Теоретическое обоснование и процедура лингвистических экстраполяций

Размещено на http://www.allbest.ru/

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

На правах рукописи

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Теоретическое обоснование и процедура лингвистических экстраполяций

10.02.20 - Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Чеерчиев Мугума Чеерчиевич

Махачкала - 2010

Работа выполнена на кафедре общего языкознания Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Атаев Борис Махачевич;

доктор филологических наук, профессор Бижева Зара Хаджимуратовна;

доктор филологических наук, профессор Самедов Джалил Самедович.

Ведущая организация - Институт языкознания Российской академии наук.

Защита состоится 24 сентября 2010г., в 14⁰⁰, на заседании диссертационного совета Д 212. 051. 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук в Дагестанском государственном педагогическом университете по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. 97.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Дагестанского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан 2010г.

Автореферат размещен на сайте ВАК РФ 2010г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент М. О. Таирова.

Общая характеристика работы

В исследовании языка используется целый комплекс принципов, методов и приемов анализа языковых единиц. Различные принципы и методы избираются в зависимости от конкретного предмета исследования, целей и задач, поставленных перед научным изысканием. При этом одни принципы и методы носят частный характер, так как применяются для изучения частных вопросов или конкретных единиц структуры языка; другие же являются всеобщими, универсальными, ибо применяются при изучении всей структуры языка в целом, причем независимо от генетической и структурно-типологической принадлежности исследуемого языка.

К универсальным методам исследования языка относятся, в частности, описательный, сравнительно-исторический и сопоставительно-типологический. Эти методы, будучи выработанными на материале одних языков, достаточно успешно могут быть использованы также при изучении других языков. При этом, естественно, следует учитывать специфику каждого языка, в связи с чем возникает необходимость теоретически обосновать и практически продемонстрировать возможность применения этих принципов и методов к новому языковому материалу.

Объектом исследования в данной работе является проблема возможности приложения принципов, методов и приемов, выработанных на материале прежде всего индоевропейских языков, в том числе и русского языка, к изучению дагестанских языков.

Предметом исследования при этом являются, во-первых, принципы и приемы сравнительно-исторических фонетических реконструкций в трудах представителей Московской лингвистической школы; во-вторых, системы дагестанских языков в сопоставлении с русским языком; в-третьих, теоретические постулаты Московской фонологической школы в свете возможности их экстраполяции к фонетической системе аварского языка.

Актуальность избранной в данном исследовании темы вытекает из того факта, что до настоящего времени не предпринимались попытки системно и достаточно полно экстраполировать принципы и приемы сравнительно-исторических фонетических реконструкций, выработанных русской младограмматической школой, к материалу аваро-андо-цезских языков. Кроме того, актуальным остается также системное сопоставление дагестанских языков с русским языком на основе функциональной характеристики единиц в каждой из сопоставляемых систем. Экстраполяции же парадигмо-фонологических принципов на материал аварского языка в данной работе проводятся впервые.

Цель и задачи данной работы можно сформулировать следующим образом: теоретически обосновать и практически процедурно доказать возможность экстраполяции принципов, методов и приемов, выработанных индоевропейским языкознанием, к материалу других языков, в частности дагестанских. В связи с этим решаются следующие задачи:

1. На конкретном примере аваро-андо-цезского языкового материала проиллюстрировать эффективность применения принципов и методов сравнительно-исторических исследований, выработанных младограмматической школой в языкознании.

2. На основе системного сопоставления и функциональной характеристики единиц системы дагестанских языков и русского установить системные общности и расхождения между сопоставляемыми языками.

3. Доказать возможность приложимости парадигмо-фонологической теории МФШ к материалу аварского языка.

Научная новизна данного сочинения заключается в том, что на основе принципов сравнительно-исторических фонетических реконструкций Московской лингвистической школы впервые исследуется рефлексация так называемого «пятого латерала» по аваро-андо-цезским языкам. Здесь же впервые системно сопоставлена система дагестанских языков с системой русского языка и дана функциональная характеристика многим фактам и единицам сопоставляемых систем. Кроме того, впервые дана парадигмо-фонологическая характеристика фонетической системы аварского языка и определен фонематический статус некоторых фонетических единиц, ранее не получавших специальной оценки в научных исследованиях.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что здесь, во-первых, теоретически обосновывается возможность экстраполяции классических лингвистических принципов, методов и приемов к исследованию любого языкового материала, то есть универсальность этих принципов, методов и приемов, во-вторых, выработаны некоторые теоретические положения системного сопоставления разносистемных языков, в-третьих, доказана применимость парадигмо-фонологической теории к исследованию фонологической системы аварского языка. Эти положения открывают перспективу экстраполяции указанных теоретических предпосылок также при изучении других языковых групп и семей.

Практическая значимость исследования может заключаться, во-первых, в применимости выработанных здесь положений в исследовании нового языкового материала; во-вторых, теоретические обобщения и практический материал, содержащиеся в данной работе, могут быть использованы при чтении курсов по общелингвистическим дисциплинам, а также на специальных курсах по сравнительно-историческому и сопоставительному языкознанию.

Методы исследования. В работе использованы описательный, сравнительно-исторический и сопоставительно-типологический методы.

Гипотеза исследования. Приложение методов и принципов сравнительно-исторических, типологических и фонологических исследований, выработанных в индоевропейском языкознании, к материалу дагестанских языков должно позволить открыть новые закономерности функционирования и развития этих языков, а также дать новую интерпретацию уже известным фактам и явлениям системы дагестанских языков.

Методологической основой исследования послужили идеи и мысли, высказанные и примененные в практике научного изыскания представителями русской младограмматической школы, Московской фонологической школы, а также известными исследователями в области сопоставительно-типологического языкознания.

Материалы и источники исследования. В исследовании использованы полевые записи материала цезских, будухского, крызского, хиналугского и аварского языков, собранный во время поездки в Цунтинский и Тляратинский районы Дагестана в 1976 г., а также Кубинский район Азербайджана в 1977 г. в составе лингвистической экспедиции МГУ им. М.В. Ломоносова под руководством проф. А.Е. Кибрика. Кроме того, почерпнут большой материал из словарей и других исследований по дагестанским языкам, блокнотных записей автора данной работы, сделанных в Махачкале по багвалинскому, ботлихскому и чамалинскому языкам, а также в Закатальском и Белоканском районах Азербайджана по закатальскому диалекту аварского языка.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Принципы, методы и приемы исследования языка, выработанные на материале индоевропейских языков, приложимы к материалу и других языков, что свидетельствует об универсальном характере этих принципов, методов и приемов.

2. Экстраполяция принципов сравнительно-исторических фонетических реконструкций, принятых в русской младограмматической школе, к материалу аваро-андо-цезских языков позволяет открыть новую перспективу изучения эволюции звукового строя этой подгруппы языков.

3. Системный подход и функциональная характеристика фактов и явлений при сопоставительном изучении разносистемных языков позволяют наиболее полно выявить сходства и расхождения между сопоставляемыми системами.

4. При всем расхождении в звуковом строе русского и аварского языков возможна экстраполяция парадигмо-фонологической теории, выработанной на фонетике русского языка, к материалу аварского языка.

Апробация и публикации. Основные положения, изложенные в данном исследовании, были доложены его автором на международных, республиканских, региональных и внутривузовских конференциях. Теоретические постулаты и практические выводы, содержащиеся в данной работе, нашли отражение в различных публикациях, в том числе в журналах «Вопросы языкознания», «Вестник Московского университета», а также в монографических исследованиях «Теоретическое обоснование сравнительно-исторических экстраполяций» (Махачкала, 2006), «Некоторые фонетические и морфологические особенности системы дагестанских языков в сопоставлении с русским» (Махачкала, 2009).

Структура и объем исследования. Данная работа структурно состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Основное содержание работы

Во введении обозначены объект и предмет, цели и задачи исследования, а также обоснованы актуальность темы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость положений и выводов, сделанных в работе. Здесь же указаны методы исследования, материалы и источники, использованные в данном изыскании, а также основные положения, выносимые на защиту.

Глава первая «Теоретическое обоснование и процедура сравнительно-исторических экстраполяций» состоит из трех параграфов. В первом параграфе «Вопросы сравнительно-исторических фонетических реконструкций в школе Ф.Ф. Фортунатова» исследуются предпосылки фортунатовской теории сравнительно-исторических реконструкций.

Предпосылками становления фортунатовской теории сравнительно исторических фонетических реконструкций, принципов и приемов исследования языков, послужили, во-первых, опыт полевого исследования живых языков и диалектов, полученный в ходе экспедиции совместно с Вс. Ф. Миллером в Сувалкскую губернию Литвы; во-вторых, знание древних письменных памятников, прежде всего ведических и Авесты; в-третьих, основательная теоретическая подготовка, которую Ф.Ф. Фортунатов получил во время загранкомандировок, особенно в Германию, где будущий глава Московской лингвистической школы основательно изучил младограмматическую теорию. Это позволяло ему широко привлекать к исследованию как живой языковой материал, так и факты и явления, зафиксированные древними письменными памятниками.

В своих компаративистических изысканиях, особенно в части сравнительно-исторических реконструкций, Ф.Ф. Фортунатов руководствовался убеждением, что праязыковое состояние представляет собою многообразие диалектных форм и различных вариантов, характерных каждому живому языку. Таким образом, он не предписывал праязыку некое однообразие, лишенное вариантов и вариаций форм, как это делали некоторые предшественники Ф.Ф. Фортунатова.

В своих сравнительно-исторических фонетических реконструкциях русский ученый руководствовался прежде всего следующими основными принципами: 1) принцип «позиционности», 2) принцип «недостаточности», 3) принцип «неполного ряда», 4) принцип «относительной хронологии».

Принцип «позиционности» базируется на том основании, что изменения в звуковых комплексах происходят под влиянием тех или иных причин, чаще всего причин фонетических. Сюда относятся изменения звуков под влиянием соседних в слове (или комплексе слов) звуков, под влиянием ударения слова, под влиянием положения звуков в конце, или в начале, или внутри слова и под влиянием различий в темпе речи. Поэтому Ф.Ф. Фортунатов задачу фонетики по отношению к каждому звуку видел в необходимости определить, какую судьбу имел данный звук в данном языке в данную эпоху его жизни, то есть определить, оставался ли он без изменения, или, если изменялся, то как именно и при каких условиях.

На основе принципа «позиционности» Ф.Ф. Фортунатовым были открыты закон происхождения церебральных в древнеиндийском языке, закон передвижения ударения от начала к концу слова в балто-славянских языках (закон Фортунатова - Соссюра) и закон смягчения задненебных (заднеязычных) в славянских языках.

Принцип «неполного ряда» проявился у Ф.Ф. Фортунатова, когда он реконструировал общеиндоевропейские плавные согласные. В общеиндоевропейском праязыке основатель Московской лингвистической школы различал три плавных звука: r, l и третью плавную, которую он обозначил і. Исследования показали, что общеиндоевропейское *r трансформировался в r в других индоевропейских языках, общеиндоевропейское *l трансформировалось соответственно в l. Вместе с тем встречаются случаи, когда эта закономерность нарушается: в одних языках, например, в древнегреческом имеем l, в других, например, в древнеиндийском ему соответствует r. На этом основании Ф.Ф. Фортунатов выводит формулу звукосоответствия.

О. и. е.	др. греч.	др. инд.
*r	r	r
*l	l	l
*і	l	r

В данном случае ряд др. греч. l - др. инд. r Ф.Ф. Фортунатову представился неполным, для восполнения которого он реконструирует особую фонему - неопределенную плавную *і.

Принцип «недостаточности» основывается на том факте, что наличие тех или иных условий иногда оказывается недостаточным для реконструкции более древних единиц языка. Так, рассматривая производные именные основы со словообразовательной формой греческого рода на ??, Ф.Ф. Фортунатов полагает, что конечно ?? в общеиндоевропейском получилось из стяжения ?? слогового + ? («неопределенная гласная» по терминологии Ф.Ф. Фортунатова, по Ф. де Соссюру - «сонантный коэффициент»). Дело в том, что неопределенная гласная общеиндоевропейского языка ни в одном из известных тогда языков не была зафиксирована.

В 1927г. в только что дешифрованном мертвом хеттском языке Е. Курилович обнаружил в звуке, обозначаемом на письме h?, ту самую фонему, которую Ф.Ф. Фортунатов определил как неопределенную гласную.

Принцип «относительной хронологии» вытекает из требования Ф.Ф. Фортунатова и его учеников учитывать, что всякое слово, как в своих звуках и значении, так и в своих частях, принадлежит известному языку в известном периоде его жизни. Поэтому исследователь языка не должен без проверки переносить части слова из одной эпохи жизни языка в другую, точно так же, как нельзя звуки слов или их значения в известную эпоху жизни языка принимать без проверки за звуки и значения слов в другую эпоху жизни того же языка. Такой подход строился на убеждении ученого, что общеиндоевропейский праязык должен был иметь за собой богатую историю, так как иначе он не выработал бы формы в том совершенстве, которое мы в нем находим. Поэтому для представителей Московской лингвистической школы важно было проследить развитие того или иного факта языка, если не в течение всей его истории, то хотя бы в отдельные эпохи его развития.

Во втором параграфе «Основания для приложения русской младограмматической теории к сравнительно-историческому изучению аваро-андо-цезских языков» доказывается возможность экстраполяции методов, приемов и принципов сравнительно-исторических реконструкций, применяемых в исследованиях представителей Московской лингвистической школы, к изучению аваро-андо-цезских языков. Это доказательство основано на убеждении в том, что сравнительно-исторический метод имеет универсальный характер и применим в исследовании всех языков мира независимо от их принадлежности к той или другой языковой семье. Кроме того, уже имеются прецеденты использования этой методики в исследовании языков различных семей, в том числе и нахско-дагестанской. При этом использование младограмматической теории в сравнительно-историческом исследовании этих языков позволило обнаружить ранее неизвестные факты и явления в различные периоды общности языков этой семьи. К ряду таких исследований следует причислить труды Н.С. Трубецкого, Т.Е. Гудава, Б.К. Гигинейшвили, Г.А. Климова, М.Е. Алексеева и др.

Параграф «Процедура реконструкции. К рефлексации так называемого «пятого латерала» по аваро-андо-цезским языкам» посвящен иллюстрации возможности приложения классической компаративистической методики к изучению этих языков, особенно в части сравнительно-исторических фонетических реконструкций.

Выбор «пятого латерала» предметом исследования в данной части работы обосновывается следующими соображениями: 1) вопрос происхождения латералов в аваро-андо-цезских языках не находит однозначного решения в научной литературе; 2) вопросы, связанные с рефлексацией «пятого латерала», не вызывали разногласий в научной традиции, хотя на это имелись достаточные основания; 3) решение вопроса с рефлексацией одного из «специфических звуков» откроет возможность для интерпретации идентичным образом и других звуков в этих языках.

Впервые латеральный аффрикативный глухой краткий звук кь_l («пятый латерал») был обнаружен в 1948г. в речи аулов Муни и Кванхидатль И.И. Церцвадзе. Затем этот же звук в ахвахском языке был отмечен Л.И. Жирковым, а также Ш.И. Микаиловым в аварских диалектах.

Слов, содержащих этот звук, в современных аваро-андо-цезских языках ограниченное количество. Но, во-первых, в некоторых случаях одни языки заимствовали такие слова из других языков, во-вторых, не все языки имеют одинаковое количество слов, содержащих рефлексы пятого латерала, в-третьих, часто рефлекс пятого латерала совпадает с рефлексом другой фонемы.

Разные исследователи предлагают различные формулы звукосоответствий для пятого латерала. Е.А. Бокарев предлагает следующую формулу для *кь_l: авар. тl, ахвах. кь_l, анд. л, цез. кь, лак. кl, лезг. къ, табас. кl, агул. кl, рут. къ, цах. кl, крыз. къ, будух. къ, хинал. къ, арчин. кl. Примеры: карат. бекь_l «тонкий», андийск. белора, ботл. беъера, авар. тlеренаб, лак. кlула, дарг. букlула, лезг. къелег, агул. кlилеф, хиналуг. кlыр, арчин. кlала.

Т.Е. Гудава предложил следующую формулу звукосоответствий: авар. тl, анд. кь_l, ботл. ъ, годоб. л, чамал. ъ, багв. ъ, карат кь_l, ахвах. кь_l. Примеры: анд. кь_lора, ботл. ъара, годоб. лала, чамал. ъ?а, багв. ъара, карат. кь_lара, ахвах. кь_lара, авар. тlор «колос».

Б.К. Гигинейшвили для этой фонемы предлагает следующую формулу звукосоответствий в дагестанских языках: авар. тl, анд. кь_l, цезск. кь, дарг. кl, лакск. кl, арчин. кl, лезг. къ, табас. кl, агул. кl, рутул. къ, цахур. кl, удин. къ, хинал. къ. Примеры: авар. тlом (гидск. диал. кь_lом) «крыша», лакск. чlаму «полка» (из кlаму), лезг. къван «сени», рутул. къав «крыша».

Между тем наблюдаются и такие звукосоответствия, которые не умещаются в эти установленные для *кь_l формулы. Сюда, в частности, относятся соответствия: авар. ?кl, андийск. ?кl, ахвах. ?кl, цезск. къ, лакск. кl, арчин. къ, лезгин. къ, табас. къ, агул. ъ, хинал. кl. Примеры: авар. гlункl «мышь», андийск. гьин?кlу, хварш. акъве, лакск. кlулу, арчин. нокъон, лезг. къиф, табас. къул, агул. ъул, рутул. къул, цахур. къов, хинал. нукlур.

Здесь звук кl не является рефлексом общедагестанского *?кl.

Не все исследователи одинаково привлекают слова с рефлексом пятого латерала из различных дагестанских языков. Е.А. Бокарев приводит со значением «голова» слова из следующих языков: авар. бетlер, ахвах. кь_lара, лак. бакl, дарг. бекl, лезг. къил, табас. кlул. Т.Е. Гудава не приводит слова с этим значением из андийских языков, хотя ахвах. къара, чамал. ъуни, тинд. ъвани содержат рефлексы *кь_l. Б.К. Гигинейшвили ссылается на авар. бетlер, дарг. бекl, лакск. бакl, лезг. къил, цахур. вукlул, хинал. микlир, но не привлекает андийские и цезские слова с этим же значением.

Часто исследователи стороной обходят также вопрос несоответствия рефлексации пятого латерала общепринятой формуле по цезским языкам.

Различия рефлексации этой фонемы можно объяснить языковой, диалектной и позиционной дистрибуцией. Наблюдение показывает, что единственным условием, которое может повлиять на различие в рефлексации пятого латерала в цезских языках, является факт наличия или отсутствия признака фарингализованности в слове. Поэтому основным моментом в наличии рефлексации пятого латерала по аваро-андо-цезским языкам (в частности, по цезским) следует принять наличие или отсутствие фарингализации. С учетом наличия или отсутствия фарингализации в слове можно вывести следующую условную формулу рефлексации пятого латерала в аваро-андо-цезских языках.

	Аварский	Андийские	Цезские
Фарингализ. позиция	тl (условно)	кьl (условно)	кь/къ
Нефарингализ. позиция	тl (условно)	кьl (условно)	кь/лl

Если детализировать эту схему, то получится следующая формула:

	Аварский	Андийские	Цезские
Фарингализ. позиция	А: тl Б: тl	кьl кьl	кь кь
Нефарингализ. позиция	А: тl Б: тl	кьl кьl	кь лl

Поскольку фарингализованность является признаком комбинаторным, внешним условием, вызывающим звуковые изменения не по происхождению, то ее можно не принимать во внимание в дальнейших построениях. В таком случае схема примет следующий вид:

	Аварский	Андийские	Цезские
Ряд А:	тl	кьl	къ (условно)
Ряд Б:	тl	кьl	лl (условно)

Если попытаться спроецировать эти ряды соответствий в общеаваро-андо-цезское состояние, то получим следующую картину:

	Аварский	Андийские	Цезские	Общеаваро-андо-цезский
Ряд А:	тl	кьl	къ	*кьl
Ряд Б:	тl	кьl	лl	*х (икс)

Следовательно, для ряда А постулируем общеаваро-андо-цезскую латеральную абруптивную слабую глухую аффрикату *кь_l; ряд же Б при этом остается неполным, то есть неспроецированным в общеязыковое состояние.

В соответствии с фортунатовским принципом «недостаточности» в таком случае следует допустить наличие в более древнюю эпоху общности этих языков не зафиксированного в живых языках факта или явления. Для ряда Б в таком случае следует постулировать неизвестную из живых языков единицу, которую условно назовем «вторым пятым латералом», что, понятно, не обязывает непременно принимать в общеаваро-андо-цезском два пятых латерала; важно подчеркнуть, что в более древнюю эпоху различались те две единицы, рефлексы которых совпали в аварском и андийских, но продолжают различаться в цезских языках.

Глава вторая «Особенности системы дагестанских языков сопоставлении с системой русского языка. (Процедура типологических экстраполяций)» структурно состоит из двух параграфов, каждый из которых выполняет определенную задачу по обоснованию и конкретно демонстрации возможности экстраполяции принципов и приемов сопоставительно-типологического изучения к материалу дагестанских языков.

Данная глава предваряется некоторыми теоретическими постулатами, основными из которых являются:

1. Целью сопоставительно-типологического исследования языков является установление общностей и расхождений между сопоставляемыми системами.

2. При сопоставительно-типологическом исследовании сопоставлению должны быть подвергнуты две или более языковые системы, но не разрозненные и случайные факты и единицы языков.

3. Характеристика отдельных внешних признаков единиц сопоставляемых языков еще не может дать объективной и полноценной картины схождения и расхождения между этими языками и их единицами. Для этого следует дать полноценную и исчерпывающую функциональную характеристику единицам сопоставляемых языков.

4. О тождествах единиц в сопоставляемых языках свидетельствуют не внешние совпадения их признаков и свойств, а идентичность их функциональной загруженности, то есть тождество релевантных функций, выполняемых этими единицами.

В параграфе первом второй главы «Особенности фонетической системы дагестанских языков в сопоставлении с русским» проводится системное сопоставление фонетического строя дагестанских языков с фонетической системой русского языка и определяются функциональные расхождения между единицами звукового строя сопоставляемых систем.

Среди специалистов нет единого мнения относительно состава звуковых единиц в дагестанских языках, а также релевантности тех или иных признаков звука. В системе вокализма дагестанских языков такие параметры, как фарингализованность, назализованность и долгота иной раз называются дополнительными, хотя они являются и фонологически релевантными. Что же касается звуков [о а у э и], то они в системе дагестанских языков кажутся аналогичными русским гласным.

Дело в том, что природные звуки всеми людьми воспринимаются практически одинаково, но звуки речи люди «слышат» по-разному, ибо они, звуки речи, являются знаками, элементами второй сигнальной системы. Это обусловлено фонологичностью речевого слуха, различного у людей, говорящих на разных языках.

В системе дагестанских языков наличествуют гласные, отсутствующие в системе русского языка. К ним прежде всего относятся гласные фарингализованные и назализованные. В свою очередь, в системе русского языка также существуют гласные, которые не встречаются в дагестанских языках. Обычно в работах по сопоставительной фонетике русского и дагестанских языков называют звук [ы], хотя имеются и другие гласные, о которых будет сказано ниже.

Традиционно нормативные грамматики в дагестанских языках выделяют следующий состав гласных:

аварский [а о э у и],

даргинский [а э у и аь],

лакский [а э у и аь оь],

лезгинский [а э у и уь аь],

табасаранский [а э у и уь аь].

В действительности в системе различных дагестанских языков гласные различаются как количеством единиц, так и параметрами их характеристик, основными из которых являются: а) подъем, б) ряд, в) лабиализованность // нелабиализованность, г) назализованность // неназализованность.

В русском языке под ударением выделяется двадцать гласных звуков, в безударном положении их количество еще больше.

В целом же система вокализма русского языка в сопоставлении с дагестанскими по составу характеризуется следующими специфическими параметрами характеристик: а) отсутствие корреляции по признаку фарингализованность//нефарингализованность, б) отсутствие корреляции по признаку назализованность//неназализованность. С этих позиций типологические «схождения» и «расхождения» в вокализме дагестанских и русского языков можно отобразить в следующей таблице.

	Дагестанские языки	Русский язык
Подъем	+	+
Ряд	+	+
Лабиализованность	+	+
Фарингализованность	+	-
Назализованность	+	-

По степени подъема массы языка в дагестанских языках различают гласные трех подъемов: а) верхнего [и у уь], б) среднего [о э оь оl], в) нижнего [а аь аl]. При этом позиция гласного, в частности нахождение в ударном или безударном положении, на подъем влияния не оказывает, например: аварск. гlоломхъанлъи «молодость», лезгин. ттарамгъаж «виселица», арчинск. бамрбакос «поздравить» и т.д.

В русском же языке три подъема гласных различаются только в ударном слоге, ибо в безударных слогах гласные среднего подъема [э о] совпадают с гласным нижнего подъема [а]: дом [дом], дома [д?мам], лес [л?эс], леса [л?и^эсам], тянет [т?амн?ьт], тянуть [т?и^энумт?] и т.д.

По горизонтальному положению массы языка в обеих сопоставляемых системах различают гласные заднего, среднего и переднего рядов.

Гласные русского языка по параметрам подъем и ряд расположены следующим образом.

	Задний ряд	Средний ряд	Передний ряд
Верхний подъем	у	ы	и
Средний подъем	о	-	э
Нижний подъем	-	а	-

Таково расположение гласных русского языка в положении под ударением. В безударном же положении расклад будет несколько иной, ибо позиционно возникают и другие гласные: [? ъ и^э ь] и т.д.

В дагестанских же языках гласные по этим параметрам расположены несколько иначе, причем нахождение звука под ударением или в безударном положении конфигурацию формулы не меняет.

	Задний ряд	Средний ряд	Передний ряд
Верхний подъем	у	-	и, уь
Средний подъем	о	-	э, оь
Нижний подъем	-	а	аь

В смысле представительства гласных разных рядов все три подъема гласных в дагестанских языках являются ущербными. В русском же языке с учетом процессов, происходящих в безударном положении, ущербным остается только нижний подъем, представленный единственным звуком [а].

Кроме того, ряд гласных в дагестанских языках является признаком перманентным, независящим от позиции звука; в русском же языке, как известно, этот признак звука позиционно обусловлен.

По признаку лабиализованность//нелабиализованность гласные звуки в обеих системах противопоставлены, но здесь также имеются значительные расхождения. В дагестанских языках различают следующие лабиализованные гласные: [о у оь уь оl]. Внутри лабиализованных в дагестанских языках гласные коррелируют также по долготе, назализованности, фарингализованности и ряду, например:

Простые	Долгие	Назализованные	Фарингализованные
о	?о	оЮ	оl
у	?у	?	уl

В русском же языке лабиализованными являются звуки [о у] и их позиционные вариации. При этом долгие гласные не возникают даже при стечении букв оо или уу, например: вообще [в??п?ш?эм], полуустав [пълуустамф].

Фарингализованные гласные образуются путем сжатия фаринкса в процессе артикуляции звука, причем верхняя часть гортанной полости при этом сжимается в незначительной степени, гораздо в меньшей, чем при образовании фарингальных согласных. Встречаются эти звуки не во всех дагестанских языках, но представлены, например, в таких языках, как лакский кlяла «белый», оьрчl «мальчик», даргинский хlянчи «дело», хяса «прах», табасаранский аьргъюб «опухать», цахурский чlаlр «волос», ваlш «сто» и т. д.

В системе русского языка фарингализованные гласные отсутствуют. Но наличие фарингализованных в некоторых дагестанских языках интерферирующее влияет на русскую речь носителей этих языков.

Например, вместо правильного русского дядя [д?амд?ъ], люк [л?ук] они произнесут [даlдаl], [луlк].

В некоторых дагестанских языках широко представлены назализованные гласные, например: хиналуг. иЮхъер «старик», ?кl «облако», саЮ «ночь», лезгин. хъсан «хороший», бежтин. иЮ «кровь», аварск. ? «да», хl?хl «годовалый ягненок» и т.д.

Русские гласные звуки по этому признаку не коррелируют.

Значительные расхождения в сопоставляемых системах обнаруживаются также в действии фонетических процессов, прежде всего таких, как редукция и аккомодация.

В дагестанских языках гласные подвержены только количественной редукции, в результате чего они сохраняют характерный тембр и не нейтрализуются в безударном положении, например: аварск. гьобол «гость», гьалбал (мн. ч.), лезгин. дере «ущелье», дири «живой», даргин. вакlес «придти», хlевакlес «не придти».

В русском же языке гласные в безударном положении подвергаются как количественной, так и качественной редукции, в результате чего гласные неверхнего подъема в безударном положении нейтрализуются, например: самокат [съм?камт], голова [гъл?вам], лесной [л?и^эсномй], мякина [м?и^эк?имнъ] и т.д.

Что же касается действия аккомодации, то она в дагестанских языках направлена от гласного к согласному (лезг. лацувал [лацумвал] «белизна», лепеш [л?эп?эмш?] «инертный», аварск. горо [гором] «шарик», гиризе [г?имр?из?э] «катиться»), в русском же языке - от согласного к гласному (игра, но сыграть, лыко, но лико).

Функциональная характеристика гласных в сопоставляемых системах также свидетельствует о значительных расхождениях между ними, что можно продемонстрировать схематически следующим образом.

Дифференциальные признаки фонем	русские	дагестанские
	а о э и у	а о э и у аь оь уь
1. Подъем 2. Лабиализованность 3. Ряд 4. Фарингализованность	+ + + + + - + + + + - - - - - - - - - -	+ + + + + + + + - + + + + - + + + + + - + + + + + + + + + + + +

В целях упрощения в данной таблице не приведены признаки «назализованность» и «долгота», хотя они для отдельных гласных в части дагестанских языков и являются дифференциальными.

Таким образом, система гласных дагестанских языков обнаруживает значительные расхождения с системой гласных русского языка как по составу фонетических единиц, так и по функциональной их характеристике.

Консонантизм в сопоставляемых языковых системах также обнаруживает значительные расхождения как по месту образования звуков, так и в способе их артикуляции.

По месту образования согласные русского языка делятся на губные и язычные ряды. В дагестанских языках также наличествуют согласные этих рядов, хотя здесь нет совпадения между этими системами как в количестве, так и в качестве согласных этих рядов. В системе дагестанских языков, кроме указанных, представлены также согласные увулярные, фарингальные, ларингальные и латеральные, которые отсутствуют в русском языке.

Значительный интерес вместе с тем представляет сопоставительный анализ губных и язычных согласных в этих языках. Дело в том, что звуковые единицы внутри каждого из рядов по-разному распределены в каждой языковой системе. В русском языке все губные подразделяются на губно-губные и губно-зубные. В некоторых дагестанских языках (аварском, даргинском, лакском, цезском и др.) такая корреляция отсутствует. Кроме того, в русском языке отсутствуют преруптивные и абруптивные губные, которые имеются в дагестанских, но имеется корреляция губных согласных по твердости-мягкости.

В системе дагестанских языков язычные согласные характеризуются такими признаками, как абруптивность, преруптивность, лабиализованность, долгота, которые отсутствуют в русском языке. В русском языке, опять же, язычные противопоставлены по твердости-мягкости, что не характерно большинству дагестанских языков.

В системе дагестанских языков в силу указанных причин губные и язычные согласные обладают иными функциональными характеристиками, отличными от параметров согласных этих же рядов в русском языке.

По способу образования в сопоставляемых системах согласные делятся на смычные и щелевые. Смычные в свою очередь подразделяются на смычно-взрывные, смычно-щелевые и смычно-проходные.

Отличительной чертой смычно-взрывных глухих согласных дагестанских языков является то, что они всегда придыхательны; в русском же языке артикуляция этих звуков не сопровождается дополнительным придыхом. Кроме того, в дагестанских языках смычные согласные различаются абруптивные, преруптивные, геминированные и лабиализованные, но они не противопоставлены по твердости и мягкости, как это имеет место в русском языке.

Эти расхождения в системе согласных в сопоставляемых языках влекут акцент в русской речи дагестанцев. Например: русские слова потом, такой, платок дагестанцы будут произносить [п^hат^hомм], [т^hак^hомй], [п^hлат^hомк^h].

Щелевые согласные в дагестанских языках противопоставлены по долготе и краткости, или геминированности и негеминированности, например: лакск. [ш?ин?] «год», [?ш?ин?] «вода», [?сав] «небо», [сун] «саман», аварск. [хоном] «яйцо», [?хамз?э] «сгребать». В русском же языке долгие согласные представляют собою, за редким исключением, результат сочетания двух одинаковых звуков, например: поддать [п??дамт?], оттолкнуть [??т?лкнумт?] и т.д.

В отличие от русского языка, в дагестанских имеются щелевые лабиализованные согласные, которые интерферирующе действуют на освоение норм русского произношения дагестанцами: вместо сочетаний согласных с последующим звуком [в] дагестанцы обычно произносят лабиализованный согласный, например: свет [суэт], швея [шуэйам], звон [зуон].

Помимо указанных серий согласных, по способу образования в дагестанских языках различают также абруптивные, преруптивные, геминированные и лабиализованные, которые отсутствуют в русском языке.

По степени участия голоса и шума, или по степени сонорности, все согласные в обеих сопоставляемых системах противопоставлены на сонорные и шумные; последние делятся на звонкие и глухие.

В дагестанских языках выделяют сонорные [р л м н], но в некоторых из них встречаются также долгие сонорные, например: андийск. босинну «рассказать», арчинск. хвеллут «серый», будух. хьиннаьрд «вилы», аварск. зарра «мельчайшая частица», гlаммаб «общий». Следует отметить, что эти согласные имеют также смягченные разновидности.

В русском языке обычно выделяют сонорные [м м? н н? л л? р р? й], хотя позиционно их может быть гораздо больше.

Следовательно, система сонорных в дагестанских языках отличается от системы сонорных русского языка прежде всего по составу единиц. Кроме того в дагестанских языках эти звуки противопоставлены по признаку «геминированный - негеминированный», чего нет в русском языке. И, самое главное, в русском языке сонорные согласные позиционно оглушаются (например, в словах косм, литр, вопль), чего не происходит с сонорными в дагестанских языках.

Шумные согласные как в дагестанских, так и в русском языках противопоставлены по звонкости-глухости, хотя ближайшее рассмотрение позволяет выявить специфику функционирования звонких и глухих в каждой из сопоставляемых систем. Эта специфика проявляется прежде всего в том, что в конце слов в русском язык звонкие и глухие нейтрализуются; в дагестанских же языках шумные согласные в этой позиции продолжают различаться, так как они сохраняют характерный им тембр. Затем, в русском языке действуют некоторые запрещающие законы сочетаемости согласных звуков, главными из которых являются:

1. Глухой не сочетается со следующим звонким шумным, кроме [в - в?].

2. Звонкий шумный не сочетается со следующим глухим шумным.

3. Звонкий шумный не сочетается со следующей паузой, то есть слова не могут оканчиваться звонкими шумными.

Собственно говоря, ни один из этих законов в дагестанских языках последовательно не действует, ибо всякий шумный в этих языках может сочетаться с другим шумным согласным, не изменяя своей природы, например: лезг. халисдаказ «по-настоящему», авар. хъузхъул «рабы», дарг. ибкь «напор», рутул. рышбе «девушки» и т.д.

Большинство дагестанских языков характеризуется отсутствием противопоставления согласных по твердости-мягкости. Вместе с тем в системе дагестанских языков имеются согласные смягченные и несмягченные, причем этот признак консонантизма дагестанских языков является не самостоятельным, так как он позиционно обусловлен: в соседстве с гласными непереднего ряда согласные произносятся несмягченно, в соседстве же с гласными переднего ряда они смягчаются. Такое явление следует считать результатом действия аккомодации, которая в дагестанских языках направлена от гласных к согласным.

В русском же языке, как известно, все согласные коррелируют по признаку мягкость и твердость, причем данный признак является для них самостоятельным, ибо он позиционно не обусловлен. Если согласные дагестанских языков по твердости и мягкости индифферентны, то для русских согласных этот признак является постоянным, обязательным и функционально значимым.

Что же касается [ж ш ц], то они в русском языке являются твердыми, противопоставлены по твердости и мягкости значимому нулю, как, кстати, и [ч], который, будучи всегда мягким, так же по твердости и мягкости противопоставлен значимому нулю, ибо оппозиция по этому признаку наличествует внутри системы.

В дагестанских языках эта оппозиция отсутствует внутри системы, поэтому отдельно взятый звук (или группа звуков) не может быть охарактеризован ни как твердый, ни как мягкий.

Таким образом, система дагестанских языков обнаруживает значительные расхождения в сопоставлении с системой русского языка как в части материальной характеристики отдельных звуковых единиц, так и в части их функциональной характеристики. При этом кажущаяся внешняя схожесть отдельных единиц и их признаков, равно как и их функциональное поведение внутри системы, в действительности оказываются совершенно различными единицами, признаками и функциями, что во многом препятствует освоению дагестанцами правильных произносительных норм русского языка и вызывает акцент в русской речи дагестанцев.

Второй параграф этой главы «Некоторые морфологические особенности имени существительного дагестанских языков в сопоставлении с русским» посвящен анализу таких параметров имени существительного, как лексико-грамматический разряд, категория падежа, а также категория грамматического класса и грамматического рода в сопоставляемых системах.

Для системного сопоставления морфологии дагестанских языков с русским следует прежде всего оговорить следующие моменты:

1. Расхождения в сопоставляемых системах обнаруживаются как в содержании грамматических категорий, их семантике, так и в формах выражения содержания этих категорий.

2. Поскольку грамматические значения и формы их выражения являются лишь средством представления лексического значения, постольку особенности грамматического строя сопоставляемых языков должны быть рассмотрены сквозь призму лексико-грамматической специфики языковой системы в целом.

3. Для выявления особенности морфологического строя каждой из сопоставляемых систем не достаточно сопоставление отдельных категорий, форм и средств их выражения; только системное сопоставление комплекса лексико-грамматических механизмов представления лексического и грамматического значений в каждой из систем позволит иметь полное представление о специфике грамматического строя каждой системы.

В действительности, системы дагестанских и русского языков характеризуются разным качественным набором морфологических категорий и средств их выражения.

Лексико-семантический разряд «класс людей - не людей» в дагестанских языках и категория одушевленности-неодушевленности в русском языке являются одним из ярких примеров, демонстрирующих существенные расхождения в морфологии имени существительного в этих языках. дагестанский русский языкознание

В дагестанских языках имена существительные соотнесены с лексико-семантическим разрядом класс людей - не людей. В основе соотнесенности имен существительных с тем или иным разрядом лежит семантический принцип, а именно восприятие обозначаемого данным именем существительным объекта как живого разумного существа, с одной стороны, и неразумного существа, а также понятий и предметов живой и неживой природы, с другой.

К именам существительным класса людей в дагестанских языках относятся слова, обозначающие живые разумные существа, а также названия мифических существ, осознаваемых как разумные, например: арчин. ушду, агул. чу, рут. шу, цах. чодж, карат. вацци, чамал. вацц «брат»; лакск. ппу, лезг. буба, авар. эмен, дарг. дудеш «отец»; дарг. халабчав, лакск. звал, удин. бихаджух, авар. бечед «Бог». При этом разумными воспринимаются только те мифические существа, которые ассоциируются с добром, разумом, то есть с мелиоративной характеристикой.

К классу не людей относятся слова, обозначающие живые неразумные существа, мифические существа с нейоративной, негативной характеристикой, понятия, предметы живой и неживой природы, например: авар. зоб, бежт. гьас, лакск. ссав, лезг. ццав, крыз. зав, хиналуг. дзо «небо»; ахвах. шари, тинд. сари, багв. сар, цез. зиру, лезг. сикl, крыз. сакул «лиса». Сюда же относятся слова шайтlан «черт», иблис «дьявол», аждагьа, аздагьо «дракон» в различных дагестанских языках. Следовательно, в основе соотнесенности имен существительных с тем или иным лексико-семантическим разрядом в дагестанских языках лежит принцип семантического поля, противопоставление денотата «человек» денотату «не человек».

Следует также заметить, что соотнесенность с тем или иным лексико-семантическим разрядом не обуславливает заметным образом парадигму падежного словоизменения имени существительного.

Иначе дело обстоит в русском языке, где, во-первых, разряд этот следует охарактеризовать как лексико-грамматический, так как соотнесенность с тем или иным разрядом определяет также в известной степени грамматическую природу слова, особенно в части падежного словоизменения; во-вторых, само распределение существительных по лексико-грамматическим разрядам происходит на совершенно ином основании. Семантическим основанием для соотнесенности имен существительных с тем или иным лексико-грамматическим разрядом в русском языке служит противопоставление понятия, или значения «живые существа», с одной стороны, и «понятия, предметы, явления живой и неживой природы», с другой. На этом основании и строится противопоставление имен существительных одушевленных и неодушевленных.

Следовательно, к одушевленным именам существительным в русском языке относятся все слова обозначающие живые существа независимо от наличия или отсутствия у этих существ разума. Поэтому сюда относятся названия как разумных, так и неразумных живых существ: хозяин, сестра, инженер, мужчина, с одной стороны, и собака, медведь, орел, курица, с другой.

В действительности категория одушевленности и неодушевленности имен существительных в русском языке дифференцирует окружающий мир не на органический и неорганический, даже не на живую и неживую природу. Лексико-грамматический разряд одушевленности и неодушевленности дифференцирует окружающий мир на «живые существа», с одной стороны, и «понятия, предметы, явления живой и неживой природы», с другой. Соответственно, в основе соотнесенности имен существительных с лексико-грамматическим разрядом лежит противопоставление «существа» - «не существа».

Здесь же следует отметить, что соотнесенность с тем или иным лексико-грамматическим разрядом в русском языке в значительной степени определяет специфику падежного словоизменения имени существительного.

Конечно, при обучении нерусских учащихся склонению имени существительного в русском языке следует учитывать весь комплекс различных признаков и свойств слова, как, например, грамматический род, характер основы, тип склонения и т.д., но непременно внимание следует заострить также на различной мотивированности соотнесенности существительных в дагестанских языках с лексико-семантическим разрядом класса людей и не людей, в русском же - с лексико-грамматическим разрядом одушевленности и неодушевленности, а также характере влияния такой соотнесенности на падежное словоизменение имен существительных в каждой из сопоставляемых систем.

Значительные расхождения между сопоставляемыми языками обнаруживаются также в части соотнесенности имен существительных с категорией грамматического класса в дагестанских языках и категорией грамматического рода в русском языке.

В кавказоведении существует мнение, что исходным принципом распределения лексем по классам была общность одного или нескольких семантических признаков в словах, относимых к одному и тому же классу. Первоначально выделялись класс человека и класс вещи (такая система представлена в табасаранском языке); затем класс человека дифференцировался на класс мужчин и класс женщин; далее разделение на классы шло по менее существенным семантическим признакам.

Такая динамика развития грамматического класса представляется справедливой, так как первоначально слова должны были дифференцироваться в зависимости от социальной значимости обозначаемых ими объектов; далее внутри понятия «человек» происходит дальнейшее различение понятий более или менее социально значимый человек и т.д.

Классическая формула категории грамматического класса представлена корреляцией имен существительных по принципу «класс мужчин», «класс женщин», «класс животных, вещей и понятий». Здесь прежде всего наблюдается противопоставление слов, обозначающих человека, всем остальным существительным. Внутри же слов, обозначающих животных, вещи, понятия, нет дальнейшего противопоставления на классы: все они относятся к классу вещей. Такая схема представлена, в частности, в аварском и даргинском языках, например: аварск. эмен «отец», вац «брат» (муж. класс), чlужу «женщина», яс «девочка, дочь» (жен. класс), чу «лошадь», бече «теленок», сордо «ночь», бакъ «солнце» «класс вещей»; даргин. урши «сын», удзи «брат» (муж. класс), хьунул «жена», рурси «дочь» «жен. класс», бецl «волк», ундза «дверь» (класс вещей).

...