Публичная парламентская речь в современной Германии и России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

Публичная парламентская речь в современной Германии и России

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое,

типологическое и сопоставительное языкознание

кандидата филологических наук

Константинова Анна Сергеевна

Пятигорск - 2013

Работа выполнена на кафедре теории и практики перевода Института переводоведения и многоязычия в ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Локтионова Валентина Григорьевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Аликаев Рашид Султанович, ФГБОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова», зав. кафедрой немецкой филологии

доктор филологических наук, доцент Шибкова Оксана Сергеевна, ФГАУ ВПО «Северо-Кавказский государственный университет», зав. кафедрой иностранных языков

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Ивановский государственный университет»

Защита диссертации состоится 21 февраля 2013 г. в 12.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.193.02 в ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет» по адресу: 357532, г. Пятигорск, проспект Калинина, 9.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГБОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет».

Автореферат разослан января 2013 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Л.М. Хачересова

политический язык парламентский речь

Общая характеристика работы

Реферируемая диссертация посвящена комплексному сопоставительному изучению современной немецко- и русскоязычной публичной парламентской речи.

Происходящая в настоящее время активизация политической жизни общества и ее несомненное влияние на формы и средства массового общения определяют повышенный интерес к изучению дискурса политической коммуникации. На современном этапе развития общественных отношений важнейшую роль в политической жизни играет институт парламента. Парламентский дискурс - это неотъемлемая составляющая массовой коммуникации в демократическом обществе. В парламентском дискурсе находит отражение не только языковой, но культурно-исторический, идеологический, интеллектуальный, социальный и другие виды опыта носителей языка. Это определяет актуальность проблемы парламентского дискурса в целом и актуальность данной работы, выполненной в аспекте сопоставительного изучения коммуникативно-прагматических и функционально-стилисти-ческих характеристик немецкого и российского парламентского дискурса.

Основная цель данного исследования - сопоставить немецкую и русскую публичную парламентскую речь по ее функционально-стилистическим и коммуникативно-прагматическим характеристикам и подтвердить определяющее влияние национальной культуры и политического устройства общества на формирование и развитие языка парламентского дискурса;

Для реализации поставленной цели решались следующие задачи:

- изучить концепции политической коммуникации в трудах отечественных и зарубежных исследователей;

- выявить лингвистические и внелингвистические признаки влияния политической жизни на язык и стиль парламентской коммуникации;

- проанализировать стенограммы пленарных заседаний Бундестага ФРГ и Госдумы РФ в плане их коммуникативно-прагматических и функционально-стилистических характеристик;

- охарактеризовать основные жанры немецкоязычной и русскоязычной публичной парламентской речи;

- описать способы речевого воздействия и полемические приемы, используемые в коммуникативно-прагматической ситуации пленарного заседания в Бундестаге ФРГ и Госдуме РФ;

- систематизировать черты универсального и особенного в немецко- и русскоязычном публичном парламентском общении.

Научная новизна настоящей работы определяется представленным в ней межпарадигмальным подходом и комплексным сопоставительным описанием современной немецко- и русскоязычной публичной парламентской речи, ранее в плане ее жанрово-стилистических и риторических особенностей специально не исследовавшейся. Выдвижение в фокус внимания положения о взаимовлиянии лингвистических и экстралингвистических факторов, определяющих формирование языка публичного парламентского общения, позволило представить парламентский дискурс как объективный показатель культуры политической коммуникации и раскрыть ее национально-культурную специфику.

Теоретическую базу работы составили труды отечественных и зарубежных исследователей, посвященные проблеме речевой деятельности в институциональных дискурсах. Основополагающими являются концепции, представленные в отечественных исследованиях по теории дискурса, в прикладных исследованиях проблем функциональной прагматики речи; исследования, выполненные в рамках культурологической парадигмы и в межпарадигмальных подходах к изучению языковой интеракции в политическом дискурсе.

В качестве основных зарубежных источников выступили статьи и монографии, авторами которых являются исследователи проблем политической коммуникации в Германии, Великобритании и США.

Общение в парламентах Германии и России контролируется их регламентами, содержащими конкретные предписания относительно способов и средств речевого взаимодействия. Как отмечает М. Фуко [1996], контроль над парламентским дискурсом обеспечивает процедура исключения, наиболее очевидно проявляющаяся в запретах: говорить можно не все, говорить можно не обо всем и не при любых обстоятельствах, и, наконец, не всякому можно говорить о чем угодно. Из этого следует, что немецко- и русскоязычная публичная парламентская речь может иметь особенности как содержательного, так и формального планов, отличающие ее от речи аппарата парламента и речевого общения в его кулуарах.

Объектом изучения в проводимом исследовании является публичная парламентская речь немецко- и русскоговорящих участников пленарных заседаний в Бундестаге ФРГ и Госдуме РФ.

Предмет исследования составляют функционально-стилисти-ческие и коммуникативно-прагматические особенности немецко- и русскоязычной публичной парламентской речи.

Материал исследования. В ходе работы подвергнуты анализу и сопоставлены публичные высказывания депутатов Бундестага ФРГ и Госдумы РФ, зафиксированные в стенограммах пленарных заседаний за 2002-2012 годы (более 2500 примеров).

Гипотеза исследования заключается в том, что немецко- и русскоязычная публичная парламентская речевая деятельность обусловлена парламентским ритуалом и коммуникативно-прагматической ситуацией и строится по модели нескольких речевых жанров, которые - в силу институциональности парламентского дискурса - характеризуются наличием универсальных черт, а также национально-культурной и языковой спецификой.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Речевая деятельность в парламенте представляет собой неотъемлемый элемент политического дискурса с его универсальной институциональной основой. Парламентская коммуникация - это отражение социальной дифференциации общества; в то же время парламентский дискурс упорядочивает общественные отношения и прокладывает путь к компромиссам.

2. В соответствии с коммуникативно-прагматическими ситуациями формального/неформального общения парламентская речь может быть подразделена на публичную, аппаратную и кулуарную. Публичная парламентская коммуникация в Бундестаге и Госдуме ритуализована и может рассматриваться как объективный показатель культурного уровня политической коммуникации.

3. Ритуалы публичного общения в обоих парламентах, с одной стороны, регулируют коммуникативный обмен между субъектами публичной политики и формализуют его, а с другой - создают предпосылки для разнонаправленного воздействия на общественное сознание.

4. Универсальными жанрами публичной парламентской речи, реализуемыми на пленарных заседаниях в Бундестаге и Госдуме РФ, являются жанры доклада, информационного выступления, дискуссионного выступления, вопроса и реплики, имеющие национально-специфичные варианты. Каждый из данных жанров характеризуется использованием определенного набора средств и способов языкового выражения, приемов экспрессивизации и эмотивизации высказываний, риторических и полемических приемов.

5. Корпус жанров публичной парламентской речи в Германии и России формируется под влиянием общих коммуникативных установок участников публичного парламентского дискурса. Национально-культурная специфика публичной парламентской речи немецко- и русскоговорящих участников парламентских заседаний определяется особенностями языкового строя и менталитета нации, своеобразием парламентских ритуалов и особенностями национального речевого этикета.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что проведенное сопоставление позволило высветить то закономерное и случайное, что свойственно публичной парламентской речи носителей сопоставляемых языков и культур, отчетливее дифференцировать общечеловеческое и национально-специфичное, характеризующее политическую коммуникацию в целом, а также:

- в применении межпарадигмального подхода и комплексного многоаспектного анализа изучаемого объекта, позволившего всесторонне описать публичную парламентскую речь и дифференцировать ее жанры: доклад, выступление, вопрос и реплику;

- в установлении корреляции дискурсных категорий немецко- и русскоязычной публичной парламентской речи с используемыми в ней языковыми средствами и актуализационными приемами;

- в системном межъязыковом сопоставлении языковых средств информирования и языкового и речевого воздействия, определяющих воздействующий потенциал публичной парламентской речи в Германии и России;

- в выявлении признаков универсального и национально-специ-фичного в немецко- и русскоязычной публичной парламентской речи;

- в подтверждении положения о том, что публичная парламентская речь является объективным показателем культурного уровня политической коммуникации.

В исследовании были применены методы и приемы политической лингвистики, функциональной стилистики и прагмалингвистики, корпусной лингвистики (для выявления типичных контекстов), а также ряд частных лингвистических методов и приемов: межъязыковое сопоставление и описание средств информирования и воздействия, приемы дистрибутивного анализа и логико-смысловой интерпретации.

Практическая ценность данного исследования определяется возможностью практического применения разработанного межпарадигмального подхода к сопоставительному изучению и выявлению проявления в публичной парламентской речи национальной картины мира в ее языковом, социальном культурно-историческом, идеологическом, интеллектуальном аспектах. Знание этих особенностей и умение интерпретировать языковые средства, репрезентирующие или косвенно указывающие на особенности отражения национального менталитета в языковой картине мира, необходимы как в исследованиях проблем межкультурной коммуникации, политологии, так и в политической лингвистике, в языковой практике, в теории и практике перевода и лингводидактике.

Основные выводы, теоретические положения и практические результаты, полученные в процессе проведенного исследования, могут быть использованы при разработке курсов лекций по межкультурной коммуникации, сравнительной типологии, социолингвистике, лингвокультурологии, функциональной стилистике, на практических занятиях по практикуму речевого общения, риторике и интерпретации текста, а также могут послужить основой для выполнения диссертационных исследований и при написании курсовых и выпускных квалификационных работ по лингвистике.

Основные положения диссертационного исследования апробированы на V Всероссийской научно-практической конференции «Подготовка PR-специалиста в вузе: теория и практика» (Екатеринбург, 2010); на научно-методических чтениях ФГБОУ ВПО ПГЛУ «Университетские чтения» (Пятигорск, 2009, 2010, 2011);на лингвистическом семинаре преподавателей и аспирантов кафедры теории и практики перевода ФГБОУ ВПО ПГЛУ (Пятигорск, 2011, 2012); на кафедре конфликтологии, связи с общественностью и журналистики ФГБОУ ВПО ПГЛУ (Пятигорск, 2011, 2012) и отражены в 6 публикациях автора, две из которых - статьи в рецензируемых научных изданиях по перечню ВАК РФ.

Структура и объем диссертации. Композиционно работа состоит из Введения, трех Глав, Заключения и Библиографии.

Во Введении обосновывается актуальность данного диссертационного исследования, излагаются цель и задачи сопоставительного анализа, раскрываются научная новизна работы, ее теоретическая значимость и практическая определяются цель и задачи исследования, формулируются положения, выносимые на защиту, указывается апробация основных результатов исследования.

Глава 1 «Современные проблемы политического дискурса и основные подходы к изучению парламентской коммуникации» посвящена аналитическому обзору основных направлений теоретических и прикладных исследований в области парламентской коммуникации, среди которых особое место отведено теории политического дискурса и политической лингвистике. Далее намечены перспективы сопоставительного изучения публичной парламентской коммуникации как одной из малоизученных в сопоставительном плане составляющих политического дискурса и определены основные параметры и категориальные оппозиции, релевантные для сопоставительного исследования текстов разных жанров в политической лингвистике.

В Главе 2 «Сопоставительный анализ публичной речи в Бундестаге ФРГ и Госдуме РФ (парламентские пленарные заседания)» рассмотрены подходы к проблеме дифференциации речевых жанров политического дискурса и представлено теоретическое и методологическое обоснование дальнейшего сопоставительного изучения немецко- и русскоязычной публичной парламентской речи. Здесь подтверждается положение об особом статусе феномена публичной речи в парламентской коммуникации, о ее обусловленности парламентским регламентом, дается характеристика коммуникативных ролей участников пленарных заседаний в ФРГ и России. Другое подтвержденное в данной главе положение заключается в том, что в обоих парламентах публичная парламентская речь реализуется в форме диалога (полилога), управляемого и контролируемого президентом Бундестага/председа-тельствующим пленарного заседания Думы.

Наличие общих политических целей немецкоязычного и русскоязычного публичного парламентского общения подтверждает целесообразность его комплексного сопоставительного исследования - с учетом внелингвистических и лингвистических характеристик публичной парламентской речи.

Сопоставление аутентичных образцов немецко- и русскоязычной публичной парламентской речи по их жанровой составляющей показало следующее. Высказывания, конституирующие немецко- и русскоязычную публичную парламентскую речь, выступают как совокупность нескольких институциональных жанров, возникновение и функционирование которых предопределено регламентом парламента как особого института законодательной политической власти. В обоих парламентах это доклад, выступление, вопрос и реплика, представленные в нескольких вариантах, или внутрижанровых разновидностях. К жанровым особенностям следует отнести то, что в дискурсе Госдумы, как и в Бундестаге, выделяется жанр устного вопроса, но его варианты - большой и малый (промежуточный) вопросы не дифференцируются.

Глава 3 «Речевое воздействие в немецкой и русской публичной парламентской речи» посвящена изучению коммуникативно-прагма-тических характеристик высказываний, используемых в исследуемых жанрах, рассматриваемых с точки зрения особенностей реализации речевой ситуации с участниками «Я - Другой» и «Свой - Чужой». В этой главе в сопоставительном плане исследуются средства экспрессивизации и речевого воздействия, политическая риторика и полемика между участниками пленарных заседаний Бундестага ФРГ и Госдумы Российской федерации.

В Заключении обобщаются результаты, формулируются основные выводы и подводится общий итог проведенного исследования.

Библиография насчитывает 220 работ отечественных и зарубежных авторов.

Основное содержание работы

Дискурс политической коммуникации развертывается в нескольких коммуникативных пространствах и сферах общения [Красных, 2001]; его субъектами и адресатами могут быть профессиональные политики, так и представители разных социальных и профессиональных групп населения, преследующие нетождественные цели [Шейгал, 2004]. Особенность коммуникационной цели, реализуемой участниками парламентского дискурса, определяется особым государственным статусом этого демократического института [Правикова, 2005]. В отличие от других видов политического дискурса, главным условием достижения конечной цели парламентской коммуникации является не победа одного или нескольких его участников в политической борьбе, а согласование различных позиций/точек зрения.

Без согласования позиций участников парламентского дискурса, развивающегося как в ходе пленарных заседаний, так и в работе его фракций, в деятельности аппарата и в кулуарах, невозможно не только решение практических задач, стоящих перед парламентом как социальным институтом, действующим в данном обществе в данный момент времени, но поддержание самого парламентского коммуникационного процесса. Поэтому основную коммуникационную стратегию участников пленарных заседаний парламента можно определить как стратегию согласования, которая позволяет создавать и поддерживать в данном социальном институте необходимую коммуникационную среду и воспроизводить парламентский коммуникационный процесс.

Коммуникационная стратегия согласования позиций участников в обоих сравниваемых парламентах - в Бундестаге ФРГ и Госдуме РФ - реализуется в трех основных ситуациях общения: аппаратного, кулуарного и публичного; в каждой из данных ситуаций общение в разной степени подчиняется парламентскому регламенту. Наиболее стандартизированным, т.е. в наибольшей степени следующим парламентской процедуре, является публичное общение, происходящее на пленарных заседаниях парламентов обеих стран в соответствии с нормами/стандартами, предписанными парламентским регламентом каждой из них.

Коммуникативное пространство, в котором продуцируется публичная парламентская речь, может быть охарактеризовано как сфера публичной политики. Формы публичного общения в парламентах ритуализованы. Средства общения, используемые участниками парламентских пленарных заседаний, стандартизированы. Публичность парламентского общения обеспечивается, в частности, разнообразными формами и средствами адресации и самопрезентации. Нейтральные формы самопрезентации адресанта речи - «Я» («Iсh») и «Мы» («Wir»). Так как содержание выступления с трибуны обычно предварительно обсуждается на заседании соответствующего комитета/фракции, эти формы, как правило, имеют референцию не только к личности выступающего, но к отражаемой им позиции соответствующей группы (так называемый «коллективный голос»).

Презентация говорящего (самопрезентация) в публичной парламентской речи может осуществляться косвенно: посредством оценочной лексики и грамматических конструкций, относящихся к иным функциональным стилям, чем тот, в котором выдержано все высказывание. Путем преимущественного употребления монологической или диалогической формы речи может быть продемонстрирован более высокий социальный статус говорящего («Я»), отмечена социальная дистанция или создан подтекст социального неравенства между коммуникантами. На межличностную оппозицию «Я - Другой», опирается широко используемая в публичной парламентской речи аргументация.

Коммуникация в сфере публичной политики имеет достаточно широкую адресацию. Во-первых, это лица, физически присутствующие в парламенте - конкретные участники заседаний или группы лиц. Во-вторых, это не присутствующие на данном заседании, но имеющие доступ к материалам пленарных заседаний. Первая и вторая категории адресатов - это так называемая «внутренняя общественность» парламента. К третьей категории адресатов публичной парламентской речи относятся граждане страны, информируемые о деятельности парламента через средства массовой информации, а также представители других государств - как облеченные политической властью, так и рядовые граждане - так называемая «наружная общественность». Адресат публичной речи может быть конкретным лицом или группой лиц, эксплицирован в обращении или указан косвенно. Если адресат речи не указывается или указывается неясно, это обусловливает возможность его неоднозначной интерпретации и тем самым создает нежелательную нечеткость смыслового содержания и коммуникативного намерения говорящего.

Изучение регламентов пленарных заседаний Бундестага и Госдумы РФ позволило установить ряд национально- и культуроспецифичных особенностей общения:

- хотя в обоих парламентах формы обращения стандартизированы, в Госдуме нестандартные формы обращения выступающих с трибуны и с места к присутствующим используются значительно реже, чем в Бундестаге;

- в отличие от пленарных заседаний Бундестага публичное общение в Госдуме ориентировано прежде всего, на аудиторию в целом, а не на конкретных лиц;

- председательствующие на пленарных заседаниях в Госдуме более четко пресекают превышение лимита времени и попытки выступающих выйти за пределы обсуждаемой тематики - путем отключения микрофона;

- в стенограммах Госдумы, в отличие от Бундестага, возгласы депутатов с мест (без микрофона) не фиксируются как не предусмотренные регламентом.

При сопоставлении высказываний немецко- и русскоговорящих парламентариев по их лингвистическим характеристикам обнаруживается сходство как в лексиконе, так и в грамматическом оформлении речи. Особенность функционально-стилистического оформления речи в обоих случаях заключается в приоритете официально-делового стиля; в некоторых материалах наблюдается сочетание официально-делового и публицистического стилей; в еще более редких случаях преобладают признаки текстов художественно-литературного стиля. Вместе с тем проведенное наблюдение позволяет отметить, что в парламентской публичной речи используется не особый «парламентский» или «политический» язык или «субъязык», как это утверждают отдельные отечественные и зарубежные исследователи, а один из вариантов общелитературного языка. Корреляция коммуникационных целей публичной политики и языковых средств общения наблюдается наиболее определенно в области лексики.

На речевом уровне публичного парламентского общения можно отметить следование предписанному регламентом списку институциональных коммуникативных ролей, ограничивающих репертуар речевых действий участников. Случаи нарушения парламентских ритуалов наблюдаются в незначительном числе случаев - в не более, чем 3% высказываний - как в немецкоязычных, так и в русскоязычных стенограммах пленарных заседаний и, как правило, своевременно пресекаются.

Выявление и сравнение жанров публичной речи в Госдуме РФ и Бундестаге ФРГ показало следующее. Основным информационным жанром в обоих парламентах является доклад (содоклад). В качестве докладчиков могут выступать как сами депутаты, так и представители правительства. В отличие от других жанров публичной речи доклады, представляемые на пленарные заседания, имеют письменную основу. Отношение к излагаемым в них законопроектам формируется в ходе заседаний комитетов и фракций и согласуется в аппаратном режиме; доклад может представлять собой устное воспроизведение письменного текста лишь в отдельных случаях. Он построен по четкому плану, содержит, в основном, предметно-логическую информацию и эмоционально нейтрален. Как немецко-, так и русскоязычные доклады соответствуют стандарту официально-деловой информирующей повествовательной речи. Речь докладчиков и содокладчиков по своей форме и содержанию наиболее соответствует представлению о парламентском регламенте, норме/стандарте.

Выступление (варианты: информационное выступление с трибуны, выступление с места, дискуссионное выступление).

Информационное выступление с трибуны согласуется с председательствующим и руководителем комитета/фракции, обсуждается заранее, но, как правило, не зачитывается, а воспроизводится по памяти.

В содержательном аспекте выступления с трибуны имеют четкую логико-смысловую основу, а в их композиционной организации широко используются приемы аргументации: выдвижение тезисов, умозаключения, доводы и выводы. В отличие от докладов выступления с трибуны во время обсуждения законопроектов преимущественно носят характер аргументативно-аналитических рассуждений.

Информационное выступление с места может содержать дополнительную информацию, относящуюся к обсуждаемой теме, давать оценку предлагаемого законопроекта или вводить новую тему. На обсуждение новой информации, не относящейся непосредственно к повестке дня, дает/не дает согласие председательствующий и аудитория. Отклонение от темы в Госдуме пресекается председательствующим, отключающим микрофон. В Бундестаге конфликтов в связи с отклонением от обсуждаемых тем, приводящим к отключению микрофона, практически не отмечено.

Выступления в ходе парламентских дискуссий могут носить и аргументативно-аналитический, и чисто аргументативный характер. В дискуссионных выступлениях в обоих парламентах центр тяжести составляют аргументы и доводы, привлекаемые для доказательства тех положений, которые продуцент речи считает бесспорными, а его оппонент отвергает. Иногда в итоге выступления оратор уточняет, как именно будет голосовать представляемый им комитет/его фракция.

В дискуссионных выступлениях широко используются разнообразные средства интенсификации и экспрессивизации, риторические и полемические приемы. Наблюдается синкретизация официально-делового и публицистического стилей; иногда по своим стилистическим характеристикам дискуссионная речь может сближаться с художественной. Наиболее часто используемым тропом в дискуссионных выступлениях немецких ораторов являются гиперболы, а русских - метафоры.

Участники пленарных заседаний являются представителями оппозиционных партий и партийных фракций, поэтому публичная речь, произносимая в парламенте, предполагает состязательность. В сознании большинства носителей языка понятие о парламентской речи ассоциируется, прежде всего, с парламентскими дебатами.

В теории дискурса и в политлингвистических исследованиях текста термин дебаты используется для обозначения одного из типов дискуссионных речевых действий. Существует довольно значительное число исследований, посвященных парламентским дебатам разных стран [Правикова, 2005]. В России, в отличие от Германии, существует закон об обязательности дебатов парламентских фракций. Однако в разделе о законопроектах в регламенте Госдумы он не используется; слово дебаты фигурирует в «Изданиях Государственной Думы» (речь идет о докладах и сообщениях представителей иностранных парламентов, посвященных парламентскому опыту Великобритании и Швейцарии).

Обзор текстов официального сайта Государственной Думы РФ показал, что в стенограммах парламентских слушаний слово дебаты также встречается не столь часто и выступает синонимом слова дискуссия. Наибольшее количество употреблений данного термина (более 900 за 2012 г.) зафиксировано в СМИ: по закону дебаты парламентских фракций должны происходить и происходят за пределами парламента. Так, один из депутатов Госдумы говорит: «Мы рады, что коллеги из “ЕДИНОЙ РОССИИ” склоняются к тому, чтобы поддержать рекомендации Парламентской ассамблеи Совета Европы об обязательности дебатов, но давайте действительно, коллеги, начнём, не дожидаясь истечения четырёх лет, выполнять положение закона об обязательных дебатах парламентских фракций ежемесячно на федеральных телеканалах».

Более распространенным в немецком политическом дискурсе термином, чем Debatte, можно считать термин Diskussionsrede, которому в России примерно соответствует выражение парламентские слушания. Именно этот термин обычно используется в сообщениях на официальном сайте Государственной Думы. В стенограммах выступлений участников парламентских заседаний термин парламентские слушания используется в три раза чаще, чем термин дебаты.

Также более предпочтительным, чем дебаты, для обозначения дискуссионных выступлений в российском парламенте оказался термин прения. Начиная с 1994 года, он использовался в русских текстах стенограмм более, чем 1000 раз. Таким образом, рассматривая жанры публичной парламентской речи на пленарных заседаниях Бундестага и Госдумы как в плане их формы, так и в плане их содержания, мы не нашли оснований для того, чтобы определить дебаты как ее особый жанр.

Жанры реплики и вопроса. В репликах и вопросах участников пленарных парламентских заседаний речь продуцируется спонтанно. В этих спонтанно продуцируемых жанрах четко проявляется намерение эффективно и настойчиво воздействовать на слушателей [Burkhardt, 2003]. Для этого используются разнообразные средства интенсификации и экспрессивизации высказываний: модальные и оценочные слова, тропы, стилистические фигуры, риторические приемы. В этих жанрах преобладает воздействующая функция, реализуемая посредством высказываний аргументативно-аналитического, аргументативного и чисто эмоционального характера.

В репликах и вопросах черты публицистического стиля обычно преобладают над официально-деловым стилем. Восклицания, императивы, образуемые с помощью повелительных форм глагола, эксплицитные оценки сближают эти жанры с эмотивной обиходно-разговорной, а иногда - с художественной речью. Публичную речь, продуцируемую в жанрах дискуссионного выступления, реплики и вопроса характеризует категоричность, сильное критическое начало, а иногда - безапелляционность суждений.

В работе нашло подтверждение положение о том, что выбор средств общения участниками пленарных заседаний обоих парламентов обусловлен их мировоззрением, этнонациональными ценностными системами, разделяемой ими или чуждой им системой идеологических, духовных и культурных ценностей других наций. Эти смыслы отражают группы слов и словосочетаний со значением положительной или негативной оценки или несущие положительные/отрицательные оценочные коннотации, например:

Herr Binding, Sie haben einen Artikel aus der Zeit zitiert - das empfand ich wirklich als einen ganz billigen Taschenspielertrick - Господин Биндинг, Вы процитировали статью из (газеты) «Цайт» - я воспринял это как действительно дешевый трюк фокусника.

Слова и словосочетания, в публичной парламентской речи выражающие разного рода оценки (логические, идеологические, прагматические, эстетические, нравственные и пр.), представляют собой, с одной стороны, идеологические клише, а с другой - это ключевые слова (выражения), слова-знамена, ударные слова (выражения), лозунги (слоганы). Среди них особо выделяются такие явления, которые разными авторами обозначаются как идеологемы - слова и словосочетания, которые обозначают понятия, относящиеся к идеологии.

Под идеологией в широком смысле мы понимаем совокупность взглядов и представлений, из которых складывается самосознание нации. В языке идеологема - это слово, свободное или устойчивое словосочетание, фразеологизм, имеющий определенную идеологическую нагрузку, окраску, типа общечеловеческие ценности, демократический выбор, права потребителей, процесс приватизации, свобода слова.

Идеологемы публичной парламентской речи обладают мировоззренческой, ценностно-ориентационной и регулятивной функциями. К таким единицам принадлежат слова честность, справедливость, мораль, моральные принципы, обозначающие непреходящие ценности.

Отсутствие или неопределенность денотативного значения идеологемы способствует созданию у адресата речи иллюзию ее понимания, что превращает человека в объект манипуляции. Поэтому такие слова, как рабочий, социал-демократ, товарищ, предприниматель, капиталист, пацифист, как и их немецкие эквиваленты должны рассматриваться в контексте определенной идеологической системы. Различие идеологических ценностей, социального устройства и социальных норм и стандартов, как и смена политического устройства в стране ведут к изменению знака идеологической оценки.

Как в немецкой, так и в русской публичной парламентской речи используется несколько разновидностей идеологем. Одна из них - политические (идеологические) клише - шаблонные выражения. В русскоязычной парламентской речи это, например, люди доброй воли, прогрессивная общественность, мировая закулиса, реакционные круги, политическая проститутка, слуги капитала, жёлтая пресса, чувство глубокого удовлетворения.

Сравнение идеологем в немецкой и русской публичной парламентской речи показывает, что среди них преобладают полные межъязыковые семантические соответствия, например: fadenscheinige Erklдrungen - недоброкачественные заявления, geplьnderte Kassen - ограбленные кассы, Massenarbeitslosigkeit - массовая безработица. Политические клише используют в парламентской речи для того, чтобы однозначно, притом в краткой форме определить и дать оценку обсуждаемым идеям, субъектам или явлениям. В парламентском дискурсе идеологемы и клише могут выступать как речевые стереотипы, имеющие референцию к прецедентным текстам и тем самым придающие производству и восприятию речи автоматизированный характер.

В публичной парламентской речи важное место занимают идеологизированные речевые штампы, включающие сему положительной коннотации: взаимное доверие и мир, национальная свобода и равенство, и штампы с оценочной семой отрицательной коннотации: национальная вражда и неравенство, колониальное рабство и шовинизм.

Некоторые слова с устойчивой положительной и отрицательной оценочностью обозначают идейно ценностные понятия, не привязанные к идеологии определенной партии. Так, депутат Барцель в одном из своих выступлений упрекает собеседника в том, что ему свойственна „eine Moral zur Auswahl“ - мораль на выбор:

Wenn wir etwas machen, ist es verwerflich, wenn Sie das Recht anwenden, ist das natьrliche Moral. Das ist eine doppelte Moral und verrдt - es tut mir leid - eine gespaltene Zunge“ - Если мы делаем что-то, это предосудительно, если Вы применяете право, это естественная мораль. Это двойная мораль и, мне жаль, (мораль) с раздвоенным языком.

В выступлении российского депутата аналогично используется выражение с устойчивой отрицательной оценочностью вводить порочную практику:

Уважаемый Олег Викторович, нельзя вводить порочную практику.

В публичной парламентской речи используются также слова-темы: Standort Deutschland, Globalisierung. Посредством таких слов отображаются понятия, находящиеся в фокусе внимания говорящего. Такие слова и выражения, как Entspannung, Beschдftigungsoffensive, Gesundheitsreform в немецком языке и воодушевление, гражданское общество, консенсус - в русском, являются наименованиями сложных понятий. Как не привязанные к идеологии той или иной партии и ее политике (обозначающие «надпартийные» понятия) выступают рекуррентные в сравниваемых парламентских дискурсах словообозначения высших человеческих ценностей: Zukunft - будущее, Freiheit - свобода, Frieden -мир, Menschenwьrde - человеческое достоинство, Volk - народ, Bildung - образование, Wohlstand - Благосостояние, Kultur - культура и многие другие

Среди лозунгов, используемых в немецкой и русской публичной парламентской речи, можно обнаружить слова, негативная оценочность которых базируется на противопоставлении обозначаемого общечеловеческим ценностям. Это слова Terrorist - террорист, Rassismus - расизм, totalitдr - тоталитарный, Blockadepolitik - политика блокады, Steuerlьge - налоговые махинации, Unrechtsstaat - неправовое государство, Trickserei - обман, надувательство. Среди слов, выражающих резко отрицательные оценки, особо выделяются слова и выражения, имеющие целью снижение интеллектуального и нравственно-этического статуса оппонента: Wahnsinn - безумие, gefдlscht - подложный, фальшивый, Unwahrheit - неправда, ложь, Prinzipienreiterei - буквоедство, ideologische Borniertheit - идеологическая ограниченность, den Ruf beflecken - запятнать репутацию, lдrmen - скандалить, bestechen - подкупать.

Среди экспрессивных лексических и лексико-фразеологических единиц публичной парламентской речи выделяются также лозунги, ключевые и ударные слова и выражения. Они нацелены на эмоциональное и интеллектуальное влияние и в этом отношении мотивированы желанием говорящего управлять интеллектуальным процессом [StrauЯ/HaЯ/Harras, 1989]. В немецких и русских парламентских речах они используются для того, чтобы выражать идентифицирующие или дистанцирующие, положительные или отрицательные оценки или аффективные установки. В ходе парламентских дискуссий используются также слова-знамена и программные слова. По своим коннотациям они противопоставлены так называемым «ругательным словам» - Scheltwцrter, которые предназначены для обличения позиции политического противника. Таким образом, то, что речевое поведение участников парламентского дискурса обусловлено их идеологией и разделяемой ими системой духовных ценностей, не вызывает сомнения. Дифференциация используемых в публичной парламентской речи оценочных слов и словосочетаний может основываться как на их соответствии речевому этикету, принятому в культуре данной нации, так и на общей для политической культуры разных наций оппозиции понятий «парламентских» и «непарламентских» выражений.

Современные требования к форме и стилю публичной парламентской дискуссионной речи достаточно строги как в Германии, так и в России. Выступая перед компетентными слушателями-членами парламента публично, оратор должен тщательно обосновывать каждый выдвигаемый тезис, логично излагать мысли, умело использовать риторические фигуры речи. Как зарубежными, так и отечественными исследователями неоднократно отмечалось, что по сравнению с парламентами более ранних созывов у количество используемых в парламенте риторических фигур меньшилось [Карасик, 2000; Burkhardt, 2003].

Взяв за основу исследования немецкоязычной парламентской речи Х.-У. Ниденхофа [Niedenhoff, 1989], Х. Гейснера [GeiЯner, 1986] и К. Байера [Bayer, 1999], выявивших и описавших основные используемые риторические приемы, и сопоставив их с образцами русскоязычной публичной парламентской речи, можно отметить, что наиболее характерными из них являются следующие.

Риторический вопрос - это риторическая фигура, представляющая собой вопрос, ответ на который заранее известен, или вопрос, на который даёт ответ сам спросивший. На некоторые риторические вопросы ответа не требуется и не ожидается - в силу его крайней очевидности. Если вопросительное высказывание вполне определённо подразумевает ответ, то в отличие от него риторический вопрос фактически представляет собой утверждение или отрицание, высказанное в вопросительной форме. Характерной структурно-грамматической чертой риторических вопросов публичной парламентской речи является условность употребления грамматической формы и интонации вопроса: в таких случаях они, по существу, не требуются. Например:

Kann man es insbesondere eigentlich unseren jьngeren Mitbьrgern verdenken, die von Politikern Charakter, Geradlinigkeit, Glaubwьrdigkeit verlangen, wenn sie sich angewidert abwenden?

Очевидно, что говорящий подразумевает отрицание пропозиции: нет, этого сделать нельзя. Приведем другой пример:

Frau Hamm- Brьcher, ich mцchte Sie fragen: Wie kцnnen Sie in dieser Debatte die Behauptung aufstellen, eine Entscheidung des Parlaments nach Artikel 67 des Grundgesetzes verstoЯe gegen moralische oder sogar christliche Grundsдtze?

Говорящий подразумевает: Вы не можете сделать этого ни при каких условиях.

То же можно наблюдать на примерах русскоязычных риторических вопросов. Риторический вопрос применяется для усиления выразительности предыдущей или последующей утвердительной или отрицательной фразы, ответ на которую дает сам оратор, например:

… для чего мы здесь - чтобы слушать ложь, клевету? Мы здесь для чего?! (Сильный шум, гул в зале. Аплодисменты.) Чтобы слушать эти больные фантазии?! Мы здесь для того, чтобы пользу приносить, господин Жириновский! Чтобы перемены обеспечить, господин Зюганов! (Шум в зале.)

Пленарные парламентские заседания проходят в форме диалога (полилога), поэтому риторический вопрос - особенно часто встречающийся вид риторических фигур, а его использование не обусловлено какой-либо национально-культурной спецификой.

Паралипс имеет целью обратить особое внимание на предмет, который слушающие, по-видимому, хотят не заметить, намеренно обойти его обсуждение:

Zu diesen Fragen [Frieden durch Abschreckung] habe ich hier in frьheren Debatten gesprochen. Ich will das nicht wiederholen, aber ich sage mit Bedacht dieses persцnliche Wort.

Herr Kollege Mischnick, ich nehme das hier und dort von dem einen oder anderen im Zorn gesprochene Wort vom Verrat nicht auf. Aber ich nehme nichts davon zurьck, ich streiche nichts davon ab, dass Sie und Ihre Freunde die Bьrger 1980 gebeten haben, Bundeskanzler Schmidt neben Vizekanzler Genscher zu wдhlen. Das ist so.

Приведем русские примеры:

Не хотелось бы повторять цифры, которые назвал Сергей Анатольевич, но всё-таки остановлюсь на технических средствах реабилитации.

Я ещё раз повторяю то, что сегодня уже говорил с этой трибуны: невозможно государству взять на себя пенсионную систему, никто это не может вынести!

Повтор - резюмирующее произнесение предшествующего ядра высказывания, например: Je klarer die moralische Legitimationen einer Regierung; je klarer ihre moralische Legitimationen, desto grцsser ihre Fдhigkeit, auch in kritischen Situationen die Bьrger innerlich fьr die Regierungshandlungen aufzuschlieЯen und zu gewinnen.

Сравним: «А я хочу сказать, говоря о честности и справедливости (шум в зале), говоря о честности и справедливости, я ещё хочу сказать несколько, на мой взгляд, очень важных вещей».

Повтор может использоваться для выделения сказанного или удержания оратором права речи за собой, что особенно важно во время шума или выкриков из зала, например:

Steht darin etwas von „Ausgaben kьrzen“? Nein! Da steht: Ausgaben erhцhen. - Написано ли там «Сократить расходы»? Нет! Там стоит: «Повысить расходы».

Можно выделить несколько видов повторов, использующихся как в немецкой, так и в русской публичной парламентской речи. К ним относится параллелизм - расположение тождественных или сходных по грамматической или семантической структуре элементов речи в смежных частях текста. Параллельными элементами могут быть предложения, их части, словосочетания, слова. Параллелизм проявляется в парламентской речи в виде анафоры или единоначалия - стилистической фигуры, состоящей в повторении звуков, слов, группы слов или в создании параллельного ряда грамматических структур, а также в повторении относительно самостоятельных отрезков речи:

Unser Volk wдhlt Abgeordnete. Unser Volk wдhlt am Wahltag nicht den Kanzler.;

Спросите людей, выйдите на любую улицу, зайдите в любой дом - из десяти девять вам будут плевать в лицо: вас вся страна ненавидит! Поэтому лучше молчите, пока мы с Зюгановым чуть-чуть подобрее к вам относимся. (Смех, оживление в зале.) Как только разозлите - вам конец!

Параллелизм может также быть эксплицирован одновременно с градацией (кульминацией) - фигурой речи, состоящей в таком расположении частей высказывания, относящихся к одному предмету, что каждая последующая часть оказывается более насыщенной, более выразительной или впечатляющей, чем предыдущая, например:

… mehr Staat, mehr Bьrokratie, mehr Kollektivismus, mehr Anonymitдt in Verwaltung, in Schule, in Krankenhдusern.

Diese Republik gehцrt nicht Helmut Schmidt und nicht mir, aber auch nicht Ihnen und Herrn Barzel oder Herrn StrauЯ. Sie gehцrt auch nicht unseren Parteien.

Приведем русские примеры:

И более того, это парадокс, когда накопительную схему используют в условиях инвестиционного кризиса, а то, что в стране инвестиционный кризис, подтверждают и Минфин, и Центробанк, и Минэкономразвития.

Режим так наглухо закрыл всю страну, что сегодня все разбежались, минимум десять миллионов выехали за рубеж, самых образованных, самых умных, самых богатых, они все находятся в Германии, в Америке, в Британии, во Франции - так с кем индустриализацию проводить?! Надо же думать, где наши инженеры, где наша техническая интеллигенция, где все наши учёные!

Хиазм, обозначаемый также как обратный параллелизм, заключается в крестообразном изменении последовательности элементов в двух параллельных рядах слов, могут служить следующие высказывания:

Das Volk ist nicht fьr die Parteien und fьr die Parlamente da. Wir haben fьr das Volk dazusein.

Научитесь давать оценку в выступлениях, а если не тянете на руководителя фракции, научитесь сперва быть достойными этой должности!..

Сравнение. Посредством сравнений (сравнительных конструкций со словом как) осуществляется экспрессивизация как немецкой, так и русской публичной парламентской речи. Приведем пример:

Da fдllt ein Sozialminister wie ein Sozialrдuber ьber die Witwenrenten her und streicht sie rьcksichtslos zusammen.

Сравнение министра социального развития с разбойником нацелено на то, чтобы обвинить его в непрофессионализме, недальновидности и дискредитирует его как министра. Приведем русский пример:

Ещё в 2002 году такие корифеи нашей промышленности, как Дмитриев (директор ЦАГИ), Елисеев (директор «Салюта»), Коблов (генеральный директор ВИАМ), Ливанов (директор АК имени Ильюшина), Герой России Михеев (президент АО «Камов»), писали, обращали внимание исполнительной власти на то, что более отрицательного влияния на развитие авиационно-космической техники в стране ни один закон не мог оказать.

В данном случае сравнение используется с обратной целью - для того, чтобы подчеркнуть авторитетность высказываемой точки зрения.

Подхват - вариант повтора с дальнейшим развитием темы:

Sie verstehen doch was von Absurdistan! Sie sind doch der Meister von Absurdistan!

И об этом с тревогой говорили и говорят такие корифеи в строительстве, как Басин, Забелин, Кошман, Лобов, в открытую. Они называют этот закон законом дерегулирования.

...