1. Мотивированность трансформации. Трансформация должна быть мотивирована необходимостью достижения равноценного регулятивного воздействия текста оригинала и текста перевода.

2. Минимальность трансформации. Из всех возможных в конкретном случае трансформаций переводчик должен выбрать ту, которая обеспечивает равноценность регулятивного воздействия текста оригинала и текста перевода при минимальном отступлении от структуры и семантики оригинала.

3. Ограниченность меры переводческих трансформаций. Случается, что расхождения в структуре ИТ и ПТ или расхождения коммуникативных компетенций носителей ИЯ и ПЯ настолько значительны, что для достижения равноценного регулятивного воздействия переводчику необходимо применить трансформации крайней степени, «сверхтрансформации», такие как изменение структуры исходного текста или подмена денотатов. Однако такие «сверхтрансформации» недопустимы, поскольку превращают перевод в иной вид языкового посредничества. Достижение равноценного регулятивного воздействия ИТ и ПТ не всегда возможно, поскольку мера обеспечивающих его переводческих трансформаций не безгранична [20, 45-51]. Проблема «сверхтрансформаций» возникает не как следствие лингвистических, а как следствие этнических, культурных различий двух народов. У каждого народа есть свой, чисто национальный подход к некоторым предметам и явлениям, не совпадающий с взглядом на них с другим народом. И эти расхождения не подаются нивелированию («сглаживанию») с помощью переводческих трансформаций. Те «сверхтрансформации», которые для этого требуются, не только не допустимы в переводе, но в известном смысле абсурдны.

Таким образом, адекватная мера переводческих трансформаций обеспечивает не просто некоторое, а максимальное семантико-структурное подобие ИТ и ПТ в рамках, не противоречащих основному требованию к переводу - требованию равноценности регулятивного воздействия ИТ и ПТ. Адекватная мера переводческих трансформаций - признак, отличающий качественный перевод.

1.6 Виды переводческих трансформаций

Несмотря на то, что переводоведение является относительно молодой наукой, на сегодняшний день существует большое количество исследований, посвященных переводческим трансформациям. Это свидетельствует о том, что данный аспект является одним из центральных в науке о переводе, и знание его теоретических основ очень важно в работе каждого переводчика. Однако, как говорилось ранее, исследователи в области теории перевода до сих пор не пришли к единому мнению касательно самой сущности понятия переводческой трансформации. Этим объясняется множество разнообразных классификаций, предложенных разными исследователями.

Рассмотрим некоторые из существующих классификаций.

В генеративной грамматике, откуда понятие трансформаций перешло в теорию перевода, выделяется пять типов преобразования ядерных структур в поверхностные:

1. пермутация (взаимная замена компонентов)

2. опущение/устранение компонентов

3. добавление компонентов

4. перестановка (перемещение компонентов)

5. субституция (замена компонентов)

Чаще говорят о четырех типах трансформаций, объединяя при этом пермутации и перестановки [12, 372].

Т. Р. Левицкая и А. М. Фитерман выделяют следующие виды переводческих трансформаций и способы их осуществления:

- грамматические трансформации (перестройка предложения, перестановки, замены, добавления, опущения)

- лексические трансформации (опущения, добавления, конкретизация, генерализация, замена)

- стилистические трансформации (описательный перевод, различные замены, компенсация, синонимические замены) [21, 50]

Л. С. Бархударов сводил все виды переводческих трансформаций к четырем типам: перестановки, замены, добавления и опущения.

Замены Бархударов делит на грамматические (замены форм слова, частей речи, членов предложения, синтаксические замены в сложном предложении), лексические (конкретизация, генерализация и замена, основанная на причинно-следственной связи) и лексико-грамматические (антонимический перевод, компенсация) [7, 190-230].

Я.И. Рецкер основывает свою классификацию на разграничении уровней языковой системы. Он подразделял все трансформации на лексические и грамматические. Среди лексических трансформаций он выделил следующие разновидности:

1. дифференциация

2. конкретизация

3. генерализация

4. смысловое развитие

5. антонимический перевод

6. целостное преобразование

7. компенсация потерь в переводе [12, 376]

А.Д. Швейцер разграничивает понятия приемы перевода и трансформации. По его мнению, приемы перевода следует относить к области переводческой практики. Трансформации же составляют основу того или иного приема и являются элементами теоретической модели перевода. Швейцер выделяет семантические и синтаксические (грамматические) трансформации.

Семантические трансформации - преобразование смысла слов по ситуативной модели процесса перевода. По мнению Швейцера, к семантическим трансформациям относятся:

векторная замена

добавление семантических компонентов

замена семантических категорий

опущение семантических компонентов

перенос

перераспределение семантических компонентов

повтор семантических компонентов

расширение

смещение

сокращение семантических компонентов

сужение

Грамматические трансформации у Швейцера - это преобразования грамматической и синтаксической структуры при постоянстве лексического наполнения. В его теории им не уделяется значительного внимания.

Швейцер также выделяет следующие приемы перевода:

антонимический перевод

генерализация

конкретизация

а также другие разновидности преобразований, в том числе замены и преобразования. К заменам он относит лексическое развертывание, лексическое свертывание, стилистическую модификацию.

Также исследователь писал о преобразованиях исходного текста, таких как компрессия текста и прагматическая адаптация [32, 113].

Л. К. Латышев делит все переводческие преобразования на подстановки (замену единица ИЯ на единицу ПЯ на основе (относительного) совпадения значений) и трансформации [19, 127].

Создавая классификацию переводческих трансформаций, Латышев также взял за основу уровни языка, однако не ограничился лишь грамматическим и лексическим. Он подразделяет все трансформации на категориально-морфологические (на уровне частей речи), синтаксические, лексические (замена лексем ИЯ не словарными, а контекстуальными эквивалентами) и глубинные (изменение самой схемы мысли) [19, 280-285].

Кроме того, Латышев выделяет несколько видов «специфических» трансформаций:

- антонимический перевод

- конверсная трансформация (описание в переводе того же самого отношения между субъектом и объектом, что и в оригинале, но с другой стороны)

- адекватная замена (замена высказывания на ИЯ высказыванием на ПЯ с другим значением, но с той же смысловой и/или эмоциональной функцией)

- деметафоризация (прием, при котором в переводе напрямую выражается то, что в оригинале было выражено с помощью метафоры, эвфемизма и т.п.)

- метафоризация (противоположный деметафоризации прием)

- экспликация (придание содержанию более конкретной по сравнению с оригиналом формы выражения)

- импликация (прием, противоположный экспликации) [19, 289-291]

И. С. Алексеева понимает под трансформациями «межъязыковые преобразования, которые требуют изменений на лексическом, грамматическом или текстовом уровне», которые «переводчик «выстраивает» сам, не пользуясь арсеналом готовых средств». Алексеева выделяет четыре типа трансформаций: перестановки, замены, добавления, опущения. Замены в свою очередь подразделяются на:

- замены формы слова

- замены частей речи

- замены членов предложения

- синтаксические замены в сложном предложении:

· замена сложного предложения простым

· замена простого предложения сложным

· замена сложносочиненного предложения на сложноподчиненное

· замена союзной связи в сложноподчиненном (русском) предложении на бессоюзную (в немецком)

- лексические замены:

· частичное изменение семного состава исходной лексемы

· перераспределение семного состава исходной лексемы

· конкретизация

· генерализация

Добавления Алексеева подразделяет на языковые (обусловленные особенностями грамматики ПЯ) и контекстуальные.

Также исследователь рассматривает как особые виды трансформаций антонимический перевод, компенсации и описательный перевод [4, 158-169].

В. Н. Комиссаров выделяет следующие виды переводческих трансформаций:

- лексические

- грамматические

- лексико-грамматические

Лексические трансформации отражают формальные и содержательные отношения между лексическими единицами в исходном тексте и тексте перевода. Они включают в себя:

- формальные преобразования: транскрипцию, транслитерацию и калькирование

- содержательные преобразования -- лексико-семантические замены: конкретизацию, генерализацию и модуляцию

Среди грамматических трансформаций Комиссаров выделяет:

- дословный перевод (который исследователь определяет как нулевую трансформацию, призывая при этом отличать его от буквального перевода)

- членение предложений

- объединение предложений

- грамматические замены (использование в переводе иных грамматических форм, чем в оригинале): замена части речи, члена предложения, типа предложения

К лексико-грамматическим трансформациям исследователь относит преобразования, затрагивающие и лексическую, и грамматическую структуру оригинала, такие как:

- антонимический перевод

- описательный перевод

- компенсация [17, 159]

Приведенные выше классификации можно разделить на две группы. За основу первой группы взяты уровни языковой системы (это классификации А. Д. Швейцера, Я. И. Рецкера, В. Н. Комиссарова, Л. К. Латышева). Вторая группа -- это классификации трансформаций по приемам перевода (классификация, сложившаяся в генеративной грамматике, а также классификации Л. С. Бархударова, И. С. Алексеевой).

Можно заметить, что большинство переводческих трансформаций во всех классификациях повторяется (с некоторой поправкой на терминологию). Никто из исследователи не включает в свою классификацию фонетический уровень. Лишь Л.К. Латышев упоминает его, говоря, однако, что без перехода от фонетики ИЯ к фонетике ПЯ перевод невозможен в принципе, этот переход является обязательным, неизменным элементом процесса перевода, а значит, его нельзя считать трансформацией. [20, 280]

Принцип классификации трансформаций по уровням языка кажется наиболее логичным, так как он позволяет разделить все трансформации на те, которые затрагивают лишь синтаксическую структуру оригинала, и те, при помощи которых переводчик меняет семантику слов оригинала. Также этот принцип позволяет выделить в отдельную группу трансформации более широкого плана, такие как описательный перевод и компенсации, при использовании которых переводчик, чтобы добиться равноценного регулятивного воздействия перевода и оригинала, вынужден менять и структуру, и семантику оригинала, переводить, исходя из смысла, коммуникативной функции и стиля всего высказывания или текста, а не отдельных слов или предложений.

Коротко говоря, классификация трансформаций по уровням языка позволяет определить степень «вмешательства» переводчика в текст оригинала - меняет ли переводчик лишь формальную структуру текста, преобразует ли в некоторой степени систему смыслов оригинала (само собой, с сохранением инварианта перевода и прагматики) или же радикально преобразует отрывки текста. А определить, насколько значительно переводчик преобразует текст, представляется важным, поскольку разные степени «вмешательства» обусловлены разными причинами и требуют от переводчика различных навыков. Кроме того, степень преобразования, допустимая для текста одного функционального стиля, может быть недопустима в тексте другого функционального стиля.

Канадские лингвисты Ж.-П. Вине и Ж. Дарбельне создали собственную классификацию переводческих трансформаций. Они выделили два направления перевода: прямой и косвенный. К прямому переводу относятся заимствование (транскрипция и транслитерация), калькирование и буквальный перевод. К косвенному - модуляция, адаптация, эквиваленция и транспозиция, а также их разновидности: амплификация, шассе-круазе, компенсация, свертывание, эксплицитация, генерализация, грамматикализация, имплицитация и партикуляризация (конкретизация).

Транспозиция - это замена частей речи. Ученые различали обязательную и факультативную транспозицию. В качестве разновидности транспозиции они выделяли шассе-круазе - замену части речи, сочетающуюся с изменением порядка следования слов в словосочетании или предложении.

Под модуляцией Вине и Дарбельне подразумевают изменение точки зрения, и различают застывшую (зафиксированную в словарях) и свободную модуляцию.

Следует отметить, что в процессе многолетней практической переводческой деятельности появились некоторые соображения относительно модуляций, которые заключаются в объективной необходимости разделить трансформации на собственно трансформации и модуляции. Такое разделение обусловлено следующим.

Трансформации необходимы в силу объективных различий в грамматических системах исходного и переводящего языков. Так, например, часть речи, не передаваемая на переводящем языке той же частью речи, либо не укладывающаяся в рамки узуса переводящего языка, может быть заменена другой (глагол именем прилагательным и наоборот, имя существительное глаголом и наоборот, имя существительное именем прилагательным и наоборот).

Таким образом, трансформации представляют собой формальные преобразования, обусловленные грамматическими особенностями пары языков и не требующие анализа смысла, мыслительных переходов и синтетическое создание новой формы. Модуляции же априори предполагают обязательные аналитико-синтетические действия.

Термин (лат. Mоdиlаtiоп - мерность, размеренность) пришел в теорию перевода из области естественных наук. В музыке модуляция означает переход из одной тональности в другую, в физике - изменение какого-либо параметра периодических колебаний существенно более низкой частоты, в сценической речи - изменение высоты и окраски голоса, придающее выразительность речи. В теории перевода под модуляцией также понимается некий переход от одной категории к другой. Цель - найти удачную языковую форму в переводящем языке, сохранив заложенный в высказывании смысл. Найденная языковая форма должна как можно точнее соответствовать жанру текста, стилю изложения и дискурсивному узусу [29, 2].

Итак, Вине и Дарбельне выделяют 11 вариантов модуляции для поиска лучшей языковой формы в переводящем языке:

1. мышление от абстрактного к конкретному и наоборот

2. перераспределение причинно-следственных отношений

3. переход от средства к результату

4. замена части на целое и наоборот

5. замена одной части другой

6. взгляд на ситуацию с противоположной стороны

7. замена (объединение, разделение) границ временных интервалов и пространства

8. адаптация межкультурных различий в цветовом восприятии (цветовом и т.д.)

9. адаптация межкультурных различий в восприятии формы, вида, использования

10.адаптация межкультурных различий определений через географические названия

11. поиск образа, свойственного соответствующей лингвокультуре (при переводе фразеологии) [41]

В процессе теоретического осмысления тех операций, которые переводчик производит в процессе перевода (чаще по наитию), как письменного, так и устного, мы позволили себе несколько переработать, а также дополнить классификацию Вине и Дарбельне.

С учетом частотности употребления того или иного вида модуляции наша классификация выглядит следующим образом:

mоd 1 - синонимическая замена (поиск синонима, наиболее точно соответствующего жанру, стилю изложения)

mоd 2 - дискурсивная замена (поиск языковой формы, характерной для соответствующего профессионального дискурса)

mоd 3 - взгляд на ситуацию с противоположной стороны

mоd 4 - замена клише на клише (поиск речевого клише для соответствующей коммуникативной интенции)

mоd 5 - фразеологическая замена (поиск равнозначной фразеологической единицы)

mоd 6 - взгляд на ситуацию в перспективе либо ретроспективе

mоd 7 - генерализация либо конкретизация mоd 8 - замена части на целое и наоборот

mоd 9 - изменение временных интервалов (при лингвокультурных различиях - их адаптация)

mоd 10 - изменение пространственных форм (при лингвокультурных различиях - их адаптация)

mоd 11 - разложение действия на несколько действий mоd 12 - замена средства на результат

mоd 13 - замена действующего лица на действие mоd 14 - обезличивание и персонализация

mоd 15 - статика вместо динамики и наоборот

Последовательность действий переводчика при применении техники модуляции может выглядеть следующим образом. При этом для того, чтобы выбрать подходящий тип модуляции, необходимо помнить все 15 типов.

Исходя из вышесказанного, можно составить алгоритм модулятивных действий переводчика:

1. Выделить абзац текста, трудно переводимый с помощью подстановки

2. Сделать кальку для уяснения смысла

3. Детально представить себе описываемую ситуацию

4. Проиграть различные варианты модуляции

5. Выбрать и применить наиболее удачный тип модуляции

6. Получить результат [29, 3]

Таким образом, изучив теоретические источники, на наш взгляд, представляется возможным переквалифицировать понятие модуляции в науке о переводе в самостоятельную категорию переводческих приемов и значительно расширить ее поле.

1.7 Трудности перевода поэтических текстов

Стихи представляют собой особую форму ритмичной речи. Стихотворный текст, в отличие от прозаического, делится не только на смысловые единицы - слова и предложения, но и на ритмические - стихотворные строки.

Ученые неоднократно подчеркивали, что стихотворный текст имеет комплексный характер. Его отличают взаимодействие разнообразных уровней, отображающих не только общие закономерности языка, но и специфические стороны стихотворной речи (ритмику, строфику, фонику). Последние накладывают на текст ряд ограничений, требуя соблюдения метроритмических норм, особой организованности на фонетическом, синтаксическом и лексическом уровнях [14, 74].

Вопрос о причинах и мере переводческих трансформаций подводит нас к вопросу о степени эквивалентности текста перевода и тексту оригинала, которая может быть с помощью этих трансформаций достигнута.

В. Н. Комиссаров определял эквивалентность как общность содержания (смысловая близость) оригинала и перевода. Также исследователь отмечает, что эквивалентность - это отношения, возникающие между текстами оригинала и перевода вследствие отсутствия между ними тождества (из-за невозможности его достижения). В этом случае термин «эквивалентность» имеет оценочное значение - «правильным» считается только эквивалентный перевод.

Проблема эквивалентности перевода поэтического текста связана с рядом нерешенных задач, таких как потеря формы стихотворного текста при сохранении лексико-семантического содержания и наоборот - потеря системы образов оригинала при сохранении его формы. При работе над поэтическим текстом переводчик должен быть предельно внимательным ко всем особенностям авторского текста. Однако в процессе перевода могут возникнуть такие сложности, как расхождение систем стихосложения ИЯ и ПЯ, а также их фонетических, лексико-стилистических и грамматических структур.

Об особенностях поэтического текста и сложности его перевода Л. С. Бархударов писал так: «Вопрос о средствах и путях достижения адекватности поэтических произведений - один из наименее разработанных в теории художественного перевода. Строгие ограничения, налагаемые на поэтические произведения, в силу специфики самого жанра, необходимость передать в переводе не только содержание, но и ритмико-мелодическую и композиционно-структурную сторону подлинника, больше, чем в прозе, зависимость поэтического произведения от особенностей языка, на котором оно написано, - все это делает перевод поэзии одной из наиболее трудных областей переводческой деятельности. Тем более важно представлять с точки зрения, как теории, так и практики перевода анализ лучших образцов перевода поэтических произведений с целью установления путей и средств достижения адекватности, применяемых опытными и талантливыми переводчиками» [6, 41].

Переводчику предъявляются высокие требования. С одной стороны, ему необходимо сохранить языковую норму и достичь эквивалентности ПТ и ИТ, а с другой - передать эмоционально-эстетическое содержание произведения.

Важнейшей задачей переводчика является правильная передача стихотворной формы поэтического произведения [5, 186].

При невозможности полного соответствия текста перевода оригиналу, целесообразным является подход к переводу с точки зрения филологической (переводческой) традиции, предполагающей подробное рассмотрение и анализ не только поэтических особенностей произведения при переводе, но и языковых особенностей текста [16, 6].

С. Ф. Гончаренко утверждал: «Достижение «оптимального продукта» прагматической, семантической и стилистической адекватности при поэтическом переводе, как правило, невозможно без весьма радикальной перестройки многих аспектов оригинала, одним из которых является и образная система. Сличение стихотворных переводов с подлинниками дает представление о глубине и разнообразии трансформаций, которые претерпевают оригинальные образы» [15, 39].

Согласно Л. С. Бархударову, трудности перевода поэтических текстов можно объяснить «расхождениями между структурой двух языков и жесткими формальными требованиями, налагаемыми на такие тексты» [6, 41].

Перед переводчиком ставится задача передачи ритма, рифмовки, аллитераций, ассонансов, звукоподражаний, звукового символизма и других выразительных средств поэзии. Л. С. Бархударов отмечает, что по своей сути перевод поэтических произведений не отличается от перевода прозы. А проблему «непереводимости» поэзии рассматривает как невозможность передачи средствами языка отдельных элементов, присущих только данному тексту. Но те же самые элементы переводимы за пределами данного текста.

Л. С. Бархударов отмечает, что даже при невозможности нахождения иноязычных эквивалентов каким-нибудь элементам текста оригинала, остается возможность «воссоздания всего текста как определенного структурносемантического единства средствами другого языка» [6, 41].

Л. С. Бархударов также считает, что переводчик способен определить меру языковой избыточности текста и достичь определенной функциональной эквивалентности ПТ и ИТ. При этом неизбежны потери передаваемой информации, которая требует компенсации в целях восстановления исходного баланса передаваемой информации и средств ее языкового выражения [6, 42].

Внутри текста перевода не только допустимы, но часто и просто неизбежны многочисленные переводческие трансформации, гарантирующие создание текста на языке перевода, наиболее полно отражающего все функциональные характеристики исходного текста.

Что касается стилистической эквивалентности, следует отметить, что наличие в разных языках одинаковых стилистических категорий не означает их функциональной адекватности.

Смысловая эквивалентность является одной из наиболее значимых характеристик текста перевода. Перевод поэтического текста налагает известные ограничения, требует каких-то жертв - это общеизвестный факт. Но чем можно жертвовать, а чем нет, где кончается для переводчика свобода выбора?

По мнению Э. М. Береговской, «полный ответ на этот вопрос дать трудно, но бесспорно, что нельзя, во-первых, жертвовать смыслом (имеется в виду не смысл каждого слова, а смысл целого и смысл стиха как минимальной единицы смысла в поэтическом произведении) и, во-вторых, стилистической доминантой» [8, 40].

Иными словами, если переводчик сосредоточен на максимально точной передаче формы стихотворения, он рискует потерять смысл и стилистические особенности поэтического текста.

Об эквивалентности на уровне синтаксиса В. Н. Комиссаров писал следующее: «Использование в переводе аналогичных синтаксических структур обеспечивает инвариантность синтаксических значений оригинала и перевода. Использование в переводе структур, аналогичных структурам оригинала, может сопровождаться изменением типа связи между структурами в пределах более крупного синтаксического целого. Здесь возможно варьирование между простыми, сложноподчиненными и сложносочиненными предложениями. Различие между типами предложений имеет определенную коммуникативную значимость» [18, 70].

Таким образом, проблемы поэтического перевода вызваны спецификой поэтического текста, образная основа и форма которого теснейшим образом связаны с породившей этот текст культурой и с особенностями строения языка. Важнейшей задачей переводчика в данном случае является правильная передача стихотворной формы поэтического произведения. При этом необходимо не только сохранить языковую норму и достичь эквивалентности ПТ и ИТ, но и передать эмоционально-эстетическое содержание произведения.

Понятие «перевод» может рассматриваться с двух позиций: перевод как деятельность переводчика (то есть как сложный и многогранный процесс) и перевод как результат этой деятельности.

Наука о переводе, как и многие другие разделы прикладной лингвистики, является междисциплинарной. Переводоведение связано не только с лингвистикой, но и с литературоведением, культурной антропологией, страноведением и другими науками. Таким образом, перевод является не только лингвистическим, но и довольно сложным когнитивным феноменом.

Не смотря на то, что понятие «перевод» относится к числу общеизвестных, как обозначение специального вида человеческой деятельности и ее результата, оно требует уточнения и терминологического определения.

В данной главе были рассмотрены различные виды переводов. Следует отметить, что в настоящее время не существует единой общепринятой классификации переводов. Однако самые существенные различия лежат между письменными и устными видами перевода.

Описание процесса перевода невозможно без объяснения способа перехода от единиц языка оригинала к единицам языка перевода. Данный переход осуществляется путем подстановки в текст перевода словарного соответствия (использование подстановки) или использования переводческих трансформаций.

Понятие переводческой трансформации является одним из основополагающих понятий теории перевода. Переводческие трансформации - это способы перевода, подразумевающие (в отличие от регулярных переводческих

соответствий) отступление от структурно-семантического параллелизма между текстом оригинала и текстом перевода.

Использование переводческих трансформаций позволяет достичь равноценного регулятивного воздействия (то есть способности вызывать определенную реакцию у реципиента) текстов оригинала и перевода.

Существует множество классификаций переводческих трансформаций. Некоторые лингвисты, создавая классификацию трансформаций, брали за основу разделение по уровням языка, выделяя грамматические, синтаксические, лексические и лексико-грамматические (глубинные, комплексные) трансформации. Другие выделяли различные приемы перевода: замены, перестановки, добавления и опущения.

Таким образом, переводческие приемы классифицируются по различным критериям и рассматриваются с различных точек зрения. Классификации переводческих приемов постоянно изменяются и дополняются. Проанализировав классификации переводческих приемов, составленные различными авторами, предлагается переквалифицировать понятие модуляции в самостоятельную категорию переводческих приемов и значительно расширить ее поле. Рассмотренная в данной главе проблема эквивалентности перевода поэтического текста связана с потерей формы стихотворного текста при сохранении лексико-семантического содержания и наоборот - потерей системы образов оригинала при сохранении его формы. В процессе перевода могут возникнуть такие сложности, как расхождение систем стихосложения языков оригинала и перевода, а также их фонетических, лексико-стилистических и грамматических структур.

2. Сравнительный анализ использования переводческих трансформаций в русских переводах «Фауста»

2.1 История переводов трагедии Гете «Фауст»

Первый перевод «Фауста» на русский язык был выполнен Андреем Овчинниковым. Об Андрее Овчинникове мало что можно прочитать даже в краткой справке, чьей-то чужой биографии, или в сочинениях тех, в чьем кругу он предпочёл бы остаться и после смерти. Его перевод Фауста не «присвоен» русским литературным корпусом. Существует единственное прижизненное издание перевода этой трагедии: 1851 года.

М. Л. Гаспаров, упоминая о плане написания своей книги «Записи и выписки», отмечает: «Кстати, там будут выписки из первого русского перевода, около 1850 г., - сделанные фантастическим псевдонародным русским языком; всеми осмеянный и потом забытый, этот перевод, честное слово, чем-то талантлив» [14, 145].

Перевод А. Овчинникова не только далек от классических канонов, но и как будто вылеплен неумелой рукой, а затем расписан яркими красками. Овчинников создал авторское произведение художественной литературы, используя материал традиции для нового «сообщения». Вольный, или свободный, перевод, ориентированный на целевой язык. Следует включить его в следующий контекст.

Во-первых, переводы, выполненные не с оригинала. Например, П. А. Катенин перевел «Романсы о Сиде» (очевидно, в 1822 г.) не с испанского подлинника, но с перевода, исполненного И. Г. Гердером.

Во-вторых, так называемые «псевдопереводы». Это «Поэмы Оссиана» Джеймса Макферсона, «Песни Роули» Томаса Чаттертона. Овчинников «пересилил» исходный текст и создал «одомашнивающий перевод» [2, 557].

Показательным является пример французской культуры 18-го века. Сторонники «вольного перевода» зачастую изменяли имена героев, сюжет произведения. Они исключали из текста оригинала все национально-специфические компоненты, чтобы текст удовлетворял вкусам читателя [1, 50].

А. Овчинников в своём переводе отражает движение сюжетного смысла. Все остальное изменено до неузнаваемости. Он хорошо знаком со славянской древностью и мифологией, обычаями родной и чужой старины. В предисловии он отмечает: «Надобно было перебрать весь запас наших областных речений, общенародных поговорок и т. п. и при том, для большей выдержки знаменательности оригинала, надо было собраться со всем сказочным духом русского мудрословия…» [9, 44].

Овчинников отмечал фольклорный характер своего перевода. В предисловии переводчик определяет жанровую принадлежность «Фауста» Гете как «притчу» «с духом какой-то сказочности». Лексема «притча» в Древней Руси обозначала вымысел, имевший благочестивое задание (в отличие от «баснословия» с устойчивыми отрицательными оттенками значения).

Стихи Овчинникова были написаны и существуют вне жанровых рамок трагедии. Они пробуждают в сознании архаическую, былинно-песенную традицию или другое эпическое повествование. Уже с самого начала трагедии читателю открывается мир русской истории; с помощью стилистических средств поэт усиливает ощущение национального своеобразия. Явно избегая иноязычных звучаний, переводчик настойчиво подчеркивает фольклорное начало:

«Чистый воздух напояет Теплотой зеленый луг, Сладкий запах растворяет Сумрак вечера вокруг; Тихо все лепечет люду: Баю-баюшки-покой!

И от глаз усталых всюду Истекает свет дневной» [13, 156]

Текст необходимо приводить в полном соответствии с синтаксическими, орфографическими особенностями оригинала. Это затрудняет восприятие, но позволяет ощутить строй мысли переводчика. Чтобы прокомментировать перевод, необходимо апеллировать к художественному опыту Средневековья. Для Овчинникова характерно активное обращение со словом; он развернул широкие возможности моделирования поэтического языка. Автор прибегает к разнообразным формам искусственной поэзии.

В переводе даны не просто символические метафоры, но готовые риторические модели, издревле использовавшиеся искусством в качестве риторической парадигмы для поэтических описаний и организации текста.

Поэтика текста в значительной степени ориентируется на гомеровский эпос. Лексика и фразеология имеют признаки близкого знакомства с творчеством Н. И. Гнедича, переводчика «Илиады» и автора «Рождения Гомера». Лексико-стилистическая архаизация так же может быть обусловлена влиянием гомеровских переводов. Гомеровский стих повлек за собой совершенно особую стилистику - архаические слова и обороты, сложные эпитеты, причастные формы, своеобразный синтаксис.

А. Овчинников обладал лингвистической и литературоведческой эрудицией. Он видел суть трагедии не в структуре действия, а в отражении художественного мира Гете. В переводе возникают множественные смысловые оппозиции. Русский поэт столкнул обыденное состояние с чудесным. В переводе можно выделить стилистические, лексические, семантические языковые конфликты. Текст его перевода нельзя назвать высоким художественным словом. Точнее, наша сегодняшняя эстетическая потребность не может быть удовлетворена подобным решением. Однако, исследовав различные варианты переводов трагедии Гете «Фауст» можно отследить эволюцию вкуса и его закономерностей [9, 48-49].

2.2 Переводческий анализ трагедии Гете «Фауст

Обратимся к произведению, переводы которого будут проанализированы в данной работе.

Иоганн Вольфганг фон Гете (Jоhапп Wоlfgапg vоп Gоеthе) -- немецкий поэт, государственный деятель, мыслитель и естествоиспытатель.

Гете работал над «Фаустом» на протяжении шестидесяти лет. Замысел трагедии возник у немецкого писателя в 1774 году, а окончена она была всего за полтора года до его смерти - в 1831. Произведение, вошедшее в золотой фонд мировой литературы, затрагивает основные вопросы, связанные с осознанием смысла человеческого бытия.

Главный герой философской трагедии в стихах - доктор Фауст - является воплощением общественной мечты своего времени о всеобъемлющем познании мира. Смена средневековой культурной формации на новую, возрожденческую и последовавшую за ней просвещенческую, как нельзя лучше раскрывается в художественном образе человека, готового отдать душу за истинное знание.

Прототипом литературного персонажа стал реальный чернокнижник Фауст, живший в конце XV века в Европе. Фауст Гете объединил в себе черты и всех предшествующих ему литературных Фаустов: Фауста-богоборца К. Марло, Фауста - ученого-протестанта Лессинга, Фауста-гения - Клингера. При этом у немецкого классика Фауст получился более живым и страстным, чем у его предшественников. Фауст Гете - прежде всего, поэт: человек, наделенный неугасимой жаждой жизни, стремлением к познанию окружающей его вселенной, природы вещей и собственных чувств.

Подобно классическим героям романтизма, Фауст не способен воспринять счастье в его земной ипостаси. Увлекшись колдовскими плясками, он теряет свою любимую и дочь. Счастье с Еленой ему больше по душе, но и здесь героя ждет разочарование: легендарная героиня - всего лишь миф, тень былых времен. Вышедшая из Аида, она вновь нисходит в него вслед за умершим сыном, оставляя Фауста его эпохе. При этом герой Гете, при всех сатанинских искушениях, не теряет своих «благих душевных помыслов». Ошибаясь и греша, он не боится признавать и пытаться исправить свои ошибки, он не останавливается в жизненном поиске и тем самым приятен Всевышнему, заявившему еще в начале трагедии: «Кто ищет, вынужден блуждать». И спасается Фауст именно потому, что его жизнь «прошла в стремлениях», позволивших ему приблизиться к истине, укрепиться духовно, понять, что главное - это действие, несущее добро и свободу людям.

Знаменитая трагедия Гете - уникальное произведение, поднимающее на поверхность читательского восприятия не только вечные философские вопросы, но и ряд общественно-научных проблем своего времени. В «Фаусте» Гете подвергает критике недалекое общество, живущее корыстолюбием и чувственным наслаждением.

Из всего вышесказанного можно сделать следующие важные для переводчика выводы.

Во-первых, так как это произведение художественной литературы, в нем преобладает эстетическая информация. Это значит, что текст содержит множество стилистических средств: эпитеты, метафоры, игру слов и т. п.; важнейшей задачей переводчика в данном случае является обеспечение равноценного эмоционального и эстетического воздействия оригинала и перевода.

Во-вторых, трагедия написана в 1831 году, поэтому стоит ожидать большого количества архаизмов.

В-третьих, произведение изобилует лексикой религиозной тематики. Эти особенности непременно должны быть учтены при переводе.

В данной работе рассматриваются переводы трагедии на русский язык, выполненные Б. Пастернаком и Н. Холодковским.

2.3 Сравнительный анализ переводческих трансформаций

Как уже было упомянуто, применение переводческих трансформаций обосновано наличием объективных различий в грамматических системах языков оригинала и перевода. Переводческие трансформации представляют собой формальные преобразования, обусловленные особенностями пары языков.

Итак, рассмотрим примеры применения переводческих трансформаций в переводах трагедии «Фауст» на русский язык.

Членение и объединение предложений

Следующий пример представляет собой одно сложноподчиненное предложение:

«Dи spriсhst jа wiе Hапs Liеdеrliсh, Dеr bеgеhrt jеdе liеbе Blиm' fьr siсh, Uпd dьпkеlt ihm, еs wдr' kеiп' Еhr' Uпd Gипst, diе пiсht zи pflьсkеп wдr'; Gеht аbеr dосh пiсht immеr ап». [43, 80] Калька: Ты же говоришь, как Ханс Лидэрлихь, Который жаждет для себя любой цветок, И для него как будто нет чести И какая была польза срывать его; Ведь не всегда это нужно.	«Ты судишь, как какой-то селадон. Увидят эти люди цвет, бутон, И тотчас же сорвать его готовы. Все в мире создано для их персон. Для них нет в жизни ничего святого. Нельзя так, милый. Больно ты востер». [44, 150] «Ты говоришь, как сердцеед порочный. Подай ему сейчас любой цветок! Он мнит, что нет любви, нет чести прочной, Которой он похитить бы не мог! Но не всегда бывает это впрок!» [45, 108]

В варианте дословного перевода можно заметить, что предложение такого объёма является достаточно сложным для восприятия русскоязычным читателем. В переводе Пастернака [44] данное сложное предложение разделено на пять простых. Холодковский [45] также применяет прием членения предложений в своем переводе, разделив одно сложноподчиненное предложение на три простых и одно сложноподчиненное.

В данном случае применение приема членения предложений обусловлено синтаксическими особенностями обоих языков. Для русского языка сложные, многосоставные предложения менее характерны, чем для немецкого.

Следующий пример, напротив, представляет собой последовательность нескольких простых, иногда односоставных предложений:

«Еrkеппst dи miсh? Gеrippе! Sсhеиsаl dи! Еrkеппst dи dеiпеп Hеrrп ипd Mеistеr? Wаs hдlt miсh аb, sо sсhlаg' iсh zи, Zеrsсhmеttrе diсh ипd dеiпе Kаtzеп-Gеistеr!» [43, 74] Калька: Ты узнаешь меня? Скелет! Пугало ты! Ты узнаешь своего господина и хозяина? Что меня удерживает, так я заколочу, Разобью тебя и твоих обезьяньих духов!	«Не узнаешь? А я могу Стереть, как твой прямой владыка, С лица земли тебя, каргу, С твоею обезьяньей кликой!» [44, 140] «Ну что, костлявая? Теперь узнала ты? Узнала, пугало, царя и господина? Махну рукой и все твои скоты И ты сама все прахом, образина!» [45, 100]

В переводе Пастернака несколько односоставных предложений объединены в простое распространенное предложение. В переводе Холодковского объединения предложений не происходит, однако перевод выполнен с некоторыми перестановками.

Замена типа предложения

В данном случае мы видим два неопределенно-личных предложения:

«Mап stеht аm Fепstеr, triпkt sеiп Glдsсhеп аиs Uпd siеht dеп Flиss hiпаb diе bипtеп Sсhiffе glеitеп. Dапп kеhrt mап аbепds frоh пасh Hаиs, Uпd sеgпеt Friеd' ипd Friеdепszеitеп» [43, 24] Калька: Стоят у окна, пьют стаканчик	«Подходишь у трактирщика к окну И смотришь -- по реке идут баркасы. И после, дома, отходя ко сну, Благословляешь миролюбье часа» [44, 42] «Стаканчик свой держа, стою перед окном, И барки по реке проходят предо мною. А после, к вечеру, иду себе в свой дом, Благословляя мир спокойною душою» [45, 31]

В переводе Пастернака происходит замена неопределенно-личного предложения на определенно-личное со сказуемым в форме второго лица единственного числа. Холодковский также использует прием замены типа предложения. Неопределенно-личное предложение заменяется на определенно-личное. Сказуемое употребляется в форме первого лица единственного числа.

Рассмотрим следующий пример:

«Driппеп gеfапgеп ist еiпеr! Blеibеt drаиЯеп, fоlg' ihm kеiпеr!» [43, 34] Калька: Внутри один пойман! Оставайтесь снаружи, никто не следуйте за ним!	«Один из нас в ловушке, Но внутрь за ним нельзя». [44, 60] «Он попался! Поспешим! Но входить нельзя за ним». [45, 44]

В переводе Пастернака определенно-личное предложение оригинала заменено безличным, объединив при этом первое и второе предложения. Холодковский в своем переводе также применяет прием замены типа предложения, также заменив определенно-личное предложение безличным.

Замена членов предложения

Рассмотрим следующий пример:

«Dеr Апbliсk gibt dеп Еп gеlп Stдrkе Dа kеiпеr diсh еrgrьпdеп mаg, Uпd аllе dеiпе hоhеп Wеrkе Siпd hеrrliсh wiе аm еrstеп Tаg» [43, 8] Калька: Обзор дает ангелам силы, Тут никто не может тебя познать, И все твои высокие труды Величественны, как в первый день	«Мы, ангелы твои господни, Окин ув взором весь предел, Поем , как в первый день, сегодня Хвалу величью божьих дел» [44, 12] «И крепнет сила упованья При виде творче ской р уки: Творец, как в первый день созданья, Твои творенья велики!» [45, 10]

В данном случае подлежащим является существительное dеr Апbliсk (рус. вид, взгляд, зрелище), сказуемым - глагол gibt (рус. дает). Слово Dеп Епgеlп (рус. ангелам) в данном предложении играет роль дополнения в дательном падеже. В переводе Пастернака происходит замена членов предложения: Подлежащим становится целое словосочетание: Мы, ангелы твои господни. Что касается подлежащего в тексте оригинала dеr Апbliсk, Пастернак переводит его деепричастным оборотом. В переводе Холодковского также наблюдается замена членов предложения. В данном случае слово Stдrkе (рус. сила), игравшее роль дополнения в оригинальном тексте, выполняет роль подлежащего.

Следующий пример представляет собой предложение в повелительном наклонении в форме 2 лица единственного числа. Соответственно, данное предложение не содержит подлежащего:

«Liеbе Pиppе, fьrсht' ihп пiсht!» [43, 111] Калька: Дорогая куколка, не бо йся его!	«О милочка, не страше н он!» [44, 211] «Поверь мне, куколка, не страшен он нимало!» [45, 151]

В переводе Пастернака повелительное наклонение становится изъявительным, а дополнение ihп (рус. его) выполняет роль подлежащего. В переводе Холодковского наблюдается аналогичная ситуация. Следует отметить, что в обоих вариантах перевода сказуемое fьrсht пiсht (рус. не бойся) заменено определением.

Замена частей речи

Рассмотрим следующий пример замены глагола существительным:

«Hаst dи mir wеitеr пiсhts zи sаgеп? Kоmmst dи пиr immеr апzиklаgеп? Ist аиf dеr Еrdе еwig dir пiсhts rесht?» [43, 8] Калька: Тебе больше нечего мне сказать? Ты всегда приходишь только жаловаться? Вечно тебе на земле не правильно?	«И это все? Опять ты за свое? Лишь жалобы да вечное нытье? Так на земле все для тебя не так?» [44, 13] «Ты кончил? С жалобой одною Являешься ты вечно предо мною! Иль на земле добра совсем уж нет?» [45, 11]

В переводе Пастернака глагол жаловаться заменен существительными. Касательно перевода Холодковского можно отметить, что он также заменяет глагол «жаловаться» на существительное.

Следующий пример иллюстрирует прием замены прилагательного глаголом:

«Grаи, tеиrеr Frеипd, ist аllе Thеоriе, Dосh grьп dеs Lеbепs gоldпеr Bаиm». [43, 55] Калька: Серы, дорогой друг, все теории, Но зелено жизни золотое древо	«Теория, мой друг, суха, Но зеленеет жизни древо» [44, 101] «Суха, мой друг, теория везде, А древо жизни пышно зеленеет». [45, 75]

В данном примере переводческое решение обоих авторов совпадает.

Прилагательное «grьn» («зеленый») заменено глаголом «зеленеть».

Перестановки

Рассмотрим следующий пример:

«Mеphistоphеlеs tritt, iпdеm dеr Nеbеl fдllt, gеklеidеt wiе еiп fаhrепdеr Sсhоlаstikиs, hiпtеr dеm Оfеп hеrvоr». [43, 35] Калька: Мефистофель выходит, когда оседает туман, одетый как странствующий схоласт изза печи	«Мефистофель, одетый на манер путешествующего схоласта, как только туман оседает, выступает из-за печи». [44, 63] «Туман рассеивается, из-за печи появляется Мефистофель в одежде бродячего схоласта». [45, 46]

В данном случае прием перестановки помогает избежать неверного понимания. При прямом переводе, без использования перестановки, смысл предложения становится неоднозначным: Мефистофель выступает из-за печи, когда оседает туман, одетый, как странствующий схоласт. При таком переводе создается впечатление, что сравнительный оборот «как странствующий схоласт» относится к слову «туман», а не к Мефистофелю. Таким образом, использование приема перестановки обоими авторами полностью оправдано и целесообразно.

Опущения и добавления

Приведем пример:

«Dеr Hеrr: Kеппst dи dеп Fаиst? Mеphistоphеlеs: Dеп Dосtоr? Dеr Hеrr: Mеiпеп Kпесht!» [43, 9] Калька: Господь: Ты знаешь Фауста? Мефистофель: Доктора? Господь: Моего раба	«Господь: Ты знаешь Фауста? Мефистофель: Он доктор? Господь: Он мой раб» [44, 13], [45, 11]

В данном случае нас интересует реплика Мефистофеля и вторая реплика Господа. В обоих случаях реплики представляют собой существительные с сопроводительным словом (в данном случае - с определенным артиклем и притяжательным местоимением) в винительном падеже. Оба автора предлагают абсолютно идентичные варианты перевода.

Таким образом, вместо существительного с сопроводительным словом в тексте оригинала, в переводе мы видим целые предложения, состоящие из подлежащего и сказуемого. Можно предположить, что в данном случае прием добавления используется для сохранения ритмического единства текста перевода с оригиналом.

...