Автор считает эти свойства рефлексами протосистемы, которые исторически отразились в шкально-терминальной в период становления последней. Однако реконструкция этой протосистемы позволила автору сравнительно удовлетворительно объяснить происхождение только парадокса смещения, причиной которого был переход звуковысотного ударения в динамическое, а модулятивность и флективность остались в диахроническом плане необъясненными.

Происхождение этих явлений можно вполне удовлетворительно объяснить, если предположить, что рефлексом протосистемы в русской просодии является узкий коммуникативно-экспрессивный вариант современной тональной системы, который строится на трех опорных полутонах тональности, обладающих свойством придавать повествовательной фразе различную степень завершенности.

Становление шкально-тональной системы, скорее всего, началось с выделения терминальных тонов в позиции фразового ударения. Но выделение это происходило на опорных интервалах тональности. Характерной особенностью этих интервалов является различная степень завершенности речевой мелодии, которую они придают фразе.1-й полутон придает фразе

незавершенное звучание, 4-й и 5-й - полузавершенное и 8-й - завершенное.

Выделение терминальных тонов, свойства которых в шкально-

терминальной системе определяется как модулятивность и флективность, должно было происходить в рамках данной протосистемы:

Как видно из схемы, широкие тоны не перемещаются из регистра в регистр, и поэтому их интонационный статус в протосистеме остается постоянным и строго закрепленным маркерами регистра за интервалами, придающими фразе вопросительное или повествовательное звучание.

Узкие тоны перемещаются из регистра в регистр. При этом их интонационный статус меняется: в верхнем регистре они придают фразе вопросительное звучание, в нижнем - повествовательный оттенок.

Поскольку при перемещении из регистра в регистр узкие разновидности терминальных тонов, типа, и меняют свой интонационный статус, их следует отнести к регистровой системе. Широкие тоны в данной системе не перемещаются из регистра в регистр, их интонационный статус остается неизменным. Следовательно, их можно отнести к контурной системе. Не меняет своего статуса и низкий узкий тон, так как при сочетании с любыми тонами он придает фразе утвердительное звучание, относясь к градуальной системе повествовательности, реализуемой в форме каданса или полукаданса.

Эти свойства терминальных тонов, возникшие в протосистеме и запечатленные в фонетическом сознании коммуникантов, в дальнейшем были перенесены в шкально-терминальную, которая возникла благодаря расширению речевого диапазона. Если в протосистеме он был равен квинте, то в шкально-терминальной он растянулся до размеров октавы, а параметры тонов увеличились: широкого до октавы, узкого до квинты и ровного до терции.

Если представить эволюцию русской интонационной системы как следствие ослабления роли речевой тональности, то она будет выглядеть следующим образом. Протосистема строилась на трех опорных полутонах тональности, вызывающих ощущение мажора или минора. В результате перехода звуковысотного ударения в динамическое речевой диапазон расширился, что, в свою очередь, привело к возникновению и присоединению к протосистеме широкого коммуникативно-экспрессивного варианта тональной системы, ощущение тональности в котором, как правило, строилось на двух опорных полутонах тональности, лишающих последнюю мажорного или минорного наклонения:

Но отсутствие возможности продолжить протосистему в пространстве между 8-м и 13-м полутонами, поскольку она должна включать в свой состав, как минимум, восемь полутонов, привело к возникновению шкально-терминальной системы, в которой вопросительность и повествовательность фраз стала различаться по относительной высоте регистровых маркеров терминальных тонов, а ощущение тональности практически исчезло.

Критический интервал разности уровней регистровых маркеров, обеспечивающих дифференциацию вопросительности и повествовательности, свелся к размерам терции, а звуковая материя ударных и безударных слогов в пост-терминальной позиции не подвергалась семантическому учету.

Вышесказанное можно обобщить в форме следующих выводов:

· В русской просодии тональная интонационная система сосуществует с шкально-терминальной в форме широкой и узкой разновидностей.

· Характерной особенностью тональной системы является противопоставление коммуникативного каркаса, строящегося на опорных интервалах тональности, с уравновешенным соотношением коэффициентов их иллюзорной напряженности, равном по отношению к интервалам с более высокими коэффициентами, отражающими модальные отношения коммуниканта.

· Узкий коммуникативно-экспрессивный вариант тональной системы стал основой для развития шкально-терминальной, так как в ее недрах выделились терминальные тоны, определились их просодические свойства и установились основные закономерности конституирования вопросительности

и повествовательности фраз, возникающие при сочетаниях терминальных тонов на опорных нотах тональности и придающих их мелодике различную степень завершенности.

· Точные интервальные параметры терминальных тонов со временем были заменены на относительные, а сами интервальные тоны стали репрезентироваться в объеме всего диапазона мужского и женского голосов, образовав подобным образом современную шкально-терминальную контурно-регистровую интонационную систему.

· Характерной особенностью тональной протосистемы является ее сходство со шкально-терминальной, которое проявляется в одинаковом списке тонов и их функций.

Явление модулятивности, флективности и парадокс смещения, характерные как для русского, так и для английского языков, могли возникнуть только в одинаковой для обоих языков протосистеме, в которой интервалы обладали градуальным свойством конституирования степени завершенности речевой мелодии. Такая система в удобном для речепроизводства звуковом пространстве могла строиться исключительно на опорных нотах речевой тональности в пределах 8-ми полутонов.

По своему диапазону, равному квинте, и опорным интервалам протосистема совпадала с системой, в которой функционировало музыкальное ударение в форме акцентов, составляя просодическую основу последней. Ее формальное сходство с первой легко доказывается как свидетельством античных грамматистов, так и современными психологическими данными, связанными с восприятием речевых звуков.

Надежность функционирования подобной системы в предельно узком диапазоне могла обеспечиваться только в том случае, если расстояние между релевантными частями акцентных контуров было равным не менее терции. Этому условию вполне соответствовал диапазон величиной с квинту, поскольку он может быть разбит на две терции: большую и малую. Но при такой разбивке интервалы акцентной системы должны были совпадать с опорными нотами протосистемы.

Музыкальное ударение в европейских тональных системах существовало в форме двух словесных акцентов: акут (острое ударение) и циркумфлекс (облеченное ударение), различавшихся характером движения тона внутри гласного. В истолковании этих явлений все античные источники сходятся. Акут определяется как высокий тон, повышение голоса. При этом грамматисты не проводят достаточно четкого различия между уровнем тона и тоническим движением: акут означает и высокий тон, и восходящий характер ударения. Облеченное же ударение (циркумфлекс) представляет собой в их трактовке основной тон: оно включает в себя акут с последующим понижением. Циркумфлексу и акуту в античных языках противопоставлялся тон безударного слогоносителя - гравис, который, по мнению исследователей, напоминал второй, понижающийся, компонент циркумфлекса или ровный тон.

Помимо конфигурационной ориентации движения основного тона голоса для музыкального ударения, как уже указывалось, была характерна еще и звуковысотная, существование которой выводится как из свидетельств античных грамматистов, так и из сопоставления тоновых акцентов слов с их нотными изображениями при анализе дошедших до нас вокальных произведений, интонация которых, по мнению музыкальных теоретиков, строилась на интервалах, характерных для разговорной речи. Так, например, И.М. Тронский, анализируя особенности нотации этих акцентов в "Дельфийских гимнах", отмечает, что интервал между пиком движения основного тона голоса в акцентных контурах и уровнем грависа, равняется терции, подтверждая тем самым выдвинутое нами предположение о разбивке квинтового диапазона, в котором репрезентировалось музыкальное ударение, на опорные ноты тональности протосистемы. Акценты в системе с музыкальным ударением были "намертво" закреплены за каждым словом, в отличие, например, от современных русских и английских слов, которые могут интонироваться любым контуром, что, в свою очередь, исключало в акцентной просодии возможность реализации контурной интонационной системы в том случае, если вопросительность и повествовательность не дифференцировалась грамматическими средствами. Из этого следует вполне правомерный вывод о том, что интонационный статус акцентной системы был ярусным, а различие повествовательных и вопросительных фраз конституировалось интервальными соотношениями контурных пиков, которые функционировали как регистровые маркеры, сигнализировавшие о звуковысотном положении акцентных контуров. Сопроводительным признаком регистрового маркера, выделяемого пиком ЧОТ, была одновременно и высокая интенсивность, что, в дальнейшем, привело к динамизации музыкального ударения.

Динамизация музыкального ударения расширила акцентную систему, отождествив двуморный циркумфлекс с долготой ударного гласного, а, как правило, одноморный акут - с краткостью. Доказательством этого явления может служить возникшая в это время латинская графическая тенденция, делавшая в письме различие между краткими и долгими гласными в форме апекса над долгими. В результате динамизации акут остался неизменным, а циркумфлекс стал реализоваться как хореическая ритмоструктура.

Но при переходе музыкального ударения в динамическое, образовавшиеся при этом терминальные тоны и, перестав быть словесными дифферентами, обрели свободу и получили возможность разворачиваться вокруг своей оси:

Период перехода звуковысотного ударения в динамическое следует отнести к V веку н.э. Об этом свидетельствует ряд грамматических источников, утверждающих, что в то время острое ударение (/) - акут во внутрифразовых условиях начинает заменяться на тупое (/) - гравис в словах с выделенным последним слогом (окситонах) (Тронский И. М., 1962). Эта замена происходила в начале или в середине предложения. В конце предложения и перед знаком препинания акут удерживался.

Византийские источники умалчивают о причинах перехода акута в гравис. Они только констатируют тот факт, что в связной речи акут "усыпляется", а знак препинания "пробуждает" этот акут.

На наш же взгляд, это явление было связано с тем, что терминальный тон стал разворачиваться вокруг своей оси до горизонтального положения, что могло обеспечить только динамическое ударение:

Эта процедура породила новые терминальные тоны: и, что, в свою очередь, исключало регистровую маркировку терминальных тонов частотой основного тона. Поэтому носители античного периода эволюции языков были вынуждены заменить маркировку по частоте на маркировку по интенсивности в соответствии с функцией опорных интервалов протосистемы.

Процесс становления протосистемы можно представить как процедуру ремаркировки звуковысотного положения терминальных тонов в виде совмещения их новых регистровых маркеров с опорными интервалами протосистемы. Дифференциация последних в протосистеме могла осуществляться двояко: а) по степени их напряженности и б) функциональной градуальности конституирования степени завершенности речевой мелодики.

Степень напряженности, порождающая колористические оттенки, зависела от высоты полутона. А функциональная градуальность, соответствующая незавершенности, полузавершенности и завершенности, которую придавали мелодике указанные интервалы, представляла собой систему коммуникативных уровней.

Графически незавершенность должна была соответствовать вопросительному знаку (?), полузавершенность - многоточию (…), а завершенность - точке (.).

При вписывании узких и широких терминальных тонов в звуковое пространство протосистемы их коммуникативный статус становился зависимым от уровня, с которым совпадали их новые регистровые маркеры, обозначенные на следующей схеме стрелочками:

В данной схеме представлены все разновидности простейших терминальных тонов, с включением более рекуррентного в среднем темпе речи терминального тона, в котором макси-ядро репрезентируется в левой половине контурной дуги.

Характерно, что коммуникативный статус терминальных тонов, сформировавшийся в узком варианте протосистемы, остался неизменным как в ее широком варианте, так и в шкально-терминальной система, описанной Ю.Л. Будасовым, а именно, терминальный тон в узком варианте протосистемы обладал свойством флективности, то есть придавал звучанию фразы повествовательный оттенок в любой регистровой позиции. Что касается остальных терминальных тонов, то их узкие варианты подчинялись модулятивным закономерностям: в нижней регистровой позиции они придавали фразе повествовательное, полузавершенное звучание, а в верхней - вопросительное.

Широкие варианты терминальных тонов в этой системе, как и узкие варианты тона, тоже обладали свойством флективности, так как они полностью заполняли ее звуковое пространство, а их регистровые маркеры совпадали с ее крайними границами.

Таким образом, в протосистеме благодаря динамизации ударения наряду с ярусными появляются контурные варианты терминальных тонов. В дальнейшем, по всей видимости, произошло расширение узкого варианта протосистемы, которое привело к возникновению новой интонационной системы.

Так как звуковое пространство между 8-м и 13-м полутонами равнялось кварте, а минимальное звуковое пространство, в котором могут быть реализованы опорные ноты (интервалы) тональности, равняется квинте, в нижней части широкого варианта протосистемы уже не могла реализовываться схема коммуникативных уровней, характерная для узкого варианта протосистемы. Поэтому носители языка должны были для упорядочения этого варианта отказаться от системы, строящейся на учете коммуникативных функций опорных интервалов тональности, и перейти к обыкновенной звуковысотной оценке терминальных тонов, строящейся на соотношении их регистровых маркеров. При этом коммуникативный статус терминальных тонов, приобретенный ими в узком варианте протосистемы, оставался неизменным.

Собственно говоря, такой способ звуковысотной оценки терминальных тонов существовал и в узком варианте протосистемы, наряду с учетом коммуникативных функций опорных нот тональности. Однако поскольку в русском языке коммуникативность и экспрессивность, в отличие от английского, оформлялась просодическими средствами, оба варианта протосистемы не могли удовлетворительно функционировать, если при их реализации не создавалось хотя бы минимальное ощущение тональности, так как при этом происходило четкое деление интервалов на коммуникативные и экспрессивные. Первые в этом случае должны были обладать минимальным коэффициентом напряженности в отличие от остальных. Такими интервалами, конституирующими ослабленный тональный каркас интонационно-просодической модели, могли быть сочетания 1-го полутона с 8-м и 8-го с 13-м, порождавшим ощущение тональности без мажорного или минорного наклонения.

Если в узком варианте протосистемы экспрессия достигалась за счет заполнения звукового пространства 4-м или 5-м полутонами, создающими, соответственно, ощущение полной мажорной или минорной тональной напряженности, то в широком варианте допускалась большая свобода заполнения звукового пространства экспрессивными полутонами, естественно, до допустимого предела, не искажающего коммуникативный тип, передаваемый тональным каркасом.

В дальнейшем широкая протосистема перешла в шкально-терминальную в результате отсутствия возможности четкой интервальной артикуляции опорных нот из-за убыстрившегося темпа речи, а экспрессивность этой системы, в основном, стала строиться на впечатлениях, возникающих от размеров и звуковысотной реализации шкал и терминальных тонов. Что касается дифференциации вопросительности и повествовательности, то она продолжала строиться на звуковысотной разности регистровых маркеров терминальных тонов. Границы шкально-терминальной системы, ранее определяемые соотношениями интервалов с минимальными коэффициентами напряженности, исчезли, а ее интонационный статус стал стремиться к конфигурационному, так как в этом случае различие мужских и женских диапазонов речи не представляло трудностей для разнополой коммуникации.

Конфигурационный статус шкально-терминальной системы формировался двумя способами: флективным и модулятивным.

В первом случае сочетание терминального тона в финальной позиции фразы с любым другим тоном порождало ощущение повествовательности. Во втором ощущение повествовательности или вопросительности фраз зависело от звуковысотного соотношения регистровых маркеров терминальных тонов, отличных от терминального тона. Поскольку при этом возникала своеобразная мелодия, опознаваемая в любом диапазоне, ее интонационный статус должен был определяться как контурный.

Что касается свойства флективности, которое приобрели широкие тоны, и в узком варианте протосистемы, то с появлением широкого варианта протосистемы оно заменилось на модулятивность. Объяснение этому явлению следует искать в сходстве по размерам широких тонов в узкой системе с узкими тонами в широкой, в которой они были модулятивны. В результате этого сходства статус первых был отождествлен с модулятивным статусом последних.

Особую роль в функциональной дифференциации терминальных тонов и их номенклатурного списка сыграла словесная просодия, в частности просодическая компактность слов и локализация выделенности ударного слогоносителя. Исследование этого вопроса было решено нами провести на материале просодии немецкого языка, поскольку она, в отличие от английской и русской, является более упорядоченной.

Выводы, полученные в результате проведенного исследования специфики британской и русской интонационных систем, позволяют, в определенной мере, установить не только статус немецкой интонационной системы, но и реконструировать основные этапы ее эволюции на основании рефлексов протосистемы, обнаруживаемых в современной просодии.

В том случае, если коммуникативные типы в немецкой просодии, как и в английской, дифференцируются грамматически, функция интонации в ней сводится к отражению модальных отношений и к стилеобразованию. Функциональная интонационная система используется в немецком языке только в грамматически дифференцируемых по своему коммуникативному типу фразах.

Анализ типичной речевой мелодики немецкой разговорной речи в дидактических пособиях по изучению интонации, свидетельствует о том, что наиболее рекуррентными в ней являются терминальные тоны типа и, в которых репрезентируются ритмоструктуры хореического вида в сочетании выделенного элемента с невыделенным. Подобное преобладание тонов этого вида объясняется тем обстоятельством, что большое количество слов немецкого языка имеет ударение на первом слоге.

Доминирование в немецкой просодии слов с ударением на первом слоге привело к тому, что нисходящее движение основного тона голоса, сигнализирующее о повествовательности, стало ассоциироваться с терминальными тонами и.

Современная функциональная интонационная система немецкого языка по своей форме является шкально-терминальной, поскольку она, в отличие от тональной, реализуется в любом, мужском или женском, диапазоне речи.

Поиски возможных рефлексов тональной протосистемы в современной немецкой просодии мы начали с уточнения списка терминальных тонов, характерных для современной разговорной речи. Поскольку в шкально-терминальной системе параметры тонов являются относительными, для проведения этой процедуры мы сочли вполне достаточными в качестве исследовательского корпуса дидактические материалы учебных пособий Вейсалова Ф.Я. (1970), Каспранского Р.Р. (1973) Норк О.Л. (1976) и Никоновой О.Н. (1968). В них различие в относительных интервальных параметрах терминального тонов и шкал, в большинстве случаев, обеспечивается разделением октавы на три уровня, а этого более чем достаточно, для уточнения данного списка.

Ведущее место в этом списке достается хореическим широким восходящим и нисходящим тонам. В качестве эквивалентов этих широких тонов могут быть их узкие разновидности, доходящие до середины шкалы и продолженные в направлении восходящего или нисходящего движения основного тона голоса безударными слогами. Тоны и представлены только в своей узкой разновидности: первый - в высокой части шкалы, второй - в низкой. Узкой разновидностью представлен тон в верхней части шкалы. Что касается наиболее рекуррентного монотона, то он представлен в списке двумя разновидностями в верхней и нижней части шкалы.

В совокупности полный список терминальных тонов в немецкой просодии может быть представлен следующей схемой:

Следующий этап нашего исследования был посвящен проблеме локализации регистровых маркеров в звуковой материи терминальных тонов.

Легче всего определяется позиция регистрового маркера узкого хореического восходящего тона, реализуемого в верхней части шкалы. Поскольку предыдущий слог в следующей фразе практически совмещен по своей высоте с выделенным элементом этого тона, а фраза вопросительная, то маркер регистра должен находиться в верхнем, невыделенном компоненте тона:

Благодаря этой фразе, довольно легко определяется позиция маркера в широком нисходящем тоне хореического типа. Поскольку предыдущий слог ниже по высоте по сравнению с выделенным компонентом тона, а фраза расценивается как повествовательная, маркер регистра должен находиться в невыделенном компоненте этого тона, внизу:

Без особых усилий определяется позиция регистрового маркера у терминального тона широкой разновидности из микродиалогического единства, стимулом которого является широкий нисходящий тон хореической разновидности и позиция маркера которого уже была определена в предыдущем эпизоде:

Поскольку узкие разновидности тонов и с безударными слогами, продолжающими внутритональное движение в их структуре, являются вариантами широких разновидностей, их регистровые маркеры должны позиционно совпадать. Что касается маркеров регистров в монотонах, то в их звуковой материи они должны располагаться в более ощутимом на слух выделенном элементе. Поскольку позиция маркера в тоне не зависит от размеров тона, а только от его типа, то маркер звуковой материи узкого тона типа может быть локализован в невыделенном компоненте.

В протосистеме указанные тоны, за исключением малоупотребительных и, могли бы иметь следующие номиналы маркеров регистра:

Как видно из схемы, поскольку эти тоны не перемещаются в регистровом пространстве, их коммуникативная функция остается неизменной и определяется совпадением их маркеров регистра с интервалами, сигнализирующими о вопросительности и повествовательности. Следовательно, все терминальные тоны в данной системе могут быть отнесены к категории контурных. Более того, восходящие терминальные тоны в данной системе не могут быть отнесены к категории регистровых, потому что при их сочетании отсутствие интервальной разности их регистровых маркеров могло порождать только коммуникативную неопределенность, как и сочетание нисходящих тонов. Но неопределенность этого вида конвенционально чужда современной немецкой просодии, ибо она возникает только при реализации монотонов в верхнем или нижнем регистре.

При переходе тональной системы в шкально-терминальную пропорциональные отношения параметров терминальных тонов были сохранены, но размеры их были несколько увеличены в соответствии с расширением последней до размеров октавы. В современной шкально-тональной немецкой интонационной системе в ее функциональном варианте рефлексы тональной системы проявляются в том, что разность номиналов регистровых маркеров не учитывается коммуникантами, а вопросительность и повествовательность фразы зависят только от формы тона.

Что касается монотонов, реализуемых в верхней и нижней частях шкалы, то они должны принадлежать к регистровой системе, поскольку их различие по форме отсутствует.

Анализ специфики влияния словесной немецкой просодии на формирование функций терминальных тонов в протосистеме позволяет прийти к ряду довольно интересных выводов.

Во-первых, чем однообразнее словесная просодия, тем больше вероятность, что интонационная шкально-терминальная система будет конфигурационной. Однообразие словесной просодии, в свою очередь, обеспечивается наличием, как минимум, четырех фактов: минимальным списком словесных контуров, фиксированным ударением в них, отсутствием верхних или нижних вариантов у узких терминальных тонов, обязательным совпадением их регистровых маркеров с крайними коммуникативными границами протосистемы.

Во-вторых, широкие варианты терминальных тонов, сформировавшиеся в протосистеме, при данных условиях не теряют свой коммуникативный статус.

Результаты проведенного исследования позволяют говорить о том, что историческое развитие любой системы можно представить как развитие соотношений между определенностью и неопределенностью составляющих ее элементов. Последняя характеризует становление явлений, а первая - законченность, завершенность. В плане существования структурных уровней в организации материи неопределенность всегда связывается с ее низшим уровнем, а определенность - с высшим, где существенное, закономерное выступает в более ясном виде.

Если применить это диалектическое положение к истории развития интонационной системы языка, то период существования музыкального ударения следует отнести к такому состоянию системы, когда ее определенность была ничтожной, поскольку в ней интонационное начало не отделялось от просодического, благодаря тому обстоятельству, что ударение, и маркер регистра репрезентировались в одной и той же точке движения основного тона в форме высокого музыкального интервала.

Появившееся динамическое ударение обособило и четко разделило звуковую материю речи на просодию и интонацию, дальнейшее развитие которой определила тональная протосистема, совпадавшая по диапазону и номиналу интервалов с акцентной.

Протосистема строилась на трех опорных интервалах речевой тональности, придававших звучанию речевых сегментов в финальной позиции оттенки вопросительности, полузавершенности или завершенности.

Совпадение с ними регистровых маркеров терминальных тонов, выделенных, в результате перехода музыкального ударения в динамическое, интенсивностью, определило их коммуникативный статус, который стал основой для построения современных шкально-терминальных интонационных систем, развившихся из протосистемы.

Результаты проведенного исследования позволяют, во-первых, сделать некоторые прогнозы относительно дальнейшего исторического развития конфигурационных интонационных систем английского и русского языков. Если предположить, что интонационная система в своем развитии стремится к избавлению от двусмысленности, передаваемой низкими восходящими тонами, то в будущем она должна будет строиться на флективности, как современная интонационная система немецкого языка. Следует отметить, что условия для перехода интонационных систем упомянутых языков к состоянию флективности уже присутствуют в коммуникационном поле современной цивилизации в форме диалогов диспетчера с водителями наземного и воздушного транспорта, армейских начальников с подчиненными во время проведения войсковых операций, руководителей обеспечения государственной безопасности с оперативными работниками и спасателей с терпящими бедствие, то есть такие, в которых интонационная двусмысленность полностью исключается, так как она может привести к непоправимым катастрофическим последствиям. В этом смысле возможный переход к флективности следует расценивать как оптимальный вариант развития интонационных систем, которые приобретают в данном случае свойства компактности и большей перцептивной надежности.

Во-вторых, данное описание интонационных систем позволит уточнить параметры наиболее экономичных схем устройств, печатающих речь на слух, при расчете технических узлов, предназначенных для расстановки таких знаков препинания, как точка, вопросительный знак и многоточие.

В-третьих, тональный подход к оценке речепроизводства позволяет в

ряде случаев четко отделить настроение коммуниканта от стереотипного выражения им модальных отношений к предмету речи, что может быть использовано как в непосредственном диалогическом общении, так и при тестах с применением полиграфа.

И, наконец, данное исследование отвечает на вопрос, почему восходящие тоны используются для конституирования вопросительности, а нисходящие - повествовательности на основании строгих акустических законов и особенностей их осмысления человеческим интеллектом.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора