Образ космоса в поэтическом слове К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Образ космоса в поэтическом слове К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева

Специальность 10.02.01 - русский язык

На правах рукописи

Биль Ольга Николаевна

Белгород - 2011

Работа выполнена на кафедре педагогики и методики начального образования Белгородского государственного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Туранина Неонила Альфредовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Бобунова Мария Александровна (Курский государственный университет)

доктор филологических наук, профессор Кошарная Светлана Алексеевна (Белгородский государственный университет)

Ведущая организация: Елецкий государственный университет им. И.А. Бунина

Защита состоится «28» апреля 2011 г. в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.015.03 по присуждению учёной степени кандидата филологических наук в Белгородском государственном университете по адресу: 308015, г. Белгород, ул. Победы, 85, зал заседаний диссертационного совета.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Белгородского государственного университета.

Автореферат разослан « » марта 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук, доцент Е.Н. Михайлова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

космический репрезентация поэтический тематический

Исследование механизма языкового воплощения реалий действительности в поэтическом тексте с точки зрения индивидуально-авторского восприятия мира является актуальным направлением современной лингвистической науки. Поэтическая модель мира, созданная художниками слова, многообразна и обладает рядом универсальных черт, выявляющих особенности национального менталитета и культуры, индивидуально-авторских способов интерпретации образов окружающей действительности в текстовом пространстве. Образ как результат отражения внешнего мира в языке неоднократно подтверждал свою продуктивность при описании специфики идиостиля, поскольку являет собой образование, аккумулирующее разнообразные признаки явлений, фрагментов окружающей действительности во всей полноте наглядно-чувственного восприятия, преломляющегося в художественном сознании.

Актуальность работы определяется ее связью с современными тенденциями в развитии лингвистических исследований, осмыслением одного из значимых фрагментов русской языковой картины мира, выявлением корпуса единиц, номинирующих космическое пространство в поэтических текстах авторов различных литературных направлений (импрессионизма, символизма, акмеизма), позволяющих представить объективный образ космоса в поэзии начала ХХ века. Космонимы неоднократно подвергались анализу в лингвистических исследованиях, однако описание космической лексики, как правило, носило фрагментарный характер и не охватывало определенного периода развития поэтического языка.

Объектом исследования являются номинации, репрезентирующие образ космоса в поэтическом мире К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева.

Предметом исследования являются структурно-семантические и функциональные особенности единиц, номинирующих космическое пространство в языке поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева.

Научная новизна диссертации состоит в комплексном лингвистическом исследовании и системном описании образа космоса в лирике поэтов различных литературных направлений одного временного периода (К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева). В работе новым является ориентация на изучение космического пространства с позиции художественного образа, отражающего наглядно-чувственное восприятие космоса, как первого этапа познания. Предлагаемый подход получил дальнейшее воплощение в исследовании системы образных средств, отражающих космическое пространство в лирических текстах поэтов начала ХХ века с учетом народных традиций в изображении космоса, трансформирующихся в авторском сознании. В работе установлена динамика функционирования космических наименований на протяжении всего творчества исследуемых авторов. Анализ художественных произведений поэтов, принадлежащих к различным литературным направлениям начала ХХ века (И. Анненский, А. Ахматова, К. Бальмонт, В. Брюсов, М. Волошин, Н. Гумилев, И Северянин, Ф. Сологуб, В. Хлебников, Н. Ходасевич, М. Цветаева), позволил определить круг авторов, в творчестве которых отразились общие тенденции использования номинаций космоса, а также высокая частотность в текстах исследуемых поэтов.

Цель исследования состоит в комплексном описании прямых и образных наименований космоса с позиций их структурно-семантического и функционального своеобразия в поэтических текстах К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева.

Поставленная цель исследования определила следующие задачи:

Определить состав тематических групп, репрезентирующих образ космоса в поэтическом слове К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева, с учетом культурологической специфики.

Выявить и описать особенности первичных (наглядно-чувственных) космических образов в лирических произведениях К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева.

Исследовать развитие образных значений космических наименований в поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева.

Проследить тенденции предпочтения космических номинаций в разные периоды творчества исследуемых авторов.

В работе были использованы следующие методы и приемы исследования: описательный метод, фрагменты полевого подхода, элементы компонентного анализа, приемы квантитативного анализа, контекстуальный анализ.

Методологической базой настоящего исследования стали работы:

- по теории образа: Р.А. Будагова, В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, Н.А. Илюхиной, Б.А. Ларина;

- по теории семантического поля: Л.М. Васильева, Ю.Н. Караулова, И.А. Стернина, И. Трира, Г.С. Щура;

- по теории образных средств: Н.Д. Арутюновой, Н.И. Бахмутовой, В.П. Григорьева, В.П. Москвина, Е.А. Некрасовой, Н.А. Тураниной, В.К. Харченко, М.И. Черемисиной.

Материалом исследования послужили номинации (82 наименования / 3670 словоупотреблений), извлеченные методом сплошной выборки из поэтических текстов К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева. Для сопоставительного анализа в ряде случаев привлекались произведения других авторов первой половины ХХ века (А. Блока, С. Есенина, В. Маяковского).

Основные положения, выносимые на защиту:

Образ космоса является важным фрагментом русской национальной картины мира, получившим отражение в системе поэтических ориентиров, культурных установок, определенном способе концептуализации действительности в поэзии. Лексика, номинирующая образ космоса в языке поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева, передает взаимосвязь традиционного (народного) и поэтического (индивидуально-авторского) восприятия космического пространства.

Репрезентанты образа космоса в поэтических текстах К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева представлены широким спектром единиц в прямом и переносном значении, связанных семантическим единством, структурными отношениями и объединенных в три тематические группы: «Общие обозначения космического пространства», «Небесные тела», «Небесная сфера».

Прямое номинирование космического пространства, составляющее 59% от общего количества единиц, представлено первичными образами космоса, возникающими в результате восприятия органами чувств. Наглядно-чувственные космические образы в поэтических текстах К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева лежат в основе прагматического компонента, представленного эмоциональной и эстетической оценкой космического пространства.

Вторичные космические образы, функционирующие в составе тропов и составляющие 41% от общего количества наименований, воспроизводят особое видение космоса, позволяющее выявить индивидуально-авторскую специфику образа космического пространства, обусловленную мировоззренческими взглядами К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева. Частотность функционирования космических образов в составе тропов исследуемого периода свидетельствует об их значимости, как для поэтического мира каждого автора, так и для русской поэтической картины мира в целом.

В поэтических текстах К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева прослеживается динамика использования космических наименований в разные периоды творчества. Космическая лексика доминирует в ранней поэзии исследуемых авторов, но в текстах каждого из них отмечается своя специфика употребления космических единиц в раннем и позднем творчестве. В лирике К. Бальмонта и М. Волошина наименования всех тематических групп преобладают в ранних произведениях (К. Бальмонт: раннее творчество - 92%, позднее творчество - 8%; М. Волошин: раннее творчество - 71%, позднее творчество - 29%). В поэзии В. Брюсова и Н. Гумилева космические лексемы превалируют в поздней лирике (В. Брюсов - раннее творчество - 47%, позднее творчество - 53%; Н. Гумилев - раннее творчество - 46%, позднее творчество - 54%)

Теоретическая значимость работы состоит в разработке методики описания целостного образа космоса с учетом прямых и образных употреблений номинаций космического пространства как компонента поэтической картины мира.

Практическая значимость. Предлагаемый в исследовании подход при анализе образа космоса может применяться при описании других образов окружающей действительности в художественном тексте. Материалы, наблюдения, сделанные в работе, работы могут найти применение при чтении курсов «Лингвистический анализ художественного текста», «Стилистика», при разработке спецкурсов, посвященных изучению языка поэзии ХХ века, а также при подготовке лексикографических изданий.

Апробация работы. Основные результаты диссертации излагались в докладах на международных научных конференциях «Актуальные проблемы функционирования и развития лексики славянских языков» (Мозырь, 2004), «Грамматические категории и единицы: синтагматический аспект» (Владимир, 2005), «Жизнь провинции как феномен духовности» (Нижний Новгород, 2005), «PH.D. THESIS 2009» (Ялта, 2009), «Русский язык и литература в Украине: проблемы изучения и преподавания» (Горловка, 2009), «Научное наследие А.А. Потебни в контексте развития европейской филологической мысли IX - XXI вв.» (Харьков, 2010), «Шестые международные кирилло-мефодиевские научно-педагогические чтения» (Армавир, 2010), «Фразеология, познание и культура» (Белгород, 2010), «Языковые измерения: пространство, время, концепт» (Москва, 2010); на Всероссийской конференции «IХ литературно-педагогические Лихановские чтения» (Белгород, 2009); на региональных научно-практических конференциях «Слово в контексте народной культуры» (Белгород, 2005), «Проблемы концептуализации действительности и моделирования языковой картины мира» (Архангельск, 2009).

По теме диссертационного исследования опубликовано 16 работ, в том числе три в журналах по списку изданий, входящих в перечень ВАК, монография (в соавторстве), статья в зарубежном издании.

Структура исследования определяется поставленными задачами. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка сокращений, Списка использованной литературы, Списка словарей, Списка источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается общая характеристика работы, обосновывается выбор темы, определяются цели, задачи, методы, предмет исследования, отмечается научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации основных положений диссертации.

Первая глава «Предметно-тематическая репрезентация космического пространства в поэтических текстах К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева» посвящена описанию специфики языкового выражения космоса в поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева.

В параграфе 1.1. рассматриваются различные аспекты исследования образа, отмечается общее состояние и степень изученности проблемы, описывается специфика репрезентации образа космоса в филологических исследованиях, прослеживается значимость космического пространства для русской ментальности.

В лингвистике существует ряд работ, рассматривающих образ в различных аспектах на материале языка и художественного текста (Геймбух, 1995; Илюхина, 1999; Мирсаетова, 2004; Белякова, 2005; Грибач, 2005; Лобкова, 2005;, Милехина, 2006; Уде, 2008; Коптякова, 2009), в соответствии с чем наметилось несколько подходов в трактовке образа: образ - категория сознания, мышления, образ - лексико-семантическая категория, образ - категория текста. В связи с этим перспективным является изучения понятия «образ» в совокупности его прямых и образных средств экспликации. Такой ракурс исследования позволяет осуществить целостный анализ образа как лингвистической категории.

Космос как важный фрагмент национальной картины мира имеет особую значимость как для всех носителей языка в целом, так и для отдельной языковой личности, что подтверждается перманентным вниманием художников слова к космическому пространству как составной части природы, духовно-нравственного потенциала личности (Шаповалова, 1983; Жукова, 1992; Дмитриевская, 2004; Аникейчик, 2008), а также присутствием космических образов в различных жанрах устного народного творчества (пословицах, поговорках, загадках, приметах), во фразеологизмах, что формирует совокупный образ космического пространства в языковой национальной картине мира.

В современных лингвистических исследованиях «космос» анализируется с точки зрения механизма построения концептов космических объектов, их словесно-образной специфики изображения. Наличие фрагментарного описания космического пространства создает предпосылки детализированного, обобщенного исследования образа космоса, представляющего собой образование, состоящее из первичных наглядно-чувственных образов, актуализирующихся в прямой номинации, и вторичных образов, функционирующих в составе тропов в лирике поэтов различных литературных направлений определенного временного периода: импрессионизма, символизма, акмеизма.

В параграфе 1.2. представлена концептуально-тематическая характеристика номинаций космоса в поэзии исследуемых авторов.

В поэтическом слове К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева наименования космоса объединяются в соответствии с полевой организацией лексики парадигматическими, синтагматическими, деривационными отношениями. Слова-доминанты (космос, солнце, луна, небо) отражают общие свойства, а номинации солнечная система, закат, рассвет, новолуние, Венера, Марс, дождь, радуга, зенит обладают дифференциальными семантическими признаками, что позволяет объединить слова в ТГ, ТП, ТО с учетом синонимических и деривационных отношений.

Космическое пространство в поэтических текстах К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева номинируется 82 единицами в 3670 словоупотреблениях, которые объединяются в три ТГ: «Общие обозначения космического пространства»: вселенная, мир (-ы), мирозданье, космос, галактика, солнечная система, система звезд, «Небесные тела»: звезда, солнце, луна, луч, закат, заря, Земля, планета, рассвет, созвездие, светило, комета, Венера, Млечный Путь, Большая Медведица, метеор, восход, Марс, Орион, Сатурн, новолуние, Геракл (Геркулес), Плеяды, Скорпион, Вега, Весы, Полярная Звезда, Сириус, Юпитер, Меркурий, Гидра, Телец, «Небесная сфера»: небо, зенит, облако, туча, дождь, молния, гроза, гром, зарница, радуга, снег, орбита, зарево, ливень, надир, зодиак, град), которые в свою очередь членятся на ТП, ТО. Широкий состав средств лексической экспликации космического пространства в поэтических текстах позволяет говорить о значимости космоса в поэтической картине мира авторов одного временного периода, а также в идиостиле отдельной языковой личности.

В лирике К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева можно наблюдать определенную динамику употребления космических наименований в раннем и позднем творчестве. В целом космическая лексика доминирует в ранних произведениях поэтов, где преобладают номинации всех ТГ, что представлено в графике 1 «Космическая лексика в поэтическом слове К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева (ранний и поздний периоды творчества)».

График 1. Космическая лексика в поэтическом слове К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева (ранний и поздний периоды творчества)

В индивидуально-авторской картине мира каждого анализируемого поэта космическая лексика превалирует в различные периоды творчества: в лирике К. Бальмонта и М. Волошина - в ранних произведениях, в поэзии В. Брюсова и Н. Гумилева - в позднем творчестве, что отражено в графике 2, рис. 1 «Космические номинации в раннем творчестве К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева», рис. 2 «Космические номинации в позднем творчестве К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева».

График 2, рис. 1. Космические номинации в раннем творчестве К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева

График 2, рис. 2. Космические номинации в позднем творчестве К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева

Квантитативный анализ наименований каждой ТГ показал, что наиболее представленными в поэзии рассматриваемых авторов являются ТГ «Небесные тела» (58 наименований / 2079 словоупотреблений), «Небесная сфера» (17 наименований / 1318 словоупотреблений), что позволяет определить наиболее значимые космические единицы в творчестве К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева, выявить специфику общего, характерного для художественных произведений поэтов, а также индивидуально-авторского употребления космических единиц в текстовом пространстве.

Рассмотрим ТГ «Небесные тела» как одну из наиболее репрезентируемых в поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева. Наименования в рамках данной ТГ объединяются общей семой 'небесное тело', дифференциальными признаками, позволяющими внутри ТГ выделить более мелкие объединения (ТП, ТО), являются семы: 'общее обозначение небесного тела', 'относящийся к солнцу', 'относящийся к луне', 'название небесных тел', в соответствии с чем в ТГ выделяются: ТП «Общие обозначения небесных тел», «Светила и явления, связанные с ними», ТО «Звезды, планеты, их совокупность». Наименования ТГ «Небесные тела» относятся к разным лексико-грамматическим классам слов, среди которых представлены: имена существительные (звездица, звездность, звездозаконник, звездоликость, звездник, звездочет, лунность, подлунная, полномесяц, лучистость, закатность), имена прилагательные (звездный, беззвездный, звездоокий, звездотканый, звездно-зыбкий, планетный, беспланетный, кометный, созвездный, солнечный, солнце-слепительный, солнечно-рыжий, безлунный, лунно-сонный, олуненный, месячный, новолунный, закатный, предзакатный, закатно-разноперстый, празднично-закатный, пламенно-закатный, рассветный, предрассветно-прохладный, заревой, лучистый, ласкательно-лучистый), наречия (звездно, звездисто, всезвездно, звездоцветно, по-солнечному, лучисто, лучезарно), глаголы (вызвездить, озвездить, звездиться, зазвездиться, лучиться). Дериваты-неологизмы в поэзии анализируемых авторов указывают на перцептивные особенности небесных тел, приобретающие в контекстах оценочное значение.

В идиостиле поэтов начала ХХ века прослеживается культурологическая маркированность при изображении образов небесных тел, которая репрезентируется в синонимических отношениях. Образ дневного светила в поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева осмысливается с позиций народной культуры. В основе создания образа солнца актуализируются представления славян о солнце как о колесе, щите, диске, образ солнца-колеса является одним из наиболее древних общеславянских образов: во мне стихи поют - не в преломленье дня, когда блестящий Шар начнет к морям спускаться (Бальм., 1908); Париж! Париж! К какой плывет судьбе Ладья Озириса в твоем гербе с полночным грузом солнечного диска (Волош., 1915).

Фольклорные космические образы («солнце красное», «солнце ясное», «красно солнышко», «месяц светлый», «месяц ясный», «луна-девица», «луна-печальница», «луна-купальница») в рамках исследуемого материала вступают в полемику с индивидуально-авторскими особенностями мировосприятия художников слова небесных светил, в результате чего в текстах начала ХХ века функционируют амбивалентные космическое образы.

Параграф 1.3. посвящен анализу перцептивной и прагматической составляющих при создании образа космоса в языке поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева. Как первый этап познания образов окружающей действительности перцепция является значимым компонентом художественного восприятия реалий действительности, важную роль перцептивного компонента при создании образов мира отмечали многие современные исследователи (Некрасова, 1995; Макеенко, 1999; Невзглядова, 2000; Пархоменко, 2000; Карасев, 2001; Носовец, 2002; Анисимова, 2003; Тугушева, 2003; Карташова, 2004; Осколкова, 2004; Атаманова, 2006).

Перцептивная составляющая образа космоса, заключающаяся в концептуализации физических свойств космических объектов, базируется на различных сферах восприятия, в связи с чем первичные наглядно-чувственные космические образы в поэтических текстах К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева рассматриваются с учетом модусов перцепции: зрения (зрительные образы), осязания (осязательные образы), слуха (звуковые образы), обоняния (обонятельные образы), вкуса (вкусовые образы). Такой подход анализа наглядно-чувственных космических образов в единой системе всех составляющих первичного восприятия отражает объективно существующую, целостную картину космоса в поэтическом пространстве.

Зрительные космические образы в поэзии авторов начала ХХ века наиболее частотны, они охватывают приблизительно 85% контекстов и представлены следующими субмодусами: наличие / отсутствие объектов космического пространства; внешний вид объекта (форма, размер, цвето-световая характеристика); движение небесных тел; количество объектов космического пространства. Наличие / отсутствие образов космического пространства с точки зрения языковой вербализации в поэтической речи выражается по-разному: глаголами, глагольными формами, наречиями, служебными частями речи: ночь без луны и без звезд бесшумно свершает свой путь (Бальм., 1894); уже за горы канул месяц (Брюс., 1913); еще не наступил рассвет (Гумилев, 1919).

Восприятие внешнего вида как второй этап познания космоса номинируется такими физическими параметрами, как: форма, размер, цвето-световая характеристика. Геометрическая форма образов космического пространства номинируется лексемами круг, шар (шарик), эксплицирующими объективную форму объектов, а также наименованиями полный (в сочетании «полная луна»), диск, имплицитно выражающими форменные показатели небесных тел: не так ли полная луна встает из темных чащ (Гум., 1908); как странно! Круг луны (Брюс., 1923). Средства экспликации негеометрической формы разнообразны, например: языковой репрезентацией объективно существующей формы космических объектов являются единицы серп, рог, дуга, отражающие реальное, коллективное представление о космических образах и имеющие строго закрепленную сочетаемость с космическими наименованиями: серп луны молодой… ярко видится мне (Бальм., 1903); тучка тонкая привесится к золотому рогу месяца (Брюс., 1911). В основе формы космических объектов, уподобляющейся другому объекту реальной действительности, лежит поиск аналогий образов космоса с реалиями окружающего мира: над зеркальной влагой Океана - грозди солнц, созвездий виноград (Волош., 1904); меркнет огненное золото, скрыто облачным плащом (Брюс., 1913). Космические номинации в таких фрагментах функционируют в метафорических контекстах.

Описание размера образов космоса в поэзии анализируемых авторов представлено широким спектром имен прилагательных и некоторыми именами существительными (большой, крупный, огромный, безграничный, беспредельный, бесконечный, малый, маленький, широкий, длинный, тонкий, узкий, громада, мелочь), в значении которых отмечается оппозиция семантических компонентов: 'большой, очень большой' / 'маленький': пусть звезды малые и крупные тебя кропят, пронзая тьму (Брюс., 1916); солнце ко мне проникает приветливо длинным лучом (Брюс., 1919).

Колоративная лексика, характеризующая космическое пространство в языке поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева, является одним из значимых фрагментов поэтической картины мира и представлена десятью «чистыми» цветообозначениями: синий, голубой, оранжевый, черный, белый, серый, зеленый, красный, желтый, фиолетовый. Несмотря на то, что колоративная лексика, описывающая космическое пространство, активна в лирике всех анализируемых поэтов, цветовое восприятие космоса каждым автором индивидуально, что проявляется в предпочтении колоративов той или иной группы при описании космоса. Так, В. Брюсов - поэт красного и синего цвета, К. Бальмонт предпочитает группу желтого цвета, в поэтических текстах Н. Гумилева нет ярко выраженного тяготения к какому-то одному цвету, цветовая гамма М. Волошина представлена традиционными цветообозначениями космического пространства.

В поэтических текстах К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева можно проследить тенденции предпочтения цветовых репрезентантов космоса в различные периоды творчества. Общей тенденцией цветового воплощения космического пространства в поэтических текстах является доминирование колоративов в ранней поэзии, где представлено наибольшее количество цветовых номинаций и их оттенков.

Группа номинаций красного цвета является одной из доминирующих при описании космоса в поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева. Колоративный ряд красного цвета актуализируется посредством двух оттеночных обозначений: ярко-красный, реализованный в поэтических текстах прилагательными алый (перламутрово-алый, рдяный), червонный, пурпурный; светло-красный, номинирующийся в поэтических текстах цветообозначением розовый (розоватый, слабо-розовый): много есть у пурпурных небес… - и загадок, и тайн, и чудес (Брюс., 1895); священны чары рдяного заката (Брюс., 1914); в море просвет янтаря и кровавый кораллов лес, иль то розовая заря утонула сойдя с небес (Гум., 1920). Преобладает в семантике обозначений красного цвета символическое значение, наименования вариантов оттеночных обозначений (особенно пурпурный, рдяный) указывают на царственность, величие, высшую красоту космоса.

Осязательные образы космического пространства амбивалентны, они создаются двумя видами воздействия. Воздействие, оказываемое со стороны космических объектов и явлений, выступающих субъектом воздействия, и объективно существующее в окружающей действительности, описываемое кругом лексем, объединенных семой 'горячий/очень горячий' (жечь, прожечь, палить, опалить, жгучий, горячий, жаркий, палящий): утром меня солнце опалит без жалости (Брюс., 1909); солнце жжет высокие стены, крыши (Гум., 1915). Реализация воздействия, направленного на космический объект, который в данном случае сам является объектом воздействия, осуществляется в поэтических текстах широким спектром глагольной лексики, объединенной «осязательным» компонентом (вонзать, бить, пронзать, резать, протыкать): грозовые пронзать облака (Гум., 1912); в звезды око вонзал глубоко (Брюс., 1922). В таких фрагментах космические единицы функционируют в составе метафоры.

Языковой вербализацией слухового восприятия космического пространства являются лексемы, репрезентирующие сему 'звук' (зов, гуденье, говор, звук, отзвук, шум, звон, голос, рев, визг, аккорд, созвучие): заката звуки нежные (Бальм., 1916); молний визги (Брюс., 1920). Обонятельные и вкусовые образы космоса номинируются незначительным количеством единиц и функционируют в идиостиле отдельных авторов: обонятельные - в поэзии К. Бальмонта, вкусовые - в лирических произведениях М. Волошина: солнце пахнет травами, свежими купавами (Бальм., 1900); горькое солнце опускается (Волош., 1910).

Прагматическая составляющая художественного познания космического пространства в поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева базируется на перцептивных космических образах и неразрывно с ними связана. В рамках исследуемого материала прагматический компонент рассматривается как оценочный, выражающий авторское, субъективное восприятие космоса в соотношении с идеализированной, нормативной картиной мира. Как показывают наблюдения над фактическим материалом, прагматическая информация в текстовом пространстве эксплицирована эстетической и эмоциональной оценкой.

Эстетическая оценка объединяет контексты, в которых реализуется сема 'то, что вызывает восхищение', преобладающими здесь становятся следующими семантические оттенки: 'очень красивый, восхитительный, поражающий красотой, небывалый, удивительный, редкостный, величественный': и только небо прекрасное - всегда голубое (Брюс., 1896); прекрасен небосклон (Бальм., 1903); над ним ослепительных звезд явление (Гум., 1908). Для реализации эмоциональной оценки в рассматриваемых поэтических текстах используются несколько видов контекста, базирующихся на эмоциональных компонентах, противопоставленных с точки зрения сем 'положительная эмоция' / 'отрицательная эмоция'. Первый тип контекстов объединяется эмотивным смыслом 'радость', фиксируемым в лексических единицах: восторг, вдохновение, радость, ликование, радостный, веселый, ликующий, восторженный: и безумец не в силах постичь отдаленный восторг Мирозданья (Бальм., 1897); ликующий месяц над донями до глубин заповедных проник (Брюс., 1921). Второй тип контекстов представлен фрагментами, выражающими эмотивный смысл 'грусть', являющийся стержневым компонентом семантики наименований: печальный, скорбный, грустный, горестный, грусть, печаль, скорбь: скорбны тучи (Бальм., 1894); печальные скрылись зарницы (Гум., 1908) и эмотивным смыслом 'страх', репрезентантами которого выступают имена существительные беда, ужас, страх, тревога и имена прилагательные хищный, враждебный, разгневанный, дикий, беспощадный, мрачный, жестокий, грозный, злой, зловещий, суровый, неприветливый, в значении которых компонент 'страх' имеет имплицитное выражение: от мрака разгневанных туч затуманились хмурые горы (Бальм., 1896); под солнцем, злым и страстным (Волош., 1901). Многообразие эмотивных смыслов, демонстрирующих модель построения эмоциональной оценки: «космический образ - носитель, субъект эмоции», сопряженную с наглядно-чувственными образами, свидетельствует о неразрывной связи перцептивной и прагматической информации при поэтической репрезентации космического пространства.

Вторая глава «Образное воплощение космического пространства в поэтических текстах К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева» посвящена анализу образных реализаций номинаций космоса в поэзии начала ХХ века.

Вторичные космические образы, выступающие как один из способов создания поэтической картины мира и основанные на поиске аналогий и уподоблений познаваемых явлений, функционируют в составе тропеических средств, среди которых доминируют сравнение, олицетворение, метафора. Соотношение прямых и образных употреблений в поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева составляет: 59% - прямая номинация, 41% - переносные словоупотребления, среди них: сравнение - 16%, олицетворение - 12%, метафора - 10%, другие образные средства - 3%, что отражено в диаграмме «Прямые и образные космические номинации в языке поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева».

Сравнение доминирует в поэзии К. Бальмонта (48%), В. Брюсова (59%), Н. Гумилева (44%), в произведениях М. Волошина преобладает метафора (42%), так же, как и в поэтическом творчестве А. Блока, С. Есенина, В. Маяковского (Туранина 2009). В образных контекстах задействовано большое количество космических наименований, сопоставительный анализ функционирования космической лексики в составе тропов в поэтическом слове К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева показал, что наибольше количество космических единиц функционирует в структуре сравнения - 34 наименования, в олицетворяющихся контекстах - 27, в метафоре - 24.

Активное функционирование космических единиц в составе сравнения связано с тем, что наименования космоса создают широкое поле для образных сопоставлений на разных основаниях объектов и явлений действительности. Олицетворяющиеся космические номинации отражают мифопоэтическую традицию одушевления окружающего мира. Метафорические употребления, актуализируемые в поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева, составляют, в большей степени, традиционные номинации, чаще общепоэтические: звезда любви (В. Брюсов, И. Северянин, А. Ахматова, А. Пушкин), солнце духа (К. Бальмонт, Н. Гумилев, И. Северянин), луч любви (В. Жуковский, В. Петров, А. Толстой, К. Бальмонт, В. Брюсов), радуга любви (Ф. Тютчев, Я. Полонский, А. Фет, В. Брюсов) (Словарь языка поэзии, 2004).

Диаграмма «Прямые и образные космические номинации в языке поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева»

Анализ космических единиц, функционирующих в составе тропов, предполагает выявление структурно-семантических особенностей, а также специфику их функционирования в поэтическом тексте.

В параграфе 2.1. исследуется сравнение как способ отражения образа космоса в поэзии анализируемых авторов. Сравнение является одним из продуктивных приемов образной репрезентации космического пространства, в лингвистической литературе имеется много работ, отражающих постоянный интерес исследователей к изучению данного изобразительного средства (Остренкова, 2003; Шевченко, 2003; Волкова, 2004; Левина, 2006; Панкова, 2006; Разуваева, 2009; Туранина, 2010). Структурные компоненты сравнения (предмет сравнения, образ сравнения, основание сравнения) реализуются в поэтических текстах К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева посредством лексико-грамматических категорий, отражающих их сущность и функцию в процессе познания окружающей действительности.

Предмет сравнения в поэзии представленных авторов выражен наименованиями всех ТГ, однако наиболее частотными являются номинации ТГ «Небесная сфера» и ТГ «Небесные тела» (небо, облако, дождь, туча, зарница, солнце, луна (месяц), звезда, комета, закат, заря, луч, Млечный Путь, Южный Крест): висит, как полог, свод небес (Брюс., 1895); как мертвое око, луна (Бальм., 1901); зарница, как синяя птица (Волош., 1904); и кометы, как волки (Гум., 1908). Анализ сравнительных конструкций показал наличие устойчивых сравнительных формул соотношения предмета сравнения (космического наименования) и образа сравнения, среди которых выделяется два типа:

1) соответствия, характерные для поэзии всех авторов: небо КАК, ТОЧНО синева, медь, арка, круг, купол; солнце КАК, ТОЧНО кровь, красный шар, алмаз; звезда КАК крупный горох, алмаз, горсть жемчужин; заря СЛОВНО кровь, медь, знамя; закат КАК пламя; облако КАК серые громады, серый дым: я вижу солнце, солнце, солнце, красное, как кровь (Бальм., 1895); звезды как горсть жемчужин горят (Брюс., 1914); по небу желтому, как медь (Гум., 1914). В таких контекстах аналогии построены на основе свойств и качеств космоса и берут истоки в народной традиции изображения космического пространства.

2) соответствия, функционирующие в идиостиле того или иного из поэтов: К. Бальмонт - облако КАК льдины, гирлянды; туча КАК, СЛОВНО нега, паутина; луна КАК мертвое око; комета КАК волки; В. Брюсов - звезда СЛОВНО скважина; закат КАК пятнышко щеки; луна (месяц) КАК монета, зверь; небо КАК полог; солнце КАК печать; М. Волошин - солнце КАК шмель, паук; космос КАК чулок; вселенная КАК негатив; луна ТОЧНО кокон; Н. Гумилев - солнце КАК сердцевина; луна КАК песни, рать; облако КАК дракон; месяц КАК яд; заря КАК знамя: как полог, свод небес (Брюс., 1895); тучка словно воздушная нега воздушней нагорнего снега (Бальм., 1897); в туманах луна, точно кокон (Волош., 1906); увидя в небе облако, распластавшееся, как дракон (Гум., 1918). Субъективно-образное видение космоса опирается на соотношение космических образов с зооморфными образами, в основе аналогий зачастую лежат перцептивные показатели.

Образ сравнения в поэзии анализируемых авторов номинируется широким диапазоном лексем, однако доминантными являются наименования: звезда, луна (месяц), солнце, облако, туча: ты, дева КАК звезда, луна; мать КАК звезда; образ (твой, милый) КАК луна, звезда; одиночество КАК звезда; стыдливость, истома КАК луна; тоска, печаль КАК звезда; любовь КАК звезда, месяц; проходить, кружиться КАК облака; качаться КАК туча; красивые, прекрасные КАК облака; жизнь, мечта, равнодушье, мечта, грезы КАК солнце: какие-то грезы, как солнца, зашли (Брюс., 1895); ваш образ - как звезда (Бальм., 1906); любовь, как месяц, просияла (Волош., 1919, 1929).

В процессе исследования сравнительных конструкций нами были выявлены соответствия предмета сравнения и образа сравнения (космического наименования), характерные для лирики отдельного поэта: К. Бальмонт - яблоки КАК луна; трава, душа КАК звезды; В. Брюсов - скважины, водоросли КАК звезды; слова КАК облака; М. Волошин - тыква, морковь КАК солнце; лик КАК луна (месяц); Н. Гумилев - глаза, костры КАК, ТОЧНО звезды; маятник, мост КАК луна (месяц); город КАК солнце; горы КАК тучи, облака: как звезды многочисленные травы (Бальм., 1903); и маятник, недвижный, как луна (Гум., 1909). Многообразие индивидуально-авторских соотношений космических образов с конкретными предметами, артефактами, явлениями окружающего мира, соматизмами, представителями животного и растительного мира свидетельствует о значимости их в системе поэтических текстов каждого из поэтов.

Основание сравнения, выражающее ключевые для поэтического мировосприятия признаки предмета и образа сопоставления, в поэтических текстах К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева может быть словесно обозначено либо не иметь вербального выражения. В соответствии с этим выделяются конструкции с эксплицитно выраженным основанием сравнения, при этом оно может быть словесно обозначено в предмете сравнения, в образе сравнения, в предмете и в образе одновременно, и имплицитным основанием сравнительных аналогий.

Эксплицитно выраженное основание сравнения репрезентируется лексемами, обозначающими общие для предмета и образа признаки, свойства, действия. Исходя из категориального значения таких лексем можно выделить следующие типы конструкций:

- конструкции, в которых основание сравнения мотивировано широким спектром имен прилагательных, выражающих перцептивный признак, эстетическую и эмоциональную оценку: прекрасны, как гроза, они (стихи) нахлынут вдруг (Волош., 1896); пред красными, как зарево, шатрами (Гум., 1916); как небо, миг мрачен (Брюс., 1922).

- конструкции, в которых в качестве языковой репрезентации основания сопоставления используются глаголы движения, глаголы, обозначающие наличие / отсутствие чего-либо, глаголы, передающие звуковую и световую характеристику: его душа качается, как туча (Бальм., 1903); но, как звезды небес, исчезаешь ты (Брюс., 1915); ты сияешь, как луна (Гум., 1918).

Сравнительные структуры с имплицитно выраженным основанием сравнения номинируются небольшим количеством контекстов (13%) и представлены поэтическими фрагментами, в которых общий признак сопоставления очевиден, основание аналогий легко восстанавливается: как солнца тыква и морковь (Волош., 1904); время шло, как снег, как хлопья снега (Бальм., 1906), а также контекстами, в которых основание сравнения неоднозначно и может быть интерпретировано по-разному: и где сошлись дороги, ваш образ (о богатырях) - как звезда. Богатыри, вы, боги, вам жить и жить всегда (Бальм., 1906); Ромул и Рем взошли на гору…Ромул сказал: «Здесь будет город». «Город, как солнце», - ответил Рем (Гум., 1908).

В поэтических текстах исследуемых авторов сравнения, включающие космические номинации, могут быть союзными и бессоюзными. Союзные, т.е. имеющие языковое оформление (союзы как, словно, точно, чем) двух сопоставляемых образов, репрезентируются двумя моделями:

- одиночными, представляющими собой сочетания: союз + существительное, союз + предлог + существительное (такая конструкция не характерна для поэзии В. Брюсова): я как туча блуждаю (Бальм., 1903); мы о них мечтаем, как о лунах (Гум., 1918 - 1921).

- распространенными, представляющими собой сочетание союз + прилагательное + существительное, союз + существительное + существительное, союз + существительное + предлог + существительное, союз + прилагательное + существительное + существительное, союз + простое предложение: но как свет звезды вечерней, светят водоросли дна (Брюс., 1902); только редкие души, как луч Алтаира (Брюс., 1908); стать вольным и чистым, как звездное небо (Гум., 1908).

Структуры, в которых предмет и образ сравнения не связаны сравнительными союзами, реализуются:

- сравнительными конструкциями с творительным сравнения, где образ сравнения может быть выражен: именем существительным, существительным + прилагательное: но звездой сияет мне твой образ милый (Волош., 1897); сияешь ты белой звездой (Гум., 1907).

- сравнительными конструкциями со сравнительной степенью прилагательных с существительным, с существительным и прилагательным (в поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова), с двумя существительными (в поэтических текстах В. Брюсова, Н. Гумилева): выше радуги священной встанет зарево огня (Брюс., 1901); как мне вспыхнуть светлее зари (Бальм., 1903); дал слону он клыки, что белее облаков неба (Гум., 1918).

- сравнительными конструкциями со словами, в лексическом значении которых содержится указание на операцию сравнения: ты будь подобен молниям и тучам, бегущим по нетронутым путям (Бальм., 1900); будь подобен облакам (Брюс, 1902); она живет в немыслимом саду, в дворце, похожем на звезду (Гум, 1918).

Функциональная направленность образов в структуре сравнения связана с темами любви, страдания, смерти: как пена морская, на миг возникая, погибнет, сверкая, растает дождем, - мы, дети мгновенья, живем для стремленья, и в море забвенья могилу найдем (Бальм., 1897); срывать цветы, мгновенные, как маки, впивать лучи, как первую любовь, упасть и умереть, и утонуть во мраке (Брюс., 1902); с мотивами красоты, умиротворения, счастья: душа… исполнена дум несказанных, тех чувств, для которых названия нет, и той красоты бесконечной, что, вспыхнув, зарницею вечной, сияет потом (Бальм., 1894); яркое солнце - без прежней мятежности, дождь - словно капли струящихся рос. Запах в цветах доцветающих роз. В сердце родник успокоенной нежности, счастье - без ревности, страсть - без угроз (Брюс., 1901), с созданием противоречивого образа человека: ты была как оазис в пустыне, ты мерцала стыдливой звездой, и тебе, недоступной богине, отдавал я мечту за мечтой (Бальм., 1895); и над полем, и над бездной облака зарей горят. Будь же тучкой бесполезной, как она лови закат (Брюс., 1902); жертвой будь же голубой, предрассветной… В темных безднах беззвучно сгори… И ты будешь звездою обетной, возвещающей близость зари (Гум., 1905).

В параграфе 2.1. представлены результаты исследования олицетворяющихся космических образов в поэтическом слове К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева.

Олицетворение - термин, неоднозначно трактуемый в современной литературе: Н.И. Бахмутова, Н.О. Гучинская, В.П. Ковалев, С.К. Константинова Е.А. Некрасова, Н.Н. Ничик. В настоящей работе под олицетворением понимается самостоятельный троп, состоящий в приписывании неодушевленным предметам признаков и свойств живых существ. Анализ контекстов, состоящий в установлении круга олицетворяющихся космических номинаций, показал наиболее персонифицируемые космические наименования: солнце, луна (месяц), звезда, небо, туча, облако, луч, заря: луна глядит на город, на равнины, на нас (Гум., 1913); только звезды глядят молитвенно, но и они насмешливо судят (Брюс., 1920). В олицетворении данных космических образов наблюдается следование поэтов традициям славянского мировосприятия в изображении небесной сферы.

Катализатором олицетворения, выражающим олицетворяющие признаки в текстовом пространстве, выступают глаголы-персонификаторы (а также глагольные формы), которые на основе семантических признаков объединяются в пять групп: глаголы говорения (речи), глаголы, обозначающие эмоциональное состояние, глаголы зрительного восприятия, глаголы состояния, глаголы движения.

В поэзии К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева доминируют глаголы эмоциональных состояний, представленые широким диапазоном лексем, которые подразделяются на две подгруппы:

1. Глаголы, непосредственно обозначающие то или иное эмоциональное состояние, имеющие ведущую сему 'указание на конкретное эмоциональное состояние': грустить, ликовать, стыдиться, омрачаться, смутиться, печалиться, лелеять, нравиться, радоваться, восторгаться, ликовать, завидовать. В толковании глаголов данной подгруппы могут актуализироваться и другие семантические оттенки: сема 'быть в подавленном состоянии, испытывать тягостное, гнетущее чувство' (грустить, печалиться, омрачаться) (у К. Бальмонта и Н. Гумилева): смотрит месяц догорающий, белой тучкой омрачается (Бальм., 1895); в высотах облачных печалилась Луна (Бальм., 1897); сема 'находиться в приподнятом душевном состоянии, испытывать какое-либо бодрящее чувство, удовлетворение чем-либо' (радоваться, ликовать) (у К. Бальмонта): ликует солнце, предвкушаю тьму, в его глазах вопросов столько слито (Бальм., 1903); сема 'испытывать чувство привязанности, сердечной склонности' (любить, влюбляться, лелеять, нравиться) (у К. Бальмонта и Н. Гумилева): и там, вверху, застывшая, как льдина, горит Луна, лелея мир ночной (Бальм., 1903); золотая звезда, любя, из ночей нам постелет ложе (Гум., 1905); сема 'ощущать взволнованное состояние и связанное с ним чувство неуверенности, неловкости, неудобства' (стыдиться, смутиться) (у К. Бальмонта): утомленное Солнце, стыдясь своего утомленья, раскрасневшийся лик наклонило… (Бальм., 1895); вся Вселенная смутится и в седой клубок свернется (Бальм., 1906).

2. Глаголы, указывающие на внешнее проявление того или иного эмоционального состояния, представленные двумя семантическими вариантами: содержащие сему 'внешнее проявление радостного, восторженного, влюбленного состояния' (смеяться, (по)целовать, хохотать, улыбаться, лобзать) (у К. Бальмонта, В. Брюсова, Н. Гумилева): не небесах, своею чередою, созвездья улыбалися, как встарь (Бальм., 1900); солнце смотрит и смеется, солнце искры серебрит (Брюс., 1915); репрезентирующие в своем значении компонент 'внешнее проявление подавленного состояния' (рыдать, плакать) (у Н. Гумилева): но звезды на небе рыдали (Гум., 1904).

По сочетаемости с глаголами-персонификаторами высокую частотность обнаруживают номинации: солнце, звезда, луна (месяц) небо (см. схему «Сочетаемость глаголов с наименованиями солнце, звезда, луна, небо»).

Схема «Сочетаемость глаголов с наименованиями солнце, звезда, луна, небо»

Схема отражает специфику сочетаемости космических наименований, с одной стороны, как национальную символику олицетворения космического пространства (солнце - символ космической силы, всевидящее божество; небо - место пребывания бога), с другой - в аспекте индивидуально-авторского способа осмысления космоса.

Традиционным способом создания олицетворения является обращение, в структуре которого в поэзии анализируемых авторов персонифицируется: луна (месяц), солнце, небо, звезда, Земля, гроза, облако, Млечный Путь, дождь, Большая Медведица, туча, гроза, мир (-ы): о, дайте мне просвет! Уйдите, тучи, прочь (Волош., 1892); внемли, Земля, внемли, нам крик грозит грозою (Бальм., 1895); солнце, помилуй прошедшее (Гум., 1908). Преимущественно образные олицетворяющиеся контексты создаются путем одушевления солнца и луны, осмысленных в соответствии с народными традициями, согласно которым, в частности, солнце воспринималось как «божество», «жизнеподатель», «властитель мира»: солнце, о, солнце, ты бог золотой (Бальм., 1908); солнце! солнце! Ты - прекрасно, ты над миром ходишь властно (Брюс., 1913).

Олицетворение космоса помогает поэтам первой половины ХХ века передать одухотворенный мир природы как живого существа, субъекта эмоциональных переживаний через соотношение с человеком, его внутренним миром: и снова в свой черед вздохнет закат усталый, и берег вновь цветет, лазурный, желтый, алый (Брюс., 1898); и дерзко смеялись зарницы, манившие миром чудес. Кружились зловещие птицы под склепом пустынных небес (Бальм., 1898); я люблю избранника свободы, мореплавателя и стрелка, ах, ему так звонко пели воды и завидовали облака (Гум., 1921).

В параграфе 2.3. представлены результаты исследования метафорического использования космических образов в поэзии К.Бальмонта, В. Брюсова, М. Волошина, Н. Гумилева. Метафора представляет интерес как одно из средств отображения образно-поэтической картины мира, поскольку выбор лексических единиц, вовлеченных в процесс метафоризации, в результате которого происходит трансформация семантики лексем, появление у них новых смыслов, обусловлен ценностными ориентирами поэтов начала ХХ века. Модель метафоры складывается из двух компонентов: метафоризируемый компонент - космическое наименование и неметафоризируемый компонент, определяющий связь космических образов с реалиями окружающего мира, выявляющий закономерность формирования и функционирования метафорической парадигмы.

Метафоризируемый компонент репрезентируется номинациями всех ТГ, однако в создании метафорического образа космоса авторы отдают предпочтение номинациям ТГ «Небесные тела» (солнце, луна, луч, заря, рассвет, закат, звезда, планета, светило, комета, созвездие, метеор) и ТГ «Небесная сфера» (гром, туча, зарница, облако, гроза, радуга, зарево, молния, дождь): но, обожженная луной, душа хранит твой знак (Гум., 1908); и в каждом сердце - птица, во всех очах - звезда (Бальм., 1906); будь славен! И Тильзит, «солнце Аустерлица» (о Наполеоне) (Брюс., 1912); вам - солнцам-городам, кольцеобразно легшим по кодам (Волош., 1915). Сопоставительный анализ функционирования космической лексики в поэтических текстах поэтов разных периодов развития русской литературы показал, что названные космические единицы активно вовлекались в метафорические контексты поэтами XVIII - ХХ вв. (Словарь языка русской поэзии, 2004; Туранина, 2009).

В структуре метафоры в поэтических текстах анализируемых авторов неметафоризируемый компонент репрезентируется наименованиями ТГ «Наименования лиц», «Соматическая лексика», «Отвлеченные понятия», «Эмоциональные состояния и их внешнее проявление»: сердце, обольсти лучом любви (Брюс., 1893); вот ты - солнце (о девушке), вся лазурь твоя до дна (Бальм., 1903); в лучах лица вела дорога (Волош., 1904 - 1905); тают печали в лучах красоты (Брюс., 1915).