Русские и английские лингвистические терминозаимствования в ингушском языке и в лингвистическом дискурсе

В данном примере к глаголу-связке, который в ингушском предложении присутствует всегда и не опускается, как и в английском языке, прибавляется в начальной позиции морфема й, служащая показателем класса последующего имени существительного:«Укх предложени кертера маьже сказуеми да» [Оздоева, Кульбужев, 2006, с. 16]. (В данном предложении главным членом является сказуемое).

В этом примере русизм сказуемое - сказуеми оформляется глаголом да (морфема -д является показателем неодушевлённого класса имени существительного, которая присоединяется к глаголу-связке).

Частеречная принадлежность русизмов и англицизмов ассимиляции не подвергается.

Необходимо отметить, что русизмы и англицизмы обладают в ингушском языке ограниченным потенциалом деривации. В то же время они активно образуют терминологические словосочетания-гибриды. Например, русизм предложени объединён в терминологическое единство с исконным термином-прилагательным: дувцара предложени (повествовательное предложение), айдара предложени (восклицательное предложение) и может участвовать в организации сложных многокомпонентных терминологических словосочетаний: предложене кертера маьже (главный член предложения), ц1ера цхьан оттама предложени (субстантивное предложение), чоалхане-цхьанкхийтта дувцара предложени (сложносочинённое повествовательное предложение). Пример: «Чоалхане цхьанкхийтта предложени шин е дукхаг1а ло1амеча доакъоех латт» [Оздоева, Кульбужев, 2006, с. 47]. (Сложносочинённое предложение состоит из двух или более составных частей).

В данном примере термин предложени образует терминосочетание с исконными терминоэлементами. Как часть речи он выступает в роли имени существительного, в структуре терминосочетания выполняет функцию определяемого. В предложении в функции подлежащего он согласован с предшествующими определениями по признаку числа и падежа.

Английский термин style, преобразовавшись вначале в русский стиль, в ингушском языке приобрел дублетную форму стил. Он также активно взаимодействует с другими терминологическими элементами, объединяясь в единые терминосочетания, например:

«Х1ара дийнахьа вай в1аши къамаьл деча хана леладеча дешаех а цар формаех къамаьла стил оал» [Оздоев и др., 2000, c. 181]. (Слова повседневного обихода образуют разговорный стиль);

«1илман метта леладеча дешаех, терминех 1илман стиль оал» [Барахоева, 2006, c. 82]. (Слова и термины, распространённые в научном языке, образуют научный стиль).

В приведённых выше примерах термин стиль употреблён в сочетании с другими терминоэлементами в качестве определяемого члена, в то время как в качестве отдельного слова он занимает позицию имени существительного, а в предложении выступает в функции дополнения или существительного.

Таким образом, русизмы, пришедшие в ингушский язык посредством прямого контакта, и англицизмы, заимствованные как непосредственно, так и опосредованно - через русский как язык-посредник, попав в ингушский язык, подвергаются разнообразной адаптации, в той или иной степени принимая условия и законы языка-реципиента.

Немаловажное значение имеет семантическая адаптация, заключающаяся в установлении семантических связей с уже присутствующими здесь исконными и заимствованными единицами. Семантически адаптированные русские и английские лингвистические термины, внедряясь в систему обозначений лингвистических понятий языка-реципиента, активно взаимодействуют с исконными и заимствованными из других источников терминологическими единицами. Они характеризуются наличием структурно-синтаксических и семантических системных связей с исконными лексическими и/или фразеологическими единицами ингушского языка, но возникновения дериватов, преобразований в виде сужения или расширения значений и, как следствие, создания новых значений и возникновения полисемии среди заимствованных лингвистических терминов в ходе анализа не отмечено.

При этом все термины-русизмы и англицизмы, пришедшие в лингвистическую терминолексику, сохранили присущую им семантику - то значение, в котором они являлись наименованиями научных понятий в лингвистической картине языков-источников. Они функционируют преимущественно в терминологическом пласте ингушского языка. Лишь немногие из них (главным образом, русизмы, заимствованные в устной форме) перешли в разряд общеупотребительной лексики.

Для адекватного описания функциональных характеристик заимствуемой лингвистической терминологии во второй главе диссертации выполнен анализ заимствованных лингвистических терминов в тексах ингушского лингвистического дискурса. Это способствовало дальнейшему получению информации не только о функционально-коммуникативной специфике заимствованных лингвистических терминов - англицизмов и русизмов, но также о роли заимствованных терминов в оптимизации процессов изучения и преподавания языков.

Современный лингвистический дискурс в Ингушетии характеризуется двуязычием его участников. Явление двуязычия на территории современной России - факт распространённый и неслучайный, поскольку исторически Россия являлась и является центром притяжения для многонационального, а значит, и многоязыкового сообщества. Двуязычие естественно для страны, в которой проживает множество этнических сообществ. Практически в каждом из них наравне с национальным (родным) языком функционирует русский язык.

Ситуация билингвизма, наблюдаемая в республике Ингушетия, соответствует интерпретации этого понятия У. Вайнрайхом, который определил его как попеременное использование двух контактирующих языков в одном социальном континууме; два языка находятся в контакте, если ими пользуются попеременно одни и те же люди» [http://www.tverlingua.by.ru/archive/Носар]. В ситуации билингвизма может наблюдаться как параллельное использование двух языков, так и преимущественное использование одного из языков представителями той или иной социальной и возрастной группы. Как отмечают некоторые исследователи, существуют различия в развитии билингвизма у разных народов; различие между людьми разного возраста и пола, между сельским и городским населением, между работниками умственного и физического труда» [Зыков, http://www.old.firo.ru/].

Притом, что большинство ингушей являются двуязычными, за последнее время очень возросла популярность русского языка. Русский язык, являясь в Ингушетии, как и ингушский язык, государственным языком, замещает его в различных дискурсах и коммуникативных ситуациях, включая не только официально-деловой или научный дискурс, но зачастую и бытовой дискурс. Как известно, человек дает названия явлениям, предметам и фрагментам действительности, обобщая и выделяя их релевантные признаки. Номинативная способность языка используется избирательно, т.е. именуется лишь то, что функционально важно для данного этноса или социума. Поэтому в разных языках не получают собственных названий, т.е. являются несущественными некоторые реально существующие предметы, явления и фрагменты действительности. В ингушском языке остаются латентными, т.е. не получают вербальных обозначений и такие понятия, которые отсутствуют в национальной научной картине мира.

В отличие от этого в русском языке, в течение длительного времени функционирующем в межъязыковом межкультурном пространстве, сформировались из его собственного языкового материала или были заимствованы из других языков такие номинативные единицы, которые позволяют заполнить такие «пропуски», или лакуны, которые обусловлены соответствующей им картиной мира. В этом проявляет себя специфика этноментальности носителей ингушского языка.

Тенденция к активному, равнозначному использованию родного и второго языка (русского) в Ингушетии наблюдается среди представителей как молодого, так и более старшего поколения, общающихся в академической и образовательной среде: в начальных, средних и высших учебных заведениях. Процесс обучения русскому языку в республиканских школах и вузах ведётся на русском языке, преподавание на занятиях по родному языку в школе осуществляется средствами родного языка, но с использованием заимствованной специальной терминологии.

Представители старшего поколения применяют русский язык в качестве средства делового общения, но в быту предпочитают использовать свой национальный язык. Этот факт определённым образом влияет на второго участника коммуникации - коллегу-ученого, студента, школьника. Влияние билингвизма носителей ингушского языка определило, в частности, тенденцию к реализации коммуникативной деятельности в ситуации обучения и исследования всецело в рамках модели русского языка. Однако данное явление носит временный характер, поскольку научный дискурс находится в состоянии интенсивного развития.

Сегодня, как это показал анализ материала, исследованного в Главе 1 настоящего исследования, некоторые исследователи национального языка уже начинают отражать результаты своих исследований на родном языке: в научных текстах, в различных печатных изданиях в виде статей или тезисов, а также в виде докладов на научно-практических конференциях.

Научные и учебные лингвистические тексты ингушского национального дискурса в целом характеризуются исследовательской или описательной направленностью, логичной связностью, точнотью, последовательностью, системностью, объективностью изложения. Они отражают результат поиска, выявления и передачи специального научного знания. Основной вид речевых действий, осуществляемых в научном и учебном дискурсах - информирование.

В ходе сопоставления текстов научного лингвистического дискурса, осуществляемого этническими ингушами и реализуемого средствами ингушского и русского языка, нами были обнаружены общие стилевые особенности научного языка: определённая системность связей и строгая последовательность в синтаксической организации, широкий выбор развернутых синтаксических конструкций, употребление основных языковых средств научного языка - абстрактной, терминологической и вводной лексики.

В лингвистических дискурсах, реализуемых средствами ингушского языка, кроме общих функционально-стилистических черт, обнаруживаются и некоторые черты, характеризующие языковые свойства текстов научных и учебных дискурсов. Так, «значение, содержательное наполнение учебного дискурса - это профессиональная, в данном случае лингвистическая информация, носителем которой является, прежде всего, терминология» [Куликова, 2002, c. 160].

В связи с необходимостью соблюдения участниками научных дискурсов определенных требований в их жанрам и функциональному стилю встаёт вопрос о коммуникативной компетентности участников ингушского лингвистического дискурса. Коммуникативная компетентность определяется как «способность говорящего/слушающего общаться с помощью языковых средств в различных речевых ситуациях» [Зыков, http://www.firo.ru]. Эта способность основывается на знаниях, на интеллектуально и личностно-обусловленном опыте социально-профессиональной жизнедеятельности человека» [Зимняя, http://www.eidos.ru/journal/2006/0505.htm].

В современной лингвистике понятие компетентности рассматривается и как явление, содержащее некое знание, «формирующееся в результате взаимодействия индивида с социальной средой» [Бастрикова, 2004, c. 44-45] и как явление, реализующее данное знание в виде определённой деятельности. Коммуникативная компетентность, составляющая определённое научное знание, реализовывается в практической речевой деятельности посредством конкретных навыков и умений адекватного применения языковых средств в ситуации научного или научно-педагогического общения. В этом случае речь идёт о единицах лингвистического дискурса, используемых для конкретной цели в речевых устных или письменных актах.

Ключевым моментом в реализации национального языка пространстве учебно-педагогического дискурса является двусторонний процесс обучения посредством передачи конкретного знания и овладения этим знанием для умения свободно взаимодействовать с другими речевыми коммуникантами в рамках одного дискурса, что в свою очередь, формирует коммуникативную компетентность.

В современном ингушском языке проблема научной коммуникативной компетентности связана, прежде всего, с дефицитом средств научной коммуникации, который обусловливает недостаточную реализациею средств научного языка в пространстве дискурса. Существует ли в таких условиях вероятность того, что любой носитель ингушского языка обладает способностью вести научный диалог на ингушском языке? Очевидно, что не обладает; это вполне объяснимо. В связи с этим становится очевидным, что коммуникативной компетентностью в научной среде родного языка обладают лишь те носители языка, которые задействованы в процессе формирования научного или научно-педагогического дискурсов, т.е. специалисты-исследователи национального языка, школьные учителя, преподающие родной язык, вузовские преподаватели национального языка, студенты и аспиранты, занимающиеся внутриязыковыми проблемами ингушского языка, составители учебных текстов на ингушском языке: учебников для среднего и высшего образования.

Коммуникативная компетентность участников научного дискурса зависит от знания и коммуникативных умений в вопросе планирования и реализации общения, базирующегося на знании прагматики речи, навыков адекватно и креативно передавать конкретные интенции [Константинова, 1993, с. 80-81]. Для формирования этого навыка необходимо обладать умением «воспринимать и создавать связные тексты, различные по структурно-языковой организации, целенаправленности, полноте и точности выражения мысли [цит. по: Щавель, http://www.rusnauka.com/3._KAND_2007/Pedagogica], в том числе - владеть конкретными языковыми средствами - терминологическими единицами, незнание и неумение реализации которых в письменных и устных коммуникативно-речевых произведениях не приведёт к конечной цели любого коммуникативного акта, особенно информативного акта в научном общении.

Специфика научного дискурса состоит в том, что участники данного общения должны обладать знаниями о структуре языка, о механизмах организации текстов, особенностях реализации языковых единиц в речевой коммуникации. Кроме того, они должны владеть конкретным специальным знанием построения речевых высказываний, определённым умением и практическим навыком использовать в речи единицы научного языка - специальные и общенаучные термины, которые являются основными структурными элементами научного и научно-педагогического дискурсов. Поэтому успех общения участников лингвистического дискурса зависит от языковой и речевой компетентности участников коммуникативного акта, а также от их владения специальным знанием, умением применить его в практической деятельности и навыка воздействовать с его помощью в процессе высказывания.

Достижение необходимого уровня языковой и речевой компетенции в лингвистическом дискурсе предполагает обязательную сформированность умения использовать необходимый минимум исконных и заимствованных лингвистических терминоединиц, обеспечивающих оптимизацию научного общения.

Коммуникативная компетентность в институциональных дискурсах, в частности, в научной и педагогической областях, формируется в зависимости от целевых и стратегических установок и задач, соответствующих определённой коммуникативной ситуации. В основе научной коммуникативной компетентности содержится конкретное знание, проявляющееся в практике речевой деятельности, переходящее в определённый навык и выражаемое с помощью специальной системы научных понятий - терминов.

Количественный анализ терминологической составляющей языка ингушского научно-педагогического и учебно-педагогического лингвистического дискурса дал следующие результаты:

Таблица 2

Таблица 3

Из этих цифровых выкладок видно, что активная работа по обогащению национальной терминологии за счет собственных языковых ресурсов и средств других языков, в частности, русского и английского, значительно обогатила терминологический фонд ингушского языка прямыми и опосредованными заимствованиями и интернационализмами. Таким образом, процессы взаимодействия и представителей научных дисциплин культур, которые получают свое выражение в интернационализации языка науки, способствуют оптимизации научного общения как внутри страны, так и за ее пределами.

Последний этап исследования, описанный в Главе 2 диссертации, позволил выявить определенные различия в использовании лингвистической терминологии в научном, научно-педагогическом и учебно-педагогическом дискурсе. С точки зрения их когнитивно-содержательных признаков необходимо отметить, что заимствованные термины различаются как понятийной дифференциацией, так и степенью абстрактности обозначаемых понятий. В соответствии с этим принципом корпус исконных терминов и русизмов и англицизмов подразделяется на следующие подгруппы:

- общенаучные лингвистические термины, в лингвистическом дискурсе выражающие интегральные понятия, применяющиеся в различных областях знания. Это термины контекст, форм, вариант, структур, объект, субъект, разряд, систем, оппозици, единиц, категори, хьисап (признак), г1улакх (функция);

- межотраслевые лингвистические термины, содержащие общий для разных сфер семантический контекст, конкретизируемый на основе определённого структурного признака, свойственного термину данной отрасли. Это метта систем (языковая система), синтаксически г1улакх (синтаксическая функция), грамматически категори (грамматическая категория), лексически единиц (лексическая единица), деша форма (словоформа);

- узкоспециальные лингвистические термины, выражающие специфические понятия, характерные только лишь данной области знания. Это легара систем (система склонения), дешт1ехье (послелог), локатив (локатив), дожар (падеж).

В некоторых работах по проблемам классификации терминов различаются универсальные, уникальные и концепциально-авторские термины.

В ингушском лингвистическом дискурсе представлены, прежде всего, универсальные лингвистические термины. К ним относятся специальные единицы, обладающие категориальной общностью и интегральными характеристиками, определяемыми обозначением явлений, представленных в системах практически всех языков мирового языкового пространства. Это сказуеми (сказуемое), предложени (предложение), подлежащи (подлежащее), морфем (морфема), метафор (метафора), фонетик (фонетика), интонаци (интонация), тохар (ударение), овла (корень) и т.д..

В ингушском лингвистическом дискурсе представлены также уникальные лингвистические термины, обозначающие явления, характерные для ограниченной группы языков. Обозначаемые ими явления носят особый, национально-специфический характер, обозначают определённые свойства, соответствующие структурным чертам конкретной языковой модели. Это эргатив (эргатив), классгойтаргаш (показатели класса, классовые показатели), умлаут (умлаут).

Концепциально-авторские термины создаются и используются для обозначения понятий, составляющих суть отдельных, узко специальных лингвистических концепций.

В использовании русских и английских терминозаимствований в научном, научно-педагогическом и учебно-педагогическом дискурсах наблюдаются следующие особенности. Заимствованные термины распределяются по разным видам лингвистического дискурса неравномерно. Можно полагать, что когнитивно-содержательные характеристики терминов определяются разной глубиной и разной детализацией объективируемого научного знания. Так, в научном дискурсе можно встретить как исконные, так и заимствованные общенаучные, межотраслевые, узкоспециальные, универсальные и уникальные лингвистические термины. Исконные концепциально-авторские термины нами не отмечены ни в одной разновидности лингвистического дискурса. Очевидно, что это явление обусловлено отсутствием авторских лингвистических концепций в ингушской национальной научной картине мира. В текстах учебного дискурса преобладают общенаучные, межотраслевые заимствованные терминообозначения. Исконные слова преобладают среди обозначений явлений, которые носят особый, национально-специфический характер, именуют специфические понятия, соответствующие структурным чертам ингушской языковой модели.

В качестве выводов, которые имеют существенное значение для раскрытия темы исследования в целом, можно указать:

1. На состояние метаязыка в целом и на состояние лингвистической терминологии в частности влияет уровень развития самой лингвистики.

2. Заимствованная русская и английская лингвистическая терминология в ингушском лингвистическом дискурсе выступает в качестве оптимального средства заполнения лакун, образующихся в национальной научной картине мира в процессе восприятия новых зарубежных лингвистических теорий, школ и направлений.

3. Воспроизведение терминологической единицы в заимствующем языке по той же структурно-семантической модели, что и в языке-прототипе, облегчает ее семантическое толкование на концептуальном уровне.

4. Воспроизведение структуры заимствований облегчается при условии наличия некоторого структурного сходства между языками.

5. Количество и когнитивно-содержательные характеристики заимствованных лингвистических терминов определяет степень интертекстуальности национального лингвистического дискурса.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате социально-исторических процессов и многочисленных лингвокультурных контактов в ингушском языке образовался значительный по объему и важный по своим функциям заимствованный терминологический материал, элементы которого функционируют, в том числе, в лингвистическом дискурсе. Процесс заимствования терминов отличается от заимствования других языковых единиц своей обязательной культурной и научной значимостью: в результате заимствования вместе с заимствованной единицей языка заимствуется некоторая лингвокультурная составляющая, дополняющая или изменяющая нечто в научной картине мира носителей заимствующего языка.

Значимость терминов как средств языковой объективации понятий измеряется их способностью к номинации научных понятий и к открытию и передаче специального знания. Процесс создания, заимствования и систематизации терминов имеет для ингушского языка неоспоримую значимость, определяемую насущной необходимостью номинирования новых научных понятий, возникающих в разных сферах жизнедеятельности ингушского этноса и определяющих важнейшие изменения в национальной научной картине мира.

Среди наиболее частотных лингвистических терминозаимствований особое место занимают термины русского происхождения и англицизмы. В заимствующем языке как те, так и другие подвергаются фонетической структурно-морфологической и структурно-грамматической ассимиляции. Англицизмы также подвергаются графической ассимиляции. Переходя в ингушский язык опосредованно - через русский язык, они ассимилируются повторно.

Русизмы и англицизмы активно образуют терминологические словосочетания-гибриды с исконными терминами или терминами, заимствованными из других языков. Их деривационный потенциал в заимствующем языке не реализуется.

В ингушском языке практически вся фонетическая терминосистема сформирована в результате семантических заимствований. Морфологические и синтаксические термины сформированы по структурно-морфологическому образцу заимствующего русского языка. Все русизмы и англицизмы, пришедшие в ингушский язык и в лингвистический дискурс, сохранили в нем то значение, в котором они заимствовались. Среди русизмов, которые в лингвистическом дискурсе преобладают, чаще всего встречаются структурные и семантические кальки.

Сегодня научный дискурс в Ингушетии чаще осуществляется ресурсами русского, нежели ингушского языка. Объективная причина заключается в недостаточном развитии средств родного языка для формирования научного диалога, в слабом развитии языка научного стиля и научных жанров. Использование русского языка в качестве основного средства общения наблюдается также в сферах государственного управления, в правовой, политической и научной сферах объясняется тем, что в этих сферах он восполняет нехватку исконных языковых средств или выступает в качестве более оптимального, нежели национальный язык, средства выражения специальных понятий. В отличие от научного дискурса, научно-педагогический и учебно-педагогический дискурс в Ингушетии реализуются как на русском, так и (преимущественно) на ингушском языке. Билингвизм ингушского дискурса (в том числе - лингвистического) можно объяснить тем, что уровень объективации научного знания требует и более высокой степени научной и языковой компетентности, чем та, которая необходима для осуществления научно-педагоги-ческого и учебно-педагогического дискурса средствами родного языка. В билингвизме лингвистического дискурса также обнаруживаются некоторые национально-культурные специфические черты, характеризующие как особенности этноментальности, так и особенности речевого поведения представителей ингушского этноса.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ РАБОТЫ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ АВТОРА

Научные статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях (по перечню ВАК РФ):

1. Пугоева, З.М. Англицизмы и русицизмы в современной ингушской лингвистической терминологии [Текст] / З.М. Пугоева // Вестник университета Российской Академии образования. - М., 2010. - № 4 (52). - С. 17-20.

2. Пугоева, З.М. Генезис лингвистической терминосистемы современного ингушского языка [Текст] / З.М. Пугоева // Вестник Адыгейского государственного университет. - Серия: Филология и искусствоведение. - Майкоп: АГУ, 2010. - Вып. 4. - С. 156-163.

3. Пугоева, З.М. Национально-культурная специфика современного ингушского лингвистического дискурса [Текст] / З.М. Пугоева // Вестник Майкопского государственного технологического ун-та. - Серия: Филологические науки. - Майкоп: МГТУ, 2010. - Вып. 4. - С. 106-110.

Публикации в других изданиях:

4. Пугоева, З.М. Пути развития современной терминологии в национальных языках бывших республик СССР [Текст] / З.М. Пугоева // Lingua-Universum: межвузовский научный журнал. - Назрань: Пилигрим, 2006. - С. 156-163.

5. Пугоева, З.М. Этимологическая характеристика лингвистической терминологии ингушского языка [Текст] / З.М. Пугоева // Университетские чтения - 2007: материалы научно-методических чтений ПГЛУ. - Пятигорск: ПГЛУ, 2007. - Ч. V. - С. 110-115.

6. Пугоева, З.М. Проблемы формирования лингвистической терминосистемы современного ингушского языка [Текст] / З.М. Пугоева // Записки по германистике и межкультурной коммуникации: межвузовский сборник научных трудов. - Пятигорск: ПГЛУ, 2009. - Вып. IV. - С. 131-138.

7. Пугоева, З.М. Семиотическая природа дискурса [Текст] / З.М. Пугоева // Языковая личность в современном мире: материалы межвузовской научно-практической конференции. - Назрань: Пилигрим, 2009. - С. 103-104.

8. Пугоева, З.М. Формально-структурный анализ монолексемных и полилексемных терминологических образований [Текст] / З.М. Пугоева // Языковая личность в современном мире: материалы 1-ой Международной научно-практической конференции. - Секции 4-6. - Назрань: пилигрим, 2010. - Ч. 2. - С. 68-74.

9. Пугоева, З.М. Проблема становления ингушского национального учебно-научного дискурса [Текст] / З.М. Пугоева // Лингвистика. Перевод. Межкультурная коммуникация: межвузовский сборник научных трудов. - Пятигорск: ПГЛУ, 2010. - С. 132-139.

10. Пугоева, З.М. Ингушская лингвистическая терминология в научном и учебно-педагогическом дискурсе [Текст] / З.М. Пугоева // Университетские чтения - 2010: материалы научно-методических чтений ПГЛУ. - Пятигорск: ПГЛУЦ, 2010. - Ч. VI. - С. 82-90.

11. Пугоева, З.М. Структурные особенности лингвистических терминов-дублетов и терминов-триплетов в ингушском языке [Текст] / З.М. Пугоева // Lingua-Universum: межвузовский научный журнал. - Назрань: Пилигрим, 2010. - С. 14-16.

Размещено на Allbest.ru