Лингвистическое описание речевого акта проклятия

«Чтобы недоброе пророчество не сбылось, надо сказать: «Чтоб ты свою голову прокаркал!», или «Тебе на голову!», или «На сухой лес (сухостой) будь помянуто!»».

Похожая речевая формула произносится в ответ на вопрос «куда едешь (идешь)?», который считается «дурным предвещанием»: «спрошенный отвечает: «на кудыкину голову», т.е. на голову спрашивающего».

По словам Е.Е. Левкиевской, очень часто мотив возвращения опасности ее отправителю на вербальном уровне реализуется в схожих «приговорах и отгонных формулах немедленного воздействия», когда необходимо «принять экстренные меры по предотвращению возможного зла». Так, если курица запоет петухом, что, по поверьям, также означает несчастье, надо сказать: «Кукареку на свою голову» или просто «На свою голову».

Здесь стоит упомянуть общераспространенное убеждение о том, что проклятие (особенно беспричинное, неосновательное) может «пасть на голову» того, кто его произносит. Как гласит литовская пословица: «Проклятие через рот выходит, через нос (ухо) возвращается». По словам одной из информанток: «Воротиться эти слова, кто проклинает, дак на него». Считается, что «вместе со страшными последствиями для проклинаемого, проклятия ложатся тяжким грехом на душу родителей, прибегнувших в гневе или в раздражении к этому страшному преступлению против своих детей».

Эти представления можно соотнести с верой в «вещественность» слова, отмечаемые ещё А.А. Потебней. Им было приведено следующее ирландское поверье:

«Изреченное проклятье должно упасть на кого-либо. Оно носится семь лет в воздухе и каждое мгновенье может спуститься на того, на кого было направлено».

Существует и похожая немецкая пословица: «Проклятия, как птицы из гнезда, возвращаются домой».

А вот, что говорят в деревнях:

«<А если мать так ребенку скажет, она уже ничего не может сделать, никак свои слова обратно не взять ей?>

Дак вот, скажет, скажет, а потом-то ведь, а как. Ведь думает, что ничего, не сядет. А так-то вот и получится, я слыхала такой случай, слыхала».

По словам информантов, проклятие «вылетает» сгоряча, «садится» на адресата, «пристает» к нему.

Интересно, что зачастую в описании информантами последствий проклятия, их перлокутивного эффекта, буквально воспроизводится сама его вербальная формула, но действие изображается уже как совершившееся:

Вербальная формула. - Перлокутивный эффект

«Черт, леший бы тебя подрал!» - Черт и подрал

«Леший тебя унеси» - Меня и унесло

«Ой, неси тебя леший-то!» - Ну, и унес леший

«Иди ты к лешему!» - Вот он и ушел

Таким образом, если в городской речи магическая функция экспрессивных выражений с упоминанием чёрта, лешего и других мифологических персонажей в чистом виде ушла, то в деревне эта коннотация остаётся до сих пор. А наличие «своего рода формул текста проклятий, значительная степень предсказуемости синтаксического строения высказывания и его лексического построения» говорит о клишированности их текстовой структуры.

3.2 Белорусские народные выражения со значением проклятия

В белорусском фольклоре, среди пословиц, загадок и заговоров, проклятиям отводится особая роль. Собиратель белорусского народного творчества М. Федоровский писал: «Белорус имеет в своем репертуаре клятв (проклятии), пожалуй, больше, чем пожеланий (добрых)... Проехав вдоль и поперек большую половину нашей родной земли, могу смело утверждать, что нигде мне не приходилось слышать таких страшных проклятий, как в здешней стороне почти ежедневно. Внешне спокойный народ не упустит возможность, чтобы не произнести целого запаса клятв, особенно в этом преуспевают женщины. В произнесении проклятий есть что-то языческое, не делают это коротко, метко и громко, как то привычно для Мазовши и многих других местностей нашего края, но проклятие за проклятием произносится протяжным и монотонным голосом, что для ушей слушателя постороннего производит очень неприятное и, можно сказать, страшное впечатление».

Выражения проклятий представляют прекрасные образцы художественного владения словом, примеры совершенной организации текста в соответствии с прагматикой высказывания.

Выражения белорусских проклятий представляют обычно один текстовый блок. Этот блок содержит предикативную конструкцию с глаголом сослагательного наклонения, выражающую недоброе пожелание и являющуюся информационно-смысловым центром высказывания. Выражения проклятий также могут включать еще одну предикативную конструкцию с формой изъявительного наклонения, которая указывает на причину произнесения проклятия. Поэтому в структурном отношении все выражения белорусских народных проклятий подразделяются на две группы: с одной или двумя предикативными единицами.

Текстовые структуры первого типа являются частью сложноподчиненного предложения, которая имеет характер фразеологизированного единства. Схематически эта структура выглядит так: «каб (няхай, бодай, жэбы, жэб) + ты (табе, цябе, це, вac)» в сочетании с предикативной конструкцией. Почти в каждом случае в эту структуру включаются обороты «Божа дай, Божа дай мiленькi. Матачка найсвентша дай» в качестве вводных.

Прагматическая функция выражения целиком обусловлена глагольной формой сослагательного наклонения, которая обозначает желаемое или нежелаемое действие для того, кому адресовано проклятие (в первом случае это всегда недоброе пожелание гибели, болезни и страдания). Именно эта форма глагола приобретает текстообразующую функцию. Синтаксическое строение этой конструкции может отличаться: это могут быть как двусоставные, так и односоставные предложения. В двусоставных предложениях субъектом действия часто выступает сверхъестественная сила. Следует подчеркнуть, что, судя по исследованным материалам, белорус обычно обращается к силе Божьей:

«Каб табе Бог не дапамог»; «Каб цябе Бог са света спратаў»; «Hixай табе Бог не дасць добрай смерцi»; «Бадай на цябе Бог Пяруна павярнуў».

Только единично отмечено употребление лексемы «чёрт» в позиции подлежащего: «Каб цябе чорт узяў»; «Няхай цябе чорт возьме». Однако же, лексический состав подлежащих в конструкциях, несущих главный смысл текста проклятий, достаточно разнообразен. Это «агонь, балесцi, бура, халера, трасца, немач, моркi, нуда, паляруш, пярун, доля»:

«Каб цябе, Божа дай Miленькi, агонь спалiў»; «А каб цябе халера скацiла (ynpamaлa, задушила)»; «А нех цябе (яго) паляруш кiне»; «Каб цe трасца затрасла»; «Каб вас немач ўзялa».

В структурах второго типа текстовой блок содержит не одну, а две предикативные единицы: одна, с глаголом в форме изъявительного наклонения, содержащая сообщение о действии, которое послужило стимулом произнесения проклятия, другая, с глаголом в форме сослагательного наклонения, выражает пожелание-проклятие:

«Абмануў ты мяне, каб цябе Бог абмануў»; «Высушыў ты мяне, каб твае пяты пасохлi».

Тексты проклятий данной структуры построены на сопоставлении форм однокоренных или лексически тождественных глаголов, которые обозначают действие реальное и ирреальное:

«Выракаецца ён мяне, каб яго Бог выракся»; «Круцiць гыцаль, каб яму у голове закруцiлася».

При этом может наблюдаться позиционная смена конструкций реального и ирреального действия. К примеру: «Жэб счарнеў, на што ён мяне чэрнiць». Но тип конструкции, где в начальной позиции стоит глагольная форма изъявительного наклонения все же преобладает. Хоть лексических единиц, обозначающих действие-пожелание, довольно много, их выбор нельзя назвать в полной мере свободным. Как правило, этот выбор подсказан ситуацией или событием которые вызвали произнесение проклятия. Но эта зависимость проявляется по-разному в текстах разных структур. В текстовых структурах первого типа, которые не содержат сообщения о причине проклятия, номинация действия-пожелания может происходить или в соответствии с названием неназванного действия-стимула: «Каб цябе пабiy Бог ад галавы да ног» (произносится после побоев), или на основе ассоциаций с предметом или действием-стимулом вербально не оформленных. Так, по причине кражи вожжей произносится: «Каб з яго кiшкi, як вяроўкi цягнулiся», что связано с существованием ассоциативной связи между понятиями «вожжи - тянуться». Проявлением таких ассоциативных связей может быть реализация семантических отношений «предмет - его назначение», Например: «Няхай яму з таго палатна пакрывала (саван) зробяць» (по причине кражи полотна, когда в тексте проклятия называется только объект действия-стимула). Лексическое оформление конструкции с глаголом сослагательного наклонения может определяться и синонимическими отношениями в лексике, в зависимости от названия предполагаемого действия-стимула. Например, если кто-нибудь дразнится, произносят: «Каб ты, Бог дaў, прыждау на cтapacцi сабакi зводзiць», что обусловлено синонимией глаголов дражнiць (рус. дразнить) и зводзiць. Но наиболее широко проявляется влияние номинации на структурную организацию текста в составе текстовых структур второго типа - с двумя предикативными конструкциями. Обычно, в их составе в качестве названия действия-стимула и действия-пожелания употребляются однокорневые глаголы (или даже формы одного и того же глагола):

«Hi спамог ён мне, каб яго Бог не спамог»; «Абрахаў ён мяне, каб ён, Бог даў, па полю i лесу бегаючы брахаў»; «Выгараў (pyс. запахал) ты маю межу, каб ты, Божа даў, носам загараў».

Их сопоставление в предикативных конструкциях со значениями реального и ирреального действия является средством структурной организации текста и обеспечивает его целостность в плане содержания и формы.

В тех случаях, когда конструкции со значением стимула и со значением пожелания связаны семантическими отношениями «предмет - его назначение», текстообразуюшая функция номинации реализуется последовательно:

«Украў нехта ножа, каб ён, Божа дай мiленькi, дзецi свае парэзау»; «Украў ён сякеру, каб ён сабе голаву адрубаў»; «Ах, yкpaў нехта вiлы, каб ён на нiх прабiўся; «Украў вяроўку, каб ён на ёй павесiўся».

Исследованный материал свидетельствует о таком особом средстве текстообразования, как номинация субъекта действия по названию самого действия:

«Каб цябе калаццё калола»; «Каб цябе пакот пакоцiу»; «Каб цябе разачка парэзала»; «Каб цябе, Божа дай мiленькi, спрага спрагла»; «Каб це трасца затрасла»; «Каб цябе выката выкацiла»; «Каб цябе здыхата удушыла». [29, с.135-656]

Это выражает высокую степень исчерпанности желаемого действия и не только придает тексту характер смысловой завершенности, но и обеспечивает его эмоциональную напряженность. Также стоит обратить внимание на то, что текстовая номинация реализует потенциальные словообразовательные возможности и содействует образованию отглагольных субстантивов, не отмеченных в свободных синтаксических сочетаниях.

Номинация как средство организации текста дала начало высказываниям со значением проклятия. С одной стороны, обнаруживается бесспорная ситуационная зависимость, с другой стороны, текст создается в соответствии с определенными языковыми и структурными закономерностями, которые приобретают значение «законов жанра». Но при реализации этих законов происходит варьирование как лексических единиц (путем употребления синонимических глаголов: «Абгаварываеш ты мяне, каб цябе вароны абгракалi»), так и варьирование структурных единиц в составе текстового блока. К примеру, по поводу кражи в огороде говорится: «Жэб табе валасы на галаве абарвалi, як ты мне грушкi абарваў и вырваў нам гуркi, каб, дай Бог, яму цырулiк зубы павырываў». Такая структура наблюдается, когда тождественные в смысловом отношении тексты отличаются позиционным расположением отдельных компонентов. По этой же структурной и смысловой схеме текста создается и высказывание-проклятие еще большего эмоционального напряжения: «Вырваў ты мне гуркi, каб, дай Бог, з цябе вантробы вырвала».

Заметным текстообразующим фактором является реализация количественных отношений как выражение меры зла и необходимого за него наказания. В отношении языковых особенностей текстов это обычно связано с противопоставлением наречий «колькi-столькi» в сложноподчиненных предложениях, которые создают единый блок текста проклятия:

«Колькi там грошыкаў, каб даў Бог мiленькi, столькi гадзiн канаў»; «Каб табе столькi ран на тваё цела, колькi я сваёй працы у цябе пакiнула»; «Колькi я разлiла слёз, каб з яго па смерцi столькi ропы вылiлася».

Однако иногда значение количественного соответствия может и не иметь вербального выражения: «Каб ён выхварэў, выбалеў, што ён у мяне спiў ды з'еу, яшчэ мне лiха думае».

Таким образом, прагматическая функция текста проклятий обусловлена определенными закономерностями их структурной организации, основанной на номинативном или количественном соотношении их компонентов. Наличие «формул» текста проклятий, значительная степень предсказуемости синтаксического строения высказывания и его лексического наполнения позволяют говорить, опять же таки, о клишированности текстовой структуры.

Тем не менее, эти свойства текста белорусских народных проклятий не исключают таких его характеристик, как поэтическая образность, эмоциональная окрашенность, риторичность, что подчеркивает их принадлежность к произведениям народно-поэтического творчества. Прежде всего, это наличие рифмы: «Каб на яго род надышоу звод»; «Каб табе ручкi пагнула у кручкi, а ножкi у качарожкi». Также при полной предсказанности злого пожелания эти выражения зачастую приобретают поэтическую образность благодаря точным и метким сравнениям: «Каб ты прапаў, як цень на вадзе», «Каб ён высах, як гарохавая лапатачка». Такие сравнения опираются не только на общеизвестные устойчивые выражения («высах на гарохавую лапатку»), но и на индивидуальный житейский опыт: «Каб вы марна прапалi, як марцiнавы боты», что подтверждает не только воспроизведение устойчивых текстовых структур, но и создание высказывания как порождение текста по соответствующей схеме. В последнем убеждает и то, что исследованный материал включает наряду с традиционными и в полной мере формульными высказываниями и такие высказывания-проклятия, которые удивляют картинной образностью пожелания: «Каб яго, Божа дай мiленькi, голава гонялi», «Каб цябе, Божа дай мiленькi, нямытага, як собаку, у зямлю увалiлi». Конкретизация пожелания и достигнутый эмоциональный эффект подчеркивается при сопоставлении таких одинаковых по смыслу и структуре высказываний, как: «Каб цябе cвiлo i скруцiла» - ср.: «Каб твае рукi i ногi зграбiла у одно месца»; «Каб ты спух» - ср. «Каб ты спух, як гара, як подушка». В создании образности текста принимают участие и такие широко известные риторические фальклорные приемы, как структурная симметрия и лексическая тавтология: Каб ты, даў Бог мiленькi, хварэў сем год на адзiн бок, сем рок на другi бок». Приведенные наблюдения свидетельствуют о языковом богатстве и стилистической выразительности, характеризующие такой жанр народного творчества, как проклятия. Что касается их значительного распространения в быту, это может быть объяснено склонностью белорусского народного характера снимать стресс, избегая физических срывов и предоставляя свободу речевой деятельности и языковой фантазии. Возможно, именно этим и объясняется спокойный характер белорусов. [30]

Заключение

Проклятие как единица языка представляет собой самостоятельное высказывание в составе речевого акта, который относится либо к классу экспрессивов, либо к декларациям и мотивирован и обусловлен прагматическим контекстом. Выражения проклятия выступают в виде перформативных высказываний, которые строятся по стандартной модели «я проклинаю тебя», выражающей тактику поругания, изгнания и злопожелания. Типовая структура речевых актов проклятий-пожеланий включает в себя глагол будь (-те) в форме императива, местоимение второго лица ты (вы) в И.п. и краткое причастие проклят (-а, -ы).

Высказывания проклятия являются распространенным явлением в инвективных формах общения, представляющие яркие образцы организации речевого произведения в соответствии с прагматикой высказывания. Общая функциональная направленность проклятий -- выраженное словами пожелание бед и несчастий. Совершение речевых актов нацелено на достижение определенных перлокутивных эффектов -- причинить адресату моральный или физический вред, отдалить от себя или общества.

По пропозициональному содержанию и функционально-прагматическому основанию высказывания проклятия делятся на три типа: перформативные проклятия-декларации, проклятия-пожелания и злопожелания. Выделяют две группы злопожеланий: ситуативно зависимые злопожелания и злопожелания универсального типа. Злопожелания универсального типа представляют собой более многочисленную группу в сравнении с ситуативно зависимыми злопожеланиями

Белорусским народным проклятиям свойственны поэтическая образность, эмоциональная окрашенность и риторичность, за счёт наличия в таких выражениях, прежде всего, рифм и сравнений. А проклятиям, распространённым на русских землях присуще употребление существительных, означающих мифических существ и глаголов направления.

Использование в речи высказываний проклятия переводит общение коммуникантов от кооперации к конфликту, что влечет за собой агрессию.

Список использованных источников

1 Лингвистический энциклопедический словарь [Электронный ресурс]. -- 2007. -- Режим доступа: http://www.tapemark.narod.ru/les/389e/.html. -- Дата доступа: 04.03.2015.

2 Демьянков, В.З. Прагматические основы интерпретации высказывания. / В.З. Демьянков -- Т. 40. №4. -- М.: Изд-во Ин-та языкознания АН СССР, 1981. -- 368 с.

3 Дигоева, Э. Язык и наука ХХ века [Электронный ресурс]. -- 1999. -- Режим доступа: http://www. darial_online.ru /1999_5/digoeva.shtml. -- Дата доступа: 04.03.2015.

4 Богданов, В.В. Классификация речевых актов // Личностные аспекты речевого общения. / В.В. Богданов -- Калинин: Калининградский государственный университет, 1989. -- 25-37 c.

5 Богданов, В.В. Речевое общение: Прагматические и семантические аспекты. / В.В Богданов -- Калинин: Калининградский государственный университет 1990. - 88 с.

6 Энциклопедия Кругосвет. Универсальная научно-популярная онлайн-энциклопедия [Электронный ресурс]. -- 2007. -- Режим доступа: http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/RECHEVO_AKT.html.-- Дата доступа: 05.03.2015.

7 Языкознание.ру [Электронный ресурс]. -- 2011. -- Режим доступа: http://yazykoznanie.ru/content/view/72/261/ -- Дата доступа: 05.03.2015.

8. Остин, Л. Дж. Слово как действие. // Новое в зарубежной лингвистике. /Перевод с англ. А.А. Медниковой -- Вып. 17. Теория речевых актов -- М.: ИНТРА-М, 1999. -- 94-95 с.

9 Библиотека zinki.ru [Электронный ресурс]. -- 2012. -- Режим доступа: http://zinki.ru/book/filosofiya-v-sovremennom-mire/teoriya-rechevyh-aktov/2/ -- Дата доступа: 07.03.2015.

10 Богданов, В.В. Иллокутивная функция высказывания и перфомативный глагол // Содержательные аспекты предложения и текста / В.В. Богданов -- Калинин: Калининградский государственный университет 1983. -- 27-38 с.

11 Богданов, В.В. Перформативное предложение и его парадигмы//Прагматические и семантические аспекты синтаксиса текста/В.В. Богданов -- Калинин: Калининградский государственный университет,1985. -- 18-28 с.

12 Богданов, В.В. Иллокутивная функция высказывания и перфомативный глагол // Содержательные аспекты предложения и текста. / В.В. Богданов -- Калинин: Калининградский государственный университет 1983. -- С. 27-38.

13 Романов, A.A. Иллокутивные знания, иллокутивные действия и иллокутивная структура текста // Текст в коммуникации / А.А. Романов -- М.: Изд-во Ин-та языкознания АН СССР, 1991. -- 82-83 с.

14 Почепцов, Г.Г. Прагматика текста / / Коммуникативно-прагматические и семантические функции речевых единств / Г.Г. Почепцов -- Калинин: Калининградский государственный университет, 1980. -- 7 с.

15 Романов, A.A. Прагматические особенности перформативных высказываний // Прагматика и семантика синтаксических единиц / А.А. Романов -- Калинин: Калининский государственный университет, 1984. -- 86-88 с.

16 4. Бенвенист, Э. Общая лингвистика. Пер. с франц. / Э. Бенвенист -- М.: Прогресс, 1974. -- 447 с.

17 Арутюнова, Н.Д., Падучева, Е.В. Истоки, проблемы и. категории прагматики//Новое в зарубежной лингвистике -- М.:Прогресс,1985. -- 343 с.

18 Вежбицкая, А. Речевые акты. Перевод с англ. С.А. Крылова // Новое в зарубежной лингвистике / А. Вежбицкая -- Вып. 16 Лингвистическая прагматика -- М.: Прогресс, 1985. -- 251-253 с.

19 Сигаев, С.Ю. [Электронный ресурс]. -- 2013. -- Режим доступа: http://www.zelen.ruxonsuh/consufr75-mat.htm -- Дата доступа: 10.03.2015.

20 Богданов В.В. Речевое общение: Прагматические и семантические аспекты / В.В. Богданов -- Калинин: Калининградский государственный университет, 1990. -- 88 с.

21 Лукашина, А. Формулы благословений и проклятий в ирландском языке / А. Лукашина -- М.: Прогресс, 1994. -- 63 с.

22 Сказки народом мира [Электронный ресурс]. -- 2011. -- Режим доступа: http://www.kotbayun.ru/mordovskie_skazki/portnoi_medved_chyort_i_viryava.html -- Дата доступа: 10.03.2015.

23 Анипкина, Л.Н. Оценочные высказывания в прагматическом аспекте // Филологические науки / Л.Н. Анипкина -- № 2. -- М.: АБС, 2000. -- 58-65 с.

24 Богданов, B.B. Роль коммуникативно-организующей лексики в языке и речи (тексте) // Языковое общение: процессы и единицы / В.В. Богданов -- Калинин.: Калининградский государственный университет, 1988. -- 47-53 с.

25 Алтабаева, Е.В. Категория оптативности в современном русском языке / Е.В. Алтабаева. -- М.: МГОУ,2002. -- 171 с.

26 Кагаров, Е. Г. Религия древних славян / Е.Г. Кагаров -- М.: Практические знания, 1918. -- 16 с.

27 Толстая, С.М. Вербальные ритуалы в славянской народной культуре // Логический анализ языка. Язык речевых действий / С.М. Толстая -- М.: Наука, 1994. --173 с.

28 Зиновьев, В.П. Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири / В.П. Зиновьев -- Новосибирск: Наука, 1987. -- 381-400с.

29 Славянские древности: Этнолингвистический словарь / Под ред. Н.И. Толстого -- М.: Международные отношения, 1995-1999. -- 135-656 с.

30 Религиозные верования: Свод этнографических понятий и терминов [Электронный ресурс]. -- 2005. -- Режим доступа: http:// www.folk.ru.html -- Дата доступа: 13.03.2015.

Размещено на Allbest.ru