Функционально-семантический аспект суперконцепта "жизнь" в русском языке

Время - хорошее, плохое, интересное, веселое, счастливое, прекрасное, чудесное, незабываемое, золотое, великое, суровое, грозное, трудное, тяжелое, горячее, голодное, роковое, неспокойное, тревожное, сложное, противоречивое, смутное, грустное.

Год - хороший, плохой, счастливый, удачный, урожайный.

Годы - лучшие, светлые, чудесные, тревожные, памятные.

День - исторический, памятный, незабываемый, торжественный, славный.

Дни - радостные, памятные, прошедшие.

Вторая линия конкретизации концепта «жизнь» - событийная, обозначающая движение бытия, наполненного событием. Событием называют все то, что случается. Происходит, имеет место в мире. В жизни человека (Булыгина. Шмелев 1992, с. 108).

Семантическое поле событийности организуют конструкции испытать, перенести что-либо - невзгоды, неприятности, трудности, удары судьбы, болезнь, неурядицы, войну, несчастье, беду, катаклизмы. Названия событий сочетаются с глаголами случиться (случилось несчастье). Произойти (произошли неприятности), разразиться (разразилась катастрофа), стрястись (стряслась беда), обрушиться (обрушилось бедствие), праздновать (день рождения, юбилей), отмечать (Новый год, новоселье).

В разряд событий входят: авария. Пожар, землетрясение, катастрофа, беда, горе, несчастье, драма, трудности, стресс, опасности, похороны, все праздники и др.

Жизнеобеспечение человека составляет особое направление6 конкретизация бытия, которое указывает на условие сохранения жизни и связано с понятием «хлеб насущный». Здесь противопоставляются богатство и бедность, достаток и нужда, нехватка, нищета.

Следующий аспект концептуализации бытия человека связан с актуализацией тех смыслов, которые восходят к идее детерминации жизни - ее предопределенности, неизбежности. Названный аспект выражается в семантическом пространстве, которое образуют слова: судьба, рок, участь, доля, удел.

Локальный аспект конкретизации бытия, широко представленный в смысловой структуре многозначного существительного «жизнь», в целом в данной семантической сфере имеет более узкое функционирование. Он связан с окружающей жизнью человека. Сюда входят понятия мир, среда, действительность, обстановка, стихия.

Вторая ступень концептуализации бытия проявляется как межсловная, блочная, и осуществляется в словарных блоках разного объема.

Бытие - понятие общечеловеческое.

В русском языке функционально-семантическая сфера «жизнь» представлена различными частями речи. Это глаголы «жить», «существовать», «быть» и диалектное слово «живать» (жить - поживать):

«Встарь бывало, и собака с волком живала» (В. Распутин).

«Если и дальше так будет, не живать ему на свете» (В. Распутин).

Кроме существительных «жизнь», «жилец», «житель» и многочисленных глаголов, в функционально-семантическую сферу глагола «жить» входят:

1) причастия - живущий, прожитый, отживший, оживший;

2) прилагательные - живой, жизненный, непрожитый, наживное, безжизненный, житейский;

3) существительные - выживание, наживание;

жизнеспособность

Жилье, житье, живучесть.

«Одинокий магазинчик, пытающийся завлечь путешественников прелестью отживших вещей» (И. Ефимов).

«Кто обрезал по-живому?» (И. Ефимов).

«Он пытался превратить себя в ожившую скалу» (И. Ефимов).

«Она хотела ответить, но маленькая банда упрятанных пожизненно обид вырвалась из своей камеры и стянула горло новой судорогой» (И. Ефимов).

«Палуба эта больше не была безжизненной» (И. Ефимов).

«Что жива и здорова?» (И. Ефимов).

«Деньги - дело наживное» (И. Ефимов).

Образно-метафорические структуры концепта «жизнь» в поэзии М. Цветаевой

Рассмотрим образно-метафорические структуры концепта «жизнь» в поэзии Марины Цветаевой и выявим, посредством каких модельно-ключевых образований творческой языковой личностью могут интерпретироваться и вербализироваться в поэтическом тексте национальные базовые концепты. В дипломной работе исследуем метафорические структуры (гештальты), репрезентирующие в лирике М. Цветаевой концепт «жизнь» и позволяющие выявить особенности образного представления данного концепта автором речи, ценностные ориентации говорящего. Ключевые слова: культура, концепт, автор, поэтический текст, образно-метафорические структуры, авторский смысл. А. Вежбицкая определяет словарный состав языка как ключ к этносоциологии и психологии культуры, подчеркивая, что ключевые для определенной культуры слова вбирают в себя и аккумулируют ее ядерные ценности [1, с. 3]. Произведения речетворчества, «обитая в культуре», структурируются автором по принятым в этой культуре требованиям (речь идет о культурно закрепленных конвенциональных, традиционных образах, символах, сюжетах, темах, мифах и т. п.), которые применимы и к языковому оформлению произведений. Однако коллективное знание осваивается каждым индивидуально, и именно способ познания, освоения и интерпретации субъектом речи окружающего мира обусловливает уникальный выбор языковых средств репрезентации в тексте результатов этого познания. При этом значения единиц языка можно рассматривать как средство осуществления доступа к информационной базе личности, т. е. как когнитивные структуры. Сами же словесные знаки одновременно выступают и как компоненты этих структур, и как средства актуализации смыслов говорящего, и как средства маркирования в тексте зон эмотивного напряжения, помогая читателю/ слушателю в интерпретации произведения. Рассматривая лирику М. Цветаевой в аспекте языковой объективации авторского мировосприятия, информативно-смысловых и эмотивных структур сознания творческой языковой личности, мы получаем возможность узнать, какие концепты были приоритетны для автора и каковы особенности личностного освоения этих концептов, а также понять систему ценностных установок говорящего, безусловно, «вписанных» не только в его собственную картину мира, в его время, но и в картину мира нации, ибо «каждое художественное произведение национального писателя или поэта несет на себе отпечаток историко-культурных традиций этнопоэтики родного народа» [2, с. 119]. Речь идет о культурных доминантах, представляющих собой наиболее существенные для данной культуры смыслы, совокупность которых и образует определенный ее тип, поддерживаемый и сохраняемый в языке, а следовательно, в сознании [3, с. 5]. Концепт и есть первичное культурное образование, транслируемое в различные области жизнедеятельности человека. Культурные доминанты являются закрепленными, стабильными элементами сознания и направляют интерпретацию тех или иных фрагментов действительности. Язык же дает возможность понять, каким образом происходит само познание индивидом действительности, на основе каких модельно-ключевых образований могут интерпретироваться творческой личностью базовые концепты. Мы исследовали образнометафорические структуры, посредством которых в лирике М. Цветаевой интерпретируется концепт «жизнь», занимающий важное место в ряду ценностных понятий носителей русского языка. Отметим, что у каждого автора образные ассоциации сугубо индивидуальны, ибо по природе своей психофизиологичны и являются отражением жизненного опыта человека. Образная метафора создает у имени дополнительные устойчивые коннотации. Благодаря метафоризации труднопостижимая абстракция становится понятной через свое воплощение в чувственном образе, в «вещных коннотациях», регулярное использование которых позволяет говорить о концепте как о целостной совокупности образов («гештальтов»). Они ассоциируются с именем некой абстрактной сущности и составляют импликатуры его атрибутивно-предикативной сочетаемости [11, с. 83]. Эти вещные коннотации отражают менталитет нации. Исследовать специфику интерпретации концептов в поэтической речи возможно на основе анализа образной компоненты концепта по типу «вспомогательного субъекта» [4, с. 397]. Используя данные различных словарей, мы реконструировали инвариантное значение (содержательное ядро) рассматриваемого концепта как фрагмента русской концептосферы и установили индивидуально-авторские особенности его образного представления, позволяющие понять философию жизни и бытия М. Цветаевой, выстраданную и осмысленную поэтом, получить представление о специфике цветаевского мировосприятия. Анализ лексического значения слово жизнь -- необходимое условие описания одноименного концепта, так как «значение имени концепта своими системными семами передает определенные признаки, образующие концепт, хотя это всегда лишь часть смыслового содержания концепта» [6, с. 367]. Словарные дефиниции имени жизнь фиксируют представление о жизни, во-первых, как об особой форме движения материи; во-вторых, как о физиологическом состоянии человека, животного, растения от зарождения до смерти; в-третьих, как о полноте проявления физических и духовных сил; в-четвертых, как о периоде существования кого-либо где-либо; в-пятых, как об образе существования кого-либо; в-шестых, как о деятельности общества и человека в тех или иных ее проявлениях, в различных областях, сферах; в-седьмых, как об окружающей нас реальной действительности; бытии; в-восьмых, как об оживлении, возбуждении, вызываемом деятельностью живых существ. Дефиниционные семы позволяют выделить данное явление из класса ему подобных и образуют понятийную составляющую концепта. Минимальное содержательное ядро (инвариант) концепта «жизнь» выглядит следующим образом: физиологическое состояние всего живого от зарождения до смерти и полнота проявления физических и духовных сил. Соименами концепта «жизнь» являются синонимы бытие, существование. Переформулировка дефиниционных сем или логические следствия из них ведут к объективации импликативных семантических признаков имени жизнь: ограниченный промежуток времени (миг, дар, сон, череда дней); предопределение (судьба, судьбина, рок, жребий, удел); заботы, невзгоды, готовность идти на жертвы, ценностность, взаимоотношения в социуме, старение (годы, череда лет) и т. п. Энциклопедические семантические признаки концепта «жизнь» -- это уникальность, динамизм, развитие, стрессовость, продолжение и т. д. Жизнь -- это процесс, поэтому очевидна связь существительного жизнь и глагола жить, что устанавливается с помощью этимологического словаря. Учитывая, что полевая модель структуры концепта подобна полевой модели значения слова, ядром концепта будем считать прямое значение слова, т. е. первый лексикосемантический вариант (ЛСВ1). Остальные семь ЛСВ лексемы жизнь по характеру семантических отношений с ядром будем считать околоядерными и относящимися к зоне ближней или дальней периферии. Важно при этом учитывать синонимические, антонимические элементы, связанные с каждым ЛСВ, а также перифразы, косвенные описания. Спектр ассоциативно-образных парадигм, соотносящихся у М. Цветаевой с концептом «жизнь», характеризуется национально-культурной обусловленностью. Жизнь в ее текстах является носителем разнообразных признаков материальных объектов: к примеру, она выступает носителем знаковых признаков разнообразных артефактов (артефактная модель, реиморфная метафора), в частности, концепт «жизнь» интерпретируется как: а) книга (слово): ...Вся жизнь как книга для меня; Звенят-поют, забвению мешая,/ В моей душе слова: «пятнадцать лет»...; б) дом: Дом -- пережиток, дом -- магнат,/ Скрывающийся между лип./Девический дагерротип/ Души моей. Эти метафоры характеризуются положительной коннотацией и раскрывают отношение к жизни юной Цветаевой. В более поздний период творчества появляются вещные метафоры иного свойства: жизнь -- это а) копейка (то, что имеет малую цену): Жизнь выпала копейкой ржавою; б) рынок, барак, где все -- суета, где нельзя жить. Маркерами такой ипостаси жизни у Цветаевой выступают номинативные доминанты с отрицательной коннотацией: рынок, барак, сброд, табор, жир, грязь: Гора горевала о том, что врозь нам/Вниз, по такой грязи -- /В жизнь, про которую знаем все мы:/ Сброд -- рынок -барак; Еврейский квартал; ..табор/Жизнь... рев рыночный; в) вокзал; репрезентанты -- номинации пригород, вокзал, поезд, рельсы: Жизнь есть пригород; Жизнь -- рельсы! Не плачь!/ Полотна -- полотна -- полотна.; Жизнь -- это место, где жить нельзя; г) каторга, которую приходиться «избывать»: Существования котловиною/ Задавленная, в столбняке глуши/ Погребенная заживо под лавиною/ Дней -- как каторгу избываю жизнь. Авторский смысл -- жизнь есть обман, иллюзии -- маркирован через образ театра: Мир -- это стены./ Выход -- топор./ (Мир -- это сцена»,/ Лепечет актер)/ И не слукавил,/ Шут колченогий. В текстах Цветаевой жизнь способна репрезентировать некоторые черты антропологических реалий (антропологическая модель). Образные репрезентации жизни у Цветаевой негативны и являются элементами когнитивно-аффективного плана. Нередко жизнь наделяется в сознании говорящего такими чертами, которые свойственны человеку. Жизнь может не хотеть жить, может лгать: От участковых, от касто-/ вых -- уставшая (заметь!)/ Жизнь не хочет жить.; сброд кривизн; Неподражаемо лжет жизнь. Жизнь у Цветаевой идентифицируется и с физиологическими константами (физиоморф-ная модель, «патологическая метафора»), в частности, с душевными ранами, болью, удушьем, вредом: Жизнь, ты часто рифмуешься с жиром,/ Жизнь: держи его! жизнь: нажим; Жизнь: ножи, на которых пляшет/ Любящая; . Жизнь, т. е. живая боль; Жизнь: двоедушие/ Дружб и удушье уродств; Век мой -- яд мой, век мой -- вред мой. Жизнь у Цветаевой когнитивируется и как жидкость, прежде всего -- кровь (гидроморфная модель): Вскрыли жилы: неостановимо,/ Невосстановимо хлещет жизнь; В сиром мороке в две жилы/ Истекает жизнь. Для М. Цветаевой, как и для русского сознания вообще, важным когнитивным классификатором жизни выступает такой признак, как «корреляция жизни с природными реалиями» (натуроморфная модель, биоморфная метафора). Такими реалиями в ее текстах часто выступают сад, деревья, ночь, небо, заря, море. Например, сад -- это всегда возделанная, окультуренная и одомашненная природа. Желание жить в гармонии с собой и миром, уподобление своей души саду основывается в сознании Цветаевой на таких понятиях, как красота, искренность, труд, отсутствие испепеляющих душу мучений: Без ни-ушка/ Мне сад пошли:/ Без ни-душка!/ Без ни-души!/ Скажи: -- Довольно муки, -- на / Сад одинокий, как сама. Но эта гармония часто нарушается извне или же самим человеком, что всегда ведет к страданиям человеческого сердца: В мыслях об ином, инаком,/ И ненайденном, как клад,/ Шаг за шагом, мак за маком -- / Обезглавила весь сад. Для Цветаевой жизнь -- это тайна (Знаю всю глухонемую тайну,/ Что на темном, на косноязычном/ Языке людском зовется -- Жизнь), но в подавляющем большинстве случаев концепт жизни интерпретируется ею как нечто бренное, обрекающее на лишения и невзгоды. Истинная жизнь -- свет, что-то третье, что над жизнью и смертью, а потому -- Из всего того один лишь свет тот/Наш был, как мы сами только отсвет/ Нас, -- взамен всего сего -- весь тот свет! («Новогоднее», 1927). Цветаева актуализирует в текстах два важных момента: нежелание жить в бездушном мире и неверие в смерть как бесследное исчезновение навсегда. Таким образом, у Цветаевой концепт «жизнь» репрезентирован в основном отрицательно-оценочными коннотациями, закрепляющими индивидуально-авторские представления о ней. В произведениях, реализующих концепт «жизнь», поэтесса выступает как активно действующее лицо, как судья, выносящий жизни, в которой нет свободы, справедливости, строгий приговор. Выход -- уйти в свой мир, в творчество, «дозорить» до иных времен: Уединение в груди./ Уединение: уйди/ Жизнь! («Уединение: уйди в себя...», 1934). Действительно, у Цветаевой явно доминирует интерпретация жизни как подчинения себя творчеству. Истинная жизнь поэта разворачивается ночью, когда душа освобождается от гнетущего ее быта и условностей дня: ...ночью живя и дыша. К ключевым атрибутам концепта «жить» можно отнести следующие: ...Жить -- пожизненно -- без нег!; Жить так, как пишу, образцово и сжато, -- / Как Бог повелел и друзья не велят. Для радости, счастья у поэта немного времени. Его удел -- мука, боль, тоска: Люди, поверьте: мы живы тоской!/ Только в тоске мы победны над скукой; ревностью жизнь жива! Противопоставляя во многих стихотворениях быт и бытие, Цветаева в конечном итоге «приходит к краеугольной своей проблеме, никогда не покидавшей ее творчество, -- к бытию поэтического духа, высшему его назначению» [7, с. 334]. Причем номинация «дух» интерпретируется Цветаевой как нечто возвышенное, дарованное не всем, находящееся над обыденностью. Дух как некий посох, помогающий идти по жизни, есть лишь у сильного человека, способного на преодоление испытаний: Не удушенный в хламе,/ Снам и дням господин,/ Как отвесное пламя/ Дух -- из ранних седин! («Седые волосы», 1922). Именно дух является жизненным кредо Цветаевой: Не жалейте! Все сбылось,/ Все в груди слилось и спелось,/ Спелось -- как вся даль слилась/ В стонущей трубе окрайны./ Господи! Душа сбылась:/ Умысел мой самый тайный («Золото моих волос», 1922). Душа как высшая мера вещей играет первостепенную роль в шкале морально-этических ценностей не только поэта, но и всего русского народа. Сама Цветаева в ряде стихотворений показывает, как она хочет жить, и потому номинация «жизнь» сменяется предикатом «жить». Так поэтесса подчеркивает свое понимание жизни как активного действия, что наиболее рельефно проявлено в эготивных коммуникативных моделях. Например: Я счастлива жить образцово и просто:/ Как солнце -- как маятник -- как календарь./ Быть светской пустынницей стройного роста/Премудрой, как всякая божия тварь. Предикативные конструкции счастлива жить и жить образцово и просто актуализируют ценностную составляющую концепта «жизнь» в понимании говорящего и эмотивную доминанту. Предикат «жить» соотнесен у Цветаевой с предикатами знать, быть, сбыться, что интерпретирует признаки концепта жизни как действия, ощущения жизни как вложенного кем-то в разум и душу поэта изначального знания. Итак, в лирике Цветаевой концепт «жизнь» представлен:

а) через авторские контекстуальные синонимы, слова-интерпретаторы: каторга, базар, боль, разлука, стих;

б) через оценочные эпитеты -- (жизнь) молодая, нищая, тесная, лживая;

в) посредством предикатов: жить; избывать жизнь; выпасть, заживо гнить меж тел, проноситься; жить без нег; жить образцово и просто; жить тоской;

г) посредством сопряженных предикатов: любить, страдать, творить, песню дать, сбыться;

д) слова-символы: каторга, дух.

Конкретизация концепта «жизнь» у Цветаевой находит отражение в ее представлениях о жизни и соотнесена с лирической героиней, помещенной в область актуализации смысловой доминанты. Автор как творческая личность, наряду с общепринятыми знаниями, привносит в представления о мире и свои частные, индивидуальные знания. Аспекты концептуализации, таким образом, обусловлены, во-первых, объективными законами мироустройства, во-вторых, оценочной позицией автора, его углом зрения на факты действительности. Выдвижение смысла текста и специфика интерпретации концепта обнаруживается в актуализации определенных свойств и признаков объекта, избранных автором в качестве существенных. В произведениях, интерпретирующих концепт «жизнь», чаще всего реализуются эготивная коммуникативная модель «Я-собственное» в ее разновидности «Я-внутреннее» и Ты-конструкции в эготивно-апеллятивных коммуникативных моделях. М. Цветаева проявляет себя как лицо действующее, занимающее активную жизненную позицию. Частотны инфинитивные предложения, предложения с однородными членами, такие графические средства, как тире, выполняющее акцентно-выделительную и соединительную функции, восклицательный и вопросительные знаки, объективирующие эмотивные смыслы и оформляющие авторско-читательские контакты внутри текста. Номинативные доминанты обладают ярко выраженной коннотацией, актуализирующей ценностные структуры авторского сознания. Рассмотрим в качестве примера концептуального анализа стихотворение М. Цветаевой «Я счастлива жить образцово и просто. » (1918) и выявим языковые способы интерпретации автором концепта «жизнь». В тексте частотен предикат «жить», который объективирует понимание жизни автором как активного действия. В первом четверостишии когнитивная структура (КС) «жизнь» вводится посредством когнитивного признака (КП) «обыденное, привычное», вербализованного сравнениями с союзом как, находящимися в отношениях производности с метафорой и используемыми в качестве способа авторской аргументации, актуализации эмотивных намерений автора, его аксиологических установок: Ясчастлива жить образцово и просто:/ Как солнце -- как маятник -- как календарь. Номинации солнце, маятник, календарь маркируют, на наш взгляд, КП «мерное течение жизни», интерпретирующий и КС «время», и КС «жизнь». Контекстуально предикат жить сопряжен с предикативными конструкциями «Быть светской пустынницей стройного роста» (жить -- быть пустынницей, т. е. отшельницей) и быть «премудрой, как всякая божия тварь», объективирующими КП «гордое одиночество», КП «вложенное кем-то изначальное знание» и включенными Цветаевой в качестве интерпретирующих признаков в КС «жизнь». В контексте предикат жить соотнесен с предикатом знать: Знать: Дух -- мой сподвижник, и Дух -- мой вожатый! В результате -- жизнь есть жизнь души, нечто высшее, духовное. Ритмическая, графическая и смысловая акцентуация номинации Дух (чуть позже -- номинации Бог) является репрезентантом КП «духовное» в КС «жизнь». Это жизненный выбор автора, что и подчеркивает семантически значимый повтор местоимения мой, его употребление после тире, функционирующего как выделительно-акцентирующее, указывающее на характер отношений между содержательными компонентами в составе смысловых блоков. Оформление высказывания как восклицательной синтаксической конструкции не только маркирует авторские эмоции, но и «работает на смысл». Дух уподобляется в тексте лучу, взгляду (глаза -- зеркало души), он непреклонен и требует образцовой жизни: Входить без докладу, как луч и как взгляд./ Жить так, как пишу, образцово и сжато, -- / Как Бог повелел и друзья не велят. Таким образом, КС «жизнь» в авторском сознании есть выбор между простым, материальным, привычным, всем понятным и высоким, духовным, требующим отречения от многих земных радостей. Цветаева выбирает второе -- Дух. Тогда становится понятной связь в тексте КС «жизнь» с КС «творчество»: для Цветаевой одно обязательно предполагает другое, что и акцентировано союзом как, устанавливающим отношения аналогии, ибо то, о чем идет речь, мыслится говорящим совершенно одинаковым: жить -- творить, творить -- жить. Так повелел Бог. Стихотворение состоит из двух катренов. Размер -- амфибрахий: ударения падают на 2, 5, 8, 11-й слоги. В первой и третьей строках второго катрена ударными являются 1-й и 2-й слоги. Спондей служит акцентуации важных в смысловом плане лексем знать, Дух. Ритмически выделены все концептуально значимые слова: жить, писать, солнце, пустынница, премудрая, знать, Дух, луч, взгляд, Бог. Частотны ассонансы на «высокий», «светлый» ударный [о], «яркий», «сильный» [а], «сине-лиловый», «мужественный» [у]. Аллитерации преимущественно на «темные» согласные [с], [ж], [ц], [ш] выступают в качестве фонетических маркеров «пустынной», затворнической жизни Поэта, жизни -- служения Духу. Таким образом, концепт «жизнь» интерпретируется М. Цветаевой как выбор между простым, материальным, привычным и высоким, духовным, требующим отречения от многих земных радостей. Цветаева выбирает второе -- Дух. Очевидной становится связь в тексте КС «жизнь» с КС «творчество»: для Цветаевой одно обязательно предполагает другое, что и акцентировано союзом как, устанавливающим отношения аналогии, ибо то, о чем идет речь, мыслится говорящим как равносущее: жить -- творить, творить -- жить. Так повелел Бог. Жить для Цветаевой -- это быть, сбыться. Жизнь есть служение Духу. Таким образом, неразрывность смысловых, коммуникативных и семиотических стратегий автора доказывает существование общих на уровне конкретного поэтического текста принципов представления автором действительности и самого себя.

Выводы по второй главе.

Во второй главе перечисляются существующие подходы к понятию концепта «жизнь» этимологически, исторически, толкования в толковых словарях, философское, биологическое, происхождение жизни и др. в языкознании. В когнитивной лингвистике концепт «жизнь» является постоянным объектом исследования. Но остается не достаточно изученным такой аспект исследования концепта «жизнь», как лексическая и словообразовательная репрезентация в них концепта «жизнь». Передача значения ядерной лексемы “жизнь” и ее дериватов в русском языке при функционировании в различных подходах выясняется представленность значений дериватов ядерной лексемы интерпретации его значений в русском языке. Аанализируется семантическое наполнение, как ядерной лексемы «жизнь», так и ее дериватов при самостоятельном употреблении в текстах с учетом констатации дополнительных значений в составе общих значений, реализуемых ими согласно данным словарей. Можно констатировать присутствие ядерной лексемы "жизнь", а также словообразовательных структур этой лексемы: "жить", "живот", "живой", "живая", "живо", "житье". Они способны выражать не все значения, установленные в составе ее словообразовательного поля, а лишь такие как:

1) жизнь как реальная действительность ("житье");

2) жизнь как действие ("жить");

3) жизнь как качество ("живой", "живая", "живящий" и др.);

4) быстрота действия (лексема «живо»);

5) жизнь-существование (лексема «жизнь»);

6) жизнь в противопоставление смерти (лексема «жизнь»);

7) обеспечение едой ("жить").

Перечень значений ядерной лексемы "жизнь" и ее непрефиксальных дериватов при их самостоятельном употреблении раскрывает понятийную часть концепта "жизнь". Наиболее часто употребляется дериват "жить". Нередко отмечается употребление лексем "живой", "живящий". Всю жизнь не просидишь на дереве, когда-нибудь и слезть захочешь; а уж я ни шагу отсюда не сделаю (Волшебное кольцо 1977: 149).

Характеристика семантического наполнения фразеологизмов, содержащих дериваты ядерных лексем “жизнь”, используемых в русском языке посвящена обзору существующих направлений изучения фразеологизмов как средств вербализации концептов в современном языкознании. Нами осуществлен анализ семантики как ядерных лексем, так и их дериватов, используемых в составе фразеологизмов в русском языке с целью выяснения передачи дополнительных значений, незафиксированных в составе общих значений семантических полей дериватов этих лексем. Анализ семантического наполнения фразеологизмов, встречаемых в русском языке, в состав которых в качестве компонентов могут входить как ядерные лексемы «жизнь», так и их дериваты, показал, что в русском языке отмечается присутствие пяти тематических групп фразеологизмов, имеющих в качестве компонента ядерную лексему “жизнь”

1) «жизнь-любовь»;

2) «удовлетворение от жизни»;

3)«жизнь- смерть»;

4)«тяжести жизни»;

5) «жизнь- движение».

Эти значения выражают понятийный компонент концепта "жизнь" в русском языке. Фразеологизмы, имеющие в своем составе ядерную лексему «жизнь», во фразеологическом словаре русского языка имеют местою. Хотелось бы отметить тот факт, что значения фразеологизмов тематической группы «жизнь-смерть» сходно по своей семантике с базовой семой «жизнь как противоположность смерти» в составе семантического поля словообразовательных непрефиксальных структур ядерной лексемы “жизнь”, рассмотренной выше. Что касается дериватов ядерной лексемы «жизнь», то ее дериват «жить» в составе фразеологизмов русского языка может быть представлен такими словосочетаниями как: жил да был; жить-поживать; жить себе; живут, хлеб жуют; живет- величается и другие. В основном эти словосочетания выражают значения «жизнь как действие», «жить в достатке», «жить счастливо». Эти значения репрезентируют понятийный компонент концепта "жизнь" в русском языке. Встречаемые в сказках выражения: жили были, жил-был, жил да был являются по своей сути сказочными зачинами и представляет собой семантическое заимствование из мерянского, субстратного финно-угорского языка, распространенного в прошлом на территории современной центральной России и ассимилированного постепенно русским языком (Бирих и другие 1999:190). Русские словосочетания, элементами которых может быть слово "жить" их семантической наполняемостью в виде таблицы.

Таблица 1.

Семантика устойчивых словосочетаний, содержащих в своем составе дериват "жить"

		Русский язык
		1.Жизнь как действие
		2.Жить в достатке
		3.Жить счастливо

Как показывает таблица, в устойчивых словосочетаниях присутствует три значения. Что касается фразеологизмов, в которых встречается дериват "живой", то в этих словосочетаниях присутствуют такие значения как: «живой - здоровый»(как качество); «живой в противоположность мертвому». Количественный анализ показал, что в русском языке этими словосочетаниями чаще реализуется значение "живой-здоровый"(как качество). Дериват "живот" встречается в устойчивых словосочетаниях, которые, кстати, не отмечаются в составе фразеологизмов в словарях, но способны выражать такие значения, как: «жизнь в противоположность смерти» (дать живота); «жить в достатке» (жить да быть, да животы наживать, на славу всем людям). В количественном плане эти словосочетания представляют перечисленные значения в в русском языке в одинаковой мере. Дипломная работа не исчерпывает всех аспектов проблемы словообразовательных структур ядерных лексем концепта «жизнь» в русском языке. Несомненный интерес представляет изучение префиксальных дериватов ядерной лексемы «жизнь», репрезентирующей понятийную часть исследуемого концепта в русском языке.



ЗАКЛЮЧЕНИЕ

И в заключение необходимо отметить, что последние достижения в области функциональной лингвистики показали, что словарный состав любого языка распадается на некоторое число семантических полей. Поля объединяются в более крупные единицы - функционально-семантические сферы. Основные функционально-семантические сферы - бытие, деятельность, состояние, чувство, поведение, модальность, восприятие.

Базу функционально-семантических сфер составляют концепты, которые связаны с различными аспектами жизнедеятельности человека жить, работать, двигаться.

Действия, обозначаемые перечисленными глаголами предполагают ряд взаимосвязанных проявлений «жизни», «работы», «движения». Эти действия многоаспектны, разноплановы и представлены в языке как комплексные, сложные понятия.

В нашей дипломной работе подробно рассмотрен концепт «жизнь».

В качестве главного лексико-семантического варианта в словарях дается значение «существовать, быть живым». Это действительно тот стержень, та база, на которых основываются все остальные значения многозначного существительного «жизнь».

Данный аспект проявляется во всех других значениях, выступая в них как имплицитный, скрытый компонент семантики. Однако само по себе это значение не является частотным, поэтому не может играть ведущую роль в смысловой структуре существительного «жизнь».

Диапазон употребления существительного «жизнь», область его применения определяется сочетаемостью, которая играет основную роль в конкретизации содержания существительного, связанного с разнообразной информацией, характеризующей аспекты проявления общей идеи жизни человека. Богатая сочетаемость существительного предопределяет многомерность расщепления глобального концепта «жизнь». Так происходит формирование некоторой суммы общих характеристик явления, которые в обобщающем виде получают свое отражение в лексических значениях слов и которые представляют определенный итог беспрерывно классифицирующей и познавательной деятельности человеческого мышления.

Отдельные аспекты общего значения бытия могут выражаться в сочетании существительного «жизнь» с определенными классами прилагательных. Ср.: жизнь - человеческая, новая, старая, повседневная, обычная, городская, сельская,; счастливая, спокойная, бурная и т. д. В этих словосочетаниях проявляются локальный, оценочный, темпоральный аспекты бытия человека и посессивность.

В структуре многозначного существительного «жизнь» осуществляется первая ступень концептуализации понятия бытия человека. Она проявляется как внутрисловная конкретизация «общего значения».

В результате когнитивного подхода, когда учитываются разнообразные и разноаспектные по сфере функционирования и масштабности типы знаний человека, можно получить реальную картину определенного фрагмента действительности, который будет представлен в функционально-семантическом словаре как его отдельный блок.

Функционально-семантические сферы словаря могут выступать в качестве единиц сравнения при сопоставительном изучении языков, поскольку глобальные концепты являются общими для всех языков. В их конкретной реализации в языках выделяются универсальные и идиоэтнические элементы значения.

Человек проницаем для культуры, более того -- он пронизан культурой. И если уж представлять себе это состояние в виде какого-либо образа, то не следует воображать себе культуру в виде воздуха, который пронизывает все поры нашего тела, -- нет, это «пронизывание» более определенное и структурированное: оно осуществляется в виде ментальных образований -- концептов. Концепты -- как бы сгустки культурной среды в сознании человека.

Концепт -- явление того же порядка, что и понятие. По своей внутренней форме в русском языке слова концепт и понятие одинаковы: концепт является калькой с латин conceptus -- «понятие», от глагола concipere «зачинать», т. е. значит буквально «поятие, зачатие»; понятие от древне - русского глагола пояти, «схватить, взять в собственность, взять женщину в жены» буквально значит, в общем, то же самое. В научном языке эти два слова также иногда выступают как синонимы, одно вместо другого. Но так они употребляются лишь изредка. В настоящее время они довольно четко разграничены.

Концепт и понятие -- термины разных наук; второе употребляется главным образом в логике и философии, тогда как первое, концепт, является термином в одной отрасли логики -- в математической логике, а в последнее время закрепилось также в науке о культуре, в культурологии, и является главным термином нашего Словаря. Концепт -- это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт -- это то, посредством чего человек -- рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» -- сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее. Возьмем, например, представления рядового человека, не юриста, о «законном» и «противозаконном»,-- они концентрируются прежде всего в концепте «закон». И этот концепт существует в сознании (в ментальном мире) такого человека, конечно, не в виде четких понятий о «разделении властей», об исторической эволюции понятия закона, и т. п. Тот «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, который сопровождает слово закон, и есть концепт «закон». В отличие от понятий в собственном смысле термина (таких, скажем, как «постановление», «юридический акт», «текст закона» и т. п.), концепты не только мыслятся, они переживаются. Они -- предмет эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений. Концепт -- основная ячейка культуры в ментальном мире человека. У концепта сложная структура. С одной стороны, к ней принадлежит все, что принадлежит строению понятия (этому отведена краткая начальная часть настоящей статьи); с другой стороны, в структуру концепта входит все то, что и делает его фактом культуры -- исходная форма (этимология); сжатая до основных признаков содержания история; современные ассоциации; оценки и т. д.



ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение № 1

ЖИЗНЬ КАКАЯ?

вся

человеческая

достаточная

жалкая

всякая

нормальная

собственная

наземная

цветочная

земная

мирная

благополучная

чужая

своя

постельная

священна

пуста

дорога

ужасна

щедра

новая. Старая

сознательная

семейная

тяжелая

горестна

настоящая

повседневная

хорошая

вторая

женская

короткая

такова

ФАЗЫ

жизнь делится на части

часть жизни

на всю жизнь

начинать жизнь

годы жизни

идти по жизни

жизнь течет

будущая жизнь

конец жизни

жизнь после тебя

жизнь до катастрофы

раз в жизни

ОБЪЕКТ

жизнь с женой

жизнь другого

жизнь без тебя

жизнь чужая

спутник жизни

идол жизни

идолопоклонники жизни

страховка жизни

о жизни

смысл жизни

путь жизни

все условно в жизни

неписаный закон жизни

вернуть к жизни

подарить жизнь

продлить жизнь

возвращать к жизни

вернуть к жизни

вернется к жизни

пройти в жизнь

путевка в жизнь

жизнь вернется

жизнь не вернется

спасти жизнь

угрожать жизни

жить

жизнь построена

жизнь проходит мимо

жизнь проходит

жизнь сокращается

опыт жизни

нажитый опыт жизни

наладить жизнь

прожитая жизнь

жизнь после смерти

жизнь на Марсе

жизнь в микромире

жизнь в макромире

УСТОЙЧИВЫЕ СЛОВОСОЧЕТАНИЯ, ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ

жизнь висела на волоске

жизнь висела на цепочке

придать вкус жизни

жизнь берет свое

ни живой, ни мертвый

нужное животворящее лекарство

есть право на жизнь

перестроить жизнь

отдать свою жизнь

покончить с жизнью

жить по-новому

жить по-старому

порвать с прошлой жизнью

перемена жизни

поворот судьбы

переступить рубеж

сжечь место жизни (сжигать мосты)

сжигать место жизни

испортить жизнь

искалечить жизнь

отравлять жизнь

приукрасить жизнь

житейские дела

живой труп

живучий

живущие

живучий как кошка

жизнеспособный

жизнестойкий

жизнелюбивый

жизнелюбие

жизнерадостный

жизнеутверждающий

животворный

животворящая

жизнеобеспечение

отжившие

ожившая от летаргического сна

наживные деньги

нажива

переживать

пережила

выживает

выживание

инстинкт выживания

разжиться

дожить до какого-то времени

доживать

жизнь

проводить жизнь

поживать

жить-поживать, да добра наживать

проводить жизнь

прожигать жизнь

всю жизнь

жизнь навеки

жизнь одно удовольствие

вовек не забыть

ни разу в жизни

долголетний

долговечный

недолговечный

пожизненный срок

на всю жизнь

пожизненная пенсия

друг на всю жизнь

друг жизни

полюбить на всю жизнь

жизненный

житейский

жизненные обстоятельства

старый жизненный быт

жизненные условия

бытовые условия

устать от жизни

претворить в жизнь

жить-поживать

житье-бытье

устроить семейную жизнь

жизнь, бытие. Обитание

существование

образ жизни

долгих лет жизни

да здравствует жизнь

живите в согласии.

1. 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Кузнецова Н.В. Переводческие тенденции передачи значений ядерной лексемы “life” на русский язык (на материале английских народных сказок)// Вестник Бурятского государственного университета. Выпуск 11. Романо-германская филология.- Улан-Удэ: Изд-во Бурятского гос.ун-та.- 2009.- С.58-61.

2. Кузнецова Н.В. Фразеологические единицы с концептом «жизнь» в русских народных сказках // Вестник Поморского университета. Научный журнал. Серия «Гуманитарные и социальные науки».-Архангельск.-2009.- №11.-С.169-173.

3. Кузнецова Н.В. Переводческие приемы семантической интерпретации на русский язык лексем “to live” и “living” (на материале народных сказок)// Вестник Башкирского университета. 2010.-Том 15.№1.-С.46-48.

4. Кузнецова Н.В. Лексическая представленность концепта "жизнь" в английском и русском языках //Филологические науки. Вопросы теории и практики. - Тамбов: "Грамота", 2008. -№2(2). -С.60-62.

5. Кузнецова Н.В. Словообразовательные возможности репрезентации концепта "жизнь" в виде лексических полей, демонстрирующих проявление жизни как всего живого и жизнеобеспечения человека.//Materiбly IV mezinбrodnн vedecko - praktickб konference "Vмda a vznik-2008/2009". -Dнl 13/ Filologickй vмdy.-Praha. Publishing House "Education and Science" s.r.o.-C.47-50.

6. Кузнецова Н.В. "Жизнь - противопоставление смерти" и "жизнь как качество" в словообразовательных структурах английского и русского языков.//Альманах современной науки и образования.- Тамбов: "Грамота", 2009.-№2 (21):Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии и методика преподавания языка и литературы: В 3-х ч.-Ч.3-С.84-86.

7. Кузнецова Н.В. Жизнь как объект в словообразовательных структурах английского и русского языков.//Молодёжь и наука: реальность и будущее: Материалы II Международной научно-практической конференции (г. Невинномысск, 3 марта 2009)/Редкол.:В.А.Кузьмищев, О.А.Мазур, Т.Н.Рябченко, А.А.Шатохин: в 9 томах.- Невинномысск: НИЭУП,2009.-Том IV: Филологические науки-2009.- С.192-193.

8. Кузнецова Н.В. Семантическая представленность ядерной лексемы «жизнь» и ее словообразовательных моделей в русских народных сказках //Актуальные проблемы профессионального речевого общения: Материалы II международной научной интернет-конференции молодых ученых. Мичуринск 2010г./отв. редактор Л.Г.Попова- Мичуринск: Изд-во МичГАУ, 2010.- С.125-128.

9. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. М.: Языки славянской культуры, 2001. 288 с.

10. Донская Т. К. Этнофилологический аспект анализа художественного текста: Анализ текста в вузе и школе: мат. проблемной группы (Санкт-Петербург, 29 января 2007 г.). СПб., 2007. С. 119--126.

11. Карасик В. И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград; Архангельск, 1996. С. 3--15.

12 Москвин В. П. Выразительные средства современной русской речи. Тропы и фигуры. Терминологический словарь. Ростов н/Д.: Феникс, 2007. 940 с.

13. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений // Российская АН; Российский фонд культуры. 3-е изд., стереотип. М.: АЗЪ, 1996. 928 с.

14. Осипова А. А. Смерть // Антология концептов / под ред. В. И. Карасика, И. А. Стернина. Волгоград: Панорама, 2006. Т. 3. С. 364--380.

15. Саакянц А. А. Марина Цветаева: страницы жизни и творчества (1910--1922). М.: Сов. писатель, 1986. 352 с.

16. Цветаева М. И. Собрание соч.: в 7 т. М.: Эллис Лак, 1994. Т. 1. 640 с.

17. Цветаева М. И. Собрание соч.: в 7 т. Т. 2.: Стихотворения. Переводы. М.: Эллис Лак, 1994. 592 с.

18. Цветаева М. И. Собрание соч.: в 7 т. Т. 3: Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки. М., 1997. 352 с.

19. Чернейко Л. О. Гештальтная структура абстрактного имени // НДВШ ФН. 1995. № 4. С. 73--83.

20. REFERENCES

21. Vezhbitskaya A. Ponimaniye kul'tur cherez posredstvo klyuchevykh slov. M.: Yazyki slavyanskoy kul'tury, 2001. 288 s.

22. Donskaya T. K. Etnofilologicheskiy aspekt analiza khudozhestvennogo teksta: Analiz teksta v vuze i shkole: mat. problemnoy gruppy (Sankt-Peterburg, 29 yanvarya 2007 g.). SPb., 2007. S. 119--126.

23. Karasik V. I. Kul'turnye dominanty v yazyke // Yazykovaya lichnost': kul'turnye kontsepty. Volgograd; Arkhangel'sk, 1996. S. 3--15.

24. Moskvin V. P. Vyrazitel'nye sredstva sovremennoy russkoy rechi. Tropy i figury. Terminologicheskiy slovar'. Rostov n/D.: Feniks, 2007. 940 s.

25. Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu. Tolkovy slovar' russkogo yazyka: 80000 slov i frazeologicheskikh vyrazheniy // Rossiyskaya AN; Rossiyskiy fond kul'tury. 3-e izd., stereotip. M.: AZ'', 1996. 928 s.

26. Osipova A. A. Smert' // Antologiya kontseptov / pod red. V. I. Karasika, I. A. Sternina. Volgograd: Panorama, 2006. T. 3. S. 364-380.

27. Saakyants A. A. Marina Tsvetayeva: stranitsy zhizni i tvorchestva (1910-1922). M.: Sov. pisatel', 1986. 352 s.

28. Tsvetayeva M. I. Sobraniye soch.: v 7 t. M.: Ellis Lak, 1994. T. 1. 640 s.

29. Tsvetayeva M. I. Sobraniye soch.: v 7 t. T. 2.: Stikhotvoreniya. Perevody. M.: Ellis Lak, 1994. 592 s.

30. Tsvetayeva M. I. Sobraniye soch.: v 7 t. T. 3: Kniga 1. Poemy. Poemy-skazki. M., 1997. 352 s.

31. Cherneyko L. O. Geshtal'tnaya struktura abstraktnogo imeni // NDVSh FN. 1995. N 4. S. 73-83.

32. Августин Аврелий. Исповедь // Лабиринты души. Симферополь, 1998. С.5-218.

33. Акафистник. Издание Сретенского монастыря, 1997.

34. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. М., 1986.

35. Аникин В.П. Русские пословицы и поговорки. М., 1988.

36. Апресян Ю.Д. Толкование лексических значений как проблема теоретической семантики // ИАН СЛЯ. 1969. Т.28, № 1. С.11-23.

37. Апресян Ю.Д. Избранные труды: В 2-х томах. М., 1995.

38. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // ВЯ. 1993. № 3. С.27-35.

39. Аргайл М. Психология счастья. М., 1990.

40. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: 1988.

41. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С.136-137.

42. Арутюнова Н.Д. Введение // Логический анализ языка. Ментальные действия. М., 1993. С.3-7.

43. Арутюнова Н.Д. Истина и судьба // Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994. С.302-316.

44. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека.М., 1998.

45. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М., 1997. С.267-279.

46. Бабаева Е.Э. Кто живет в вертепе, или опыт построения семантической истории слова // ВЯ. 1998. № 3. С.94-106.

47. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж, 1996.

48. Бабушкин А.П. Культура, когниция, перевод // Социокультурные проблемы перевода. Воронеж, 1998. С.10-16.

49. Бабушкин А.П., Жукова М.Г. Перевод реалий в свете проблем когнитивной семантики // Проблемы культурной адаптации текста. Воронеж, 1999. С.11-13.

50. Базылев В.Н. Мифологема скуки в русской культуре // RES LINGUISTICA. Сборник статей. К 60-летию профессора В.П. Нерознака. М., 2000. С.130-147.

51. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986.

52. Белошапкова В.А. и др. Современный русский язык. М., 1981.

53. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.

54. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995.

55. БЭ - Библейская энциклопедия. Korntal, 1989.

56. Богин Г И. Переход смыслов в значения // Понимание и рефлексия. Ч.2. Тверь. 1994. С.8-16.

57. БТСРЯ - Большой толковый словарь русского языка. СПб.,. 1998.

58. Брудный А.А. Психологическая герменевтика. М., 1998.

59. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997.

60. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999.

61. Верещагин Е.М. Об относительности мирской этической нормы // Логический анализ языка: Языки этики. М., 2000. С.235-245.

62. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения: концепция речеповеденческих тактик. М., 1999.

63. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове).М. - Л., 1947.

64. Войшвилло Е.К. Понятие как форма мышления: логико-гносеологический анализ. М., 1989.

65. Воркачев С.Г. Хотеть-желать vs querer-desear: сопоставительный анализ употребления русских и испанских глаголов // Русский язык за рубежом. 1991. № 3. С.75-82.

66. Воркачев С.Г. "Две доли" - две концепции счастья // Языковая личность: проблемы креативной семантики. Волгоград: Перемена, 2000. С.54-61.

67. Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филологические науки. 2001. № 1. С.64-72.

68. Воробьев В.В. Лингвокультурология (теория и методы). М., 1997.

69. Гак В.Г. Языковые преобразования. М., 1998.

70. Голованивская М.К. Французский менталитет с точки зрения носителя русского языка. М., 1997.

71. Гудков Д.Б. Прецедентное имя и проблемы прецедентности. М., 1999.

72. Гумбольдт В.0 различии организмов человеческого языка и влиянии этого различия на умственное развитие человеческого рода. Введение во всеобщее языкознание. СПб., 1859.

73. Гумбольдт В.0 различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода // Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. Ч.1.М., 1960. С.68-86.

74. Даль В.И. Пословицы русского народа: В 3-х т. Т.1. СПб, 1996.

75. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В

76. 4-х т. СПб, 1998.

77. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М., 1949.

78. Дворецкий И.Х. Древнегреческо-русский словарь: В 2-х т. М., 1958.

79. Добровольский Д.О. Национально-культурная специфика во фразеологии (I) // ВЯ. 1997. № 6. С.37-48.

80. Додонов Б.И. Эмоция как ценность. М., 1978.

81. Дубинин И.И., Гуслякова Л.Г. Динамика обыденного сознания. М., 1995.

82. Дубко Е.Л., Титов В.А. Идеал, справедливость, счастье. М., 1989.

83. Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь. М., 2000.

84. Житие и подвиги преподобного Сергия Радонежского. М., 2000.

85. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. М., 2000.

86. Зализняк Анна А. Семантическая деривация в синхронии и диахронии: проект "Каталога семантических переходов" // ВЯ. 2001. № 2. С.13-25.

87. Ивин А.А. Основания логики оценок. М., 1970.

88. Иеромонах Роман. Внимая Божьему веленью. Стихи. Духовные песнопения. Мн., 2000.

89. Камю А. Четвертое письмо к немецкому другу // Вопросы литературы. 1980. № 2. С.179.

90. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград-Архангельск. 1996. С.3-16.

91. Карасик В.И. Религиозный дискурс // Языковая личность: проблемы лингвокультурологии и функциональной семантики. Волгоград, 1999. С.5-19.

92. Карасик В.И. Оценочные доминанты в языковой картине мира // Единство системного и функционального анализа языковых единиц. Белгород, 1999а. С.39-40.

93. Карасик В.И. Этнокультурные типы институционального дискурса // Этнокультурная специфика речевой деятельности. М., 2000. С.37-63.

94. Карасик В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград, 2000а. С.5-20.

95. Карасик В.И. О категориях лингвокультурологии // Языковая личность: проблемы коммуникативной деятельности. Волгоград, 2001. С.3-16.

96. Карасик В.И., Шаховский В.И. Об оценочных пресуппозициях // Языковая личность: вербальное поведение. Волгоград, 1998. С.3-13.

97. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.

98. Кессиди Ф.Х. Этические сочинения Аристотеля // Аристотель. Сочинения в 4-х т. Т.4.М., 1983. С.5-37.

99. Кларин М.В. На путях познания счастья (вступительная статья) // Аргайл М. Психология счастья. М., 1990. С.5-26.

100. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. М., 1994.

101. Книга Жизни: Сводный текст четырех Евангелий на основе современного русского перевода Нового Завета, изданный в сотрудничестве с христианскими церквями СНГ. Мн., 2000.

102. Кобозева И.Г. "Смысл" и "значение" в "наивной семиотике" // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991. С.183-186.

103. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и в языке. М., 1990.

104. Косой М.Г. Чувственный компонент в лексическом значении // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе. М-Пенза, 1998. С.10-16.

105. Костомаров В.Г., Бурвикова Н.Д. Современный русский язык и культурная память // Этнокультурная специфика речевой деятельности. М., 2000. С.23-36.

106. Кубрякова Е.С. Язык пространства и пространство языка (к постановке проблемы) // ИАН СЛЯ. 1997. Т.56, № 3. С.22-31.

107. Кубрякова Е.С. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.

108. Кузнецов А.М. Когнитология, "антропоцентризм", "языковая картина мира" и проблемы исследования лексической семантики // Этнокультурная специфика речевой деятельности. М., 2000. С.8-22.

...