Концепции правового государства

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Человечество с древнейших времен ищет оптимальные формы соотношения прав личности и интересов государства. В идеальном варианте интересы личности, благо народа должны быть высшим законом для государства. Однако до сих пор практика обычно `останавливалась` на иных вариантах, обеспечивающих приоритет интересам населения, государства, отдельных слоев, облеченных реальной властью.

В этой связи еще Аристотель выделял два вида правления: в интересах правителя, и в интересах общества. Ведь государство, так же как и всякий иной социальный институт, можно использовать по-разному, в различных целях. Оно может служить и некоторым политическим группировкам, элитам, партиям, классам и т.п., но может действовать и в интересах всего общества.

В первом случае оно выступает в роли «хозяина», во втором -- в роли «слуги» общества.

То есть государство, подобно любому явлению, способно привносить в жизнедеятельность не только плюсы (позитивные результаты -- упорядоченность, гарантированность прав и свобод человека и гражданина, безопасность и т.п.), но и минусы (негативные последствия -- бюрократизм, произвол, злоупотребления властью, коррупцию, террор и т.д.).

Человечество с древнейших времён ищет оптимальные формы соотношения личности (как представителя и первичной «клеточки» всего общества) и государства, сочетания их интересов. В идеальном варианте интересы личности должны стоять на первом месте, благо народа должно представлять собой высший закон для государства. Однако практика далеко не всегда достигала таких высокий идеалов и обычно «останавливалась» на более низких -- выгоде для государства, отдельных слоев, облечённых публичной властью.

В первом случае оно выступает в роли «хозяина», во втором -- в роли «слуги» общества.

С возникновением государства значительная часть оказалась неудовлетворённой тем, что данный социальный институт использовался вовсе не всегда в общественных интересах, что его сила, энергия, власть употреблялись не на общее благо, а в целях узкого круга лиц, групп, классов. В таких ситуациях государство из «слуги» общества превратилось в его «хозяина», навязывало волю большинству, подавляло его, чинило произвол. Подобные обстоятельства, откладывающие существенный отпечаток на взаимоотношения человека и государства, давали весомые основания для обозначения данных государств, в виде тираний и деспотий.

Проблема правового государства занимала и занимает сейчас одно из ведущих мест в научных исследованиях правоведов, философов и тд. Свою лепту внесли такие ученые как Кант, Монтескье и других европейских просветителей XVШ и XIX вв. таких, как Гуго Гроций, Спиноза, Дж. Локк, Дени Дидро, Ж. -Ж. Руссо и многие другие ученые.

Объектом данного исследования является правовое государство как вся деятельность, которого подчинена нормам и фундаментальным принципам права.

Предмет исследования: Правовое государство в истории и современном мире.

Цель курсовой работы заключается в анализе соотношения и взаимодействия концепций правового государства на разных этапах его развития, определение значения правового государства.

Указанная цель обусловливает постановку следующих задач:

1. Изучение обобщение имеющегося теоретического материала по данной проблеме, его осмысление.

2. Рассмотрение понятий правового государства.

3. Изучение правового государства на разных исторических этапах.

Курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка используемой литературы.

Глава I. История

1.1 Античность

Различные аспекты античного влияния на последующую теорию правового государства группируются вокруг тематики правового опосредования и оформления политических отношений. Эта тематика включает в себя, прежде всего, такие аспекты, как справедливость устройства полиса (античного города-государства), его власти и его законов, разумное распределение полномочий между различными органами государства, различение правильных и неправильных форм правления, определяющая роль закона в полисной жизни при определении взаимоотношений государства и гражданина, значение законности как критерия классификации и характеристики различных форм правления и т.д.

Уже в глубокой древности зарождается идея необходимости соответствия действий власти требованиям справедливости. В дальнейшем процессе углубления представлений о праве и государстве довольно рано сформировалась идея о разумности и справедливости такой политической формы общественной жизни людей, при которой право благодаря признанию и поддержке публичной власти становится общеобязательным законом, а публично-властная сила (с ее возможностями насилия и т.д.), признающая право, упорядоченная и, следовательно, ограниченная и оправданная им одновременно, - справедливой (т.е. соответствующей праву) государственной властью. Символическим выражением подобных представлений стал образ богини правосудия, олицетворяющей единение силы и права и справедливость правопорядка, в равной мере обязательного для всех.

Во многих древнегреческих мифах отчетливо присутствует возводимая к богам идея справедливого устройства полисной жизни людей. В своих поэмах Гомер противопоставляет справедливость (дике) как принцип общения силе и насилию в человеческих взаимоотношениях. Гесиод восхваляет Эвномию (Благозаконие), которая, согласно мифу, является сестрой Дике и дочерью верховного и совершенного бога Зевса и богини Фемиды (персонификации вечного естественно-божественного порядка). Эвномия (Благозаконие) тем самым олицетворяет божественное по своим истокам начало законности в общественном устройстве, глубинную внутреннюю связь законности и полисного порядка. В дальнейшем слово «эвномия» (благозаконие) заметно десакрализировалось и стало одним из ключевых понятий для характеристики полисного правления, основанного на хороших, справедливых законах.

В плане антитезы «право (справедливость) - насилие» заслуживает упоминания и резкая критика Гесиодом устоев грядущего «железного века», когда по его словам: «Правду заменит кулак... Где сила, там и будет право» (Гесиод.Труды и дни, 174-193).

Одним из «семи мудрецов» был Солон (ок. 638-559 гг. до н.э.) - знаменитый афинский реформатор, государственный деятель и законодатель. Глубокой политико-правовой мудростью отмечен его афоризм «Ничего сверх меры», который тоже был записан на храме в Дельфах. Именно с законодательных реформ Солона, по оценке Аристотеля, в Афинах «началась демократия»Аристотель. Афинская демократия. М., 1996. С. 41.. Конституционное по своему существу законодательство Солона было пронизано идеей компромисса правопритязаний борющихся сторон, интересов знати и демоса, имущих и неимущих. Кстати говоря, эта сознательно проводившаяся Солоном идея законодательного закрепления компромисса между борющимися силами и достижения таким путем гражданского мира весьма характерна и для последующего зрелого конституционализма Нового времени как фундамента правовой государственности.

В плане идей правового закона и правового государства представляет большой интерес положение Солона о том, что свои реформы он провел с помощью «власти закона», соединив силу с правомАристотель. Афинская демократия. М., 1996. С. 17.. Помимо глубокой характеристики власти закона как сочетания силы (имеется в виду - официальной государственной силы) с правом в приведенном положении Солона отчетливо присутствует также и проницательная мысль о том, что преобразования в государстве следует проводить именно легальным путем, на основе официального и всеобщего закона.

Отмеченная государственно-правовая идея древних о единении силы и права была однозначно направлена против представлений о том, будто сила рождает право, сильный всегда прав и т.д.

Справедливость, право, закон традиционно считались древними греками божественными установлениями, необходимыми атрибутами космических и земных порядков, антиподами насилия, произвола, хаоса. И говоря сегодня о законопослушности древних, их высоком почтении к закону и законности, не надо забывать, что имелись в виду священные традиции, надлежаще устанавливаемые, разумные и справедливые (мы бы сказали - правовые) законы, а не произвольный диктат силы.

Такое отношение к законам присутствует, например, и в той гражданской присяге, которую приносили молодые жители Афин при достижении совершеннолетия (18 лет)Нерсесянц В.С. Общая теория государства и права. М. НОРМА -- ИНФРА-М,1999.С. 17.. В этой присяге были, в частности, следующие слова: «И я буду слушаться властей, постоянно существующих, и повиноваться установленным законам, а также тем новым, которые установит согласно народ. И если кто-нибудь будет отменять законы или не повиноваться им, я не допущу этого, но буду защищать их и один, и вместе со всеми».

Последующее развитие древнегреческой политико-правовой мысли сопровождается дальнейшим углублением светских, теоретических воззрений о взаимосвязях права и государства, о формах и механизме правового опосредования политико-властных отношений.

С идеей необходимости преобразования общественных и политико-правовых порядков на философских (разумных) основах в VI- V вв. до н.э. выступили Пифагор и пифагорейцы.

Эта глубокая идея легла в основу целого ряда последующих представлений об определяющей роли философского разума и истинного знания для установления идеального строя и совершенного правления. Выразительными примерами подобных представлений являются, в частности, сократовское положение о правлении знающих, платоновский проект идеального строя во главе с философами, кантовские категорические императивы философского разума о нормах долженствования в сфере морали, права, государства, гегелевская концепция тождества разумного и действительного (включая разумность права и государства). В модернизированном виде подобные представления присутствуют и в различных современных концепциях справедливого и разумного способа организации общественной, государственной и правовой жизни, осуществления законотворческой, управленческой и иных форм деятельности государства на научных основах и т.д.

Для самих пифагорейцев идеалом был полис, где господствуют справедливые законы.

Идею единства полиса и законов развивал Гераклит. Имея в виду божественную, разумную и справедливую природу полиса и закона, их необходимую взаимосвязь, Гераклит подчеркивал, что «народ должен сражаться за закон, как за свои стены»Материалисты Древней Греции. М., 1955. С. 45..

Как «общее дело» членов полиса трактовал государство Демокрит. При этом он считал искусство управления государством (полисом) «наивысшим из искусств»Материалисты Древней Греции. М., 1955. С. 45.. «Государственные дела, - писал он, - надо считать много более важными, чем все прочие; каждый должен стараться, чтобы государства было благоустроено, не добиваясь больших почестей, чем ему приличествует, и не захватывая большей власти, чем это полезно для общего дела. И государство, идущее по верному пути, - величайшая опора. И в этом заключается все: когда оно в благополучии, все в благополучии, когда оно гибнет, все гибнет»Лурье С.Я. Указ.соч. С. 360-361..

Демокрит отвергал деспотическую власть и выступал за демократический полис со свободой граждан. «Бедность в демократии, - подчеркивал он, - настолько же предпочтительнее так называемого благополучия, насколько свобода лучше рабства»Материалисты Древней Греции. М., 1995.С. 168..

Светский, человеческий подход к политико-правовым явлениям в V- IV вв. до н.э. был основательно развит софистами (Протагором, Гиппием, Антифонтом и др.), которые в отличие от своих предшественников стали уделять заметное внимание месту и роли индивида в политической жизни, субъективному началу в политике, естественным правам человека в их соотношении с полисным законодательством, социальной трактовке власти и закона как формам выражения интересов различных слоев и групп общества.

Известное положение софиста Протагора (ок. 481-411 гг. до н.э.) - «Мера всех вещей - человек» (Платон.Теэтет, 152а) - знаменовало собой поворот к человеческому измерению мира, включая и политико-правовые отношения, к постижению активно-человеческого, творческого начала во всех сферах жизни.

Идею господства законов в полисе развивали Сократ и Платон. В своей последней работе «Законы» Платон принципиально противопоставляет друг другу два вида государства: один, где все зависит от правителей, другой - где и над правителями стоят законы. Выступая за государство законности, Платон писал: «Я вижу близкую гибель того государства, где закон не имеет силы и находится под чьей-либо властью. Там же, где закон - владыка над правителями, а они - его рабы, я усматриваю спасение государства и все блага, какие только могут даровать государствам боги» (Законы, 715 d).

Было бы, конечно, неверно отождествлять платоновское государство законности с правовым государством. Но наряду с различиями между ними есть и определенное сходство: говоря о законах, Платон в духе своих естественно-правовых воззрений имеет в виду не всякое обязательное установление власти, а лишь разумные и справедливые общеобязательные правила, «определения разума» (Законы, 713е). Существенная черта такого закона, да и самого государства, по оценке Платона, - выражение и защита ими общего интереса. Без этого, согласно Платону, нет ни закона, ни государства, ни справедливости, а имеет место лишь злоупотребление этими понятиями в условиях насилия, политических распрей и господства интересов узкой группы лиц. «Мы признаем, - подчеркивал Платон, - что там, где законы установлены в интересах нескольких человек, речь идет не о государственном устройстве, а только о внутренних распрях и то, что считается там справедливостью, носит вотще это имя» (Законы, 715в).

Это проницательное суждение античного философа мог бы повторить и современный сторонник правового государства и правового закона.

Концепцию правления разумных законов с естественно-правовых позиций обосновывал и Аристотель (384-322 гг. до н.э.). «Итак, - писал он, - кто требует, чтобы закон властвовал, требует, кажется, того, чтобы властвовало только божество и разум, а кто требует, чтобы властвовал человек, привносит в это свое требование своего рода животный элемент, ибо страстность есть нечто животное, да и гнев совращает с истинного пути правителей, хотя бы они и были наилучшими людьми;напротив, закон - это уравновешенный разум» (Аристотель. Политика, III, 11, 4, 1287в 5). Там, где отсутствует власть закона, там, подчеркивает он, нет места и какой-либо форме государственного (полисного) строя.

В трактовке Аристотеля различные формы политического (государственного) устройства - в силу именно своей политичности - соответствуют принципу справедливости и идее права, т.е., иначе говоря, носят правовой характер. «Итак, ясно, - пишет Аристотель (Политика, III, 4, 7, 1279а 26), - что только те формы государственного строя, которые имеют в виду общую пользу, являются, согласно принципу абсолютной справедливости, правильными; те же формы, при которых имеется в виду только личное благо правителей, все ошибочны и представляют отклонения от правильных; они основаны на деспотическом принципе, а государство есть общение свободных людей». Такая принципиальная общность и предметно-смысловое единство политических и правовых форм, противопоставляемых деспотизму, дают основание говорить о наличии в учении Аристотеля правовой концепции государстваВ этой связи В. Зигфрид отмечает: «В наше время мы говорим об идеале правового государства. До некоторой степени соответствующее этому выражение у Аристотеля звучит: эвномия (благозаконие)». Об аристотелевской трактовке деспотизма он пишет: «Деспотический (тиранический) означает неограниченный, неогражденный естественным или позитивным порядком; видимо, мы можем использовать здесь современное слово: тоталитарный» // Siegfried W. DerRechtsgedankebeiAristoteles. Zurich, 1947. S. 47, 68..

В целом разрабатывавшаяся Аристотелем политическая наука опиралась на естественно-правовую трактовку всех основных проблем полисной жизни (законов и институтов полиса, свободы его членов, справедливости в их взаимоотношениях и т.д.). Естественно-правовой смысл имеет и знаменитое положение Аристотеля о том, что «человек, по природе своей, - существо политическое» (Аристотель. Политика. I, 1, 9, 1253а 16).В контексте его правового учения о политике (о полисе, о государстве, о законах) это положение по существу означает также, что человек, по природе своей, - существо правовое, «так как право, служащее критерием справедливости, является регулирующей нормой политического общения» (Аристотель.Политика, 1,1,12, 1253а 16).

На современном языке можно сказать, что в учении Аристотеля политичность и юридичность (правовой характер) государства - это одно и то же, так что его политическая наука, представлявшая собой естественно-правовое учение о государстве и законе (волеустановленном, позитивном праве), содержит в себе исходные идеи правового закона и правовой государственности.

Существенным достижением древнегреческих мыслителей(Платона, Аристотеля, а затем и Полибия) в этом плане былоучение о смешанном правлении как лучшей форме государства. Так, у Аристотеля этой лучшей формой государства является полития, которая является надлежащим сочетанием («смешением») принципов демократии и олигархии.

При этом Аристотель во многом следует за Платоном, который характеризовал второе по достоинству государство, обрисованное в «Законах», как смешанное правление - «средину между монархическим и демократическим устройством: государственное устройство вообще должно всегда придерживаться средины» (Законы, 757). Разделяя саму идею Платона о преимуществах смешанного правления, Аристотель вместе с тем замечает, что в платоновской концепции совершенного государства речь в действительности идет о сочетании демократического элемента с элементом олигархическим, а не с монархическим.

По существу аристотелевскаяполития является теоретической конструкцией политической (и вместе с тем - правовой) формы властвования вообще. В этом плане она служит как бы эталоном для эмпирически существующих государственных форм и критерием для определения меры их политичности или неполитичности (деспотичности, отклонения от требований права, норм политической справедливости).

Полития конструируется Аристотелем с учетом основных максим его этического и политического учения. Полития - «средняя» форма государства, и «средний» элемент в ней доминирует во всем: в нравах - умеренность, в имуществе - средний достаток, во властвовании - средний класс. «Государство, состоящее из «средних» людей, будет иметь и наилучший государственный строй» (Политика, IV, 9, 6, 1295в 18). Величайшим благом для государства Аристотель считает наличие у граждан собственности средней, но достаточной.

Многочисленный средний элемент нейтрализует, по мысли Аристотеля, опасность раскола населения на борющиеся партии и ослабляет партийные распри и раздоры.

В политии, по мысли Аристотеля, средний элемент должен преобладать над крайними элементами или во всяком случае быть сильнее каждого из них в отдельности. Верховная власть должна находиться в руках большинства, а не меньшинства, а число сторонников данного строя должно превышать число его противников в общей массе свободного населения. В политии, как впрочем и в олигархии и демократии, законодатель должен ориентироваться на «средний» элемент данной формы государственного строя.

Возможно лучшая при данных обстоятельствах организация государственного строя зависит, по мысли Аристотеля, от надлежащей комбинации различных условий формирования и приемов функционирования трех основных его элементов. Во всяком государстве, отмечал Аристотель, имеется три элемента: первый - законосовещательный орган о делах государства, второй - магистратуры, третий - судебные органы. Эти три элемента, по его оценке, составляют основу каждого государства, так что само различие государственного строя обусловлено различной организацией каждого из этих элементов.

При всей своей значимости эти мысли Аристотеля, однако, еще не содержат концепции разделения властей в духе теории правового государства, в плане которой было бы принципиально важно показать, что различие отдельных форм государственного строя обусловлено не только различной организацией каждого из названных им элементов, но и (что весьма существенно именно для теории и практики правового государства) характером отношений между этими элементами, формой их взаимосвязей, способом разграничения их правомочий, мерой их соучастия в реализации всей совокупности властных правомочий государства в целом.

Для последующей теории разделения властей (в плане теоретических истоков, преемственности в истории политической мысли и т.д.), скорее, значимы те положения древнегреческих мыслителей, где речь идет о различении «правильных» (с господством законов) и «неправильных» (произвольных) форм правления и о «смешанной» форме правления, преиму-щество которой видится им в сочетании достоинств различных простых «правильных» форм правления. Причем принципы простых форм правления объединяются в рамках одной («смешанной») формы по сути дела в качестве различных начал властвования, верная комбинация и надлежащее соотношение которых обеспечивают, по мысли античных авторов, не только стабильность политического строя, но и его соответствие требованиям права - справедливую меру и разумную форму участия всех основных слоев свободного населения (демоса, богатых, знатных) в государственной жизни и отправлении общегосударственных функций.

Таким образом, нечто аналогичное тому, что по теории разделения властей достигается посредством надлежащего распределения единой власти среди различных слоев, классов и органов, в рамках античной концепции смешанного правления осуществляется путем сочетания в некое единство принципов разных форм правления.

Значительной развитостью с точки зрения теории разделения властей отличается концепция смешанного правления в разработке Полибия (210-128 гг. до н.э.). Отмечая наличие смешанного правления в Спарте, Карфагене и Риме, он выделяет такое преимущество этой формы, как взаимное сдерживание и противодействие друг другу ее различных составных элементов, что в целом позволяет достичь надлежащей стабильной организации политического строя. Это - одна из важных идей также и теории разделения властей.

В своей «Всеобщей истории» (VI, 4-10) Полибий характеризует порядок зарождения и смены шести основных форм государства (царской власти, тирании, аристократии, олигархии, демократии и охлократии) как естественный процесс, совершающийся по «закону природы».Наиболее совершенной формой правления, согласно Поли-бию, является такая, в которой соединяются особенности царской власти, аристократии и демократии.

Главное преимущество такой смешанной формы правления Полибий видит в обеспечении надлежащей устойчивости государства, предотвращающей переход к извращенным формам правления - к тирании, олигархии и охлократии. Первым, кто уяснил это и организовал смешанное правление, был, по мнению Полибия, спартанский законодатель Ликург: он «установил форму правления не простую и не единообразную, но соединил в ней вместе все преимущества наилучших форм правления, дабы ни одна из них не развивалась сверх меры и через то не извращалась в родственную ей обратную форму, дабы все они сдерживались в проявлении свойств взаимным противодействием и ни одна не тянула бы в свою сторону, не перевешивала бы прочих, дабы таким образом государство неизменно пребывало бы в состоянии равномерного колебания и равновесия, наподобие идущего против ветра корабля» (Полибий. Всеобщая история, VI, 10).

Применительно к своему времени Полибий отмечает, что наилучшим государственным устройством отличается римское государство, в котором он выделяет три власти: власть консулов, власть сената и власть народа, выражающих соответственно царское, аристократическое и демократическое начала. «В самом деле, - поясняет Полибий (Всеобщая история, VI, 11), - если мы сосредоточим внимание на власти консуловг государство покажется вполне монархическим и царским, если на сенате - аристократическим, если, наконец, кто-либо примет во внимание только положение народа, он наверное признает римское государство демократией».

Характеризуя распределение государственных полномочий в Риме между тремя властями, Полибий рассматривает те устоявшиеся политические процедуры и способы, с помощью которых отдельные власти могут при необходимости мешать друг другу или, наоборот, оказывать взаимную поддержку и содействие. При этом он отмечает, что возможные претензии одной власти на несоответствующее ей большее значение встречают надлежащее противодействие других властей, и в целом римское государство сохраняет свою стабильность и прочность.

Легко заметить, что при всех исторических и социально-политических различиях между античной концепцией смешанного правления и последующей теорией разделения властей у них есть и существенно важные общие моменты. Так, в смешанной форме правления (особенно четко у По-либия) полномочия представителей различных форм правления, как и полномочия различных властей в теории разделения властей, не сливаются в одно единое начало и не теряют своей, специфики и особенностей, а остаются разделенными и относительно самостоятельными, взаимодействую ют, сочетаются и сосуществуют, взаимно сдерживая и уравновешивая друг друга в рамках стабильного целого - государственного строя.Цель в обоих случаях одна - формирование такой конструкции государственной власти, при которой правомочия правления не сосредоточены в одном центре (начале), не сконцентрированы у одного органа (одной из властей), а справедливо распределены (в виде сфер ведения и правомочий разных властей) между различными взаимно сдерживающими, противодействующими и уравновешивающими началами - составными частями общегосударственной власти.

Правовой подход к государству (его правовое понимание и толкование) был существенно развит и углублен в творчестве римских авторов.

Большим достижением в этом плане была естественно-правовая трактовка Цицероном государства как согласованного правового общения людей и «общего правопорядка» (О государстве, I, XXXII, 49).

Из концепции Цицерона вытекает необходимость соответствия законов государства требованиям естественного права. Только такие законы справедливы. Что же касается несправедливых законов, то они «заслуживают названия закона не больше, чем решения, с общего согласия принятые разбойниками» (Цицерон.О законах, II, 13).Законами следует установить «не только для магистратов меру их власти, но и для граждан меру их повиновения» (Цицерон. О законах, III, 5). Он сформулирует важный государственно-правовой принцип: «Под действие закона должны подпадать все» (Цицерон.О законах, III, 17).

Правовое равенство граждан, по мысли Цицерона, достижимо лишь при смешанной форме государства, образуемой из элементов царского правления, аристократии и демократии. «Ибо, - замечает он, - желательно, чтобы в государстве было нечто выдающееся и царственное, чтобы одна часть власти была уделена и вручена авторитету первенствующих людей, а некоторые дела были предоставлены суждению и воле народа» (Цицерон.О государстве, I, XV, 69). Цицерон отмечает опасность крена в сторону того или иного начала смешанной формы государства и выступает за их взаимное равновесие путем «равномерного распределения прав, обязанностей и полномочий» между ними (Цицерон.О государстве, И, XXXIII, 57).

Реальность и действенность государства как дела народа и общего правопорядка, по мысли Цицерона, во многом зависят от политической и правовой активности всего населения. В этой связи он подчеркивал, что «при защите свободы граждан нет частных лиц» (Цицерон.О государстве, II, XXV, 46). Ведь свобода гражданина - это его права, т.е. основная часть общего правопорядка, всей государственности.

Существенное значение для развития правового подхода к государству и исследования его правового характера имело деление римскими юристами права на частное и публичное. Публично-правовая трактовка государства содействовала юридизации понятия государства и углубляла понимание его правовой природы.

1.2 Политико-правовая мысль средневековья

Идеи и конструкции античных авторов получили свое дальнейшее развитие в творчестве мыслителей европейского средневековья и Нового времени.

Также и применительно к истории идей правовой государственности средневековье не было пустым, потерянным временем. Напротив, средневековая политико-правовая мысль (средневековая юриспруденция, политическая наука, философия, теология) сыграла важную связующую роль между идеями античности и Нового времени, в том числе и в плане теоретической подготовки основ для последующих учений о неотчуждаемых естественных правах человека, о разделении властей, представительной системе и правовой государственности вообще.Показательны в этом смысле политико-правовые воззрения такого авторитетного представителя средневековой теологии, как Фома Аквинский (1225-1274). В новых условиях он с христианских позиций развивал ряд политико-правовых идей античных авторов и прежде всего Аристотеля (о политической природе человека, о политической форме правления и т.д.) и римских юристов (о естественно-правовой справедливости и т.д.).

Естественный закон, согласно Фоме Аквинскому, помимо стремления к самосохранению и продолжению рода, поисков истины и истинного Бога требует также признания и уважения достоинства человека как разумного существа, созданного Творцом по своему образу и подобию. Это высказанное Фомой Аквинским положение о достоинстве человека (и достоинстве человеческой личности), будучи фундаментальным принципом христианского гуманизма, в политико-правовом плане является одной из первых формулировок идеи неотчуждаемого естественного права человека. Отсюда следует, что государство и человеческий (позитивный) закон должны признавать и уважать достоинство человека. В соответствии с этим государство как политическая форма выражения общего блага призвано, согласно Фоме Аквинскому, обеспечить для людей достойные условия жизни, т.е. условия, соответствующие достоинству человека.

Используя положения Аристотеля и ряда других античных мыслителей, Фома Аквинский проводит различие между абсолютной монархией и политической монархией. Достоинства политической монархии он видит в том, что эта форма правления в наилучшей форме выражает требования общего блага, уважения достоинства человека и осуществления власти на основе закона, обязательного и для самого монарха. Кроме того, в политической монархии власть монарха ограничена сословно-представительным органом.

В духе античных авторов Фома Аквинский противопоставляет монархию (и абсолютную, и политическую) тирании и признает право народа (с согласия церкви) на насильственное свержение тиранической власти. В этом признаваемом Фомой Аквинским (правда, с определенными церковно-религиозными оговорками и условиями) праве народа на восстание против тирании присутствует (хотя и в теологически приглушенной форме) идея народного суверенитета.

Более отчетливо в эту эпоху суверенитет народа в своем светском учении о государстве и праве признавал и защищал МарсилийПадуанский (1275-1343). Народ, согласно Марсилию, - это источник всякой власти (и светской, и духовной), носитель суверенитета и верховный законодатель. Правда, под «народом» он имел в виду лучшую, просвещенную часть общества, которая печется об общем благе.

Одним из первых в истории политической мысли Марсилий Падуанский в работе «Защитник мира» обосновывает концепцию разделения в государстве законодательной и исполнительной властей на основе верховенства законодательной власти и связанности исполнительной власти обязательным для всех законом.

На идею народного суверенитета опирается и выдвинутый Марсилием демократический принцип выборности всех должностных лиц и государственных институтов, включая и монарха. Причем избирательную монархию он считал более совершенной формой правления, чем наследственная монархия.

Значительный вклад в углубление юридического понимания и толкования (с позиций естественного права) государства и действующего позитивного права внесли средневековые юристы (Г. Брэктон, Р. Луллий, Балдус и др.). Так, обосновывая приоритет (и верховенство) естественного права перед государством (и государственной властью), юрист Балдус утверждал, что естественное право сильнее принципата, т.е. власти правителя: «potuisestiusnaturalequamprincipatus»Покровский И.А. Указ.соч. С. 198. .

1.3 Концепции Нового и Новейшего времени

Идеи правовой государственности в Новое время развивались в русле достижений предшествующей политико-правовой мысли и прежде всего естественноправовых представлений о свободе и правах человека, о приоритете естественного права перед позитивным правом и государством, о правовых формах и пределах осуществления государственной власти, о разграничении властных правомочий различных органов государства и т.д.

В эпоху перехода от феодализма к капитализму решающее значение приобретают проблемы политической власти и ее формальной равной для всех правовой организации в виде упорядоченной системы раздельных государственных властей, соответствующей новому соотношению социально-классовых и политических сил и вместе с тем исключающей монополизацию власти в руках одного лица, органа или союза. Юридическое мировоззрение нового восходящего класса требовало утверждения новых представлений о свободе человека посредством режима господства права и в частных, и в публично-политических (государственно-властных) отношениях.

Ряд положений, существенных для теории и практики правовой государственности, был обоснован английским мыслителем Дж. Локком (1632-1704). В его трактовке идея господства права предстает в виде государства, в котором верховенствует гражданский закон, соответствующий вечному и всеобъемлющему закону природы. В таком государстве провозглашены постоянные (конституционные) законы, признаются неотчуждаемые естественные права и свободы индивида, осуществлено разделение властей на законодательную, исполнительную (куда он включал и судебную власть) и федеративную (внешнюю исполнительную власть). Подобное государство, обеспечивающее жизнь, свободу и собственность людей, он противопоставляет деспотической власти. Государственная власть ограничена общественным благом.

Опираясь на идеи народного суверенитета и общественного договора, образующих правовую основу и источник государственности, Локк выступил с обоснованием «доктрины законности сопротивления всяким незаконным проявлениям власти»Локк Д. Избранные философские произведения. Т. И. М., 1960. С. 116..

К Локку восходят и многие положения классической либеральной доктрины прав и свобод индивида в условиях правовой государственности. «Свобода людей, находящихся под властью правительства, - отмечал он, - заключается в том, чтобы иметь постоянное правило для жизни, общее для каждого в этом обществе и установленное законодательной властью, созданной в нем; это - свобода следовать моему собственному желанию во всех случаях, когда этого не запрещает закон, и не быть зависимым от постоянной, неопределенной, неизвестной самовластной воли другого человека»Локк Д. Избранные философские произведения. Т. П. С. 16- С. 17..

Обоснованный Локком правовой принцип индивидуальной свободы лишь словесно несколько расходится с последующей, ставшей актуальной и для нас, формулой: «разрешено все, что не запрещено законом».

Концепция разделения властей получила свою последовательную и систематическую разработку в творчестве французского юриста Ш.Л. Монтескье (1689-1755). Различая в каждом государстве три рода власти - законодательную, исполнительную и судебную, - он отмечает, что для предотвращения злоупотреблений властью необходим такой порядок вещей, при котором различные власти могли бы взаимно сдерживать друг друга. «Если, - замечает он в сочинении «О духе законов», - власть законодательная и исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или сенат станет создавать тиранические законы для того, чтобы также тиранически применять их. Не будет свободы и в том случае, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной. Если она соединена с законодательной властью, то жизнь и свобода граждан окажутся во власти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем. Все погибло бы, если бы в одном и том же лице или учреждении, составленном из сановников, из дворян или простых людей, были соединены эти три власти: власть создавать законы, власть приводить в исполнение постановления общегосударственного характера и власть судить преступления или тяжбы частных лиц»Монтескье Ш.Л. Избранные произведения. М., 1955. С. 290- С. 291..

Разделение и взаимное сдерживание властей являются, согласно Монтескье, главным условием для обеспечения политической свободы в ее отношении к государственному устройству. При этом он подчеркивает, что политическая свобода состоит не в том, чтобы делать то, что хочется. «В государстве, т.е. в обществе, где есть законы, свобода может заключаться лишь в том, чтобы иметь возможность делать то, чего должно хотеть, а не быть принуждаемым делать то, чего не должно хотеть... Свобода есть право делать все, что дозволено законами. Если бы гражданин мог делать то, что этими законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане»Монтескье Ш.Л. Избранные произведения. С. 289..

Другой аспект свободы, на который обращает внимание Монтескье, - это политическая свобода в ее отношении к отдельному гражданину. В этом втором аспекте политическая свобода заключается в безопасности гражданина. Рассматривая средства обеспечения такой безопасности, Монтескье придает особое значение доброкачественности уголовных законов и судопроизводства. «Если не ограждена невиновность граждан, то не ограждена и свобода. Сведения о наилучших правилах, которыми следует руководствоваться при уголовном судопроизводстве, важнее для человечества всего прочего в мире. Эти сведения уже приобретены в некоторых странах и должны быть усвоены прочими»Монтескье Ш.Л. Избранные произведения. С. 318..

Идеи Локка и Монтескье, и прежде всего о разделении властей и обеспечении прав и свобод граждан, оказали заметное влияние не только на последующие теоретические представления о правовой государственности, но и на раннебуржуазное конституционное законодательство и государственно-правовую практику.

Существенный вклад в развитие теории и практики правовой государственности внесли (под заметным влиянием идей Дж. Локка и Ш.Л. Монтескье) и такие деятели американской революции, как Т. Джефферсон, Т. Пейн, А. Гамильтон, Дж. Адаме, Дж. Мэдисон и др.

Идеи правового государства уже в конце XVIII в. нашли свое закрепление в таких официальных актах, как Декларация независимости США (1776), Конституция США 1787 г., французская Декларация прав человека и гражданина 1789 г.

Примечательна в этой связи, в частности, статья 16 французской Декларации 1789 г., которая гласит: «Общество, где не обеспечена гарантия прав и не проведено разделение властей, не имеет Конституции»Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. М., 1984. С. 209.. Большой интерес в плане нашей темы представляет и статья 5 этой Декларации: «Закон может воспрещать лишь деяния, вредные для общества. Все же, что не воспрещено законом, то дозволено, и никто не может быть принуждаем к действию, не предписываемому законом»Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. С. 208.. Это первое законодательное закрепление данного правового принципа; причем в приведенном тексте французской Декларации соединены идеи Локка и Монтескье.

С глубоким философским обоснованием либеральной теории правового государства в конце XVIII в. выступил И. Кант. «Государство, - отмечал он, - это объединение множества людей, подчиненных правовым законам»Кант И. Соч. Т. 4, ч. II. С. 233. Под «правовым законом» Кант имеет в виду законы государства (позитивное право) - в их отличии от моральных законов..

Благо государства, по Канту, состоит в высшей степени согласованности государственного устройства с правовыми принципами, и стремиться к такой согласованности нас обязывает разум через категорический императив. Этот категорический императив разума в сфере права выступает в виде требования всеобщего закона, гласящего: «Поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом» Кант И. Соч. Т. 4, ч. II. С. 140. Под «правовым законом» Кант имеет в виду законы государства (позитивное право) - в их отличии от моральных законов.. Смысл требований категорического императива в сфере государственности предстает у Канта как необходимость правовой организации государства с разделением властей (законодательной, исполнительной и судебной). В соответствии с наличием или отсутствием принципа разделения властей Кант различает и противопоставляет две формы правления: республику (это и есть по существу правовое государство) и деспотию.

Характеризуя различные власти, Кант подчеркивал, что правосудие должно осуществляться избранным народом судом присяжных. Определяющее значение в его теории, исходившей из идеи народного суверенитета, придается разграничению законодательной и исполнительной властей. «Республиканизм - писал он, - есть государственный принцип отделения исполнительной власти (правительства) от законодательной; деспотизм - принцип самовластного исполнения государственных законов, данных им самим; стало быть, публичная воля выступает в качестве частной воли правителя»Кант И. Соч. Т. 6. С. 269.. Применительно к законодателю Кант формулирует следующий ограничительный принцип его деятельности: то, чего народ не может решить относительно самого себя, того и законодатель не может решить относительно народа.

Правовое государство (республика) выступает в трактовке Канта не как эмпирическая реальность, а как та идеально-теоретическая конструкция (модель), которой следует руководствоваться как требованием разума и целью наших усилий в практической организации общественной и государственно-правовой жизни.

Если у Канта правовое государство - это долженствование, то у Гегеля оно - действительность, т.е. практическая реализованность разума в определенных формах обыденного существования людей. Действительность (включая и государственно-правовую действительность), по Гегелю, разумна, а разумное - действительно. Такую разумную (правовую, свободную) действительность он называет идеей права, которую не следует смешивать с идеалом.

В XX веке многие либеральные авторы выступили против гегелевской философии права и государства как одного из теоретических оснований идеологии и практики фашизма, национал-социализма и вообще всех разновидностей современного деспотизма и тоталитаризма. Однако подлинное содержание гегелевской концепции правового государства свидетельствует об ошибочности и несостоятельности подобных обвинений.

Человек не рождается от природы свободным, как считал Руссо. Человек, по Гегелю, свободен именно как духовное существо. Свобода людей и государственно-правовых форм их жизни - продукт длительного исторического развития, в процессе которого человек формирует себя самого в качестве свободной сущности и свой мир свободы, права и государства.

Право, по Гегелю, - это действительность свободы (или, иначе говоря, - идея свободы), «наличное бытие свободной воли»Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. С. 89.. Государство, согласно Гегелю, - это тоже право, а именно - конкретное право, т.е. по диалектической трактовке наиболее развитое и содержательно богатое право, вся система права, включающая в себя признание всех остальных, более абстрактных прав - прав личности, семьи и общества.

В этой диалектической иерархии прав государство как наиболее конкретное право стоит на вершине правовой пирамиды. С этим связано гегелевское возвышение государства над индивидами и обществом, восхваление государства и чуть ли не его обожествление как «шествия Бога в мире»Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. С. 89.. Все это подтверждает, что Гегель - этатист (государственник). Но Гегель - правовой этатист, он обосновывает, восхваляет и обожествляет именно правовое государство, он подчиняет (не отрицая их!) права индивидов и общества государству не как аппарату насилия, а как более высокому праву - всей системе права. А «система права есть царство осуществленной свободы»Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. С. 67.. Иными словами, Гегель философски восхваляет государство как наиболее развитую действительность свободы и права.

В конкретно-историческом плане Гегель как мыслитель начала XIX в. считал, что идея свободы достигла наибольшего практического осуществления именно в конституционной монархии, основанной на принципе разделения властей (государя, правительства и законодательной власти). Надлежащее разделение властей в государстве Гегель считал «гарантией публичной свободы»Гегель Г. В. Ф. Философия права. М., 1990. С. 309.. С этих позиций он резко критиковал деспотизм - «состояние беззакония, в котором особенная воля как таковая, будь то воля монарха или народа (охлократия), имеет силу закона или, вернее, действует вместо закона»Нерсесянц В.С. Общая теория государства и права. М. НОРМА -- ИНФРА-М,1999.С 314.

В целом вся гегелевская конструкция правового государства прямо и однозначно направлена против произвола, бесправия и вообще всех внеправовых форм применения силы со стороны частных лиц и государственных властей. Гегелевский этатизм радикально отличается от тоталитаризма всякого толка, который видит в организованном государстве и правопорядке своих прямых врагов и стремится вообще подменить правовой закон - произвольно-приказным законодательством, а государственность - своим особым властно-политическим механизмом. И в гегелевском этатизме правомерно видеть не идеологическую подготовку тоталитаризма, а авторитетное философское предупреждение о его опасностях. Ведь тоталитаризм XX в., рассмотренный с позиций гегелевской философии государства и права, - это антиправовая и антигосударственная форма организации политической власти, рецидив механизма насилия деспотического толка, правда, в исторически новых условиях и с новыми возможностями, целями и средствами.

Осмысление гегелевской концепции государства в контексте опыта и знаний XX века о тоталитаризме позволяет понять враждебную и взаимоисключающую противоположность между государственностью и тоталитаризмом. В этом смысле можно уверенно сказать: этатизм против тоталитаризма.

Глава II. Современность

2.1 Правовое государство и глобальный мир

Мировой правопорядок в современных условиях переживает также не лучшие времена. Более того, о мировом правопорядке сегодня речь в основном ведут лишь юристы. В рассуждениях обществоведов, занимающихся международными делами, явно верховодят понятия и категории политологического толка. Так, в последние годы несколько актуализировались вопросы, связанные с многополярностью мира. Кто-то, где-то решил, что в связи с развалом СССР мир как будто стал однополярным, теперь мировое развитие определяется единоличным решением США. Особенно такое мировое развитие политологии увязывают с действиями США после августовского 2008 года кавказского обострения противоречий в мировом развитии. При этом политологии меньше всего оперируют понятиями и категориями международного права, а больше обращаются к каким-то полярностям в мире.

В этих условиях возникает даже вопрос: могут ли идеи правового государства победить в мире, если государства будут развиваться не на основе международного права, а со стремлением к однополярному или многополярному миру? К тому же как раз именно сегодня стало сильнее обнаруживаться стремление отдельных государств к формированию, по своему усмотрению, многополярного мира.

Например, реагируя на события, сложившиеся в мире после отмеченного кавказского конфликта, Председатель Комитета по международным делам Совета Федерации РФ Михаил Маргелов сказал: «Россия заявила, что не будет стесняться отстаивать свои интересы в разных уголках мира. Латинская Америка - один из них. Это важный и вполне самодостаточный регион. Он вполне может выступить в качестве самостоятельного полюса в том многополярном мире, который активно сейчас формирует наша страна»«Комсомольская правда» от 19 сентября 2008 года..

Конечно, такие заявления нашим слегко воинствующим патриотам нравится. Однако здесь нельзя забывать одно крутое «но». То есть, если также заявят Китай, Индия? США уже как будто давно об этом заявили. Что же получается? Ведь мы сами медленно, но на глазах у всех и твердо отступаем от многих рубежей, достигнутых в порядке реализации норм международного права и чуть ли не поощряем отступление от формирования во многих странах мира правового государства. Появление многочисленных, но не ориентированных на единые миролюбивые правила полюсов в мире, по нашему мнению, следует отнести к отрицательным проявлениям глобализации. Но больше всего нас пугает то, что такое раздвоение (разтроение) мира создает угрозу идеям и принципам правового государства, устоям правовой организации международных отношений.

Известно, что правовое государство, также как и само право, и особенно международное право, изначально возникает под влиянием благоприятных глобальных факторов. Отсюда и мировой правопорядок, как система общечеловеческих планетарных отношений, объективно может формироваться на основе общегуманистических и естественно-правовых начал, функционировать в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права. Поэтому как нам, так и другим государствам необходимо стремиться не столько к неопределенному многополярному миру, а сколько к объединению своих усилий по строительству правовых государств во всем мире.

К тому же такая тенденция давно уже замечается в мире. Можно взять любой учебник по международному праву, любую монографию или даже популярную литературу по этой проблематике, и мы, безусловно, обнаружим там однозначное утверждение о том, что современный мир характеризуется тенденцией усиливающегося международного сотрудничества. Этой тенденции соответствовала и соответствует укрепление в мире правовых начал в деятельности государств, их стремление к строительству именно правового государства. Неужели можно так просто разрушить эту тенденцию, затевать тяжбу об однополярном или многополярном мире вместо того, чтобы всем миром стремиться к восприятию и реализации идей и принципов правового строительства в межгосударственных отношениях? К тому же правовые вопросы многополярного (или однополярного) мира остаются не разработанными как в науке теории государства и права, так и в науке международного права. Более того, понятие «многополярный мир», «однополярный мир» не известны даже для специалистов по международному праву. Настаивание на этих понятиях и развитие государств по канонам многополярного мира не может не привести к формированию групп государств, проповедующих разные интересы, а в конечном счете к их лагерному противостоянию.