Уголовно-правая характеристика незаконной охоты

К субъективным признакам состава преступления наука уголовного права относит субъективную сторону преступления и его субъекта. Рассмотрим отдельно данные признаки.

1. Субъективная сторона

Субъективная сторона преступления - это психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления. Она образует психологическое, т.е. субъективное, содержание преступления, поэтому является его внутренней стороной. Содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких юридических признаков, как вина, мотив и цель. Представляя различные формы психической активности, эти признаки органически связаны между собой и взаимозависимы. Вместе с тем, вина, мотив и цель - это самостоятельные психологические явления с самостоятельным содержанием, ни одно из них не включает в себя другого в качестве составной части.

Согласно ст. 5 УК, лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно-опасные действия (бездействия) и наступление общественно опасных последствий, в отношении которых установлена его вина. Федеральным законом от 25 июня 1998 г. №92-ФЗ были внесены существенные изменения в ч. 2 ст. 24 УК, новая редакция которой гласит, что деяние, совершённое только по неосторожности, признаётся преступлением лишь в том случае, когда это специально предусмотрено статьёй Особенной части Уголовного кодекса. Из этого положения следует, что установить форму вины преступления при отсутствии в статье конкретной ссылки возможно только путём анализа его состава.

Вопросы субъективной стороны браконьерства уже давно обсуждаются в юридической литературе. Одни авторы полагают, что незаконная охота - это умышленное преступление, другие допускают также и неосторожность при её совершении. За неумышленное уничтожение животных, например, устанавливается уголовная ответственность по ч.ч. 4, 5 ст. 181 УК Польши.

Совершено, очевидно, что законодательные формулировки, не дающие чёткого определения формы вины, не должны быть причиной нарушения правовых гарантий. Следовательно, одна из задач, стоящих перед правоприменителем при анализе ст. 258 УК, заключается в детальном исследовании вопроса о форме вины этого преступления.

По мнению Е.Н. Звонкова, из негативного факта - отсутствия в законе указания на форму вины при совершении какого-либо деяния - уже по элементарным общелогическим соображениям нельзя делать вывода, а тем более нельзя настаивать на автоматичности вывода о наличии всех форм вины. Суждение о том, с какими конкретными формами вины может быть совершено то или иное преступление, - вытекает не из отсутствия формальных ссылок, а из анализа материальных особенностей данного состава, характера данного преступления.

Так, сторонники мнения, что уголовно наказуемое браконьерство может быть совершено по неосторожности, ссылаются на такие обстоятельства, как незнание виновным о запретности данного места либо орудия, либо времени. Вряд ли с таким мнением можно согласиться, т.к. данная позиция не учитывает того, что в большинстве норм об охране природы законодатель указывает на незаконный характер совершаемых субъектом действий. Кроме того, Типовые правила охоты и Правила охоты субъектов РФ содержат перечень запрещённых орудий и способов охоты, сроки добычи того или иного вида животных, а также в Правилах охоты субъектов РФ перечисляются территории, закрытые для охоты в границах данного субъекта РФ.

В тоже время надо отметить, что уголовное право не освобождает от ответственности в силу незнания закона. И любые действия, выполненные со знанием фактически совершённого, с желанием или сознательным допущением последствий, считаются умышленными. Поэтому возможная ошибка в запрете не может изменить форму вины. В противном случае, незнание закона являлось бы основанием для освобождения браконьера от ответственности, если он сошлётся на незнание закреплённых в нормативных актах запретов.

Состав браконьерства является формально-материальным и в тех случаях, когда состав является формальным, то осознанные противозаконные действия являются продуктом не только сознания, но и воли. Совершение заведомо незаконных действий указывает на умышленную вину. Если указание на противоправность содержится в законе, то интеллектуальный момент психического отношения лица к содеянному включает также и осознание противоправности деяния. Однако это не означает требования обязательного знания содержания специальных правил об охране природы, достаточно, чтобы виновный знал об их наличии и осознавал обязанность с ними познакомиться. Охота будет считаться незаконной, когда она осуществляется без специального разрешения, в запрещённых местах и т.д. В данном случае эти обстоятельства охватываются сознанием виновного, т.к. он был о них оповещён при получении разрешения на охоту (охотничьего билета). Если же разрешение на охоту не было получено, то в данном случае лицом также осознаётся незаконный характер своих действий, из-за отсутствия такого разрешения и т.п.

Так, к уголовной ответственности по п. «г» ч. 1 ст. 258 УК был привлечён Н., который, имея лицензию на отстрел лося, обнаружив его на участке охотничьего хозяйства, в ходе преследования вторгся на территорию заповедника, где и был задержан. Несмотря на отрицание Н. своей вины, согласно приговору суда, об умысле на совершение преступления свидетельствует тот факт, что Н. являлся местным жителем, хорошо знал окрестности (в том числе границы заповедника), в тоже время преследовал животное в течение 30 минут на территории заповедника.

Об умышленном характере браконьерства свидетельствует и то, что подобное преступление всегда связано с предварительной подготовкой оружия, боеприпасов, калканов, снаряжения, транспортных средств и т.п.

Таким образом, можно сделать вывод, что при умышленном совершении преступления с формальным составом, умысел может быть только прямым, т.е. лицо осознаёт общественную опасность своих действий, предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желает наступления этих последствий.

Вместе с тем, представляется правильной позиция учёных, что в материальном составе незаконной охоты (п. «а» ч. 1 ст. 258 УК) возможен как прямой, так и косвенный умысел по отношению к последствиям. Когда лицо осознаёт общественную опасность своих действий, предвидит возможность наступления общественно опасных последствий, не желает, но сознательно допускает эти последствия или относится к ним безразлично.

Следовательно, ошибочно мнение тех авторов, которые считают, что незаконная охота может совершаться только с прямым умыслом.

Показательно в этом плане уголовное дело по обвинению Л. по п. «а» ч. 1 ст. 258 УК. По обстоятельствам дела Л. находился на территории Боровского охотничьего хозяйства Курганской области, имея лицензию на добычу косули. В вечернее время (в сумерки) увидел в лесопосадках силуэт дикого животного, как оказалось в последствии лося, и произвёл его отстрел. Как пояснил в суде Л., он не видел точно, в какое животное стрелял, однако не мог исключить, что это был молодой лось. В данном случае Л. действовал с косвенным умыслом, поскольку не желал причинять общественно опасные последствия в виде крупного ущерба, но относился безразлично к этим последствиям в случае их наступления.

Факультативными признаками субъективной стороны незаконной охоты являются цель и мотив.

Целью любого преступления принято считать представление о его конечном результате. Мотивом преступления являются обусловленные потребностями и интересами побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление.

Диспозиция ст. 258 УК не содержит указание на цель и мотив незаконной охоты, поэтому данные факультативные признаки следует определять на основе анализа элементов состава преступления, а также исходя из данных судебно-следственной практики.

Очевидно, что цели незаконной охоты те же, что и правомерной: во-первых, добыча диких животных, с последующим использованием их мяса, шкур, пуха и т.п., а во-вторых, активное проведение досуга. Именно в последнее время чаше стали встречаться случаи незаконной охоты с целью развлечения, отдыха, из «спортивного азарта». Общая доля преступлений с указанной целью по данным опроса составляет около 30%, исходя из общего количества совершенных преступлений.

Мотивом преступления, по мнению Э.Н. Жевлакова, в 53% занимает корысть, 38% - «спортивный азарт», 9% преступлений обусловлено нехваткой продуктов питания.

С.И. Иманбаев указывает, что корыстный мотив при незаконной охоте встречается в 55,7% случаев браконьерства.

Некоторые авторы пишут, что именно по признаку материальной выгоды браконьерство выделяется, как вид корыстных экологических преступлений, из общей массы преступлений в области охраны окружающей среды.

В.Л. Лопатин также отмечает, что данные преступления совершаются, как правило, с корыстной целью. При этом из-за высокой потребительской стоимости и нехватки отельных видов продовольственных товаров возникает возможность использовать объекты животного мира в качестве источника нетрудовых доходов.

По данным исследований Ю.Н. Ерофеева на основе изучения уголовных дел на территории Республик Удмуртия и Татарстан, суды в приговорах указывают на следующие мотивы незаконной охоты (см. табл. 2):

Таблица 2

В.В. Гучков выделяет следующие мотивы браконьерства:

- для проведения отдыха;

- азартный способ проведения свободного времени, иногда даже без потребности в добытой продукции;

- с целью угощения «нужных людей», вышестоящих руководителей и т.п.,

- для повседневного питания и заготовки впрок себе и родственникам;

- с целью реализации добычи и получения незаконного дохода.

Вместе с тем, представляется, что такие мотивы браконьерства, выделяемые авторами, как использование добытой продукции для личных нужд, для вручения в качестве «подарков» и т.п. являются разновидностью корыстного мотива. К такому выводу приводит позиция Пленума Верховного Суда РФ, который указал в п. 11 постановления «О судебной практике по делам об убийстве» от 27 января 1999 г. №1, что под корыстными побуждениями следует понимать совершение преступления в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц или избавления от материальных затрат.

В ходе проведённого анкетирования 95% опрошенных работников органов охотничьего надзора указали на корыстный мотив, как на доминирующий, и доля которого составляет около 55% в общей мотивации совершения незаконной охоты.

Однако, как было отмечено в данных из приведенных выше источников, в основе браконьерства не всегда лежат корыстные мотивы. И психологическая подоплёка этого преступления состоит, порой, в том, что оно совершается под влиянием пренебрежения к природе, в частности, к животному миру.

Как отмечает Б.Н. Звонков, было бы очевидной ошибкой отрицать зависимость этого явления от общекультурного уровня народа. До сих пор у многих, а особенно у молодёжи, считается удалью перехитрить, провести лесника или егеря. Следствием указанных условий и является сохранение у нас взгляда на природу, как на неисчерпаемый и даровой источник богатств и порочного тезиса - «на наш век хватит».

Подводя итог в рассмотрении вопроса о субъективной стороне ст. 258 УК, можно сделать следующие выводы

1. Незаконная охота совершается только умышленно. Наиболее распространенным видом при совершении данного преступления является прямой умысел, косвенный умысел возможен в отношении последствий, в случае причинения крупного ущерба.

2. Целью браконьерства является добыча диких животных, с последующим использованием их мяса, шкур, пуха и т.п., а также активное проведение отдыха.

3. К наиболее распространенным мотивам браконьерства относятся: корыстные побуждения (55%) и охотничий азарт (40%).