Грамматика русского причастия

Размещено на http://www.allbest.ru/

На правах рукописи

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

ДИССЕРТАЦИИ НА СОИСКАНИЕ УЧЁНОЙ СТЕПЕНИ ДОКТОРА ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ НАУК

ГРАММАТИКА РУССКОГО ПРИЧАСТИЯ

ЗАМЯТИНА И.В.

Москва, 2010

Работа выполнена на кафедре современного русского языка филологического факультета

Московского государственного областного университета

Официальные оппоненты: Клобуков Е.В., д.ф.н., проф. Алтабаева Е.В., д.ф.н., проф. Петров А.В., д.ф.н. доцю

Ведущая организация: Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д.Ушинского

Защита состоится ____________ 2010 года в часов на заседании диссертационного совета Д.212.155.02 (специальности 10.02.01 - русский язык, 13.00.02 - теория и методика преподавания [русский язык]). При Московском государственном областном университете по адресу: 107005, г. Москва, ул. Энгельса, д.21а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: г. Москва, ул. Радио, д.10а.

Автореферат разослан «___» ___________ 2010 г

Учёный секретарь диссертационного совета д.ф.н., профессор В.В. Леденёва

В реферируемой работе исследуется грамматика русских причастных форм.

1. Общая характеристика работы

Объектом исследования в работе являются причастия, их морфологическая природа и синтаксическое употребление.

Причастие - образование, сложное во всех отношениях, так как в нём, по словам В.В. Виноградова, столкнулись «две стихии» - прилагательного и глагола, и это столкновение смыслов, переплетение разнородных грамматических категорий, морфологическая и синтаксическая гибкость причастия обусловливают многообразие подходов к исследованию его природы и разноголосицу мнений о его сущности.

Работы, посвящённые причастию, содержат обширный и интересный материал о частеречной принадлежности причастия, о переходных явлениях, возникающих в этой сфере языка, о переходе причастия в прилагательные (этой проблеме, пожалуй, посвящено большинство работ). Во множестве исследований описаны отдельные грамматические категории причастий, функционирование причастий в предложении, его синтаксические связи, различные аспекты дополнительной предикативности, которую создаёт причастие в предложении.

Однако, несмотря на большое количество работ по проблемам причастия, это уникальное образование грамматической системы русского языка, обладающее свойствами глагола и прилагательного, по нашему мнению, ещё не познано. Так, среди множества научных исследований причастия отсутствует целостное описание его грамматической системы, а изучение отдельных грамматических категорий причастия или отдельных его типов не решает всех загадок этой своеобразной формы.

Актуальность исследования определяется следующими факторами:

1) полные и краткие формы причастий активно функционируют в современном русском языке;

2) причастия, несмотря на давнюю историю изучения, не могут считаться классом слов, окончательно изученным, так как их признаки до сих пор не определены окончательно, при этом признаки и свойства причастных форм меняются, и система причастий находится в неустойчивом состоянии;

3) причастие - двойственная синкретичная форма и с точки зрения грамматики, и с точки зрения значения, причастие - форма, до сих пор продолжающая вызывать споры среди лингвистов, единый взгляд на эти единицы не сформировался, что не способствует адекватному отражению научных знаний в школьной практике.

Цель работы заключается в системном описании грамматики русского причастия: его морфологических категорий и синтаксического употребления.

Для достижения поставленной цели исследования выдвигаются следующие конкретные задачи:

1) определить морфологический статус причастия;

2) выявить и описать различные случаи употребления причастных форм;

3) рассмотреть, как в разных синтаксических позициях реализуются глагольные или адъективные свойства причастия;

4) изучить влияние контекста и синтаксической позиции на реализацию разных сущностей причастия;

5) определить категориальный статус кратких причастных форм - как в личном, так и в безличном употреблении.

Основная гипотеза диссертации: русское причастие - совокупность гибридных разнородных форм, в части которых происходит ослабление глагольных признаков.

Теоретической базой исследования является положение В.В. Виноградова о неоднородности системы причастия, положения теории безличности, разработанные А.А.Потебнёй, А.М. Пешковским, А.А. Шахматовым, гипотеза о существовании в системе частей речи особого разряда слов, объединённых категориальным значением состояния (предикативов), выдвинутая П.А. Лекантом, а также теория переходности В.В. Бабайцевой.

Основным методом исследования является структурно-семантический, заключающийся в комплексном рассмотрении грамматической формы и семантической структуры предложений, в которых употребляются причастные формы в различных синтаксических позициях. Использовались приёмы лингвистического наблюдения и описания, отдельные приёмы трансформации, семантического перефразирования, приёмы компонентного анализа и лингвистического эксперимента.

Новизна исследования заключается в следующем:

1) произведён комплексный лингвистический анализ всех форм причастия с точки зрения структурно-семантического направления, позиционной грамматики, валентностной грамматики, теории функционально-семантического поля и теории переходности;

2) обобщён и критически осмыслен большой опыт научного описания причастия, и на его основе произведён анализ функционирования причастных форм в современном русском языке;

3) выявлены и описаны морфологические и синтаксические свойства личной и безличной форм причастного предикатива, полного страдательного и действительного причастия;

4) исследованы дифференциальные признаки кратких причастных форм, и доказано существование в русском языке причастного предикатива;

5) выявлены тенденции употребления в синтаксических конструкциях с причастием присловных падежных форм, обусловленных его грамматической и лексической валентностью;

6) выявлены структурно-семантические и семантические разряды синтаксических конструкций с полными страдательными и действительными причастиями;

7) проанализированы и описаны структурно-семантические разряды безличных, местоименно-причастных и двусоставных предложений с причастным предикативом.

Теоретическое значение работы определяется важностью для современной лингвистики системных описаний грамматических явлений, в том числе и синкретичных, каким является русское причастие. Это способствует уточнению представлений о строении системы частей речи в русском языке и её развитии.

Материалы и выводы работы могут быть использованы в общих и специальных вузовских курсах современного русского языка в в курсах морфологии и синтаксиса. Материалы диссертации также могут применяться при разработке спецкурсов и спецсеминаров по актуальным проблемам современной лингвистики.

Материалом исследования послужили диалогические и монологические тексты из произведений русской художественной литературы XIX - XX - XXI веков, публицистики последних десятилетий (около 15000 употреблений) и в небольшом количестве искусственные построения.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Система русских причастий неоднородна как с грамматической, так и с лексической точки зрения.

2. Система русских причастий находится в неустойчивом состоянии: часть форм устойчиво сохраняет глагольные признаки и свойства, часть форм постепенно теряет их, приобретает новое лексическое значение, и происходит распад значений причастной формы на омонимы.

3. Адъективации полных причастий как процесса, имманентно присущего причастной форме, не существует.

4. В каждой синтаксической позиции в полной причастной форме выражаются признаки глагола и прилагательного.

5. Акцентирование признаков глагола или прилагательного в причастной форме зависит и от синтаксической позиции, которую она занимает, и от контекста.

6. Полный переход причастной формы в систему имени прилагательного происходит только в том случае, если причастная форма теряет все связи с исходным глаголом, в том числе и управление, характерное для исходного глагола, и наблюдается распад структуры многозначного слова на омонимы.

7. Краткие причастные формы отходят от системы причастий и от глагола.

8. Краткие причастные формы в конструкциях с незамещённой позицией агенса приобретают значение результативного состояния и сближаются с предикативом (словами категории состояния).

9. Краткие причастные формы, приобретшие значение состояния, являются гибридным образованием, совмещающим грамматические и лексические свойства глагола и предикатива.

10. Страдательные формы причастий употребляются в составе пассивных конструкций, которые образуют своеобразное поле пассивности. Ядерный тип - пассивная конструкция с творительным падежом агенса, другие конструкции с творительным падежом, не выражающим значение действующего субъекта, находятся на периферии поля пассивности и могут быть определены как квазипассивные.

Структура диссертации. Работа состоит из предисловия, введения, четырёх глав и заключения.

В предисловии обосновывается выбор темы исследования, его актуальность, формулируется цель и задачи работы, отмечается научная новизна, практическая значимость работы, указываются методы исследования, называются источники языкового материала, формулируются положения, выносимые на защиту.

Во введении определяется предмет исследования, даётся общая характеристика причастных форм и обзор лингвистических проблем причастия.

В первой главе - «Причастие в грамматической системе русского языка» -рассматривается грамматический статус причастной формы в системе частей речи, проблема адъективации причастий, определяется понятие позиционного пространства причастия.

Во второй главе - «Грамматика краткого страдательного причастия» - рассматривается грамматический статус краткой причастной формы, её морфологические категории и синтаксическое употребление в трёх видах конструкций: в безличных предложениях, в двусоставных предложениях с местоименным подлежащим, семантически близких к безличным, и в двусоставных предложениях с краткой причастной формой в позиции сказуемого. Рассматриваются синтаксические конструкции с реализованной агенсной валентностью причастия и с незамещённой позицией агенса.

В третьей главе - «Грамматика страдательного причастия» - рассматривается морфология и синтаксис полных страдательных причастных форм во всех синтаксических позициях, для них характерных. В рамках каждой синтаксической позиции даётся семантическая или структурно-семантическая классификация причастных конструкций и устанавливаются факторы, влияющие на акцентирование свойств глагола или прилагательного в причастной форме.

В четвёртой главе - «Грамматика действительного причастия» - рассматривается морфология и синтаксис действительного причастия во всех случаях его синтаксического употребления. В рамках каждой синтаксической позиции даётся семантическая или структурно-семантическая классификация причастных конструкций и устанавливаются факторы, влияющие на акцентирование свойств глагола или прилагательного в причастной форме.

В заключении обобщаются результаты исследования и намечаются его перспективы.

Апробация работы. Материалы исследования и его результаты обсуждались на заседаниях кафедры современного русского языка Московского государственного областного университета, на заседаниях кафедры русского языка и методики его преподавания в начальных классах Пензенского государственного педагогического университета им. В.Г. Белинского, по теме диссертации были сделаны доклады на следующих конференциях: 1) Конференция, посвящённая 70-летию проф. П.А. Леканта, Москва, 2002 г. ; 2) Конференция, посвящённая 75-летию проф. П.А. Леканта, Москва, 2007 г.; 3) Русский язык: исторические судьбы и современность: II Международный конгресс исследователей русского языка, Москва, 2004 г.; 4) Русский язык: исторические судьбы и современность: III Международный конгресс исследователей русского языка, Москва, 2007 г.

2. Содержание работы

В первой главе рассматривается вопрос частеречного статуса причастия - это первый вопрос, который возникает при рассмотрении причастия, и это один из «вечных» грамматических вопросов. В наши задачи не входит намерение «раз и навсегда» определить частеречную принадлежность причастных форм - «вечные» грамматические вопросы не могут быть решены однозначно.

Взгляд на причастие как на самостоятельную часть речи высказывался ещё во времена создания античных грамматик, и именно термин «причастие» (metoxe) был введён основателями школы стоиков (3 в. до нашей эры). Окончательный вид античная система частей речи приобрела у учёных Александрийской школы, в рамках этой же школы, в грамматике Дионисия Фракийского (170 - 190 г.г. до нашей эры) причастие было выделено как особая часть речи. Эта классификации стала основой позднейших римских, а потом и европейских классификаций. До XVI - XVII она оставалась неизменной, а потом подверглась изменениям и дополнениям.

М.В. Ломоносов в «Российской грамматике» 1755 года выделил восемь частей речи, повторив античную классификацию: имя, местоимение, глагол, причастие, наречие, предлог, союз, междометие. А.Х. Востоков, один из русских основателей сравнительно-исторического языкознания, причастие он включил в систему имени прилагательного, которому в его классификации впервые в русской лингвистике был дан статус самостоятельной части речи.

В истории русского языкознания последовательно проводилась мысль о двойственной сущности причастия, так, В.А. Богородицкий, по-видимому, одним из первых указал на промежуточное положение причастия. Эта мысль о связи некоторых частей речи и смешении свойств разных частей речи в одной была развита А.М. Пешковским, который определил причастие как часть речи, «в которой смешаны глагол и прилагательное», хотя и объединил причастие, деепричастие, инфинитив и глагол в одну группу, для которой в «русской грамматике нет термина».

В грамматических трудах второй половины XIX - начала XX века проводится одна мысль - причастие обладает свойствами и глагола, и прилагательного, оно занимает неопределённое место в грамматической системе русского языка. Проблема грамматического статуса «смешанных» частей речи начала обсуждаться в XIX веке, а в отечественном языкознании XX века она связана в первую очередь с именем В.В. Виноградова. Его заслуга заключается в осмыслении многообразных и противоречивых грамматических явлений, в констатации неразрывной связи всех языковых уровней. В.В. Виноградов считает, что причастия - это «поток форм», который идёт непосредственно от глагола и внедряется в систему имён прилагательных. В.В. Виноградов определяет причастия как «гибридные формы-слова», которые находятся в смешанной глагольно-именной зоне и, «входя в систему форм глагольного слова, они в той или иной мере тяготеют к отрыву от него».

Причастия за столетия грамматических исследований определялись как: 1) часть системы имени прилагательного (А.Х. Востоков, в какой-то степени - В.В. Виноградов, Л.З.Зайцев); 2) часть системы глагола (эта точка зрения является господствующей, она отражена в двух последних Грамматиках, в большинстве школьных и вузовских учебных пособий); 3) самостоятельная часть речи (В.А. Богородицкий, А.М. Пешковский (с некоторыми оговорками), В.В. Бабайцева, Ю.Д. Каражаев). Но, как бы ни определялось причастие - как прилагательное, как глагольная форма или как часть речи - неизменным остаётся одно: причастие обладает признаками и свойствами имени прилагательного и глагола. Мы присоединяемся к точке зрения, высказанной П.А. Лекантом, которая заключается в том, что причастие, обладая парадигмой прилагательного, не потеряло значения процессности и сохранило глагольные значения вида, времени и залога и, следовательно, в равной мере может претендовать как на статус части речи, так и на статус глагольной формы.

Причастие, благодаря своей двойственности, форма чрезвычайно гибкая с точки зрения синтаксического строя языка - пожалуй, никакая другая часть речи не может занимать столь разнообразные позиции в структуре предложения. Причастие - уникальная форма, с одной стороны, оно имеет способность управлять падежными формами имён, с другой - причастие в структуре предложения играет роль атрибута, занимает синтаксическую позицию определения, реализуя тем самым способность согласовываться с именем существительным. Для обозначения совокупности всех возможных синтаксических позиций причастных форм мы предлагаем термин позиционное пространство причастия, который позволит с большой степенью точности описать функционирование причастных форм в грамматической системе русского языка и выявить синкретизм этих форм. Мы предполагаем, что именно синтаксическая позиция причастия может акцентировать его «глагольную» или «прилагательную» составляющие. Помимо синтаксической позиции, важную роль в проявлении разных сущностей причастия может играть контекст, в котором оно употребляется - так, например, для страдательных форм, как полных, так и кратких, необычайно важным оказывается замещение / незамещение облигаторной позиции творительного падежа со значением агенса - компонента, формирующего и поддерживающего пассивную конструкцию. В свою очередь, употребление/ неупотребление агентивного компонента может зависеть и от семантики причастной формы, и от семантики синтаксической конструкции, в которой она употребляется.

Помимо проблемы частеречного статуса причастных форм, другой часто обсуждаемой проблемой является адъективация, изучению которой посвящено множество работ (С.Г. Берешков, И.А. Краснов, Т.И. Антонова, М.Ф. Лукин, Л.П. Калакуцкая, А.И. Бахарев, Е.М. Демьянова, Т.А. Гераськина, И.К. Сазонова, А.А. Боровлёв и др.). Адъективация русских причастий исследовалась в синхронном и диахронном аспекте и в сравнении с адъективацией причастных форм в языках индоевропейской и других семей.

По-видимому, термин «адъективация причастий» в настоящее время употребляется неоправданно широко. Мы предпочитаем употреблять термин «окачествление» в том смысле, в каком он употреблён В.В. Виноградовым. Причастие окачествляется, в нём усиливается семантика качественности в результате ослабления его глагольной сущности - заглушения категориальной семантики процессуального признака в результате утраты глагольных морфологических категорий вида, залога, времени и в результате утраты глагольного управления, что, в свою очередь, может диктоваться синтаксической позицией причастной формы и контекстом. В зависимости от того, какое лексическое значение имеет исходный глагол, от которого образована причастная форма, от того, в каком контексте она употреблена, в ней могут проявляться то глагольные, то «прилагательные» признаки. Причастие даже в позиции согласованного препозитивного определения, позиции, первичной для имени прилагательного, может оставаться причастием, сохраняя свою двойную семантическую и морфологическую сущность.

Вторая глава диссертационного исследования посвящена морфологии и синтаксису кратких причастных форм, в ней описываются три типа конструкций с краткими страдательными причастиями в позиции сказуемого (главного члена безличного предложения): безличные причастные конструкции, двусоставные предложения с местоименным подлежащим и сказуемым, выраженным краткой причастной формой, семантически близкие безличным, и двусоставные предложения со сказуемым - кратким страдательным причастием.

Нам представляется, что краткие причастные формы образуют самостоятельную систему, которая находится на периферии системы русского причастия. Эти формы обладают специфическими морфологическими свойствами и собственным категориальным значением.

В позиции сказуемого краткое страдательное причастие употребляется в синтаксических конструкциях разных типов. «Первообразной» можно считать конструкцию типа Письмо написано мною, в которой актуализирована семантика действия, страдательное, пассивное значение причастной формы поддерживается формой творительного падежа со значением субъекта действия и формой именительного падежа со значением объекта действия. Второй тип - двусоставная конструкция Письмо написано. В предложениях этого типа пассивное значение причастия не поддерживается творительным падежом субъекта действия, объект в именительном падеже приобретает значение субъекта состояния, чему, по-видимому, способствует отсутствие в структуре предложения субъектного компонента. Само страдательное причастие приобретает иной статус, в его значении актуализируется сема состояния. Третий тип конструкций - безличные, наподобие У меня об этом в письме написано. Можно предположить, что в безличной конструкции значение состояния усиливается, значение пассивности, страдательности исчезает, и происходит это благодаря тому, что в безличных причастных предложениях практически устранена форма творительного падежа, поддерживающая пассивный оборот. Предложения с формой творительного падежа субъекта или орудия составляют приблизительно пять процентов от безличных причастных предложений, зарегистрированных нами, хотя введение формы творительного падежа в причастную конструкцию почти всегда возможно.

В.В. Виноградов предполагал, что в кратких страдательных причастиях, особенно в тех, где «глагольность ослаблена или полустёрта», усиливается значение качественного состояния (взволнован, рассеян, угнетён, расстроен, плохо настроен, растроган, тронут, влюблён, привержен, обязан и т.д.), ср.: Ну, вот. Теперь, когда нервы успокоены, мы можем выпить кофе (А. и Б. Стругацкие); …Человек, может быть, уже давно надломлен, но всё-таки ещё перемогается и стоит… (М. Салтыков-Щедрин).

С точки зрения В.В. Виноградова, формы кратких страдательных причастий подчиняются общим процессам, протекающим в системе русского причастия: теряют значение глагольности, отрываются от системы глагола и приближаются к категории состояния.

Мы предполагаем, что процессы, идущие в системе краткой формы причастия, в какой-то степени параллельны изменениям в системе кратких форм имён прилагательных. П.А. Лекант выдвигает гипотезу о формировании в русском языке особой гибридной части речи с собственным категориальным значением состояния (и с собственным вопросом каков?), которая может быть представлена как в личной, так и в безличной форме. Для обозначения этой гибридной части речи П.А. Лекант предлагает (вслед за А.И.Исаченко) термин «предикатив», относя к предикативам такие слова, как страшно, холодно, весело и т.п., которые традиционно определялись как безлично-предикативные наречия (А.М. Пешковский); слова категории состояния (Л.В. Щерба, В.В. Виноградов); бессубъектные прилагательные (В.Н. Мигирин). Термин «предикатив», предложенный П.А. Лекантом, отражает намерение обозначить новый частеречный статус кратких форм имён прилагательных.

Описанию части речи «предикатив» посвящены исследования М.В. Дегтярёвой. Она считает, что в системе краткого прилагательного оформляется часть речи «предикатив», которая имеет значение качественного состояния, выражающегося в категориях: а) рода и числа; б) в категориях наклонения, времени и вида (последнее с оговорками); в) личными и безличными формами; г) формами степеней сравнения. Предикатив морфологически и лексически, смешанными формальными признаками связан с глаголом, с именем прилагательным, со словами категории состояния.

Мы предполагаем, что в системе кратких форм причастия наблюдаются сходные процессы, и эти процессы, по-видимому, ещё сложнее, чем те, которые происходят в системе имени прилагательного, что обусловлено грамматической гибридностью самого причастия. Для обозначения кратких причастных форм, приобретших категориальное значение результативного состояния, мы предлагаем термин причастный предикатив, термин этот не нов, он предлагается в Грамматике-80, где под рубрику причастного предикатива подводятся безличные формы кратких причастий.

Категориальное значение результативного состояния у причастного предикатива выражается в личных и безличных формах морфологическими категориями времени, наклонения, в отдельных случаях причастный предикатив может образовывать аналитические степени сравнения.

Морфологические категории времени и наклонения причастного предикатива выражены аналитически, с помощью связок. Связка является облигаторным компонентом сказуемого двусоставного предложения с причастным предикативом и главного члена безличного причастного предложения и выражает только грамматические значения, не выражая лексических. В безличных причастных формах формант -о потерял значение среднего рода и стал выражать значение безличности.

Во второй главе описываются структурно-семантические модели безличных предложений с причастным предикативом. Прежде всего безличные причастные предложения разделяются на два структурно-семантических типа: причастные предложения с инфинитивом (Запрещено курить, Решено ехать) и «собственно причастные» (У нас закрыто, В комнате накурено).

Предложения первого типа (причастные с инфинитивом) разделяются на три структурно-семантических разряда:

1) предложения с причастием, имеющим значение результативного состояния, обусловленного предопределённостью (дано, суждено, предопределено и т.п.), например: Скажем, помирать тебе назначено в понедельник, значит, в воскресенье пропивай последний двугривенный (В. Солоухин); Нам не дано предугадать, как наше слово отзовётся (Ф. Тютчев).

2) предложения с причастным предикативом, имеющим значение результативного состояния, обусловленного какой-либо нормой, установкой и т.п. (принято, заведено и т.п.), например: Знаю я - у вас заведено / С кем попало целоваться под луной (А. Ахматова); Это только принято говорить, что здесь скучно (А. Чехов);

3) предложения с причастием, имеющим значение результативного состояния, обусловленного волеизъявлением (приказано, поручено, велено и т.п.), например: Он явился ко мне в полной форме и объявил, что ему велено оставаться в крепости (М. Лермонтов); Теперь Савелий заштатный и … заместо сторожа здесь. Ему споручено за церквой смотреть (А. Чехов).

«Собственно причастные» предложения разделяются на восемь структурно-семантических разрядов:

1) предложения, имеющее значение результативного состояния, возникшего в результате какого-либо физического или абстрактного действия, например: Сегодня ни пито, ни едено. Сегодня праху во рту не было (В. Даль. Пословицы русского народа); Мойка была переполнена немытой посудой. Не мыто было давно (А. и Б. Стругацкие);

2) предложения, имеющие значение результативного физического состояния среды: В комнате, куда Снеговой его привёл, было чисто и прибрано, горели все лампочки (А. и Б. Стругацкие); Для меня дороже всего войти в лес, когда в лесу ещё сумрачно, и тихо, и нетронуто, и под первой же елью ждёт тебя твой первый гриб… (В. Солоухин).

3) предложения, имеющие значение информативного результативного состояния. В предикате этих предложений - причастия, выражающие состояние как результат действия речевой коммуникации, например: «Отцы» рванулись бежать оба, одного удержали, другому было крикнуто вслед: «Да чтоб была влажная (тряпка)!» (Н. Ильина); Ведь об этом ни в каких газетах, уж наверное, ничего не сказано (М. Булгаков).

4) предложения обозначают состояние как результат мыслительного действия, например: Не чаяно, не думано, не ведано, не гадано, а беда на дворе (В. Даль. Пословицы русского народа); И забыто - не забыто, / Да не время вспоминать, / Где и кто лежит убитый, / И кому ещё лежать (А. Твардовский.).

5) фазисные причастные предложения. В позиции сказуемого - причастный предикатив со значением результативного состояния, возникшего при начале либо завершении какого-либо действия, например: Очень хорошо. Антон Павлович. Константин Сергеевич. Владимир Иванович. Главное, не закончено (пьеса), и закончено никогда не будет. Вот это им и отдадим (А. и Б. Стругацкие); Довольно! Решено и кончено. Мы дошли до скамьи, давайте сядем (А. Чехов).

6) количественные причастные предложения. В позиции сказуемого - причастие со значением результативного состояния, значение состояния осложнено значением количественности: Старушка, слышь-ко, ласковая да словоохотливая, а трав и корешков у ней насушено и навешано по всей избе (П. Бажов); Красноречия было истрачено в невероятном количестве (Ф. Достоевский)

7) безличные причастные предложения, осложнённые второстепенным членом со значением оценки: Есть там, конечно, пара мест, где дерутся, но всё на мечах. Снято, правда, здорово, у нас так не умеют (А. и Б. Стругацкие); Спасибо, что угрозу не привели в исполнение. Первый раз такую штуку вижу. - Чисто сделано, - тихонько подтвердил Карась (М. Булгаков);

8) безлично-генитивные отрицательные причастные предложения: Ни слова ещё не было сказано об экспедиции «Св. Марии»… (В. Каверин); Помню лишь, что официальных, шаблонных, мёртвых слов произнесено не было (Н. Ильина).

Для безличных причастных предложений, относящихся к разным структурно-семантическим разрядам, характерны общие закономерности выражения субъектных и объектных значений, в построении разных структурно-семантических моделей безличных причастных предложений просматриваются некоторые общие тенденции. Прежде всего следует отметить, что присловная форма творительного падежа со значением агенса, обусловленная грамматической и семантической валентностью причастного предикатива, употребляется непоследовательно, в большинстве моделей позиция агенсного компонента остаётся незамещённой, хотя его введение в структуру предложения потенциально возможно. В некоторых моделях нами не зафиксировано ни одного случая употребления формы творительного падежа со значением агенса, к ним относятся модели со значением результативного состояния среды (В самом полустанке светло и натоплено жарко, как в бане (А. Чехов); фазисные предложения (Больше об этих делах мы друг у друга не спрашиваем. Кончено. Пройдено. Прожито. Крест (А. Гайдар); количественные предложения (… около забора навалено на сорок телег всякого сору (Н. Гоголь).

При наличии в структуре предложения агентивного компонента в значении причастного предикатива акцентируется значение действия, в этом случае в предложении выражается действие, приписываемое определённому лицу. Отсутствие агентивного компонента придаёт безличной причастной конструкции неопределённо-(обобщённо)-личное значение, в предложении акцентируется семантика результативного состояния, причастная форма отходит от системы причастий и приближается к предикативам (словам категории состояния).

Ещё одна характерная особенность безличных предложений с причастным предикативом - наличие в их структуре компонентов с диффузным семантическим содержанием. Так, в причастных предложениях с инфинитивом в предложениях всех трёх структурно-семантических разрядов может быть употреблена детерминативная форма дательного падежа: Но Пьеру не суждено было донести в целости своё настроение до того места, куда он направлялся (Л. Толстой); Команде под страхом тяжкой кары было запрещено о чём-либо разговаривать с Иешуа (М. Булгаков). Компонент в форме дательного падежа имеет сложное семантическое содержание, в котором выделяются следующие составляющие: значение субъекта состояния / объекта-адресата / субъекта действия. Сложность семантического содержания словоформы обусловлена семантико-грамматическими свойствами причастного предикатива и пропозициональным содержанием предложения. Другой компонент с диффузным семантическим содержанием, который может входить в структуру предложений всех структурно-семантических разрядов, - детерминант «у + род. п»: … видит - у Степана поверх урока наворочено … (П. Бажов). Детерминант «у + род. п» совмещает два значения: субъекта состояния и субъекта действия, которое это состояние вызвало.

Диффузное семантическое содержание может проявляться не только в значении детерминативных форм, присловные распространители краткой причастной формы, обусловленные её грамматической и семантической валентностью, также могут выражать субъектно-объектное значение. Так, облигаторная форма родительного падежа в генитивно-отрицательных предложениях совмещает значение субъекта состояния-объекта действия: Особых примет найдено не было (А. Чехов) … но получил ответ, что сапогов для него не припасёно, а вот наступят заморозки, то будут ему выданы валенки (М. Салтыков- Щедрин).

Возникновение субъектной составляющей в значении присловных объектных форм обусловлено следующими причинами: объектная форма находится в препозиции к предикату (занимает субъектную позицию), позиция валентностно обусловленного компонента со значением агенса в большинстве случаев оказывается незамещённой - всё это способствует возникновению субъектных значений в словоформах со значением объекта.

В некоторых работах, посвящённым проблемам безличности, высказывается предположение о том, что отдельные типы безличных предложений могли возникнуть на базе двусоставных (В.В. Бабайцева, М. Гиро-Вебер). Это предположение оказывается справедливым и для некоторых безличных предложений с причастным предикативом. По-видимому, безличные причастные предложения, принадлежащие к некоторым структурно-семантическим разрядам, могли возникнуть на основе тех двусоставных конструкций, в которых подлежащее выражалось различными местоимениями, имеющими разную степень определённости значения. В реферируемой работе не рассматривается вопрос о том, какие предложения - двусоставные или односоставные - являются первообразными, нашей задачей было рассмотрение сходных и различающихся тенденций построения двусоставных местоименных и безличных причастных конструкций. Причастные предложения с местоименным подлежащим образуют структурно-семантические разряды, практически полностью совпадающие со структурно-семантическими разрядами безличных причастных предложений, с тем отличием, что отсутствуют разряды количественных и безлично-генитивных предложений, и присутствует разряд предложений, обозначающих физическое или психическое состояние лица: И вообще я замечал это странное устройство психики: только вчера собирал в лесу ягоды, попадались и грибы, но всё было направлено на землянику (В. Солоухин).

Основная тенденция построения двусоставных причастных предложений с местоименным подлежащим - более последовательная, чем в безличных причастных предложениях, реализация субъектной валентности краткой причастной формы, то есть в двусоставных предложениях стабильно употребляется пассивная конструкция с творительным агенса. В некоторых разрядах нами не зафиксировано ни одного случая реализации субъектной валентности (она не реализуется в фазисных предложениях типа У нас с этим всё кончено), значение пассивности в конструкциях такого типа можно считать утраченным; в других разрядах присловная форма творительного падежа не имеет значения активного субъекта (предложения со значением состояния среды типа Всё в городке занесено снегом), конструкции такого типа мы определяем как квазипассивные.

Двусоставные конструкции с неместоименным подлежащим или с подлежащим, выраженным местоимением, указывающим на определённый предмет, образуют пять структурно-семантических разрядов

предложения, выражающие состояние как результат физического /абстрактного действия, например: Господин был встречен трактирным слугою, или половым, как их называют в русских трактирах (Н. Гоголь); В конце сентября был свезён лес для постройки двора […] и было продано масло от коров и разделён барыш (Л. Толстой);

предложения, выражающие физическое / эмоционально-психическое состояние лица, например: Когда в тебе бурлит сарказм, / и ты от гнева возбуждён, / Ты просто вылитый Эразм, / Что в Роттердаме был рождён (А. Иванов); Виселенев, … подошёл к проезжающим: он был непозволительно сконфужен и перепуган и озирался как заяц (Н. Лесков);

предложения, выражающие результативное состояние среды, например: Общего между этими избами только бросающаяся в глаза оригинальная северная архитектура. Под одной кровлей здесь укрыты и жилище человека, и все хозяйственные дворы (М. Пришвин); Считает враг - морально мы слабы. / За ним и лес, и города сожжёны. /(В. Высоцкий);

предложения, выражающие состояние как результат начала, продолжения или завершения действия (фазисные) Очень многое начато, Алёша… (А. и Б. Стругацкие); Только знаете, война-то / Не закончена, друзья (А. Твардовский);

предложения, выражающие состояние как результат речевого / мыслительного действия, например: Душа отдыхает, встретив в жизни то, что давно уже забыто и разрушено, как иллюзия (М. Пришвин); Конечно, может, эта машина и раньше придумана, но нам-то прислали её только что (М. Зощенко).

Наблюдаются следующие тенденции построения двусоставных предложений со сказуемым - кратким причастием. Пассивная конструкция, в рамках которой в форме творительного падежа реализуется субъектная валентность причастной формы, наиболее продуктивна в «физическом разряде», она употребляется приблизительно в каждом десятом предложении. В случае если позиция творительного агенса оказывается незамещённой, субъектная валентность причастной формы реализуется либо детерминантом «у + Р.П.», либо в контексте: У меня железо приготовлено для колхоза «Заря», они приедут за ним… (В. Шукшин); Когда лошадь была осмотрена, Егор Иваныч снова ощупал деньги в сапоге… (М. Зощенко).

Реализация субъектной валентности причастной формы нехарактерна для других разрядов двусоставных предложений, кроме разряда предложений, обозначающих состояние как результат речемыслительного действия. Для предложений со значением состояния среды вообще нехарактерно употребление присловной формы творительного падежа со значением агенса, в этих предложениях компонент, обусловленный валентностью причастной формы, имеет значение орудия стихии (А.В. Петров), деми-агенса (Н.Н. Арват), имеет комплексное значение «субъект-орудие-причина» (А.В. Бондарко). Особого замечания требуют предложения с фазисным причастным предикативом в позиции сказуемого: в двусоставных фазисных предложениях наблюдаются те же тенденции построения, что и в безличных, и в местоименно-причастных фазисных предложениях: субъектная валентность причастного предикатива не реализуется; можно предположить, что она утрачена и причастная форма со значением фазисности (кончено, закончено, начато и т.п.) отошла от системы причастий, войдя в систему предикативов (слов категории состояния).

Краткие причастные формы являются контаминационными с точки зрения грамматики и семантики. В разных синтаксических позициях в них могут усиливаться значения либо результативного состояния, либо действия. Значение действия или состояния акцентируется в определённых контекстах.

Значение действия поддерживается падежными формами, обусловленными как валентностью причастия (форма творительного падежа со значением агенса), так и валентностью исходного глагола (компоненты с различными объектными значениями). В случае незамещения позиций валентностно обусловленных компонентов в причастной форме акцентируется семантика результативного состояния.

Значение качественного состояния или действия может акцентироваться при употреблении в предложении обстоятельств с разными значениями. Так, обстоятельства меры и степени акцентируют «качественную составляющую» причастной формы, обстоятельства образа действия - значение действия.

Третья глава диссертационного исследования посвящена грамматике полных страдательных причастий.

К глагольным признакам страдательного причастия относятся:

1) вид, совпадающий с видом исходного глагола (в ряде случаев причастные формы не противопоставлены по виду, но во всех синтаксических позициях причастие сохраняет видовое значение, кроме случаев распада значений многозначного слова на омонимы и перехода причастных форм либо в систему прилагательного, либо в систему существительного: пересечённая местность, подданные дружественного государства);

2) время, не совпадающее с глагольным (временная парадигма страдательных причастий по сравнению с глагольным временем ущербна, традиционно выделяются страдательные причастия настоящего и прошедшего времени; некоторые лингвисты высказывают мнение о существовании страдательных причастий будущего времени, эта точка зрения была высказана ещё Мелетием Смотрицким, в настоящее время наиболее радикальным сторонником признания причастий будущего времени является М. Эпштейн, однако мы считаем, что если можно говорить о довольно широком употреблении вне рамок языковой нормы форм будущего времени действительных причастий (прочтущий, увидящий), то по отношению к страдательным формам такое утверждение является ошибочным);

3) залог страдательных причастий является более формализованным, чем залог глагола и тем самым более отчётливо дифференцированным от действительного залога (в отличие от глагольной системы, в системе причастий мы наблюдаем две формы залога; страдательное значение причастной формы выражается в пассивных конструкциях, где реализована семантическая и грамматическая валентность причастия, выраженная формой творительного падежа со значением агенса, реализация этой валентности возможна в двух синтаксических позициях - в составе причастного оборота и в предикативной позиции);

4) переходность страдательных причастий выражается иначе, чем у глагола (глагольное управление реализуется иначе - прямой винительный со значением объекта переходит из управляемой позиции в позицию главного слова атрибутивной синтагмы, форма страдательного причастия согласуется в роде, числе, падеже с существительным (местоимением), определяемое слово помимо значения объекта действия приобретает значение субъекта состояния);

5) причастные формы сохраняют глагольное управление (реализованные валентные связи исходной глагольной формы, по словам В.В. Виноградова, «поддерживают» глагольность причастия; в тех синтаксических позициях, в которых причастие не реализует валентные связи исходного глагола, значение действия ослабляется и акцентируется значение признака).

К адъективным признакам страдательного причастия относятся:

а) причастная форма имеет полную парадигму имени прилагательного;

б) при определённых условиях и в определённых контекстах значение причастных форм может сдвигаться к полюсу качественности, в этом случае они образуют степени сравнения и могут реализовывать лексическую валентность качественных прилагательных, сохраняя при этом семантическую связь с исходным глаголом: Самым изощрённым сочинителем широкого профиля был у нас Влад Распадов… (В. Войнович); Всю эту ночь и утро Левин […] чувствовал себя совершенно изъятым из условий материальной жизни (Л. Толстой).

Страдательное причастие может занимать следующие синтаксические позиции: постпозитивный и препозитивный причастный оборот, в рамках которого причастие реализует глагольную валентность и одновременно занимает зависимую синтаксическую позицию; согласованное препозитивное необособленное определение, обособленное определение, сказуемое, семантический актант.

В рамках каждой синтаксической позиции причастной формы выделяются структурно-семантические разряды конструкций с причастием, основой классификации послужило лексическое значение определяемого слова и общее значение контекста.

Причастные обороты могут выражать:

- признак предмета по конкретному физическому или абстрактному действию: За чтением следует длинный разговор, прерываемый визгливым смехом Ольги Николаевны (А. Чехов);

- признак / состояние среды: На сотни миль протянулась эта страна, накрытая одеялом комариных туч, раздираемая оврагами, затопляемая болотами, поражённая лихорадками, морами и зловонным насморком (А. и Б. Стругацкие);

- признак по речемыслительному действию: Я только в скобках замечаю, / Что нет презренной клеветы / На чердаке вралём рождённой / И светской чернью ободрённой…. (А. Пушкин);

- психическое / эмоциональное состояние лица: Я подкрался, подстрекаемый любопытством, и прилёг над обрывом берега (М. Лермонтов);

- характеристику лица с точки зрения внешности (физического состояния): Опрокинутый истомой, Тёркин дремлет на спине, / От беседы в стороне (А. Твардовский).

Причастный оборот - синтаксическая позиция, которая для причастной формы является основной. Причастие в этой позиции в полной мере реализует свою двуприродную сущность. Значение действия или признака в причастной форме может акцентироваться в зависимости от разряда, в который входит причастный оборот, отсутствия-наличия управляемых падежных форм и значения разных обстоятельств в его структуре. Управляемые падежные формы, обусловленные валентностью исходного глагола с различными объектными значениями, поддерживают глагольность причастия, обстоятельственные компоненты могут либо поддерживать значение действия, либо оставаться нейтральными по отношению к действию / признаку причастной формы. Так, обстоятельства образа действия акцентируют глагольность причастия, обстоятельства времени могут поддерживать значение действия, в частности, если они выявляют значение вида в причастной форме. Страдательное причастие в составе причастного оборота, как и краткие причастные формы, может употребляться в составе пассивной конструкции, при этом реализуется грамматическая и семантическая валентность страдательной причастной формы. Построение пассивной конструкции с субъектной формой творительного падежа наиболее характерно для причастных оборотов со значением физического/абстрактного и речемыслительного действия, причастные обороты с другими значениями употребляются в конструкциях с формой творительного падежа, которые мы определяем как квазипассивные - позицию агенса в них занимает форма творительного падежа со значением орудия стихии (по А.В. Петрову) или деми-агенса (по Н.Н. Арват), либо каузативное значение. Квазипассивная конструкция характерна для причастных оборотов, обозначающих состояние среды или состояние субъекта, физическое или психоэмоциональное: В нашей скучной квартире появился бородатый, сожжённый солнцем человек в широкополой шляпе… (К. Паустовский); …а листва их почти синела, и над нею поднималось бледно-голубое небо, обрумяненное зарёй (И. Тургенев); Извечная рефлексия русского интеллигента, раздираемого противоречиями по любому поводу… (В. Тендряков).

Причастие в позиции согласованного обособленного определения может употребляться как в препозиции, так и в постпозиции к определяемому слову. При употреблении причастия в означенной позиции отсутствует самый мощный фактор, поддерживающий семантику действия в причастной форме, ибо, по словам В.В. Виноградова, «глагольность причастия напрягается, когда приходит в движение присущая соответствующему глаголу система глагольного управления».

Многие исследователи указывают на различие препозитивных и постпозитивных обособленных определений. Так, А.А. Камынина считает, что препозитивное обособленное определение выделяется синтагматически и относится ко всему предложению, является полупредикативным членом и может быть определено как «второстепенное сказуемое». Она не связывает такое употребление причастной формы с её глагольностью и считает, что причастие в данной позиции в целом проявляет себя как имя. М.И. Черемисина выделяет синтаксические конструкции с обособленным препозитивным определением как особый тип, определяя их как моносубъектные конструкции (МСК). Она видит основное синтаксическое значение моносубъектных конструкций в установлении определённых отношений между двумя событиями, связанными с одним субъектом. Мы предполагаем, что причастные формы, даже если их глагольные свойства и нерелевантны для функции второстепенного сказуемого, сохраняют семантику глагольности и что обособленное одиночное причастное определение, как в постпозиции, так и в препозиции к определяемому слову, может иметь разные семантические связи со сказуемым предложения.

...