СССР существует еврейский самиздат и другое разделение при сборе информации и дальнейшем ее распространении.

Выделение малых групп помогает авторам концентрировать свои силы и в дальнейшем работать в большей степени для хорошо знакомых частей общества. Подобным рупором стал «Вестник Исхода», который с 1972 года публикует списки евреев-политзаключенных. Самиздатские издания занимаются разоблачением тех, кто в лагерях издевается над заключенными. Информацию составители получают из писем, которые рассылают политзаключенные. В письмах рассказывают о повседневной жизни, притеснениях и предложениях по улучшению жизни в стране. Диссиденты стремятся вернуть людям голос с единственной целью: политзаключенные не должны быть забыты и не должны сгинуть в безвестности. Подобные действия характеризуют и диссидентское движение в целом: никаких эмоций и пустого негодования, только сбор и распространение фактов.

«Белая книга» Алика Гинзбурга стала первым в самиздате сборником материалов об одном событии, наполненного деталями в борьбе за свободу самовыражения и независимость. «“Белая книга” - это документальный сборник материалов, но к материалам относятся не только опубликованные материалы, что с советской точки зрения было логично, но также и неопубликованные материалы (материалы из самиздата), относительно того, что в Москве были арестованы, потом преданы суду и осуждены два писателя - Андрей Синявский и Юлий Даниэль» Александр Гинзбург. Передача первая. - Радио свобода. - Опубл. 14.04.2014 г. - Режим доступа: http://www.svoboda.org/content/transcript/25332227.html. В сборнике были представлены выступления отечественных и иностранных деятелей культуры, осуждающих обвиняемых и некоторые материалы вокруг разразившегося скандала, что и стало поводом для обвинения Гинзбурга в распространении антисоветских материалов. «Белая книга» состоит из трех частей: до процесса, стенограмма процесса и реакция на процесс. Завершает сборник «Письмо старому другу» - анонимный материал, автором которого позднее был назван Варлам Шаламов. «Письмо» было также признано антисоветским и впервые в Советском Союзе опубликовано в 1989 году в журнале «Огонёк» (№ 19).

Излюбленным стилистическим приемом диссидентов во все времена была ирония. «Вся огромнейшая область сатиры основана на смехе насмешливом. Этот же вид смеха чаще всего встречается в жизни» Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. - СПб.: Алетейя, 1997. - С. 25. . Ирония, если применяется умеренно, позволяет актуализировать установки и смыслы, которые существуют в сознании массового читателя в виде определённых кодов и стереотипов. Мы можем говорить о том, что важной задачей иронии является разрушение видимости (самообман, ложь, обман, иллюзия и т. д.).

Шаламов при создании «Письма старому другу» прибегает именно к иронии. Автор использует в своем обращении растиражированные советской властью и печатью штампы, особо саркастически выделяя их на протяжении всего повествования кавычками: «Пресловутых “признаний” в этом процессе нет. Это первый процесс без этой преступной “специфики”, которой дышало сталинской время…». Также: «Синявский и Даниэль нарушили омерзительную традицию “раскаяния” и “признаний”». Жизнь в СССР напоминает слаженный механизм, работу которого во всех сферах стабильно нарушают диссиденты. Именно эту последовательную череду машинальных действий на протяжении всего повествования высмеивает Шаламов.

Ирония чаще всего читается между строк. Вместе с тем она может быть развернута на весь текст. Неизменно одно: комическое всегда прямо или косвенно связана с человеком. В нашем случае - с организмом под названием «советская власть». Посредством иронии оппоненты (в нашем случае - анонимный автор и «старый друг», которому и предназначено письмо) критикуют противоположную точку зрения, пытаются склонить зрителя-читателя принять свою точку зрения относительно конкретного вопроса - вопиющей незаконности судебного процесса и наказания Синявского и Даниэля.

В повседневном общении ирония выполняет конвенциональную роль, помогая собеседникам устанавливать понятные только им и вместе с тем доверительные отношения. Такой психологический контакт основывается на пережитом вместе опыте и сформировавшейся пресуппозиции - предварительном знании по определенному вопросу. «Ты удивляешься, что в зарубежных радиопередачах так мягок тон в отношении этого процесса [над Синявским и Даниэлем], хотя, разумеется, процесс всколыхнул весь мир гораздо глубже, шире, больнее, ответственнее, чем во время пресловутого дела Пастернака» Цена метафоры, или Преступление и наказание Синявского и Даниэля. - М.: Книга, 1989. - С. 514-522. . Для понимания данного тезиса читателю (ведь именно он является «старым другом» автора) необходимо вспомнить о гонениях Пастернака, запрет романа «Доктор Живаго» и действия власти, которая заставила писателя отказаться от Нобелевской премии.

Нельзя забывать, что диссиденты действовали всегда красиво и продуманно. Кричать о своем недовольстве на улице - глупо: не факт, что тебя услышат хотя бы несколько человек; милиция услышит и заберет в КГБ точно. Заявлять о своем недовольстве со страниц неофициальных изданий - намного лучше: прежде, чем КГБ узнает о твоем существовании, диссидент успеет поделиться важной информацией с единомышленниками и неравнодушными. Даже если инакомыслящего арестуют, посадят в тюрьму, отправят в лагерь, за границу или замучают до смерти, его слово будет жить.

Несмотря на то, что объект иронии может быть назван прямо, чаще он называется косвенно, с указанием деталей, которые способствуют распознаванию именно этого персонажа или явления среди других похожих. Шаламов высмеивает продажность и верность режиму всех членов правительства, не зависимо от уровня их нахождения в советской иерархии. За каждого «вычеркнутого» несогласного судьи получают свою порцию похвалы и награды от власти.

Высшей степенью пренебрежения и наиболее злым сатирическим приемом является сарказм - прямое издевательство и высмеивание объекта, - которым также активно пользовались диссиденты. «Первоприсутствующий (так эта должность называлась в классической литературе) Л. Смирнов [председатель Верховного суда, вел процесс Синявского-Даниэля] мужественно пробирался через литературоведческие дебри. Ему довелось пополнить свое образование рядом специальных терминов, обогатить свой багаж понятием прямой речи, речи героя, законов гротеска, сатиры. Казалось, Л. Смирнов должен был понять, что литература - дело не простое, что даже литературоведение - дело не простое, и теория романтизма значительно отличается от теории судебных доказательств» Цена метафоры, или Преступление и наказание Синявского и Даниэля. - М.: Книга, 1989. - С. 514-522. . Автор выражает нескрываемое сомнение в умственных способностях и эрудиции председателя Верховного суда, чье сознание заполнено политическими и идеологическими установками. Как может судить двух писателей человек, в голове которого не осталось места для произведений литературы? Почему для оценки правильности постройки будущего дома привлекают специалистов в этой области, а для анализа литературы литераторы не нужны?

«Расцвет жанра фантастики во всем мире особенно привлекает внимание к работам Синявского и Даниэля. Оказывается, и фантастика не годится. Что было бы если бы Рей Брэдбери жил в Советском Союзе, сколько бы он получил лет - 7? 5? Со ссылкой или без нее?» Цена метафоры, или Преступление и наказание Синявского и Даниэля. - М.: Книга, 1989. - С. 514-522. . Важная роль в понимании иронии отведена контексту. В то время, как Советская власть давала слово только своим преданным служителям - членам Союза писателей СССР - и заставляла «писать в стол» действительно талантливых представителей, за границей набирали популярность не менее крамольные авторы. Шаламов как бы спрашивает, если бы западные писатели жили на территории Советского Союза, и у власти была бы возможность распоряжаться их жизнью и творчеством, сколько бы лет сумели они прожить на новой земле? Синявского и Даниэля была предъявлена только ст. 58, пункт 10 Уголовного кодекса - «хранение, изготовление и распространение», то есть «контрреволюционная агитация». При условии предрешенности этого процесса и преданности режиму самих обвинителей, ничто не сдерживало суд от тотального беззакония.

Письмо, написанное Варламом Шаламовым, заключает составленное только из фактов произведение. Можно считать «Письмо старому другу» ещё одним мнением, реакцией стороннего наблюдателя. Произведение было распространено в самиздате. Перепечатки и копии ходили по рукам. Андрей Гаврилов так высказался о распространении «Белой книги»: Гинзбург «сделал пусть микроскопический, но тираж, и книга, как говорится, пошла в народ, пошла в народ сразу. Другое дело, что мы с вами знаем по различной статистике и воспоминаниям, что “народ” здесь говорить, конечно, нельзя - это, очевидно, некоторое преувеличение, но она попадала к тем людям, к кому она должна была попасть, а вскоре она зазвучала на “вражеских радиостанциях”» Александр Гинзбург. Передача первая. - Радио свобода. - Опубл. 14.04.2014 г. - Режим доступа: http://www.svoboda.org/content/transcript/25332227.html. Уже никогда не будут обнародованы официальные данные о количестве читателей каждой машинописной копии, но существуют свидетельства современников, где четко сказано о широком распространении и популярности у населения самиздата. Стотысячные тиражи партийных идеологических брошюр не прочитает никто, а каждую из перепечатанных на машинке копий произведения, например, Сахарова, Солженицына или Пастернака прочитает минимум сто человек.

Самиздат представляет собой журналистику факта. Теперь главной задачей диссидентов является поиск хорошо скрываемой информации с дальнейшим её обнародованием. Одно из различий художественного и политического самиздата того периода заключается в том, что искусство и литература пытаются завуалировать информацию, которую политически направленные издания представляют своему читателя в голом виде.

Подведем промежуточные итоги по результатам проведенного в первой главе анализа. Представители диссидентского движения входят в журналистику в СССР в большей степени как редакторы и составители литературных журналов. Помимо этого, широкое распространение получают информационные жанры. Показательно, что в группы объединяются только те представители диссидентского движения, которые своей основной целью видят борьбу за права человека. Диссиденты в журналистике действуют, как правило, поодиночке. Причина такой стратегии ясна: объединение в редакционные коллективы сразу вызывает усиленный ненужный интерес со стороны властей и контролирующих инстанций.

Глава 2. Журналистика и гласность в условиях цензуры

2.1 Место диссидентов в журналистике периода «холодной войны»

Задача второй главы состоит в том, чтобы проанализировать место диссидентов в журналистике следующего исторического этапа - периода «холодной войны». Для этого видится необходимым изучить аудиторию конкретного издания или определенного диссидента. Помимо этого, во второй главе нами будут проанализированы жанровые и стилистические способы обхода цензуры в Советском Союзе и за его пределами, а также представлено сравнение журналистских приемов диссидентов 60-х годов и периода «холодной войны».

Не менее ярким периодом в истории диссидентского движения в частности и журналистики в целом становится период «холодной войны», который характеризуется наиболее ярким использованием методов пропаганды и манипуляции общественным сознанием для формирования необходимого представления у населения о том, что происходит в стране.

«Холодная война» - термин, получивший широкое распространение после второй мировой войны, используемый для обозначения сложившейся ситуации. Основной смысл термина - политическая, экономическая, идеологическая и даже психологическая конфронтация двух систем при сопровождении гонки вооружений и балансировке на грани войны. Причинами «холодной войны» явилось существование ядерных сверхдержав СССР и США - и борьба за раздел мира между ними. «Холодная война» представляет собой суррогат войны в классическом понимании слова. Поскольку главным средством борьбы в идеологическом противостоянии выступают средства массовой информации, то и журналистика этого периода всецело занимается удовлетворением потребностей враждующих сторон. Очевидно, что желания и нужды военных лидеров и мирного населения практически не совпадали. «Приоритетными виделись отстаивание интересов движущих сил революции, приданием самим переменам характера исключительности, дискредитация политических оппонентов» Стровский Д.Л. Отечественные политические традиции в журналистике советского периода. - Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2001. - С. 99. .

Журналист (особенно политический) в советский период становится активным проводником коммунистической идеологии в массы, который в своей пропагандистской и организаторской деятельности инициирует новые формы утверждения преимущества строя в стране и за рубежом. Именно журналист способствует очищению общества от пережитков прошлого и каких-либо иных имеющихся недостатков.

Решением задачи освещения событий повседневной жизни, которые бы имели актуальное общественное значение, взяли на себя противники существующего общественно-политического порядка - диссиденты. Именно они стали главными (по сути, единственными) трансляторами «подлинной» информации. Под эпитетом «подлинная» следует понимать всё то, что не было приукрашено и повернуто под наиболее выгодным для правительства углом. Читательская привлекательность материалов, создаваемых диссидентами в журналистике, состояла в том, что они давали людям возможность вновь почувствовать себя личностью - с собственной позицией и мнением. Тем не менее, не всем удавалось оставаться нейтральными. Емкую характеристику русской литературы в эмиграции дал Сергей Довлатов: «…у литераторов третьей волны проявляется еще одна не совсем разумная установка. Мы охвачены стремлением любой ценой дезавуировать тоталитарный режим. Рассказать о нем всю правду. Не упустить мельчайших подробностей. Затронуть все государственные и житейские сферы» Сергей Довлатов. Уроки чтения. Филологическая проза / Под ред. И. Сухих. -
СПб.: Азбука, 2012 - С. 208. .

Благодаря журналистам общество своевременно получает актуальную и важную информацию. Также именно журналисты способны выступать в качестве регулятора общественных взаимоотношений. Так как большинство изданий в СССР существовало за счет государственных субсидий, то и само издание приобретало окрас финансировавшего его органа. Пресса отражает систему социального контроля, посредством которого регулируются отношения между отдельными людьми и общественными установлениями. Необходимо также помнить, что правительственная система СССР и средства массовой информации воспринимались как единое целое, а не как два полноценных отдельно сосуществующих организма. СМИ были натренированы, в первую очередь, на распространение официальных позиций Кремля, составляющих советскую идеологию, и формирование представлений об идеальном гражданине.

Важным методическим принципом пропагандистской деятельности советских средств массовой информации является популярность и доходчивость материалов. Популярность означает понятность текстов самым широким слоям населения. Доходчивость выражает умение пропагандиста ясно, четко, последовательно и логично излагать свою мысль. Журналисты того периода обращались к населению в целом, что также весьма показательно. С одной стороны, в Советском Союзе все были равны, то есть имели одинаковые права, с другой стороны, правящая верхушка воспринимала население как единую безликую серую массу. Необходимость учитывать ценностные ориентиры, сложившиеся в каждом социальном слое или группе населения, отходит на второй план или полностью исключается. Приоритетным становится идеологическое воспитание аудитории, а не её информирование.

Преимущества средств массовой информации в глазах партии и правительства заключалось в непосредственной близости журналистов и населения. В официальных изданиях применялись все выразительные средства, используемые в массовом повседневном общении: речь, печатное слово с применением различных троп, невербальные системы передачи информации, визуально-изобразительные средства. «В основе существования СМИ присутствовала идеологически заданная мотивация, подчинявшая себе саму творческую деятельность. В силу этого журналистика познавала и отражала действительность в свете интересов определенного политического субъекта - партии и преобразовывала ее во имя этих интересов» Фомичева И.Д. Печать, телевидение и радио в жизни советского человека. - М., 1978. - С. 6..

Таким образом, контроль всех существующих средств массовой информации позволяет контролировать все сферы жизни общества. Журналист может разговаривать с аудиторией на любую тему. Но последняя всегда будет зависеть от требований контролирующего лица. Тем не менее, всё это выглядело слишком театрализовано и официозно. Подобное несоответствие слов и дела стало в дальнейшем причиной эмиграции огромного числа диссидентов, которые не смогли найти в СССР свободы самовыражения. Одночасье все средства массовой информации стали государственными, даже если де-юре таковыми не являлись. Журналистика стала основным транслятором идей власти, но вместе с тем оставалась представителем общественных интересов. «Будучи рупором правящей партии, генератором её идей, журналистика функционировала в качестве “контролера” повседневной жизни» Стровский Д.Л. Отечественные политические традиции в журналистике советского периода. - Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2001. - С. 110..

Основными инструментами работы журналистов становятся стереотипизация и манипуляция общественным сознанием. Выбирается определенный исходный миф или идея, под которые создаются остальные факты. Аудитория начинает воспринимать созданную информацию как часть своей жизни. Вся широко распространяемая информация в Советском Союзе проходила через жесткую систему фильтров. В результате неугодная информация физически не могла попасть до рабочего класса и отвлечь его от важных для страны дел или до думающей элиты и заставить ее устроить бунт против существующего режима.

Важным элементом манипуляции общественным созданием на протяжении многих столетий остается стереотип. Разработка стереотипных представлений является удобным направлением для работы пропагандистов, поскольку подобное суждение прочно усвоено конкретной социальной группой, что упрощает механизмы работы и поддержания достигнутых результатов. «Стратегия состоит в том, чтобы десятки, сотни раз повторять один и тот же опыт, дающий один и тот же результат: советские руководители умеют противопоставлять свободному слову только силу» Вессье С. За вашу и нашу свободу! Диссидентское движение в России. - М.: Новое литературное обозрение, 2015. - С. 180..

Даже при отсутствии необходимого представления по вопросу, благодаря легкости усвоения и простоте используемых формулировок, не составляет проблемы сформировать необходимое мнение. Когда стереотип закреплен в сознании, его становится трудно поколебать или разрушить в дальнейшем. Вместе с тем, материалы, в которых широко применяются стереотипы, являются комфортными для восприятия читателей, поскольку наиболее полным образом соответствует его психологии. Особенность советской партийной журналистики состояла в широкой методологической базе средств, используемых для влияния на сознание людей. Этот набор средств эффективно применялся и изменялся в соответствии с изменениями ситуации внутри СССР и за его пределами.

Огромное значение в самые трудные для страны периоды уделялось низовым изданиям, конкретно - многотиражным газетам, ориентированным на фабрично-заводских рабочих. Так, «многотиражки» являлись неотъемлемым элементом каждого трудового коллектива, который насчитывал минимум полторы тысячи рабочих. Именно рабочие составляли базис советского общества и были наиболее идеологически неустойчивой частью населения. Необходимо было постоянно поддерживать их веру в СССР, а любое громкое событие могло привести к краху. Именно рабочие слои населения были потенциальными союзниками организаторов революций. Журналистика выступала в качестве перманентного спутника рабочего, что способствовало установлению непрерывного контроля со стороны системы власти.

2.2 Стилистические способы обхода цензуры в СССР и за его пределами

Отличительной чертой третьей волны эмиграции было само основание отъезда. Добровольно или под нажимом властей в 70-80-е годы из страны хлынул поток творческой интеллигенции: писатели, художники, журналисты и фотографы. «Словом, все те, кому не удавалось в России пробиться сквозь препоны советской цензуры к читателю и зрителю, представители той самой так называемой второй культурной действительности, которая через несколько дней превратится в единственную реальность» Аловерт Н. В любой игре существенен итог // С.Д. Довлатов. Речь без повода… Или колонки редактора. - М.: Махаон, 2006. - С. 21..

Чтобы избавиться от тех, кто мешает стабильному существованию государства, власти используют пять основных средств, иногда сочетая одно с другим. Во-первых, чаще остальных применяется высылка из страны или обмен. Яркий пример - история Александра Солженицына: неугодного без определения причин и без возможности объясниться сажают в наручниках в самолет и увозят в неизвестном направлении. Были случаи, когда диссидентов обменивали на советского шпиона или коммунистического деятеля, арестованного на территории другой страны. Например, в ночь с 27 на 28 апреля 1979 года в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке два бывших советских сотрудника ООН, отбывающих срок в Соединенных Штатах за шпионаж, были обменены на пятерых диссидентов - Александра Гинзбурга, Эдуарда Кузнецова, Марка Дымшица, украинца Валентина Мороза и баптиста Георгия Винса Вессье С. За вашу и нашу свободу! Диссидентское движение в России. - М.: Новое литературное обозрение, 2015. - С. 167..

Также власти используют шантаж. Этот способ применяется чаще всего. Диссидентам предлагают «выбор»: арест или отъезд. Существует ещё один метод, который сложно отличить от насильственного выдворения из страны: власти разрешают человеку эмигрировать. При существующих условиях и невозможности сказать что-то в СССР, данный вариант становится для некоторых инакомыслящих наиболее оптимальным.

Чтобы тотальный контроль над журналистикой не выглядел таким очевидным, к сотрудничеству в средствах массовой информации были привлечены не только профессионально подготовленные авторы, но и нештатные корреспонденты. Это был «звездный час» для диссидентов. Органично в журналистской среде чувствовал себя Сергей Довлатов. Этому представителю диссидентского движения удалось сохранить баланс и одновременно работать как над собственными произведения, которые в дальнейшем вышли в формате записных книжек и публицистики, так и в амплуа журналиста. После публикации ряда рассказов на Западе и преследования властей, в 1978 году Довлатов уезжает в Вену, откуда затем эмигрирует в Нью-Йорк. Здесь он начинает издавать либеральную газету «Новый американец». К середине 80-х годов Довлатова начали печатать в журнале «New-Yorker». На родине Сергей Довлатов был известен в качестве писателя самиздата и автора передачи на радио «Свобода». Из воспоминаний Александра Гениса: «Тему “Довлатов в газете” можно было бы исчерпать двумя словами, сказав, что он в ней не помещался. Другое дело, что она ему нравилась».

Наименее подвержены критике со стороны правительства были литературные произведения его восхваляющие. Это стало одной из причин доминирования в журналистике материалов, построенных по канонам публицистического текста. Как уже было сказано ранее, одним из наиболее часто используемых обличительных приемов являлась ирония. Любой укор в сторону правительства был представлен в виде законченного цельного произведения. Как правило, были выбраны абстрактные главные герои, вместе с тем обладавшие отличительными качества обличаемого лица.

Первой зарубежной публикацией Довлатова стал материал «По прямой», изданный в № 11 журнала «Континент» в 1977 году. Издание позиционировало себя как литературный, общественно-политический и религиозный журнал. В редакционную коллегию в числе прочих были включены российские диссиденты Иосиф Бродский, Владимир Буковский, Александр Галич и Андрей Сахаров.

Героями материалов Довлатова становятся не существующие для советской власти люди. Главные герои рассказа «По прямой» - зэки, чьи истории ни при каких обстоятельствах не могли бы появиться на страницах официальной прессы. На протяжении десяти страниц, написанных простым языком и без особых усложнений, автору удалось передать читателю всё, что необходимо для формирования собственного мнения о такой «несуществующей» группе населения. В этом и состояла основная задача диссидентов, которые пришли в журналистику: дать аудитории материал для размышлений, а не думать за нее.

Основной массив материалов Довлатова составляют диалоги. Иногда можно сказать, что и главный герой у Довлатова - слово, а не его носитель. Несмотря на простоту используемого языка, работы Довлатова всегда тщательно продуманы. Важнее всего для автора - фактура речи, её неповторимый рельеф. Автор высвобождает своего героя от мешающих восприятию характеристик. Тем не менее, эта простота весьма обманчива. Излюбленным авторским приемом является игра слов.

«“Континент” в Ленинграде популярен необычайно. Любым свиданием, любым мероприятием, любой культурно-алкогольной идеей готов пренебречь достойный человек ради свежего номера. Хотя бы до утра, хотя бы на час, хотя бы вот здесь перелистать…» . Журнал был популярен среди абсолютно всех слоев населения. В записных книжках Довлатов рассказывает историю, характеризующую разнообразие читателей издания. Некий Григорович взял однажды у Довлатова номер «Континента». Положил его в портфель, пошел с приятелями в шашлычную, а на утро проснулся в вытрезвителе. Портфель был у дежурного капитана, который журнал оставил дочитать и после обещал отдать Григоровичу, хоть последний и настаивал, что к запрещенному изданию отношения никакого не имеет. Представители правительства по своему должностному положению не могли позволить себе читать «Континент», хотя де-факто его читали. Поэтому официальная статистика по аудитории издания не может быть полной.

Довлатов стремился получить признание аудитории именно в качестве писателя, поэтому журналистику старался максимально приблизить к литературе, что в конце концов у него и получилось сделать. Отсюда и основная причина отъезда из страны: Довлатов искал творческой свободы. Об этом он откровенно заявляет в работе «Речь без повода»: «Мы с друзьями относимся к художественному потоку. Мы - люди творческих наклонностей: писатели, художники, редакторы, искусствоведы, журналисты. Мы уехали в поисках творческой свободы. И многие из нас действовали сознательно» .

Одной из характерных черт эмигрантских изданий является отсутствие цензуры как таковой. Права диссидентов уже достаточно ущемили на территории родного Советского Союза, поэтому эмиграция и Запад для представителей движения был глотком свежего воздуха после долгих лет удушья. Необходимо также отметить, что в деятельности диссидентов Запад несет четыре функции: 1) он является адресатом, необходимым для того, чтобы слова превратились в весомое высказывание; 2) он позволяет этому высказыванию вернуться в СССР через радио и «тамиздат»; 3) он оказывается собеседником, которому сообщают о малоизвестных и скрываемых сторонах советской реальности; 4) он может влиять на советское правительство и оказывать конкретную помощь диссидентам.

Запад в деятельности диссидентов стал трибуной, чтобы быть услышанным в первую очередь на родине, в СССР. Когда Довлатов эмигрировал, главным игроком на информационной площадке в Нью-Йорке была газета «Новое русское слово». Единственным её отличием от советских газет была лишь антисоветская направленность издания. Подобное положение дел Довлатову не нравилось. Он воспользовался накопленным опытом и создал совершенно новое издание. «В газете Сергей установил конституционную монархию самого что ни на есть либерального образца, проявляя феноменальную деликатность. Он упивался демократическими формулами и на летучках брал слово последним. Но и тогда Довлатов оставлял за собой право критиковать только стиль и язык, заявляя, что на остальное его компетентность не распространяется» . Довлатов был редактором в каноническом понимании этого слова. Он только помогал найти наиболее оптимальный путь и шлифовал мелкие огрехи. Главная задача Довлатова была в том, чтобы дать автору свободу творчества, которой так не хватало в СССР.

Еженедельник «Новый американец» мгновенно завоевал симпатию читателей. Издание стало отражением ценностей самого Довлатова, который теперь выступал в качестве редактора. Особое внимание уделялось не только содержанию, но и форме; с читателем разговаривали на понятном и привычном языке. Читателю давали возможность взглянуть на обсуждаемую проблему со всех возможных сторон и сформировать собственное мнение. Примечательно, что Довлатова заботил исключительно чистый русский язык в его издании: ритмическое разнообразие, чистота языка, органические интонации. Благодаря всему этому в «Новом американце» удалось создать неповторимую атмосферу. Люди работали на общую идею, а не на собственную популярность. Труд стал высшей формой досуга.

Новшеством Довлатова-журналиста по праву можно считать «Колонки редактора». По собственным заявлениям, Довлатов почувствовал необходимость в контакте с читателем каким-либо более прямым способом. Подобные лирические отступления вызывали неподдельный интерес со стороны аудитории, служили своего рода эпиграфом к дальнейшему повествованию и выигрышно отличали газету на фоне прочих. Вместе с тем, «Колонки редактора» стали основным полем для высмеивания чрезмерного пафоса и официоза советской периодики. Помимо серьезных тем (травля евреев, проблема литературы в СССР) Довлатов рассказывал в колонках о несерьезных, но волнующих его вещах (собственная собака или мысли об элегантности таракана), чем неподдельно злил читателей.

«В газете Довлатов, конечно, умел всё, кроме кроссвордов. Он владел любыми жанрами - от проблемного очерка до подписи под снимком, от фальшивых писем в редакцию до лирической зарисовки из жизни русской бакалеи, от изящного анекдота до избирательной карикатуры. Так, под заголовком “РОЙ МЕДВЕДЕВ” он изобразил мишек, летающих вокруг кремлевской башни» . «Новый американец» закончился с уходом Довлатова. В издании по-прежнему работали талантливые журналисты, но лишь с Довлатовым во главе газета была свободной трибуной для дискуссий.

Сергей Довлатов стал создателем площадки для выступления и высказывания своей позиции всех желающих или запрещенных на территории СССР авторов. Феноменом «холодной войны» исследователи считают вещание на территории СССР таких радиостанций, как «Радио Свобода», «Голос Америки», «Немецкая волна», «Радио Ватикана» и так далее. Почти все радиостанции начали вещание на русском языке или на территории Советского Союза в 50-е годы.

Аналогичную с довлатовским «Новым американцем» функцию (но с более широким кругом возможностей и инструментарием) выполняла британская телерадиокорпорация Би-Би-Си, которая также имела русскую службу и транслировалась на территории СССР. Свои воспоминания о работе ведущим на радио Би-Би-Си в 80-е годы рассказывает известный советский и английский искусствовед, диссидент Игорь Голомшток.

С начала двадцатых годов двадцатого столетия негласным центром русской эмиграции стал Париж, в котором после переезда создавали русские газеты, целые русские издания и даже рестораны и иные места культуры. Совершенно по-другому выстраивалась жизнь эмигрантов в Лондоне. «Русская эмиграция в Англии была гораздо малочисленнее, чем в Париже, но со временем она почти целиком растворилась в английской среде» Голомшток И.Н. Занятие для старого городового: мемуары пессимиста. - М.: АСТ: редакция Елены Шубиной, 2015. - С. 298. . Как правило, доступ эмигрантов, например, во французское общество был искусственным образом сильно затруднен, чего не было в Англии. Здесь первостепенное значение имели знания и профессиональные способности. Только за счет них и непосредственного желания можно было добиться успеха в Англии. Главный недостаток такого отношения заключался в том, что эмигранту необходимо было придерживаться политики теперь уже новой «родной» страны. «Эстетика должна была подчиниться политике» Там же. - С. 315..

В 70-е годы Игорь Голомшток переехал в Англию и начал в Лондоне делать передачи для отдела культурных программ «Радио Свобода». Атмосфера на радио царила специфичная: «шатаясь по коридорам “Радио Свобода”, трудно было не учуять хорошо нам знакомый запах гэбэшной конторы» Там же. - С. 266.. Советский Союз вышел за территории привычных государственных границ и продолжал контролировать граждан, которые могли внести смуту в умы оставшихся на Родине друзей, коллег и знакомых. «Свобода» славилась склоками и скандалами, которые не были близки Голомштоку. После ухода главного редактора, диссидент решил найти новое место работы.

Единственным местом, где мог работать в Англии Игорь Голомшток, оставалось Би-Би-Си. По воспоминаниям искусствоведа, первый день работы на новом месте напомнил, что он снова оказался в традиционно английском учреждении, где все равны, и каждый получает вознаграждение за то, что он сделал. «Люди разных профессий вели здесь каждый программу по своей тематике: Сева Новгородцев - по музыке, врач Эдик Сетовия - по медицине, инженер Валерий Лапидус - по технике, писатель Зиновий Зиник - по театру и литературе…» Голомшток И.Н. Занятие для старого городового: мемуары пессимиста. - М.: АСТ: редакция Елены Шубиной, 2015. - С. 271.. Би-Би-Си стало пристанищем всех тех, кому не давали выразить себя в иных официальных изданиях. Би-Би-Си славилось своей либеральностью. Единственной причиной отказа в трудоустройстве могло быть лишь установление уже имеющейся связи с официальной советской прессой. Кандидата отвергали без выяснения наличия связи с разведкой.

Политика радиостанции включала в себя освещение всех сторон жизни английского гражданина: культура, быт, деятельность общественных институтов. Кардинальным отличием «Радио Свобода» от Би-Би-Си заключалось в том, что тексты передач на последнем зачитывались самими авторами передач. С аудиторией разговаривали не дикторы с хорошо поставленным радиоголосом, а не имеющие специальных дикторских навыков люди. Создавалось впечатление, что вы сидите за столом с хорошим другом. «В советский эфир врывались человеческие голоса, они были узнаваемы, и им верили» Там же. - С. 273..

Также необходимо отметить, что политические соображения отводились на задний план. Первостепенным было освещение повседневной жизни людей. Радиостанция говорила о насущных для своей аудитории проблемах. Дополнительную популярность это вызывало и у советских граждан, которые слушали радиостанцию. По подсчетам международных исследователей, Би-Би-Си занимала первое место по количество слушателей среди всех зарубежных «голосов». На протяжении долгих лет именно Би-Би-Си занимал лидирующие позиции. Это продолжалось до тех пор, пока после перестройки радиостанция не поменяла политику и не потеряла былое почти человеческое и дружественное своей аудитории лицо.

Таким образом, можно сделать вывод, что диссиденты эмигрировали, устраивались в редакционные коллективы зарубежных изданий или создавали свои с единственной целью: выразить себя и донести свои идеи до аудитории. Поскольку подавляющая часть диссидентов принадлежала к творческой интеллигенции, их основной целью было удовлетворение потребности в творчестве, а не стремление пошатнуть устои советского государства.

2.3 Сравнение жанровых и стилистических приемов, используемых журналистами-диссидентами в 60-х гг. и в период «холодной войны»

Отличительной чертой тоталитаризма является неприятие плюрализма мнений. На один вопрос может быть исключительно один ответ. Тем не менее, во многом благодаря диссидентам, нарушителям партийного спокойствия, правительственная верхушка понимает, что необходимо сохранить несколько точек зрения, потому что не ясно, какая из них окажется более продуктивной на новом этапе развития мысли. Авторитарный режим устанавливает рамки, в пределах которых можно выражать разные точки зрения. Тем не менее, именно с рамками ведут борьбу творческие умы. Правительство это понимает и выбирает новую тактику борьбы с оппозиционно настроенными элементами: поощрение перспективных мыслей и игнорирование дестабилизирующих идей.

В период с 60-х по конец 90-х годов ХХ столетия диссиденты использовали примерно одинаковый инструментарий для обхода «заслонов» правительства и выхода на прямой контакт с аудиторией. Например, одним из наиболее часто встречающихся приемов в журналистских материалах диссидентов была ирония, которая опирается на общественный контекст, на существующую действительность. Для разрушения исчерпавших себя форм культуры, требуется применить к ним иронию. Развитие культуры и создание новых традиций требует аналогичных действий. «А это означает, что смех, будучи чувством, несомненно, положительным, оказывается ответом на событие, в котором наш взгляд или ухо, помимо всего прочего, обнаружили и нечто, подлежащее отрицанию или осуждению» Карасев Л.В. Философия смеха. - Российский государственный гуманитарный университет. - М., 1996. - С. 17. .

Основным действующим персонажем газетных материалов на анализируемом нами временном промежутке был обычный человек, советский гражданин, патриот своего государства. Внимание журналистов привлекали рабочие и партийные работники. Представителей интеллигенции вниманием в публикациях официальных советских изданий старались обходить, а порой даже негативно настраивать по отношению к ним остальную часть населения. «Во все периоды советской истории рабочий класс занимал приоритетное положение в журналистских материалах. Примечательно, что рабкоры становились не только авторами публикаций, но и героями многих газетных зарисовок и очерков» Стровский Д.Л. Отечественные политические традиции в журналистике советского периода. - Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2001. - С. 120. .

Зная об этой особенности партийной журналистики, диссиденты оставляли главного героя, но помещали его в ироническую ситуацию, выставляя на передний план недостатки и слабости подобного воспевателя. Прибегая к перифразу и иронии, диссиденты обличали чрезмерную простоту мыслей и решений советского гражданина, бездумную приверженность идеям построения новой жизни внутри утопически идеального Советского Союза.

По мнению переводчика и литератора Норы Галь, однажды весь мир действительно может заговорить на одном языке. До тех пор «дико и вредно паровым катком канцелярита заглаживать своеобразие каждого языка, распространять все шире общегазетный, общепротокольный волапюк или даже сухой, алгебраический язык общенаучный - и зарывать в землю исконные свои сокровища» Галь Н. Слово живое и мертвое. - М.: Время, 2012. - С. 102. Благодаря пониманию правил игры, установленных властью и редакторами партийных изданий, диссидентам удалось извлечь выгоду из текущей ситуации и создать свой мир внутри уже существующего партийного. Главное отличие работы диссидентов состояло в том, что в 60-е годы власть более оперативно реагировала на любые попытки диссидентов внушить аудитории недоверие к режиму. К 80-м годам диссидентам удалось гармонично влиться в коллективы официальной партийной прессы, создать свои издания за пределами СССР, иными словами, обыграть правительственную машину.

Бесспорно, советская партийная журналистика занималась не только манипуляцией и формированием у аудитории наиболее комфортных и выгодных власти стереотипных представлений. Журналистика продолжает выполнять свою главную функцию связующего звена между властью и обществом. Журналисты по-прежнему способствуют обогащению культурного уровня населения. Вместе с тем, поскольку журналистика призвана стать выразителем идей, в первую очередь, власти, в советской журналистике исчезает плюрализм мнений. «Усилия власти, с одной стороны, были направлены на скорейшую ликвидацию оппозиционной журналистики (что явилось следствием формирования и утверждения на практике определенного идеологического механизма), а с другой - на создание уникальной и законченной по своим очертаниям системы централизованной партийной печати» Стровский Д.Л. Отечественные политические традиции в журналистике советского периода. - Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2001. - С. 160.. Разнообразие мнений было видимым и включало в себя только проверенные высказывания, которые поддерживали баланс восхваления и трезвой оценки, но в действительности не могли нанести урон правящей партии.

Существенно отличается выбранная диссидентами разных десятилетий тематика. Правящая партия от десятилетия к десятилетию неизменно старается контролировать всё, что печатается на территории Советского Союза. Для этих целей власти вырабатывали язык, который затем распространяли среди всех слоев населения. Так, например, партийные журналисты заставляли общество поверить, что «кроме слова в культуре вообще ничего нет, что вся культура и есть не что иное, как явление языка, что ученый и поэт в одинаковой степени имеют дело только со словом» Бахтин. М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. - М.: Художественная литература, 1975. - С. 43..

В 60-е годы основное внимание уделялось информационным жанрам. Диссиденты считали своей главной задачей проинформировать население о беззаконии, которое творится в государстве (например, деятельность «Хроники текущих событий»).

С каждым последующим десятилетием интерес диссидентов возрастал скорее к художественно-публицистическим жанрам. Диссиденты не могли найти издание, которое было бы готово опубликовать их литературные произведения, поэтому перестраивали журналистские площадки под свои интересы. Так диссидентам-литераторам удалось сделать сухой язык официальных советских изданий, с одной стороны, более человечным, а, с другой стороны, удовлетворить собственную потребность в творческой реализации. Подведем итоги второй главы. Несмотря на видимое стремление к изменению существующего в советской прессе порядка, диссидентам не удалось перенаправить журналистику в независимом от партийных интересов направлении. Тем не менее, диссидентам удалось разнообразить стилистический инструментарий, используемый в средствах массовой информации, и сделать их более человечными и живыми. Содержание остается неизменным, в то время как значительное внимание диссиденты уделяют созданию новых форм. Михаил Бахтин по этому поводу писал: «В форме я нахожу себя, свою продуктивную ценностно оформляющую активность, я живо чувствую свое созидающее предмет движение, притом не только в первичном творчестве, не только при собственном исполнении, но и при созерцании художественного произведения» Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. - М.: Художественная литература, 1975. - С. 57. .

Заключение

В заключение проведенного нами исследования можно сделать следующие выводы по теме.

Советские диссиденты сыграли значительную роль в журналистике не только периода «холодной войны», но и всего периода существования Советского Союза. Именно диссидентам удалось разнообразить партийную журналистику и наделить её человеческим лицом. Помимо этого, именно диссидентам удалось заставить людей вновь анализировать и искать правду самостоятельно, не доверяя заранее созданному и вычищенному мнению, предоставляемому советскими официальными изданиями. Благодаря цензуре, гонениям и эмиграции диссиденты привнесли в советский официоз элементы литературы.

Ярче всего диссидентам удалось показать себя в качестве редакторов периодических изданий. Так, Александр Гинзбург и Сергей Довлатов, чья деятельность в журналистике была частично разобрана нами в данном исследовании, стали рупорами и связующим мостом между представителями партийного руководства и населения. Диссиденты выступали также в качестве корреспондентов, но старались отделить себя от политики.

В ходе исследования нами также были выявлены истоки диссидентского движения и причины перехода диссидентов в журналистику во времена СССР. Анализ стилистических способов обхода цензуры показал, что наиболее органичным приемом для диссидентов стала ирония, использование которой позволяло одновременно и скрыться на общем фоне советской периодики, и обличать пороки партийного руководства и чрезмерно либерального режиму населения. Нами было выяснено, что журналистские материалы диссидентов были сначала действительно распространены только среди интеллигенции, но затем среди всех слоев.

Примечательно, что в 60-е годы диссиденты используют в основном информационные жанры, с которыми и связано большинство репрессий со стороны государственного аппарата. Диссидентам перекрывают доступ к информации, что ведет за собой их ответную реакцию в виде создания тамиздата. Диссиденты идут против власти, потому что стремятся отстоять право общества на информацию. Диссиденты последующих десятилетий стремились в большей степени к удовлетворению собственных творческих потребностей. Так, например, Сергей Довлатов уехал из Советского Союза, поскольку на территории государства его рассказы не были популярны, хоть он и работал в газете. Причиной отъезда стала невостребованность в родной стране, а не ущемление прав. Диссиденты в 80-е годы не представляли особой опасности для власти, а, в большей степени, были лишь раздражителем. Данное отличие является во многом ключевым в сравнении представителей диссидентского движения разных периодов в журналистике.

Помимо этого, в 60-е годы власть оперативно реагировала на любые попытки представителей диссидентского движения внушить аудитории недоверие к режиму. Данное обстоятельство заставляло диссидентов находить более безопасные способы распространения информации, которые, вместе с тем, охватывали бы большее число заинтересованных читателей. К 80-м годам диссидентам удалось мимикрировать с официальной партийной прессой, влиться в ряды её работников, создать свои издания за пределами СССР, иными словами, обыграть правительственную машину.

Для современной журналистики актуальность проведенного исследования связана, с одной стороны, с возможностью выступления журналистики в качестве связующего звена между гражданским обществом и правительством, а также способностью не дать возможность оппозиции перерасти в диссидентство. С другой стороны, предоставляя площадку для дискуссии, журналистика порой имеет деструктивное влияние и способствует ухудшению взаимоотношений между представителями разных политических сторон и убеждений.