Концепт войны в современном российском и польском публичном дискурсе

построились,

А поутру прицелились, каждый

нажал курок.

(Спускаясь к великой реке)

И все же этот тип мышления в современном российском культурно-цивилизационном пространстве существенно уступает как турано-византинист- скому, так и довольно распространенному трибалистическому и даже консумп- ционному образу войны.

По сравнению с российской песенной культурой (как официальной, так и популярной, а также контркультурной или андеграундовой) в польской тема войны поднимается очень редко. В основном, это собственно военные (и даже армейские) песни, выдержанные в ключе протеста против оккупантов или в духе национально-освободительного движения, а это чисто византинистский и туранистический взгляд на войну. Большинство из них пелись самими воюющими, а сейчас поются только на патриотических митингах и манифестациях. Песен о войне, которые можно было бы слушать на концертах или петь в кругу друзей в польском культурном пространстве очень мало. При этом большинство из них выдержаны в том же военно-патриотическом турано-византинист- ском (глорификацмя освободительной войны) или теократическом духе (национальная жертвенность).

Можно попытаться предположить, почему тема войны мало привлекает собственно латинистско ориентированных польских поэтов и музыкантов. Ко времени полноценного формирования латинистско-европейского мировоззрения (конец XIX века) Польша уже не являлась военной силой, не обладала армией (как и вообще государственностью) и война воспринималась многими как шанс вернуть национальную независимость. А это благоприятствовало концептуализации понятия войны именно турано-византинистского типа. Польша не участвовала как самостоятельный военный субъект ни в первой, ни во Второй мировой войне (ее войска либо входили в состав союзнических армий, либо были частью партизанского движения), до сих пор большинство поляков не воспринимает себя победителями в этой войне, часть полагает, что одна оккупация (нацистская) в 1945 сменилась другой -- советской, а Вторая мировая война для них закончилась только в 1993 с выводом советских войск из Польши. Да и в период ПНР поляки не считали себя одними из активных участников мировой гонки вооружений. Отсюда отсутствие в публичном дискурсе всего того комплекса военно-партиотической проблематики и того идеологического давления, с которыми приходилось сталкиваться всем жителям СССР и, в первую очередь, русским, которые на протяжении многих веков формировались как милитарная нация с ощущением своей военной мощи и мировой значимости именно как страна -- обладатель одной из самых сильных армий. Не будем забывать, что Великая Отечественная война и День Победы для множества россиян (даже не разделяющих византинистское мировоззрение) -- это весьма значимые идеологические и мировоззренческие концепты. Как отмечал в 2005 году Лев Гудков, «Это самое значительное событие в истории России, как считают ее жители, опорный образ национального сознания. Ни одно из других событий с этим не может быть сопоставлено. В списке важнейших событий, которые определили судьбу страны в ХХ веке, победу в ВОВ в среднем называли 78% опрошенных. Причем значимость Победы за последние годы, особенно с приходом Путина, только выросла. Если в 1996 году на вопрос: «Что у вас лично вызывает наибольшую гордость в нашей истории?» -- так отвечали 44% опрошенных (самая большая группа ответов), то в 2003 году таких было уже 87%. Больше сегодня гордиться нечем -- распад СССР и неудача реформ в постсоветское время, заметное ослабление массовых надежд и исчезновение перестроечных иллюзий стали содержанием травматического опыта национальной несостоятельности» [Гудков, 2005].

В Польше же к милитарной тематике отношение совершенно иное. В силу многих обстоятельств поляки в большинстве своем дистанцируются от военной проблематики (за исключением византинистско-теократической темы национального мученичества, связанного с прошлыми поражениями). Как следствие -- в польской популярной песенной традиции не только собственно тема войны, но и антивоенная тема встречается значительно реже, чем в российской. Для российских поэтов и певцов латинистского толка протест против войны был одной из легальных форм социального и идеологического протеста против милитаризма собственной страны. В Польше песни антивоенного или собственно пацифистского толка иногда можно встретить в рок-традиции (Ч. Немен, группы «Blackout», «Dzem», «Kult», «Perfekt», «Akurat», «Strefa Mocnych Wiatrow», «Lao Che»), но чаще -- в рок-андеграунде («Brygada Kryzys», «Detonator», «Siekiera»). Изредка такого рода песни появлялись в бардовской традиции (С. Гжесюк, В. Млынарски) или в сфере популярной культуры (в ПНР -- Э. Феттинг, «Maanam», в настоящее время -- М. Пешек). Классическим примером такого рода текста о войне собственно латинистского типа является стих Ю.Тувима «К простому человеку», популяризированный рок-группой «Akurat» (приведу выдержку):

Gdy znow do murow klajstrem swiezym przylepiac zacznq obwieszczenia,

Gdy „do ludnosci", „do zotnierzy" na alarm czarny druk uderzy

I byle drab, i byle szczeniak w odwieczne ktemstwo ich uwierzy, Ze trzeba isc i z armat walic, mordowac, grabic, true i palic;

Gdy zacznq na tysiqcznq modtq Ojczyznq szarpac deklinacjq

I tudzic kolorowym godfem, i judzic „historycznq racjq",

O piqdzi, chwale i rubiezy o ojcach, dziadach i sztandarach,

O bohaterach i ofiarach;

Gdy wyjdzie biskup, pastor, rabin pobtogostawic twoj karabin,

Bo mu sam Pan Bog szepnqt z nieba, ze za ojczyznq -- bic siq trzeba...

Общее впечатление, что в польском культурном пространстве война встречается гораздо реже, чем в российском, может быть также следствием того, что оно в гораздо меньшей степени находится под влиянием государственной идеологии и более разнородно в культурно-цивилизационном плане. Поэтому, находясь в «турано-византинистской» культурной среде, можно не замечать наличие антивоенной проблематики, а будучи представителем лати- но-европеизма, -- не замечать обилия военно-патриотических прецедентных текстов. Плюрализм польского медиа-пространства несколько «рассеивает» военную тематику, чего нельзя сказать о российском медиа-пространстве, находящемся под прессом централизованной государственной военно-партрио- тической пропаганды.

КОНСУМПЦИОНИЗМ

Вырастающему их экономического византинизма потребительскому обществу реальные войны чужды по сути. Материальные ценности в консумпци- онной системе организации общественного опыта должны служить потреблению, а люди (т.е. живая сила с военной точки зрения) -- быть потребителями или производителями этих ценностей. Поэтому их уничтожение про определению нерационально. Войны здесь, скорее, рудимент византинизма и проявления межцивилизационных конфликтов. В определенном смысле подход к войне в консумпционизме сходен с трибалистическим. Его можно выразить пословицей Война войной, а обед по распорядку. В потребительском обществе (которое одновременно является обществом информационным) намечается тенденция замены войны спортом, разного рода физическими состязаниями, а то и перенесение концепта войны из реального опыта в симулятивный, т.е. в компьютерные игры. Распространенная формула У меня еще три жизни осталось и убеждение, что Война никогда не меняется (War Never Changes) -- классическое следствие виртуализации феномена войны в информационно-кон- сумпционном обществе. Консумпционистский пацифизм, в отличие от латини- стского, мотивирован не этически, а экономически, а его специфика состоит в том, что он вызван не идеологическими убеждениями, а чисто потребительскими нуждами, в первую очередь потребностью удовлетворения материальных потребностей и потребностью в развлечениях. В хорошо функционирующем потребительском обществе нет повода, ради которого стоило бы начинать войну и идти на смерть (разве что это компьютерная игра, в которой можно симулировать уничтожение миров, истребление народов, а также многократно героически погибать).

Стоит все же заметить, что как латинизм, так и консумпционизм -- это системы in statu nascendi, т.е. в стадии становления. В развитых странах обе эти системы конкурируют с элитарно-экономическим византинизмом за влияние на общественное сознание. Пока (ввиду своего потребительского характера) явно побеждает консумпционизм. Его витальная и утилитарная нацеленность имеет также больше поклонников в обществах и общественных группах, где до сих 40 studiamethodologica.com.ua пор доминирующим мировоззрением является трибализм или туранизм. Латинизм как мировоззрение требует соответствующего уровня благосостояния и культурного уровня общества (чтобы духовные потребности начали преобладать над витальными), а также политико-экономической стабильности и высокого уровня развития общественного порядка (чтобы потребность в свободе и равенстве не подавлялись чувством страха и угрозой безопасности). Самыми серьезными противниками латинистской модели организации общества остаются этатистический византинизм в сочетании с туранизмом (государственная тирания) или туранизм в сочетании с теократией (религиозный экстримизм). Именно эти системы (наряду с элитарно-экономическим византинизмом -- т.е. властью экономических корпораций) в настоящее время представляют собой основные очаги войн. И именно в этих мировоззренческих системах концепт войны является одним из ключевых и значимых.

Может возникнуть закономерный вопрос, почему концептуализация войны в ической картине мира рассматривается на материале паремического и песенного фонда⁰. Объяснение простое: идеи, вербализованные в текстах пословиц, поговорок, сентенций и песен (с их ритмичностью и музыкальным сопровождением, благоприятствующих запоминанию) легко становятся прецедентными высказываниями и текстами, сохраняются в долговременой памяти и в силу своей мировоззренческой и идеологической прагматики становятся алгоритмами мышления, а значит, напрямую влияют на культурно-цивилизационную модель организации общественного опыта человека.

Рассмотренная здесь типология культурно-цивилизационной концептуализации понятия войны требует своей конкретизации исследованием актуального публичного дискурса Росии и Польши, но этому будет посвящена вторая часть данной работы.

ЛИТЕРАТУРА

1. Гудков, Л. «Память» о войне и массовая идентичность россиян, «Неприкосновенный запас» 2005, № 2-3 (40-41), http://magazines.russ.rU/nz/2005/2/gu5. html (19.08.2017).

2. Кротов, Я. Зачем в России пропагандируется милитаризм? в: newsland, https://newsland.com/user/4296647969/content/zachem-v-rossii-propagandiruet- sia-militarizm/3873396 (20.08.2017).

3. Потапчук, М. А. Концепт «война» в русском языке и культуре, «Челябинский гуманитарий», 2011, №4 (17), с. 48-52.

4. Шулежкова, С. Г. Песенные крылатые выражения. 18 век -- Великая Отечественная война. Материалы к словарю «Крылатые выражения из области искусства». Выпуск 2, Магнитогорск, 1992.

5. Эмер, Ю. А . Концепт «война» в современном песенном фольклоре: когнитивно-дискурсивный анализ, «Вестник Томского государственного университета. Филология», 2012, No 4 (20), с. 58-67.

6. Leszczak, O. Etniczny obraz swiata Polakow. Kulturowo-cywilizacyjna i ling- wosemiotyczna analiza polskiego dyskursu publicznego, Pidruchnyky i posibnyky, Ternopil 2017.

7. Leszczak O. Krytyka doswiadczenia etnicznego. Metodologiczne i kul- turowo-cywilizacyjne wprowadzenie do badania etnicznych obrazow swiata Rosjan, Polakow i Ukraincow, „Sl^sk”, Katowice 2014.

8. Leszczak, O. Rosyjski etniczny obraz swiata w aspekcie kulturowo-cy- wilizacyjnym i lingwosemiotycznym, Torun, 2014.

Размещено на Allbest.ru