Терминология уголовного права XVIII века (на материале памятников деловой письменности Забайкалья)

Термины блудно воровать и блудодействовать не свойственны для законодательных актов и употребляются лишь в региональном узусе для номинации изнасилования: «… и угрожая ее такимъ / же образомъ что ежели не склонитца убьетъ и вторично / ее блудодеиствовалъ» [Карт. заб. сл.; 1785]; «Ее Окулину схватили и под / себя валили и блудно вороват насилством / хотели» [Карт. заб. сл.; 1707].

В терминологическом значении "побои" используется народно-разговорное слово побоище, характерное для регионального узуса. Например: «Василеи Сазоновъ с товарищи всего человек / десять без всякои причины и при них рогатина / и ножи и ударя одного тунгуса Орона Куделова рога/товищем едва не до смерти которои от тои ихъ / заразы и понне мало выздоровелъ а у Хулха/на правои руки перешибло палецъ коим и нне не вла/деетъ и видя мы то их смертелное побоище…» [ПЗДП: 101; 1788].

В параграфе 4 описывается терминология, называющая преступных лиц. Под преступником понимается лицо, совершившее преступление, в связи с этим тематическая группа наименований преступников включает единицы, соответствующие понятиям о лицах, совершающих уголовные преступления (убийцы), покушающихся на частную собственность (воры, грабители), нарушающих нравственно-этические нормы, государственных преступников. В Соборном Уложении 1649 г. для номинации преступных лиц использовались термины тать, разбойник, убойца, душегубец, вор, мошенник, лихой человек. Особенностью данной терминосистемы является то, что в рассматриваемый период в ней происходят кардинальные изменения, связанные с отказом от многих приказных терминов и с их переосмыслением, с пополнением новыми специальными обозначениями, имеющими церковнославянские истоки.

Для номинация преступников в деловых текстах Забайкалья XVIII в. используются термины, которые появились на разных этапах формирования правовой терминологии: термины, известные средневековому праву (разбойник, тать, убийца, убивец), приказные термины (вор, воровские люди), термины, имеющие церковнославянское происхождение и изменившие семантику в новой культурно-языковой ситуации (преступник, преступитель, грабитель, похититель, злодей, зломыслитель), терминологические наименования, образованные по словообразовательным моделям церковнославянского языка (смертноубийца, смерноубиец).

В XVIII в. архаизируются термины тать, убойца, активные в предыдущую эпоху, в то же время они сохраняются в деловом языке некоторых регионов. Для забайкальской письменности не характерно их употребление. Книжно-славянские термины злодей и преступник/преступитель дублируют друг друга, как и разные по происхождению термины вор - воровские люди - похититель; убийца - убивец - смертноубийца - смертноубиец.

В центральной деловой письменности, прежде всего в законодательных актах, термин преступник становится официальным обозначением нарушителя закона, в то время как в региональном узусе лексемы злодей и преступник сосуществуют, являются синонимами. При этом отмечаются некоторые отличия в функционировании двух номинаций, связанные с тем, что в забайкальской письменности термин злодей обычно входит в состав устойчивых оборотов, которые чаще всего закреплены за контекстами судебно-следственных документов, в то время как термин преступник в них не встречается. Например: «… никакого воровства разбою пожеговъ и смертныхъ / убивств не чинил и таковыхъ злодеевъ нигде / в укрывателстве не знаетъ» [Национальный архив Республики Бурятия, ф. 88, оп. 1, д. 120, л. 24 об.; 1773].

В забайкальской письменности книжный термин похититель функционирует в значении "похититель, вор, грабитель" и является синонимичным по отношению к термину вор, который в большей степени характерен деловому языку Забайкалья XVIII в. Наряду с лексемой вор для номинации похитителя, грабителя используется терминологизированное словосочетание воровские люди.

Близким по значению термину вор является слово грабитель, которое функционирует в деловых документах для номинации преступника, совершившего грабеж, кражу. Книжное по происхождению слово грабитель было известно уже в эпоху Киевского государства и принадлежало языку церковнославянской письменности. В период XVIII в. номинация грабитель становится общенациональным юридическим термином.

В памятниках XVIII в. термину разбойник свойственно значение "лицо, совершившее разбой, грабеж". Церковнославянское слово разбойник исконно было представлено в памятниках церковной письменности, а также в деловом языке в качестве юридического термина для обозначения преступника.

Активностью употребления в деловом языке Забайкалья характеризуются сложные термины смертноубийца и смертноубиец. Например: «Содержащеися здесь под карауломъ / смертноубиецъ крестьянинъ Иванъ / Максимовъ при семъ во оную канцелярию за караулом посылается» [Национальный архив Республики Бурятия, ф. 88, оп. 1, д. 37, л. 43; 1768]; «… для отсылки в нерчинския заводы / смертно убиицъ» [Национальный архив Республики Бурятия, ф. 88, оп. 1, д. 99, л. 13; 1772]. Значительно реже в таком же значении используется вариант убийца, распространенный на всей территории Российского государства.

Для номинации человека, нарушающего таможенные предписания, в деловой письменности Забайкалья употребляется термин вор с конкретизирующим прилагательным пограничный. Очевидно, что в подобных контекстах реализуется устаревшее значение слова вор "преступник": «… называл того ламу / пограничным воромъ, бутто онои лама былъ с нимъ / на границе для торгу…» [Национальный архив Республики Бурятия, ф. 20, оп. 1, д. 1271, л. 2-2 об.; 1788].

В выводах по второй главе определяется, что развитие терминологии уголовного права подчиняется общим закономерностям развития делового языка. Основным источником пополнения специальной лексики становится церковнославянский язык. Терминология уголовного права, сформированная на русской языковой основе, испытала незначительное влияние со стороны иноязычных источников. В деловом языке XVIII в. наблюдается преемственность с предшествующей правовой традицией. Нормативным для делового узуса было наличие равноправных номинаций разного происхождения. Подчеркивается, что в силу традиционного влияния центральной деловой письменности на местную и в силу становления национального литературного языка, терминология в основном являлась общей для всех регионов Российского государства. Тем не менее, функционирование специальной лексики в региональной деловой письменности имеет некоторые особенности.

В Заключении подводятся основные итоги исследования. История формирования терминологии уголовного права начинается в период Древней Руси, когда в качестве терминов используются общеупотребительные слова в специализированном значении. В Московском государстве расширяется состав специальных номинаций за счет ресурсов русского языка. В XVIII в. в результате значительных изменений в культурно-языковой ситуации оформляется новый канцелярский слог, опирающийся на средства церковнославянского языка. В качестве юридических терминов начинают использоваться слова церковнославянского происхождения, переосмысленные в правовом аспекте. В XVIII в. активизируется процесс заимствования, который на терминологию уголовного права оказал незначительное влияние. Данная терминология опирается прежде всего на национальную языковую базу. Терминология уголовного права XVIII в. обнаруживает преемственность с предшествующими правовыми традициями: древнерусской и приказной. Многие термины остаются актуальными в деловом языке национального периода.

Взаимодействие церковнославянских и заимствованных средств с приказными приводит к дублетности специальных обозначений, называющих преступления и преступных лиц. Переходная ситуация, когда формируются новые языковые нормы, способствует сосуществованию в деловом языке старых и новых терминов. Равноправие терминологических единиц разного происхождения связано с тем, что происходит выбор наиболее адекватного средства выражения юридического понятия.

В исследовании на материале памятников деловой письменности Забайкалья XVIII в. проведен анализ тематических групп терминов, обозначающих преступное деяние, преступления против имущества, жизни человека и номинирующих преступных лиц. В силу известного влияния центральной деловой письменности на местную и в силу становления норм национального литературного языка выявленные закономерности формирования терминосистемы уголовного права характерны для центральной и региональной деловой письменности. Сопоставление языка центральных и местных канцелярий позволяет судить о степени нормализации терминов, о характере функционирования лексической нормы на периферии. В употреблении терминов в региональном деловом узусе отмечаются некоторые особенности.

В данной терминологии в памятниках Забайкалья представлены новообразования XVIII в., имеющие церковнославянское происхождение или образованные по продуктивным книжным моделям (преступление, злодейство, противозаконный, похищение, грабительство, мошенничество, угрожение, отбитие, смерт(н)оубийство, смерт(н)оубивство, биение, блудодействовать, злодей, грабитель, похититель, преступник, преступитель, смерт(н)оубийца, смерт(н)оубиец).

Термин иноязычного происхождения криминальное дело только входит в языковую систему и многим региональным узусам не известен. Терминология обогащается и за счет ресурсов разговорного языка (увод).

Приказные термины в XVIII в. вытесняются (лихое дело, дурно, татьба, тать, отгон), либо происходит изменение их семантики (воровство). Однако актуальные приказные термины сохраняются в новом канцелярском языке (снос, плутовство, кража, покража, угроза, гроза, угрозные речи, похвала, похвальные речи, похвальба и др.). Для номинации преступлений и преступников используются в забайкальском узусе XVIII в. термины древнерусского права (разбой, грабеж, разбойник, обида, убийство, убийца, увечить, насилие и др.).

Терминосистема уголовного права характеризуется значительной вариативностью. В языке деловых бумаг Забайкалья представлены многочисленные варианты: преступление - злодейство - противозаконные поступки - уголовщина - криминальное дело; похищение - кража - покража - воровство; грабеж - грабительство; смерт(н)оубийство - смерт(н)оубивство - убийство - убивство - смертное убийство - смертное убивство; злодей - преступник, грабитель - вор - воровские люди - похититель; блудодействовать - воровать блудно - насиловать - изнасильничать и др. Исследование показало, что абсолютная синонимия является основным видом системных отношений в терминологии уголовного права и объясняется синтезированием книжно-славянского, разговорного и делового узусов.

Сопоставительный анализ терминов в законодательных актах XVIII в., региональной деловой письменности Центральной России, Прикамья, Сибири показал, что в забайкальской деловой письменности представлена не только общенациональная терминология, но и специфичные обозначения, использующиеся в качестве терминов в данном узусе. Варьирование узуса деловой письменности связано с особым сочетанием разговорных и книжных элементов.

К региональным особенностям функционирования терминологии уголовного права в забайкальской деловой письменности относятся:

1) специфичное применение общенациональных терминов в силу актуальности какого-либо правового понятия в данном регионе (снос "кража при побеге военными"; составное наименование пограничное воровство для обозначения незаконной продажи товара на границе; продерзость по отношению к преступлениям, совершенным военными);

2) сохранение приказных терминов, вышедших из употребления в литературном языке и центральной деловой письменности XVIII в. (татьба "кража");

3) употребление терминов, известных приказной традиции, в значениях, архаичных для XVIII в. (вор "преступник", воровство "преступление", зараза "побои", заразить "нанести побои");

4) активность употребления новых книжных терминов по сравнению с исконными (грабительство, смерт(н)оубивство, преступление);

5) использование в качестве юридических терминов книжно-славянских слов, утративших позиции в языке законодательных актов или совсем неизвестных ему (злодейство, злодей, блудодействовать);

6) образование по известным церковнославянским моделям вариантов терминов, принадлежащих приказной традиции (обида - обидимость, отбой - отбитие);

7) распространение специфичных словообразовательных вариантов (продерзность, предступление);

8) вхождение в юридический обиход слов, бытующих в региональном узусе, в качестве терминологических наименований (уголовщина "уголовное преступление", побоище "побои").

Основные положения диссертации представлены в следующих публикациях

1. Овчинникова М.В. Наименование преступлений против личности в деловой письменности XVIII века / М.В. Овчинникова // Вестник Бурятского государственного университета. Сер. 6. Филология. - 2008. - Вып. 10. - С. 89-94. (0,4 п. л.).

2. Овчинникова М.В. Из истории терминологии уголовного права XVIII века (на материале памятников деловой письменности Забайкалья) / М.В. Овчинникова // Филология и человек. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2008. - № 3. (0, 4 п.л.).

3. Овчинникова М.В. Закономерности формирования терминологии уголовного права XVIII века / М.В. Овчинникова // Филологические науки. - 2008. - № 5. (0, 4 п. л.).

4. Овчинникова М.В. Формирование терминологии уголовного права XVIII в. / М.В. Овчинникова // Материалы XIV Междунар. науч. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (11-14 апреля 2007 г., МГУ, г. Москва). - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2007. - С. 96-98. (0, 1 п. л.).

5. Овчинникова М.В. Общеродовая номинация преступлений в памятниках деловой письменности Забайкалья XVIII в. / М.В. Овчинникова // Интерпретация текста: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты: материалы I Междунар. науч. конф. (29-30 октября 2007 г., ЗабГПУ им. Н.Г. Чернышевского, г. Чита) / сост. Г.Д. Ахметова, Т.Ю. Игнатович; Забайкал. гос. гум.-пед. ун-т. - Чита, 2007. - С. 283-286. (0, 2 п. л.).

6. Овчинникова М.В. Синонимия терминов уголовного права в деловой письменности Забайкалья XVIII века / М.В. Овчинникова // Сборник статей студентов и аспирантов, преподавателей по материалам VII науч. конф. Всерос. студенческого фестиваля «Учитель русской словесности» (16-19 октября 2007 г., МПГУ, г. Москва) / науч. ред. И.Г. Минералова. - С. 183-186. (0, 2 п. л.).

Подписано в печать 24.10.08. Формат 60 х 84 1/16.

Усл.печ.л. 1,5. Тираж 100. Заказ № 228.

Издательство Бурятского госуниверситета

670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а

Размещено на Allbest.ru