Средства выражения оценочных значений в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина

5. Лексико-семантическая группа слов, называющих отдельные части человеческого тела, лекарства, болезни: борода, Прыщ, кадыки, рыло, цилиндр, глаз.

Стрельцы из молодых гонялись за нею (за стрельчихой Домашкой) без памяти, однако ж не враждовали из-за нее промеж собой, а все вообще называли «сахарницей» и «проезжим шляхом» (II, 354);

Оценочная метафора для Щедрина необходима не столько для многообразного представления явлений действительности, сколько для прагматической цели выражения ценностного отношения к обозначаемому данного языкового знака через его исходный образ, в котором могут сочетаться разные основания - в первую очередь, семантика внутренней формы, а также энциклопедические знания.

Выразителями метафорической оценки являются и окказиональные образования от прилагательных, где ценностное отношение усиливается особыми стилистическими приемами - антитезой словосочетаний, которая расширяет условия использования ассоциативного потенциала слова в контексте, способствует созданию дополнительного иронического значения в следующих примерах: «На торжество гласности и разума являются какие-то страшные чудовища, лишь заменившие мохнатость шапок - мохнатостью понятий, а узость панталон - узостью стремлений» (о провинциальных дворянах, «Сатиры в прозе»); «Так сказать, непромокаемость государственного человека», «определение детскости и недетскости розог»; «жизнь целого города с его официальною приглаженностью и внутренней неумытостью». Выразительность иронического контекста, приближающегося к сарказму, создается противопоставлением низкого, обыденного, конкретного - шапка, панталоны, промокнуть, умыться - высокому, важному, абстрактному: понятие, стремление государственный, официальный и др.

Метафорический характер словоупотребления производного в приведенных выше примерах определяет иронический диапазон использования окказиональных слов, узуальный, «безобразный» характер производного, напротив, детерминирует выражение саркастических намерений автора (едкая. язвительная насмешка).

3. Особую роль в лексическом фрагменте оценочной языковой картины Салтыкова-Щедрина играет агентив - имя лица, характеристика которого отражает его действия и признаки (Бахвалова, 1990) и предназначена для реализации прагматических функций: «Критерий общественной ценности человека лежит в основании эстетики Щедрина и определяет характер сатирической оценки воспроизводимых им типов» (Бушмин, 1976).

Для создания языковых портретов героев, выражения их отношения друг к другу и посторонним лицам, для лаконичной, емкой и выпуклой иронической характеристики персонажей в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина используется богатый арсенал агентивных имен - оценок: Исказители! Карикатуристы! возглашают близорукие люди. Но пускай же они укажут пределы глупого и пошлого, до которых не доходила бы действительность, пусть хоть раз в жизни сумеют понять u оценить то, что на каждом шагу слышит их ухо и видит их взор! (“Губернские очерки”).

«Свернутая» в прагмеме идея, целостное суждение дает возможность выразить категорические моральные, этические, эстетические, утилитарные нормы. Следует подчеркнуть при этом гиперболизацию морально-этических оценок в агентивах, негативное содержание которых остается также сильным, расположенным в оценочной зоне «очень плохо»: нахал, подлец, мерзавец, шалопай, делец, бабник, дурак, паскvда, каналья, негодяй. Эти аксиологические имена представляют собой ярлык, знак «неприятия» другого лица: Ну, доложу вам, я не вытерпел! «А вы, говорю, ваше превосходительство, верно и в ту пору канальей изволили быть!... ».

Характеризующие агентивы в языковой картине мира писателя реализуют различные основания оценок, но особенной воздействующей сатирической силой они отличаются в группе комплексной морально-этической и эмоционально-эстетической оценки поведения: в отрицательной сфере это пейоративные агентивы - бестия , каналья, бесстыдница, срамница, злодей, паскуда, прорва, прохвосты, шельма, идиоты, изверг, прохвост, бабник, прелюбодей , клеветник, душегуб, бездельная проходимица, подлец, буяны, oтшeльница, мерзавец, мерзавка, негодяйка, плут, шалопай, обидчик, хам, жид, разиня, простофиля, фалалей, рохля, фофан, мелкотня, мироед, бунтовщики и др.; оценки интеллектуальных способностей человека: дурак, дура, дурья порода, глупушка, невежи, невежды, безмозглые, неразвитый человек и др.; несущей осуждение как исходную эмоцию для осмеяния, уничтожающего и беспощадного, особенно в ситуации повтора, свойственного текстам писателя:- Чего прост! Дурак как есть! Дураком родился, дураком и умрет! Потому и учат. Кабы на дураков да не иметь, от них житья бы них на свете не было!

Одна из черт идиостиля писателя - употребление характеризующих (предикатных) агентивов в несвойственной им позиции субъекта, обеспечивающей прием гротеска: Ежели судить по рассказам летописцев, передающих только голые факты, то Феденьку пришлось бы, пожалуй, назвать злодеем. Но это уже по тому одному неnравда, что если б Феденька был заправский злодей, то обывателю Навозного невозможно было бы существовать.

Сочетание характеризующих агентивов в пространстве одного оценочного текста, приписывание агентиву-субъекту признаков агентива-предиката - особый прием писателя, усиливающий аффективный характер эмоциональной оценки как источника саркастического смеха: "Чтоб злодеи трепетали" - прекрасно! Но кто же сии злодеи? Злодеем может быть вор, но это злодей, так сказать, третьестеnенным злодеем называется убийца, но и это злодей лишь второй степени, наконец, злодеем может быть вольнодумец - это уже злодей настоящий, и притом закоренелый и нераскаянный.

Характеризующие агентивы формируют и особенное оценочное средство - систему собственных имен - фамилий в языковой картине мира Салтыкова-Щедрина, делая ее оценочный фрагмент логически стройным, завершенным, образным. Фамилии Негодяев, Проходимцев, Забулдыгин, Шелопутов, например, образованы от образных агентивов-прагмем с резкой степенью отрицательной оценки: негодяй -- «подлый, низкий человек» (СОШ, 403); проходимец - (презр., разг.) «мошенник, негодяй, прохвост»; забулдыга - «спившийся, беспутный человек» (3, 627, 198); Шелопутов - от шалопай - «бездельник, повеса» (3, 891,148). Имена собственные, которые, как известно, выделяются среди других слов языка своей неноминативностью, референтностью, попадая в текст сатирика, приобретают характерологическую значимость.

Имена-оценки в текстах Щедрина иногда сопровождаются кратким пояснением: «В соответствии своим фамилиям, Прижимайте думает, что Глупова поприжать надо, а Постукин мечтает, что все пойдет хорошо, когда он достаточно настучит Глупову голову».

Сатирический тон произведения, общая манера изображения героев, определенный настрой автора невольно заставляют читателя обратить внимание на семантику имени, задуматься над его значением. В большинстве случаев имена Салтыкова-Щедрина нередко имеют прозрачную семантику с отрицательной оценкой, но есть и такие фамилии, как, например, Головлевы, которые буквальной расшифровке не поддаются. Но у Даля зафиксировано немало слов, звучание и значение которых заставляет вспомнить Головлевых, их судьбу в романе: головнич, головствоватъ -- быть головою, начальствовать, управлять; головесить, головестничатъ - повесничать, слоняться; головничество - преступление и плата за него; тлеть - скудеть, нищать, беднеть, оголяться; голодеть - то же; головенъка, головешка, головка - обгорелое, обугленное полено.

В таком многозначном контексте выстраивается интересный смысловой деривационный ряд: господа головничающие, т. е. управляющие, хозяйничающие, головесят, повесничают, слоняются, идут на явные и тайные головничества, преступления, постепенно оскудевают, от былого их преуспеяния остаются жалкие головешки. Расширение семантики слова актуализирует негативный смысл имени собственного. Оригинально сочетаясь, парадигматические и синтагматические отношения создают словообразовательное гнездо, в котором фиксируются как модификационные (головка, головенъка, головешка и др.), так и трансформационные отношения (голова - головничатъ и др.).

Таким образом, анализ системы оценочных именований персонажа играет важную роль в раскрытии художественного образа и может быть использован для лингвистического или лингвостилистического исследования любого литературного текста.

В зависимости от характера оценки имена персонажей можно разделить на три группы.

1. Имена, особенно яркие по остроте своей сатирической семантики, образованные от прагмем с резко отрицательной, негативной оценкой: Негодяев (негодяй), Проходимцев (проходимец). Забулдыгин (забулдыга), Шелопутов (шалопай), Глупое (глупец), Балбесов (балбес), Обиралов (обирала), Проказников (проказник), Балаболкин (балабол) и т. д. Их оценочность заключена в семантике производящего слова и известна без контекста.

2. Имена, образованные от знаков-коннотации, употребляющиеся в переносном, метафорическом значении, гиперболически заостренные (порой находящиеся на грани гротеска) именования «власть имущих», оценка которых колеблется от легкой иронии до злого сарказма. К такому типу относятся: Прыщ, Баклан, Органчик, Зубатов, Давидов, Дыба, Долбня, Гвоздилов. Гранилкин, Отчаянный, Мазуля, Рогуля, Утробин, Трясучкин, и т. д.

Особую группу среди них составляют образования от лексико-семантической группы зоонимов: Змеищев, Удав, Скорпионов, Крокодилов, Беспартошный-Волк, Оболдуй-Тараканов, Кротиков, Козелков. Связанные с ними ситуации выражают оценку-осуждение и сарказм.

3. Наименования персонажей, отрицательная оценка которых создается средствами словообразования, в том числе сложением основ, наличием эмоционально-оценочных аффиксов. К этой группе относят: Зуботычин, Рылобейщиков, Насофеполежаева, Унеси-тымоегоре, Рукосгп-Пешехонский, Губошлепов, Пучеглазое, Голозадое, Толстолюбов, Мерзопупов, Слабосмыслов, Беспартошный-Волк, Бедокуров, Держиморда, Перехват-Залихватский, Угрюм-Бурчаев, Удар-Ерыгин, Клемантинка, Амальк,. Анелъка.

В Заключение отмечается, что оценочное именование персонажей, зоонимы. словообразовательное гнездо, высокая способность к производное: широкий потенциал коннотативности, зависящий от контекста, представляй собой одно из тех специфических средств выражения оценки, которые высокой степенью эффективности участвуют в формировании существенных' для идиостиля писателя параметров его индивидуального почерка, удачно гармонируя с общей направленностью его обличительно-сатирического ело: Оригинальные сравнения, использованные в плане характеристики как отдельных персонажей, так и общества в целом, позволяют говорить своеобразии языка оценок Щедрина - языка горького юмора и обличающей сатиры.

реализм лексический словообразовательный

Литература

1.Саввина Ю.В. Маркелова Т.В. Об одном из средств выражения оценки в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина // Вестник Московского государственного университета печати. - № 3 - 2005. - М.: Изд-во МГУП. - С. 32-40.

2.Саввина Ю.В. Оценочная номинация в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина // «Тебе, кооперация, потенциал и творчество молодых»: Материалы 47-й Международной научной конференции, посвященной 175-летию потребительской кооперации России. - М.: «Наука и кооперативное образование», Российский университет кооперации, 2006. -С. 239 -241.

3.Саввина Ю.В. Деривация как способ выражения оценочной картины мира в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина // Известия высших учебных заведений. Проблемы полиграфии и издательского дела. - № 4. - М., 2008. - С. 86-93.

4.Саввина, Ю.В., Агентив как способ выражения оценочной картины мира в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина // Вестник Московского государственного университета печати. - № 11. - 2008. - М.: МГУП. С. 5 - 11.

Размещено на Allbest.ru