Семантика и прагматика фразеологизмов (лингвокультурологический аспект)

В функции квазистереотипа выступает в речи фразеологизм трын-трава - `Пустяки, не стоит внимания, не беспокоит'. См.: «Для Нади все трын-трава!» - говорила с легким осуждением мама. Беспечность тети Нади вошла в нашей семье в поговорку (К. Паустовский «Повесть о жизни»). По мнению некоторых исследователей, «слово трын - фонетически преображенное крин (греч.) «цветок лилия» <…> Выражение могло метафоризоваться в речи лекарей, врачевателей» [Мокиенко 2001: 576]. Фразеологизм в целом создается антропоморфной метафорой, уподобляющей растение эмоциям человека. Образ также поддержан аллитерацией части фразеологизма «трын» и слов тренькать; трень-брень со значением чего-л. легковесного, бессмысленного. В.И. Далем отмечена поговорка о мотовстве: Трынил, трынил и протрынил. Однако сам образ трын-травы для описания беспечности человека встречается только во фразеологизме и не подтвержден другими фактами культуры. Тем самым, фразеологизм трын-трава является квазистереотипом излишне легкомысленного отношения к вопросам, требующим серьезного рассмотрения.

В работе исследуется также восприятие нерусских по происхождению фразеологизмов сквозь призму сформированных в русской культуре прескрипций, символов, стереотипов и т.п. Так, фразеологизм не в своей тарелке имеет значение - `(Быть) не в обычном, присущем кому-л. состоянии'. Подразумевается, что лицо испытывает чувство неловкости, неуверенности, находится в плохом, подавленном настроении и т.д. См.: - Любезнейший! ты не в своей тарелке! / С дороги нужен сон. Дай пульс - ты нездоров (А. Грибоедов «Горе от ума»). Вариант фразеологизма в своей тарелке имеет противоположное значение с усилением утвердительных смыслов - `Абсолютно уверенно'. См.: Патрику Тандерджету чрезвычайно понравился «Мужской клуб», он сразу почувствовал себя здесь в своей тарелке (В. Аксенов «Ожог»).

По происхождению фразеологизм не в своей тарелке - неточная калька с французского n'кtre pas dans son assiette - `Не в своем (обычном) положении'. По мнению многих фразеологов, калька была ошибочной: assiette имеет два значения: а) `посадка, положение тела при верховой езде'; б) `тарелка', и первоначальное значение оборота - `Потерять равновесие, устойчивость' связано с первым значением слова assiette. Однако важным представляется существовавшая ранее культурная знаковая функция тарелки: «assiette - место, где сидят; место за столом обозначалось прежде круглым куском хлеба (на котором клалось съедобное), а потом - тарелкою (s'asseoir - садиться)» [Михельсон 1994: 643]. Этот факт указывает на некогда существовавшую символическую значимость реалии тарелка, послужившую переосмыслению положения за столом как удобного положения и, далее, как комфортного состояния кого-л. В современном же восприятии фразеологизма весь упор делается на культурном смысле компонента своей, ведущего к древнейшей оппозиции свой/чужой. Всё, принадлежащее человеку, являющееся частью его самости осознается как ценность и вызывает положительное ЦЭО. Утрата своего места в пространстве, даже увиденного, благодаря образу фразеологизма, как положение в тарелке, для современного носителя языка символизирует утрату своих, присущих человеку качеств, свойств; процессы, происходящие во внутреннем, идеальном пространстве человека, уподобляются его внешнему, материальному положению. Символическая значимость своего места транслируется сквозь абсурдный образ фразеологизма, который, однако, не мешает осознать культурную значимость своего пространства, как внешнего, так и внутреннего.

Проведенное исследование в III разделе на широком материале показало, что разработанный лингвокультурологический метод работы позволяет исследовать символьную (эталонную, стереотипную) функцию фразеологизмов в тематических кодах культуры.

В IV разделе в аспекте лингвокультурологии исследуется эвфемистическая функция фразеологизмов и обосновывается 8 положение: данная функция формируется в культуре и во многом определяется культурной коннотацией фразеологизмов.

В современной лингвистике термин эвфемизм (от греч. euphemismos: eu - `благо', phemi - `говорю'; euphзmна - `благоречие, хорошая речь; воздержание от неподобающих слов') означает смягчающее выражение того, что представляется говорящему нетактичным, грубым по отношению к слушающему. Теоретические основы изучения эвфемии заложены в работах Б.А. Ларина, Л.А. Булаховского, А.А. Реформатского и др. и развиваются в работах Л.П. Крысина, В.И. Жельвиса, Е.И. Шейгал и др. Так, В.П. Москвин создал различные классификации и широко описал эвфемию как явление языка и речи; наиболее точная тематическая классификация эвфемизмов предложена Л.П. Крысиным, который сгруппировал эвфемизмы по четырем сферам, имевшим еще в древности запрет на их прямое называние. Впервые семантика и прагматика эвфемизмов в свете теории речевых актов исследована автором данной работы - М.Л. Ковшовой; эвфемизм описан как факт языка, ориентированный на речевую коммуникацию; разработана структура речевого акта эвфемизм.

Главными отличительными признаками эвфемизмов являются семантическая редукция, семантическая неопределенность и формальный характер улучшения денотата; феномен эвфемии формируется в культуре и генетически связан с другим феноменом - табу, или запретностью на темы и слова, которые нуждаются в непрямом именовании (назывании). Типичные способы образования эвфемизмов (подмена значения; создание значения неполноты признака или действия; использование заимствованной лексики; создание аббревиатуры и т.п.) позволяют создать максимальную дистанцию между словом и тем, на что оно указывает. Это обусловливает неоднозначную референтность и семантическую диффузность эвфемизмов, сближает их с фигурами речи, основанными на умолчании, намеке - аллюзией, мейозисом, перифразой и др. Однако в отличие от эвфемизма, например, перифраза (греч. periphrasis - `окольная речь) есть поэтический, украшающий элемент текста, а также средство, позволяющее избежать повторов.

Сверхсловные эвфемизмы типа мягкое место; попудрить носик; специфическая внешность и др. по формальным и содержательным основаниям обычно причисляются к фразеологическим единицам языка. Действительно, с точки зрения связи лексем, сверхсловные эвфемизмы это связанные сочетания; ср.: девушки без комплексов (фиксированное сочетание лексем с целостным значением) и девушки без принципов (свободное сочетание лексем). К недискретным (не полностью разложимым) единицам относятся также устойчивые выражения: есть на что посмотреть; думать одним местом и др.

Эвфемизмы и фразеологизмы сближают языковые признаки: сверхсловность, идиоматичность, семантическая неопределенность, устойчивость, воспроизводимость. Эвфемизмы и фразеологизмы являются фактом не только языка, но и культуры; само их появление обусловлено культурными причинами. Однако если главная функция эвфемизмов - смягчение речи, то у «обычных» фразеологизмов она не является основной или отсутствует.

Принципиальными вопросами в исследовании были: действительно ли названные признаки обусловливают выполнение фразеологизмами эвфемистической функции в речи? насколько важно содержание культурной коннотации фразеологизмов для того, чтобы данный речевой акт состоялся? Как доказать или опровергнуть факт эвфемизации, и какую роль в его установлении играет культурное комментирование? Полнее осветить эвфемистические способности фразеологизмов позволяет их комплексное рассмотрение в свете речевых актов, с одной стороны, и в лингвокультурологическом аспекте, с другой.

Возьмем фразеологизм, который обычно квалифицируют в словарях как эвфемизмам: на ладан дышать - `Умирать, доживать последние дни'. Первоначально, как и все фразеологизмы данной тематики, этот фразеологизм осуществлял функцию табу. По традиции, фразеологизмы, связанные с темой смерти, причисляют к эвфемизмам, однако в данной работе четко разграничиваются фразеологизмы-табу и фразеологизмы-эвфемизмы. В исследовании современной, смягчающей, функции фразеологизма важную роль играет его лингвокультурологический комментарий. Образ фразеологизма «будит» в сознании представление о древнейшей архетипической оппозиции «смерть - жизнь» и вызывает ассоциации о болезни и выздоровлении. Ладан - отвердевший смолистый сок особых пород деревьев, дающий при горении сильный душистый запах. В образе фразеологизма ладан соотносится с религиозным кодом культуры, в котором данное вещество является культурным знаком - предметом религиозного обихода и элементом обряда. Общеизвестно, что в церкви совершают каждение с курящимся ладаном перед иконами; также, по общеизвестному поверью, он обладает целебной силой - им очищают воздух в доме тяжелобольного. Образ фразеологизма создается метафорическим уподоблением плохого физического состояния человека - символическому обряду; фразеологизм в целом передает стереотипное представление о данном действии как о близости кого-л. к смерти.

Судя по примерам употребления, фразеологизм, в свое время табуирующий тему умирания, не проявляет, тем не менее, современные эвфемистические способности. Ср.: Мешкать ей было нельзя, потому что она, как говорится, на ладан дышала, и тяжело ей было умирать, не пристроив своей родной внучки (С. Аксаков «Семейная хроника»). Клавка <…> спорить стала легко, с улыбочкой: - Тетка Дарья, да это вы такие есть. Сами на ладан дышите и житье по себе выбираете… (В. Распутин «Прощание с Матерой»). Ссылка на «коллективного говорящего» в первом примере по-своему смягчает речь, так как создает эффект цитирования и дистанцирует субъекта речи от сказанного. Однако в другом примере эксплицировано негативное отношение говорящего к предмету речи; фразеологизм употребляется в ситуации ссоры, что не согласуется с желанием эвфемизировать, смягчить речь.

Тем самым, только языковых признаков (идиоматичность, устойчивость, воспроизводимость, семантическая неопределенность и др.), сближающих эвфемизмы и фразеологизмы, а также того, что когда-то эти фразеологизмы выполняли функцию табу, оказывается явно недостаточным для признания их современной эвфемистической роли. Об этом же свидетельствуют факты китайской фразеологии Нормативный словарь «гуаньюнъюй»-речений современного китайского языка: ок. 3000 фразеологизмов (Xiandai hanyu guanyongyu guifan cidian)/ Под ред. Ли Син-цзяня. Чанчунь, 2001.. Так, выражение јыСЦНх jiаn Yбnwang (цзянь Янь-ван) <јыСЦВЮНх jiаn Yбnluуwang (цзянь Яньло-ван)> (дословно «свидеться с Янь(ло)-ваном»), когда-то табуирующее тему смерти, не выполняет эвфемистическую функцию. См.: «Эх, он принял мой высококачественный порошок и, хотя и отравился, тем не менее не свиделся с Яньло-ваном, а [просто] сошел с ума!» (Цзинь Тан «Лу-дин цзи», 7-ая глава) - говорящий испытывает негативные эмоции к своему врагу, выражает злость, досаду и т. п. Другой фразеологизм, јыВнїЛЛј jiаn Makиsо (цзянь Макэсы) дословно «свидеться с Марксом», употребляется в речевом акте шутки, и только в этом качестве сближается с эвфемизмами. Ср.: «Если бы не приключился [такой] непредвиденный финал, [то], возможно, что он корил бы себя [за это] до самого последнего дня своей жизни» (дословно: до дня свидания с Марксом; Ань Цы-линь «Вечная улыбка»); «Товарищ Го Сян, ты, право, на этот раз действительно заставил всех страшно поволноваться. Мы думали, что ты и впрямь отдал концы» (дословно: отправился свидеться с Марксом; ср. рус. отправиться к праотцам).

Установить роль фразеологизмов в смягчении речи довольно сложно. Главным образом, экспликаторами эвфемизации являются: определенные темы; выражения мягко говоря; как бы это выразить и т.п.; интонация и пауза в устной речи и многоточие и кавычки - в письменной, наконец, сам контекст, на фоне которого оценивается смягчающая роль фразеологизма. Новый подход, совмещающий рассмотрение фразеологизмов в свете речевых актов, с одной стороны, и в лингвокультурологическом аспекте, с другой, позволяет полнее осветить эвфемистические способности фразеологизмов различной тематики.

См. в качестве примера фразеологизм не все дома - `Не все в порядке с головой (говорится с неодобрением)'. Высказывание обычно сопровождается жестом - постукиванием пальцем по лбу или покручиванием пальцем у виска.

«О нем». Он верит всему и всем. Немудрено, что над Ильей постоянно издевается заводоуправление, а главный бухгалтер прямо говорит, что у Траханиотова не все дома (В. Пьецух «Драгоценные черты»). Циолковский пошел вниз по оврагу, опять полудумая-полубормоча: «…Один разум без воли - это ничто, и одна воля без разума тоже ничто…» <…> Один из оборванцев приложил палец к виску, покрутил - мол, не все дома (Е. Евтушенко «Ягодные места»).

«О тебе». Фамильярно. - Послушайте, вы, - сказал Ревкин, - вам надо срочно обратиться к врачу, вы больны, у вас не все дома (В. Войнович «Претендент на престол»).

«О себе». Не употребляется.

Прямолинейность высказывания («бухгалтер прямо говорит»; «допился»), выразительный жест, ограничение на употребление «о себе», ситуация ссоры и смена стилистического регистра на фамильярный в примере употребления «о тебе», - все это свидетельствуют против эвфемизации.

Обратимся к культурным смыслам фразеологизма. Образ фразеологизма «будит» в сознании архетипическую оппозицию, переосмысленную в культуре в ценностных категориях: «полный (целый) - неполный (нецелый)». Образ фразеологизма также «ведет» к представлению о доме как единице упорядочивания мира. Фразеологизм в целом создается «семейной» метафорой, уподобляющей целостность интеллектуального пространства человека целостности дома, семьи. Присутствие в доме всех домочадцев означает порядок, слаженность внутренней жизни; неполнота дома «переносится» на интеллектуальную «неполноту» человека. См. в фольклоре: Все вместе - и душа на месте; Васька дома - Ваньки нет, Ванька дома - Васьки нет (о глупом человеке). Славянские параллели фразеологизма говорят не только о сходстве образов мира в сознании славян, но и об общности их мировоззрения, проявляющейся в символьной значимости дома, целостности семьи и т.п. Ср.: укр. не всi дома, половина попхала; не всi дома, пiшли по дрова; не всi дома, попхали по курай; нема всiх дома; белор. не ўсе дома; польск. nie wszyscy w domu; чешск. nemнt vsech doma и др. Тем самым, культурные смыслы фразеологизма, как и особенности его употребления усиливают, а не смягчают впечатление о неадекватности кого-л.

Скорее, другой фразеологизм той же тематики, но с иной культурной коннотацией способен выполнять функцию смягчения. Ср. не от мира сего - `Далек от реальной, обыденной жизни, не способен понимать простых вещей'. Сего - устар. форма мест. сей `этот'.

Уже сама амбивалентность оценки фразеологизма в речи свидетельствует в пользу его эвфемистичности; ср.: Лева не понимает элементарных вещей, потому что он «не от мира сего» (А. Алексин «Мой брат играет на кларнете»). Бескорыстие коменданта изумляло Альбину… Она восхищалась этой чертой его характера. Он казался ей не от мира сего (Э. Казакевич «Дом на площади»). Пожалуй, на нее смотрели как на человека немножко не от мира сего, на одну из тех, без странностей, причуд и наивных глаз которых мы, люди мира сего, давно свихнулись бы в своём могучем поживательстве и пожинательстве (В. Распутин «Наташа»). Можно сказать так: глазами человека не от мира сего взирает на нас Господь («Литературная газета» 2001).

Разное ценностно-эмоциональное отношение, проявляемое при употреблении фразеологизма, обусловлено его культурной коннотацией. Фразеологизм восходит к текстам Евангелия: Я передал им слово Твое, и мир возненавидел их, потому что они не от мира сего, как и Я не от мира (Ин. 17: 14), Царство Мое не от мира сего (Ин. 18: 36). Компоненты фразеологизма соотносятся с религиозным кодом культуры, в котором мир осмысляется в противопоставлении небесного, духовного - земному, плотскому и символизирует отдаление человека, живущего духовными ценностями, от мирской суеты. Неся в себе культурный смысл отрешенности от обыденной жизни, фразеологизм смягчает характеристику человека, ведущего себя неадекватно. Об эвфемизации говорит контекст употребления («бескорыстие», «восхищалась», «взирает Господь»), а также диминутив, умеряющий негативную оценку («немножечко не от мира сего»).

В качестве эвфемизмов могут выступать не только ядерные единицы фразеологии (идиомы и устойчивые сочетания), но и фразеологизмы в широком смысле (пословицы, поговорки, афоризмы, прецедентные тексты и др.). Ср.: Бог дал, Бог и взял вместо излишне прямолинейного умереть; С лица воду не пить вместо некрасив; см. также афоризмы: Нынешняя молодежь действительно ужасна. Но самое ужасное, что мы к ней не относимся (П. Пикассо) - в разговоре с ворчуном; Каждая женщина - бунтарь по натуре, причем бунтует она исключительно против себя самой (О. Уайльд) - в ситуации, когда женщине мягко указывают на непоследовательность ее решений. Эвфемизмом может быть прецедентный текст - сложный вербальный знак, обладающий устойчивым смыслом и отсылающий к популярному источнику (литературе, песне, т/ф и т.п.), в котором он также выполнял функцию смягчения. Ср.: Та-ак, математика из вас не выйдет (об отсутствии интеллектуальных способностей; источник прецедентного текста - т/ф «Буратино») и мн. др.

В результате проведенного исследования делается вывод о том, что эвфемистическая функция не принадлежит фразеологизмам только на основании свойственной им семантической неопределенности, диффузности значения, образности, позволяющей вуалировать описание происходящего. Данная коммуникативная, прежде всего этикетная, роль фразеологизмов формируется в культуре и во многом обусловлена их культурной семантикой. Говорить о речевом акте смягчения можно, если в тексте присутствуют формальные сигналы эвфемизации (мягко говоря; пауза и т.п.). Однако более важным представляется согласование смягчающей роли фразеологизмов с другими речевыми актами в тексте. Определяющим фактором является культурная семантика фразеологизмов, позволяющая смягчать, а не заострять описание «деликатных» тем.

В Заключении сделаны основные выводы к работе. Фразеологизм - объект лингвистики, однако новый, лингвокультурологический, аспект его исследования позволяет: 1) понять своеобразие фразеологизма как языкового знака; 2) описать механизм культурной интерпретации фразеологизма; 3) исследовать культурную знаковую функцию фразеологизма; 4) изучить роль фразеологизмов в их коммуникативной функции (на примере эвфемизации речи). Обосновывается, что «тела» знаков для презентации своих смыслов культура «берет» из фразеологии не случайно: образ фразеологизма является своеобразным проводником культуры, благодаря которому осуществляется взаимопроникновение двух семиотических систем. Фразеологизм как знак зарождается на пересечении языка и культуры - в основу его внутренней формы «попадает» окультуренная сущность, то, что уже имеет символическое, эталонное, стереотипное и др. значение, которое воплощено и в других субстанциональных знаках культуры (ритуале, обряде и др.).

Экспериментальным путем установлено, что созданная в теории интерпретационная модель фразеологического значения адекватно отражает процессы, осуществляемые при восприятии фразеологизма носителем языка; все типы информации, которые извлекаются из фразеологизма, интерпретируются в пространстве культуры, к которой в той или иной мере «подключен» носитель языка. По-новому освещен феномен фразеологической оценки, которая понимается как результат восприятия языкового знака в соотнесении с установками культуры; на этой основе формируется важнейший в семантике фразеологизма тип информации; его содержанием является ценностно-эмоциональное отношение к происходящему (ЦЭО).

Фразеологизм - особый знак языка, в семантику которого «вплетена» культурная коннотация. Разработка лингвокультурологического метода исследования во фразеологии осуществляется путем описания тех процессов, которые происходят в сознании носителя языка при восприятии фразеологизмов, и того содержания, которое формируется в результате этих процессов. В работе создана модель референции фразеологизма - языкового знака - к предметной области культуры, или модель культурной интерпретации. Ее составляют три разных операции соотнесения языкового знака с различными сферами культурного пространства, к которому в той или иной мере «подключен» носитель языка - «мифологической», «научно-познавательной» и «наивной». Лингвокультурологический комментарий к тем или иным фразеологизмам, представленный в работе, свидетельствует, что референция языкового знака к культуре в той или иной мере осуществляется в речи носителями языка. Тем самым, фразеологизм действительно выполняет как собственно языковую, так и культурную функции: образно описывает происходящее в действительности и одновременно с этим транслирует выработанные в культуре представления, установки, смыслы, «пробужденные» фразеологическим образом.

В работе описаны коды культуры, понимаемые как вторичные знаковые системы, в которых используются разные материальные и формальные средства для означивания культурных смыслов. Подтверждена роль тематической классификации культурных кодов как способа организации пространства культуры; как модельной области для лингвокультурологического исследования фразеологизмов. Исследована символьная семантика фразеологизмов в пищевом коде. На широком языковом материале установлено, что фразеологизм как знак вторичной семиотизации играет определенную роль в символизации мира. Созданный в культуре, фразеологизм способен воплощать в себе устойчивые смыслы, которые в самом процессе его создания были инкорпорированы в языковую семантику фразеологизма, служат ее основой и извлекаются из нее при употреблении фразеологизма в речи. Тем самым фразеологизм выполняет роль оязыковленного символа (эталона, стереотипа). В работе осуществлено разграничение понятий символа и квазисимвола (эталона и квазиэталона; стереотипа и квазистереотипа).

Обосновывается положение о том, что воспроизведение фразеологизма во многом обусловлено его культурной функцией: данный языковой знак является средством производства, передачи, переработки и хранения культурной информации о человеке и мире; фразеологизм «зарождается» на пересечении языка и культуры, которая так «осуществляет» память о себе.

Установлено, что эвфемистическая функция не принадлежит фразеологизмам только на основании свойственной им семантической неопределенности, диффузности значения и т.п. Данная коммуникативная роль формируется в культуре и во многом обусловлена культурной семантикой фразеологизмов. Коммуникативная функция фразеологизма может меняться с изменением запретов в культуре. Ограничение на употребление фразеологизмов в функции смягчения речи имеет не узуальное, а культурное объяснение.

Современный этап для лингвокультурологического направления во фразеологии - это этап продолжающегося определения в отношении 1) объекта; 2) предмета исследования; 3) метаязыка; 4) исследовательских методов, и данная работа является определенным шагом в этом направлении. Ее основным результатом является разработка теоретических положений и методов для комплексного исследования семантики и прагматики фразеологизмов во взаимодействии двух семиотических систем - естественного языка и культуры.

Основное содержание диссертации изложено в следующих публикациях

Монографии:

1. Ковшова, М.Л. Телесный код русской культуры: материалы к словарю / М.Л. Ковшова (в соавторстве). - М.: Гнозис, 2007. - 288 с. Авторский объем работы - 5,25 п.л.

2. Ковшова М.Л. Семантика и прагматика эвфемизмов. Краткий тематический словарь русских эвфемизмов / М.Л. Ковшова. - М.: Гнозис, 2007. - 320 с. Объем работы - 13 п.л.

Научные статьи в ведущих российских периодических изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

3. Ковшова, М.Л. Языковая и культурная специфика фразеологического знака: теоретические и методологические основы исследования / М.Л. Ковшова // Вопросы филологии. - М., 2006. - №. 3. - С. 6-12. Объем работы -0,4 п.л.

4. Ковшова, М.Л. Анализ фразеологизмов и коды культуры / М.Л. Ковшова // Известия РАН. Серия литературы и языка. - М., 2008. - Т. 67, № 2. - С. 60-65. Объем работы - 0,4 п.л.

5. Ковшова, М.Л. Фольклорный «слой» в культурной семантике фразеологизмов: опыт исследования / М.Л. Ковшова // Научный альманах Традиционная культура. - М., 2008. - № 3. - С. 113-121. Объем работы - 0,6 п.л.

6. Ковшова, М.Л. Символ в семантике фразеологизмов: опыт исследования / М.Л. Ковшова // Вопросы филологии. - М., 2009. - № 1. - С. 19-29. Объем работы - 0,7 п.л.

7. Ковшова, М.Л. Лингвистический анализ текста (речевая манипуляция) / М.Л. Ковшова // Вестник Московского Университета. Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. - М., 2009. - № 1. С. 46-55. Объем работы - 0,6 п.л.

8. Ковшова, М.Л. О символах и квазисимволах в семантике фразеологизмов / М.Л. Ковшова // Вестник Воронежского гос. ун-та. - Воронеж, 2009. - № 1. - С. 27-32. Объем работы - 0,4 п.л.

9. Ковшова, М.Л. «Растительная» метафора во фразеологии (лингвокультурологический аспект) / М.Л. Ковшова // Научный альманах Традиционная культура. - М., 2009. - № 3. - С. 68-72. Объем работы - 0,3 п.л.

10. Ковшова, М.Л. Символьность в семантике фразеологизмов (на примере ФЕ с ключевым словом-компонентом каша) / М.Л. Ковшова // Вестник МГЛУ. Вып. 549 (в печати).

Статьи в монографиях, сборниках научных трудов, материалах конференций:

11. Ковшова, М.Л. О проблеме понимания фразеологических единиц современными носителями языка / М.Л. Ковшова // Проблемы и методы современной лингвистики. Конференция молодых научных сотрудников и аспирантов. Тезисы докладов. / Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: Ин-т языкознания, 1988. - С. 112-114. Объем работы - 0,2 п.л.

12. Ковшова, М.Л. О содержании и роли национально-культурного параметра в описании идиом / М.Л. Ковшова // Лексикографическая разработка фразеологизмов для словарей различных типов и для Машинного фонда русского языка. Материалы к методической школе-семинару. Сб. статей. / Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: Научный совет по лексикологии и лексикографии. Ин-т русского языка АН СССР. 1988. - С. 103-110. Объем работы - 0,5 п.л.

13. Ковшова, М.Л. Национально-культурная специфика идиом: проблемы описания. / М.Л. Ковшова // Словообразование и номинативная деривация в славянских языках. Тезисы докладов Ш Республиканской конференции. В 2 ч. Ч. 1. - Гродно, 1989. - С. 99-100. Объем работы - 0,1 п.л.

14. Ковшова, М.Л. Опыт семантического поля в описании идиом / М.Л. Ковшова // Фразеография в Машинном фонде русского языка. Сб. статей. / Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: Наука, 1990. - С. 80-88. Объем работы - 0,6 п.л.

15. Ковшова, М.Л. Роль инварианта в системе семантических полей идиом / М.Л. Ковшова // Фразеологические словари и компьютерная фразеография. Тезисы сообщений школы-семинара. / Отв. ред. Р.Н. Попов. - Орел, 1990. - С. 91. Объем работы - 0,1 п.л.

16. Ковшова, М.Л. Роль концепта в семантической структуре фразеологических единиц / М.Л. Ковшова // Ядерно-периферийные отношения в области лексики и фразеологии (на материале славянских, германских и романских языков). Республиканская межвузовская конференция. Тезисы докладов. В 2 ч. Ч.2. - Новгород, 1991. - С. 19-21. Объем работы - 0,2 п.л.

17. Ковшова, М.Л. Поле «умственные способности» (предварительные замечания). Словарные статьи / М.Л. Ковшова // Макет словарной статьи для Автоматизированного Толково-идеографического словаря русских фразеологизмов. (Образцы словарных статей). /Отв. ред. В.Н. Телия. - М., 1991. - С. 54-69. Объем работы - 1 п.л.

18. Ковшова, М.Л. Образ ума в картине русской фразеологии / М.Л. Ковшова // Проблемы семантики и прагматики. Материалы научной конференции сотрудников и аспирантов. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1992. - С. 103-104. Объем работы - 0,1 п.л.

19. Ковшова, М.Л. Концепт судьбы. Фольклор и фразеология / М.Л. Ковшова // Понятие судьбы в контексте разных культур. Сб. статей / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. - М.: Наука, 1994. - С. 137-142. Объем работы - 0,4 п.л.

20. Ковшова, М.Л. Словарь образных выражений русского языка / М.Л. Ковшова (в соавт.) / Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: Отечество, 1995. - Объем индивидуальной работы в словаре - 6,5 п.л.

21. Ковшова, М.Л. Культурно-национальная специфика фразеологических единиц (когнитивные аспекты): автореф. дис. … канд. филол. наук / М.Л. Ковшова - М., 1996. Объем работы - 1,5 п.л.

22. Ковшова, М.Л. Об экспрессивности идиомы в плане ее когнитивно-культурологического исследования / М.Л. Ковшова // Экспрессия в языке и в речи. Сб. тезисов / Отв. ред. И.А. Шаронов. - М.: Ин-т русского языка им. А.С. Пушкина, 1998. - С. 16-19. Объем работы - 0,3 п.л.

23. Ковшова, М.Л. Культурная интерпретация в процедурном изложении / М.Л. Ковшова // Семантика языковых единиц. Доклады VI Международной конференции: В 2-х тт. Т. 2. / Отв. ред. Е.И. Диброва. - М., 1998. - С. 264-266. Объем работы - 0,2 п.л.

24. Ковшова, М.Л. Устойчивые сочетания: узуальное или когнитивное основание для запретов? (на материале поля «Ум - глупость») / М.Л. Ковшова // Проблемы семантического описания единиц языка и речи. Материалы докладов Международной научной конференции. В 2-х ч. Ч. 2. - Минск, 1998. - С. 85-88. Объем работы - 0,3 п.л.

25. Ковшова, М.Л. Когнитивно-культурологическое описание идиом: принципы и методы / М.Л. Ковшова // Онтология языка и его социокультурные аспекты: Материалы конференции молодых научных сотрудников и аспирантов. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1998. - С. 16. Объем работы - 0,1 п.л.

26. Ковшова, М.Л. Идиома как тест на культурную идентичность / М.Л. Ковшова // Актуальные проблемы современной лингвистики. Конференция аспирантов и молодых ученых 26 ноября 1996 г. Материалы конф. / Под ред. Е.С. Кубряковой и др. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1999. - С. 200-206. Объем работы - 0,4 п.л.

27. Ковшова, М.Л. Как с писаной торбой носиться: принципы когнитивно-культурологического исследования идиом / М.Л. Ковшова // Фразеология в контексте культуры. Монография / Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: Языки русской культуры, 1999. - С. 164-173. Объем работы - 0,6 п.л.

28. Ковшова, М.Л. Фразеология и дискурс: к постановке проблемы / М.Л. Ковшова // Фразеология-2000. Фразеология в дискурсах. Материалы конф. / Отв. ред. В.Т. Бондаренко. - Тула: ТПГУ им. Л. Толстого, 2000. - С. 88-89. Объем работы - 0,1 п.л.

29. Ковшова, М.Л. К «образной» типологии идиом: основное деление / М.Л. Ковшова // Языковое сознание: содержание и функционирование. Материалы ХIII Межд. симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. / Отв. ред. Е.Ф. Тарасов. - М., 2000. - С. 119. Объем работы - 0,1 п.л.

30. Ковшова, М.Л. У попа была собака: о лукавой поэтике докучной сказки / М.Л. Ковшова // Логический анализ языка. Семантика начала и конца. Сб. статей. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. - М.: Индрик, 2002. - С. 551-563. Объем работы - 0,8 п.л.

31. Ковшова, М.Л. К вопросу о культурной интерпретации фразеологизмов / М.Л. Ковшова // С любовью к языку. Сб. науч. трудов. Посвящается Е.С. Кубряковой. / Отв. ред. В.А. Виноградов. - М.; Воронеж: ИЯ РАН, ВГУ, 2002. - С. 311-314. Объем работы - 0,3 п.л.

32. Ковшова, М.Л. Идиома как культурный текст: опыт медленного чтения / М.Л. Ковшова // Фразеология и миропонимание народа. Материалы Международной научной конференции. В 2-х ч. Ч. 1. Фразеологическая картина мира. / Отв. ред. В.Т. Бондаренко. - Тула: ТПГУ им. Л.Н. Толстого, 2002. - С. 29-34. Объем работы - 0,4 п.л.

33. Ковшова, М.Л. Образ идиомы как результат отождествления: культурная этимология образа / М.Л. Ковшова // Форма, значение и функции единиц языка и речи. Материалы докладов Международной научной конференции: В 3-х ч. Ч.3. / Отв. ред. Н.П. Баранова. - Минск, 2002. - С. 30-32. Объем работы - 0,2 п.л.

34. Ковшова, М.Л. Культурная коннотация фразеологизмов: к постановке вопроса / М.Л. Ковшова // Русистика на пороге XXI века: проблемы и перспективы. Материалы Международной научной конференции 2002 г. - М.: Ин-т русского языка им. В.В. Виноградова, 2003. - С. 139-141. Объем работы - 0,2 п.л.

35. Ковшова, М.Л. «Вещный» компонент в составе фразеологизма: к вопросу о неслучайном попадании «вещи» в образ / М.Л. Ковшова // Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста. Материалы международного симпозиума. В 2 ч. Ч. 2. / Отв. ред. Н.Ф. Алефиренко. - Волгоград: Перемена, 2003. - С. 75-78. Объем работы - 0,3 п.л.

36. Ковшова, М.Л. Понятие красоты в русской фразеологии и фольклоре: внешние качества и внутренние свойства человека / М.Л. Ковшова // Логический анализ языка. Языки эстетики: концептуальные поля прекрасного и безобразного. Сб. статей. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. - М.: Индрик, 2004. - С. 613-620. Объем работы - 0,5 п.л.

37. Ковшова, М.Л. Ни кола ни двора: образ бездомного в русском фольклоре и фразеологии / М.Л. Ковшова // Культурные слои во фразеологизмах и в дискурсивных практиках. Монография. / Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 208-220. Объем работы - 0,8 п.л.

38. Ковшова, М.Л. Прецедентный текст в современном газетном заголовке как интеллектуальное развлечение / М.Л. Ковшова // Логический анализ языка. Концептуальные поля игры. Сб. статей. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. - М.: Индрик, 2006. - С. 421-428. Объем работы - 0,5 п.л.

39. Ковшова, М.Л. Фразеологизмы как «сжатые» тексты культуры в экспериментальном исследовании / М.Л. Ковшова // Речевая деятельность. Языковое сознание. Общающиеся личности. Материалы ХV Межд. симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. / Отв. ред. Е.Ф. Тарасов. - М.-Калуга: Эйдос, 2006. - С. 151. Объем работы - 0,1 п.л.

40. Ковшова, М.Л. (в соавт.) Большой фразеологический словарь. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / М.Л. Ковшова // Отв. ред. В.Н. Телия. - М.: АСТ-ПРЕСС Книга, 2006. - Объем авторской работы в словаре - 8,6 п.л.

41. Ковшова, М.Л. «Культурный код» как элемент культурной интерпретации фразеологизмов в лингвокультурологической парадигме исследования / М.Л. Ковшова // Славянские языки и культура. Материалы Межд. науч. конф. В 2 т. Т. 1. Знание. Язык. Культура. / Отв. ред. В.Т. Бондаренко. - Тула: ТПГУ им. Л.Н. Толстого, 2007. - С. 30-33. Объем работы - 0,3 п.л.

42. Ковшова, М.Л. О репрезентации культурных смыслов во фразеологии / М.Л. Ковшова // Проблемы представления (репрезентации) в языке. Типы и форматы знаний: Сб. науч. трудов. / Отв. ред. Е.С. Кубрякова. - М.-Калуга: Эйдос, 2007. - С. 224-232. Объем работы - 0,6 п.л.

43. Ковшова, М.Л. Лингвистическое комментирование как способ обнаружения речевого манипулирования (на примере одного публицистического текста) / М.Л. Ковшова // Язык средств массовой коммуникации как объект междисциплинарного исследования. Материалы II Межд. конф. МГУ им. М.В. Ломоносова. - М., 2008. - С. 236-237. Объем работы - 0,1 п.л.

44. Ковшова, М.Л. Ложь и фантазия в интерпретации студентов: анализ афористических высказываний / М.Л. Ковшова // Логический анализ языка. Между ложью и фантазией. Сб. статей. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. - М.: Индрик, 2008. - С. 471-480. Объем работы - 0,6 п.л.

45. Ковшова, М.Л. Об аллюзивных реакциях в экспериментальном исследовании фразеологизмов / М.Л. Ковшова // Психолингвистика в XXI веке: результаты, проблемы, перспективы. Тезисы XVI Симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. / Отв. ред. Е.Ф. Тарасов. - М.: Эйдос, 2009. - С. 220-221. Объем работы - 0,1 п.л.

46. Ковшова, М.Л. Эвфемизм как речевой акт: к постановке вопроса / М.Л. Ковшова // Горизонты современной лингвистики: Традиции и новаторство: Сб. в честь Е.С. Кубряковой. / Отв. ред. Н.К. Рябцева. - М.: Языки славянских культур, 2009. - С. 694-702. Объем работы - 0,6 п.л.

47. Ковшова, М.Л. Лингвокультурологическое направление во фразеологии: основные принципы и методы исследования / М.Л. Ковшова // Лингвострановедение: Методы анализа, технология обучения. Шестой межвузовский семинар по лингвострановедению. Москва, 17-18 июня 2008 г. В 2 ч. Языки в аспекте лингвострановедения: сб. научных статей. Ч. 1 / Под общей ред. Л.Г. Ведениной. Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) МИД России. - М.: МГИМО-Университет, 2009. - С. 20-27. Объем работы - 0,5 п.л.

48. Ковшова, М.Л. Символьный компонент в семантике фразеологизмов (на примере фразеологизмов с «пищевыми» словами-компонентами) / М.Л. Ковшова // Лингвострановедение: Методы анализа, технология обучения. Шестой межвузовский семинар по лингвострановедению. Москва, 17-18 июня 2008 г. В 2 ч. Особенности национальных кулинарных традиций: сб. научных статей. Ч. 2. / Под общей ред. Л.Г. Ведениной. Моск. гос. ин-т междунар. отношений (ун-т) МИД России. - М.: МГИМО-Университет, 2009. - С. 143-151. Объем работы - 0,6 п.л.

49. Ковшова, М.Л. Пищевой код в культуре и во фразеологии / М.Л. Ковшова // Язык, культура, общество. V Международная конференция. М., 24-27 сентября 2009 г. Тезисы докладов. В 2 т. Т. 1. М.: Московский ин-т иностр. языков; Вопросы филологии, 2009. - С. 164-165. Объем работы - 0,1 п.л.

50. Ковшова, М.Л. Проблема семантической неопределенности фразеологизмов в лингвокультурологическом освещении / М.Л. Ковшова // Русское культурное пространство. Материалы семинара Центра обучения русскому языку иностранцев при МГУ им. М.В. Ломоносова. М. (В печати). 0,5 а.л.

51. Ковшова, М.Л. Лингвокультурологический метод во фразеологии: Принципы моделирования / М.Л. Ковшова // Теоретические и прикладные проблемы лингвокультурологии. Сб. статей. Тула. (В печати). 0,5 а.л.

Размещено на Allbest.ru