Виктимология: учение о жертве

Размещено на http://www.allbest.ru/

КУРСОВАЯ РАБОТА

на тему: «Виктимология: учение о жертве»



Содержание

Введение

1. Место виктимологической теории в криминологии

2. Возникновение и развитие виктимологии

3. К вопросу о становлении виктимологии как науки

4. История отечественной виктимологии

5. Виктимологические организации

6. Виктимологические аспекты борьбы с преступными посягательствами на автотранспортные средства



Введение

Виктимология возникла в криминологии не случайно. Она родилась на криминологическом материале, но осмысленном в новом ракурсе, с иных позиций. Сформировав в своих недрах виктимологию, криминологическая наука тем самым изменила традиционный подход к изучению и оценке обстоятельств, специфически реализующихся в явлении преступности. Новизна виктимологии не в том, что она “открыла” жертву как до того не известную криминологии. Жертва никогда не была для криминологии секретом. Обратившись к предмету, в принципе, известному (жертве), но практически почти не изученному, она в значительной мере изменила устоявшиеся привычные представления о криминологических механизмах, нашла новые пути проникновения в существо криминальных процессов и раскрыла резервы усиления профилактических возможностей в сфере контроля над преступностью. Криминология в процессе своего развития идет по пути углубления в существо исследуемых явлений, а это приводит к выделению в известной мере автономных сфер исследований. Отсюда и возникновение виктимологии как нового научного направления в криминологии.1 Она и в дальнейшем будет развиваться в ее рамках как самостоятельное направление, отрасль или частная теория (в данном случае не столь важно). Это объективная ситуация, и изменить ее волевым решением, даже оформленным в научную позицию, вряд ли возможно.

Пока виктимология будет иметь своим предметом только потерпевших от преступлений и все, что с ними связано, и тем самым оставаться только криминологической, она не выйдет из состава этой науки. Признание ее междисциплинарной, вспомогательной для уголовного права, уголовного процесса, криминалистики наукой ни в коей мере не изменит ее криминологического характера. Комплексная “глобальная” виктимология не “уведет” из криминологии виктимологию криминальной жертвы, потому что ее предмет -- составная часть предмета криминологии и весь круг интересов сосредоточен в сфере преступности.

Изучение потерпевшего как действующей фигуры уголовного судопроизводства, как личности, с которой имеют дело оперативно-розыскные и следственные службы, конечно, необходимо и имеет многолетнюю историю. Однако его направленность, угол зрения иные, не криминологические (это вопросы следственно-судебной процедуры, оценки доказательств и др.). Все, что касается детерминационных проявлений потерпевшего, истории формирования его личности, реализации им типичных для него установок и оценочных позиций, уголовный процесс, криминалистика, оперативно-розыскная деятельность, уголовное право получают от виктимологии. Именно виктимологической (т. е., по существу, криминологической) информацией она и может им “помочь”.

Возможен и обратный процесс -- обогащение виктимологического знания информацией о потерпевшем в уголовном процессе, уголовном праве, криминалистике, оперативно-розыскной деятельности.

В конечном счете, не столь уж важно, признается ли за виктимологией право на самостоятельное существование или ей отводится место в рамках криминологии. Таким образом, в отношении криминологической виктимологии, изучающей жертву преступления, обозримая перспектива связана только с криминологией.

Время ответит на вопрос о том, станет ли виктимология комплексной наукой о жертвах, виктимности и виктимизации во всем их спектре или параллельно сформируются научные дисциплины каждая со своим предметом (криминальными и не криминальными жертвами). За термином “виктимология” стоят отнюдь не мнимые, а реальные проблемы, изучение которых в интересах борьбы с преступностью, в целом защиты жертв, обеспечения их безопасности совершенно необходимо.

Как научное направление виктимология находит себе место и в Общей и в Особенной части криминологии: общие проблемы виктимологии являются элементом Общей части криминологии, а виктимология отдельных видов преступности, групп преступлений, групп потерпевших входит в Особенную часть криминологии (это частные виктимологические теории).

Дискуссии по виктимологическим проблемам ведутся и за рубежом. Разброс мнений впечатляет: от признания виктимологии самостоятельной наукой (Б. Мендельсон) до признания ее частью криминологии (Х. Нагель) [173, c. 347]. Есть и сторонники полного отрицания какой-либо полезности виктимологии (Г. Кайзер) [46, c. 122, 125, 126].

Вряд ли нужно доказывать, что такая позиция неконструктивна. Даже за сравнительно короткий период практического обращения к виктимилогическому аспекту борьбы с преступностью уже разработаны рекомендации, которые помогают многим потенциальным жертвам избежать виктимизации. Осуществление мер виктимологической профилактики позволило получить весьма ощутимый положительный эффект в предупреждении преступлений [61, c. 420].



1. Место виктимологической теории в криминологии

В нашей стране первые виктимологические разработки относятся к середине 60-х гг.

В числе отечественных основоположников виктимологии, думаем, справедливо будет назвать

Л.В. Франка и Д.В. Ривмана. Именно в их трудах впервые исследовались важные аспекты личности жертвы преступления и ее роли в механизме преступного поведения. В дальнейшем советские ученые изучают в рамках единого проблемного комплекса личность и поведение жертвы в ситуации преступных посягательств; ее роль в генезисе преступления; криминологически значимые отношения и связи между жертвой и преступником; пути и способы возмещения или сглаживания вреда, нанесенного жертве в результате преступного посягательства. При этом внимание исследователей особенно привлекают количественные и качественные статистически значимые характеристики криминальной виктимизации.

В последние годы и учеными-криминологами, и правоохранителями-практиками все отчетливее осознается потенциал виктимологических исследований в проведении мероприятий общей и специальной профилактики преступности. Одним из первых систематически исследовал этот вопрос В.И. Полубинский в монографии «Виктимологические аспекты профилактики преступлений» (1980). В этой работе раскрываются криминально-правовые и социально-психологические проблемы, связанные с качественными и количественными характеристиками потерпевших. В ней рассматриваются также вопросы общей и индивидуальной превенции преступлений с позиций виктимной предрасположенности потенциальных жертв. Особое внимание обращается на роль виктимологии в превенции латентной преступности. Ведь, как известно, одним из существенных препятствий в борьбе с преступностью является отсутствие достоверной информации о ее масштабах, наличие в ее структуре латентных преступлений. В уголовном процессе жертва преступления ? это лицо, нанесение вреда которому достоверно установлено вступившим в законную силу приговором суда. Фактически же существуют скрытые от официальной статистики жертвы ? не заявившие о преступлении, либо не получившие официальный статус потерпевшего.

В 80-е и последующие годы в Иркутске выходят в свет содержательные монографии по виктимологии. В книге B.C. Минской и Г.И. Чечель «Виктимологические факторы и механизм преступного поведения» рассматривается законодательство об уголовной ответственности за

преступления, совершенные в связи с отрицательным поведением; анализируется общее понятие отрицательного поведения потерпевших, его признаки применительно к отдельным категориям преступлений против личности; анализируется роль отрицательного поведения потерпевших в генезисе преступлении против личности [1, c. 37]. Новым является детальное изучение особенностей действия личности с учетом предпреступной конкретной жизненной ситуации.

Рассматриваются допреступные социальные связи между потерпевшим и преступником как исходный пункт взаимодействия, формирующего поведение; допреступные взаимоотношения и формирование мотива преступления и др.

В монографии А.Л. Репецкой «Виновное поведение потерпевшего и принцип справедливости в уголовной политике» исследовались проблемы реализации принципа справедливости в уголовной политике при констатации виновного поведения потерпевшего. Впервые были определены виктимологические аспекты уголовной политики, понятие и виды виновного поведения потерпевшего. Особое внимание уделено определению принципа социальной справедливости в аспекте проблем, возникающих при его реализации в уголовной политике в случаях установления виновного поведения потерпевшего.

В процессе становления отечественной виктимологии шла интенсивная разработка категориального аппарата как за счет интеграции терминов, принятых в зарубежной литературе, так и на пути формирования оригинальной терминологии. Так, в 70-е гг. Л.В. Франком был введен в научный оборот термин «виктимность». С.Г. Войтенко справедливо обращает внимание на его частичное соответствие понятию «виктимогенности», принятому в западной литературе, которое трансформировалось у нас в «виктимогенные факторы» (то есть внутренние и внешние условия, способствующие виктимизации) [2]. Сам Франк определял этот термин как «реализованную преступным актом «предрасположенность», вернее способность стать при определенных обстоятельствах жертвой преступления или, другими словами, неспособность избежать опасности там, где она объективно была предотвратима».Д.В. Ривман подразумевал под виктимностью личности объективно присущую человеку (реализованную преступным актом или оставшуюся в потенции), но отнюдь не фатальную способность, «предрасположенность» стать при определенных обстоятельствах жертвой преступления [3, c. 134]. В учебном пособии «Криминология и организация предупреждения преступлений» виктимности («массовое явление и... образ поведения... определенных людей, вызывающих повышенный к себе интерес лиц, склонных к совершению преступлений») придается значение, «открывающее возможность для профилактики преступлении» [4, c. 57]. В указанном исследовании С.Г. Войтенко виктимность понимается как определенный комплекс социально-психологических, физиологических свойств личности, обусловливающих во взаимодействии с внешними обстоятельствами, определенную «способность» человека стать жертвой преступления, то есть как особое свойство личности, определяющее степень ее уязвимости в криминальном плане.

Нам представляется, что в трактовке Д.В. Ривмана, в отличие от ряда других, справедливо акцентируется аспект потенциальности среди характеристик предрасположенности личности стать жертвой преступления. Личность можно считать виктимной, если удается с достаточной степенью точности, в сравнении с другими категориями лиц, показать, что при определенных обстоятельствах (которые могут и не сложиться) она становится жертвой преступления. Потенциальный характер виктимности тем более усиливается, когда мы переходим от уровня личности к уровню социальной группы.

Здесь можно также согласиться с суждением К.А. Адигюзелова [5] о том, что виктимность ?это особое социальное качество, включающее в себя совокупность свойств объективного и субъективного характера, присущих потенциальной и реальной жертве, которые свидетельствуют о повышенной уязвимости данного лица перед преступными посягательствами.

Действительно, содержание виктимности составляют личностный и ситуативный компоненты. Личностный компонент виктимности подразумевает наличие у данного человека свойств субъективного характера, делающих его повышенно уязвимым перед преступными посягательствами. Ситуативный компонент виктимности включает в себя определенный круг обстоятельств объективного характера, формирующих личностные компоненты, либо повышающих их роль и значение в процессе виктимизации данного лица.

Что касается введения профессором B.C. Устиновым в научный оборот наряду с понятием виктимности понятия уязвимости, то оно нам представляется оправданным. Если виктимность ? это субъективная повышенная предрасположенность человека быть жертвой преступления, то уязвимость ? это объективная повышенная возможность стать жертвой преступления. потерпевший жертва преступление виктимология

Вообще любая терминологическая дифференциация и усложнение научного аппарата, как и усложнение методологии исследования, обычно свидетельствует о развитии теории и позволяет более точно выразить отдельные оттенки научной мысли. Весьма перспективным представляется опыт рассмотрения виктимности как формы отклонения от норм и правил безопасного поведения, поскольку такой подход предполагает возможность классификации форм виктимной активности в зависимости от интенсивности такого отклонения, а также возможность исследования социальных условий, определяющих виктимность личности. Впервые такую попытку предпринял Д.В. Ривман, указавший, что существует нулевой уровень виктимности, нормальная, средняя и потенциальная виктимность всех членов социальной группы, обусловленная существованием в обществе преступности.

Личность не приобретает качества виктимности, она просто не может быть не виктимной.

Если конкретизировать эту мысль, то следует признать наличие специфического «фона виктимности» (условно назовем его так), присущего каждой социальной группе и выражающего потенциальную уязвимость принадлежащих ей лиц. «Фон виктимности» является динамической категорией, фиксирующей качественно-количественные параметры социальных процессов криминализации социума, применительно к конкретной социальной группе.

Расширением понятия «виктимность» является понятие «виктимизация», которое означает процесс или результат повышения уровня виктимности лица или общества. Реализация процесса виктимизации как подвижного и динамичного явления в большинстве своем оказывается обусловленной взаимодействием различных составных компонентов. В качестве подобных слагаемых частей виктимизации в работе выделяются преступник и жертва, степень виктимности, виктимогенные факторы и условия. Факторы виктимизации ? это совокупность обстоятельств в жизни людей и общества, которые детерминируют процесс превращения данной личности в жертву преступления либо тем или иным образом способствуют и содействуют реализации этого процесса. Условиями виктимизации являются разнообразные явления объективного и субъективного характера, которые наращивают степень виктимности, существенно облегчают возможность возникновения конфликтов, нагнетают эскалацию виктимогенной ситуации. Факторы и условия виктимизации населения проявляются как на массовом (политические, социально-экономические, культурно-информационные), так и на индивидуально-групповом уровнях.

Виктимизация на единичном уровне должна характеризоваться данными о виде преступления, времени, месте и способе его совершения, социально-демографических, психофизиологических, правовых и иных особенностях потерпевшего. Сложение и сопоставление указанных характеристик в рамках криминологического исследования при активном использовании методологического инструментария и данных социологической науки позволяют ученым получать обширную информацию об особенностях виктимизации социальных групп, имевшей место на определенной территории за определенный промежуток времени. В таком контексте нередко можно встретить трактовку виктимизации как процесса превращения лица в жертву преступления и результат этого процесса, как на массовом, так и на единичном уровне.

Нужно отметить, что с подобным подходом мы также вряд ли сможем согласиться.

Нам представляется, с учетом данной выше характеристики виктимности, что виктимизация ?это не просто процесс превращения личности или социальной общности в жертву, а скорее процесс превращения их в жертву потенциальную. Однако это ? потенциальность с высокой степенью готовности к своей актуализации. Думаем, в данном случае уместно было бы вспомнить классическое учение Аристотеля о различных степенях потенциального и актуального бытия. С его учетом трактовка виктимизации как процесса повышения степени виктимности представляется нам оптимальной. В отличие от виктимизации понятие «девиктимизация» представляет собой вид профилактической работы, имеющей целью нейтрализацию или устранение негативных последствий виктимизации, а также реабилитацию конкретных жертв преступлений.

Процесс виктимизации включает в себя сложную систему явлений, связанных с участием жертвы в формировании преступного мотива; взаимодействием с преступником в условиях конкретной жизненной ситуации; с совершением в отношении нее насильственного преступления, влекущего за собой определенные преступные последствия. В этом смысле принято выделять четыре уровня виктимизации, при этом учитываются как параметры виктимизации личности, так и параметры виктимизации социальных групп.

Первый уровень складывается из данных о непосредственных жертвах агрессивно-насильственных преступлений, фигурирующих в материалах уголовных дел или о латентных жертвах, выявленных в результате виктимологических исследований и причиненном им ущербе. Второй уровень включает в себя данные о членах семьи жертвы, опосредованно пострадавших от преступлений, совершенных в отношении их близких. Третий уровень составляют другие социальные группы (трудовые коллективы, друзья, знакомые, соседи и др.), которым в результате, хотя и непрямого воздействия преступлением также причиняется вред. Четвертый (социальный) уровень предполагает существование негативных последствий совершения пре- ступления для целого региона или всего общества. Безусловно, наиболее остро и ощутимо выглядят последствия виктимизации на первых двух уровнях, проявленные в виде гибели людей, полученных увечий, потери трудоспособности, серьезных и труднопреодолимых психологических травм по поводу потери близких, материальных затрат на лечение, похороны, утраченных расходов на учебу и т.п. Потенциально опасна нередко сопровождающая тяжкие агрессивно-насильственные преступления десоциализация личности жертвы, обусловленная болью, страхом, стыдом, утратой веры в государство и общество, оказавшихся неспособными уберечь от преступника и т.д.

В криминологической литературе понятие «виктимизация» чаще всего связывают с размахом преступности и ее последствиями, причем с основным акцентом на количественную сторону этого явления. По мнению И.В. Лиманской, такое понимание виктимизации сужает ее смысловое значение и содержание, не учитывает ее соотношения с процессом криминализации, а также значимости ее проявления на индивидуальном уровне. Нам представляется, что с этим подходом стоит согласиться, поскольку, как было показано в работе указанного автора, виктимизация и криминализация являются парными, в социальном плане тесно связанными криминологическими категориями. При этом виктимизация является составной, хотя и специфической частью процесса криминализации общества. Лишь единство этих показателей может дать представление о картине преступности в обществе, которая на сегодняшний день требует существенной коррекции с учетом того, что статистика правоохранительных органов (применительно к учету потерпевших) является весьма несовершенной, вуалирующей подлинную ситуацию и масштабы ущерба, причиненного населению и государству в целом [7].

Можно, однако, предположить, что эти процессы будут иметь различные характеристики и динамические свойства в зависимости от того, осуществляется ли анализ на уровне личности, социальной группы или общества в целом. Сегодня в отечественной виктимологии принято различать индивидуальную, видовую, групповую и массовую виктимность [8]. Последняя точнее всего определяется степенью уязвимости населения, реализующихся в массе разнохарактерных индивидуальных виктимных проявлений, в различной степени детерминирующих совершение преступлений и причинение вреда. Таким образом, групповая виктимность является определенным элементом, частным случаем, массовой виктимности.

Групповая виктимность выступает как специфическая характеристика отдельных категорий населения, обладающих сходными социальными, демографическими, психологическими, биофизическими и другими качествами, которая указывает на степень их предрасположенности при определенных обстоятельствах становиться жертвами преступления. Необходимость вы-деления в особую категорию массовой виктимности вызвана сегодняшним состоянием преступности, процессом криминализации новых общественно опасных деяний, жертвами которых становятся целые общности граждан, объединенных по каким-либо сходным признакам. Такими признаками могут быть, например, место жительства, национальность, пол и ряд других элементов жизни человека. Нужно учитывать и то, что человек становится уязвимым и в конечном итоге виктимизируется, как правило, именно из-за того, что является членом какой-либо группы лиц либо общества. При этом предотвратить потенциальную виктимизацию, то есть реализовать цели виктимологической профилактики, он может нередко только при помощи той общности, с которой он себя соотносит при условии соответствующего правового воспитания.

Как мы видим, за последние десятилетия виктимология прошла определенную эволюцию.

В собственно криминологическом плане о виктимологии всегда можно было говорить, как о науке, изучающей личность жертвы преступления, характер и содержание ее поведения, нравственно-психологический облик потерпевшего, роль жертвы в механизме преступного поведения. Криминальная виктимология исследует в комплексе личность и поведение потерпевших от преступных посягательств; их роль в генезисе преступления; криминологически значимые отношения и связи между жертвой и преступником; пути и способы возмещения или сглаживания вреда, нанесенного потерпевшему в результате преступного посягательства. Вместе с тем ее специфическим предметом являются количественные и качественные статистически-значимые характеристики виктимизации, и индивидуальная способность тех или иных лиц стать потерпевшими или, иными словами, неспособность избежать преступного посягательства, противостоять ему там, где это было объективно возможно.

Сегодня российская виктимология является комплексной отраслью знания, относительно самостоятельным учением в рамках криминологической науки. Сама виктимность трактуется современными специалистами как социальное явление. В этом аспекте она рассматривается как массовая виктимность. При этом складываясь из отдельных актов индивидуальной виктимности, массовая виктимность образует социальное явление, отличающееся от состав-ляющих его частей.

2. Возникновение и развитие виктимологии

Интеракционистский подход к объяснению преступности и ее причин дал мощный импульс развитию ряда криминологических направлений, в том числе учению о жертве преступления - виктимологии. Виктимологические идеи родились тысячелетия назад. Самозащита потенциальной жертвы на заре человечества была основным способом воздействия на преступность.

В XX веке интеракционисты провели ревизию всех факторов преступности. От их внимания не ускользнула и значительная роль жертвы в процессе криминализации личности. Фрагментарные исследования роли жертвы в генезисе преступления предпринимались многими учеными и писателями. В учебнике «Криминология» Э. Сатерленд третью главу посвятила анализу жертв преступлений.

В 1941 году немецкий криминолог Ганс фон Гентиг, скрывавшийся от фашистов в США, опубликовал интересную статью «Замечания по интеракции между преступником и жертвой».

Через семь лет из-под его пера вышла монография «Преступник и его жертва. Исследование по социобиологии преступности». Виктимологические идеи привлекли внимание ряда ученых. Постепенно число последователей Г. Гентига стало увеличиваться.

Основные идеи виктимологов сводились к следующему:

поведение жертвы оказывает существенное влияние на мотивацию преступного поведения. Оно может облегчать и, даже, провоцировать его. Напротив, оптимальное поведение может сделать невозможным преступное посягательство (либо свести его вероятность к минимуму, или по крайней мере позволит избежать серьезных отрицательных последствий криминала);

вероятность стать жертвой преступления зависит от особого феномена - виктимности. Каждая личность может быть оценена с точки зрения вероятности ее превращения в жертву преступления. Эта вероятность определяет виктимность человека (чем больше вероятность, тем выше виктимность);

виктимность есть свойство определенной личности, социальной роли или социальной ситуации, которое провоцирует или облегчает преступное поведение. Соответственно выделяются личностная, ролевая и ситуативная виктимность;

виктимность зависит от ряда факторов: а) личностных характеристик; б) правового статуса должностного лица, чьи служебные функции сопряжены с риском подвергнуться преступному посягательству, специфики этих функций, служебных функций, материальной обеспеченности и уровня защищенности; в) степени конфликтности ситуации, особенностей места и времени, в которых эта ситуация развивается;

величина виктимности может изменяться. Процесс ее роста определяется как виктимизация, снижения - девиктимизация. Влияя на факторы виктимности, общество может снижать ее и тем самым воздействовать на преступность.

Развитие виктимологии пошло по следующим направлениям:

подготовка личности (разработка алгоритмов оптимального поведения в криминогенных ситуациях и специальный тренинг);

повышение уровня защищенности соответствующих должностных лиц;

сведение к минимуму виктимогенных ситуаций, предотвращение и пресечение их, информирование граждан о виктимогенных ситуациях-ловушках с тем, чтобы они по возможности избегали их;

защита и реабилитация потерпевших от преступлений.

Виктимологическое направление воздействия на преступность является одним из наиболее гуманных и перспективных. Это направление нашло весьма существенную поддержку ученых и общественности. Рекомендации виктимологов помогли многим гражданам лучше защитить себя от возможного криминального посягательства. Внедрение разработанных виктимологами мер в практику позволило получить весьма ощутимый положительный эффект в воздействии на преступность.

3. К вопросу о становлении виктимологии как науки

Различные аспекты проблемы жертвы преступления, зачастую выделяемые в большей степени интуитивно, чем сознательно, были известны уже с давних пор (1). Однако, о необходимости развития самостоятельного научного направления впервые начали говорить на Западе только в конце сороковых годов прошлого века (2). Новая наука должна была синтезировать и систематизировать разноплановые данные о потерпевшем в единое целое в целях более глубокого и всестороннего понимания причин преступлений и условий, способствующих их совершению (3). Выделение виктимологии как самостоятельной науки действительно смогло существенно расширить возможности исследователей по пониманию феномена преступности в целом.

Возникновение нового криминологического учения было необходимо и для совершенствования предупредительно-профилактической деятельности, повышения уровня раскрываемости преступлений, для выработки государственной уголовной политики в целом (4). "Вполне возможно, что наши неудачи в области предупреждения преступности обусловлены тем, что в течение столетий все внимание было сосредоточено на самом проступке или же на преступнике и не уделялось внимания жертве, которого она заслуживает" (5).

Постараемся выявить основные тенденции эволюции виктимологии, имея в виду то, что в качестве раздела криминологии наука о жертве преступления в общем и целом отражает основные тенденции и повороты криминологической мысли.

Американский криминолог Э. Кармен, излагая свою концепцию развития виктимологии, указывает на три области основных интересов, которые в разные периоды времени были характерных для виктимологов:

1. Виктимология изучает причины того, почему или каким образом жертва вступила в опасную для нее ситуацию. Такого рода подход не предполагает вопроса об ответственности, тем более об ответственности жертвы. Здесь, скорее, исследуется динамика событий, которые привели к виктимизации индивида, и его социальное окружение.

2. Виктимология оценивает, каким образом полиция, прокуратура, суды, адвокаты взаимодействуют с жертвой. Каким образом рассматривали жертву на каждой стадии функционирования системы правосудия.

3. Виктимология оценивает эффективность усилий по возмещению жертвам их потерь вместе с тем Кармен справедливо указывает на то, что виктимологическая перспектива никогда не исчерпывалась данными направлениями. Для этой молодой науки всегда был характерен полидисциплинарный подход и в различные периоды ее истории, в рамках различных школ и направлений комплекс виктимологического знания включал в себя тот или иной "пакет" смежных дисциплин юридического, социологического, психологического и т.п. порядка. Последние двадцать лет развития виктимологии характеризуются возрастанием роли социологического подхода в решении ее теоретических проблем. Данную тенденцию еще в 1986 г. четко зафиксировал немецкий исследователь В. Кифль (7).

Если за исходную точку развития виктимологии взять западные криминологические исследования первых послевоенных лет (8), то можно легко установить, что жертва преступления или же социальный процесс отношения "жертва-преступник" в то время еще не причислялись к определяющим параметрам криминологического анализа, несмотря на то, что уже тогда особенно важным считалось личное отношение преступника к жертве, прежде всего в случае убийства. Признавался, правда, факт существования своего рода предрасположенности отдельных лиц к тому, чтобы стать жертвой определенного преступления. Наличие этой предрасположенности, как и самой жертвы преступления, определялось как "основополагающая часть ситуации совершения преступления" (9), по своей доказательности относящаяся к "внутренней ситуации преступления" и "подходящему случаю", способу совершения преступления, а также сопоставимым аспектам преступления, таким как "место преступления" и "время совершения преступления" (10).

Отношение к жертве как к обязательному объекту криминологического исследования впервые четко прослеживается в работах Бенджамина. Мендельсона (11). В основу своей наиболее известной работы "Происхождение и доктрина виктимологии" Б. Мендельсон положил результаты анализа данных интервью с лицами, включенными в процесс рассмотрения в суде дел о различных преступлениях: преступниками, свидетелями, следователями, т. е. со всеми, кто так или иначе был осведомлен о преступлении. Для этого им была подготовлена обширная анкета, написанная на доступном языке и содержащая более трехсот вопросов по проблемам, относящимся к различным сферам интереса криминологической науки. Основываясь на анализе полученных данных, Мендельсон пришел к выводу, что одним из факторов преступления, обычно, были регулярные отношения между обидчиком и жертвой. В качестве первого шага в осмыслении результатов своего исследования он предложил свою типологию жертв:

1. Полностью невиновная жертва. Такой жертвой может быть признан ребенок или полностью невменяемый человек.

2. Жертва с незначительной виной. Этой жертвой могла бы быть женщина, которая провоцирует ошибочное нападение на себя, в результате которого она умирает.

3. Жертва, которая является столь же виновной, как и обидчик. Сюда могут относиться те, кто своим поведением целенаправленно провоцирует обидчика к совершению преступления.

4. Жертва, более виновная, чем обидчик. Сюда относят тех, кто подталкивает другого к совершению преступления.

5. Наиболее виновная жертва. Это происходит, когда преступник (он же - жертва) был убит лицом, который совершал действия, относящиеся к самозащите.

6. Воображаемая жертва. Это - люди, страдающие от умственных расстройств типа паранойи, ошибочно приписывающих себе качества жертвы (12) .

Разработки Мендельсона вызвали широкий отклик среди криминологов, несмотря на целый ряд высказанных в его адрес критических замечаний (13). Стоит отметить, что основоположник продолжал активную творческую деятельность, внеся в итоге самый весомый вклад в развитие виктимологии. Уже в 1975 г. Б. Мендельсон опубликовал монографию "Общая виктимология", в которой развил свою концепцию виктимологии, связав ее с созданием "клинической" или "практической" виктимологии, в орбиту, которой должны быть включены не только жертвы преступлений, но и жертвы природных катаклизмов, геноцида, этнических конфликтов и войн (14).

Другим "отцом" виктимологии принято считать Ганса фон Гентига. В таком качестве его рассматривают в силу того значения, которое имела для завоевания новой наукой своих "прав гражданства" книга "Преступник и его жертва" (15). В ней он прежде всего стремился изучить жертву как "элемент окружающей среды". "Цель Гентига состояла в том, чтобы обеспечить двойную структуру для изучения преступления как альтернативу традиционному, одномерному (unidimensional) подходу, сосредоточенному на преступнике. До этого времени криминологические объяснения преступного поведения сосредоточились на социокультурных характеристиках, биологических отклонениях и психологическом состоянии преступника. Большинство теорий, пытаясь определять суть причинной обусловленности преступления, предлагало только статические объяснения. Изучение жертвы, ее характеристики, ее отношений и взаимодействий с преступником, ее ролью и ее вкладом в происхождение преступления, казалось, несло в себе большое обещание для того, чтобы преобразовать этиологическую криминологию от статического, одностороннего изучения качеств и признаков преступника в динамическом, ситуативном подходе, который рассматривает преступное поведение как результат динамических процессов взаимодействия" (16).

Гентиг исследовал отношения между "деятельной стороной" (doer), к которой он относил преступника, и "страдательной стороной" (sufferer), к которой он относил жертву. Гентиг также предложил свою классификацию жертв, которая базировалась на психологических, социальных, и биологических основаниях. (17) Предпосылкой его классификации стала также идентификация жертвы относительно различных факторов риска. Он объединил все виды жертв в три основных класса: общий классы жертв, психологические типы жертв и активированное страдательное лицо (The Activating Sufferer):

Общий класс жертв:

1. Молодежь, дети. Они слабы физически и с наибольшей степенью вероятности могут стать жертвой нападения. Детство - самый опасный период жизни.

2. Женщины, Женский пол - другая форма слабости, провоцирующей преступление. Слабость женщины даже закреплена в законе, поскольку многие законы основаны на закреплении факта более слабого женского и более сильного мужского пола.

3. Старшее поколение. К старшему поколению относится большинство собственников крупных состояний и, эквивалентной богатству, власти в различных ее проявлениях. И в то же самое время старики слабы физически и нередко умственно

4. Умственно неполноценные лица. Психически больные, глупые люди, а также наркоманы и алкоголики,

5. Иммигранты и, различного рода, социальные меньшинства. Иммиграция означает нечто большее, чем просто смена места проживания. Она является причиной устойчивого чувства беспомощности в житейских межличностных отношениях. Неопытный, бедный и, зачастую, депрессивный иммигрант - легкая добыча по всем видам преступления.

Психологические типы жертв:

1. Депрессивный тип. Эти жертвы могут пострадать из-за подавления инстинкта самосохранения. Лишенный такого инстинкта, индивидуум может быть легко подвержен насилию, обману и т.п.

2. Жадный. Этот тип человека представляет собой легкую жертву. Чрезмерное стремление к выгоде затмевает разум, жизненный опыт, внутренний голос, нередко предостерегающий человека против опасности.

3. Экстравагантный. Произвольное, беспричинное, выходящее за общепринятые рамки поведение часто провоцирует преступление.

4. Одинокие и "убитые горем" жертвы. Одиночество, по мнению Гентига, ведет к ослаблению умственных способностей индивида, который поэтому становится легкой добычей для преступников. Убитые горем жертвы часто бывают настолько ошеломлены своими потерями, что становится легкой добычей для преступников всякого рода.

5. Мучитель. Здесь жертва становится преступником. Это может быть психически неуравновешенный отец, который оскорблял жену и детей в течение множества лет, пока один из детей не подрастет и при условии чрезвычайной провокации не убьет его.

6. "Блокированная жертва". Здесь жертва столь запутана в ситуации сложного отношения с преступником, что защитные шаги становятся для нее невозможными.

Активированное страдательное лицо.

Данный раздел включает в себя всего один элемент.

1. Активированное страдательное лицо. Это имеет место тогда, когда жертва трансформируется в преступника. Множество факторов может выступать такого рода "активаторами" жертвы: личные предрасположения, возраст, алкоголь, потеря самоконтроля.

Гентиг полагал, что подавляющее большинство жертв в силу их действий или поведения несут ответственность за насилие над ними, что не соответствует выводам современной виктимологии, которая склонна, скорее, подчеркнуть момент страдательности, а не ответственности в характеристике жертвы преступления (18).

Успеху виктимологии не в последнюю очередь содействовали работы Мервина Э. Вольфганга (19). С 1948 до 1952 г. в Филадельфии он провел первое масштабное изучение феномена опрометчивого (precipitation) действия жертвы. При этом он сосредоточил свое внимание на преступлениях, связанных с убийством, трактуя жертву и преступника в качестве "взаимных участников убийства". Вольфганг проанализировал дела по 588 убийствам и установил, что 26 % (150) из всех случаев убийств, изученных им в Филадельфии, были связаны с ситуацией, в которой жертва явилась прямым провокатором убийцы (20).

В дальнейшей перспективе, по мере усиления социологического направления в мировой криминологии, жертва начинает рассматриваться как "групповой фактор", исследования приобретают все более систематический характер, закладываются основы для самостоятельного научного направления. В 1948 г. американский криминолог Ф. Вертхам предлагает сам термин "виктимология", производя его, как известно, от латинского слова victima (жертва). Согласно его заявлению, новая наука должна систематически исследовать отношения между правонарушителем и жертвой преступления. При этом виктимология рассматривается им как самостоятельная дисциплина, как наука, параллельная криминологии и занимающаяся исключительно жертвами преступлений или несчастных случаев (21). В соответствии с этим задача виктимологии виделась в том, чтобы изучить личность жертвы в биологическом, психологическом и социологическом аспектах (22). Следовательно, необходимо было разработать систему предупредительных мер, направленных на снижение потенциальной возможности становиться жертвой преступления, чему соответствовал особый метод "прогнозирования жертвы". Таким образом, постулировалось положение о принципиальной близости виктимологии к криминологии, несмотря на то, что они представляют собой различные научные дисциплины (23). Сходных позиций по данному вопросу придерживался и Б. Мендельсон (24).

Проект разработки комплексного учения о жертве преступления достаточно быстро привлек широкое внимание, тем более что с ним соотносились представления о гуманизации юридического знания. Последовавшие критические выступления были связаны, прежде всего, с утверждением о том, что многие из аспектов этого учения не всегда соответствовали собственно криминологическому значению понятия жертвы преступления. В некоторых случаях можно было встретить суждение о том, что с постановкой вопроса о природной предрасположенности личности к виктимизации новая дисциплина вынуждена повторять путь криминологии, научные силы которой в это время были в значительной мере поглощены полемикой сторонников неоломброзианства и социологического направления (25). "В соответствии с этим исследование жертвы является коррелятом исследования преступника... когда осуществляется интенсивный поиск виктимогенных фактов, прежде всего психического и социального рода, т.е. характеристик, которые придают достаточно привлекательности для того, чтобы стать целью преступления. Аналогично криминологии, условия возникновения которой при ближайшем рассмотрении постоянно подразумевало преступников-рецидивистов, виктимология интересуется рецидивистами-жертвами" (26).

Было признано, что если научный анализ конфликтных ситуаций, поведения и личности жертвы может быть теоретически самостоятельным направлением и будет представлен научной общественности в рамках автономной отрасли знания, то виктимология должна открывать новые пласты исследования, постоянно координируя свои научные поиски с криминологией, однако при этом не дублируя данную науку. Таким образом была поставлена, в принципе, классическая для складывающейся научной дисциплины задача: определить границы виктимологии по отношению к смежным направлениям в науке, разработать собственную методологию исследований, обозначить наиболее важную концептуально, актуальную и практически востребованную проблематику.

В то же время виктимология нередко оценивается как альтернатива криминологии, возникшая в качестве реакции на проблемную ситуацию в последней, сложившуюся на рубеже 40-50-х годов.

В 60-е и отчасти 70-е годы приоритет в исследованиях явно отдавался прикладным аспектам виктимологии. Их теоретическое обоснование было связано с разработкой алгоритмов оптимального поведения в криминогенных ситуациях; изучением путей повышения уровня защищенности должностных лиц, чьи служебные функции сопряжены с риском подвергнуться преступному посягательству; сведение к минимуму виктимогенных ситуаций, предотвращение и пресечение их; защита и "реабилитация потерпевших от преступлений" (27). Важное место в исследовании занимало выяснение того, насколько жертвы преступления сами содействовали своей виктимизации (28). Исследуются факторы и особенности виктимности малоимущих слоев населения (29).

Большим успехом у виктимологов начинает пользоваться методика сравнительного опроса жертв, которая выглядела весьма перспективной для теоретического решения проблем увеличения уголовных преступлений в различных регионах планеты и криминализации социальных групп с перспективой разработки методов социального контроля над преступностью, адекватных современной ситуации. При этом в качестве индикатора для определения границ криминализации социальных групп, предлагалось использовать статистику, так называемого, преступления без наличия жертвы (30).

Отталкиваясь от работ Мендельсона и Гентига, с одной стороны, и подводя своеобразный итог изысканиям ученых за два десятилетия известный американский криминолог Стив Шафер предложил новую теорию криминальных жертв, положив в ее основу фактор ответственности. Здесь решающее значение для систематизации имела градация процесса убывания степени ответственности жертвы. Шафер полагал, что система правосудия должна рассматривать динамику преступления, а также процесс отношения преступника и жертвы. Он заявлял, что "изучение отношения "преступник-жертва" подчеркивает потребность признать роль и ответственность последней, которая не только является одной из причин преступления, но должна стать центральным звеном в расследовании преступления" (31). Важным представляется также мысль Шафера о том, что ответственность не является изолированным фактором социальной жизни, скорее она представляет собой особого рода инструмент социального контроля, используемого всегда всеми обществами. Поэтому, преступление не может быть только индивидуальным актом, оно также и социальное явление. Преступление не просто "случается" с жертвой. Последняя часто вносит вклад в совершение преступления своими небрежными действиями, а нередко - и прямой его провокацией. (32)

В последние два десятилетия виктимологические исследования переживают подъем как на Западе, так и в России. Во многом это обусловлено целым рядом внешних причин, а не какими-то особыми прорывами в теории или методологии самой науки о жертве. Прежде всего, повышенное внимание к вопросам функций жертвы в механизме совершения преступления и ее интересов связано с осознанием обществом масштабов роста преступности в условиях глобализации с ее массовой миграцией, резким усилением транснациональных преступных группировок, стремительной криминализацией целых регионов планеты и социальных групп. В этих условиях страх перед преступлением становится серьезной социальной фобией, на которую стремится оперативно отреагировать наука. Внимание ученых все чаще привлекают вопросы о роли жертвы в провоцировании преступления, об особенностях ее поведения при подаче заявления о совершении преступления в правоохранительные органы, о стимулах активной самозащиты, а также об виктимологической составляющей уголовно-правовой политики. Однако, общественный заказ на проведение прикладных виктимологических исследований и разработку конкретных рекомендаций обусловил рост интереса к фундаментальным теоретическим разработкам, основа которых была заложена в классических виктимологических работах рубежа 40 - 50-х годов XX столетия

4. История отечественной виктимологии

В российской уголовно-правовой теории и криминологии - особенно в 70-80-х годах - концепция "вклада" жертвы в генезис преступления была гипертрофированна и интерпретировалась однобоко. Основной уклон российской уголовно-правовой школы был сделан на "вину" потерпевшего, хотя виктимологическое направление предусматривает также изучение эффективных мер предупреждения преступности с помощью знаний виктимологического характера и в коррекции социальной практики защиты интересов жертв.

На сегодняшний день остро стоит проблема с реализацией идей практической виктимологии - создание широкой сети социальной помощи потерпевшим, использование в этой работе не только юридических механизмов (законотворчество, судебная практика), а развертывание широкого общественного движения, осознание справедливости интересов и нужд потерпевших на всех уровнях государственной и общественной деятельности.

Придание жертвам преступлений самостоятельной криминологической значимости, означает необходимость поставить жертву преступлений с ее законными интересами и социально-правовым статусом в центр процесса отправления правосудия, сбалансировать ее права с правами обвиняемого, всемерно способствовать возмещению ущерба и снижению тяжести последствий преступления.

В советской криминологии в разработке виктимологической проблематики несомненный приоритет принадлежит Л.В. Франк его оригинальные труды содержат подробный анализ исторических и научных истоков виктимологии, системный подход к ее методологическим и концептуальным положениям, понятийному аппарату, предмету и месту виктимологии в системе наук криминального цикла, методам виктимологических исследований.

В трудах Л.В. Франк через призму виктимологических идей рассматриваются наиболее актуальные вопросы уголовного права, уголовного процесса, криминалистики, организации профилактической деятельности правоохранительных органов. ( См.: Франк Л.В. Потерпевший от преступления и проблемы советской виктимологии. Душанбе, 1997.).

Л.В. Франк предложил самостоятельное развитие виктимологии за рамками предмета криминологии. Дальнейшему совершенствованию и реализации его теоретических и практических разработок, помешала его преждевременная смерть, которая произошла за десять дней до его защиты докторской диссертации (Л.В. Франк обладал энциклопедическими знаниями, знал несколько языков).

Одновременно с Л.В. Франком разработкой виктимологического направления в криминологии заннимался Давид Вениаминович Ривман (в 1979г. им была защищена докторская диссертация) “Виктимологические факторы и профилактика преступлений”. Л., 1975., который и по сегодняшний день осуществляет виктимологические исследования. Наряду с ним виктимологическими исследованиями занимаются Василия Сафиновна Минская (защищалась в МГУ) «Виктимологические факторы и механизм преступного поведения. Иркутск, 1988.),

В.П. Коновалов (Изучение потерпевших с целью совершенствования профилактики правонарушений. М., 1982), В.И. Полубинский (Практические аспекты криминальной виктимологии. М., МВД СССР. 1982), В.Я. Рыбальская (Виктимологические проблемы преступности несовершеннолетних. Иркутск, 1983.),

Виталий Ефимович Квашис (заслуженный деятель науки, д.ю.н., член Академии юстиции США, эксперт Совета Европы и Комитета ООН по борьбе с преступностью «Основы виктимологии. М., 1999.).

Исследования виктимологического характера содержаться также в работах Ю.М. Антоняна, Ю.В. Бышевского, А.Н. Красикова, Н.Ф. Кузнецовой, Э.Ф. Побегайло, О.В. Старкова, Е.Е. Центрова, Д.А. Шестакова.

5. Виктимологические организации

Виктимологические организации оказали значительное влияние на практику воздействия на преступность. Перечень внедренных в практику рекомендаций виктимологов велик. Одна из главных виктимологических идей, оказавших наиболее заметное воздействие на процесс предупреждения преступлений, заключалась в необходимости объединения сил общественности. Во многих странах возникли ассоциации жителей микрорайонов и поселков, ассоциации родителей, старших братьев. Гражданское патрулирование, осуществлявшееся ими, воспитательные и пропагандистские кампании, проводившиеся по их инициативе, имели большой общественный резонанс и способствовали удержанию многих сограждан от преступлений. Многие беззащитные жертвы преступлений были спасены ими либо полицейскими силами, вызванными гражданскими патрулями. Соседи объединялись для поочерёдного присмотра за домами. Ассоциации соседей работают настолько эффективно, что во многих капиталистических странах элементом общественной психологии стало нежелание приближаться к дверям незнакомых домов, поскольку, как правило, это немедленно влечет вызов полицейской машины жильцами ближайших домов.

Государство оказывает всемерную поддержку таким инициативам граждан. Передовой опыт распространяется средствами массовой информации. Не последнюю роль в обеспечении деятельности общественности сыграла всеобщая телефонизация и соответствующие установки полиции, которая старалась не оставлять без внимания и соответствующего реагирования ни одного сигнала о преступлении.

Активно содействовали виктимологам архитекторы (появились даже так называемые архитектурные криминологические теории или теории пространства). При проектировании городских районов и поселков архитекторы старались свести к минимуму закрытые, виктимогенные места, это существенно затрудняет нападения на граждан. Дома в поселках располагают таким образом, что входы и окна хорошо видны соседям.

...