Искусство судебной речи

Кроме того, показания потерпевшего противоречат показаниям свидетеля Андриевского - брата убитого. Андриевский в суде утверждает, что девушки у брата не было. Где же, в таком случае, мог находиться погибший в течение 2 недель, что это не вызвало подозрений у деда и у брата? Не значит ли это, что погибший был убит значительно позже 31 октября? Да и сам свидетель Андриевский поменял свои показания данные на предварительном следствии в судебном заседании. Он начинает утверждать, что его брат пил редко. На предварительном следствии говорил обратное, что брат любил выпить. Дату, когда пропал его брат, он забывает. А на предварительном следствии утверждал, что брат пропал 3 или 4 ноября. Далее свидетель в суде говорит, что не знает и времени, когда брат ушел из дома, т.к. он спал в это время. Но на предварительном следствии он называет не только дату, но и время, а именно 14 часов, именно в это время погибший уходил из дома. А перед уходом они разговаривали, и погибший сказал, что пошел гулять.

Свидетель Андриевский и далее дает неправдивые показания, утверждая, что с Пименовым по телефону не общался. При этом в квартире, как говорит свидетель, кроме него и деда никого не бывает. Согласно распечаткам разговоров в период с 31 октября по 10 ноября 2004 г. Пименов трижды звонил в квартиру Андриевских, и общался как со свидетелем, так и с дедом. Своими ли словами говорят в суде потерпевший и свидетель? Почему и дед, и брат убитого скрывают, что общались по телефону с подсудимым? В свою очередь, подсудимый показывает, что он несколько раз звонил и деду и брату, говорил им, что у него был Андриевский, и что он забыл свою куртку. Почему вдруг они скрывают правду о том, что погибший ушел из дома 3 или 4 ноября. По всей вероятности, источником противоположных показаний потерпевшего и свидетеля являются иные лица, желающие, чтобы уголовное дело прошло через суд, и в отношении Пименова был вынесен обвинительный приговор.

В судебном заседании 7.12.05 мной было сделано заявление о том, что я слышал, как следователь прокуратуры Артеменко консультировала свидетелей Галкина, Федорова и Воробьева о том, какие показания надо давать в суде.

Сразу после этого при допросе в суде, Федоров меняет свои показания данные на предварительном следствии. А именно, на следствии он утверждал, что 6 ноября накануне своего дня рождения звонил и общался с погибшим и приглашал его на свой день рождения. Перепутать числа Федоров не мог, т.к. говорил, что звонил накануне своего дня рождения, 6 ноября. А день рождения 7 ноября. Таким образом, еще 6 ноября Андриевский был жив. Убийство Пименову вменяют 31 октября. Поскольку показания Федорова на предварительном следствии не укладывались в прокрустово ложе государственного обвинения и обеспечивали алиби Пименову, Федоров с подачи следователя прокуратуры отказался от своих показаний. На вопрос защиты «Почему на следствии им давались другие показания?» Федоров просто ответил, что он их не давал. Хотя в протоколе стоит его подпись. Федоров является свидетелем обвинения, и никто на следствии на него не мог оказывать давления. По всей вероятности, в тот период прокуратура еще сама не знала, когда произошло убийство и кому вменить это преступление. Поэтому показания Федорова, потерпевшего и брата убитого были записаны на следствии так, как они сами говорили, и как было на самом деле.

Допрошенные в качестве свидетелей Галкин, Федоров и Воробьев показали, что хорошо знакомы с Пименовым. И охарактеризовали его как человека не агрессивного, даже когда Пименов был пьян. Потерпевшего они также хорошо знали и характеризуют его также как не агрессивного человека. Что исключает возможность ссоры между ними и, тем более, такого кровавого убийства. Также они показали, что им известно, что Андриевский был у Пименова, но уехал от него. Характеризуя погибшего, они говорят, что он и курил, и пил, на дне рождения напивался сильно. И это - в малолетние годы. Невольно возникает вопрос, мог ли погибший, будучи 31 октября 2004 г. в сильной степени опьянения уйдя от Пименова, с кем-то еще провести несколько дней, продолжая пьянствовать?

Свидетель Вельган видела, как Андриевский выходил из квартиры Пименова 31 октября после 18 часов.

Согласно обвинительному заключению: после убийства Андриевского Пименов перетащил труп примерно на расстояние 700 метров, где снял с него одежду. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы труп сильно обезображен. Итак, чтобы выйти из дома, пройти метров 300-400 до места убийства, поссориться, убить, отрезать уши и обезобразить труп, а после перетащить его метров на 700, снять с него одежду и спрятать, - потребуется очень много времени. Сколько? Следственный эксперимент не проводился. Но мне представляется, что больше 30-40 минут. Ровно столько отсутствовал Пименов в квартире. А данное время подтверждают свидетели: Пименова - мать подсудимого, и соседи - Калайджан и Дубровская, которые показывают, что Пименов отсутствовал в квартире примерно 30-40 минут (за 15-20 минут до приезда матери он с Андриевским ушел из дома, и минут через 15-20 после приезда матери один вернулся домой). Причем, Дубровская утверждает, что именно в эти 30-40 минут (в этот отрезок времени) она встретила Пименова у подъезда. Попросила его зайти к ней в квартиру и помочь ее дочери в установке компьютерной программы. И минут 10-15 Пименов пробыл у нее. Таким образом, путем несложных подсчетов можно определить, что Пименов отсутствовал вне дома и подъезда минут 15-25, что естественно недостаточно, для того чтобы, как я уже говорил, проделать все те действия, которые вменяют Пименову.

Далее все три свидетеля (Пименова, Калайджан и Дубровская), которые видели, как Пименов вернулся 31 октября около 17 часов домой, утверждают, что у подсудимого была чистая и сухая одежда. В то время как на улице моросил дождь. Кроме того, если учесть характер и локализацию телесных повреждений погибшего, а также то, что следствием Пименову вменяется то, что он перетаскивал труп, раздевал его и т.д. - нелепость обвинения проявляется сама собой. При таких телесных повреждениях вся одежда подсудимого должна была бы быть в крови и грязи. К тому же, выводы проведенной судебно-биологической экспертизы также недвусмысленно говорят, что крови (чьей бы то ни было) на одежде Пименова не обнаружено.

Все обвинение Пименова строиться на его чистосердечном признании, на допросе, проведенном сразу после этого, и протоколе проверки показаний на месте. Однако в суде Пименов заявил, что данные чистосердечные показания он давал под давлением сотрудников милиции. Также в качестве давления его, как бывшего сотрудника ГИБДД, посадили в изоляторе в общую камеру. Что является недопустимым.

Суд, несмотря на возражения адвоката, допросил в судебном заседании сотрудников милиции, которые допрашивали Пименова и добивались от него несуразных, но признательных показаний. Вполне естественно, что данные сотрудники, конечно же, в суде показали, что никакого давления они не оказывали. Суд не имел права в судебном заседании проводить проверку заявления Пименова о том, что на него оказывалось давление со стороны оперативных сотрудников.

Допрошенный в судебном заседании начальник криминальной милиции Кузнецов дал ложные показания, которые противоречат опять-таки материалам предварительного следствия. Так, в деле имеется ответ ОВД за подписью Кузнецова (л.д.32), из которого видно, что оперативными сотрудниками при «отработке» жилого сектора установлено: Андриевский приехал в Долгопрудный 8 или 9 ноября. В судебном же заседании Кузнецов говорит, что такой ответ он давал, основываясь на показаниях Пименова. Но из содержания вышеназванного ответа не следует, что Кузнецов давал ответ на показаниях Пименова. Кроме того, в материалах дела нет ни одного показания, в которых бы подсудимый говорил, что Андриевский приезжал к нему 8 или 9 ноября. Таким образом, очередной свидетель обвинения в суде дает ложные показания.

С другой стороны, если Андриевский действительно приезжал 8 или 9 ноября, становиться понятным, почему дед убитого так долго не разыскивал своего внука. Поскольку внук пропал не 31 октября, а 8 или 9 ноября.

Допрошенные в судебном заседании свидетели Корнилова и Маланин показали, что знали Пименова давно. Характеризуют его с положительной стороны. Как спокойного и не агрессивного человека. Не способного на преступления и уж тем более, такого как убийство.

Учитывая все вышеизложенное, защита считает, что вина Пименова в инкриминируемом ему убийстве полностью не доказана. Имеется множество неопровержимых и последовательных свидетельских показаний, обеспечивающих алиби моего подзащитного и доказывающих его невиновность. В то же время свидетели обвинения и потерпевший поменяли свои показания в судебном заседании.

Прошу суд вынести в отношении моего подзащитного Пименова оправдательный приговор в соответствии со ст.302 ч.2 п.2 УПК РФ, поскольку подсудимый не причастен к совершению преступления.

Размещено на Allbest.ru