Экспериментальное исследование эволюции языка
Начало развития теории эволюции. Естественный отбор Дарвина. Роли ограничения и адаптации в эволюции. Осваивание языка человеком. Дети-Маугли, идеи генеративной лингвистики, когнитивный подход. Эксперименты по эволюции языка в лаборатории С. Кирби.
| Рубрика | Иностранные языки и языкознание |
| Вид | дипломная работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 18.07.2020 |
| Размер файла | 6,0 M |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
[Введите текст]
ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ
ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ
«НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»
Факультет Санкт-Петербургская школа гуманитарных наук и искусств
Образовательная программа «Филология»
Константинова Яна Евгеньевна
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ЭВОЛЮЦИИ ЯЗЫКА
Выпускная квалификационная работа - БАКАЛАВРСКАЯ РАБОТА
по направлению подготовки 45.03.01 «Филология»
образовательная программа «Филология»
Санкт-Петербург
2020
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ЭВОЛЮЦИИ
1.1 Начало развития теории эволюции
1.2 Естественный отбор Дарвина
1.3 Роли ограничения и адаптации в эволюции
ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ ОСВАИВАНИЯ ЯЗЫКА ЧЕЛОВЕКОМ
2.1 Дети-Маугли
2.2 Идеи генеративной лингвистики
2.3 Когнитивный подход
ГЛАВА 3. ЭКСПЕРИМЕНТЫ ПО ЭВОЛЮЦИИ ЯЗЫКА В ЛАБОРАТОРИИ С. КИРБИ
3.1 Эксперимент №1
3.2 Эксперимент №2
ГЛАВА 4. СОБСТВЕННЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ
4.1 Эксперимент №1
4.1.1 Дизайн
4.1.2 Результаты
4.2 Эксперимент №2
4.2.1 Дизайн
4.2.2 Результаты
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
ПРИЛОЖЕНИЕ 3
ПРИЛОЖЕНИЕ 4
ПРИЛОЖЕНИЕ 5
ВВЕДЕНИЕ
Данная работа описывает различные подходы к проблеме языковой эволюции. Основной задачей является дать полное понимание того, каким образом ученые работают с данной проблемой, дать историческую справку, а также показать современные экспериментальные подходы. Основой является когнитивный подход, который говорит о том, что основным двигателем развития человеческого языка была культурная передача в сочетании с биологическими изменениями. Чтобы доказать эту гипотезу, лингвисты из Центра эволюции языка при Эдинбургском университете под руководством С. Кирби провели в лаборатории цепочку экспериментов по эволюции языка. Метод, используемый в экспериментах, называется Итеративной моделью обучения: язык, который приобретает ученик, в конечном итоге приведет к получению данных для учеников следующего поколения. На основании данных С.Кирби и его коллег представлено мое собственное исследование. Был проведен тот же эксперимент, но с существенными изменениями в его процедуре:в частности --основное изменение затронуло выбор испытуемых, ими стали студенты российских вузов с бэкграундом в виде только русского языка, кроме того, были изменены визуальные и письменные стимулы. Участникам был представлен «инопланетный» язык, который был неструктурирован и случайно сгенерирован компьютером, их целью было его выучить и передать следующему поколению. Цель исследования состояла в том, чтобы проверить, насколько будет отличаться язык при сохранении единой модели проведения эксперимента, но при изменении некоторых существенно важных моментов, которые бы могли приблизить данный эксперимент к реальным условиям освоения языка.
Язык больше всего того, что мы имеем, делает нас людьми. Похоже, что нигде в животном мире не существует такой системы с силой эквивалентной человеческому языку. Любой среднестатистический ребенок сможет выучить язык, даже имея довольно скудные данные об окружающей среде, при этом, например, самый одаренный шимпанзе, находящийся в той же среде, никогда не добьется такого успеха. Почему нет? Как и почему язык эволюционировал таким образом именно у нашего вида, а не у других? Со времени дарвиновской теории эволюции вопросы о происхождении языка породили быстро растущий пласт научной литературы, которая охватила ряд дисциплин и адресована по большей части специализированной аудитории.
Таким образом, эволюция человеческого языка является одним из наиболее значительных и интересных эволюционных событий, которые произошли за последние 5-10 миллионов лет, и действительно, за всю историю жизни на Земле. Учитывая его центральную роль в человеческом поведении и в человеческой культуре, неудивительно, что происхождение языка было темой мифов и спекуляций еще до начала истории. С 1960-х годов все большее число ученых, имеющих опыт в лингвистике, антропологии, речевой науке, генетике, нейробиологии и эволюционной биологии, посвятили себя пониманию различных аспектов эволюции языка.
На мой взгляд, единственная наиболее значительная проблема, стоящая перед этой областью, заключается в том, что язык чрезвычайно сложен и настолько важен для человечества, что проникает во все аспекты человеческого познания, поведения и культуры. Практики многих различных дисциплин могут справедливо претендовать на понимание его работы. Многие ученые обнаружили достоверную информацию о человеческом языке, но ни один ученый или дисциплина еще не достигли достаточно полного обзора этой сложной системы. Все мы все еще копаемся во тьме, все мы обладаем только частичным пониманием, и каждая дисциплина будет иметь свое место в более богатом описании и понимании языка, которое все так ищут.
Данная работа содержит в себе анализ различных подходов к эволюции языка, начиная от Ламарка и Дарвина, заканчивая тем, как Дети-Маугли помогли ученым понять структуру языка. Отдельное место в этой работе занимает Хомский и его коллеги по генеративистскому течению. Кроме того, будет более подробно рассмотрен когнитивный подход к данному вопросу на примере работ С. Кирби и его коллег из Центра языковой эволюции из Эдинбургского университета, будет проанализирован один из его экспериментов.
Основная и самая важная часть работы заключается в исследовании, которое проводится мной уже более двух лет, а именно изучение языковой эволюции в лабораторных условиях. В главе 4 будет представлено два эксперимента, за основу которых взят эксперимент С.Кирби и его коллег, проведенный в 2007 году. Основной его гипотезой является то, что даже случайно сгенерированный язык при помощи культурной трансмиссии, которая в данном эксперименте будет воспроизведена с помощью модели итеративного обучения, сможет стать структурированным и способным на то, чтобы на нем могли говорить.
Изначально основной идеей было проверить, какими получатся данные, если провести эксперимент на носителях русского языка в сравнении с английскими студентами, которых опрашивал Кирби. Однако, после проведения этого эксперимента обнаружилось, что он имеет ряд изъянов, которые были устранены во втором эксперименте, из-за чего его можно считать более «чистым» с точки зрения его отношения именно к эволюции языка, а не к проверке человеческой логики или возможностей памяти.
ГЛАВА 1. ПОДХОДЫ К ИЗУЧЕНИЮ ЭВОЛЮЦИИ
эволюция кирби дарвин отбор
В этой главе пойдет речь о том, как различные ученые и научные течения, к которым они себя относят, смотрят на проблему эволюции языка и какие дают ответы на вопросы о появлении языка, языковой способности и уникальности этой черты в животном мире.
Разнообразие точек зрения может вызывать недоумение. В то время как лингвист Ноам Хомский считает крайне абстрактное ядро синтаксиса центральным в биологии языка, психолог Майкл Томаселло находит его в способности человека к общим намерениям, а ученый по вопросам речи Филипп Либерман видит его в моторном контроле речи. В семантике психолог Эллен Маркман утверждает, что набор детальных ограничений на «возможные значения» имеет решающее значение для овладения языком, в то время как ученый-компьютерщик Люк Стилс рассматривает значение как выходящее из широкой социальной, перцептивной и моторной основы. В то время как нейробиолог Терренс Дикон ищет нейронную основу для символической мысли в чрезмерно развитой префронтальной коре человека, его коллега Майкл Арбиб находит ее в другом месте, в зеркальных нейронах, которые мы разделяем с обезьянами. Обращаясь к избирательному давлению, которое делало язык адаптивным, лингвисты Рэй Джекендофф и Стивен Пинкер ссылаются на обычный естественный отбор, эволюционный психолог Джеффри Миллер выступает за половой отбор. Мнения ученых равномерно разделены относительно того, развился ли язык первоначально для его роли в общении с другими, или же его роль в структурировании мышления обеспечивала первоначальное избирательное преимущество. В то время как некоторые ученые считают, что эволюционные скачки играют решающую роль, подчеркивая разрывы между языком и общением у других животных, другие выделяют постепенные изменения и эволюционную преемственность между людьми и другими видами. Все эти и многие другие вопросы активно обсуждались на протяжении десятилетий, часто с незначительным разрешением[Fitch 2010, 3].
Было высказано предположение, что эволюция человеческого языка является «самой сложной проблемой в науке» [Christiansen and Kirby 2003], и некоторые скептики достоверно приходили к выводу, что ученые могли бы более конструктивно тратить свое время на более «послушные» темы. Конечно, научный подход к эволюции языка сталкивается с уникальными трудностями. Язык -- не окаменелость, и у нас нет машин времени, поэтому все данные являются косвенными, и зачастую они удалены от прямых, убедительных доказательств, которые мы бы так хотели иметь. Однако эта трудность не является непреодолимой.
Более проблематичным является тот факт, что понимание эволюции языка требует нового понимания множества независимых дисциплин, в которых отсутствует общая структура терминологии, проблем и подходов. Например, полное понимание языка, безусловно, требует четкого понимания «значения», но природа значения является одной из наиболее противоречивых проблем в философии и лингвистике [Jackendoff 2002]. Биологическое понимание значения, безусловно, повлечет за собой полное понимание того, как мозг генерирует, представляет и манипулирует понятиями, и такое широкое понимание когнитивной нейробиологии остается все еще далекой надеждой(некоторые пессимистически предполагают, что это навсегда будет недоступно для человеческого ума). Однако, конечно, настраиваться стоит более оптимистично, ведь недавний значительный прогресс в биологических науках в сочетании с пониманием многих других областей, включая лингвистику, психологию, палеоантропологию и философию, дает надежду, что фундаментальный прогресс в понимании этих вопросов будет достигнут в следующие несколько десятилетий.
1.1 Начало развития теории эволюции
К концу восемнадцатого века открытия охватили земной шар, иевропейские корабли посетили почти каждый уголок мира. Образцы растений и животных, привезенные в Европу, оказали глубокое влияние на биологов того времени. Первым делом было просто назвать и классифицировать новые образцы, и даже эта скромная задача создавала серьезные проблемы [Mayr 1982].
Когда биологи обнаружили новые классификационные принципы, французский анатом и палеонтолог Жан Батист де Ламарк был первым, кто четко сформулировал концепцию, которая смогла обеспечит окончательное решение этих проблем: эволюция. Для Ламарка эволюция -- это изменение вида в течение длительных периодов времени, то есть в течение нескольких поколений [Lamarck 1809]. Термин, который означает «разворачивание», уже широко использовался для описания развития индивидуумов и понимался как процесс, посредством которого семя становится деревом, или, например, эмбрион -- взрослым человеком. Ламарк предположил, что аналогичный процесс может происходить у видов на протяжении поколений. Однако в то время представление о том, что виды могут «трансформироваться», было радикальным, поскольку многим оно казалось прямым противоречием Библии и отрицало представление о «неизменности видов», провозглашенное ведущими биологами того времени, Кювье и Оуэн[Fitch 2010, 36]. Эта идея также считалась неприемлемой и политически опасной для многих, угрожая всей идее стабильного порядка и «правильности» традиционных социальных систем. Наконец, если виды могут превращаться друг в друга, то любые четкие линии, проведенные между ними, могут быть просто плодом нашего воображения, угрожающим любой системе классификации.
1.2 Естественный отбор Дарвина
К 1831 году эволюция стала известной идеей, знакомой молодому Чарльзу Дарвину, когда он отправлялся в свое знаменитое путешествие по открытию Бигля. Но осталась загадка: какая сила способствовала тесной взаимосвязи между формой организмов и их образом жизни? Почти идеальное соответствие между биологической формой и функцией, казалось, требовало наличие какого-то «разумного творца», невидимой, направляющей руки, контролирующей этот процесс эволюции. Основная идея Дарвина состояла в том, чтобы осознать, что, если будет достаточно времени, то соответствие между формой вида и образом его жизни неизбежно и не требует никакого руководящего, разумного агента. Действительно, тесное соответствие между тем, каковы организмы есть и что они делают, является логическим следствием трех очевидных характеристик живых существ. Первая -- это вариация: отдельные организмы отличаются друг от друга. В помете щенков каждый щенок будет несколько отличаться от своих братьев и сестер. Второе -- наследство: организмы напоминают своих родителей. Хотя каждый щенок в помете различен, взрослые обычно напоминают своих родителей больше, чем случайно выбранный член популяции. Третий факт жизни -- это дифференциальное выживание: не всем рожденным людям повезло дожить до взрослой жизни и размножаться.
Вариация и наследование были основой для селективного разведения животных, когда люди в качестве родителей для следующего поколения предпочитали выбирать самые красивые цветы, наиболее плодовитый сорт кукурузы или самых быстрых лошадей. Основная идея Дарвина заключалась в том, что борьба за существование сама по себе может выполнять ту же работу, что и селекционер, потому что организмы, которые лучше подходят для определенной среды (каким бы то ни было образом), с большей вероятностью выживают и размножаются, чем те, кто подходит меньше. Пока существуют различия в выживании и / или воспроизводстве, и на них влияют наследственные индивидуальные характеристики, медленное, но неслучайное изменение неизбежно приведет к лучшему соответствию между окружающей средой и населением в целом. По аналогии с «искусственным отбором», практикуемым селекционерами, Дарвин назвал эту силу естественным отбором. Естественный отбор является одной из самых мощных идей во всей биологии, поскольку он обеспечивает движущую силу, стимулирующую эволюцию в направлении наблюдаемой тесной связи между организмами и окружающей их средой.
К 1858 году естественный отбор стал идеей, время которой наконец-то пришло: когда Томас Хаксли впервые прочитал статью Дарвина, он воскликнул: «Как глупо с моей стороны было не подумать об этом!»[Fitch 2010, 39]. Когда Дарвин задумал идею естественного отбора вскоре после своего возвращения из путешествия Бигль в 1838 году, он поставил перед собой задачу упорядочить спор и собрать подтверждающие доказательства. Хотя его идеи были хорошо известны среди английских биологов, Дарвин не решался их публиковать из-за оправданного страха перед реакцией общества и церкви, и он продолжал накапливать все более впечатляющий массив данных, согласующихся с его теорией. Дарвин считал, что его работа «Происхождение видов» всего лишь набросок. При этом он оказался очень взволнован, когда Альфред Уоллес самостоятельно придумал ту же идею и отправил ее по почте в кратком письме из десяти страниц. Дарвин быстро написал краткое предисловие, и обе статьи были представлены Линнеевскому обществу одновременно в 1858 году. Если бы Уоллес обошел Дарвина и опубликовался первым, мы бы, возможно, могли говорить о теории эволюции Уоллеса путем естественного отбора, и Дарвин остался бы плохо известным документатором теории Уоллеса: викторианский эксперт по ракушкам, орхидеям и дождевым червям.
Таким образом, открытие Дарвина было не в самой идеи эволюции, которая уже давно широко обсуждалась, а в его концепции естественного отбора. Несмотря на свою изначальную спорность, идея естественного отбора успешно сочеталась с наукой о генетике в первой половине двадцатого века, основательным теоретическим знанием, сегодня известным как современный неодарвинистский синтез. Несмотря на то, что сегодня концепция эволюции путем естественного отбора все еще неправильно понимается или отвергается некоторыми сегментами общества, проблемы дискуссии в современной биологии касаются не существования естественного отбора и не его центральной важности для эволюционной теории, которая является бесспорной. Сегодня дебаты сосредоточены на том, какие дополнительные элементы необходимы для применения этой простой, мощной и ретроспективно очевидной концепции к конкретным биологическим проблемам.
1.3 Роли ограничения и адаптации в эволюции
Что касается языковой эволюции, ряд скептических замечаний, высказанных Хомским за годы о естественном отборе, были неверно истолкованы как презрение к эволюции. Например, признавая, что «мы очень мало знаем о том, что происходит, когда 1010 нейронов втиснуты в нечто размером с баскетбольный мяч, с дополнительными условиями, наложенными особым образом, в котором эта система развивалась с течением времени», Хомский утверждает, что «это будет серьезная ошибка -- предположить, что все свойства, или интересные свойства эволюционирующих структур, могут быть «объяснены» в терминах естественного отбора» [Chomsky 1975, 59]. Рассмотрев это высказывание должным образом, стоит понять, что такие комментарии занимают естественное и бесспорное место в более широкой дискуссии о роли ограничений в эволюции.
Гулд [Gould, 2002] был активным участником этих дискуссий, и этот вопрос был центральным в ряде недавних дебатов, касающихся языка. Большая часть этого противоречия может быть разрешена путем признания того, что, хотя естественный отбор является единственным жизнеспособным источником адаптации, он является лишь одной из многих сил, вовлеченных в эволюцию. В эволюции любой сложной структуры также играют важную роль многочисленные другие объясняющие факторы, такие как исторические ограничения и ограничения развития, или непредвиденные обстоятельства [Ridley, 1997].Связь эволюции с адаптацией может стать источником большого потенциального недопонимания. Как только мы признаем, что не все аспекты организма и не все аспекты языка являются адаптациями [Williams 1966], возникает вопрос, какие объяснения доступны для неадаптивных признаков. Учитывая необходимость многокомпонентного подхода к языку, вопрос не может быть сформулирован в монолитных терминах «язык», а должен задаваться меньшими подкомпонентами. Не может быть никаких сомнений в том, что язык в целом полезен для людей, но это ни в коем случае не влечет за собой то, что каждый аспект языка (например, фонологические ограничения на структуру слога или ограничения на смежность в синтаксисе) является «адаптацией». Это ключевой аргумент в эволюции языка [Pinker and Bloom 1990].
Ограничения могут затруднить или даже сделать невозможным процесс слепого локального поиска эволюции «рассмотреть» определенные варианты, даже те, которые могут быть глобально оптимальными. Такие пределы и ограничения столь же разнообразны, как и биологические проблемы, с которыми сталкиваются живые формы, и бросают вызов любой четкой системе категоризации. Специфический характер конкретных ограничений и их относительная роль в эволюции какого-либо конкретного вида или признака остаются областями активного изучения и обсуждения. Ограничения развития и истории явно существуют, но их объяснительная роль по отношению к классическим факторам, таким как естественный отбор или генетический дрейф, остается противоречивой. Растущее число биологов убеждено, что ограничения на развитие, в частности, играют чрезвычайно важную роль в направлении эволюции формы тела у метазойцев, и исследования в контексте эволюционной биологии развития широко рассматриваются как перспективные для увеличения нашего понимание таких ограничений на формы и функции животных. После многих лет рассматривавшиеся как противоположные точки зрения на эволюцию, взаимноинформативные роли отбора и ограничений в настоящее время принимаются большинством биологов как важные аспекты биологического и эволюционного объяснения. Такое же отношение кажется подходящим для эволюции языка.
«Ограничения в отношении эволюционируемости: успешная теория эволюции языка должна на каждом этапе предлагаемого сценария указывать непрерывный путь эволюционных изменений от LCA до современных людей, владеющих способностью к языку. Эти предлагаемые изменения должны быть как возможными, в том смысле, что они удовлетворяют ограничениям развития или другим ограничениям на возможные фенотипы, так и потенциально успешными в адаптивном контексте, в котором они предполагаются» [Fitch 2010, 63].
ГЛАВА 2. ОСОБЕННОСТИ ОСВАИВАНИЯ ЯЗЫКА ЧЕЛОВЕКОМ
В этой главе будут рассмотрены общие идеи, открытые современной лингвистикой, для того, чтобы дать представление о механизмах, лежащих в основе человеческой способности к языку.
2.1 Дети-Маугли
В 1828 году сапожник в немецком городе Нюрнберге натолкнулся на странное зрелище: молодой человек шел по улице, вытянув руки, щурясь и непонятно крича. Когда его попросили объясниться, он непонимающе посмотрел и повторил только свое имя -- Каспар Хаузер -- и фразу «Я хочу быть всадником, как мой отец». Его приютил добродушный ученый Георг Даумер. Спасители Каспара Хаузера быстро узнали, что, несмотря на то, что он не знал немецкого или любого другого языка и не мог одеться или прокормить себя, Хаузер был проницателен, умен и очень быстро учился. За несколько лет, что Хаузер жил с Даумером, он приобрел значительный словарный запас, некоторый базовый синтаксис и способность читать и писать -- достаточно, чтобы написать грубую автобиографию -- наряду с базовыми навыками, необходимыми для выживания в нормальном обществе. По мере роста языковых способностей Хаузера, стала проясняться ужасная история его жизни. С самого раннего возраста, насколько он мог помнить, Каспара Хаузера держали в темнице, абсолютно без каких-либо социальных контактов. Все его существование было ограничено комнатой без окон с земляным полом и несколькими деревянными игрушками, без словесного или физического контакта с другими людьми. Затем, по причинам, которые мы никогда не узнаем, он был освобожден из плена, оттеснен в направлении города и оставлен тем, кто ухаживал за ним все эти годы. Как и почему это с ним произошло -- это загадка, которая до сих пор остается неразгаданной. Он был убит несколькими годами позже в 1833 году. Хаузер действительно выучил немного немецкого языка, но, несмотря на его очевидные интеллектуальные навыки, его словесные навыки никогда не приближались к навыкам среднестатистического немца его возраста [Blumenthal 2003].
Странная история Каспара Хаузера и других подобных ему «диких детей» иллюстрирует ряд важных моментов, касающихся биологии человеческого языка. Во-первых, и, что наиболее очевидно, человек, который был недостаточно подвержен лингвистическому вкладу, не будет спонтанно развивать язык. Хотя каждый нормальный человек рождается со способностью к овладению языком, для активизации и использования этой способности необходим значительный внешний вклад. Во-вторых, у взрослых способности к изучению языка развиты не так хорошо, как у детей: существует период чувствительного изучения языка, который начинает уменьшаться после полового созревания. Если бы на момент освобождения Каспару было восемь лет, нет никаких сомнений в том, что он разовьет нормальный немецкий в течение нескольких лет. Будучи взрослым, он разработал только неуклюжую аграмматическую систему общения: полезную, но не обладающую выразительностью полного языка. Наконец, Даумер и другие наблюдатели постоянно отмечали умственные способности Хаузера и скорость, с которой он брал на себя домашние задания и многие сложные способы поведения, включая письменность, базовую арифметику и шахматы [Daumer 1873]. Тот факт, что человек был лишен возможности овладеть языком, не влечет за собой недостаток интеллекта.
Хотя история Каспара Хаузера ужасна, его судьба была в некотором смысле счастливее многих других известных случаев «диких детей». Хуже жестоко обездоленных детей современности, таких как девочка Джин, которая провела свое детство, привязанная к детскому горшку в комнате, жестоко избитая ее отцом, если она произносила какой-либо звук. Так продолжалось до ее спасения социальными работниками в возрасте тринадцати лет. Несмотря на надежду, Джин не смогла развить языковые или коммуникативные навыки, даже до уровня Каспара Хаузера [Curtis 1977]. Недавний пример -- Джон Ссебунья, мальчик из Уганды, который убежал в лес после того, как наблюдал за убийством своей матери, и прожил с группой обезьян около трех лет. Когда его обнаружили почти мертвым, Джон умело подражал пению птиц и звукам обезьян, но не мог ни плакать, ни говорить. К счастью, он был достаточно молод, чтобы после шести лет реинтеграции в человеческое общество он освоил и хуту, и французский, и теперь свободно может рассказать свою историю[Blumenthal 2003].
Чувствительные периоды освоения языка являются лишь одним из многих сходящихся источников данных, указывающих на то, что инстинкт изучения языка имеет биологическую основу. Они в равной степени ясно демонстрируют необходимость социального вклада для этой биологической основы. В отличие от многих инстинктивных поведений животных, человеческий инстинкт овладения языком необходим, но не достаточен: без использования разговорного или жестового языка человеческий ребенок не будет изобретать свой собственный язык.
Эта потребность в социальном вкладе отнюдь не типична: у многих видов млекопитающих коммуникационная система может развиваться при полном отсутствии коммуникативного воздействия окружающей среды, как продемонстрировали так называемые эксперименты «Каспар Хаузер». Потребность людей в обширной базе данных извне отличает язык от общения у большинства других млекопитающих и всех других приматов. Но мы не совсем уникальны в этом требовании, потому что некоторые другие млекопитающие (особенно морские млекопитающие, такие как киты и тюлени) и многие виды птиц (певчие птицы, колибри и попугаи) требуют воздействия окружающей среды: как и мы, они должны слышать обычные вокализации, чтобы приобрести систему голосового общения, типичную для их вида. Молодые певчие птицы, выращенные в условиях Каспара Хаузера, обычно создают песню, отклоняющиеся от обычной нормы. Певчие птицы, как и люди, нуждаются в слуховом воздействии перед определенным чувствительным периодом для развития нормальной песни [Marler and Slabbekoorn, 2004]. Таким образом, человеческая система, хотя и не особенная, но очень необычная и, по-видимому, уникальная среди приматов. Важная часть в освоении языковой эволюции будет включать понимание условий, в которых развиваются такие необычные системы.
2.2 Идеи генеративной лингвистики
Три ключевых слова резко отличали порождающую лингвистику, введенную Хомским и его коллегами, от доминирующих тогда структурных и бихевиористских мыслей: это была ментальная, формальная и биологическая мысли. Идея о том, что поведение человека и, в частности, язык, не может быть правильно понято без постулирования ненаблюдаемых ментальных сущностей, очевидно, не была новой, но тем не менее она имела революционный характер в контексте американского бихевиоризма. Наконец, стало респектабельным снова говорить о разуме и использовать полную объяснительную силу ментальной сущности, чтобы понять поведение человека. Хотя «возвращение ментального» было, возможно, неизбежным и одобрено духом времени конца 1950-х годов, многие ученые[Fitch 2010, 79] согласны с тем, что Хомский в значительной степени полагает, что он стимулирует когнитивную революцию. С тех пор лингвистика приняла когнитивные объяснения и никогда не оглядывалась назад.
Формальный аспект идей Хомского имел свои истоки в идеях, уже существующих в структурной лингвистике, но распространение Хомским этих идей в область синтаксиса открыло много новых дверей. В частности, Хомский привел доказательства сложностей и ограничений синтаксиса, которые казалось невозможным объяснить с помощью бихевиористских терминов «общих механизмов обучения». Основной новой идеей было математическое понятие бесконечного набора предложений, которые, тем не менее, могут быть сгенерированы конечным набором правил. Это основное «порождающее» понятие является центральным для всей современной лингвистики, и оно основано на открытиях в математике, успешно систематизированных Тьюрингом, Постом и Гёделем[Davis 1965].
Развитие компьютеров добавило лингвистике междисциплинарной привлекательность и силу генеративного подхода. Другим важным формальным пониманием этой ранней работы было понятие синтаксической структуры. Существующие модели синтаксиса выдвигали правила построения структур предложений путем манипулирования отдельными словами, но при более внимательном рассмотрении выяснилось, что синтаксические правила должны быть способны воздействовать на фразы. Хомский и его ученики обнаружили много синтаксических явлений, которые можно было понять, только если установить уровень абстрактной древовидной структуры, поместив структуру в ядро синтаксиса. Хотя именная фраза в простых случаях может быть захвачена одним словом, именная фраза чаще всего состоит из нескольких слов, и именно эти структуры, а не строки отдельных слов, лежат в основе синтаксиса. Несмотря на разнообразие современной грамматической теории, все современные синтаксические теории соглашаются с этим базовым понятием структурной зависимости, и даже критики неохотно признают центральную роль Хомского в создании этого современного понимания.
Сегодня когнитивный и формальный подходы к языку широко признаны необходимыми в лингвистике, даже если они не являются полностью достаточными для понимания естественного языка. Последнее и наиболее спорное нововведение новой волны генеративных лингвистов было подчеркнуть биологический аспект языка. Леннеберг и Хомский, вдохновленные работой таких этологов, как Лоренц и Тинберген, предположили, что способность человека к овладению языком столь же специфична для нашего вида, как и системы эхолокации летучих мышей для этой группы. Эта биологическая ориентация новой лингвистики была разъяснена Леннебергом [Lenneberg1967], который тщательно рассмотрел многие виды биологических данных (нейронные, эволюционные, генетические и эволюционные). Этот биологический аспект генеративной лингвистики, получивший название «биолингвистика» в 1970-х годах [Chomsky, 2005], остается противоречивым. Хотя почти все согласятся с тем, что существует некоторая биологическая основа для языка, которая специфична для нашего вида (как еще можно объяснить трудности, с которыми сталкиваются обезьяны при овладении языком?). Попытки охарактеризовать эту основу активно обсуждались почти сорок лет.
2.3 Когнитивный подход
Мейнард Смит и Сзатмари [Maynard Smith and Szathmary 1997]. назвали появление человеческого языка самым последним из небольшого числа очень значительных эволюционных переходов в истории жизни на Земле. Причина, по которой они приводят включение языка в этот список, заключается в том, что язык обеспечивает совершенно новую систему передачи информации: человеческую культуру. Язык уникален тем, что является системой, которая поддерживает неограниченную наследственность культурной информации, позволяя нашим видам развивать уникальный тип открытой адаптивности [Kirby 2007, 1].
Хотя эта особенность языка как носителя культурной информации, безусловно, важна, существует также второй смысл, в котором язык является эволюционной вехой: каждое изречение имеет двойную цель: несет семантическое содержание, но также передает информацию о собственной конструкции. Услышав предложение, изучающий язык использует структуру этого предложения, чтобы сделать новые выводы о языке, который его произвел. Этот процесс позволяет учащимся перепроектировать язык своего речевого сообщества из высказываний, которые они слышат. Таким образом, язык является одновременно носителем культурной информации и сам по себе передается культурно[Maynard Smith and Szathmary 1997]. Эта культурная передача делает язык самостоятельной эволюционной системой, предлагая другой подход к объяснению языковой структуры. Важно отметить, что язык также представляет собой отличную тестовую область для теорий культурной эволюции в целом, потому что освоение и обработка языка относительно хорошо поняты, а язык имеет интересную, нетривиальную, но хорошо документированную структуру.
Как уже говорилось выше исследование языковой эволюции обязательно должно быть междисциплинарным, чтобы обеспечить достаточные ограничения для теоретизирования, чтобы сделать его законным научным исследованием. Тем не менее, большинство исследователей в эволюции языка охватывает только части соответствующих данных, возможно, по той причине, что почти невозможно быть специалистом во всех соответствующих областях. Тем не менее, в целом, поле, кажется, движется в направлении становления более междисциплинарным. Сотрудничество между исследователями в различных областях, заинтересованных в развитии языка, вероятно, будет становиться все более важным.
Так, например, ученые сходятся в том, что использование компьютерного моделирования для изучения вопросов, имеющих отношение к пониманию происхождения и эволюции языка, очень важно в настоящее время. Многие исследователи в различных дисциплинах в настоящее время либо проводят моделирование языковой эволюции, либо называют такую работу доказательством конкретных теоретических перспектив. Например, работа по моделированию использовалась для информирования высокоуровневых теорий о биологических адаптациях [Pinker 2003] или появление языковой структуры посредством культурной трансмиссии [Kirby 2001], но также и на более детальном уровне, таком как эволюция систем фонетических жестов [Browman 2000] или нейронная основа для восприятия как языка предварительных условий на основе ручного жеста [Arbib 2002]. Модели полезны, потому что они позволяют исследователям проверять определенные теории о механизмах, лежащих в основе эволюции языка. Учитывая количество различных факторов, которые могут потенциально влиять на эволюцию языка, наши представления об их сложных взаимодействиях часто ограничены. Именно в этих обстоятельствах, когда несколько процессов должны рассматриваться вместе, моделирование становится полезными, возможно, даже необходимым инструментом.
Роль компьютерного моделирования в исследовании эволюции языка можно разделить на три категории:
Оценка: вычислительные модели, такие как математические модели, обладают тем преимуществом, что они обеспечивают явную формулировку объяснения. Как таковые, они могут выступать в качестве строгой проверки того, что конкретная гипотеза действительно следует из конкретного объяснения. Другими словами, они могут помочь исследователям выявить скрытые проблемы. В некотором смысле они позволяют нам создавать новые эксперименты, чтобы проверить, в каких условиях развивается язык.
Исследование: вычислительное моделирование может использоваться для изучения общих способов взаимодействия объяснительных механизмов или теоретических конструкций. В этом режиме симуляции могут помочь направить к новым теориям.
Иллюстрация: наконец, компьютерное моделирование может быть ценным инструментом для демонстрации того, как работает объяснение. Они могут усилить вербальное и математическое теоретизирование, чтобы обеспечить рабочие модели для педагогических целей [Christiansen and Kirby 2003, 301].
Таким образом, компьютерное моделирование предоставляет новый мощный инструмент для изучения эволюции языка. Тем не менее, он не может стоять сам по себе. Он должен занимать свое место наряду с теоретическими соображениями, математическим моделированием, экспериментами и сбором данных (например, лингвистическим, археологическим и т.д.). Предполагается, что интерес к компьютерному моделированию, вероятно, будет расти и дальше, тем более, что он становится все более сложным с точки зрения как психологических механизмов, так и языковой сложности.
В следующей главе будет рассмотрен другой способ моделирования языковой эволюции -- эксперименты в лаборатории с помощью модели итеративного обучения, которая легла в основу экспериментов, описанных в главе 4.
ГЛАВА 3. ЭКСПЕРИМЕНТЫ ПО ЭВОЛЮЦИИ ЯЗЫКА В ЛАБОРАТОРИИ С. КИРБИ
В данной главе будет описан эксперимент, который С. Кирби и его коллеги совершили в 2007 году [Kirby 2007]. Одними из базовых понятий, на которых базируется эксперимент, являются методика Итеративного обучения, а также диффузионные цепочки.
Итеративное обучение -- это процесс, в котором человек приобретает поведение, наблюдая подобное поведение у другого человека, который приобрел его таким же образом[Kirby 2007, 10681].
Разговорный (или жестовый) язык является результатом итеративного обучения. Хотя в некоторых обстоятельствах аспекты языка могут преподаваться в явном виде, приобретаться в письменной форме или возникать в результате преднамеренного изобретения, почти все особенности языков, на которых мы говорим, являются результатом итеративного обучения. Модели этого процесса демонстрируют, что в течение повторяющихся эпизодов передачи поведение, передаваемое повторяющимся обучением, имеет тенденцию становиться 1) более легким в изучении и 2) все более структурированным. Этот процесс является кумулятивным и не считается явным следствием намерений вовлеченных лиц. Скорее, этот тип культурной эволюции представляет собой процесс «невидимой руки», приводящий к явлениям, которые являются результатом действий человека, но не являются преднамеренными артефактами.
Хотя эти модели указывают на силу культурной эволюции в объяснении языковой структуры, скептицизм остается в отношении того, насколько хорошо вычислительные модели обучения соответствуют способностям и предубеждениям реальных учащихся. Например, отвечая на растущий массив вычислительных моделей появления многословных высказываний из неструктурированной случайности, Бикертон отмечает: «Этот подход мощный и потенциально интересный, хотя и состоит в том, что он не может отражать более реалистичные условия. Это резко уменьшает любой вклад, который он может внести в развитие языковой эволюции. Пока что это классический случай поиска ключей от машины, где есть уличные фонари» [Bickerton 2007, 522].
Поэтому необходима экспериментальная парадигма для изучения эволюции сложных культурных адаптаций с использованием реальных участников. В идеале эта парадигма должна отражать предыдущие вычислительные и математические модели и обеспечивать тест для утверждения, что итеративное обучение приводит к адаптивно структурированным языкам. Он должен продемонстрировать, возможна ли кумулятивная адаптивная эволюция без намерения исключительно благодаря культурной передаче.
Исследования c помощью диффузионных цепочек представляют собой лучший пример экспериментального подхода к повторному обучению. В этих экспериментах участник наблюдает некоторое целевое поведение (предоставленное экспериментатором), а затем обязан воспроизвести это поведение некоторым способом, который может наблюдать второй участник. Этот второй участник, в свою очередь, пытается повторить поведение первого участника для третьего участника и т. д. (каждую итерацию цикла называется «поколением».) Используя эту процедуру, можно пронаблюдать распространение поведения через цепочку культурной передачи. Впервые об использовании этой методологии было сообщено Бартлеттом в 1932 году [Bartlett 1932], но лишь недавно исследователи начали систематически применять этот подход.
Кирби [Kirby 2007] и его коллеги провели два эксперимента, взяв за основу эти две идеи. В пунктах 3.1 и 3.2 будут более подробно описаны методы, дизайны и результаты обоих экспериментов.
Гипотеза обоих экспериментов состояла в том, чтобы проверить, как изменится выдуманный «инопланетный» язык при прохождении через цепочку участников эксперимента при помощи итеративного обучения. Результаты ожидались следующие:
Повышение обучаемости к данному языку. То есть при прохождении через поколения, его представители будут совершать меньше ошибок при употреблении языка.
Повышение структурности языка. То есть каждому сигналу будет соответствовать свое уникальное значение.
3.1 Эксперимент №1
Участников просят выучить «иностранный» язык, составленный из письменных ярлыков для визуальных стимулов. Стимулы представляют собой изображения цветных объектов в движении, а метки представляют собой последовательности строчных букв. Пример можно увидеть на рис. 1. Таких пар значение-картинка было 27. Использовались следующие геометрические фигуры: квадрат, круг и треугольник. Они могли быть разного цвета: красного, синего и черного. Направлений движения, соответственно, было тоже три: по горизонтали, волной и по спирали.
Рис. 1 - Пример визуального и письменного стимула, который видели участники эксперимента
В обучающих целях изучаемый язык случайным образом делится на два набора примерно одинакового размера: набор SEEN (те пары, которые участник видит во время обучения) и набор UNSEEN (те, на которых он тренируется, и не видит во время процесса обучения). Участник обучается на наборе SEEN, и его повторяют с каждой парой строка-картинка в произвольном порядке. Во время последующего тестирования участникам предъявляется изображение, и им предлагается составить название, которое, по их мнению, пришелец может дать этой картинке. Участники проходят тестирование как на SEEN, так и на UNSEEN.
Рис. 2 - Графики, показывающие результаты эксперимента №1: а. Изменение количества совершаемых ошибок сквозь поколения; b. Изменение структурности языка сквозь поколения
Исходный набор меток на языке генерируется и назначается случайным образом, и первый участник эксперимента обучается на этом случайном языке. Последующие участники обучаются по результатам финального тестирования предыдущего участника, которое разделено на новые наборы SEEN и UNSEEN. Стоит обратить внимание, что экспериментальная процедура эквивалентна для всех участников, несмотря на разные источники данных обучения: ни на одном этапе участникам не говорят, что они обучаются по результатам другого человека, и при этом ни один из участников не предполагал, что передача приобретенного языка это часть эксперимента. Важно отметить, что участники считают, что они копируют получаемый ими язык как можно лучше. Анкета после тестирования показала, что многие участники даже не осознавали, что их тестировали на стимулы, которых они не видели на тренинге, поэтому преднамеренныедействия со стороны участников маловероятен. Иными словами, цель участников -- воспроизвести язык, а не улучшить его каким-либо образом.
Рис. 3 - Нулевое поколение Рис. 4 - Десятое поколение
Таким образом, получились следующие результаты (см. рис.2). Гипотеза действительно подтвердилось, как видно по графикам, отражающих изменения в совершении ошибок и изменения в структурности языка сквозь поколения.
Рис. 5 - А. Количество ошибок, совершаемых обучающимися в ходе эксперимента №2. B. Уровень структурализации языка в эксперименте №2
Количество ошибок к десятому поколению свелось к нулю, а структурность достигла своего пика уже в девятом поколении, однако у данной модели и этого языка в частности появился огромный минус, который стирал все «положительные» результаты этого эксперимента. Обратив внимание на рис. 3 и рис. 4, можно сделать вывод, что несмотря на то, что изначальный язык был совершенно не структурирован, однако он имел другое свойство, очень важное для языка, -- выразительность. Каждое изображенное явление имеет свою уникальную коннотацию, в то время как в конечном варианте, например, если вы услышите слово tuge, то до конца не сможете быть уверены, что именно ваш собеседник имел ввиду: красный круг, движущийся по горизонтали или же синий квадрат, движущийся по горизонтали. Единственное значение, которое точно можно вычленить из этого слова, -- направление движения по горизонтали. Сводную таблицу, показывающую изменения данное языка сквозь поколения можно посмотреть в Приложении 1.
Таким образом, язык действительно стал более обучаемый и структурированный, однако из-за потери экспрессивности эти результаты не имели смысла. Поэтому было принято решение провести еще один эксперимент, который учитывает недостатки предыдущего.
3.2 Эксперимент №2
Во втором эксперименте [Kirby 2007, 10684] была сделана одна небольшая модификация: набор «SEEN» был «отфильтрован» перед обучением каждого участника. Если какие-либо строки были присвоены более чем одному значению, все, кроме одного из этих значений (выбранных случайным образом), были удалены из обучающих данных. Этот процесс, хотя и искусственный, является аналогом давления на экспрессию, которое может возникнуть из-за коммуникативной потребности в случае реальной языковой передачи.
Таким образом, подобное давление на экспрессию сработало, язык действительно стал не только структурированным, но и выразительным. На рис.5 и 6 соответственно показаны нулевое и десятое поколение эксперимента. Если данные нулевого поколения по условию сгенерированы случайным образом и не имеют никакой структуры.
Рис. 6 - Количество отдельных слов по поколениям эксперименте №1
Рис. 7 - Количество отдельных слов по поколениям эксперименте №2
В десятом поколении письменный стимул уже можно разделить на составляющие, отвечающие за разные признаки явления, которое оно обозначает. Например, если разобрать слово nereki, которое обозначает черный квадрат, движущийся по горизонтали, то можно увидеть, что префикс n-означает черный цвет, -ere-обозначает квадрат, а постфикс -ki -- движение по горизонтали. Полный ход эксперимента и данные всех поколении можно найти в Приложении 1.
Рис. 8
Конечно, полной структуризации добиться не удалось, есть некоторые нерегулярные формы и исключения, однако данные феномены характерны и для естественных языков, поэтому не будут являться помехой эксперимента. На рис. 7 изображены графики с данными о количестве ошибок, которые допускали участники эксперимента, и изменение уровня структурности. Сравнивая эти показатели с данными эксперимента №1 (рис.2), можно наглядно понаблюдать разницу в совершении ошибок. Если в первом случае, количество ошибок достигло нуля уже к восьмому поколению, то во втором такого не произошло на протяжении всего эксперимента.
Кроме того, интересно также пронаблюдать как изменялось количество отдельных слов в каждом из экспериментов. На рис. 8 и 9 изображены данные первого и второго экспериментов соответственно. Во всех случаях количество начиналось с 27, так как всего визуальных стимулов было 27. Затем в первом эксперименте буквально за несколько поколений количество уникальных слов уменьшается в несколько раз и доходит до двух-четырех слов. Во втором эксперименте, после ввода ограничений на экспрессивность количество уникальных слов изменилось, например, всего на четыре в четвертой цепочке участников, что несомненно доказывает важность введения этого ограничения.
Таким образом, авторы экспериментов доказали свою гипотезу, и язык действительно стал более способным для обучения и структурированным, однако его все еще нельзя назвать идеальным по ряду причин. Самая главная из них кроется, как ни странно, в тех, над кем проводили эксперимент. Кирби не дает полноценных данных по поводу участников эксперимента, лишь несколько предложений в описании метода проведения эксперимента: «участники были студентами университетов без знания лингвистики. Соотношение женщин и мужчин составляло 46:34, средний возраст составлял 22,5 года, минимальный возраст составлял 18 лет, а максимальный возраст составлял 40 лет. Эксперимент проводился в соответствии с этическими процедурами факультета лингвистики и английского языка Эдинбургского университета. Участники провели эксперимент на компьютерном терминале и получили письменные и устные инструкции. Во время тренинга участникам были представлены пары строк-картинок на мониторе компьютера. Во время тестирования участникам были представлены изображения на мониторе, и им было предложено ввести строки с помощью клавиатуры, при этом допустима любая последовательность буквенно-цифровых символов» [Kirby 2007, 10686].
Несмотря на то, что у студентов не было бэкграунда в лингвистической науке, даже если они являлись, так называемыми, наивными носителями языка: исключить то, что тем не менее имеют хоть какой-то языковой бэкграунд нельзя. Так появилась идея проведения моего собственного эксперимента, который практически полностью повторял структуру эксперимента, проведенного Кирби, однако одним из главных отличий было его проведение на участниках с другим языковым бэкграундом. Если Кирби проводил его на английских студентах, используя латиницу, я решила провести его на русских студентах, используя кириллицу.
ГЛАВА 4. СОБСТВЕННЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ
В данной главе будут описаны два эксперимента совершенные мной в период 2019-2020 гг. Как уже было сказано основной идеей было проверить, насколько будут отличаться конечные данные, если провести эксперимент на носителях другого языка, имеющих совершенно другой как языковой, так и культурный бэкграунд.
4.1 Эксперимент №1
Можно сказать с полной уверенностью, что эксперимент [Константинова 2019] был повторен с полной точностью, абсолютно также, как его проводил Кирби и коллеги. Конечно, в связи с тем, что Кирби обладал целой командой и набором технических средств, пришлось внести некоторые изменения именно в процедуру сбора данных, а также уменьшить количество опрашиваемых до десяти, а не сорока, как было в изначальном эксперименте. Однако, это не сказалось на качестве полученных данных, от чего можно свидетельствовать об успешном повторении эксперимента.
4.1.1 Дизайн
Как и в эксперименте Кирби и коллег [Kirby 2007], участникам было предложено освоить инопланетный язык, который представлял собой пару название-картинка. Было принято решение не изменять визуальные стимулы, оставить их такими, какими они были в изначальном эксперименте, а именно три геометрические формы: круг, квадрат и треугольник, трех разных цветов: черного, синего и красного, и три направления движения: по горизонтали, волной и по спирали. На рис. 10 представлены три примера того, как выглядели визуальные стимулы.
Стоит отметить, что при описании метода Кирби не дает пояснения, как именно выглядели визуальные стимулы, как они появлялись на экране перед испытуемым, двигались ли они. Поэтому было принято решение показывать статичную картинку с подписью.
...Подобные документы
Латинский язык как один из наиболее древних письменных индоевропейских языков и основа письменности многих современных языков. Основные этапы, характерные с точки зрения внутренней эволюции латинского языка и его взаимодействия с другими языками.
реферат [17,4 K], добавлен 03.12.2010Становление лингвистической теории Ф. Де Соссюра - швейцарского лингвиста, заложившего основы семиологии и структурной лингвистики. Теория языка в концепции Ф.Де Соссюра, его факт многоликости языка и дихотомии. Противопоставление языка и речи лингвистом.
курсовая работа [208,6 K], добавлен 05.06.2015Природа и сущность языка. Натуралистический (биологический) подход к языку. Психический подход к языку. Язык - явление социальное. Язык как система знаков. Функции языка по Бюлеру. Функции языка по Реформатскому. Теория языка, направленности знаков языка.
реферат [24,1 K], добавлен 08.01.2009Определения языка в теоретическом языкознании. Биологическое и социальное, индивидуальное и коллективное, материальное и идеальное в языке. Исторические изменения языка. Функции языка. Основные этапы изучения языка. Сравнительно-историческое языкознание.
шпаргалка [62,2 K], добавлен 05.01.2005Теории возникновения языка как средства коммуникации между людьми. Учение Энгельса о происхождении языка. Процесс образования отдельных языков, основные закономерности их развития. Образование, формирование и развитие словарного состава русского языка.
курсовая работа [46,2 K], добавлен 06.08.2013Гендерная лингвистика, как новое направление в изучении языка. Структуралистский подход Соссюра к пониманию языка как дискурса. Понятие и значение языкового знака и его произвольность. Вклад когнитивной традиции в разработку проблемы значения слова.
реферат [62,8 K], добавлен 14.08.2010Рассмотрение основных периодов в истории английского языка. Формирование литературных норм современного английского языка, особенности его грамматического строения. Синтаксическая структура языка и принципы развития целых лексико-грамматических классов.
реферат [24,5 K], добавлен 13.06.2012Основные методы и отличие концептуального анализа от семантического. Антропологическая ориентация современной лингвистики. Лингвокогнитивное и культурологическое направления и их подход к анализу концепта. Терминология Московской семантической школы.
реферат [32,8 K], добавлен 10.08.2010История возникновения и распространения письма. Ознакомление с азбукой Константина. Происхождение кириллицы от греческого унциального письма. Изобретение братьями Кириллом и Мефодием глаголицы и алфавитной молитвы. Этапы эволюции письма и языка.
курсовая работа [560,8 K], добавлен 14.10.2010Терминология и лексическая система языка, содержание понятия "юридический термин": классификация; изучение эволюции на примере английского и русского языков. Сравнительный анализ текстов законов, кодексов; исторические предпосылки юридической лексики.
дипломная работа [82,8 K], добавлен 13.03.2011Своеобразие языка на разных ступенях социальной истории народа. Письмо и книгопечатание как факторы языковой эволюции, оценка влияния революций на данный процесс. Внутренние и внешние языковые изменения, характер и причины социальных метаморфоз.
контрольная работа [39,7 K], добавлен 31.01.2014Понятие языкового знака и знаковой системы. Знаковый характер человеческого языка. Лингвистическая разработка сущности знаковой репрезентации естественного языка. Принципы и положения знаковой теории Соссюра. Наиболее типичные определения языка.
реферат [27,6 K], добавлен 10.06.2010Рассмотрение соотношения литературных слов, диалектов и жаргона в системе русского языка. Исследование роли современных иноязычных заимствований в речи россиян. Изучение бранной и ненормативной лексики как фактора снижения статуса русского языка.
курсовая работа [52,9 K], добавлен 26.02.2015Происхождение английского языка. Исторические этапы развития английского языка с точки зрения языковых и внеязыковых факторов. Лингвистические и экстралингвистические факторы, сформировавшие фонетический и грамматический строй современного языка.
курсовая работа [70,2 K], добавлен 24.01.2011Анализ связи между историей английского народа и историей языка. Раскрытие закономерностей развития языка как определенной системы, при котором осуществляется полная взаимосвязь развития отдельных элементов структуры языка: фонетических, лексических.
презентация [609,7 K], добавлен 04.05.2014Причины и основные направления реформирования русского языка. Анализ и ключевые моменты основных реформ русского языка, оказавших влияние на современную речь и орфографию. Определение перспективы дальнейшего развития русского разговорного языка.
курсовая работа [31,5 K], добавлен 19.03.2015Порядок утверждения норм современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации. Употребление слов "паразитов". Нарушение норм языка как вполне нормальное явление для любого языка.
эссе [25,2 K], добавлен 16.11.2013Философские основы лингвистической концепции Гумбольдта. Определение сущности языка. Учение о внутренней форме языка. Проблема соотношения языка и мышления. Учение о происхождении и развитии языка. Морфологическая классификация языков. Антиномии языка.
реферат [47,7 K], добавлен 31.03.2008Нормы современного русского литературного языка. Анализ различных граней лингвистической проблематики, связанной с языковой нормированностью. Нормы языка, орфоэпии, акцентологии, морфологии, синтаксиса. Исследование отечественной теории культуры речи.
реферат [31,8 K], добавлен 27.12.2016Проблема юридизации языка. Этапы становления юридической лингвистики как науки, ее методологическая специфика и задачи. Юридический аспект языка как предмет изучения юрислингвистики, проблема интерпретации текста закона и ясности языка законодательства.
курсовая работа [32,7 K], добавлен 20.11.2010
