Морфологические категории: антропоцентрический и лингвокультурологический аспекты интерпретации

Зооморфизмы, то есть зоонимы (анимализмы), употребляемые метафорически и в этой своей функции обслуживающие антропосферу, в языках, обладающих развитой морфологической категорией рода, используются чаще всего в соответствии со своей родовой характеристикой.

Гендерный концепт позволяет по-новому исследовать традиционный объект грамматики - морфологический род. Гендерные асимметрии, отраженные в морфологических формах, отражают реально сложившиеся стереотипы конструирования мужской и женской идентичности, присущие определенной лингвокультуре.

Гендерные параметры, вносимые в лингвистическое описание, расширяет возможности антропоцентрического и лингвокультурологического исследования языка в целом и его грамматического уровня в частности.

Четвертая глава. Антропоцентрические параметры морфологической категории числа. Обусловленные обобщения (универсалии) более многочисленны, чем неограниченные обобщения, они ясно показывают взаимосвязи между языковыми переменными (например, между двойственным и множественным числом) и устанавливают между категориями языка иерархические отношения. Например, тот факт, что двойственное число имплицирует множественное число - иначе говоря, что двойственное число не может существовать в языке без наличия в нем множественного числа, тогда как обратное не имеет силы, позволяет нам сделать вывод, что в известном смысле множественное число является в человеческом языке более фундаментальной категорией, чем двойственное число.

Категории не-единственного числа являются маркированными категориями по отношению к единственному, что выражается в следующей универсалии: не существует языка, в котором форма множественного числа не имела бы каких-нибудь ненулевых алломорф, в то время как есть языки, в которых форма единственного числа выражена только нулевым показателем. Формы двойственного и тройственного числа почти никогда не бывают выражены только нулевым показателем.

Помимо универсальных свойств формальной числовой парадигмы, известны универсалии, касающиеся содержательной стороны грамматической категории числа. Форма единственного числа в обобщенно-собирательном значении - это явление общеевропейское. Популярность этих форм, очевидно, кроется в самом способе представления идеи множества:

“Listen to the singing,” the camerlengo said, smiling, his own heart rejoicing. “Nothing unites hearts like the presence of evil. Burn a church and the community rises up, holding hands, singing hymns of defiance as they rebuild. Look how they flock tonight. Fear has brought them home. Forge modern demons for modern man. Apathy is dead…” (D.Brown “Angels & Demons”);

Это явление рассматривают как особый тип лексико-грамматической энантиосемии, внутрисловной антонимии, представляющей собой семантическую поляризацию в пределах одной формы (лист = единичность и множественность). Эти формы можно также отнести к области «скрытой грамматики», ибо здесь лексико-грамматическая поляризация не получила формального выражения. Скрытые внутри формы различия эксплицируются на синтаксическом уровне.

Фактор отношения говорящего к роли отдельной человеческой личности в общей массе способствует превращению дискретного множества людей (достаточной мощности) в континуальное: враг наступает. Из этого, однако, не следует, что не существует семантических ограничений на использование имени в таком значении. Последнее также представляет собой своего рода универсалию.

При выборе числовой формы помимо семантики важную роль играют оценочные компоненты. Иначе говоря, в коннотацию имени должны входить «пресуппозитивные», осознаваемые большинством носителей признаки, которые расцениваются в качестве значимых (это, в свою очередь, обусловлено главным образом предметной отнесенностью данных имен, местом, которое занимают обозначаемые ими объекты в человеческой практике). Ср. возможность воспринять в качестве родовых предложения Я люблю человека, учителя, и невозможность такого истолкования для высказываний Я люблю кота, слона.

Имена pluralia tantum могут быть отнесены к так называемым частичным универсалиям («почти-универсалиям»). Известно, что наличие в языке имен pluralia tantum коррелирует с таким признаком, как сочетаемость существительных с количественными числительными по множественному числу. Сегодня не вызывает сомнений когнитивная обусловленность феномена pluralia tantum. «Когнитивная деформация» реальности - это одно из универсальных свойств человеческого познания. Грамматические значения - это именно те значения, которые «попадают в поле зрение увеличительного стекла»; это наиболее важные для данной ментальности значения. Именно поэтому вполне правомерны утверждения о том, что «через грамматическую категорию числа можно получить представление о характере носителей языка, о самопознании общества, о его способе видения окружающего мира, о культуре народа и его истории» [Мингазова, Н.Г. Сопоставительный анализ категории числа имен существительных в английском и арабском языках [Текст] / Н.Г. Мингазова. Дис. … канд. филол. наук. - Казань, 2004: 12].

Сопоставляя pluralia tantum брюки со словами двучисловой парадигмы рубашка, пальто, О.Н. Ляшевская [Ляшевская, О.Н. Семантика русского числа [Текст] / О.Н. Ляшевская. - М.: Языки славянской культуры, 2004: 96] обращает внимание на известное сходство: как брюк имеют пару штанин, так рубашка, пальто имеют пару рукавов, то есть детали, функционально смежные с руками. И если рубашка концептуализируется не как `пара рукавов', а как `целое, закрывающее тело и руки', то дело здесь, очевидно, в визуальном факторе. Удельный вес части, закрывающей тело, слишком велик, чтобы не принимать его в расчет. Косвенным подтверждением адекватности такого объяснения является факт межъязыковой грамматической синонимии - оформление названий соответствующих видов одежды как pluralia tantum во многих европейских языках. По утверждению цитируемого автора, подавляющее большинство имен двусоставных инструментов и устройств объединяются следующими семантическими признаками:

1. Обозначаемые объекты имеют две части, соединенные друг с другом;

2. Эти части одинаковы или кажутся похожими (однородны);

3. Эти части расположены симметрично относительно места их соединения;

4. Эти части равноправны: в отрыве друг от друга они не могут выполнять предназначенную функцию;

5. Данные части функционально значимы (хотя у обозначаемого объекта могут быть и другие части). Варьируется лишь конфигурация этих частей.

Признак одинаковости частей позволяет объяснить иное числовое оформление слов типа топор, молоток, нож. Интересно в этом смысле сравнить имена весы и безмен. Признак симметричности определяет плюральность первого имени (несмотря на то, что сегодня предмет, именуемый весами, может выглядеть совершенно иначе и не иметь двусоставного внутреннего устройства: напольные весы, форма имени сохраняет представление о весах в прежнем виде, когда функционально доминирующими частями были две уравновешенные чаши) и двучисловую парадигму второго.

Знаменателен для концептуализации объектов как двусоставный и признак «подвижные части» (ср.: ножницы, клещи, щипцы, кусачки, тиски, пяльцы); при этом подвижность частей отвечает основному назначению предмета. Однако этот признак не является обязательным (ср.: очки, наручники, наушники). Как пишет О.Н. Ляшевская [там же], подвижность частей повышает их когнитивный ранг, а именно, увеличиваются шансы, что объект будет представлен в языке так, будто он состоит только из пары этих частей.

Глубоко антропоцентричны и транспозитивные числовые формы. Из транспозитивных форм множественного числа наиболее известно множественное гиперболическое. Гиперболическое употребление часто связывается с отрицательной экспрессией, причем формы с таким значением легко образуются от всех имен, даже неисчисляемых: Сколько можно по Турциям разъезжать! Множественное число несет не номинативную, а иллокутивную нагрузку (выражение экспрессии).

Множественное гиперболическое может быть связано не с отрицательной или положительной экспрессией, а с проявлением оценки «важно». Ср.:

The pilot seemed to sense Langdon's anxiety “Flying's not a problem for you, is it, sir?”

“Not at all”, Langdon replied. Branded corpses are a problem for me. Flying I can handle (Brown D. Angels & Demons).

Речевые грамматические формы представляют собой знаковую модель, коррелирующую с определенным положением дел во внеязыковом пространстве. Отражение количественных реалий, как и всякое другое отражение, субъективно, пристрастно, вариативно. Принцип «отразить одно и то же по-разному» действует как на уровне слова, так и на уровне предложения и текста и является фундаментальным свойством, во многом определяющим характер речи в качестве инструмента отражения реальности.

Понятие способа концептуализации позволяет объяснить многие случаи нестандартного числового оформления (счетные pluralia tantum, наименования плодов и овощей и мн. др.). Опыт взаимодействия человека с действительностью объективируется в конкретном языке в виде особых правил реализации числовых форм. Характерно, что у ряда семантических групп имен (например, у названий фруктов и овощей) числовое поведение обусловлено «соизмеримостью с рукой человека».

Отражение количественных параметров мира в сознании человека имеет творческий, активный характер, детерминирован не только отражаемой реальностью. Многое зависит от самого субъекта отражения - от его предпочтений, целей, эмоций. Один и тот же фрагмент реальной действительности может передаваться как с помощью стандартных числовых форм, так и с помощью транспозитивных, эмфатических. С помощью числовых форм адресант «встраивается» в речь, выступает в качестве своеобразной точки пересечения субъекта и объекта, «приспосабливает» объект номинации к своему видению фрагмента действительности. «Встроенность» адресанта в речь эксплицируется числовыми формами, в которых заложена определенная интерпретация количественной ситуации: в семантику оценочных числовых форм субъект речи встроен в виде своих представлений о норме и стандарте.

Современное изучение грамматического числа невозможно без учета прагматических факторов и когнитивных феноменов, отраженных и в системе языка, и в речевой деятельности.

Глава пятая. Креативность морфологических категорий в дискурсе. До настоящего времени теория морфологии не поставила проблемы изучения морфологических категорий на фоне дискурса с целью установления их функционального потенциала, без чего невозможно создание качественно новых, обладающих большой объяснительной силой, моделей морфологического анализа и синтеза. Развитие антропоцентрической лингвистики неотделимо от того явления, которое получило название «дискурсивного переворота в гуманитарных науках. Обращение к дискурсу как предмету изучения в конце ХХ века легло на почву богатой традиции, заложенной еще фундаментальными трудами И.А. Бодуэна де Куртене и продолженной в исследованиях ученых первой половины ХХ века.

Срастание дискурсивной и антропоцентрической лингвистик, а точнее вхождение дискурсивной лингвистики в состав антропоцентрического языкознания не случайно. Граммема считается дискурсивной (=имеющей дискурсиную функцию), если в правилах употребления содержится отсылка к специфическому типу дискурса, специфическому типу дискурсивного фрагмента или к специфическому дискурсивному отношению между такими фрагментами (ср. наименования значений транспозитивных форм числа местоимения «мы» - «мы докторского участия», «редакторское мы», родительское мы» (типа У нас уже три зубика). Языки могут существенно различаться в зависимости от того, какое место занимают дискурсивные правила употребления граммем: в дискурсивно-ориенитированных грамматических системах удельный вес правил такого рода очень велик. Появление дискурсивно-ориентрированных правил является тенденцией эволюции грамматических категорий от чисто номинативной неоднородности к неоднородности, обусловленной дискурсивными факторами.

Усвоенные грамматические категории сами становятся источником дальнейшей мысли, что нередко именуется как лингвокреативные свойства или эстетический потенциал морфологических категорий. Своеобразие грамматических категорий в различных языках обусловлено соотношением категориального значения, семантических функций и морфологических форм. Значение заложено в самой грамматической оппозиции (хотя даже установление общего значения той или иной грамматической категории представляет значительные трудности в связи с различным пониманием соотношения номинативного и синтаксического элементов в содержании конкретной грамматической категории). Исследование интенциональных грамматических форм невозможно без учета фактора человека как активного субъекта познания, обладающего индивидуальным и социальным опытом, системой знаний о мире и репрезентирующего эти знания в языковых формах, в том числе и морфологических. Известны три признака интенциональности грамматической формы: акцентирование номинативного содержания соответствующей категории, связанность семантической функции грамматической формы с коммуникативными целями речемыслительной деятельности и способность содержания, выражаемого данной формой, быть одним из актуальных элементов общего смысла.

Интенциональное и облигаторное (стандартное) использование грамматической формы не всегда могут быть однозначно истолкованы как таковые, и именно в этом кроется источник различных толкований текстов и их фрагментов. Ср., как прокомментирован диаконом А. Кураевым фрагмент из романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» (- Боги, боги, - начнет шептать Иван Николаевич, прячась за решеткой и не сводя разгорающихся глаз с таинственного неизвестного. - Вот еще одна жертва луны <…> - Лжет он, лжет! Боги, как он лжет! - бормочет, уходя от решетки, Иван Николаевич):

«Вот и Бездомный застрял где-то посредине между чернокнижием (именно с ним в романе ассоциируются подвалы дома Пашкова) и воинствующим атеизмом, взрывающим храмы. Религиозная жизнь Понырева сводится к воздыханиям «боги, боги», весьма странным как для уст русского интеллигента, воспитанного в традиции христианского и философского монотеизма, так и для речи атеиста» (А. Кураев «Мастер и Маргарита»: за Христа или против?).

Как известно, женские корреляты от многих единиц образуются с трудом, а те, которые все-таки функционируют, прагматичны, причем, как правило, связаны с пейоративной прагматикой.

Ср.: Но похоже, что скоро мне снова запретят въезд на Украину. Кто меня дернул за язык сказать во время концерта в уже обновленной после оранжевой революции стране про украинскую лидершу Тимошенко: «Эта бледная с косой за Ющенко еще придет!»? Правда, я до сих пор уверен, что это не шутка, а предсказание! (М. Задорнов «Язычник эры Водолея»).

Характерно, что выбор суффиксального коррелята в переводном тексте может привнести прагматический оттенок значения, отсутствующий в оригинальном тексте.

Ср.: In London, a BBC technician ejected a video cassette from a satellite receiver unit and dashed across the control room floor. She burst into the office of the editor-in-chief, slammed the video into his VCR, and pressed play (D. Brown Angels & Demons).

А в Лондоне тем временем дежурная редакторша выхватила из приемника спутниковой связи записанную кассету, промчалась через аппаратную, ворвалась в кабинет главного редактора, вставила кассету в видеомагнитофон и, ни слова не говоря, нажала кнопку воспроизведения (пер. Г.Б. Косова).

Но если парные корреляты от наименований лиц по профессии образуются достаточно регулярно (хотя степень узуальности таких форм различается весьма существенно), то базовые слова (человек) нередко остаются вне этого процесса, а грамматический мужской род, примененный по отношению к лицам женского пола, оказывается источником тонких семантических эффектов, в частности - эффекта «обманутого ожидания».

Ср.: Я не буду говорить через переводчиков, сидеть за штурвалом и дышать кислородом.

К моему мнению не будет прислушиваться больше одного человека.

Да и эта одна начинает иметь свое

(М. Жванецкий «Портрет»).

Девиативные формы классифицирующей категории рода могут не просто передавать пейоративность, но служить мощным дискурсивным средством.

Ср.: «Хиппи лохматое!» или приключения немецкого журналиста в России

Выяснилось, что ночью, пытаясь открыть окно, глубоко нетрезвый Кухинке его разбил. Впрочем, благодаря этому эпизоду в сценарии фильма появилась известная фраза «хиппи лохматое» (Аргументы и факты, 2009, № 48).

От грамматики текста теоретическая лингвистика активно переходит к базирующейся на функционально-коммуникативных, когнитивных и герменевтических основаниях теории дискурса, понимаемого как интегральный феномен, мыслекоммуникативная деятельность, совокупность процесса и результата, включающая экстралингвистический и собственно лингвистический аспекты. Ориентация на изучение дискурса представляет собой фундаментальную характеристику современного антропоцентрического и функционального языкознания, занятого поисками объяснений наблюдаемых языковых форм. В связи с этим встают новые задачи и перед теорией морфологии: изучение морфологических категорий на фоне дискурса с целью установления их прагматического потенциала, создание качественно новых, обладающих большой объяснительной силой грамматических моделей. Существенным элементом не только системной грамматики языка, но также и грамматики дискурса является ее морфологический компонент.

Переходу к лингвистике коммуникации соответствует новое осмысление нормы - нормы как выбора, которая опирается на лингвопрагматику и риторику, а также принципиальное утверждение множественности нормы, в том числе - в сфере морфологических форм.

К постулатам лингвистики рубежа ХХ-ХХI вв. относится функциональное расслоение грамматики: грамматические формы осмысливаются как арсенал не только функциональной, но и экспрессивной стилистики. Прагматическая амбивалетность морфологических форм преодолевается, как правило, только в контекстных условиях, в том числе и в широком «контексте ситуации».

Облигаторность и оппозитивность онтологически характеризуют и формальный, и смысловой план морфологических категорий. При интенциональном использовании грамматической формы осуществляется отход от стандарта, заданного системой. Эстетизация грамматической формы неотделима от ее интенционального использования. Свои эстетические ресурсы категории рода и числа реализуют во взаимодействии категориального значения, семантических функций и грамматических форм. Снижение интенциональности грамматических значений, то есть снижение обусловленности их выражения коммуникативными намерениями отправителя речи ведет к обязательности и стандартизации. Вопреки мнению, согласно которому наиболее интенциональны категории, охватываемые понятием предикативности (модальности, темпоральности, временной локализованности, персональности и т.п.), можно утверждать высокую степень интенциональности непредикативных категорий рода и числа.

Шестая глава. Грамматикография: лингвокультурологический и антропоцентрический аспекты. Распространено убеждение, что даже общие толковые словари в принципе дают необходимую грамматическую информацию, проблема состоит только в том, что необходимо это делать более последовательно (то есть проблема состоит только в существовании отдельных неточностей в конкретных словарных статьях). Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что в традиционной лексикографии многие теоретические проблемы представления грамматической семантики не решены. К таким проблемам относятся выбор исходной грамматической формы, определение границ парадигмы. Решению этих и других проблем может способствовать принцип лексикографического портретирования Ю.Д. Апресяна. Лексикографический портрет как элемент словаря, мыслимого в рамках интегрального лингвистического описания, существенно отличается от обычного словарного описания. В него включаются некоторые принципиально новые типы информации о лексеме, никогда прежде не входившие в словарь. Такова, например, информация о нетривиальных коммуникативных и прагматических свойствах лексемы. Традиционные типы информации при этом существенно расширяются. Так, прежде единое однослойное толкование в лексикографическом портрете расчленяется и подается как совокупность ряда раздельных семантических структур (ассерции, пресуппозиции, модальная рамка, рамка наблюдения). Серьезно расширяется объем сочетаемостной информации. Если в традиционной лексикографии учитывался по преимущество лексический план сочетаемости, то в «лексикографическом портрете» особую значимость приобретают морфологические, синтаксические, семантические, прагматические и коммуникативные сочетаемостные свойства и ограничения.

Поэтому слова с формально двучисловой парадигой, но (в связи с неиндивидуальностью семантики) регулярно используемые в контекстах с обобщенно-собирательным значением формы единственного числа (антропонимы обобщенной семантики типа человек, враг, зритель, рабочий, фермер и фаунонимы типа птица, рыба), должны в этом своем качестве подробно описаны с опорой на наиболее типичные контексты:

Every drug known to man…(www.guiz.myyearbook.com/my space/Music);

Our first enemy are the Taliban, our second enemy is the army (www.afrakwar.com/blog/2009/07/06);

The Enemy are the future (www.samisdata.net/blog);

Time to take note: enemy are drawing targets on their foreheads (www.democraticunderground. com/discuss);

The enemy are the complicit capitalists and politicians. By itself, Al Quaeda is nothing(www. democraticunderground.com/discuss);

Nuclear worker are establishing dialogue with the public in St.Petersburg (www.minatim.ru/en/press-releases/9603_21.04/2008);

Policy of employment of foreign worker

Therefore national policy on employment of foreign worker are suited to the need of country (www.jobsdb.com.my/MY/Employer/pdg) и под.

При этом важно помнить, что словарь по сути своей предполагает лапидарность подачи материала и не должен превращаться в ученые записки, что полнота информации неизбежно вступает в конфликт с жанровыми особенностями лексикографии. Что же касается опубликованных материалов, реализующие идею лексикографического портретирования (коллектива под рук. Ю.Д. Апресяна), то они адресованы, скорее, лингвистам, а не широкому кругу пользователей и в этом смысле напоминают «ученые записки». «В отличие от свободного изложения мысли в статье, книге, где можно оговорить спорность и условность, субъективность и неотличность высказываемого, в словаре все должно быть истиной в последней инстанции», - писал В.Д. Девкин [Девкин, В.Д. Немецкая лексикография: Учебное пособие для вузов [Текст] / В.Д. Девкин - М.: Высшая школа, 2005: 25]. Возможно, это противоречие может быть снято в изданиях синкретичного типа - соединяющих грамматическое описание и словарь.

Одно из трудно разрешимых противоречий между словарным представлением языка и языковой динамикой обусловливает неудовлетворенность лексикографией.

Реальная трудность, которая стоит перед носителями языка, состоит в выборе необходимого варианта в соответствии со стилевыми и жанровыми особенностями текста, в связи с той или иной коммуникативной ситуацией и дискурсивными практиками. К примеру, корреляты учитель/учительница могут быть применены по отношению к женщине и в нейтральном языке. Но если в строгом официальном употреблении предпочтителен мужской род, то в межличностном общении более уместен женский и, напротив, неуместен мужской. Более того, есть жанры делового стиля, где женский коррелят полностью неприемлем. В документах об образовании обязательна формулировка учитель, а не учительница. С другой стороны, высшая мелиоративная оценка все-таки связана не со словом учительница, а со словом учитель, так как именно в мужском роде приобретается добавочное значение (отмеченное толковыми словарями) - `высший духовный авторитет'. Все эти прагматические добавочные смыслы вместе с рекомендациями о стилевых, жанровых и дискурсивных особенностях употребления феминизмов сделали бы словарную информацию более адекватной.

При транспозиции, которая чаще всего осуществляется на противоречии контексту только одного из дифференциальных признаков оппозиционных форм, этот семантический признак не нейтрализуется (ср. единственное синекдохическое или множественное гиперболическое число). Именно на его противоречии контексту (или ситуации) и основан весь смысл переносного употребления. Транспозиция граммем формирует грамматические синонимы, которые, как и синонимы лексические, не могут находиться в отношениях свободного чередования. А все оттенки прагматического созначения могут быть переданы в словаре с помощью иллюстративного материала. Цитата, по мысли В.Д. Девкина, хороша своей документированностью, «подписанностью», конкретностью временной и социальной, но она плоха вырванностью из контекста. Ср. выражение В.Д. Девкина относительно распространенного словарного недочета: словарь «болен цитатами» [там же]. Дело в том, что многочисленные цитаты не просто «поглощают драгоценное словарное пространство», но способны даже запутать читателя, который незнаком с контекстом, откуда произведено извлечение минитекста. Однако именно цитата способна наиболее полно репрезентировать всю прагматическую информацию.

Традиционно грамматика понимается как «царство общих правил», то словарь - сфера отдельных элементов; грамматика имеет дело с обобщающими дескриптивными формулировками, а словарь - с частными явлениями. Однако «укрупнение» объекта, свойственное современной лингвистике, не может оставить в стороне и такую сферу, как лексикография.

Смысл антропоцентрической переориентации лингвистики состоит в том, что человеку возвращается статус «меры всех вещей». Тем более это актуально для таких прикладных сфер, как лексикография. «Словарь активного типа должен «разговаривать» с читателем и не скупиться на пояснения. В современных условиях возрастает актуальность пояснений не столько собственно лингвистических, сколько лингвокультурологических. Так, грамматические системы оказываются, вовлечены в те социальные процессы и тенденции, которые получили наименование политической корректности (политкорректности). Требование социальной и культурной толерантности в современных условиях дополняется требованием языковой толерантности, которую может обеспечить учет принципов политкорректного общения. Политическая корректность реализуется не только на уровне лексических единиц, но и в сфере грамматики, а именно в перестройке системы наименований лица по профессии и роду занятий и соответственно в структуре грамматической категории рода в современном русском языке, однако гендерно маркированные антропонимы с аффиксальным показателем женского рода по-прежнему остаются за пределами официально-делового стиля современного русского языка. Понятие из области «политкорректности» - «сексизм» - соотносится, помимо лексики, с грамматической категорией - с грамматическим родом.

В современной лексикографии отчетливо видны антропологическая и культурологическая тенденции, которые проявляются в том, что разные типы словарей при лексикографической разработке языковых единиц включают в словарные статьи культурологические пометы, характеризуют концепты, закрепленные за тем или иным языковым знаком. Однако проблема лексикографического представления антропоцентрических и лингвокультурологических параметров грамматической форм находится лишь в начальной стадии освоения. Антропоцентрическая переориентация лингвистики неизбежно должна распространяться и на лексикографию (грамматикографию), актуальная задача которой состоит в том, чтобы показать грамматическую систему в ее живом функционировании в современных коммуникативных условиях, с учетом прагматических компонентов в содержании морфологических форм, приобретаемых в дискурсивном использовании.

Теоретическое языкознание и лексикография - две области лингвистики, находящиеся в неразрывных обратных связях друг с другом: первая дает естественный фундамент для лексикографии, а вторая представляет собой упорядоченную эмпирическую базу для первой. Невозможно адекватное лексикографическое представление морфологических единиц без опоры на ключевые положения современной антропоцентрической лингвистики и лингвопрагматики. Любое лексикографическое решение в области лексики или грамматики должно иметь своим фундаментом соответствующее решение в области теоретического языкознания. А степень зрелости и теоретической разработанности того или иного параметра языковой структуры определяются тем, насколько обобщены эти данные в той или иной форме лексикографической фиксации.

Вопрос о нормах использования морфологических форм вряд ли может получить окончательный ответ, но может быть прояснен максимально полным интегральным описанием (на уровнях словаря и грамматики). Словари должны четко фиксировать гендерно значимую информацию, то есть представлять закрепленные в языке данные, на основании которых можно определить характер гендерных отношений, гендерные стереотипы социокультурной общности. Элиминирование гендерных характеристик в словарях приводит к образованию культурологических лакун, заполнение которых требует дополнительного информационного поиска.

Лингво- и этноспецифичная языковая картина мира отражает особый способ мировидения не только с помощью лексических единиц, но и с помощью грамматических форм. Поэтому актуальной задачей является лексикографическое представление этой специфики в толковых, контрастивных и грамматических словарях.

Антропоцентрический подход, как «научная мегапарадигма», по отношению к которой остальные языковедческие парадигмы выступают в качестве более частных, позволяет по-новому интерпретировать морфологические категории, непрерывная традиция изучения которых составляет как минимум две с половиной тысячи лет. Прежде всего, интересны в этом отношении морфологические категории, реализация которых детерминируется таким компонентом, как «сознание наблюдателя». Их реализация (выбор граммемы) представляет собой продукт речевой деятельности человека, отражающего действительность через ее преломление в сознании индивидуума.

В заключении подведены основные итоги исследования. Антропоцентрический подход оказался в высшей степени плодотворным для анализа тех грамматических форм, которые не укладываются в тривиальную схему. Так, для множественного числа тривиальным (стандартным) значением является значение арифметического множества, а для единственного числа - значение единичности, однако, как оказалось, числовое поведение едва ли не бьльшей части имен в эту схему не укладывается и многофакторное объяснение этому феномену может быть найдено именно в рамках антропоцентрической парадигмы. Антропоцентрический подход, сближающий языкознание с психологией, и культурологией, позволяет установить, что семантика морфологических форм, которые способны выражать значимые для адресанта смыслы, актуализируется в дискурсе со значительными отклонениями от общеязыкового стандарта.

Один из постулатов когнитивно ориентированной типологии является положение о том, что язык и языковая деятельность представляют собой непосредственный продукт когнитивной деятельности и могут рассматриваться как исходный пункт для ее реконструкции.

Путь от реального мира к понятию и далее - к грамматическому воплощению различен у разных народов, что обусловлено различиями их истории и географии, особенностями жизни и спецификой общественного сознания.

Вариативность, которая в соссюрианской лингвистике трактуется как артефакт, на самом деле является кардинальным свойством языка, объясняемым неединственностью путей, ведущих к становлению новых языковых средств на базе разных исходных функциональных элементов.

Род и число в процессе «укрупнения грамматики» выступают как «суперкатегории», которые соотносятся с несколькими частями речи: реализуясь классе определяемых (имя существительное), они соотносятся с классом определителей (признаковые части речи); при этом суперкатегории служат для выражения подчинительных связей в форме согласования. Во многих случаях последовательное применение антропоцентрического подхода приводит к более точному описанию, казалось бы, уже тщательно исследованных морфологических категорий.

Аксиоматичным является положение о том, что отправитель речи говорит «зачем-нибудь», то есть с какой-то целью. Грамматические формы, облигаторные и как будто не оставляющие говорящему возможности выбора, также могут быть использованы интенционально («зачем-нибудь»).

Антропоцентрическая лингвистика позволяет развивать и углублять грамматику не как учение о формах, а как сложную систему соответствий между смыслами, составляющими содержание речи, и внешними формами выражения этих смыслов. При этом грамматическая наука не развивается как непрерывное возрастание числа, несомненно, решенных вопросов; она развивается, скорее, как улучшение догадок, решений, теорий.

Антропоцентрический подход отнюдь не отрицает того ценного, что дала структурная лингвистика (семиотическая концепция языка, оппозиционный анализ, иерархия грамматических структур, последовательное различение парадигматики и синтагматики, языка и речи). Объяснительная морфология прошла путь от схематичного описания классов со списками «исключений» до многофакторного анализа причин дискурсивного использования вариантных грамматических форм. В сферу объяснения числовых форм попадают многие сведения о материальных свойствах обозначаемого грамматической формой - например, сведения о размере, типичном способе использования в пищу (если речь идет об овощах) или способы концептуалиазиции (конкретные pluralia tantum). Предлагаемые сегодня объяснения, с одной стороны, имеют «точечный» характер (то есть, распространяются на достаточно узкие группы слов и даже на отдельные лексемы), а, с другой стороны, позволяют установить общие - антропоцентрические и лингвокультурологические - принципы устройства грамматики. Актуальное направление современной лингвистики состоит в осознании морфологии как важной части живой функционирующей системы, как особого компонента «языка в действии», а, следовательно - как компонента грамматики, принимающего активное участие во всех актах коммуникации.

В сфере междисциплинарных интересов лингвистическое знание перестало быть узкоспециальным и сливается с общенаучными исканиями времени. Когнитивная теория воспринимает грамматику не как автономную, замкнутую и иррациональную систему, а как отражение (пусть не прямое и непосредственное, но глубоко детерминированное когнитивными факторами) человеческого опыта познания мира.

Антропоцентрическая переориентация лингвистики не может не отразиться на современной лексикографии и грамматикографии. Антропоцентрическая интерпретация самых разнообразных явлений грамматики нередко эмоциональна, экспрессивна. В процессе речевой деятельности интенции одобрения/неодобрения, похвалы/порицания, восхищения/иронии и т.п. обусловливают высокую степень вариативности грамматических форм; в различных дискурсивных практиках выбор таких единиц не случаен, а, как правило, социально и лингвокультурологически детерминирован.

Развитие грамматической системы есть процесс непрерывного возникновения и разрешения противоречий между старым и новым, между формой и содержанием. В развитых языках, носители которых обладают огромным запасом языковых средств, особый интерес представляют вопросы, связанные не столько с тем, как отразить то или иное мыслительное содержание, сколько с тем, как отразить его наилучшим образом, то есть решить коммуникативные задачи с максимальным эффектом воздействия на адресата речи. Морфологические формы нередко оказываются в ряду тех прагматических средств, которые способны играть текстообразующую роль, определять присутствие в авторском тексте «чужого сознания», передавать движение от официально-далекого общения к дружескому и сердечному, от неопределенного (обобщенного, генерализованного) наименования к определенному и индивидуализированному.

Морфологические категории могут получить адекватную интерпретацию в лингвистическом описании на уровне словаря только с учетом культурного контекста, понимаемого как совокупность общественно-социальных, национальных, идеологических и личностных обстоятельств порождения дискурса.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

Монографии

1. Брусенская, Л.А., Беляева, И.В., Высоцкая, И.А., Китанина, Э.А., Красникова, И.Р., Ласкова, М.В. Лазарев, В.А. Прагматическая информация в лексике и грамматике [Текст] / Л.А. Брусенская, И.В. Беляева, И.А. Высоцкая, Э.А. Китанина, И.Р. Красникова, М.В. Ласкова, В.А.Лазарев. - Ростов н/Д: РГЭУ (РИНХ), 2004 (15/5,0 п.л.).

2. Лазарев, В.А. Морфологические категории: антропологические и лигвокультурологические аспекты интерпретации [Текст] / В.А. Лазарев. - Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2009 (14,88 п.л.).

В ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ

3. Лазарев, В.А., Ласкова, М.В. Специфика межъязыковой передачи гендерно маркированных единиц [Текст] / В.А. Лазарев, М.В. Ласкова // Вестник Поморского университета. Гуманитарные и социальные науки. - Архангельск: ПГУ, 2008. - №12. С. 174 - 177. (0,5 п.л.).

4. Лазарев, В.А. Антропоцентрические параметры морфологических категорий [Текст] / В.А. Лазарев // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. - Челябинск, 2009.- №27. С. 70 - 73. (0,6 п.л.).

5. Лазарев, В.А. Концепт и его грамматическое воплощение [Текст] / В.А. Лазарев // Вестник Поморского университета. Гуманитарные и социальные науки. - Архангельск: ПГУ, 2009. - №8. С. 175 - 179. (0,6 п. л.).

6. Лазарев, В.А. Социальная детерминированность морфологической формы [Текст] / В.А. Лазарев // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск, 2009. - №3. С.41 - 43. (0,7 п.л.).

7. Лазарев, В.А. Лингвокультурологические аспекты интерпретации морфологических категорий и системная лексикография [Текст] / В.А. Лазарев // Вестник Поморского университета. Гуманитарные и социальные науки. - Архангельск: ПГУ, 2009. - №11. С.174 -178. (0,6 п.л.).

8. Лазарев, В.А. Грамматика и прагматическая категория вежливости [Текст] / В.А. Лазарев // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск, 2009. - №4. С.165 - 168. (0,6 п.л.).

9. Лазарев, В.А. «Фигура наблюдателя» в грамматике [Текст] / В.А.Лазарев // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. - Челябинск, 2010. -№4. С.125 -129. (0,7 п.л.).

10. Лазарев, В.А. Грамматические формы и особенности их функционирования: антропоцентрические и лингвокультурологические принципы описания [Текст] / В.А. Лазарев // Гуманитарные и Социальные науки. 2010. №1. http: www.hses-online.ru (0,7 п.л.).

В научных изданиях и сборниках материалов международныхи всероссийских научных конференций

11. Лазарев, В.А. Выбор формы числа в обобщенно - собирательном значении [Текст] / В.А. Лазарев // Функционально - семантический аспект единиц русского языка: Межвузовский сборник научных статей. - Таганрог: ТРТУ, 2001. (0,3 п.л.).

12. Лазарев, В.А. Значение класса в семантической парадигме грамматической категории числа [Текст] / В.А. Лазарев // Актуальные проблемы преподавания иностранных языков в свете международных стандартов и межкультурной коммуникации: Межвузовский сборник научных статей. - Ростов н/Д: РГЭУ (РИНХ), 2001 (0,4 п.л.).

13. Лазарев, В.А. О концепции позиционной морфологии в современной грамматике [Текст] / В.А. Лазарев // Лингвистические и психолого-педагогические проблемы теории и практики преподавания иностранных языков: Ученые записки. Выпуск 2. - Ростов н/Д: РГЭУ (РИНХ), 2002 (0,3 п.л.)

14. Лазарев, В.А. Обобщенно - собирательное значение имен существительных единственного числа [Текст] / В.А. Лазарев // Единицы языка в коммуникативно-прагматическом аспекте: Материалы межвузовской научной конференции. - Ростов н/Д: РГЭУ (РИНХ), 2002 (0,4 п.л.).

15. Лазарев, В.А. Языковая игра на основе категории количества в прозе А.П. Чехова [Текст] / В.А.Лазарев // XXI Чеховские чтения: сборник трудов. - Таганрог: ТГПИ, 2002 (0,4 п.л.).

16. Лазарев, В.А. Семантическое содержание категории числа и характер числовой оппозиции в русском языке [Текст] / В.А.Лазарев // Речевая деятельность. Текст: Всероссийская научная конференция. - Таганрог: ТГПИ, 2002 (0,4 п.л.).

17. Лазарев, В.А. Лингвоидеологический аспект в грамматических формах [Текст] / В.А.Лазарев // Актуальные проблемы методики преподавания русского языка как иностранного: сборник научных статей. - Ростов н/Д: РГПУ, 2002 (0,3 п.л.).

18. Лазарев, В.А. Семантические функции единственного числа имен существительных с двучисловой парадигмой [Текст] / В.А Лазарев // Форма значение и функции единиц языка и речи: Материалы международной научной конференции. - Минск, 2002 (0,2 п.л.).

19. Лазарев, В.А. Семантика и прагматика количественного значения [Текст] / В.А.Лазарев // Языковая культура в условиях высшей школы: содержание, технологии. Развитие: сборник научных статей. Ростов н/Д: РГЭУ (РИНХ), 2003 (0,4 п.л.).

20. Лазарев, В.А. Лингвокультурологические особенности русского и английского языков [Текст] / В. А. Лазарев // Лингвистическое образование: профессия, миссия, карьера: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Ставрополь: СГУ 2003 (0,4 п.л.).

21. Лазарев, В.А. Специфические особенности русского и английского языков в аспекте межкультурной коммуникации [Текст] / В.А. Лазарев // Русский язык и активные процессы в современной речи: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Москва - Ставрополь, 2003 (0,4 п.л.).

22. Лазарев, В.А. Обобщенно-собирательное значение и тип текста [Текст] / В.А. Лазарев // Текст. Структура. Семантика: Материалы международной конференции МГПУ им. Шолохова. - Москва, 2003 (0,3 п.л.).

23. Лазарев, В.А. Грамматический род в аспекте гендерной лингвистики [Текст] /В.А. Лазарев // Вопросы социально-гуманитарных наук. - Ростов н/Д, 2003. №1-2 (0,4 п.л.).

24. Лазарев, В.А. Лексикализованные формы в обобщенно-собирательном значении [Текст] / В.А.Лазарев // Словарное наследие В.П. Жукова и пути развития и общей лексикографии. Третьи Жуковские чтения: Материалы Международного научно симпозиума. - Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2004 (0,4 п.л.).

25. Лазарев, В.А. Привативность числовой и родовой оппозиций [Текст] / В.А.Лазарев // Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Межвузовский сборник научных статей. Вып.14. Ставропольский государственный университет. - Москва - Ставрополь, 2005 (0,4 п.л.).

26. Беляева, И.В., Лазарев, В.А. Синтаксические средства передачи количественной оценки и их прагматические свойства [Текст] / И.В. Беляева, В.А.Лазарев // Актуальные проблемы современной лингвистики: Межвузовский сборник научных статей. Ростов н/Д: РГПУ, 2005 (1,00/0,5 п.л.)

27. Лазарев, В.А., Ласкова М.В. Адекватность восприятия гиперболического высказывания [Текст] / В.А. Лазарев, М.В. Ласкова // Известия АМИ. Вып.4. - Ростов н/Д: РГПУ, 2006 ( 0,4/0,2 п.л.)

28. Лазарев, В.А. Лигвоидеодогические аспекты грамматики и обобщенно-собирательное значение единственного числа имени [Текст] / В.А. Лазарев // Язык в контексте социально-правовых отношений современной России: Материалы международной научно-практической конференции 22 марта 2006 г., РГЭУ (РИНХ), Ростов н/Д, 2006 (0,2 п.л.).

29. Лазарев, В.А. Особенности функционирования постоянных эпитетов в сказочном дискурсе в условиях межкультурной коммуникации [Текст] / В.А. Лазарев // Континуальность и дискретность в языке и речи: Материалы Международной научной конференции. - Краснодар: КубГУ, Просвещение - Юг, 2007 (0,3 п.л.).

30. Лазарев, В.А., Ласкова, М.В. Категория рода личных существительных в коммуникативном аспекте [Текст] / В.А.Лазарев, М.В. Ласкова //Филологические науки. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2008. - №1 (0,4/0,2 п.л.).

31. Лазарев, В.А., Ласкова, М.В. Гендерный аспект перевода антропонимов [Текст] / В. А. Лазарев, М.В. Ласкова // Journals Scientific Publications (Language, Individual & Society). - Sunny Beach Resort (Bulgaria): Info Invest, 2008. - Vol.2, Part.2. (1,5/1,00 п.л.).

32. Лазарев, В.А. Трансляция имен собственных в комплексе гендерных ассоциаций [Текст] / В.А. Лазарев // Вестник Таганрогского института управления и экономики. - Таганрог: ТИУиЭ, 2008. - №2 (0,3 п.л.).

33. Лазарев, В.А., Ласкова, М.В. Компетентностный подход к обучению юридическому переводу [Текст] / В.А. Лазарев, М.В. Ласкова // Юридическая наука и методология преподавания юридических дисциплин в условиях реформирования системы высшего образования: Сборник научных статей по материалам III Международной научно-практической конференции. - Ростов н/Д: РГЭУ (РИНХ), 2008 (0,4/0,20 п. л).

34. Лазарев, В.А. Лексическая семантика как позиционное условие выбора единственного числа в обобщенно-собирательном значении [Текст] / В.А. Лазарев // Известия Южного федерального университета. Филологические науки. - Ростов н/Д, 2009. - №2. (0,7 п.л.)

Учебные справочные и учебно-методические пособия:

35. Лазарев, В.А. Обучение элементам бизнес-языка студентов в экономическом вузе на начальном этапе. Методические материалы [Текст] / В.А. Лазарев. - Ростов н/Д: РГЭА, 1998 (0,5 п.л.).

36. Брусенская, Л.А., Лазарев, В.А. Грамматическая категория в русском и английском языках. [Текст] / Л.А. Брусенская, В.А. Лазарев. - Ростов н/Д: РГЭУ (РИНХ), 2001 (1,0/0,5 п.л).

37. Лазарев, В.А. The world of Advertising. Методические указания [Текст] / В.А. Лазарев. - Ростов н/Д: РГЭУ (РИНХ), 2002 (1,0 п.л).

38. Лазарев, В.А. Теория перевода. Методические рекомендации [Текст] / В.А.Лазарев. - Ростов н/Д: РГЭУ (РИНХ), 2003 (1,00 п.л.).

39. Ласкова, М.В., Лазарев, В.А., Вилькен, Е.И. Особенности перевода рекламы. Методические указания [Текст] / М.В. Ласкова, В.А. Лазарев В.А., Е.И. Вилькен. - Ростов н/Д: РГПУ, 2005, (2,0/ 0,7 п.л.).

40. Вилькен, Е.И., Лазарев, В.А., Ласкова, М.В., Стрельцов, А.А. Методические рекомендации по курсу «Специализация - технический перевод» [Текст] / Е.А. Вилькен, В.А. Лазарев, А.А. Стрельцов. - Ростов н/Д: РГПУ, 2006, (3,72 / 1,00 п.л).

41. Вилькен, Е.И., Лазарев, В.А., Стрельцов, А.А. Специфика перевода научно-технических текстов. Учебно-методическое пособие [Текст] / Е.А. Вилькен, В.А. Лазарев, А.А. Стрельцов. - Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2009 (6,5/ 3,00 п.л.).

42. Ласкова, М.В., Лазарев, В.А., Белоусова, Н.В. Лингвотекстологические аспекты перевода. Учебное пособие [Текст] / М.В.Ласкова, В.А.Лазарев, Н.В. Белоусова. - Ростов н/Д: ИПО ПИ ЮФУ, 2009 (6,7/ 3,00 п.л.).

Размещено на Allbest.ru