Оппозиция "свой-чужой" в любительском политическом дискурсе на материале публикаций Яндекс.дзена

Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Факультет гуманитарных наук Образовательная программа «Фундаментальная и компьютерная лингвистика»

Выпускная квалификационная работа студента 4 курса бакалавриата

Оппозиция «свой-чужой»в любительском политическом дискурсе на материале публикаций Яндекс.дзена

Энгель Наталья Сергеевна

группы 163

Москва 2020



В демократическом обществе язык политики и язык политиков находится в публичной сфере: им интересуются как те, кто находится внутри этой сферы дискурса, так и широкие массы людей за его пределами. Так или иначе, политический дискурс -- то, с чем все сталкиваются ежедневно. Политический дискурс основан на принципе борьбы за власть -- эта борьба является его главным движущим мотивом. Язык борьбы за власть предполагает использование разного рода манипулятивных практик -- именно поэтому анализ политического дискурса находится в фокусе внимания лингвистов последние несколько десятилетий.

В России дискурсивная политическая лингвистика развивается в двух направлениях: во-первых, это языковой анализ и осмысление тоталитарных политических практик, существовавших в стране почти целый век; во-вторых -- работа с современными политическими текстами, выявление в них общих механизмов и принципов порождения, анализ стратегий, референций и концептуальных метафор. Стоит отметить, что само определение термина «дискурс» в научной традиции не является однозначным. Так, например, очень часто процессуальный по своей природе дискурс противопоставляют результативному, законченному тексту (Кубрякова, Александрова 1997). В настоящей работе определением дискурса можно считать текст в событийном аспекте (Арутюнова, 1990) или же формулу «дискурс = текст + интерактивность + контекст». Контекстом при этом могут быть следующие параметры: носитель текста, адресант и адресат, визуальное и аудиальное сопровождение, предыдущие и последующие тексты, текстовая иллокуция и перлокуция и др. дискурс предикативный публикация

Сам политический дискурс можно определить в широком и узком смысле. Так, в широком смысле дискурсом можно считать все речевые образования, содержание которых относится к политической сфере (Шейгал, 2005). В узком же смысле политический дискурс есть язык политиков, т. е. он ограничен профессиональной сферой. Настоящее исследование берет за основу широкое определение дискурса.

В работе исследуется любительский политический дискурс, и для того, чтобы разобраться, с помощью каких подходов приступать к его анализу, необходимо решить, является ли любительский дискурс институциональным или же его стоит определять как разновидность дискурса повседневности. В пользу его институциональности говорит четко обозначенная тема порождаемого дискурса -- политика, а также попытка соблюдения определенных клишированных норм формального общения, характерного для такого типа дискурсивных практик. Персональный или повседневный дискурс в первую очередь характеризуется наличием разнообразного множества целей, имеющих при этом достаточно локальный, частный характер, причем этот характер определяется в рамках конкретной речевой ситуации (Попова, 2015). С учетом того, что все проанализированные языковые данные опубликованы на личных платформах, а авторы текстов не являются профессиональными политиками, существующими в ограниченном профессиональном поле, оказывается, что такой дискурс действительно является персонализированным и частично построен на желании самоидентификации в рамках межличностного дискурсивного обмена. В данном исследовании предлагается выделять любительский политический дискурс как явление, сочетающее в себе характеристики институционального и персонального дискурсов, а потому крайне интересное для анализа.

У институционального дискурса всегда есть свой, особый язык. Это обусловлено тем, что не существует никакого абстрактного общения: оно всегда происходит в социальном пространстве. В научной традиции существует два основных вида анализа дискурса: дескриптивный и критический. Дескриптивный анализ включает в себя изучение языковых стратегий и лингвистических средств, использующихся в дискурсе в рамках одной области деятельности. Этот тип дискурсивного анализа широко распространен в русскоязычной традиции работы с речевым поведением (Шейгал, 2005). Критический дискурс-анализ, напротив, чаще используется западными лингвистами: основная идея заключается в том, что любой институциональный дискурс есть форма власти, поэтому изучение этого явления должно проводиться с позиции осознания существования социального неравенства и социального контроля, выражающегося в языке института (Водак, 2007). Для того, чтобы провести настоящее исследование, имеет смысл совместить два описанных типа анализа.

В качестве общих характеристик политического дискурса (как профессионального, так и любительского) следует обозначить следующие: в первую очередь, это наличие массового адресата -- публичность и публика являются необходимым для реализации дискурса. Во-вторых, это преобладание фатической коммуникации над информативной -- такое выстраивание высказываний обусловлено необходимостью установить контакт с адресатом. В- третьих, это наличие смысловой неопределенности. Четвертой характеристикой политического дискурса можно считать использование манипулятивных стратегий. Наконец, последней характеристикой является динамичность дискурса -- так, изменения на политической арене неизбежно тянут за собой изменения в дискурсе, поэтому он никогда не может быть статичен (Шейгал, 2005).

Из всех вышеперечисленных характеристик политического дискурса важнейшей следует считать использование манипулятивных стратегий и практик. Изучаемая в рамках данного исследования оппозиция «свой-чужой», безусловно, относится к таковым. Обозначать своих и чужих необходимо для политики: на отсечении врагов и присоединении союзников строится дискурс любого политического актора. Дихотомическое деление мира на два является фундаментальным семиотическим принципом и реализуется через оппозиции «мы-они», «здесь-там», «близко-далеко» и др. Самое простое интерпретирование такого деления заключается в отождествлении «своего» с «хорошим», а «чужого» с «плохим». Также для дальнейшего исследования необходимо допустить истинность гипотезы о том, что в любительском политическом дискурсе существует определенная семантическая категория «чуждости» (англ. exclusion language), которая, скорее всего, окажется сопряженной с категорией отрицательной оценки и которую можно характеризовать определенным набором средств выражения.

Цели и задачи исследования

В настоящем исследовании объектом анализа является любительский политический дискурс -- дискурс тех, кто не аккумулирует настоящего политического капитала, а значит не имеет никакого прямого отношения к профессиональным политическим деятелям, однако имеет голос благодаря интернету, а также интересуется политикой. Предметом исследования является оппозиция «свой-чужой», порождаемая внутри любительского дискурса.

В настоящее время интернет позволяет высказываться всем интересующимся: для этого используются разного рода платформы. Одна из самых популярных таких платформ называется Яндекс.Дзен. Таким образом, цель настоящей дипломной работы -- анализ оппозиции «свой-чужой» в любительском политическом дискурсе на материале публикаций Яндекс.Дзена.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие исследовательские задачи: 1) используя метод дескриптивного анализа дискурса, выяснить, какие языковые средства употребляются для выражения оппозиции «свой-чужой»; 2) с помощью критического дискурс-анализа классифицировать, по каким признакам происходит языковое отчуждение; 3) выяснить, существует ли третья часть в оппозиции «свой-чужой» (которую можно обозначить как «другой»), чем она отличается от «чужого» и как ее можно характеризовать.

Метод и особенности работы с данными

В качестве подходящей платформы для изучения любительского политического дискурса был выбран Яндекс.Дзен(zen.yandex.ru). Это платформа с блогами, подстраивающаяся под интересы каждого пользователя и рекомендующему подходящий контент с помощью обученного искусственного интеллекта. Такой выбор был обусловлен несколькими факторами. Во-первых, этот ресурс является одной из самых популярных платформ для создания своего личного тематического блога: в октябре 2019 года (месяц начала сбора данных для исследования) аудитория Дзена достигла 12,7 млн человек в день и с тех пор увеличивается. Во-вторых, значительная часть блогов на этой платформе являются личными, а специфика авторской аудитории обуславливает наличие множества блогов на тему политики. В-третьих, особенность рекомендательного сервиса позволяет эффективно получать подходящие для исследования публикации, не тратя время на их поиск: при этом выборка оказывается репрезентативной, не возникает ситуации, при которой статьи одного конкретного автора превалируют над остальными.

Ключевым шагом в исследовании является работа с данными. Публикации для исследования выбираются вручную, сначала по набору определенных хэштегов, таких как: #политика, #российская политика, а после -- обученный механизм ИИ предлагает подходящие тексты в персональной ленте. Выбор хэштэгов опять же обусловлен необходимостью создать репрезентативную выборку: такие тэги авторы ставят вне зависимости от идеологической составляющей публикации. Затем элиминируются каналы, являющиеся СМИ, а также личные каналы профессиональных политических деятелей. Помимо непосредственно публикаций, исследовались отдельные комментарии к ним. Критерии для изучения комментариев были следующие: 1) комментарий представляет собой связный текст, который можно определить как дискурсивную единицу на макроуровне; 2) автора комментария можно четко обозначить как реального человека (таким образом исключались боты и интернет-тролли). Все отобранные публикации были размечены и изучены на глобальном и локальном уровнях дискурса.

Актуальность настоящего исследования

Исследования дискурса на данный момент являются одной из наиболее новых и не до конца устоявшихся областей лингвистики. Более того, существует определенная лакуна в изучении политического дискурса на материале русскоязычных источников, а метод критического дискурс-анализа практически не используется русскоязычным научным сообществом. Совершенно новым является предложение изучения любительского политического дискурса. Наконец, платформа Яндекс.Дзен ранее не предлагалась в качестве объекта для изучения политического дискурса.Теоретическая база исследования

О семантической категории «свой-чужой»

Категория «свой-чужой» является базовой семиотической категорией: также ее называют концептуальной оппозицией. Деление мира на «свой» и «чужой» необходимо для человека, поскольку осознать себя в мире можно только посредством сравнения с тем, что находится вокруг. Таким образом, эта концептуальная оппозиция является своеобразной культурной константой наряду с другими архетипическими категориями (напр. «верх-низ», «жизнь-смерть» и т. д.) (Лотман, 1969).

Для политики и политического дискурса такое деление также необходимо: позитивная саморепрезентация себя самого (“us”) и негативная репрезентация оппонента (“them”) находится в основе любой политической коммуникации (ван Дейк, 1984). Различение «друга» и «врага» в политике происходит через максимальную алиенизацию, диссоциацию последнего. Более того, рассматриваемая семантическая категория, используемая в дискурсе, задает тон мысли адресата: она способна демонизировать, маргинализировать и ограничивать определенную группу людей в соответствии с их расой, национальностью, гендером, сексуальной ориентацией, религией или политическими взглядами. Функционально в оппозиции «свой-чужой» есть три составляющие: во-первых, это идентификация политических акторов (Кто свой? Кто чужой?); во-вторых, это объединение или интегрирование обозначенных ранее «своих»; в-третьих, это противопоставление себя «чужим» (Шейгал, 2005).

В дискурсивную терминологию оппозицию «свой-чужой» ввел Тенван Дейк (ван Дейк, 1985) для описания динамики в текстах об этнических ситуациях. По его мнению, эта оппозиция является репрезентацией конфликта между этническим большинством и меньшинством и указывает на различные точки зрения на одну ситуацию. Он приводит такой пример употребления оппозиции: «Нам надо было встать рано утром, а ТЕ готовы были веселиться хоть всю ночь». Языковыми средствами, типичными для такой оппозиции, являются особые местоимения, риторические и стилистические средства, используемые в рассказываемых историях (микроуровень), а также структура этих историй (макроуровень).

Реализация изучаемой оппозиции в политическом дискурсе может быть совершенно разной, причем как эксплицитной, так и имплицитной. В качестве эксплицитного выражения выступают, например, местоимения, а имплицитного -- оценочная лексика, идеологические маркеры и др. В следующем разделе способы выражения описаны и классифицированы подробнее.

О дескриптивном анализе языковых средств в оппозиции «свой-чужой»

Политический дискурс всегда стремится к единовременному достижению двух целей: понятийной точности и смысловой неопределенности (Шейгал, 2005). Язык политиков, будучи языком профессиональным, построен на наборе точных, однозначно определяемых понятий. В то же время для достижения определенных политических целей такой язык требует смысловой неопределенности. Одним из фундаментальных признаков политического дискурса является идеологическая полисемия: в зависимости от того, кого (или что) политик считает идеологическим «чужим», используются групповые коннотации, подкрепляющиеся импликациями оценки (чужой = плохой, свой = хороший). Так, идеологическую полисемию можно определить как использование одних и тех же лексем представителями разных идеологий для обозначения разных понятий (Шейгал, 2005). Типичные примеры слов, имеющие идеологическую полисемию: диктатура, демократия, терроризм, либерал и др.

Политические термины, понятия и определения всегда зависимы от прагматики: они имеют смысл только тогда, когда они привязаны к определенной ситуации -- «.. .они предполагают конкретную противоположность, привязаны к конкретной ситуации, последнее следствие которой есть разделение на группы “друг/враг”, и они становятся пустой и призрачной абстракцией, если эта ситуация исчезает. Такие слова непонятны, если неизвестно, кто конкретно должен быть поражен, побежден, подвергнут отрицанию и опровергнут с их помощью» (Шмитт, 1992).

Дуальность и противоречивость политического языка отмечает и австрийский лингвист Рут Водак: она постулирует, что язык политики стремится выполнить сразу две функции -- являться доступным для понимания в соответствии с заданными пропагандистскими установками, а также быть ориентированным на определенную группу (Водак, 2007). Так или иначе, для манипулятивной маркировки политических акторов в рамках оппозиции «свой- чужой» в политическом дискурсе используются различные языковые средства, описание которых необходимо для практического анализа собранного текстового материала.

Так, например, однозначно считываемым маркером, используемым для обозначения «своих», является инклюзивное местоимение мы (1).

Мы с вами сегодня наблюдаем постепенное возрождение национальной идеи. [Петр Скоробогатый, Валерий Федоров. Украина на российских кухнях // «Эксперт», 2014]

Еще одна стратегия, используемая для маркировки «своих» -- употребление лексем совместности, таких как вместе, совместно, едино и др., а также употребление лексики, содержащей в себе компонент совместности (такого рода лексемы часто употребляются в функции вокатива). Это, например, друзья, сограждане и др. (2)

Одним чудятся ежовые рукавицы Лубянки, другим напрасно мнится, что наконец и на олигархов отыскалась управа, и все вместе мы, соотечественники, можем проморгать куда более грозные перемены в мире, угрозу нашей беззащитной экономике извне и вероятную утрату в экономике всего, на что ещё теплится надежда. [Владимир Попов. Страсти по «черному золоту». России прочат лидерство в мировой нефтяном экспорте. Но ценой утраты перспектив развития отечественной экономики // «Завтра», 2003.08.13]

Конструкция с союзом как также является одной из стратегий обозначения категории «своих», при этом адресант включает себя в эту категорию. Такие конструкции причастности строятся по формуле «Я, как X», где X -- любое множество, которое порождающий дискурс актор планирует обозначить «своим» (3).

Признаюсь, мне, как питерцу и министру финансов, крайне важно, чтобы город и театр получили самое лучшее и красивое здание. [Александр Чудодеев. Расписание на завтра // «Итоги», 2003.02.04]

Последней явно определяемой тактикой маркирования «своих» можно назвать императивные конструкции 1Plс частицами давай(те), как в (4) (Шейгал, 2005).

Давайте забудем об этом законе и перестанем «противостоять экстремизму». [Алексей Симонов. Борьба с крайностями // «Известия», 2003.02.25]

Одним из самых распространенных вариантов обозначения «своих» и «чужих» можно считать номинативную стратегию. Номинация социальных акторов может осуществляться с помощью эвфемизмов и дисфемизмов, метонимий и метафор, неологизмов и окказионализмов. Наряду с номинативной практикой используется и предикация. В примере (5) сочетаются обе упомянутые стратегии: номинация актора происходит с помощью ИГ «этот гражданин», предикативная часть -- «из ненавистной породы олигархов». Становится очевидно, что с помощью предикации автор обозначает описанного актора «чужим» -- на это однозначно указывает семантика прилагательного ненавистный, т.е. вызывающий ненависть, отвращение.

Даже если этот гражданин -- из ненавистной породы олигархов. [Марк Дейч. Черный передел, или Даешь национализацию! // «Московский комсомолец», 2003.01.15]

Довольно частотной стратегией маркирования «чужих» является использование так называемого пейоративного множественного числа.

Н.В. Перцов называет эту категорию «множественное пейоративного отчуждения» (Перцов, 2001). В настоящем исследовании рассматривается

подзначение такого множественного, а именно формы, образованные от имен собственных с явной отрицательной окраской, как в (6). Такие формы имеют промежуточный характер -- особенности их семантики ставят их в положение между именами собственными и именами нарицательными.

Путинизм отвратителен: все эти путины, сечины, миллеры -- это нелюди. [Twitter, запрос от 18.05.2020]

Использование пейоративного множественного косвенно связано с дефокусацией -- в этом случае совершенные поступки конкретного индивида трактуются как поступок всей группы, с которой соотносит его говорящий.

Последняя рассматриваемая в данном разделе конструкция имеет общий вид «Я не Х, но...». Во второй части конструкций такого типа адресант, как правило, противоречит высказыванию из первой части, как в (7).

Сам я не расист, но, мне кажется, пусть мы и дальше останемся без чернокожих игроков.[https://paperpaper.ru/photos/deystvitelno-li-fanaty-zenita- nazionalisty/]

В таких случаях отчуждение происходит по тому признаку, от которого «отказался» адресант в первой части своего высказывания: так, в (7) очевидно, что определение категории «чужих» игроков происходит по принципу цвета кожи -- это, безусловно, является расизмом, однако предварительно говорящий называет себя не расистом. Это то, что можно назвать скрытой дискриминативной отчуждающей практикой. Говорящему необходимо обозначить себя как человека без предубеждений, чтобы часть конструкции, следующая после но, выглядела объективной аргументацией, а он сам -- прогрессивным и политкорректным. Существует и другой вид таких конструкций (8).

Я конечно не певец, но щас спою[Twitter, запрос от 18.05.2020]

Конструкции такого типа несколько отличны от обозначенных в (7), поскольку в (8) первая часть высказывания является истинной; используется для сознательного отчуждения себя из определенной (чаще всего -- профессиональной) группы; подтверждает свою любительскую причастность к ситуации, описанной в высказывании; посредством использования конструкции «Я не X, но» в этом случае имплицитно выражается желание смягченной оценки выполняемого действия или высказывания.

Критический дискурс-анализ оппозиции «свой-чужой»

Для настоящего исследования оказалось недостаточно дескриптивного описания: помимо анализа используемых языковых средств, необходимым являлось выявление набора характеристик, на основе которых возникала изучаемая оппозиция, а также определение иерархической структуры у этих характеристик. Для осуществления этой задачи необходимо обратиться к методу критического дискурс-анализа.

Критический анализ дискурса строится на аксиоматическом утверждении о том, что дискурс неразрывно связан с властью -- именно поэтому на него накладывают ограничения (Фуко, 2007). Таким образом, изучая оппозицию «свой-чужой», необходимо тщательно рассматривать вопросы власти: как в вопросе доступа к дискурсу, так и в вопросе распределения власти внутри дискурса. В первом случае это относится к институциональному включению/исключению -- важно понимать, у кого есть доступ к дискурсу, к каким жанрам, контекстам и в какой роли; во втором -- как происходит взаимодействие внутри дискурса: через знание, институциональные роли, язык, гендер, этническую принадлежность, социальный класс или комбинацию сразу нескольких факторов.

Ван Дейк в своих работах детально фокусируется на рационализации дискриминаторных отчуждающих практик в языке для разного рода меньшинств. Он называет это «7 “Д” дискриминации» (the7 D'sofDiscrimination) (ван Дейк, 1984). В список этих практик входят доминирование, дифференциация, дистанция, диффузия, диверсия, деперсонализация и ежедневная дискриминация. Эти стратегии по-разному легитимизируют и вводят различие между доминантными «своими» и маргинализованными «другими», причем как в языковом поле, так и в поле публичном, доминируя над группами меньшинств, исключая их из социальной деятельности, тем самым их уничтожая.

Так, любой источник категории отчуждения начинается с определения проблематики -- наличие проблемы является условием для порождения такого типа дискурса. Выделяются шесть стадий проблематизации какой-либо социальной группы или явления (Schrover, 2013). Первая из них -- определение проблемного объекта, который маркируется, категоризуется и классифицируется. При определении проблемы нередко возникает явление ее переоткрывания -- стратегия, при которой проблема представляется новой, никогда до этого не возникавшей, а значит, требующей новой (чаще всего -- ограничительной) политики. Вторая стадия -- утверждение проблемы. На этом шаге происходит заявление проблемы как «своей», происходящей внутри социума, к которому непосредственно относится заявитель. Это требуется для того, чтобы аргументировать необходимость решить эту проблему. Третий шаг -- легитимизация. Так, политические деятели, лоббируя спорную политику, делают это, утверждая, что их действия не только законны, но и приносят пользу «народу», а потому обоснованы (ван Дейк, 1997). Они используют консенсусную стратегию «Мы все согласны с тем, что есть проблема», а также стратегию сравнения: делается ссылка на аналогичные вопросы или политику. Четвертая стадия -- расширение. В этот шаг входит соотнесение проблематики дискурсивного поля с проблемами, которые затрагивают проблематичные субъекты. Расширение использует «тактическую связь», которая объединяет проблемы на переговорах в качестве «областей совместной выгоды», таких как, например, связь социальной сплоченности, безопасности, преступности и терроризма с миграцией (Rhodes1997; Betts 2006). Пятая стадия включает в себя сенсационализацию. На этом шаге возможна дефокусация: определение действий одного человека как иллюстрацию к институциональной проблеме. Помимо этого, используются псевдо-важные происшествия и моменты паники, во время которых создаются раздутые представления об угрозе через чрезмерное внимание к событиям. Последний шаг в процессе проблематизации можно назвать предложением -- на этом этапе в дискурсе появляются разного рода метафоры и другие риторические средства.

После установления процесса проблематизации, проходящего в шесть этапов, критический дискурс-анализ предлагает исследовать пять дискурсивных стратегий, непосредственно используемых для положительной репрезентации «своих» и отрицательной репрезентации «чужих» (таблица 1).

Таблица 1. Дискурсивные стратегии обозначения оппозиции «свой-чужой» (Wodak, 2003)

Стратегия	Задача	Языковые средства
Референция/номинация	Конструирование	- механизмы
	группы «своих» и	категоризация членства
	«чужих»	(membership categorization); метафоры и метонимии разного рода (напр. деперсонализующие актора); синекдохи (pars pro toto и наоборот)
Предикация	Маркирование	- стереотипные,
	социальных акторов	оценочные атрибуты
	положительно или	положительных и
	отрицательно	отрицательных черт; - имплицитные и эксплицитные предикаты
Аргументация	Обоснование позитивных или негативных атрибуций	- топосы, которые используются для оправдания политического включения или исключения, дискриминации или преференциального режима
Перспективный	Выражение собственной	- репортаж, описание,
фрейминг/репрезентация	вовлеченности,	повествование или
дискурса	позиционирование	цитирование
	точки зрения	(дискриминационных)
	говорящего	событий и высказываний
Усиление/смягчение	Модификация	- усиление или
	эпистемологического	смягчение иллокутивной
	статуса пропозиции	силы (дискриминационных) высказываний

Если источник дискурса является властным, чаще всего стратегии исключения социальных акторов, как в приведенной выше таблице, являются актом создания социального разделения между теми, кто живет в соответствии с социально согласованными нормами, и теми, кто считается социально неприспособленных (sociallymaladjusted) .

Конфликты являются мощными инструментами для некоторых, но приводят к падению других. Имеющие власть, как правило, процветают в конфликтах, которые могут открыть новые возможности для эксплуатации и бизнеса. На уровне общества области возникновения конфликтных дихотомий в связи с делением «свой-чужой» относятся к разным источникам (таблица 2).

Источник дихотомии	Определение источника	Базовая лексика
Социальный	Индивидуальные привилегии, основанные на социальном классе, приобретенном при рождении или с помощью образования/карьеры	Высшее общество/обыватель, хозяин/слуга, кто- то/никто, просвещенный/невежестве нный, привилегированный/непри вилегированный
Этнический	Привилегии, связанные с расой и национальностью	Коренной житель/мигрант, белый/цветной, хозяин/слуга
Экономический	Привилегии, связанные с экономическим превосходством	Богатый/бедный, элита/обыватель, господствующий/подчиня ющийся
Политический	Привилегии, связанные с принадлежностью к мейнстримной партии власти, а также к власти в целом	Правый/левый, консервативный/либераль ный, радикальный/умеренный, правящая партия/оппозиция, истеблишмент/народ
Системный	Привилегии, связанные с судебной системой, системой моральных правил	Законопослушный/престу пный, легальный/нелегальный, инсайдер/аутсайдер, гражданин/маргинал
Религиозный	Привилегии, связанные с	Верующий/неверующий,
	верой и принадлежностью	христианин/мусульманин,
	к социально-одобряемой	праведник/грешник
	религии



Стоит отметить, что такая дихотомическая лексика, как выше/ниже, привилегированный/непривилегированный, господствующий/подчиняющийся являются применимыми во всех сферах, приведенных в таблице 2, поскольку являются универсальными и не привязаны к конкретной дискриминаторной сфере, а вписаны во все сразу. Важно понимать, что оппозиция «свой-чужой» и язык включения/исключения соответственно являются фундаментальными конструкциями, которые действуют в различных общественных пространствах как дискурсивная основа для принятия сторон в конфликтах, дискриминации других или, напротив, их интеграции.

Анализ оппозиции «свой-чужой» в любительском политическом дискурсе

С использованием теоретического базиса, рассмотренного в предыдущем разделе, в настоящем разделе анализируется репрезентативная выборка из пятидесяти публикаций и комментариев к ним. В основе анализа лежат пять дискурсивных стратегий выражения оппозиции «свой-чужой», описанных в таблице 1, а также иные рассмотренные языковые средства выражения изучаемого явления. Выбранный для изучения временной промежуток -- октябрь 2019 -- февраль 2020. Нижняя временная граница обусловлена окончанием активной части летних протестов в Москве, верхняя -- началом активного распространения коронавирусной инфекции по Европе в целом и России в частности. Таким образом, в выбранном временном периоде не было превалирующего инфоповода, что дало возможность объективно и целостно изучить источники оппозиции «свой-чужой».

Особенности любительского политического дискурса

Настоящее исследование фокусируется на довольно специфическом типе коммуникации -- любительском политическом дискурсе. Перед его анализом стоит отметить несколько его особенностей. Во-первых, что есть любительский дискурс? Е. Шейгал отмечает, что «для обывателя, не читающего политических документов, не знакомого с оригинальными текстами речей и выступлений, воспринимающего политику преимущественно в препарированном виде через СМИ, политика предстает как набор сюжетов. Эти сюжеты (выборы, визиты, отставка правительства, война, переговоры, скандал) и составляют базу политического нарратива» (Шейгал, 2000). При порождении любительского политического дискурса используется именно этот набор сюжетов. Получается, любительский политический дискурс -- дискурс интересующихся политикой, но не включенных в профессиональное политическое поле.

Как было упомянуто ранее, такой дискурс занимает промежуточное положение в определении его типа: в нем проявляются основные черты институционального политического дискурса, но при этом его можно соотнести и с другими дискурсивными пространствами. Более того, при анализе конкретного кейса реализации любительского политического дискурса через публикации на платформе Яндекс.Дзен, необходимо принимать во внимание и особенности интернет-коммуникации, поскольку средства, типичные для виртуального общения, вписаны в такого рода политический дискурс.

Анализ языковых средств на микро- и макроуровнях дискурса 3.2.1. Номинативные стратегии в публикациях

Так, первой рассмотренной стратегией является стратегия номинации/референции. С их помощью авторы публикаций непосредственно конструируют социальные группы «своих» и «чужих». Делать это можно несколькими способами: самый частотный -- метафоричные и метонимичные механизмы категории членства. Помимо этого, деперсонализация, дефокусация, а также синекдохи могут быть языковыми средствами при реализации номинативной стратегии.

Дихотомическая номинация «своих» и «чужих» может осуществляться тремя способами: 1) эксплицитная номинация «своих» и «чужих»;

2) эксплицитная номинация только «своих»; 3) эксплицитная номинация только «чужих».

Эксплицитная номинация всех сторон оппозиции (таблица 3)предполагает наличие обозначения для «своего» и для «чужого» в пределах одной дискурсивной единицы (чаще всего -- предложения, иногда -- абзаца), как в примере (9).

Таблица 3. Эксплицитная номинация «своих» и «чужих»

Свои	Чужие
Рядовые граждане	Эти гаврики
Наши бывшие невыездные	Весь мир
Россияне	Русскоязычные программисты
Одни русские	Другие русские
Вся страна	Сами знаете кто и их партия
Мы	Представители армянской
	национальности
Белокожие гайдзины	Японцы
Граждане	Всевозможные шуты и скоморохи
Мы	Элита
Наш человек	Господин капиталист
Все «недовольные»	Чиновники и руководители
Россия	«Семья Дрэгон»
Мы	Чинуши

Для эксплицитной номинации «своих» и «чужих» используются различные языковые средства. Это может быть прямая номинация (элита), эвфемизмы (сами знаете кто и их партия (10)), устоявшиеся фразовые конструкции категоризации (представители Xнациональности), метафоричные выражения (шуты и скоморохи, господин капиталист, белокожие гайдзины, семья Дрэгон -- так в тексте номинируется Китай), просторечная лексика, имеющая негативную окраску (гаврики (11), чинуши).(10) И так вся страна ненавидит люто сами знаете кого и их партию, но все глубже и глубже роют себе могилу ее депутаты.<...>по пути столкнулись с полицейскими, которые прибыли на местопроисшествия по истечении 90 секунд после нажатия тревожной кнопки. Вот бы эти гаврикиприезжали так же быстро по вызову, когда на кону стоит безопасность рядовых граждан <...>

Если оппозиция «свой-чужой» оказывается связана с внутренней политикой, то происходит противопоставление слов россиянеили одни русские(«такой же, как я» и «свой») и русскоязычныеили другие русские(«такой же, как я», но «чужой»), хотя в иных контекстах эти слова могут быть использованы как синонимы.

Эксплицитная номинация только «своих» или только «чужих» подразумевает наличие обозначения только для одной стороны оппозиции, при этом о том, кто находится на противоположной стороне оппозиции, становится понятно из контекста (в таблице 4аи таблице 5сконструированная из контекста имплицитная номинация выделена курсивом).

Таблица 4а. Эксплицитная номинация «своих» и имплицитная номинация «чужих»

Свои	Чужие
Наши политики	Политики Украины
Наш президент	Американские журналисты

Такой тип номинации встречается достаточно редко. Объяснить это можно следующим: смысловое наполнение оппозиции «свой-чужой» основано либо на видимом контрасте между группами включенных в дискурс и исключенных из него, либо на негласном (имплицитном) понимании того, кого адресант называет «своими» и явной эксплицитной номинации «чужих». «Свои» попросту не могут существовать без «чужих». Стоит обозначить, что в двух примерах, приведенных в таблице 4а, «свои» определены не совсем типично: в примерах с номинацией «наши политики» и «наш президент», на самом деле, «свои» не определяются как однозначно хорошие, но имеют нейтральный описательный оттенок значения.

Поэтому можно заключить, что в случае эксплицитной номинации «своих» без тако0й же эксплицитной номинации «чужих», номинация оппозиции перестает коррелировать с имплицитным оценочным оттенком значения и становится нейтральной констатацией факта.

Более того, иногда происходит конфликт при определении одного и того же социального актора «своим» или «чужим». Это может происходить в нескольких случаях: 1) если социальный актор является «своим» по одному дихотомическому источнику, но «чужим» по другому (см. таблицу 2);2) если социальный актор является «своим», но на макроуровне дискурса ясно, что скоро он таковым быть перестанет; 3) если эксплицитно социальный актор обозначен «своим», но имплицитно он «чужой». В таблице 46 представлены примеры на три описанных случая соответственно.

Таблица 46. Номинация «своих», превращающихся в «чужих»

Свои “	Чужие
1 ) Наши власти “	Граждане других стран
2) Русские “	Уехавшие русские
3) Наши уважаемые и незаменимые _	Наши уважаемые и незаменимые
«слуги»	«слуги»

Так, пример 1) вписан в следующий контекст: Наши власти не делают X, поскольку они -- граждане других стран . Маркер «свой» здесь -- наши, маркер «чужой» -- граждане других стран.Таким образом, социальный актор «власти» оказывается «своим», так как находится в той же стране, что и автор текста, по национальному признаку идентифицирует себя так же, как автор текста, и управляет народом этой страны. «Чужой» же актор потому, что на самом деле легально является гражданином другой страны.

С примером 2) происходит следующее: публикация, из которой он взят, называется «Куда исчезают русские?», в ней речь идет об эмигрировавших россиянах. Социальный актор «русские» здесь маркируется «своим» до тех пор, пока идет речь о россиянах, собравшихся уехать из страны, но еще не осуществивших задуманное, позднее -- русские «исчезают» (альтернативная формулировка в тексте -- «Почему русские покидают нас?»), т.е. перестают быть «своими».

В примере 3) в силу контекста становится понятно, что номинация «наши уважаемые и незаменимые “слуги”» (речь идет о властных структурах), несмотря на эксплицитный маркер группы «свой» -- наши, на самом деле является ироничной и маркирует группу «чужие». На это также указывает словоформа слуги, взятая в кавычки.

В большинстве случаев оппозиция «свой-чужой» однозначно коррелирует с оценочным суждением «хороший-плохой». Однако, это не всегда оказывается верным. Рассмотрим (12).

Ну что сказать? Дикие люди. Не любят свое правительство и неуважают их решения. Куда им до нас? Мы веками тренировали терпимость.

В этом случае номинация дикие людиотносится к социальному актору «жители Франции», а значит маркирует группу «чужих». Это действительно так, однако этот маркер не несет негативной окраски. В рассматриваемой публикации идет речь о митингах и забастовках, случившихся во Франции после осуществления пенсионной реформы, похожей на реформу, введенную в России. Иронично номинируя французов дикими людьми, автор ставит их в пример и рассуждает о том, почему реформа, являющаяся, по его мнению, несправедливой, не вызвала таких бурных протестов у россиян.

Последняя рассмотренная номинативная стратегия -- имплицитная номинация «своих» и эксплицитная номинация «чужих» (таблица 5).

Таблица 5. Имплицитная номинация «своих» и эксплицитная номинация «чужих»

Свои	Чужие
Подчиненные	Благодетельные работодатели
Наша страна	Враги нашей страны
Народ	Всевозможные рупоры пропаганды в лице (Соловьева, Киселева, Скабеевой)
Народ	Действующий великий человек
Народ	Г-н (Медведев, Рахманов)
Болельщики	Всякие Министерства (спорта)
Русские	Граждане Поднебесной
Русские	Заокеанский гость
Отрицающие изменение климата	Экологисты
Сторонники Путина	Антипутинцы
Патриоты	Либералы, птенцы гнезда ВШЭ, навальнята и соболята

Рассмотрим языковые средства, использующиеся при реализации этой стратегии. Так, маркеры «чужих» в любительском политическом дискурсе часто метафоричны и эвфемистичны. Например, прилагательное благодетельный, имеющее значение «приносящий благо, добро», употребляется иронично и в контексте публикации имеет противоположное значение -- в тексте обсуждается новость о том, как владелец магазина использовал оружие против ворвавшихся грабителей, когда в помещении находились рядовые сотрудники этого магазина, один из которых получил ранение.

Несколько иная стратегия реализуется в тексте с номинацией г-н X. Это не разовая номинация -- автор публикации последовательно называет так акторов, о которых пишет. При этом оценочный оттенок у этой номинации скорее положительный, поскольку автор одобряет действия, осуществляемые упомянутыми акторами (13). «Чужие» же они из-за своего господствующего, властного положения, а номинация г-н здесь используется в значении «обладающий властью над чем-то или кем-то» , а значит, требующий к себе уважения. <...>подразумевается некая договоренность по увеличению транзита (естественно, на условиях Киева и гарантиях невмешательства в его внутренние дела), тогда все становится на свои места, и верить следует гну Медведеву.

Использование эвфемизмов также является одной из самых распространенных номинаций «чужих» акторов: действующий великий человек (про президента РФ), граждане Поднебесной (про граждан Китая), заокеанский гость (про госсекретаря США). Используется также и пейоративное множественное число (всякие Министерства спорта), имеющее явный отрицательный, пренебрежительный оттенок. Распространены и окказионализмы, например, экологисты (14).

А экологисты это очередная секта, навроде коммунистов, которая просто хочет власти. (комментарий к публикации)

Последний рассмотренный тип номинативной стратегии -- номинация сторонников или противников одного конкретного политического актора с импользованем его имени собственного для конструирования гомогенной группы «чужих». Это, в частности, антипутинцы, соболята и навальнята -- все они имеют отрицательную окраску и выполняют уничижительную функцию -- лишают субъектности и самостоятельности группу «чужих».

Предикативные стратегии в публикациях

После того, как социальные акторы идентифицированы или сконструированы номинативно, необходимо обеспечить членов групп «свой- чужой» предикатами. Предикативные стратегии могут быть реализованы с помощью стереотипных, оценочных атрибуций отрицательных и положительных черт через имплицитные или эксплицитные предикаты.

Свои	Чужие
ненавидит люто; нам не понять; хитер, не так прост, не даст выдоить себя, обойдет и надует; сухо рассудим; лично я с катушек не съехал	... как представители мракобесных движений; выбрали своей жертвой; наточил свой ятаган; дышит в спину России; роют себе могилу; взяли на вооружение фразу; куда лезут; забили на честь и достоинство; они подлецы, циники, предатели и обманщики; придумывают изощренные способы интервенции

Опять же, стоит отметить, гораздо больший интерес для исследования представляют стратегии маркирования групп «чужих», поскольку к «чужим» всегда легко приклеиваются ярлыки, «чужих» легче классифицировать, категоризировать и описывать -- «свои» в этих тактиках либо не нуждаются вовсе (потому что они «свои» и с ними все однозначно и имплицитно понятно), либо их маркировка индивидуальна и нацелена на эксплицитное подчеркивание их однозначно положительных черт.

Так, рассмотрев таблицу 6 с примерами предикации в оппозиции «^вой- чужой» можно заметить несколько особенностей предикации «своих». В первую очередь, примеров с использованием предикативных стратегий для маркировки «своих» оказалось существенно меньше, чем предикаций «чужих», при этом выглядят они менее разнообразно. Помимо этого, примечательно и семантическое наполнение этих предикаций: в частности, употребляются эмотивные глаголы (вся страна ненавидит люто сами знаете кого и их партию), используется глагол понять в оценочном значении, синонимичное «я это одобряю» (странные привычки японцев -- нам гайдзинам не понять). Существует также пример предикативной стратегии с эксплицитным перечислением однозначно положительных атрибуций «своих» (15).

Последние два примера предикации «своих» в таблице так или иначе апеллируют к объективной оценке происходящего со стороны своих (что в свою очередь противопоставляется субъективно неверной позиции «чужих»): максимально сухо рассудим, как выглядит наша любимая страна со стороны и лично я с катушек еще не съехал.Совершенно противоположная ситуация разворачивается при выборе предиката для описания «чужих» : такие предикаты наполнены эпитетами, метафорами и прочими языковыми средствами выразительности, они красноречивы и разнообразны. Так, «чужие» точат оружие, дышат в спину, выбирают жертв и забивают на честь. Частотна предикация, основанная на признаке национальности «чужого» актора, которая сочетается с такой же номинацией (16), (17).

Эрдоганнаточил свой ятаган.

А «семья Дрэгон», тем временем, все сильнее дышит в спину России.

В (16) для того, чтобы выразить отрицательные, угрожающие намерения президента Турции Р. Т. Эрдогана, используется метафоричная предикация наточил свой ятаган,в которой приглагольным актантом глагола точить является ятаган-- большой кривой турецкий кинжал. Похожая стратегия разворачивается в (17). Именной группой «Семья Дрэгон»автор называет Китай, который дышит в спину России. Безусловно, дышать в спинусамо по себе не является национальной особенностью, однако в сочетании с номинацией «семья Дрэгон»и контекстным визуальным сопровождением в виде изображения огнедышащего дракона становится понятным, что дышит в спину России «чужой», имеющий признаки одушевленности, основанные на национальной символике Китая.

Распространены синтаксические конструкции с существительными в роли предиката.

Антипутинцы как представители мракобесных движений.

<...>г-н Медведев, хотя, конечно, бывший (и возможно, будущий) великий человек, но сейчас он не более чем мальчик для битья.

Политики все такие, более-менее подлецы, циники, предатели и обманщики.

В (18)-(20) предикаты, выраженные именными группами, являются оценочными и имеют отрицательную семантику, часто это инвективная лексика.

Ну и так все плохо, и так вся страна ненавидит люто сами знаете кого и их партию, но все глубже и глубже роют себе могилу ее депутаты.

Российский спорт выбрали своей жертвой западные политики, планомерно и методично занавешивающие Россию великим железным занавесом.

А куда лезут всевозможные шуты и скоморохи, роскошная жизнь которых напрямую зависит от кошельков граждан.

А у вас есть предположение, почему забили на честь и достоинство наши уважаемые и незаменимые "слуги "?

В (21)-(24) реализуется похожая стратегия: в каждом примере предикация не базируется на каких-то индивидуальных особенностях социальных акторов, кроме наличия у всех них власти. Так, например, в (22) имплицируется наличие у «чужого» акторазападные политики достаточной властной силы, чтобы российский спорт выбрать жертвой, а Россию занавесить железным занавесом. В (21) для предикации «чужого» использован фразеологизм рыть могилу самому себе, то есть наносить себе тяжелый вред своими действиями, что в данном контексте можно истолковать как «социальный актордепутаты, используя свои властные полномочия, совершают действия, не одобряемые социальным акторомнарод». В (23) и (24) группы, маркированные «чужими», совершают действия, которые по мнению «своих» совершать не должны: лезут и забивают на честь и достоинство. При этом при реализации предикативной стратегии в обоих примерах использована разговорная лексика, имеющая неодобрительную окраску: лезть в данном контексте имеет значение «вмешиваться туда, куда не следует», а забивать -- «игнорировать что-то, что не положено игнорировать».

Аргументация в публикациях

После реализации номинативной и предикативной стратегий возникает необходимость аргументировать произведенные утверждения. Для этого используется следующая дискурсивная стратегия -- аргументация, посредством которой обосновываются все положительные и отрицательные атрибуции, присвоенные «своим» и «чужим». С помощью аргументации также оправдывается социальная и политическая интеграция или, напротив, изоляция, дискриминация или преференциальное обращение с соответствующими лицами или группами лиц.

Для аргументации используются топосы -- определенные словесные клише, которые находятся вне времени и вне культур, являются базовыми общепризнанными установками, к которым следует обращаться для обоснования своих высказываний. Стратегия аргументации также довольно тесно связана с понятием аллюзия -- в политической коммуникации крайне важным является наличие возможности воспроизведения негативных ассоциаций, не неся за них ответственности. Аллюзии, как и топосы, завязаны на общем знании -- адресаты сами наполняют их смыслом в момент рецепции.

В области политики аллюзии используются для обесценивания политических оппонентов: таким образом можно не принимать на себя ответственности за то, что имплицитно имелось в виду, потому что это, конечно, не было сказано эксплицитно, а было лишь дано приглашение найти определенные связи. То, что не произносится прямо, создает в случае аллюзий некоторую не до конца видимую секретность, которая при этом предполагает общее знание, вроде: «Мы все знаем, что имеется в виду. И мы все с этим согласны».

В любительском политическом дискурсе в качестве аргументации чаще всего приводится личный опыт (25), а также самостоятельно выстроенные аналогии (26).

Коллега мужа живет в Мурманске. Недавно рассказывал, что в его родном городе стало очень много китайцев.

Что же случилось, господа? Вам ничего не напоминает? Помните газовые споры России и Украины 2010/2011 г.г.? Похоже ситуация повторяется!

Апелляция к личному опыту при аргументации почти никогда не значит наличие собственного опыта -- это, как правило, «коллега мужа» или какой-то эквивалентный третий источник, имеющий личные связи с автором публикации, а потому определяющийся как надежный.

Фрейминг в публикациях

Четвертая возможная стратегия создания оппозиции «свой-чужой» -- установление перспективы, фрейминг или репрезентация дискурса. Эта стратегия предполагает выражение собственной вовлеченности в дискурс. Это может быть реализовано через выбор стиля текста: репортаж, описание, повествование от третьего, второго или первого лица, цитирование ситуаций и высказываний.

Платформа Яндекс.Дзен, а значит, и изучаемый любительский политический дискурс крайне персонализированы: в названии или описании каналов, как правило, эксплицитно указано имя автора публикаций, а сами публикации имеют характер личного блога. Именно поэтому устанавливаемый в текстах фрейминг чаще всего личный, основанный на индивидуальной перспективе автора (лично я, я вот, например, мы работаем на них и др. примеры номинативной стратегии маркирования себя и «своих»). Этим также можно объяснить очень распространенную практику имплицитной номинации группы «своих» или отсутствие такой номинации вовсе -- со стороны автора, «свои» -- это в первую очередь он сам и все «такие же, как он» и «согласные с ним». В дискурсивных практиках, основанных на личном, совершенно лишним бывает идентификация самого себя, поскольку она автоматически происходит через идентификацию внешнего, «чужого» мира.

Особо интересна выбранная авторами тематика. Любительский политический дискурс -- дискурс о политике; авторы, исключенные из профессионального поля в целом и поля специального языка в частности, описывают явления, напрямую относящиеся к этой сфере. Поэтому авторы не отожествляют себя с объектами публикаций, о которых они пишут -- скорее наоборот, эксплицитно или имплицитно подчеркивают, что они не относятся к этой области профессиональной деятельности. Вернемся к (20). В нем акторполитики сопровождается предикацией подлецы, циники, предатели и обманщики. При помощи присваивания актору такого рода эксплицитно негативной атрибуции автор публикации, очевидно, заявляет, что он сам находится вне этого поля (т.е. политики = «чужие»), а значит, производимый им политический дискурс -- критика с внешней, «нейтральной», претендующей на объективность стороны (публикация называется «Портрет политического подонка» и в ней идет речь о политике Тони Блэре).

Так как основной перспективой в любительском политическом дискурсе является перспектива личная, авторы изучаемых текстов часто демонстрируют интенсивную эмоциональную вовлеченность в дискурс.

Господа депутаты, а Вы их растили? Вы вставали с ребенком в 6 утра на тренировку? <...> Я рад за Вас!

Железного занавеса захотелось? Забыли, как за жвачкой в очередях стояли?

Рассмотрим (27). В этом примере автор от первого лица задает целую серию риторических вопросов «чужому» акторугоспода депутаты, а после этого производит восклицание Я рад за Вас!, обычно производимое после того, как собеседник дает ответ. После этого, автор текста задает серию риторических вопросов другому «чужому» акторунедовольные комментаторы, с которыми тоже вступает в диалог от первого лица (28). Выходит, в данном случае вовлеченность в дискурс со стороны автора самая экстремальная -- это не просто эмоциональный репортаж от первого лица, это односторонний диалог с «чужими». Стоит отметить, что практика задавания вопросов «чужим» в любительском политическом дискурсе является крайне частотной. С одной стороны, авторы задают риторические вопросы «чужим», с которыми невозможна прямая коммуникация -- например, профессиональным политикам и властям (отсюда вопросы из серии Что вообще происходит? Почему они это делают?); с другой стороны, у авторов есть возможность напрямую коммуницировать с частью «чужих» в силу особенности платформы -- им они задают прямые вопросы, как в (28).

...