Информационно-издательская политика журнала "Новый сатирикон" в контексте событий Первой мировой войны и революций 1917 года

Летом 1918 года жизнь «Нового сатирикона» обрывается.

Сатириконцев больше ничего не объединяло. Саша Черный, Тэффи, А. Бухов переехали жить за границу. Вскоре А. Бухов вернется в Россию и начнет свою деятельность уже в другом журнале «Крокодил». В свое рассказе Тэффи задала вопрос, который знаменит и сегодня: «Ке фер? Фер-то ке?». В состав этой фразы заложен французский язык в смеси с нижегородским. Эта фраза означает столь популярный вопрос: «Что делать?». Некоторые сатириконцы продолжили свою деятельность в сотрудничестве с большевистскими журналами и газетами.

Сатирические издания начала века подробно изучены разными исследователями. Нельзя не сказать, что в их работах есть пробелы. Как правило, свое внимание специалисты направляли на изучение направленности издания. Форма подачи материала, иллюстрации и текст остались в стороне.



2. ФЕНОМЕН «НОВОГО САТИРИКОНА» В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ЖУРНАЛИСТИКЕ

2.1 Условия создания журнала «Новый Сатирикон»

Крахом столыпинской политики ознаменовался 1912 год, застой начинает сменяться развитием. Сбываются предположения большевиков об неотвратимости подъема новой борьбы. Американский журналист, автор знаменитой книги «Десять дней, которые потрясли мир» после своего первого путешествия в Россию заметил в русских людях главную черту - революционность. В своем очерке «Лицо России» он заметилы ту энергию, которая витала в воздухе, на лицах русских людей читался один вопрос: « горит ли в недрах России могущественное и разрушительное пламя или оно затушено». И.Крамов. Литературные портреты. М., 1962, стр. 113.

«В широких кругах демократии и в первую голову среди протериата замечается начало политического оживления». В.И. Ленин. Полн.собр.соч., т.21, стр. 126. Так писал советский политический и государственный деятель В.И. Ленин. Разбитая революция начала оживать. К 1903 году насчитывалось уже 1272 тысячи бастующих рабочих. Полковник, офицер Генерального штаба М.Н. Суворов говорил: «Мы идем прямой дорогой к революции».А.И. Верховский. На трудном перевале. М., 1959, стр.98 В это время А.Блок в своем дневнике сделал запись: «Да, мы накануне «великого бунта». Мы - накануне событий, и то, что не удалось один, другой и третий раз, - удастся в четвертый». А. Блок. Собр.соч., т.5. М. - Л., 1962, стр. 25.

В 1911 году 12 августа русский писатель и художник Леонид Андреев в своем письме писал Максиму Горькому: «Подлинная реакция, та, что живет в усталом сердце, уже кончилась; пред нами далеко уже маячит гребень той волны, на которую снова и снова предстоит нам взбираться. Вид России печален, дела её ничтожны и скверны, а где-то уже родится веселый зов к новой, тяжелой революционной работе». «Литературное наследство», т. 72. М., «Наука», 1965, стр.314.

В сущности, революционный подъем не затронул направление и оформление «Сатирикона». Если посмотреть, на журнал в 1912-193 гг., то в 1912 году он еще старается удержаться на прежнем уровне. Затрагивает важные и злободневные темы, но уже не с той нотой язвительной сатиры. Например, описание русской жизни в 1911 году дано на изображении русского, советского живописца В. Лебедева на манер полуночного неба, украшенного созвездиями. Сатирикон, 1912, №1, стр. 8-9.

В девятнадцатом номере журнала публикуется серия карикатур художника, плакатиста А. Радакова «Как мы могли откликнуться на Ленские события». В рисунках не было общего смысла, с точки зрения цензуры, они были невинными. На последних страницах журнала были соеденены курица, ананас, сифон с сельтерской водой, сосна. Под ними было пояснение:

Сосна - «Одна из сосен, мимо которых проходили рабочие».

Щегольски одетый джентльмен - «Тип забойщика».

Сифон - «Сельтерская вода; она очень охотно пьется после тухлой конины».

Ананас и курица - «Фрукты, которые не растут шахматах, когда в них на аршин воды».

Все это намекает на события, произошедшие в Сибири - кровавая трагедия.

После они выпускают номер, ориентированный на полицию, он уже был далек от политики. В нем было напечатано стихотворение П. Потемкина «Идиллия» про Иванов, что на ловлю крамолы пошел со словарем «запрещенных» слов, который сотворил сынишка-гимназист.

Однако «полицейский» номер не смог оправдать надежд. Дело в том, что он был ограничен в темах, в свободе выражении мысли. «Русская полиция находится в уродливых, ненормальных условиях и отсюда проистекают все те дефекты и злоупотребления, которые возведены в пословицу, анекдот» - писал «Сатирикон» в своем предисловии.

Характер журнала становится понятным, мысль и взгляд журнала теперь сосредоточен не на социально важных вещах, а на мелких темах. Глубину мысли вытеснила сенсация. Они запустили пластинку, где играет критика октябристов, и пластинка это уже давно заезжена.

Отвлекаясь от политических и около политических тем, «Сатирикон» обращается к литературе. Авторы обращаются к шаржам на театральных артистов и литераторов. Лидерами журнала становятся такие авторы, как С. Горный и П. Потемкин, вводится новая рубрика «Русская грядка на Парнасе».

Особой трудностью стала для сатириконцев - цензура. С первых номеров «Сатирикон» вел с ней вражду. О 1906-1908 гг. В. Боцяновский вспоминает так: «Подготавливая номер, редактор всегда должен был иметь в запасе двойное количество рисунков и готовых клише, потому что никогда, ни в одном случае не было уверенности, что проницательная цензура не усмотрит чего-нибудь «ошибочного» или преступного в любом из рисунков». В. Боцяновский и О. Голлербах. Русская сатира первой революции. Л., 1925, стр. 124.

Цензурный гнет превратил старую добрую сатиру в сатиру нравов. И такая сатира была не по душе авторам. Год 1908 ознаменовался новым «правилом»: теперь Совет министров ввел уголовную ответственность за пропаганду преступлений, которые связаны с печатью или речью. Штрафы увеличились примерно в 7 раз (с 15 тыс. до 102). С 1906 по 1910 год свою деятельность приостановили более 2500 изданий.

В сатире-фантазии «Премьер» В. Дорошевич процитировал слова Столыпина, который уверял, что введенные законы нужны этой стране, и что они: «самые либеральные во всей Европе». Не без иронии и Дорошевич отвечает: «Да газеты-то, как мухи… выздоравливают».

Саша Черный в «Цензурной сатире» высмеивал жестокие правила печати:

Я видел в карете монаха,

Сверкнула на рясе звезда…

Но что я при этом подумал -

Я вам не скажу никогда.

В связи с давление цензуры на редакции и истощенность новых тем номеров, сатириконцы начинали отчетливо понимать, что читатели им больше не верят. В 1912 году назревает конфликт, который приводит к расколу редакции. Видение и место журнала в периодике начинает расходиться у авторов еще в 1909 году. Саша Черный разорвал все отношения с журналом, посчитав, что больше не разделяет их идеологию. Крайней точкой кипения стала публикация А. Радакова. Новогодний номер «Сатирикона» вышел с карикатурой парада сотрудников, где С. Черный был изображен в стороне и «бросался» даже в своих.

С уходом Чёрного ситуация начинает накаляться с большей силой. В 1913 году «Сатирикон» окончательно начинает увядать, в это же время становится популярным ресторан «Весная», где собирались литераторы. В этом же году в честь юбилея ресторана создается сборник «Десятилетие ресторана» (СПб. 1913), там изображены собрания сатириконцев во главе с Аверченко. С этого момента определенная группа авторов начинает отдаляться от журнала и обсуждать новый проект.

Действительный раскол произошел на фоне скандала между М.Г. Корнфельдом и Аверченко, Ремизовым и Радаковым. Ранее они заключили договор, в контором прописали, что они имеют контролировать определенную часть журнала, а Корнфельд в свою очередь не повышает цену на розницу и подписку.

Произвольно с 1 января Корнфельд повышает плату на розницу, что послужило падением тиража. Его обвинили в расходе средств журнала, последствием этого стала неуплата гонораров авторам. Часть сотрудников во главе с Аверченко приняла решение уйти из журнала и основать на кооперативных началах новый журнал.

В «Русской правде» 19 мая 1913 года Аверченко рассказал о своем уходе:

«Ввиду слухов, распространяемых в литературных кругах г. М. Корнфельдом, что причиной моего ухода из «Сатирикона» являются материальные несогласия и расчеты с издательством - настоящим я категорически заявляю, что уход мой из журнала вызван, главным образом, теми невозможными условиями работы, в которые я и мои товарищи были поставлены Корнфельдом, а так же - целым рядом нарушений элементарной литературно-издательской этики». Русская правда, 19 мая 1913 г., №155

Первый номер «Сатирикона» выше с обложкой, где было понятно, что редактор Аверченко при участии Радакова, Ремизова, Яковлева и Юнгера, кроме них был еще «прежний состав сотрудников»: Потемкин, Тэффи, Азов, О.Л. д`Ор, Бенуа,Антинов, Ландау, Воинов, Яковлев. Прежний «Сатирикон» не покинули Б. Гейер, В. Князев, В. Винкерт, В. Тихонов, В Горянский, Я. Маршак.

«Сатирикон» прекратил свое издательство в 1913 году на 16 номере.

«Новый сатирикон» стал экстраполяцией старого журнала. «Итак, «Новый сатирикон» это старый «Сатирикон», а старый «Сатирикон» это фактически «Новый сатирикон» нашедший свою жизнь всего две-три недели тому назад и пока заявивший почтительным подражанием прежднему «Сатирикону» Новый Сатирикон» 1913 г., №1, стр.2

Сатириконцы для новой версии переняли ведущие разделы: «Волчьи ягоды» (в разделе рассматриваются злободневные проблемы), «Перья из …» (дискурс с мнениями публицистов другой направленности) и почтовый ящик, где они принимали вопросы от своих читателей. Состав практически не изменился, он описан выше, так же в журнале появились новые авторы В. Липецкий, О. Мандельштам.

Изначально «Новый сатирикон» всеми силами пытался сохранить традиции старого журнала. Однако уже в третьем номере редакция призналась, что для них сложно продумывать цензурные политические карикатуры.

Для свободы выражения мысли, сатирики начинают изощряться, что бы обойти цензуру. Они высказались в рубрике «Иностранный юмор»: «Часто независящим от редакции обстоятельствам многие вопросы остаются для нас закрытыми. Время от времени «Новый сатирикон» будет помещать страницу иностранного юмора, посвященную какому-либо общественному вопросу - рабочему, военному, судебному… На этой странице мы помещаем рисунки о рабочих французского рисовальщика Нильета и немецкого - Арнольдо. «Новый сатирикон», 1913, №20, стр. 11.

Благодаря новой задумке журнал смог откликнуться на забастовки рабочих, которые взбудоражили российский народ политическим расстрелом. «Иностранная» рубрика начинает звучать очень по-русски. В номере 21 сатириконцы поместили карикатуру «Жертва времени», и снизу подпись о том, как совершенствуют свою «технику» террористы.

Сатириконцы обнажали перед читателем весь русский цинизм. Радикализм начинает изменяться, пропадает политический стержень. Социальных дух со временем пропал в «Новом сатириконе». Журнал становится более рядовы журналом. Это стало особенно заметно в годы первой мировой войны.

2.2 Круг авторов

С созданием журнала «Новый сатирикон» авторы разделились на два лагеря, часть из них ушла в новое издание. Среди «звезд» журнала были такие авторы и карикатуристы, как Аверченко, Тэффи, Бухов, Саша Черный, О.Л. д`Ор, Маяковский, Ремизов и другие.

Жанры фельетон, сказка, басня развивались в области народной и большевистской сатиры, это говорит о её ярко выраженном агитационно-пропагандистском характере. Однако авторы «Нового сатирикона» представили новую линию развития сатиры. Титул «король смеха» дали ведущему автору журнала А. Аверченко (1881 - 1925).

Аверченко оттеснил на второй план «короля фельетона» Дорошевича, «короля репортеров» В. Гиляровского, «короля остроумия» И. Василевского. Входя в литературу, он употреблял латинское выражение «Ave», что в переводе означало «Будь здоров!». Впоследствии это стало его творческим кредо. Он говорил, что его добродушный смех лекарство от тоски. К 1910 г. Аверченко стал самым читаемым автором России.

Первая русская революция помогает Аверченко найти себя как профессионального писателя, литератора, журналиста. С сатирическим журналом «Харьковский будильник» он сотрудничал в 1905 году, а спустя год до 1907 г. являлся редактором журнала «Штык». Он учился у Чуминой, Дорошевича, Амфитеатрова, высмеивал карательную российскую конституцию. Сатирические приемы перенимал у «Жупела», «Адской почты», «Зрителя».

Живой юмор рассказов Аверченко сравнивали с ранним Гоголем. С невероятной энергией он берется за работу в сатирическом журнале «Сатирикон». Ранние произведения наполнены чересчур веселым сюжетом, положением карикатур. Он одно событие перебивает другим событием, веселые ситуации в резонансе друг с другом. Улыбка читателя не удовлетворяет автора, он должен довести его до коликов в животе и попросить пощады.

Переполненный энергией Аверченко создает множество рассказов. Они буквально один за другим вылетали из-под пера писателя. «Я пишу о таких невероятных вещах, что всякий здравомыслящий читатель ни крошки не поверит, что это правда» - пишет Аверченко в своем рассказе «Загадка природы». А. Аверченко. Рассказы юмористические, т.1, Пг., 1916, с.145. К авторским рассказам так же следует относиться с осторожностью. Его главный прием - повествование от первого лица, который придает правдивость его невероятным выдумкам. Реальные факты граничат с выдуманными в рассказе «Веселые устрицы». Реальными остаются непробудное пьянство, озлобление, драки, все это взаправду окружало Аверченко в годах юности.

Год 1910 ознаменовался выходом первых трех сборников рассказов А. Аверченко. Книги «Веселые устрицы», «Зайчики на стене» показывают людскую суету и повседневность, ничтожность кругозора некоторых личностей, которые только и вьются вокруг ресторанов, да и своего жилища.

Он представляет семью, как замок из песка, тихое помешательство - любовь к детям, камень на шее - милосердие и доброта, чувство, корыстные цели - дружба. Все моральные и духовные ценности Аверченко ставит под сомнение и пропускает их через призму сатиры.

В своих рассказах «Душевная драма», «Загадка природы», «День человеческий» автор говорит, что человеческая жизнь есть воплощение пошлости, состоящая лишь из дешевых измен, трафаретных понятий и плохих анекдотов.

Автор создает шаблонные юмористические образы специалиста, праведника, лентяя. Он доводит эти типы до абсурдности, говоря, что лентяй настолько ленив, что ему даже счеты свести с жизнью лень. А когда лентяй лег на газету, он не стал подниматься и вытаскивать её, а просто начал тянуть её за края и рвать для того, чтобы прочесть.

Критики постоянно упрекали его в слишком частом выпуске произведений. На нападки сатирик отвечал: «Я пишу только в тех случаях, когда мне весело. Мне часто очень весело. Значит, я часто пишу». А.Аверченко Зайчики на стене» СПб., 1910, с.4

Рассказ «Случай с Патлецовыми» смешная ситуация обнажает психологию мещанина. Хозяева просят жулика Мишку Сматоху отворить дверь в квартиру, а потом сдают его же в полицию. Этот комический случай показывает правдивое лицо мещанина, от которого можно ожидать любой подлости. На примере этого рассказа можно проследить связь А. Аверченко с О. Генри, который сталкивает обывателя с отбросами буржуазного общества. Одного именно «отбросы» и олицетворяют собой человечность.

В сборнике «Веселые устрицы» еще больше прослеживается связь с юмористом Америки О. Генри. Устрицы так же фигурируют и в предисловии к книге Генри «Короли и капуста». Аверченко спрятал своего российского обывателя в устричную раковину, что бы бури и потрясения его не коснулись. Поверив обещаниям правительства, он надеялся на конституцию, а получил военно-полевые суды. Один из разделов назван «В свободной России», он переполнин язвительным юмором, ядовитым сарказмом. В этом разделе он собрал портреные шаржи всех, кто делал закон и политику в эпоху Столыпина.

Заразительный смех Аверченко и правда ближе к американскому, чем к русскому. Ему не присущь чеховский и гоголевский смех, где присутствует горечь. Он выделяется среди всех русских сатириков своим легким и беззаботным юмором, в котором нет места печали. Однако его произведения нельзя назвать поверхностными, он описывает ситуацию так, что читалю сразу открывается вся фальшь моральных устоев общественной жизни. Идеальный герой для Аверченко - это сильный человек, которому не страшны никакие трудности.

Критики все нападали на него, считая, что у автора нет никаких идеалов. Рецензент, анализируя один из рассказов, писал: «Темы большинства из них заезжены еще «Будильником» и «Стрекозой», театральные любители, измена жены, рождественские рассказы и т.п.». С.П. Аркадий Аверченко. Юмористические рассказы. - «Утро России», 17 июля 1910 г., №200, стр 6.

Читатель весело смеялся над «веселыми устрицами». Можно подумать, что рассказ Аверченко абсолютно фантастический, но ведь и жизнь в России - невероятный анекдот. В основе всех сценок, которые создает автор, лежит правдивая жизнь России в Столыпинскую эпоху.

Русская литература 1905 годов переживает кризис символизма, авторы отходят от туманной образности. Образы Аверченко просты, он считает, что мир можно преобразить с помощью здорового смеха. Это первый русский писатель, который изобрел и поверил в «смехотерапию». Попросту он создал свой жанр. Смех Аверченко отличался своей нелобливостью и никогда не являлся зубоскальством. Своей сатирой он не наносил сокрушительые удоры по бичам общества, однако его юмор всегда был направлен в нужное русло.

Из книги в книгу кочуют три героя: Подходцев, Громов, Клинков. Они являлись прототипами Аверченко, Ремизова и Радакова. То они изобразят из себя преступников, то они начинают убеждать людей в округе, что живой рак на самом деле сделан искусными заморскими мастерами. Они просто разыгрывают людей вокруг, делая из них дурачков.

В произведениях автор всегда занимает позицию созерцателя, но не борца с пороками правительства, общества. Он просто создает маски, многоликость в рассказах, каждый созданный образ самостоятелен.

Первая мировая война ознаменовала спад творчества Аверченко, оно заметно мельчает. Это становится заметно в книгах «Рассказы дня выздаравливающих», «Чудеса в решете», «Волчьи ямы» и другие. Его рассуждения глупы, ведь говорит о том, почему люди смеются, когда видят клоуна. Своего зрителя он считает неуклюжим глупцом. Больше нет той непринужденности, появляется остервенение.

Автор сам понимает, что его талант начал мельчать. Отдает себе отчет,ч то его наблюдательность огрубела и теперь он сам «заплыл жирком» и стал тем самым обывателем, которого так высмеивал. Циничный и злой смех опустошает душу автора. В «Рассказе о Ниночке Крохиной» он пишет: «Я люблю людей. Я готов их всех обнять. Обнять крепко и прижать к себе. Так прижать, чтобы они больше не пикнули». А.Аверченко «Чудеса в решете» с.156

«О маленьких до больших» самый свежий и удачный сборник Аверченко в дореволюционную эпоху. Здесь его голос звучит добротой, и он противостоит злым происходящим событиям. Он переводит внимание на тех, кто пытается разрушить привычные устои. Переход от смеха-лекарства к смеху-забвению, в котором подобно водке, читатель топил свою радость.

Творчество Аверченко в период Февральской и Октябрьской революций говорит о вырождении уникального таланта. Злоба, которую он пропагандировал, никак не совмещалась с добродушным юмором. Юмор уходит на второй план, и заменятся холодной иронией и бешенством.

Конечный период творчества Аверченко мало известен жителям России, потому что проходил он за границей. Для завоевания аудитории он гастролировал по Прибалтике, Болгарии, Чехии. В Константинополе создал эстрадный театр «Гнездо летных птиц», там он играл роль «Аркадия Аверченко». Свои произведения он печатал в издательствах Кишинева, Риги, Варшавы. Около 10 книг вышло на чешском, немецком, хорватском, болгарском и других языках.

В 1920 годах выпускаются книги «Кипящий котел» - 1922, «Дети»- 1922, «Двенадцать портретов знаменитых людей в России» - 1923, «Отдых на крапиве» и другие.

После переезда в Прагу в 1922 году, Аверченко выпускает «Рассказы циника», роман «Шутка мецената». Бездна, открывшаяся перед белой эмиграцией, более явно ощущалась.

В 1925 году Аверченко умирает. Он завещал, что хочет, что б тело его похоронили в России. Чувствуя смерть, автор с грустью осознает: «Какой я теперь русский писатель. Я печатаюсь главным образов по-чешски, по-немецки, по-румынски, по-болгарски, по-сербски, устраиваю вечера, выступаю в собственных пьесах, разъезжаю по Европе, как завзятый гастролер». Последние дни Аверченко - «Сегодня», 13 марта 1925г., №58.

Творчество Аверченко спорно, из добродушного юмора, он превращает произведения и ядовитую сатиру. Талант его покидал и мельчал. Нельзя не признать, что он был действительно прирожденным юмористом, который воссоздал психологию быта и морали.

В нише писателей «Нового сатирикона» Бухов занял особое место. Его талант раскрылся в годы войны. Критики писали о нем, что он второе «Я» А. Аверченко, его зло называли «Аверченский». Однако, Бухову не характерен острый юмор, который был у Аверченко. В нем была та душевная надломленность, которую впоследствии он показал в лирике.

В 1908 году выходит его первая книга статей «Критические штрихи». Но слава к нему приходит только тогда, когда он начинает печать свои произведения в «Сатириконе», а после в «Новом сатириконе», «Журнале журналов» и других. С невероятной правдивостью изображал он непринужденные мелочи, которые засасывали людей. Он критикует современную жизнь, потому что в ней больше нет места героической отваги.

Сборники рассказов «Жуки на булавках», «Тихие неприятности», «Чертово колесо» Бухова выходят в 1914-1916 годах. В них развита, присущая сатириконцам, критика мещан. Жуки у него человекообразны и, чем-то напоминают «веселых устриц». Не случайное сравнение, ведь людишки подобны насекомым, они крутятся в колесе повторяющихся, непримечательных событий. Все, что их волнует - житейские проблемы.

Бухов начинает переосмысливать ценности, говоря, что доброта есть яд, а лень в нашей жизни - это самое симпатичное качество человека.

Герои Бухова живут в калейдоскопе событий, которые состоят лишь из обыденных ситуация и до тошноты надоевших лиц. Он «пересеивает» буржуазную жизнь, пытаясь добиться другого восприятия буржуазной реальности.

В годы Первой мировой войны выходят рассказы и стихотворения, которые не оказали никакого влияния на творчество писателя и были практическими незаметны читателями. Он возмущенно пишет о тех, кто спекулирует на военной теме, начинает пародировать патриотические стихи Северянина, Сологуба, Кузмина. Он обращается: «Юродивые искупите хоть теперь долг перед русской поэзией - помолчите, пока не устроится жизнь русская». Бухов А. Рассказы, памфлеты, пародии, с.80

В творчестве писателя начинают нарастать ноты протеста в предреволюционные годы. Яростный гнев направлен на буржуа-мародеров, это заметно в произведениях «Мы и те», «Время», «Спекулянты». Он не стесняется в художественных средствах выражения, тем самым разоблачает «тыловую тлю».

Бухов относит себя к демократическому течению. В нем есть все, что бы сделать шаг с народом и соединиться с ним, но он все сомневается, в его произведениях начинают преобладать ноты отчаяния.

Как и все сатириконцы, он принял февральскую революцию восторженно. Она освободила его от пессимистических настроений. Уже в стихотворениях «Алые ленты», «Пришло» звучат оптимистические настроения. Бухов преклоняется перед народом, который смог разрушить старые устои. Он рассказывает своим, еще не существующим потомкам, о том, кто же в это время правил Россией. На официальные сведения он не опирается, ибо их нет, народ не знает, говорит, что есть слухи, как будто существовал даже государь.

В рассказах «Краткие сведения», «Памяти придворной цензуры» говорится о самых унизительных направлениях старого режима. Олнако он понимает, что критика Распутина уже не актуальна, и выпускает «Записки опоздавшего», которые автобиографичны.

Как и многие, Бухов эмигрирует. В 1918 он живет в Литве, но тоска по родине его не покидает. Писатель становится редактором, а вскоре и издателем каунасской газеты «Эхо». Он, как капитан, выбирает судну направление на Москву, и его абсолютно не волнует травля белоэмигрантской прессы.

Спустя девять лет, в 1927 году Бухов со своей семьей все таки возвращается на родину. Он начинает сотрудничество с такими изданиями, как «Труд», «Бегемот», «Смехач» и другие.

Благодаря жизнерадостному таланту Бухову, его произведения выходили в СССР невероятно большими тиражами. Он оправдал оценку, которую некогда дал ему М. Горький: «У меня болели зубы, а я читал вашу книжку и все-таки смеялся». Бухов А. Жуки на булавках. М., 1971,с.300.

Рассказы Тэффи (Н.А. Бучинская 1872-1952) многогранны, сюжеты для них она берет из человеческой психики, политической ситуации, бытовой обстановки. Смех Теффи можно отнести к смеху А.П. Чехова. Она сама признается, что первые ее произведения были написаны под влиянием творчества Чехова.

Однако известность писательнице принесли далеко не стихотворения, а произведение «Пчелки», написанное в годы революции. Теффи была революционеркой, она не переходила грань «левых», даже, несмотря на то, что печаталась в радикальных изданиях.

Первый сборник «Юмористические рассказы», которые вышел в 1910 году, рассказывает о всех ужасах реальной жизни в России. Не без яда она говорит о столыпинских реформах и до чего они довели страну. В некоторых моментах она переходит на злую сатиру. Её смех по-женски деликатен, в отличие от Аверченко, он вызывает легкую улыбку, а не бесцеремонные раскаты хозота.

В своих рассказах Теффи не навязывает свою точку зрения и не ведет диалог, монолог с читателем. С помощью сложных систем образов и художественных приемов, они приводит читателя к тем мыслям, которое она хотела передать в рассказе. Тонкая психология в рассказе «Даровой конь» наводит на мелкие суетные вещи, которые затягивают сознание человека.

Во втором сборнике «Юмористические рассказы» Тэффи начинает обобщать свои наблюдения о русской жизни. Там же она создает невероятно омерзительный образ «человекообразного». Он представляет собой существо с перепончатыми лапами, девятью глазами и чуткими усиками. Этот образ символизирует непобедимого многоликого мещанина, который окружает нас.

Здесь добродушие отходит на второй план. В действие вступает ирония над «человекоподобным». Она обвиняет их в отсутствии логики поведения. Комическое начинает мешаться с трагическим. В книге «Карусель» этот образ так же находит свое место, принимая тот или иной облик.

В предреволюционные годы смех писательницы становится более серьезным, она больше не гонится за анекдотом и каламбуром. «Неживой зверь» это лучшая книга дореволюционных рассказов. В ней чувствуется трагедия, ощущения не счастливой, не благополучной жизни.

До отъезда из России Тэффи понимала порочность мест, в которые она попадет. Она начинает демонстрировать полнейший распад публики буржуазии. В страницах, где она прощается с родиной, чувствуется невероятно щемящая боль.

По сути, жизнь писательницы сложилась не плохо. Она переехала в Париж, где печаталась в газете «Последние новости». Тоска по родине, война, революция что-то в ней надломило, что уже нельзя было починить. Теперь она звучит тревожно, об этом говорят сборники, опубликованные в 1920 году: «Так жили», «Стамбул и солнце», «Черный ирис». Улыбка привратилась в гримасу боли и отчаяния. Потеря родины влечет за собой потерю национальности, родного языка и лица.

В 30-40-х годах она окончательно уходит из сатиры, и окунается в лирический юмор. Теффи пыталась создать большое произведение, однако попытка оказалась не удачной. Роман «Авантюрный роман» не обрел ту популярность, которая от него ожидалась. Та же участь постигла и пьесу «Ничего подобного».

Теффи начинала злиться, когда её относили к юмористке и заставуляли писать сатирические фельетоны. Ее талант очень многогранен: стихи, рассказы, новеллы, сказки, стихотворения в прозе. На первый взгляд её юмор созерцательный, однако после прочтения её произведений на душе остаются кровоточащие раны, а сатира мечет острые ножи. Портретные характеристики сближают её с Чеховым и Буниным. Меткий юмор, лапидарный стиль, уточено жеманные стихи - все это Тэффи.

2.3 Редакторская политика и специфика контента журнала «Новый сатирикон»

Мировая война ознаменовала новый этап в развитии сатиры, и с полной силой обострила социальные разногласия в России. Периодика теперь под пристальным вниманием правительства. Началось резкое сокращение сатирических журналов. В них не осталось больше буржуазно-либерального оппозиционного духа. «Новый сатирикон» утратил былую остроту, стал обыденным буржуазным изданием. Журнальный обозреватель Ю. Станский определил его место так: «Маленькие рассказы, маленькие темы, глупость и пошлость людская». Станский Ю. В мире журналов. - «Ростовская речь», 24 октября 1916 г., «285. Смех не обнажает проблемы, не указывает на них, теперь это лишь средство забыться и уйти от действительности.

Сатириконец О.Л. д`Ор описывал известие о начале Первой мировой войны: «По улицам тянутся патриотические демонстрации к Зимнему дворцу. Высоко подняты над толпой портреты «обожаемого монарха». Трехцветные национальные флаги хлещут воздух. И тут уже не переодетые городовые, идет подлинная «святая русская интеллигенция», от кадетов до меньшевиков. Идут демонстрировать перед величайшим в мире тупицей, перед Николаем Вторым, свои верноподданнические чувства». Старый журналист (О.Л. д`Ор). Литературный путь дореволюционного журналиста, стр. 131-132.

Положение «Нового сатирикона» усложнялось в годы первой мировой. Противостоять цензурному гнету становилось все сложнее. Военная цензура с помощью административных ресурсов пыталась заставить все периодические издания откликаться на военные действия в «желательном духе».

20 июля 1914 году принимается «Временное положение о Военной цензуре». Кто нарушал закон, к нему принимались карательные меры типа заключения в тюрьму «от двух до восьми месяцев» за «возбуждение к прекращению войны».

Издателей проверяли с такой внимательностью, что не выжил даже журнал «Вопросы страхования». Многие периодические издания прекратили свое существование уже в первые дни. Под «расстрел» попала и легальная рабочая пресса. «Хлеб-соль ешь, а «Правду» режь» - иронизировали сатириконцы.

За сатирой велся особый контроль, для нее специально выпустили дополнение к постановлению. «Статей и рассказов, - гласило оно, - заключающих в себе осмеяние лиц командного состава нашей армии, к печати не дозволять». ЦГИАЛ, ф.778, оп.1, №2, л.94

Доходило до невероятно абсурдных моментов. В одном из номеров цензор вычеркивает предложение: «Небо было синее». Ему показалось, что враг прочтя этот текст, может догадаться,ч то войска находятся на юге. А.Аверченко. О бышей цензуре. - «Новый сатирикон», 1917, №12, стр. 3.

Цензоры тщательно проверяли даже рекламу. Это не удивительно, сатириконцы так часто водили их за нос, что им везде чудилось, что они делают намеки на Николая Второго. Например, реклама детского журнала «Галченок». К его рекламе авторы подошли с креативом и на одной странице они поместили букву «Г», а на следующей странице они собирались разместить пояснения. Однако, цензор увидел намек, что буква «Г» олицетворяет собой сломанную ногу, намек на болезнь Алексея. Придя в бешенство Аверченко писал о Петроградском цензурном кабинете: «Какое-то сплошное безысходное царство свинцовых голов, медных лбов и чугунных мозгов. Расцвет русской металлургии».

Спустя одиннадцать дней после выхода постановления о военной цензуре 31 июля 1914 года выходит №31 журнала «Новый сатирикон». На обложке помещено изображение огромного богатыря в кольчуге с щитом. Рядом с ним 4 человека в 2 раза меньше. Интеллигенты, рабочие, которые держатся за один огромный меч, который их объединяет. И снизу под картинкой разъяснение: «В грозный час испытаний да будут забыты внутренние распри».

На второй странице «Отъ редакцiи», где они пишут, что хотели бы приостановить выпуск журнала во время военных действий, потому что в сложные времена деятельность журналов народу не нужна. «Но потом мы сказали себе:

- Пусть каждый, в этот грозный для родины час, принесет пользу своему отечеству, как он умеет и как он может».

В предисловии они обращаются именно к народу, и нет слова о правительстве.

На третьей странице изображена серия рисунков «Обиженный миролюбивец». Под каждым рисунком год и разъяснение. Нарисованны все, австрийцы, европа в целом, немцы - все, кроме русских. На четвертой странице изображен в полный рост австриец, который рассуждает о войне. На пятой странице Рим… На шестой странице изображены карикатуры «Как живут сербы», справа от сатириконцев: «В ближайших номерах «Н. Сатирикона» мы хотим поместить целый ряд немецких карикатур и рисунков на Россию, взятых из мюнхенских и берлинских сатирических изданий».

Не удивительно, что популярность «Нового сатирикона» заметно уменьшилась, в них больше нет острого обсуждения проблем россиян. Они всеми силами пытаются обойти цензурный гнет. Редакция опускается до того, что не придумывают карикатуры сами, а заимствуют.

«Новый сатирикон» начал писать «фальшивые» сказки. Они представляли собой бытовые рассказы с типичными «прусскими картинками» и военными заглавиями. Русские были чудо-богатымирями, а враги - дурачками. Их уровень был невероятно низким. В потоке «патриотических» изданий журнал ничем не выделялся. В рассказе Аверченко «Елка в окопе» он признает шаблонность своего издания и сам над собой же и издевается.

После опубликования манифеста объявления войны, сатириконцы обещали изображать врагов, героев, друзей, страдание и ужас, мерзскость войны. Заведомо было понятно, что это непосильная задача. В военных номерах они помещали рисунки фронтовой жизни, но в них лицо врага было слишком велико, за ним не было заметно главное - страшное и уродливое лицо войны. Русская мысль, 1916, №6, стр. 29.

Для увеличения объема журнала сатириконцы начинают «разоблачать» купцов, спекулянтов, которые увеличили цены на товары. А.Радаков изображает нового героя «жирного», он пишет:

Эх! Натопить бы из этих дядь сала,

Да сделать свечу до небес высотою,

Чтобы она ночью ярким маяков сияла

Над нашей мирно свящей землею.

Кроме того, Радаков создал галерею карикатур мащан в 1915 г. для «Нового сатирикона»: семьянин, пессимист, фармацевт. Сатириконцы продолжали писать шаржи на деятелей литературы и театра («Русская грядка на Парнасе»). Подробно рассматривает русский и восточный фольклер.

Традиция «Сатирикона» продолжалась, в «Н.Сатириконе» авторы продолжали критиковать современное искусство, а именно футуристов в литературе и кубистов в живописи. Однако их критика даже об искусстве была поверхностной. В ней было основ модернистского искусства, они высмеивали лишь различные явления и образы. В журнале напечатали рассказ «Умученный цензор» Г. Адамова, где автор смеялся над трагедией «Владимир Маяковский», как мы знаем, через некоторое время сам Маяковский начал сотрудничество с журналом. Критику Бухова футуристов печатали перед стихотворениями тех же футуристов. Непонятная направленность и позиция топила журнал еще больше.

Процессы 1914-1917 гг. в сатире нельзя представлять только негативно. Война обострила чувство неминуемого краха и усилила недовольство социальным строем. Деградировать начала буржуазно-либеральная сатира, в это время демократическая сатира к приближению революции укрепила свои позиции. Обратим внимание на пролетарских сатириков, в том числе и В.Маякоского, который создал сатирические гимны.

С началом войны либеральные издания старались продемонстрировать свою лояльность и единение перед общим врагом. Идейные разногласия предоктябрьских лет достигало невероятного уровня. Позиция большевиков против войны резко отличалась от ура-патриотических настроений.

С 1914-1915 гг. в «Новом сатириконе» начинает появляться настроение обыденного. Они заявляют об истощении культуры. Еще в 1909 г. Саша Черный был негативно настроен по отношению к классу интеллигенции, то уже в 1915 году они изменили свою позицию и начинают жалеть интеллигента.

Первая мировая война со своим цензурным гнетом уничтожило все, чем дорожили журналы, своей индивидуальностью, свободой слова. Периодика превратилась в серую массу, и не важно, какой направленности журнал, он не выделялся. Сатириконцы ушли от старого и решили создать что-то новое, сохраняя лучшие традиции «Сатирикона», но у них, к сожалению, ничего не вышло.

С каждым днем он все мельчает, сатириконцы не замечают революционные настроение в массе и далеки от реальности. Начиная с 1917, недовольство внутри редакции нарастает. Никто из авторов не принимает революцию. Венский пророчил, что революции не будет. В то время, как другие издания уже начали реагировать на революцию. «Новый сатирикон» так же перебирает уже настолько надоевшее темы, что читателей начинает «тошнить». Это купцы-мародеры, адюльтер. Трамвайные аварии, дороговизна товаров.

В 1917 году «Новый сатирикон» напрочь растерял популярность.

Февральская буржуазно-демократическая революция принесла с собой яркую вспышку политической сатиры: возродились пролетарские органы печати. Либеральная пресса заговорила свободно от цензуры. Острая критика с новой силой ворвалась в «Новый сатирикон». Теперь они не кидались в бой, защищая свободу слова и правду, их врагом было не правительство, а коньячные заводы, с которыми они спорили.

9 мая 1917 года Временное правительство выпускает постановление «О печати», в котором полностью отменяет цензуру. Настроение сатириконцев резко изменяется. Они с восторгом приветствуют революцию. В новом номере они напишут под обложкой: «Да здравствует республика!».

Номер, который вышел сразу после февральской революции, авторы делали дома у М. Горького. Кроме того, они выпустили приложение к номеру «Эшафот», это был сборник памфлетом. Он был непостоянным и появлялся лишь в «дни именин Глупости и Бесчестия».

В первом же номере они бесцеремонно пояснили: «Здесь будут гильотинированы политические шулеры и проходимцы, и еще те олухи, которые их всех частей человеческой и грамматической речи знают только «притяжательное»… «мое»…

Мы свободны!

И мы не хотим ни иронии, ни лукавства, - ибо мы не забавляемся, а враждуем. Так будем же до конца искренни, но до конца беспощадны!» «Эшафот», 1917, №1, стр.2.

К слову, на свет появилось всего три номера, в создании которых участвовали Д. Айзман, П. Пильский, А. Грин и Куприн.

Боевой настрой, который сатириконцы утратили в годы вой, теперь яро чувствовался в каждой строчке журнала. Они помещают шаржи на царя и царицу, Г.Распутина, министров и многих других. «новый сатирикон», 1917, №12, стр. 9.

Аверченко создает рассказ «Новый Нестор-летописец» по сообщению в газетах, что царь Николай Второй находится под арестом. Автор не стесняется в выражениях и высмеивает бывшего правителя. «Новый сатирикон», 1917, №13, стр.4.

Создается ряд карикатур на тему царской жизни. Самые примечательные из них, это рисунки А. Радакова на тему «Конец древа Романовых». Он изобразил генеалогическое древо рода Романовых. Смысл в том, что на ветвях этого древа - повешенные. И снизу послание от отца к сыну: «Александр Третий: Эх, Коля, Коля! Брал бы ты с меня пример: я понемногу вешал, а ты вот навесил разу, дерево и не выдержало». «Новый сатирикон», 1917, №16, стр.12.

Авторы «Нового Сатирикона» празднуют свою победу, но с некой опаской. Аверченко говорит: «Какое смешное ощущение: будто были мы, сатириконцы, волжскими бурлаками, еженедельно тащившими своими натруженными лямкой плечами и грудью тяжелую цензурную барку…взмахом острого ножа разрезал бичеву, и, мы, освобожденные, чуть не ткнулись с размаху носом в землю». «Новый сатирикон», 1917, №12, стр.3.

Не долго сатириконцы праздновали, скоро радость сменилась злостью. В майском номере журнала авторы уже изменили: «Да здравствует демократическая республика!». К 1918 году ситуация меняется, авторы уже настроены негативно и публикуют новый заголовок: «Отечество в опасности!». Сатириконцы начинают обращаться к своей родине,они не принимают большевиков на ней и начинают действовать против них.

Наступление Октябрьской революции всколыхнуло многих, кто-то отреагировал позитивно, кто-то негативно. В свою очередь, авторы «Нового сатирикона» не отреагировали никак, они были настроены очень негативно. Они дали ей название «торжество массократии» и сравнили её с девкой улицы, которая закрыла собой восходящее солнце.

Октябрьские номера представляли собой цикл выпадов против большевиков и народных борцов. Теперь они считают, что большевики хуже грабителей. В каждом номере есть нотка грусти, теперь годы запрета цензуры не кажутся им такими ненавистными. Россию не спасти, веяние смерти расхаживает по просторам великой родины.

По постановлению от 1918 года советское правительство закрывает выпуск журнала и распускает редакцию на восемнадцатом номере. Свой поступок В.И. Ленин объясняет так: «Если мы идем к социальной революции, мы не можем к бомбам Каледина добавлять бомбы лжи». В.И. Ленин. Полн.собр.соч., т.35, стр.54.

После роспуска редакции авторов ждала самая разная судьба. Князев, Воинов, Антипов, О.Л. д`Ор, Венский, Гуревич, цензор Ландау стали сотрудничать с издательствами большевистской направленности. Бухов сначала эмигрировал, но после вернулся на родину и стал сотрудничать с журналом «Крокодил». Аверченко, Потемкин, Саша Черный, Тэффи, Горянский, Горный эмигрировали.

Февральская буржуазно-демократическая революция всколыхнула русскую политическую сатиру: пресса стала кричать, освободившись от гнета цензуры, начинают возрождаться пролетарские органы печати. Острая критика, теперь ведущая в «Новом сатириконе». Сатирики спешили наверстать упущенное за годы молчания.

Развитие сатиры между Февральской и Октябрьской революциями требует специального рассмотрения, хотя бы потому, что он очень сложен и многообразен. Напряженная эстетическая борьба и рассвет политической сатиры - две характерные черты этого времени. Под лупой оказались деятели министерства: Милюков, Корнилов, Керенский, Савинков, Дан.



ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В данной работе, методом контент-анализа, были исследованы и охарактеризованы особенности использования редакторской политики в условиях Первой мировой войны и революций на примере сатирических журналов «Сатирикон» и «Новый Сатирикон». Рассмотрены основные этапы развития журналистики с 1900 по 1918 гг. и их актуальность в контексте темы. В ходе исследования было изучено множество работ на тему сатирических периодических изданий, проблемы объективности, изменений в постановлениях «О цензуре» и пр. Можно сделать вывод, что интерес у исследователей вызывают именно вышесказанные аспекты, но проблема изменений журналистских текстов и настроений авторов является неизученной. Кроме того, походу разработки темы мы множество раз обращались к подшивкам сатирических переодических изданий периодических изданий 1905-1918 гг., рассматривали их через призму исследуемой проблемы.

Сатириков ХIX века условно можно разделить на две группы: одни продолжают традицию «обличительного смеха», другие отдают предпочтение «скрытой сатире». Разумеется, два направления не исключают друг друга. В творчестве многих сатириков они сосуществовали бок о бок. Например, у Саши Черного объективность сочетается с резкой, импульсивной, не всегда объективной критикой.

Новые литературные течения активно начинают обосновываться, пояснять публике свои цели и задачи. В этот период выполняется интенсивный поиск новых средств создания литературного произведения в области смысла, изобразительно-выразительной, композиции, и их реализации. По большей части это проявилось в формировании сатирической журнальной периодики. Сатирики начинают применять художественные формы.

Создаются жанры, которые находятся на грани сатиры и лирики, комического и героического. Традиции ХХ века расширили границы понятия «сатиры» в разных художественных направлениях, в частности в иронии. Пролетарские сатирики по идеологической составляющей близки к революционно-демократической сатире ХIХ в., а буржуазно-либиральные сатирики переняли способ подачи информации и традиции писателей XIX в., однако они не до конца понимали их революционные настроения.

Наибольшее количество сатирических изданий пришлось на Санкт-Петербург и Москву, в провинции России так же выходили популярные издания. Периодика 1905-1906 гг. изобретает свою систему символов. Например, маленький уродливый человек с шишкой на темени означал Николая Второго, усы кольцом Столыпина, стадо ослов было царским семейством. Любимое занятие читателей было домысливание авторских намеков. Благодаря аллегорическим образам выстаивалась единая линия разоблачения, особенно хорошо она просматривалась в одном из лучших сатирических журналов «Зритель». В.Боцяновский говорил, что зрители оказались более прозорливыми, чем верхушка власти. Издания были поставлены в жесткие рамки законом, они постоянно искали новые способы обойти закон.

Требования информационной политики Российской Империи и направленность некоторых периодических изданий исключают друг друга, из-за этого происходит диссонанс. Резкое сокращение периодики, негативные настроения в массах. Эта характеристика означает интерес события для аудитории конкретного массмедиа.

Мы рассматривали несколько этапов развития сатирической журналистики. На втором этапе происходит ослабление цензурного гнета и изменение закона в сторону издательств. Начинается рассвет журналистики. После пересмотра закона, журналистика снова увядает, потому что начинается подгонка под рамки закона.

Третий этап, 1918 год, изменяется устройства государства, власть меняется. Многие талантливые и авторитетные авторы начинают эмигрировать. Этим объективно характеризуется ухудшение качества журналистских материалов.

Развитие русской сатиры показало все процессы в целом, которые происходили накануне Первой мировой войны и революций. Активное формирование сатиры в предреволюционное время помогло становлению советской сатиры.



СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Аверченко, А. Зайчики на стене. / А. Аверченко - СПб.: Изд-во Дмитрий Сечин, 1910. - 4 с.

2. Аверченко, А. О бывшей цензуре. / А. Аверченко // Новый Сатирикон - 1917. - №12. - 3 с.

3. Аверченко, А. Рассказы юмористические. / А. Аверченко - Пг.: Изд-во Экскимо, 1916. - 145 с.

4. Аверченко, А. Юмористические рассказы. / А. Аверченко - СПб.: Изд-во Шиповник, 1910. - 6 с.

5. Белинский, В.Г. Том Первый // Пол.собр.соч.: в 13 т. / В.Г. Белинский. М. : АН СССР, 1953. - Т.1. - 300 с.

6. Бережанский, Н. Последние дни Аверченко. / Н. Бережанский // Сегодня. 27- 1925. - №58.

7. Боцяновский, В. Русская сатира первой революции. / В. Боцяновский, О. Голлербах. - Л.: ГИЗ, 1925. - 124 с.

8. Букчин, С.В. Судьба фельетониста. / С.В. Букчин. - Минск: Изд-во Наука и техника, 1975.

9. Бухов, А. Жуки на булавках. / А. Бухов.- М.: Изд-во Художественная литература, 1971. - 300с.

10. Бухов, А. Рассказы, памфлеты, пародии. / А. Бухов. - М.: Изд-во Московский рабочий, 1972. - 80 с.

11. Бялик, Б.А. Русская литература конца XIX- начала XX в. 1901-1907. / Б.А. Бялик, Е.В. Тагер, В.Р. Щербина. - М. : Наука, 1971.

12. Бялик, Б.А. Русская литература конца XIX- начала XX в. 1908-1917. / Б.А. Бялик, Е.В. Тагер, В.Р. Щербина. - М. : Наука, 1972.

13. Верховский, А.И. На трудном перевале. / А.И. Верховский. - М.: Изд-во Воениздат, 1959. - 98 с.

14. Дорошевич, В.М. Дневник Профана / В.М. Дорошевич // Волна. - 1884. - №44 - 12 с

15. Евстигнеева, Л.А. Журнал «Сатирикон» и поэты-сатириконцы. / Л.А. Евстигнеева. - М.: Изд-во Просвещение, 1969. - 9 с.

16. Журнал «Новый Сатирикон» и революция, В. Александров [Электронный ресурс] / В. Александров. - URL: http://www.cartoonblues.com/forum/viewtopic.php?p=127921 (дата обращения: 26.04.2018).

17. Журнал «Сатирикон»: характеристика, основные авторы [Электронный ресурс]URL:http://classlit.ru/publ/literatura_20_veka/obshhie_temy/zhurnal_satirikon_kharakteristika_izdanija_osnovnye_predstaviteli/89-1-0-538 (дата обращения: 12.03.2018).

18. Журналистика конца XIX - начала XX века: направления, издания. Альманахи. Издания модернистов. Сатирические журналы: «Сатирикон», «Новый Сатирикон», А.В. Кузьмин [Электронный ресурс] / А.В. Кузьмин. - URL: https://studfiles.net/preview/5083185/page:74/ (дата обращения: 11.04.2018).

19. История сатирических журналов «Сатирикон» и «Новый Сатирикон» [Электронный ресурс] - URL: http://present5.com/istoriya-satiricheskix-zhurnalov-satirikon-i-novyj-satirikon/ (дата обращения: 30.01.2018).

20. История языкознания, литературоведения и журналистики как основа современного филологического знания. - Ростов-на-Дону : Ростовский гос. ун-т, 2003. - 73 с.

21. Кавказский фронт в русской журнальной сатире эпохи Первой мировой войны. По материалам журнала «Новый Сатирикон», Т.А. Филиппова [Электронный ресурс] / Т.А. Филиппова. - URL: https://cyberleninka.ru/article/n/kavkazskiy-front-v-russkoy-zhurnalnoy-satire-epohi-pervoy-mirovoy-voyny-po-materialam-zhurnala-novyy-satirikon (дата обращения: 15.12.2018).

22. Крамов, И. Литературные портреты. / И. Крамов. - М.: Изд-во Советский писатель, 1962. - 113 с.

23. Кросс-культурное пространство литературной и массовой коммуникации: генезис и развитие. - Майкоп : Адыгейский гос. ун-т, 2012. - 51 с.

24. Макарян, А.Н. О сатире. / А.Н. Макарян. - М.: Изд-во Советский писатель, 1967. - 164 с.

25. Может быть, идеал императора - играть в винт по сотой, Р. Ильязова [Электронный ресурс] / Р. Ильязова. - URL: https://rg.ru/2016/12/19/rodina-zhurnaly.html (дата обращения: 24.03.2018).

26. Николаев, Д. Смех - оружие сатиры. / Д. Николаев. - М.: Изд-во Искусство, 1962. - 24 с.

27. Новый Сатирикон. - 1913. - №1. - 2 с.

28. Новый сатирикон. - 1913. - №20. - 11 с.

29. Новый Сатирикон. - 1913. - №28. - 6 с.

30. Новый сатирикон. - 1913. - №28. - 7 с.

31. Новый Сатирикон. - 1917, №12, стр.3.

32. Новый Сатирикон. - 1917. - №12. - 9 с.

33. Новый Сатирикон. - 1917. - №13. - 4 с.

34. Новый Сатирикон. - 1917. - №16. - 12 с.

35. О.Л.д`Ор. Смех среди руин. / О.Л.д`Ор. - СПб.: Изд-во Шиповник, 1912. - 10 с.

36. Оловеников, В.В. От редакции. / В.В. Оловеников // Кнут. - 1908. - №2. - С.2.

37. Освещение Первой мировой войны на страницах журнала «Сатрикон» в 1914 и 1916 г., В.В. Фролов [Электронный ресурс] / В.В. Фролов. - Псков., 2016. - URL: http://web.snauka.ru/issues/2014/09/38269 (дата обращения: 23:10.2017).

38. Родионова, Т.С. Марсельезы. / Т.С. Родионова // Журналист. - 1985. - № 12. - 76 с.

...