Эмотивно-оценочная лексика эпистолярного дискурса А.С. Пушкина (на примере анализа наименований лиц)

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Эмотивно-оценочная лексика эпистолярного дискурса А.С. Пушкина (на примере анализа наименований лиц)

Специальность 10.02.01 - русский язык

На правах рукописи

Ланге Нина Витальевна

Смоленск - 2011

Работа выполнена на кафедре русского языка ГОУ ВПО «Смоленский государственный университет».

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Королева Инна Александровна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Ковалев Геннадий Филиппович (Воронежский государственный университет);

кандидат филологических наук, профессор Рупосова Лидия Петровна (Московский государственный областной университет)

Ведущая организация: Институт русского языка РАН им. академика В. В. Виноградова

Защита состоится «___» _________ 2011 г. в «___» в зале Учёного совета на заседании диссертационного совета Д 212.254.01 при ГОУ ВПО «Смоленский государственный университет» по адресу: 214000, Смоленск, ул. Пржевальского, 4.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке СмолГУ.

Автореферат разослан «___»____________2011 г.

Учёный секретарь диссертационного совета доктор филологических наук, профессор Н. А. Максимчук.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Диссертационная работа посвящена исследованию эмотивно-оценочной лексики эпистолярного дискурса А.С. Пушкина (на примере анализа лексико-семантической группы наименований лиц) как средства воплощения языковой личности поэта.

Творчество А.С. Пушкина уже более 150 лет исследуется лингвистами и литературоведами [Анненков 1874; Сиповский 1902; Модзалевский 1826, 1935; Виноградов 1930, 1935, 1941; Томашевский 1956; Черейский 1981; Лотман 1999; Омарова 2004; Соловьёва 2006; Войлова 2007; Герасименко 2009; Обухова 2009 и др.]. Один из интересных материалов изучения ? эпистолярный дискурс, который анализируется в различных аспектах: исследуются биографические данные А.С. Пушкина и его окружения [Модзалевский 1926, 1935; Тынянов 1969; Черейский 1981; Вересаев 1987; Грачёва 2006; Старк 2006 и др.], выявляется связь художественных и эпистолярных произведений поэта [Маймин 1962; Семенко 1962; Винокур 1991; Цоффка 2004 и др.], рассматривается стиль «дружеского письма» [Степанов 1966; Гроссман 1994; Фесенко 2009 и др.] и совершенствование стилистических норм в письмах поэта [Виноградов 1930, 1935, 1941; Малаховский 1937, 1938; Ильинская 1970; Иванчук 1982; Войлова 2007 и др.]. Однако до сих пор исследование эмотивно-оценочной лексики в языке поэта является лакуной. Между тем именно в содержании оценки «скрывается информация о свойствах языковой личности, сформировавшейся и живущей в конкретную эпоху и в определённой среде»Леденёва В.В. Особенности идиолекта Н.С. Лескова. М.: МПУ, 2000. С. 61.. Исследование человеческой личности в лингвистических работах не может обойтись без обращениия к эмоциональному аспекту: эмотивно-оценочная лексика передаёт эмоциональное состояние языковой личности, её чувства, переживания, отношение к ситуации, объекту оценки и т. д.

В начале XXI века отмечается возрастающий интерес к изучению лингвистических категорий эмотивности и оценки как важнейших характеристик языковой личности. Подобный интерес современной лингвистики базируется на антропоцентризме - изучении языка с целью более глубокого познания его носителя, ? являющимся ведущей тенденцией современных исследований. Наиболее насыщена эмотивно-оценочной лексикой группа наименований лиц, поэтому анализ данной лексико-семантической группы в эмотивно-оценочном аспекте в последнее время привлекает внимание лингвистов [Бессонова 1995; Дуличенко 2000, 2002; Аврамова 2003; Червиньски 2007; Акрамова 2008; Ковалевская 2008; Яппарова 2009 и др.]. И тем не менее на материале эпистолярного дискурса эмотивно-оценочные наименования лиц практически не исследуются. Однако именно в эпистолярном дискурсе языковая личность автора получает наибольшее отражение [Романова 2000; Фесенко 2009]. Поэтому на основе анализа эмотивно-оценочных наименований лиц эпистолярного дискурса А.С. Пушкина расширяются существующие представления об оценке поэтом многих явлений действительности, его окружения, об отношениях поэта с адресатами писем и объектами оценок, о ценностных ориентирах А.С. Пушкина, о его креативности и «языковом чутье», воссоздаётся фрагмент картины внутреннего мира поэта. Необходимо обратить внимание на ещё один аспект изучения эмотивно-оценочной лексики эпистолярного дискурса А.С. Пушкина. Как отмечают исследователи, в «авторитетных текстах» находит отражение национальная базовая система ценностей [Смирнова 2008]. Несомненно, рассмотрение специфики эмотивно-оценочной составляющей эпистолярного наследия А.С. Пушкина позволяет составить представление о духовных и мировоззренческих ценностях всего русского народа.

Объектом исследования, таким образом, являются эмотивно-оценочные наименования лиц в эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина.

Предметом исследования послужила та сторона языковой личности Пушкина, которая эксплицируется через использование эмотивно-оценочной лексики.

Теоретической базой нашей работы являются труды по исследованию дискурса [Бенвенист 1974; Карасик 2004; Кибрик 2009; Кубрякова 2007], в том числе эпистолярного дискурса [Белунова 1996; Кабанова 2004; Лешутина 2006; Кирьянова 2007; Фесенко 2009], по теории языковой личности [Виноградов 1930; Богин 1984; Гумольдт 1985; Караулов 1987, 1989; Потебня 1989; Маслова 2004], теории оценки [Балли 1955; Ивин 1970; Вольф 1985; Телия 1986; Арутюнова 1988; Маркелова 1995, 1996; Смирнова 2008], эмотивности [Лукьянова 1986; Шаховский 1987; Цыбулевская 2005; Ильинская 2007] эмотивно-оценочной лексики [Трипольская 1999; Колясева 2008], по вопросам классификации и особенностям группы наименований лиц [Шмелёв 1973; Арутюнова 1977; Колшанский 1975; Дуличенко 2002; Соловьёва 2006].

Источниками исследования послужили все опубликованные письма А.С. Пушкина, написанные на русском языке (627 писем), черновики писем (73 черновика), извлечённые из Полного собрания сочинений А.С. Пушкина в 17 т. Исследованию также подвергались русские слова и фразы во французских письмах (14 писем). Кроме того, источниками исследования послужили «Словарь языка Пушкина» и «Новые материалы к Словарю А.С. Пушкина». Для интерпретации эмотивно-оценочной лексики по необходимости привлекались некоторые художественные произведения поэта, статьи, заметки, дневники, письма адресатов.

В результате анализа источников получен материал исследования, насчитывающий 167 эмотивно-оценочных лексем (307 словоупотреблений) группы наименований лиц.

Цель диссертационного исследования ? проанализировать эмотивно-оценочную лексику группы наименований лиц в эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина и на полученом материале воссоздать фрагмент языковой личности великого русского поэта, в языке которого совершенствовались нормы разговорной разновидности литературного языка.

Поставленная цель предполагает решение ряда конкретных задач:

1) с учётом выбранной методики расклассифицировать и проанализировать собранный материал с точки зрения разных компонентов оценки (субъекта оценки, объекта оценки, мотиваций, интенсификаторов оценки и т. д.), характера самой оценки в эпистолярном дискурсе;

2) определить индивидуально-авторские особенности структуры оценки;

3) выявить средства формирования оценочного компонента в семантической структуре лексемы;

4) определить взаимосвязь оценки, эмотивности с другими компонентами коннотации: образностью, стилистическим, культурным компонентом;

5) показать особенности гендерной специфики эмотивно-оценочной лексики;

6) определить группы повторяющихся сем, входящих в семантику наименований лиц, и определить ценностные ориентиры поэта;

7) воссоздать фрагмент языковой личности А.С. Пушкина на уровне эмотивной оценки его окружения.

В соответствии с поставленными задачами в работе используются следующие методы: метод лингвистического наблюдения, заключающийся в исследовании дискурса как реальной коммуникации; метод корпусного анализа, включающий исследование всех контекстов употребления лексемы в эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина; метод компонентного (семного) анализа, состоящий в последовательном выделении всех семантических составляющих значения лексической единицы; сравнительно-исторический метод, включающий анализ структуры семантики лексической единицы в диахронном аспекте; метод семантических пропорций (в гендерных, синонимических, антонимических парах), выявляющий семантическое сходство и различие между единицами; метод таксономии, реализующийся в классификации языковых единиц по какому-либо формальному признаку с последующей семантической интерпретацией; статистический метод, основанный на статистических подсчётах обработанного материала; метод деконструкции, состоящий в особой стратегии прочтения текста и направленный на раскрытие его имплицитного содержания.

Научная новизна диссертации определяется целями и задачами исследования, поставленными и решёнными в работе: восполняется лакуна в описании языковой личности А.С. Пушкина на уровне анализа эмотивно-оценочной лексики группы наименований лиц в эпистолярном дискурсе; расширяется представление об оценке А.С. Пушкиным его окружения; делается одна из первых попыток воссоздать фрагментарно картину внутреннего мира А.С. Пушкина через систему индивидуально-авторских оценок. Результаты исследования послужили дополнением к «Словарю языка Пушкина». Собранный фактический материал, впервые вводимый в научный оборот, может послужить базой для создания словаря коннотативной лексики А.С. Пушкина.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что его материалы способствуют углубленному изучению категории оценки на определённом фактическом материале. Анализ даёт новые данные для развития коммуникативно-прагматического и психолингвистического направлений в лингвистике.

Практическая значимость работы связана с возможностью использования материала в практике преподавания лексикологии, истории русского литературного языка, истории русской литературы, спецкурсов и семинаров по идиостилю, идиолекту и по особенностям языковой личности А.С. Пушкина, когнитивной лингвистике, стилистике. Материалы работы могут найти применение в школьном курсе преподавания литературы и русского языка с 5 по 11 классы, поскольку изучение творчества поэта как выдающегося классика русской культуры входит в обязательную школьную программу.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Изучение эмотивно-оценочной лексики группы наименований лиц на материале эпистолярного дискурса А.С. Пушкина позволяет оценить фрагмент языковой личности автора в лингвистическом, психолингвистическом, этическом аспектах.

2. Аксиологический компонент оценки в эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина представлен трёхчленной структурой: мелиоративная оценка, пейоративная оценка, синкретичная оценка. Доминирующим по количеству употреблённых слов является пейоративная оценка.

3. В эпистолярном дискурсе поэта выделяются изученные общеязыковые виды оценки и особые индивидуальные виды оценки: авторская «мнимая» оценка и авторская оценка с «мнимым» объектом.

4. Наибольшее количество эмотивно-оценочных наименований обладают чётко выраженной гендерной составляющей. Несоответствие рода лексемы с полом объекта оценки может быть связано и с пейоративной и мелиоративной оценкой в зависимости от объекта оценки и целей номинации.

5. В эпистолярном дискурсе выделяются группы часто повторяющихся сем, влияющих на пейоративную или, наоборот, мелиоративную оценку лексемы. Повторяющиеся семы создают представление о ценностных ориентирах языковой личности А.С. Пушкина.

6. Многие слова имеют при употреблении их в эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина окказиональные семы. Но, несмотря на индивидуальность пушкинских ассоциаций, они частотны и в современном русском языковом сознании (в том числе в ряде случаев становятся узуальными переносными значениями).

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на ежегодных научных семинарах аспирантов Смоленского государственного университета (2002 ? 2010 гг.), на Шестых Поливановских чтениях (Смоленск: СГПУ, 2003), на международной конференции «Разноуровневые характеристики лексических единиц» (Смоленск: СГПУ, 2004), на конференции «Культура и письменность славянского мира» (Смоленск: СГПУ, 2004), на Седьмых Поливановских чтениях (Смоленск: СГПУ, 2005), на научно-практической конференции «Язык и культура» (Смоленск: СмолГУ, 2007), на «Международной научно-практической конференции учёных МАДИ (ГТУ), РГАУ-МСХА, ЛНАУ» (Москва, 2008), на конференции «Русский язык в современном мире» (Смоленск: ВА ВПВО ВС РФ, 2008), на научном лексикографическом семинаре, посвящённом творческой деятельности В.В. Виноградова (Смоленск: СГУ, 2008), на межвузовской научно-практической конференции «Ономастика в Смоленске: проблемы и перспективы исследования» (Смоленск: СмолГУ, 2008), на областном краеведческом фестивале «На холмах смоленских» (Смоленск: СмолГУ, 2008), на международной научной конференции «Славянский мир: письменность и культура» (Смоленск: СмолГУ, 2010), на заседаниях кафедры русского языка Смоленского государственного университета. На этой же кафедре обсуждалась диссертационная работа, материалы которой отражены в 14 публикациях, в том числе в 3 статьях, опубликованных в изданиях, рекомендованных ВАК.

Структура и объём работы обусловлены объектом, целями и задачами исследования. Рукопись работы изложена на 302 страницах компьютерного текста и состоит из Введения, трёх глав, Заключения, Библиографического списка, Списка словарей, справочников и их сокращений и четырёх Приложений. Основной текст составляет 244 страницы. Библиография диссертационной работы содержит 300 наименований, среди которых 39 наименований словарей и справочников.

лексика эпистолярный семантический апеллятивный

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы, определяются объект и предмет, цель и задачи исследования, его источники и материалы, указываются методы, описывается теоретическая и практическая значимость полученных результатов, даются сведения об апробации работы, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В Главе I «Эмотивно-оценочная лексика эпистолярного дискурса как средство воплощения языковой личности А.С. Пушкина» обосновывается целесообразность понятия эпистолярный дискурс; адресант эпистолярного дискурса оценивается в свете теории «языковой личности»; выявляются категориальные особенности оценки, аспекты её изучения; аргументируется выделение эмотивно-оценочной лексики; рассматривается соотношение оценки, эмотивности с другими компонентами коннотации эмотивно-оценочного слова; даётся обоснование выделения группы наименований лиц; рассматривается история изучения эпистолярного наследия поэта; приводятся воспоминания современников об особенностях речевого поведения А.С. Пушкина.

В современном языкознании понятие «дискурс» находится в центре внимания исследователей [Бенвенист 1974; Караулов, Петров 1989; Карасик 2000; Слышкин 2000 и др.]. Н.Д. Арутюнова указывает разные подходы к определению понятия «дискурс»: дискурс - «связный текст в совокупности с экстралингвистическими, прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное, социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс - это "речь, погружённая в жизнь"»Арутюнова Н.Д. // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой, Н.Д. Арутюновой. М.: Большая российская энциклопедия, 1990. С. 136 ? 137.. Для нас важным является указание на связь дискурса с текстом. Дискурс в таком понимании - «сложное коммуникативное явление, включающее, кроме текста, ещё и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресата), необходимые для понимания текста» Караулов Ю.Н., Петров В.В. От грамматики текста к когнитивной теории дискурса // Дейк ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. С. 8..

В нашей работе, учитывая специфику изучаемого материала, считаем дискурс коммуникативным явлением, признаками которого является текстовая сущность в сочетании с историческими, прагматическими, социологическими, психолингвистическими, лингвокультурологическими, гендерными факторами.

При изучении дискурса встает вопрос о его классификации [Красных 1998; Шейгал 2001; Моргун 2002; Карасик 2004; Бобырёва 2008; Радбиль 2006; Ларионова 2007; Кибрик 2009 и др.]. На основании многочисленных исследований нам представляется возможным выделение эпистолярного дискурса как особой формы [Белунова 1996; Кабанова 2004; Фесенко 2009]. Эпистолярный дискурс относится к личностно-ориентированному устно-письменному типу и занимает промежуточное место между бытовым и бытийным дискурсом. Внутри эпистолярного дискурса выделяются различные жанры и стили. Мы исследуем разговорный стиль эпистолярного дискурса. С точки зрения жанровой классификации изучаемые письма А.С. Пушкина можно назвать контактоустанавливающими.

Минимальной единицей дискурса, как и коммуникативного процесса, является речевой акт [Макаров 2003; Кирьянова 2007]. В лингвистике предлагаются различные модели речевых актов [Якобсон 1975; Бахтин 1995; Кашкин 2007; Кирьянова 2007 и др.]. Мы принимаем обобщённую схему речевого акта, предложенную А.П. Кирьяновой: ФА1 / Код (Канал) / Сообщение (Текст) / ФА2, где ФА1 и ФА2 - факторы адресанта и адресата. Центральным звеном любой системы коммуникации является сообщение (текст), т. к. в нём «материализованы» взаимоотношения коммуникантов. Особенности текста складываются под влиянием специфики остальных элементов системы, поэтому все остальные звенья «цепочки» можно назвать факторами Кирьянова А.Н. Адресант эпистолярия в аспекте языковой оценки (на материале писем М.И. Цветаевой): автореф дис. … канд. филол. наук. Череповец, 2007. С. 8..

Изучение фактора адресата как равноправного участника речевого акта стало актуальным в современной лингвистике. Особенное значение имеет адресат в эпистолярном дискурсе, где представляет собой конкретного человека, имеющего определённый социальный статус и состоящего в определённых отношениях с адресантом.

Но, безусловно, главенствующую позицию в коммуникативной модели речевого общения занимает фактор адресанта. Адресант является инициатором общения, задаёт определённый тон коммуникативной ситуации, он - «эго всего текста» [Степанов 1985].

За конкретным адресантом конкретного дискурса стоит языковая личность. Для нас значимым является определение языковой личности, данное Ю.Н. Карауловым: «Языковая личность ? это совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определённой целевой направленностью» Караулов Ю.Н. Русская языковая личность и задачи её изучения // Язык и личность: сборник статей. М.: Наука, 1989. С. 3..

Анализ дискурса позволяет представить мировоззрение языковой личности. В эпистолярном дискурсе языковая личность предстаёт в «моносубъектном» виде (без множества личностей, например, художественного дискурса).

Особо важен при изучении эпистолярного дискурса гендерный аспект, так как адресат и адресант имеют конкретную половую принадлежность, что позволяет существенно уточнить ценности и особую оценку языковой личности.

Языковая личность, воссоздающая посредством языка объективную действительность, выражающая своё положительное или отрицательное отношение к различным объектам и явлениям окружающего мира, вступает в процесс категоризации оценок в языке.

Исследователи подчёркивают различные доминанты в определениях категории оценки, представляя описываемую категорию как культурологическое, психолингвистическое, философское, морально-нравственное понятие. В нашей работе мы обращаемся, прежде всего, к этической стороне оценки, квалифицирующей явления в парадигме хорошо ? плохо. Кроме того, считаем категорию оценки важнейшей характеристикой языковой личности, поэтому примем в качестве базового определение Е.А. Баженовой, учитывающее автора как важнейшего участника процесса формирования оценочного суждения: «оценка - это совокупность разноуровневых языковых единиц, объединённых оценочной семантикой и выражающих положительное или отрицательное отношение автора к содержанию речи» Баженова Е.А. Категория оценки // Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной, Е.А. Баженовой, М.П. Котюровой, А.П. Сковородникова. М.: Флинта: Наука, 2003. С. 139.. Доминирующим способом выражения оценки нами, как и многими исследователями, признаётся лексико-семантический уровень [Маркелова 1996; Чернейко 1990].

Для интерпретации оценки необходимо учитывать её структуру. Мы принимаем за основу структуру оценки, предложенную Е.М. Вольф и В.Н. Телия, которая включает эксплицитный или имплицитный субъект оценки, обозначающий лицо или социум, с точки зрения которого даётся оценка, объект оценки (лицо, предмет и событие), сам оценочный элемент, а также «точку отсчёта» (шкалу оценок и оценочные стереотипы) [Вольф 1985; Телия 1986]. Но, вслед за А.А. Ивиным, считаем, что в основе структуры оценок лежит основание оценки (или мотивировка оценки) [Ивин 1970]. Под основанием оценки ученый понимает «ту позицию или те доводы, которые склоняют субъектов к одобрению, порицанию или выражению безразличия в связи с разными вещами» Ивин А. А. Основание логики оценок. М.: МГУ, 1970. С. 27.. Субъект и объект соединяются специальными аксиологическими предикатами мнения, ощущения, восприятия, различными средствами интенсификации и деинтенсификации, которые, однако, не всегда присутствуют в высказывании. Для адекватной интерпретации оценочного суждения необходимо также учитывать экстралингвистические параметры.

Исследователи в работах, посвящённых оценке, обращаются к различным классификациям оценок, в основу которых заложены различные критерии [Суперанская 1973; Бондалетов 1983; Вольф 1985; Чернявская 2001; Смирнова 2008 и др.]. Так, согласно аксиологической интерпретации, оценка может быть двучленной: мелиоративной (положительной) и пейоративной (отрицательной) [Вольф 1985; Ахманова 2005]; трёхчленной: мелиоративной, пейоративной и синкретичной [Манза 2003]; семичленной: очень хорошо ? довольно хорошо - хорошо ? средне - довольно плохо - плохо - очень плохо [Маркелова 1995]. В нашей работе мы остановились на трёхчленной структуре аксиологического компонента оценки. Однако, не говоря о шкале конкретной оценки, мы в отдельных случаях градируем степень положительности и отрицательности оценки.

В зависимости от формулировки оценочного высказывания выделяют абсолютную и сравнительную оценку [Вольф 1985; Ивин, Никифоров 1997]. В случаях, когда субъект оценки, субъект речи и объект оценки совпадают, можно говорить о самооценке [Ляпон 1989; Санников 2006].

При изучении оценки единиц лексико-семантического уровня встаёт вопрос о соотношении рассматриваемой категории с другими компонентами семантики лексических единиц. Существование коннотативного компонента в семантической структуре лексической единицы признаётся всеми исследователями [Барт 1975; Ахманова 2005; Сильницкий 2006]. Наиболее сложным остаётся вопрос, какие элементы входят в структуру коннотативного компонента.

В структуру коннотации включаются оценка (оценочность) и эмотивность (эмоциональность), экспрессивность [Стернин 1985; Лукьянова 1979; Ахманова 2005], стилистический компонент [Долинин 1987; Арнольд 1999; Сторожева 2007], образность [Харченко 1976; Блинова, Юрина 2008], культурный компонент [Верещагин, Костомаров 1980; Бельчиков 1988]. Мы присоединяемся к исследователям, которые считают, что эмоциональность (эмотивность) и оценка - основные компоненты коннотации [Дмитриева 1987; Трипольская 1999; Колясева 2008], остальные компоненты могут присутствовать в структуре коннотации в качестве дополнительных элементов.

Рассмотрев выше понятие оценки, мы остановимся на понятии эмотивности: «эмотивность ? имманентно присущее языку семантическое свойство выражать системой своих средств эмоциональность как факт психики» Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987. С. 23..

Эмоции, как непосредственные реакции на мир, так или иначе связаны с оценочной деятельностью сознания, с личностно-прагматическим интересом субъекта. Тесную и неразрывную взаимосвязь оценки и эмотивности в структуре коннотативного компонента подчёркивают многие исследователи [Лукьянова 1986; Дмитриева 1987; Трипольская 1999; Колясева 2008]. Подобное единство позволяет выделить категорию эмотивно-оценочных слов, представляющих собой особую гетерогенную структуру и включающих денотативный и коннотативный компоненты. В новейшей лингвистике эмотивно-оценочное слово понимается как «фрагмент лексической системы языка, который объединяет данные единицы, совмещающиеся в семной структуре» Колясева Т.Ю. Эмоционально-оценочная лексика в текстовом пространстве Д.И. Стахеева: автореф. дис. … канд. филол. наук. Кемерово, 2008. С. 10..

Эмотивно-оценочная лексика наиболее полно и адекватно отражается в системе. Лексико-семантическая группа представляет собой микросистему, объединяющую слова и лексико-семантические варианты слов одной части речи по архисеме конкретного содержания. На материале эпистолярного дискурса А.С. Пушкина возможно выделение различных лексико-семантических групп эмотивно-оценочной лексики, но наиболее яркая эмотивно-оценочная лексика представлена в группе наименований лиц.

Исследователи давно обратили внимание на наименования лиц. Начиная с 50 ? 60-х гг. XX в. и до настоящего времени эта лексико-семантическая группа изучается в самых разных направлениях [Лыков 1959; Моисеев 1968; Голованова 2004; Щербакова 2006; Сабирова 2007; Неупокоева 2009 и др.]. Оценочный аспект наименований лиц также привлекает внимание лингвистов [Дуличенко 2000, 2002; Аврамова 2003; Червиньски 2007; Ковалевская 2008; Яппарова 2009 и др.].

Изучение языковой личности А.С. Пушкина на основе эпистолярного дискурса началось с выхода в свет первого сборника эпистолярного наследия поэта в 1882 г. (VII том собрания сочинений под редакцией П.А. Ефремова). Можно отметить различные аспекты изучения эпистолярия А.С. Пушкина. Письма исследовались в биографическом аспекте [Модзалевский 1926 - 1935; Тынянов 1969; Черейский 1981; Вересаев 1987; Старк 2006], для интерпретации творчества поэта [Маймин 1962; Семенко 1962], для изучения стиля «дружеского письма» [Степанов 1966; Винокур 1991; Гроссман 1994; Лешутина 2006], в связи с закреплением и совершенствованием норм разговорной речи [Малаховский 1937, 1938; Ильинская 1970; Иванчук 1982], с точки зрения воссоздания моделей речевого поведения поэта [Сиповский 1902; Семенко 1962; Омарова 2004]. Оценочный аспект писем и творчества поэта, отметим ещё раз, остаётся практически неизученным. Можно отметить лишь фрагментарные наблюдения над оценочной семантикой отдельных лексем [Виноградов 1930, 1935, 1941; Малаховский 1937, 1938; Томашевский 1956; Кулагина 1998; Лотман 1999], отдельных синонимических рядов [Переволочанская 2008], отдельных онимов [Супрун 2008], отдельных словообразовательных компонентов [Попова 1999].

Таким образом, комплексное изучение эмотивно-оценочной лексики эпистолярного дискурса А.С. Пушкина до сих пор остаётся своеобразной лакуной и представляет интересный материал для характеристики языковой личности поэта как человека, в языке которого совершенствовались нормы разговорной разновидности русского литературного языка.

В Главе II «Апеллятивные эмотивно-оценочные наименования лиц в эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина» анализируются согласно выбранной методике апеллятивные наименования, разделённые на узуальные (классифицируемые по лексико-семантическим подгруппам) и окказиональные (расположенные в алфавитном порядке), исследуется их оценочная структура, эмотивный компонент, прослеживается стилистическая динамика эмотивно-оценочных слов со времён А.С. Пушкина до наших дней.

Эмотивно-оценочные наименования лиц в ЭД А.С. Пушкина разделяются нами на апеллятивные и проприальные наименования. Количество апеллятивных наименований лиц составляет в нашей картотеке 95 единиц (206 словоупотреблений): узуальных - 86 лексем (197 словоупотреблений), окказиональных - 9 лексем (9 словоупотреблений).

Мы рассматриваем в этой главе апеллятивные наименования лиц, так как с точки зрения номинативной функции, на наш взгляд, главную оппозицию представляют апеллятивные и проприальные наименования [Дорогая 1985; Бондаренко 2006; Ашуркова 2006].

В зависимости от формы наименования традиционно разделяют на цельнооформленные (однословные) и раздельнооформленные (неоднословные) [Колшанский 1975; Смирнова 1986; Соловьёва 2006]. В нашей работе мы исследуем все виды наименований, но основное внимание уделяем цельнооформленным наименованиям.

Среди апеллятивных узуальных наименований представлены следующие лексико-сематические подгруппы: наименования лиц по свойствам характера (27 слов: например, свинья, сука, шаромыжник, пай-дитя и др.); по свойствам ума (3 слова: дурак, дура, мыслитель); по внешнему виду (6 слов: например, спичка, тетёха, туша и др.); по принадлежности к полу и по возрасту (31 слово: например, дева, баба, хрычовка, отрок, недоросль, дед и др.); по семейному положению (5 слов: например, жёнка, муженёк, хозяйка и др.); связанные с профессией и родом деятельности (9 слов: например, рифмач, альманашник, соловейка, художник и др.); по национальности (5 слов: например, маймист, гет, сармат и др.). При этом доминирующей подгруппой являются наименования лиц по принадлежности к полу и по возрасту, которые, чаще всего являясь неоценочными средствами в языке, развивают в эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина новые семы, связанные с качествами характера или внешним видом. Например, слово тётка «женщина» в письмах А.С. Пушкина П.А. Плетневу развивает дополнительные семы - «глупая, упрямая»: «Здесь живи, не как хочешь - как тетки хотят. Теща моя та же тетка» (№ 563, 13 янв. 1831 г. Москва); «<…>с тетками справиться невозможно - требования глупые и смешные - а делать нечего» (№ 577, около (не позднее) 16 февр. 1831 г. Москва). Во всех случаях имеется в виду женская родня Н.Н. Пушкиной

До сих пор не существует единой общепризнанной теории окказиональности [Зайцева 2005; Попова 2005]. Мы присоединяемся к точке зрения исследователей [Лопатин 1973; Лыков 1976; Лешутина 2006; Страмной 2007], называющих окказиональными слова, отсутствующие в языковой традиции, такие, которые создаются в момент речи, вне зависимости от степени продуктивности словообразовательных компонентов, тогда как все остальные слова в момент речи воссоздаются, воспроизводятся как готовые единицы языка. Таким образом, считаем все индивидуально-авторские эмотивно-оценочные наименования лиц, созданные А.С. Пушкиным в письмах по моделям различной степени продуктивности, окказиональными.

В лингвистической литературе окказионализмы выделяются на всех языковых уровнях. При исследовании лексико-семантической группы наименований лиц может иметь место анализ лексических, семантических и словообразовательных окказионализмов.

Лексические окказионализмы создаются комбинацией различных узуальных основ и аффиксов в соответствии со словообразовательной нормой [Попова 2005].

Семантические окказионализмы - узуально существующие слова с контекстуальным образным значением, не зафиксированным в лексикографических источниках [Страмной 2007]. Однако при исследовании эмотивно-оценочной лексики выделение таких окказионализмов неоднозначно, поскольку для эмотивно-оценочного слова характерны всяческие смысловые приращения (В.В. Виноградов) и «обертоны смысла» (Б.А. Ларин), поэтому все эмотивно-оценочные наименования лиц эпистолярного дискурса А.С. Пушкина можно считать семантическими окказионализмами. Все апеллятивы, которые зафиксированы в словарях русского языка, мы считаем узуальными.

Словообразовательные окказионализмы образованы с нарушением словообразовательной нормы [Попова 2005]. Однако словообразовательные окказионализмы отсутствуют среди слов наименований лиц в эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина.

В эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина нами найдено 9 эмотивно-оценочных окказиональных наименований лиц: журнальщик, камер-пажиха, перерусский, подуруша, полу-герой, полу-милорд, полу-талант, расприятель, фи-дитя. Небольшое количество окказионализмов в языке А.С. Пушкина указывает на то, что для выражения эмотивной оценки поэт пользовался имеющимися в языке средствами. Эмотивная оценка лексических окказионализмов связана с оценочным значением словообразовательных компонентов (-их, -уш, -рас). В ряде случаев словообразовательные аффиксы приобретает окказиональное значение и оценку (полу- «стремящийся к нулю»; пере- «самый»). Чаще всего и производящая основа (лексема) является оценочной и имеет то же аксиологическое значение, что и производная. В письме № 302 (С.А. Соболевскому, 1 дек. 1826 г. Псков) негативную оценку приобретает неоценочный аффикс -щик в составе окказионального слова журнальщик ? «пренебрежительно об издателе журналов»: «Из этого вижу для себя большую пользу: освобождение от альманашников, журнальщиков и прочих щепетильных литературщиков».

В Главе III «Проприальные эмотивно-оценочные наименования лиц в эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина» исследуются эмотивно-оценочные «искусственные» антропонимы в эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина, классифицируемые в соответствии со способами их образования. Аллюзивные антропонимы рассматриваются также в аспекте определения источника аллюзий. У антропонимов выделяется референтное созначение [Отин 2006], исследуемое в соотношении индивидуального и общекультурного.

Для разграничения апеллятивных и проприальных наименований мы используем графический критерий, поскольку в XIX веке не существовало ещё чётких правил разделения имён собственных и нарицательных. Проприальным наименованиям лиц - антропонимам - мы в большинстве случаев не даём точную антропонимическую квалификацию. Все анализируемые в нашей работе эмотивно-оценочные антропонимы мы назовём «искусственными», т. е. намеренно созданными автором. Количество проприальных наименований лиц составляет в нашей картотеке - 72 слова (101 словоупотребление). «Искусственные» антропонимы всегда связаны с авторским новаторством, поэтому мы группируем и описываем их по способу образования и выделяем 6 групп «искусственных» антропонимов, образованных 1) семантическим способом (35 слов, 50 употреблений); 2) лексическим способом (6 слов, 9 употреблений); 3) морфолого-синтаксическим способом (5 слов, 7 употреблений); 4) лексико-синтаксическим способом (12 слов, 13 употреблений); 5) морфологическим способом (7 слов, 8 употреблений); 6) специфическими способами словообразования (6 слов, 6 употреблений).

К семантическому способу словообразования мы относим все случаи переосмысления в эпистолярном дискурсе «естественных» онимов. Антропонимы, образованные таким способом, можно назвать коннотативными антропонимами со вторично развившимися (референтными) созначениями Отин Е.С. Словарь коннотативных собственных имён. М.: ООО «А Темп», 2006. С. 11.. Эти имена всегда являются аллюзивными. Такие антропонимы в нашей картотеке могут образовываться путём трансантропонимизации и трансономизации. Трансантропонимизация - «это перенос личных или фамильных имён, а также полных антропонимов с одного индивида на другой в рамках одного класса онимов» Дьяченко В.В. Основные способы образования субстандартных антропонимов в английском и русском языках // Вестник СГУ. Серия «Филологические науки». № 48. 2007. С. 63.. В нашей картотеке мотивирующими антропонимами становятся имена мифологических персонажей (Венера, Минерва, Аякс и др.); имена, связанные с Библией (Голиаф); имена персонажей произведений (Кларисса, Гретхен, Демьян и др.); имена известных исторических деятелей (Аристарх, Брут, Тиверий и др.). Например: «Я поссорился с Воронцовым и завёл с ним полемическую переписку, которая кончилась с моей стороны просьбой в отставку. Но чем кончат власти, ещё неизвестно. Тиверий рад будет придраться; а европейская молва о европейском образе мыслей графа Сеяна обратит всю ответственность на меня» (№ 89, П.А. Вяземскому, 24 ? 25 июня 1824 г. Из Одессы в Москву). Тиверий - римский император, пасынок Августа, проводивший автократическую политику, отличающийся лицемерием и деспотизмом, здесь ? Александр I. Сеян - наименование М.С. Воронцова - имя временщика римского императора Тиверия, известного своими злодеяниями. Выражаемую антропонимами пейоративную оценку сопровождают эмоции презрения и сарказма.

Трансономизация - «образование имён собственных всех разрядов посредством переноса известного имени в иной ономастический класс» Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. М.: Наука, 1973. С. 46.. В эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина представлены случаи перехода в антропонимы топонимов (в широком значении) (название башни - Сухорева башня, название крепости ? Карс), гидронима (название реки ? Рейн), зоонима (кличка лошади ? Гнедко) и названия журнала (Телеграф). Так, 15 ноября 1829 года в письме С.Д. Киселёву (№ 421) поэт использует для номинации Н.Н. Гончаровой эмотивно-оценочное имя Карс: «Скоро ли, боже мой, приеду из П<етер>Б<урга> в Hotel d'Angleterre мимо Карса! по крайней мере мочи нет хочется». Имя Карс связано с историческим топонимом ? турецкой крепостью. Во время русско-турецких войн XIX века русские войска осаждали крепость, но взяли ее штурмом только после смерти поэта, в 1877 году. Оценка имени Карс «неприступная красавица» - синкретична. С одной стороны, целомудренность для замужней женщины, неприступность её для поклонников, не раз отмечаются поэтом в письмах Н.Н. Пушкиной, уже жене, как главное условие семейного благополучия. С другой стороны, именно недоступность Н.Н. Гончаровой (невесты) вызывала «печаль и горечь» (письмо 1 мая 1829 г.), «грустные безнадёжные мысли», «муки» (письмо 5 апр. 1830 г.), «бешенство» (30 сент. 1830 г.).

К лексическому способу образования антропонимов мы относим переход имён нарицательных в имена собственные без изменения формы слова (Алжирец, Американец, Байбак, Егоза, Шкода и др.). Так, наименование С.А. Соболевского ? Байбак: «…с поспешностью отсылаю корректуру - ай да Соболевской, ай да Байбак! что он тут нагородил» (№ 333, М.П. Погодину, 10 июня 1827 г. Петербург); «Что делает мой бедный Байбак? где он?» (№ 344, М.П. Погодину, втор. пол. (не позднее 30) авг. 1827 г. Михайловское). Нарицательное существительное байбак со значением (указано, что оно переносное) «ленивец, беспечной» зафиксировано уже в САР ? 1 Словарь Академии Российской. СПб, 1789 - 1794. Ч. 1, с. 83.. В словаре современного русского литературного языка Словарь современного русского литературного языка. В 17 т. Т. 1, с. 244. значение «о неповоротливом, ленивом человеке» представлено как переносное. В языке А.С. Пушкина на базе переносного значения слова образуется оним Байбак, имеет значение «о ленивом малоподвижном человеке», используется только как шутливо-ироничное наименование С.А. Соболевского и имеет синкретичную оценку, связанную с эмоциями доброжелательности и неодобрения некоторых черт характера друга.

Под морфолого-синтаксическим способом словообразования понимается образование новых лексических единиц в результате перехода слов одного грамматического класса в другой. В нашей картотеке «искусственные» антропонимы образуются от прилагательных (Безалаберный, Белый), местоимения (Тот), междометия (Чу), частицы (Вот). Например, оним, называющий Александра I, - Белый: «Посылаю тебе черновое к самому Белому» (№ 164, В.А. Жуковскому, 20-е числа апр. (не позднее 24) 1825 г. Михайловское). Сочетание белый царь «русский царь» известно с эпохи средневековья и здесь сокращается до формы Белый. Однако оценка возникает посредством оппозиции белый - черновое (чёрный). Назвав своё письмо черновым, поэт иронично связывает себя с символическим проявлением чёрного цвета - цвета зла и князя тьмы Иллюстрированная энциклопедия символов. М.: Астрель, 2003. С. 692. , царь же ? белый «универсальный символ невинности души, цвет света, чистоты» Там же. С. 102.. Ироничный компонент коннотации указывает, что в реальности всё наоборот. Поэтому считаем оним Белый «считающийся святым» - пейоративным, выражаемая эмоция - пренебрежение.

Лексико-синтаксический способ образования онимов используется для создания онимов на базе словосочетаний и предложений. В нашем исследовании представлены антропонимы, образованные на основе сочетания прилагательного и апеллятива (имени существительного) (Северные шмели, Полярные господа и др.), двух апеллятивов (имён существительных) (Разбойник-Романтик, Чудо-Черкес), прилагательного и антропонима (Тверской Ловлас, С. Петербургский Вальмон), местоимения и антропонима (оба Мирабо), двух антропонимов (Иуда-Арзамасец). Такие образования могут быть неаллюзивными (Яблочный пирог, Витязь Великосердый и др.) и аллюзивными (Тверской Ловлас, Иуда-Арзамасец, Чудо-Черкес и др.). Например, антропоним Чудо-Черкес ? наименование П.Б. Мансурова, связанное с именем чеченца Ушурмы, некогда объявившего «газават» против власти христиан на Кавказе и прозванного Мансуром, т. е. «победоносным» Словарь языка А.С. Пушкина. М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1956 ?1961. Т. 4, с. 898.: «Насилу упросил я Всеволожского, чтоб он позволил мне написать несколько строк, любезный Мансуров, Чудо-Черкес» (№ 10, П.Б. Мансурову, 27 окт. 1819 г. Петербург). Сам А.С. Пушкин описывает Мансура в «Путешествии в Арзрум» как человека необыкновенного. Основание наименования в письме - сходство фамилий и, возможно, характеров наречённого и Мансура. П.Б. Мансуров был участником Отечественной войны, прапорщиком и штабс-капитаном лейбгвардии. В «Истории Пугачёва» А.С.Пушкина появляется образ отважного генерал-майора Мансурова. На оценку онима влияет также положительный коннотативный фон лексемы чудо, проявляющийся в её толковании: «о том, кто вызывает общее удивление, восхищение своими качествами». Словарь русского языка / Под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1981 ? 1984. Т. 4, с. 691.

Морфологический способ образования онимов представлен в нашем материале отонимными и отапеллятивными «искусственными» антропонимами. Отапеллятивные образуются суффиксальным способом (Вертопрахина, Вертопрахин, Ветрона). Отонимные «искусственные» антропонимы ? суффиксальным способом (Пентефреиха) и способом сложения (полу-Хвостов, лже-Дмитриев, Хло-Пушкина). Отонимные образования - аллюзивные. Например, оним Хло-Пушкина образован соединением первых трёх букв прозвища сподвижника Е.И. Пугачёва (А.Т. Соколова) к фамилии жены поэта: «В корректуре я прочел, что Пугачев поручил Хлопуше грабеж заводов. Поручаю тебе грабеж Заводов <Полотняные заводы - родовое имение Гончаровых> - слышишь ли, моя Хло-Пушкина?» (№ 985, Н.Н. Пушкиной, около 26 июля 1834 г.). Мелиоративная оценка, выражение эмоциональной близости субъекта с объектом оценки возникает благодаря аналогии: Хлопуша - правая рука Е.И. Пугачёва, Н.Н. Пушкина - правая рука поэта. Объект оценки и адресат - одно лицо. Это говорит об искренности и близости в отношениях субъекта и объекта оценки.

К специфическим способам образования антропонимов в ЭД А.С. Пушкина отнесём графические изменения «естественных» имён (Сле-Пушкин), фонетические изменения (Уоронцов, Отрыжков и др.), фонетические и графические изменения (Глухо-рев), также фонетические изменения в сочетании с суффиксацией (Фиглярин). Например, Уоронцов - фонетическая трансформация фамилии М.С. Воронцова, изменённая с намёком на его англоманию: «Вот уже 4 месяца, как нахожусь я в глухой деревне - скучно <…>. Но зато нет - ни саранчи, ни милордов Уоронцовых» (№ 122, Д.М. Шварцу, около 9 дек. 1824 г. Михайловское). Выражаемая пейоративная оценка сочетается с презрением.

Всего аллюзивных эмотивно-оценочных имён в ЭД А.С. Пушкина - 53 слова (75 употреблений). При этом референтное созначение и эмотивная оценка мотивирующих слов в русской и мировой культуре может отличаться от референтного созначения и эмотивной оценки, развившихся в письмах А.С. Пушкина. Такие несоответствия возникают, например, при «переосмыслении» имён Улисс, Аякс, Минерва, Венера, Нестор, Ловлас, Вальмон, Август, Октавий и др. Иногда несоответствия связаны не только с индивидуальными предпочтениями, но и внешними культурно-историческими факторами: так мелиоративная оценка имени Брут была традиционной во время поэта в связи с декабристским движением.

В Заключении представлены основные итоги, определяются перспективы дальнейшего исследования.

Исследование эмотивно-оценочной лексики группы наименований лиц в эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина даёт возможность трактовать языковую личность поэта как элитарную, нестандартную, полифоничную (термин М.М. Бахтина), обладающую хорошим знанием этических ценностей в целом и ценности отдельной группы, широким ассоциативным мышлением, сознательно учитывающую фактор адресата, стремящуюся отказаться от речевых стереотипов. Обращают на себя внимание такие яркие черты рассматриваемой языковой личности как способность сочетать «несочетаемые» на уровне денотатов реальные фамилии, имена, отчества с именами русской и мировой культуры; выбирать разнообразные словообразовательные средства; использовать эмотивно-оценочную лексику в качестве обращений; соединять в одном контексте книжные и разговорные языковые средства.

В эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина мы выделяем три типа оценки: мелиоративную (54 слова, 140 употреблений), пейоративную (70 слов, 85 употреблений) и синкретичную (43 слова, 82 употребления). Синкретичная оценка возникает в случаях, когда отрицательно оцениваемые качества поэт отмечает у симпатичных ему людей или у себя самого; или, наоборот, хорошими качествами или свойствами обладают люди, неприятные А.С. Пушкину; возможно также соединение в одном объекте качеств, свойств, признаков, традиционно оцениваемых как положительные и как отрицательные. 12 лексем в ЭД употребляются с различным в разных ситуациях оценочным компонентом (свинья, сукин сын, подлец, мерзавец, дура, бестия, дама, молодец, баба, бабёнка, старушка, Минерва). В одном случае при этом изменяется и гендерная составляющая (дура).

Учёт типологии оценок, предлагаемой Г.Г. Сильницким [Сильницкий 2006], позволяет говорить о переходе в эпистолярном дискурсе поэта от прагматических и эстетических эмотивных оценок к этическим.

Для характеристики языковой личности А.С. Пушкина в эпистолярном дискурсе основополагающее значение представляет фактор адресата. Наибольшее количество эмотивно-оценочных употреблений встречается в письмах Н.Н. Пушкиной, П.А. Вяземскому, П.А. Плетнёву. В письмах жене доминирующими являются мелиоративная оценка и выражаемые эмоции любви и восхищения. Синкретичная и пейоративная оценка часто связаны с эмоцией ревности. Именно в письмах жене наибольшее количество раз (78 %), по сравнению с другими адресатами, совпадает объект оценки и адресат. В письмах П.А. Вяземскому доминантными становятся пейоративная оценка и эмоции пренебрежения и презрения. Только в 29 % объект оценки и адресат совпадает. Другие объекты оценок - из дальнего и ближнего круга общения, связанные, в основном, с писательской и издательской средой. В письмах П.А. Плетнёву эмотивно-оценочная структура лексемы не связана с синкретичной оценкой: 50 % употреблений имеют мелиоративную, 50 % пейоративную оценку. Доминирующие эмоции - симпатия и пренебрежение. Объект оценки и адресат совпадают только в одном случае. Можно отметить и особый выбор эмотивно-оценочной лексики в письмах другим адресатам.

Богатство эмотивно-оценочной лексики в эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина проявляется в широком круге объектов оценок: помимо самооценки и оценки жены поэта в письмах А.С. Пушкина представлены его оценки близких друзей и знакомых, родственников, дальних знакомых, царей, писателей, живших до рождения поэта, героев произведений, в редких случаях (5 раз) неодушевлённых объектов.

Наибольшее количество объектов оценки обладает чётко выраженной гендерной составляющей (98 %): 57 % соотносятся по гендерному аспекту с «мужским», 41 % - с «женским». Частотным является использование существительных общего рода для характеристики лиц как мужского, так и женского пола, лексемы женского рода в двух случаях являются наименованиями мужчин (дура и Светлана), оценка их зависит от ситуации и объекта и может быть как пейоративной, так и мелиоративной.

В эпистолярном дискурсе А.С. Пушкина эмотивно-оценочная лексика связана с разнообразными способами «получения» нужного «оценочного заряда». Переосмысляется семантическая структура имеющихся в языке лексем: «полюс» языковой оценки изменяется в эпистолярном дискурсе на противоположный, многие слова развивают новые семы (сукин сын, туша прощалыга, тетёха, девка, жёнка, дед, хрыч, хрычовка, красавец, мoлодец); эмотивно-оценочный компонент могут развивать слова, в языке являющиеся неоценочными наименованиями (мыслитель, женщина, дама, жена «супруга», европеец, художник, чуваш, гет, сармат). Происходит переосмысление аллюзивных антропонимов (Улисс, Аякс, Минерва, Венера, Нестор, Ловлас, Вальмон, Август, Октавий). Не всегда новые «авторские» семы отражаются в словарях. Так, нами выявлено 82 случая дополнений к «Словарю языка Пушкина».

В эпистолярном дикурсе поэта можно выделить общеязыковые виды оценки (коллективную, вторичную (чужую оценку), самооценку) и особые типы оценки (авторская «мнимая» оценка, авторская оценка с «мнимым» объектом).

Авторская «мнимая» оценка возникает в случаях, когда объектом оценки являются женщины из окружения поэта, а адресатом - жена. Например, поэт использует в письме Н.Н. Пушкиной эмотивно-оценочное слово шкурка, называя так Н.Л. Соллогуб. Согласно лексикографическим данным, слово шкурка ? «женщина непристойного поведения» ? связано с пейоративной оценкой и эмоцией пренебрежения. Однако экстралингвистические факты (воспоминания современников об отношении А.С. Пушкина к объекту оценки Н.Л. Соллогуб) говорят совсем об ином отношении и иной оценке поэта: мелиоративной, связанной с симпатией и восхищением.