Государственная служба Приказной системы управления

Введение

1. Бюрократический аппарат России во второй половине XVII в.

2. Внутренняя структура государственных учреждений

3. Государственная служба Приказной системы

3.1 "Государева служба"

3.2 Назначение и оклады

3.3 Приказное делопроизводство

3.4 Приказная система по Соборному Уложению

Заключение

Список литературы

Введение

Середина и вторая половина XVII в. характеризуются коренными изменениями в социально-экономической жизни России, ее внутриполитическом развитии и международном положении. Это время, с одной стороны, окончательного укрепления и оформления крепостничества, а с другой - развития буржуазных связей внутри феодальной формации, нашедших свое выражение в складывании всероссийского рынка, возникновении мануфактурного производства, углублении социального расслоения деревни. Противоречивость этих процессов обусловила крайнее обострение классовой борьбы и в городе, и в деревне. На этот период приходится волна городских восстаний в центре и на местах, вспышка национальных движений в Поволжье и Сибири и, наконец, мощная Крестьянская война.

В результате успешных войн удалось вернуть в состав России основную часть утраченных в начале века земель. Одновременно шло дальнейшее освоение Сибири и продвижение линии оборонительных крепостей на Юг, Юго-Восток и Юго-Запад, что обезопасило Центр от набегов крымских татар и позволило приступить к хозяйственному освоению плодородных южных земель, к созданию новых городских центров.

Все это требовало от правительства крайней мобилизации внутренних сил и не могло не оказать влияния на надстроечные институты. К этому времени сословно-представительная монархия изживает себя, так как не соответствует новым, стоящим перед правительством задачам. В литературе уже отмечалось, что Уложение 1649г., удовлетворив основные пожелания дворянства и верхушки посада, ослабило их политическую активность. Более того, изменились и сами эти требования.

Дворянство стремилось осуществить на деле законодательные нормы Уложения и обеспечить "крепость" крестьян владельцам, а также подавить их сопротивление. Но старый государственный аппарат не мог в полной мере обеспечить выполнение этих задач. Отсюда изменение формы правления путём усиления абсолютистских начал и перестройки организации армии.

Изменения коснулись всех ступеней в системе государственных учреждений и институтов. В области верховного управления наблюдается усиление бюрократических элементов. Так, падает значение земских соборов, существенно сужается поле их деятельности. Уменьшается и значение Боярской думы. К концу века она превращается в своеобразный совещательный орган приказных судей. К тому же разрастается её неродовая часть, т.е. думные дьяки.

Происходят серьёзные изменения в приказах, как центральных учреждениях, причём они почти не касаются системы приказов. Не последовало существенных перемен и в их количестве. Нельзя согласиться с господствующим в литературе мнением, что к концу века число приказов сильно возросло. Основное ядро остаётся прежним. Если можно говорить о, некотором увеличении, то оно относится к 60-70 гг., когда их число временно достигает 43. Однако, если исследователь, занимавшийся непосредственно изучением бюрократического аппарата России XVII в., называет такую цифру, то откуда "господствующее" мнение об увеличении числа приказов во второй половине века?

Разные авторы называют разные цифры, говоря о количестве приказов в России XVII в. Число их колеблется от 40 до 250. Можно предположить, что исследователи рассматривают разные территории, одни говорят, например, только о территории Европейской России, другие - о всём государстве, одни только о постоянных приказах, другие учитывают и временные. Некоторые, возможно, анализируют имеющиеся материалы не слишком придирчиво.

В данной работе названы те учреждения, которые существовали во второй половине XVII в. (не обязательно на протяжении всего этого периода, есть и временные приказы, и те, которые закончили своё существование в 50-х гг.). Если посмотреть на даты работы приказов можно увидеть, что, действительно, основные функционировали постоянно, а остальные появлялись и исчезали.

Вопрос о приказах довольно широко представлен в историографии. Главными источниками для изучения приказов являются приходно-расходные книги, списки служащих, дела приказов и особенно интересно сочинение "О России в царствование Алексея Михайловича". Его автор, Григорий Карпович Котошихин, был подьячим Посольского приказа. В 1664 г. он бежал из Московии в Польшу. Сам Котошихин объяснял свой поступок тем, что невольно оказался вовлеченным в боряские распри и попал в очень сложную ситуацию. Проведя некоторое время в Польше, он давал консультации по вопросам обороноспособности Московии, а затем перебрался в Пруссию и далее в Любек и в Швецию. В 1666-1667 гг. он жил в Стокгольме под именем Ивана Александра Селицкого, где "при ободрении" государственного канцлера графа Магнуса Делагарди и составил свое описание быта, нравов и политического устройства России. В 1667 г. Котошихин был обвинен в убийстве своего домохозяина и казнен. Первоначально было обнаружено несколько копий шведского перевода текста сочинения Г.К. Котошихина, а в 1838г. в библиотеке Уппсальского унверситета нашелся и собственноручно написанный автором оригинал. Сочинение Г.К. Котошихина было опубликовано несколько раз, наиболее полным считается издание 1906 г.

В чём точно сходятся все исследователи, так это в описании структуры приказной системы. Схематически её можно выразить примерно так: царь, Боярская дума, Приказы (судья, дьяки, старшие подьячие ("с приписью", "со справой"), средние подьячие, младшие подьячие, невёрстанные подьячие, остальные служащие (объезжие и кабацкие головы, сторожа, приставы и т.д., воеводы, местное самоуправление, приказные избы)

Приказы делятся на государственные, дворцовые и патриаршие. Первые, в свою очередь, подразделяются на внутригосударственные и внешнеполитические. Внутригосударственные включают в себя областные, общегосударственные и военные. Приказы, направленные на внешнюю политику, тоже имеют свои подразделения: учреждения, выполняющие в основном дипломатические функции и военные. Так как военные приказы обычно используются и для внешнеполитических, и для внутригосударственных целей, то их можно отнести и туда, и туда, но при этом они останутся отдельной ячейкой схемы.

1. Бюрократический аппарат России во второй половине XVII в.

Важным моментом в развитии приказов было резкое возрастание количества занятых в них людей, что вытекало из указанного расширения сферы их деятельности. В 60-х гг. число приказных людей достигло 842 чел. При этом количество дьяков в системе центральных учреждений осталось почти прежним: при общем возрастании их числа до 117 в приказах было занято 67 дьяков. Восстановилось и старое соотношение групп приказных людей 1: 12,5, т.е. прослеживается тенденция возрастания главным образом подьяческой части, которая достигает 771 чел. Наибольший рост всего разряда московских приказных людей приходится на 70-е гг. Возрастание подьяческих штатов не было санкционировано сверху, а происходило по инициативе судей и дьяков и диктовалось внутренними потребностями учреждений. Но оплата труда бюрократического аппарата происходила в основном из казны, поэтому рост кадров не приветствовался правительством. К тому же организуются специальные школы, которые готовили квалифицированных подьячих, а это тоже требует расходов. Стали приниматься меры. Но в 80-90 гг. несмотря ни на что, продолжался рост всей приказной группы: к 1682г. она достигла 1785 чел., а в 1698г. - 2739 чел., т.е. с 70-х гг. она увеличилась почти в два раза.

Основная масса подьячих была сконцентрирована в приказах общегосударственного значения, особенно в крупных (Поместный, Большой казны, Большого дворца).

При создании такой огромной армии московских подьячих в её основу была положена большая мобильность этой группы, непрерывно находившейся в движении - переводившейся во временные приказы, посылавшейся с административными заданиями в города, в полки и посольства. Именно резкое возрастание с 70-х гг. XVII в. этой служилой группы, которая заполнила разрастающиеся московские приказы и охватила своей деятельностью всю страну, и послужило базой для формирования государственного аппарата русской абсолютной монархии, основные черты которой проступают уже в последние десятилетия века.

Существенные изменения происходят и в области местного управления, хотя оно в своем развитии продолжает отставать от центрального. Наиболее важным было резкое возрастание с середины века количества приказных изб, что было результатом происходившего в это время расширения и укрепления государственных границ, опорными пунктами которых стали вновь построенные города-крепости. К концу века количество городских поселений превысило 300, и в большинстве новых возникало воеводское управление с избами при нём. Завершается окончательное становление местных учреждений. К середине 70-х гг. повсеместно утверждается термин "приказная изба", хотя продолжает бытовать и старое название "съезжая". Реорганизация вооружённых сил с переносом центра тяжести на постоянные войсковые соединения на местах привела к созданию военных округов-разрядов, территориально превышавших рамки прежних уездов. В центрах образовались разряды, т.е. промежуточное звено управления, т.к. разрядный центр превратился и в административный центр для ряда подчиненных ему городов с уездами. Эти учреждения постепенно начали называться "разрядными избами". Выделение разрядных изб и приказных палат создавало учреждения промежуточного типа, предвосхищавшие будущие губернские канцелярии XVIII в. Как и в приказах, в местных учреждениях в целом происходит заметное увеличение штатов.

С введением воеводств на земское управление пала новая тяжкая повинность - кормление воевод и приказных людей, дьяков и подьячих; этот расход едва ли не всего более истощал "земскую коробку". Земский староста вел расходную книгу, в которую записывал все, на что тратились мирские деньги для отчета советным людям. Эти книги старост наглядно показывают, что значило в XVII в. кормить воеводу. Изо дня в день туда записывалось, что тратили на воеводу и его приказных людей. Староста носил на воеводский двор все нужное для домашнего и канцелярского, обихода воеводы: мясо, рыбу, пироги, свечи, бумагу, чернила. В праздники или в именины он ходил поздравлять воеводу и приносил подарки, калачи или деньги "в бумажке", как ему самому, так и его жене, детям, приказным людям, дворовым слугам, приживалкам, даже юродивому, проживавшему у воеводы. Эти расходные книги всего лучше объясняют значение земского самоуправления при воеводах. Староста земский со своими целовальниками - лишь послушные орудия приказной администрации; на них возложена вся черная административная работа, в которой не хотел марать рук воевода с дьяком и подьячими. Земство вело свои дела под наблюдением и по указаниям воеводы; земский староста вечно на посылках у воеводы и лишь изредка решается вступаться за свой мир против его распоряжений, заявляет протест, идет на воеводский двор "лаять" воеводу, выражаясь языком тогдашней земской оппозиции. Из такого отношения земского управления к приказному развились чрезвычайные злоупотребления. Воеводское кормление часто вело к разорению земских миров.

Правительство, не прибегая к радикальным мерам, старалось по возможности устранить или ослабить это зло, изыскивая разные к тому средства, назначало на должности по указанию мира или предоставляло миру выбирать должностных приказных лиц, воеводские дела поручало выборным губным старостам, грозило в указах и в Уложении строгими взысканиями за неправый суд, дозволяло тяжущимся заявлять подозрение на своего воеводу, предоставляя им в таком случае переносить свое дело на решение к воеводе соседнего уезда. При царе Алексее запрещено было назначать дворян воеводами в города, где у них были вотчины или поместья. Неоднократно запрещаемы были всякие денежные и натуральные кормы для воевод под угрозой взыскать взятое вдвое. Так централизация местного управления уронила земские учреждения, исказила их первоначальный характер, лишила их самостоятельности, не уменьшив их обязанностей и ответственности.

В связи с увеличением потребности в подьяческих кадрах и ограничением социальной базы их комплектования распространяется практика перераспределения подьячих между приказами и приказными избами. Руководящую роль в её осуществлении всё больше приобретает Разрядный приказ. На основании ведущихся там погодных списков московских подьячих судейская коллегия намечала конкретные кандидатуры на конкретные места. При массовых передвижениях отчётливо прослеживается связь их с изменениями значения того ил иного приказа и с реформами центральных учреждений. Часты и переводы в приказы подьячих из тех городов, которые находились в их, ведении. Это позволяло вводить в состав центральной администрации людей, знакомых с местной спецификой и лично известных приказным судьям.

Для формирования дьяческой части приказных людей специального законодательства не было. Вопрос о назначении того или иного дьяка каждый раз решался в индивидуальном порядке. Для думных и приказных дьяков основным оформляющим назначение документом был царский указ, записанный в разрядную книгу. При вступлении в должность дьяк приносил присягу. Г.Котошихин писал, что дьяки происходят "из дворян московских, и из городовых, и из гостей, и из подьячих". В основном в первой половине века, судя по спискам, московский дьячья верхушка комплектовалась из дворян и подьячих. Во второй половине XVII в. из 303 дьяков 256 являлись бывшими подьячими, а остальные были из московского дворянства.

Отдельно надо сказать о комплектовании приказной верхушки - думных дьяков. По Котошихину, ".. и тех думных дьяков бывает из дворян, и из гостей, и ис подьячих". Из 23 думных дьяков второй половины века, происхождение которых известно исследователям, приказная служба была наследственной, хотя и с некоторыми отклонениями, для 15, т.е. для большинства. Это позволяет говорить о превращении думного дьячества в группу, формирующуюся главным образом на базе сложившихся к середине века приказных фамилий. Это было прямым путём к слиянию с дворянскими кругами, что повышало престижность положения думного дьячества.

2. Внутренняя структура государственных учреждений

Особенность структуры отдельных приказов определялась их компетенцией и широтой деятельности, с чем были связаны и размеры штатов. Так, наиболее крупное внутреннее деление на столы было присуще в основном только большим учреждениям - Поместному, Разрядному, Казанского дворца и др.. При этом структурное деление происходило в основном по территориальному принципу.

На протяжении XVII в. в Поместном приказе имелось четыре территориальных стола, хотя состав подведомственных им городов и их названия несколько изменились. В 1627 - 1632 годах в приказе имелись Московский, Рязанский, Псковский и Ярославский столы, с середины же века исчезает Ярославский стол, взамен которого образуется новый Владимирский. В результате перестройки работы приказов в 80-х годах в нем появилось еще три стола, но организованных уже не по территориальному, а по функциональному принципу - Вотчинных дел, "Диких поль" и Приказный.

Менее устойчивой была структура Разрядного приказа, имевшего в первой половине века четыре стола: два территориальных (Московский и Новгородский) и два функциональных (Денежный и Приказный). Характерно, что и Приказный стол исполнял некоторые территориальные функции, о сущности которых старый подьячий этого стола А. Пиминов писал в 1674 г. : "А в Приказном, государь, столе ведают только один город Козлов с пригороды, да иноземцы, и выходцы, и полоняники, и раненые, и взятые татаровя". Основной же функцией Приказного стола подьячий считал "по отпискам из иных городов отпуски" ". Во второй половине века в составе Разрядного приказа возник, но просуществовал сравнительно недолго еще один функциональный стол - Хлебный, а в конце 80-х годов был создан новый территориальный Белгородский стол, что было связано с расширением подведомственных Разряду территорий в ходе строительства линий крепостей на юге. Эпизодическим было существование в составе столов Разрядного приказа в 1680 г. Казанского и Смоленского столов ".

Немного иначе, в основном по функциональному принципу складывалась структура приказа Казанского дворца. В 1629 г. находим в нем три функциональных стола (Денежный, Разрядный и Поместный), а также один территориальный (Сибирский). На основе выделения последнего в 1637 г. был образован самостоятельный Сибирский приказ, в котором к концу XVII,в. появляются территориальные Тобольский, Томский и Ленский столы. Кроме того, при приказе в качестве подчиненного учреждения существовала Скорняжная палата, или приказ Купецких дел.

По-видимому, в основном по функциональному признаку был организован приказ Большой казны, где в 1683 г. существовал Доимочный стол. Бывали случаи, когда тому или иному приказу передавались функции другого учреждения, что приводило к выделению в его составе особого стола.

Столы, в свою очередь, делились на повытья, создававшиеся также в основном по территориальному признаку. Повытья в составе столов не были устойчивыми структурными единицами и, как правило, не носили определенных названий. Иногда они получали порядковый номер (повытье первое, второе и т. д.) или наименование по фамилии стоявшего во главе их подьячего. В Поместном приказе деление столов на повытья было законодательно оформлено в 1686/87 г. Разделение коснулось только территориальных столов и было также территориальным. Всего в приказе в конце века насчитывалось 31 повытье, от 6 до 10,в каждом столе.

В столах Разрядного приказа, основанных по функциональному принципу, иногда выделялись отдельные повытья территориального характера. Так, в Я 0 - 70-х годах в составе Хлебного стола находилось Киевское повытье.

В более мелких приказах деления на столы не было, а взамен его существовало деление только на повытья. Бывали также случаи временной ликвидации одного из повытий.

Особенностью структуры приказных изб было то, что в них не было двухчастного деления (т. е. деления на столы, а столов на повытья), а также далеко не во всех учреждениях было и одночастное деление на столы. Это вполне понятно, если вспомнить малочисленность подавляющего большинства местных приказных учреждений. Столы имелись в крупных и частью средних по размерам приказных штатов избах. Они всегда образовывались только по функциональным признакам, соответствовавшим основным отраслям местного управления.

В средних по количеству подьячих избах имелось, как правило, два стола - Денежный и Судный. Для приказных изб сибирских городов, как правило, небольших по размеру, было характерно наличие большего числа структурных частей, чем это имело место в аналогичных по размерам избах европейской части страны. К обычному делению на Денежный и Судный столы здесь в связи со спецификой местных условий прибавлялись еще два - Ясачный и Хлебный. В Ясачном столе велись книги сбора ясака с нерусского населения, Хлебный же ведал обеспечением продовольствием русских служилых людей. В наиболее крупных сибирских городах имелся ещё и пятый стол - Разрядный - ведавший вопросами обороны города и округи, а также боеспособностью служилого населения. Количество подьячих. обслуживавших столы местных приказных изб было сравнительно невелико (6-12чел.). Таким образом, структура центральных и местных учреждений соответствовала основным направлениям их деятельности и на протяжении второй половины XVII в. усложнилась в связи с расширением задач государственного управления.

3. Государственная служба Приказной системы

Приказная работа была основной обязанностью всей приказной группы и являлась тем ядром, вокруг которого складывалась служба гражданская, как особая отрасль государственной службы. Особенностью приказной работы в целом было ее крайнее многообразие, что соответствовало деятельности государственного аппарата в период нечёткого разделения отдельных функций управления. Основные группы вопросов, с которыми сталкивались в своей работе приказные люди центральных и местных учреждений были связаны с судебными, административными и финансовыми сторонами их деятельности. При этом каждая из приказных групп занимала особое место в решении этих вопросов.

Приказные обязанности думных дьяков распадались на две части: деятельность в Боярской думе и в приказах. В первом случае думные дьяки являлись докладчиками по делам приказов, записывали и формулировали царские указы и решения Думы. В их обязанности входило также объявление о повышении в чинах представителей высшей знати. Важное место они занимали и в работе комиссий по местническим спорам.

Помимо этого думные дьяки исполняли обязанности судей в важнейших приказах государства: Посольском и Разрядном. Функция их была в основном распорядительной: они санкционировали пересылку денег в другие ведомства, выдачу жалования и т.д.

Во второй половине века, с ростом количества думных дьяков и падением их значения в государственном управлении, роль их в приказах несколько понижается. Они реже назначаются самостоятельными главами учреждений, а некоторые по характеру обязанностей превращаются в товарищей судей и воевод, чем сравниваются с приказными дьяками. Вместе с тем деятельность думных дьяков в приказах только условно может рассматриваться как "приказная работа", т.к. она скорее приближается к почётной судейской службе.

Круг служебных обязанностей приказных дьяков был иным. Он хорошо охарактеризован Г. Котошихиным: " На Москве и в городех и в приказех з бояры и окольничими и думными и ближними людьми, и в посольствах с послами бывают они в товарищах, и сидят вместе и делают всякие дела, и суды судят. и во всякие, посылки посылаются", - отсюда ясно, что приказные дьяки являлись товарищами судей и воевод и играли важные, хоть и второстепенные, роли. Нередко они возглавляли большие приказы, даже во второй половине века, когда значение их несколько уменьшилось. Находясь в приказах более долгое время, чем приказные судьи, они были истинными знатоками специфики дел данного приказа. Перемещаясь же из приказа в приказ, они приобретали большой опыт гражданской службы в целом. Они готовили и предопределяли решения, по важнейшим возникавшим в приказах вопросам судебного и административного характера. однако функции дьяков не выходили из-под контроля глав приказов. Главной функцией дьяков были ведение финансовых вопросов и контроль за деятельностью подьячих: они должны были проверять наиболее важные исходящие документы и имели право "приписывать" память в другие равностоящие учреждения, а также грамоты на места или отписки из приказных изб в Москву. Дьякам обычно принадлежали пометы на документах. Иногда дьякам поручались специальные здания по вопросам, входившим в компетенцию приказа, например, надзор за строительством.

Промежуточное место между дьяками и подьячими занимала деятельность подьячих с приписью. Название происходило от того, что они имели право "приписывать", т.е. подписывать по листам, исходившие из данного учреждения документы, что выражало значительную административную самостоятельность этой группы и приближало её по кругу обязанностей к дьячеству. На протяжении всего века подьячие с приписью управляли житными столами приказов и изб. Однако этим их роль не исчерпывалась. Они находились почти во всех приказах. Основную массу подьячих с приписью составляли все представители высшей квалификационной группы - старые подьячие. Приписные подьячие в приказах с судейской или дьяческой верхушкой находились во главе повытий или столов. Они распределяли работу между подьячими и проверка исполнения наиболее ответственных работ. Сами они подготавливали черновики исходящих документов, в основу которых клались дьячьи пометы: "А случитца писать о чём грамоты в окрестные государства, и те грамоты прикажут готовить посольскому думному дьяку, а думный дьяк прикажет подьячему, а сам не готовит, только чернит и прибавляет что надобно и не надобно". В руках приписных подьячих находилась основная часть финансовой деятельности приказов - ведение приходно-расходных книг, хранение казны, конкретные выплаты из неё и т.д. Обязанности подьячих с приписью на местах были более однородны и сводились по существу к подмене функций городовых дьяков, которые имелись в приказных избах далеко не повсеместно. Там на них падала в основном финансовая отчётность перед приказами. Они должны были составлять ежегодные сметные списки с полным отчетом о приходе и расходе, средств.

Меньше данных о работе приказных подьячих "со справой". Обязанность "справливать", т.е. заверять своей подписью на обороте или в конце документа его правильность, свидетельствовала о техническом характере их деятельности. Эта группа подчинялась старым подьячим с приписью. По-видимому, именно подьячие со справой были основной исполнительной силой приказов. Им поручалось составление выписок по делам, изготовление черновиков и чистовиков отпусков, ведение книг приказов и т.д. В какой-то мере они ведали и работой молодых подьячих, которые выполняли под их руководством конкретные задания. Однако руководство это было весьма ограниченным.

Значительно более важное место занимали справные подьячие в жизни приказных изб.

Неверстанные подьячие брались в приказ без жалования для того, чтобы они присматривались к делам, знакомились со спецификой внутриприказной работы данного учреждения. Молодые и средние подьячие являлись основными исполнителями внутриприказной работы, они выполняли роль переписчиков, составляли справки по текущим делам, а также отправлялись участниками посольств и гонцами в зарубежные посылки. Старые подьячие стояли во главе повытий, своего рода отделов, ведавших сношениями с определенными странами, а также рядом других дел (иностранная почта, надзор за иностранцами, толмачами, переводчиками, сбором полоняничных денег и др.) Достаточно трудно установить, когда окончательно сложилось трехчастное деление подьячих (старые, средние, молодые или первой, второй и третьей статей), чаще, всего документы выделяют только старых, но к середине 60-х годов XVII в. оно уже действовало. Категория неверстанных подьячих была введена официально с 1676 г.

В приказах складывались особые школы письма, из числа которых во второй половине XVII в. особенно четко выделяются посольская и поместная. Письмо подьячих Посольского приказа было мелким и изящным, в то время как подьячие поместного приказа писали размашистым почерком с декоративными выносами букв далеко за строку. Следует сказать, что механической работой переписчиков занимались не только молодые подьячие. Наиболее важные документы писались подьячими высоких рангов. Для местных подьячих характер приказной работы не был так чётко разграничен по специализации, как это было в Москве. Малое количество подьячих на местах нередко вызывало совмещение различных функций всеми подьячими данного учреждения, создавало известную универсальность их приказной деятельности, охватывавшей все области жизни всех групп населения данного уезда.

3.1 "Государева служба"

Помимо приказной службы все перечисленные чины должны были нести государеву службу, т.е. в случае необходимости выступать на защиту города, в котором они находились. В связи с этим периодически устраивались специальные смотры боеспособности приказных людей. В 1659г. все подьячие Москвы были организованы в семь сотен.

Основная служба приказных людей имела специфический характер, т.к. по содержанию она все более смыкалась с приказной работой, отличаясь от неё в основном местом. Она может быть разделена на 3 части: полковую, посольскую и придворную.

Полковая служба в меньшей степени касалась думного дьячества, которое находилось при полках только во время пребывания на арене военных действий царя и боярской думы. Дьяки же выступали в качестве воеводских товарищей и в качестве руководителей походных полковых шатров. Военные столкновения для них были случайностью. Подьячие бывали иногда хранителями оружия и ценностей. Во второй половине века временная полковая служба стала обычной для подьячих центральных и местных учреждений.

Посольская служба заключалась в присутствии на приёмах и проводах послов. приказ бюрократический государственный власть

К полковой и посольской службам примыкали так называемые "посылки", т.е. участие в работе временных учреждений на местах, создававшихся для выполнения различных правительственных заданий. думные дьяки почти не принимали участия в подобных делах, иногда для этого использовали приказных дьяков, а чаще всего - подьячих. При этом большинство из них были заняты в работе писцовых комиссий.

Были и другие виды служебной деятельности, присущие только московским приказным людям. К ним относились службы в объездах по городу и участие в дворцовых церемониях. В объездах обязательно участвовали вместе с объезжими головами дьяки и подьячие приказов. Включение их в объезды было связано с тем, что они по мере необходимости вели записи о происшествиях и другую документацию. Разница между обязанностями дьяков и подьячих состояла только в районе объезда.

Обязательной для московских приказных людей являлась дворцовая служба, т.е. участие в разного рода дворцовых церемониях, парадных обедах и др. Особенно сильно были с этим связаны близкие ко двору думные дьяки. К дворцовой службе следует отнести и участие московских приказных людей в торжественных встречах и проводах приезжавших в столицу иностранных послов, к которым привлекались все служилые чины, начиная со стольников.

3.2 Назначение и оклады

Судьи приказов и воеводы городов сохраняли все привилегии служилого сословия. При назначении на эти должности руководствовались не заслугами, а родовитостью претендентов. Судьи приказов назначались из наиболее знатных фамилий, причём для избежания местнических споров начальниками судных приказов в один приказ назначались родственники.

Местное воеводское управление находилось в руках среднего слоя служилых людей. Из перечня городов, в которых воевод прежде не было, а были земские судьи, губные старосты и городовые приказчики, т. е. выборные сословные власти, видно, что воеводство при царе Михаиле стало повсеместным учреждением. Воеводе подчинен был весь уезд со всеми классами общества и по всем делам; власть его простиралась на уездный город и на все сельские общества уезда по делам как финансовым и судебным, так и полицейским и военным. С внешней стороны введение воеводства могло казаться улучшением местного управления. Разрозненные местные сословные миры объединились под одной властью; уезд стал цельной административной единицей. Зато местным управлением теперь руководил представитель центральной государственной власти, приказный человек по назначению, а не земский правитель по выбору. С этой стороны воеводство было решительным поворотом от земского начала, положенного в основу местных учреждений царя Ивана, к бюрократическому порядку местного управления. Но оно не было возвратом к старым наместничествам. Воевода назначался ведать уезд не на себя подобно кормленщику, а на государя, как истая коронная власть. Поэтому воеводам неприличны были кормы и пошлины, какие по уставным грамотам шли в пользу наместников.

Для центральных московских приказов воеводство действительно было удобством. Сподручнее было иметь дело с одним общим правителем уезда, притом своим ставленником, чем с многочисленными выборными уездными властями. Но для местного населения воеводство стало не только восстановлением, но и ухудшением наместничьего управления. Воеводы XVII в. были сыновья или внуки наместников XVI в. На протяжении одного-двух поколений могли измениться учреждения, а не нравы и привычки. Воевода не собирал кормов и пошлин в размерах, указанных уставной грамотой, которой ему не давали; но не были воспрещены добровольные приносы "в почесть", и воевода брал их без уставной таксы, сколько рука выможет. В своих челобитных о назначении соискатели воеводских мест так напрямки и просили отпустить их в такой-то город на воеводство "покормиться". На деле вопреки своей идее воеводство стало ухудшенным продолжением наместничества. Последнее по идее было административным жалованьем за ратную службу, а на деле стало административной службой под предлогом жалованья за ратную повинность, потому что наместник все-таки правил и судил. Воеводство хотели сделать административной службой без жалованья, а на деле оно вышло неокладным жалованьем под предлогом административной службы. Неопределенная точно широта власти воеводы поощряла к злоупотреблениям. Стеснительно-подробные наказы, какими снабжал воеводу отправлявший его приказ, однако, предписывали ему в конце концов поступать, "как пригоже, смотря по тамошнему делу, как бог вразумит", предоставляя ему полный произвол. Понятно, почему земские люди XVII в. впоследствии с сожалением вспоминали времена, когда не было воевод. Неизбежная при таком сочетании регламентации с произволом неопределенность прав и обязанностей располагала злоупотреблять первыми и пренебрегать вторыми, и в воеводском управлении превышение власти чередовалось с ее бездействием.

Значение воевод было разным в зависимости от масштаба города, поэтому крупная знать назначалась только в важные города. Воеводами становились в основном старые служилые люди невысоких рангов. В 1661г. вышел указ о назначение на воеводский пост только небоеспособных людей из бывших военных. Соответственно, от ранга города и воеводы зависел ранг товарища воеводы (при воеводе боярине им мог быть только окольничий, стольник или дьяк). По данным Разряда, в 1686-1687гг. среди воевод было: 3 боярина, 2 окольничих, 17 стольников, 8 стряпчих, 9 жильцов, 52 московских дворянина, 31 городовой дворянин. К концу века в воеводы попадет незначительное количество иностранцев (это были старые военные специалисты, ранее служившие в полках нового строя).

Должность воеводы сохраняла военный характер и многие из старых наместнических порядков, поэтому рассматривалась, как награда и давала материальные выгоды. Поэтому Разряд получал много заявлений от людей, жаждавших получить этот пост, и после рассмотрения кандидатур назначал того или иного человека на желанный пост. Общее количество воевод менялось в зависимости от числа уездов (обычно не более 150 чел.). Их срок управления длился 3 года, но иногда мог колебаться, в зависимости от обстоятельств. В отдалённых Сибирских городах срок достигал 6 лет.

На местах воеводам подчинялись приказные избы, выполнявшие роль их личных канцелярий. В тех местностях, где воевод не было (например в некоторых дворцовых вотчинах) приказные, или съезжие, избы были высшей инстанцией местного управления. В приказные избы подьячие назначались непосредственно воеводами, а затем утверждались Разрядом. Большинство претендентов на подьяческие места были подьяческими детьми. В сибирских и северных городах подьячих выбирали из грамотных людей нетяглового происхождения.

К государственной службе привлекались и лица службы общественной: губные, земские, кабацкие головы, целовальники и т.д., т.е. в бюрократический аппарат проникали неслужилые элементы. Иногда дьяки были пожалованы чином дворянским или подьяческим, но обычно до этих званий дослуживались. Часть подьячих получала поместное и денежное жалование. Часть - только денежное (причём по записям Разряда в 1675-1676гг. имелось 22 вида денежных окладов для приказных людей), а часть - вообще никакого.

Подьячие, в зависимости от места службы (Москва или уезды) приравнивались к городовым служилым людям и получали оклад "с городом". Поместный оклад подьячих в конце века был примерно следующим: 350-400 четей земли в поле - старшим; 250 - средним; 200 - младшим. Наравне со служилыми городовыми они получали и хлебное жалованье. Деньги на жалованья подьячим, в отличие от судей и дьяков, получались из доходов приказа от дел или сборов с подведомственных приказам городов. Соответственно, для улучшения собственного материального положения, подьячие, которые чаще остальных приказных чинов непосредственно общались с челобитчиками не могли пренебречь предлагаемыми подачами. Именно поэтому часть дел, т.е. дела без дополнительного спонсирования, тормозились за счет дел оплаченных, получалась "волокита", что вызывало всеобщее недовольство.

Поместный и денежный оклады дьяков колебались от 600 четей и 60 руб. до 1000 четей и 215руб. Для дьяков "из подьячих" оклад примерно равнялся окладу служилого человека по московскому списку. По поместным и частично по денежным окладам приказные люди примыкали: дьяки - к служилым людям по московскому списку (думные - к окольничим, дьяки - к стольникам), подьячие - к городовым служилым людям от детей боярских и выше.

К последней трети XVII в. должность приказного человека стала не престижной, т.к. стало понятно, что эти люди не имеют право на местнические споры и полностью зависят от воли вышестоящих инстанций, а потому власть их постепенно уменьшалась. В основном это относится к подьячим и дьякам, хотя и значение боярства как такового, занимавшего высшие должности, тоже резко начало падать.

3.3 Приказное делопроизводство

Сам процесс приказного делопроизводства шёл по старинке, следуя старым привычным обычаям. Документы обычно размещались на столах, на скамьях, особо ценные - в сундуках-ларях в тех же помещениях, где велась текущая работа и прием посетителей.

В XV в. дорогостоящий пергамент вытеснила бумага, которую первоначально также привозили из западноевропейских стран, а со второй половины XVII в. - своя, отечественная. Первую бумажную "мельницу" (фабрику) построили на реке Пахре по приказу патриарха Никона, затем в Москве на реке Яузе. Писали самодельными чернилами. Сочетание железистых чернил и тряпичной бумаги делало текст особенно стойким, он почти не выцветал. Поэтому документы этого периода, хранящиеся в архивах, достаточно хорошо читаются.

Инструментами письма служили гусиные перья, затачиваемые особым образом перочинным ножом. Лучшими, как отмечают исследователи, считались перья из левого крыла гуся, а сама очинка требовала значительного уменья. Написанный текст посыпался мелким кварцевым песком. Московские приказы пользовались песком, привозимым с Воробьевых гор, который считался особенно светлым и чистым. С появлением, так называемой скорописи (начертание округлых букв и использование графических сокращений слов и частей слов с вынесением их над строкой) свободно читать такие тексты стало довольно сложно, требовались знания и навыки.

В делопроизводстве приказов продолжала использоваться весьма специфическая форма документа - столбец (столп, столпик), т.е. свиток из подклеенных друг к другу узких листов бумаги. Важные государственные акты могли иметь особенно большие размеры. Составные части столпа назывались "поставами". Такое же название получили и сами места склейки листов. Столбец являлся фактически не одним документом, а включал всю совокупность документов дела. Текст в столбцах писался только с одной стороны, оборотная же использовалась лишь для проставления помет, резолюции или адреса. Документы хранились свернутыми в свиток или рулон; для особо важных документов изготавливались специальные футляры, но чаще они хранились просто в ларях, или сундуках. Такая форма документа была неудобной, поскольку много времени уходило на развертывание и свертывание столбца при поиске необходимых сведений. Сама склейка была недостаточно прочной, что приводило к ветшанию и износу документа. Столбцовая форма делопроизводства отменена Петром I.

Наряду со столбцовой формой документа в приказах зародилась и начала применяться тетрадная форма. Тетрадь - это лист бумаги, сложенный вдвое. Тетради собирались вместе, переплетались по мере необходимости и составляли книги. В форме книг велись списки, финансовые, учетные, регистрационные записи и др. Известно огромное количество разновидностей книг - более трехсот. Это - ужинные, умолотные, денежные и другие книги. Но основной формой документа все-таки оставался столбец, включавший все "производство" по тому или иному вопросу, начиная с инициативного документа (челобитной, памяти), включая все промежуточные документы (справки, выписки из других дел) и заканчивая документом, содержавшим решение. Остальные бумаги, не сформированные в столбцы, тетради или в книги, сгруппировывались в связки, где нередко оказывались самые разнообразные документы.

Видовой состав документов приказного делопроизводства был довольно однообразным. Все существовавшие в этот период документы группируются в следующие основные виды: грамоты (царские указы или указные грамоты), приговоры, наказы, отписки, доклады, памяти, челобитные. Однако внутри каждого вида существовало множество разновидностей.

Важнейшим признаком официального документа является его формуляр - совокупность устойчивых информационных элементов (реквизитов, языковых формул) документа, расположенных в определенной последовательности, специфической для каждого вида документа. В документах приказного делопроизводства большинство реквизитов еще не выделилось из текста, т.е. обращение, адресат, дата документа, обозначение автора и др. и собственно содержание документа составляли один сплошной текст. Как правило, документ начинался с обращения, даты или обозначения автора и адресата документа. В заключительной части указной грамоты обозначалась дата ее составления и место, где она была написана

Анализируя формуляр документов приказного периода отмечаются наличие устойчивых форм, образцов, по которым совершалось делопроизводство. В частности, по единому образцу писались наказы воеводам из приказов, включавшие следующие части:

- вступление в должность нового воеводы, порядок приема должности от прежнего воеводы;

- постановления о финансовом управлении;

- отношение воеводы к местному обществу и выборным должностям;

- постановления о полицейской деятельности воеводы;

- определение военных обязанностей воеводы, правила его отношения к иноземцам.

Процедура подготовки документов в приказном делопроизводстве включала следующие основные этапы:

- поступление документа на рассмотрение;

- подготовка дела к "докладу";

- рассмотрение и решение дела;

- оформление документа, содержащего решение.

Сношения приказов с городами до учреждения почты в 1666 г. осуществлялись с помощью нарочных; ответы воеводам отсылались не с нарочным гонцом, а при случае.

В целом, в приказной период постепенно создается система делопроизводства центральных и местных учреждений, складываются кадры делопроизводственных служащих, создаются устойчивые формы документов и приемы их составления. С середины XVII в. принимаются некоторые меры для наведения порядка в делопроизводстве, появляются отдельные законодательные акты о порядке документирования и составления частных актов.

3.4 Приказная система по Соборному Уложению

В 1649г. был создан новый свод законов - Соборное Уложение. Оно не было революцией в законодательстве, т.к. там просто были объединены все действовавшие в этот период законы. Так как главной целью Уложения была именно систематизация правовых норм, то процессуальной стороне внимания было уделено крайне мало. Поэтому по важнейшему документу второй половины XVII в. нельзя составить полную картину функционирования приказов, однако можно сделать некоторые выводы.

Во-первых, само Уложение, вернее созыв уложенной комиссии, было результатом восстания в Москве 1 июня 1648 г., когда в течение десяти дней выступали московские посадские люди, поддерживаемые стрельцами. К ним присоединились боярская дворня, холопы и крестьяне, приезжавшие в столицу на заработки. Была выработана челобитная царю, в которой "весь мир" жаловался на коррупцию приказной администрации и притеснения с её стороны. Челобитчики требовали созвать Земский собор, упорядочить законодательство и создать новую Уложенную книгу. Одной из причин таких требований была неупорядоченность и запутанность и запутанность законодательства, влёкшие за собой судебные волокиты, которые усложняли жизнь народу, но способствовали пополнению приказной казны и личному обогащению приказных чиновников, пользовавшихся юридической неграмотностью челобитчиков и имевших возможность накручивать их дела до необъятных размеров и получать крупные суммы денег и в виде взяток нелегально, и в виде различных пошлин легально.

Можно проследить действие следующих приказов: Большого прихода, Большого дворца, Земского, Монастырского, Новой четверти, Патриаршего, Печатного, Поместного, Посольского, Разбойного, Разрядного, Сибирского, Стрелецкого, Судного и приказа Холопьего суда и Казанского дворца. Полностью система их функционирования, впрочем, не прописана, что можно объяснить тремя обстоятельствами. Во-первых, в Уложении нет конституционных норм, содержащих правовые основы структуры, компетенции и функционирования органов государственной власти. Те из них, которые сложились задолго до Уложения, подразумевались само собою действующими на основе сложившейся системы компетенции. Лишь в тех случаях, когда вводились новые органы управления или компетенция ранее возникших обретала особо важное значение для государства, Уложение уделяло им специальное внимание (Монастырский, Печатный, Стрелецкий, Новая Четверть). Во-вторых, многие приказы были одновременно и административными, и судебными органами. Детальное освещение в Уложении судопроизводства и процессуальных вопросов не могло не привести к упоминанию о деятельности, прежде всего тех приказов, в обязанность которых входил разбор дел в соответствии с их отраслевым или территориальным назначением. В-третьих, крупнейшие из приказов - такие как Поместный, Холопий и Разбойный - не могли быть не указаны по своему прямому назначению в силу того, что в Уложении уделено большое внимание поместно-вотчинному землевладению, правам феодалов на крестьян и холопов и борьбе с татьбой и разбоем.

Посольский приказ оформлял выезд за рубеж, чему посвящена VI, глава, в которой определяется когда надо, и когда не надо оформлять проезжие грамоты. Приказ имел право выдавать разрешения только на выезд в государства, в которых Россия находилась в мирных отношениях, поэтому можно говорить о том, что приказ определял с какими странами Москва живёт в мире, и с кем выгодно и невыгодно иметь сношения. Так как сохранение мира - одна из важнейших задач, то русских подданных, совершивших в дружественной стране "лихое дело", т.е. убийство, разбой или грабёж, также судили в приказе или на месте (воевода).

Соответственно названию приказа, можно говорить о том, что он был ответственным за назначение русских послов и прием иноземных.

Также Посольский приказ занимался искуплением пленных и сбором денег на это. Приказ занимался и непосредственно искуплением пленных у турецких и крымских посланников и греческих купцов, привозивших пленных в Россию специально на продажу. Но выкупали пленных в основном во время или после каких-либо войн, поэтому логично предположить, что годовые доход и расход в мирное время сильно, отличались от годового дохода и расхода сразу после войны в меньшую сторону.

Разрядный приказ. Из Уложения следует, что Разряд ведал производством по службе дворян и детей боярских: из городовых производил в дворовые, а из дворовых в разряд по выбору. В более широком плане Разряд верстал дворян и детей боярских в службу, назначал жалованье и определял, "по которому городу велено службу служить". Помимо этого приказ, занимался разбором споров служилых людей между собой и с остальным населением, следил за тем, чтобы военные не отклонялись от службы и чтобы сотенные головы людей сотенных "для своей корысти" никого из сотни не распускали". В какой-то мере Разряд занимался обеспечением армии провизией и амуницией. Ещё одной обязанностью Разряда было оповещение через городовых воевод ратных людей о сборе в назначенных пунктах в случае предстоящих военных действий.

Стрелецкий приказ рассматривал все дела о стрельцах, кроме разбоя и татьбы с поличным. Иски стрельцов к сторонним людям и встречные иски к стрельцам рассматривались в тех приказах, где ведомы ответчики и истцы, но при наличии "подписных челобитных из Стрелецкого приказа". В приказе со стрельцов не брали пошлин с их исков, но с других дел пошлины брались, и это было одним из источников доходов. Главной статьёй расхода явно была раздача окладов стрельцам и жалованья служащим приказов

Приказ Большого Дворца занимался делами московских посадских людей и слобод, а также делами по управлению дворцом, ведал откупами. Большой Дворец взыскивал также печатные пошлины за приложение печати к сотным грамотам, выдававшимся в дворцовые волости из разных приказов, в том числе и из самого Большого Дворца. Но основной функцией всё-таки было управление слободами и посадами, т.е. Дворец занимался регулировкой отношение между белыми и чёрными слободами, процессами обеления, входа в тягло и всяческих перемещений посадского населения (тяглые дворы нельзя было продавать беломесцам). Приказ также ведал населением, несшим тягло и проживавшим в пределах посадской близости. Также Большой Дворец должен был ведать торговыми делами гостиной и суконной сотен, в частности тем, где и как они торгуют.

Большой приход брал деньги за каменные лавки, используемые гостями и торговыми людьми, давал им грамоты, удостоверявшие их право владения этими лавками. Тем самым, Большой Приход приравнивается к "государевой казне", т.е. можно предположить, что это было главное финансовое ведомство страны.

Новая четверть занималась надзором за производством и распространением табака и алкогольных напитков. Также приказ выдавал "явки" на "вино, и на пиво, и на мёд" и следил за тем, чтобы люди, которым эти документы выдавались не превышали дозволенное и указанное в документе количество выпускаемого вина.