Влияние личности рассказчика на стилистические особенности произведения (на материале романов Стивена Фрая "Теннисные мячики небес", "Лжец", "Создавая историю")

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки РФ

Саратовский государственный университет

имени Н.Г. Чернышевского

Кафедра английской филологии

Дипломная работа

Влияние личности рассказчика на стилистические особенности произведения (на материале романов Стивена Фрая «Теннисные мячики небес», «Лжец», «Создавая историю»)

студентки романо-германского отделения

филологического факультета СГУ

Соколовой Екатерины

Зав. каф. англ. филологии,

доцент, к. ф. н. Харламова Т.В.

Науч. руков., доцент,

к. ф. н. Казакова В.Ю.

Саратов 2005

Оглавление

Введение

Глава 1

1.1 Определение понятия «рассказчик». Формы изложения событий рассказчиком

1.2 Характеристики нарратива. Типы рассказчиков

Глава 2

2.1 “The Stars' Tennis Balls” («Теннисные мячики небес»)

2.2 “The Liar” («Лжец»)

2.3 “Making History” («Создавая историю»)

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Изучение текста - одно из наиболее продуктивных направлений в современной лингвистике. Текст может исследоваться многоаспектно, поскольку является многоплановым явлением. В частности, в тексте может быть анализирован план рассказчика. Понятие текста может быть соотнесено с понятием монолога, а, следовательно, имеет автора или лицо, воспроизводящее его. Поэтому любой текст несет некий субъективный отпечаток, в разной степени проявляющийся в стилистических и других его особенностях. В этой связи обратимся к довольно узкой, но плодотворной теме влияния рассказчика на стилистические особенности произведения.

К проблеме рассказчика обращались многие выдающиеся лингвисты, такие, как И.В. Арнольд, М.В. Буковская, И.Р. Гальперин, Е.А. Гончарова, Ю.М. Скребнев, С.Д. Кацнельсон, В.А. Кухаренко. Определяя понятие «рассказчик», обратимся к работе В.А. Кухаренко «Интерпретация текста», где сказано, что «в том случае, когда автор отказывается от прямого присутствия в тексте и перепоручает свою роль очевидцу событий или их непосредственному участнику, то последний и называется рассказчиком» Кухаренко В.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988. С. 72..

Как было верно замечено М.В. Буковской, «рассказчик - психологический и повествовательный центр произведения. Его особая, личностная заинтересованность в событиях, активно-оценочный, субъективный подход к изображаемым лицам и фактам сказываются на текстовом строении произведения» Буковская М.В. Текстовое строение плана рассказчика в произведениях, написанных от первого лица. Автореф. канд. дис., Л., 1969. С. 16.. В свою очередь, добавим, что личность рассказчика, его мировосприятие, интересы и т. д. влияют на объем содержательно-концептуальной информации в тексте, придают аутентичность изображаемому, и, что представляет для нас особый интерес, определяют основные стилистические характеристики произведения (в зависимости от культурного уровня рассказчика и его опыта повествование может развиваться с большим или меньшим соблюдением литературных норм или подчинением сниженно-разговорной, диалектной стихии).

Целью данного исследования стало выявление влияния личности рассказчика на особенности стилистической организации романов Стивена Фрая.

В ходе исследования нами решался ряд практических задач, в частности: стилистический анализ текстов произведений, выявление признаков речи (как разговорной, так и письменной) в повествованиях, принадлежащих рассказчику.

Новизна этой работы заключается в том, что ранее исследования на данную тему и на предлагаемом материале не проводились. Материалом данной дипломной работы послужили романы Стивена Фрая «Теннисные мячики небес», «Лжец» и «Создавая историю». Такой выбор обусловлен рядом причин: именно в произведениях Стивена Фрая ярко представлена тема рассказчика и его влияния на стилистику произведения; материал содержателен в стилистическом плане и вследствие этого представляет для нас особый интерес. Кроме того, автор произведений - наш современник, следовательно, в романах отражены все современные тенденции развития английского языка.

Исследование проводилось в синхронном плане с применением описательного метода.

Данное исследование имеет практическую значимость: результаты могут быть применены на занятиях по стилистике современного английского языка.

Глава 1

1.1 Определение понятия «рассказчик». Формы изложения событий рассказчиком

личность рассказчик стилистический произведение

В связи с темой данного исследования нам представляется актуальным раскрыть понятие «точка зрения», характерное для любого текста и определяющее отношение автора, рассказчика и персонажей к описываемым событиям, соположенное с вопросами позиции создателя текста, проблемой истинности и проблемой личности. Специфика развития понятия «точка зрения» во времени была раскрыта в работе Ю.М. Лотмана «Структура художественного текста».

Понятие «художественная точка зрения» раскрывается как отношение системы к своему субъекту («система» в данном контексте может быть и лингвистической, и других, более высоких, уровней). Под «субъектом системы» (идеологической, стилевой и т. п.) мы подразумеваем сознание, способное породить подобную структуру. «Точка зрения» становится ощутимым элементом художественной структуры с того момента, как возникает возможность смены ее в пределах повествования (или проекции текста на другой текст с иной точкой зрения). Понятие «точки зрения» аналогично понятию ракурса в живописи и кино.

Редкий из элементов художественной структуры так непосредственно связан с общей задачей построения картины мира, как «точка зрения». «Точка зрения» придает тексту определенную ориентированность относительно его субъекта (особенно это явно в случаях с прямой речью). Однако всякий текст вдвинут в некоторую внетекстовую структуру, самый абстрактный уровень которой можно определить как «тип мировоззрения», «картина мира» или «модель культуры».

В древнерусской летописи летописец вводит в свой текст прямую речь как свидетельство «невыдуманного». В этом смысле сам факт построения повествования в виде прямой речи уже воспринимается как доказательство подлинности. Но содержание этих высказываний также может быть двояким: оно может быть истинным (совпадать по ориентации с общей «моделью мира» текстов) и ложным (прямо противоположным).

Пока точка зрения текста мыслилась как единственно возможная и зафиксированная на всем его протяжении, предполагалось, что некоторые персонажи способны создавать только истинные, в то время как другие - только лишь исконно ложные тексты. Так, например, «враг», «еретик», «иноверец» в средневековых текстах всегда лгут, независимо от содержания того или иного высказывания.

Проблема точки зрения выкристаллизовалась на пересечении нескольких текстов от первого лица как нескольких систем, обладающих каждая внутри себя истинностью. В прозе этот конфликт отчетливо выразился в эпистолярном романе XVIII в. Взаимоналожение текстов писем создает принципиально новое представление об истинности: она не отождествляется с какой-либо одной непосредственно выраженной в тексте позицией, а создается пересечением всех их. Текстуально зафиксированные письма образуют несколько групп, из которых каждая - определенный мир, системный внутри себя, со своей внутренней логикой и своим представлением об истине. Каждая из этих групп имеет свою, определенно ей присущую точку зрения. Истина, с авторской позиции, возникает как некоторый надтекстовый конструкт - пересечение всех точек зрения, возникающее вне текста как возможность взглянуть на каждого из героев и на каждый, писанный от первого лица текст с позиции другого (других) героя и других текстов.

Воспроизведение чьей-либо точки зрения в повествовательном тексте послепушкинской прозы, как правило, строится путем монтировки лингвистических средств выражения точки зрения героя с точками зрения автора и других персонажей. Кроме того, в тексте фигурируют герои, которые своей прямой речью часто очень существенно деформируют точку зрения повествования. Рассказ строится так, что каждая из этих точек зрения, присутствуя в нем, по-разному акцентируется в разных частях текста. В пределах одной и той же фразы могут выступать различные точки зрения. Этим создается и акцентация специфики субъективных позиций, и объективная «надпозиция» - конструкт действительности.

В силу особой роли художественного пространства в создании текста - модели отображаемого объекта - точка зрения очень часто получает в произведении пространственное воплощение. Точка зрения выступает как ориентированность художественного пространства.

Проблема точки зрения вносит в текст динамический элемент: каждая из точек зрения в тексте претендует на истинность и стремится утвердить себя в борьбе с противостоящими. Так возникла та сложная «многоголосная» структура точек зрения, которая составляет основу современного художественного повествования Лотман Ю.М. Структура художественного текста. .

Как мы выяснили, точка зрения придает тексту определенную ориентированность относительно его субъекта (сознания, создающего этот текст). Субъектом текста является автор либо рассказчик. В рамках данного исследования нам представляется необходимым рассмотреть понятие «рассказчик» и выявить некоторые характеристики, присущие повествованию от лица рассказчика. Проанализируем работы некоторых выдающихся текстоведов, где так или иначе затронута проблема рассказчика.

В работе И.В. Арнольд «Стилистика современного английского языка» определения понятия «рассказчик» как такового нет, однако представлены два типа повествования. Первый тип - авторское повествование, или так называемая авторская речь - «часть (или части) литературного произведения, в которых автор обращается к читателю от себя, а не через речь других персонажей. Синтаксис авторской речи показывает, например, различную степень абстрактности и конкретности мировосприятия» Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. Л.: Наука, 1981. С. 200. . Второй тип - повествование от первого лица, которое обычно называют термином Ich-Roman. В таком произведении повествование ведет одно из действующих лиц (центральный персонаж или более/менее посторонний очевидец событий).

В современной научной литературе существует множество определений понятия «рассказчик». Приведем некоторые из них.

“Рассказчик (повествователь) <Erzahler> 1. вообще создатель повествовательного произведения в прозе; 2. не идентичный с автором фиктивный персонаж, который рассказывает эпическое произведение, из перспективы которого осуществляется изображение и сообщение читателю. Благодаря новым субъективным отражениям происходящего в характере и особенностях Р. возникают интересные преломления”. (Wielpert G. von. Sachwоrterbuch der Literatur. S. 69).

“Нарратор - введенное автором лицо рассказчика в эпическом произведении, не идентичное с творцом сочинения, а также принятая, неавторская в смысле субъективном, точка зрения”. (Sierotwinski S. Slownik terminow literackich. S. 165.).

“Рассказчик -- условный образ человека, от лица которого ведется повествование в литературном произведении. Но чаще повествование ведется от определенного лица; в произведении, помимо других человеческих образов, выступает еще и образ рассказчика. Это может быть, во-первых, образ самого автора, который непосредственно обращается к читателю (ср., напр., « Евгений Онегин» А.С. Пушкина). Не следует однако думать, что этот образ совершенно тождествен автору, -- это именно художественный образ автора, который создается в процессе творчества, как и все другие образы произведения. <...> автор и образ автора (рассказчика) находятся в сложных отношениях”. “Очень часто в произведении создается и особый образ рассказчика, который выступает как отдельное от автора лицо (нередко автор прямо представляет его читателям). Этот Р. может быть близок автору <...> и может быть, напротив, очень далек от него по своему характеру и общественному положению <...>. Далее, рассказчик может выступать и как всего лишь повествователь, знающий ту или иную историю (напр., гоголевский Рудый Панько), и как действующий герой (или даже главный герой) произведения (рассказчик в « Подростке» Достоевского)”. (Кожинов В. Рассказчик // Словарь литературоведческих терминов. С. 310-411.).

“Образ рассказчика (рассказчик) возникает при персонифицированном повествовании от первого лица; такое повествование -- один из способов реализации авторской позиции в художественном произведении; является важным средством композиционной организации текста”. “... прямая речь персонажей, персонифицированное повествование (субъект-рассказчик) и внеличностное (от 3-го лица) повествование составляют многослойную структуру, несводимую к авторской речи”. “Внеличностное повествование, не будучи прямым выражением авторских оценок, как и персонифицированное, может стать особым промежуточным звеном между автором и персонажами” (Приходько Т.Ф. Образ рассказчика // КЛЭ. Т. 9. Стлб. 575-577.)

В нашей работе мы будем придерживаться определения, представленного в исследовании В.А. Кухаренко «Интерпретация текста». Прежде всего в нем отмечается, что роль автора (рассказчика) в произведении - особая: она заключается в том, чтобы объединить в единое целое отдельные чести, пронизывать их единым сознанием, единым мироощущением. Необходимо провести грань между двумя различными авторами: автором как конкретной личностью со своей биографией, характером и т. д. и автором, который отнюдь не тождественен первому и всегда несколько идеализирован. Как уже отмечалось ранее, автор часто отказывается от присутствия в тексте и препоручает свою роль непосредственному участнику или свидетелю событий. Эта фигура и называется рассказчиком. При этом рассказчик может выполнять свои функции как явно, от своего имени, то есть вести повествование от первого лица, так и скрыто, когда мы догадываемся о его существовании из специфически организованной языковой ткани произведения или из смещенной точки зрения на события.

В современной англо-американской литературе фигура рассказчика призвана:

1) поддержать аутентичность повествования;

2) помочь автору в тех случаях, когда волнующие его проблемы недостаточно четко сформулированы для него самого или когда он наблюдает конфликт, но не знает, как его разрешить.

Все оценки, дающиеся открытым текстом, при перепорученном повествовании принадлежат рассказчику. Как утверждает В.А. Кухаренко, авторская точка зрения выясняется из композиционного расположения отрезков текста, контрастности событий, образов, иронии, гиперболы, повторов и т. п. Позиция автора при этом может полностью совпадать с позицией рассказчика (однонаправленное перепорученное повествование) или не совпадать с ней (разнонаправленное перепорученное повествование).

Кожевникова Н.А. в исследовании “Типы повествования в русской литературе ХIХ-ХХ вв.” пишет: “Типы повествования в художественном произведении организованы обозначенным или необозначенным субъектом речи и облечены в соответствующие речевые формы. Зависимость между субъектом речи и типом повествования носит, однако, непрямой характер. В повествовании от третьего лица выражает себя или всезнающий автор, или анонимный рассказчик. Первое лицо может принадлежать и непосредственно писателю, и конкретному рассказчику, в каждом из этих случаев отличаясь разной мерой определенности и разными возможностями” О.Н. Егорова Типы повествования в историческом романе 19 столетия. .

В работе И.В. Арнольд находим: «Простейшее (классическое) текстовое строение складывается из противопоставления двух контекстовых типов - прямой речи и речи рассказчика. В современной прозе происходит нейтрализация этой оппозиции - динамический переход одного плана в другой. Число контекстовых приемов увеличивается, в них входят необозначенная прямая речь, несобственно-прямая речь и смешанная речь, при которой в речи рассказчика еще сильнее, чем в несобственно-прямой речи, концентрируются стилевые и семантические признаки плана персонажа, что придает повествованию полифонический характер» Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. С. 201..

Понимание этого явления И. В. Арнольд созвучно концепции, разработанной М.В. Буковской, которая пишет: «Ich-Roman - своеобразный вид эпической структуры, произведение, в котором автор вводит вымышленного повествователя в лице одного из персонажей, описывающего события, в которых он принимал участие или очевидцем которых он был» Буковская М.В. Текстовое строение плана рассказчика в произведениях, написанных от первого лица. Автореф. канд. дис., Л., 1969. С. 4.. Как уже было отмечено выше, в романе от первого лица появляются некоторые новые контекстовые приемы; М.В. Буковская дает их определения. Так, при необозначенной прямой речи «основная масса чужих высказываний передана прямой речью, т. е. целиком входит в план персонажа, иногда прямая речь теряет свойственные ей признаки графического выделения:

«And often when he is loaded, he'll make out he's completely skint and say to them, well, there you are, I've got no money, what are you going to do about it?» Там же. С. 12.

При несобственно-прямой речи «местоимения употреблены с точки зрения рассказчика; имеет место сдвиг глагольных времен, подчиненных повествовательному прошедшему:

«…one cat in particular then said had I heard about the happenings at St. Ann's Well up in the Nottingham, last evening? ». Там же. С. 13.

В случае со смешанной речью отрезки высказывания небольшие по размеру, границы между высказываниями, относящиеся к разным эпическим планам, менее четки; это речь рассказчика, в той или иной мере модифицированная отдельными признаками плана персонажа, причем чаще всего налицо лишь один из этих признаков, например, ситуативные обстоятельства (last evening) Там же. С. 15..

Кроме этого, М.В. Буковская выделяет такой контекстовый прием, как внутренняя речь, также заслуживающий нашего внимания. Внутренняя речь - мысленный отклик рассказчика на произнесенную реплику, свою или чужую. По мнению М.В. Буковской, «внутренняя речь, отражающая сложную динамику процесса становления личности, характеризуется отсутствием коммуникативной направленности, это речь «для себя». Сложность воспроизведения внутренней речи - это сложность адекватного выражения, «цитирования» языковыми средствами мысли в ее минимальной оформленности, фрагментарности или нерасчлененности и своеобразной эгоцентричности и идиоматичности, когда привычные лексические значения слов почти полностью нейтрализуются и слово становится непонятным для других. ... Особая коммуникативная направленность рассказа-исповеди способствует утрате непосредственности в передаче мыслительного процесса, превращение обрывочного, хаотического, внутренне идиоматичного факта мышления в осознанное коммуникативное воспроизведение, в элемент повествования, целиком предназначенного для слушателя» Буковская М.В. Передача внутренней речи в романах с повествованием от первого лица/Вопросы Романо-германского языкознания. Вып. 3. Челябинск, 1969. С. 21..

В данной связи нам также представляется необходимым отметить, что согласно И.Р. Гальперину (“Stylistics”) несобственно прямая речь - не только форма повествования, но и стилистический прием. “Unuttered or inner represented speech (…) expresses feelings and thoughts of a character which were not materialized in spoken or written language. That is why it abounds in exclamatory words and phrases, elliptical constructions, breaks, and other means of conveying the feelings and psychological state of the character.(…) In the case with unuttered speech the tense forms are shifted to the past; the third person personal pronouns replace the first and second. (…) The fragmentary character of an utterance maintains itself in unfinished sentences, exclamations and in one-member sentences. (…) This device is undoubtedly an excellent one to depict a character. It gives the writer an opportunity to show the inner springs which guide his character's actions and utterances. Being a combination of the author's speech and that of a character, inner represented speech on the one hand fully discloses the feelings and thoughts of the character, his world outlook, and on the other hand, through efficient and sometimes hardly perceptible interpolations by the author himself, makes the desired impact on the reader” Гальперин И.Р. Стилистика английского языка. М.: Высшая школа, 1971. С. 245.. (Несобственно прямая речь, выражающая чувства и мысли персонажа, которые не были материализованы в устной или письменной форме, характеризуется присутствием многочисленных восклицательных слов и предложений, эллиптических конструкций, пауз и других средств передачи чувств и психологического состояния персонажа. Фрагментарный характер внутренней речи проявляется в восклицательных, незаконченных и односоставных предложениях. Предназначение несобственно-прямой речи - характеризовать персонажа, которому она принадлежит, отразить его чувства и мысли, взгляд на мир и в то же время, поскольку этот вид повествования является комбинацией авторской речи и речи персонажа, привнести в текст и авторские замечания).

В целях удобства в теоретической части данного исследования мы позволим себе использовать термин «нарратив», объединяя под этими термином такие явления, как повествование от первого лица (производимое рассказчиком), необозначенная прямая речь, несобственно прямая речь, смешанная речь и внутренняя речь, которые являются различными формами изложения событий рассказчиком.

Из всего сказанного выше можно сделать несколько выводов. Существует понятие «точка зрения», характерное для любого текста и определяющее отношение автора, рассказчика и персонажей к описываемым событиям; она придает тексту определенную ориентированность относительно его субъекта, вносит в текст динамический элемент, поскольку каждая из точек зрения в тексте претендует на истинность. Автор часто отказывается от присутствия в тексте и препоручает свою роль непосредственному участнику или свидетелю событий для того, чтобы сделать повествование более аутентичным, разрешить какой-либо конфликт в повествовании и так далее; эта фигура называется рассказчиком. Рассказчик может присутствовать в тексте явно или скрыто (повествование ведется от первого или от третьего лица). Простейшее (классическое) текстовое строение складывается из противопоставления двух контекстовых типов - прямой речи и речи рассказчика. В современной прозе при переходе одного плана в другой увеличивается число контекстовых приемов, в них входят необозначенная прямая речь, несобственно-прямая речь, смешанная речь и внутренняя речь. Все эти приемы - различные способы изложения событий рассказчиком. В данной работе было предпринято исследование романов, написанных от третьего лица, в которых присутствуют разнообразные формы повествования от лица рассказчика (дневниковые записи, письма, устный рассказ, несобственно прямая речь, внутренняя речь).

1.2 Характеристики нарратива. Типы рассказчиков

Для некоторых исследователей является общим мнение о том, что рассказчик оказывает определенное влияние на произведение. Чтобы обосновать это утверждение, обратимся к посвященным проблеме рассказчика работам, предпринятым в психологии, в частности, в психотерапии. В этой области науки в настоящее время становятся актуальными исследования текстов, в которых события изложены от лица рассказчика, - нарративов, или повествований о реальных эпизодах жизни, рассказанных пациентом (клиентом) психотерапевту. Нарратив - специфическая форма дискурса. По определению лингвистического энциклопедического словаря, дискурс - это связный текст в совокупности с экстралингвистическими (прагматическими, социокультурными, психологическими и др.) факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах) Языкознание. Большой энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. С. 95.. Другими словами, дискурс - это речь, вписанная в коммуникативную ситуацию. Согласно выводам специалистов-психологов, занимающихся данным феноменом, в процессе изложения событий индивид (рассказчик) передает свои важнейшие переживания, используя для этого разнообразные выразительные возможности. Иными словами, нарратив является средством организации и соотнесения жизненного опыта индивида, отображая определенные внутренние структуры и эмоциональные состояния рассказчика. В этой связи нам представляется своевременным упомянуть о том, что, рассказывая, человек не только излагает последовательность событий, но и интерпретирует их. Процесс нарративизации есть индивидуальный, субъективный акт, посредством которого опыт проходит через фильтр фокусирующего сознания, позицию которого история будет отображать. Не найдется двух нарраторов, которые претворили бы опыт и оценили составляющие его элементы тем же самым способом Бигунова Н.А. Акустический имидж оценки в бытовом нарративном дискурсе. .

Все вышеизложенное позволяет нам с большей уверенностью заявить, что воздействие рассказчика на текст, продуцируемый им, определяется прежде всего личностью рассказчика, его мировосприятием, характером, мыслями, чувствами. Следы этого влияния могут быть обнаружены в различных аспектах текста. Во-первых, освещение происходящего рассказчиком играет значительную роль в степени информативности текста вообще: авторская речь позволяет установить точку зрения автора на изображаемое, его видение событий, тогда как Ich-Roman передает еще одну или несколько точек зрения для более полного изложения сюжета, как отмечает И.В. Арнольд. Во-вторых, нарративу присущи некоторые особенности. Обратимся к исследованию Н.А. Бигуновой, предпринятому в сфере психолингвистики. Согласно данной работе, нарратив обладает такими свойствами естественного языка, как дейктичность, состоящая в том, что обозначения объектов, равно как и участников времени или пространства, ориентированы на коммуникативную ситуацию и ее участников; экспрессивность как самовыражение говорящего; и диалогичность, или коммуникативная направленность, состоящая в том, что язык предполагает не только говорящего, но и адресата, а точнее - синхронного адресата, слушающего. В разговорном бытовом нарративном дискурсе все эти свойства языка реализуются в полной мере. Все вышесказанное говорит о общей коммуникативной направленности такого повествования.

Что касается вышеупомянутых особенностей, отметим, что они в любом случае присутствуют в тексте, излагаемом рассказчиком. Для непосредственного анализа стилистических особенностей нарратива важны некоторые другие характеристики. Здесь мы полагаем необходимым сказать прежде всего о понятии модальности как о признаке, особенно важном для изложенных рассказчиком текстов. По мнению И.Р. Гальперина, модальность - это «отношение говорящего (пишущего) к действительности», которое «может быть выражено различными средствами: грамматическими, лексическими, фразеологическими, синтаксическими, интонационными и др.» Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981. С. 89. . Для нас представляет интерес разделение И.Р. Гальпериным модальности на объективную (выражающую отношение говорящего к действительности) и субъективную (отношение говорящего к сообщаемому). Последняя, в свою очередь, может быть как фразовой, выражаемой грамматически и лексически, так и текстовой, реализуемой в характеристике героев, в сентенциях, умозаключениях и пр.

Степень модальности варьирует от одного текстового жанра к другому (в поэтических она особенно высока, в научных - нулевая). Сложнее всего выразить степень модальности художественного текста. «Субъективно-оценочное отношение к предмету высказывания в большинстве типов текста не раскрывает сущности явления, а лишь соответственно окрашивает его и дает представление о мироощущении автора высказывания» Там же. С. 92.. Однако, по мнению И.Р. Гальперина, модальность «играет существенную роль в содержательно-концептуальной информации. Это явление в основном наблюдается в тех произведениях, в которых более-менее отчетливо видна личность автора, его мироощущение, вкусы и т. п.» Там же. С. 94..

Мнение И.Р. Гальперина относительно понятия модальности разделяет и дополняет М.В. Буковская: «Субъективно-оценочный аспект плана рассказчика находит выражение в модальной оценке, выступающей при характеристике рассказчиком своих высказываний или высказываний других персонажей с точки зрения их реальности, вероятности, достоверности и т.д. Предложения, выражающие субъективную модальную оценку, содержатся в той части повествования, которая представляет собой внутреннюю речь рассказчика, его размышления, вызванные какой-то репликой. (...) Языковым выражением эмоциональной окраски в модально-оценочных предложениях являются междометия, восклицательные конструкции, эмфатический эллипс. Оценочные средства Ich-Roman'a лишают план рассказчика повествовательной объективности, отрешенности, (...) и позволяют читателю воспринимать все произведение как сообщение о субъективно увиденной действительности». Буковская М.В. Текстовое строение плана рассказчика в произведениях, написанных от первого лица. Автореф. канд. дис., Л., 1969. С. 10. Таким образом, именно наличие в тексте разнообразных оценочных средств является одним из признаков речи рассказчика. Это утверждение может быть подкреплено некоторыми идеями, высказанными в исследовании Н.А. Бигуновой. Согласно данной работе, наряду с оценкой структуру нарратива образуют резюме (суммирование ситуации), ориентировка (описание времени, места и действующих лиц истории), развитие действия, результат и кода (возвращение к моменту речи). Оценка - важнейший (наряду с развитием действия и результатом) компонент устного нарративного дискурса. «Под оценкой подразумеваются средства, используемые рассказчиком для обозначения смысла повествования, причины его возникновения, его предназначения, - в конце нарратива немыслим вопрос “Ну и что?” Наоборот, адекватной реакцией является: “Неужели?” Оценочные средства говорят нам: “Это было ужасно, опасно, странно, безумно, либо забавно, чудесно”.

Интерпретация событий в нарративе осуществляется посредством употребления прилагательных, существительных, наречий, глаголов, имеющих оценочную коннотацию. Реализация оценки осуществляется главным образом оценочными прилагательными “nice, marvellous, sceptical, angry, generous, amusing, disappointing”, наречиями-интенсификаторами “just, very, quite, absolutely, terribly, completely, much”, оценочными существительными “shock, panic”, местоимениями “everything, anything, nothing, all” и глаголами, имеющими оценочную коннотацию “worry, enjoy, love”» Бигунова Н. А. Акустический имидж оценки в бытовом нарративном дискурсе..

Необходимо отметить, что, по мнению М.В. Буковской, «план рассказчика представляет собой повествовательный монолог, осложненный потенциальной диалогичностью» Буковская М.В. Текстовое строение плана рассказчика в произведениях, написанных от первого лица. Автореф. канд. дис., Л., 1969. С. 7., то есть текст, который производится рассказчиком, ориентирован на слушателя. Следовательно, такой текст несет на себе признаки устной речи (призывные средства: императивные конструкции, вопросительные предложения, междометия; эмоциональные признаки: лексико-фразеологические и синтаксические средства; дейксис, или средства соотнесения повествования с пространственной и временной позицией повествователя в момент рассказа).

Мнение Е.А. Гончаровой относительно данной проблемы сходно с точкой зрения М.В. Буковской и дополняет его: «персонификация повествователя, переход к художественному изображению, сознательно ограниченному автором сферой субъективного восприятия и отражения «я» рассказчика, влечет за собой усиление стилистической роли элементов устной разговорной речи. (...) Особое значение для анализа приобретает не только построение отдельной фразы по правилам устного общения, а воспроизведение ситуации устного общения:

- отход от основной линии рассказа и возвращение к ней (логика устного рассказа),

- связанная с этим особая ритмика рассказа, иллюзия припоминания (реализуемая повторяющимися модальными словами, междометиями и т. д.),

- синтаксическое «несовершенство», шероховатость фразы, фатические конструкции, обращенные к читателю и т. д.» Гончарова Е.А. Устная разговорная речь и формы ее выражения в структуре художественного текста/Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. Горький, 1982. С. 87. .

Нам кажется логичным перейти здесь к рассмотрению различных исследовательских взглядов на стилистические особенности произведения, определяемые выбором рассказчика. Для стилистических особенностей нарратива важна манера изложения событий рассказчиком. Такая идея высказана в работе В.А. Кухаренко: психологически более насыщен и тоньше разработан рассказ литературно грамотного и образованного человека, который разбирается в нюансах и деталях подмеченных им отношений, чем ориентированное на устную речь повествование человека некультурного и неграмотного. Кроме того, фигура рассказчика придает повествованию «особую достоверность, так как предлагает изложение и осмысление происходящего изнутри, с точки зрения очевидца» Кухаренко В.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988. С. 76., как уже отмечалось выше.

Как утверждает В.А. Кухаренко, в зависимости от культурного уровня рассказчика и его опыта повествование может развиваться более или менее гладко, с большим или меньшим соблюдением норм литературного языка или подчинением сниженно - разговорной, диалектной стихии, то есть выбор рассказчика определяет основные стилистические характеристики повествования.

С.Д. Кацнельсон в работе «Типология языка и речевое мышление», отмечает, что «говорящий обычно знает, о чем он собирается говорить, стремится рассказать все «по порядку», определяет способ своего речевого поведения, меру подробности изложения, его модальность в плане общего отношения к содержанию высказывания и т.д. В процессе речи он в той или иной мере следит за последовательностью отдельных частей, исправляет замеченные отклонения и ошибки, реагирует на поведение слушателя и т. д.» Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. Ленинград, 1972. С. 45.. Свойственными речи некоторых людей стилистическими характеристиками С.Д. Кацнельсон называет «ненужные повторы, непоследовательность и сбивчивость мысли, незаконченные фрагменты, перескакивания с одной темы на другую и т.д.» Там же. .

Однако, по мнению Ю.М. Скребнева, «в том случае, когда речь рассказчика максимально приближена к устной разговорной речи и обладает ее стилистическими особенностями, она в равной мере следует двум противоположным тенденциям разговорного стиля» Скребнев Ю.М. Основы стилистики английского языка. М.: Высшая школа, 1994. С. 154.. С одной стороны, речь рассказчика подчиняется синтаксическим нормам разговорной речи, т. е. изобилует эллиптическими и незаконченными предложениями, включает в себя ненужные повторы одной и той же идеи. С другой стороны, устная речь рассказчика во многих случаях не соответствует никаким определенным стилистическим требованиям, поскольку принадлежит к разговорному типу речи, т. е. небрежной, не стесненной условностями, повседневной речи. Последнее замечание, однако, касается лишь образованных рассказчиков, владеющих стандартом языка, умеющим использовать его в других ситуациях. Необразованные носители языка понимают правильную речь, но не могут использовать ее сами и делают в разговорной речи ошибки.

В связи с вышеизложенным нам представляется целесообразным привести классификацию типов носителей речевой культуры (которые являются соответственно типами рассказчиков различной речевой культуры) и особенности каждого типа, почерпнутые из коллективной монографии «Хорошая речь». Так, существует три типа речевой культуры: элитарный, среднелитературный и разговорный.

Носители первого типа речевой культуры обязаны владеть всеми функциональными стилями языка и уметь корректно их использовать. Среди представителей этого типа - Д.С. Лихачев, В.К. Молчанов, А.И. Солженицын. Их речь отличается правильностью в грамматическом и стилистическом отношениях, образностью.

Носители среднелитературного типа культуры владеют двумя - тремя стилями речи, допускают грамматические и орфографические ошибки, стилистические недочеты, неуместное употребление малопонятных слов (терминов, иностранных слов, профессионализмов, жаргона), нецелесообразное использование лексики, имеющей какое - либо ограничение (аллюзий, заимствований, книжных слов наряду с разговорными), фактические ошибки. Ярким примером среднелитературного типа речи могут служить речь ведущих, статьи в газетах, журналах.

Наконец, носителями разговорного типа речевой культуры является в основном молодежь. Для этого типа характерны пересечение фамильярно-разговорного типа речевой культуры с жаргонизирующим, использование большого количества ненормативной и табуированной лексики, неумеренное употребление жаргонных слов, насыщенность иностранными словами.

Из сказанного выше можно сделать несколько выводов. Согласно некоторым исследованиям в сфере психологии, личность индивида в значительной мере влияет на продуцируемое им повествование. Это сказывается в различных аспектах текста. Для повествования, производимого рассказчиком, свойственны объективная и субъективная модальность; коммуникативная направленность (дейктичность, экспрессивность, диалогичность).

Также повествователь определяет количество информации в тексте; как правило, усиливается стилистическая роли элементов устной разговорной речи; в зависимости от типа речевой культуры рассказчика (элитарный, среднелитературный, разговорный) и экстралингвистических факторов (недостаток времени, например) повествованию присущи следующие характеристики:

а) завершенность/незавершенность;

б) отход от основной линии рассказа;

в) последовательность/непоследовательность;

г) стилистические недочеты;

д) синтаксическое несовершенство;

е) орфографические и грамматические ошибки.

Отметим, что вышеотмеченные характеристики повествования от лица рассказчика преломляются по-разному в контексте, становясь стилистическими особенностями, стилистическими средствами.

Глава 2

2.1 “The Stars' Tennis Balls” («Теннисные мячики небес»)

В нашем исследовании мы рассматриваем роман Стивена Фрая «Теннисные мячики небес», в котором присутствуют три различных рассказчика - подростка. Речь подростка обладает ярко выраженными стилистическими особенностями и поэтому представляет для нас особый интерес. Подросток - «переходное звено» между ребенком и взрослым. Речь такого рассказчика (как устная, так и письменная) отражает еще не полностью сформировавшиеся личностные качества, еще сохраняющееся детское начало и уже начавшееся взросление. В подростковой речи заметны и неустойчивая психика, и элемент игры, и общий свободный разговорный стиль повествования.

Покажем это на примере двух отрывков из романа, в которых мы сталкиваемся с тремя различными рассказчиками: вниманию читателя представлены любовная переписка и дневник. В первом случае (любовная переписка) у каждого из рассказчиков - корреспондентов есть адресат, то есть повествование ориентировано на конкретного человека. Таким образом, высказанное М.В. Буковской предположение о том, что «у рассказчика нет прямого двустороннего контакта с адресатом; вероятно, он не видит его перед собой, не знает, создавая лишь в своем воображении облик возможного слушателя» Буковская М.В. К вопросу о языковом строении плана рассказчика в романе от первого лица//Некоторые вопросы английской филологии. Вып. 1. Челябинск, 1969. С. 156., нуждается в коррекции и дополнении. В тех случаях, когда план рассказчика представляет собой текст эпистолярного жанра, признаки внутренней диалогичности, характеризующие речь - монолог рассказчика, усиливаются, следовательно, умножается количество разнообразных стилистических приемов - проявлений фатической (контактоустанавливающей) функции языка, а также трансформируется специфика призывных средств. Кроме того, возвращаясь к предмету нашего исследования, нужно отметить, что оба респондента находятся в отношениях, предполагающих искренность и доверие. Все вышеперечисленные факторы не могли не сказаться специфическим образом на стилистических особенностях произведения.

Рассмотрим письмо влюбленной девушки Порции. Ей 17 лет. Она учится в школе и работает официанткой в кафе. Уровень ее речевой культуры невысок, однако она обладает хорошим чувством юмора и глубокой нежностью по отношению к своему другу Нэду. Прежде всего для стиля Порции характерны повторы, так как она, возможно, не знает норм литературной речи, а также ее слишком увлекает сам сюжет повествования. Например, словосочетание to drive somebody mad (сводить кого-либо с ума) встречается в одном абзаце несколько раз, тем самым рассказчица усиливает экспрессию сказанного. Текст письма переполнен восклицаниями, эмфатическими высказываниями типа: Роо. And more роо.(Уф! И еще раз уф.) Anу letter that comes from уоu gives mе а fever!(Любое твое письмо приводит меня в трепет!) Аll right, I'll let уou off (Ну ладно, будь по-твоему) Здесь и далее дан перевод С. Ильина (Стивен Фрай. Теннисные мячики небес. Роман. Пер. с англ. М.: «Фантом Пресс», 2003.). . Эти особенности говорят об общительности Порции, ее желании знать реакцию собеседника. Также следует обратить внимание на тип вопросов, используемых Порцией. Это вопросы преимущественно разделительные, обращенные к адресату: You hate it when I call them that, don't you?(Тебе не нравится, когда я их так называю, ведь правда?) That's not right though, is it? (Но ведь это же неправильно, так?) You wouldn't be you then, would you? (Тогда и ты был бы не ты, правда?) Данные примеры подтверждают тезис М. В. Буковской о том, что план рассказчика предполагает эмоциональное и логическое воздействие на реципиента, что сказывается в специфике призывных средств (повелительные и вопросительные предложения, междометия волеизъявления и обращения). В нашем случае мы имеем дело с формально-вопросительными предложениями, или вопросами, ответ на которые заложен в них самих (согласно классификации, предложенной М.В. Буковской). «Рассказчик как бы предугадывает вопросы, которые слушатель мог бы задать ему, и отвечает на них. (...) Обладая минимальной призывной силой, такие вопросы несут высокий заряд логической экспрессии, так как вопросно-ответная конструкция выдвигает и одновременно развивает и аргументирует определенный тезис, внося в изложение смысловую ясность и позволяя рассказчику наиболее четко и убедительно довести до слушателя свою мысль» Буковская М.В. К вопросу о языковом строении плана рассказчика в романе от первого лица//Некоторые вопросы английской филологии. Вып. 1. Челябинск, 1969. С. 163..

В тексте письма есть и сокращения форм слов (prolly вместо probably) (можбыть вместо может быть), и некорректные формы вопросов, например: “Where do they find them?” barked Pete. - “Find who?” I said coldly. - “Whom,”said Hillary. («Откуда они их выкапывают?» - рявкнул Пит. «Выкапывают что?» - холодно поинтересовалась я. «Кого», - поправила меня Хиллари.) Данные стилистические особенности свидетельствуют о разговорном типе речевой культуры, к которой принадлежит рассказчица как представитель молодежного поколения, а кроме этого, о том, что рассказчица находится с адресатом в близких и доверительных отношениях, которые допускают подобную небрежность в изложении мыслей.

Признаками подросткового возраста, разговорного типа речевой культуры, присущего молодежи, и одновременно раскрепощенности рассказчицы являются также случаи использования слэнговой и ненормативной лексики: He was pretty horrid to her (Он обходился с ней просто ужасно), bloody ТV (дурацкий телевизор), Have you told your parents? I suppose they'll hit the roof (Ты уже сказал своим? Наверное, они тоже полезли на стену).

Читая письмо Порции, мы знакомимся с яркой индивидуальностью. У нее хорошо развито чувство юмора, что проявляется в большом количестве шуток, которые она использует. Так, родители-социалисты против ее дружбы с Нэдом, сыном лейбориста. Размышляя о своих отношениях с любимым, Порция говорит: It would not be love without opposition, would it? 1 mean, if Juliet's dad has fallen оп Romeo's neck and said, 1'm not loosing а daughter, I'm gaining а son, and Romeo's mum had beamed, welcome to the Montaque family, Juliet ту precious, it would bе а pretty short play (Но ведь любви без препятствий не бывает, правда? Я о том, что если бы папа Джульетты бросился Ромео на шею и сказал: «Я не теряю дочь, я приобретаю сына», а мама Ромео разулыбалась от счастья: «Джульетта, душечка, добро пожаловать в семью Монтекки», пьеска получилась бы куцая). Примечательно также то, что Порция так описывает отца-социалиста в гневе: Pete, of course, after going as red as Lenin, swallowed his rage (Пит, разумеется, сначала стал красным, как Ленин, но потом проглотил свой гнев) таким образом намекая и на цвет лица рассерженного родителя, и на его политические убеждения, нелепые по ее мнению.

Об образном мышлении Порции свидетельствует использование ею образных сравнений и фразовых эпитетов: уоur naked soul smiling at mе like the sun (твоя нагая душа, улыбавшаяся мне, как солнце); that's enough to make mе wriggle like а lovesick eel (я начинаю корчиться, будто истомленный любовью угорь); Hi11ary went аll don't-you-talk-to your-father-like-that-ish (Хиллари проиграла обычную пластинку «не-смей-так-разговаривать-с-отцом»).

В письме мы встречаем некоторые элементы научного стиля речи, которые рассказчица в основном использует для достижения иронического эффекта: adolescent revolt against everything (подростковый бунт против всего), infernal smugness (дьявольское самодовольство), the world is contingent (в мире столько непредвиденного).

Любовь занимает в жизни Порции самое важное место. Так, в тексте письма слово 'love' встречается 24 раза. Рассказчица часто делает неуместные отступления, чтобы выразить свою любовь в словах: Yоur dad was оп Weekend World at lunchtime? Yоu рrobаblу saw him. (I love уоu, bу the way. God, I love уоu so much.) (Твоего папу показывали в дневном выпуске «Уик-Энд Уорлд», ты, можбыть, видел. Да, кстати, я люблю тебя. Господи, как я тебя люблю). В конце письма, подчеркивая глубину своего чувства, Порция употребляет многочисленные повторы: But I wish wish wish уоu were not going back to school next term. (И я хочу, хочу, хочу, чтобы на следующий триместр ты не возвращался в свою школу). I love уоu, I love уоu, I love уоu. (Я люблю тебя, люблю, люблю, люблю). Love and love and love and love and love. (Люблю и люблю и люблю и люблю и люблю). Также рассказчица использует интересные эпитеты, говоря о своей любви: I'm а dotty dippy dozy delirious dreadful romantic girl (Я свихнувшаяся, спятившая, скучная, сопливая и слезливая барышня). Все вышеперечисленные лексические стилистические средства отражают общий романтический настрой рассказчицы.

Респондент Порции - Нэд, ее возлюбленный. Он - сын члена Парламента, собирается поступать в Оксфорд, во всех отношениях «хороший мальчик», интеллигентный и воспитанный. Его письмо - «правильное», с соблюдением грамматических и стилистических норм, корректным употреблением «взрослых» слов: He wondered if your family were refugees from Hitler (его заинтересовало, не бежала ли твоя семья от Гитлера) , chronically pathetic (хронически патетично), completely justified criticism (более чем справедливая критика). Интересно, что в этом тексте почти не встречаются предложения с употреблением страдательного залога, самое частотное слово - “I”. Зная о том, что Нэд - баловень судьбы, можно предположить, какую смысловую нагрузку несет данная особенность его повествования.

В случае с дневниковыми записями нам представляется необходимым прокомментировать форму повествования. С одной стороны, поскольку единственным адресатом высказывания является сам рассказчик, он наиболее свободен в выборе средств выражения, его записи насыщены в экспрессивном плане; с другой стороны, что также представляет для нас интерес, в дневниковой форме при преобладании характеристики монологичности сохраняется внутренняя диалогичность повествования, что особым образом сказалось на стилистической организации данного отрывка романа.

Анализируя дневник Эшли Барсон-Гарланда, мы встречаем совершенно нового рассказчика. Эшли не принадлежит к высшим кругам общества, происходит из рабочей семьи. Сам он, обучаясь в престижной школе, стыдится этого и страстно желает примкнуть к «сливкам общества». Эшли, интеллектуал и тщеславный человек, трагично осознает вою ущербность по отношению к элите. Это особенно проявляется в подборе контрастных лексических средств: the indefinable quality of difference (неуловимое качество, отличающее тебя от них), pallor and translucence of complexion (бледность и прозрачность кожи) - такие выражения он использует, говоря о сильных мира сего. И рядом, о себе: 'уоur hair bristles, like а bog brush, like а suburban doormat' (не волосы, а щетина, болотная поросль, мещанский коврик для ног), уоu cheap, уоu creepy, уоu sad' (ты, жалкий, отвратный, никчемный), 'уоu miserable lump of nothing'(ты, жалкая кучка ничтожества).

Для передачи своих чувств Эшли использует звукопись: "а great gaping gulf of difference' (колоссальная пропасть различия) - трехкратное 'g' усиливает эффект резкости границ между элитой школы и самим рассказчиком.

Текст дневника изобилует обращениями Ash1ey, уоu (Эшли, ты), а следовательно, его автор ведет диалог с самим собой и, возможно, страдает раздвоением личности или родом психического расстройства. На такой вывод наталкивает и композиция дневниковых записей: она хаотична, сюжетная линия повествования или рассуждения отсутствует, рассказчик постоянно отвлекается на посторонние замечания.

При более подробном изучении текста романа Стивена Фрая «3везднополосатые теннисные мячики» возникает предположение о том, что у Эшли

Барсон-Гарланда имеются некоторые серьезные психические отклонения. На такие размышления наталкивает чрезмерное употребление им повторов в тексте дневника.

Вообще «семантический повтор, то есть повторение одного и того же семантического компонента в словосочетании или предложении» Казакова В.Ю. О некоторых особенностях использования немотивированных семантических повторов в художественных текстах., является одним из самых экспрессивных языковых средств и во многих случаях несет большую смысловую нагрузку. Как известно, повторы могут выполнять коммуникативную функцию уточнения сказанного и стилистическую функцию экспрессивного выделения и оценки. В художественном тексте повторы в речи героя могут использоваться автором для создания его речевой характеристики, а также для усиления внутритекстовых семантических и стилистических связей. Однако не все семантические повторы являются мотивированными, в частности, в тех случаях, когда они свидетельствуют о «различных речевых нарушениях, являющихся отличительным признаком всевозможных психических заболеваний, в том числе шизофрении и различного вида психозов» Там же.. Как полагает Леонид Левит в своей работе «Психология для всех и каждого» Левит Л.З. Психология для всех и каждого. Мн.: ООО «Попурри», 1996., шизофрения - это вид психического отклонения, при котором сознание человека как бы делится на две части: «истинное Я» и «фальшивое Я». «Фальшивое Я» служит как бы дистанцией общения с другими людьми. «Истинное Я» является особой, сверхсознательной сущностью, которая только наблюдает, контролирует и критикует действия «фальшивого Я», оставаясь при этом вне пределов досягаемости окружающих. Рассмотрим также понятие