Вариантность слова в "Областном словаре вятских говоров"

Размещено на http://www.allbest.ru/

Вариантность слова в «областном словаре вятских говоров»

З.В. Сметанина, Г.А. Иванова



Аннотация

Статья посвящена проблеме лексикографического представления вариантов слова в «Областном словаре вятских говоров». Осуществлен анализ вариантов диалектного слова, их классификация; определяются критерии разграничения фонематических и словообразовательных вариантов, словообразовательных вариантов и словообразовательных синонимов. Особое внимание уделяется вопросу о морфемном статусе малоупотребительных словообразовательных элементов, функционирующих в составе диалектных глаголов.

Ключевые слова: диалектная лексика; вариантность; лексикография; экспрессивная деривация; вятские говоры.

The article discusses the problem of the lexicographic representation of word variants in the Regional Dictionary of Vyatka Dialects. The analysis of variants of the dialect word, their classification, criteria for distinguishing phonemic and derivational variants, derivational variants and derivational synonyms are determined. The article gives a classification of phonemic variants, describes different cases of their variation. The formal phonemic variation of dialect words is systematized according to the degree of regularity. The phonemic variation both in the field of vowels and in the field of consonants is represented by two varieties: qualitative and quantitative. Particular attention is paid to the question of the morphemic status of less common word-forming elements (interfixes vs expressive suffixes) that function as part of dialect verbs. The use of descriptive and statistical methods has led to the conclusion that there are expressive suffixes in the dialect vocabulary of Vyatka dialects (often dialects of other territories) that participate in intraverb word formation, for example: -yr- (buzdat'-buzdyryat'); -an(yan)- (sogrubit'-sogrub'yanit'); -ach- (strunit'-strunachit'); -osh- (smyakat'-smyakoshit'); -uch- (oshleit'-oshleuchit'); -en- (otutovet'-otutovenet'). The regularity criterion, put forward by the dictionary authors as the main one, and the semantic analysis made it possible to consider such elements as expressive suffixes rendering the meaning of enhancing the intensity of the performed action and to refer such variants to derivational. Same-aspect pairs of verbs corresponding in form and content and differing in two or more phonemes, if their regularity is not confirmed by the dictionary materials and the Inversion Index to the Dictionary of Russian Folk Dialects, qualify as phonemic variants, for example: skirkat'- skyrlykat', khodit'sya-khodilit'sya, upetkat'sya-upyetyushkat'sya. The semantic criterion was used for distinguishing derivational variants and derivational synonyms; it primarily implies the establishment of semantic similarities and differences of cognate units. The specificity of the variation of Vyatka speech is revealed, the basic principles of the lexicography of variants are determined.

Keywords: variation; phonemic variants; word-formation variants; dialect variants; lexicography; expressive derivation; Vyatka dialects.



Диалектная лексика была и остается объектом пристального внимания составителей словарей, языковедов в нашей стране и за рубежом (см., например, ежегодные сборники «Лексический атлас русских народных говоров: Материалы и исследования» [1], материалы международных конференций по актуальным проблемам русской диалектологии» в Москве [2, и Вологде [4], а также материалы международной конференции по проблемам диалектологии и геолингвистики в Австрии [5]). Тем не менее ее вариантологический аспект, несмотря на посвященные вариантности диалектного слова работы [6-11 и др.], еще не исчерпал своей проблематики. Дискуссионным является вопрос о формальной, семантической и формально-семантической вариантности диалектных слов, ее границах; нет ясности в вопросе об отграничении вариантов слова от однокоренных синонимов; не решена проблема лексикографирования вариантов и др.

Вариативность (вариантность) как всеобъемлющее, фундаментальное свойство языковой системы проявляется в существовании и функционировании единиц языка разных уровней языковой системы (ср. вариантность фонем, морфем, слов, словосочетаний и предложений). Сущность вариантности заключается в неустойчивом равновесии языкового знака, его «асимметричном дуализме» [12. С. 48], т.е. в стремлении означающего и означаемого обладать иными функциями и средствами, нежели их собственные, что является главным фактором эволюции языковой системы.

Вариативность (вариантность) характерна не только для лексики общелитературного языка, но и для современного диалекта, для его лексики, фонетики, морфологии, синтаксиса.

Специфика диалектного словоупотребления заключается в «богато разветвленных синонимических рядах, в наличии дублетов, в развитии большого количества вариантов слов» [6. С. 12], требующих системного описания и последующего лексикографиро- вания.

В статье речь пойдет о вариантности диалектного слова, которая представлена разными типами его варьирования: формальным, семантическим и формально-семантическим.

Под формальными вариантами слова в работе понимаются различные видоизменения (модификации) внешней стороны слова, не приводящие к нарушению его тождества [13. С. 9]. Вслед за В.Н. Немченко, в зависимости от уровневой принадлежности варьирующих лексических единиц, нами различаются фонетические (фонематические, орфоэпические, акцентологические) и грамматические варианты слова [14]. На наш взгляд, следует признать в качестве особой разновидности вариантов слов и словообразовательные варианты - тождественные по значению однокоренные образования, различающиеся словообразовательными аффиксами (вопрос о словообразовательных вариантах в современной русистике относится к числу дискуссионных).

Цель данной статьи - описать особенности лексикографического представления вариантов диалектного слова в «Областном словаре вятских говоров» (далее - ОСВГ), а также обозначить проблемы, с которыми столкнулся авторский коллектив ОСВГ.

В лексикографической практике известен опыт словарной работы, который нередко побуждает составителей словарей обращаться к описанию лексикологических проблем. Так, лингвисты томской лексикографической школы являются составителями разноаспектных словарей, представляющих лексические подсистемы территориального варианта общенародного языка, и авторами научных работ в области лексикологии по проблемам вариантности, мотивированности, образности, словообразования; см., например, [15-17].

В статье ставится задача осветить проблему разграничения фонематических и словообразовательных вариантов, словообразовательных вариантов и синонимов, а также вопрос о наличии в вятских говорах экспрессивных суффиксов.

Двенадцать выпусков ОСВГ (А-Я) представляют диалектную лексику и фразеологию всей территории Кировской области разных временных срезов, следовательно, «Областной словарь вятских говоров» является полидиалектным сводным толковым словарем, представляющим по возможности все особенности функционирования слова. В ОСВГ использовались письменные источники конца XIX - начала XX в., материалы экспедиций Кировского педагогического института (в дальнейшем Вятского государственного гуманитарного университета и Вятского государственного университета), проводимых в период с 40-х гг. XX в. по настоящее время; рукописные словари и словники добровольных собирателей, так называемых наивных лексикографов [18. С. 197-211]. Начало создания «Областного словаря вятских говоров» было положено Л.И. Горевой. Первые два выпуска ОСВГ были опубликованы В.Г. Долгушевым; последующие создавались новым коллективом авторов под руководством З.В. Сметаниной.

Возникает вопрос, целесообразно ли рассматривать проблемы вариантности на базе полидиалектного словаря, поскольку территория Кировской области является территорией вторичного заселения славян и, соответственно, гетерогенной зоной разнородных и смешанных говоров? Ответ на поставленный вопрос может быть утвердительным в силу того, что учет ареальных характеристик каждой словарной единицы позволяет определить широкоупотребительные - общесистемные - варианты и варианты, распространенные в пределах одного говора. Принимая во внимание длительность языковых контактов и внутренних миграций носителей разных групп говоров, мы рассматриваем диалектную лексику, представленную в ОСВГ, как единую диалектную систему, включающую в себя различные подсистемы (говоры), не нарушающие целостности и своеобразия вятского диалекта.

ОСВГ относится к такому типу словарей, в котором все варианты диалектных слов со значительной материальной общностью корневой морфемы представлены в одной словарной статье. Как справедливо отмечает В.А. Козырев в статье «Тождество слова как проблема диалектной лексикографии», «установка на сведение вариантов в одной словарной статье» представлена меньшим количеством словарей» [8. С. 5]. В качестве заголовочного слова словарной статьи используется основной вариант (доминанта) вариантного ряда, определяемый в соответствии с критерием наибольшей распространенности на территории области. Трудность выбранного пути заключалась не только в том, чтобы собрать все варианты в одной словарной статье, нужно было отразить их и в отдельных словарных статьях с учетом индивидуальной ареальной характеристики. Толкование значения (значений) дается только к первому слову, возглавляющему этот вариантный ряд. Значение других вариантов раскрывается с помощью отсылочных определений: для фонетических вариантов - через отсылку см.; словообразовательные варианты толкуются при помощи типовой формулы то же, что... (Кугрины, только во мн. См. куглины; Галямина, ж. То же, что галема.). Отсылки осуществляются, во-первых, в направлении от более распространённого варианта к менее распространённому; во-вторых, в пределах одной буквы словаря. Заметим попутно, что с 8-го выпуска в ОСВГ кроме отсылочного определения к вариантам давалось и толкование (это изменение было продиктовано желанием сделать словарь более удобным в использовании).

Принцип подачи в одной словарной статье всех равнозначных однокоренных слов вызывал определённые трудности в семантизации вариантов, так как все отсылки должны даваться к первому компоненту вариантного ряда, который далеко не с каждым вариантом состоит в отношениях двучленной оппозиции. Так, например, оппозиция связывает фонематические варианты картозы и картосы, но в соответствии с данным принципом для определения значения каждой вариантной единицы ряда следует обратиться к первому репрезентанту ряда картофка, картофки, кар- тофь, картофи, картофия, картофья, карфета, карфеты, картозы, картосы, картыши, то есть к варианту картофка. Следовательно, отсылки см. и то же, что... в некоторых случаях отражают лишь опосредованные связи между указанными вариантами [19. С. 3-5].

Наш опыт подтверждает справедливость утверждений В.А. Козырева о том, что «многие исходные установки, сложившиеся на начальном этапе, в процессе длительного периода словарной работы оказались недостаточными в силу причин как теоретического, так и практического характера. По мере продолжения работы над словарями становился всё более очевидным тот факт, что конкретный языковой материал оказался значительно сложнее и разнообразнее, чем это представлялось вначале и предусматривалось в проектах, инструкциях, сколь бы глубокими и детальными они ни были» [8. С. 5]. По мнению редакторов «Словаря русских народных говоров» (далее - СРНГ) Ф.П. Сороколетова и О.Д. Кузнецовой, «принципы разработки вариантов не могли быть определены до начала работы над словарём: для этого необходимо было выявить и проанализировать всё многообразие материальных вариантов слов в русских диалектах. Это стало возможным в процессе лексикографической обработки лексики русских народных говоров в СРНГ» [7. С. 4].

Лексикографическая практика показывает, что не только в традиционных толковых, но даже и в аспектных словарях вариантной лексики присутствует неоднозначная оценка вариантных отношений. Так, например, автор «Словаря вариантной лексики сибирского говора» З.М. Богословская, выделяя среди семантически идентичных образований собственно варианты слова, вариантоиды (единицы, занимающие промежуточное положение между формами одного слова и разными словами) и разные слова, отмечает, что границы между ними не являются чёткими и постоянными и «значительные колебания морфем, особенно префиксальных и корневых, процессы ремотивации и демотивации, появление новых рядов, создающих регулярность однокорневых образований, и т.п. могут привести к переводу единиц из одного разряда в другой» [20. С. 10].

Главная проблема, с которой столкнулись составители ОСВГ, - это проблема разграничения фонематических и словообразовательных вариантов. От решения этой проблемы зависит способ лексикографического описания слова, выбор отсылочного определения.

Какие явления можно отнести к фонетическим процессам в говорах, а какие к словообразовательным? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо прежде всего описать все разнообразие фонематических вариантов слов в вятских говорах, систематизировать примеры формального фонематического варьирования слов по степени регулярности. Какие явления можно отнести к фонетическим процессам в говорах, а какие к словообразовательным? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо прежде всего описать все разнообразие фонематических вариантов слов в вятских говорах, систематизировать примеры формального фонематического варьирования слов по степени регулярности.

Под фонематическими вариантами слова нами понимаются формальные модификации слов, частично различающиеся фонемным составом корневых или аффиксальных морфем при условии сохранения морфемного тождества, совпадения лексических и грамматических значений [21. С. 6; 22. С. 59].

Вопрос о границах фонематического варьирования слова является дискуссионным и связан с различной трактовкой фонематической вариантности, с узким или широким ее пониманием. В число проблемных, в частности, входят вопросы об отграничении фонематических вариантов от вариантов орфоэпических, акцентологических, словообразовательных и грамматических (морфологических), а также вопрос о количестве варьирующихся фонем в слове. По мнению К.С. Горбачевича [23. С. 14], только незначительные изменения фонемного состава слова (одна-две варьирующиеся фонемы) не нарушают формального тождества слова; другие исследователи, например, В.Н. Немченко, опираясь на более широкое определение фонематической вариантности, считают, что число варьирующихся фонем может увеличиваться до трех и более [14. С. 19].

Фонематические варианты надо отличать также от акцентологических и произносительных вариантов. Нередко различие в ударении и (или) произношении сопровождается частичным изменением фонемного состава слова и образуется смешанный тип вариантов слова - акцентолого-фонематический.

Проблема вариантности в диалекте требует особого подхода, не полностью идентичного тому, который установился применительно к литературному языку. Это связано с такими особенностями диалекта, как устная форма его существования, специфика диалектной нормы (стихийность, недостаточная осознанность, отсутствие кодификации), воздействие со стороны литературного языка (ср., например: [9. С. 31]).

Обратимся к анализу фонематических вариантов в ОСВГ. В основу описания данного вида вариантов нами положена классификация О.И. Блиновой [6. С. 97-124].

Фонематическая вариантность в вятских говорах представлена двумя основными разновидностями - качественной и количественной, как в области гласных, так и в области согласных.

Качественная фонематическая вариантность. Под качественной фонематической вариантностью понимается вариантность, обусловленная качественным составом фонем.

В области гласных выделяется два вида вариантности: 1) вариантность, вызванная фонетически не обусловленной меной фонем (позиция под ударением), и 2) вариантность, проявляемая в безударной позиции.

В первой группе вариантов, обусловленных меной сильных фонем (в ударной позиции), выделяется несколько подгрупп:

о//а видок-видак, вилс/шки-вилеішки, легостой- легостеїй, пожомкать-пожамкать; смотрок-

смотреік, шалаболка-шалабеїлка;

о//у воднорядь-воднурядь, кутёшник-кутюшник, лу- тозить-лутузить, мутозить-мутузить, сдондить- сдундить, пожомкать-пожумкать, шишоля-шишуля, ярошник-ярушник;

о//ы воднорядь-воднырядь, голдобина-голдыбина, копёр-копырь, сдондить-сдындить, ярошник-ярышник; закомуристо-закомыристо, клобук-клобык, сдундить- сдындить, сутурщина-сутырщина;

е//о мерёжа-мерёжа, остерек-остерёк, паздера- паздёра, пеледа-пелёда, сдернуться-сдёрнуться, седни-сёдни, седне -сёдне, сосужшник-сосуношник; у//и дерюга-дерига, синюшник-синишник; а//ы сграбать-сгрыбать; е//у опихтей-опихтюй; е//и наберка-набирка, сижшник-синишник. Особенности произношения гласных в ударных позициях, характерные для различных групп вятских говоров, отражались лишь в иллюстративной части словарных статей. Но в редких случаях в ОСВГ вслед за различными источниками включался вариант, отражающий чередования гласных звуков в ударной позиции. Он получал статус заголовочного слова, при этом другие структурные части словарной статьи - иллюстративный материал и ареальная характеристика - отсутствовали. Подобный вариант содержал лишь отсылку, напр.: сивериха, ж. См. севериха. Варианты, относящиеся ко второй группе с произношением гласных в безударных слогах, проявляют закономерности, свойственные разным группам вятских говоров, напр., <о> произносится закрыто и имеет склонность к [у.] Многие из таких вариантов становятся лексикализованными:

о//у болтыхать-бултыхать, бочаг-бучаг, дожи- наха-дужинаха, колыбаться-кулыбаться, сборовить- сбуровить, моргослепый-мургослепый;

о//е грездистый-гроздистый, обобенькиваться- обебенькиваться, стрека-строка, шором-шером, шолыга-шелыга.

Особую группу составляют варианты диалектного слова, в которых графическая запись отражает лишь особенности его произношения (оканье или аканье) или особенности восприятия слова собирателем диалектной лексики, а не фонемное чередование:

о//а бобуха-бабуха, волтузить-валтузить, варо- вїінний-варавіїнний, голанка-галанка, гомонок-

гаманок, колябать-калябать, морокосить-марако- сить, обломберить-обламберить, обобенькиваться- обабенькиваться, поназырь-паназырь, сокерка-са- керка, соломат-саламат, самполат-сампалат, сло- косить-слокасить, шолыга-шалыга.

Существование произносительных вариантов с чередованием о//а в безударных позициях диалектных слов объясняется наличием в Кировской области окающих говоров, говоров с неполной редукцией гласных в безударных слогах, а также акающих островков (с. Буйское Уржумского района, с. Залазна Омутнинского района). Аналогично объясняется и вариантность пар с чередованием е//и в корневой морфеме седулка-сидулка, седушка-сидушка.

В области согласных выделяются фонематические варианты с менами, которые не обусловлены позиционно:

б//п алябушка-аляпушка, баздьірнуть-паздьір- нуть, кульбик-кульпик, олябыш-оляпыш;

г//к гомзуля-комзуля, кочедыг-кочедык, бастрт- бастриік, вольшняг-вольхняк, м^вгать-м^вкать, пи- ган-питн, фугсіть-фуксіть, отпетгаться-отпе- некаться, повилта-повилика;

д//т бадог-батог, болдыхать-болтыхать, отудо- беть-отутобеть, ошпендить-ошпентить;

ж//ш вертужок-вертушок, син^шник-син^жник; з//с кутаз-кутйс, св^сь-свезь; в//ф выпик-фыпик, картовница-картофница; г//д//ж бразгаться-брйздаться, воглый-водлый, сарги-сарды; смогный-сможный; свередїіть-све- режить, сседаться-ссежаться, осёрдка-осёржка;

к//ч//ц старка-старча; повилика-повилща, соле- ниш-соленцыг;

т//ч молотенщик-молоченщик, отков^тить-от- ковечить, стюнуть-счунуть; ск//щ сомустть-сомущать; ст//щ//ч постювать-пощувать; бесстювный-бесчувный;

ч//щ ссыпчина-ссыпщина;

с//ч мусник-мучник, сесельница-сечельница, сЄсє- ница-сеченица, вътуснить-вътучнить, пеленжный- пелентный; сбахсить-сбахчить;

с//ш//т бруснща-брушнща, веснта-вешнта, метлесить-метлешить, м^ска-м^шка; морш^сник- моршетник.

В вариантах типа кочедыг-кочедык, бастриг- бастрик, вольшняг-вольхняк, кутаз-кутас варьирование конечной согласной выявляется в диалектной речи по сильной позиции. При отсутствии сильной позиции оба варианта включаются в словарь, поскольку их запись подтверждается многими авторитетными собирателями, напр., свезь- свесь. [ОСВГ 10: 38].

Регулярно наблюдаются в вятских говорах также мены согласных сонорных фонем:

р//л вымуривать-вымуливать, кугрты-куглты, кутерш-кутельня, смер^хтить-смел^хтить, вихр^ц- вихлец, переройный-перелойный, сбаграть-сбаглать;

н//р манакосить-маракосить, сманакосить-смаракосить, натютюниться-натютюриться;

л'//н' белебелить-белебенить, белшьница-белш- ница, кремлта-кремнта, ломальщица-ломанщица, мётальщик-мётанщик, окольница-оконница, отря- холье-отряхонье, песельник-песенник, самокальник- самотшнник, ссежОлка-ссежОїнка, снш^льница-сно- шенница, солноворот-сонноворот, состали-состани, спомлить-спомнить, топт^льщик-топт^нщик, ши- шоля-шишоня;

м//н бомбовица-бонбовица, нагишомный-нагишонный, самопр^ха-санопр^ха, самопрядка-санопрядка, симпатья-синпатья.

В группе вариантов с меной согласных по твердости / мягкости выделяются следующие подгруппы:

Твердые / мягкие сонорные:

л/л'белушка-белюшка, вилаїшки-вил^шки; р/р' брушнща-брюшнща, бастрик-бастрыгк;

н/н' конок-конёк, сноваїльна-сновальня, стаїенка- стаїенька, лубовша-любовта, вирундать-вирюн-

дать, вирундаться-вирюндаться, натутру-ниться- натютрюниться, штурьlгать-шмурUгать, сглуз-дить-сглк>здить;

Твердые / мягкие зубные: вжкирь-вйскирь,

вызушть-вызюшть, студено-стюдено, сузём-сюзём.

Реже наблюдаются мены:

губных согласных (губно-губных и губнозубных): б//м волбеница-волменица, сбарабошить- сбарамошить; б//в отутобеть-отутоветь; м//в жамкать-жавкать;

взрывных//фрикативных: волбеница-волвеница, волденица-волвеница, картопница-картофница, окі- тить-охитить, панадыгрь-паназырь, подчепре-

ниться-подчефрениться, труплый-трухлый;

щелевых//сонорных: ководни-колодни, судой-

судоль, ветвта-ветлта, скамушка-скамурка, сбу- зовить-сбуровить, тукм^шка-тукм^нка.

В вятских говорах нами зафиксированы случаи морфологического фонемного чередования:

д//жд ледина-леждина;

з//зд угомозиться-угомоздиться.

В вятской речи наблюдается также вариантное произношение шипящих, которое объясняется закономерными особенностями в разных группах вятских говоров: одним свойственно твердое произношение мягких шипящих, другим - напротив, мягкое произношение твёрдых шипящих. В ОСВГ представлены лексикализованные в отдельных говорах варианты, например: шерба-щерба, боршень-борщень, мор- шень-морщень, покатошить-покатощить, холшо- вица-холщовица.

В отдельных случаях в ОСВГ включены также варианты с разным произношением звуков [ц] и[ч], например: щвера и чивера.

Регулярность процессов, проявляемых в вятских диалектах, во многом соотносится с фонетическими закономерностями, описанными О.Г. Гецовой на материале архангельских говоров [24].

Количественная фонематическая вариантность в области гласных и согласных.

Наличие / отсутствие гласных фонем: выколдо- боина-выколдобина, подотчник-подтчник, вара- ганить- варганить, веперь-вепрь, чивикать-чшкать, подопечек-подпечек, вечёрошный-вечёршный, возго- ловах- взголовах, мехорить-мехрить, мизега-мизьга, княженща-княжнща, сверебёха-свербёха, сверебея- свербея, сверебучий-свербучий, сколяно-скляно, соло- гонка-солгонка.

Наличие / отсутствие согласных фонем: баз- дырнуть-базыгрнуть, бытность-бытость, врызг- нуть-варызнуть, вызузлить-вызузить, завихтори- вать-завихоривать, мальт^вка-мал^вка, мерчухло- ватый-мерчуховатый, морзглшый-морглшый, мур- гослепый-мурослепый, набуткать-набутать, отёр- тыши-отёрыши, начибурчить-начибурить, свалын- га-свалыга, ценовнща-ценовща, торкнуться-тор- нуться, оклеймачиться-оклемачиться, остобрын- деть-остобрыгдеть, отчеблучить-отчебучить, нагу- хмыриться-нагумыриться, наджабрить-наджабить, натютрк>ниться-натютк>ниться, немтоваїть-немо-

ваппь, отковрётить-отковётить, сдвередить-

свередить, свинёшник-синёшник, сирбирьянка-

сирбиянка, скляно-сляно, совмущать-сому-щать, стерлЮга-стелЮга, стрежь-стежь, упет-каться- упетаться, фуркнуть-фукнуть.

В группе количественных фонематических вариантов можно выделить вариантные пары типа тру- бща-трубнща, снежща-снежнща, ошевни-

обшевни, в которых наблюдается варьирование фонемного состава суффиксальной и префиксальной морфемы: -иц (-ниц), о- (об-) (см.: [21. С. 6]).

Явления позиционной вариантности (метатеза) в вятских говорах наблюдается редко: баралужина- баларужина, мельтесить-метлесить, оскорпотки- оскропотки, поноровіїть-пороновіїть, скричигать- скырчигать.

Встречаются также случаи перестановки фонем и их сочетаний, осложненные качественной вариантностью: шамшура и шошмора, манокосить-маколосить.

Комбинированная фонематическая вариантность. Фонематическая вариантность в области гласных и согласных в вятских говорах может сочетать количественную и качественную разновидности (сгу- леместить-скулемесить), совмещаться с акцентологической (воровина-варовина, сайга-с^йга, слякиша- слякша); грамматической (с^ленка-с^ленцы; слык- нуть-сльіндить;шмуригать-шмурьіжить, сатть-сачить, мерекать-меречить); словообразовательной вариантностью (въгбузгать-въгбуздырять, сбулы-наживать-сбультдывать, набронтеїть-набро-тяхать).

В случаях, когда формальные различия влекут за собой изменения грамматических характеристик при тождестве лексического значения, варианты признаются нами грамматическими (морфологическими) и при семантизации их используется формула «то же, что», например: с^ленка, ж. То же, что селенцы; на- кулькать, сов. То же, что накультить.

При описании диалектного материала встаёт вопрос о границах фонематического варьирования. В некоторых случаях бывает сложно квалифицировать тип вариантных отношений, объединяющий члены вариантного ряда. Один из аспектов этой проблемы - определение статуса равнозначных однокоренных лексических единиц с разными аффиксами.

Вопрос о лингвистическом статусе равнозначных однокоренных слов с разной аффиксальной частью в аспекте системных отношений в языке остается открытым. Можно ли считать соотносительные тождественные по значению однокоренные единицы, различающиеся словообразовательными аффиксами, разными - синонимичными - словами или они являются вариантами одного слова? На этот вопрос в науке нет однозначного ответа.

Ряд исследователей рассматривает семантически близкие или тождественные однокоренные слова, различающиеся словообразовательными аффиксами, как синонимичные единицы, называя их однокоренными (однокорневыми) или словообразовательными синонимами [14. С. 104; 23. С. 18; 25. С. 152-163; 26. С. 94-103]. Основанием для отнесения равнозначных однокоренных образований к синонимам является их разная морфолого-словообразовательная структура, семантическая близость (или тождество значений), стилистические и функциональные различия.

Но в современном языкознании все более утверждается тенденция к признанию понятия «словообразовательные варианты» и выделению словообразовательных вариантов среди других вариантов слов [27. C. 214-215; 28. С. 99; 29. С. 140-141; 30. С. 131; 31 С. 10].

Примечателен также и тот факт, что даже те исследователи, которые квалифицируют однокоренные образования как словообразовательные синонимы, подчеркивают их особый (переходный) характер и отмечают близость данных слов к вариантам; см., например, [14. С. 24-25; 26. С. 103].

Общий принцип разграничения словообразовательных (морфологических) вариантов одного слова и разных слов-синонимов, по О.С. Ахмановой, заключается в выявлении семантических различий между однокоренными разноаффиксальными образованиями. Ср.: «...Если изучение фактов современного русского языка позволяет установить достаточно определенные семантические различия между такими «дублетными» или «параллельными» производными от одной основы., то это разные слова. Ес- ли.невозможно для современного русского языка обнаружить какое бы то ни было предметносемантическое различие между данными «дублетами», то их придется признать вариантами.» [27. С. 216]. Экспрессивно-эмоциональные различия могут характеризовать как разные слова-синонимы, так и варианты одного слова, поскольку первые существуют «не сами по себе, а при каких-либо других различиях - фонетических, морфологических или лексико-семантических» [Там же. С. 217].

Отождествление равнозначных лексических единиц с разными аффиксальными морфемами и признание их вариантами одного и того же слова правомерно на том основании, что корень является центральной частью слова, носителем основного значения; именно он «выражает идею тождества слова самому себе» [32. С. 242].

С нашей точки зрения, сочетающиеся с корнем аффиксы в составе подобных образований идентичны друг другу в семантическом отношении и образуют формальные варианты одной и той же основы.

Выявление семантического сходства (тождества) и семантических различий однокоренных единиц предполагает: 1) установление видов отношений однокоренных слов в словообразовательном гнезде и анализ мотивационных отношений; 2) определение словообразовательной структуры однокоренных слов;

определение семантических свойств словообразовательных формантов в составе этих слов.

Рассмотрим, например, соотносительные по значению и форме однокоренные прилагательные мало- вытый-маловодный.

Нулевая суффиксация (маловытый) и суффиксальный способ образования (маловытный), не приводят к образованию разных, находящихся в отношениях словообразовательной производности единиц. Это семантически тождественные формальные варианты одной основы, на основании чего их можно отнести к словообразовательным вариантам.

Таким образом, к словообразовательным вариантам мы относим однокоренные лексические единицы с разной аффиксальной частью, которые характеризуются лексическим и грамматическим тождеством, и не находятся в отношениях словообразовательной производности [33. С. 321].

При решении вопроса о разграничении фонематических и словообразовательных вариантных отношений требуется обращение к вопросам экспрессивной деривации.

Практическая словарная работа показала, что в диалектных лексемах в лексикографическом плане наиболее сложными для описания представляются глагольные пары, различающиеся редкими словообразовательными элементами, например: набазиїться- набаз/сін/иться, тйгать-тйг/ос/йть, уп^ткаться- упет/юш/каться. Как рассматривать подобные элементы в диалектных глаголах? Какой статус они имеют? Какую функцию выполняют данные фонемные сочетания: являются асемантическими элементами (интерфиксами) или имеют морфемный статус, т.е. выражают определенное значение?

Словообразовательная подсистема языка предоставляет, как правило, несколько возможностей для выражения одного и того же смысла, несколько вариантов «моделирования отдельной номинативной единицы» [28. С. 99]. Под «вариантами моделирования» понимаются равнозначные однокоренные лексические единицы с разной аффиксальной частью.

В научной литературе существуют разные мнения при оценке такого явления в морфонологии, морфе- мике и словообразовании, как интерфиксация. Интерфиксами называются асемантические части слов, соединяющие их основы со служебными морфемами и лишенные (в отличие от других видов морфем) значения. Подобные элементы употребляются в современном русском языке чаще всего в составе производных суффиксальных слов (чаще всего в составе существительных и прилагательных, реже - в глаголах и наречиях) и носят регулярный характер; ср.: плут/ов/ств/о, орл/ов/ец; лент/оч/н/ый, моль- ер/ов/ск/ий, сестр/ин/ск/ий, завтра/ш/н/ий; фами- льярн/ич/а/ть, лентяй/нич/а/ть, самовар/нич/а/ть (см.: [14. С. 23-24; 34. С. 125-127]).

С точки зрения Е.А. Земской, интерфиксы нельзя включать в один ряд с суффиксальными морфемами - это разрушает определение морфемы как наименьшего значимого элемента в составе слова. Она также ставит вопрос о правомерности употребления термина «алломорф» по отношению к сочетанию «интерфикс + суффикс». Действительно, термином «алломорф» принято называть тождественные по значению единицы, находящиеся в позиции дополнительного распределения (типа -чик/щик, ец/ц, -рук/руч, лоб/лб, от/ото [35. С. 335-344].

В целом разделяя точку зрения Е.А. Земской,

В.Н. Немченко алломорфами считает морфы определенной морфемы, при этом внешнее отличие от других морфов той же морфемы («собственно вариантов морфем», не обусловленных позиционно) связано с качеством соседних морфов (они неспособны заменять друг друга в той же позиции), например: учи- тель/ств/о и студенч/еств/о; брат/ск/ий и друж/еск/ий [14. С. 23-24].

Подобное мнение выражает ряд авторитетных ученых: интерфиксы должны рассматриваться как части морфем, или морфов (В.В. Лопатин); как компоненты варьирующихся морфов одной морфемы (Е.С. Кубрякова); как функциональные элементы, тяготеющие к форманту (Г.А. Пастушенков). Иначе, интерфиксы являются частью морфем и обычно включаются в состав словообразовательных суффиксов, следующих за ними.

Во многих исследованиях по диалектному словообразованию также вычленяются варианты морфем. Например, А.Г. Антипов описывает 60 формантных вариантов к суффиксу-ник на материале русских говоров. Рассматривая вопрос о функционировании формантной подсистемы деривационной морфемики русских говоров в аспекте её морфонологической структуры, автор пишет об алломорфировании формантов и выделяет суперморфемные структуры, которые «впоследствии могут выступить в качестве самостоятельных формантов» [36. С. 31].

Проанализируем ряд специфичных диалектных глагольных формантов (именно они представляют наибольшую трудность при квалификации отношений в глагольных парах), привлекая для анализа материалы не только вятских говоров, но и слова с аналогичными формантами из «Словаря русских народных говоров» (далее - СРНГ). Рассмотрим функцию элемента -ен- в структуре следующих глагольных вариантных пар в вятских говорах: сумерничать-

сумеренничать `сидеть, отдыхать, разговаривать, общаться в сумерках, не зажигая света'; отутоветь- отутовенеть `выздороветь, прийти в себя после болезни', остаметь-остаменеть `утратить чувствительность, гибкость, онеметь (от усталости, болезни и т.п.; окоченеть (от холода, после смерти и т.п.'); фу- зиїть-фуз^нить `дуть, сквозить (о ветре, холодном воздухе)'. Анализ функции данного элемента показывает, что, во-первых, он является варьирующейся частью разных глагольных суффиксов: -нича(ича) - (су- мерничать-сумер/ен/нича/ть); -е (отутоветь- отутов/ене/ть; остам^ть-остам/ен^/ть); -и- (фу- зить-фуз/ени/ть); во-вторых, присутствует в приставочных глаголах (залубенеть `заиндеветь'; стать твёрдым, жёстким) и бесприставочных глаголах (су- мерничать-сумеренничать, фузить-фузенить). Регулярность и частотность -ен- в структуре глаголов подтверждают материалы «Инверсионного индекса к словарю русских народных говоров» (далее - «Инверсионный индекс») и «Словаря русских народных говоров» (далее СРНГ). Данные глаголы могут быть мотивированы именами существительными, они имеют значение `покрываться тем, что названо мотивирующим существительным': залобежть (залу

бенеть) 1.`покрыться лубом, лубяным слоем. Даль (без указ. места); 2. `затвердеть, стать жёстким, твёрдым' (Влад., Ряз., Том.); 3. `зарасти травой, покрыться дёрном' (Тул., Ряз.); 4. `покрыться сверху льдом' (Костром.); 5. `покрыться коркой грязи' (Ряз.); 6. `одеревенеть, стать нечувствительным (о человеке)' (Сиб.) // окоченеть (Смол.) [СРНГ 10: 222]; затравенеть - `покрыться травой' (Калуж., Смол., Олон.) [СРНГ 11:104]; обводежть - `покрыться водой поверх льда (о реке, озере)' (Арх.) [СРНГ 22: 9]; обутревенеть 1. `рассвести (о наступлении рассвета)' (Пск., Твер.); 2. `потеплеть после ночи' (Пск., Твер.) [СРНГ 22: 255]; при мотивированности именами прилагательными имеют значение `приобрести признак, названный мотивирующим прилагательным': закожетть `сделаться твёрдым, жёстким' (Курск., Орл., Пск.) [СРНГ 10: 139]; пожиденеть `сделаться жидким' (Пск., Твер.) [СРНГ 28: 293]; [Ср.: 34. С. 379]. Ср. лит.: одеревенеть. Глагольная пара фузить-фузенить (оба варианта употребляются в Лузском районе Кировской области) характеризуется фонетической мотивированностью. Список глаголов с формантом -ен- в «Инверсионном индексе» представлен значительно: за- бужежть, залобенеть (залубенеть), задербен^ть, задервенеть, замеженеть, закоженеть, залужен^ть, запсивенеть, запаршиветть, затравенеть; обводенеть, обутревенеть, одубеніть, огрубен^ть; пожиденеть, погущежть, помаслетть, постуденіть, послабежть, посмышлежть; разжидетть; фу- зенеть, черственеть, смыслетть, крупен^ть. Но следует заметить отсутствие некоторых глаголов из «Инверсионного индекса» в СРНГ.

Не свидетельствуют ли эти характеристики о самостоятельном характере форманта -ен- в русских народных говорах и приобретении им статуса экспрессивного суффикса?

Вопрос об экспрессивности специфичных диалектных суффиксов и наделении их статусом морфемы рассматривается Е.Н. Шабровой в [37, 38]. Анализ вологодского диалектного материала привел автора к выводу о том, что большинство аффиксальных морфем в структуре основ диалектных глаголов относится к общерусскому аффиксальному фонду, но в то же время ею выявлено около 20 аффиксальных морфов, неизвестных литературному языку. Кроме суффиксов, выполняющих функцию словообразования, различения способов действия, ею выделяются экспрессивные суффиксальные «модификаты» (в нашем понимании - словообразовательные варианты) диалектных глаголов, например: будаться-буд/ыс/аться, ломїіть- лом/ыс/ать, буздать-бузд/ыр/ять. Е.Н. Шаброва приводит доказательства в пользу морфемности выделенных экспрессивных суффиксов. Во-первых, они могут быть представлены в различном морфемном окружении: луп/ач/ить, короб/ач/ить; во-вторых, регулярно воспроизводятся в глаголах, значение которых содержит семы экспрессивности, интенсивности действия [37. С. 125-146]. лексикографический морфемный диалектный глагол

Наличие словообразовательных экспрессивов подтверждается в лингвистических исследованиях на базе общенародного языка [39-43].

В статье «Экспрессивность в системе, словаре и речи» Н.А. Лукьянова обращает внимание на экспрес- сивы с затемненной образностью и экспрессивные лексические единицы со связанными основами, «у которых основную экспрессивную нагрузку выполняют префиксы, а корни семантически пусты» [39. С. 162 ]. Исследователем выделены два класса экспрессивных единиц: с формально выраженной и формально не выраженной экспрессивностью.

Обратимся к материалам вятских говоров. Представим ряд глагольных вариантов, один из которых имеет редкий элемент (интерфикс vs экспрессивный суффикс?,), для подтверждения частотности формантов подобного типа дополним этот вариантный ряд примерами из СРНГ. Частотность суффиксов проверялась по «Инверсионному индексу». Толкование значений слов дается по материалам ОСВГ и СРНГ (примеры из других говоров, преимущественно севернорусского наречия).

суффикс -ыр-, ср.: буздать-бузд/ыр/ять `бить, уда- рять'[ОСВГ 1: 111], въгбузгатът-въгбузд/ыр/ять `жадно съесть'[ОСВГ 2: 209], набуздать-набузд/ыр/ять `ударить, побить'[ОСВГ 6: 126], отбуздать-отбузд/ыр/ять `высечь, побить кого-нибудь'[ОСВГ 7: 136]; нама- стсічиться-намаст/ьір/иться `приобрести опыт, навык в чем-нибудь' [ОСВГ 6: 166] и гвозд/ыр/ять 1. `торопливо и жадно есть, хлебать что-либо' (Яросл.); 2. `бить, колотить' (Перм.) [СРНГ 6: 161]; косм/ы/рять `бить, колотить; таскать за волосы' (Калуж., Перм.) [СРНГ 15: 57].

Вариант немтыгрить `говорить невнятно, неразборчиво' [ОСВГ 6: 230] характеризуется двоякой мотивацией: возможно, он образован от имени существительного немтырь или от глагола немовать с помощью суффикса -ыр '-, заимствованного диалекто- носителями из словообразовательных ресурсов общелитературного языка;

суффикс -ач-, ср.: струниїть-струн/січ/ить `журить, бранить' [ОСВГ 10: 232], охминеїть-

охмин/ач/ив/ать `много и быстро есть'[ОСВГ 7: 172], толмить-толм/ач/ить 1. `разъяснять, растолковывать что-либо'; 2. `твердить своё, убеждая кого- нибудь; говорить одно и то же' [ОСВГ 11: 55] и кроп/ач/ить `мастерить что-либо на досуге' (Перм.) [СРНГ 15: 279], намасл/ач/ить `густо намазать чем- либо'(Перм.) [СРНГ 20: 30], нашлеп/ач/ить `побить, нашлёпать' (Прионеж. КАССР) (ср. пермское: нашле- пашить `побить, нашлёпать') [СРНГ 20: 300],

скырн/ач/ить `скрежетать' (Иркут.) [СРНГ 38: 205], смухл/ач/ить `сжульничать, смошенничать' (Олон., Арх.) [СРНГ 39: 65], смухн/ач/ить `сжульничать, смошенничать' (Олон.) [Там же], урган/ач/ить `искать урганы (мышиные припасы); то же, что урга- нить' (Иркут., Забайкалье) [СРНГ 47: 322];

суффикс -ан- , ср.: базлать-базл/ан/ить `громко плакать; громко кричать' [ОСВГ 1: 36], набазиїться- набаз/ан/иться `наплакаться' [ОСВГ 6: 119], заба- зить-забазл/ан/ить `начать громко кричать, говорить' [ОСВГ 4: 60], согрубить-согрубь/ян/ить `сказать грубость, нагрубить' [ОСВГ 10: 159] и грибаниться `хмуриться, становиться угрюмым' (Арх.) [СРНГ 7: 140], загрибанить `стать стать пасмурным, сумрачным (о погоде)' (Арх.) [СРНГ 10: 31], задитниться `начать неистовствовать, беситься' (Свердл.) [СРНГ 10: 54], зубанить 1. `есть, жевать что-либо медлительно, еле- еле пережёвывая, с расстановкой' (Пск.); 2. `смеяться, острить, зубоскалить' (Волог.) [СРНГ 11: 356], коро- банить `коробить' (Арх.) [СРНГ 14: 344], кру- жаниться `кружиться в хороводе' (Ср. Урал) [СРНГ 15: 308], наклубанить `сделаться пасмурным (о погоде)' (Яросл.) [СРНГ 19: 330], обжиганиться `избаловаться, стать непутёвым' (Иркут.) [СРНГ 22: 45], плу- ганиться `медленно идти, ехать, тащиться за кем- либо' (Южн. Даль, Брян.) [СРНГ 27: 163], прико- банить `притащить, приволочь что-либо тяжёлое или громоздкое' (Сиб.) [СРНГ 31: 251], сбузыканиться `рано встать' (Новг.) [СРНГ 36: 192];

суффикс -як-, ср.: помуслять-помусл/як/ать `смочить слегка слюной'[ОСВГ 8: 142] и козлякать `резвиться, бегать, прыгать, как козы' (Ворон.) [СРНГ 14: 70], берлякать `блеять' (Сверд.) [СРНГ 2: 260], путлякать `путать, спутывать нитки, волокна' (Моск.) // `путать петли, нитки при вязанье' (Пенз., Р.Урал) [СРНГ 33: 153], комякать `сильно сминать, комкать' (Яросл., Костром., Ср. Урал) [СРНГ 14: 242], стебунякать `плохо шить' (Нижегор., Влад.) [СРНГ 41: 110], мастерякать `делать что-либо неумело, небрежно или наспех' (Яросл., Курск) [СРНГ 18: 17].

суффикс -ош-, ср.: смякать-смяк/ош/ить `смять, скомкать что-либо' [ОСВГ 10: 148] и балаб/ош/ить `быстро и невнятно говорить, бормотать' (Арх., Новг.) [СРНГ 2: 68], дуб/ош/ить `сильно быть, дубасить' (Пск.) [СРНГ 8: 240], раздряб/ош/ить `разбить, раздробить какую-либо часть тела' (Ульян.) [СРНГ 33: 333]. Ср.: облапошить.

суффикс -уч-, ср.: ошлёить-ошле/уч/ить `ударить' [ОСВГ 7: 179] и нагорбучить `взвалить на спину' (Иркут.) [СРНГ 19: 210], тарамбучить `с усилием тянуть, тащить что-л.' (Олон.) [СРНГ 43: 275], поддергучить

`надеть одно платье на другое' (Р. Урал); 2. `поддёрнуть высоко платье'( Р. Урал) [СРНГ 27: 389].

Продуктивен в говорах суффикс -ых-, встречающийся и в разговорном литературном языке (ср. разг. громыхать): набуздать-набузд/ых/ать `ударить, побить; наказать физически' [ОСВГ 6: 126] и жемы- хать-жимыхать `класть под пресс для отжимания' (Вост.); `тереть, жать бельё при стирке' (Симб., Твер., Нижегор.) [СРНГ 9:124], жерьіхать `есть; есть с жадностью или быстро' (Пск., Твер.) [СРНГ 9: 145], гордыхать `дрожать' (Брян.) [СРНГ 7: 30], сго- ныхать `сделать, изготовить что-либо' (Пск., Твер.) [СРНГ 37: 36], свертыхать 1. `получить вывих, вывихнуть руку, ногу)' (Пск., Твер.); 2. `сделать что - либо небрежно, кое-как' (Пск., Твер.) [СРНГ 36: 245], глотыхать `жадно глотать' (Пск.) [СРНГ 6: 203].

Для внутриглагольного экспрессивного словообразования в вятских говорах используются также суффиксы, известные литературному языку, ср., напр., пары: изварлъгжиться-изварлъгж/нич/аться `излениться, привыкнуть к праздности' // `избаловаться' [ОСВГ 4: 218], четыгржить-четыгрж/нич/ать `прекословить, перечить, спорить, возражать кому-нибудь'[ОСВГ 12: 55], яндыжить-яндыж/нич/ать 1. `выпрашивать что- нибудь'; 2. `плакать, капризничать'[ОСВГ 12: 179], фугать-фуг/ова/ть `дуть, сквозить (о ветре, холодном воздухе)' [ОСВГ 11: 211], побрындеть-побрынд/ев/еть `покраснеть от смущения, возмущения или злости'; `посинеть от холода, покрыться инеем' [ОСВГ 8: 21], пожубрить-пожубр/еньк/ать `поесть, пожевать чего- нибудь' [ОСВГ 8: 98]. Они также могут служить средством выражения эмотивности (см., например: [41. С. 114-115]).

Рассмотренные выше примеры подтверждают мысль, высказанную Б.Я. Шарифуллиным о том, что словообразовательная модель может работать в разных по семантике экспрессивных гнездах [43. С. 26-28].

Таким образом, факт существования в говорах экспрессивных формантов, неизвестных литературному языку, подтверждается проанализированными нами примерами из вятских и других - севернорусских, среднерусских и (реже) южнорусских говоров, а также мнением ученых-диалектологов, опирающихся на анализ диалектного материала. Регулярный характер различных формантов, выявленных нами в говорах и служащих, на наш взгляд, выражением экспрессивности или её усилением, позволяет отнести проанализированные выше глаголы к словообразовательным вариантам с экспрессивными аффиксами. При семантизировании они должны иметь отсылочное определение то же, что.

Критерий регулярности, т. е. регулярного несовпадения грамматической формы, выдвинут в качестве основного авторами стилистического словаря вариантов «Грамматическая правильность русской речи» Л.К. Граудиной, В.А. Ицковичем и Л.П. Катлинской наряду с требованиями грамматической системности, регулярной взаимозаменяемости, функциональной эквивалентности грамматического значения в пределах взаимозаменяемых контекстов, однородности сравниваемых грамматических структур [31. С. 12]. Словообразовательные варианты относятся авторами стилистического словаря к грамматическим вариантам.

Глагольные видовые пары, отличающиеся двумя или несколькими редкими фонемными сочетаниями, регулярность которых не подтверждается материалами ОСВГ и «Инверсионным индексом», квалифицируются нами как фонематические варианты, например: накульп/ес/ить-накульп/ин/ить `сделать что-нибудь неправильно; плохо выполнить какую- нибудь работу'[ОСВГ 6: 161], скорч/уж/иться- скор/ыж/иться `согнуться, сгорбиться' [ОСВГ 10: 116], скыркать-скыр/лы/кать 1. `скрести, царапать по какой-нибудь поверхности чем-нибудь острым';

Производить шум, издавать какие-либо звуки (трением предметов, царапанием, шуршаньем и т.п.) [ОСВГ 10: 126], упеткаться-упет/юш/каться `устать, утомиться, выбиться из сил' [ОСВГ 11: 163], фуркнуть-фур/тыз/нуть `кинуть, бросить' [ОСВГ 11: 212]; ходиться-ходи/ли/ться `ходить круг к другу в гости, водить знакомство, дружить' [ОСВГ 11: 238], очунеть-очун/ар/еть `потерять соображение' [ОСВГ 7: 177].

Рассмотренные выше примеры свидетельствуют о том, что состав вариантных парадигм может быть квалифицирован более точно при анализе всего массива лексического материала говоров.

Сходство вариантов не всегда свидетельствует о наличии вариантных отношений. В процессе словарной работы возникают вопросы разграничения вариантов и синонимов. Тождество слова устанавливается при совпадении лексического, словообразовательного и грамматического значения. Так, лексические единицы ошалабанить и ошалабонить относятся к фонематическим вариантам, поскольку характеризуются общностью корневой морфемы шалабан/шалабон ('голова'), морфемным тождеством, не связаны отношениями словообразовательной производности, т.е. формально и семантически не мотивированы, и различаются лишь одной корневой гласной фонемой (а/о) в сильной позиции. Несущественно формально отличается от вышеприведенных единиц и глагол ошалабёрить, но он входит в другое словообразовательное гнездо (ср. диалектный глагол шала- бёрничать (`ничего не делать, без толку проводить время'), зафиксированный с соответствующим значением в 12 выпуске ОСВГ). Следовательно, глаголы ошалабонить (ошалабанить) и ошалабёрить, несмотря на сходство звучания и общее значение `сильно ударить; поразить, удивить, озадачить; лишить ясности сознания, отнять память' должны квалифицироваться как синонимы.

Синонимами или вариантами являются глаголы c семой экспрессивности накулемёсить, накулёвёрить, накульпёсить, накульпинить, объединённые значением `сделать что-нибудь неправильно; плохо выполнить какую-нибудь работу'? Корень -кул'- в вятских говорах в имени существительном куль имеет значение `котомка с продернутой верхней частью верёвкой или шнурком'. О некой бесформенности этого предмета свидетельствуют сравнительные обороты, употребляемые в вятских говорах: как (ровно) куль, как куль с мукой `о неповоротливом, медлительном человеке' и как куль в отрёпьях `о неряшливо одетом человеке'. Глаголы накулёмёсить, накулёвёрить имеют сложную, двухкорневую структуру с соединительной гласной -ё-. Вторая часть первого сложного слова включает в себя глагол мёсить. Глагол кулёмёсить имеет в вятских говорах первичные значения `мять, давить, комкать; месить, смешивать что-либо' и переносные `небрежно выполнять какую-либо работу; бить кого-либо; убивать, растерзывать; шалить баловаться; говорить вздор'[ОСВГ 5: 145]. (Ср.: [44. С. 409]): куламёситься: прокуламёситься `провести всё время в суете, в ссоре', смол. (Добровольский); кулёмёсить `молоть чепуху, устраивать беспорядок, бить, колотить'. Неясно. Возм., месить?). Мы можем предположить, что во время акта номинации человек как носитель разнообразных эмоций мог соединить два корня и в глаголе кулёвёрить. Возможно, что в качестве второго корня использовалась часть глагола вёрюхать (вирюхеть) `ломать что-нибудь'. Учитывая, что пара накулёмёсить-накулёвёрить имеет в своем составе части разных словообразовательных гнёзд, разные ареальные характеристики, мы квалифицируем их как синонимы. Сходные им варианты на- кульпёсить-накультнить употребляются в одном говоре, имеют отличия в нескольких фонемах, имеют в своём составе нерегулярные фонемные сочетания, поэтому являются фонематическими вариантами, по отношению же к глаголу накулёмёсить - словообразовательными. Нельзя оставить без внимания и тот факт, что рассмотренные примеры имеют общую экспрессивную характеристику и общую словообразовательную модель {НА-...ТЪ}. В любом случае состав каждого из данных глаголов уникален.

Проблемы вариантности в диалектном языке и речи связаны с трудностью, а часто и невозможностью установить этимон, определить границы морфем, как корневых, так и спорадических аффиксальных, поэтому интерпретация многих примеров является дискуссионной.

...