Оценочная функция языковой игры в дискурсе СМИ

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата филологических наук

Оценочная функция языковой игры в дискурсе СМИ

Специальность 10.02.01 - русский язык

Качалова Ирина Николаевна

Москва - 2010

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению феномена языковой игры (ЯИ) в дискурсе СМИ с позиции аксиологического подхода: Трагедия нашего общества в том, что у нас упал не только ценностный ценз в культуре и науке, но и сменились оценщики (НГ 2010, №4); Ешь ананасы, галстуки жуй! Рисовая бумага как средство от стресса (МК 19.08.08); SOSтав нового правительства Украины эПАТирует публику (КВ 2010, №10). В последние десятилетия ЯИ из экспрессивного приема, выгодно иллюстрирующего лингвокреативное мышление автора (Гридина), превратилась в почти необходимый атрибут текстов СМИ. Лингвисты связывают это явление с социокультурными процессами, повлекшими за собой изменение языка СМИ: увеличением свободы средств выражения, значительным повышением уровня экспрессии, приоритетом воздействующей, эмотивной и манипулятивной функций, в связи с чем на первый план выходит прагматика высказывания. Одним из самых актуальных способов ее реализации в тексте является аксиологический потенциал ЯИ, поскольку оценка - это «наиболее яркий представитель прагматического значения» [Арутюнова, 1988, с. 5]. Выражение личного отношения автора - оценивающего субъекта неразрывно связано с воздействующими интенциями, которые он реализует в своем речевом акте.

Актуальность работы обусловлена особым вниманием лингвистов к аксиологической проблематике и недостаточной изученностью феномена ЯИ как средства выражения оценки в дискурсе СМИ; увеличением регулярности использования ЯИ в обозначенной дискурсивной среде, что иллюстрирует общую тенденцию к аксиологизации сознания и речи. Несмотря на обилие подходов к исследованию ЯИ, лингвистическая природа этого явления описана неполно. языковой игра коммуникативный оценочный

Многоаспектный характер категории оценки долгое время находится в сфере внимания ученых-лингвистов (Н.Д. Арутюнова, В.В. Виноградов, Т.Г. Винокур, Е.М. Вольф, А.А. Ивин, Г.А. Золотова, Е.С. Кубрякова, П.А. Лекант, Т.В. Маркелова, В.Н. Телия, В.И. Шаховский и др.), но спектр ее многочисленных и многовариантных языковых средств до сих пор не выявлен. Специфика оценочной функции, выполняемой языковой игрой, обусловленные ею стратегии воздействия на адресата и формирование общественно-политического мнения являются актуальным полем для исследования современной языковой ситуации в дискурсе СМИ.

Объектом исследования в настоящей работе является языковая игра в дискурсе СМИ как одно из средств выражения оценки в русском языке.

Предмет исследования - специфика реализации оценочной функции языковой игры, выражаемой разноуровневыми языковыми средствами в их взаимодействии, и многоаспектность ее проявления в языке СМИ.

Цель научной работы состоит в комплексном описании языковой игры как одного из средств выражения оценки в дискурсе СМИ на основе особенностей семантики и функционирования реализующих ее языковых единиц, приобретающих в коммуникативном диалоге адресант-адресат высокую воздействующую силу.

Достижение поставленной цели требует решения ряда конкретных задач:

1) описать различные научные подходы к изучению ЯИ;

2) выявить оценочную функцию ЯИ как отражение воздействующей функции текстов СМИ (прагматического потенциала);

3) сформулировать содержание понятия ЯИ в современной лингвистической науке и определить оценочный механизм процесса ее конструирования;

4) систематизировать разноуровневые единицы как средство реализации оценочных интенций адресанта (продуцента ЯИ) и читателя (реципиента ЯИ) и процесс их взаимодействия;

5) описать характер отношений участников ЯИ в рамках «коммуникативного равенства» (субъектов оценки);

6) систематизировать ЯИ на основе феномена прецедентности;

7) определить особенности взаимодействия разноуровневых средств в процессе выражения положительной или отрицательной оценки в ЯИ;

8) выявить металингвистическую природу ЯИ в рамках ее прагматической функции;

9) проанализировать специфику ЯИ как средства создания и выражения иронической оценки объекта, обозначить ее превалирующий статус.

Гипотеза исследования: языковая игра является одним из специфических приемов выражения прагматического потенциала в функционально-семантическом поле оценки, которое реализует ценностное отношение адресанта и провоцирует оценочное восприятие адресата (слушателя-читателя) на основе эстетического подхода к выбору языковых средств (норма - антинорма) с целью усиления эффекта воздействия коммуникации в текстах СМИ.

На защиту выносятся следующие положения:

Дискурс СМИ представляет собой эффективное пространство для реализации языковой игры.

Языковая игра в дискурсе СМИ выполняет функцию выражения положительного или отрицательного оценочного значения.

Языковая игра является многоаспектным феноменом, который преследует коммуникативно-прагматическую задачу и реализуется в тексте на основе эстетической оценки языковых средств с позиций их воздействующего потенциала.

Наибольший эффект получает языковая игра, которая реализуется на основе разноуровневых языковых средств в их взаимодействии в оценочном высказывании.

Оценочная функция языковой игры в дискурсе СМИ осуществляется только в процессе коммуникации, обязательным условием которой является наличие «коммуникативного равенства» (Федосюк) между адресантом и адресатом языковой игры.

Языковая игра представляет собой коммуникативный процесс, в котором адресант и адресат выступают в качестве субъектов оценки, обусловливая специфику ее двусубъектного характера.

Объектами языковой игры являются ситуация объективной действительности (в широком смысле), рассматриваемая с позиций - хорошо / плохо; одобряю / не одобряю, и языковые средства, эффективность которых оценивается в отношении к норме (норма - антинорма) и на основе «ассоциативного потенциала слова» (Гридина).

Многоаспектная оценочная семантика языковой игры, предусматривающая наличие двух субъектов оценки и двух объектов оценки (см. положения 6 и 7), обусловлена общими пресуппозициями и единой языковой картиной мира адресанта и адресата.

Адресат оценивает языковые средства, использованные адресантом, «оценивает его оценку», получая удовлетворение/неудовлетворение от процесса коммуникации, а также попадая под воздействие ценностного отношения адресанта.

Метаоценочный характер языковой игры определяется включенностью в коммуникативный процесс на основе имплицитных составляющих умственного акта адресанта и адресата, эксплицитных параметров семантики и прагматики высказывания.

Ироническая оценка стала ведущей чертой проявления языковой игры в дискурсе современных СМИ.

Научная новизна исследования заключается:

в комплексном изучении ЯИ как лингвистического приема в рамках аксиологического подхода;

в определении условий создания ЯИ в дискурсивной среде СМИ;

в выявлении оценочной функции ЯИ как отражения воздействующей функции текстов СМИ (прагматического потенциала);

в анализе лингвистической категории оценки с позиции выражения ее в контексте ЯИ разноуровневыми языковыми средствами и элементами: от отдельных частей речи на уровне лингвистических единиц до синтаксических структур на уровне высказывания и предложения;

в выявлении прагматической специфики коммуникации между адресантом и адресатом, реализующей многоаспектную оценочную семантику (наличие двух субъектов оценки и двух объектов оценки).

Материалом исследования являются публикации различной тематической направленности российских средств массовой информации (печатные газеты и журналы), выбор которых был детерминирован тремя основными факторами: хронологией исследования (хронологические рамки эмпирического исследования: 2005-2010 гг.), территориальным признаком - в подавляющем большинстве для анализа используются центральные СМИ, выпускаемые массовым тиражом (газетные и журнальные издания - «Афиша», «Вечерняя Москва», «Итоги», «Огонек», «Российская газета», «КоммерсантЪ», «КоммерсантЪ-Власть», «КоммерсантЪ-Деньги», «Новая газета» «Новое время», «Ведомости», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «CITIZEN K» и др.); идеологией и концептуально-содержательной направленностью произведений печати - приоритет при анализе отдавался качественной публицистике.

Корпус выборки составляет более 1500 лингвистических образцов для анализа, определенных из общей массы методом сплошной выборки.

Теоретическая значимость исследования состоит в выявлении оценочной функции языковой игры и описании механизма ее создания с помощью разноуровневых средств языка в их взаимодействии. Наблюдения и выводы, представленные в работе, определяются теми фактами, что полученные в его рамках результаты будут способствовать развитию теории языковой игры в лингвистической науке в целом и в дискурсе СМИ, в частности. Подобное углубленно-конкретизированное изучение оценки дополняет существующие подходы к исследованию оценочной семантики и прагматики и создает наиболее полную картину изучения и дальнейшего осмысления оценки и языковой игры как научных явлений.

Анализ механизмов и разноуровневых средств реализации оценочной функции языковой игры позволяет определить роль оценки и оценочного значения в создании эффективной коммуникации между адресантом и адресатом.

Практическая значимость исследования состоит в том, что ее результаты могут быть использованы в исследованиях по теории оценки и теории языковой игры. Основные теоретические положения могут применяться в практике преподавания курсов по общему языкознанию, стилистике и интерпретации текста, межкультурной коммуникации, журналистике, в спецкурсах по теории текста и лингвокультурологии. Материалы исследования также могут найти применение в освещении проблем оценочной интерпретации текста СМИ с позиций выделения и изучения феномена языковой игры.

Методы исследования избраны с учетом поставленных целей и задач: методы анализа и синтеза языкового материала и теоретических исследований, коммуникативно-дискурсивного анализа, функционально-семантического, функционально-стилистического и структурно-семантического анализа языкового материала, описательный и сопоставительный, метод интертекстуального анализа, а также приемы компонентного анализа на основе словарных дефиниций и контекстуальной реализации значения слова.

Апробация результатов исследования. Основные теоретические положения диссертации обсуждались на заседании кафедры русского языка и стилистики Московского государственного университета печати. Автор принимал участие в международных и всероссийских научных конференциях:

- Всероссийской конференции «Язык и стиль средств массовой информации», посвященной 80-летию профессора Н.С. Валгиной (МГУП, 2007);

Международной конференции «Русский язык: исторические судьбы и современность: IV Международный конгресс исследователей русского языка» (МГУ, 2010);

Международном молодежном форуме «Ломоносов-2010» (МГУ, 2010);

Международной конференции «1-е Бриковские чтения. Поэтика и фоностилистика» (МГУП, 2010);

Конференции молодых ученых МГУП (2007-2010).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав, Заключения и Библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, определяются цели и задачи исследования, характеризуются методы исследования.

Глава первая «Теоретические основы исследуемой проблемы» состоит из 4 разделов. Первый раздел «Понятие «языковая игра» в современной науке и его составляющие» содержит описание актуальных научных подходов к изучению феномена ЯИ: психологический, культурологический, философский, лингвистический и т. д. Особое внимание в рамках культурологического подхода уделяется труду Ж.Ф. Лиотара «Состояние постмодерна» [Лиотар, 1998], поскольку именно в философии и эстетике постмодерна появляется идея «включения читателя» в процесс создания текста, идея сотворчества, которая становится одной из базовых для ЯИ в публицистике, и именно постмодернистская концепция интертекстуальности проецируется на создание ЯИ на основе прецедентных текстов: На наличном фронте без перемен (КД 2010, №21); Мой ласковый и нежный враг (МК 04.11.09); Случилось страшное. Появилась трехмерная графика. И у разработчиков немедленно снесло крышу (Афиша 2010, №3).

Само понятие «языковая игра» было введено Л. Витгенштейном в «Философских исследованиях» [Витгенштейн, 1953], в его представлении весь язык в целом является совокупностью языковых игр. Особой значимостью отличается философская концепция Й. Хейзинги [Хейзинга, 1938], который обозначил правила игры, понимаемые и соблюдаемые игроками: игра есть процесс, направленный на получение удовольствия. Область ЯИ ограничена ресурсами языка и собственно его системой. Любая речевая активность автоматически подчиняется правилам, регламентированным языком, поэтому практически любой «ход» в ЯИ можно предсказать.

Эту мысль поддерживает Н.Д. Арутюнова, предлагая рассматривать феномен ЯИ в функционально-прагматическом ракурсе как нарушение нормативного использования языковой единицы на фоне языковых стереотипов, связывая ЯИ с нарушением семантических и прагматических правил использования языковых средств, с языковыми аномалиями. Системный характер языка и закономерности его функционирования подчиняют своей логике любые ненормативные образования. Исследование указанного противоречия, на взгляд ученого, позволяет «вникнуть в природу самого канона» [Арутюнова, 1987, с. 4].

Языковая игра с лингвистических позиций исследовалась также в трудах Э.М. Береговской (1999), Т.А. Гридиной (1996, 1998), Е.М. Земской (1983, 1992), С.В. Ильясовой (2002, 2009), Н.И. Клушиной (2002, 2003), В.Г. Костомарова (1994, 2005), Л.В. Лисоченко и О.В. Лисоченко (2003), А.А. Негрышева (2009), Н.А. Николиной (2003), Б.Ю. Нормана (2006), Г.Ф. Рахимкуловой (2004), В.З. Санникова (1999, 2001, 2003) и др. Наше понимание природы ЯИ основывается на исследовании Т.А. Гридиной [Гридина, 1996], которая в качестве основы ЯИ выделяет «ассоциативный потенциал слова» - заранее прогнозируемую область (выражающуюся в семантическом и формальном отношении) возможных значений слова, используемых в игровом тексте, вследствие чего создается «ассоциативный контекст», и обязательное наличие «лингвокреативного мышления» у участников ЯИ (в настоящем исследовании обозначаемых как продуцент и реципиент), степень развитости которого зависит от уровня их лингвистической и экстралингвистической компетенции.

Также Т.А. Гридина вслед за Н.Д. Арутюновой определяет механизм ЯИ как «соотношение языкового стереотипа (стандарта) и намеренного (осознанного) отклонения от этого стандарта в речевом поведении личности, что обусловлено специальной прагматической установкой речевого акта и индивидуальными возможностями говорящих в реализации потенциала языковых единиц» [Гридина, 1996, с. 5]. См. примеры: Безусловные единицы: есть ли практический смысл конвертировать активы в произведения искусства? (Итоги 2005, №46); Господствующий квас - о популярности напитка в нашей стране (КД 2010, №20); Плюшевость обманчива - о третьей части мультфильма «История игрушек» (КВ 2010, №22).

Базовым для настоящего исследования является подход к ЯИ как к одному из средств выражения оценки в рамках категории функционально-семантического поля в языке [Маркелова, 1993], обусловленному в том числе тем, что «языковая игра в ономастике становится мощным оценочным механизмом, управляющим общественным сознанием» [Клушина, 2003, с. 287].

В результате рассмотренных научных подходов нам представляется необходимым определить языковую игру как многоаспектный феномен, который носит металингвистический характер, преследует коммуникативно-прагматическую задачу и реализуется при помощи совокупности разноуровневых признаков. При этом мы не считаем возможным рассматривать ЯИ только на уровне одного слова, наблюдая ироническую оценку-насмешку, оценку-сожаление в высказывании, прежде всего в его предикате: Быстрые деньги / Про то, как четыре спорткара проехались по имиджу России (Итоги 2009, №49); Доумрем до понедельника / Десятилетие сериального ТВ вернулось к нему бумерангом: сериал «Школа» Валерии Гай-Германики - это прорыв Первого канала, который оказался не нужен зрителю (Огонек 2010, №1-2).

Под дискурсом СМИ в диссертационной работе понимается самостоятельный тип дискурса, представляющий собой совокупность речевых произведений (коммуникативных актов), объединенных семантическими, коммуникативными, функционально-целевыми и другими отношениями [Кубрякова, 1998; Баранов, 1997], но главным образом, прагматической задачей - стремлением адресанта ЯИ (профессионального журналиста - продуцента ЯИ) воздействовать собственным ценностным отношением на адресата (широкую аудиторию - реципиента ЯИ) за счет преподнесения ему в той или иной форме предмета речи - значимого для социума события. В работе доказывается, что дискурс современных СМИ представляет собой эффективное пространство для реализации ЯИ, посредством которого происходит аксиологизация сознания его участников.

Второй раздел «Продуцент и реципиент в процессе создания и функционирования языковой игры» посвящен взаимодействию продуцента и реципиента игрового текста, которые находятся в позиции «человека играющего» (Хейзинга).

Коммуникативная ситуация как обязательное условие функционирования ЯИ в тексте предполагает анализ ЯИ с позиции речевого акта как «целенаправленного речевого действия, рассматриваемого в рамках прагматической ситуации» [Лингвистический энциклопедический словарь, 1990, с. 412]. В речевом акте участвуют продуцент и реципиент как носители определенных, согласованных между собой лингвосоциальных ролей или функций. Кроме того, они должны обладать общими знаниями о картине мира и представлениями о системных и несистемных, нормативных и отступающих от нормы средствах ее языкового выражения. Речевой акт с установкой на ЯИ обладает иллокутивной силой и предполагает получение перлокутивного эффекта, уровень которого тем выше, чем больше языковых средств задействовано в реализации ЯИ: Все смешалось в доме Блонских (Огонек 2008, №32) - об украинской легкоатлетке Людмиле Блонской; День победы Китая над Обамой (КВ 2009, №46) - о визите Барака Обамы в Китай; Джордж Буш сыграл роль президента-тренажера для президента-стажера Дмитрия Медведева (КВ 2008, №10).

Одним из условий распространения ЯИ в речевой действительности конца ХХ века является «коммуникативное равенство адресанта и адресата» [Федосюк, 1998]. Поскольку ЯИ реализуется исключительно в процессе коммуникации, она априори рассчитана на виртуальный диалог адресанта и адресата и выступает в качестве кода, посредством расшифровки которого первый «находит» второго. При этом каждый из участников коммуникации должен обладать лингвокреативным мышлением, чтобы суметь создать (продуцент) и воспринять (реципиент) игровую модель. В основе этого типа мышления лежит способность эстетически оценивать языковые средства, участвующие в реализации коммуникативных намерений.

Например, в ЯИ, посвященной сложной судьбе дома Наркомфина с улучшенной планировкой, Быт или не быт (Афиша 2008, №4) замена лексемы побуждает реципиента актуализировать в своем сознании прецедентный текст - знаменитую строку из монолога Гамлета путем воссоздания ассоциативного контекста. Общая сема у глагола быть и имени быт - «жизнь, существование» - является основой для реализации ассоциативного потенциала ЯИ. Автор «рассчитывает на определенную «встречную» умственную работу» [Норман, 2006, с. 9], в ходе которой произойдет «расшифровка» кода, и «читатель-сообщник» вернется к той «точке отсчета», откуда начинал сам автор, к оценке-сомнению. Очевидно, что для этого виртуальный читатель должен обладать определенным уровнем эрудиции. Ключевой позицией для налаживания отношений автор-читатель является «сотворчество».

Таким образом, сфера продуцента (говорящего-адресанта) и ее прагматически релевантные компоненты - «интенция, иллокутивные силы и перлокутивные намерения, контекст социального взаимодействия и обстоятельства коммуникации» [Маркелова, 1995, с. 70] - взаимодействует в оценочном аспекте дискурса СМИ со сферой реципиента (адресата-читателя) и обусловливает воздействующую роль оценки - «иллокутивный эффект, конечную интенцию, перлокутивный эффект, социально-ролевой статус отношений между коммуникантами» [Маркелова, 1995, с. 71].

В третьем разделе «Языковая игра как реализация оценочных интенций» определяется роль ЯИ как средства выражения оценки на материале дискурса СМИ.

Как показывает обзор научной литературы, на сегодняшний день в лингвистике разработано три основных, взаимодополняющих подхода к оценке: логико-философский (Н.Д. Арутюнова), функционально-семантический (Е.М. Вольф, Т.В. Маркелова, В.Н. Телия, В.И. Шаховский) и когнитивный (Е.С. Кубрякова). Объективация языковыми средствами ценностного отношения автора в феномене ЯИ основывается на понимании оценки как «функционально-семантической категории, выражаемой разноуровневыми средствами языка в их взаимодействии в рамках функционально-семантического поля (ФСП) оценки» [Маркелова, 1993, с. 87].

Оценка - многоаспектная категория, состоящая из четырех компонентов: субъекта, объекта, основания и оценочного предиката. Сущность оценки - в приписывании положительных или отрицательных свойств объекту речи на основе субъективно-объективного мнения субъекта оценки. В текстах СМИ в качестве субъекта оценки выступает автор ЯИ (продуцент), чьи идеологические взгляды и интенции служат основанием оценки (этическим, морально-нравственным, интеллектуальным и др.), а следом за ним субъектом оценки становится читатель (реципиент) как обязательный участник коммуникации.

Оценочная функция как конструирующий элемент [Костомаров, 1971] текста СМИ предполагает репрезентацию ценностного отношения автора текста к многообразным объектам как предметам информационного поля - событиям, фактам, лицам, частным и групповым предметам. Успешность коммуникативного акта для автора ЯИ зависит от того, способен ли реципиент перенести сообщение в свою парадигму, почувствовать, что оно адресовано ему, соотнести его с собственными ценностями - сформировать индивидуальное оценочное суждение.

Понимание оценки как умственного акта [Гак, 1998; Маркелова, 1996] и его отражение в вербальном коде языка в дискурсе СМИ расширяет рамки концептуальной картины мирооценки, относя к ней также социализацию поведения продуцента, автора оценок, его стремление к ЯИ и прагматическому воздействию на реципиента.

Например, в тексте Но в 90-е фест отчетливо вырождался, и сегодняшнее приветствие его президента Никиты Михалкова - насчет того, что российское кино все отчетливее завоевывает позиции на мировой арене, а главный наш киносмотр набирает вес, - смотрится уже откровенно потемкинским [Огонек 2006, №26] авторская отсылка к прецедентному смыслу «потемкинская деревня» репрезентируется только прилагательным, которое актуализирует критическое экспрессивно-оценочное значение и за счет ассоциативного контекста само становится оценочно маркированным.

Снижение языкового авторитета писателя, то есть художественной речи с ее эстетической функцией, и рост статуса языка СМИ с его конструирующей оценочной функцией [Костомаров, 1971] в современном постсоветском пространстве приводит к аксиологизации языка и речи как отражению аксиологизации менталитета общества.

Оценочная семантика, основанная на корреляции общей и языковой ситуации, демонстрирует, как оценочная функция постепенно подчиняет себе все речевые процессы, настроенные на развитие новых тенденций в языковых процессах (описанных с разных, преимущественно лингвокультурологических позиций в лингвистической литературе):

неологизацию, общую жаргонизацию, вульгаризацию, криминализацию - в лексических средствах: Ипотека: стабилизация или «стабилизец»? (МК 07.02.09); Главная версия - что пиратов, руководствуясь либо указаниями высшего начальства «мочить в сортире» и «уничтожать дотла», либо примитивной неприязнью к «черномазым», морпехи после штурма пустили в расход (КВ 2010, №15); На каком-нибудь сайте «Гопота. Ру» матом на мачосленге пишут посты клерки, которые дрожат перед начальством (НГ 2010, №110);

графическую гибридизацию, псевдомотивацию, контаминацию - в деривационных средствах: ОПТИМАльное решение (НГ 2009, №2); Е-правительство (НГ 2010, №59), врач-супергерой (Там же), супервыборы (АиФ 2006, №10), супервредитель (АиФ 2006, №14); музыкайфные волны «Европы Плюс» (МК 20.09.09);

интертекстуальность: Уж небо кризисом дышало... Что ждет нашу экономику до конца года? (МК 07.04.09); А зомби здесь тихие (Там же);

разговорность - в синтаксических средствах, в том числе в текстах: переварить бакалавра (МК 17.06.10); Что показательно, капиталы проникли в разные отрасли (КВ 2006, №8) и др.

Высокий оценочный потенциал ЯИ определяет ее место в этих речевых процессах, выражает экспрессию и интенсив в различных ее проявлениях, в преобладающем большинстве, иронических и саркастических, как в приведенных выше примерах.

В создании игрового текста участвуют как имплицитные, так и эксплицитные составляющие категории оценки, объединяющей субъективное и объективное в языке и речи. Лингвистические наблюдения показывают, что для ЯИ в дискурсе СМИ характерно не прямое оценочное высказывание, а активизация имплицитных средств выражения оценки, то есть усиление контекстуальной зависимости содержания высказывания, что достигается приобретением оценочных, в первую очередь иронических, коннотаций внешне «безоценочными» словами: «Словом, в итоге должен получиться новый символ России - капитализм пополам с социализмом, новые старые песни о главном» (Огонек 2009, №28). Название телевизионного фильма «Старые песни о главном» выступает в роли прецедентного текста, игровая коннотация приобретается за счет добавления прилагательного новые, реализующего речевой парадокс, семантически близкий к оксюморону.

В процессе создания ЯИ можно выделить несколько аксиологических параметров, на основе которых происходит ее конструирование. Это этапы речемыслительной деятельности продуцента, связанные с прогнозируемой реакцией реципиента, интенции, которые преимущественно проходят через имплицитную сферу обоих коммуникантов и имеют единственную форму экспликации - игровой текст.

1. Продуцент ЯИ всегда имеет в виду ситуацию как объект ценностного отношения - не только личного, но и отраженного в общественном менталитете: несправедливая война - это «плохо», справедливая война - это «хорошо». Яркий пример - заголовок статьи, посвященной приобретенному суверенитету Косово: Косоворот истории (Итоги 2008, №9). Устойчивое выражение «поворот истории» меняет свою семантику за счет лексической замены существительного «поворот» на окказионализм, созданный при помощи контаминации с усечением второй основы: кос-о-ворот (косой поворот). Это дополнительный ребус для читателя, поскольку новое слово содержит в своей структуре название республики - Косоворот и актуализирует в ассоциативном контексте семантику лексемы «поворот». Игровой текст выражает резко отрицательную оценку: получается, что фактический поворот истории прошел в искаженном, косом направлении, что должно отразиться на внешнеполитической обстановке. Злая ирония основана на устойчивом негативном «ореоле» военных событий, результатом которых стало поражение славянского мира.

В ментальном поле, связанном с оценкой, в конкретном умственном акте объект внимания помещается на одном из элементов шкалы, репрезентирующей символ качественной оценки события: очень хорошо - довольно хорошо - хорошо // нормально // плохо - довольно плохо - очень плохо [Моррис, 1971]. Очевидный градуальный характер этой шкалы позволяет варьировать на основе ее внутреннего содержания различные языковые средства, в которых ЯИ будет иметь разную специфику.

На этом этапе ощущения, восприятие, представление, довербальный уровень (мыслительный язык, по Ю.Н. Караулову) реализуются в говорение, действие (+ воля) на вербальном уровне. Таким образом, в умственном акте оценки (имплицитная составляющая категории) продуцент оценивает в зоне значения шкалы ценностей объект ЯИ.

2. Для вербализации результатов оценивания продуцент переживает момент выбора средств выражения оценки на основе осмысления (имплицитная составляющая) их эстетической природы в целях достижения иллокутивного эффекта ЯИ: одобрения - похвалы - восхищения // неодобрения - порицания - возмущения в их динамике. Его языковое сознание при этом, опираясь на системные факты языка и представление о единицах каждого уровня языковой системы, находится в поиске средств с высоким прагматическим потенциалом, выполняющих экспрессивную функцию воздействия на реципиента. Известные формы - знак-функция, знак-прагмема, знак-коннотация [Маркелова, 1995; 2008] - здесь не всегда могут быть использованы. Автор ЯИ в поисках соответствия своему эстетическому заданию, основываясь на стереотипах и мотивировках, на основаниях оценок, на «чувстве» ассоциативного потенциала языковых единиц избирает, как правило, отклонения от нормы существования знака в языке и речи. Эти отклонения носят характер как системных явлений в языке: асимметрия знака и значения, омонимия, паронимия, парономазия; анафора, эпифора, вариативный повтор, палиндром; Pluralia tantum, Singularia tantum и мн. др., так и несистемных, связанных с употреблением в речи: окказионализмы, неологизмы, окказиональное словообразование, креативные грамматические формы [Ремчукова, 2006] (например, категория времени глагола - «Сопереживающая», «сострадающая» журналистика - плюсквамперфект для современных СМИ? (НГ 2008, №44); сослагательное наклонение глагола - Если б я Бен Ладен был (Известия 2010, №38) и др.; экспрессивные синтаксические конструкции [Санников 2008, Береговская 2004] (парцелляция - Птица. Аэроплан. Ракета / Подведены итоги конкурса на разработку концепции музея науки (Огонек 2010, №39); редукция - Фирма гарантирует / Оливер Стоун снял продолжение знаменитого фильма о том, как на Уолл-стрит заработать миллионы (КВ 2010, №5); вопросительные конструкции - А был ли Шерлок? (АиФ 2007, №4) и т.д.). Особое место занимает ЯИ на основе прецедентных текстов как апелляция к менталитету и фоновым знаниям реципиента: Поделись Снегуркою своей / У Деда Мороза все чаще стали просить в подарок длинноногих блондинок (МК 07.12.09).

Таким образом, имплицитная составляющая - умственный акт оценки - предполагает вербализацию ЯИ на основе эстетической оценки языковых средств с позиций их прагматического потенциала - способности воздействия на реципиента данными средствами, эффективностью этого воздействия. Субъективно-объективная оценка объекта и прагматический выбор средств для иллокуции - специфика языкового сознания человека, «играющего» языком. Продуцент выбирает средства создания ЯИ исходя из коммуникативных целей и оценочных намерений - критика, ирония, сарказм, презрение и др.

3. Экспликация языковых средств в процессе вербализации ЯИ в высказывании и тексте зависит напрямую от участников коммуникации - специфического отношения продуцента к реципиенту с позиций оценки его интеллектуальных способностей, лингвокреативного потенциала, «коммуникативного равенства» [Федосюк, 1998] как обязательного условия успешной коммуникации. Психолингвистические основы взаимоотношений сферы говорящего и слушающего в речевой деятельности [Богданов, 1990] - паритетные отношения, официальные, доверительные и др. - зависят от речевой ситуации, характера коммуникации и коммуникантов (массовая коммуникация, политическая, деловая, экономическая), степени надежды на перлокутивный эффект - преобразование действий реципиента (манипулирование сознанием и др.).

4. Результат экспликации - языковая игра - становится объектом эстетической и прагматической оценки реципиента. Качество ЯИ определяет сферу слушающего как результирующую его эмоций, оценки и внутреннего состояния как результата этого взаимодействия и реализуется в параметрах «сферы слушающего»: удовлетворение - радость - восхищение // неудовлетворение - неудовольствие - возмущение.

Реципиент оценивает языковые средства, использованные продуцентом, «оценивает его оценку», получает удовлетворение или неудовлетворение от процесса коммуникации, но этот процесс остается в рамках коммуникативного диалога, языкового сознания читателя-реципиента, испытывающего различные эмоции от речевого взаимодействия с продуцентом ЯИ. Диалог автор-продуцент - читатель-реципиент отличается оценочным характером коммуникации, в которой интенции «ценителя-критика» реализуются приемом ЯИ с ее оценочной функцией.

Таким образом, именно оценка является связующим звеном в цепи коммуникации: продуцент первым оценивает языковой стереотип, выбирая его для использования в своей игре и автоматически оценивая его эстетические качества, затем трансформирует его, превращая в игровое высказывание; реципиент оценивает текст и лингвистическую работу, проделанную продуцентом. Оценочное восприятие становится ключом к разгадке правил игры. ЯИ сама, по сути, становится двунаправленной формой оценки, содержащей в себе оценку продуцента и провоцирующей оценку предполагаемого реципиента.

Глава вторая «Проявление феномена языковой игры в рамках различных языковых уровней и средств» посвящена анализу средств создания языковой игры в дискурсе СМИ. В разделе первом «Оценочная функция языковой игры с точки зрения уровневой организации языка» объясняется, почему в качестве основополагающего выбран уровневый анализ ЯИ, выполняющей оценочную функцию: одобрительное или неодобрительное отношение объективируется в языковой системе взаимодействием средств, «разбросанных» по различным ее уровням: лексическому (добро - зло, любить - ненавидеть), словообразовательному (пошлый - пошловатый, пошлость, пошлятина), синтаксическому (Я считаю, что Х - хороший / плохой; Х - хороший / плохой). «Но диффузность средств неадекватна важности оценочного смысла для говорящих: ценностное отношение к миру в его языковой семантической интерпретации пронизывает кровеносными сосудами всю систему языка» [Маркелова, 1999, с. 76]. Система уровней языка становится ресурсом для лингвистического эксперимента, причем выражение оценочной семантики находится в тесной взаимосвязи с интенцией автора и лингвистическими средствами создания ЯИ.

По классификации лингвистов Л.В. Лисоченко и О.В. Лисоченко [Лисоченко, Лисоченко, 2000] анализ структуры игровых текстов в дискурсе СМИ позволяет говорить о том, что феномен ЯИ в речетворческой деятельности говорящего имеет место:

1. При сознательном отступлении от языковой нормы - с целью выражения дополнительного денотативного или коннотативного смысла. При этом именно осознание подобного отступления, нарочитое смешение литературной нормы и не-нормы, например, диалекта и просторечия, делает игру игрой: Куды-куды вы удалились? - о дальнейшей судьбе Юлии Тимошенко в украинской политике (НГ 2010, №94); Давайте не ложить ноги на стол переговоров - о переговорах Д. Медведева и Б. Обамы по вопросам ядерного разоружения (МК 15.10.10).

Следует отметить, что «норма» нами понимается широко и в рамках исследования приравнивается к понятиям «стереотип» и «стандарт» по базовой семе - лингвистическим представлениям обоих игроков о «правильном» функционировании языковой системы. Так, подобная языковая игра, по мнению Т.А. Гридиной, «строится на отклонении от стереотипов при осознании незыблемости этих стереотипов» [Гридина, 1998, с. 16]; экспрессия реализуется «...в результате нарушения общеязыковой литературной нормы словоупотребления» [Костомаров, 1994, с. 62]. В таком понимании языковую игру определяют как речетворчество в области «соотношения языкового стереотипа (стандарта, узуса, нормы)» и «заданных системным механизмом возможностей отклонения от этого стереотипа в речевой деятельности» [Гридина, 1998, с. 15].

2. При обращении к прецедентным текстам, которое сопровождается апелляцией к литературным и культурологическим знаниям реципиента.

Например, Театр строгого режима. Не так сели. В рамках театрального фестиваля «Территория» английский режиссер Алекс Дауэр, известный тем, что ставит спектакли в тюрьмах, представил свою новую постановку (НВ 2009, №33); Ждать ли нам манны небесной? - об изменении условий и суммы выдачи материнского капитала (АиФ 2009, №10), Время собирать камни, Владимир Владимирович - о «прошлом наследии» проблем в региональной политике (АиФ 2010, №25) и др.

Раздел второй «Средства создания языковой игры в дискурсе СМИ» посвящен уровневому описанию средств создания ЯИ в дискурсе СМИ.

Языковая игра на фонетико-графическом уровне

ЯИ на фонетико-графическом уровне прежде всего реализует эмоциональную сторону оценки и функцию привлечения внимания, поскольку «особенность звукоряда выделяет фразу среди других и она «первая бросается в глаза» [Монина, 2007, с. 240]. Среди наиболее употребительных средств этого уровня создания ЯИ в дискурсе СМИ отметим анафору, эпифору, палиндром и графические выделения.

ЯИ на основе анафоры - повторения начального звука или звукосочетания в каждом параллельном элементе речи: Укоренятся ли коренные на больших и маленьких рынках России? («АиФ» 2007, №4). Созвучное сочетание глагола и субстантивированного имени в тексте, посвященном проблеме ограничения присутствия иностранцев в розничной торговле, отсутствие определяемого москвичи реализует ироническую оценку продуцента: коренной - «исконный, основной, постоянный» (СОШ, 2004, с. 366) требует от настоящего коренного жителя дополнительно «укореняться».

Пресса под прессом (АиФ 2007, №8) в данном тексте, посвященном проблеме того, как парламент Грузии не поддержал инициативу о продлении льготного налогового режима прессе, ЯИ построена на созвучии имен «пресса» и «пресс». Повтор не только графически, но и на смысловом уровне усиливает экспрессию заложенного автором в сочетании ощущения чрезмерного давления, оказываемого на средства массовой информации в республике. Повтор возможных омоформ - пресс - «машина для сильного сжатия» (СОШ, 2004, с. 792) и пресса - «периодические издания, газеты и журналы» (Там же) создает эффект ложной однокоренной структуры, что обнажает авторскую оценку - «пресса» будто получает дополнительную коннотацию, связанную с давлением на общественное мнение.

ЯИ на основе эпифоры - повторение конечного звука или звукосочетания в каждом параллельном элементе речи: Путин - важный человек, утвердился здесь навек (КВ 2008, №32) - статья о функции премьер-министра в управлении государством. Продуцент использует игровой повтор окончания лексем и за счет сложившейся рифмы усиливает положительный экспрессивно-оценочный эффект.

ЯИ на основе палиндрома - реализации фонетической обратимости лексем: Для современных любительниц покрасоваться мода становится адом (МК 25.05.10) - пример яркой оценочной ЯИ. Посредством употребления палиндрома автор задает негативный фон всему высказыванию. Столкновение лексемы мода с лексемой ад - «бездна, преисподняя, тьма кромешная» (СОШ, 2004, с. 34) придает ЯИ особую экспрессивность.

Для привлечения внимания авторы текстов СМИ активно используют при создании ЯИ графические выделения частей слова (актуализация сегмента). Помимо реализации эмотивной функции слово получает двойную семантику вследствие актуализации второго корня: «ДОЛГоиграющая история» (Итоги 2007, №12) - статья о газовой политике России и Украины. Происходит наложение двух смысловых пластов: в семантической структуре причастия долгоиграющий, с семемой «пластинка, имеющая большой объем записи» (CОШ, 2004, с. 212), реализуется также переносное значение «процесс, отличающийся большой протяженностью», а дисграфия в виде прописных графем корня актуализирует дополнительный смысл - долг в значении «взятое взаймы» (СОШ, 2004, с. 211). В итоге причастие получает общее значение - задолженность, которая еще долго не будет погашена. ЯИ реализует ироническую оценку продуцента с сильным негативным компонентом.

Возможно также игровое выделение аббревиатур: СМИрение амбиций (Итоги 2007, №12); ДЕЗинформация (Итоги 2006, №44). Часто актуализированный сегмент представляет собой заимствованную транслитерированную единицу: МЕРСкие штучки (АиФ 2007, №36) или омонимичное части слова заимствование, написанное латиницей: Новая VERSия - статья о новой модели Тойоты CorollaVerso (Итоги 2007, №20) и реализующее ассоциативный потенциал слова. Как правило, именно актуализированный сегмент является индикатором оценочного отношения продуцента, так как акцентирует на себе внимание реципиента.

Языковая игра на лексическом уровне

ЯИ часто основывается на полисемии: Девушки рулят (РР 2008, №34). В данном примере сталкиваются прямое значение рулить - «управляя рулем, направлять ход машины» (СОШ, 2004, с. 948) и жаргонное контекстуальное рулить - «быть главным, самым интересным и привлекательным». В статье рассказывается о войне красноярских автоинспекторов «с женским разгильдяйством на дорогах». В контексте данной ЯИ выражается едкая оценка-ирония: оказывается, что девушки за рулем отвлекают внимание, пренебрегают правилами дорожного движения и создают трудности при парковке.

Дорожно-траспортное пришествие (КВ 2005, №46). Паронимическая игра, основанная на близости слов по форме и значению, как отклонение от нормы, реализуется именем «пришествие», которое является паронимом «происшествия». Ассоциативный ряд приводит нас к клише «дорожно-транспортное происшествие». Использование паронима с высокой стилистической окраской усиливает воздействующий эффект фразы.

Косово ампутировали без наркоза (АиФ 2006, № 45) - негативная оценка политической ситуации передается метафорическим использованием глагола, а элементом сравнения является «человек-государство», которого болезненно лишили необходимой части территории и общегосударственного организма. ЯИ реализует интенцию резкого неодобрения высокой воздействующей на реципиента силы.

В материале под названием «Луг и стрелы» (МК 20.05.08) - где речь идет об альпийской встрече политических лидеров, существительное лук (оружие) заменено омофоном луг. Оценка носит иронический характер, основанный на пресуппозиции того, что встреча предполагает политические баталии, острое обсуждение текущих вопросов международного сотрудничества, достижение консенсуса по которым со стороны ряда участников находится под вопросом. Некатегоричность политической оценки как отражение «максимы вежливости» базируется на «географической» ассоциации - альпийские луга.

ЯИ Маэстро, тушь! (CITIZEN K 2008, №2) в тексте, посвященном искусству татуажа и рисунка по телу, строится на основе подмены существительного туш с его прагматическим значением «короткое торжественное музыкальное приветствие» (СОШ, 2004, с. 817) омографом тушь - «устойчивая краска для черчения, рисования, письма» (Там же). Положительная оценка актуализирована в восклицательной патетике, придаваемой высказыванию и новом статусе, который в контексте получает мастер татуажа.

Языковая игра на словообразовательном уровне

Особую роль в процессе создания ЯИ играет словообразовательный уровень как оперативно и чутко реагирующий на культурную и социополитическую динамику окружающей действительности и сознания носителей языка.

Об этом свидетельствует термин «словообразовательная игра» в значении «словопроизводственная игра» [Николина, 1999]. Игровая стратегия здесь ориентирована на креативный подход не только к слову и высказыванию, но и к отдельной морфеме. «Словообразование, представленное в сегодняшней газете, можно без всяких оговорок обозначить как словотворчество, сегодняшней газете нужны такие новые слова, которые привлекают внимание, вызывают интерес читателя» [Ильясова, 2002, с. 52].

Словообразовательная игра (СИ) всегда имплицитно содержит в себе семантику авторской позиции, которая реализуется в оценочной коммуникации игрового текста, что эксплицитно подтверждается наличием соответствующих средств деривации: Коммунисты, в хвосте колонны которых шли монстранты, также отличились лозунгом «Христиане за коммунизм!» (НГ 2010, №59); Вы чье, гламурье? (КП 03.06.05), сопровождающих высокую образность окказионального словообразования.

Лингвистические наблюдения показывают, что как узуальные (сложение, аффиксация, префиксация), так и окказиональные способы (контаминация, «словообразовательный куст», «междусловное наложение», псевдомотивация, аффикс как базовое слово и др.) участвуют в выражении оценочной функции ЯИ: «Русские утопии» - развитие французистой «Футурологии», алаверды молодых кураторов Юлии Аксеновой и Татьяны Волковой, - в общем, та же футурология, но в модусе долженствования (Афиша 2010, №4); Всепродажность и вседозволенность? (НГ 2010, №42); В переводе с единоросского (КВ 2006, №46); Как будто авторы новых книг сами кричат с их страниц: у нас самые витиеватые тексты и самые хитрые заголоволомки (НГ 2005, №42).

Одним из наиболее активных способов является словосложение, ср.: Недавняя волна крабоистерии была вызвана признанием премьер-министра Путина, что он работает «как раб на галерах» (Афиша 2010, №4); Футурология и утопии, маниловщина и «кабы я была царица» - все это представляется столь соблазнительным, доподлинно русским небокоптительством, что если бы действительно какой-нибудь соотечественник сам предложил это как тему для первой русской выставки в «Гараже», такого до этой выставки просто не допустили б (Там же); в статье о незаконном экспорте черной икры: икродилеры, икротрафик, икробароны, икрозависимость, икрооборот (Итоги 2010, №3) и т. д.

В тексте Власть меняет концепцию отношений с олигархами: на смену «равноудалению» приходит их «равноприближение» (КВ 2005, №49) на основе равноудаления как термина, впервые использованного в политическом дискурсе В.В. Путиным, конструируется слово с двумя основами: равноприближение, реализующее иронические интенции автора, оценивающие лояльность власти по отношению к олигархам. Предполагаем, что здесь важен не только способ сложения слов по аналогии с индивидуально-авторской моделью (равноудаление - «взаимная отстраненность»), но и мотивация второго компонента равноприближение производящим с лексической семантикой омонимом приближенный - «стоящий близко к высокопоставленному лицу, пользующийся его доверием» (СОШ, 2004. с. 587).

По такому же продуктивному принципу продуцент играет со сложными словами в текстах с разными оценочными знаками, см. статью о премьере «Самого лучшего фильма»: Его можно назвать лучшим фильмоимитатором современности (Огонек 2008, №4); статью об Олимпийской эстафете: Огнеборчество (Итоги 2008, №16). В первом продуцент выражает негативную оценку, ставя под сомнение статус фильма как произведения киноискусства, во втором - положительная оценка подчеркивает высокий уровень олимпийских соревнований, от реципиента ожидается оценка «восхищение».

В тексте «Двоецарствие», а не двоевластие (Известия 2008, №5), содержание которого сущностно отражает авторскую оценку специфики современной российской системы управления государством, воздействующая, манипулирующая реципиентом функция ЯИ реализуется использованием слова царствие со значительным прагматическим потенциалом, обусловленным стилистической пометой «высок.» (СОШ, 2004, с. 871) - «то же, что царствие небесное» в сочетании с количественным словом.

Стремление языка к аналитизму, а также эффектность слова, включающего в себя несколько основ, несущих в себе различные смыслы, оправдывает широкое использование способа сложения в создании ЯИ.

Активно при образовании словообразовательной игры используется суффиксальный способ в образных наименованиях лиц для оценки процессуальных признаков: в тексте Бутлегерские пёпловские диски он покупал, сгорая от стыда: ведь коммуняки, подлые редиски, стальной сомкнули занавес тогда (Огонек 2008, №8) ироническая оценка подчеркивается использованием несуществующего в русском языке корня: «пёпл» - транскрибированная часть названия музыкальной группы «Deep Purple»; ср. также: Аватарское право (Итоги 2010, №3); Завирательский эффект (КВ 2005, №54).

Игра с семантикой интенсификации смысла за счет суффикса иллюстрирует «тотальные» процессы в современном обществе: Алкоголизация населения идет все быстрее (НГ 2006, №10); Гангстеризм на улицах Москвы превышает все установки экспертов (КВ 2006, №14).

Префиксальный способ образования имен для реализации оценочной функции базируется на использовании контекста, актуализирующего новое значение, ср.: У русского сознания безрамочный объем (Огонек 2008, №1-2); Хаус слишком необычен - и как сериал, и как человек. Слишком безыллюзорен для телесериала и слишком негероичен и дискомфортен для героя (Там же). Также этот способ отражает повышенное внимание к иноязычным приставкам - префиксоидам: анти-, ре-, мега-, супер-, пост-, теле- и др., которые становятся сегодня признаком интеллектуальности и «реверансом» в сторону «языковой моды» [Костомаров, 1994]: Телезомби (Огонек 2008, №1-2); Мегажара или аномальное потепление (КВ 2010, №42); Кэмероновский «Аватар», как и предсказывали», совершил революцию. И не только кассовую. Весь кинематограф теперь принято делить на до- и поставатарский период (Итоги 2010, №3).

Часто встречаются в текстах СМИ и примеры словообразовательной игры, основанной на смешанном типе словообразования (префиксация + суффиксация). В этой ситуации наиболее ярко проявляется авторский стиль, поскольку слово серьезно меняет свою семантику: «завалютило» (Итоги 2007, №20); Кантовать и перекантовывать - о возобновлении в «Табакерке» спектакля «Затоваренная бочкотара» (КВ 2007, №16); И хотя впоследствии герои окажутся не настолько тупыми и внеморальными, как мы можем судить из первых серий, все равно: вот это общее чувство безотцовщины, безрежиссерщины, неотцентрованности - что и составляет фирменную манеру Германики - в соединении с масштабами и ресурсами Первого канала произвело почти революционное воздействие на аудиторию (Огонек 2010, № 1-2).