Перевод безэквивалентной лексики в текстах СМИ

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

По дисциплине «Перевод и переводоведение»

По теме «Перевод безэквивалентной лексики в текстах СМИ»

Оглавление

Введение

1. Теоретические аспекты исследования безэквивалентной лексики

1.1 Определение понятия «безэквивалентная лексика»

1.2 Классификация безэквивалентной лексики

1.3 Приемы перевода безэквивалентной лексики

2. Стратегии перевода безэквивалентной лексики в англоязычных СМИ

2.1 Классификация выявленных реалий

2.2 Стратегии перевода выявленных реалий

Заключение

Список использованной литературы

Приложение

Введение

безэквивалентный лексика перевод англоязычный

Национально и культурно-отмеченный словарь часто становится инструментом в руках писателя, поскольку он может помочь сделать повествование ярче, добавить национальный колорит или сократить временную дистанцию ??между читателем и тем, что происходит в романе. Это, в свою очередь, создает дополнительные трудности для переводчика. Но переводчик должен не только познакомить читателя с определенной историей, но он также должен воссоздать прагматический потенциал, совокупность коннотативных и эмоциональных эффектов, которые априори воспринимаются и трактуются культурным кодом носителей языка.

Феномен «перевод непереводимого» объединяет два противоречивых явления. Непереводимость может происходить на уровне слов из-за отсутствия лексической эквивалентности между языками. Этот вид непереводимости обходиться путем отказа от эквивалентности на уровне слов в пользу неэквивалентных терминов для достижения приемлемой степени эквивалентности на уровне текста. Исходя из этой предпосылки, обсуждение, естественно, приводит к понятию, тесно связанному с переводимостью и ее требованиями, то есть к понятию эквивалентности. Является ли эквивалентность основным и необходимым условием переводимости? Можем ли мы перевести досконально точно при отсутствии эквивалентности? Нужна ли вообще строгая эквивалентность в переводе, если, как сказал Шопенгауэр, изначально нет точной эквивалентности между двумя языками с точки зрения лексических элементов и понятий? Все эти исследовательские вопросы чрезвычайно важны и объясняют актуальность выбранной темы курсовой работы.

Степень разработанности проблемы. Проблемой безэквивалентной лексики занимались многие ученые, и отечественные, и зарубежные. Считается, что концепция эквивалентности является центральной проблемой в переводе, хотя ее определение, актуальность и применимость в области теории перевода вызывали и вызывают горячие споры. За последние пятьдесят лет в этой области было разработано несколько теорий о концепции эквивалентности, и отечественными, и зарубежными учеными [Jakobson, Catford, Baker, Бархударов, Виноградов, Стернин, Верещагин, Флорин, Влахов, и др.]. Понятие эквивалентности также до сих пор четко не обозначено в лингвистике, так как «языки не просто называют существующие категории, они формулируют свои собственные» [Culler, 1976, p. 21]. Вследствие сложности и многокомпонентности понятия вопрос об эквивалентности остается в переводоведении открытым и ждет новых разработок.

Объект исследования: безэквивалентная лексика. Предмет исследования: стратегии перевода английской безэквивалентной лексики на русский язык.

Цель исследования: выявить особенности переводческих трансформаций безэквивалентной лексики. Задачи исследования определены исходя из цели:

1) выявить определение понятия «безэквивалентная лексика»;

2) представить классификацию безэквивалентной лексики, с точки зрения концепций разных ученых;

3) охарактеризовать приемы перевода безэквивалентной лексики;

4) составить классификацию выявленных реалий;

5) проанализировать стратегии перевода выявленных реалий.

Эмпирической базой послужили материалы, представленные в текстах англоязычных СМИ. Нами были исследованы репортажи, опубликованные в одной из крупнейших онлайн-газет Великобритании The Guardian, а также представленные на сайте теленовостей BBC News.

1. Теоретические аспекты исследования безэквивалентной лексики с точки зрения переводоведения

1.1 Определение понятия «безэквивалентная лексика»

История каждого языка свидетельствует о постоянных изменениях словарного запаса в соответствии с быстрыми изменениями жизни общества с развитием производства, культуры, науки. Различие между языками, обусловленное культурными различиями, заметно в словаре и фразеологии, потому что номинативные средства языка напрямую связаны с экстралингвистической реальностью. В любом языке есть слова, которые не имеют перевода на другие языки.

Это так называемая безэквивалентная лексика, обозначающая специфические понятия местной культуры [Мечковская, с. 52]. Согласно определению Л.К. Латышева, безэквивалентная лексика - это такие лексические единицы в языке оригинала, которые не имеют эквивалентов в других языках [Латышев, 2005, с. 166]. Под эквивалентом понимается «готовое слово» либо устойчивое выражение, которое в полной мере копирует смысл переводимого слова или словосочетания.

В языковом словаре любой нации есть определенные слова со специфическим национально-культурным значением, которые отражают референции, присущие только одной конкретной нации и отсутствующие в реалиях другой нации при сравнении языков. Например: bailiff, bungalow, и т.д. Они отражают типичную реальность определенной страны и определенной культуры и, соответственно, не находят эквивалента в других языках, их лексические понятия имеют национально-культурную специфику. Можно сделать вывод, что семантика слов с национально-культурными особенностями является своеобразным «зеркалом» национальной культуры и отражает особенности и тенденции развития языковой системы [Зубкова, с. 157-158].

Национально-культурная специфика семантики слов отличается от национально-языковой самобытности, которая не имеет отношения к культурным особенностям. В. Гладров подчеркивает, что «имена реалий необходимо отличать от имен, не имеющих аналогов при сравнении языков, несмотря на соответствующий денотат» [Gladrow, p. 15]. Примером беэквивалентной лексики в английском языке является, например, словосочетание romance is on your mind. В русском языке отсутствует лексическая единица, соответствующая английскому значению mistress discourager, а в английском языке отсутствует лексическая единица с соответствующим значением русского слова «тайга», поэтому оно переводится как taiga. Этот вид лексической единицы Л.С. Бархударов называет «случайной лакуной» [Бархударов, с. 95], В.Л. Муравьев - «абсолютная языковая лакуна» [Муравьев, с. 8], И.А. Стернин - «немотивированная лакуна» [Стернин, с. 31]. Под «случайными лакунами» Л.С. Бархударов имел в виду единицы словарного состава языка, «которым по каким-то причинам нет соответствия в виде слов или устойчивых словосочетаний другого языка» [Бархударов, с. 93].

Различие понятий «лакунарная единица» и «лакуна» исключает синонимизацию понятия «лакунарная единица» и безэквивалентная единица. Слово языка A может лакунарно соотноситься с лакуной языка B и в то же время иметь эквивалент в этом языке. Например, английское слово finger имеет эквивалент на русском языке - палец, но в то же время оно лакунарно, потому что понятия «палец на ноге» нет в русском языке, а в английском - есть. Далее, русские слова пахнуть и нюхать соответствуют английскому smell, и т.д.

Понятие лакунарной единицы и безэквивалентной единицы не является синонимами, поскольку лакунарная единица как языковая единица имеет характеристики уровня. Вот почему уровень классификации лакунарных единиц - это лингвема (морфема, лексема, фразема…) одной единицы, коррелирующая с лакунами другого языка, и лакунарность проявляется на всех уровнях языка.

Как указывают исследователи (И.М. Верещагин, В.Г. Костомаров и др.), чтобы установить наличие национально-культурных особенностей значения слова, нужно сделать сравнение семантики слов двух или более языков. Сравнительные исследования языков показали, что национально-культурные различия проявляются особенно на лексико-фразеологическом уровне.

Ряд исследователей сходятся во мнении, что в переводе изучение безквивалентной лексики связано с понятиями «переводимость» и «эквивалент», с проблемой безэквивалентных и словарных средств перевода, которые обозначают предметы или явления национальной культуры.

Вклад в исследование безэквивалентной лексики внесли многие знаменитые ученые области перевода, такие как Л.С. Бархударов, С. Влахов, С. Флорин, В.Н. Комиссаров, Я.И. Рецкер, В.Л. Росельс, Г.В. Шатков, А.В. Федоров, А.Д. Швейцер, Г.В. Чернов, А.О. Иванов, и другие. Различия в современной лингвистике, лингвистической теории перевода, этнолингвистике, этнопсихолингвистике, теории межкультурного несоответствия между языками и культурами, зафиксированными на разных языковых уровнях, описываются авторами по-разному.

Слова, обозначающие понятие, предметы, явления, характерные только для определенного языкового коллектива и не имеющие аналога на другом языке, определяются следующими терминами: «безэквивалентный словарь» (Л.С. Бархударов, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров), «экзотизмы» (С. Влахов, С. Флорин), «логоэпистемы» (Е.Ю. Прохоров), «лакуны» (И.А. Стернин, В.Л. Муравьев), и другие.

Одним из первых в лингвистике термин «безэквивалентная лексика» использовал Г.В. Шатков. Исследуя возможности перевода русских «лакун» на норвежский язык, он определил, что безэквивалентными являются такие слова, которые не имеют полного или частичного соответствия в словаре другого языка [Шатков]. То же самое подразумевал под «беэквивалентностью» Г.В. Чернов, уточняя, что причинами такого лингвистического феномена является, в первую очередь, отсутствие конкретных явлений в жизни другого народа, обозначаемых таким образом. Однако, обращал внимание исследователь и на различие лексико-стилистических характеристик, которые также могут являться причинами возникновения лакун [Чернов, с. 87].

Именно такие языковые единицы составляют национально-культурное содержание исходного языкового текста и представляют трудности этносемантического уровня, с которыми сталкивается переводчик в межкультурном общении. С точки зрения Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова, безэквивалентный словарь - это слова, которые не могут быть переведены семантически (у них нет устойчивого соответствия в других языках, у них нет условного соответствия в системе контента другого языка): «слова, содержание которых нельзя сравнивать с другими понятиями словаря иностранных языков». Вот почему понятие «безэквивалентный словарь» включает в себя не только отсутствие эквивалентов, но и резонанс этого отсутствия - «размышления о конкретных понятиях материальной и духовной культуры» [Верещагин, с. 138].

Болгарские лингвисты С. Влахов и С. Флорин писали, что термин «безэквивалентная лексика» является адекватным только для лингвистики, в то время как на самом деле, его необходимо рассматривать междисциплинарно, в частности, методами сопоставительного языкознания, контрастивной лингвистики, лингвострановедения [Влахов, Флорин, с. 41]. Мы бы добавили к этому списку еще и когнитивную лингвистику. На наш взгляд, это самая адекватная точка зрения на предмет исследования, междисциплинарность является необходимым условием объективного анализа такой безэквивалентной единицы.

Дополнительным подтверждением нашей точки зрения является также и мнение Я.И. Рецкера, который считал, что эквивалентности в переводоведении в принципе не существует, так как в условиях разных языковых систем одно и то же слово, даже формально имеющее эквивалент, обладает на самом деле разными семантическими и коннотационными характеристиками - схожими, возможно, но все же разными [Рецкер, с. 56]. Таким образом, понятие безэквивалентной лексики значительно расширяется. Вполне очевидно, что такой подход представляется несколько необъективным, поскольку, во-первых, сводит определение безэквивалентной лексики к фактической невозможности адекватного перевода. А во-вторых, существенно увеличивает объем теоретического анализа, который, в конечном итоге, ничего не даст ни теории, ни практике перевода.

Л.С. Бархударов также делает акцент на реалиях действительности, как источнике возникновения безэквивалентной лексики, и считает, что безэквивалентная лексика является следствием «кумулятивной функции языка и могут рассматриваться как вместилища фоновых знаний, то есть знаний, имеющихся в сознании говорящих» [Бархударов, с. 94-95]. С. Крупнов, придерживаясь, в целом, определения Л.С. Бархударова, все же называет второй главной причиной возникновения безэквивалентной лексики отсутствие соответствующих лексических единиц - то есть чисто лингвистическое явление [С. Крупнов, с. 27]. А.В. Федоров в своем определении безэквивалентной лексики, как и предыдущие ученые, делает акцент на различиях в жизни разных культур определенных явлений, которые и именуются безэквивалентными словами [Федоров, с. 152].

Интересной представляется, на наш взгляд, точка зрения О.А. Иванова, который, в отличие от большинства исследователей, разделял понятия «безэквивалентная лексика» и «непереводимая лексика». Определяя безэквивалентную лексику как языковые единицы, не имеющие релевантных «в пределах данного контекста компонент значения или одного из вариантов значения исходной лексической единицы», он «атомизировал» семантический анализ, подчеркивая, что «непереводимой» является не сама лексическая единица, а лишь отдельные компоненты ее значения [Иванов, с. 9-10, с. 81]. На основании данного утверждения, лингвист классифицировал БЭЛ по причинам возникновения, вычленяя такие виды, как:

1) вещественная безэквивалентность - когда в самой культуре нет соответствующего явления,

2) лексико-семантическая безэквивалентность - когда в языке отсутствуют аналогичные понятия, что обусловлено неравномерностью НТР,

3) стилистическая безэквивалентность - когда стилистические особенности двух языковых систем слишком сильно различаются [Иванов, с. 82].

Л.К. Латышев акцентирует внимание на процессе возникновения безэквивалентной лексики, отмечая, что нередко безэквивалентные слова возникают спонтанно, в живой речи, когда «готового» наименования какого-либо явления нет. Интересно, что, в целом, соглашаясь с предыдущим исследовательским дискурсом, лингвист отмечает важность различия ментальных картин мира у разных народов, которое и обуславливает возникновение безэквивалентной лексики [Латышев, с. 128-129].

Национально-культурный компонент безэквивалентного словаря, являясь семантическим гетерогенным микрокомпонентом, находит свое выражение в семантической структуре слова через обязательные термины «локальность», «этническая принадлежность» и факультативный термин «историческая родственность», «общественно-политическая деятельность», «социокультурная информация», «конфессиональная принадлежность».

Исходя из этого, те слова, которые не имеют условного соответствия в системе контента, свойственной другому языку, могут быть обозначены как безэквивалентный словарь.

1.2 Классификация безэквивалентной лексики

Сложность классификации безэквивалентной лексики связана с тем, что до сих пор до конца не выявлены критерии, по которым можно было бы отнести ту или иную лексику к безэквивалентной. Эта причина, в свою очередь, является следствием отсутствия единого и принятого всеми лингвистами определения такого рода лексики, в частности, важнейшими исследовательскими вопросами являются: что именно можно к ней отнести, а что нельзя.

В целом, как было сказано в предыдущем параграфе, безэквивалентной называется такая лексическая единица, которой нет соответствия в словаре другого языка. Однако, неслучайно в параграфе 1.1 были приведены разные наименования такого рода лексики - по сути, каждый исследователь давал свое определение, исходя из того, какую черту и какой критерий он видел основным. Каждое наименование отражает именно то лексическое значение, которое, с одной стороны, по мнению конкретных исследователей, наилучшим образом ее характеризует, а с другой - является критерием для формирования классификации.

На наш взгляд, основным «камнем преткновения» в данной проблеме является отсутствие четкой дефиниции понятий «реалия» и «безэквивалентная лексика». В отношении этих понятий должно существовать четкое различение по родовидовому признаку. Однако, на данный момент в науке его не существует. А.Д. Швейцер и Я.И. Рецкер, например, уравнивают данные понятия, определяя «безэквивалентную лексику» через культурные реалии, которых в другой культуре нет, поэтому нет и их обозначения в языке.

Есть и противоположная точка зрения - С. Флорин и С. Влахов, наоборот, считают, что безэквивалентная лексика - это род, а реалии - лишь ее вид [Влахов, Флорин, с. 51].

Л.С. Бархударов классифицировал беэзквивалентную лексику таким образом:

1) имена собственные, в том числе географические названия, и т.д. Он также относил к этой группе так называемую мотивированную лексику, то есть «говорящие» имена собственные;

2) реалии;

3) «случайные лакуны» - их наличие, по мнению ученого, объясняется тем, что языки в процессе своего формирования неизбежно попадают в разные условия, поэтому возможно возникновение «случайных» наименований [Бархударов, с. 54].

Полная классификация безэквивалентной лексики авторства Л. Бархударова представлена на рис. 1. По нашему мнению, слабым местом данной классификации является именно отнесение реалий без пояснения, что конкретно подразумевается под реалиями.

Часть исследователей вообще не делают строгой классификации, ограничиваясь лишь общим определением, что критерием для отнесения к безэквивалентной лексике является нахождение того или иного слова в энциклопедии либо в специализированном словаре [Левый, с. 97; Волков, с. 56].

Размещено на http://www.allbest.ru/

Рис. 1 Классификация безэквивалентной лексики по Л.С. Бархударову

Весьма прогрессивным подходом, на наш взгляд, является классификация Л.К. Латышева. Он фокусирует внимание на определении одного разграничительного параметра, в частности, особенности внутренних языковых процессов. В связи с этим, он разделяет безэквивалентную лексику на три больших класса: временные лакуны, случайные лакуны и структурные экзотизмы. Наличие временных лакун, по Л.К. Латышеву, объясняется неравномерностью технологического прогресса. Случайные лакуны объясняются ученым в целом так же, как и другими исследователями. Наконец, наличие структурных лакун объясняется «невозможностью краткого и емкого выражения данного понятия из-за особенностей устройства языка» [Латышев, с. 178]. Классификация БЭЛ авторства Л.К. Латышева представлена на рис. 2. По его мнению, безэквивалентная лексика делится на четыре категории: 1) это слова-реалии, обозначающие такие предметы и явления, которые эндемичны для одного языка и культуры, но не свойственны другому языку и культуре; 2) временно безэквивалентные термины, обусловленные неравномерным распространением научно-технического прогресса - то есть когда, например, какое-либо новшество уже существует в определенной стране, а до других стран оно пока не дошло; 3) случайные безэквиваленты - их возникновение обусловлено сочетанием определенных культурных условий и ментальных процессов и заключается в том, что какое-либо явление или предмет существует в обеих сравниваемых языках и культурах, но в силу трудно воспроизводимых исторических условий он изначально был назван по-разному, например: «на чёрный день» - «for a rainy day»; структурные экзотизмы - эти слова также обозначают явления, которые есть в разных культурах, но в силу исторических условий они по-разному отобразились в языке, например: Pedestrian + ize = «опешеходить».

Однако, наиболее детализированную, на наш взгляд, классификацию БЭЛ, представил А.О. Иванов, которая представлена на рис. 3. Согласно классификации А.О. Иванова, безэквивалентная лексика делится на три вида, каждый из которых, в свою очередь, также имеет подвиды. Референциально-безэквивалентная лексика подразумевает под собой лексику, которая не имеет соответствия в другом языке вследствие особых условий ее формирования. К этому виду относятся: термины (хотя большое количество терминов сейчас являются международными), неологизмы и семантические лакуны. Неологизмы могут образоваться в языке как под воздействием изменившихся условий окружающей среды, например, как уже было сказано выше, вследствие неравномерного распространения научно-технического прогресса. Семантическая лакуна подразумевает под собой отсутствие в другом языке соответствующего понятия или явления в принципе.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Рис. 2 Классификация безэквивалентной лексики по Л.К. Латышеву

Размещено на http://www.allbest.ru/

Рис. 3 Классификация безэквивалентной лексики по А.О. Иванову

Прагматически-безэквивалентная лексика делится на три подвида: диалектизмы, жаргонизмы, локализмы, профессионализмы; заимствования; сокращения. Особенностью данного вида, в целом, и, соответственно, причиной его возникновения, служит не отсутствие соответствующих реалий, а их отличная эмоциональная окраска и особенности стилистической характеристики лексических единиц. Эта ярко выраженная характеристика, а именно: экспрессивность, заключенная в самом лексическом значении, свойственна всем перечисленным подвидам прагматически-безэквивалентной лексики. Заимствования в эту группу отнесены по той причине, что их референциальное значение, безусловно, переводится легко, но прагматическое значение далеко не всегда доступно переводу. Аббревиатуры также далеко не всегда можно перевести способом транскрипции или транслитерации - это правило работает только в отношении широко известных аббревиатур, ставших отдельным явлением в языке и культуре, таким, например, как ГПУ или ГУЛАГ, если исходить из корпуса примеров нашего исследования. К этой же группе, по нашему мнению, можно отнести и так называемые «ассоциативные лакуны», возникающие часто в случае перевода идиоматических фраз.

Наконец, последним видом, по А.О. Иванову, является альтернативно-безэквивалентная лексика, в которую входят: имена собственные, реалии и фразеологизмы. Их безэквивалентность может быть также как референциальной, так и прагматической. Реалии, как известно, обозначают явления, понятия и события, которые присутствуют только в конкретной культуре и отсутствуют в других. Что касается фразеологизмов, то следует отметить: в родственных языках и культурах, а также в культурах, долго время соседствующих на одной территории или связанных друг с другом социально-экономическим и политическими взаимоотношениями, фразеологические обороты часто калькируются семантически. Ярким примером этому является большой корпус крылатых выражений, пришедших в языки народов, которые можно отнести к христианским: «хлеб насущный» - «good honest bread». Однако, существует и большой корпус фразеологизмов, которые не могут быть переведены дословно, в этом случае при переводе используются либо похожие ФЕ в языке, на который переводится текст, либо используется стратегия приближенного перевода.

Таким образом, можно отметить, что безэквивалентная лексика, в целом, хотя и имеет в современной науке различные классификации, но все они обладают весьма сходными чертами, отличия состоят в основном в определениях видов. Как правило, к безэквивалентной лексике относят: неологизмы, семантические лакуны, специальную лексику (термины, жаргонизмы, профессионализмы и т.д.), реалии, аббревиатуры, идиомы и имена собственные. Задачу исследователям в этом вопросе осложняет то обстоятельство, что любой язык постоянно развивается, требуя тем самым новых методологических подходов.

1.3 Приемы перевода безэквивалентной лексики

Перевод языковых реалий в данный момент признается проблемной областью: поскольку безэквивалентная лексика является частью культуры народа, необходимы специфические стратегии перевода в случае безэквивалентной лексики. В особенности, это касается перевода художественной литературы. Специфика перевода безэквивалентной лексики достаточно хорошо исследована в научном сообществе [Алексеева, Комиссаров, и др.]. На основании анализа теоретической базы, мы можем сделать следующие выводы относительно стратегий перевода безэквивалентной лексики.

Перевод, каким мы его знаем сегодня, претерпел глубокие преобразования за последние несколько десятилетий. Технологические, географические, политические и экономические условия укрепили роль переводчика и важность перевода, тогда как благодаря глобализации межкультурная коммуникация стала неотъемлемой частью повседневной жизни. Излишне говорить, что такое столкновение культур иногда вызывает недопонимание, поскольку «каждое языковое или национально-языковое сообщество имеет в своем распоряжении ряд привычек, оценочных суждений, систем классификации и т.д., которые иногда явно различаются» [Aixela, p.53].

Тщательный поиск всеобъемлющей и разносторонней теоретической и практической методологической основы привел к необходимости обогащать перевод идеями из других дисциплин. В этом контексте особое внимание следует уделить анализу «культурного поворота» в сфере перевода. В 1980-х гг. Сьюзан Басснетт в своей книге «Исследования перевода» обратила внимание на культурные и исторические особенности текстов и предположила, что культурные факторы влияют на технологии перевода [Bassnett]. Это исследование сильно повлияло на других ученых, которые также стали обращать особенное внимание на культурный, а также политический и исторический контекст переводимых текстов. Лефевр признал, что «переводчики функционируют в определенной культуре в конкретное время» [Lefevere, p. 15] и то, как они воспринимают себя и свою культуру, в значительной степени способствует их переводу. Этот «культурный поворот» бросил вызов предыдущим теориям и нормам, предлагая новое понимание культурного воздействия на язык. Современное восприятие стратегий перевода, в целом, состоит в том, что язык тесно коррелирует с культурой, однако некоторые ученые акцентируют эту связь, утверждая, что «без языка культура была бы невозможна» [Jiang, p. 328].

Сегодня перевод - это «межкультурный коммуникативный акт, который позволяет различным культурам взаимодействовать» [Zhang, p. 1919]. М. Ларсон утверждает, что «переводчик должен понимать убеждения, отношения, ценности и традиции аудитории исходного языка, чтобы адекватно понимать исходный текст и адекватно переводить его для людей, у которых другой набор убеждений, взглядов, ценностей и традиций» [Cit. by: Zare-Behtash and Firoozkoohi, p. 1]. Таким образом, перевод требует не только продуманных стратегий перевода, но и компетентности в культурных реалиях источника, знания культурных тонкостей и, конечно, способности замечать такие элементы культуры в более широком контексте.

На данный момент в лингвистике существует определенные методы перевода безэкивалентной лексики. М. Бейкер, в частности, выделяет среди них: перевод более общим по смыслу словом; более нейтральным / менее выразительным словом; перефразирование; заимствование, и т.д. [Baker]

Дж. Эйксела выделяет несколько возможных стратегий, применимых к переводу безэквивалентной лексики, в то же время, пытаясь упорядочить их по уровню межкультурных манипуляций. Сохранение, являясь менее манипулятивной процедурой, включает в себя повторение, орфографическую адаптацию, экстратекстуальный и интратекстуальный перевод; замещение включает синонимию, ограниченную универсализацию, абсолютную универсализацию, натурализацию, автономное создание [Aixela]. Повторение подразумевает такую ситуацию, когда переводчик сохраняет как можно больше оригинального текста, однако, в этом случае читатели подвержены риску недопонимания, тексты могут казаться чуждыми и далекими. Орфографическая адаптация включает в себя транскрипцию - форму, в которой представлен звук или символ другого языка - и транслитерацию, означающую написание букв с использованием соответствующих букв другого алфавита.

Лингвистический перевод подразумевает выбор переводчиком денотативно очень близкой отсылки на оригинальную вещь. Экстратекстуальные и интратекстуальные глоссы подразумевают включение дополнительной информации в процессе ранее упомянутых процедур перевода в виде сносок и примечаний.

Другая группа стратегий перевода приводит к манипулированию текстом. Синонимия помогает переводчику избежать повторения, поскольку стилистические рамки некоторых языков рассматривают повторение как неуместную манеру письма. Ограниченная универсализация и абсолютная универсализация подразумевают замену безэквивалентной лексики на более привычную и известную читателю лексику. Степень универсализации варьируется между этими двумя типами [Aixela, p. 63]. В случае натурализации «переводчик включает специфический для воспринимающей культуры предмет в эту культуру» [Shokri, Ketabi, p. 8]. Другая процедура перевода - автономное создание - подразумевает вставку несуществующей в исходном тексте справки [Aixela, p. 64]. Е. Дэвис признает классификацию Дж. Эйкселы как «одну из наиболее четко изложенных таксономий» [Davies, p. 70]. На основании изученного материала, мы можем предложить следующую классификацию стратегий перевода безэквивалентной лексики (рис. 5).

Размещено на http://www.allbest.ru/

Рис. 5 Стратегии перевода безэквивалентной лексики

Транслитерация предполагает передачу знаков одной письменности знаками другой письменности. Транскрипция основной акцент делает на фонетике, то есть слово переносится в другой язык с учетом особенностей произношения в этом другом языке. Калькирование подразумевает перенесение фонетики либо семантики слова или словосочетания на другой язык. Довольно часто применяется также фразеологическое калькирование - в отношении фразеологических единиц. Способ приближенного перевода реализуется посредством передачи определенного понятия на другой язык путем подбора максимально сходного понятия. Описательный перевод применяется в тех случаях, когда все другие невозможно по причинам, связанным с прагматикой или лексикой - либо совсем нет сходного понятия в языке, либо оно есть, но его употребление в данном контексте невозможно, а калькирование применить нельзя, так как может необратимо измениться смысл текста.

2. Стратегии перевода безэквивалентной лексики в англоязычных СМИ

2.1 Классификация выявленных реалий

Нами был исследован корпус из 100 безэквивалентных единиц, выявленных нами в англоязычных СМИ. Сводные данные анализа представлены на рис. 6. Нам удалось выявить 7 групп реалий: фразеологические единицы, эргонимы, термины, реалии общественно-политической жизни, аббревиатуры, тропы, топонимы.

Рис. 6 Результаты анализа корпуса БЭЛ, %

Как можно увидеть, наибольшее распространение имеют фразеологические единицы - их 34%. Это не является удивительным, поскольку публицистическая речь всегда насыщена образными выражениями и иносказаниями. Среди них: `outside the box' (мыслить шире), the powerful (сильные мира сего), between a rock and a hard place (между молотом и наковальней), at a glance (с первого взгляда), new picture (новую картину), a game-changer (изменить правила игры), one step at a time (пошагово), don't tell the story (не рассказывают истории), deja vu (дежавю), man-made disaster (рукотворной катастрофой), the iron curtain (железный занавес), draconian measures (драконовские меры), biting back (дал отпор), “mission accomplished” (миссия выполнена), shift in focus (смещать акцент), On the face of it (На первый взгляд), You can't have your cake and eat it (Ты не можешь и рыбку съесть, и косточкой не подавиться), turns the tables (меняет свою роль), left out in the cold (оставили в стороне), don't hold your breath (не задерживайте дыхание), were banking (сделала ставку), brinkmanship in the autumn (балансировать на грани торговой войны), red lines (основных претензий), wiggle room (пространство для маневра), their hands full (заняты руки), dragging it feet (тянет с этим делом), time running out (время истечёт), good faith (духе доброй воли), backstop (соглашение), Cue outrage (Возмущение), The proof of the pudding is in the talking (Чтобы судить о пудинге, надо его попробовать), a ticking clock (тикающие часы), turn the wheel (изменить ситуацию), went missing (пропал без вести).

Рис. 7 Сравнительный анализ представленности реалий в письменной и устной речи, %

При этом, сравнивая устную и письменную речь, можно увидеть, что в письменной речи представленность ФЕ почти вдвое больше. Это объясняется, вероятно, тем фактом, что ФЕ достаточно сложно часто воспринимаются на слух, а устная речь беглая, поэтому, для лучшего восприятия, в устной речи журналисты стараются не употреблять много иносказаний. Письменные же репортажи возможно читать на протяжении долгого времени.

На втором месте по распространенности находятся такие реалии, как эргонимы (23%). Среди них: Department of Health and Human Services (Департаменте здравоохранения и социальных служб), Centers for Disease Control and Prevention (Центр по контролю и профилактике заболеваний), Cruise Lines International Association (Международная ассоциация круизных линий), Royal Caribbean (Royal Caribbean), Carnival Cruise Line (Компания «Carnival Cruise Line»), King's College London (Королевском колледже Лондона), Warsaw's SWPS University (Варшавского университета SWPS), Hellenic Foundation for European and Foreign Policy (греческий Фонд европейской и внешней политики), The International Air Transport Association (Международная ассоциация воздушного транспорта), Virgin Atlantic (Virgin Atlantic), France's National Federation of Women Solidarity (Национальная федерация женской солидарности Франции), White House (Белый дом), Johns Hopkins University (Университета Джона Хопкинса), Federal Emergency Management Agency (Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям), The Institute for Health Metrics and Evaluation (Институт медицинских показателей и оценки), International Air Transport Association (Международная ассоциация воздушного транспорта), Commonwealth (Содружества), West Hertfordshire NHS Trust (West Hertfordshire NHS Trust), the Office for National Statistics (Управление национальной статистики), Europol (Европол), Scientific Advisory Group for Emergencies (Научно-консультативной группы по чрезвычайным ситуациям), DIY (DIY), the Office for National Statistics (Управление Национальной Статистики). Факт распространенности эргонимов не является удивительным - в СМИ часто упоминаются различные организации, представители которых дают комментарии по тому или иному поводу. Зачастую также именно организации являются ньюсмейкерами.

Сравнивая устную и письменную публицистическую речь, следует отметить, что в письменной речи эргонимов в 3 раза больше, чем в устной. Это объясняется теми же самыми обстоятельствами, что и в случае с ФЕ: эргонимы, как правило, трудно воспринимаются на слух, поэтому в телерепортажах названия организаций обычно дают в титрах.

14% реалий составляют термины: lockdown (строгой изоляции), spokesman (Пресс-секретарь), lupus (волчанке), siblings (братьев и сестер), life expectancy meaning (ожидаемая продолжительность жизни), a senior lecturer (старший преподаватель), financial pot (Крупная финансовая сумма), The daily death toll (Ежедневное число погибших), business trip (командировке), agenda (повестку дня), care homes (домах престарелых), Brexit (Брекзита), bounceback (возымеет действие), to shift stock (перегруппировать акции). Поскольку в последние два месяца ведущие мировые СМИ посвящают свои статьи развернувшейся пандемии, наличие большого количества терминов представляется оправданным. Можно увидеть, что в корпусе представлены термины из различных сфер: политической, медицинской, экономической, образовательной, финансовой, и т.д. Представленность терминов в устной и письменной речи почти одинакова, что демонстрирует важную характеристику: очевидно, что данные реалии являются неотъемлемыми частями публицистического дискурса.

13% являются реалиями общественно-политической жизни: The Herald (The Herald), the Guardian (The Guardian), Employee Assistance Program (программа помощи сотрудникам), Celebrity Eclipse, Costa Deliziosa, Queen Mary 2, Caribbean Princess and Coral Princess (Celebrity Eclipse, Costa Deliziosa, Queen Mary 2, Caribbean Princess и Coral Princess), twins (близнецов), Daily Telegraph (Daily Telegraph), Franciscan monks (францисканских монахов), Tour de France (Тур де Франс), helpline (телефон доверия), The Star (The Star), gaokao (гаокао), Eurovision (Евровидение), outlets (аутлетов). В устной речи реалий общественно-политической жизни на треть больше, чем в письменной, что, вероятно, можно объяснить более неформальным стилем общения журналиста с аудиторией в рамках телевизионного жанра, нежели в рамках газетного жанра.

Аббревиатуры в корпусе составляют 8% случаев: WHO (ВОЗ), FDA (Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов), CDC (CDC), CLIA (CLIA), EU (ЕС), UBS (UBS), JHU (JHU), JD.com's (JD.com). Малая представленность аббревиатур объясняется тем, что они трудны для понимания обычными людьми, поэтому аббревиатуры стараются в публицистической речи употреблять как можно реже, и сразу же пояснять их рядом в скобках. По этой же причине, в устной публицистической речи аббревиатур ожидаемо меньше почти наполовину, поскольку в телерепортажах нет возможности сразу пояснить сокращения, их стараются не употреблять.

6% реалий составляют тропы: paint (рисуют), “fallout” («выпадение»), grapevine (виноградной лозе), marrying up competition (компромиссе с конкурентами), raised temperatures (напряженности), the mood music (тональность). Данные результаты весьма удивляют, так как обычно считается, что публицистическая речь насыщена тропами. Можно лишь предположить, что относительно малая представленность тропов объясняется желанием журналистов изъясняется более определенно и без двусмысленностей. При этом, в устной речи тропов в 2 раза больше, чем в письменной, что, вероятно, объясняется возможностью тележурналиста интонацией показать истинный смысл выражений, в то время как газетный журналист лишен данной возможности.

Наконец, 2% реалий составляют топонимы: Downing Street (Даунинг-стрит), High Street (Хай-стрит). При этом, первый пример, Downing Street (Даунинг-стрит), является довольно известной и уже устоявшейся на протяжении десятилетий метонимией, иносказательно обозначающей резиденцию премьер-министра Великобритании и в переносном значении употребляющейся для обозначения правительства Британской империи. Наличие топонимов одинаково и в устной, и в письменной речи.

2.2 Стратегии перевода выявленных реалий

Результаты представленности стратегий перевода выявленных нами БЭЛ показаны на рис. 8.

Как можно увидеть, наибольшей распространенность обладает стратегия «синонимический / дублетный перевод» (40%). В этом случае выбирается синоним из языка-реципиента, который исторически сложился в качестве такового. Примеры подобной стратегии показаны в Таблице 5.

Рис. 8 Представленность стратегий перевода в корпусе исследованных единиц, %

2.2.1 Стратегия синонимического / дублетного перевода

Таблица 5

Примеры перевода БЭЛ с помощью стратегии синонимического / дублетного перевода

Как можно увидеть из рис. 9, при помощи данной стратегии чаще всего переводятся фразеологические единицы и термины. Это, очевидно, связано с тем, что данным устойчивым выражениям вследствие специфики их употребления достаточно часто находятся соответствия в европейских культурах - поскольку культурное пространство, создающее феномены лингвокультуры, является весьма схожим.

Рис. 9 Реалии, переведенные при помощи стратегии синонимического / дублетного перевода, %

Реже всего при помощи дублетного перевода переводятся такие реалии, как аббревиатуры, эргонимы и тропы. Эргонимы и аббревиатуры переводятся при помощи такой стратегии только в случае очень известных, крупных организаций или явлений. В случае тропов, синонимическая стратегия используется в тех случаях, когда тропы почти стали фразеологическими единицами.

Реалии общественно-политической жизни переводятся при помощи дублетов редко, и это не случайно: очевидно, что реалии этого вида не совпадают во многих странах, а значит, им нет соответствия.

Наконец, совсем не встречаются топонимы, переведенные при помощи данной стратегии, и это обусловлено спецификой употребления топонимов -вследствие своей уникальности, им по определению не может быть синонимов.

2.2.2 Стратегия буквального перевода

Второй по распространенности является стратегия буквального перевода (23%). Результаты анализа по данной стратегии представлены в Таблице 6.

Таблица 6

Примеры перевода БЭЛ с помощью стратегии буквального перевода

Рис. 10 Реалии, переведенные при помощи стратегии буквального перевода, %

Как можно увидеть, большинство реалий, переведенных с помощью стратегии буквального перевода, являются эргонимами (74%). Это является закономерным выбором, поскольку аналогов названий различных учреждений найти нельзя, и кроме того, их нужно перевести точно, чтобы не исказить названия - зачастую представители этих учреждений дают СМИ информацию. Искажение перевода, которое может возникнуть, если такого рода реалии переводить с помощью других стратегий, может повлечь за собой судебные иски к СМИ.

По 9% составляют реалии общественно-политической жизни и тропы.

Аббревиатуры и ФЕ, переведенные при помощи буквального перевода, составляют по 4%. Учитывая изложенные нами обстоятельства в п. 2.2.1, наличие этого типа реалий в данном разделе выглядит странным. Однако, если рассмотреть конкретные примеры, то окажется, что они являются исключениями. Например, аббревиатура FDA является непонятной подавляющему большинству российских читателей и зрителей. В то же время, совсем избежать акцента на ней не представляется возможным, поскольку данное учреждение играет ключевую роль в системе здравоохранения США. В связи с этим, эту аббревиатуру уместно перевести не путем транслитерации, а именно буквальным переводом, при помощи полной расшифровки: «Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов».

Что касается тропов, то даже с английского языка их иногда бывает тяжело переводить при помощи дублетного перевода, поскольку в отдельных случаях они являются в огромной степени авторскими, соответственно, им сложно подобрать синонимы в языке-реципиенте: “fallout” - «выпадение»; grapevine - «виноградная лоза». В первом случае журналист постарался подчеркнуть словом “fallout” исключительность пандемии коронавируса: «But as we try to contain the “fallout” of coronavirus, many are already asking what steps we might take to better prepare ourselves next time, and avoid the next tragedy taking the same trajectory». Несмотря на то, что такое уподобление не кажется нам удачным, очевидно, что синонима в данном случае подобрать нельзя, иначе будет искажен смысл, либо перевод будет неточен - необходимо будет перефразировать предложение.