Стилистика русского языка

2.2.3 Границы использования тропов в речи

При изучении тропов обычно противопоставляются две контрастные формы выражения - речь художественная и речь нехудожественная. Однако использование тропов возможно не только в художественных произведениях. Функциональные стили заимствуют образность у художественной речи, но при этом качественно преобразуют ее, приспособляя к своим нуждам. «Если, например, в художественной прозе, в поэзии тропы служат для создания образа, то в разговорной речи они подчинены целям непосредственного выражения эмоций говорящего». Нельзя забывать и о том, что обращение к тропам всегда обусловлено чертами индивидуального слога автора.

Из функциональных стилей наиболее открыт для тропов публицистический, в котором слово часто выполняет эстетическую функцию, как и в художественной речи. Однако цель метафоризации, например в газетном языке, «не в индивидуально-образном видении мира и поэтическом самовыражении», а в том, чтобы довести до массового читателя в специфических условиях газетного процесса объективную и всестороннюю информацию.

Элементы образной речи могут использоваться и в научном стиле, хотя важнейшей отличительной чертой его является прямое, однозначное выражение мысли языковыми средствами, что на лексическом уровне означает принципиальную «неметафоричность» слова-понятия. И все же «это не значит, что в научной речи нельзя встретить или употребить лексическую метафору. Но метафоры встречаются очень редко и притом в основном в «публицистических» или «популяризующих» частях научного произведения; они не обязательны, имеют случайный, несистемный характер, узко контекстное значение и ощущаются как иностилевые или, по крайней мере, как не собственно стилевые». В научном стиле наблюдается специфически рациональный подход к использованию элементов образной речи, и в этих условиях тропы перестают нести на себе отпечаток индивидуального употребления и входят в устойчивые сочетания научной прозы. В то же время исследователи отмечают постепенную формализацию всех элементов языка науки, включая и эмоционально-оценочные моменты, что приводит к стилистической нейтрализации тропов, которые в научной прозе утрачивают свою экспрессию. Это касается в первую очередь терминов, которые нередко приходят в язык науки как метафоры (мозг машины, запоминающее устройство, хвост самолета, узел передач, хрусталик глаза и т.д.). По мере утверждения того или иного слова в качестве термина, с закреплением его нового, научно-понятийного значения, происходит нейтрализация метафоры; полное исчезновение ее образного значения завершает процесс терминологизации. Обращение к тропам в научном стиле зависит и от содержания произведения. Так, несомненно, отношение к лексическим образным средствам различно у авторов, работающих в области технических, естественных и гуманитарных наук: в произведениях филологов чаще используются экспрессивные элементы речи, в том числе тропы. Имеют значение и жанровые различия научных произведений, и форма изложения - письменная или устная. Наиболее благоприятные условия для металогической речи создаются в научных произведениях, обращенных к массовому читателю. С целью популяризации научных идей автор обращается к языковым средствам, служащим достижению простоты и ясности изложения; в этом случае лексические образные средства приобретают особо важное значение.

В официально-деловом стиле, представленном в «чистом виде», обращение к тропам исключено, здесь слова употребляются в их прямых значениях. Требование лаконичности, точности и конкретности при описании событий в официально-деловых документах не допускает метафоричности. Объективность изложения, отсутствие эмоциональности - важнейшие отличительные черты официально-делового стиля. Однако внимательное изучение разнообразных жанров этого стиля в различные периоды его развития убеждает в том, что и ему не чуждо использование экспрессивных языковых средств, в том числе тропов.

Официально-деловой стиль качественно изменялся на протяжении своего исторического развития, под влиянием определенных общественных событий варьировалась и экспрессивная окрашенность используемых в нем языковых средств. «Активизация некоторых жанров общегосударственного масштаба (декретов, деклараций) в периоды особенно значительных социальных преобразований или потрясений... сопровождалась формированием как бы синтетического вида деловой речи, соединяющей в себе официально-административную и художественно-публицистическую струю и имеющей торжественный, патетический характер».

Со временем язык официально-делового стиля обновился, отошла в прошлое оценочная лексика и патетика, свойственные стилю первых государственных документов советской власти и указов военных лет, уступив место нейтральному, с точки зрения экспрессии, деловому стилю. Ясность, конкретность изложения, отсутствие эмоционально-оценочных элементов - определяющие черты стиля современных деловых документов. И все же обращение к тропам в них иногда оправдано и в наши дни. Современный официально-деловой стиль не исключает разнообразия жанров. Некоторые из них испытывают влияние публицистической речи, что обусловливает употребление эмоционально-экспрессивной лексики, фразеологии и, наконец, различных тропов. Например, в дипломатических документах нередко можно встретить метафоры (...Выдвигается требование быстрее принять меры к тому, чтобы положить конец кровопролитию, погасить очаг войны в этом районе Азии; Ни одно правительство не в праве подливать горючего в огонь. Надо остановить опасное развитие событий...), метонимии (Белый дом - в значении правительство США; Киев - в значении Украина; в дипломатических документах иностранных государств Москва, Кремль - для обозначения Российского государства) и другие тропы. Это убеждает в том, что лексические образные средства могут быть отражением публицистичности содержания тех или иных видов официально-деловых документов, в этом случае обращение к тропам не только не противопоказано, но и вполне стилистически обосновано. Таким образом, использование тропов практически возможно во всех функциональных стилях, если обращение к экспрессивным языковым средствам мотивировано содержанием высказывания. Однако характер лексических образных средств в различных условиях их употребления неодинаков: те или иные элементы образности, попадая из художественной речи в функциональные стили, воспринимают их особенности, не нарушая при этом общих закономерностей того или иного стиля.

2.2.4 Характеристика основных тропов

Классификация тропов, усвоенная лексической стилистикой, восходит к античным риторикам, как и соответствующая терминология.

2.2.4.1 Метафора

Традиционное определение метафоры связано с этимологическим объяснением самого термина: метафора (гр. metaphorб - перенос) - это перенос названия с одного предмета на другой на основании их сходства. Однако лингвисты определяют метафору как семантическое явление; вызванное наложением на прямое значение слова добавочного смысла, который у этого слова становится главным в контексте художественного произведения. При этом прямое значение слова служит только основой для ассоциаций автора.

Среди других тропов метафора занимает главное место, она позволяет создать емкий образ, основанный на ярких, зачастую неожиданных, смелых ассоциациях. Например: Горит восток зарею новой (П.) - слово горит, выступая как метафора, рисует яркие краски неба, озаренного лучами восходящего солнца. Эта метафора основана на сходстве цвета зари и огня, в контексте она получает особый символический смысл: перед Полтавским боем красная заря воспринимается как предзнаменование кровопролитного сражения.

В основу метафоризации может быть положено сходство самых различных признаков предметов: цвета, формы, объема, назначения, положения в пространстве и времени и т.д. Еще Аристотель заметил, что слагать хорошие метафоры - значит подмечать сходство. Наблюдательный глаз художника находит общие черты почти во всем. Неожиданность таких сопоставлений придает метафоре особую выразительность [Солнце нижет лучами в отвес (Фет); И золотеющая осень... листвою плачет на песок (Ес.); Поседев, шелудивеет лед (Паст.); Ночь металась за окнами, то распахиваясь стремительным белым огнем, то сжимаясь в непроглядную тьму. (Пауст.)].

Метафорический перенос названия происходит также и при развитии у слова на базе основного, номинативного значения производного значения (ср.: спинка стула, ручка двери). Однако в этих, так называемых языковых метафорах образ отсутствует, чем они принципиально отличаются от поэтических.

В стилистике необходимо разграничивать индивидуально-авторскиеметафоры, которые создаются художниками слова для конкретной речевой ситуации (Я хочу под синим взглядом слушать чувственную вьюгу. - Ес.), и анонимные метафоры, ставшие достоянием языка (искра чувства, буря страстей и т.п.). Индивидуально-авторские метафоры очень выразительны, возможности создания их неисчерпаемы, как неограниченны возможности выявления сходства различных признаков сопоставляемых предметов, действий, состояний. Еще античные авторы признавали, что «нет тропа более блистательного, сообщающего речи большее количество ярких образов, чем метафора».

Метафоры, получившие широкое распространение в языке, потускнели, стерлись, их образное значение порой не замечается в речи. Между такой метафорой и переносным значением слова не всегда можно провести четкую границу. Употребление одной метафоры очень часто влечет за собой нанизывание новых метафор, связанных по смыслу с первой; в результате этого возникает развернутая метафора (Отговорила роща золотая березовым, веселым языком... - Ес.). Развернутые метафоры привлекают художников слова как особенно яркий стилистический прием образной речи.

2.2.4.2 Олицетворение

Олицетворением называется наделение неодушевленных предметов признаками и свойствами человека [...Звезда с звездою говорит (Л.); Спит земля в сиянье голубом... (Л.)]. Олицетворение - один из самых распространенных тропов. Традиция его употребления восходит к устной народной поэзии (Не шуми, мати, зеленая дубравушка, не мешай мне, доброму молодцу, думу думати...). Многие поэты использовали этот троп в произведениях, близких к фольклору (Что шумишь, качаясь, тонкая рябина, низко наклоняясь головою к тыну? - Сур.). Художники слова сделали олицетворение важнейшим средством образной речи. Олицетворения используются при описании явлений природы, окружающих человека вещей, которые наделяются способностью чувствовать, мыслить, действовать [Парк качался и стонал (Пауст.); Весна бродила вместе с легким сквозным ветром по коридорам, дышала в лицо девичьим своим дыханием (Пауст.); Забормотал спросонок гром... (Пауст.)].

Олицетворение - один из тех тропов, которые широко употребляются не только в художественной речи, но и в научном стиле (воздух лечит, рентген показал), публицистическом (Заговорили наши орудия. Начался обычный поединок батарей. - Тих.). Прием олицетворения используется в заголовках газетных статей («Ледовая дорожка ждет», «Солнце зажигает маяки», «Матч принес рекорды»).

Особым видом олицетворения является персонификация (из лат. persona - лицо, facere - делать) - полное уподобление неодушевленного предмета человеку. В этом случае предметы наделяются не частными признаками человека (как при олицетворении), а обретают реальный человеческий облик:

Беловежская пуща...

Вопреки ожиданьям развала, какой мы видим повсеместно, тут сохранилось нормальное хозяйственное кровообращение. Трудности - как везде, но жирок поднакоплен тут был (...)....А Пуща уже зябнет от легких ночных морозов, от долгих туманов. Пуща спокойна и равнодушна к страстям человеческим. Много всего повидали ее дубравы. Но молчаливы. И, умирая, ничего не расскажут.

(В. Песков // Комсомольская правда. - 1996. - 18 окт.)

2.2.4.3 Аллегория

Аллегорией (гр. allзgoria - иносказание, из allos - иной, agoreъo - говорю) называется выражение отвлеченных понятий в конкретных художественных образах. Например, в баснях, сказках глупость, упрямство воплощаются в образе Осла, трусость - в образе Зайца, хитрость - в образе Лисы. Аллегорический смысл могут получать иносказательные выражения: пришла осень может означать «наступила старость», замело снегом дороги - «к прошлому нет возврата», пусть всегда будет солнце - «пусть неизменным будет счастье» и т.д. Такие аллегории носят общеязыковой характер.

Индивидуально-авторские аллегории часто принимают характер развернутой метафоры, получающей особое композиционное решение. Например, у А.С. Пушкина аллегория лежит в основе образной системы стихотворений «Арион», «Анчар», «Пророк», «Соловей и роза»; у М.Ю. Лермонтова - стихотворений «Кинжал», «Парус», «Утес» и др.

2.2.4.4 Метонимия

Метонимией (от гр. metonomadzo - переименовывать) называется перенос названия с одного предмета на другой на основании их смежности. Например: Фарфор и бронза на столе (П.) - названия материалов использованы для обозначения сделанных из них предметов. Метонимию часто рассматривают как разновидность метафоры, однако между ними есть существенные различия: для метафорического переноса названия сопоставляемые предметы должны быть обязательно похожи, а при метонимии такого сходства нет; метафору легко переделать в сравнение, метонимия этого не допускает.

При метонимии предметы, объединяемые названием, каким-то образом связаны. Возможны самые различные ассоциации по смежности: название места употребляется для обозначения людей, которые там находятся (Ликует буйный Рим... - Л.); название сосуда используется в значении содержимого (...Шипенье пенистых бокалов... - П.); имя автора заменяет название его произведений (Траурный Шопен громыхал у заката. - Св.) и т.д.

К более сложным случаям метонимии относятся такие, когда одно название получают действие и его результат (Времен минувших небылицы, в часы досугов золотых, под шепот старины болтливой, рукою верной я писал, примите ж вы мой труд игривый... - П.); название орудия действия переносится на само действие (...Их селы и нивы за буйный набег обрек он мечам и пожарам... - П.); состояние человека характеризуется через внешнее проявление этого состояния (...Лукерья, по которой я сам втайне вздыхал... - Т.).

Интерес представляет метонимия определений. Например, у Пушкина сочетание перекрахмаленный нахал характеризует одного из светских гостей. Безусловно, по смыслу определение перекрахмаленный может быть отнесено лишь к существительным, называющим какие-то детали туалета модного щеголя, но в образной речи такой перенос названия возможен. В художественной литературе встречаются примеры подобной метонимии (Потом приходил коротковатый старичок в изумленных очках. - Бун.). Источники метонимического сближения понятий неисчерпаемы, что дает большой простор творческому использованию этого тропа [Трактиров нет. В избе холодной высокопарный, но голодный для виду прейскурант висит... (П.);...Лишь раз гусар, рукой небрежною облокотясь на бархат алый, скользнул по ней улыбкой нежною... (Бл.); И на известку колоколен - невольно крестится рука (Ес.); И бредет гармонь куда-то, только слышится едва... (Твард.)].

2.2.4.5 Антономасия

Особый вид метонимии - антономасия (гр. antonomasia - переименование) - троп, состоящий в употреблении собственного имени в значении нарицательного. Например, фамилия гоголевского персонажа Хлестаков получила нарицательное значение - «лгун, хвастун». Геркулесом иногда образно называют сильного мужчину. В языке закрепилось использование в переносном значении слов донкихот, донжуан, ловелас и др. Часто образное значение придается именам других литературных героев (Молчалин, Скалозуб, Манилов, Плюшкин, Отелло, Квазимодо). Подобные имена персонажей могут использоваться как выразительное средство образной речи (...И на Западе много сочиняется пустых книжек и статеек... Пишутся они отчасти французскими Маниловыми, отчасти французскими Чичиковыми. - Черн.). Нарицательное значение получают также имена известных общественных и политических деятелей, ученых, писателей [Мы все глядим в Наполеоны... (П.)].

Неиссякаемым источником антономасии является античная мифология и литература. Античные образы особенно широко использовались в русской поэзии периода классицизма и первой половины XIX в. (Дианы грудь, ланиты Флоры прелестны, милые друзья! Однако ножка Терпсихоры прелестней чем-то для меня. - П.). Но во второй половине XIX в. антономасия, восходящая к античной мифологии и поэзии, используется значительно реже и воспринимается уже как дань уходящей поэтической традиции. В современном литературном языке образное употребление имен героев античной мифологии возможно лишь в юмористических, сатирических произведениях [«Жрец Мельпомены на казенных харчах» (заглавие фельетона); «Гермес приказал долго жить» (статья о прекращении деятельности финансовой компании «Гермес»); «Гефест на заработках» (о коммерческих делах оборонной промышленности)].

Однако до сих пор сохраняет свою выразительную силу антономасия, основанная на переосмыслении имен исторических деятелей, писателей и литературных героев. Публицисты используют этот троп чаще всего в заголовках.

2.2.4.6 Синекдоха

Разновидностью метонимии является синекдоха (гр. synecdochз - соподразумевание, соотнесение). Этот троп состоит в замене множественного числа единственным, в употреблении названия части вместо целого, частного вместо общего и наоборот. Например:

На восток, сквозь дым и копоть,

Из одной тюрьмы глухой

По домам идет Европа.

Пух перин над ней пургой.

И на русского солдата

Брат француз, британец брат,

Брат поляк и все подряд

С дружбой будто виноватой,

Но сердечною глядят.

(А.Т. Твардовский)

Здесь обобщенное наименование Европа употребляется вместо названий европейских народов; единственное число существительных солдат, брат француз и других выступает в значении множественного числа. Синекдоха усиливает экспрессию речи и придает ей глубокий обобщающий смысл.

Можно выделить несколько разновидностей синекдохи. Чаще всего используется синекдоха, состоящая в употреблении формы единственного числа вместо множественного, что придает существительным собирательное значение. (С берез неслышен, невесом слетает желтый лист). Название части предмета может заменять слово, обозначающее весь предмет (Поэт, задумчивый мечтатель, убит приятельской рукой! - П.). Наименование отвлеченного понятия нередко употребляется вместо названия конкретного (Свободная мысль и научная дерзость ломали свои крылья о невежество и косность политического строя). Синекдоха используется в различных функциональных стилях. Например, в разговорной речи распространены синекдохи, получившие общеязыковой характер (умного человека называют голова, талантливого мастера - золотые руки и т.д.). В книжных стилях, в особенности в публицистическом, часто встречаются синекдохи: 302 миллиона долларов «утонуло» в Тихом океане, когда раскаленные обломки межпланетной станции «Марс-96» на огромной скорости вонзились в воду, не задев, к счастью, ожидавшую неприятных сюрпризов Австралию. Стыдно: старики наши голодают, не получая по 2-3 месяца пенсии, а тут такие деньжищи отправили на дно морское... (В. Голованов. Во что обходятся «космические амбиции» // АиФ. - 1996.)

2.2.4.7 Эпитет

Эпитетом (от гр. epitheton - приложение) называется образное определение предмета или действия (Сквозь волнистые туманы пробирается луна, на печальные поляны льет печально свет она. - П.).

К тропам, в строгом значении этого термина, принадлежат лишь эпитеты, функцию которых выполняют слова, употребленные в переносном значении (золотая осень, заплаканные окна), а отличие от точных эпитетов, выраженных словами, использованными в прямом значении (красная калина, знойный полдень). Эпитеты - это чаще всего красочные определения, выраженные прилагательными (Сторож пробил на колокольне часы - двенадцать ударов. И хотя до берега было далеко, этот звон долетел до нас, миновал пароход и ушел по водной глади в прозрачный сумрак, где висела луна. Я не знаю: как назвать томительный свет белой ночи? Загадочным? Или магическим? Эти ночи всегда кажутся мне чрезмерной щедростью природы - сколько в них бледного воздуха и прозрачного блеска фольги и серебра. - Пауст.).

Прилагательные-эпитеты при субстантивации могут выполнять роль подлежащего, дополнения, обращения (Милая, добрая, старая, нежная! С думами грустными ты не дружись. - Ес.).

Большинство эпитетов характеризуют предметы, но есть и такие, которые образно описывают действия. При этом, если действие обозначено отглагольным существительным, эпитет выражен прилагательным (тяжелое передвижение туч, усыпительный шум дождя), если же действие названо глаголом, то эпитетом может быть наречие, которое выступает в роли обстоятельства (Листья были напряженно вытянуты по ветру. Туго ухала земля. - Пауст.). В качестве эпитетов могут употребляться также существительные, играющие роль приложений, сказуемых, дающие образную характеристику предмета (Поэт - эхо мира, а не только - няня своей души. - М. Г.).

Эпитет как разновидность тропа изучали многие выдающиеся филологи: Ф.И. Буслаев, А.Н. Веселовский, А.А. Потебня, В.М. Жирмунский, Б.В. Томашевский и др., - однако до сих пор наука не располагает разработанной теорией эпитета, нет единой терминологии, необходимой для характеристики различных видов эпитетов. Понятие «эпитет» иногда неоправданно расширяют, относя к нему любое прилагательное, выступающее в функции определения. Однако к эпитетам не следует причислять прилагательные, указывающие на отличительные признаки предметов и не дающие их образной характеристики. Например, в предложении Дубовый листок оторвался от ветки родимой (Л.) - прилагательные выполняют лишь смысловую функцию. В отличие от эпитетов такие определения иногда называют логическими.

Создание образных эпитетов обычно связано с употреблением слов в переносном значении (ср.: лимонный сок - лимонный свет луны; седой старик - седой туман; он лениво отмахивался от комаров - река лениво катит волны). Эпитеты, выраженные словами, выступающими в переносных значениях, называются метафорическими (Ночевала тучка золотая на груди утеса-великана, утром в путь она умчалась рано, по лазури весело играя... - Л.). В основе эпитета может быть метонимический перенос названия, такие эпитеты называются метонимическими (...Белый запах нарциссов, счастливый, белый весенний запах... - Л. Т.). Метафорические и метонимические эпитеты относятся к тропам [картонная любовь (Г.); мотыльковая красота, слезливое утро (Ч.); голубое настроение (Купр.); мокрогубый ветер (Шол.); прозрачная тишина (Пауст.)].

Определения, выраженные словами, сохраняющими в тексте свое прямое значение, нельзя отнести к тропам, однако это не означает, что они не могут выполнять эстетической функции, быть сильным изобразительным средством. Например: На синих, иссеченных льдах играет солнце; грязно тает на улицах разрытый снег (П.) - эти точныеэпитеты не уступают в выразительности любым метафорическим, которые мог бы использовать художник для описания ранней весны. Яркую изобразительность часто придают речи цветовые эпитеты (розовые тучки, бледно-ясная лазурь, бледно-золотые пятна света - Т.). Еще А.Н. Веселовский отметил народную символику цветов, когда физиологическое восприятие цвета и света связывается с психическими ощущениями (зеленый - свежий, ясный, молодой; белый - желанный, светлый, радостный).

Эпитеты исследуют с разных позиций, предлагая при этом различные их классификации. С генетической точки зрения эпитеты можно разделить на общеязыковые (гробовое молчание, молниеносное решение), и индивидуально-авторские (холодный ужас, изнеженная небрежность, леденящая вежливость - Т.), народно-поэтические (красна девица, добрый молодец). Последние называют еще постоянными, так как словосочетания с ними приобрели в языке устойчивый характер.

Стилистический подход к изучению эпитетов дает возможность выделить в их составе три группы:

1. Усилительные эпитеты, которые указывают на признак, содержащийся в определяемом слове (зеркальная гладь, холодное равнодушие, аспидная темень); к. усилительным эпитетам относятся и тавтологические (горе горькое).

2. Уточнительные эпитеты, называющие отличительные признаки предмета (величину, форму, цвет и т.д.) (Русский народ создал огромную изустную литературу: мудрые пословицы и хитрые загадки, веселые и печальные обрядовые песни, торжественные былины. - А. Т.). Выразительная сила таких эпитетов нередко подкрепляется другими тропами, особенно сравнениями [Дивной вязью он (народ. - И. Г.) плел невидимую сеть русского языка: яркого, как радуга, - вслед весеннему ливню, меткого, как стрелы, задушевного, как песня над колыбелью, певучего и богатого (А. Т.)]. Между усилительными и уточнительными эпитетами не всегда удается провести четкую границу.

3. Контрастные эпитеты, образующие с определяемыми существительными сочетания противоположных по смыслу слов - оксюмороны [живой труп (Л.Т.); радостная печаль (Корол.); ненавидящая любовь (Шол.)].

Возможны и другие группировки эпитетов. Это свидетельствует о том, что понятие «эпитет» объединяет весьма разнообразные лексические средства образности.

2.2.4.8 Сравнение

К лексическим образным средствам примыкает сравнение. Сравнением называется сопоставление одного предмета с другим с целью художественного описания первого [Под голубыми небесами великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит (П.); Лед неокрепший на речке студеной словно как тающий сахар лежит (Н.)]. Сравнение - одно из самых распространенных средств изобразительности в металогической речи. Сравнения широко используют поэты (например: На заре туман кудлатый, спутав дымы и дымки, в берегах сползет куда-то, как река поверх реки. - Твард.); к ним прибегают ученые, чтобы популярно объяснить какое-либо явление (например, в лекции по физике: Если вообразить, что многотонную массу воды, ежесекундно проходящую через плотину крупнейшей в мире Красноярской гидроэлектростанции, мы каким-то чудом заставим протиснуться в течение той же секунды через обычный водопроводный кран, только тогда мы получим косвенное представление о том, чем лазерный луч отличается от света всех других источников); их используют публицисты как средство яркой речевой экспрессии (В последние недели гидростроители производили постепенное сужение русла реки... Две каменные гряды словно устремились навстречу друг другу. И каким же стремительным стало течение великой русской реки!).

И в то же время отнесение сравнения к лексическим образным средствам в известной мере условно, так как оно реализуется не только на лексическом уровне: сравнение может быть выражено и словом, и словосочетанием, и сравнительным оборотом, и придаточным, и даже самостоятельным предложением или сложным синтаксическим целым.

Само отнесение сравнения к тропам вызывает полемику среди лингвистов. Одни считают, что в сравнениях значения слов не претерпевают изменений; другие утверждают, что и в этом случае происходит «приращение смысла» и образное сравнение является самостоятельной семантической единицей. Только при таком понимании сравнения его можно считать тропом в точном значении термина.

Сравнение представляет собой простейшую форму образной речи. Почти всякое образное выражение можно свести к сравнению (ср. золото листьев - листья желтые, как золото, дремлет камыш - камыш недвижим, как будто он дремлет). В отличие от других тропов сравнение всегда двучленно: в нем называются оба сопоставляемых предмета (явления, качества, действия).

При сопоставлении с другими тропами сравнения выделяются и благодаря структурному разнообразию. Обычно они выступают в форме сравнительного оборота, присоединяемого с помощью союзов как, точно, словно, будто, как будто и др. [Хорошо и тепло, как зимой у печки, и березы стоят, как большие свечки (Ес.); Небеса опускаются наземь, точно занавеса бахрома... (Паст.)]. Эти же подчинительные союзы могут присоединять и сравнительные придаточные предложения: Закружилась листва золотая в розоватой воде на пруду, словно бабочек легкая стая с замираньем летит на звезду (Ес.).

Часто сравнения имеют форму существительных в творительном падеже (Морозной пылью серебрится его бобровый воротник... - П.). Такие сравнения выполняют синтаксическую функцию обстоятельства образа действия. К ним близки и сравнения, выраженные формой сравнительной степени наречия, они тоже характеризуют действие (Я - за ней. Она бежала легче серны молодой. - Бат.). Есть сравнения, которые вводятся словами похож, подобен, напоминает, выступающими в роли сказуемого (Кленовый лист напоминает нам янтарь. - З.).

Сравнение оформляется и как отдельное предложение, начинающееся словом так и по смыслу связанное с предыдущими. Такие сравнения часто замыкают развернутые художественные описания, как, например, в «Бахчисарайском фонтане» А.С. Пушкина: Журчит во мраморе вода и каплет хладными слезами, не умолкая никогда. Так плачет мать во дни печали о сыне, павшем на войне.

Сравнение может быть выражено в форме риторического вопроса (О мощный властелин судьбы! Не так ли ты над самой бездной, на высоте уздой железной Россию поднял на дыбы? - П.)

В произведениях устного народного творчества распространены отрицательные сравнения. Из фольклора эти сравнения перешли в русскую поэзию (Не ветер, вея с высоты, листов коснулся ночью лунной; моей души коснулась ты - она тревожна, как листы, она, как гусли, многострунна. - А.К. Т.). В отрицательных сравнениях один предмет противопоставляется другому (Не ветер бушует над бором, не с гор побежали ручьи - мороз-воевода дозором обходит владенья свои. - Н.).

Известны и неопределенные сравнения; в них дается высшая оценка описываемого, не получающая, однако, конкретного образного выражения (Не расскажешь, не опишешь, что за жизнь, когда в бою за чужим огнем услышишь артиллерию свою. - Твард.). К неопределенным сравнениям относится и фольклорный устойчивый оборот ни в сказке сказать, ни пером описать.

Иногда для сравнения используются сразу два образа, связанных разделительным союзом: автор как бы предоставляет право читателю выбрать наиболее точное сравнение (Хандра ждала его на страже, и бегала за ним она, как тень иль верная жена. - П.). В образной речи возможно употребление нескольких сравнений, раскрывающих различные стороны одного и того же предмета (Богаты мы, едва из колыбели, ошибками отцов и поздним их умом, и жизнь уж нас томит, как ровный путь без цели, как пир на празднике чужом. - Л.).

Сравнения, которые указывают на несколько общих признаков в сопоставляемых предметах, называются развернутыми. В развернутое сравнение включаются два параллельных образа, в которых автор находит много общего. Художественный образ, используемый для развернутого сравнения, придает описанию особую выразительность:

Возникновение замысла, пожалуй, лучше всего объяснить путем сравнения. (...) Замысел-это молния. Много дней накапливается над землей электричество. Когда атмосфера насыщена им до предела, белые кучевые облака превращаются в грозные грозовые тучи и в них из густого электрического настоя рождается первая искра - молния.

Почти тотчас же вслед за молнией на землю обрушивается ливень.

(...) Для появления замысла, как и для появления молнии, нужен чаще всего ничтожный толчок. (...)

Если молния-замысел, то ливень - это воплощение замысла. Это стройные потоки образов и слов. Это книга.

(К.Г. Паустовский)

2.2.4.9 Гипербола и литота

Гиперболой (от гр. gyperbolз - преувеличение, излишек) называется образное выражение, состоящее в преувеличении размеров, силы, красоты, значения описываемого (Мою любовь, широкую, как море, вместить не могут жизни берега. - А.К. Т.).

Литотой (от гр. litуtзs - простота) называется образное выражение, преуменьшающее размеры, силу, значение описываемого (- Ваш шпиц, прелестный шпиц, не более наперстка. - Гр.). Литоту называют еще обратной гиперболой.

Гипербола и литота имеют общую основу - отклонение от объективной количественной оценки предмета, явления, качества, - поэтому могут в речи совмещаться (Андерсен знал, что можно до боли в сердце любить каждое слово женщины, каждую ее потерянную ресницу, каждую пылинку на ее платье. Он понимал это. Он думал, что такую любовь, если он даст ей разгореться, не вместит сердце. - Пауст.).

Гипербола и литота могут выражаться языковыми единицами различных уровней (словом, словосочетанием, предложением, сложным синтаксическим целым), поэтому отнесение их к лексическим образным средствам отчасти условно. Другая особенность гиперболы и литоты заключается в том, что они могут и не принимать форму тропа, а просто выступать как преувеличение или преуменьшение (Не родись богатым, а родись кудрявым: по щучью веленью все тебе готово. Чего душа хочет - из земли родится; со всех сторон прибыль ползет и валится. Что шутя задумал - пошла шутка в дело; а тряхнул кудрями - в один миг поспело. - Кольц.). Однако чаще гипербола и литота принимают форму различных тропов, причем им всегда сопутствует ирония, так как и автор и читатель понимают, что эти образные средства неточно отражают действительность.

Гипербола может «наслаиваться», налагаться на другие тропы - эпитеты, сравнения, метафоры, придающие образу черты грандиозности. В соответствии с этим выделяются гиперболические эпитеты [Одни дома длиною до звезд, другие - длиной до луны; до небес баобабы (Маяк.); Пароход в стоярусных огнях (Луг.)], гиперболические сравнения (...Мужик с брюхом, похожим на тот исполинский самовар, в котором варится сбитень для всего прозябнувшего рынка. - Г.), гиперболические метафоры (Свежий ветер избранных пьянил, с ног сбивал, из мертвых воскрешал, потому что, если не любил, - значит, и не жил, и не дышал! - Выс.). Литота чаще всего принимает форму сравнения (Как былинку, ветер молодца шатает... - Кольц.), эпитета (Лошадку ведет под уздцы мужичок в больших сапогах, в полушубке овчинном, в больших рукавицах... а сам с ноготок! - Н.).

Как и другие тропы, гипербола и литота бывают общеязыковыми и индивидуально-авторскими. К общеязыковым относятся гиперболы: ожидать целую вечность, задушить в объятиях, море слез, любить до безумия и т.п.; литоты: осиная талия, от горшка два вершка, море по колено, капля в море, близко - рукой подать, выпить глоток воды и т.п. Эти тропы включаются в эмоционально-экспрессивные средства фразеологии.

2.2.4.10 Перифраза

К лексическим образным средствам примыкает перифраза (перифраз), которая как составная речевая единица тяготеет к фразеологии.

Перифразой (от periphrasis - пересказ) называется описательный оборот, употребляемый вместо какого-либо слова или словосочетания (Не раз сгорая дотла и восставая из пепла, Москва, - даже оставшись после Петра Великого «порфироносной вдовой», - не утратила своего значения, она продолжала быть сердцем русской национальности, сокровищницей русского языка и искусства, источником просвещения и свободомыслия даже в самые мрачные времена. - А. Т.).

Не все перифразы носят метафорический характер, есть и такие, в которых сохраняется прямое значение образующих их слов [город на Неве, нюхательная часть тела (нос) (Г.)]. Такие перифразы, в отличие от образных, можно определить как необразные. К тропам принадлежат лишь образные перифразы, так как только в них слова употребляются в переносном значении. Необразные перифразы представляют собой лишь переименования предметов, качеств, действий. Сравните: солнце русской поэзии - автор «Евгения Онегина», золотой телец - денежные знаки - первые словосочетания носят метафорический характер, следовательно, это образные перифразы; вторые состоят из слов, употребленных в их точных лексических значениях, и представляют собой необразные перифразы.

Перифразы могут быть общеязыковыми и индивидуально-авторскими. Общеязыковые перифразы получают устойчивый характер, фразеологизируются или находятся на пути к фразеологизации (наши меньшие братья, зеленый друг, страна голубых озер). Такие перифразы обычно экспрессивно окрашены.

Еще более выразительны индивидуально-авторские перифразы, они выполняют в речи эстетическую функцию [Унылая пора! Очей очарованье! (П.); Слыхали ль вы за рощей глас ночной певца любви, певца своей печали (П.), Приветствую тебя, пустынный уголок, приют спокойствия, трудов и вдохновенья (П.)]. В таких образных перифразах часто употребляются метафоры, эпитеты, оценочная лексика. Они могут придавать художественной речи самые различные экспрессивные оттенки - от высокой патетики (Беги, сокройся от очей, Цитеры слабая царица! Где ты, где ты, гроза царей, свободы гордая певица? - П.) до непринужденного, иронического звучания (Меж тем, как сельские циклопы перед медлительным огнем российским лечат молотком изделье легкое Европы, благословляя колеи и рвы отеческой земли... - П.).

В перифразах, как отмечал еще Л.В. Щерба, выделяется один какой-то признак, а все другие как бы затушевываются, поэтому перифразы дают возможность писателю обратить внимание нате черты изображаемых предметов и явлений, которые для него особенно важны в художественном отношении (Последнее, о чем следует не говорить, а просто кричать, - это о безобразном обращении с Окой - чудесной, второй после Волги чашей русской рекой, колыбелью нашей культуры, родиной многих великих людей, именами которых гордится с полным правом весь наш народ. - Пауст.).

В отличие от образных перифразы необразные выполняют в речи не эстетическую, а смысловую функцию, помогая автору точнее выразить мысль, подчеркнуть те или иные особенности описываемого предмета. К тому же обращение к перифразам позволяет избежать повторений. Например, в статье о Пушкине автор называет его гениальным учеником Державина, блестящим преемником Жуковского, создателем русского литературного языка, автором «Евгения Онегина» и т.д., заменяя этими перифразами фамилию поэта. М.Ю. Лермонтов в стихотворении «Смерть поэта» о Пушкине писал: невольник чести, дивный гений, наша слава - все это перифразы.

Необразные перифразы употребляются и для пояснения мало известных читателю слов, имен (Персидский поэт Саади - лукавый и мудрый шейх из города Шираза - считал, что человек должен жить не меньше девяноста лет. - Пауст.). Перифразы, служащие для разъяснения тех или иных понятий, широко используются в нехудожественной речи (Все наружные части корня, его кожица и волоски, состоят из клеток, то есть глухих пузырьков или трубочек, в стенках которых никогда нет отверстий. - Тим.). В особых случаях подобные перифразы могут выполнять и стилистическую функцию усиления, подчеркивая важное в смысловом отношении слово (...Снижение себестоимости зеленой массы повлечет за собой и снижение цены продуктов животноводства, источника динамической энергии широкого потребления).

Использование некоторых лексических перифраз стилистически ограничено. Так, архаизовались перифразы подчеркнуто вежливого стиля изъяснения (осмелюсь доложить, как вы изволили заметить, имею честь кланяться и т.п.).

Бывают перифразы эвфемистического характера (они обменялись любезностями вместо: они обругали друг друга). Подобные общеязыковые перифразы используются чаще всего в разговорной речи (ждать прибавления семейства, наставить рога и т.п.). В художественных произведениях такие эвфемизмы являются источником юмора [Здесь Бульба пригнал в строку такое слово, которое даже не употребляется в печати (Г.); - Доктор, доктор, а нельзя ли изнутри погреться мне? (Твард.)]. Обращение к таким перифразам обусловлено стремлением автора придать речи непринужденно-разговорный оттенок.

2.2.5 Стилистически не оправданное употребление тропов

Употребление тропов может стать причиной разнообразных речевых ошибок. Неудачная образность речи - довольно распространенный недостаток стиля авторов, которые плохо владеют пером. Степь цвела: словно факелы, стояли красные и желтые тюльпаны, голубые колокольчики, степные маки, - пишет очеркист, не замечая, что сравнивает с факелами непохожие на них голубые колокольчики.

Объективное сходство сближаемых в тропе предметов - необходимое условие изобразительной силы переносного словоупотребления. Однако в речевой практике это условие нередко нарушается. Судья был такой же простой и скромный, как и его кабинет, - читаем в заметке; Она была также мила и еще милее, чем ее белое платье в синий горошек, - находим в очерке. Какое сходство усмотрели авторы этих строк в сопоставляемых предметах? Невольно вспоминается ироническое сравнение А.П. Чехова: «Похож, как гвоздь на панихиду». Обращение к тропам должно быть стилистически мотивировано. Если содержание высказывания не допускает эмоциональности речи, метафоризация не может быть оправдана. Необоснованное увлечение тропами в погоне за «красивостью» речи приводит к нагромождению метафор, перифраз, эпитетов, сравнений, выполняющих лишь орнаментальную функцию, что создает многословие: В среде хоккейных поединков, которыми в эти дни обильно одаривает нас стремительно разбежавшийся по стране чемпионат, сердце болельщика выделяет те, которые в концентрированном виде доказывают несомненную истину, что «в хоккей играют настоящие мужчины»... Риторичность подобных тирад придает им пародийную окраску, вызывая улыбку читателя. Особенно злоупотребляют тропами спортивные комментаторы (Сегодня выясняют отношения столичные бойцы клинка; Захватывающая дуэль шахматных амазонок продлится завтра; Двое, имя которым - команды, вышли на ледяную сцену, чтобы в стремительном диалоге, на языке хоккея поспорить, кто из них сильнее, умнее, мужественнее, благороднее).

Высокопарное звучание металогической речи, создающее ложный пафос и неуместный комизм, не так давно было отличительной чертой публицистического стиля. В небольших заметках, имеющих строго информативное назначение, писали: Монтажники пересекли экватор монтажных работ; Доярки увлеченно готовят коров к технической революции на ферме; Наши питомцы (о крупном рогатом скоте) стали отцами и матерями новых молочных стад; Миллиард пудов зерна - вот какой венок из колосьев сплела в прошлом году одна лишь только Украина! Стремление журналистов придать речи особую действенность с помощью тропов в подобных случаях создавало неуместный комизм. Журналистика 90-годов избавилась от этого порока. Теперь в газетах мы часто встречаем иронические перифразы. Так, в спортивном репортаже журналист использовал перифразу в заголовке «В городе трех революций обошлось без четвертой» и далее, описывая футбольный матч в Санкт-Петербурге, постоянно прибегает к ироническим перифразам:

Московскому вокзалу в Санкт-Петербурге и Невскому проспекту вполне можно было дать в этот день и вечер спартаковские имена из-за заполонивших центр северной столицы фанатов «Спартака». Многие добирались сюда с помощью этакой эстафеты электричек из четырех этапов через Тверь, Бологое, Малую Вишеру. В городе трех революций определенно опасались, как бы эти молодые люди не сотворили четвертую, но вроде пронесло.

Крепких слов в адрес питерской милиции довелось от них услышать немало, и корреспондент «Известий» готов был разделить их возмущение, когда больше часа ушло на то, чтобы от остановки транспорта возле стадиона подойти к воротам. Сначала один кордон сдерживал толпу, затем - второй, а уж у ворот нужно было вести себя в соответствии с рекомендацией начальника питерского УОП Николая Федорова: «При приближении к милицейским коридорам лучше сразу принять вид военнопленных и распахнуть верхнюю одежду»...

Металогическая речь всегда экспрессивна, поэтому тропы обычно соседствуют с эмоционально-оценочной лексикой и применяются вместе с другими средствами речевой экспрессии. Обращение же к тропам в жанрах, исключающих использование экспрессивных элементов (например, в протоколе, объяснительной записке, отчетном докладе и под.) приводит к смешению стилей, создает неуместный комизм: Следствием установлено, что самовольно отчужденный автомобиль вследствие нарушения угонщиком правил дорожного движения унес две молодые жизни; Мэрия проявляет постоянную заботу о благоустройстве жилых кварталов; три четверти города занято зелеными друзьями; Дарам земли обеспечена хорошая сохранность.

Употребление тропов может стать причиной неясности высказывания или исказить мысль автора. Еще М.В. Ломоносов предупреждал, что загромождение речи «переносными словами» дает «больше оной темности нежели ясности». Об этом следовало бы помнить тем, кто пишет: Перед зрителями выступят опытные укротители огня (можно подумать, что это будут факиры, на самом же деле речь идет о пожарных); В гости к жителям микрорайона придут народные мстители (готовится встреча с бывшими партизанами); Завод кует ключи к подземным кладовым (имеются в виду буровые установки для добычи нефти).

Наибольшую угрозу точности, ясности речи представляют перифразы, к которым особое пристрастие имеют журналисты.

В текстах строго информативного назначения не следует употреблять образные перифразы [Московским капитанам сухопутных кораблей приходится иметь дело осенью с листопадом, зимой - с гололедицей, круглый год - с неопытными соседями по трассе (лучше: Московским таксистам приходится преодолевать трудности, связанные осенью - с листопадом, зимой - с гололедицей, и постоянно встречаться на трассе с неопытными водителями)]. В произведениях публицистического характера, допускающих использование эмоционально-экспрессивных средств речи, к употреблению образных перифраз следует подходить очень осторожно.

Неясность высказывания может возникнуть и при антономасии: имя, используемое как троп, должно быть достаточно известно, иначе читатель не поймет образного выражения. Например; Робин Гуды трубят сбор, - сообщает заметка, однако не всякий может уяснить смысл этой информации, требующей от читателя специальной подготовки по зарубежной литературе. Другой автор явно переоценивает читательскую память на фамилии героев детективного жанра: Работник милиции имеет оружие и владеет приемами самбо. Однако основная сила Анискиных - в другом.

В иных случаях искажает смысл высказывания неуместная синекдоха: Стюардесса посмотрела на меня нежным глазом и пропустила вперед (употребление единственного числа вместо множественного наводит на мысль, что у стюардессы был только один глаз). Еще пример: Мы испытываем острый дефицит рабочих рук: их у нас двадцать пять, а требуется еще столько же (у специалистов получилось нечетное число рук).

Следует остерегаться также неоправданной гиперболизации, вызывающей недоверие и удивление читателя. Так, журналист пишет о своем герое: Больше жизни он полюбил свою профессию землекопа за ее особую, скромную, неброскую красоту. Искажает смысл высказывания и неоправданная литота: Небольшой сибирский городок Ангарск, хорошо знакомый любителям конькобежного спорта своими двумя скоростными катками, пополнился еще одним собратом - катком «Ермак» (Ангарск - большой город, развитой промышленный центр); Экс-чемпион мира получил микроскопическое преимущество...

При метафорическом словоупотреблении иногда появляется двусмысленность, что также мешает правильному пониманию высказывания. Так, в очерке о новых русских фермерах читаем: Трудно было им сделать первый шаг и еще труднее шагать по этому пути. Но у тех, кто избрал его, крепкие руки и большая воля. И поэтому они не свернут с избранной дороги... (читателю может показаться, что герои задумали ходить на руках).

Серьезный недочет металогической речи - противоречивость тропов, соединенных автором. Используя несколько метафор, эпитетов, сравнений, пишущий должен соблюдать единство образной системы, чтобы тропы, развивая авторскую мысль, дополняли друг друга. Несогласованность их делает металогическую речь нелогичной: Молодая поросль наших фигуристов вышла на лед (поросль не ходит); Дворец спорта сегодня надел будничную одежду: он окружен строительными площадками... здесь вырастет крытый каток, плавательный бассейн, комплекс спортивных площадок (не сочетаются метафоры одежда - площадки, не могут вырасти каток, бассейн); Человек - чистая доска, на которой внешнее окружение вышивает самые неожиданные узоры (на доске можно рисовать, но не вышивать, а вышивают по канве, да и сравнение человека с доской не может не вызвать возражения).

Пародийные примеры соединения противоречивых образов обыграл М. Булгаков в пьесе «Бег». Журналист, лишенный способности трезво оценить обстановку, восклицает: «Червяк сомнений должен рассеяться», - на что один из офицеров скептически возражает: «Червь не туча и не батальон». Реплика о командующем белой армии: «Он, подобно Александру Македонскому, ходит по платформе», - вызывает иронический вопрос: «Разве при Александре Македонском были платформы?».

Метафорическое значение слова не должно вступать в противоречие с его предметным значением. Например: Следом за тягачами и колесными тракторами по дороге скачет серая проселочная пыль - метафорическое употребление глагола не рождает образа (пыль может подниматься, клубиться).

Слова, используемые в тропах, должны сочетаться друг с другом и в своем прямом значении. Неправильно, например, построена метафора: Вернувшись домой, Логачева вместе с односельчанами начала залечивать шрамы войны: зарывала траншеи, блиндажи, воронки от бомб - шрамы не лечат, они остаются навсегда как следы прежних ран. Поэтому при стилистической правке этого предложения лучше отказаться от метафоризации: Вернувшись домой, Логачева вместе с односельчанами старалась уничтожить следы войны: они засыпали траншеи, блиндажи, воронки от бомб.

Образная речь может быть и высокой, и сниженной, но, употребляя тропы, нельзя нарушать закон эстетического соответствия сближаемых понятий. Так, отрицательную оценку вызывает у читателя сравнение в стихотворных строчках: Ты рта раскрыть мне не даешь, а я не богородица, и седина - она не вошь, - не с грязи, чай, заводится. О седине мы привыкли думать с уважением, и снижение этого понятия представляется немотивированным.

Г.Р. Державина его современники порицали за то, что он сравнил поэзию с лимонадом в оде «Фелица» (Поэзия тебе любезна, приятна, сладостна, полезна, как летом вкусный лимонад). В.Г. Белинский осмеял А. Марлинского за метафору: «укус страсти». Пародируя «дикое сближение несближаемых предметов», критик писал: «Третий чудак... затянет: «Что макароны есть с пармезаном, что Петрарку читать: стихи его сладко скользят в душу, как эти обмасленные, круглые и длинные белые нити скользят в горло...».

Многие писатели, анализируя использование тропов, подчеркивали недопустимость сопоставления несопоставимых предметов. Так, М. Горький указал молодому писателю на его сравнение: «...Черные глаза блестели, точно выпуклые носки новеньких, купленных на прошлой неделе галош». Комизм сравнения здесь обусловлен несоответствием эстетической оценки сопоставляемых предметов.