Грамматикализация неопределенного местоимения "один" (на материале македонского языка)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Грамматикализация неопределенного местоимения «один» (на материале македонского языка)

Специальность 10.02.19. - Теория языка

Овчинникова Елена Викторовна

Пермь - 2008

Работа выполнена на кафедре общего и славянского языкознания ГОУ ВПО «Пермский государственный университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук профессор Юрий Анатольевич Левицкий

Официальные оппоненты: доктор филологических наук доцент Наталия Михайловна Нестерова

кандидат филологических наук доцент Ирина Александровна Баринова

Ведущая организация: Удмуртский государственный университет

Общая характеристика работы

Реферируемая работа посвящена проблеме становления неопределенного артикля в македонском языке.

Актуальность исследования обусловлена интересом к проблеме соотношения грамматической и лексической семантики и процессу грамматикализации слова в языке. Кроме того, актуальным исследование делает обращение к одной из базовых категорий мышления и языка - категории определенности-неопределенности (КОН).

КОН является функционально-семантической категорией высказывания, в рамках которой может быть выделена более узкая КОН именной группы (ИГ). КОН именной группы в языке выражается при помощи системы определителей, в которую входят как лексические показатели (указательные, неопределенные, вопросительные местоимения), так и грамматические - артикли. Артикли появляются в результате грамматикализации лексических показателей, формальное родство с которыми в ряде языков сохраняется. Отсутствие лексического значения делает артикль универсальным средством выражения определенности-неопределенности.

В целом процесс грамматикализации привлек внимание исследователей с начала 80-х годов XX в. С этого времени в лингвистике начинает разрабатываться теория грамматикализации, среди основополагающих можно назвать работы Дж.Байби, Т. Гивона, Х. Лемана, Б. Хайне, и др.

Артиклевая система языка может включать от одного артикля и более. В случае существования одного артикля, оппозицию ему составляет отсутствие артикля. При этом по замечанию В.Б. Кашкина, система стремится к обретению недостающего формального показателя значения определенности-неопределенности (Кашкин, 79). Первым в языке обычно появляется определенный артикль (ОА), неопределенный артикль (НА) возникает под влиянием необходимости формального выражения оппозиции определенности-неопределенности. ОА возникает из указательного местоимения, НА в большинстве языков происходит из слова «один».

Слово «один» в языке, как правило, развивает несколько значений. В значении неопределенного местоимения (НМ) «один» входит в систему детерминативов: является показателем неопределенности при существительном. Ключевыми работами при рассмотрении соотношения семантики НА и НМ «один» в артиклевых языках для нас стали исследования В.Б. Кашкина, Ю.А. Левицкого, В.Я.Проппа, Е.А. Рейман, А.И. Смирницкого и др. Теория артикля рассматривалась с опорой на классические работы Ш. Балли, Г. Гийома, О. Есперсена, Ю. Крамского, П. Кристоферсона и др.

При превращении в НА «один» постепенно утрачивает свою лексическую семантику, т.е. грамматикализуется. Так, стадии этого процесса можно наблюдать в языках с разным количеством артиклей.

Английский язык рассматривается в качестве языка-«эталона», так как в нем НА и «один» различаются как семантически, так и формально (см. М.Я. Блох, В.В. Бурлакова, Е.М. Гордон, И.П. Иванова, И.П. Крылова, Ю.А. Левицкий, Г.Г. Почепцов, А.И. Смирницкий и т.д.).

В немецком языке числительное, НМ «один» и НА имеют омонимичную форму выражения ein. Единственным формальным различием между числительным, НМ и НА является безударность последнего (см. В.М. Завьялова, Л.Р. Зиндер, И.В.Извольская, К.А. Левковская, О.И. Москальская, В.Я. Пропп, Т.В. Строева и др.).

Переход «один» в артикль привлекает внимание лингвистов к этой лексеме, в особенности в языках с функционирующим ОА и несформировавшимся НА. К таким языкам относится македонский язык, а также близкий ему болгарский (см. Н.В. Боронникова, С.Георгиев, В. Косеска-Тошева, Ю.С. Маслов, Л. Минова-Гуркова, М. Миркуловска, М.А. Поварницына, И.И. Ревзин, Хр. Стаменов, В.Станков, Ст. Стоянов, З. Тополиньска и др.).

В русском языке, который представляет пример безартиклевого языка, «один» выступает как показатель неопределенности, но при этом не избавляется от лексического значения (см. В.В. Гуревич, К.И. Мишина, Т.М. Николаева, Е.В. Падучева, О.В. Федорова, А.Д. Шмелев и др.).

Таким образом, если в английском и немецком языках функционирует полностью сформировавшийся НА, а в русском процесс образования НА ничем не провоцируется, то в македонском языке можно наблюдать стадию перехода от лексического показателя неопределенности «один» к НА.

Объектом исследования являются ИГ со словом «один» еден в македонском языке.

В качестве предмета исследования рассматривается семантика и функции НМ «один» в македонском языке.

Цель исследования - установление грамматического статуса показателя неопределенности «один» в македонском языке.

Достижение цели предполагается при помощи решения ряда задач:

1) рассмотреть значение и средства выражения КОН, а также определить семантику НА в языке;

2) в связи с полифункциональностью лексемы «один» в языке рассмотреть проблему омонимии/полисемии «один»; проанализировать соотношение семантики НА и «один» в языках с разным количеством артиклей и определить признаки грамматикализации «один»;

3) сравнить функционирование «один» в македонском языке с НА и «один» в английском, немецком и русском языках на материале параллельных текстов;

4) выявить степень грамматикализации НМ «один» (еден) в македонском языке, в частности, изменение семантики еден в зависимости от степени грамматикализации той или иной референтной функции.

При работе с материалом исследования применялись следующие методы. Для отбора высказываний со словом «один» из текстов использован метод сплошной выборки. При определении частоты употребления тех или иных значений слова «один» привлекаются количественные методы. Анализ материала проводился с помощью методов лингвистического наблюдения и описания, а также сравнительно-сопоставительного метода.

В качестве материала исследования рассматриваются тексты художественной и научной литературы, а также интернет-источников на македонском языке. Стилистическая разноплановость текстов позволяет охватить разные случаи использования еден и сделать более объективными выводы о частотности того или иного употребления. Выборка составила 1943 высказывания, включающих ИГ с еден.

Проверка степени приближения еден к статусу НА требует сопоставления с НА и «один» в языках с двухартиклевой системой и с показателем неопределенности «один» в безартиклевом языке. Для сопоставления рассматриваются высказывания со словом еден и его эквивалентами в параллельных высказываниях на английском, немецком и русском языках. В качестве источников для сопоставления взяты современные популярные художественные произведения (Д. Браун «Код да Винчи», Дж. Роллинг «Гарри Поттер и узник Азкабана» и «Гарри Поттер и потайная комната»), написанные на английском языке, и их перевод на македонский, немецкий и русский языки. Выборка составила 5364 высказывания (по 1341 на каждом языке).

Теоретическая значимость и новизна исследования состоит в выявлении степени грамматикализации показателя неопределенности в македонском языке. В работе рассматривается изменение семантики НМ еден в зависимости от степени грамматикализации той или иной референтной функции. Специфика семантики еден в македонском языке рассматривается в сопоставлении с семантикой подобных единиц в полиартиклевых (английский и немецкий) и безартиклевых языках (русский), в которых представлена разная степень грамматикализации показателя неопределенности. Результаты исследования позволят судить о степени грамматикализации этой лексемы.

Практическая ценность работы заключается в возможности использования результатов работы при преподавании македонского языка как иностранного, разработке курсов сравнительно-сопоставительного и типологического языкознания. Кроме того, результаты исследования могут быть применены в переводческой практике.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) Семантика НА зависит от того, функционирует он на уровне понятий или на уровне представлений. В первом случае НА имеет обобщающее, или генерализующее значение, во втором случае - интродуктивное, или вводящее, и количественное значения.

2) На омонимичность «один» указывает то, что «один» в разных значениях принадлежит разным лексико-семантическим классам. Значение «один» как показателя неопределенности в языке напрямую зависит от наличия в языке НА. НМ «один» в языках с НА сближает с НА количественное значение, в языках без НА количественному значению присоединяется интродуктивное значение. В языке с выраженным ОА НМ «один» может иметь все три основных значения НА - количественное, интродуктивное и генерализующее. Можно выделить формальные и семантические показатели грамматикализации «один». Формальными признаками являются безударность и регулярность употребления лексемы. В семантическом плане показателями приближения лексической единицы к статусу НА можно считать генерализующее значение НМ «один» и расширение коммуникативной семантики «один» (совмещение значений неопределенности и слабой определенности), что в сочетании с нерегулярностью употребления служит причиной возрастания экспрессивного компонента в семантике «один».

3) При переводе с английского языка еден в большинстве случаев соответствует НА, однако при этом оно часто имеет дополнительные оттенки значения. В немецком языке чаще всего используется НА ein, НМ используются редко. В русском языке, в отличие от остальных, «один» используется крайне редко, и значение НА чаще всего передается не детерминативами, а другими средствами выражения неопределенности.

4) НМ «один» в македонском языке приближается к значению НА, о чем свидетельствует употребление в генерализующем значении, а также то, что еден может указывать и на неопределенность, и на слабую определенность предмета. В то же время нерегулярность использования еден, частое присутствие эмотивного компонента в значении как признак лексического значения указывает на незавершенность процесса грамматикализации. К специфическим характеристикам НМ «один» в македонском языке относится использование с существительными во мн.ч. и с неисчисляемыми существительными (в значении генерализации).

Апробация работы. Основные положения работы обсуждались на заседании кафедры общего и славянского языкознания Пермского государственного университета, а также на заседаниях Школы социо- и психолингвистики при Пермском государственном университете. Результаты исследования получили отражение в 10 публикациях и были представлены в виде докладов на всероссийских и международных конференциях в г. Перми (2006, 2007, 2008), г. Екатеринбурге (2006) и г. Челябинске (2007).

Структура диссертации. Диссертация состоит из трех глав, введения, заключения, списка литературы, списка источников, списка словарей.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность выбранной темы; указываются объект, предмет, методы исследования, а также его цели и задачи; определяются научная новизна, теоретическая и практическая значимость; формулируются положения, выносимые на защиту;

Глава 1 «Неопределенность и ее выражение в языке» посвящена категории определенности-неопределенности в языке. В частности, рассматриваются значения, вкладываемые в понятия определенности-неопределенности, средства выражения КОН, ее функционирование в языке. Внимание уделяется артиклевой системе, в особенности семантике неопределенного артикля.

В первом разделе главы речь идет об особенностях КОН как универсальной языковой категории. КОН связана с процессом актуализации и определения имени (Николаева, 349) и относится к функционально-семантическим категориям. Она представлена единицами разных языковых уровней, которые выражают общее значение категории. Структура КОН может быть представлена в виде поля, которое обладает ядром и периферией. Ядро составляют основные средства выражения значения, остальные относятся к периферии поля. В разных языках средства, составляющие ядро и периферию категории, варьируются. Структура меняется в зависимости от того, какие показатели входят в состав категории. Наибольшую цельность КОН обретает в случае существования в языке чистых грамматических показателей значения - артиклей.

И.И. Ревзин называет КОН основной коммуникативной категорией имени. При этом он указывает на связь семантики с актом коммуникации и «предоставлении говорящему (наряду с однозначными предписаниями, зафиксированными в языковой системе), определенной свободы в постановке артикля, позволяющей передать собственное понимание коммуникативной ситуации» (Ревзин, 195).

КОН представляет собой категорию, тесно связанную с процессом актуализации. При актуализации имя получает указание на такие свойства как известность-неизвестность обозначаемого объекта для говорящего и слушателя, его индивидуализацию-неиндивидуализацию, конкретизацию-генерализацию обозначаемого понятия - и все это при помощи выразителей КОН. Все перечисленные свойства, получаемые именем в процессе актуализации, так или иначе, определяют объем обозначаемого понятия. Все названные характеристики связаны с намерениями отправителя сообщения. Таким образом, определенность-неопределенность предмета в речи в первую очередь зависит от оценки высказываемого адресантом и от того, как он представит действительность в речи.

КОН оказывается тесно связана с категориями количества и качества. Определенность-неопределенность сочетает в себе степень конкретизации, индивидуализации и связанную с ней известность-неизвестность предмета речи говорящему и слушателю. Все эти свойства имени в речи оказывают влияние на определение объема понятия. Значение слова при употреблении его в речи конкретизируется, сужается, т.е. происходят количественные и качественные изменения.

Неопределенности свойственны в большей степени количественные характеристики: показатели неопределенности в целом характеризуются как количественные. В работе Ю.А. Левицкого, Э.Б. Погудиной, И.И. Шутовой «Система определителей» показатели определенности представлены как указательные, а показатели неопределенности как количественные. Авторы пишут: «Количественные определители дают возможность сузить объем понятия, связанного с данным словом, ограничить его определенной группой предметов (в предельном случае - одним)» (Левицкий и др., 26). Кроме того, НА, грамматический показатель неопределенности, произошел в большинстве языков от числительного со значением «один».

В.Б. Кашкин отмечает количественные функции НА, связанные с классификацией предметов как первичные, или центростремительные. Во вторую очередь формируются центробежные функции, которые уже связаны с качественными характеристиками объекта (Кашкин, 82). Это объясняется тем, что неопределенность предполагает возможность выбора, т.е. существование как минимум нескольких предметов, которые могут быть выбраны.

Что касается связи неопределенности и качества, то она объясняется склонностью неопределенности поддерживать сигнификативный компонент слова, представляющий основные характеристики обозначаемого объекта, которые в итоге составляют понятие. С этим связана и способность неопределенности выражать оценочное значение. В артиклевых языках чаще всего рассматриваются выражение оценки при помощи НА. Это также происходит при нетипичных его употреблениях - с именами собственными или абстрактными существительными.

В выражении определенности-неопределенности участвуют единицы всех языковых уровней: синтаксического (порядок слов, тема-рематическое членение), лексического, морфологического и фонетического (интонация, ударение). Основным средством выражения КОН именной группы является система детерминативов.

Чаще всего детерминатив обладает фиксированной позицией в начале ИГ. Он может быть отделен от существительного определением, но при этом редко сочетается с другими детерминативами (Гак, 160). В ряде случаев определители постепенно утрачивают лексическое значение и становятся «чистыми» грамматическими показателями, т.е. артиклями. Процесс перехода лексической единицы в грамматическую называется грамматикализацией (Майсак: 2001, 17). Впервые термин «грамматикализация» используется в работе А. Мейе «Эволюция грамматических форм» (1912). Теория грамматикализации получила развитие в 80-е гг. XX века в работах зарубежных ученых Дж. Байби, К. Лемана, Б. Хайне и др.

Подчеркивается, что грамматикализации в разных языках чаще всего подвергаются одни и те же лексемы (Майсак: 2001, 18). Артикли не стали исключением: ОА, как правило, образуется из указательного местоимения, а НА из слова со значением «один». Исследователи отмечают, что при грамматикализации сама по себе семантика единицы не меняется: происходит качественный переход. По словам Н.В. Востриковой «грамматикализация является мотивированным процессом. Значение исходных единиц подвергается переосмыслению, и в результате мы имеем дело с более абстрактным значением, но тем не менее выводимым из значения источника» (Вострикова: 2003). Так, в интересующем нас НА значение единичности и неопределенности, свойственные «один», остаются в грамматической семантике слова.

Грамматикализация элемента происходит постепенно, поэтому можно говорить о степени грамматикализации той или иной единицы. Две противоположные стадии грамматикализации - это лексическая единица и грамматическая единица, в нашем случае, местоименные показатели определенности-неопределенности и артикли. Поэтому в качестве точки отсчета можно взять различия между этими единицами. Ю. Крамский выделяет следующие различия между местоимениями как показателями определенности-неопределенности и артиклями. Во-первых, местоимение употребляется факультативно, а артикль как показатель КОН обязателен. Во-вторых, об артиклях можно говорить тогда, когда они начинают выполнять функцию генерализации. В-третьих, в отличие от местоимений, артикль - это всегда указание на объект плюс еще некий элемент, который изменяет значение слова. Местоимение внешне указывает на имя, не привнося нового в его семантику, тогда как артикль влияет на слово изнутри (Крамский, 63).

Артиклевая система образует грамматическое ядро категории определенности-неопределенности существительного. В основе артиклевой системы лежит оппозиция значений определенности-неопределенности. Наиболее традиционной является трехчленная система, включающая определенный, неопределенный и нулевой артикли. Формирование артиклевой системы чаще всего начинается с появления ОА, который противопоставляется существительному с нулевым артиклем (Hewson, 69; Кашкин, 79). Это является причиной того, что языки, в которых есть только НА, встречаются очень редко. Подобные случаи отмечены в работе Ю. Крамского: автор называет в числе таких языков турецкий, а также некоторые иранские языки (Kramsky, 110).

Семантика артикля определяется его функционированием в речи. По словам Г. Гийома, артикль - это «грамматическое слово, специально предназначенное для обозначения формы и величины расширенности имени» (Гийом, 158). Под расширенностью имени понимаются изменения, происходящие с понятием в речи: преобладание денотативного значения, которое Г. Гийом называет конкретизирующим интенсионалом, или сигнификативного значения - обобщающего экстенсионала соответственно. Д.А. Штелинг, рассматривая семантику артикля в функциональном плане, отмечает, что ОА представляет преимущественно денотативную сферу семантики, а НА и его значимое отсутствие - сигнификативную сферу.

Ю.А. Левицкий, говоря о функционировании артикля, отмечает его зависимость от функционирования языка. Два выделяемых уровня связаны с двумя уровнями мышления - конкретным мышлением, реализуемым через представления, и абстрактным, реализуемым через понятия (Левицкий: 2007, 126). Соответственно, выделяется две основных функции артикля - коммуникативная и «понятийная», или гносеологическая (Левицкий: 2007, 131).

Эти функции предполагают и соответствующие значения артикля. Понятийная функция предполагает обобщающее, или генерализующее значение, которое может быть присуще и ОА, и НА. Коммуникативная функция предполагает вводящее (интродуктивное) и количественное значение НА.

Вводящее, или интродуктивное значение подразумевает использование НА при первичном упоминании имени. Это значение появляется в процессе формирования НА первым (Кашкин, 82). Вводящее значение артикля оказывается задействовано при обозначении ремы высказывания. В этом случае на уровне текста многие исследователи говорят о катафорической функции НА, т.е. использовании его при введении в повествование новых персонажей или реалий (Кашкин: 2001; Кураков, Шульгина: 1986).

Количественное значение НА обусловлено его происхождением от слова один, что напрямую связывает его со значением количества. По замечанию В.Б.Кашкина, «функции современных артиклей не появляются на пустом месте, а связаны с исходной семантикой единицы» (Кашкин, 80). В процессе грамматикализации один теряет свое лексическое значение и статус самостоятельного слова. В ряде случаев происходит изменение его фонетического облика. Однако сема единичности сохраняется в грамматическом значении НА.

Одним из характерных свойств НА, проистекающим из значения единичности, называют невозможность его сочетания с неисчисляемыми именами существительными и существительными во множественном числе. По словам В.Б.Кашкина, отсутствие НА перед абстрактными существительными «вероятно, относится к универсальным тенденциям» (Кашкин, 84). В то же время в некоторых языках НА употребляется во множественном числе: например, существование формы множественного числа НА unos/unas в испанском языке (Чайковская, 5). Ю.Крамский включает в этот ряд некоторые полинезийские языки (Kramsky, 89). Эта особенность приписывается количественному значению НА, а также особому, близкому к признаковому значению данной группы существительных. И.И. Ревзин отмечает, что «имена, лишенные свободной исчисляемости (в узусе или даже в контексте) или жесткой ориентации на выражение числовых значений, не являются типичными именами, обладают теми или иными признаками других универсально-семантических категорий - «предикатов» (абстрактные имена в узком смысле и собирательные имена, родовое единственное число и множественное число с признаковыми значениями) или «эгоцентрических слов» (собственные имена)» (Ревзин, 213). Иначе говоря, употребление НА всегда связывается с дискретностью понятия. В то же время, многие исследователи утверждают, что НА может быть использован при неисчисляемом существительном в случае наличия определения в ИГ.

Обобщающее значение артикля формируется последним (Hewson, 85; Кашкин, 92). Так, Дж. Хьюсон противопоставляет интродуктивное и обобщающее значения и рассматривает их как две крайности, формирующие два противоположных поля НА. Причем развитие идет от интродуктивного значения к генерализующему (Hewson, 85). Отличительной чертой предложений, в которых встречается подобное функционирование артиклей, является частое использование, во-первых, настоящего времени глагола, во-вторых, частотность синтаксических конструкций c именным сказуемым. Б.А. Ильиш объясняет это тем, что настоящее время глагола более приспособлено для выражения общих характеристик, тогда как, например, настоящее перфектное время больше конкретизирует момент действия (Ильиш, 52). Помимо временной формы глагола, играет роль конкретизация времени и места при помощи дейктических указателей. Например, The dog has come home/Собака пришла домой и The dog is a domestic animal/Собака - домашнее животное. В первом случае, говорится о конкретной собаке, слово home конкретизирует место действия.

Обобщающее значение НА отличается от обобщающего значения ОА. Обобщающее значение НА подчеркивает, что утверждаемое распространяется на каждого представителя данного класса, в то время как обобщающее значение ОА указывает на расширение понятия до обозначения целого класса предметов. Например, A tiger is dangerous, говорится о том, что каждый тигр опасен. В аналогичной конструкции с ОА The tiger is dangerous речь идет о классе тигров в целом. П. Кристоферсен замечает, что обобщающее значение НА больше индивидуализирует предмет, чем обобщающее значение ОА, при помощи которого понятие предстает как единое целое. Доказательством служит невозможность использования НА в предложениях типа The motor-car has become very popular during the last quarter of a century/Легковой автомобиль стал очень популярен на протяжении последней четверти века (Cristophersen, 32).

Отношение говорящего к сообщаемой информации как характерная черта определенности-неопределенности ярко выделяется в семантике НА при нестандартных его употреблениях: например, перед именем собственным или перед неисчисляемыми существительными. Здесь исследователи отмечают появление экспрессивного компонента.

Что касается синтаксических особенностей употребления НА, то одним из устойчивых его свойств является сопровождение именного предикатива: I'm a socialist, of course/Я социалист, конечно. Здесь ИГ с НА обозначает не конкретный объект, а свойство, то есть преобладает сигнификативный компонент имени, указание на что вообще характерно для НА. Исключение составляют случаи, когда референт конкретизируется: Philip had been the hero of his childhood/Филипп был героем его детства.

Артиклевая система, как любая другая система, обладает общим значением, единой смысловой нагрузкой, которая не может увеличиваться или уменьшаться в зависимости от количества функционирующих в ней единиц. Однако она может распределяться между членами этой системы, наделяя их качественно большей или меньшей ценностью или значимостью, согласно терминологии Ф. де Соссюра. Таким образом, значение одного члена системы может быть рассмотрено только с учетом других существующих компонентов. Промежуточной стадией при переходе от безартиклевого выражения ОН к полиартиклевой системе является одноартиклевая система. Так, В.Б. Кашкин, обращаясь к истории развития трехартиклевой системы на примере нескольких европейских языков, заключает, что в этом процессе оппозиция нулевого артикля и определенного сменяется оппозицией нулевого артикля и определенного и неопределенного артиклей (Кашкин, 79). Особенностью одноартиклевой системы является то, что только один из членов оппозиции определенность-неопределенность выражен артиклем. Отсутствие показателей в этом случае обозначается термином общая форма существительного. Это порождает проблему разграничения понятий нулевого артикля и общей формы существительного.

Рассматривая значения нулевого артикля в языках с разным количеством артиклей, В.А. Виноградов пишет, что в языках с одним артиклем нулевой артикль является парадигматическим, а в языках с несколькими артиклями - синтагматическим. То есть в одноартиклевых языках нулевой артикль выражает значение, грамматический показатель которого в данном языке отсутствует: так, при наличии ОА нулевой артикль выражает неопределенность, при наличии НА нулевой артикль указывает на определенность существительного. В полиартиклевых языках нулевой артикль является «вариантом морфологического артикля» (Виноградов, ЛЭС, 46).

Большинство исследователей сходятся в том, что нулевой артикль, или «значимое отсутствие артикля», имеет значение полного или абсолютного обобщения. Поэтому нулевой артикль не обладает рядом свойств артиклей, имеющих формальное выражение. Таким образом, отсутствие артикля в том и в другом случае имеет разное значение, в связи с чем и используются разные термины: «нулевой артикль» и «общая форма существительного».

В последнем разделе главы рассматривается функционирование КОН в языке, а именно актуализация слова в речи и понятие референции. Механизм перевода языка в речь, или «потенциального в реализованное», рассматривается в теории актуализации Ш. Балли. В упрощенном виде процесс актуализации слова в речи рассматривается следующим образом: значение слова как языкового знака включает в себя понятийную и предметную соотнесенность, иначе обозначаемые как сигнификат и денотат. Сигнификат и денотат находятся в равновесии, пока слово не реализовано в речи. При употреблении слова в речи равновесие нарушается и в зависимости от контекста актуализируется один из названных элементов значения: слово становится обозначением предмета или понятия.

Соотнесенность актуализированного имени с действительностью обозначается через понятие референции. Теория референции изначально разрабатывается в философской логике, где представлена концепциями Г. Фреге, Б.Рассела, Л. Витгенштейна, В. Куайна и др. Все теории референции, разработанные логиками, оказали влияние на развитие теории референции в лингвистике. В лингвистике предметом изучения теории референции служит предметная соотнесенность языкового знака, «механизмы, позволяющие связывать речевые сообщения и их компоненты с внеязыковыми объектами, ситуациями, событиями, фактами, положением вещей в реальном мире» (Падучева, 7).

Е.В. Падучева делит ИГ на референтные, т.е. те, которые «индивидуализируют объект - или множество объектов, рассматриваемое как единый объект», и нереферентные, то есть те, которые не обозначают «никаких индивидуализированных объектов» (Падучева, 87, 94). Нереферентное употребление в целом определяется как «употребление, при котором референт не фиксируется в конкретном денотативном пространстве» (Керо Хервилья, 23). Е.В. Падучева делит нереферентные ИГ в зависимости от денотативного статуса на экзистенциальные, универсальные, атрибутивные и родовые. Экзистенциальные ИГ подразумевают тот случай, когда предмет остается невыбранным из ряда, поэтому не может быть предъявлен. Экзистенциальные ИГ в свою очередь делятся на дистрибутивные, неконкретные и общеэкзистенциальные ИГ. Первые «обозначают участников, распределенных по некоторому множеству однотипных событий; в каждом событии участник свой, но может быть в каких-то событиях одним и тем же»: Всякие две пересекающиеся прямые имеют общую точку (Падучева, 94).

Неконкретные ИГ представлены в контексте снятой убедительности, т.е. при модальных словах, повелительном наклонении и будущем времени глаголов, при вопросе или отрицании: В комнате нет ни одного человека.

Общеэкзистенциальные ИГ обозначают предметы с определенными свойствами, не имея в виду никакого конкретного объекта: Многие люди боятся тараканов.

Вторая группа нереферентных ИГ, универсальные ИГ, несут значение `для всякого': Все дети любят мороженое.

Атрибутивные ИГ констатируют существование объекта, но не называют никого конкретно: Человек, который украл твоего верблюда, был слеп на один глаз.

Родовые ИГ соотносятся типичным, эталонным представителем класса: Глаз у этой рыбы имеет форму груши (Падучева, 94-98).

По словам Д.Н. Шмелева, референция имени определяется логико-семантическим и прагматическим факторами. Прагматический фактор относится к ситуации общения и степени известности участникам предмета общения. Среди референтных ИГ выделяются три возможных случая. В первом случае предмет речи известен и говорящему, и слушающему, это, по терминологии Е.В. Падучевой, сильная определенность: Ту книгу, которую ты мне дал, я прочел.

Вторая ситуация определяется слабой определенностью предмета, о котором идет речь. Она характеризуется известностью референта для говорящего, но неизвестностью для слушающего: Я кое-что принес.

Третий случай предполагает неизвестность референта как для говорящего, так и для слушающего: На картине изображен какой-то пейзаж.

В соответствии с этими тремя случаями Е.В. Падучаева выделяет неопределенный, слабоопределенный и определенный референтные статусы. Под референтным статусом понимаются «сложные совокупности семантико-прагматических свойств», этим термином мы будем пользоваться в дальнейшем (Падучева, 87).

Нереферентные ИГ, как уже было отмечено, характеризуются тем, что они не соотнесены с каким-либо конкретным объектом: Он ищет новую секретаршу (Падучева, 94).

Таким образом, в свете понятий референции компонент неопределенности преобладает в значении слабой определенности и оказывается основным при неопределенной референции. Об этом свидетельствует, например, то, что НА может указывать как на слабую определенность, так и на полную неопределенность предмета (Падучева, 92).

Логико-семантический фактор связан с «единственностью объекта, удовлетворяющего выбранной номинации» и близок к подходу к понятию референции в логике и философии (Шмелев, 270). Синтаксический фактор синтезирует прагматический и логико-семантический факторы. Он основывается на понятии индивидуализирующего признака. Индивидуализирующий признак - признак, характеризующий данный объект, присущий только ему (Шмелев, 270). Этот признак представляется основным средством референции понятия. Индивидуализирующий признак может быть тривиальным - «названным в компонентах высказывания и подчиняющих данную ИГ» и нетривиальным «признаком, названным либо в самой ИГ или в подчиненном синтаксическом компоненте, либо подразумеваемым в соответствии с контекстом или ситуацией» (Шмелев, 271). Индивидуализирующий признак включает в себя все, что, так или иначе, характеризует объект, в конечном итоге совпадая с актуализаторами.

Таким образом, референция представляется частью процесса актуализации: при актуализации имени происходит обозначение словом референта и указание отношение к нему коммуникантов. Связь процессов актуализации и референции проявляется в использовании одних и тех же средств. Процесс актуализации понятия происходит при помощи актуализаторов. Основным средством актуализации понятия в речи является контекст. К другим средствам актуализации относятся «местоименные и артиклеподобные элементы в составе именной группы, а также категории времени, вида и наклонения в составе глагольной» (Падучева, 3).

Вторая глава «Функционирование НА и лексемы «один» в артиклевых и безартиклевых языках» содержит обзор грамматик, в которых рассматривается семантика и функции НА и «один» в английском и немецком, «один» в русском языке. Особое внимание уделяется обзору работ, в которых решается проблема статуса «один» в македонском и болгарском языках. Помимо этого, рассматривается проблема омонимии/полисемии «один» в представленных языках.

Слово «один» в языке, как правило, помимо изначального значения числительного часто развивает другие значения. В связи с этим возникает проблема различения омонимии или полисемии данной единицы в языках. Одним из обязательных условий определения многозначности исследователи называют существование общей семы в значениях рассматриваемых слов (А.А. Уфимцева, Д.Н. Шмелев, О.С. Ахманова и проч.). Ю.Д. Апресян уточняет, что при омонимии допускается наличие элементарной, или тривиальной общей части значения, которая, как правило, не замечается носителями языка (Апресян, 185). В отношении «один» к подобной элементарной или тривиальной части можно отнести семы единичности и неопределенности, которые присущи «один». В то же время, большинство исследователей относят слова, принадлежащие разным частям речи, к омонимам. А.А. Уфимцева определяет это явление как лексико-грамматическую омонимию (Уфимцева, 155). «Один» в рассматриваемых языках развивает значения разных частей - числительного, НМ, прилагательного, частицы и проч. Лексемы «один», принадлежащее к разным лексико-семантическим классам, будут рассматриваться как омонимы, а не разные значения одного слова.

В некоторых языках «один», грамматикализуясь, развивает значение НА. Обычно грамматикализация «один» происходит в языках, имеющих ОА. Одним из признаков грамматикализации называют обязательность употребления грамматикализованной единицы (Кашкин, 81; Kramsky, 63).

В то же время в языке остается «один» как лексическая единица. Лексическое значение во многом влияет на грамматическое значение: оно сужает область использования один как показателя неопределенности. Один, как и НА, входит в группу количественных определителей и является показателем единичности и неопределенности предмета. При этом степень расхождения слова один и НА оказывается разной. В.Б. Кашкин пишет, что стадия формирования артикля «зависит от числа тех «частностей», на которые распространяется более или менее обязательное использование неопределенного артикля, а также от состава набора этих частностей, от функционального потенциала конкретноязычного неопределенного артикля» (Кашкин, 92). Д. Хьюсон относительно развития НА замечает, что формирование НА можно отсчитывать с того момента, когда в каком-либо употреблении слова «один» уменьшается сила его лексического значения, т.е. происходит грамматикализация этой единицы (Hewson, 85).

В английском языке one отличается от НА a не только значением, но и фонетическим обликом. One может выступать как определитель в тех случаях, когда подчеркивается единичность предмета, и он противопоставляется множеству ему подобных: One shotgun is not good/Одно ружье не годится. В противном случае единичность предмета обозначается НА, который также может маркировать противопоставление, но противопоставление предметам, относящимся к другому множеству: A shotgun is not good/Ружье не годится (=нужно что-то другое) (Левицкий и др., 33). При этом значения классификации и указания на количество, свойственные всем неопределенным детерминативам, в случае с НА а и one расходятся: первому присуще значение классификации, а второму - указания на количество (Левицкий, 82). В этом употреблении one не может использоваться с именем существительным в форме множественного числа и не употребляется с показателями определенности. Первое объясняется семантикой единичности, которая лежит в основе слова one не только при one-числительном, но и в других его значениях. Кроме того, one как детерминатив всегда стоит в начале ИГ.

НА в английском языке не употребляется с существительными во мн.ч., с неисчисляемыми существительными и с именами собственными. Наиболее частыми синтаксическими позициями для НА в английском языке называют позиции именного сказуемого и приложения. Также НА присущи вводящее, количественное и генерализующее значения. Здесь можно отметить общее со словом one. В количественном значении НА близок one при существительных со значением времени и пространства. Также one может употребляться в интродуктивном значении, но подобные случаи достаточно редки.

В немецком языке числительное со значением «один» и НА являются омонимами, и их разграничение в ряде случаев оказывается спорным. Еin в немецком языке может использоваться самостоятельно или в составе ИГ.

Использование ein в составе ИГ можно разделить на две группы. К первой отнесем конструкции и сочетания с ein, а также сложные слова с ein. Вторая группа состоит из ИГ, в которых ein представляет собой показатель неопределенности. Здесь ein занимает фиксированную позицию в начале ИГ, являясь начальным элементом рамочной конструкции, существительное в которой представляет собой конечный элемент. Очевидно, что говорить в этом случае об ein-местоимении не приходится, так как единственный формальный признак, который можно назвать отличительным, это ударность-безударность ein в ИГ. В случае если на ein падает ударение, подчеркивается значение единичности, ein является числительным. Если ударения нет, то превалирующим оказывается значение неопределенности и здесь ein уже выступает как НА. Дополнительной функцией ein-детерминатива является указание на род, число и падеж существительного.

Македонский и болгарский языки входят в состав Балканского языкового союза, поэтому имеют ряд специфических черт, нехарактерных для остальных славянских языков. К этим чертам относится и существование постпозитивного определенного артикля. Неопределенность выражается отсутствием у существительного ОА. Отсутствие показателя называют общей формой существительного либо существительным с нулевым показателем. При необходимости подчеркнуть неопределенность имени, то есть при маркированной неопределенности, используются лексические средства. Еден в македонском языке, един в болгарском языке рассматриваются как претенденты на роль НА. В связи с этим, выделяются следующие особенности функционирования этой лексемы.

Еден имеет два всеми признанных значения - числительного и НМ. В роли числительного еден ударно и противопоставлено, явно или скрыто, числовым значениям два, три и т.д. Болгарское един, которое, по мнению Ж. Молховой, присоединяет ОА только в значении числительного. НМ еден безударно, может присоединять ОА (только в сочетании еден-друг), имеет форму мн.ч., может выступать в функции генерализации, противопоставлено, явно или скрыто, множеству друг.

Еден в значении НМ может сочетаться с сущ. во мн.ч., с абстрактными или вещественными существительными; в сочетании с именами собственными появляется экспрессивный оттенок. Что касается болгарского, то здесь В. Станков выделяет случаи использование един в форме мн.ч. (с названиями лиц, с качественными определениями и с существительными pluralia tantum).

В работах, посвященных грамматике македонского языка, ничего не говорится об ограничении сочетания с глаголами, тогда как в болгарском встретились с несочетаемостью един и глагола наричам. Также В. Станков пишет о такой закономерности, как использование конструкций с еден с глаголами совершенного вида.

«Один» в составе ИГ может относиться не только к существительному, но и к определению. В македонском языке эта способность еден в ИГ отмечается М. Поварнициной, в болгарском Г.М. Шатуновским.

Македонское еден и болгарское един может быть использовано в ИГ, входящей в состав именного сказуемого. При этом в македонском исследователями отмечается дополнительное экспрессивное значение. По мнению И.И. Ревзина, использование един в экзистенциальных предложениях свидетельствует о его грамматикализации.

В качестве примера безартиклевого языка взят русский язык. КОН в русском языке выражается при помощи различных средств, в число которых входит контекст, порядок слов, интонация, ударение, а также лексические показатели. Поле определенности-неопределенности в русском языке, по мнению В. Гладрова, имеет два центра. Первый центр линейно-интонационный, второй - центр местоименных детерминативов, причем второй характеризуется меньшей системностью. В число местоименных детерминативов, указывающих на неопределенность, входят местоимения некоторые, некий, какой-то, чей-нибудь, какой-либо и т.д. Центральное место среди показателей неопределенности занимает НМ один (Гладров, 249).

Один в русском языке может быть числительным, НМ и ограничительно-выделительной частицей. Что касается референтного статуса, то НМ один в русском языке имеет статус слабой определенности, т.е. «определенности объекта для говорящего, но не для слушающего» (Падучева, 87). Значение НМ один обретает только в сочетаниях с существительными, за исключением собирательных, вещественных, отвлеченных и имен собственных. Один-местоимение может занимать позицию или непосредственно перед существительным, или перед группой, состоящей из существительного и его определения, что совпадает с позицией детерминатива. В этом случае сочетаемость и значение НМ один, по словам К.Н. Мишиной, соответствуют сочетаемости и значению НА. Первичная функция НМ один - интродуктивная. Эта функция сближает один со значением НА. Неинтродуктивное употребление один возможно только во множественном числе. По наблюдениям В. Гладрова, один также может использоваться при существительных в генерализирующем употреблении, но при этом один выступает в значении частицы (Гладров, 250).

Во всех рассматриваемых языках слово «один» развивает целый ряд значений и является членом разных лексико-семантических классов, в связи с чем можно говорить об омонимии «один» в языке. В языках без НА общие значения «один» - значения числительного и НМ. В языках с НА - английском и немецком - наоборот, «один» при существительном обычно рассматривается как числительное. Такая однозначность скорее всего связана с фактом полного функционального расхождения слова «один» и НА. НА перетягивает на себя значение неопределенности, в «один» преобладает сема единичности.

Сопоставив особенности употребления НА в немецком и английском языках и слова «один» как детерминатива в русском, македонском и болгарском языках, можно сделать ряд выводов об использовании НА и «один».

Во-первых, детерминатив «один» в русском, болгарском и македонском языках, как и НА, стоит в начале ИГ. В немецком языке, особенностью которого являются рамочные конструкции, в состав ИГ могут входить даже другие существительные. В английском такого не наблюдается, зато есть исключение, при котором артикль в ИГ стоит после определения.

Во-вторых, общей чертой можно назвать сочетаемость НА и НМ «один». Использование определителя «один» в македонском и болгарском языках и НА с именами собственными является исключением и несет экспрессивный оттенок. НА не употребляется с неисчисляемыми именами существительными. В болгарском и македонском «один» может сочетаться с абстрактными существительными, при этом имеет генерализующее значение. В русском языке один как детерминатив не употребляется с именами неисчисляемыми и исключений из этого правила нет. НА в немецком и английском, так же, как и НМ «один» в русском, не употребляется с существительными в форме мн.ч. Исключений нет. В болгарском и македонском НМ «один» имеет форму мн.ч.

В-третьих, синтаксические позиции НМ «один» в македонском и болгарском языках во многом совпадают с характерными позициями НА. Македонское еден и болгарское един, как и НА, могут быть использованы в ИГ, входящей в состав именного сказуемого. При этом в македонском исследователями отмечается дополнительное экспрессивное значение. По мнению И.И.Ревзина, использование един в экзистенциальных предложениях свидетельствует о его грамматикализации. ИГ с показателями еден/един встречаются в составе приложения и сравнительного оборота, при условии, что данная ИГ является его центром. Для русского один эти синтаксические позиции не характерны.

В-четвертых, НА обладает интродуктивным, количественным и генерализующим значениями. Количественное значение является наиболее близким значению слова «один», что создает ряд трудностей. В немецком языке сложно отличить НА от числительного. В английском подобные сочетания с НА и с one называют синонимичными.

Если говорить о значениях один в русском языке близких к значениям НА, в первую очередь необходимо упомянуть интродуктивную функцию, характерную для один как НМ. При этом один указывает на известность обозначаемого для говорящего и неизвестность для слушателя и на дальнейшее превращение в объект, определенный для слушателя. В случае если это ожидание оказывается обманутым, ИГ с один приобретает дополнительную негативную коннотацию. Для македонского и болгарского языка также характерно интродуктивное значение «один».

В македонском и болгарском языках генерализующая функция свойственна «один» при употреблении его в сочетании с неисчисляемым существительным. Генерализующая функция в русском языке характерна для один-частицы. Несмотря на это, на наш взгляд, нельзя говорить о совпадении значений один и НА, так как один при этом является разными частями речи.

В-пятых, НА, по замечанию Е.В. Падучевой, может выражать как неопределенность, так и слабую определенность (Падучева, 92). НМ «один» в русском языке относится к слабоопределенным местоимениям. НМ «один» в болгарском и македонском может быть как показателем слабой определенности, так и неопределенности объекта. Это, на наш взгляд, тоже можно считать показателем его приближения к значению НА.

Третья глава «Анализ функционирования «один» в македонском языке» посвящена анализу семантики слова «один» в македонском языке. Здесь же приводится сопоставление показателя неопределенности «один» и НА в английском, немецком, русском и македонском языках.

Лексема еден может быть как субстантивом (числительное, или заместитель), так и адъективом (числительное, НМ, прилагательное). В нашем материале чаще всего встречается еден (83,2 %). Из них наиболее частотным можно назвать использование еден в ИГ еден+(+Adj)+N. Реже всего встречается еден как определитель в форме мн.ч. (0,5 %), при этом еден как субстантив в форме мн.ч. встречается чаще (0,8 %). Еден-субстантив чаще всего используется в сочетании еден од N (9,7 %).

ИГ с еден-адъективом условно имеет вид еден(+Adj)+N или еден(+N№)+NІ. Эта группа находится в центре нашего внимания, так как именно здесь еден проявляет наибольшее разнообразие значений и оттенков. Еден в составе ИГ еден(+Adj)+N может быть числительным, прилагательным, НМ, а также может частично утрачивать свое лексической значение и выполнять роль НА. Главной определяющей семантики еден-адъектива является контекст, однако можно выделить типичные случаи употребления еден-адъектива, взяв за основу такие признаки, как наличие-отсутствие собственного ударения, сочетаемость еден с другими компонентами и его семантику. Также имеют значение несколько взаимосвязанных аспектов: тема-рематическая позиция, синтаксическая позиция и референциальный статус еден. При приближении к значению НА еден должно быть взаимозаменяемо с общей формой существительного. Случаи, в которых еден невозможно убрать без ущерба для значения ИГ, могут рассматриваться как те, в которых еден сохраняет лексическое значение.

Ударным еден становится в случае выраженного противопоставления внутри класса предметов. В случае с еден-числительным это противопоставление другому числовому значению, в случае с еден-местоимением это противопоставление местоимению друг. Ударность предполагает возможность присоединения ОА. Присоединение ОА к слову еден распространяется на выбор из двух возможностей, т.е. с существительным, обозначающим один из парных предметов - рука, нога, сторона и т.п.

В случае безударности еден в группе вида еден+Adj+N НМ еден может относится как к существительному, так и к его согласованному определению. Во втором случае еден служит для усиления признака. Количество слов, с которыми еден выступает в этой роли, ограничено. Это местоименные прилагательные таков, ваков, ист, друг, цел, а также качественные прилагательные, среди которых выделяются два обширных семантических класса: «типичный» (обичен, доста раширен, вистински, типичен и др.), «исключительный» (силен, голем, длабок, недостижен, нов, урнебесен и др.). Кроме того, можно отметить прилагательные в сравнительной степени. При этом на существительное ограничений не накладывается.