Лексика пчеловодства в письменных памятниках удмуртского языка XVIII века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Лексика пчеловодства в письменных памятниках

удмуртского языка XVIII века

Л.М. Ившин

Работа посвящена комплексному исследованию слов, связанных с пчеловодством, которые встречается в памятниках ранней удмуртской письменности. Актуальность определяется необходимостью интенсивного изучения отдельных тематических групп лексем и недостаточной изученностью лексики пчеловодства в удмуртском языкознании. Целью исследования является филологическая интерпретация терминов пчеловодства, зафиксированных в памятниках письменности удмуртского языка XVIII века. В статье выявляется история их письменного отображения, этимология и этнокультурные особенности. Для представления более полной истории фиксации слов этой лексико-семантической группы приводятся данные из некоторых важнейших лексикографических источников XIX-XXI веков. Лингвистическая интерпретация рассмотренных названий, а также данные этимологической литературы позволили подразделить удмуртскую лексику пчеловодства на несколько групп: 1) термины, восходящие к финно-угорскому языку-основе; 2) наименования возникшие в эпоху финнопермской языковой общности; 3) лексемы, являющиеся образованиями удмуртского периода; 4) лексемы заим-ствованного происхождения.

Ключевые слова: удмуртский язык, словарь, грамматика, лексика, термины пчеловодства, тематическая группа, этимология, история слова, письменные памятники, диалектная лексика.

L.M. Ivshin

BEEKEEPING VOCABULARY IN WRITTEN MONUMENTS OF THE UDMURT LANGUAGE OF THE XVIII CENTURY

The work is devoted to a comprehensive study of the words associated with beekeeping, which are found in the monuments of early Udmurt writing. The relevance is determined by the current intensive study of certain thematic groups of lexemes and the insufficient study of the vocabulary of beekeeping in Udmurt linguistics. The purpose of the study is a philological interpretation of 10 beekeeping terms recorded in the written monuments of the Udmurt language of the 18th century, namely: зури `drone', му ~ чечы `honey', муш `bee' and муш мумы `queen bee', палэп ~ палэт `swarm', подэм `bort', сюсь `wax', вар бозго `drone' and уморто `beehive'. The article reveals the history of their written representation, etymology and ethno-cultural features. To present a more complete history of the fixation of words of this lexical-semantic group, data from some of the most important lexicographic sources of the 19th-21st centuries are given. The linguistic interpretation of the names considered in the article, as well as the data of the etymological literature on various languages, made it possible to subdivide the names under consideration, according to their origin, into the following several groups: 1) the terms му `honey' , муш `bee' and муш мумы `queen bee' date back to the Finno-Ugric language-base; moreover, the first lexeme was borrowed from the Indo-European base language; the word муш `bee' was also acquired by our ancestors from the pre-Indo-Iranian base language; the name муш мумы `queen bee' was formed by adding two bases 2) the name сюсь `wax' arose in the Finno-Permian community; 3) lexemes палэп ~ палэт `swarm', подэм `bort'; block hive' and the complex form var бозго `drone' are the original formations of the Udmurt period; 4) the lexemes зури `drone' and уморто `hive' are borrowed - the first is of Chuvash origin, the second is learned from the Turkic languages.

Keywords: Udmurt language, dictionary, grammar, vocabulary, beekeeping terms, thematic group, etymology, word history, written monuments, dialect vocabulary.

Изучение промысловой терминологии, в том числе пчеловодства, является одним из актуальных направлений в современной лингвистике. Удмуртское Прикамье - один из благоприятных для разведения пчел регионов, имеющий богатую и разнообразную медоносную базу, особенностью которой является высокая видовая насыщенность.

Пчеловодство является одним из древнейших хозяйственных занятий. Исследователи отмечают, что добыча меда и воска восходит еще к периоду собирательства. Выводы историков для лингви-стического анализа имеют важное значение, поскольку без учета исторических реалий невозможно понять систему хозяйственной лексики [Филин 1949, 131]. Человек эпохи верхнего палеолита ис-пользовал мед и расплод пчел в качестве пищи. Ранним этапом в развитии пчеловодства было добывание меда и воска диких пчел в местах естественных гнездований пчел - в дуплах деревьев. Позже собирательство заменилось бортничеством (устраивали естественные жилища для пчел в виде выдолбленных дупел в деревьях, а впоследствии - в обрубках деревьев, которые размещали в лесах на деревьях для привития роев), и, наконец, колодочным (пасечным) разведением пчел [Владыкин, Хри- столюбова 1991, 46; История 2004, 158; Удмурты 1993, 82]. Появление ульев-колод в практике пче-ловодства имело два важных последствия для его дальнейшего развития. Во-первых, оно содействовало переходу к пасечному содержанию пчел, во-вторых, послужило основой развития домашнего пчеловодства. До XVIII в. пчеловодство у удмуртов велось бортевым способом, в XIX - начале XX в. старинные борти заменяются рамочными ульями [Луппов 1930, 12; 32].

Термины пчеловодства составляют существенный пласт современного словарного состава удмуртского языка, всестороннее изучение которых представляет интерес не только для языковедов, но и этнографов и историков. Рассмотрение данной тематической группы дает потенциал для ознакомления с материальной культурой удмуртов, содействует выявлению и раскрытию хозяйственнокультурных взаимоотношений с другими народами.

Специального комплексного исследования по терминам пчеловодства удмуртского языка еще не имеется. Лексике, связанной с пчеловодством и впервые зафиксированной в ранних письменных памятниках удмуртского языка, посвящена статья лингвиста-картографа Р. Ш. Насибуллина, в которой отмечается, что в словарных работах и фольклорных текстах содержится крайне малое количество терминов по разведению пчел - всего от трех до двадцати единиц, зато имеются специальные книги, посвященные пчеловодству, располагающие колоссальным числом слов - до полутора тысяч лексем, относящимся к данной предметной группе [Насибуллин 2019, 131]. Полагаем, что в недалеком будущем собранные терминологические материалы, связанные с разведением медоносных пчел, будут опубликованы в очередном диалектном атласе удмуртского языка.

Материалом для наших наблюдений послужили 10 терминов пчеловодства, зафиксированные в памятниках письменности удмуртского языка XVIII в., а именно: зури `трутень', му ~ чечы `мед', муш `пчела' и муш мумы `пчелиная матка', палэп ~ палэт `рой', подэм `борть', сюсь `воскъ', вар боз- го `трутень' и уморто `улей'. Анализируемые понятия приводятся по частоте их фиксации в пись-менных памятниках.

1. му `мед'

Один из важнейших продуктов пчеловодства - мед, понятие, обозначающее это слово, восходит в глубокую древность. Исследователи отмечают, что Гиппократ, выдающийся врач, мыслитель и реформатор древней медицины, широко и успешно применял пчелиный мед при многих заболеваниях и сам употреблял его в пищу [Иойриш 1976, 76]. Лексема, означающая `мед', была зафиксирована в большинстве письменных памятников удмуртского языка XVIII в. (в некоторых документах наряду с его синонимом чечы): лексика пчеловодство удмуртский язык

1726 (Д. Г. Мессершмидт): Muu `Mel (мед - Л. И.)' [Напольских 2001, 49];

1759: Mu [Miller 1759: 400-401];

1768: (Й. Э. Фишер): mu `mel (медовый - Л. И.)' [Cs^s 1983, 316];

1775: Му, цеце `медь' [Сочиненія 1775, 24];

1780: цеци `медь, патока' [Могилинь 1780, 33]

1785: му, `медь, земля', цеци `медь' [Кротовь 1785, 136; 249];

1791: Му `Медь' [Миллер 2005, 94-95].

Для представления более полной истории фиксации этой лексемы в удмуртском языке (а также его синонима чечы), поскольку «нам должны быть известны основные закономерности, пути развития <...> от ее начала до современного состояния» (цитируется по: [Филин 2015, 15-16]), приведем данные из некоторых источников XIX-XXI вв.: 1880: tsetsi `Honig (мед - Л. И.)' [Wiedemann 1880, 538]; 1890-е гг.: mu MU U, тш MU `Honig (мед - Л. И.)' [Wichmann1987, 164]; ceca, ceci `mez | honig (мед - Л. И.)' [Munkacsi 1896, 311]; Kaz. mu `mez | honig (мед - Л. И.)' [Munkacsi 1896, 722; 724]; 1925: чечы `мед' [Верещагин 2020, 217]; му - чечы `мед' [Борисов 1932, 184, 317]; южн. му `мед'; чечы `мед; медвяный' [УРС 1948, 194; 324]; чечы `мед' [РУС 1956, 435]; му `мед'; чечы `мед || медовый, медвяный' [УРС 1983, 286; 471]; чечы `мед' [Соколов, Туганаев 1994, 98]; му `мед'; чечы `мед || медовый, медвяный' [УРС 2008, 430; 726]; чечы, му `мед' [Насибуллин, Семенов 2013, 168]; бес. чечв `мед' [Тезаурус 2017, 103]; чечы `мед || медовый' [РУС I 2019, 662; 674]. И др.

В настоящее время слово му хотя и вытеснено к периферии лексической системы современного удмуртского литературного языка, все же удмуртские (см. выше: УРС 1983, УРС 2008) и иностранные (удмуртско-венгерский, удмуртско-финский и финско-удмуртский) словари последних лет издания всё же фиксируют его параллельно с чечы без указания на диалектную принадлежность: му `mez'; чечы `mez' [UMSz. 2002, 283; 458]; му `hunaja, mesi'; чечы `hunaja, mesi // mesinen' [USS 2008, 299; 548].

Слово имеет параллели в ряде родственных языков (удм. му, диал. му, кз., кп. ма (< общеп. *та); мар. mu; морд. m'ed', тйё'; финн. mesi ~ mete-, карел. mezi, вепс. mez'i, эст., водь. mesi; венг. mez < доперм.*mete), а в финно-угорский период было заимствовано из индо-европейского языка-основы, ср.: *mеdhu- или *medhu- `сладкий' ^ `медовый' > санскр. madhu- `мед; сладкий напиток', авест. malu- `мед'; лит. medus, латыш. medus `мед', др.-прус. meddo; др.-в.-нем. metu, mitu (совр. нем. Met) `мед (напиток)'; дат., норв. mj0d, швед. mjod `мед (напиток)'; рус. мёд, словен., чеш., словац. med, польск. miod, др.-рус. медъ (< общесл. *medb) [Uotila 1933, 214; SKES 1958, 341-342; Тараканов 1981, 18; Черных I 1993, 519; Соколов 1998б, 74; КЭСК 1999, 167; Вершинин 2015, 133; Кельмаков 2019, 124-125; Тараканов, Кондратьева 2019, 84].

Происхождение слова чечы `мед' (в некоторых диал. чече) неизвестно. Возможно, оно образовано от детского слова чечым `сладкий, вкусный || сладко, вкусно' и является табуизированной лексемой.

2. сюсь `воск'

Данный термин зафиксирован в большинстве письменных памятников XVIII в., в том числе в структуре сложного образования сюсьтыл `восковая свеча' (сюсь `воск' + тыл `огонь'):

1726 (Д. Г. Мессершмидт): Sschuysch `Cera (воск - Л. И.)' [Напольских 2001, 49];

1759: Sustel [Miller 1759, 392-393];

1768 (Й. Э. Фишер): sustel `cereus' (воск - Л. И.) [Cs^s 1983, 318];

1775: Сюсь `воскъ' [Сочиненія 1775, 28];

1780: Сюсь `воскъ' [Могилинъ 1780, 47];

1785: сюсъ `воскъ', сюсъ тылъ `восковая свіча' [Кротовъ 1785, 212];

1791: Сустель `восковая свіча' [Миллер 2005, 88-89].

В письменных источниках более позднего периода это понятие встречается в следующих вариантах: 1880: s'us' `Wachs (воск - Л. И.)' [Wiedemann 1880, 515]; 1890-е гг.: s'ws' G M MU U, s'us' J MU `воск, Wachs (G M MU U J)', s'ws'-t@l G, s'ws'-t2l M, s'us'-t2l J, s'us'-t2q MU `свеча (восковая), Wach- skerze, Wachslicht (G J MU), свечка, Kerze, Licht (M)' [Wichmann 1987, 241] (в материалах зарубежных исследователей по диалектам может различаться качество гласных, а также конечной согласной второго компонента); 1892: сюсь `воскъ', сюсьтыл `восковая свіча' [Верещагин 2006, 221]; s'us' `birtokragozva, viasz | wachs (воск - Л. И.)' [Munkacsi 1896, 470]; 1925: сюсь `восковый; воскъ'; сюсь- тылъ `восковая свеча, восковая свіча'; [Верещагин 2020, 103-104]; сюсь `воск', сюсьтыл `свечка восковая' [Борисов 1932, 275]; сюсь `воск', сюсьтыл `восковая свеча' [УРС 1948, 285]; сюсь `воск; восковой', сюсьтыл `восковая свеча' [РУС 1956, 118]; сюсь `воск; вощина; соты', сюсьтыл `восковая свеча' [УРС 1983, 407]; сюсь `воск', муш сюсь `пчелиный воск' [Соколов, Туганаев 1994, 44; 70]; сюсь `1. воск; вощина 2. соты' [УРС 2008, 630]; сюсь `воск', сюсьтыл `свеча' [Насибуллин, Семенов 2013, 168; 229]; бес. сюсь `1. воск 2. соты', сюсь тел `восковая свеча' [Тезаурус 2017, 24; 76] сюсь `воск', сюсь кадь небыт `мягкий как воск' [РУС I 2019, 166]; сюсьтыл `свеча', жуам сюсьтыл пум `огарок свечи' [РУС II 2019, 477].

Данные этимологической литературы дают основание для возведения этого наименования к финно-пермской общности, ср.: удм. сюсь `воск'; сар. мал. сюсьто `вощеный' | кз. сись [сиськ-] `свеча', `воск', сисьтыс лет. `эта свеча' < общеп. *s'is't- `воск'; удм. *s'us'- < *s'ws' < *s'is' || мар. шыштэ, шышты; диал. sista, sasta `воск' | мокш. шта [эрз. кшта, шта `тж'] [? из *siksta или s'iksta]. - До- перм. *i; *s'ista или *siksta < FP *sis't3 (*siks't3) `воск' [UEW 1988, 785; КЭСК 1999, 257; Соколов 1999а, 67; Вершинин 2015, 196; Тараканов, Кондратьева 2019, 104].

3. муш `пчела'

В письменных источниках рассматриваемого периода зафиксированы следующие формы со значением `пчела', отличающиеся лишь в графическом оформлении:

1726 (Д. Г. Мессершмидт): Muusch `Apis (пчела - Л. И.)' [Напольских 2001, 49];

1775: Мушъ `пчела' [Сочинешя 1775, 28];

1780: муш `пчела' [Могилинъ 1780, 47].

Употребление этой лексемы в источниках более позднего периода выглядит следующим образом: 1880: mus `Biene (пчела - Л. И.)' [Wiedemann 1880, 504]; 1890-е гг.: mus G M J MU U, mws MU `Biene (пчела - Л. И.)' [Wichmann 1987, 166]; 1892: муш `пчела (у чер. мюкш)' [Верещагин 2006, 164]; mus, Kaz. mus, mus `meh (пчела) | biene [Munkacsi 1896, 727]; 1925: муш `пчела' [Верещагин 2020, 302]; муш `пчела' [Борисов 1932, 188]; муш `1) пчела, 2) пчелиный' [УРС 1948, 197]; муш `пчела; пчелиный' [РУС 1956, 880]; муш `пчела' [Соколов, Туганаев 1994, 32, 117]; муш `пчела || пчелиный', муш бакча `пчельник, пасека' [УРС 1983, 288-289]; муш `пчела ||пчелиный' [УРС 2008, 445]; муш `пчела', муш вордыны (утьыны) `заниматься пчеловодством' [Насибуллин, Семенов 2013, 167-168]; бес. мвш `пчела' [Тезаурус 2017, 187]; муш `пчёла; пчелиный', ужась муш `рабочая пчела' [РУС II 2019, 344].

Анализ данных этимологических словарей позволяет возвести лексему муш в финно-угорскую древность, ср.: кз. малязi, малямуш `пчела, шмель' (сложные образования: малязi < ма `мед' + суфф. - ля- + зі `оса, насекомое', `насекомое, собирающее мед'; малямуш < ма `мед' + суфф. -ля- + муш `пчела'), кп. [маля]муш, п. мош `пчела' | удм. муш `тж' < общеп. *m°s `пчела' || мар. мукш | финн. mehilainen | морд. m'es, m'eks | венг. meh `тж' < доперм. *meks(e)- < FU *mekse `пчела' < доиндоиран. *meks `пчела' [Тараканов 1981, 18; Redei 1986, 45; UEW 1988, 271; Соколов 1998б, 76; КЭСК 1999, 169; Вершинин 2015, 135; Тараканов, Кондратьева 2019, 86; 114].

4. муш мумы `пчелиная матка'

Этот термин в удмуртском языке является сложным образованием (муш `пчела' + мумы `матка'), в письменных источниках рассматриваемого периода зафиксирован только в первой грамматике удмуртского языка:

1775: Мушъ мумы `пчелиная матка' [Сочиненія 1775, 28].

В письменных источниках более позднего периода это понятие встречается в следующих вариантах: 1890-е гг.: mus-mumi G, mus-mum@ U `Bienenkonigin (матка пчелы - Л. И.)' [Wichmann 1987, 165]; mus-muma (Sar. Mal.) `mehkiralyno | bienenkonigin (матка пчелы - Л. И.)' [Munkacsi 1896, 727] (как видим, в материалах зарубежных исследователей по диалектам может различаться качество конечной гласной -ы компонента мумы); мушмумы `пчелиная матка' [Борисов 1932, 188]; муш мумы `пчелиная матка' [УРС 1948, 197]; муш мумы `пчелиная матка' [РУС 1956, 434]; муш мумы `пчелиная матка', муш мумы поттон `вывод пчелиной матки' [УРС 1983, 289]; муш анай `пчелиная матка' [Соколов, Туганаев 1994, 32, 117]; мушмумы `пчелиная матка' [УРС 2008, 446]; муш мумы `пчеломатка' [Насибуллин, Семенов 2013, 168]; муш анай, муш мумы `пчелиная матка' [РУС II 2019, 344].

В этимологической литературе первый компонент муш `пчела' возводится в финно-угорский период (см. статью муш). Второй компонент мумы `матка' исследователи связывают с кз. мам `мать, мама', финн. maammo `тж', вепс. mamu,3 `тж' и относят также в финно-угорскую эпоху [Соколов 19986, 75; КЭСК 1999, 169].

5. палэп ~ палэт`рой'

В памятниках письменности XVIII в. данная номинация в разных графических вариантах отмечена только в двух - в грамматике удмуртского языка М. Мышкина и рукописном словаре З. Кротова:

1780: палъетъ `рой пчелной' [Могилинъ 1780, 28];

1785: палэпъ `рой пчелъ' [Кротовъ 1785, 162].

История дальнейшей письменной фиксации этого понятия в удмуртском языке следующая: 1880: palep `Bienenschwarm (рой пчел - Л. И.)' [Wiedemann 1880, 512]; 1890-е гг.: palep G, palep M, paleD U `Bienenschwarm (рой пчел - Л. И.)' [Wichmann 1987, 188]; paltit (Kaz. Jel.) mus-paltit (Sar. Mal.) `mehraj (tat. kuc) | bienenschwarm (рой пчелы - Л. И.)' [Munkacsi 1896, 541]; 1925: палэп `рой, рой пчел' [Верещагин 2020, 313]; палэп южн., палэт св., вачыл кр. юж., васьыл ср., васьул ср. `рой пчел' [Борисов 1932, 214]; палэп `рой' [УРС 1948, 232]; муш палэп `рой; семья пчел' [РУС 1956, 118]; палэп, палэт `рой', муш палэп `пчелиный рой' [УРС 1983, 331]; муш палэп `пчелиный рой' [Соколов, Туганаев 1994, 32, 117]; палэп `рой', муш палэп `пчелиный рой' [УРС 2008, 445, 511]; муш палэп (палэт) `рой' [Насибуллин, Семенов 2013, 168]; муш палэт (палэп) `рой (семья пчёл)', палэт (палэп) поттыны `роиться (о пчелах)' [РУС II 2019, 344, 425].

В этимологической литературе каких-либо соображений по данной лексеме не имеется, соответствия в родственных языках отсутствуют. Скорее всего, это слово образовалось в древнеудмуртский период после распада общепермской общности (поскольку в коми языках параллели не обнаруживаются) от глагола палдыны `отскочить, отлететь (о мяче, щепке); роиться (о пчелах)' при помощи суффикса -эп (-эт).

6. подэм `борть'

Данное слово зафиксировано в двух памятниках письменности удмуртского языка XVIII в.:

1780: подемъ `бортъ' [Могилинъ 1780, 28];

1785: подэмъ `улей', подъшъ `пчельникъ' [Кротовъ 1785, 172];

Вторая форма, отмеченная в словаре З. Кротова, возможно, является неточной записью слова подэм. Однако исследователи конца XIX в. (Ф. Видеманн и Б. Мункачи) также отмечают эту лексему в своих лексикографических трудах: 1880: podym `Bienengarten (пчелиный сад - Л. И.)' [Wiedemann 1880, 515]; podtim, podam (Sar.) `fauregbol alakitott mehkas (улей сделанный въ дереві) | bienenstock in einer baumhohle' [Munkacsi 1896, 575-576]. Вероятно, Ф. Видеманн при составлении немецко- удмуртского словаря использовал материалы рукописи З. Кротова, а Б. Мункачи, по-видимому, не оставил без внимания словарь своего предшественника. Может, конечно же, оказаться, что З. Кротов точно зафиксировал название пчельника (пасеки) у северных удмуртов, однако в других источниках слова подым со значением `пчельник' обнаружить не удалось.

История дальнейшей письменной фиксации слова подэм `борть' в удмуртском языке выглядит следующим образом: 1890-е гг.: podem G J MU `Bienenstock (J MU: in einer Baumhohle) (улей в дупле дерева - Л. И.)' [Wichmann 1987: 202]; 1892: подэм `борть или пустота въ стоящемъ дереві и ульі' [Верещагин 2006: 188]; podtim, podam (Sar.) `fauregbol alakitott mehkas (улей сділанньїй въ дереві) | bienenstock in einer baumhohle' [Munkacsi 1896, 575-576]; 1925: подэм пус `тамга' [Верещагин 2020, 347]; подэм `улей в дереве; хранилище, старинный способ удмуртов класть ценные вещи в дупло',

подэм пус `тамга, которая высекается в деревьях и ульях, чтобы обозначить собственность от захвата' [Борисов 1932, 224-225]; подэм, подмам уморто (подэм) `борть' [РУС 1956, 60]; подэм `[бортовой] улей' [УРС 1983, 348]; подэм `бортевой улей' [УРС 2008, 535]; подэм `бортень, подвязная борть (пустой улей, колода, привязываемая к дереву для ловли улетевшего роя); колодочный улей (из толстого бревна)' [Насибуллин, Семенов 2013, 168]; подэм, подмам (колода) уморто `борть уст.', подэм жутъяса мушканы `бортничать' [РУС I 2019, 91].

Этимологическая литература не дает никаких сведений относительно удмуртских слов подэм и подмам `борть'. Как нам кажется, первая форма образована в период отдельного развития удмуртского языка (поскольку в родственных языках параллели отсутствуют) от финно-угорского глагола подыны с первоначальным значением `закрыть' посредством прибавления суфф. -эм, ср.: кз. подан `заслонка', `дверка, дверца'; подлавны `закрыть, затворить' | удм. подыны `прищемить' < общеп. *раё- (< ? *p8d-) || венг. fodni `покрывать, прикрывать' | манс. pant-, pent- `тж' | хант. pent- `тж' < до- перм. *pdnto, pent3 [КЭСК 1999, 227]. В первое время лексема подэм предположительно означала `за-крытую колоду'. Вторая форма подмам `борть', по нашему мнению, также образована в период отдельного развития удмуртского языка при помощи суфф. -ам, но уже от другого удмуртского глагола - подманы `долбить, выдолбить [колоду для улья] '.

7. вар-бозго `трутень'

Данная форма в памятниках удмуртской письменности XVIII в. зафиксирована только в рукописной грамматике М. Мышкина:

1780: уаръ-возгй `трутень' [Могилинъ 1780, 33].

Сложное образование, состоит из вар `слуга, прислуга; работник' + возги (< бозго `жук; большая зеленая муха'). По поводу обозначения М. Мышкиным начального согласного второго компонента буквой в Т. И. Тепляшина отмечает, что важной отличительной чертой бесермян (а в грамматике М. Мышкина отчасти отражен материал бесермянского языка) от литературного и других пермских языков является подмена губно-зубного v губно-губным b. Старшее поколение бесермян v и b как особые фонемы не различает. На месте литературного б в некоторых словах отмечено губнозубное в, например: voryano, лит. борзаны `заплести лапти, начать плести', ovin', лит. обинь `овин'. Таким образом, звуки b и v в языке бесермян свободно заменяют друг друга [Тепляшина 1970, 147]. К вышеназванным примерам, возможно, относилось в XVIII в. и слово уаръ-возгй `трутень', зафиксированное в рукописи М. Мышкина.

В важнейших лексикографических источниках более позднего периода данное понятие не встречается. Поэтому приведем фиксацию отдельных компонентов сложного слова:

1) бозго `навозный жук': 1890-е гг.: bozgo MU `Mistkafer (навозный жук - Л. И.)' [Wichmann 1987, 26]; 1892: бозго `1. животное, отличающееся чрезмерной толстотой, неуклюжестью 2. о че- ловікі: одівшійся толсто 3. неуважительный эпитет' [Верещагин 2006, 28]; bozgo (Kaz.) [tat.] `kuszob (tat. busaya) | schwelle (порог - Л. И.; Б. Мункачи зафиксировал омонимичную татарскую форму)' [Munkacsi 1896, 627]; 1925: бозго `толстота' [Верещагин 2020, 351]; бозго `навозный жук' [Борисов 1932, 30]; бозго `навозный жук' [УРС 1948, 29]; бозго `жук (также навозный)', ву бозго `плавунец' [УРС 1983, 49]; бозго (бозо, бозоро, быз) `жук; хрущ; долгоносик' [Соколов, Туганаев 1994, 10; 76; 136]; бозго `1. жук (навозный) 2. диал. большая зеленая муха' [УРС 2008, 73]; бозго `навозник обыкновенный', вубозго `плавунец' [Насибуллин, Семенов 2013, 52; 53]; вубозго `плавунец (жук)' [РУС II 2019, 65]. Материалы поздних письменных документов показывают, что бозго в большинстве из них имеет значение `навозный жук; жук' и лишь в словарях Г. Е. Верещагина это слово не имеет отношения к насекомым, а обозначает признак неуклюжести и полноты человека или животного;

2) вар `слуга, прислуга; работник': var `Knecht, Diener, Selav (слуга, раб - Л. И.)' [Wiedemann 1880, 551]; 1890-е гг.: [Wichmann 1987, 241]; 1892: вар `слуга' [Верещагин 2006, 52]; var, Glaz. war `rab, szolga (рабъ) | schlave, diener, knecht (слуга, раб - Л. И.)' [Munkacsi 1896, 651]; 1925: вар, ляльчи, медо `слуга' [Верещагин 2020, 329]; вар уст. `слуга, прислуга; работник' [УРС 1983, 74]; вар, ляльчи `раб, невольник', вар, ляльчи, медо `слуга' [Насибуллин, Семенов 2013, 119; 329]; вар уст. `слуга, прислуга; работник' [УРС 2008, 74]; вар ист. `слуга, прислуга; работник' [РУС II 2019, 349].

По мнению В. И. Алатырева и других исследователей в основе термина бозго `навозный жук' лежит экспрессивно-изобразительное слово боз (боз-боз), выражающее звуковой образ жужжания или басистого голоса; название образовано с помощью непродуктивного именного суфф. -го в древнеудмуртский период развития языка [Алатырев 1988, 186-187; Соколов 1997, 86; Максимов 2014, 171-172].

По поводу образования лексемы вар `слуга, раб' этимологические работы дают несколько толкований. Составители «Краткого этимологического словаря коми языка» и некоторые другие иссле-дователи связывают этот энтомологический термин с общепермским периодом: кп. вер: пи-вер `деверь, брат мужа' (пи `сын'); 9er др.-перм. `слуга, раб', verцз др.-перм. `мужчина'; ver-Ceri вым. `рыба- самец' (чери `рыба') | удм. var, war `раб, слуга' < общеп. *ver `мужчина' < доперм. *згз или *w3r3 [КЭСК 1999, 52; Вершинин 2015, 34]. Другие лингвисты, с которыми мы соглашаемся, считают, что данное слово восходит в финно-пермский период развития языка-основы (фп. *orja; финн. orja `раб, рабыня', эрз. ur'e, мокш. ur'a `раб, наемник') [UEW 1988, 721; Кельмаков 2004, 321; Тараканов, Кондратьева 2019, 97].

8. зури ~ узыри `трутень'

Слово было зафиксировано лишь в рукописном словаре З. Кротова:

1785: зури `шершень, трутень' [Кротовъ 1785: 64].

Использование этой лексемы (а также его вариантов узыри и зурмуш) в источниках более позднего выглядит следующим образом: 1880: zuri `Bremse (Oestrus) (овод; слепень; тормоз - Л. И.)' [Wiedemann 1880, 560]; 1890-е гг.: zuri G `Drochne (трутень - Л. И.)' [Wichmann 1987, 332]; zuri `bogoly; heremeh |, bremse (oestrus); drohne (трутень - Л. И.)' [Munkacsi 1896, 446]; 1925: узыри `трутень' [Верещагин 2020, 354]; узыри `трутень (пчела)' [Борисов 1932, 299]; узыри `1) трутень, 2) трутневой' [УРС 1948, 304]; узыри `трутень' [РУС 1956, 1132]; узыри `трутень || трутневой', узыри мумы `трутневая матка (бесплодная)' [УРС 1983, 444]; узыри `трутень' [Соколов, Туганаев 1994, 47; 131]; зури диал. `1. шершень 2. трутень', узыри `1. трутень || трутневой 2. перен. трутень, дармоед' [УРС 2008, 233; 685]; узыри `трутень' [Насибуллин, Семенов 2013, 168]; узыри, зурмуш `трутень (самец пчелы)' [РУС II 2019: 716].

Этимология считается неустановленной. По мнению С. А. Максимова (личное сообщение), зури `трутень' является чувашским заимствованием в удмуртском языке, ср.: чув. сар ~ сара `серый; трутень', сар хурт `трутень' [Федотов II 1996, 29]. По-видимому, восходит к булгарскому периоду: < булг. *zuri. Начальный гласный варианта узыри возник по ассоциации со словом узыр `богатый'. Исходя из данных диалектологической карты о территориальном распространении наименования трутня, можно сказать, что лексема зурмуш в удмуртском появилась позднее, чем узыри, под влиянием чув. сар хурт (удм. муш, чув. хурт `пчела'). Удмуртский языковед С. В. Соколов, соглашаясь с доводами Е. С. Гуляева (удм. зур: зурмуш `трутень', кз. зур: (в кальозур `майский жук') | мар. шуре: шуре- мукш `трутень', эрз. сарь: сарьмаш и мокш. сар: сармеш `тж'), возводит лексему зур с первоначальным значением `жесткокрылое насекомое' в финно-пермскую общность [Соколов 1998а, 82]. Марийский лингвист В. И. Вершинин считает, что удмуртское слово зури `трутень' ономатопоэтического происхождения [Вершинин 2015, 71]. По мнению Р. Ш. Насибуллина, рассматриваемая лексема восходит к татарскому слову зур `грубый' [Насибуллин 2021, 155]. Мы же склонны согласиться с точкой зрения С. А. Максимова о чувашском происхождении лексемы зури `трутень' в удмуртском языке.

9. уморто `улей'

В памятниках письменности XVIII в. данная номинация отмечена только в первой грамматике удмуртского языка:

1775: Уморто `улей' [Сочиненія 1775, 28];

История дальнейшей письменной фиксации этого понятия в удмуртском языке следующая: 1880: umorto `Bienenstock (улей - Л. И.)' [Wiedemann 1880, 547]; 1890-е гг.: umorto S M MU, ukmorto U `Bienenstock (улей - Л. И.)' [< tat.] [Wichmann 1987, 297-298]; 1892: уморто `улей для содержания пчелъ (у тат. уморъ, у чер. уморъ)' [Верещагин 2006, 237]; umorto | tat. `mehkas; rovid vastag fatonk, melyet helul kivajva mehkas^ hasznalnak | bienenstock; kurzer u. dicker klotz den man aushohlt u. als bienenstock gebraucht (короткое и толстое бревно, которое выдолблено и используется как улей - Л. И.)' [Munkacsi 1896, 102]; 1925: уморто `улей' [Верещагин 2020, 362];уморто `улей, чурка' [Борисов 1932, 304]; уморто `улей; колодочный улей, колода' [УРС 1948, 309]; муш уморто (чурка) `улей' [РУС 1956, 1158]; уморто `улей; колодочный улей, колода; дуплянка', муш уморто `улей' [УРС 1983, 450]; уморто `1. улей; колодочный улей, колода; дуплянка 2. скворечник', муш уморто `улей', пуклё уморто `колодочный улей' [УРС 2008, 696]; муш уморто, муш чурка `улей' [Насибуллин, Семенов 2013, 53]; муш уморто, муш чурка `улей' [РУС II 2019, 754].

Этимологические исследования показывают, что слово уморто в удмуртском языке было заимствовано из тюркских языков, ср.: удм. уморто `улей', мар. омартэ `тж' < тат., башк. умарта `тж'

[Munkacsi 1896, 102; Rasanen 1969, 361; Тараканов 1981, 67; 1993, 134; Wichmann 1987, 297-298; Cshcs 1990, 300; Соколов 1999б, 75].

Подводя итоги к вышесказанному, заметим, что пчеловодство у удмуртов занимало не последнее место в их хозяйственной деятельности. Доказательством этому является хотя бы то, что в уд-муртском языке XVIII в. зафиксировано девять понятий, связанных с разведением пчел. Лингвистический анализ рассмотренных в статье названий, а также данные этимологической литературы по различным языкам позволили подразделить рассматриваемые наименования, согласно их происхождения, на несколько групп: 1) лексемы му `мед', муш `пчела' и муш мумы `пчелиная матка' возводятся в финно-угорскую языковую общность, причем первая была заимствована из индо-европейского языка-основы; слово муш `пчела' также было усвоено нашими предками из доиндоиранского языка- основы; название муш мумы `пчелиная матка' было образовано посредством сложения двух основ; 2) понятие сюсь `воск' имеет корни в финно-пермской общности; 3) термины палэп ~ палэт `рой', подэм `борть; колодочный улей' и сложное слово вар бозго `трутень' являются исконными образованиями удмуртского периода; 4) слова зури `трутень' и уморто `улей' заимствованы: первое имеет чувашское происхождение, второе усвоено из тюркских языков.

СОКРАЩЕНИЯ

авест. - авестийский язык; башк. - башкирский язык; бес. - бесермянский язык; булг. - булгар- ский язык; венг. - венгерский язык; вепс. - вепсский язык; водь. - водьский язык; вым. - вымский диалект коми языка; дат. - датский язык; диал. - диалектная форма; доиндоиран. - доиндоринский язык-основа; доперм. - допермский язык-основа; др.-в.-нем. - древневерхненемецкий язык; др.-перм.

- древнепермский язык; др.-прус. - древнепрусский язык; др.-рус. - древнерусский язык; ист. - исторический термин; карел. - карельский язык; кз. - коми-зырянский язык; кп. - коми-пермяцкий язык; кр. южн. - крайне-южное наречие удмуртского языка; латыш. - латышский язык; лет. - летский диалект коми языка; лит. - литовский язык; литературная форма; мал. - малмыжский диалект удмуртского языка; манс. - мансийский язык; мар. - марийский язык; морд. - мордовские языки; мокш. - мокшанский язык; нем. - немецкий язык; норв. - норвежский язык; общеп. - общепермский язык- основа; общесл. - общеславянский язык; п. - коми-пермяцкие диалекты; польск. - польский язык; рус. - русский язык; санскр. - санскрит язык; сар. - сарапульский диалект удмуртского языка; св. - северное наречие удмуртского языка; словац. - словацкий язык; словен. - словенский язык; совр. - современная форма; ср. - срединные говоры удмуртского языка; суфф. - суффикс; тат. - татарский язык; удм. - удмуртский язык; уст. - устаревшая форма; финн. - финский язык; фп. - финнопермский язык-основа; хант. - хынтыйский язык; чер. - черемисский (марийский) язык; чеш. - чеш-ский язык; чув. - чувашский язык; швед. - шведский язык; эрз. - эрзянский язык; эст. - эстонский язык; южн. - южное наречие удмуртского языка; FP - финно-пермский праязык (по: UEW 1988); FU

- финно-угорский праязык (по: UEW 1988); G - глазовский диалект (по: Wichmann 1987); Glaz. - гла- зовский диалект (по: Munkacsi 1896); J - елабужский диалект (по: Wichmann 1987); Jel. - елабужский диалект (по: Munkacsi 1896); Kaz. - казанский диалект (по: Munkacsi 1896); M - малмыжский диалект (по: Wichmann 1987); Mal. - малмыжский диалект (по: Munkacsi 1896); MU - малмыжско-уржумский диалект (по: Wichmann 1987); S. - сарапульский диалект (по: Wichmann 1987); Sar. - сарапульский диалект (по: Munkacsi 1896); tat. - татарский язык (по: Munkacsi 1896 и Wichmann 1987); U - уральский праязык (по: UEW 1988); уфимский диалект (по: Wichmann 1987).

ЛИТЕРАТУРА

Алатырев В. И. Этимологический словарь удмуртского языка: Буквы А, Б / НИИ при Сов. Мин. Удм. АССР. Ижевск, 1988. 240 с.

Борисов Т. К. Удмурт кыллюкам: Удмуртско-русский толковый словарь. Ижевск: Удмуртгосиздат, 1932. XXII + 374 с.

Верещагин Г. Е. Собрание сочинений: В 6 т. / Под ред. В. М. Ванюшева. Т. 6. Кн. 2: Вотско-русский словарь [= Удмуртско-русский словарь] / УИИЯЛ УрО РАН; отв. за выпуск и авто. предисл., комментариев Л. М. Ившин. Ижевск, 2006. 288 с.

Верещагин Г. Е. Собрание сочинений: В 6 т. / Под ред. В. М. Ванюшева. Т. 6. Кн. 4: Русско-вотский словарь [= Русско-удмуртский словарь] / Отв. за выпуск и авт. предисл. и комментариев Л. М. Ившин; УИИЯЛ УдмФИЦ УрО РАН. Ижевск, 2020. 417 с.

Вершинин В. И. Этимологии удмуртских слов. Т. 1. Йошкар-Ола, 2015. 255 с.

Владыкин В. Е., Христолюбова, Л. С. Этнография удмуртов: Учебное пособие. Ижевск: Удмуртия, 1991. 160 с.

Иойриш Н. П. Продукты пчеловодства и их использование. М., Россельхозиздат, 1976. 175 с.

История Удмуртии: Конец XV - начало XX века / Под ред К. И. Куликова; введение М. В. Гришкиной, Н. П. Лигенко; УИИЯЛ УрО РАН. Ижевск, 2004. 552 с.

Кельмаков В. К. Диалектная и историческая фонетика удмуртского языка. Ч. 2. / Удм. гос. ун-т. Каф. общ. и финно-угор. языкознания. Ижевск: Изд. дом «Удм. ун-т», 2004. 395 с.

Кельмаков В. К. Происхождение и отражение в удмуртских письменных источниках названий некоторых хмельных напитков (Размышления лингвиста) // Напитки в культуре народов Урало-Поволжья: коллективная монография / УдмФИЦ УрО РАН; сост. и отв. ред. Е. В. Попова. Ижевск, 2019. С. 122-137.

Кротовъ З. Удмуртско-русский словарь / РАН. УрО. Удм. ин-т ИЯЛ. Ижевск, 1995 (= Краткой Вотской словарь съ россшскимъ переводомъ собранный и по Алфавиту расположенный села Еловскаго Троицкой церкви священникомъ Захарїею Кротовымъ, 1785 года). XX + 208 с.

КЭСК 1999 - Краткий этимологический словарь коми языка / [сост.] Лыткин В. И., Гуляев Е. С.; под ред. В. И. Лыткина. Переиздание с дополнением. Сыктывкар: Коми кн. издательство, 1999. 430 с.

Луппов П. Н. Исторический очерк Вятского края. Вятка, 1930. 48 с.

Максимов С. А. Комментарий к карте «жук-навозник» // Диалектологический атлас удмуртского языка: Карты и комм. Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2014. Вып. 4. С. 165-175.

Миллер Г. Ф. Описание живущих в Казанской губернии языческих народов, яко то черемис, чуваш и вотяков... (репринт издания 1791) // Г. Ф. Миллер и изучение уральских языков: материалы круглого сто-ла. Hamburg, 2005. С. 111-186.

Могилинъ М. Краткой отяцкія Грамматики опытъ = Опыт краткой удмуртской грамматики / Отв. ред. Л. Е. Кириллова; Слово к читателям - Л. Е. Кирилловой; Предисл. К. И. Куликова; Прил. Т. И. Теп- ляшиной. Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. 203 с.

Напольских В. В. Удмуртские материалы Д. Г. Мессершмидта. Ижевск: Удмуртия, 2001. 224 с.

Насибуллин Р. Ш., Семенов В. Г. Системно-тематический русско-удмуртский словарь = Удысъёсъя радъям зуч-удмурт кылсузьет / Под общей ред. Р. Ш. Насибуллина. Ижевск: Изд-во «Ассоциация «Научная книга», 2013. 350 с.

Насибуллин Р. Ш. Удмуртские термины по пчеловодству // Финно-угорский мир в полиэтничном пространстве России: культурное наследие и новые вызовы: Сб. статей по материалам VI Всероссийской научн. конференции финно-угроведов / УдмФИЦ УрО РАН. Ижевск: Изд-во Анны Зелениной, 2019. С. 130-135.

Насибуллин Р. Ш. Комментарий к карте «трутень» // Диалектологический атлас удмуртского языка. Карты и комментарии / Р. Ш. Насибуллин, О. А. Арзамазова, М. Р. Городилова, В. Г. Семенов, Я. М. Ша- раева. Ижевск: Институт компьютерных исследований; НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2021. Вып. 8. С. 152-156.

РУС 1956 - Русско-удмуртский словарь: Около 40 000 слов / Удм. НИИ ист., языка и лит. М.: ГИ- ИНС, 1956. 1360 с.

РУС I 2019 - Русско-удмуртский словарь: в 2 т. Более 55 000 слов. Т. 1. (А-О) / Л. М. Ившин, С. А. Максимов, О. В. Титова и др.; отв. ред. Л. М. Ившин; УдмФИЦ УрО РАН. Ижевск, 2019. 936 с.

РУС II 2019 - Русско-удмуртский словарь: в 2 т. Более 55 000 слов. Т. 2. (П-Я) / Л. М. Ившин, С. А. Максимов, О. В. Титова и др.; отв. ред. Л. М. Ившин; УдмФИЦ УрО РАН. Ижевск, 2019. 1016 с.

Соколов С. В. Этимологической пичи кылбугор // Вордскем кыл. 1998а. № 3. С. 79-84.

Соколов С. В. Этимологической пичи кылбугор // Вордскем кыл. 1998б. № 8-9. С. 58-79.

Соколов С. В. Этимологической пичи кылбугор // Вордскем кыл. 1999а. № 7-8. С. 63-75.

Соколов С. В. Этимологической пичи кылбугор // Вордскем кыл. 1999б. № 9. С. 73-89.

Соколов С. В., Туганаев В. В. Словарь биологических терминов. Ижевск: Удмуртия, 1994. 144 с.

Сочиненія 1775 -- Сочиненія принадлежащія къ грамматикт вотскаго языка. Въ Санктпетербурге при Императорской Академїи наукъ 1775 года // Первая научная грамматика удмуртского языка / Удмуртский НИИ ист., экон., лит. и языка при Совете Министров Удм. АССР. Ижевск: Удмуртия, 1975. 113 с.

Тараканов И. В. Иноязычная лексика в современном удмуртском языке: Учеб. пособие / Удм. гос. ун-т. Ижевск, 1981. 105 с.

Тараканов И. В., Кондратьева Н. В. Удмурт кыллэн исторической лексикологиезъя ужпумъёс / Удмурт кун ун-т. Ижкар: «Удмурт университет» книга поттон центр, 2019. 280 б.

Тезаурус 2017 - Тезаурус бесермянского наречия: Имена и служебные части речи (говор деревни Шамардан) / М. Н. Усачёва [и др.]; гл. ред. М. Н. Усачёва. М.: Издательские решения, 2017. 540 с.

Тепляшина Т. И. Язык бесермян // АН СССР. Ин-т языкознания. М.: Наука, 1970. 288 с.

Удмурты: историко-этнографические очерки / Научн. ред. В. В. Пименов; УИИЯЛ УрО РАН. Ижевск, 1993. 392 с.

УРС 1948 - Удмуртско-русский словарь / НИИ ист., яз., лит. и фольклора при Сов. Мин. Удм. АССР; ред. Н. А. Дружкова. М.: ОГИЗ. ГИИНС, 1948. 447 с.

УРС 1983 - Удмуртско-русский словарь / НИИ при Сов. Мин. Удм. АССР; под ред. В. М. Вахрушева. М.: Русский язык, 1983. 591 с.

УРС 2008 - Удмуртско-русский словарь: Ок. 50000 слов / Сост. Т. Р. Душенкова, А. В. Егоров, Л. М. Ившин и др.; РАН УрО. Удм. ин-т ИЯЛ; отв. ред. Л. Е. Кириллова. Ижевск, 2008. 925 с.

Федотов М. Р. Этимологический словарь чувашского языка: в 2 т. Т. 2. С-Я. Чебоксары: Чувашский гос. институт гуманитарных наук, 1996. 509 с.

Филин Ф. П. Лексика русского литературного языка древнекиевской эпохи (по материалам летописей) // Ученые записки Ленинградского гос. пед. института им. А. И. Герцена. Т. 80. [докторская диссер-тация]. Л., 1949. 288 с.

Филин Ф. П. Историческая лексикология русского языка / Под общ. ред. и с предисл. В. Я Дерягина. Изд. стереотип. М.: Изд-во ЛКИ, 2015. 176 с.

Черных П. Я. Историко-этимологический словарь русского языка: 13 560 слов: Т. 1-2. М.: Рус. яз., 1993. Т. 1: А - Пантомима. 623 с.

Чураков В. С. Авторство, датировка и история рукописи «Краткой Отяцкой грамматики опыт» // Ежегодник финно-угорских исследований. 2016. Вып. 3. С. 184-196.

Csucs S. Egy 18. szazadi votjak nyelvemlek // NyK. 1983. № 2 (85). 311-320 old.

Csucs S. Die tatarischen Lehnworter des Wotjakischen. Budapest: Akademiai Kiado, 1990. 306 s.

Miller G. F. Sammlung russischer Geschichte. T. 3. SPb, 1759.

Munkacsi B. A votjak nyelv szotara. Budapest, 1896. XV + 758 o1d.

Rasanen M. Versuch eines etymologischen Worterbuchs der Ttirksprachen (= Lexica Societatis Fenno- Ugricae XVII,1). Helsinki, 1969. 533 s.

Redei K. Zu den indogermanisch-uralischen Sprachkontakten / Osterreichische Akademie der Wissenschaf- ten. Philologisch-historische Klasse Sitzungsberichte, 468. Band. Wien: Verlag der Osterreichischen Akademie der Wissenschaften, 1986. 109 s.

SKES 1958 - Suomen kielen etymologinen sanakirja. II. Helsinki, 1958. 205-480 s.

UEW 1988 - Redei K. Uralisches etymologisches Worterbuch. Bd. 1-2. Budapest: Akademiai Kiado, 1988. 906 s.

UMSz. 2002 - Kozmacs I. Udmurt-magyar szotar. Szombathely: Savaria University Press, 2002. 532 ol. Uotila Т. Е. Zur Geschichte des Konsonantismus in den permischen Sprachen. Helsinki, 1933. XVIII + 446 s. USS 2008 - S. Maksimov, V. Danilov, S. Saarinen. Udmurttilais-suomalainen sanakirrja: Yli 20 000 sanaa / Удмурт кун ун-т. Кылтодон картографированиея лаборатория. Turun yliopiston suomalaisen ja yleisen kieli- tieteen laitoksen julkaisuja. Тш-ku, 2008. 664 s.

Wwhmann Y. Wotjakische Wortschatz. Aufgezeichnet von Yrjo Wihmann. Bearbeitet von T. E. Uotila und M. Korhonen. Herausgegeben von M. Korhonen (= Lexica Sosietatis Fenno-Ugricae XXI). Helsinki, 1987. XXIII + 421 s.

Wiedemann F. J. Syrjanisch-deutsches Worterbuch nebst einem wotjakisch-deutsches im Anhange und einem deut-schen Register. St.-Petersburg, 1880. XIV + 692 s.

REFERENCES

Alatyrev V. I. Ehtimologicheskij slovar' udmurtskogo jazyka: Bukvy A, B [Etymological dictionary of the Udmurt language: Letters A, B] / NII pri Sov. Min. Udm. ASSR. Izhevsk, 1988. 240 p. In Russian.

Borisov T. K. Udmurt kyllyukam: Udmurtsko-russkii tolkovyi slovar' [Udmurt Dictionary: Udmurt-Russian Explanatory Dictionary]. Izhevsk: Udmurtgosizdat Publ., 1932. XXII + 374 p. In Russian, Udmurt.

Vereshchagin G. E. Sobranie sochinenii: V6 t. [Collected works: in 6 volumes] / UIYAL URO RAN. Pod red. V. M. Vanyusheva. T. 6. Kn. 2: Votsko-russkii slovar' / Otv. za vypusk i avt. predisl., komment. L.M. Ivshin. Izhevsk, 2006. 288 p. In Russian and in Udmurt.

Vereshchagin G. E. Sobranie sochinenii: V 6 t. [Collected works: in 6 volumes] / UIYAL UdmFIC URO RAN. Pod red. V. M. Vanyusheva. T. 6. Kn. 4: Russko-votsii slovar' / Otv. za vypusk i avt. predisl., kommen- tariev L. M. Ivshin. Izhevsk, 2020. 414 p. In Russian and in Udmurt.

Vershinin V. I. Etimologii udmurtskikh slov [Etymologies of Udmurt words]. T. I. Ioshkar-Ola, 2015. 255 p. In Russian.

Vladykin V. E., Khristolyubova, L. S. Etnografiya udmurtov: Uchebnoe posobie [Ethnography of the Udmurts: A Study Guide]. Izhevsk: Udmurtiya, 1991. 160 p. In Russian.

Ioirish N. P. Produkty pchelovodstva i ikh ispol'zovanie [Bee products and their uses]. M., Ros- sel'khozizdat Publ., 1976. 175 p. In Russian.

Istoriya 2004 - Istoriya Udmurtii: Konets XV- nachalo XXveka [History of Udmurtia: The end of the 15th - the beginning of the 20th century] / Pod red. K. I. Kulikova; vvedenie M. V. Grishkinoi, N. P. Ligenko; UIIYaL UrO RAN. Izhevsk, 2004. 552 p., ill. In Russian.

Kel'makov V. K. Dialektnaya i istoricheskaya fonetika udmurtskogo yazyka [Dialect and historical phonetics of the Udmurt language]. Ch. 2. / Udm. gos. un-t. Kaf. obshch. i finno-ugor. yazykoznaniya. Izhevsk: Izd. dom «Udm. un-t», 2004. 395 p. In Russian.Kel'makov V. K. Proiskhozhdenie i otrazhenie v udmurtskikh pis'mennykh istochnikakh nazvanii nekotor- ykh khmel'nykh napitkov (Razmyshleniya lingvista) [The origin and reflection in the Udmurt written sources of the name of some intoxicating drinks (Reflections of a linguist)] // Napitki v kul'ture narodov Uralo-Povolzh'ya: kollektivnaya monografiya [Drinks in the culture of the peoples of the Ural-Volga region: a collective monograph] / UdmFITs UrO RAN; sost. i otv. red. E. V. Popova. Izhevsk, 2019. Pp. 122-137. In Russian.

Krotov Z. Udmurtsko-russkii slovar' [Udmurt-Russian Dictionary] / RAN. URO. Udm. in-t IYAL. Izhevsk, 1995 (= Kratkoi Votskoi slovar's rossijskim perevodom sobrannyi i po Alfavitu raspolozhennyi sela Elovskago Troitskoi tserkvi svyashchennikom Zakharieyu Krotovym, 1785 goda). XX + 208 p. In Russian.

KESK 1999 - Kratkii etimologicheskii slovar' komi yazyka [Brief etymological dictionary of the Komi language]. Comp. by V. I. Lytkin, E. S. Gulyaev, ed. by V. I. Lytkin. Reissue with the supplement. Syktyvkar, Komi Knizhnoe Publ., 430 p. In Russian.

Luppov P. N. Istoricheskii ocherk Vyatskogo kraya [Historical sketch of the Vyatka region]. Vyatka, 1930. 48 p. In Russian.

Maksimov S. A. Kommentarii k karte «zhuk-navoznik» [Comments to the map «dung beetle»] // Di- alektologicheskii atlas udmurtskogo yazyka: Karty i kommentarii [Dialectological Atlas of the Udmurt Language: Maps and Comments]. Izhevsk: NITs «Regulyarnaya i khaoticheskaya dinamika» Publ., 2014. Issue IV. Pp. 165175. In Russian.

Miller G. F. Opisanie zhivushchikh v Kazanskoi gubernii yazycheskikh narodov, yako to cheremis, chuvash i votyakov... (reprint izdaniya 1791) [Description of the pagan peoples living in the Kazan province, like Cheremis, Chuvash and Votyaks ... (reprint of the 1791 edition)] // G. F. Miller i izuchenie ural'skikh yazykov: materi- aly kruglogo stola [G. F. Miller and the study of the Uralic languages: materials of the round table]. Hamburg, 2005. Pp. 111-186. In Russian.

Mogilin M. Kratkoj otyackiya Grammatiki opyt = Opyt kratkoj udmurtskoj grammatiki [Experiences of a short Udmurt grammar] / Otv. red. L. E. Kirillova; Slovo k chitatelyam - L. E. Kirillovoj; Predisl. K. I. Kulikova; Pril. T. I. Teplyashinoj. Izhevsk: UIIYAL UrO RAN, 1998. 203 p. (Pamyatniki kul'tury: Lingvisticheskoe nasledie) [Monuments of the culture: Linguistic heritage]. Komm.: pp. 121-191; Pril.: pp. 192-201. In Russian, Udmurt.

Napol'skikh V. V. Udmurtskie materialy D. G. Messershmidta [Udmurt materials by D. G. Messershmidt]. Izhevsk: Udmurtiya Publ., 2001. 224 p. In Russian.

Nasibullin R. Sh., Semenov V. G. Sistemno-tematicheskii russko-udmurtskii slovar' = Udys"es"ya rad"yam 3uch-udmurt kylsuz'et [System-thematic Russian-Udmurt dictionary] / Ed. by R. Sh. Nasibullin. Izhevsk: «Assotsiatsiya «Nauchnaya kniga» Publ., 2013. 350 p. In Udmurt, Russian.

Nasibullin R. Sh. Udmurtskie terminy po pchelovodstvu [Udmurt terminology for beekeeping] // Finno- ugorskii mir v polietnichnom prostranstve Rossii: kul'turnoe nasledie i novye vyzovy: Sbornik statei po materi- alam VI Vserossiiskoi nauchn. konferentsii finno-ugrovedov [The Finno-Ugric world in the multi-ethnic space of Russia: cultural heritage and new songs: Collection of articles based on the materials of the VI All-Russian scientific. conferences of Finno-Ugric scholars] / UdmFITs UrO RAN. Izhevsk: Anny Zelenina Publ., 2019. Pp. 130135. In Russian.

Nasibullin R. Sh. Kommentarii k karte «truten'» [Comments to the map «drone»] // Dialektologicheskii atlas udmurtskogo yazyka. Karty i kommentarii. Nauchnoe izdanie [Dialectological atlas of the Udmurt language. Maps and comments. Scientific publication] / R. Sh. Nasibullin, O. A. Arzamazova, M. R. Gorodilova, V. G. Se-menov, Ya. M. Sharaeva. Izhevsk: Institut komp'yuternykh issledovanii; NITs «Regulyarnaya i khaoticheskaya dinamika» Publ., 2021. Issue VIII. Pp. 152-156. In Russian.

RUS 1956 - Russko-udmurtskij slovar': Okolo 40 000 slov [Russian-Udmurt dictionary: About 40 000 words] / Udm. NII ist., jazyka i lit. M.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo inostrannyh i nacional'nyh slovarej [State publishing house of foreign and national dictionaries], 1956. 1360 p. In Russian, Udmurt.

RUS I 2019 - Russko-udmurtskii slovar': v 2 t. Bolee 55 000 slov. T. 1. (A-O) [Russian-Udmurt dictionary: in 2 volumes. More than 55 000 words. Vol. 1. (A-O)] / L. M. Ivshin, S. A. Maksimov, O. V. Titova i dr.; ed. by L. M. Ivshin; UdmFITs UrO RAN. Izhevsk, 2019. 936 p. In Russian, Udmurt.

RUS II 2019 - Russko-udmurtskii slovar': v 2 t. Bolee 55 000 slov. T. 2. (P-Ya) [Russian-Udmurt dictionary: in 2 volumes. More than 55 000 words. Vol. 2. (P-Ya)] / L. M. Ivshin, S. A. Maksimov, O. V. Titova i dr.; ed. by L. M. Ivshin; UdmFITs UrO RAN. Izhevsk, 2019. 1016 p. In Russian, Udmurt.

Sokolov S. V. Etimologicheskoi pichi kylbugor [Small etymological dictionary] // Vordskem kyl [Mother tongue]. 1998a. № 3. Pp. 79-84.

Sokolov S. V. Etimologicheskoi pichi kylbugor [Small etymological dictionary] // Vordskem kyl [Mother tongue]. 1998b. № 8-9. Pp. 58-79. In Udmurt.

Sokolov S. V. Etimologicheskoi pichi kylbugor [Small etymological dictionary] // Vordskem kyl [Mother tongue]. 1999a. № 7-8. Pp. 63-75. In Udmurt.

Sokolov S. V. Etimologicheskoi pichi kylbugor [Small etymological dictionary] // Vordskem kyl [Mother tongue]. 1999b. № 9. Pp. 73-89. In Udmurt.

Sokolov S. V., Tuganaev V. V. Slovar' biologicheskih terminov [Dictionary of biological terms]. Izhevsk: Udmurtija Publ., 1994. 144 p. In Russian, Udmurt.

Sochineniya 1775 - Sochineniya prinadlezhashchiya k grammatikn votskago yazyka. V Sanktpeterburge pri Imperatorskoi Akademi'i nauk 1775 goda. 113 s. [Compositions of grammar in the Votyak language. In St. Petersburg at the Imperial Academy of Sciences in 1775.] [V kn.: Pervaya nauchnaya grammatika udmurtskogo yazyka / Udmurt. NII ist., ehkon., lit. i yaz. pri Sov. Min. Udmurt. ASSR. Izhevsk: Udmurtiya Publ., 1975. Pp. 3-15 + 113 + 17]. In Russian, Udmurt.

Tarakanov I. V. Inojazychnaja leksika v sovremennom udmurtskom jazyke: Uchebnoe posobie [Foreign vocabulary in the modern Udmurt language: Textbook]. Izhevsk, 1981. 106 p. In Russian.

Tarakanov I. V., Kondrat'eva N. V. Udmurt kyllen istoricheskoj leksikologiezya uzhpumyos [Issues on the historical lexicology of the Udmurt language]. Izhkar: Udmurt universitet, 2019. 280 p. In Udmurt, Russian.

Tezaurus 2017 - Tezaurus besermyanskogo narechiya: Imena i sluzhebnye chasti rechi (govor derevni Shamardan) [Thesaurus of the Besermian dialect: Names and official parts of speech (dialect of the village of Shamardan)] / M. N. Usacheva [i dr.]; ed. by M. N. Usacheva. M.: Izdatel'skie resheniya Publ., 2017. 540 p. In Besermian, Russian.

Teplyashina T. I. Yazyk besermyan [Language of the Besermens] // USSR Academy of Siensices. Institute of Linguistic. Moskow: Nauka Publ., 1970. 288 p. In Besermian, Russian.

Udmurty 1993 - Udmurty: istoriko-etnograficheskie ocherki [Udmurts: historical and ethnographic essays] / Ed. by V. V. Pimenov; UIIYaL UrO RAN. Izhevsk, 1993. 392 p. In Russian.

URS 1948 - Udmurtsko-russkii slovar' [Udmurt-Russian Dictionary] / NII ist., yaz., lit. i fol'klora pri Sov. Min. Udm. ASSR; Ed. by N. A. Druzhkova. Moscow: Objedinenie gosudarstvennyh knizhno zhurnal'nyh iz- datel'stv. Gosudarstvennoe izdatel'stvo inostrannyh i nacional'nyh slovarej [Association of state book and magazine publishing houses. State publishing house of foreign and national dictionaries], 1948. 447 p. In Udmurt, Russian.

...