Современное состояние борьбы с терроризмом на международной арене

Сегодня есть основания прогнозировать перенос террористическими организациями зарубежных стран своей активности в Российскую Федерацию. Взрыв в посольстве Арабских Эмиратов в Москве - одно из проявлений такого рода.[61]

Так в списке представленном Федеральной службой безопасности Российской Федерации в начале 2003 года в Генеральную прокуратуру Российской Федерации о наиболее опасных террористических организациях, действующих на территории России из 15 организации - 12 являются международными[62].

Несколько лет назад американская газета «Вашингтон Пост» совместно с компанией Эй-Би-Си провели опрос общественного мнения, в ходе которого пытались выяснить, что более опасно для США: военная мощь России или терроризм, поддерживаемый Ливией, Ираком, Ираном. Показательно, что наиболее серьезной угрозой 82 % опрошенных назвали терроризм.

Анализ распространения терроризма - сравнительно нового для нас, но хорошо изученного на Западе явления - показывает, что его рост приходится на переходные этапы в жизни общества, характеризующиеся неустойчивостью ситуации.

Также большое влияние на распространение и существования «международного терроризма» как явления, оказывает существование и формирование новых долговременных очагов социальной напряженности и противоборства, способных легко перейти в стадию открытого конфликта с активным применением форм насилия, в том числе и терроризма (Балканы, Ирак, Афганистан, Чечня и др.)[63];

Так большое воздействие на развитие международного терроризма оказывают территориальные разногласия между странами. Так в частности, на венесуэльско-колумбийской границе в настоящее время наблюдается обострение напряженности, приводящей к распространению наркотерроризма и бандитизма с колумбийской территории на территорию Венесуэлы[64].

Ошибочно считать, что террористами движут идеалы, а потому они якобы гуманнее и интеллигентнее обычных преступников. К сожалению, о большей части террористических движений последних лет этого никак не скажешь. В прошлом экстремисты избегали бессмысленной жестокости. Сейчас терроризм - и воздушный, и наземный - настолько изменился, что гуманность перестала быть нормой. Обычный преступник, как правило, избегает убийства, он может пытать жертву, но и это скорее исключение. Преступник чаще руководствуется жаждой наживы, а не фанатизмом. Политический террорист нового типа охотно проповедует братство людей и нередко ведет себя соответственно. Гораздо чаще, однако, он отбрасывает бремя моральных принципов и убеждает себя, что ему дозволено все. Цель террориста - не просто убить противника, а вызвать всеобщее замешательство, тотальный страх. Философия подобных действий известна: великая цель оправдывает средства, какими бы жестокими они не были. Хотя известно и другое: многие из самых кошмарных преступлений в истории человечества совершались именно теми, чей идеализм не вызывает сомнений1.

За прошедшие четыре десятилетия под эгидой ООН, других международных, а также региональных организаций было сделано немало для создания правовых и функциональных инструментов пресечения терроризма. Однако, как показало время, они недостаточны или неполны для адекватного ответа на все угрозы терроризма. Таким образом, сегодня перед международным сообществом встала задача кардинально пересмотреть рамки и методы взаимодействия государств с тем, чтобы каждое отдельное государство и весь мир могли избежать опасности разрушения террористами2.

Учитывая вышесказанное сегодня должна идти речь о решении следующих задач, служащих искоренению международного терроризма:

1) Вытеснению двойного стандарта из практики международных отношений как непременное условие имплементации действующих соглашений, совершенствования международно-правового регулирования сотрудничества государств в борьбе с терроризмом;

2) Поиск компромисса, на основе которого максимальное число государств мира могли бы объединиться в создании действующего механизма международного судебного преследования и наказания за преступления международного терроризма[65].

Поводя итог, можно говорить, что рассмотренные предпосылки и причины международного терроризма, конечно, не дают полной картины этого сложного феномена. Имеется много частных, индивидуальных причин и мотивов обращения к террористической деятельности, например, личные обиды, зависть, ущербность, садистские наклонности, эмоциональные аффекты и т.д.

преступный терроризм правовой сообщество



2. Сотрудничество государств в борьбе с международным терроризмом

2.1 Законодательные акты по борьбе с международным терроризмом

Первые документы, касающиеся международного сотрудничества в борьбе с терроризмом, были выработаны в процессе работы международных конференций по унификации уголовного законодательства в 20-30-е годы 20 столетия. Разрабатывались рекомендации, на основе которых государства -участники конференции («унификаторы») в дальнейшем унифицировали бы свое национальное законодательство по вопросам борьбы с преступностью, включая терроризм.

Эти конференции содействовали и международному нормотворчеству по борьбе с терроризмом и международным терроризмом. В 1937 году в Женеве на созванной по инициативе Лиги Наций Международной конференции были одобрены Конвенция о предупреждении терроризма и наказании за него и Конвенция о создании международного уголовного суда[66].

В настоящее время имеется развитая, многосторонняя система сотрудничества государств по борьбе с терроризмом под эгидой ООН. Действуют 11 Конвенций и протоколов о защите от терроризма на земле, в воздухе и на море[67].

Так в 1988 году государства одобрили Конвенцию о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства, и Протокол о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности стационарных платформ, располо­женных на континентальном шельфе.

Увеличение числа преступлений, совершаемых на борту воздушного гражданского судна и против международных средств связи, прежде всего гражданской авиации, привело к заключению государствами Токийской конвенции о преступлениях и некоторых других действиях, совершаемых на борту воздушного судна 1963 года; Гаагской конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 года; Монреальской конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации 1971 года, которая в 1988 году была дополнена Протоколом о борьбе с незаконными актами насилия в аэропортах, обслуживающих международную гражданскую авиацию[68].

Рост числа актов терроризма, направленных, в частности, против лиц, находящихся под защитой не только национального (внутригосударственного) права, но и международного публичного права, привел к заключению Конвенции о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов, 1973 года и Международной конвенции о борьбе с захватом заложников 1979 года[69].

В связи с тем, что факты национальной и международной жизни выявили связь, существующую между различными формами об­щеуголовной преступности и терроризмом, в новейших конвенциях, касающихся, например, сотрудничества в борьбе с незаконным оборотом наркотических и психотропных веществ, предусматривается согласование действий правоохранительных органов в случае установления связи между наркобизнесом и терроризмом (например, Конвенция о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1982 г.). Учитывая возрастающую опасность овладения террористами ядерным материалом и даже ядерным оружием, государства одобрили в 1980 году Конвенцию о физической защите ядерного материала. Серьезную роль в профилактике и предупреждении актов терроризма и международного терроризма сыграла Конвенция о маркировке пластических взрывчатых веществ 1991 года[70]. Для сотрудничества в борьбе с бомбовым терроризмом в 1998 г. принимается Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом[71].

В настоящее время международному сообществу необходимо пресекать торговлю людьми, ведь все виды транснациональной преступной деятельности взаимосвязаны. Очень часто торговля людьми, незаконный ввоз мигрантов подпитывают терроризм и совершаются одними и теми же преступными сетями. Так для борьбы с транснациональной организованной преступностью 15 ноября 2002 г. была принята Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности[72].

В последние 6 лет ведется работа над проектом Всеобъемлющей конвенции по борьбе с терроризмом, однако разногласия между странами по различным аспектам сохраняются. Вместе с тем необходимость скорейшего завершения работы над проектом очевидна в связи со все возрастающей общественной опасностью как внутреннего, так и международного терроризма[73].

Освещая вопрос борьбы с терроризмом, нельзя не обратить внимание на такую актуальную проблему, как финансирование террористической деятельности со стороны частных лиц, кредитных организаций и даже государств. Так В.В. Устинов замечает, что для эффективной борьбы с терроризмом исключительно важны любые формы сотрудничества, в том числе и в финансовой сфере[74].

В связи с чем, важным шагом вперед в этой сфере является принятие 9 декабря 1999 г. на очередном заседании Генеральной Ассамблеи ООН Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма. Так, одной из основных мер по ликвидации международного терроризма признана борьба с его финансированием.

Уголовная ответственность предусмотрена для любого лица, «если оно любыми методами, прямо или косвенно, незаконно и умышленно предоставляет средства или осуществляет их сбор с намерением, чтобы они использовались или при осознании того, что они будут использованы полностью или частично для совершения:

а) какого-либо деяния, представляющего собой преступление согласно сфере применения одного из договоров, перечисленных в приложении, и содержащемуся в нем определению;

б) любого другого деяния, направленного на то, чтобы вызвать смерть какого-либо гражданского лица или любого другого лица, не принимающего активного участия в военных действиях в ситуации вооруженного конфликта, или причинить ему тяжкое телесное повреждение, когда цель такого деяния в силу его характера или контекста заключается в том, чтобы запугать население или заставить правительство или международную организацию совершить какое-либо действие или воздержаться от его совершения».

Конвенция содержит требования, согласно которым преступление составляет любое из вышеупомянутых деяний, независимо от того, что средства фактически использовались для совершения преступлений, перечисленных в пунктах а) или б). Так, по смыслу Конвенции карается не только финансирование конкретного преступления террористического характера, но и отчисление средств на обеспечение международного терроризма в целом[75].

О приоритетности данного направления международного сотрудничества в борьбе с терроризмом свидетельствует Резолюция 1373 (2001)[76], принятая Советом Безопасности ООН 28 сентября 2001 г., которая среди основных мер противодействия терроризму обозначила согласованные действия по пресечению его финансовых потоков. Так на реализацию ее положений направлен Указ Президента Российской Федерации от 10 января 2002 года № 6[77].

Региональное международное сотрудничество в борьбе с терроризмом также дает свои результаты. На европейском уровне была подписана в январе 1977 года и вступила в силу 4 августа 1978 года Европейская конвенция о пресечении терроризма. В ней был прямо поставлен вопрос о деполитизации понятия терроризма, а соответственно вопрос об экстрадиции террористов[78]. К данной Конвенции присоединилась и Россия путем её подписания 7 мая 1999 года в Будапеште[79]. Конвенция вступила в силу на территории Российской Федерации с 10 августа 2000 года, в связи с подписанием Президентом Российской Федерации Федерального закона «О ратификации Европейской конвенции о пресечении терроризма»[80].

В рамках Лиги арабских государств был также разработан ряд важных документов, устанавливающих правовые рамки сотрудничества в области борьбы с терроризмом. Среди них можно выделить принятые в 1998 году Арабскую стратегию по борьбе с терроризмом и Межарабское соглашение по борьбе с терроризмом. Арабская стратегия борьбы с терроризмом основывается на следующих принципах: «нравственные и религиозные принципы ислама, прежде всего терпимость и умеренность, отвергают терроризм; принцип, в соответствии с которым борьба с терроризмом может быть эффективной только при условии изучения и искоренения причин, порождающих явление терроризма; принцип сотрудничества государств в борьбе с терроризмом»[81].

Помимо указанных соглашений, также были введены в действие два региональных соглашения по борьбе с терроризмом: Конвенция Организации американских государств о предупреждении и наказании за совершение актов терроризма, принимающих форму преступлений против лиц, и связанного с этим вымогательства, когда такие акты носят международный характер, 1971 года; региональная Конвенция по пресечению терроризма 1987 года, одобренная странами - членами Ассоциации регионального сотрудничества Южной Азии (СААРК) [82].

Предпринимаются усилия по международному сотрудничеству в области борьбы с терроризмом и в рамках международных организаций, таких как Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций и среди «восьми» промышленно-развитых стран, которые выработали основополагающие программные итоговые документы. Рассмотрим некоторые из них.

Так на 49-й сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций (1994) принята Декларация о мерах по ликвидации международного терроризма, в которой выражается убежденность в целесообразности более тесной координации и сотрудничества между государствами в борьбе с преступлениями, связанными с терроризмом, включая оборот наркотиков, незаконную торговлю оружием, «отмывание денег» и контрабанду ядерных и других потенциально смертоносных материалов. В этом контексте государствам предлагается в срочном порядке провести обзор сферы применения существующих международно-правовых положений о предупреждении, пресечении и ликвидации терроризма во всех его формах и проявлениях с целью обеспечить наличие всеобъемлющих правовых рамок, включая все аспекты этого вопроса[83].

Борьба с терроризмом ведется и на уровне восьми промышленно-развитых стран. Так на совещании по борьбе с терроризмом (Париж, 30 июля 1996 г.) министры стран «большой восьмерки» приняли итоговый документ, в котором заявили о своей решимости уделять первостепенное внимание борьбе с терроризмом, сделали обзор новых тенденций развития терроризма в мире. Участники форума представили на итоговой пресс-конференции согласованный ими список из 25 мер по борьбе с терроризмом, значительная часть которых касается национальной компетенции государств. Одна из рекомендаций относится к «улучшению взаимодействия между отдельными органами и ведомствами, которые занимаются различными аспектами данной проблемы». Речь идет также об улучшении подготовки квалифицированных специалистов по антитеррористическим действиям, в том числе для «предотвращения терроризма с использованием радиоактивных, химических, биологических и отравляющих веществ»[84].

Также в 1996 г. Лионе лидеры крупнейших промышленно-развитых стран приняли пакет мер, направленных на борьбу с международной преступностью, незаконным оборотом наркотиков и терроризмом на состоявшемся саммите Этот пакет, представляющий собой перечень из сорока рекомендаций, предусматривает принятие конкретных мер со стороны «большой семерки» и России[85]..

В этой связи необходимо выделить еще один документ, принятый министрами «восьмерки» на совещании в Оттаве от 12 декабря 1995 г.[86] в котором закреплялись вопросы укрепления международного сотрудничества, международные и национальные правовые рамки, вопросы обмена опытом и информацией, вопросы захвата заложников, финансирования террористической деятельности и другое.

В рамках СНГ также ведется активная работа по разработке мер противодействия терроризму. Хотелось бы отметить такой важный документ, как Программа государств-участников Содружества Независимых Государств по борьбе с международным терроризмом и иными проявлениями экстремизма на период до 2003 г., утвержденная Советом глав государств СНГ 21.06.2000 г.[87] В разделе 1 предусматривается приведение нормативной базы стран СНГ в соответствие с международными нормами путем присоединения к соответствующим международным договорам, направленным на борьбу с терроризмом и иными проявлениями экстремизма; решение вопроса о гармонизации законов, касающихся борьбы с терроризмом, производства и оборота оружия, противодействия наемничеству. Раздел 2 предусматривает проведение совместных командно-штабных и оперативно-тактических антитеррористических учений и специальных операций по предупреждению преступлений террористического характера, по розыску лиц, групп и организаций, причастных к террористической деятельности. В разделе 3 планируется создание в Антитеррористическом центре государств-участников СНГ базы данных, куда войдут сведения о международных террористических и иных экстремистских организациях, их лидерах, а также причастных к ним лицах; о состоянии и тенденциях распространения международного терроризма; о структурах и лицах, оказывающих поддержку международным террористам. Особое внимание уделяется привлечению к антитеррористической деятельности общественности и средств массовой информации. Раздел 4 предусматривает организацию обучения лиц, участвующих в борьбе с терроризмом, и постоянное повышение квалификации кадров. Раздел 5 «Материально-техническое и финансовое обеспечение» не предлагает каких-либо конкретных мер. Последний, 6-ой раздел, предусматривает принятие планов по реализации Программы и ежегодное представление доклада Совету глав государств СНГ о ходе ее выполнения.

Всего в 2002 г. по статистическим данным[88] учитываю большую законотворческую работу стран СНГ в предупреждении, пресечении и борьбе с терроризмом, в том числе в результате принятия Договора о сотрудничестве государств-участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом от 04.06.1999 г. было расследовано 24 террористических акта.

В стороне от процессов законотворчества в области борьбы с терроризмом не остался центральноазиатские страны СНГ.

Центральноазиатские страны подписали ряд международных договоров в сфере борьбы с терроризмом, например, «Договор между Республикой Казахстан, Кыргызской Республикой, Республикой Таджикистан и Республикой Узбекистан о совместных действиях по борьбе с терроризмом, политическим и религиозным экстремизмом, транснациональной организованной преступностью и иными угрозами стабильности и безопасности Сторон» [89].

Центральноазиатские государства в этом договоре наметили ряд мер, направленных на взаимодействие в борьбе с терроризмом. Так эти страны будут принимать взаимосогласованные усилия по противодействию терроризму, экстремизму, действиям, направленным на насильственное изменение конституционного строя, либо нарушение территориальной целостности, транснациональной организованной преступности, незаконному обороту наркотических средств, психотропных веществ, оружия и боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств. В документе направленном на борьбу с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом - «Шанхайской конвенции» от 15 июня 2001 года[90] в статье 6 определена сфера совместной деятельности сторон: «Центральные компетентные органы Сторон в соответствии с настоящей Конвенцией осуществляют сотрудничество и оказывают друг другу содействие».

Центральноазиатские государства входящие в Шанхайскую организацию сотрудничества предусмотрели на основании вышеуказанной конвенции, оказание сторонами практической помощи друг другу по пресечению преступных деяний и ликвидации их последствий. Такие договоренности оформляются соответствующими протоколами. Таким образом, создается правовая основа для того, чтобы в перспективе можно было бы выйти на более продвинутый уровень взаимодействия (например, направление в помощь заинтересованной стороне по её просьбе специальных террористических формирований)[91].

В рамках центральноазиатских государств необходимо проработать вопрос выдачи преступников-террористов. Поскольку специальных конвенций о выдачи террористов не принималось, такие лица должны выдаваться государством, на территории которых совершены акты терроризма, или государству гражданства преступника на основании соответствующих конвенций[92].

Активная борьба с проявлениями терроризма ведется также на уровне законодательства, в том числе национального. Среди нормативных актов, регулирующих борьбу с терроризмом в Российской Федерации необходимо выделить такие как Положение «О Межведомственной антитеррористической комиссии Российской Федерации», утвержденная Постановлением Правительства РФ от 16 января 1997 года № 451. В данном положении определяются основные задачи и права межведомственной антитеррористической комиссии направленные на борьбу с различными проявлениями терроризма. Важным нормативным актом является Концепция национальной безопасности, утвержденная указом Президента РФ от 10 января 2000 года № 242. В Концепции сформулированы важнейшие направления и принципы государственной политики. Концепция является основой для разработки конкретных программ и организационных документов в области обеспечения национальной безопасности РФ.

Кроме всех названных выше международных документов и соглашений, имеющих прямое отношение к проблеме терроризма вообще и международного терроризма в частности, существует ряд документов, включая международно-правовые, которые в той или иной степени связаны с определением путей и способов ее решения и могут рассматриваться как относящиеся к договорно-правовой основе сотрудничества государств, общественности и международного сообщества в борьбе с терроризмом.

Хотя положения Уставов Нюрнбергского и Токийского военных трибуналов нацелены на обеспечение принципа неотвратимости наказания прежде всего за преступные деяния, совершенные гитлеровскими нацистами и японскими милитаристами в ходе второй мировой войны, они могут рассматриваться и как основание для борьбы с актами международного терроризма, в частности организуемыми воюющими странами против нейтральных стран[93].

Подводя итоги можно добавить, что значительную помощь в организации международной и внутригосударственной борьбы с международным терроризмом могут оказать договоры об экстрадиции, действующие на двустороннем и многостороннем уровнях.

Таков довольно широкий и разнохарактерный круг основных международно-правовых и политических документов, относящихся к сотрудничеству государств, иных общественных и политических сил в борьбе с терроризмом и международным терроризмом[94].

2.2 Международно-правовое сотрудничество в борьбе с терроризмом на море, в воздухе, в ядерной сфере

Проблема терроризма на море, в воздухе очень актуальна в том числе, из-за большого, как правило, количества людей на борту воздушного или морского судна. В этом заключается большая опасность совершении на их борту террористических актов. Также необходимо учесть трудность спасения людей для спасательных, контртеррористических служб с борта воздушного или морского судна. При ядерном терроризме большая опасность для человека представляет биологическое действие ионизирующего излучения. Эти и другие причины привели к тесному взаимодействию стран в борьбе с терроризмом в этих областях.

Так в марте 1988 года заключена Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства[95], а также к подписанию Протокола о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе[96].

В преамбуле конвенции перечисляются основания и причины ее заключения. В частности, в ней говорится, что государства - уча­стники соглашения «глубоко озабочены эскалацией в мире актов терроризма во всех его формах, которые подвергают опасности или уносят жизни невинных людей, ставят под угрозу основные свободы и серьезно оскорбляют достоинство человеческой личности». Представители государств считают, что «незаконные акты, направленные против безопасности морского судоходства, угрожают безопасности людей и имущества, серьезно нарушают морское сообщение и подрывают веру народов мира в безопасность морского судоходства», что «подобные акты являются предметом серьезной озабоченности всего мирового сообщества».

Государства - участники конвенции также «убеждены в настоятельной необходимости развивать международное сотрудничество между государствами в выработке и принятии эффективных и практических мер по предупреждению всех незаконных актов, на­правленных против безопасности морского судоходства, и преследованию и наказанию лиц, их совершающих». Отметим, что эта убежденность предопределялась суровыми реальностями международной жизни последних десятилетий.

Создатели конвенции ссылаются на резолюцию 40/61 Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1985 г., которая «безоговорочно осуждает как преступные все акты, методы и практику терроризма, где бы и кем они ни совершались, и в том числе те, которые ставят под угрозу дружественные отношения между государствами и их безопасность», и предлагает Международной морской организации (ИМО) «изучить проблему актов терроризма на борту или против морских судов с целью вынесения рекомендаций в отношении соответствующих мер». В резолюции ассамблеи ИМО A.584(14) от 20 ноября 1985 г. содержится призыв к государствам -- членам этой организации «разработать меры по предупреждению незаконных актов, угрожающих безопасности судов и безопасности их пассажиров и экипажей».

Таким образом, создатели конвенции опирались на реальности современных международных отношений, связанные как с увели­чением числа и спецификой актов терроризма, направленных против общечеловеческих ценностей, так и с нарастающим осознанием государством этих угрожающих реальностей, а также усилением совместной борьбы с ними[97].

Положения Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства применяются к невоенным надводным судам, эксплуатируемым в коммерческих целях (ст. 1 и 2).

Статья 3 определяет, что «любое лицо совершает преступление, если оно незаконно и преднамеренно:

a) захватывает судно или осуществляет контроль над ним силой или угрозой силы или путем любой другой формы запугивания; или

b) совершает акт насилия против лица на борту судна, если этот акт может угрожать безопасному плаванию данного судна; или

c) разрушает судно или наносит судну или его грузу повреждение, которое может угрожать безопасному плаванию данного судна;

d) помещает, или совершает действия в целях помещения, на борт судна каким бы то ни было способом устройство или вещест­во, которое может разрушить это судно, нанести этому судну или его грузу повреждение, которое угрожает или может угрожать безопасному плаванию данного судна;

е) разрушает морское навигационное оборудование, или наносит ему серьезное повреждение, или создает серьезные помехи его эксплуатации, если любой такой акт может угрожать безопасному плаванию судна;

f) сообщает заведомо ложные сведения, создавая тем самым угрозу безопасному плаванию судна;

g) наносит ранения любому лицу или убивает его в связи с совершением или попыткой совершения какого-либо из преступлений, указанных в подпунктах а - f.

Таким образом, статья 3 конвенции перечисляет довольно широкий круг деяний (действий и бездействий), за которые государст­ва - участники соглашения должны предусмотреть в национальном законодательстве соответствующее наказание «с учетом тяжкого характера этих преступлений» (статья 5). При этом, видимо, возникнет немало трудностей, ибо квалификация такого рода деяний в национальном законе всегда затрагивала сами основы уголовной репрессии и уголовной политики государства.

В статье 3 определено, что действия лица лишь тогда рассматриваются как преступные, когда они связаны с безопасностью судна. Иначе говоря, положения конвенции не применяются в случае совершения на корабле обычных уголовных деяний.

Статья 6 конвенции определяет круг государств, которые, являясь участниками этого соглашения, имеют право устанавливать свою юрисдикцию в отношении соответствующих преступлений. Государство имеет на это право, «когда преступление совершено:

a) против или на борту судна, плававшего под флагом данного государства во время совершения этого преступления; или

b) на территории данного государства, включая его территориальное море;

c) гражданином данного государства.

2. Государство-участник может также установить свою юрисдикцию в отношении любого такого преступления, когда:

a) оно совершено лицом без гражданства, которое обычно проживает в данном государстве;

b) во время его совершения гражданин данного государства захвачен, подвергался угрозам, ранен или убит;

с) оно совершено в попытке вынудить данное государство совершить какое-либо действие или воздержаться от него».

Установление юрисдикции относительно преступлений, особенно преступлений, затрагивающих международные отношения, - вопрос деликатный и юридически весьма ответственный. Не выражая сомнений относительно положений ст. 6 конвенции в це­лом, отметим, что подпункт b п. 2 при желании может быть истолкован как предлог для установления юрисдикции над преступлением тем государством, которое к нему имеет лишь касательное отношение. Этот подпункт напоминает формулировки иных международных соглашений и правовой западной доктрины, предусматривающие вмешательство во внутренние дела государства под предлогом защиты прав своих граждан[98].

Такого рода действия имели и имеют место для многих стран, но особенно для США. Л.А. Моджорян, подходя с иной стороны к вопросу об установлении юрисдикции государства над тем или иным террористическим актом, пишет: «Вызывает серьезные сомнения международная правомерность закона, принятого в США в 1984 году, согласно которому юрисдикция американских судов простирается на любой угон самолета или морского судна, если среди жертв террористов оказывается гражданин США». И далее она показывает, к чему приводят последствия реализации такого принципа установления юрисдикции над террористическим актом в соответствии с упомянутым законом США[99].

Значительный опыт международно-правового сотрудничества накоплен государствами в области борьбы с таким видом междуна­родного терроризма, как преступления против гражданской авиации и на борту воздушных судов, в международных аэропортах. Преступления против гражданской авиации недопустимы, ибо международная гражданская авиация является важным звеном свя­зи между государствами и народами мира, а преступления против нее угрожают значительному числу людей и создают обстановку страха и неуверенности среди мирного населения[100].

Конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов,[101] заключенная в 1963 г. в Токио явилась первым многосторонним соглашением в сфере борьбы с «хайджекингом» - захватом самолетов (так в 60-е гг. именовались деяния, направленные против гражданской авиации), и ее принятие совпало с новым этапом международного тероризма и началом международного сотрудничества в борьбе с ним[102].

Статьи 1 и 2 Токийской конвенции определяют сферу ее применения. Конвенция применяется в отношении: а) уголовных преступлений; б) действий, независимо от того, являются ли они преступлениями или нет, которые могут угрожать или угрожают безопасности воздушного судна, либо находящихся на его борту лиц или имущества, либо действий, которые угрожают поддержанию должного порядка и дисциплины на борту.

Нетрудно заметить, что сфера действия соглашения определена довольно широко: уголовные преступления и иные действия. Пространственная сфера конвенции определяется следующим образом: конвенция применяется в отношении преступлений или действий, совершенных лицом на борту любого воздушного судна, зарегистрированного в каком-либо договаривающемся государстве, во время нахождения такого воздушного судна в полете либо на поверхности открытого моря или на поверхности любого другого района вне пределов территории любого государства. Однако определение пространственной сферы действия положений конвенции может быть скорректировано по усмотрению командира соответствующего воздушного судна (гл. III).

Несовершенство Токийской конвенции прослеживается при определении еще двух важных с юридической точки зрения моментов.

Пункт 3 ст. 1 гласит: «Для целей настоящей Конвенции воздушное судно считается находящимся в полете с момента включения двигателя в целях взлета до момента окончания пробега при посадке». Однако п. 2 ст. 1 определяет: «Несмотря на положения пункта 3 статьи 1, воздушное судно для целей настоящей главы считается находящимся в полете в любое время с момента закры­тия всех его внешних дверей после посадки до момента открытия любой из таких дверей для высадки. В случае вынужденной посадки положения настоящей главы продолжают применяться в отношении преступлений и действий, совершенных на борту, до тех пор, пока компетентные власти государства не примут на себя ответственность за воздушное судно, а также за лиц и имущество, находящихся на борту».

Статья 3 устанавливает: «1. Государство регистрации воздушного судна правомочно осуществлять юрисдикцию в отношении пре­ступлений и действий, совершенных на борту. 2. Каждое договаривающееся государство принимает такие меры, какие могут оказаться необходимыми для установления своей юрисдикции в качестве государства регистрации над преступлениями, совершенными на борту воздушных судов, зарегистрированных в таком государстве».

Статья 4 содержит такое количество оговорок к положениям статьи 3, что они, по существу, позволяют установить юрисдикцию государства места пребывания судна: «Договаривающееся государство, не являющееся государством регистрации, не может чинить препятствий воздушному судну, находящемуся в полете, в целях осуществления своей уголовной юрисдикции над преступлением, совершенным на борту, за исключением следующих случаев:

a) преступление создает последствия на территории такого государства;

b) преступление совершено гражданином или в отношении гражданина такого государства либо лицом, постоянно проживающим в таком государстве, или в отношении такого лица;

c) преступление направлено против безопасности такого государства;

d) преступление заключается в нарушении действующих в таком государстве любых правил или регламентов, касающихся полетов или маневрирования воздушных судов;

e) осуществление юрисдикции необходимо для обеспечения выполнения любого обязательства такого государства в соответствии с многосторонним международным соглашением».

В связи с тем, что преступления делятся на политические и общеуголовные, в ст. 2 конвенции содержится положение, согласно которому предписания ее не могут истолковываться как разрешающие или предписывающие любые меры в отношении уголовных преступлений политического характера или уголовных преступлений, основанных на расовой или религиозной дискриминации. Хотя и в этом случае в конвенции содержится оговорка: «за исключением случаев, когда этого требует безопасность воздушного судна». Иными словами, уже тогда начала пробивать себе дорогу идея признания актов терроризма общеуголовными.

Следует отметить, что уже в этом соглашении предпринималась попытка определить понятие «незаконный захват воздушного суд­на».

Статья 11 гласит: «Если лицо на борту с помощью силы или угрозы силой незаконно совершает акт вмешательства, захвата или другого незаконного осуществления контроля над воздушным судном в полете или если такой акт готовится к совершению, догова­ривающиеся государства принимают все надлежащие меры для восстановления контроля законного командира над воздушным судном или для сохранения за ним контроля над воздушным судном».

Определение весьма расплывчатое, как будто авторам его не верилось, что акты такого рода, да еще и с тяжелейшими последствиями, способен кто-то совершить.

Весьма обстоятельно конвенция определяет обязанности государств по отношению к лицу, совершившему деяния, предусмот­ренные настоящей конвенцией (ст. 13-15). В частности, ему предоставляются все процессуально-правовые гарантии[103].

Положения Токийской конвенции были дополнены последующими соглашениями: Гаагской и Монреальской конвенциями, в оп­ределенной степени содействующими развитию сотрудничества государств, и в первую очередь в предупреждении и наказании за общеуголовные преступления, затрагивающие два или несколько государств, то есть деяния, совершаемые преступниками, стремящимися на воздушном судне скрыться от наказания в другой стране, вымогателями, требующими большой денежный выкуп за возвращение летательного аппарата, экипажа и пассажиров, и т.д., а также деяния, которые не только создают опасность для международных воздушных сообщений, но нацелены и приводят к разрыву или ухудшению межгосударственных отношений[104].

В соответствии со ст. 1 Гаагской конвенции[105], с объективной стороны, захватом воздушного судна является любое незаконное насильственное установление физического господства над воздушным судном, находящимся в полете («любое лицо на борту воз­душного судна... которое незаконно, путем насилия или угрозы применения такого насилия или любой другой формы запугивания захватывает это воздушное судно...»), а также осуществление над ним контроля.

Захват воздушного судна считается проявлением терроризма по международному уголовному праву только в том случае, если место взлета или место фактической посадки воздушного судна, на борту которого совершено преступление, находится вне пределов территории государства регистрации такого воздушного судна. При этом не имеет значения, совершало воздушное судно международный полет или полет на внутренних авиалиниях.

Следовательно, под действие Гаагской конвенции подпадают ситуации, когда например, самолет выполнял внутренний рейс, но был угнан и приземлился на территории другого государства. С другой стороны, под положения конвенции не подпадают ситуации, когда борт выполнял международный полет, вылетел из страны регистрации, был захвачен, но самолет удалось посадить на аэродроме этой же страны[106].

Конвенция особо определяет предмет данного преступления - им может быть только гражданское воздушное судно (ч. 2 ст. 3). В то же время в ряде национальных уголовных законов норма об угоне может применяться и к военным воздушным (полицейским) судам (например, статья 211 Уголовного кодекса Российской Федерации).

В литературе предложена классификация угонов воздушных судов, согласно которой данные деяния бывают следующих разновидностей:

- угонщики угрожают экипажу и пассажирам оружием, заставляют изменить курс и совершить посадку на территории другого государства, пытаясь спастись от преследования властей за совершенные преступления или от «своих коллег»;

- угон воздушного судна в целях получения выкупа от конкретного пассажира либо от государства, какой-либо организации или других лиц за то, что пассажиры останутся живыми, а самолет - невредимым (такое преступление получает все большее распространение в последнее время);

- преступники преследуют цель спровоцировать международный конфликт или другие осложнения во взаимоотношениях между государствами[107].

Во всех этих случаях действия виновных подпадают под определение угона воздушного судна в международном уголовном праве. Реальное причинение смерти или вреда здоровью членам экипажа или пассажирам не охвачено составом угона по международному праву[108].

Гаагская и Монреальская конвенция определяют круг деяний, которые должны квалифицироваться как общеуголовные преступления международного характера. Так, ст. 1 Монреальской конвенции[109] определяет:

«1. Любое лицо совершает преступление, если оно незаконно и преднамеренно:

a) совершает акт насилия в отношении лица, находящегося на борту воздушного судна в полете, если такой акт может угрожать безопасности воздушного судна; или

b) разрушает воздушное судно, находящееся в эксплуатации, или причиняет этому воздушному судну повреждение, которое вы­водит его из строя или может угрожать его безопасности в полете; или

c) совершает действие или помещает на воздушное судно, находящееся в эксплуатации, каким бы то ни было способом устройство или вещество, которое может разрушить такое воздушное судно или причинить ему повреждение, выводящее воздушное судно из строя, или причинить ему повреждение, которое может угрожать его безопасности в полете; или

d) разрушает или повреждает аэронавигационное оборудование или вмешивается в его эксплуатацию, если любой такой акт может угрожать безопасности воздушных судов в полете; или

е) сообщает заведомо ложные сведения, создавая тем самым угрозу безопасности воздушного судна в полете.

2. Любое лицо совершает преступление, если оно:

a) пытается совершить какое-либо из преступлений, упомянутых в п. 1 настоящей статьи; или

b) является соучастником лица, которое совершает или пытается совершить любое такое преступление».

Как можно понять из положений, приведенных выше, конвенция дает известную основу сотрудничества государств в борьбе с актами международного терроризма, направленными против международных средств транспорта и связи. Однако было бы правильно, по нашему мнению, если бы эти положения были уточнены таким образом, чтобы преступные действия лица (полно и четко изложенные в ст. 1) были поставлены в связь не только с деятельностью и безопасностью гражданского воздушного судна и его пассажиров вообще, но и, в необходимых случаях, с безопасностью воздушного судна конкретного государства и, не исключается, пассажира или пассажиров определенной страны.

Конвенции разработаны с учетом принципа неотвратимости наказания за преступления, обозначенные в них. Речь идет о прин­ципе aut dedere aut judicare. Наряду с этим государствам - участникам соглашения предлагается принять соответствующие законо­дательные меры материально-правового и процессуального характера в целях имплементации положений конвенций.

Таким образом, рассматриваемые международные конвенции, дополняя друг друга, развивая важнейшие положения, касающиеся квалификации преступлений, совершаемых против гражданской авиации, осуществления принципа ответственности за соответствующие и другие деяния, создают определенную договорно-правовую основу сотрудничества государств в борьбе с одним из самых распространенных и опасных видов международного терроризма.

Однако вплоть до 1988 года за пределами международно-правового регулирования оставались ситуации, связанные с актами наси­лия, совершаемыми в аэропортах, обслуживающих международную гражданскую авиацию. Этот пробел был восполнен принятием в 1988 году протокола о борьбе с такого рода актами[110], дополняющего Монреальскую конвенцию.

В преамбуле протокола констатируется, что «незаконные акты насилия, которые угрожают или могут угрожать безопасности лиц в аэропортах, обслуживающих международную гражданскую авиацию, или которые ставят под угрозу безопасную эксплуатацию та­ких аэропортов, подрывают веру народов мира в безопасность в таких аэропортах и нарушают безопасную и упорядоченную деятельность гражданской авиации для всех государств. Наличие таких актов вызывает серьезную озабоченность международного сообщества, и в целях предотвращения таких актов имеется настоятельная необходимость обеспечить принятие соответствующих мер для наказания преступников».

Статья II протокола дополняет ст. 1 Монреальской конвенции весьма важными положениями:

«Любое лицо совершает преступление, если оно незаконно и преднамеренно, с использованием любого устройства, вещества или оружия:

a) совершает акт насилия в отношении лица в аэропорту, обслуживающем международную гражданскую авиацию, который причиняет или может причинить серьезный вред здоровью или смерть; или

b) разрушает или серьезно повреждает оборудование и сооружения аэропорта, обслуживающего международную гражданскую авиацию, либо расположенные в аэропорту воздушные суда, не находящиеся в эксплуатации, или нарушает работу служб аэропорта, если такой акт угрожает или может угрожать безопасности в этом аэропорту».

Таким образом, определяется состав преступлений, затрагивающих безопасность гражданской авиации, но совершаемых непосред­ственно в аэропортах. Дополнения к международным конвенциям, посвященные борьбе с преступлениями против судов гражданской авиации, являются важным шагом на пути к созданию широкой международно-правовой базы, гарантирующей безопасную эксплуатацию и использование самого быстрого средства связи[111].

Рассмотрев терроризм в воздухе и на море, необходимо также рассмотреть угрозу человечеству со стороны ядерного оружия, могущего оказаться в руках террориста. Так в 1980 году была одобрена Конвенция о физической защите ядерного материала (с приложениями) [112].

Конвенция о физической защите ядерного материала опирается на две посылки:

1. Ядерный материал, используемый для военных целей, будет по-прежнему находиться под строгой физической защитой (соглас­но международным договорам, касающимся нераспространения ядерного оружия, его испытаний, размещения в космосе и др., и национальному законодательству пяти держав, обладающих на правовой основе ядерным оружием).

2. Все государства имеют право на развитие и применение атомной энергии в мирных целях, с использованием выгод между­народного сотрудничества в области применения атомной энергии в мирных целях.

Конвенция направлена на налаживание сотрудничества государств (в частности, на подключение в необходимых случаях заин­тересованных международных организаций, например МАГАТЭ) в предотвращении незаконного захвата и использования ядерного материала, на возвращение его владельцу, на применение наказания к лицу (лицам), совершившему незаконный захват ядерного материала.

Положения конвенции применяются к казусам, связанным с ядерным материалом, находящимся как в процессе международной перевозки, так и при использовании, хранении и перевозки внутри государства[113].

Статья 7 Конвенции о физической защите ядерного материала определяет состав правонарушения:

«1. Преднамеренное совершение:

a) без разрешения компетентных органов действия, такого как получение, владение, использование, передача, видоизменение, уничтожение или распыление ядерного материала, которое влечет за собой или может повлечь смерть любого лица или причинить ему серьезное увечье, или причинить существенный ущерб собственности;

b) кражи ядерного материала или его захвата путем грабежа;

c) присвоения или получения обманным путем ядерного материала;

d) действия, которое представляет собой требование путем угрозы силой или применения силы или с помощью какой-либо дру­гой формы запугивания о выдаче ядерного материала;

e) угрозы:

i) использовать ядерный материал с целью повлечь смерть любого лица или причинить ему серьезное увечье, или причинить значительный ущерб собственности; или

ii) совершить правонарушение, указанное в подпункте b, с целью вынудить физическое или юридическое лицо, международ­ную организацию или государство совершить какое-либо действие или воздержаться от него;

f) попытки совершить какое-либо правонарушение, указанное в подпунктах a, b или с;

g) действия такого, как участие в каком-либо правонарушении, указанном в подпунктах а - е, является правонарушением, нака­зуемым каждым государством-участником в рамках своего национального законодательства.

Подводя итоги можно сказать, что сейчас терроризм - и воздушный, и морской, и в сфере ядерных технологий настолько изменился, что гуманность перестала быть нормой. Обычный преступник, как правило, избегает убийства, он может пытать жертву, но и это скорее исключение. Преступник чаще руководствуется жаждой наживы, а не фанатизмом. Террорист нового типа охотно проповедует братство людей и нередко ведет себя соответственно. Гораздо чаще, однако, он отбрасывает бремя моральных принципов и убеждает себя, что ему дозволено все. Цель террориста - не просто убить противника, а вызвать всеобщее замешательство, тотальный страх. Философия подобных действий известна: великая цель оправдывает средства, какими бы жестокими они не были. Хотя известно и другое: многие из самых кошмарных преступлений в истории человечества совершались именно теми, чей идеализм не вызывает сомнений[114].

2.3 Институт выдачи в борьбе с международным терроризмом

В доктрине международного права, различными органами ООН, в международных соглашениях, касающихся сотрудничества государств в борьбе с международным терроризмом, признано, что действенным принципом в пресечении актов международного терроризма должен стать принцип aut dedere aut judicare: лицо, совершившее преступление, должно понести суровое наказание в стране, где оно было задержано, либо в стране совершения преступления, либо в стране, в наибольшей степени пострадавшей от преступного деяния. О некоторых особенностях требований, предъявляемых к процессу осуждения исполнителя террори­стического акта, было сказано выше, здесь же необходимо рассмотреть возможность и специфику применения института выдачи в борьбе с международным терроризмом.

Институту выдачи - одному из самых древних институтов международного и внутригосударственного права - уделяется зна­чительное внимание в научной литературе различных стран, международной договорной практике, деятельности органов ООН, международных правительственных и неправительственных организаций. Это говорит, с одной стороны, о важности его для современных международных отношений, а с другой - о необходимости постоянного пересмотра и переосмысливания его содержания в свете последних теоретических достижений, а также требований практики международной и внутригосударственной борьбы с уголовной преступностью и международными преступлениями. В частности, новые теоретические вопросы, касающиеся института выдачи, появились в связи с перспективой применения его в борьбе с таким специфическим видом международного преступления, как международный терроризм[115].

Понятию «выдача» («экстрадиция») в теории права уже уделялось большое внимание, и здесь следует остановиться на достиже­ниях теории и практики применительно к данному вопросу. Л.Н. Галенская, например, определяет выдачу как «процесс передачи преступника государством в соответствии с нормами международного права другому государству для привлечения к уголовной ответственности или применения уголовного наказания»[116].

Настоящее определение в известной мере раскрывает содержание института выдачи, однако оно не учитывает его комплексного характера, заключающегося в применении в процессе выдачи норм не только международного, но и внутригосударственного права[117].

...