Моделирование лингвофилософских явлений в свете имяславской традиции

Размещено на http://www.allbest.ru

На правах рукописи

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

МОДЕЛИРОВАНИЕ ЛИНГВОФИЛОСОФСКИХ ЯВЛЕНИЙ В СВЕТЕ ИМЯСЛАВСКОЙ ТРАДИЦИИ

10.02.19 - теория языка

Тимирханов Валентин Рахимович

Челябинск 2009

Работа выполнена на кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания ГОУ ВПО «Башкирский государственный университет»

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Аннушкин Владимир Иванович

доктор филологических наук, профессор Волков Александр Александрович

доктор педагогических наук, профессор Месеняшина Людмила Александровна

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Уфимский государственный авиационный технический университет», кафедра языковой коммуникации и психолингвистики.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Челябинского государственного университета 454020, Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат филологических наук, доцент Г.С. Вардугина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данное диссертационное сочинение посвящено изучению становления существенных признаков имяславской лингвофилософской макромодели в истории отечественной науки о языке и обоснованию на основе исследуемой традиции современных принципов лингвофилософского моделирования.

Актуальность исследования. Несмотря на богатый опыт, накопленный к началу XXI века в изучении истории отечественной лингвистической мысли, приходится признать, что имяславская традиция в языкознании исследована еще недостаточно, сведения о ней в целом крайне скупы и разрозненны. Наиболее показательным это положение становится на фоне следующих, весьма очевидных фактов: с одной стороны, мы сталкиваемся с безусловным приоритетом и усиленным вниманием к освещению номиналистических концепций в историологии науки о языке, с другой стороны, - с несравнимо меньшим объемом, слабой презентативностью, недостаточной системной разработанностью и чаще всего локальным характером работ по онтологической теории языка в России. Подобное положение дел объективно приводит к явному перекосу и тенденциозности в представлениях об общем историческом контексте нашей лингвистической науки. То же касается и возможностей использования отечественным языкознанием современных процедур моделирования, базирующихся на имяславских принципах.

Отмеченные диспропорции имеют, конечно, вполне понятное объяснение. Но между тем языковедческая традиция, оформленная уже в знаковых трудах выдающихся имяславцев начала XX века (а в работах А.Ф. Лосева продолжавшая жить до конца 80-х гг.), оказала несомненное, хотя и не всегда очевидное и непосредственное, влияние на становление ключевых проблем отечественной философии языка, а ее оригинальные идеи, прочно связанные с коренными основами духовной жизни народа и первостепенными интересами русской филологической науки, по-прежнему блистательны, продуктивны и свежи. Без осознания начал и понимания лингвофилософского ресурса имяславской традиции, без поиска и объяснения устройства имяславских «ключей» к ряду важнейших областей современной теории языка нельзя в полном объеме представить реальный процесс создания отечественной философии слова, объективно восстановить внутреннюю логику мировоззренческой борьбы и преемственности в едином историческом контексте российского языкознания, сбалансированно развивать лингвистическую теорию.

Лингвофилософские идеи имяславия могут быть достаточно плодотворными в выработке особых подходов к изучению языка, в формировании надежных лингвистических моделей, в оценке релевантных проблем теоретического языкознания, к которым, без сомнения, относятся онтологически знаковые темы устройства корня, его сравнительно-исторического воплощения и межъязыкового варьирования, а также реально-жизненной, смысловой интерпретации текста. Наряду с предлагаемым русской философией слова объяснительным ресурсом в сфере обширного спектра актуальных вопросов языковой теории, движение имяславской лингвистической мысли от корня к тексту представляется наиболее приоритетным в рамках настоящего исследования, поскольку красноречиво свидетельствует о широчайшем научном диапазоне, методологической цельности традиции и позволяет установить единство ее духовно-мировоззренческих и научно-теоретических основ, отследить самобытную и единую логику понимания существа разноуровневых языковых явлений.

Несмотря на то что в последнее время корневые слова все больше привлекают внимание лингвистов, становясь объектом синхронических, диахронических, даже многоуровневых параметрических описаний, не существует ни достаточно полноценного определения их языкового статуса, ни приемлемых условий объединения в пределах общей лингвофилософской модели. Не намного лучше обстоит дело и со сравнительно-историческим обоснованием семантического взаимоопределения древнейших этимонов в родственных языках, с сопоставительной презентацией и методикой их контрастивного анализа. Что же касается языковых проблем художественного текста, то обилие специальных работ в этой области нередко обратно пропорционально качеству их содержательного анализа, а истоки этой настораживающей тенденции стоит, вероятно, искать в забвении имяславских требований к пониманию словесного творчества как важнейшей сферы реального коммуникативного воплощения эйдоса и небрежении лингвистикой принципами идейно-смысловой, предметной, нравственно-этической интерпретации литературных произведений.

Поэтому актуальность настоящей работы также заключается в попытке предложить аутентичные языковому материалу теоретико-методологические позиции, базирующиеся на воззрениях имяславской философии языка, но не перечеркивающие живых связей с неоспоримыми успехами лингвистического наследия других школ, выработать с опорой на эту основу такие принципы теоретического конструирования, которые позволят создать непротиворечивые модели онтологически значимых языковых явлений: семантико-структурную модель корневого слова, реализованную как в рамках исследований одного языка, так и в сопоставительном описании отдаленно родственных языков, а также лингводидактическую модель текста, выполненную на материале художественного произведения.

Объектом изучения в предлагаемом диссертационном сочинении является комплекс идей и представлений имяславского языкознания, связанных с осмыслением ключевых лингвофилософских проблем языка, предметом - становление и развитие принципов лингвофилософского моделирования, позволяющих рассматривать имяславскую лингвистику в качестве уникального исторического документа, отражающего достигнутое и перспективное понимание языковой реальности, укорененное в социально-культурное и духовное пространство отечественной философии языка.

Цель и задачи исследования. Цель настоящей диссертации состоит в комплексном представлении предпосылок, источников, важнейших положений и тенденций развития имяславской традиции в языкознании, а также в выявлении ее теоретико-методологического значения и потенциала в выработке оснований, постановке и решении вопросов современного моделирования лингвофилософских явлений. Заявленная цель определила следующие задачи:

- установить характер взаимосвязи имяславской лингвистики с комплексом мировоззренческих представлений о языке в православном знании, в т.ч. в ранней патристике;

- проанализировать факторы и проследить процесс формирования лингвофилософского корпуса имяславия в широком контексте становления оригинальной философии языка в России;

- определить реестр и дать описание основных лингвофилософских категорий, в соответствии с которыми в имяславской традиции осуществляется осмысление природы языка и складывается его образ;

- оценить принципиальные положения и возможности лингвофилософии имяславия в решении актуальных проблем теоретического языкознания на фоне альтернативных подходов;

- выстроить общую семантико-структурную модель корневого слова, соответствующую основаниям имяславской лингвистической традиции;

- применить требования имяславской лингвофилософской матрицы к формированию селективных моделей корневого слова в русском и английском языках и ее единораздельному параметрическому представлению;

- разработать версию лингводидактического моделирования литературного произведения, опираясь на базовые принципы реалистической интерпретации художественного текста.

Теоретико-методологической основой исследования послужили идеи и положения, разработанные:

1) в лингвофилософском наследии К.С. Аксакова, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова, А.Ф. Лосева;

2) в историко-философских концепциях Н.И. Безлепкина, В.В. Бибихина, А.Ф. Замалеева, В.В. Зеньковского, В.Н. Лосского, А.Ф. Управителева, С.С. Хоружего и др.;

3) в реалистически ориентированных исследованиях В.И. Аннушкина, А.А. Волкова, Л.А. Гоготишвили, А.М. Камчатнова, Н.А. Николиной, В.И. Постоваловой, Ю.С. Степанова и др., анализирующих отдельные аспекты имяславской лингвистики и/или использующих имяславскую лингвофилософскую методологию в научном анализе.

Специфика поставленных задач потребовала координации методологической базы исследования с эпистемологическими и лингвофилософскими принципами имяславия (это, по А.Ф. Лосеву, прежде всего диалектический реализм, как основа апофатического по своей природе осмысления и «живого изображения непрерывно текучей действительности», в т.ч. и «бесконечно развивающейся языковой непрерывности»), а также обусловила применение следующих методов и приемов:

- метода лингвистической историографии, позволяющего установить объективный ход языковедческой мысли в континууме прошлого, настоящего, будущего в единстве двух взаимообусловленных процедур: проспективной («наследники предыдущих периодов») и ретроспективной («предшественники последующих периодов»);

- описательно-аналитического метода, предполагающего как интерпретирующий подход в выявлении ведущих положений исследуемой традиции через содержание ее источников, их лингвофилософскую оценку и объяснительную силу изложенных в них фактов, так и сопоставительный подход в определении соотношения лингвофилософских оснований исследуемой традиции к другим концепциям касательно тех или иных языковых явлений (в обоих случаях широко применялся текстологический анализ);

- метода интуитивно-теоретического, или мысленного, эксперимента, лежащего в основе лингвофилософского моделирования (в его понимании А.Ф. Лосевым), позволяющего осуществить умозрительно-конструктивную работу по единораздельному смысловому регулированию и структурно-категориальному оформлению явления, задав на ином субстрате определенные параметрические условия, удовлетворяющие принципам порождения и упорядочения цельности, т.е. ее адекватной «реально-жизненной и технически-точной» интерпретации;

- эйдетико-лингвистического (собственно имяславского) метода, основывающегося на установлении принципов варьирования языковых единиц в пределах цельного смыслового множества, заданного взаимодействием единого эйдоса и языковыми модификациями (пониманиями, интерпретациями) его энергийных проявлений; варианты единиц разных языковых уровней при этом понимаются в качестве переменных величин, точек неизолированной смысловой непрерывно текучей «сплошности» языка, в формировании значения которых синергетически соприкоснулись эйдос и человеческое сознание (активная семантика языка);

- уточненных в соответствии с предлагаемыми в данном исследовании методами моделирования лингвофилософских явлений и адаптированных к ним традиционных специальных методик и приемов (преимущественно лингвистических, как синхронических, так и диахронических): сплошного анкетирования отобранного лексического материала; морфемного, словообразовательного, формообразовательного анализа; компонентного и оппозитивного анализа применительно к коррелятивным парам корневых слов, методики семантического поля; структурно-генетического анализа в сочетании с контрастивным; лингвоанализа художественного текста, в т.ч. анализа ключевых слов и их дистрибуций; культурологического анализа; статистического анализа и др.

Соотношение различных методов, видов анализа, методик и процедур в отдельных главах и разделах диссертации зависит от характера рассматриваемых в них вопросов и, как правило, оговаривается.

Источниками и материалами для диссертационного исследования послужили:

- корпус документов отечественной лингвофилософской мысли, включая разнообъемные и разножанровые памятники имяславского наследия с IV по XX вв.;

- толковые, этимологические, исторические, культурологические, словообразовательные, грамматические (в т.ч. морфемные) словари русского и английского языков;

- словари и словарные материалы, включающие этимологические и сравнительно-семасиологические разыскания в области славистики, германистики, индоевропеистики и ностратики;

- художественные и фольклорные тексты на русском языке;

- 192 единицы корневой лексики, удовлетворяющие их рабочему определению: корневые существительные, составляющие коррелятивные родовые пары, односложные трехфонемные корневые прилагательные цветообозначения, вершины русско-английского сопоставительного словника корневых лексем - 102 (русский язык) и 90 (английский язык); 984 их модификационно-производных варианта в обоих языках, исследованных в в составе контрольного списка, но оставшихся за пределами селективной модели;

- 640 современных производных генетически единого словообразовательного гнезда с исходной корневой вершиной *«заднеязычный + плавный + b(p)» в русском и 52 соответствующие единицы - в славянских языках;

- 459 контекстуально обусловленных употреблений геортонимов как ключевых знаков повести И.С. Шмелева «Лето Господне», а также 306 их глагольных и 20 адъективных дистрибуций.

Т.о., с одной стороны, самостоятельным источником исследования в настоящей работе явились основные положения оригинальной русской философии слова, зародившейся в лоне православия и знаменующей собой возникновение системы альтернативных, конкурентноспособных и потенциально активных принципов анализа языка, а с другой - материалом для диссертации стали отдельные языковые явления, исследуемые в лингвофилософском диапазоне данного направления.

Научная новизна исследования. В диссертации впервые осуществлен интегративный историографический и лингвофилософский анализ развития имяславской традиции в контексте формирования и современного состояния отечественного языкознания.

1. Обнаружены и охарактеризованы протолингвистические истоки имяславской языковой проблематики.

2. Выявлены научно-теоретические, социокультурные, религиозно-философские факторы и предпосылки, оказавшие определяющее влияние на становление и особое положение лингво-онтологического феномена имяславия в процессе развития языкознания в России.

3. Установлены и содержательно раскрыты характерные лингвофилософские категории и явления, релевантные для имяславской теории языка и требующие принципиального обоснования их онтологического статуса.

4. Проведены комплексная историко-теоретическая систематизация и лингвофилософский анализ выявленных проблем корня, корневого слова и языка художественного текста с позиций сложившихся в языкознании подходов и в свете научно-методологического потенциала имяславия.

5. Выполнено лингвистическое моделирование указанных языковых явлений с учетом объяснительных возможностей имяславской традиции.

Предлагаемая работа является первым системным исследованием большого и представительного корпуса первоисточников имяславского учения о языке, что впервые позволило объемно показать диапазон его теоретических и мировоззренческих идей по отношению к ключевым лингвофилософским проблемам.

Новизной отличаются также:

- подход к морфемному членению корневых слов, позволяющий выявить их специфику, с одной стороны, по отношению к производной лексике, с другой стороны, по отношению к структурно-элементарной лексике;

- решение проблемы фономорфологического тождества корневого слова в диахронии языкового знания;

- процедура отбора корневых слов в русском и английском языках с их последующим лексикографическим представлением в рамках сопоставительного словника нового типа;

- ряд этимологических сближений базовой лексики русского и английского языков;

- определение задач, дифференциация уровней смысловой интерпретации художественного текста и понимание лингводидактической нагрузки его языковых средств.

Теоретическая значимость. Результаты исследования систематизируют сведения о лингвофилософских основаниях имяславия, уточняют их оценку и условия создания, возвращают в современный научный оборот живой опыт традиции, мобилизуют теоретическую работу над ним. имяславский традиция языкознание лингвофилософский

Освоение имяславской традиции под углом зрения языковой теории способствует выработке новых путей в изучении лингвофилософских явлений, позволяет восполнить, расширить и углубить представления о закономерностях единого процесса зарождения и формирования лингвистических воззрений в России, подготовить весомые основания для того, чтобы степень освещения русского онтологического лингвоучения отличалась большей равномерностью и чтобы полноценно воссоздать его место и статус в общей структуре знания о языке. Предлагаемая лингвофилософская матрица имяславия носит прогностический характер, тем самым открывая возможности для новых версий осмысления исторического контекста отечественного и зарубежного языкознания в сравнительно-сопоставительном, методологическом, философско-лингвистическом, культурологическом, культурфилософском, металингвистическом и иных форматах, в аспекте других теоретико-лингвистических проблем (в т.ч. в интегративных усилиях по их решению) и показывая перспективы лингвофилософского моделирования в историологии науки о языке. Постижение лингвофилософского наследия имяславия, несомненно, усиливает и обогащает теоретическую лингвистику, подводя под ее здание мощный фундамент непреходящих идейных ценностей и раздвигая ее познавательные горизонты.

Выявление типологических признаков и закономерностей построения программы лингвофилософского знания на примере проблематики корня и текста, формируемой в качестве приоритетной, «узловой», сущностно связанной с мировоззренческим ракурсом и сокровенными смыслами имяславия, дает возможность для дальнейших разработок как в этом, так и в других направлениях языковой теории. Серьезное значение для общей теории языковых моделей имеют эксплицированные и реализованные имяславские принципы параметрического конструирования лингво-онтологических явлений.

О теоретической значимости работы можно, вероятно, судить и по тем предложениям, которые автор пытался внести в обсуждение семантической теории корневой морфемы, разработку нового подхода к морфемному анализу корневого слова, обоснование принципов реалистической интерпретации художественного текста, а также в связи с решением проблемы фономорфологического тождества слова в диахронии языкового знания с осуществлением комплексной контрастивной процедуры исследования русско-английских корневых коррелятов, разграничением сфер морфемного, словообразовательного и формообразовательного анализов в раскрытии связей между уровнем слов и уровнем морфем, выявлением дидактически существенных параметров языковых единиц текста.

Практическая значимость. Результаты диссертации имеют достаточно широкий диапазон практического применения. Прежде всего, это касается возможности использования ее материалов в сфере высшего профессионального образования: в процессе преподавания вузовских курсов теории языка, истории лингвистических учений, синхронной морфологии, истории русского и английского языков, теории и практики перевода, филологического анализа художественного текста, спецкурсов по теории языка и методологии лингвистического исследования, при составлении соответствующих учебных пособий и создании обучающих программ и методик. Русско-английский сопоставительный словник корневых лексем может послужить эффективным методическим пособием, позволяющим преподавателю и студенту интенсифицировать свою деятельность на занятиях английским языком в русскоязычной аудитории и в преподавании русского языка как иностранного. Кроме того, учет отмеченных недостатков в лексикографическом освещении корневых слов русского языка мог бы улучшить ситуацию в ответственной работе по оформлению статей (особенно это касается кратких корневых прилагательных) в толковых словарях, а впервые добытые и вновь переосмысленные этимологические данные могут быть полезны составителям словарей историко-лингвистического и лингвокультурологического типа.

Положения, выносимые на защиту:

1. Имяславская традиция (макромодель) является уникальным наследием истории языкознания, альтернативной, самостоятельной, скрепленной единством онтологического подхода к явлениям языка, ослабленной, но не прервавшейся во времени, предсказующей версией теоретического языкознания (философии языка) в России, прослеживаемой и аутентично реконструируемой с позиций историографии отечественной лингвистики и современного моделирования языковых проблем.

2. Базой лингвофилософских построений имяславия, латентно-импликативно содержащей последующие мировоззренческие ориентиры и смысловой «заряд» онтологического словоучения, является восточно-христианская словоцентрическая патристика, в которой, начиная с трудов св. Афанасия Великого (IV в.), в репрезентативно-сжатом, неспециализированном формате хранится полный набор характеристик православной протолингвистической логогнозии, органично «прорастающих» в научно-аналитической сфере имяславской лингвистики.

3. Имяславская макромодель как персонифицированная традиция на основе методологической и онтологической общности сущностно-смыслового взгляда на природу и образ естественного языка как феноменологической, синергийной проекции эйдетического языка с учетом признания доминирующей роли эйдетического уровня осуществляет единство требований к реализованным и потенцируемым принципам моделирования языковых явлений посредством согласованного позиционирования лингвофилософских категорий и акцентов.

4. Имяславская лингвофилософская макромодель обладает достаточным научно-аналитическим ресурсом и актуальными интерпретационными возможностями в осмыслении современных теоретических проблем языкознания, к которым, в частности, относятся феномены корня и текста.

5. Смысловое моделирование корневого слова осуществляется на основе лингвофилософского установления эйдетически обусловленной, образно-действенной, симилятивной природы семантического варьирования его строевых элементов при помощи параметрического вычисления семантики его структурного материала.

6. Селективные модели корневого слова обнаруживают общность лингвофилософских оснований и подтверждают факт единораздельной смысловой непрерывности процесса корнеобразования на примере взаимосвязанных, переходящих, но отдельных эйдетико-грамматических подмножеств корневой лексики в русском и английском языках.

7. Лингводидактическая модель художественного текста как смыслового послания и морально-этического поступка автора обеспечивает единораздельное нравственно-философское понимание и представление словесного пространства литературного произведения посредством установления синергийного устройства и роли в нем языковых единиц.

Апробация исследования. По теме исследования опубликованы монография (15,5 п.л.), главы в двух учебных пособиях (7,5 п.л.). Всего по материалам исследования опубликовано 42 работы общим объемом 43,8 п.л.

Основные положения диссертации были представлены в виде докладов и сообщений на международных, всероссийских, региональных, межвузовских научных и научно-практических конференциях. В том числе, Международные конференции: XIV, XV, XVI, XVI Международные Рождественские образовательные чтения (Москва, 2006 - 2009 гг.), «Язык и межкультурные коммуникации» (Уфа, 2002 г.), «Славянские духовные традиции в Сибири» (Тюмень, 2002 г.), «Ономастика Поволжья» (Уфа, 2006 г.), «Славянская филология: инновации и традиции» (Ставрополь, 2009 г.), «Стратегии исследования языковых единиц» (Тверь, 2009 г.); Всероссийские конференции: «Фундаментализация образования в современном обществе» (Уфа, 1997 г.), «Проблемы изучения и преподавания филологических наук» (Стерлитамак, 1999 г.), «Актуальные проблемы общего и регионального языкознания» (Уфа, 2008 г.); конференции по итогам научной работы в Башкирском государственном педагогическом университете им. М. Акмуллы (2003 - 2009 гг.)

Результаты работы обсуждались на заседании кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания Башкирского государственного университета (ноябрь 2004 г. и март 2009 г.), Службы русского языка Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы (апрель, 2008 г.), Лаборатории межкультурных коммуникаций Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы (ноябрь, 2008 г.), методологических межкафедральных семинаров преподавателей филологического факультета Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы (2006 - 2009 гг.).

Материалы диссертации использовались автором при чтении соответствующих курсов на филологическом факультете Башкирского государственного педагогического университета им. М. Акмуллы на протяжении 12 лет.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы, содержащего 301 наименование, четырех приложений, списков условных знаков и сокращений.

Приложения включают материалы русско-английских соотносительных глагольных списков; данные полевой структуры Русско-английского сопоставительного словника корневых лексем; таблицу распределения корневых слов с учетом показателей сумм входящих связей; Русско-английский сопоставительный словник корневых лексем.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении определяются объект и предмет изучения, указываются основные цели и задачи работы, обосновывается ее актуальность, теоретическая новизна, практическая значимость, кратко характеризуются методология и методы исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Имяславие как одна из традиций отечественного языкознания» рассматриваются теоретико-методологические позиции историографического, научно-аналитического изучения и представления имяславской лингвофилософии как особой продуктивной макромодели теоретического языкознания (философии языка) в России в единстве ее лингвофилософских оснований и обеспечиваемых ею принципов моделирования, формирующих смысловую и категориальную целостность оценки образа языка и определенные теоретические модели языковых явлений; предлагается внутренне мотивированная версия истоков, обстоятельств возникновения и преемственности данной макромодели со времени раннего христианства; осуществляется интерпретация комплекса религиозно-философских, теоретико-лингвистических и социокультурных факторов становления имяславского учения о языке.

Разработанность темы имяславского языкознания слаба, использование достигнутого им лингвофилософского понимания языковых явлений в качестве ресурса современного лингвистического моделирования также минимально, критически мал и объем соответствующих качественных изысканий, которые не могут пока ни скрыть, ни восполнить картину, недостойную высокого уровня отечественной лингвистической аналитики и абсолютно несоразмерную лингвофилософскому масштабу имяславской традиции. Вот почему и сама она, и предлагаемые ею возможности перспективного моделирования языковых явлений остаются фактически tabula rasa для истории и теории языкознания.

В последнее время серьезное внимание к имяславскому учению о языке обнаруживает православное богословие. Здесь можно обозначить два основных вектора, определяемых преимущественно мерой допустимого контакта с формами светского знания и терпимости к экуменическим тенденциям: ортодоксально-догматический (строгий) и рационально-богословский (умеренный). В рамках первого подхода (прот. А. Геронимус) имяславская лингвофилософия, несмотря на критику ее интеллектуального дискурса, увлеченного платонической систематикой и соловьевством, объявляется созвучной святоотеческому Преданию и вырастающей из признания синергетической апофатической сути исихастского священнобезмолвия. Имяславское отношение к слову, онтологизм в качестве метафизического принципа бытия и познания находит поддержку представителей второго подхода (свящ. Р. Слесинский, прот. К. Копейкин). Сохраняется в современном богословии и имяборческая составляющая (игумен П. Пиголь).

В отличие от лингвистики, не в пример более активно и успешно осваивает поле имяславских смыслов (как правило, укорененных в рефлексию о природе языка) философия. В рамках философски ориентированного дискурса считаем возможным выделение следующих направлений исследования: познавательно-идентификационного, историко-философского и философско-лингвистического. Представители первого (А.Б. Бочаров, Г.Ф. Гараева, К. Гарднер, А.Ф. Управителев, А.В. Усачев, С.С. Хоружий) квалифицируют философские основания и структуры имяславской традиции, проблемы языка здесь являются фоном, на котором дается гносеологическая и культурфилософская интерпретация трудов имяславцев в свете общефилософских представлений о референции, истине, значении. Серьезные усилия в деле историко-философского анализа имяславской лингвистики в развитии философски значимых тенденций отечественной лингвокультуры как теории познания были предприняты Н.И. Безлепкиным. В философско-лингвистическом дискурсе (В.И. Моисеев, Д.И. Руденко, В.В. Прокопенко, Ю.С. Степанов, Э. Холенштайн и др.) сталкиваемся с исключительно избирательным и фрагментарным опытом разработки метафизического словаря и концептуализации довольно разрозненных сегментов имяславских лингвистических построений, касающихся отдельных интересов и сторон единой традиции. Главное, что их объединяет,- это сугубая сосредоточенность на описании философских концептов, вычитываемых из лингвистической теории.

Более определенной лингвофилософской рефлексией проникнуты работы отечественных языковедов, сознательно смещающих исследовательский приоритет в сферу объяснительных возможностей имяславской традиции для самой лингвистики. Наиболее значимы заслуги в открытии имяславской философии языка для современной лингвистической мысли и включении ее в методологический и отчасти в историко-научный контекст В.И. Постоваловой, Л.А. Гоготишвили и А.М. Камчатнова. В трудах первых двух авторов основной тон остается преимущественно эпистемологическим, общеметодологическим, чаще - философско-лингвистическим, редко и фрагментарно эксплицирующим непосредственно лингвистическую рефлексию, хотя освидетельствование ими текстов имяславской традиции всегда подразумевает лингвофилософский контекст, имплицитно к нему обращено и, т.о., создает необходимые предпосылки для лингвофилософской транскрипции имяславского языкознания. Ни в учебном (кроме новаторского учебного пособия А.М. Камчатнова и Н.А. Николиной по курсу «Введение в языкознание»), ни в историографическом жанрах лингвистического дискурса имяславская тематика пока не нашла своего законного и заслуженного места. За редчайшим исключением, касающимся предельно кратких упоминаний, в современных переизданиях известных и авторитетных трудов по истории лингвистики так же, как и в новейших работах, авторы предпочитают не замечать имяславское учение о языке.

Характер имяславской лингвистической традиции как лингвофилософской макромодели должен определяться, исходя из следующей совокупности и последовательности факторов: условий органичности духовно-мистического понимания догматической первоосновы восточно-христианского вероучения, мировоззренчески цельного позиционирования изнутри православного знания и религиозной приверженности метафизическим истокам Предания; методологической и онтологической общности установок представителей данного направления, безусловного признания доминирующей роли глубинного типа отношений между сферами языка, мышления и реальности при фокусировке внимания к сущностному смысловому истолкованию явлений естественного человеческого языка как феноменологического, синергетического, принципиально существенного, но частного случая (проекции) эйдетического языка; согласованности категориально-лингвистических акцентов, оценок и процедур, превалирующих теоретических трактовок лингвофилософских фактов; приоритетно избираемых и стратегически развиваемых единой стилистикой исследовательского мышления подходов к анализу языкового материала; существования широкого объяснительного диапазона лингвофилософских ресурсов и предлагаемых на их основе позиций лингвистического моделирования. В этом случае имяславская лингвистика как макромодель и персонифицированная традиция может предстать в качестве самостоятельного факта историологии науки о языке и особого лингвофилософского направления, как достоверный и уникальный документ, содержащий и хранящий в себе не только систематически реализованные и потенцируемые, актуальные принципы языкознания, но и свидетельства внушительного отрезка времени с его социально-культурными, духовными приметами и мировоззрением, значимый документ, отражающий достигнутое и перспективное понимание не только языковой, но и внеязыковой реальности.

Макромодель как инвариант аналитической историко-научной конструкции, как матрица базового уровня и способ включения лингвистической традиции в историографический и теоретический контекст языкознания обеспечивает моделирование лингвофилософских явлений с учетом вариативной фокусировки научных задач по отношению к реально-жизненной вариативности самого языкового материала, чтобы, максимально детально и максимально полно охватив языковое явление, построить его лингвистическую модель и тем самым вернуться к целостному инварианту, единораздельно порождающему, представляющему и объясняющему установленную вариативность при помощи лингвофилософской рефлексии. Лингвистическая же модель, в случае непротиворечивой экстраполяции в ней исходной общей аксиоматики традиции, в процессе такого конструирования отсылает и возвращает исследователя языка к макромодели и становится достоверным объяснительным свидетельством самой традиции как макромодели, т.е. историографическому и лингвофилософскому документу. Лингвистическая модель как матричное образование второго уровня, удовлетворяющее матричным запросам первого уровня, металингвистически работает в соответствии с принципами реализации структуры макромодели на определенном языковом субстрате и объяснительно свидетельствует об аутентичном лингвофилософском понимании исследуемого языкового явления. Модель в ее межуровневом, общесистемном понимании, интерпретирующая «структуру в определенных параметрических условиях» (А.Ф. Лосев), должна удовлетворять базовым требованиям единораздельности представления фактов историологии языка, теории языка и, наконец, самого языка, а также принципам «упорядочения составляющих ее элементов» и «порождения» как возможности перехода «от целого к его частям и от одной части целого к его другой части, а также и ко всему целому… с выдвижением вперед активно-смыслового становления цельности внутри нее самой в виде ее частей или в виде ее элементов или частей». При таком подходе соблюдается содержательное и уровневое различие понятий макромодели, модели и общих принципов моделирования, а также обеспечивается логика их внутреннего единства, укорененная в имяславское представление о моделировании в лингвистике.

Созданная в духе Отцов церкви, восточной патристики оригинальная имяславская философия языка органично слита с православным мировоззрением. Именно в нём - обращение к слову как основе мироздания, понимание внутренней сущности языка как Богочеловеческой синергии, возможность точно обосновать свой взгляд на устройство мира. Система православного знания прежде всего отражается в «теантропокосмической» парадигме философии языка, «в которой язык рассматривается в максимально широком контексте (Бог, человек, космос)» (В.И. Постовалова).

Методологическими, мировоззренческими «ключами» к решению проблем современного теоретического языкознания в России следует считать следующие: качественные характеристики софийной иерархичности и структурированности мира и знания о нем, отношение к миру как к слову, основания диалектического реализма. Всё это обусловливает особый тип отношений православного вероучения и лингвистического знания с точки зрения истории и теории лингвистики. Связь между современными принципами, постулируемыми отечественными лингвистами, и лингвофилософским наследием имяславия, не имеет, как правило, прямого либо непосредственного характера. Однако связь эта, будучи, в силу понятных причин, ослабленной, но не пресеченной временем, является предсказующей, мотивированной логикой развития российской научно-философской парадигмы, традициями морально-этических основ русской филологической мысли, самой нашей словесности, единством, поддерживавшимся опытом церковного служения и его непрекращавшейся проповеднической деятельности, а также современной переоценкой отношения науки к духовной жизни. Не только основы отечественной реалистически ориентированной риторики, но и теоретико-методологические разыскания российской лингвофилософии, семасиологии, ономасиологии, этимологии, лингвистики текста, других отраслей языкознания могут быть органично вплетены в надежный и авторитетный «узел» православия и имяславского онтологического словоучения.

Комплекс антропологических и эпистемологических положений ранней патристики в сфере мировоззренческих проблем лингвистического знания имеет смысл определить хронологически как период восточно-христианской протофилософии языка. Лингвофилософское исследование корпуса богословских трудов св. Афанасия Великого (IV в.), св. Никифора, патриарха Константинопольского (конец VII - начало IX вв.) позволяет сделать следующие выводы. Богословская основа указанного комплекса содержится в нем уже в полном объеме и выполняет по отношению к другим составляющим (компонентам, звеньям) провиденциально-конституирующую функцию. Фундаментальность теологических оснований поддерживается базовым характером полагания: догматический компонент Предания (своего рода компендиум) сохраняется в репрезентативно-сжатом формате и далее не трансформируется, не расширяется, оказываясь вне какой-либо научно-философской конъюнктуры. В то же время этот стабильный «узел» демонстрирует возможности развертывания, творчески осваивается в последующем применительно к задачам религиозной коммуникации, исторической жизни Церкви, критики светской философии, научно-аналитическим процедурам светского знания. Прототипические построения лингвофилософского содержания целиком подчинены задаче формирования концепции словоучения. Задачи развертывания доктрины о Боге-Слове объективно создают предпосылки имяславской «теоантропокосмической» трактовки языка и современного православного богословия языка. Слово Божие нетварно, неподвижно, ничем не содержимо, наоборот, все содержит в Себе. В человеке же Слово «по причастию», Оно дано человеку извне, как всеобъемлющая власть над ним. Сила Слова - в промышлении всего сущего, в истолковании. Со-бытийные проявления Слова соответствуют уровням Его эйдетического воплощения в мире в результате различных процессов становления Смысла и обретения Им формы, в целой серии формообразований. Дискретность языка задает его профанные свойства: дробность речемысли, метонимичность и метафоричность, протекание в пространстве-времени, препятствующие универсальному, всецелому охвату действительности. Поэтому слово в естественном языке, «слово, какое имеет словесный человеческий род», есть образ изменчивый, динамичный, определенным способом формализованный. Подчеркивается активный характер человеческого знания и языка как особой сферы духовной реальности. Функции прямого и рефлектированного наблюдения над языковыми фактами сведены к минимуму. Никакого специализированного языковедческого анализа здесь нет, никакая выводная теория языка не содержится. Но (и в этом нет парадокса) основные компоненты для начала интенсивного процесса генерирования нового теоретического знания о языке уже наличествуют. Все это позволяет нам говорить о смысловой заряженности восточно-христианской протофилософии языка лингвистическим знанием и о богатом лингвистическом потенциале текстовых импликатур ее создателей. Имеет место лингвистическая латентность святоотеческих текстов, которая выявляется, кроме собственно смысловой стороны корпуса, во-первых, в особенностях православного дискурса (прежде всего через его верификационные возможности, поиском путей вербализации духовного опыта святых отцов) и, во-вторых, в авторской заботе о соблюдении определенных дискурсивных правил и в этой связи в оценке отдельных языковых единиц.

В контексте развития лингвофилософской мысли русское лингвистическое имяславие занимает особое место, определяемое его отношением как к формированию системы ценностей восточно-христианского богословия, так и к истории общефилософского процесса. Во втором ряду прежде всего заметен уникальный непантеистический платонизм имяславия, он пропитан и обогащен христианским вероучением. Сходство же принципов лингвофилософии имяславия с той линией европейской философии, что провозглашает приоритет понятия сущности, осмысления бытия и духа с точки зрения имени как исходной точки, в которой скрещиваются проблемы миропонимания, имеет по преимуществу формальный характер. Это касается всех разновидностей сенсуалистической, рационалистической и позитивистской философии Запада, оказывающихся совершенно чуждыми русскому имяславию в силу стремления их видеть первоэлементы мысли или в области чувственных представлений, или в системе абстрактных схем и категорий. Метафизика и феноменология также важны не сами по себе, используются не в западноевропейской философской транскрипции, они становятся средством поиска и развертывания глубинных смысловых связей, обоснования диалектического единства бытия.

Другая составляющая лингвистического имяславия представляет собой линию развития философии языка в России, очерченную взглядами представителей формального и психологического направлений в русском языкознании. Эти предшественники имяславцев доказывали существование непосредственной связи языковых форм с формами сознания и народной жизни, чем в определенном смысле приблизились к пониманию бытийности языка, смело и обоснованно отказались от прямолинейного логицизма, отвергнув схоластические принципы универсальной грамматики. Однако акцент, сделанный ими на формальной стороне языковых единиц, не позволил в полной мере сосредоточиться на проблемах языкового мышления, признать соединение идеи и формы фактом самого бытия языка, а его сущностью то, что человеческое познание осуществляется в слове. Серьезное значение в качестве предпосылок имяславской лингвофилософии имели устойчивые мотивы реализма и онтологизма в лингвистической позиции К.С. Аксакова.

Новой идейной почвой, на которой созрели принципиально иные подходы лингвофилософского анализа, стало развитие русской религиозной философии. В сравнении с первым (Ф.А. Голубинский, С.С. Гогоцкий, В.Н. Карпов и др.), а также вторым (В.С. Соловьев, В.Д. Кудрявцев-Платонов, казанский архиепископ Никанор и др.) периодами ее становления, третий этап онтологической философии имени (П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков, А.Ф. Лосев) характеризовался доминированием лингвистической проблематики, поскольку признавалось, что раскрытие тайны языка ведет к апофатическому постижению законов тварного бытия, а человеческое слово причастно к началам, его объединяющим и объясняющим. Решающим фактором возникновения лингвофилософии имяславия стал сам историко-культурный фон научно-философского процесса в России начала XX в., определяемый не только духовным ренессансом русской гуманитарной науки, стремившейся преодолеть негативные секулярные установки прошлого, тормозившие живое движение научной мысли и ее воссоединение с православной традицией, но и афонскими спорами имяславия и имяборчества, занявшими не последнее место в общественном сознании и вовлекшими в свою орбиту не только церковников, но и широкие научные и общественные силы. Имяславие может быть рассмотрено в методологическом плане как триединая система мировоззренческих принципов, оказывающих тотальное воздействие на решение всего комплекса познавательных и научно-теоретических основ миропонимания; мировоззренческий ресурс имяславия именно в силу своей единораздельности соединяет в один эпистемологический узел и неразрывно увязывает решение отдельных частнонаучных проблем языкознания с их философским обоснованием и богословским оправданием. Следовательно, методологически корректным может быть признано только такое систематическое поуровневое и межуровневое рассмотрение содержательных пространств православного духовно-мистического опыта, реалистической диалектики и частнонаучной лингвистической аксиоматики, которое отвечает принципу аутентичности каждой из трех феноменологических проекций.

Образ языка в имяславии моделируется посредством особых лингвофилософских категорий, обеспечивающих рассмотрение мира сквозь призму слова и определение принципов смыслового объяснения языковых явлений, но ни поиск, ни нахождение, ни установление каких-либо новых лингвистических фактов. Метод нового изложения лингвофилософских явлений предусматривает применение процедур моделирования языковых явлений, в основе которого лежит имяславское понимание модели в качестве коммуникативно-смыслового «конструирования упорядоченной последовательности языковых элементов» «в определенных параметрических условиях», реализованную на определенном субстрате, в пределах единораздельной целостности языкового «семантического континуума», которая имеет значение не сама по себе, но «как знак человеческого мышления и вообще человеческого сознания в процессах общения одного индивидуума с другим» (А.Ф. Лосев). Краеугольным основанием лингвофилософского метода имяславия является характеристика языка в категориях сущности и явления. Сущность открывает себя, свои черты в своих явлениях. Однако сущность как таковая не сводится к тем чертам и свойствам, которые можно увидеть в ее явлениях. Сущность представляет собой основу предмета действительности, любой реалии, в которой нерасторжимо и источно содержится вся информация об этом предмете, его бытии. Одновременно сущность дает понять себя в предмете настолько, насколько велик объем сведений, отражаемых человеческим языком в мысли об этом предмете. Отсюда человек и выраженный в его языке мир становятся главными осями лингвофилософского анализа имяславия, проникая в каждую его категорию. Представление образа языка в имяславии связано с категорией отражения. Однако отражение не понимается как слепое копирование или воспроизведение действительности, либо как сугубо свойство только самой материи. В основе отражения лежат сложные функциональные отношения между действительностью и ее переработкой в человеческом языке. В работе отражения на первый план выходит активный характер обратного воздействия человеческого языка и сознания на действительность. Основу лингвофилософских категорий прерывности / непрерывности и конечности / бесконечности составляет имяславское понимание бесконечного многообразия и бесконечной изменчивости мира и языка. Поэтому методология имяславия требует безусловного преодоления эмпиризма, понимаемого как бесконечное перечисление отдельных языковых фактов вне их лингвофилософского упорядочения. Совокупность как множество есть всегда нечто целое, в свете которого только и должны представляться и оцениваться отдельные его факты. В лингвистике, которая оперирует бесконечным числом оттенков смысла и бесконечным варьированием единиц и категорий в живой речи, нельзя обойтись без лингвофилософского понятия предела в отношении к целому множеству. С этой целью на основе реалистической диалектики вырабатываются лингвофилософские категории части / целого и предела. При этом элемент целого тоже не есть просто какая бы то ни было его часть, но такая его часть, которая рассматривается в свете этого множества как некая цельность. Такое понимание имеет универсальное значение для построения любой теоретической модели языка.

Имяславие более чем здраво относится к познавательным возможностям лингвофилософских категорий, понимая всю их условность и апофатизм, однако их применение в создании достоверного образа языка представляет собой необходимую основу для выработки лингвистикой собственной и строгой теории без превращения языка в мертвую материю, но позволяющей видеть в нем «живой и самостоятельный организм» (А.Ф. Лосев). Лингвофилософская категория в имяславии - базовое понятие, умственное построение методологического характера, отображающее фундаментальные свойства онтологического отношения мира и языка и упорядоченно представляющее конкретные факты этого отношения, философски синтезированные мистическим опытом православной антропологии и восточно-христианского реализма, транспонированное в системном изложении в качестве смысловой основы лингвистического моделирования языка. Лингвофилософские категории - это набор регулятивных квалификаторов методологического порядка, выполняющих по отношению к теории языка конститутивно-дефиниционную функцию. Применение лингвофилософских категорий к анализу лингвистического материала позволяет раскрыть смысловые особенности решаемых проблем, сформулировать идейно значимые позиции исследователя и дать целостную и ценностную мировоззренческую характеристику представленной автором системы фактических данных и теоретических положений. Накладываясь на сеть лингвофилософских категорий научного текста, лингвистические единицы получают методологическую мотивированность и приобретают статус онтологических объектов.

Во второй главе «Семантико-структурная модель корневого слова» решаются исходные теоретические проблемы корневой лексики в ее общем и конкретном проявлении в языке, рассматриваются базовые предпосылки отношения к корневому слову (КС) и понимания феномена корня в традиционном языкознании и лингвофилософии имяславия, выявляются обусловленные характером подходов способы анализа искомых задач, излагаются теоретико-методологические принципы построения семантико-структурной модели корневого слова, задаются необходимые основы такого моделирования, учитывающие уровень современных запросов лингвистической теории и укорененные в лингвофилософскую почву имяславской традиции.