Конструирование лингвистической реальности при смене семиотического кода культуры

Размещено на http://www.allbest.ru/

Конструирование лингвистической реальности при смене семиотического кода культуры

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

текст дискурс лингвистика когнитивный

Интерпретационный потенциал любого конструируемого или реконструируемого объекта наиболее высок в области порождаемых им неопределенных, не полностью детерминированных смыслов. Объекты лингвистической реальности (текст, дискурс, интертекст, гипертекст) не являются в данном случае исключением. Переориентация современного читателя / зрителя на тексты, в которых происходит пересечение разных семиотических кодов (например, вербального и визуального), позволяет говорить о смене точки зрения в современной парадигме интерпретации текста и дискурса. Визуализация вербальных текстов (в отличие от традиционного литературного экфрасиса, вербализации изобразительных видов искусства) становится наиболее очевидной тенденцией текстопорождения конца ХХ - начала ХХI веков [Bondanella, 1997]; [Лотман, 2000]; [Culler, 2002]; [Сонин, 2006]; [Эко, 2006]; [Смирнов, 2008]; [Ямпольский, 2004; 2010]. Интерпретационная деятельность, осуществляемая на границе разных семиотических пространств, разных языков и культур, с одной стороны, дает возможность интерпретатору новой лингвистической реальности обогатить свой фонд знаний в процессе когнитивного моделирования данной реальности. С другой стороны, более вероятной, чем при существовании интерпретатора в рамках традиционной парадигмы знаний, становится и возможность коммуникативных неудач в области как интерсемиотической, так и интра-семиотической коммуникации (см.: [Neubert, 1992]; [Beaugrande, 1997]; [Красных, 2001]; [Riccardi, 2002]; [Успенский, 2007]; [Neiva, 2007]; [Клюканов, 2010]).

Под лингвистической реальностью могут пониматься статические, зафиксированные «результаты / продукты» лингвистической деятельности человека (например, образцы предложений, устные или письменные символы, производимые говорящим / пишущим [Devitt, 2006, р. 483]). Лингвистическая реальность в нашей работе понимается как конструируемая или реконструируемая исследователем-лингвистом система координат пространства - времени - персональности, в которой существуют и функционируют такие объекты, как текст, дискурс, интертекст, гипертекст. Парадоксальное утверждение М. Ямпольского о том, что «реальность сама по себе в значительной мере является либо конструктом, либо совершенно неописуемой хаотической неопределенностью» [Ямпольский, 2010, с. 61], в полной мере может быть соотнесено и с таким конструируемым / реконструируемым феноменом, как лингвистическая реальность.

Актуальность исследования определяется недостаточной разработанностью методологии интерпретации новой, формирующейся в конце ХХ - начале ХХI века лингвистической реальности, необходимостью выявления лингвоаксиологических стратегий порождения и интерпретации объектов лингвистической реальности (текста, дискурса, интертекста, гипертекста) и общих закономерностей когнитивного моделирования лингвистической реальности. Исследование проведено в русле актуальных идей когнитивно-дискурсивной научной парадигмы [Никитин, 2003]; [Кубрякова, 2004]; [Петрова, 2006]; [Гришаева, 2008]; [Демьянков, 2009]; [Кирилина, 2009]; [Цурикова, 2009]; [Гуревич, 2011]; [Концептуальные и семантико-грамматические исследования…, 2011]; [Функционально-когнитивный анализ…, 2012]. Именно это определяет принципиально многоуровневый подход к исследованию объектов лингвистической реальности в ситуации смены семиотического кода культуры. Под семиотическим кодом в работе понимается система знаков (вербальных, визуальных и т.д.), с помощью которой осуществляется хранение и передача информации в процессе внутриязыковой и межъязыковой коммуникации [Якобсон, 1975]; [Лотман, 2000]; [Эко, 2006]. Изучение когнитивного моделирования лингвистической реальности входит в круг проблем, которыми занимается современная когнитивная лингвистика. Область интересов современных когнитологов в этом смысле пересекается с исследовательским пространством таких, безусловно, востребованных на сегодняшний день научных дисциплин, как социолингвистика, лингвокультурология, теория межкультурной коммуникации, теория и практика перевода. Большое количество исследований, создаваемых в рамках данных дисциплин, отличает интегративный подход к изучению рассматриваемых объектов [Critical Discourse…, 1988]; [Snell-Hornby, 1988]; [Neubert, 1992]; [Salustri, 2005]; [Рязанцева, 2008]; [Архипов, 2009]; [Shai, 2009]; [Владимирова, 2010]; [Халина, 2011]; [Глазунова, 2012].

Методологической базой работы являются исследования в области теории текста, когнитивной лингвистики, семантического синтаксиса, прагмалингвистики, теории художественного перевода, лингвокультурологии, лингвистической семиотики.

Основными методологическими принципами нашего исследования являются принципы антропоцентризма и функционализма. В качестве основных методов и приемов, используемых в исследовании, выступают лингвистические методы и приемы компонентного, функционального, концептуального анализа, лингвистического моделирования, фреймового структурирования, интертекстуального анализа текста.

Объектом нашего исследования являются художественные тексты и тексты их перевода на язык кино и мультипликации.

В качестве предмета исследования выступают:

1) когнитивные модели текста как объекта лингвистической реальности, которые конструируются в процессе интерпретации и реконструируются при рассмотрении порождения текста;

2) лингвоаксиологические стратегии порождения и интерпретации текста, на которых базируются конструируемые и реконструируемые когнитивные модели в ситуациях внутриязыковой и межъязыковой коммуникации.

Под лингвоаксиологическими стратегиями в нашей работе понимаются действия автора и интерпретатора текста по приобретению, сохранению и использованию информации, служащие достижению определенных целей в ситуациях внутриязыковой и межъязыковой коммуникации (ср.: [Брунер, 1977, с. 136]). Лингвоаксиологический компонент исследования связан с основанием стратегического выбора автора или интерпретатора текста. С другой стороны, лингвоаксиологический компонент исследования предполагает и оценку действий автора или интерпретатора текста как объекта лингвистической реальности на макроуровне - при эффективном или неэффективном вхождении текста в семиосферу той или иной культуры

Материал исследования - 163 художественных текста на английском и русском языках, ставших или становящихся прецедентными в рамках русскоязычной культуры, 10 текстов их экранизаций / мультипликационных версий, 159 рисунков к текстам детской художественной литературы, выполненных Л. Шульгиной, В. Зуйковым, А. Рэкхемом, П. Бейнс, Э. Шепардом. При сплошном полнотекстовом анализе лингвоаксиологических стратегий интерпретации пропозициональной структуры текста первой главы повести А.А. Милна «Winnie-the-Pooh» и двух ее переводов на русский язык, выполненных Б. Заходером и В. Рудневым, были проанализированы 1609 пропозиций (Приложение 1, Приложение 2).

Когнитивное моделирование такого объекта лингвистической реальности, как текст, предполагает:

1) выявление лингвоаксиологических стратегий интерпретации данного объекта (построение предикатно-аргументной структуры, выявление иерархических отношений предикатов и актантов, а также определение иерархии концептов текста), на базе которых конструируются когнитивные модели интерпретации (динамические фреймы);

2) выявление на основе результатов интерпретативных процедур лингвоаксиологических стратегий порождения текста (членение исходного замысла, пропозиционализация и категоризация его смыслов), на базе которых реконструируются когнитивные модели текстопорождения (статические фреймы);

3) обобщение результатов конструирования и реконструкции когнитивных моделей текста и выявление лингвоаксиологических макростратегий интерпретации (адаптации / остранения, архаизации / модернизации и стилизации смыслов, связанных с варьированием основных хронотопических координат текста в рамках внутриязыковой и межъязыковой коммуникации);

4) конструирование таких текстовых и межтекстовых макроструктур, как конфигурационная структура, перспектива и распределение внимания, в процессе категоризации выступающих как дальнейшая интерпретация результатов когнитивного моделирования для выстраивания эффективной системы оценки значимости текстов художественной литературы в семиосфере русской культуры.

Цель работы - выявить критерии оценки значимости текстов художественной литературы при смене семиотического кода культуры.

Задачи исследования:

1) определить факторы развития научных парадигм знания о тексте и дискурсе как объектах лингвистической реальности с точки зрения лингвоаксиологии и когнитивной лингвистики (Глава 1);

2) определить принципы и стратегии когнитивного моделирования лингвистической реальности на разных этапах развития научного знания в ХХ-ХХI вв. (Глава 2, Приложения 1-2);

3) типологизировать основные лингвоаксиологические стратегии субъекта-интерпретатора при оценивании значимости текстов художественной литературы в рамках семиосферы русской культуры (Глава 2, Глава 3, Приложения 1-3).

В современной теории языка исследование аксиологии речевой деятельности индивида производилось в коммуникативно-прагматическом аспекте [Сидорова, 2011] и в лингвокультурологическом аспекте с точки зрения изучения русского языка как иностранного [Синячкин, 2011]. Ценностные характеристики русскоязычного культурного фонда рассматривались в этих исследованиях как база для коммуникативных процессов, осуществляемых носителями русского языка и теми, кто изучает его в качестве неродного языка.

В нашей работе основной акцент делается на изучении творческой деятельности субъекта-интерпретатора (исследователя, переводчика, «среднестатистического читателя») текстов художественной литературы по конструированию и реконструкции когнитивных моделей фрагментов лингвистической реальности, релевантных для семиосферы русской культуры.

Основная гипотеза диссертационного исследования заключается в следующем. Наиболее нестандартные возможности смыслопорождения (а значит, и достаточно обширное концептуальное пространство для реализации творческой когнитивной способности индивида) предоставляют лингвистические явления, находящиеся на границах пространства разных семиосфер: разных языков, языка и кинематографа, языка и живописи. Одной из основных современных тенденций порождения текста и дискурса является визуализация вербальных текстов, создание поликодовых текстов. Данное изменение объектов лингвистической реальности (текста, дискурса, интертекста, гипертекста) предполагает владение адресатом данных феноменов разнообразными семиотическими кодами культуры для адекватного осуществления процессов понимания и интерпретации.

Необходимость осмысления лингвоаксиологических принципов и критериев эффективности интерпретации лингвистической реальности приводит нас к неизбежному обращению к теоретической базе когнитивной лингвистики как наиболее адекватному экспланаторному инструменту, которым может воспользоваться современная лингвистика. Безусловно, актуальный когнитивно-аксиологический аспект изучения моделей лингвистической реальности и их оценки субъектом-интерпретатором позволяет встроить исследование в более широкий, лингвокультурологический и семиотический контекст рассмотрения данного феномена.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нем впервые:

1) определены факторы развития научных парадигм знания о тексте и дискурсе как объектах лингвистической реальности с точки зрения лингвоаксиологии и когнитивной лингвистики;

2) выявлены принципы когнитивного моделирования лингвистической реальности на разных этапах развития научного знания в XX-XXI вв. с точки зрения С-К-теории конструирования (the Concept-Knowledge Theory of a Design). Интерпретация объектов лингвистической реальности может быть определена как процесс перемещения определенных научных понятий, связанных с объектами лингвистической реальности, в область пространства институционализированных знаний. Концептуальное (понятийное) пространство понимается в работе как пространство зарождения идей и теорий (в том числе научных). Их переход в пространство принятых социумом знаний связан с развитием научных идей об объекте (о лингвистической реальности);

3) определено, что творческий характер переводческой деятельности проявляется в «проспективной интертекстуальности» сознания переводчика, работающего с художественным текстом. Переводчик творческим образом использует «символический капитал» передающей и принимающей культур;

4) выявлены лингвоаксиологические принципы оценки текстов художественной литературы при смене семиотического кода культуры (их возможность встраиваться в семиосферу иной культуры, способность к переводу на язык принципиально иного семиотического пространства, функциональная значимость текстов в семиосфере порождающей и принимающей культуры). Определены лингвоаксиологические критерии (параметры) оценки значимости текстов художественной литературы при смене семиотического кода культуры: прецедентность данных текстов, их способность к смыслопорождению, а также к деривации в семиосферах нескольких культур;

5) определено, что в процессе категоризации происходит формализация текстовых смыслов, которая предполагает возможность дальнейшей интерпретации результатов когнитивного моделирования данных текстов (текстовых фреймов и макрофреймов) для конструирования межтекстовых или гипертекстовых макроструктур. Моделирование таких текстовых и межтекстовых макроструктур, как конфигурационная структура, перспектива и распределение внимания, позволило выстроить систему оценки значимости текстов художественной литературы, которая базируется на лингвоаксиологических стратегиях текстопорождения и интерпретации текста в рамках семиосферы русской культуры. При анализе внутритекстовых и межтекстовых отношений с точки зрения конструируемых / реконструируемых схематических систем были выявлены наиболее актуальные для семиосферы русской культуры когнитивные макромодели распределения текстовой информации.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что в результате исследования:

1) представлена лингвоаксиологическая концепция интерпретации текстов художественной литературы, встраивающаяся в научные парадигмы когнитивно-дискурсивной лингвистики, теории текста, теории межкультурной коммуникации;

2) выстроена типология основных лингвоаксиологических стратегий и макростратегий субъекта в процессе порождения и интерпретации текста, связанных с варьированием основных хронотопических координат текста в рамках внутриязыковой и межъязыковой коммуникации. Базой для создания когнитивных моделей порождения и интерпретации текста служат лингвоаксиологические стратегии, коррелирующие друг с другом, но не идентичные друг другу на этапах порождения и интерпретации текста. К общим аксиологическим стратегиям интерпретации текста относятся построение предикатно-аргументной структуры текстов, выявление иерархических отношений их предикатов и актантов, а также определение иерархии текстовых концептов, необходимое для выстраивания текстовых фреймов как основных интерпретативных моделей. Общими аксиологическими стратегиями текстопорождения, реконструируемыми на основе результатов текстовой интерпретации, являются членение исходного замысла текста, пропозиционализация и категоризация его смыслов. В качестве макростратегий текстопорождения и интерпретации текста выступают адаптация / остранение, архаизация / модернизация и стилизация смыслов текста, связанные с варьированием основных хронотопических координат текстов в рамках внутриязыковой и межъязыковой коммуникации;

3) разработана методологическая база для научного описания когнитивно-аксиологического процесса оценивания субъектом значимости текстов художественной литературы XX-XXI вв. в семиосфере русской культуры.

Практическая ценность диссертационного исследования заключается в возможности использования лингвоаксиологической концепции интерпретации текстов художественной литературы в области теории языка, когнитивной лингвистики, лингвистической прагматики, теории текста, дискурс-анализа, теории межкультурной коммуникации. Результаты исследования могут быть успешно применены в курсах лекций и семинарских занятий по общему языкознанию, теории и практике перевода, теории текста, в преподавании практических аспектов английского языка у студентов старших курсов языковых вузов, при подготовке курсовых и дипломных проектов, магистерских и кандидатских диссертаций.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Конструирование и реконструкция (когнитивное моделирование) лингвистической реальности представляют собой деятельность по формированию когнитивных коррелятов определенных фрагментов лингвистической реальности.

2. Построение «возможных / условных миров» смыслов текста в соответствии с механизмами и законами пропозициональной логики и лингвистической теории референции позволяет встраивать объекты лингвистической реальности в конструируемые семиосферы разных языков и культур. При этом наблюдается неизбежное методологическое смещение («шифт») от традиционно понимаемой эксплицируемости смыслов моделируемых объектов к сознательно выдвигаемой на первый план неопределенности порождаемых ими смыслов как области творческой деятельности субъекта-интерпретатора.

3. Творческий, эвристический характер мышления переводчика-интерпретатора текста в ситуации межъязыковой коммуникации проявляется в случае столкновения с так называемой «переводческой проблемой» - ситуацией, не имеющей однозначной интерпретации в процессе перевода. Лингвоаксиологические стратегические действия переводчика при порождении текста перевода идут в направлении, обратном процессу порождения текста в рамках внутриязыковой коммуникации.

4. Когнитивная «свобода творчества» переводчика-интерпретатора, работающего в рамках семиосфер разных языков и культур, реализуется в несколько ином ментальном пространстве, нежели для автора, создающего свой собственный текст. Крайними полюсами ее выражения являются коммуникативные ситуации автоперевода или комментирования текста. Для переводчика когнитивная свобода творчества существует в возможности множества интерпретаций текста оригинала. Именно в процессе перевода овеществляется, вербализуется множественность смыслов текста, созданного на одном языке и с помощью перевода получающего иное рождение, иное воплощение в семиосфере другой культуры.

5. Эпистемологическая триада «традиция - модерн - постмодерн» является адекватной репрезентацией динамических процессов при изменении парадигм научного знания об объектах лингвистической реальности в рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы научного лингвистического знания. Факторами развития научных парадигм знания о тексте, дискурсе, интертексте как объектах лингвистической реальности с точки зрения лингвоаксиологии и когнитивной лингвистики являются: 1) ослабление связей с господствующей на определенном этапе научной теорией; 2) формирование не только предметно-познавательного, но и процедурного звена научной парадигмы; 3) «кристаллизация новой традиции» и начало ее критического осмысления; 4) выход в интердисциплинарную область исследований объекта.

6. Конструирование такого объекта лингвистической реальности, как текст, предполагает использование иерархизированного ансамбля когнитивных моделей данного объекта: пропозиция - схема (скрипт) - сценарий (сцена) - фрейм - «возможный мир». Реконструкция когнитивных моделей порождения смыслов позволяет получить в результате статический вариант когнитивных моделей смыслов текста. Конструирование когнитивных моделей интерпретации в качестве результата дает динамические модели смыслов текста.

7. В качестве лингвоаксиологических принципов оценки текстов художественной литературы при смене семиотического кода культуры выступают их возможность аккультурации в семиосфере иного языка, способность к переводу на язык принципиально иного семиотического пространства, функциональная значимость текстов в семиосфере порождающей и принимающей культуры. Лингвоаксиологическими критериями (параметрами) оценки значимости текстов художественной литературы при смене семиотического кода культуры являются прецедентность данных текстов, их способность к смыслопорождению, а также к деривации в семиосферах нескольких культур.

8. При реализации одной из основных когнитивных функций индивида, креативной, или творческой, происходит столкновение хаосогенных и антихаосогенных начал в семиосфере культуры, результатом чего оказывается порождение новых культурообразующих смыслов. На разных этапах аккультурации или, наоборот, отторжения текста в пространстве семиосферы иной культуры он (в зависимости от своего смыслоформирующего потенциала и ряда внешних факторов) может быть ассимилирован в принимающую культуру (высшая форма принятия - становление текста как прецедентного феномена в нескольких культурах), а может оказаться в парадигме «слабых», «забытых» текстов.

9. В процессе категоризации происходит формализация текстовых смыслов, которая предполагает возможность дальнейшей интерпретации результатов когнитивного моделирования данных текстов (текстовых фреймов) для конструирования межтекстовых или гипертекстовых макроструктур. Моделирование таких текстовых и межтекстовых макроструктур, как конфигурационная структура, перспектива и распределение внимания, позволяет выстроить эффективную систему оценки значимости текстов художественной литературы, которая базируется на лингвоаксиологических стратегиях текстопорождения и интерпретации текста в рамках семиосферы русской культуры. При анализе внутритекстовых и межтекстовых отношений с точки зрения конструируемых / реконструируемых схематических систем выявляются наиболее актуальные для семиосферы русской культуры когнитивные макромодели распределения текстовой информации.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования были изложены на международной научно-практической конференции «Понимание в коммуникации-5» (Москва, МГПУ, 15-17 февраля 2011 г.), международной научно-практической конференции «Лингвометодические и культурологические проблемы обучения языковой коммуникации» (Уфа, БГПУ, 20 апреля 2011 г.), международной научно-практической конференции «Онтолингвистика - наука XXI века» (Санкт-Петербург, РГПУ им. А.И. Герцена, 4-6 мая 2011 г.), научной конференции, посвященной памяти д.ф.н., профессора В.Д. Морозова «Проблемы межтекстовых связей» (Барнаул, АлтГУ, 18-19 мая 2011 г.), II международной научно-практической конференции «Речевая коммуникация в современной России» (Омск, ОмГУ, 27-29 июня 2011 г.), V Международной научно-практической конференции «Горный Алтай: проблемы билингвизма в поликультурном пространстве» (Горно-Алтайск, ГАГУ, 28-30 июня 2011 г.), I Международной научной конференции «Функционально-когнитивный анализ языковых единиц и его аппликативный потенциал» (Барнаул, БГПА, 5-7 октября 2011 г.), международной научно-практической конференции «Перспективные разработки науки и техники - 2011» (Przemyњl, Польша, 5-7 ноября 2011 г.), международной научно-практической конференции «Традиционные и новейшие проблемы исследования языка и речи» (Бельцы, Молдова, 26 ноября 2011 г.), V Международной научной конференции «Новые парадигмы и новые решения в когнитивной лингвистике» (Москва, ИЯ РАН, 9-10 февраля 2012 г.), международной научно-практической конференции «Проблемы онтолингвистики-2012» (Санкт-Петербург, РГПУ им. А.И. Герцена, 24-26 апреля 2012 г.), всероссийской научно-практической конференции «Герценовские чтения-2012» (Санкт-Петербург, РГПУ им. А.И. Герцена, 23-24 апреля 2012 г.), III международной научной конференции «Коммуникативистика в современном мире: эффективность и оптимизация речевого взаимодействия в социуме» (Барнаул, АлтГУ, 24-29 апреля 2012 г.), VIII международной научно-практической конференции «Dny Vedy - 2012» (Прага, Чехия, 27 марта - 5 апреля 2012 г.), VIII международной научно-практической конференции «Динамика научных исследований-2012» (Przemyњl, Польша, июль 2012 г.), всероссийской научно-практической конференции «Языковое и литературное образование в современном обществе-2012» (Санкт-Петербург, РГПУ им. А.И. Герцена, 25-26 октября 2012 г.), международной научно-практической конференции «Роль иностранных языков в институализации российского общества» (Барнаул, АлтГУ, 31 мая 2012 г.), международной научно-практической конференции «Образование и наука XXI века - 2012» (София, Болгария, 15-16 октября 2012 г.), VI международной научно-практической конференции «Понимание в коммуникации. Человек в информационном пространстве» (Ярославль, МГПУ, ЯрГПУ им. К.Д. Ушинского, 22-24 ноября 2012 г.), IV международной научно-практической конференции «Теория и практика преподавания иностранных языков в ситуации культурной полифонии» (Барнаул, АлтГУ, 11-13 февраля 2013 г.), III Международной научно-практической конференции, посвященной памяти профессора И.А. Воробьевой «Филология и культура в межрегиональном пространстве» (Барнаул, АлтГУ, 15-17 мая 2013 г.), V Междисциплинарной региональной научно-практической конференции «Алтайский текст в русской культуре» (Барнаул, АлтГУ, 17-18 мая 2013 г.), а также на заседаниях кафедры общего и исторического языкознания филологического факультета АлтГУ (2010-2013 гг.). Результаты исследования были изложены при чтении лекционных курсов «Теория и практика перевода», «Основы письменного перевода», «Текст как объект перевода», «Художественный перевод и редактирование», «Перевод научного текста», «Филологические проблемы перевода», «Современный русский язык», «Общее языкознание» в Алтайском государственном университете.

По материалам диссертации опубликовано 78 научных и 12 учебно-методических работ общим объемом 60,33 п.л., в том числе: 2 научных монографии общим объемом 21,78 п.л.; разделы в 2 коллективных монографиях общим объемом 0,55 п.л.; 74 научных работы (статьи, тезисы, научные сообщения) общим объемом 25 п.л., из них 16 статей в научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ, общим объемом 8,95 п.л.; 12 учебно-методических работ общим объемом 13 п.л.

Объем и структура диссертации определяются задачами и логикой исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, включающего 657 источников, цитируемых или упоминаемых в тексте исследования, списка использованных словарей, списка цитируемых источников примеров, списка сокращений, применяемых в работе, трех приложений. Работа содержит 3 таблицы, 9 рисунков, 330 схем. Объем работы без приложений - 307 страниц. Общий объем работы - 443 страницы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность диссертации, определяются цель, задачи и методы исследования, выделяются объект и предмет исследования, отмечается научная новизна, теоретическая и практическая значимость полученных результатов, формулируются положения, выносимые на защиту.

Функционально-прагматическим основанием для существования теории лингвистической интерпретации должна являться, на первый взгляд, необходимость прояснения, экспликации, вербализации скрытых смыслов интерпретируемых объектов (текста, дискурса, интертекста, гипертекста). Однако данное основание достаточно часто отвергается в современных постмодернистских исследованиях, которые посвящены интерпретации лингвистических феноменов, существующих на границе разных семиосфер, например, в работах Ж. Деррида [http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Derr/vokr_vav.php], Ж. Бодрийяра [http://www.philosophy.ru/library/baud/zlo.html], М. Ямпольского [Ямпольский, 2010]. Область неопределенности, недетерминированности смыслов интерпретируемого объекта оказывается сферой реализации одной из основных когнитивных способностей субъекта-интерпретатора - его творческой (креативной) способности.

Задача максимальной экспликации смыслов «соответствует общему пафосу культуры, стремящейся превратить неопределенное в определенное, невидимое в видимое, непонятное в понятное» [Ямпольский, 2010, с. 45]. Гораздо более соответствующим современному моменту развития когнитивно-лингвистических исследований и, более того, самой природе современной информационной и лингвистической реальности оказывается выявление лингвоаксиологических возможностей порождения разных (то есть не полностью определенных, не четко детерминированных) смыслов интерпретируемых объектов лингвистической реальности.

Конструирование (когнитивное моделирование) лингвистической реальности представляет собой деятельность по формированию когнитивных коррелятов определенных фрагментов лингвистической реальности. Изучение языка только в «синхронном срезе» с точки зрения дескриптивного анализа отдельных его элементов, не соотносящихся с психологическими и биологическими факторами, не соответствует «природе лингвистической реальности» [Langacker, 1999, р. 16].

В качестве основных объектов лингвистической реальности в нашем исследовании рассматриваются текст и дискурс. Определяя текст как основную единицу культуры, его необходимо рассматривать и как лингвистическое, и как семиотическое образование. Мы должны учитывать, что одно из основных свойств текста, цельность, является динамической характеристикой текстового смыслообразования, которое осознается уже на этапе интерпретации текста, а не его первичного понимания, когда текст воспринимается как продукт речепорождения. Текстовая динамика может рассматриваться именно как динамика текстообразования (речевой деятельности) [Мурзин, 1991, с. 29]. Но необходимо учитывать и динамику порождения смыслов уже завершенного текста, зафиксированного письменно. Поэтому, с нашей точки зрения, текст может изучаться и как динамический, и как статический феномен, в зависимости от цели его исследования.

Лингвосемиотическое определение текста предполагает, что исследователь имеет дело «с отдельным, замкнутым в себе и имеющим целостное, нерасчленимое значение и целостную, нерасчленимую функцию семиотическим образованием» [Лотман, 2000, с. 188]. Определяя текст как замкнутый в себе, отдельный объект, необходимо понимать, что завершенность текстовой формы осмысляется только в реализующейся антиномии с принципиальной незавершенностью, открытостью текстовых смыслов (ср. идею о том, что текст для своего существования требует наличия интерпретатора и интерпретаций [Эко, 2006]; [Лотман, 2000]; [Кубрякова, 2004]). Так же точно мысль Лотмана о наличии у текста «целостного, нерасчленимого значения» адекватно понимается лишь в реализации антиномии «часть» - «целое»: «Многообразие структурных связей внутри текста резко понижает самостоятельность отдельных входящих в него единиц и повышает коэффициент связанности текста. Текст стремится превратиться в отдельное «большое слово» с общим единым значением. …По отношению к обычной нехудожественной речи художественный текст как бы переключается в семиотическое пространство с бульшим числом измерений» [Лотман, 2000, с. 188].

При рассмотрении такого объекта, как дискурс, «с точки зрения результата он (дискурс) предстает как совокупность текстов, порожденных в процессе коммуникации. При анализе дискурса как процесса дискурс представляет собой вербализуемую («здесь и сейчас») речемыслительную деятельность» [Красных, 1999, с. 144].

Моделирование «возможных / условных миров» смыслов текста и дискурса в соответствии с механизмами и законами пропозициональной логики и лингвистической теории референции [Витгенштейн, 1985]; [Серл, 1982]; [Куайн, 1982]; [Арутюнова, 1999]; [Хинтикка, 1987]; [Золян,1991]; [Демьянков, 1981; 1995]; [Шмелев, 2002] позволяет встраивать объекты лингвистической реальности в конструируемые семиосферы разных языков и культур. При этом наблюдается неизбежное методологическое смещение (shift) от традиционно понимаемой эксплицируемости смыслов моделируемых объектов к сознательно выдвигаемой на первый план неопределенности порождаемых ими смыслов как области творческой деятельности субъекта-интерпретатора.

Концептуальное и - шире - ментальное пространство, связанное с разнообразными объектами лингвистической и экстралингвистической реальности в сферах функционирования кино, литературы, науки, позволяет определить горизонты смысла конструируемых / реконструируемых объектов, давая при этом интерпретатору возможность реализации его когнитивной творческой способности. Колебания смыслов объектов лингвистической реальности «между видимым и словесным, символическим и воображаемым, дейксисом и анафорой» [Ямпольский, 2010, с. 45] становятся наиболее очевидными в областях взаимодействия разных семиосфер. Традиционная идея Ю.М. Лотмана об «осцилляции» текстовых смыслов при смене кода внутри культуры [Лотман, 2000, с. 172] может быть переосмыслена в контексте постмодернистских исследований множественности «возможных миров» объектов лингвистической реальности, порождающих неопределенность как поле для реализации креативной функции индивида. Смена семиотического кода (вербального на визуальный / аудиальный или же вербального перекодирования текста в процессе межъязыковой, межкультурной коммуникации) приводит к расширению интерпретационных возможностей таких объектов лингвистической реальности, как текст, дискурс, интертекст, гипертекст.

Конструирование (когнитивное моделирование) объектов лингвистической реальности является деятельностью по лингвистической интерпретации данных объектов. Ментальные пространства, фрагменты которых моделируются с помощью логических операций дедукции, индукции, конъюнкции, дизъюнкции и т.п. [Shai, 2009], предоставляют возможность определить, на основании каких критериев и с помощью каких механизмов те или иные объекты лингвистической реальности оказываются ценностно значимыми (и в итоге принятыми) в семиосфере определенной культуры.

Лингвоаксиологические критерии интерпретации значимости объектов лингвистической реальности для семиосферы определенной культуры (например, англо- или русскоязычной) выявляются в работе в двух ментальных пространствах, составляющих базу для формирования и использования творческих когнитивных способностей индивида: концептуальном (понятийном) пространстве и пространстве знаний. Пространство знаний рассматривается как пространство пропозиций, имеющих логический статус для субъекта-интерпретатора (к ним могут быть отнесены, например, пропозиции, связанные с пресуппозиционными знаниями, или же пропозиции, образуемые логическими / модальными метапредикатами). Концептуальное (понятийное) пространство понимается как пространство пропозиций, не имеющих логического статуса в пространстве знаний. Процесс конструирования в этом случае определяется как процесс вывода новых понятий из уже существующих или перемещения понятия в сферу принятых социумом знаний.

Базой для создания когнитивных моделей порождения и интерпретации текста служат лингвоаксиологические стратегии, коррелирующие друг с другом, но не идентичные друг другу на этапах порождения и интерпретации текста. К общим аксиологическим стратегиям интерпретации текста относятся построение предикатно-аргументной структуры текстов, выявление иерархических отношений их предикатов и актантов, а также определение иерархии текстовых концептов, необходимое для выстраивания текстовых фреймов как основных интерпретативных моделей. Общими аксиологическими стратегиями текстопорождения, реконструируемыми на основе результатов текстовой интерпретации, являются членение исходного замысла текста, пропозиционализация и категоризация его смыслов. В качестве макростратегий текстопорождения и интерпретации текста выступают адаптация / остранение, архаизация / модернизация и стилизация смыслов текста, связанные с варьированием основных хронотопических координат текстов в рамках внутриязыковой и межъязыковой коммуникации.

В качестве лингвоаксиологических принципов оценки текстов художественной литературы при смене семиотического кода культуры выступают их возможность вписаться в семиосферу иной культуры, способность к переводу на язык принципиально иного семиотического пространства, функциональная значимость текстов в семиосфере порождающей и принимающей культуры. Лингвоаксиологическими критериями (параметрами) оценки значимости текстов художественной литературы при смене семиотического кода культуры является прецедентность данных текстов, их способность к смыслопорождению, а также к деривации в семиосферах нескольких культур.

В первой главе «Основания теории лингвистической интерпретации» рассматриваются философские, социолингвистические, этнокультурологические, лингвистические подходы к интерпретации таких объектов лингвистической реальности, как текст, дискурс, интертекст, гипертекст. Разные аспекты интерпретации и порождения объектов лингвистической реальности исследуются в работах Э. Бетти, Г.-Г. Гадамера, О. Розенштока-Хюсси, В. Дильтея, Ж. Бодрийяра, А.Ф. Лосева, П. Рикера, П. Бурдье, Р. Барта, Ю.М. Лотмана, Ю.С. Степанова, Е.С. Кубряковой, С.Т. Золяна, Л.А. Петровой, У. Эко, Э. Хирша, А. Нойберта, Р. де Богранда, Т.А. ван Дейка, К. Гирца.

Традиционный подход к лингвистической реальности может быть соотнесен с так называемой «семантической парадигмой» языка [Степанов, 1985, с. 5]. В качестве объекта лингвистической реальности выступает не текст, а слово («имя» [Степанов, 1985, с. 15-16]; [Лосев, 1993]). Изучение свойств художественного слова и соотносящегося с ним образа в тексте дают начало функциональной стилистике и теории референции (последняя получит свое развитие на этапе постмодерна). Основной когнитивной моделью единицы лингвистической реальности на данном этапе может считаться так называемый «семантический треугольник» Г. Фреге. Переход к динамической когнитивной модели, представляющей не только парадигматические, но и синтагматические связи слова (лексемы) как знака, соотносящегося с определенным денотатом и сигнификатом, происходит на этапе исследований семантического поля как структуры, моделирующей лингвистическую реальность [Щур, 1974]. Синтагматические семантико-функциональные поля В. Порцига в этом смысле являются наиболее показательными когнитивными моделями, определяющими переход к так называемому «модернистскому» этапу научной лингвистической парадигмы знания.

Модернистское осмысление слова как объекта лингвистической реальности, существующего именно в контексте (в тексте, позже - в дискурсе) дает возможность исследования структур, бульших, чем слово и предложение. Эта новая, «синтаксическая», парадигма [Степанов, 1985, с. 125] отличается ориентированностью на изучение в большей степени связей, чем единиц парадигмы. Исходя из постулатов структурализма, функционализма и генеративной грамматики [Кубрякова, 1995], основным объектом лингвистической реальности исследователи начинают признавать именно текст. Зарождение и развитие «лингвистики текста», которая в немецкой и русскоязычной традиции реализовала исходные посылки французской структуралистской «школы анализа дискурса» (М. Пешё, П. Серио и др. [Квадратура смысла, 1999]), создало благоприятные условия для изучения специфической «грамматики текста», ориентированной уже в большей степени на формальную, а не содержательную сторону текста как объекта лингвистической реальности.

Становление постмодернистской прагматической, а позже - когнитивно-дискурсивной парадигмы научного знания в лингвистике определяется двумя основными отличиями от предшествующих парадигм: антропоцентризмом и релятивизмом основных понятий, используемых для описания языка. Синтезирующим центром в ситуации переосмысления традиционного и модернистского взгляда на лингвистическую реальность оказывается субъект (говорящий, слушающий, интерпретирующий). В качестве объектов лингвистической реальности выступают не только текст, но и дискурс [Арутюнова, 1999]; [Кубрякова, 2004] как среда обитания / бытования для текста. Более сложные, чем текст, формы лингвистической реальности, возникающие в ситуациях все более усложняющегося коммуникативного процесса, тоже становятся объектом пристального внимания лингвистов. Начинается изучение таких феноменов, как интертекст [Женетт, 1998]; [Смирнов, 1995]; [Кузьмина, 2009]; [Фатеева, 2000]; [Neubert, 1992]; [Beaugrand, 1997] и гипертекст [Черняк, 2008]; [Рязанцева, 2008]. Усложняющиеся формы лингвистической реальности требуют более сложных по своей структуре моделей их репрезентации в сознании: такие когнитивные модели, как фрейм, сценарий, скрипт, схема, сменяются макрофреймами, гиперфреймами в традиционном варианте когнитивно-дискурсивных исследований или же моделями, разрабатываемыми на границе гуманитарных и естественных наук (фрактальная модель текста, дискурса, интертекста в психолингвистических и лингвосинергетических концепциях [Кузьмина, 2009]; [Зубкова, 2011]). Усложнение коммуникативных процессов, воспринимающихся как единственно доступная лингвистическая реальность (в аудиальной или письменной форме), ведет к постепенному переходу от сложных когнитивных моделей статического типа (пропозиция, план, скрипт) к динамическим моделям (фрейм, сценарий, тезаурус, картина мира). Обращение лингвистов к методам и инструментарию социальных или естественных наук представляется на этапе постмодерна неизбежным, поскольку свидетельствует о стремлении создавать интегративные концепции в рамках пока еще не сменившейся научной парадигмы в теории языка.

С точки зрения С-К-теории конструирования, интерпретация объектов лингвистической реальности может быть объяснена как процесс перемещения определенных понятий в область пространства институализированных знаний. Концептуальное (понятийное) пространство, таким образом, понимается в работе как пространство зарождения идей и теорий (в том числе научных). Их переход в пространство принятых социумом знаний связан с динамическим развитием научных идей об объекте (в данном случае, о лингвистической реальности).

Для осмысления динамики развития научных взглядов на лингвистическую реальность как объект необходимо определить единицы парадигмального представления теоретических знаний (concepts) в области лингвистики. В работе предпринимается попытка рассмотреть соотношение терминов «теория», «парадигма», «концепция», использующихся учеными в процессе исследования лингвистической реальности. В большинстве современных работ, осмысляющих парадигмальное членение новых областей интереса лингвистики ([Кубрякова, 1995]; [Князева, 1995]; [Демьянков, 2006]; [Кибрик, 2005]), термин «научная парадигма» понимается в том смысле, в котором он употребляется Т. Куном в его «Структуре научных революций», - как признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки проблем и их решений [Кун, 1975, с. 11]. Ориентированность такой знаниевой научной единицы, как парадигма, именно на когнитивную составляющую может быть подтверждено параллельным термином для наименования данного феномена, используемым М. Фуко, - эпистема / эпистемологическое поле [Фуко, 1977, с. 39]. С нашей точки зрения, представляет несомненный интерес, что осмысление термина «парадигма», равно как и парадигмальное членение этапов развития науки о языке на рубеже ХХ-ХХI вв., произошло в отечественной лингвистике в момент формирования парадигмы научного лингвистического знания, которая сейчас все чаще называется когнитивно-дискурсивной.

Теория лингвистической интерпретации на современном этапе развития науки характеризуется не только максимально интегративным подходом к изучаемым объектам. Глобальные изменения, происходящие в современной информационной реальности, оказываются тесно взаимосвязанными с таким феноменом, как лингвистическая реальность. Конструирование и реконструкция (когнитивное моделирование) объектов лингвистической реальности являются творческой деятельностью по лингвистической интерпретации данных объектов. Ментальные пространства, фрагменты которых моделируются в рамках С-К-теории с помощью операций пропозициональной логики, предоставляют исследователю возможность определить, на основании каких критериев и с помощью каких механизмов те или иные объекты лингвистической реальности оказываются ценностно значимыми (и в итоге принятыми) в семиосфере определенной культуры.

Динамическое развитие научных парадигм знания в лингвистике определяют следующие факторы: 1) ослабление связей с господствующей на определенном этапе научной теорией; 2) формирование не только предметно-познавательного, но и процедурного звена научной парадигмы; 3) «кристаллизация новой традиции» и начало ее критического осмысления; 4) выход в интердисциплинарную область исследований объекта.

Научная парадигма (эпистема, эпистемологическое поле) в лингвистике понимается как кластер знаний, оперирующий определенным метаязыком и связанный с приоритетной в определенную эпоху научной теорией. Динамическое рассмотрение смены научных парадигм знания в лингвистике предполагает определенное изменение аспектов изучения объектов лингвистической реальности.

Оценка изменений, происходящих в научной парадигме как кластере знаний (в метаязыке, методологии, теоретических конструктах и их операциональных реализациях) в рамках эпистемологической триады «традиция - модерн - постмодерн», осуществляется в нашей работе на основании лингвоаксиологических принципов конструирования / реконструкции объектов лингвистической реальности.

Разнообразные подходы к конструированию и реконструкции (когнитивному моделированию) процессов порождения и интерпретации текста (философские, социолингвистические, антропологические, культурологические, лингвистические) позволяют представить когнитивные корреляты фрагментов лингвистической реальности и множественные возможности стратегических решений по оцениванию их смыслов в семиосферах разных культур.

Во второй главе «Лингвоаксиологические стратегии конструирования лингвистической реальности» решается следующая задача нашего исследования - определить принципы и стратегии когнитивного моделирования лингвистической реальности на разных этапах развития научного знания в ХХ-ХХI вв. В данной главе рассматриваются основные принципы когнитивного моделирования и разнообразные когнитивные корреляты объектов лингвистической реальности. При этом в работе установлено, что конструирование такого объекта лингвистической реальности, как текст, предполагает использование иерархизированного «ансамбля когнитивных моделей» данного объекта: пропозиция - схема - сценарий (сцена) - фрейм - «возможный мир». Реконструкция когнитивных моделей текcтопорождения позволила получить в результате статический вариант когнитивных моделей смыслов текста. Конструирование когнитивных моделей текстовой интерпретации в качестве результата дало возможность выстроить динамические модели смыслов текста. Процессы текстопорождения и интерпретации текста оценивались в соответствии с принципами когнитивного моделирования лингвистической реальности (в частности, в соответствии с принципами антропоцентризма, приоритета когнитивной экспланаторности, функциональности и вариативности объектов описания).

Базой для создания когнитивных моделей порождения и интерпретации текста послужили лингвоаксиологические стратегии, коррелирующие друг с другом, но не идентичные друг другу на этапах порождения и интерпретации текста. К лингвоаксиологическим стратегиям интерпретации относятся построение предикатно-аргументной структуры (аксиологический параметр - пропозициональная структура текста), определение иерархии предикатов и их актантов (аксиологические параметры - синтаксический и семантический статус метапредикатов и предикатов; дейктическая и референтная отнесенность актантов и их коммуникативный статус), определение центральных концептов текста (аксиологический параметр - статус концептов, соотносящихся с предикатами и их актантами, в системе концептов текста).

Применение этих аксиологических стратегий в области внутриязыковой коммуникации показывает приоритеты авторского выбора смыслов, конструируемых интерпретатором в ситуации преодоления неопределенности / вариативности текстового смыслопорождения. В области межъязыковой коммуникации действие данных стратегий выявляет приоритеты переводчиков по выстраиванию иерархических отношений предикатов и актантов текста в соответствии со структурными особенностями текста оригинала (или в противоположность им, в зависимости от применяемых макростратегий интерпретации).

К лингвоаксиологическим стратегиям при реконструкции моделей порождения текста относятся членение исходного замысла (аксиологический параметр - определение исходных концептов текста и их статуса в концептуальной системе данных объектов лингвистической реальности), пропозиционализация смыслов (аксиологический параметр - пропозициональная структура текста) и категоризация смыслов (аксиологический параметр - частеречная принадлежность предикатов и актантов текста). Использование базового набора лингвоаксиологических параметров при оценке действия данных стратегий порождения и интерпретации текста как в рамках внутриязыковой, так и в рамках межъязыковой коммуникации позволяет доказать универсальность действия рассматриваемых стратегий, применяемых к разным областям лингвистической реальности.

Рассмотрим в качестве примера лингвоаксиологические стратегии, использующиеся при реконструкции моделей порождения текста. Данные стратегии в ситуации межъязыковой коммуникации реконструируются на базе результатов интерпретационных процессов. При построении предикатно-аргументной структуры текста первой главы повести А.А. Милна «Winnie-the-Pooh» и двух ее переводов на русский язык, выполненных Б. Заходером и В. Рудневым, были проанализированы 565 предложений, структурированных с помощью 1609 пропозиций (см. подробнее Приложение 1, Приложение 2). К абсолютным аксиологическим стратегиям переводчиков в процессе текстовой интерпретации при построении предикатно-аргументной структуры текста можно отнести передачу метапредикатов и предикатов исходного текста без изменений. К ситуативным аксиологическим стратегиям относятся изменение типа связи между предикатами внутри одной пропозициональной конструкции, замена выраженной связи между предикатами на невыраженную, добавление конструкций, отсутствующих в пропозициональной структуре текста оригинала. Ситуативные стратегии, связанные с изменением характера и структуры актантов и сирконстантов в рассматриваемом тексте (лексические трансформации модуляции, усиления степени признака за счет добавления двойного атрибута, грамматические трансформации развертывания / свертывания предложно-падежных и атрибутивно-объектных конструкций), направлены на соответствие (в случае использования переводчиком макростратегии адаптации) или несоответствие (в случае использования переводчиком макростратегии остранения) узуальной норме языка перевода.