Об исследовании парадигмы расширения в испанистике в работах 1970-2020 годов

Размещено на http://allbest.ru

Российский государственный педагогический университет

им. А.И. Герцена

Об исследовании парадигмы расширения в испанистике в работах 1970-2020 годов ¹

Михаил Викторович Зеликов

г. Санкт-Петербург, Россия

Аннотация

В статье изучаются языковые механизмы структурного (синтаксического) расширения предложения-высказывания в современном испанском языке, которое в специальных исследованиях неоправданно связывается с феноменом избыточности. Систематизированы работы отечественных и зарубежных испанистов, в основном опубликованные в период с 70-х гг. XX в. до настоящего времени, в которых преимущественно в контексте явления языковой экспрессии (как спонтанного отражения аффективности говорящего / пишущего субъекта) фрагментарно рассматриваются отдельные компоненты парадигмы языковых моделей расширения. В результате анализа эмпирического материала установлено, что вопреки распространенному мнению ресурсы языкового расширения, являясь стратегическими опорами коммуникации, во многих случаях не выражают аффективности говорящего / пишущего субъекта. Значительный корпус языковых образований, эксплицирующих феномен структурного расширения испанского предложения-высказывания, представлен четырьмя типами моделей, до настоящего времени неудовлетворительно изученных и квалифицируемых в отечественной и зарубежной испанистике как элементы лексического или фразеологического уровней: 1) лексические / синтагматические единицы, способствующие коммуникативному расширению начала, середины или конца высказывания; 2) конструкции перифразирования ядерных компонентов высказывания; 3) конструкции лексической и синтаксической редупликации; 4) конструкции синтаксической эмфазы.

Ключевые слова: расширение, избыточность, сокращение, перефразирование, редупликация, синтаксическая эмфаза, синтаксис.

Abstract

On investigations of paradigm of extension in spanish studies during 1970-2020¹

Mikhail V. Zelikov

Herzen State Pedagogical University of Russia, Saint Petersburg, Russia

The article studies the linguistic mechanisms that indicate the structural (syntactic) extension of the sentence in modern Spanish, which in special studies is unreasonably associated with the phenomenon of redundancy. We analyze the works of Russian and foreign hispanists, which appeared from the 70s of the 20^th c. up to the present time. Most of them, written in the context of the phenomenon of linguistic expressivity (as a spontaneous reflection of the affectivity of the speaker / writer), can be considered as separate components of the paradigm of language patterns of extension. The collected material proves that the resources of language extension, being the strategic pillars of communication, do not express (in many cases) the affectivity of the speaking / writing subject, contrary to a popular belief. A significant range of linguistic formations that explicate the phenomenon of the structural extension of the Spanish sentence consists of four types of models that have been poorly studied up to the present time and are mainly qualified as elements of the lexical or phraseological levels in the Spanish studies. These four types are the following: 1) lexical / syntagmatic units that contribute to the communicative extension of the beginning, middle, or end of the sentence; 2) constructions of paraphrasing the nuclear components of the sentence; 3) constructions of lexical and syntactic reduplication; 4) constructions of the syntactic emphasis.

Key words: extension, redundancy, reduction, paraphrasing, reduplication, syntactic emphasis, syntax.

Введение

Языковые механизмы, указывающие на структурное (синтаксическое) расширение предложения-высказывания, после появления в середине XX в. работ А. Мартине, связываются с феноменом избыточности. Несмотря на очевидное противоречие - абсолютное большинство языковых моделей, рассматриваемых как избыточные, таковыми, собственно, не являются, до настоящего времени общепринятым термином для их обозначения остается redundancy (англ.), redoundance (фр.), redundancia в испанской грамматической традиции [Vigara Tauste, 1984; Narbona Jimenez, 1986; Hernando Cuadrado, 1988]. В испанских и португальских исследованиях он применяется и для номинации фигуры речи - плеоназма (греч. «избыточность», «переизбыток»), который как «ошибочное добавление (adjectio)» (по Квинтилиану I, 5, 38) [Desbоrdes, 1983, р. 26] должен относиться только к образованиям типа лат. prima initia inchoare «начинать первые начала» или рус. работать на работе, обычно всегда. То же - испанские: eso es muy imposible; se ve perfectamente bien; ya te guardaras muy mucho de hacer semejante cosa [Vigara Tauste, 1992, p. 157, 166] и другие тавтологические образования, возникающие в процессе речевой деятельности. В отличие от обязательных (грамматических) и факультативных (стилистических) плеоназмов, обусловленных языковой системой / нормой и экспрессивными целями высказывания соответственно, они продолжают квалифицироваться как неправильные.

Понятие плеоназма как «переизбытка» [Гаспаров, 2000, с. 462] в строгом смысле является релевантным только при рассмотрении языковой системы в качестве кода. Тем не менее любая теория кодовых функций формального языка не может подменить собой вариативность естественного «языка в действии».

По мнению А.В. Десницкой, «богатство форм и избыточность грамматических показателей или же, наоборот, доведенный до пределов лаконизм формального выражения» - это «свойства эстетики естественных языков», которая вряд ли выше «эстетики, закладываемой в роботов... теория кодовых функций, присущая любой языковой системе... не может подменить собой язык в целом» [Десницкая, 1985, с. 12].

Например, именно потребностями коммуникации предопределяется использование не одного, а двух глагольных компонентов, соединенных союзом в моделях так называемого энумеративного предиката. Ср.: рус. Взял и поехал, исп. Va y me dice - «Он (идет) и говорит мне» (подробнее см.: [Зеликов, 2005а, с. 200-201])²

В бинарно-структуралистском противопоставлении «экономия / избыточность», доминирующем в современной лингвистике, остается незадействованным понятие «полной (цельной) формы», обязательно наличествующей в фундаментальной тернарной схеме классического европейского языкознания (Аполлоний Дискол, II в. н. э.), по отношению к которой все остальные формы рассматривались как противоположенные. Именно в результате такого противопоставления они определяются как «неполные (эллиптические)» либо «плеонастические» [Lallot, 1983, p. 910] - ошибочные, языковые и стилистические.

Полная парадигма языковых моделей расширения (добавления (adjectio) компонентов к исходной полной форме) в испанистике до сих пор не выявлена, в отличие от моделей риторического расширения (amplificatio, dilatatio) - фигур речи, использующихся как средство «распространения» материала, противопоставленного его «сжатию», например сравнение (collation)³, или как переводческий прием.

В статье анализируются работы отечественных и зарубежных испанистов (с 70-х гг. XX в. до настоящего времени), в которых осуществляется фрагментарное исследование языковых моделей расширения. Они изучались преимущественно в контексте языковой экспрессии как спонтанного отражения аффективности говорящего / пишущего субъекта [Vigara Tauste, 1984, p. 30], что не представляется бесспорным: ресурсы языкового расширения во многих случаях являются стратегическими опорами ведения коммуникации, но аффективности адресанта при этом не отображают.

В статье рассматриваются следующие составляющие корпуса моделей расширения: испанский синтаксический языковый коммуникация

I) модели коммуникативного расширения начала, середины и конца высказывания;

II) модели перифразирования ядерных компонентов предложения-высказывания;

III) лексические и синтаксические модели редупликации, являющейся не средством украшения речи, а языковой универсалией;

IV) модели синтаксической эмфазы, многочисленные разновидности которой в отличие от эмфазы как риторической фигуры мысли исследованы до настоящего времени недостаточно.

Результаты и обсуждение

I. Модели коммуникативного расширения начала, середины и конца высказывания

Как показывает материал специальных исследований, коммуникативное расширение структуры предложения-высказывания осуществляется в рамках стратегических моделей ведения коммуникации говорящим субъектом. Они представлены двумя типами: однокомпонентными и синтагматическими моделями. К первому относятся субстантивные, адъективные, адвербиальные и глагольные конструкции, а также конструкции с союзами pero, conque и частицей pues. Ко второму - субстантивные, местоименные, адъективные, адвербиальные и глагольные конструкции с предлогами и союзами. В рамках коммуникативного расширения рассматривается одна из языковых / речевых функций - фатическая (от лат. fatuor, -ari «предсказывать»), исследованная в испанском разговорном языке [Vigara Tauste, 1990b; Herrero Moreno, 1994; и др.]. Истоки ее изучения содержатся в пионерской работе В. Байнхауэра (tendencia retardataria) [Beinhauer, 1985, p. 354], восходящей к научному наследию его предшественника и учителя Л. Шпитцера. Отталкиваясь от материала, изложенного в статье Г. Эрре- ро Морено, С. Эрнандес Алонсо выделяет:

1) формулы начала коммуникации, соответствующие формам начала диалога у В. Байнхауэра: iquй tal?, mira por donde, pues, esto, lo que pasa, verв usted, bueno, conque, digo yo que;

2) формулы продолжения коммуникации: y otra cosa, a proposito, por cierto, asо que, conque, es mвs, de todos modos, al grano;

3) формулы прерывания коммуникации собеседника: a eso voy, a propysito, por cierto, calla;

4) формулы окончания коммуникации: adios, hasta luego, y punto, en fin, lo dicho [Hernдndez Alonso, 1995, p. 54-55].

Необходимо при этом пояснить, что некоторые из приведенных «формул», представленных двумя разновидностями моделей - однокомпонентными (pues, conque, calla, adios) и синтагматическими (lo que pasa, asо que, a eso voy, lo dicho), используются не только как средство расширения высказывания, но и как самостоятельные реплики в процессе коммуникации.

Рассматриваемую разновидность расширения составляют различные модели наполнения структуры (expresiones de relleno), которые, не имея значения с концептуальной точки зрения, используются в качестве стимуляторов коммуникации (estimulantes conversacionales) [Vigara Tauste, 1992, p. 189, 380] и являются, по мнению Г. Эрреро Морено, индикаторами «человеческого фактора в процессе общения» [Herrero Moreno, 1994, p. 87]. Изучение этих образований, осуществляемое в русле современной лингвистической семиотики (семиологии), предполагает, помимо обращения к синтаксическому и семантическому критериям, обязательное внимание к фактору прагматики [Vigara Tauste, 1992, p. 76]. Как отмечается лингвистами, эти диалогические опоры, не имея собственной цели в высказывании, подобны клапанам (valva^s) запуска аффективности говорящего субъекта, что обусловлено субъективностью разговорного языка. Это слова-опоры (рalabras-pilares) [Diaz Padilla, 1985, p. 110], представляющие серию средств, обычно вводимых (в процессе диалогического общения) характерными синтагмами (и отдельными лексемами. - М. З.) [Diaz Padilla, 1985, p. 105], которые в работах испанских грамматистов, исследующих феномен избыточности, называются присказками (muletillas), джокерами (то есть «словами универсального характера» - comodines), повторами (repeticiones), словами-паразитами (estribillos), пословицами (refranes) и пр. (см.: [Vigara Tauste, 1992, p. 289]).

В истоках их исследования, осуществляемого в русле функционально-коммуникативного (дискурсивного) направления, лежит замечание о «словечках» (bordones), появившееся в «Диалоге о языке» Хуана де Вальдеса (1535 г.), которые некоторые люди обыкновенно используют в своей речи⁴. Первые попытки систематизации слов, имеющих сопроводительную функцию в высказывании, можно отметить в монографии С. Хили и Гайя, впервые определившего эти «сверхпредложенческие соединители» (enlaces extraoracionales) как muletillas [Gili y Gaya, 1968, p. 326], и в «Грамматике» Х. Аль- сины Франч и Х.М. Блекуа, назвавших их «дискурсивными регуляторами» (ordenadores de discurso) и квалифицировавших как «избыточные» (expletivas) [Alcina Franch, Blecua, 1988, p. 1014]⁵. Особенностью этих лексических единиц является то, что они, будучи кон- ституентами предложения-высказывания, значимостью в его составе не обладают. Это «элементы, лишенные лексического значения и не привносящие дополнительной информации к тексту» [Котов, 2003, с. 48]. Ср., например, с рус. частицей вот, которая используется как опора и образует итеративный повтор при развертывании высказывания (вот... вот... вот...). Эта функция вот (в отличие от интродукгивно-дейкгической, усилительной и выделительной [Бюлер, 1993, с. 85-89]) при переводе не передается. М.А. Мартин Сорракино и Х. Портолес Ласаро, констатирующие факт незначительного внимания в грамматиках к лишенным концептуального значения дискурсивным маркерам (marcadores de discurso), тем не менее говорят о возможности выделения у них собирательного значения, складывающегося из конкретных значений связи, аргументации и структурирования информации [Martin Zorraquino, Portolйs Lвzaro, 1999, p. 4056, 4074], ответственного за создание когерентности как важнейшей составляющей пространства дискурсивной текстуальности.

Наиболее частотным элементом расширения начала высказывания является частица pues, используемая в ответной реплике диалога: iNo le gusta el libro? - Pues si (no) [Beinhauer, 1985, p. 197] - «Вам не нравится книга? - Ну, нравится / Ну, не нравится» (здесь и далее, если не указано иное, перевод автора статьи. - М. З.). Противительный союз pero ограничивает или конкретизирует высказанное в первой реплике: Pero, ise puede saber quй te pasa...? (Droga, p. 23) - «Но можно узнать, что с тобой происходит?». К глагольным расширителям окончания высказывания относятся вопросительные формулы 2-го л. ед. ч. когнитивных глаголов и глаголов чувственного восприятия saber, ver, comprender, entender: jNo cojas mвs cerezas! isabes? [Vigara Tauste, 1992, p. 139-140] - «Знаешь, не хватай больше черешни!».

К синтагматическим опорам начала высказывания можно отнести следующие формулы:

- en fin «короче»: En fin, Lorenzo, hasta manana - «Короче, Лоренсо, до завтра». Эта наречная конкретизирующая форма, имеющая структуру Prep + Sust, представляет компрес- сивный вариант фразеологизма al fin y al cabo «в конце концов» [Vigara Tauste, 1992, p. 117118] (см. о ней: [Montolio Durвn, 1992]);

- Asо y todo (Adv + Pron) «в общем»: Asi y todo, la gente particularmente los hombres, no le hacian caso (Camino, p. 163) - «В общем, люди, особенно мужчины, не обращали на него большого внимания»;

- перифразы de todos modos, de cualquier forma, en todo caso «в любом случае», образованные по модели Prep + Pron + Sust, выражают ограничительное значение: En todo caso quiero casarme con Minaya [Diaz Padilla, 1985, p. 124] - «В любом случае хочу выйти замуж за Минайю». Такое же значение выражает и императивная зевгматическая формула с десемантизированным глаголом querer - Quiйralo o no...: Quiйralo o no lo vas a aceptar - «Ты должен принять это по- всякому». Десемантизация обнаруживается и в модели императивного mirar: Mira, yo no sй quй opinas tu... [Moreno, Tuts, 1991, p. 67] - «Слушай (Пойми), я не знаю, что думаешь об этом ты...» и др.

В качестве формул, завершающих высказывание, как правило, используются синтагмы-присказки, обычно квалифицируемые как «estrebillos y refranes». Ф. Диас Падилья приводит ряд таких единиц. Синтагма с соединительным союзом y + V ind. (y ya esta) указывает на преодоление каких-нибудь предвиденных и незначительных по мнению говорящего сложностей: Un buen dоa nos levantamos bien temprano... y los matamos a ellos ... Y ya esta [Diaz Padilla, 1985, p. 131] - «Однажды раненько встанем... и перебьем их... и готово»; ср. синонимические y tal: Quieres verme casada, con los hijosy tal [Vigara Tauste, 1990a, p. 81] - «Хочешь увидеть меня замужем, с детьми и вообще»; y asо: Es un senor ya mayor, de unos cincuenta y algo anos, asо que habla muy pausadito y asi [Diaz Padilla, 1985, p. 294] - «Это уже пожилой господин лет пятидесяти с чем-то лет, и говорит с остановками и вообще»; y eso:

Los complejos y eso (Principe, p. 86) - «Комплексы и вообще». Акцентуация внимания на сообщении адресанта (autorreafirmacion) осуществляется посредством использованием им формулы, компонентами которой являются глагол 1-го л. ед. ч. и постпозиционное местоимение yo (V + Pron). Чаще всего в этом случае используется глагол говорения decir: iSon las mismas (ninas)? - No, son otras. Digo yo. Serдn otras, digo yo [Vigara Tauste, 1992, p. 138] - «Это те же? - Нет, другие, мне кажется. Должны быть другие, мне кажется».

Наиболее частотной однокомпонентной моделью, расширяющей начало, середину и конец предложения-высказывания, является адъективная единица - присказка bueno: Bueno, es igual [Diaz Padilla, 1985, p. 136] - «Да все равно». То же - «ретардативный» элемент имплицитного повеления vamos (V ind), иногда выражающий отрицательное значение: Vamos, vamos ... Todo el mundo sabe que el Cid era mas fiel de todos los maridos [Diaz Padilla, 1985, p. 114] - «Ладно, ладно... Все знают, что Сид был самым верным мужем». Семы движения эта обобщающая форма 1-го л. мн. ч. глагола ir при переводе не передает.

Значительную роль в расширении начала, середины и окончания восклицательного высказывания играют непристойные присказки, выражаемые субстантивными единицами cojones, cono(s), hostia(s) (ostras), leche, (lene), а также глаголом joder (jolоn), которые обычно передаются различными эвфемизмами: iQuй cojones estas haciendo aquо? (DEM, p. 80-81) - «Какого ляда ты здесь делаешь?»; jCono, mira quiйn ha venido! (DEM, p. 91) - «Черт, смотри, кто пришел!»; jAtale bien laspatas, hostia! (DEM, p. 142) - «Лапы ему хорошо свяжи, блин!». Ср. также диалогические: jOstras, quй pellizco me he llevado!- «Черт, как он меня ущипнул!»; jHaz lo que te digo, leche! - «Делай, что я тебе говорю, блин!»; jLene, iros a jugar a otra parte! «Черт! Идите играть в другое место!».

Одним из самых частотных синтагматических расширителей начала, конца и середины высказывания является o sea (Conj + V subj) - присказка, не выражающая значения волеизъявления [Vigara Tauste, 1990a, p. 77]:Mi casa es como todas, o sea, distinta - «Мой дом как все дома, в общем, отличается» [Зеликов, 2004, c. 179].

Постановка ее в начале, как правило, вызвано паузой: ... es que hacemos lo que los demдs hacen. O sea, debemos hacer lo que a nosotros nos conviene - «...дело в том, что мы делаем то, что делают другие. В общем, мы должны делать то, что нам подходит». Такую же обобщающую функцию в процессе коммуникации реализует формула (en) total (Prep + Adv) «в общем», часто употребляемая без предложного компонента: Total, que lleguй como pude a casa de mi tоa y me dice... [Vigara Tauste, 1992, p. 250] - «В общем, как мог добрался до дома моей тети, а она мне говорит...»; Cuйlgate, total - «Так повесься же!» (шутливое обыгрывание в рекламе английского названия зубной пасты «Colgate total»).

Сравнительная формула с глаголом говорения в условном наклонении и с эксплицированным постпозитивным местоимением 1-го л. ед. ч. (Conj + V cond + Pron) обычно расширяет середину высказывания: Si, pero la historia es siempre, como te diria yo, falseadora de la realidad [Vigara Tauste, 1992, p. 138] - «Да, но история всегда, я бы сказал тебе, искажает действительность». Местоимение 2-го л. ед. ч. ставится перед глаголом (Pron + V ind): Se muere su hermano, y ella, tь veras, con nueve anos mas que tiene... [Vigara Tauste, 1992, p. 140] - «Умирает ее брат и она, (ты же) понимаешь, будучи старше меня на девять лет ...». То же - модель ya sabes (Conj + V ind): Pero si, ya sabes, se oye todo lo que dicen los vecinos [Vigara Tauste, 1992, p. 141] - «Но да, ты же знаешь, слышно все,что говорят соседи», а также формулы, вводимые соединительным союзом y (Conj + Adv), - y ademas «и кроме того», y luego «а потом», y demas «то же»: Luego te lo tienes que recordar [Vigara Tauste, 1992, p. 290] - «А потом, ты это обязательно вспомнишь»; ... la gente que va y... los comentarios y demas ... es algo divertido [Vigara Tauste, 1992, p. 292] - «...Люди, которые приходят и... комментарии и потом... нечто забавное». Как можно видеть, отсутствует указание на конкретное время (пространственный параметр Nunc) в двух последних примерах.

Широко представлены в корпусе моделей коммуникативного расширения синтагмы с релятивным местоимением que, которое может функционировать в качестве союза - интродуктора придаточных предложений, и, по мнению

А.М. Вигара Таусте, используется в испанском так часто, что трудно установить шкалу ее значений [Vigara Tauste, 1992, p. 67]. Как показывает анализ материала, содержащегося в многочисленных исследованиях, осуществляющихся со времен Л. Шпитцера, в парадигме граммемы que в современном испанском языке, охватывающей обе стороны ее функционирования - местоимения и союза - можно выделить две основные группы моделей: 1) que в функции заменителя и 2) que в функции расширителя [Зеликов, 2003a, c. 44]. Группу расширяющего que, в свою очередь, составляют грамматические и экспрессивные модели (об их конкретном наполнении см.: [Зеликов, 2003a, c. 44-45]).

В качестве одного из нейтральных дискурсивных маркеров que (парадискурсивный элемент в рамках коммуникативной динамики [Porroche Ballesteros, 1988, p. 231]) используется без каких-либо ограничений, расширяет все фрагменты высказывания.

В начале фразы компонент, вводимый que, легко инвертируется. При этом опорный маркер, не обладая собственно лексическим значением, способствует изменению значения высказывания в целом: Que yo te conozco - «Так я тебя знаю» ^ Yo, que te conozco - «Я, который тебя знает». В этом случае que является интродуктором в функции включения предикативной единицы в состав предложения - que (1) (о ней, как и о функциях релятивизации и пронономинализации - que (2) см.: [Alarcos Llorac, 1970, p. 193-195; Moya Corral, 2004, p. 80-81, 83]). Начальное que сообщает эмфатизирующее значение высказыванию (valor ilativo enfвtico): Que si, hombre - «Ну, да...» [Hernвndez Alonso, 1995, p. 126-127].

Внимание к que как к интродуктуру высказывания было привлечено Л. Шпитцером, назвавшим его «повествовательным» (narrativo) и отметившим эллиптическое опущение глагола говорения: ...que no lo conocia nadie ^ dicen que... («говорят, что его никто не знал»). О роли verba dicendi в качестве компонентов дискурсивных маркеров с релятивным que свидетельствуют такие формулы, как Conj + V + que (также способная к расширению начала высказывания): Con decirle que, despuйs que mi padre nos abandono... [Diaz Padilla, 1985, p. 185] - «Сказать Вам, что после того, как мой отец нас покинул...» - и формула lo que + Pron. Ind. + V, появляющаяся в начале и в конце: Y lo que te digo: porque eso de que la palmas, y se acabo ... No sй (Droga, p. 40) - «И что я тебе скажу, то, что прибьешь ее и кончен бал... Не знаю...».

Формулой дополнительной аргументации, направленной на подчеркивание излагаемого мнения говорящим субъектом, является Ahora que:... ahora que lo dice... [Diaz Padilla, 1985, p. 106] - «...a теперь вот он говорит...». То же - для убеждения собеседника: Ahora ves que ... - «Теперь видишь / понимаешь, что...» (без акцентуации внимания на его перцептивных и когнитивных способностях). Наиболее частотны в ряду этих конструкций грамматизованные императивные восклицательно-утвердительные образования с глаголом mirar: /Mira que es listo! - «Ну и хитер!», которые, по мнению А. Нарбоны Хименеса, являются исключительно индикаторами начала действия и побудительного значения не содержат [Narbona Jimйnez, 1986, p. 253] (подробно см.: [Зеликов, 2005б, с. 131]).

Que, вводящее различные придаточные (nexo subordinante) [Vigara Tauste, 1992, p. 127], используется как средство речевого воздействия на адресата. Ср. «объяснительное» que (explicativo) [Porroche Ballesteros, 1988, p. 237] в придаточных следствия [Narbona Jimйnez, 1986, p. 268-272; Hernвndez Alonso, 2009]: Llвmame que te ahorco - «Позвони (мне), не то повешу (тебя)». Эти высказывания являются эллиптическими, и восстановление опущенного протасиса указывает на трансформацию условного придаточного: ...si no me llamas te ahorco [Зеликов, 2005a, с. 290] - «...если не позвонишь, повешу». В высказываниях с изъявительным придаточным типа pablo! que me vas a tirar al suelo! (Tusset, p. 18) - «Пабло!

Ты же меня уронишь!» опущено главное предложение No ves... («Не видишь...»).

Que в качестве компонента моделей расширения конца высказывания используется в формулах ... que + (si) + N. Ср.: ... que bueno (ее перевод всегда определяется диалогической ситуацией); ...que si tal, que si cual «то, да се»; ...que (si) patatоn, que (si) patatвn (соответствует рус. ля - ля - (ля - тополя) и англ. blu - blu - blu). Ср. также ...que + para +Inf: ...que para quedarse atrвs = рус. отпад / отпасть можно, также соответствующие исп. «квазиконсекутивному» que te caes. Значительной вариативностью отличаются модели, в которых конектор que вводит глагольное предложение (...que + Frase verbal): Si, rica; tiene un paston que es demasiado (Droga, p. 33) - «Да, красотка, у него такие бабки, что вообще...». Как отмечает А. Нарбона Хименес, некоторые выражения, которые появляются после que, превращаются в эмфатические стереотипные клише [Narbona Jimйnez, 1986, p. 249]. В числе наиболее частотных - образования с глаголом ver в форме Presente de Subjuntivo: Se lo monta que no veas (Droga, p. 187) - «Он так умеет жить, что вообще ...».

В них можно отметить эллиптические опущения, о которых свидетельствует существование полных вариантов. Ср.: ... que no veas cosa igual (Mario, p. 67) - букв. «...чтобы ты не видел подобной вещи».

Граммема que также участвует в образовании моделей отрицательного расширения, имеющего место в процессе перифразирования при трансформации структуры сложносочиненного предложения (паратаксического) в сложноподчиненное (гипотаксическое). Ср. модель por + (muy) + Adj + que + Subj, участвующую в образовании придаточных уступительных в предложениях с противительным pero: No la querrв por (muy) guapa que sea («Он ее не полюбит, какой бы красивой она ни была») ^ Es (muy) guapa, pero no la querrв («Она (очень) красивая, но он ее не полюбит»).

II. Модели перифразирования ядерных компонентов предложения-высказывания

Расширение структуры простого предложения-высказывания часто осуществляется путем перифразирования его именных, адвербиальных и вербальных компонентов, эксплицирующихся различными аналитическими образованиями. Модели второго типа, в отличие от рассмотренных выше, не относятся к стимуляторам коммуникации, но также могут быть маркированы аффективностью.

К элементам, использующимся при перифразировании субстантивных компонентов высказывания, относятся cosa, senor, tio(a) и некоторые другие, реализующие субстантивную, местоименную, адъективную и адвербиальную функции. Cosa употребляется как собственно существительное («вещь», «дело», «событие» и др.) и как местоимение («нечто», «что-то», «кое-что). Авторы, отмечающие его адвербиальную функцию, частотность употребления cosa объясняют фактором незнакомства говорящего с референтом, неуверенностью в знании значения лексической единицы, тенденцией к языковой экономии и даже небрежностью [Gifre Martinell, 1992, p. 202]. Ср. также cosa в местоименной функции дейктического esto: No te preocupes de estas cosas = ...de esto - «Об этом не беспокойся»; в функции неопределенных местоимений todo и algo: ...Alfanhuо le contaba como era cada cosa (Alfanhrn, p. 53) = ...como era todo - «Альфа- нуи все ему рассказывал»; Trato de imaginarse cosas que fueran divertidas; pero era imposible... (Alfanhui, p. 62) = ...algo que fuera divertido/lo que fuera divertido - «Он попытался вообразить себе что-то забавное (ср. без союза que: ...algo divertido / lo divertido). Сочетание с прилагательным otra(s) расширяет высказывание в качестве местоименного компонента: Hablemos de otras cosas = Hablemos de otro - «Поговорим о другом».

Cosa в сочетании с прилагательными gran(de), poca, ninguna, стоящими в препозиции, заменяет отрицательное наречие nada: No hemos adelantado gran cosa (Droga, p. 172) = No hemos alelantado nada / mucho - «Мы совсем не / не очень-то продвинулись».

Элементы senor, tоo(a), cacho, расширяющие субстантивные компоненты предложения-высказывания, способствуют повышению его аффективности, ср.: Es un senor rollo - «Он страшный зануда» (букв. «сеньор-зануда»); tio ladron - «ворюга» (букв. «дядя-вор»); tоa furcia - «шлюха, потаскуха» (букв. «тетя-проститутка»); tоa zorra - «шлюха, потаскуха» (букв. «тетя-лиса»). Элемент cacho «кусок, ломоть» также используется для образования эллиптических субстантивных синтагм NS + (de) + NS: cacho bobo = рус. кусок идиота.

Наиболее часто в разговорном испанском происходит перифразирование адъективных компонентов, например, по формуле hecho + NS, имеющей, как показано Ф. Диас Падилья, значение прилагательного усиленной аффек- тивности [Diaz Padilla, 1985, p. 239-240]: Me encontro hecha una furia (enfurecida / encabritada) - «Она встретила меня страшно разъяренная». В отличие от этих образований релятивные модели que + V аффективными не являются. Количество атрибутивнорелятивных конструкций, функционирующих как прилагательные (человек, который смеется; корова, которая смеется), в испанском постоянно увеличивается. Ср.: El silencio que duele (Grosso, p. 67) = ... doliente - «Болезненное молчание»; El tema que llega = ...eterno - «Вечная тема» (подробно см.: [Зеликов, 2005a, c. 49-50]).

Значительный фрагмент корпуса аналитических моделей составляют синтагмы, имеющие структуру N + prep + N, и в частности генитивные перифразы с предлогом de [Martmez Alvarez, 1988; Listova, 2005; и др.]. Две разновидности таких образований - атрибутивная и предикативная - в свою очередь могут не только расширять структуру предложения (neutrales), но и иметь оценочно-ин- тенсифицирующее (ponderativas) значение.

К моделям атрибутивной разновидности относятся неаффективные синтагмы, имеющие структуру NS + de + NS: El sol de la manana (Droga, p. 160) = ... matinal (но не *El sol que tiene la manana) - «Утреннее солнце». Модели объектного (объективного) генитива преимущественно являются аффективными [Beinhauer, 1985, p. 323-327; Diaz Padilla, 1985, p. 244; Martmez Alvarez, 1988], как и структуры de + V: de aqui (ahi) te espero и de no te menees, подробно рассматриваемые в [Мед, 2007, c. 180-181]. Весьма заметную роль в разговорном испанском играют атрибутивные перифразы с de, вводящие адъективный элемент и имеющие суперлативное значение (NS + ser / estar + de + Adj), например: La casa es de bonita - «Красивейший дом», - и модели, содержащие большее количество элементов (NS + ser/estar + de + lo (los, las) + mas + Adj), например: Era una chica de lo mas guapa - «Она была одной из самых красивых девочек», в которых можно отметить опущение придаточных сравнительных типа que se puede(n) / podria(n) comparar. Значение превосходной степени может быть выражено и без элемента mas: de lo lindo, de lo mejorcito и мн. др., например: Este costo es de lo mejor (Droga, p. 55) - «Этот гашиш самый лучший / наилучший».

Предикативные генитивные перифразы также могут быть нейтральными и аффективными. К нейтральным относятся экзистенциальные и посессивные высказывания, образуемые по следующим моделям: ser + de + NS (для обозначения времени суток): Aun es de dia = Aun hace dia - «Еще не вечер»; особенностью перифраз, имеющих структуру NS + de + NS, является их компрессивный характер: расширения не происходит, и следует говорить лишь о синонимических предикативных отношениях: ...ese grandon de la cicatriz (Goytisolo, p. 32) = ...que tiene la cicatriz - «...этот верзила со шрамом». Специфическими на фоне большинства романских

языков являются и компрессивные образования с de, для которых обязательна предикативная трансформация типа La senora de la patada (Cuentos, p. 162) = La senora a quien le dieron la patada - «Сеньора, которой дали пинок ногой». Ср. также разговорные: La hormiga de la mesa = ... que va por la mesa - «Муравей, ползущий по столу». Ср. также Los anos de estudiante, предполагающее не только атрибутивную (= Los anos estudiantiles - «Студенческие годы»), но и предикативную (= Los anos cuando era estudiante - «Годы, когда был студентом») экспликации. Подобные этим примеры указывают на возможность перехода существительных и определяющих их прилагательных из атрибутивных единиц в предикативные и наоборот. Таким образом выражаются атрибутивно-предикативные отношения, которые выделял еще А.А. Шахматов (подробно о них см. также: [Зеликов, 2005а, с. 47-49]). То же - в предложениях с de, вводящим инфинитив (NS + ... Inf): Siempre me he preguntado como hacen para conseguir telefonos tan fдciles de recordar (Martin, Ribera, p. 100) = ...telefonos que se recuerdan asi de fдcil - «Я всегда спрашивал себя, как они ухитряются приобретать телефоны с такими легко запоминающимися номерами /...телефоны, номера которых так легко запомнить». Кроме того, не указывают на расширение модели de + Inf, имеющие только предикативное содержание: Esto es de saber = Esto es lo que se debe saber - «Это следует знать»⁶.

К аффективным предикативным моделям с de относятся партитивные структуры, первым глагольным элементом которых является посессивный глагол tener или стативный estar, - V + de + Adj / Part: Mi espalda que la tengo de escocida (Jarama, p. 38) / ... estд de escocida - «Моя спина, она вся обгорела». Ср. также разговорные: Estoy de nerviosa - «Я так нервничаю / изнервничалась» - и V + de + NS: Estoy de periodicos, не расширяющая, но являющаяся синонимической предложениям с tener: Tengo muchisimos periodicos - и эллиптическому: jLa (cantidad) de periodicos que tengo! - «Газет у меня навалом!».

Расширение глагольной составляющей предложения-высказывания всегда нейтральными аналитическими моделями V + NS, преимущественное использование их вместо однокомпонентных моделей простого сказуемого составляет одну из идиоэтнических особенностей синтаксиса простого испанского предложения [Agencia Efe..., 1990, p. 49-50; Zelikov, 2007, p. 112-117]. Как показывает материал, содержащийся в исследованиях [Martrn Rodriguez, 1991; и др.], отличительной чертой подобных образований является объектный статус их глагольных компонентов (echar, coger, dar, hacer, pegar, poner, tener, tomar и др.). Самым частотным здесь, как и в других западнороманских языках, является агентивный hacer. Ср.: Valentin echo un largo trago de conac (Droga, p. 147) = ...trago un largo trago de conac - «Валентин сделал большой глоток коньяка»; Has cogido un cabreo como un enano... (Droga, p. 69) = Has encabritado como un enano - «Ты жутко взбеленился»; No habia manera de hacerse con un buen trago (Droga, p. 204) = ...de hacerse tragar bien - «Совсем нельзя было хорошо поддать»; Vamos a darle tiento (Droga, p. 145) = Vamos a tentarlo - «Давай его пощупаем» и др. В тех случаях, когда первым компонентом являются глаголы субъектного статуса (andar, estar, ir и др.), конструкция обязательно дополняется предложным элементом (V + prep + NS): andar / ir de copas (vinos, chatos и др.) = beber «пить»; estar en ida (Cid, p. 271) = ir «ехать»; estar de charla = charlar «болтать» и мн. др.

III. Модели редупликации

Редупликация (удвоение, геминация) обычно рассматривается как универсальное фономорфологическое явление расширения, состоящее: 1) в двукратном увеличении долготы звука; 2) в повторении буквы на письме для обозначения качества звука; 3) в удвоении начального слога (частичная) или целого корня (полная); 4) в удвоении всего слова (повтор), что является предельным случаем редупликации [Лингвистический энциклопедический словарь, 1990, с. 408] ⁷. Два первых типа отражают фонетический, а два последних - лексико-грамматический уровень ре- дупликации⁸. Образующиеся в процессе речевой деятельности и становящиеся достоянием естественного языка редупликационные модели - тавтология типа tiene que tener и iba a ir (первая - модальная, вторая - аспектуальная) - не следует квалифицировать как избыточные, так как они всегда обладают значением - грамматическим либо стилистическим (экспрессивным) (об этом см., например: [Maзas, 1984; и др.]), в которых, в свою очередь, также можно выделить два вида - структурный и семантический [Крючкова, 2000, с. 70-71, 74; и др.].

Во многих языках мира, в том числе и в древних индоевропейских, продуктивность того или иного типа редупликации зависела (зависит) от особенностей морфологического строя [Крючкова, 2000, с. 81-82], ср. «удвоение как излюбленное средство эмфазы» при образовании некоторых форм личных местоимений [Семереньи, 1980, с. 232].

Для современных индоевропейских языков использование морфологических средств для редупликации (например, удвоение части корня, отмечавшееся только на древнем этапе их развития [Трубецкой, 1986, с. 56-57]) не характерно. Кроме того, помимо обычных морфологических (ср. murmurar «журчать») и лексических удвоений (см. ниже) их образование происходит в результате трансформации диахронических синтаксических моделей (ср. исп., порт. co(n)migo «со мной», представляющее стяжение компонентов cum «с» + mecum (< me + cum) «со мной»), и следовательно, они должны рассматриваться как феномен морфосинтаксиса [Vigara Tauste, 1992]. В полной мере это относится к иберо-романским языкам, и особенно к испанскому [Зеликов, 2009, с. 61-62], в котором можно выделить три типа редупликационных образований.

Первый, морфологический (др.-груз. did-did-n-i «очень большой», лат. ce-cini «я спел», ит. farfalla «бабочка», порт. borboleta «то же» и др.), представляющий универсальный тип формообразования в древних и современных языках, исследован довольно хорошо (см.: [Мельчук, 2001, с. 311-315]). Отличительной чертой испанского (по крайней мере при сопоставлении с другими романскими языками) является разнообразие моделей, составляющих два других типа: лексического и синтаксического. К лексическому типу мы относим удвоение одного компонента в составе высказывания, приводящее к образованию словосочетаний (простая редупликация), к синтаксическому типу относим удвоение нескольких компонентов, способствующее модификации всего высказывания (сложная редупликация). Тем не менее в работах, посвященных исследованию разговорного синтаксиса, эти два типа не различаются. Так, в одном ряду «избыточных» моделей А. Нарбона Хименес рассматривает как синтаксические (ср. синтагмы, построенные на прямом повторе Que si, que si; Vete ya, vete ya; Pвrate parado; Perderse, no se pierden), так и лексические (chico-chico, precioso-precioso) модели [Narbona Jimйnez, 1986, p. 245-246, 261]. Аналогично объясняются повторы в статье М.В. Эскандель Видаль: лексические парафразы типа cafй-cafй и dias y dias не отделяются от псевдоимпе- ративной модели с релятивным союзом que: dale que dale [Escandel Vidal, 1991, p. 73-76].

Модели лексической редупликации в испанском языке часто исследуются как стилистическое явление [Гончаренко, 1999; Gabinschi, 2002], возникающее в результате повтора [Верба, 1994; Lamiquiz, 1971], и рассматриваются исключительно как плеонастические [Vigara Tauste, 1992, p. 148-150].

Лексическая редупликация, модели которой составляют значительный фрагмент парадигмы расширения в испанском языке, сосуществует с противопоставленной ей парадигмой сокращения («замедляющая» и «убыстряющая» тенденции В. Байнхауэра [Beinhauer, 1985, p. 1]).

Такие модели включают разные виды удвоения: 1) предложные (только субстантивные): cancion de las canciones «песнь песней», noche a noche «ночь за ночью», «каждую ночь»; 2) бессоюзные (большинство моделей, образующиеся со всеми значимыми компонентами высказывания), к которым относятся субстантивные: ... porque йl amigos-amigos no tenia (Quinones, p. 39) - «...потому что настоящих друзей у него не было»; адъективные: ... pero lo seguro-seguro es que el oficio no le caia bien, como me caia a mi y a otras (Quinones, p. 166) - «...но, конечно (букв. «верно-верно»), это занятие ей не нравилось, как мне и другим (женщинам)»; адвербиальные: ... y dicen que toca el acordeon pero bien-bien (Quinones, p. 93) - «...говорят, что она играет на аккордеоне ну очень хорошо»; местоименные: ...yentonces cerrй los ojos sin moverme nada- nada un rato grande (Quinones, p. 124) - «...и тогда я закрыла глаза и долго лежала, совсем- совсем не шевелясь»; личные глагольные: ...una pelоcula ...que te distraes-te distraes ... (Quinones, p. 22)- «...такой фильм, что ты классно оттягиваешься...»; инфинитивные: ...eso de irse-irse, tambien hay que pensarlo (Quinones, p. 61) - «...это насчет того, чтобы уехать насовсем, тоже надо обдумать»; причастные: ...esas gomas apretas apretas, que acaba ella ...con los pies ... como los de una muerta (Quinones, p. 22) - «...эти ну такие тугие резинки, что у нее в итоге ноги были... как у мертвой»; герундиальные: ...se fue por la escalera de la azotea corriendo-corriendo (Quinones, p. 117) - «...быстро-быстро сбежал по лестнице на крыше»; глагольно-герундиальные: llora-llorando «плачем плачет»; 3) союзные, среди которых отмечаются субстантивные: Hay miradas y miradas - «Смотреть можно по-разному»; La policоa estuvo tiempo y tiempo buscвndolo - «Полиция искала его очень долго»⁹; адъективные: fuerte que fuerte «очень сильный»; адвербиальные: cierto y bien cierto «точнехонько»; личные глагольные: volvia y volvia «все возвращался»; инфинитивные: me Ho a sonar y sonar «принимаюсь трезвонить»; герундиальные: iba mirando y mirando «все смотрел и смотрел».

В корпусе моделей синтаксической редупликации в испанском языке можно выделить три основные разновидности:

1) парономазийные;

2) анафорические;

3) прагматические.

1. Удвоения, построенные по принципу этимологических структур или парономазии, восходят к одному из древнейших предикат- но-актантных типов индоевропейского предложения и подразделяются на два подтипа: модели с устраняемым и восстанавливаемым тавтологическим субъектом типа ст.-слав. в4трь в4кть, рус. гром гремит и др. [Степанов, 1989, с. 57]. Эти модели для испанского языка, как и для других романских языков, не характерны. Более продуктивны образования с устраняемым и восстанавливаемым тавтологическим объектом (внутренним дополнением), известные во всех индоевропейских языках (подробно см.: [Rodriguez Romalle, 2003; Зеликов, 2009]).

В числе подобных образований - модели «невольной парономазии», второй компонент которых является инфинитивным дополнением, производным от первого. Ср. : Acabo de acabar [Vigara Tauste, 1992, p. 151] - «Я только что закончил», букв. «заканчиваю заканчивать»; ...cada vez que iba a ir a la Mora (Quinones, p. 22) - «...каждый раз, когда собирался приехать к Море»; tengo que tenerlo aquо (Quinones, p. 73) - букв. «я должен иметь его здесь».

2. Модели анафорической редупликации местоименного объекта, хорошо известные во всех западнороманских языках, в испанском являются нормативно-грамматическими образованиями, характеризующими уже самые ранние памятники письменности. Выделяются два типа: а) с правой редупликацией (пониженной экспрессивности): Que se te quite a ti eso de la cabeza (Quinones, p. 114) - «Пусть это выйдет у тебя из головы»; б) с левой (инверсионной) редупликацией (сохраняющие небольшую экспрессивность): ...a m^ me dejen de tonterias (Quinones, p. 55) - «...а меня избавьте от глупостей».

Особое место в ряду анафорических моделей редупликации занимают сегментированные конструкции антиципации подлежащих и дополнений, ср. в разговорной речи: Los padres ... ellos si que tienen motivo - «У родителей... у них действительно есть повод»; ... mi hijo lo tengo puesto dentro de mi corazon - «...мой сын, он у меня в сердце».

3. Прагматическую разновидность синтаксической редупликации составляют многочисленные модально-иллокуционные модели, в которых отображаются прагматические особенности структуры предложений по характеру коммуникативной установки и цели высказывания (утвердительные, отрицательные и повелительные).

Среди утвердительных моделей выделяются именные образования: como guapa es guapa [Vigara Tauste, 1990a, p. 109] - «краси- ва-то она красива»; ...los ricos son los ricos y los pobres son los pobres (Quinones, p. 73) - «.. .богатые - это богатые, а бедные - это бедные» - и глагольные образования: leia sobre leоdo (Mario, p. 41) - «Читал и читал», букв. «читал сверх (про)читанного», которые могут быть представлены деривационным повтором в форме причастия: ... una onza de nueces frescas, lechosas aun, se ventilan bien ventiladas durante un dоa entero (VPL, p. 71) - «...одна унция свежих орехов, еще молочной спелости, целый день хорошенько проветриваются» - или инфинитива: entender entiendo, pero no hablo [Escandel Vidal, 1991, p. 77] - «понимать понимаю, но не говорю».