Неполные предложения как художественный приём (на примере поэтических произведений А.А. Ахматовой)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Раздел 1. Неполные предложения как единица текста

1.1 Неполное предложение в лингвистическом аспекте

1.2 Классификация неполных предложений

Раздел 2. Синтаксические особенности поэтики А.А. Ахматовой

2.1 Особенности поэтического строя синтаксиса А.А. Ахматовой

2.2 Использование неполных предложений в лирических текстах поэтессы

Вывод

Список использованных источников



Введение

Неполные предложения имеют длительную историю изучения, отражают разные подходы исследователей к центральной категории синтаксиса - предложению. Так как в толковании языковедов нет общего мнения относительно единой формулировки классификации неполных синтаксических конструкций, следовательно, на современном этапе развития языка вопрос остаётся открытым.

Данная проблематика получила освещение в работах А.П. Сковородникова (1966), A.A. Чувакина (1973), Г.А. Золотова (1982), В.В. Бабайцева (1987), В.А. Белошапковой (1989), Е.В. Виноградовой (2012) и других, но о полноте исследования и исчерпанности предмета говорить рано, так как остается нерешённым ряд вопросов, связанных с семантикой и структурой неполных предложений в тексте. Недостаточно исследованы критерии неполноты (формальные и смысловые). Если критерием неполноты изолированно рассматриваемого предложения считать его смысловую неполноту, то почти вся наша речь окажется состоящей из «неполных по смыслу» предложений.

Неполные предложения распространены в разговорной речи, активно представлены в художественных произведениях, что вызывает необходимость их изучения с учётом лингвистических факторов.

Актуальность темы обусловлена тем, что неполные предложения - постоянно пополняющаяся единица синтаксиса. В поэтических текстах этот тип предложений распространён, но недостаточно изучен с точки зрения художественного приёма, это даёт основания считать перспективным данное направление исследования.

Цель исследования - охарактеризовать особенности неполных предложений на примере поэтических текстов Анны Ахматовой.

Задачи, решаемые в работе, вытекают из поставленной цели:

1. Рассмотреть понятие „неполное предложение” в лингвистическом аспекте исследования.

2. Проанализировать различные классификации неполных предложений.

3. Выявить особенности использования неполных синтаксических конструкций в поэтических текстах А. А. Ахматовой.

Объект исследования - неполные синтаксические конструкции.

Предмет исследования - неполные предложения в лирике А. А. Ахматовой.

В ходе работы были использованы следующие методы исследования: общенаучный описательный (при рассмотрении понятия „неполное предложение”), элементы дистрибутивного анализа (при анализе неполных предложений в поэтических текстах поэтессы), элементы формально - грамматического анализа предложений.



Раздел 1. Неполные предложения как единца текста

1.1 Неполные предложения в лингвистическом аспекте

Неполные предложения имеют длительную историю изучения и в своем лингвистическом представлении отражают разные подходы исследователей к центральной категории синтаксиса - предложению. При изучении научной литературы, посвященной неполным предложениям, и соответствующих разделов учебников по современному русскому языку, нам пришлось столкнуться с определенными трудностями: практически все ученые-языковеды, занимавшиеся этой проблемой, дают разные определения неполного предложения и сильно отличающиеся друг от друга их классификации. Ученые подходят к этому вопросу с различных точек зрения.

Так, неполное предложение могло пониматься как единица: психо-мыслительная (A.А. Шахматов); формальная, имеющая в основе отвлеченный образец, структурную схему (А.М. Пешковский, Н.Ю. Шведова); структурно-семантическая с определенным типовым значением (И.А. Попова, Г.А. Золотова, В.А. Белошапкова).

Впервые на пропуск слов в предложении указывается в грамматике М. Смотрицкого [25, с. 201].

Термин „неполное предложение” был использован профессором Н.И. Гречем (1827), представителем логико-грамматического направления. Идеальный состав предложения определяется у него составом суждения: оно включает субъект, предикат и связку. Неполными же считаются такие предложения, структура которых не соответствует структуре логического суждения, то есть характеризуется отсутствием какого-то из этих элементов [13, с. 227].

Дальнейшее развитие учения об эллипсисе, или опущении частей предложения нашло в „Начертаниях русского синтаксиса” П.М. Перевлесского, который считал, что опускаться могут лишь „подчинённые” члены [19, с. 36].

Более детальное рассмотрение неполных предложений было начато A.М. Пешковским (1938). Он выдвинул принципиально новый подход к выявлению неполноты, при котором в центре внимания оказывалась формальная сторона явления и грамматические отношения между словами. A.М. Пешковский по существу определил критерий неполноты, состоящий в том, что для понимания их содержания необходимо заимствование слов из окружающей речи, замена их реальными представлениями из обстановки речи или из предыдущего опыта говорящих и др.

Однако свою классификацию A.М. Пешковский строит не на основе этих факторов и обусловленном ими характере неполноты предложений, а чисто формально - на синтаксическом положении пропущенного члена предложения. В зависимости от того, какого именно члена не хватает, A.M. Пешковский выделяет шесть разновидностей неполных структур. В них может недоставать: подлежащего, сказуемого, связки при наличии предикативного члена, предикативного члена при наличии связки, управляемого существительного или инфинитива, при наличии управляющего глагола, определяемого существительного при наличии не субстантивированного прилагательного [20, с. 225].

Таким образом, в нашем исследовании под неполнотой понимается неполнота формального состава, т.е. отсутствие того или иного члена, требуемого наличным составом предложения, самой формой словосочетаний.

A.М. Пешковский впервые ввел понятие „синтаксической позиции члена предложения” или „синтаксического места” и термин „предложение с незамещенными синтаксическими позициями”. Для него существенным грамматическим признаком, определяющим формальную организацию любого полного предложения, представлялась неразрывная синтаксическая связь его членов, с обязательным замещением позиций [20, с.226].

A.А. Шахматов, который исходил из понимания предложения как единицы психо-мыслительной, считал, что „язык в своих элементах зародился и развивался в составе предложения, ибо предложение является единственным способом отражения мышления в слове” [29, с. 573]. Поэтому он полагал, что предложения, неполные по своей структурной организации, вполне могут быть самодостаточными, т.е. полными, если в них находит свое выражение психологический субъект и психологический предикат. Это положение сформулировано применительно к односоставным предложениям.

A.А. Шахматов предпринял попытку расклассифицировать (на основе формальных показателей) неполные предложения с учетом односоставности и двусоставности предложений, которые были установлены для полных предложений. Как видим, эллиптические предложения в его понимании могут соответствовать автономной единице языка, обладающей предикативностью, поскольку пропущенное сказуемое легко восстанавливается по принципу „подразумевания” [29, с. 573].

С учетом рассмотренных выше концепций И.А. Попова представила глубокое и многостороннее исследование данных конструкций. Она предлагает следующее определение неполных предложений -- „это такие предложения, в которых их смысловая неполнота находит отражение в неполноте их формально-грамматического состава” [21, с. 133].

Из данного определения следует, что под термином „смысловая неполнота” отдельно взятого предложения подразумевается невербализованная часть фактического содержания сообщения. При этом выбор критерия смысловой неполноты предложения в значительной мере условен, произволен и продиктован практическими соображениями. Подробно рассматривается и критерий неполноты грамматического состава предложения. Он сходен с первым: под полнотой состава следует понимать полноту выражения им реального содержания. И.А. Попова предложила не распространять термин „неполное предложение ” на чисто разговорные синтаксические образования живой разговорной речи, пока они не будут изучены со стороны особенностей их формы. Что касается классификации неполных предложений, то она предлагает выделять следующие типы: относительно неполные, или неполносоставные, вопросно-ответные предложения диалогической речи, именные конструкции, эллиптические, общеупотребительные и общепонятные формулы речевого общения, собственно неполные предложения, и, наконец, разнообразные эквиваленты предложений, состоящие из частичных слов, повторов, добавлений [21, с. 129].

По её мнению, неполными являются те, относительно редкие и нетипичные для развитого речевого общения синтаксические структуры, в которых отражается мысль, не оформившаяся в приведенные друг с другом в связь словесные образы.

В академическом издании „Русской грамматики” большое внимание было уделено контекстному окружению неполных конструкций. Авторами было введено понятие „конситуативно обусловленной / необусловленной позиции”. С учетом этого критерия были выделены: собственно-неполные предложения и неполные реализации простых предложений. Однозначное понимание первых, конситуативно-обусловленных, обеспечивается текстуальной поддержкой или реальной ситуацией, в которой осуществляется процесс общения. Это компоненты сложного предложения, реплики диалогических единств и некоторые контекстуально подготовленные компоненты сложного синтаксического целого. В то же время авторы издания считают конситуативно-необусловленными неполными реализациями предложения, смысловое восполнение которых происходит за счет грамматических и лексико-семантических факторов. Они выделили в отдельные группы: „бесподлежащные предложения со сказуемым в форме 1 и 2 лица единственного и множественного числа и повелительного наклонения (грамматическая форма вербализованного члена предложения указывает на субъект действия) „Иду ”, „Идите ”; бессказуемостные предложения, где отсутствует глагол определенной лексико-семантической группы (речи, мысли, конкретного действия, экзистенции) „Я к тебе”; безинфинитивные предложения, в которых происходит разрушение подчинительных связей у глагола „захотелось (поехать) в Москву ” [22 с. 119-120].

Как видим, Н.Ю. Шведова, автор академической грамматики, в качестве критерия неполноты выделяет формально - семантический, обращая внимание не только на структурную неполноту предложения, но и на необходимость ее восполнения из ближайшего контекста или возможность смысловой компенсации за счет грамматических или лексико-грамматических факторов [22, с. 119-120].

Г.А. Золотова считает предложением языковую модель „типизированное средство для выражения типизованного значения” [22, с. 201]. После проведения компонентного анализа эллиптических предложений, она пришла к выводу, что применение такого понятия как эллиптичность модели оказывается фактически неоправданным для синтаксиса простого предложения, так как „недостаточность, ущербность, неполнота не могут быть свойственны ему по самой природе явления” [22,. с. 201]. По мнению лингвиста, неполнота предложений - это явление, лежащее в плоскости речевой реализации языковых моделей. С функциональной точкой зрения, в соответствии с ролью в структуре предложения неназванных слов, восполняемых контекстом, она различает несколько видов контекстной неполноты: на уровне модели, словосочетания и парадигматических модификаций модели предложения. Несмотря на значительный вклад Г. А. Золотовой в теорию эллиптологии, не все ее выводы однозначны. А. П. Сковородников упрекает её в том, что она абсолютизировала противопоставление связанных и свободных форм, не учитывая речевое окружение единиц.

Значительный вклад в исследование синтаксической неполноты и эллипсиса вообще внес А. П. Сковородников. В середине 70 гг. XX века он делает попытку систематизировать различные подходы к явлению эллипсиса в широком смысле. В своей работе „О критерии эллиптичности в русском синтаксисе” он пишет, что у отечественных ученых отсутствует ”единая точка зрения” на критерий эллиптичности, который видят в смысловой стороне предложения выполнение ими коммуникативной функции в конкретных речевых условиях.

А.П. Сковородников приводит следующее определение эллиптической (неполной) конструкции: «синтаксическая конструкция, которая 1) характеризуется хотя бы одной нереализованной обязательной (в том числе контекстуально обусловленной) языковой валентностью, компенсируемой средствами внутреннего или внешнего контекста, а также ситуацией высказывания; 2) имеет фактически (в речи, в тексте) или потенциально (в языке, в системе) соотносительную нормативную конструкцию с аналогичной реализованной валентностью» [24, с. 123].

Исследования В.В. Бабайцевой затрагивают вопросы неполноты в односоставных предложениях. По ее мнению, неполными односоставными предложениями „являются предложения, в которых опущен какой-либо член, имеющийся в контексте, подсказываемый ситуацией и сочетательными свойствами тех членов предложения, которые есть в наличии” [3, с. 127]. Опущены могут быть как главные, так и второстепенные члены предложения. Неполными могут быть определенно-личные, неопределенно-личные, обобщенно-личные, безличные, инфинитивные и номинативные предложения. Определение типа неполного односоставного или двусоставного предложения облегчает лишь контекст, да и то не всегда (когда есть несколько вариантов „домысливания ”). С точки зрения квалификации односоставных предложений как полных, так и неполных наиболее определенны безличные предложения, так как они - центр односоставности. Если предмет речи (мысли) не вербализован, то для сказуемого избирается стандартизованная форма, специализирующаяся для выражения мыслей с невыраженным предметом речи (мысли): в определенно-личных предложениях - 1 лицо, в обобщенно - личных - 2 лицо и т.д., в безличных - средний род и другие. Поэтому в некоторых случаях при равной ситуативной или контекстуальной определенности предмета квалификация предложений опирается на способ выражения главного члена.

В.В. Бабайцева подчеркивает, что в неполном предложении „незамещенные позиции позволяют актуализировать замещённые, то есть усиливать значимость членов предложения выражающих „новое”; придавая лаконичности речи, неполные предложения являются одним из главных синтаксических средств актуализации коммуникативного центра высказывания” [3, с. 127].

Е.М. Виноградова, на основании исследований В.В. Бабайцевой, утверждает, что сам факт пропуска каких-либо членов предложения - это сигнал к тому, чтобы держать в оперативной памяти не ограниченный, а более широкий фрагмент речи [11, с. 21-23].

Лингвист характеризует неполное предложение как явление речи, которое устанавливается по отношению к языковым моделям предложения. Неполнота касается грамматической основы предложения, посредством которой входят второстепенные члены - распространители структурной схемы. Чаще всего говорить о структуре неполных предложений можно только в их сопоставлении с полным вариантом (языковой моделью), а пропущенными можно считать только такие члены предложения, которые являются структурно и семантически необходимыми исходя из внутренней логики самого предложения.

Таким образом, мы можем сказать, что в модели сложного предложения тоже возможен пропуск компонента - целой предикативной части. Имеет смысл вести речь как о неполноте сложного предложения, семантическое восполнение которого происходит в самом сложном предложении, т.е. в микроконтексте, так и о неполноте самого сложного предложения, если опущен целый элемент полипредикативной конструкции. Смысл последнего подсказывается или в макроконтексте (в монологической речи), или в речевой ситуации (в диалоге).

Итак, мы можем сделать следующие выводы:

В течение долгого времени само определение неполноты выводилось по отношению к некой абстрактной структурной схеме. В системе предложения неполнота понимается как грамматическая категория отдельного предложения, в котором отсутствуют структурно-необходимые элементы. Под необходимыми элементами понимаются члены структурной схемы (главные члены предложения).

По нашему мнению, неполное предложение -- это предикативная единица, в которой вербально не представлен необходимый структурный элемент (т.е. имеется незамещенная синтаксическая позиция), отсутствие которого ведет к семантической неполноте. Семантическое восполнение таких конструкций осуществляется в речи и происходит или за счет контекста, что ведет к выделению контекстуально-неполных предложений, или с опорой на ситуацию (ситуативно-неполное предложение).

Предикативная единица, в которой отсутствие сказуемого не ведет к семантической неполноте, а восполнение происходит в пределах самого предложения, называется эллиптической. К таким предложениям не относятся предикативные конструкции с синтаксическим нулем, для которых источником смысла является внутренний контекст.

Синтаксическое явление неполноты характерно для простых и сложных, двусоставных и односоставных предложений, в которых происходит нарушение „цепочки связей”.

1.2 Классификация неполных предложений

Ученые В.В. Бабайцева, Н.С. Валгина, Е.М. Виноградова, А.М. Пешковский, А.П. Сковородников полагают, что специфика неполных простых предложений обнаруживается лишь на фоне полных [3; 6; 10, 20; 24]. Поэтому наиболее эффективным считается известный приём „равнения” неполных простых предложений по полным. Неполные простые предложения чаще всего встречаются в диалогах, причём их неполнота в этом виде речи особенно ярко выражена.

В.В. Бабайцева предлагает разделять неполные предложения на три категории:

1) Структурно полные, но семантически неполные предложения (то есть такие предложения, в которых обе позиции главных членов замещены неопределенно-личными местоимениями, хотя в плане лексической семантики может быть недостаточно такого неопределенного указания на деятеля либо указания места). Предложения с местоименными структурными элементами являются семантически неполными: „Нас - в центр, их - на Марьино”.

2) Структурно и семантически неполные предложения. По условиям и форме устной и письменной речи неполные предложения делятся на ситуативные и контекстуальные.

В ситуативно неполных предложениях недостающие члены подсказываются обстановкой, ситуацией, жестом, мимикой, например: „Заднюю откройте!”.

Контекстуально неполные предложения характерны для письменной речи, пропущенный член предложения присутствует в контексте: „Одни смотрели на неё с умилением, другие - с чувством зависти”.

Однако подобное разделение предложений на ситуативные и контекстуальные в известной мере условно, так как в письменной речи ситуативные предложения приобретают некоторые свойства контекстуальных, поскольку ситуация речи описывается, тем самым получая словесное выражение, а предмет речи называется в контексте.

3) Семантически полные, но структурно неполные предложения. Под этим названием объединяются эллиптические предложения с нулевым сказуемым: Сказка - ложь, да в ней намёк [3, с. 138].

В зависимости от способа восстановления информации о пропущенных членах лингвист Е. М. Виноградова выделяет ситуативно и контекстуально-неполные предложения, а также эллиптические предложения.

В ситуативно-неполных предложениях словесно выражен только самый важный член предложения, который неочевиден, остальные компоненты информации достраиваются на основе знаний ситуации, поведения говорящего, например: „На следующей!” (по ситуации понятно, что прилагательное указывает на действие остановки автобуса на остановке).

Смысл контекстуально-неполного предложения понятен при его сопоставлении с окружающими предложениями текста или предшествующими частями сложного предложения, например: В приставке перед гласными е, ё, ю, я пишется разделительный твёрдый знак, а не в приставке [перед гласными е, ё, ю, я пишется разделительный] мягкий [знак].

Эллиптические предложения (структурно неполные, но семантически достаточные) самой своей структурой и значением указывают на пропуск сказуемого с определённым значением не на конкретную группу, а на тематическую группу, в которое оно должно входить, вследствие этого восстанавливать пропущенное слово не нужно. Такие предложения экспрессивны и характерны для разговорной речи и публицистики (лозунги, рекламные слоганы). Их структура приспособилась к выражаемому в них типичному значению. Пропущенное сказуемое имеет значение быстрого перемещения. Эллиптические предложения строятся по фразеологизированным вариантам двусоставной модели - фразеосхемам. Значение пропущенных в эллиптических предложениях сказуемым восстанавливается отчасти по семантике второстепенных членов предложения [10, с. 24 - 25].

Среди контекстуальных предложений Н.С. Валгина выделяет простые предложения с неназванными главными или второстепенными членами, в которых отсутствует:

· подлежащее:

- Что надо сделать со словами? - спросила Мила. - Разобрать по составу, - уточнил сосед по парте;

· сказуемое:

- Ты ударил Ванечку? - Нет, он меня;

· подлежащее и сказуемое:

- Катя Корчак в восьмом классе учится?

-В девятом! - ответил секретарь;

· сказуемое и обстоятельство: Администрация склонялась больше к убеждениям правящей партии, а сотрудники - к оппозиции;

· второстепенный член предложения (дополнение, обстоятельство) при наличии определения, относящегося к отсутствующему члену: Коля, собирая портфель, забыл положить пенал. Я протянул ему свой.

Среди сложных предложений лингвист выделяла неполные предложения, в которых во второй части сложного предложения не названы главные члены, имеющиеся в первой части.

Неполные предложения типичны для диалогической речи, представляющей собой сочетание реплик или единство вопросов и ответов. Особенность диалогических предложений определяется тем, что в устной речи в качестве дополнительных компонентов, наряду со словами, выступают и внеязыковые факторы: жесты, мимика, ситуация. В таких предложениях называются лишь те слова, без которых мысль становится непонятной.

Среди диалогических предложений Н.С. Валгина различает предложения-реплики и предложения-ответы на вопросы.

Предложения-реплики представляют собой звенья в общей цепи, сменяющих друг друга реплик. В реплике диалога употребляются те члены предложения, которые прибавляют новое к сообщению, и не повторяются члены предложения, уже упомянутые говорящим. Например:

- Есть будешь?

- Суп?

- Рисовый.

- Все равно не буду.

Предложения-ответы различаются в зависимости от характера вопроса. Они могут быть ответами на вопрос, в котором выделяется тот или иной член предложения:

- Ваня, что у тебя в руке?

- Паук, - ответил неохотно мальчик.

- Ого! Где ты его нашел?

- Возле стола. [6, с. 261 -- 263].

При анализе неполных предложений А.М. Пешковский выделял предложения типа (что с вами? (не чувствует ли себя плохо), будет! („довольно будет”), чья взяла? (кто победил), доброго здоровья!) как стационарные, связывая их неполноту грамматически [20, с. 400].

Классификация неполных предложений, предложенная А.П. Сковородниковым, учитывает не только свойства вербализованных и невербализованных элементов предложения, но и особенности семантического восполнения неполных конструкций. Он выделяет несколько видов неполных предложений (представленная классификация взята из работ А.П. Сковородникова):

1. Контекстуальный эллипсис - восполнение главным образом из макроконтекста (контекста, „окружающего” данную предикативную единицу, то есть контекста сложного синтаксического целого). Причем возможно прямое лексическое восполнение из макроконтекста. („Он бы сам не пришёл, потому что страх сильнее его. А вот напарник смелее”) и косвенное, ассоциативное („Маша, идя со школы, увидела маленького котёнка и решила забрать домой. Папа, яростный противник животных, согласился - котёнок прижился”).

Ситуативный эллипсис - восполнение происходит главным образом за счет обстановки речи, общего социального опыта говорящих. Выделяются стационарные структуры-типизированные конструкции разговорной речи („Один до Ялты. „Один билет до Ялты”) и нестационарные структуры - конструкции, свободно создаваемые в речи („Дайте последний номер”. - При неизвестной конситуации допускается множественность осмысления).

Эллипсис фразеологический - восполнение главным образом происходит из внутреннего контекста (микроконтекста) предикативной единицы с незамещенной синтаксической позицией, осуществляемое за счет валентных показателей наличных членов предложения. А. Сковородников различает модельно-фразеологический эллипс („На границе сидит человек. Ты ему 100 гривен, он тебе - „путь открыт”), собственно фразеологический эллипсис (невербализированный компонент - часть фразеологического оборота: „Дареному коню - в зубы …” К фразеологическому эллипсису, с точки зрения механизма образования, близка и так называемая контекстуально-эллиптическая субстантивация („Сегодня на вещевом куму встретила”) [24, с. 115 - 118].

При классификации неполных предложений А.А. Чувакин предложил комбинированный подход, при котором учитывается специфика как наличных (сигнализирующих) членов, так и характер невербальных (сигнализируемых) позиций. Полнота-неполнота предложения рассматривается в рамках позиционной концепции предложения, так как в этом случае признается тот факт, что позиция одного члена сцеплена с позицией другого, предполагает ее и в то же время предполагается ею. Это свойство позиции предложения обусловливается такими постоянными элементами предложения как синтаксические отношения и синтаксические связи. Применительно к неполному предложению это свойство называется сигнализацией. Если в предложении хотя бы одна из позиций не представлена словесной формой (в том числе и нулевой), синтаксические связи и отношения в нем нарушаются и словесно представленная теория сигнализирует позицию, словесно не представленную. В силу этого первая может быть названа сигнализирующей, вторая - сигнализируемой. Эта классификация двухступенчатая: на первой ступени выявляется, позиция какого члена выступает в качестве сигнализирующей, и соответствующим образом квалифицируется структурный тип предложений; на второй ступени выясняется характер сигнализируемой позиции и соответственно определяется структурный тип предложения [32, с. 46].

Например:

-- Кто ты, -- спросила Зара тихо.

-- Я из племени Зогар, с великого и священного озера Чад [14, с.186] - тип предложения с сигнализирующей позицией подлежащего, подтип сигнализируемая позиция сказуемого.

Там рощи стройных пальм с широкими листами и спелыми оранжевыми плодами теснятся вкруг серебряных ручьев, где запах ирисов и пьяного алоэ [14, с. 187] - тип предложения с сигнализирующей позицией обстоятельства, подтип с сигнализируемой позицией сказуемого.

При разграничении и описании полных и неполных предложений обычно рассматриваются структурно и семантически неполные предложения, смысловая достаточность которых обусловлена ситуацией и контекстом.

Неполные предложения, отсутствующий член которых восстанавливается при опоре на текст (соседние предложения или для обязательных распространителей-словоформы „своего предложения”), называются контекстуально-неполными. Такие предложения употребляются как в составе сверхфразовых единств, так и в сложных предложениях. Например:

„Вот этот рюкзак нравится Маше, тот - Лене, а тот - Марине Сергеевне”. В бессоюзном сложном предложении в предикативной части использованы односоставное предложение (тип - сигнализирующая позиция второстепенных членов предложения („тот”, „Лене”, „Марине Сергеевне”), сигнализируемая - главные члены предложения)

- Ах, кстати, нет у вас на складах перца, лака и ванили?
- Есть, как не быть! Но мы об этом после [14, с.212]

Перед нами неполные контекстуальные односоставные предложения (тип -- сигнализирующие предложения - сказуемого; подтип - сигнализируемая позиция - подлежащее - в первом предложении; а во втором тип -- сигнализирующие предложения - подлежащее; подтип - сигнализируемая позиция - сказуемого).

Неполное предложение, отсутствующий член которого восстанавливается при опоре на обстановку и общее знание собеседников, называется ситуативно-неполным.

„Позвольте ваше обратить вниманье Вот на тюльпан. Видали ль где-нибудь” [Н.С. Гумилёв „Зелёный тюльпан”]

- Да, он хорош. - Хорош, вы говорите! [14, с. 231]

В отличие от вышеупомянутых контекстуально и ситуативно-неполных, эллиптические предложения не нуждаются в смысловом и формальном пополнении средствами контекста. Для их понимания не нужно выходить за пределы предложения. Эллиптические конструкции соотносятся с соответствующим развернутым вариантом той же модели лишь ассоциативно, т.е. в парадигматическом ряду. Мы видим, что значение такой конструкции поддерживается не формой слова, а целой лексико-семантической группой:

· глаголов движения.

В моих садах - цветы, в твоих - печаль. [14, 34]

Пока не поздно - старый меч в ножные, Товарищи! Мы станем - братья! [5, с.229]

• глаголов пребывания, нахождения:

Но над нами -- хмельная мечта! [5, 181]

• глаголов бытия, наличия:

Для вас - века, для нас - единый время. [5, с.229]

К приведенным выше примерам эллиптических предложений можно применить квалификацию A.А. Чувакина. Следуя ей, их тип - сигнализирующая позиция второстепенного члена (обстоятельства и дополнения), подтип предложения с сигнализируемой позицией - сказуемого.

Таким образом, рассмотрение предложений со словесно-непредставленными элементами с учетом их структуры, цельности, синтаксических связей и семантической наполненности позволило выделить два типа неполноты: структурно-семантическую (неполные контекстуальные и неполные ситуативные предложения) и структурную (эллиптические предложения). В свою очередь, в каждом из этих предложений имеются вербализованные элементы, занимающие определенные синтаксические позиции и сигнализирующие о наличии незамещенной позиции.

неполный предложение поэтический лингвистический



Раздел 2. Синтаксические особенности поэтики а. Ахматовой

2.1 Особенности поэтического строя синтаксиса а.а. ахматовой

Б.М. Эйхенбаум, обращая внимание на синтаксис А.А. Ахматовой, пишет: „Я считаю синтаксис особенно характерным для поэзии А.А. Ахматовой. Недаром подражателей А.А. Ахматовой узнаешь сразу не столько, по словам, сколько по синтаксису. Части предложений, которые в более распространенной и последовательной речи естественно стушевываются и играют подчиненную роль, выступают в поэзии А. А. Ахматовой как носители большой смысловой энергии и придают ее стилю совершенно своеобразный характер” [31, с. 459].

„Лаконизм и энергия выражения -- основные особенности поэзии А.А. Ахматовой” [126, с.425]. Б.М. Эйхенбаум обращает внимание на короткость и дробность фраз в художественной речи поэтессы. „А. А. Ахматова утвердила малую форму, сообщив ей интенсивность выражения. Образовалась своего рода литературная „частушка”. Это сказалось как на величине стихотворений, так и на их строении. Господствуют три или четыре строфы -- пять строф появляется сравнительно редко, а больше семи не бывает. Особую смысловую спрессованность и законченность получают восьмистишия, которые выделяются у А.А. Ахматовой, как по числу, так и по самому своему характеру. Интереса к изысканным строфам у поэтессы нет. На протяжении всех ее ранних сборников имеется один сонет („Тебе покорной? ” в „Anno Domini”), притом не строгой формы.

От четырехстрочной строфы А.А. Ахматова отступает редко -- преимущественно в стихах торжественного стиля. Строфа эта получает у нее несколько необычный вид благодаря наполнению неполными предложениями. Быстрая смена фраз дробит ее на части и придает интонации подвижный, прерывистый характер. На эту „короткость дыхания” обращал внимание и Н. Гумилев. Особенно это характерно для „Четок”: „У меня есть улыбка одна:/ Так, движенье, чуть видное губ” [2, с. 53], „Я пришла к поэту в гости./ Ровно полдень./ Воскресенье” [2, с. 72].

Очень часто мы находим у А.А. Ахматовой точки среди строки - ритмическая и интонационная цельность строки, таким образом, разбивается, но именно поэтому ощущается сжатость и разговорная выразительность речи. Обычно излюблены поэтессой точки перед концом строки - последнее слово, относящееся уже к следующей фразе, благодаря этому выступает из ритмического ряда со своей особой интонацией и приобретает особую выпуклость: „Так холодно в поле. Унылы/ У моря груды камней” [2, с. 32], „Я только вздрогнула: этот/ Может меня приручить” [2, с. 45], „Я только сею. Собирать/ Придут другие. Что же! ” [2, с. 74].

Для стиля А.А. Ахматовой этот прием важен. Короткость фраз поддерживается общим характером синтаксиса. Синтаксис неполного предложения характеризуется отсутствием при глаголе местоимения. Прием распространившийся в русской прозе под влиянием польской литературы (Пшибышевский, Тетмайер и др.) У Ахматовой мы имеем: сжала руки, поклонился, подошел, коснулся, села, шутил, наметил, ходили и т.д. Часто, даже неясно, какое именно местоимение должно здесь подразумеваться:

Как велит простая учтивость,

Подошел (он?) ко мне, улыбнулся,

Полуласково, полулениво

Поцелуем руки коснулся...

Отошел ты...[2, с. 45].

Стремление к лаконической энергии выражается также в резких синтаксических переходах. Очень редко фразы идут в последовательном и связном порядке; большей частью связи отсутствуют - образуются резкие скачки, делающие поэтическую речь поэтессы судорожно-напряженной: „Сжала руки под темной вуалью... / Отчего ты сегодня бледна? ” [2, с. 28], „Он мне сказал: „Я верный друг! ”-/ И моего коснулся платья./ Как не похожи на объятья/ Прикосновенья этих рук” [2, с. 47], „О, как сердце мое тоскует!/ Не смертного ль часа жду?/ А та, что сейчас танцует,/ Непременно будет в аду” [2, с. 48].

Эта сжатость и прерывистость речи делает синтаксическое движение фраз необыкновенно выпуклым, ощутимым.

„Лирическое стихотворение, - пишет Т.И. Сильман, - есть, прежде всего, разговор лирического героя „с самим собой” [23, с. 18]. Это не значит, что условного адресата в тексте стихотворения нет. Поэт обращается к природе, к предметному миру, к человечеству в целом. Он обращается не только к живой возлюбленной, но и к мертвой. Очевидно, что условности, связанные с активностью лирического субъектного начала, отражаются и в строе поэтической речи и в ее функционировании.

В поэзии активнее, чем в прозе и драме, проявляются фигуры „поэтического” синтаксиса: синтаксические повторы, параллелизмы, градации, противопоставления, инверсии, эмоционально-экспрессивные („риторические”) вопросы, обращения, восклицания, бессоюзие, многосоюзие, неполные предложения и др.

Для поэтического языка А. А. Ахматовой характерны междометные восклицания: „Ах, дверь не запирала я” [2, с. 37], „Ах, пусты дорожные котомки” [2, с. 38], „Ах! Кто-то взял на память” [2, с. 49], „О, я не была уверена” [2, с. 28], „О, как сердце мое тоскует! ” [2, с. 48], „О, она, наверное, ответит” [2, с. 38], „О, сказавший, что сердце из камня” [2, с. 42], „О, как красив ты, проклятый!” [2, с.45]. Заметим, что данные междометия встречаются достаточно часто и подчеркивают аффективное состояние героини (гнев, страдание, страсть и т.п.), что в целом свидетельствует о повышенной экспрессии художественного текста.

В художественной речи А. А. Ахматовой можно встретить противопоставления: „Не с теми я, кто бросил эту землю,.../ А здесь... ” [2, с. 147], „Ты дышишь солнцем, я - луною” [2, с. 52], инверсии: „Зла, мой ласковый, не делай/ В мире никому” [2, с. 88], риторические вопросы: „Для того ль тебя я целовала,/ Для того ли мучилась любя,/ Чтоб теперь спокойно и устало/ С отвращеньем вспоминать тебя?” [2, с. 28]. Пример целого стихотворения, построенного на риторических вопросах, несущих соответствующую экспрессию: „Что? И ты не хочешь спать,/ В год не мог меня забыть,/ Не привык свою кровать/ Ты пустою находить?// Не с тобой ли говорю/ В остром крике хищных птиц,/ Не в твои ль глаза смотрю/ С белых, матовых страниц?// Что же кружишь, словно вор,/ У затихшего жилья?/ Или помнишь уговор/ И живую ждешь меня? ” [2, с. 101].

Н.П. Васильева, например, пишет: „Момент кульминации идейно - эмоционального напряжения, лежащий в основе стихотворения, обладает протяженностью и сам по себе и в силу речевых возможностей его выражения. Иными словами, во-первых, сильное чувство ищет повторного выражения даже тогда, когда оно достаточно просто, чтобы быть вполне обозначенным краткой словесной формой. Во-вторых, сильное чувство часто содержательно синкретично, и повторное выражение его связано с содержательной конкретизацией. Вот почему одной из основных категорий стихотворной поэтической речи является повтор. Он проявляется как в содержательно-функциональном, так и в структурном плане, как на уровне макроструктуры, так и на уровне микроструктуры, как в аспекте сходства, так и в аспекте противопоставления, он функционально активизирует элементы „чистой формы” [7, с. 213].

Очень многочисленны повторы у поэтессы:

„Скажи, скажи, зачем угасла память/ И, как томительно лаская слух,/ Ты отняла блаженство повторенья? ” [2, с. 158], „Только страшно так, что скоро, скоро... ” [2, с. 48], „Но сердце знает, сердце знает/ Как от предсмертной боли бьется, бьется” [2, с. 43].

Нередки такие повторы в восклицательных конструкциях: „Что сделал с тобой любимый,/ Что сделал любимый твой! ” [2, с. 51].

Необходимо отметить еще одну синтаксическую особенность ахматовской речи. Это ослабление роли глагола как такового в предложении, возобладание иных форм сказуемости: тенденция, вообще характерная для современной поэзии. Наиболее обыкновенное и привычное явление - простое отсутствие глагола, мотивированное формой перечисления, общей сжатостью речи или особой интонацией:

«Не тот ли голос: „Дева! Встань... / Удары сердца чаще, чаще.../ Прикосновение сквозь ткань/ Руки, рассеянно крестящей” [2, с. 65]; „Пустых небес прозрачное стекло,/ Большой тюрьмы белесое строенье/ И хода крестного торжественное пенье/ Над Волховом, синеющим светло” [2, с. 96]; „Двадцать первое. Ночь. Понедельник./ Очертанья столицы во мгле” [2, с. 112].

Характерны другие случаи. Часто появляется творительный образ действия. Приведем только наиболее интересные примеры: „Только в спальне горели свечи/ Равнодушно-желтым огнем” [2, с. 31], „Пусть камнем надгробным ляжет/ На жизни моей любовь” [2, с. 45], „Звенела музыка в саду/ Таким невыразимым горем” [2, с. 47], „Серой белкой прыгну на ольху/ Ласочкой пугливой пробегу,/ Лебедью тебя я стану звать” [2, с. 115], „Я к нему влетаю только песней/ И ласкаюсь утренним лучом” [2, с. 117], „А тайная боль разлуки/ Застонала белою чайкой” [2, с. 54].

„Она сначала обожжет,/ Как ветерок студеный,/ А после в сердце упадет/ Одной слезой соленой” [2, с. 74]; „Лежал закат костром багровым,/ И медленно густела тень” [2, с. 79].

Ослабление роли глагола как такового выражается у Ахматовой и в других формах. Чрезвычайно широко пользуется она краткой формой прилагательных и причастий, а также наречиями в сравнительной степени в роли сказуемого: „Был светел ты, взятый ею... ” [2, с. 27], „Желтей трава” [2, с. 28], „Руки голы выше локтя,/ А глаза синей, чем лед... ” [2, с. 40], „Был скуп на похвалы,/ Но чужд хулы и гнева” [2, с. 38] и т.д. Кажется, что А. А. Ахматова всеми силами избегает употребления глаголов - получаются странные синтаксические движения, глагол выглядит очень ослабленным и как бы мешает интонации, выпадает из цепи фраз:

Весенним солнцем это утро пьяно,

И на террасе запах роз слышнен,

А небо ярче синего фаянса.

Тетрадь в обложке мягкого сафьяна,

Читаю в ней элегии и стансы,

Написанные бабушке моей [2, с. 33].

В других случаях употребление глагола как бы мотивируется рифмой и, выступая в этом качестве, ослабляется как грамматическая величина. К этому еще присоединяется иногда намеренная его прозаичность, что придает его появлению особый стилистический смысл, с глаголом как таковым не связанный:

„Перо задело верх экипажа./ Я поглядела в глаза его” [2, с. 46]; „Настоящую нежность не спутаешь/ Ни с чем, и она тиха./ Ты напрасно бережно кутаешь/ Мне плечи и грудь в меха... ” [2, с. 53].

Давая структурную характеристику художественной речи в целом, следует, прежде всего, отметить нейтрально-книжную основу ее строя. В ее синтаксическом строе и порядке слов отражается и выражается „программируемый писателем поток образно-эмоциональных впечатлений, из которых вырастает и развивается рационально-аналитическое начало” [5, с. 252]. Этот строй не отвечает полностью синтаксическому строю исходного языка, хотя он приближается к литературной разновидности описательно-повествовательной устной речи в нем, - правда, и сама она формируется под влиянием художественной литературы. Этот строй складывается на основе „взаимного приспособления реального строя „потока впечатлений” и синтаксических „правил” исходного языка, и в процессе такого приспособления неизбежны те или иные отклонения от „правил” одного в пользу „правил” другого” [5, с. 252]. Это один из важнейших факторов специфики строя художественной речи.

Таким образом, к особенностям поэтического строя синтаксиса А. А. Ахматовой мы можем отнести короткость и дробность фраз, ослабление глагола, что придает синтаксису сжатость и лаконизм. Средствами усиления экспрессивной выразительности уникального стиха А. А. Ахматовой являются фигуры поэтического синтаксиса: синтаксические повторы, параллелизмы, градации, противопоставления, инверсии, эмоционально-экспрессивные („риторические”) вопросы, обращения, восклицания, бессоюзие, многосоюзие, неполные предложения.

Стремление к лаконической энергии выражается также в резких синтаксических переходах, образуя резкие скачки, придают поэтической речи Ахматовой судорожно-напряженный характер. Следовательно, использование неполных синтаксических конструкций придает синтаксису сжатость и лаконизм. В четырехстрочной строфе поэтессы, благодаря наполнению неполными предложениями, происходит быстрая смена фраз, что придаёт интонации подвижный, прерывистый характер.

2.2 Использование неполных синтаксических конструкций в лирических текстах поэтессы

При анализе неполных предложений в творчестве А. А. Ахматовой мы будем использовать предложенный А.А. Чувакиным комбинированный подход, при котором учитывается специфика сигнализирующих членов и характер невербальных (сигнализируемых) позиций. Эта классификация двухступенчатая: на первой ступени мы будем выявлять, позиции какого члена выступают в качестве сигнализирующей, и соответствующим образом классифицируем структурный тип предложения. На второй ступени выясним характер сигнализируемой позиции, и определим структурный подтип предложения.

Анализируемые предложения разделим на два типа неполноты:

· структурно-семантическую неполноту, к которой относятся неполные контекстуальные и неполно-ситуативные предложения;

· структурную, к которой относятся эллиптические предложения.

Сегодня я с утра молчу,

А сердце - пополам [2, с. 9].

Перед нами сложносочинённое предложение, во второй части мы наблюдаем эллиптическое предложение, в котором использована метафора. Значение этой конструкции поддерживается лексико-семантической группой глагола нахождения „разбито» (ослабление глагола). Тип - сигнализирующая позиция обстоятельства „ пополам ”, подтип - сигнализируемая позиция - сказуемого.

На рукомойнике моём

Позеленела медь.

Но так играет луч на нём,

Что весело глядеть [2, с. 10].

В предикативной части сложноподчинённого предложения использовано контекстуально-неполное предложение. Тип - сигнализирующая позиция - сказуемого, подтип - сигнализируемая позиция - дополнения „на рукомойник”.

Тот же голос, тот же взгляд,

Те же волосы льняные.

Всё как год тому назад.

Свежих лилий аромат

И слова твои простые [2, с. 10].

Контекстуально-неполное простое предложение. Тип предложения с сигнализирующей позицией подлежащего, подтип с сигнализируемой позицией определения „те же”. Автор использовала художественный приём инверсии для того, чтобы акцентировать внимание читателя на свежести лилий и простоте слов, которые остались „теми же”.

То змейкой, свернувшись клубком,

У самого сердца колдует,

То целые дни голубком

На белом окошке воркует [2, с. 12].

Контекстуально-неполное предложение. Восстановить „цепочку связей” помогает название стихотворения „Любовь”. Тип - сказуемого, подтип - подлежащего. Художественный прием олицетворения. Понятие „любовь”, поэтесса заведомо не озвучивает в предложениях, но наделяет свойствами змеи и голубка.

Также к данному типу предложения можем отнести следующий пример:

По аллее проводят лошадок.

Длинны волны расчесанных грив [2, с. 13].

Односоставное номинативное предложение. Тип - с сигнализирующей позицией подлежащего, подтип с сигнализируемой позицией дополнения. Позиция дополнения „лошадок” восстанавливается из предыдущего предложения и акцентирует внимание читателя с помощью метафоры на „длинных волнах грив”

… А там мой мраморный двойник,

Поверженный под старым клёном,

Озёрным водам отдал лик,

Внимает шорохам зелёным [2, с. 13].

Контекстуально-неполное простое односоставное предложение. Тип - подлежащего, подтип - сказуемого „лежит”. Благодаря последующему предложению можно восстановить контекст неполного предложения. На это указывает определение „поверженный” и глагол „ отдал”. По „теории трёх штилей” М. В. Ломоносова слова „внимает” и „лик «относятся к высокому стилю.

Смуглый отрок бродил по аллеям,

У озерных грустил берегов [2, с. 14].

Во второй части бессоюзного сложного предложения пропущено подлежащее „отрок”, следовательно, тип предложения с сигнализирующей позицией сказуемого, подтип - сигнализируемая позиция подлежащего. В качестве художественного приёма использована инверсия (сказуемое предшествует подлежащему), с целью указать на состояние грусти лирического героя.

Посмотри! На пальце безымянном

Так красиво гладкое кольцо [2, с. 20].

Ситуативно-неполное простое, двусоставное предложение. Тип - сигнализирующая позиция подлежащего, сигнализируемая позиция сказуемого „смотрится”, „блестит”, и т. п. В данном примере кольцо - символ крепкого брака.

Мне больше ног моих не надо,

Пусть превратятся в рыбий хвост! [2, с. 20]

Сложное предложение. В предикативной части двусоставное предложение с пропущенным подлежащим „ноги” - сигнализируемая позиция, которая легко восполняется из контекста; сигнализирующая позиция - сказуемого „превратятся”.

Я живу, как кукушка в часах,

Не завидую птицам в лесах.

Заведут - и кукую [2, с. 21].

Эллиптическая конструкция, в которой пропущено дополнение „меня” и сравнительный оборот „как кукушку”. Тип - сигнализирующая позиция дополнения, сигнализируемая позиция - сказуемого.

Я места ищу для могилы.

Не знаешь ли, где светлей? [2, с. 21]

В предикативной части сложноподчинённого предложения используется односоставное номинативное предложение с пропущенным подлежащим „место” - сигнализируемая позиция, которая восстанавливается из контекста; тип - сигнализирующая позиция определения.

...