Коллективные пространства и городские сообщества: выстраивание коммуникации на примере деятельности "Точки кипения" в г. Ульяновск

Размещено на http://www.allbest.ru/

[Введите текст]

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

«Национальный исследовательский университет

«Высшая школа экономики»»

Факультет коммуникаций, медиа и дизайна

Барсукова Ирина Викторовна

КОЛЛЕКТИВНЫЕ ПРОСТРАНСТВА И ГОРОДСКИЕ СООБЩЕСТВА: ВЫСТРАИВАНИЕ КОММУНИКАЦИИ НА ПРИМЕРЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ «ТОЧКИ КИПЕНИЯ» В Г. УЛЬЯНОВСК

Академическая выпускная квалификационная работа

по направлению подготовки 42.03.05 «Медиакоммуникации»

студента группы №БМД152 образовательной программы

бакалавриата «Медиакоммуникации»

Рецензент, к.и.н., доцент департамента интегрированных коммуникаций ФКМД НИУ ВШЭ

Л.А. Цыганова, научный руководитель к.ф.н., доцент департамента медиа ФКМД НИУ ВШЭ С.Г. Давыдов

Москва, 2019



Содержание

Введение

Глава 1. Теоретические аспекты изучения коллективных пространств и сообществ в городской среде

1.1 Уточнение терминологии исследования

1.2 Теоретические основы коммуникаций в городском публичном пространстве

1.3 Особенности коллективного пространства и коммуникаций в системе города и региона

Глава 2. Практические аспекты исследования коллективного пространства как площадки коммуникации городских сообществ

2.1 Полевое исследование «Точки кипения» в г. Ульяновск: контекст и методология

2.2 Анализ эффективности коммуникации в «Точке кипения» г. Ульяновск: сравнение отрицательных и положительных аспектов

2.3 Практические рекомендации

Заключение

Список литературы

Приложение



Введение

Коллективные пространства открываются в регионах для коллаборации сообществ, работы с общественными активистами и стимулирования лидерства с целью поддержания диалога и выработки решения относительно социально-значимых проблем горожан.

Проблема исследования заключается в поиске ответа на вопрос, в какой степени коллективное пространство удовлетворяет заявленной цели и аккумулирует городские сообщества. Это знание важно как для понимания социальных функций медиа, так и для дальнейших практик выстраивания внутригородских коммуникаций. Будучи новым форматом, интегрированным в конкретную среду с экономическими и социокультурными особенностями, коллективное пространство нуждается в локальном изучении.

Актуальность данной работы определяется повышением государственного интереса к построению общества знаний и развитию цифровых технологий в регионах РФ. Существенная роль в реализации стратегий развития отводится отдельным городам, нарастившим необходимый ресурсный и социальный капитал.

Сетевые коллективные пространства призваны стать важным каналом как внутригородской, так и межрегиональной коммуникации, приобщить локальные сообщества к реализации приоритетных региональных инициатив. Об этом свидетельствует динамика сетевого проекта «Точек кипения» в городах РФ: с 2014 года по настоящее время было открыто 23 «Точки», 10 из них пришлись на 2018 год.

Освоение новых технологичных пространств локальными сообществами в каждом отдельном случае происходит с разной степенью интенсивности, который требует контекстуального изучения.

Актуальность исследования обусловлена недостатком научного знания о конкретных примерах выработки решения локальным сообществом по социально-экономическим, культурным, научно-образовательным вопросам с помощью городских публичных пространств. В связи с тем, что внедрение коллективных пространств происходит здесь и сейчас, а государственные проекты, обсуждаемые на их площадках, имеют долгосрочные перспективы, важно успеть зафиксировать механизмы выстраивания коммуникации, выявить их эффективные и проблемные точки. Это позволит понять перспективу и специфику решения важных общественных проблем через современные российские городские публичные пространства.

Степень разработанности темы представлена тремя группами научных источников. Первый блок посвящен социологической традиции исследования городских сообществ (М. Добрякова, В. Ледяев, Р. Парк, И. Павлюткин и Г. Юдин). В работах рассматриваются разные подходы к изучению сообщества, трансформация сплоченности сообщества в процессе урбанизации, специфика городского сообщества.

Второй блок включает в себя исследования социальных практик в цифровой культуре. Работы С. Ливингстон, Е. Г. Ним и Д. А. Скворцовой, посвящены процессу медиатизации сообществ, социальных институтов и повседневной жизни, В.Д. Секерин и О.В. Перфильева рассматривают барьеры на пути к освоению инновационных форм взаимодействия.

Третий блок формируется исследованиями коммуникаций в современных городских сетевых средах. В работах А. Де-Соуза-и-Сильва, Э. Гордона, М. Доджа и Р. Китчина, Ли Райни и Б. Веллмана, Л. Мановича, Ян ван Дейка, О.Н. Запорожец, Е.Г. Лапиной-Кратасюк поднимаются вопросы влияния смартизации города на сформировавшийся ранее культурный опыт городских жителей, определяются границы влияния цифровых технологий на повседневные коммуникативные практики горожан, обсуждается обратная зависимость новых коммуникационных процессов от устоявшихся.

Объект исследования - коллективное пространство («Точка кипения») - публичная городская инновационная площадка для проведения разноформатных мероприятий.

Предмет исследования - субъекты выстраивания коммуникации внутри коллективного пространства - представители городских сообществ, а также субъекты, модерирующие коммуникацию - организаторы коллективного пространства.

Полевая часть данной работы проводилась в г. Ульяновск в ходе научно-исследовательской экспедиции Лаборатории экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ «"Точки кипения": формирование сообществ в регионах, г. Ульяновск» (20-28 октября 2018 года). Автор данной работы внес личный вклад в разработку программы и инструментария экспедиционного исследования. В процессе индивидуального исследования автором было взято 9 интервью с посетителями и организаторами «Точки кипения» с фокусом на выстраивание коммуникации в коллективном пространстве, а также проведен анализ 48 интервью, собранных всеми участниками экспедиционной группы.

Место проведения экспедиции обусловлено тем, что в г. Ульяновск открытие «Точки кипения» пришлось на первую волну проекта. На момент экспедиции коллективное пространство работало уже год, что дало возможность оценить эффективность его деятельности для городской среды.

Хронологические рамки исследования - 2013-2019 годы - связаны со временем существования организации «Точки кипения».

Цель исследования - на примере деятельности «Точки кипения» выявить особенности выстраивания коммуникации между городскими сообществами в коллективных пространствах, классифицировать их в зависимости от эффективности (выявить преимущества и недостатки коммуникации), на основе чего предложить практические рекомендации по улучшению качества работы коллективных пространств.

Для пошагового движения к исследовательской цели мы выделяем следующие теоретические (п. 1-3) и практические задачи (п. 4-7):

Уточнить определения терминов «коллективное пространство» и «городское сообщество»;

Выявить особенности выстраивания коммуникации внутри городского сообщества и коллективного пространства;

Определить место коллективного пространства в городской среде;

Разработать методологию и провести прикладное исследование в «Точке кипения» г. Ульяновск;

Проанализировать интервью с представителями разных городских сообществ - посетителей и организаторов «Точки кипения»;

Классифицировать аспекты коммуникации в коллективных пространствах в зависимости от степени их эффективности;

Сформулировать практические рекомендации для организаторов коллективных пространств «Точки кипения».

Методы исследования. В теоретической части исследования использован метод структурно-функционального анализа. С его помощью субъекты коммуникации рассматриваются как взаимосвязанные элементы, образующие коллективное пространство и влияющие на процесс выстраивания коммуникации в нем. В качестве основного метода эмпирической части исследования выбран метод анализа кейса (case study) «Точки кипения» в г. Ульяновск. При проведении полевой работы применены методы полуформализированного интервью и включенного наблюдения.

Теоретическая база исследования. Теория диффузии инноваций, предложенная Э. Роджерсом, выбрана в качестве основной для объяснения факторов, влияющих на восприятие новых идей, объектов и коммуникативных практик представителями городских сообществ.

Сквозь призму теории медиа демократического участия мы анализируем значимость открытых коммуникационных площадок для формирования гражданского общества.

Обращаясь к теории сетевого общества М. Кастельса, современные города рассматриваются как «пространства потоков», обеспечивающих развитие коммуникационных сетей не только внутри себя, но и на межрегиональном уровне.

Эмпирическую базу исследования составляют результаты анализа 48 интервью с участниками и организаторами «Точки кипения». Под «участниками» понимаются представители городских сообществ г. Ульяновска:

сотрудники, менеджеры, директоры коммерческих фирм и агентств (ООО);

работники и руководители научно-исследовательских центров и лабораторий;

руководители и учредители общественных и некоммерческих организаций;

педагоги школ и университетов;

работники сферы искусства и дизайна;

представители молодежных инициативных объединений;

городские активисты и инициаторы собственных проектов, курсов, конференций, форумов и т.д. в образовательной и социальной сферах;

государственные служащие.

Под организаторами подразумеваются лица, отвечающие непосредственно за работу «Точки кипения» в г. Ульяновск.

Гипотеза исследования - выстраивание коммуникации в «Точке кипения» определяется взаимным влиянием нового городского пространства и привычного коммуникативного опыта субъектов коммуникации.

Научная новизна работы заключается во введении в научный оборот результатов кейс-стади реализации проекта «Точки кипения» в г. Ульяновск.

Практическая значимость. Результаты исследования будут полезны инициаторам государственных и муниципальных проектов в сфере цифровых технологий для разработки проекта коллективного пространства, организаторам и менеджерам - с целью эффективного запуска и реализации проекта, в частности, «Точек кипения» в других регионах Российской Федерации. Полученные результаты имеют перспективы использования в образовательном процессе в качестве примера кейс-стади, а также при планировании и реализации дальнейших исследований данного направления.



Глава 1. Теоретические аспекты изучения коллективных пространств и сообществ в городской среде

1.1 Уточнение терминологии исследования

сообщество интервью ульяновск

Коллективные пространства мы определяем как государственные сетевые городские организации для коллективной работы и проведения публичных мероприятий разных форматов. Коллективное пространство отвечает следующим характеристикам:

доступность и бесплатность для всех желающих;

современная и технологичная инфраструктура, использование цифровых технологий и разных форм коммуникации (оффлайн и онлайн);

преследование цели обеспечить на одной платформе коллаборацию нескольких городских сообществ, которая позволит генерировать идеи и принимать решения в экономической, научно-образовательной, творческой, социальной и иных общественно значимых областях для улучшения качества жизни в городе;

обеспечение внутригородской и межрегиональной коммуникации.

Коллективные пространства в данном исследовании рассматриваются как социальный институт медиа, являющийся средством массовой коммуникации городских сообществ. Так, коллективное пространство представляет собой систему коммуникативных субъектов, процессов и функций, в которой каждая составляющая важна для поддержания деятельности целой системы. В качестве теоретического метода познания выбран структурно-функциональный анализ (Г. Лассуэлл, Р. Мертон, П. Лазарсфельд).

В работе «Массовая коммуникация, массовые вкусы и организованное социальное действие» Р. Мертон и П. Лазарсфельд выделяют три функции СМК:

Укрепление социальных норм в обществе путем воспроизводства установленного политического и социального порядка;

Присвоение статуса персонам, проблемам и событиям;

Наркотизирующая дисфункция - непреднамеренный результат деятельности медиа, под которым понимается общественная инертность. Сегодня подобное состояние обозначается термином «слактивизм» - иллюзорная причастность к решению социальной проблемы через информирование о ней и совершения действий, кажущихся значимыми, онлайн.

Г. Лассуэлл выделяет трансмиссионную функцию медиа, заключающуюся в воспроизводстве культурных ценностей, а также взаимосвязь медиа с другими социальными институтами.

Под городским сообществом в данном исследовании мы понимаем совокупность коммерческих и некоммерческих организаций, групп, объединений города, чьи интересы и социальные связи сходятся в одной из областей: научно-образовательная, предпринимательская, политическая, социальная, культурная, творческая. Городское сообщество также отвечает нескольким характеристикам. Оно:

способно влиять на выработку и реализацию решения в приоритетной области жизни города (из указанных выше);

обеспечивает город человеческими и экономическими ресурсами;

производит знание, распространяемое среди участников и смежных по интересам сообществ;

отличается набором профессиональных, творческих компетенций участников;

имеет собственные формальные и неформальные каналы коммуникации;

связывает участников относительно крепкими формальными (партнерскими, товарно-денежными, договорными) и/или неформальными (эмоциональными, товарищескими) отношениями.

Например, под бизнес-сообществом мы понимаем совокупность коммерческих организаций и индивидуальных предпринимателей города, связанных экономической деятельностью, предпринимательскими навыками и знаниями, межличностными и межорганизационными отношениями, способных производить товары, услуги и рабочие места для горожан.

Исторически исследования городских и локальных сообществ (community studies) основаны на двух традициях, обе из которых проистекают из понимания сообщества как социального сплочения с высокой степенью устойчивости и единства. Наряду с развитием полевой антропологии формировался антропологический подход к изучению сообщества как неделимой категории культурной среды. Другими словами, при таком подходе сообщество воспринималось как готовый, «данный объект» - относительно гомогенная и постоянная среда взаимодействия. Так, по Крёберу, сообщество - это хоть и «сверхорганическая», но «естественная» для человека среда, и эта естественность не ставится исследователями под сомнение. При таком подходе от исследователя ускользает ряд вопросов относительно развития сообщества во времени, так как изначально его создание, изменение, кризис или разрушение (которое, следуя логике подхода, невозможно) не фигурируют как возможные предметы изучения.

Другая не менее сильная экологическая традиция, сформировавшаяся под влиянием Чикагской социологической школы, исходит из идеи распада сообществ в результате процесса урбанизации. Приверженцы этой традиции (Park 1996, Goist 1971, Shaw 1937) считали, что сообщества образуются по принципу соседства (neighborhood): их существование обосновано пространственным зонированием городской среды.

В случае с обеими традициями, сообщество воспринимается как относительно стабильный феномен, а внимание исследователей приковано к структурному анализу. По мнению современных исследователей Г. Юдина и И. Павлюткина, «необходимо помыслить сообщество как «мерцающий» объект, процесс, а плотность сообщества - как переменную. Только в этом случае сообщество как единица повышенной социальной плотности может стать исследовательской проблемой». Авторы статьи ссылаются на идеи Эмиля Дюркгейма, выраженные им в работе «Элементарные формы религиозной жизни»: сплоченность сообщества - переменная характеристика. Её волнообразный характер связан с различными периодами эмоциональной близости членов сообщества. В этой же книге автор вводит понятие «бурление», применимое к нашему исследованию - период активности сообщества, когда его участники испытывают максимальное чувство сопричастности к общему делу. По Дюркгейму, коллективное чувство чередуется с индивидуализацией и изолированностью таким образом, что сообщество как коммуникативный процесс развивается по синусоиде.

На наш взгляд, подобный динамический подход к изучению сообществ актуализируется реалиями цифровой городской среды и расширяет возможные аспекты изучения коллективных пространств как площадок для коммуникации.

Понятие города в данном исследовании встроено в теорию сетевого общества. С одной стороны, существует начатая М. Маклюэном традиция понимания города как непространственного феномена, который определяется не конкретным территориальным местоположением, а формами коммуникаций, вышедшими далеко за пределы материальных границ. Еще предшественники теоретиков сетевого общества выражали идеи о «поглощении» реального мира с его пространственно-временной конфигурацией миром виртуальным. Так, для обозначения этого процесса Э. Гидденс ввел термин «отделение от времени и пространства» (time-space distantiation). Однако, эти идеи кажутся современникам преждевременными.

Напротив, по утверждению Ян ван Дейка, ключевыми характеристиками сетевого общества является социализация и индивидуализация, происходящие именно в городской среде. М. Кастельс отмечает, что «отмирание городов» с появлением интернет-сети, «когда мы располагаем технической возможностью работать, жить, общаться друг с другом <...> на вершинах наших гор, в нашем тропическом рае или в нашем маленьком домике в прерии» - всего лишь миф. На самом деле, с появлением сетевых технологий, которые, казалось бы, должны дать возможность географического рассредоточения, процесс урбанизации лишь активизируется. Е.Г. Лапина-Кратасюк связывает это с возрастающими способностями «креативного класса» влиять на городскую среду: «Город становится <…> главным объектом приложения сил креативного класса, который в достаточно короткое время способен изменить город в соответствии со своими ценностями и образом жизни». Автор отмечает, что в сетевом городе «активный процесс переосмысления и трансформации среды обитания, включенность городских жителей в процесс принятия решений становятся нормами повседневности». Этот процесс активной вовлеченности жителей в решение городских проблем носит название «растущих снизу» инициатив grassroots (по аналогии с «вертикалью власти») и отсылает к идее гражданского общества.

Так, в данном исследовании мы понимаем город через населяющих его людей, как подвижную систему взаимного влияния сетевых технологий и социокультурных практик сообществ и индивидов, способных менять городскую жизнь.

Интересно отметить, что сама инфраструктура и практики коллективных пространств, наделенные объективными характеристиками, выстраиваются по логике сети, что еще раз доказывает ее слияние с конкретным городских местом и проектировочными решениями. Так, на примере «Точек кипения» можно сказать, что метафора «узловых точек», связывающих общество, проявляется как в названии («Точки»), так и в воспроизведении модели данного коллективного пространства в разных городах, образующих сеть. Идея перехода от неподвижного пространства к «пространству потоков» воплощается как в практике проведения телемостов между разными регионами в «Точках», так и в наличии залов-трансформеров, в зависимости от числа субъектов коммуникации меняющих свою вместимость. Таким образом, «формы проблематизации городских пространств могут быть самыми разными: но в них всегда искусство, гражданская активность и архитектурное (конструкторское) решение соединяются в одной плоскости».

Наконец, способ выстраивания коммуникации также понимается нами в рамках теории сетевого общества. Так, коммуникация в коллективных пространствах протекает по принципам горизонтальности (неиерархичности) и изменчивости в зависимости от субъектов коммуникации и степени их вовлеченности. Следовательно, ее эффективность непостоянна и не может быть гарантирована одной лишь инфраструктурой. Выявлению особенностей коммуникации в коллективных пространствах посвящен следующий параграф данной главы.

1.2 Теоретические основы коммуникаций в городском публичном пространстве

Коллективное пространство как медиатор социальных отношений. Концепты медиатизации и медиации

Городская среда стала гетерогенной в результате урбанизации, а позднее и медиатизации города. Феномен медиатизации, по одному из определений С. Ливингстон, означает «процесс возрастающего влияния новых медиа технологий и медийных организаций на повседневные практики и социальные отношения». Так, в основе концепта медиатизации лежит идея возрастающей власти медиа. По С. Хьяварду, она проявляется в том, что возникшие ранее социальные институты (правительство, церковь, семья и т.д.), выполнявшие роль важнейших информационных источников, в той или иной степени уступили эту роль медиа. «Став для общества основным рассказчиком о самом себе», медиа представляют для индивидов «моральные ориентиры» и влияют на социальные взаимоотношения. В статье «О медиатизации всего» С. Ливингстон отмечает, что вопрос о степени, с которой медиа присвоили власть традиционных институтов, остается открытым к эмпирическому познанию, но их влияние на социальные и культурные коммуникации разделяется большинством исследователей.

Исторически значимый процесс медиатизации не следует путать с медиацией. У этого явления есть много определений. Для нас важно, что медиация представляет собой посредничество, процесс согласования между людьми. В указанной статье медиация сравнивается с функцией языка приобретать значение во время диалога. Как и язык, медиация выступает более повседневным явлением, нежели медиатизация. По справедливому замечанию С. Хьяварда, «медиация сама по себе может не иметь никакого влияния на социальные институты», но без микро-процессов медиации и медиаторов как объектов, обеспечивающих конкретные условия ее возникновения, невозможен и мета-процесс медиатизации.

Концепт медиации применим к коллективному пространству. Будучи платформой, местом встречи, где происходит онлайн и оффлайн коммуникация индивидов, коллективные пространства медиируют социальные отношения. Обратим внимание, что, по утверждению С. Ливингстон, наряду с поддержанием существующих отношений функция медиации - формирование новых. В нашем исследовании коллективное пространство «Точка кипения», судя по его позиционированию, стремится быть не только площадкой, но и «сообществом сообществ», то есть объединять активных горожан в более крупные сообщества. Процесс медиации может проходить «с положительным или отрицательным эффектом», поэтому в эмпирической части исследования предстоит проанализировать успешность подобного взаимодействия.

Коллективное пространство как инновационный проект. Теория диффузии инноваций и цифровой разрыв

На эффективность коммуникации в коллективном пространстве влияет процесс принятия цифровых технологий и нововведений городскими сообществами. Так, Э. Роджерс в опубликованной им книге «Диффузия инноваций» предложил теорию, призванную ответить на следующие вопросы: как, с какой скоростью и почему инновации распространяются в новой среде.

Автор определяет инновацию как «идею, практическую деятельность или объект, который воспринимается как нечто новое отдельным лицом или другой единицей внедрения». В контексте изучаемого кейса, коллективное пространство выступает «идеей», если мы говорим о модели проекта, «практической деятельностью», понимаемой как процесс организации мероприятий и выстраивания коммуникации внутри пространства, а также новым городским «объектом». Соответственно, «единицей внедрения» выступают как отдельные лица, оказывающие влияние на развитие города и региона, так и сообщества, располагающие социальным и финансовым капиталом.

В зависимости от инновационного поведения как степени расположенности индивида к инновации, Э. Роджерс делит потенциальную аудиторию на пять типов:

Инноваторы. Они составляют порядка 2,5% потенциальных потребителей (или «реципиентов») и отличаются стремлением к освоению новых продуктов (в терминах городских исследований уместно говорить о стремлении к «присваиванию» городского пространства, то есть использования его в собственных целях). Инноваторы обладают необходимым опытом и техническими знаниями для освоения инновации. Они в курсе современных трендов, пользование технологиями органично вписывается в их повседневный образ жизни.

Ранние последователи в системе реципиентов занимают 13,5%. Это будущие «лидеры мнения», к которым прислушиваются. Это означает, что значительная часть потенциальной аудитории будет притянута именно ранними последователями посредством «сарафанного радио».

Представители раннего большинства (34%) также восприимчивы к инновационным процессам. Они следуют за ранними последователями, хотят быть в курсе событий, но редко проявляют инициативность.

Позднее большинство (34%), по Э. Роджерсу, настроено скептически по отношению к инновациям. В процессе их распространения или под влиянием социального давления, представители этого типа осваивают нововведения, но значительно позже.

Опоздавшие составляют 16% потенциальной аудитории. Представители этого типа консервативны, склонны придерживаться традиционных форм коммуникации. Если они и принимают инновацию, то последними, но могут и вовсе отказаться от таковой.

Подобную дифференциацию в освоении инноваций отдельными индивидами объясняет концепция цифрового разрыва (digital divide). Понятие цифрового разрыва часто рассматривают на макроэкономическом уровне в значении «межстранового» неравенства, возникающего в результате разной динамики экономического и информационно-технологического развития. Так, О.В. Перфильевой в статье «Проблема цифрового разрыва и международные инициативы по ее преодолению» цифровой разрыв определен как «один из факторов, влияющих на усиление процессов социальной дифференциации, и соответствует термину «цифровое неравенство».

В контексте теории диффузии инноваций целесообразнее употреблять термин в его узком значении. Цифровой разрыв не обязательно связан с экономическим неравенством или ущемлением. Зачастую им обозначаются социально-демографические особенности, влияющие на неравномерное восприятие и распространение цифровых технологий среди социальных групп и индивидов, приводящие к цифровому дисбалансу. Так, в статье Exploring the digital divide: a case of Russia and Turkey в качестве одной из важнейших причин цифрового разрыва авторы выделяют возрастной показатель (age divide).

Цифровой разрыв зависит от уровня цифровой грамотности населения. Представители городских сообществ, по предположению организаторов коллективных пространств, способны генерировать идеи городского развития. Оно движется в сторону смартизации, и релевантные решения так или иначе предполагают владение навыками работы с информацией и технологиями, даже если коммуникация в публичном пространстве проходит в традиционной аналоговой форме. Так, И. Беркхард удачно подмечает, что для городского развития необходимо перейти от концепции smart cities к smart citizens.

Более прикладное понятие цифровой грамотности будет дано в практической части работы. Здесь же отметим, что, являясь частью более широкого понятия «медиаграмотность», цифровая грамотность «выходит за рамки владения коммуникационными и информационными технологиями и включает навыки критического мышления, осмысления и интерпретации информации в различных областях профессиональной, образовательной и общественной деятельности». То есть в тех областях, к которым относят свою деятельность коллективные пространства.

По Э. Роджерсу, поэтапное принятие инновации средой зависит не только от степени расположенности реципиентов (потенциальных пользователей), но и от эффективности их вовлечения. Он выделяет пять ступеней этого процесса. Опишем их на примере принятия коллективного пространства горожанами:

Осведомленность. На этом этапе потенциальная аудитория информируется об инновации. Задача инициаторов и организаторов проекта - максимально оповестить потенциальную аудиторию о появлении в городе новой коммуникативной площадки.

Убеждение. Чтобы этот шаг был эффективным, важно продолжать информировать потенциальных посетителей, особое внимание уделяя тем, кто проявляет заинтересованность.

Решение. На данном этапе индивид решает, хочет ли он попробовать воспользоваться новым пространством или отдать предпочтение прежним каналам коммуникации.

Реализация. Формируется целевая аудитория, принявшая решение в пользу конкретного коллективного пространства. Происходит первый опыт использования новой площадки. Задача инициаторов и организаторов проекта на этом этапе - «удержать» аудиторию, сподвигнуть ее к возвращению.

Подтверждение. Посетители коллективных пространств, проявившие интерес и пришедшие вновь, становятся потенциальными лояльными потребителями. Необходимо сформировать положительное устойчивое восприятия бренда коллективного пространства, закрепить за ним образ уникальной площадки с существенными конкурентными преимуществами и значимыми для города дискуссиями и мероприятиями.

Таким образом, в рамках теории диффузии инноваций важна маркетинговая стратегия вовлечения потенциальной аудитории.

В статье «Маркетинговые стратегии городов как инструмент территориального развития» Е.В. Демидова выделяет четыре заблуждения, с которыми сталкиваются при планировании и реализации маркетинговых стратегий в России:

Подход к маркетингу города как к разовому проекту, не требующему временных затрат (реализация стратегии по принципу «приехал, разработал, уехал»);

Интегрирование нового логотипа в городе приравнивается к функционированию бренда;

Городской маркетинг ограничивается информационным освещением в СМИ и пиар-кампанией;

«Маркетинг - это то же самое, что стратегическое планирование, но с использованием новых модных слов».

В практической части исследования мы используем эти утверждения, чтобы подтвердить или опровергнуть их на примере работы организаторов «Точки кипения» с потенциальной аудиторией.

Коллективное пространство как диалоговая площадка. Теория медиа демократического участия

Коллективные пространства позиционируют себя как открытые диалоговые площадки для социально-значимых дискуссий, выполняя таким образом функции «гражданских медиа». Чтобы определить, какими должны быть коммуникативные процессы в городском публичном пространстве для достижения поставленной цели, обратимся к нормативной теории медиа демократического участия и выделим ее основные принципы деятельности средств массовой коммуникации:

Медиа должно соблюдать нейтралитет и производить контент, не подчиненный бюрократическому или политическому контролю;

Каждый гражданин имеет право на использование медиа в своих целях (не противоречащих законным);

Коммуникация в медиа должна выстраиваться по принципу открытости и горизонтальности; этот процесс должен быть доступен не только узкому кругу профессионалов, но и всем желающим;

Медиа должно удовлетворять информационные потребности социальных групп и организаций.

Теория демократического участия предполагает стремление СМК к развитию «гражданских медиа» (citizen media), которые способствуют свободному диалогу и обеспечивают возможность совместной выработки и принятия решения разными лицами.

И.М. Дзялошинский, М.А. Пильгун в работе «Современная эффективная коммуникация: технология диалога» выделяют организационные условия успешного взаимодействия:

Четкое представление сути обсуждаемой проблемной ситуации и целей обсуждения;

Ясная постановка вопросов, на которые необходимо найти ответ;

Предоставление возможности меньшинству выразить свое мнение (как экспертам, так и простым гражданам);

Наличие регламента диалога и следование ему;

Обеспечение участия в диалоге представителей всех сторон, вовлеченных в «конфликт интересов».

1.3 Особенности коллективного пространства и коммуникаций в системе города и региона

Горожанин, помимо практик оффлайн-коммуникации, активно и ежечасно взаимодействует в режиме онлайн, что сказывается на принципах выстраивания социальных связей. Вследствие интенсивных процессов городской цифровизации поле городских медиаисследований разделилось на два подхода.

Цифровой техноцентризм и цифровая антропология

Сторонники «цифрового техноцентризма» Майк Крэнг и Стефан Грэхем (Crang, Graham 2007), Мартин Додж и Роберт Китчин (Kitchin, Dodge 2011) полагают, что медиапространства, созданные с помощью цифровых технологий, выступают «самостоятельными агентами действия и создают особые типы городской реальности». При данном подходе способность людей, и, как следствие, городских сообществ как их совокупности, влиять на городскую реальность с помощью технологий, нивелируется по сравнению с обратным воздействием. Л. Манович, эксперт в области теории новых медиа и цифровой культуры, рассматривает цифровые технологии как «универсальный двигатель, приводящий мир в движение», тем самым объясняя всеобщую причинность компьютерными процессами, которые замещают человеческие. В контексте данной работы, такая дегуманизация городских медиаисследований исключает возможность изучения эффективности коммуникации городских сообществ, ведь она мыслится предопределенной самим фактом наличия коммуникативной площадки как инфраструктуры.

Мы придерживаемся иной теоретической перспективы - так называемой «цифровой антропологии». К числу современных цифровых антропологов относятся Адриана Де Соуза и Сильва (De Souza e Silva 2006) и Эрик Гордон (Gordon, De Souza e Silva 2011), медиа-социологи Барри Веллман и Ли Рэйни (Rainie, Wellman 2012) и др.

Приверженцы этого подхода частично разделяют позицию Л. Мановича, а именно то утверждение, что взаимодействие человеческого, пространственного и цифрового на сегодняшний день представляет особый объект изучения для городских исследователей. Однако, в противовес техноцентризму, цифровые антропологи фокусируют исследовательский интерес на устоявшихся социальных практиках и правилах коммуникации городских сообществ, которые могут влиять на интегрируемые в них технологии. Исходным объектом теоретизации выступает креативность пользователей городских цифровых технологий, которая проявляется в адаптации новых гаджетов, платформ и т.д. под собственные потребности и в формировании разных траекторий их использования. Пользователь выступает не только пассивным потребителем, но и активным агентом коммуникации, принимающим или не принимающим городские нововведения. Более того, значительность влияния медиапользователей на гаджеты, городские пространства, инновации и т.д. проявляется в том, что мобильность и гибкость цифровых технологий позволяет вырабатывать новые функции в процессе пользования, не предполагаемые заранее.

Гибридная среда современного города

Важное для городских медиаисследований понятие дигитализация (digitalization), по мнению Е.Г. Лапиной-Кратасюк, гораздо более ёмкое, нежели цифровизация. Помимо технического значения перекодирования аналоговых форм коммуникации в цифровые, дигитализация понимается как социокультурный, антропологический процесс «взаимопроникновения компьютерных программ и повседневных практик», вследствие которого городское пространство становится гибридом реального и виртуального. Так, городская среда современного города представляет собой единое трансмедийное пространство, в котором процессы смотрения и слушания, производства и потребления контента онлайн и оффлайн происходят единовременно, и практически любой горожанин принимает в них участие. Тогда как в понимании сторонников «цифрового техноцентризма» дигитализация диктует свои правила горожанам, заставляя их жить согласно цифровой логике, для цифровых антропологов этот процесс лишь ускоряет и изменяет коммуникативные процессы, встраиваясь в прежние контексты не столь радикально.

Обратимся к статье отечественных исследователей О.Н. Запорожец и Е.Г. Лапиной-Кратасюк «Люди в сетевых пространствах города: о предварительных результатах проекта «Медиа и технологии в современном городе»». Авторы отмечают, что вследствие активной дигитализации в текущих городских реалиях «производство знания иногда не успевает за объектом: новые гаджеты, приложения и технические стандарты влекут за собой динамичное переопределение социальных связей, дистанций и иерархий». Это замечание важно для нашего исследования в том ключе, что коллективные пространства открываются в российских городах с большой интенсивностью, тогда как городские сообщества зачастую имеют устоявшийся опыт коммуникации. На включение нового объекта в отлаженный способ взаимодействия нужно время, которое определяется не только освоением нового (как в теории диффузии инноваций), но и удовлетворенностью привычным старым.

Городская коммуникация в теории сетевого общества

Еще в 80-е годы XX века Мануэль Кастельс разработал теорию сетевого общества. В своих трудах американский социолог утверждал, что мир (прежде всего понимаемый как система выгодных социально-экономических отношений) встал на новый «информационный путь развития», для которого характерны:

выстраивание коммуникативных связей - «сетей» - между множеством акторов (государственными, предпринимательскими, общественными и др. организациями);

знание и информация как главные источники производительности и экономической конкурентоспособности;

переформатирование социальной структуры из иерархичной в горизонтальную и децентрализированную;

общий тренд на глобализацию и противостоящие ему процессы дизинтеграции отдельных сообществ.

Города, по М. Кастельсу, из географических мест превратились в «пространства потоков» или «узловые точки», катализирующие информационные потоки более крупных (межрегиональных, межгосударственных) сетей. Те города, которые проводят через себя наибольшие потоки, являются «двигателями развития». Следуя сетевой логике, недостаточно, чтобы поток циркулировал между мегаполисами: «узловых точек» должно быть как можно больше для вовлечения в коммуникативный процесс локальных территориальных сообществ. В нашем исследовании коллективные сетевые пространства и выступают такими информационными узлами.

«Идентичность сопротивления» и «сетевой индивидуализм» как протест сетевой коммуникации

Для нас особый интерес представляет термин «идентичность сопротивления», введенный М. Кастельсом с опорой на концепцию французского социолога А. Турена. Сопротивляясь логике глобального потока, некоторые сообщества стремятся к изоляции ввиду своей самобытности (религиозной, территориальной, этнической). Перенося этот феномен в контекст нашего исследования, мы можем говорить о «профессиональном сопротивлении» некоторых групп, не желающих интегрироваться в коллективные пространства. Так, примерами «самобытности» в этом случае выступают конфиденциальные данные бизнес-партнеров, творческие идеи, доверить которые можно ограниченному и «проверенному» кругу лиц арт-сообщества, незапатентованные изобретения или особые рецептуры участников научно-образовательных центров. Заметим, что все перечисленные побуждения, препятствующие формированию идентичности с пространством открытого диалога, несут в себе потенциальную экономическую выгоду участников конкретных сообществ и людей, чем также может быть объяснена тенденция закрытости и формирования «несетевого» знания. Проблема избегания сетевого взаимодействия может быть решена «кооперативным интересом» участников сети, однако, практикам предстоит решить непростой вопрос побуждения, поощрения и координирования такого интереса.

Однако, феномен сетевого протеста был описан М. Кастельсом относительно давно и требует актуализации новыми исследованиями. Так, в работе «Связанные сетью. Новая социальная система» Ли Райни и Барри Веллман выделяют три этапа коммуникативной революции: революция социальных сетей, революция Интернета и мобильная революция. Последняя из перечисленных, по мнению авторов, ознаменовалась появлением состояния «сетевого индивидуализма» (networked individualism): коммуникация как сеть уступает место мобильной коммуникации, в ходе которой у медиапользователя есть выбор: быть включенным во взаимодействие или обособленным от него. Этот феномен крайне важен для понимания одного из существенных коммуникативных барьеров, который может возникать в коллективных пространствах. Так, ставя целью переформирование зрелых городских сообществ в крупные междисциплинарные объединения, организаторы коллективных пространств могут столкнуться с проблемой социальной дистанции сообществ друг от друга. Обход взаимодействия на новой площадке может быть связан с устоявшимися формами коммуникации, недостаточной мотивированностью членов сообществ к коллаборации, неясностью результатов такого единения. Таким образом, сегодня даже небольшое городское сообщество в контексте исследований коммуникаций не может выступать неделимым объектом изучения. Понятие «аудитория» распадается на множественных «медиапользователей» - мобильных субъектов, каждый из которых может по-своему влиять на цифровую среду, выстраивая или обходя новые формы и практики коммуникации.

Важность кейс-стади в городских медиаисследованиях

Теоретические основания цифровой антропологии позволяют объяснить важность исследования «локального порядка» конкретного города. Именно на изучение контекстов и отдельных случаев ориентируются современные городские медиаисследователи. Так, в статье «Антропология цифрового города: к вопросу о выборе метода» авторы отмечают смену научной парадигмы в конце 2000-х годов с глобализации на локализацию, с универсальности на ситуативность. Это означает, что исследовательский интерес все больше стремится к конкретизации, а не обобщению. Особенно это актуально в связи с недавней тенденцией изучения городской жизни мегаполисов, подверженных особо интенсивной смартизации, тогда как специфика регионов нередко остается вне исследовательского поля. Теперь, когда «умными» могут быть не только Барселона, Лондон, Москва и другие мегаполисы, приоритетными для изучения становятся нестоличные города, не столь многочисленные по населению, но нарастившие потенциал к цифровому развитию.

Итак, во-первых, в данной главе были выявлены особенности принятия новых практик коммуникативного опыта как отдельными индивидами, так и сообществами; рассмотрено влияние этих особенностей на эффективность выстраивания коммуникации (изменчивая сплоченность сообщества, теория диффузии инноваций, цифровая грамотность, социальная дистанция, идентичность сопротивления).

Во-вторых, мы выявили особенности коллективного пространства как медиа, обеспечивающего площадку открытого диалога (теория медиа демократического участия).

В-третьих, мы определили коллективное пространство как «пространство потоков», обеспечивающее как внутригородскую, так и межрегиональную коммуникацию (теория сетевого общества), а город- как гибридную среду, в которой люди и новые медиа взаимно влияют друг на друга.

Опираясь на полученное теоретическое знание, в следующей главе мы проанализируем аспекты выстраивания коммуникации в «Точке кипения» г. Ульяновск и классифицируем их в зависимости от эффективности.



Глава 2. Практические аспекты исследования коллективного пространства как площадки коммуникации городских сообществ

В данной главе представлены результаты полевого исследования, проведенного в ходе исследовательской экспедиции Лаборатории экономико-социологических исследований НИУ ВШЭ «"Точки кипения": формирование сообществ в регионах, г. Ульяновск». Сроки экспедиции - 20-28 октября 2018 года.

Экспедиция носила междисциплинарный характер: в ней принимали участие 13 студентов и аспирантов НИУ ВШЭ, учащиеся образовательных программ «Государственное и муниципальное управление», «Социология», «Медиакоммуникации» и др., в том числе автор данной исследовательской работы. Помимо решения коллективных задач, участниками экспедиции были выбраны индивидуальные направления исследования. Так, автор данной работы сосредоточил внимание на коммуникационных аспектах деятельности коллективного пространства, провел 9 интервью с участниками и организаторами «Точки кипения» и проанализировал 48 интервью, собранных всеми участниками экспедиции.

Цель экспедиции - «выявить механизмы работы «Точки кипения», ее связь с локальным сообществом и влияние на качество жизни городской среды, проанализировать потенциал модели коллективного пространства для развития «Точек» в других городах России».

Организация полевой работы строилась следующим образом. Для распределения задач исследования были созданы три исследовательские мини-группы по 4-5 человек. Первая группа сфокусировалась на исследовании аудитории «Точек кипения» и их представлениях об этом месте. Вторая - на вопросах организации коллективного пространства и выявлении механизмов, цели работы и их реализации на практике. Участники третьей группы сосредоточили исследовательский интерес на вопросах взаимодействия «Точки кипения» с городскими сообществами и изменениях городской среды вследствие деятельности коллективного пространства.

Восприятие «Точки» как городской коммуникативной платформы лежит на пересечении результатов, полученных всеми проектными группами, поэтому данная глава резюмирует информацию, полученную в процессе включенного наблюдения и анализа 48 интервью с участниками и организаторами «Точки кипения». Под «участниками» понимаются представители городских сообществ г. Ульяновска (см. эмпирическую базу исследования во введении). Информантов можно так же сгруппировать по их неформальному статусу в «Точке кипения»:

посетители, несколько раз принявшие участие в мероприятиях в качестве приглашенных экспертов или слушателей;

организаторы мероприятий;

члены «ядерной группы» - условное название списка активистов Ульяновска, формирующих своеобразный «региональный потенциал» и являющихся формальными или неформальными лидерами для своих организаций, а потому могут влиять и на восприятие «Точки кипения» другими.

Под организаторами подразумеваются лица, отвечающие непосредственно за работу «Точки кипения» в г. Ульяновске, а не за всю сеть в целом.

В первом параграфе главы обозначены региональный контекст и методология исследования. Второй параграф содержит в себе результаты полевой работы и анализ проведенных интервью, структурированный по выявленным проблемам коммуникации и ее эффективным характеристикам, на основании чего в заключающей части главы представлен список практических рекомендаций, которые могут быть полезны при открытии коллективных пространств в других городах. 

2.1 Полевое исследование «Точки кипения» в г. Ульяновск: контекст и методология

Метод кейс-стади требует обрисовать контекст исследования несколько подробнее. Государственные инициативы по внедрению коллективных пространств в региональную среду призваны стать подспорьем в выполнении крупных национальных программ и стратегий развития. Доказательством этому может служить схожесть целей, заявленных организатором повсеместно открывающихся «Точек кипения» - Агентством стратегических инициатив (АСИ), - и обозначенных в Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы. В этом документе, как и на сайтах АСИ и «Точки кипения», неоднократно упоминаются такие цели, как построение общества знаний, развитие в России цифровой экономики и научно-технического сектора. В «Точках кипения» устраиваются мероприятия, отвечающие этим и другим трендовым направлениям, способствующим повышению медиаграмотности населения и осведомленности горожан о программе Правительства РФ «Цифровая экономика» на 2017-2015 годы.

Идея создания городских коллективных пространств пользуется спросом и на уровне местного самоуправления. Так, член экспертного совета при правительстве РФ Дмитрий Песков в комментарии ТАСС сообщает: «У нас огромная очередь, сейчас около 50 заявок из разных городов, но мы не удовлетворяем каждую заявку - мы ждем, в регионе должно сложиться сообщество, предприниматели должны научиться правильно разговаривать с властью и с образованием, культурой». Коллективные пространства дают возможность приобщиться к федеральным программам и реализовать приоритетные региональные проекты. Например, ульяновская «Точка кипения» входит в программу регионального развития до 2020 года.

Большие средства выделяются на оборудование и цифровые технологии для организации форумов, конференций, межрегиональных телемостов. Чтобы убедиться в этом, приведем статистику расходов на медийное оснащение: 1,5 миллиона рублей тратится на оборудование одной «Точки кипения». Кроме того, в СМИ «Точки» неоднократно позиционируются как инновационные, технологичные площадки, отвечающие всем передовым требованиям цифровой среды. Дмитрий Песков в рамках Петербургского цифрового форума РФ подчеркнул: «Мы будем усиливать работу "Точек кипения". Сейчас там создаются медиацентры, которые будут обеспечивать взаимную онлайн-трансляцию мероприятий».

Подобная стратегия цифровизации в рамках Национальной технологической инициативы говорит об ориентированности государственных проектов (в т.ч. коллективных пространств) на те городские сообщества, для которых важно разнообразие коммуникационных форм и технологий. Таковыми можно считать IT-сообщество и стартапы. По данным аналитической платформы для принятия инвестиционных решений Dsight, доля инвестиций от государственных фондов в период с 2017 по 2018 год выросла с 0,33% до 4,7%, причем среди наиболее активных инвесторов числится Агентство стратегических инициатив. На рис.1 показаны сегменты экономики, наиболее привлекательные для инвестиционных государственных фондов. Первые позиции занимают электронная торговля ($194,2 млн), технологии для промышленности ($88,8 млн), IT-продукты для корпораций ($69,9 млн) и др. - те же направления, которые продвигаются в «Точках кипения».



Рис. 1 - Наиболее привлекательные сегменты государственного финансирования в 2018 году, $ млн

В г. Ульяновск открытие «Точки кипения» пришлось на первую волну проекта. Коллективное пространство на момент экспедиции работало уже год, что дало возможность оценить эффективность его деятельности в динамике.

В 2017-2030 годах в Ульяновской области реализуется проект «Умный регион», направленный на рост экономики за счет цифровых технологий. Об этом заявил губернатор Сергей Морозов на IV Генеральной ассамблее Всемирной организации электронных правительств городов и местной власти (WeGO). Smart-концепция основана на программе Правительства РФ «Цифровая экономика России» на 2017-2025 годы, цели которой, как уже было отмечено, сходятся с целями деятельности «Точки кипения». По концепции проекта, к 2030 году планируется вывести Ульяновскую область на более эффективные показатели в следующих сферах: умная культура, здравоохранение, безопасность, энергетика, зелёный регион и др. В связи с тем, что регион заинтересован в развитии городской среды, мы предполагаем, что спрос городских сообществ на каналы коммуникации в данный период может находиться на стадии подъема. Так, отметим, что среди посетителей «Точки кипения» числятся сотрудники ядерно-инновационного кластера, который выступает ключевым научным объединением региона.

...