Институт сингулярного правопреемства

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Введение

Глава 1.Правоприемство: понятие, сущность и виды

§1. Понятие и виды правопреемства

§2. Сущность правопреемства в гражданском праве

Глава 2. Сингулярное правопреемство в обязательствах по российскому гражданскому праву

§1. Основания сингулярной перемены лиц в обязательстве в системе сделок по современному российскому гражданскому праву

§2. Момент возникновения прав и обязанностей

§3. Договор уступки требования (цессия)

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Вопросы правого регулирования приобретения имущества всегда были и останутся в центре внимания цивилистической науки. Это объясняется ролью и значением права в обеспечении прочности и стабильности гражданского оборота. Развитие гражданского оборота требует дальнейшего совершенствования правового регулирования отношений между субъектами права в вопросах приобретения имущества. Это объясняется постоянным расширением и усложнением имущественных отношений, появлением новых форм хозяйственной деятельности.

Актуальность данной темы исследования определяется тем, что институт сингулярного правопреемства на сегодняшний день играет большую роль в системе права, но несмотря на это он не получил должного освящения в юридической литературе. Существуют работы ученых по вопросу правопреемства, но они в целом описывают соотношение универсального и сингулярного правопреемства.

Цель курсовой работы - комплексное изучение института сингулярного правопреемства в обязательстве, как с позиции действующего законодательства, так и с позиции правоприменительной практики и доктрины для обеспечения эффективной реализации его положений, а так же изучение общественных отношений, возникающих в связи с передачей прав. Для этого проводится системный анализ российского законодательства, его сравнение с нормами советского закона. Для исследования многих вопросов применяются положения римского частного права, представляющие интерес и на сегодняшний день.

Поставленная цель обусловила решение следующих исследовательских задач:

- рассмотрение понятия правопреемства и его видов;

- рассмотрение смежных понятий;

- выявление особенностей и проблем сингулярного правопреемства;

- определение правовой природы и механизма сингулярного правопреемства;

- исследование российского законодательства, судебно-арбитражной практики и доктрины в сфере правового регулирования сделок по уступке права требования и переводу долга.

Объект исследования составляют общественные отношения, связанные с сингулярным правопреемством.

Предметом исследования выступают положения российских, зарубежных и международных нормативных правовых актов, российской и зарубежной теории гражданского права, материалы российской судебно-арбитражной практики, которые в своей совокупности регулируют общественные отношения, связанные с сингулярным правопреемством.

Методологическая основа исследования была определена адекватно поставленным задачам. В процессе исследования применялись общенаучные методы познания, а также частные методы: исторический, сравнительно-правовой, технико-юридический, системного анализа, формально-логический.

Характеристика источников. Основу исследования составили нормативно-правовые акты, регулирующие приобретение имущества в порядке универсального и сингулярного правопреемства. При написании работы использовались многочисленные научные и научно-практические публикации в периодических изданиях.

Теоретическую основу исследования составили работы отечественных и зарубежных авторов

Структура курсовой работы включает в себя введение, три главы, заключение, список использованных источников.

Глава 1.Правоприемство: понятие, сущность и виды

§1. Понятие и виды правопреемства

сингулярное правопреемство право

Изучению проблем правопреемства, уделяется недостаточно внимания, несмотря на то, что институт правопреемства имеет важное значение в деле регулирования проведения процедуры проведения реорганизации юридических лиц. В российской науке можно выделить два подхода к определению природы правопреемства. Первым, берущим свое начало в римском частном праве, является понимание правопреемства как перехода прав и обязанностей от одного лица к другому. Дождев Д.В. Римское частное право. М., 1997. С.21 Данная позиция предполагает, что в результате совершения определенных действий происходит переход прав и обязанностей от одного лица к другому. Данный подход исходит из подразделения всех способов приобретения прав и обязанностей на оригинальные, или первоначальные, и производные, при этом критерием разграничения выступает то, что при производном правопреемстве право приобретателя опирается на право, существовавшее у другого лица. Б.Б. Черепахин определял правопреемство как переход субъективного права от одного лица (правообладателя) к другому (правопреемнику) в порядке производного правоприобретения. Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962. С. 19Основанием допустимости подобного понимания правопреемства является неизменность основной юридической характеристики переходящего права или переходящей обязанности, а в рамках правоотношения - сохранение его содержания.

Иная точка зрения, высказанная по вопросу юридической сущности правопреемства, сводится к пониманию правопреемства как смены субъектов правоотношения. В литературе такая позиция в наиболее последовательном виде выражена В.А. Беловым. В данном случае о правопреемстве можно говорить лишь условно, поскольку правопреемства собственно в правах и обязанностях не происходит вовсе, происходит лишь прекращение одного правоотношения с субъектным составом и возникает новое правоотношение. Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М.,2002. С. 95 В советской литературе невозможность перехода прав и обязанностей обосновывалась В.А. Рясенцевым, В.П. Грибановым и рядом других авторов в связи с рассмотрением вопросов, связанных с переходом права собственности. Следует отметить, что основанием для размежевания позиций по рассматриваемому вопросу на уровне общей теории права выступает фундаментальное различие в понимании содержания и объекта правоотношения, а уже на уровне отраслевой науки - допустимость включения в объект одного права иных прав. Авторы, включающие в объект правоотношения права и обязанности или признающие права и обязанности обороноспособными, допускают и возможность правопреемства, понимаемого в виде перехода прав и обязанностей от одного лица к другому с сохранением в силе ранее возникшего правоотношения, которое в таком случае не прекращается с последующим возобновлением, а лишь изменяется за счет смены участников.

Несомненным достоинством концепции последовательного прекращения и возникновения правоотношений при правопреемстве является то, что она пытается дать объяснение механизму процесса правопреемства. Несмотря на кажущуюся противоположность рассмотренных концепций, представляется, что обе точки зрения, отталкиваясь от одинаковых исходных позиций, но различающихся в своих методологических подходах, приходят к сходным выводам. Различие между этими концепциями заключается в том, что принимается за причину, а что - за следствие. В первой концепции в результате движения прав и обязанностей осуществляется смена участников правоотношения, во второй движение прав и обязанностей происходит в результате замены субъектов правоотношения. В первом случае конкретное правоотношение сохраняется, изменяясь, а во втором одно правоотношение с известным субъектным составом прекращается с возникновением нового правоотношения, единственным новшеством которого является новый субъектный состав, а содержание (совокупность прав и обязанностей) остается прежним. Таким образом, научная дискуссия по рассматриваемому вопросу сводится к субъективной оценке последствий тех или иных действий и определению границ правоотношения (где заканчивается одно правоотношение и начинается другое).

В советском гражданском праве очевидным фактом для большого числа исследователей выступал идеальный, смысловой характер правовой действительности, отмечалось, что права и обязанности являются юридическими категориями, которые, как и всякие идеальные категории, не могут передаваться. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву (по изданию 1940 г.) // Избранные труды по гражданскому праву. М., 2002. Т. 1. С. 116

Право вводит специальные конструкции, посредством которых удостоверяется переход прав и обязанностей от одного лица к другому, не создавая, как правило, собственно механизмов передачи прав и обязанностей от одного лица к другому самостоятельно, без их вручения или иных фактических действий, направленных на их перемещение. Различные правовые инструменты, используемые для осуществления правопреемства, выполняют лишь символическую функцию, определяя для правопредшественника и правопреемника, что с определенного момента произошел переход прав и обязанностей.

В гражданском праве традиционно принято подразделять правопреемство на универсальное и сингулярное. Понятие универсального правопреемства прав и обязанностей получило свое развитие в наследственном праве в римском праве на основе представлений о правопреемстве личности. Критерием разграничения правопреемства на универсальное и сингулярное выступает объем передаваемых прав и обязанностей, причем объем этот определяется в соотношении к совокупности всех прав и обязанностей. Если от правопредшественника переходят все его права и обязанности в их совокупности, имеет место универсальное (общее) правопреемство, если часть - то сингулярное (частное).

В наследственное праве сингулярному правопреемству придают еще более узкое значение, отмечая, что при сингулярном правопреемстве возможен переход только прав, исключая обязанности.

Сингулярное правопреемство возникает в отношениях, связанных с завещательным отказом и регулируется общими положениями обязательственного права, поскольку такое правопреемство наследственным не является.

Сингулярный преемник приобретает не всю совокупность принадлежавших умершему прав и обязанностей, а только отдельное право и приобретает его не непосредственно от наследодателя, а через наследника. Наследодатель может обязать наследника совершить в пользу одного или нескольких лиц то или иное действие (например, предоставить в пожизненное пользование помещение в переходящем по наследству доме, передать из состава наследства какую-то вещь или несколько вещей, выдать определенную сумму денег и т.д.).

§2. Сущность правопреемства в гражданском праве

Движение правоотношения начинается его возникновением и заканчивается его прекращением. В этих пределах правоотношение существует и действует. При этом его действие может ограничиваться во времени одним моментом.

«Правопреемство есть переход субъективного права (в широком смысле - также правовой обязанности) от одного лица (праводателя) к другому (правопреемнику) в порядке производного правоприобретения (в соответствующих случаях - производного приобретения правовой обязанности)» Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962.С. 6.

При переходе субъективного права от одного лица (праводателя) к другому (правопреемнику) происходит замена активного субъекта в изменяемом правоотношении. При переходе гражданско-правовой обязанности от первоначального должника к его преемнику имеет место смена пассивного субъекта в правоотношении. В том и другом случаях основная юридическая характеристика переходящего права или переходящей обязанности остается без изменения.

Таким образом, правопреемство является производным приобретением субъективного права или гражданско-правовой обязанности.

Характеризующим признаком правопреемства в отличие от первоначального правоприобретения является связь между приобретенным правом или обязанностью и первоначальным правоотношением.

Эти положения оспариваются учеными, которые отрицают понятие “перехода” права, что в итоге иногда приводит к отрицанию самого термина правопреемства.

«Так, по мнению В.А. Рясенцева, “термин “переход права”, употребляемый в законодательстве и в литературе, является, конечно, условным. Передается во владение другого лица вещь, а не право. Права и обязанности - категории идеологические, движение, как и перемещение в пространстве, им не присущи, поэтому переходить от одного лица к другому они не могут. “Переход права” в действительности означает, что при известных юридических фактах правовые нормы предусматривают прекращение права у одного лица и возникновение его у другого в том же или ином объеме” Д.В. Носов, Пермский государственный университет. К вопросу о понятии “правопреемство” в гражданском праве // Журнал "Российское право в Интернете". Номер 2005 (03) http://www.rpi.msal.ru/prints/200503civillaw3.html .

За концепцию трактовки понятия “передача прав” как последовательных актов прекращения одних и возникновения других прав также высказывался В.С. Толстой. В своей работе “Исполнение обязательств” он критиковал общепринятый взгляд на понятие передачи прав, выраженный Б.Б. Черепахиным. К основным аргументам В.С. Толстого относятся следующие положения.

«Во-первых, права и обязанности - это юридические возможности (категории), а юридические категории, как и всякие идеальные категории, не могут передаваться.

Во-вторых, при передаче вещи далеко не всегда вместе с ней переходит право собственности именно того содержания, которое оно имело для прежнего собственника - его элементы могут и вновь возникнуть (например, при приобретении вещи от неуправомоченного отчуждателя) и кануть в никуда (например, при приобретении имущества от государства)» Д.В. Носов, Пермский государственный университет. К вопросу о понятии “правопреемство” в гражданском праве // Журнал "Российское право в Интернете". Номер 2005 (03) http://www.rpi.msal.ru/prints/200503civillaw3.html .

Обе теории правопреемства признают некую условность термина “правопреемство”. Б.Б. Черепахин говорит, что “понятие перехода субъективного права и правовой обязанности является специальным юридическим понятием” Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962. С. 7. В.С. Толстой также пишет о том, что “поскольку термины “переноса”, “перехода”, “перевода” прочно вошли в употребление в законодательстве и в литературе, не следует от них отказываться, но надо постоянно иметь в виду их чисто условный характер” Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973. С. 173.. К.И. Скловский отмечает, что “переход права - это метафора, отражающая, как всякая метафора, реальные исторические факты” Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы. М., 2004. С. 126..

В чем же сущность данного спора? Одни авторы утверждают, что существует достаточно условная категория правопреемства, которая предполагает изменение правоотношения: происходит переход прав и обязанностей от одного субъекта к другому. Другие же считают, что правопреемство это два последовательных процесса - прекращение одного правоотношения и возникновение другого.

По сути, здесь возник спор лишь “о словах”. Поскольку категория “правопреемство” на самом деле является чисто условной. На практике не имеет значения, что именно происходит в процессе правопреемства - изменение правоотношения или же прекращение одного и возникновение другого правоотношения. Здесь важен результат: у одной стороны исчезают права и обязанности, а у другой появляются права и обязанности в том же или меньшем объеме, в каком эти права и обязанности имела другая сторона.

«Исходя из формулировок российского законодательства, по нашему мнению, предпочтительнее использовать понятие правопреемство как переход гражданских прав и обязанностей от одного субъекта гражданских правоотношений к другому. Во-первых, ни в одной статье ГК не говорится о прекращении одного правоотношения и возникновении другого. Во-вторых, в статьях ГК, где имеется в виду правопреемство, используются категории “переход” или “передача”. Например, право требования может быть передано другому лицу по сделке или перейти к другому лицу на основании закона (ст. 382 ГК). В-третьих, если не происходит перехода прав и обязанностей, то откуда права и обязанности появляются у правопреемников? Поэтому мы считаем, что лучше использовать определение правопреемства, данное Б.Б. Черепахиным. Итак, правопреемство есть переход субъективных гражданских прав и обязанностей в порядке производного приобретения прав и обязанностей, при котором правоотношение не прекращается, а продолжает существовать в измененном виде, т.е. с новым субъектом».

По общему правилу право у правопреемника имеет такое же содержание, как и у его правопредшественника. Некоторое преобразование содержания этого права может иметь место в зависимости от личности правопреемника. «Так, например, при покупке вещи гражданином в государственной торговле право государственной социалистической собственности преобразуется в право личной собственности (меняется вид собственности). Изменяется и состав правомочий при переходе права оперативного управления производственным оборудованием от поставщика к покупателю (у отчуждателя было право владения и распоряжения и не было права пользования, а у приобретателя имеется право владения, право пользования и весьма ограниченное право распоряжения)» Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962. С. 9.

При производном характере приобретения права собственности правопреемство происходит в праве собственности как таковом, но не всегда в содержании тех правомочий, которыми обладал предшествующий собственник. Однако это обусловлено не только существованием различных видов и форм собственности. Такие изменения могут иметь место и при переходе права собственности в пределах собственности одного вида и формы.

Благодаря правопреемству имеет место связь между старым и новым правоотношением, а благодаря этому известное преемство в деятельности старого и нового субъектов передаваемых прав и обязанностей. Гражданское право. Учебник в двух томах (под ред. д. ю. н., проф. Е.А. Суханова). М., 1999. С. 175

Существенное значение имеет преемство в правах, как абсолютных, так и относительных. Важное значение имеет и преемство в гражданско-правовых обязанностях, главным образом в правоотношениях обязательственных.

«Преемство в праве и преемство в обязанности могут иметь место каждое в отдельности. Так, институт уступки требования (ст. 124, 125 и 128, 103 ГК) является примером преемства в праве требования, а институт перевода долга (ст. 126, 127, 128 ГК) примером преемства в долге, в обязанности. С другой стороны, правопреемство может охватывать и определенные совокупности прав и обязанностей. Так, при продаже дома, сданного в аренду, на покупателя переходит не только право собственности на дом (преемство в праве собственности), но также права и обязанности в двухстороннем обязательственном правоотношении имущественного найма (преемство в праве и в обязанности) (ст. 169 ГК). Такое же примерно положение имеется при продаже заложенной вещи. На покупателя переходят вместе с правом собственности также обязанности и права, вытекающие из залогового договора. Становясь залогодателем, он обязан содержать заложенное имущество в надлежащем виде и страховать его (ст. 97 ГК). Он обязан воздерживаться от пользования заложенным имуществом или плодами его, поскольку это не установлено законом или договором (ст. 96 ГК)» Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962. С. 11.

Основания правопреемства различны. К ним относят различные сделки, акты органов государственной власти (акты административные, юрисдикционные) и юридические события. Основанием правопреемства могут быть также сочетания названных юридических фактов.

В перечисленных юридических фактах нет правонарушительных действий. Это не случайно. «В ряде случаев правопреемство является посредственным результатом совершения правопредшественником правонарушительных действий, влекущих уголовную или же административную ответственность. Так, например, конфискация имущества применяется в качестве санкции за совершение уголовного преступления или же административного проступка. Однако переход права собственности на конфискуемое имущество к государству не является непосредственным следствием упомянутого правонарушительного действия. Он является непосредственным следствием юрисдикционного акта правомочного органа государства: приговора суда или административного постановления о конфискации имущества гражданина. При этом надлежит учесть, что и судебный приговор и административное постановление имеют в данных случаях правоустановительное значение. Именно они устанавливают переход права собственности к государству. В обязательствах, возникающих вследствие причинения вреда, не обнаруживается даже и такого посредственного результата в виде перехода права собственности от правонарушителя к потерпевшему. В этих обязательствах судебное решение имеет лишь обязательственный, а не вещный эффект» Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М.: Статут, 2000. С.618.

Таким образом, правопреемство не может быть непосредственным юридическим эффектом правонарушительного действия. Правонарушительное действие может быть основанием для издания соответствующего юрисдикционного акта органом государства. Именно этот акт и будет являться непосредственным основанием перехода имущественных прав. Поэтому правонарушительные действия нельзя относить к юридическим фактам наступления правопреемства в гражданском праве.

Среди юридических фактов особое распространение имеют сделки, то есть действия граждан и организаций, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений. В части, касающейся правопреемства, речь идет о сделках, направленных на изменение субъектного состава правоотношений.

«На договоре основаны уступка требования (соглашение между цедентом и цессионарием) и перевод долга (соглашение между кредитором и первоначальным должником, а также - между старым и новым должником). Также на договоре может быть основана замена одного из субъектов в двухстороннем обязательстве, например, перенаем, но не поднаем, при котором остается в договоре первоначальный наниматель» Ломидзе О.Г. Обязательственные права на вещи // Журнал российского права. 2005. № 10. С.35.

Среди юридических фактов правопреемства существенное место занимают односторонне-управомочивающие сделки, примером токай сделки может служить завещание.

Односторонние сделки - завещание, принятие наследства и отказ от наследства - входят в юридические составы наследственного правопреемства.

«Административные акты компетентных органов государства, а также юрисдикционные акты правомочных государственных органов или общественных организаций играют существенную роль в возникновении правопреемства как сингулярного (частичного), так и универсального (всеобщего). В том и другом случае основанием преемства в правах или обязанностях или преемства в правах и обязанностях является властный приказ государства, изданный соответствующим его органом» Черепахин Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву. М., 1962. С. 15.

Только на основании административного акта происходит переход государственных предприятий, зданий и сооружений от одного государственного органа к другому. Примером правопреемства, основанного на административном или юрисдикционном акте, является переход права собственности на конфискованное имущество к государству.

Широкое распространение имеют также случаи правопреемства, основанные на юридических событиях.

Глава 2. Сингулярное правопреемство в обязательствах по российскому гражданскому праву

§1. Основания сингулярной перемены лиц в обязательстве в системе сделок по современному российскому гражданскому праву

Делегация (активная и пассивная), цессия (также активная и пассивная) и, наконец, перевод долгов и прав - вот те шесть сделок, которые могут служить основаниями сингулярной перемены лиц в обязательстве.

В отличие от сделок делегации, сделки цессии - и активной (сукцессии), и пассивной (интерцессии), а также сделки перевода долгов и прав следует причислять к числу договоров, т.е. сделок, совершаемых посредством выражения воли со стороны, как минимум, двух лиц. Однако юридический эффект договоров цессии (уступки) и перевода различен. Если договоры цессии - активной или пассивной (безразлично) достигают своих целей без посредства иных юридических фактов, то договоры перевода (опять же неважно, долгов или прав) подобной результативностью похвастаться не могут, по крайней мере, до тех пор, пока не соединятся с другими юридическими фактами.

Сторонами договора сингулярной сукцессии являются два кредитора - первоначальный и новый. Должник ни в самом этом договоре не участвует, ни вообще никак не в состоянии на него повлиять (санкционировать, запретить, обусловить и т.д.), ибо заключение такого договора никак не затрагивает его имущественного положения.

Сторонами договора интерцессии выступают кредитор и новый должник. Прежний должник также в этом договоре не участвует, равно, как и не имеет к нему никакого вообще отношения, ибо его заключение влияет на имущественное положение должника исключительно благоприятным образом (освобождает от бремени долга).

Договор о переводе долга заключается между двумя должниками - (первоначальным и новым), однако не может произвести своего главного последствия (замены должника - прекращения обязательства с одним должником и производного возникновения на его месте обязательства нового с другим должником) без согласия кредитора (п. 1 ст. 391 ГК). ГК в данном случае не отличает согласия (предварительного акта) от одобрения (последующего акта), из чего можно сделать вывод, что кредиторское согласие на замену должника может, как предшествовать заключению договора перевода долга (быть согласием в собственном смысле слова), так и иметь форму одобрения уже фактически заключенного договора о замене должника.

Договор о переводе прав - договор, заключаемый должником с новым кредитором. В соответствии с таким договором должник принимает на себя долг перед новым кредитором, который идентичен прежнему долгу, прекращаемому этим фактом, долгу перед первоначальным кредитором. Разумеется, подобная операция ухудшает имущественное положение прежнего кредитора, а значит, может производиться исключительно с его согласия или одобрения. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Проспект. 1998. С. 602

Российское гражданское законодательство не содержит ни исчерпывающего перечня прав, в отношении которых допускается их уступка, ни исчерпывающего перечня обязанностей, которые могли бы стать предметом перевода. Имея в виду, что одним из элементов правоспособности всех субъектов российского гражданского права является правомочие распоряжения принадлежащими им субъективными правами и юридическими обязанностями, следует заключить, что по общему правилу должна считаться допустимой сингулярная перемена всякого лица во всяком обязательстве, по крайней мере, по основанию цессии или перевода. Упомянутое правомочие распоряжения субъективными правами и обязанностями было ранее выведено нами теоретическим путем; закреплено оно и в действующем российском ГК: для физических лиц - в ст. 18 ГК под именем возможности "совершать любые не противоречащие закону сделки и участвовать в обязательствах", для лиц юридических - в п. 1 ст. 48 в виде указания на возможность от своего имени приобретать и осуществлять субъективные имущественные права, а также, создавать и нести обязанности. Терминологическое различие делает формулировку п. 1 ст. 48 более универсальной и предпочтительной, поскольку сделки являются хотя и основной, но все же отнюдь не единственной правовой формой юридических (распорядительных) действий (реализации правомочия распоряжения - элемента правоспособности). Кроме сделок существуют еще и три формы юридических актов (корпоративные, административные и судебные), а также юридические поступки; притом каждое из перечисленных действий может быть не только правомерным, но и противоправным. Как юридическим, так и физическим лицам доступно не только совершение сделок, но и участие в выработке и исполнении положений корпоративных актов, инициирование принятия актов административных и судебных, а также подчинение их предписаниям и, наконец, совершение юридических поступков, в частности таких, которые становятся основаниями для cessio legis. Дождев Д.В. Римское частное право. М., 1997. С. 203 Само собой понятно, однако, что применение п. 1 ст. 48 ГК должно осуществляться с учетом другого положения п. 1 ст. 49, определяющего целевой характер правоспособности юридических лиц. Несколько сложнее с публично-правовыми (государственными и муниципальными) образованиями. Но и для них возможность совершения юридических (распорядительных) действий, в т.ч. уступки (цессии) обязательственных прав и перевода обязательственных обязанностей (долгов), может быть усмотрена в виде положений п. 1 и 2 ст. 124 ГК о том, что указанные субъекты участвуют в гражданском обороте на равных началах с физическими и юридическими лицами с учетом особенностей, установленных для юридических лиц (очевидно - некоммерческих организаций).

Вывод о том, что дозволенность перемены лиц во всяком обязательстве должна считаться общим правилом, а запрет - исключением, "...которое должно находить себе оправдание в законе", был сделан еще Д.И. Мейером. Мейер Д.И. Избранные труд по гражданскому праву. М.: Статут. 2003.С.732 В последующем его практически никто не подвергал сомнению. В советский период данный вопрос практически не поднимался.

Гораздо весомым и универсальным является рассуждение, предложенное в свое время дореволюционными цивилистами. Советское гражданское право. 2-е изд. Т. 1 / Под ред. проф. Рясенцева В.А. М.: Юридическая литература, 1975. С. 672 Помимо обоснования возможности передачи всяких прав и долгов "через правоспособность" их носителей, та же возможность обосновывалась ими и через свойства прав и долгов как объектов гражданских прав. Как имущественные права, так и корреспондирующие им имущественные обязанности, следует причислять к категории движимых имуществ. Движимое же имущество всегда признается свободным в обороте, если иного не установлено законом. Значит, и права требования, и долги как имущество движимое являются оборотоспособными, если иное не установлено законом. В настоящее время с точки зрения современного российского ГК, а также с обоснованных выше теоретических позиций такое рассуждение не может быть оправдано. Тем не менее, оно несомненно сохраняет теоретический интерес, по крайней мере, для сторонников концепции правопреемства - передачи прав и сторонников признания прав объектами гражданских правоотношений (В.В. Байбак, В.А. Лапач, Д.В. Мурзин, В.В. Почуйкин, А.С. Яковлев и др.). Но, несмотря на возможность достаточно недвусмысленного выведения из законодательства общего правила о допустимости сингулярной перемены лиц во всяком обязательстве, "современная российская правоприменительная практика, - по замечанию Л.А. Новоселовой, - в подходе к возможности изменения лиц в обязательстве ориентируется больше на древние образцы, чем на потребности современного оборота". Новосёлова Л.А. Перемена лица в обязательстве // "Гражданин и право", 2001, № 12. С. 19

Нередко можно встретить и мнение, приурочивающее возможность совершения цессии (приобретения требования по цессии) только к определенным субъектам. Так, в течение длительного времени претендовал на статус господствующего взгляд, согласно которому для приобретения права требования в порядке цессии необходимо было иметь лицензию на деятельность финансового агента, т.е. специальную правоспособность субъекта, занимающегося финансированием под уступку денежных требований - факторингом. Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М.,2002. С. 94 Действительно, договор факторинга "по сути, близок к договору возмездной уступки требования", но будучи оставленным без комментариев данное положение на практике легко огрубляется в заведомо неверный вывод типа "всякая цессия денежного требования за деньги - это факторинг".

В своей курсовой работе я бы хотела рассмотреть некоторые основные вопросы и заблуждения, касаемые сингулярного правопреемства.

1)Возможность перемены лиц в обязательстве якобы может быть ограничена определенными временными рамками. В частности, еще совсем недавно (вплоть до его прямого нормативного разрешения) существовал вопрос о допустимости перемены лиц в обязательстве на стадии исполнительного производства, и до сих пор периодически дает знать о себе вопрос о допустимости перемены лиц в так называемых длящихся обязательствах. В действительности, перемена лиц в обязательстве допускается на любом этапе, на любой стадии существования обязательств и, уж конечно, безотносительно к тому, продолжает ли обязательство в момент своей уступки эволюционировать (изменяться), "обрастая" новыми элементами - правами и обязанностями (это и есть обязательства, в практике обычно называемые длящимися), или оно уже находится в полностью сформировавшемся, "застывшем" и неизменном состоянии. В обоих случаях вопрос может касаться лишь предмета уступки; во втором - также условий существования и осуществления уступленных требований. Но ни в том, ни в другом случае для разрешения возникающих проблем нет никакой надобности в запрещении или ограничении самой возможности уступки требований.

2)Возможность перемены лиц в обязательстве якобы ограничивается заранее предустановленным объемом (размером) требования. Из этого заблуждения вырастает практический вопрос о недопустимости частичной уступки требования (уступки части требования, уступки некоторых, но не всех требований, составляющих содержание так называемых сложных обязательств). В действительности, следует признать, что перемена лица может производиться, по общему правилу, как в отношении всего объема обязательства, так и в отношении его части, если иное не установлено законом. Единственным естественным ограничителем свободы волеизъявления в этом вопросе является делимость предмета обязательства. В случае делимости предмета обязательства можно сказать, что составляющие его право и обязанность также являются делимыми.

3)Возможность перемены лиц в обязательстве якобы исключается двусторонне обязывающим характером договора, из которого возникло уступаемое требование (переводимый долг). Досадно, что вослед этому заблуждению арбитражной практики отправилась и наука. Так, например, в одном из комментариев к российскому ГК отмечается, что перемена кредитора в обязательстве из договора купли-продажи или поставки "...будет одновременно означать и перевод долга, который требует согласия другой стороны в обязательстве. По этим причинам сделка о переуступке требования может быть признана судом недействительной".

Подобная позиция, с которой, конечно же, никак невозможно согласиться, являет собой заблуждение, основанное на недопустимом смешении понятий об обязательстве и договоре и неизбежно вытекающей отсюда путанице понятий о перемене лиц в обязательстве с переменой стороны в договоре. Договор, как правило, является основанием возникновения не одного, а целого ряда обязательств, притом, как правило, не односторонней, а именно встречной направленности. Агарков М.М. Перевод долга. 2003 С. 26.Ничто, однако, (ни характер обязательств - (основной или акцессорный), ни их направленность) не препятствует уступке прав (переводу долгов) как по всем обязательствам, возникшим из договора, так и только по некоторым, в том числе и одному из них. Уступка одного из требований при наличии других, хотя бы и встречных, означает только замену кредитора по уступленному требованию и ничего более; выводить из такой уступки необходимость еще и одновременного перевода на нового кредитора (цессионария) также и всех долгов по встречным требованиям нет никаких оснований. Да, так можно поступить - и в этом случае состоится перемена лица во всех договорных обязательствах, или замена стороны в договоре - но никакой необходимости в подобном поведении нет. Кроме того, для того, чтобы так поступить, очевидно, мало заключить только договор уступки требований - необходим еще и договор перевода долгов по встречным требованиям, который, ясное дело, не произведет своего главного следствия (замены должника) без санкции кредитора - второго контрагента по договору.

Уступка требования - перемена активного субъекта обязательства - ни при каких обстоятельствах не может автоматически влечь и еще и перевода долга - перемену обязанного субъекта. Перевод долга не может ни предполагаться, ни даже "вытекать" из каких-либо положений договора или, тем паче, из его "существа". О переводе долга обязательно должно быть прямо указано в договоре. Победоносцев К.П. Курс гражданского права. В трех частях (по изданию 1896 г.). М., 2002-2003. С. 152Договор уступки требования в таком случае приобретет характер смешанного договора - договора, сочетающего в себе элементы двух различных сделок - цессии и делегации. Уступив право требования, вытекающее, скажем, из статуса поставщика (например, право получения покупной цены поставленных товаров), лицо вовсе не перекладывает на плечи нового кредитора своих обязанностей поставщика - они остаются на нем самом, на лице, ранее бывшем кредитором, на цеденте. Получится, что обязанности по договору лежат на одном лице (исполняются одним лицом), а права по нему принадлежат другому лицу и, стало быть, осуществляются этим самым другим лицом, только и всего.

По моему мнению, будет ли в соглашении о цессии либо договоре перевода долга прямо сказано, что за основание его породило, или не будет - это неважно. На его абстрактную природу это обстоятельство никак не влияет и в каузальный соответствующий договор не превращает. Вместе с тем было бы неправильным и совершенное игнорирование воли сторон, выразившейся, в числе прочего, и в условии, которое касается основания совершения соответствующего договора. Достижение договоренности по этому вопросу означает, что для сторон является важным, принципиальным моментом то, чтобы соответствующее основание в действительности существовало. При нормальном течении хода дел оно предполагается существующим и действительным; иное необходимо доказывать. Абстрактный по своей природе договор с подобным условием приобретает характер договора титулированного, становится, по выражению Л.А. Новоселовой "...чем-то средним между абстрактной и каузальной сделкой, но все же больше тяготеющим к сделке абстрактной". Новосёлова Л.А. Передача обеспечительных прав при уступке права требования // "Законодательство", 2002, №11. С. 14

Итак, цессия прав и перевод долгов по современному российскому гражданскому законодательству должны пониматься как сделки, которые хотя и могут быть заключены как с указанием их основания, но, несмотря на это, должны рассматриваться как сделки абстрактные. Что же касается сделок делегации, интерцессии и перевода прав, то, имея в виду отсутствие специальных указаний закона на сей счет, мы не имеем никаких оснований признавать эти сделки каузальными.

Так открытое акционерное общество "АВТОВАЗТРАНС" обратилось в Арбитражный суд Самарской области с иском к обществу с ограниченной ответственностью "Предприятие международных перевозок" о взыскании задолженности в размере 721837 руб. 15 коп. по договору уступки права требования N 892-1 от 05.12.05.

Как видно из материалов дела, между открытым акционерным обществом "АВТОВАЗТРАНС" (цедент) и обществом с ограниченной ответственностью "Предприятие международных перевозок" (цессионарий) был заключен договор уступки права требования от 05.12.05, зарегистрированный в юридическом отделе за N 892-1, по условиям которого открытое акционерное общество "АВТОВАЗТРАНС" уступает, а общество с ограниченной ответственностью "Предприятие международных перевозок" принимает права (требования) к открытому акционерному обществу "АВТОВАЗ" (ОСКБ) по счетам-фактурам. Согласно пункту 2 договора общая сумма задолженности открытого акционерного общества "АВТОВАЗ", указанной в пункте 1 договора, составляет 721837 руб. 15 коп., в том числе НДС 18%.

Пунктом 5 договора предусмотрено, что погашение задолженности цессионарием перед цедентом должно быть произведено в течение пяти банковских дней с момента поступления денежных средств от открытого акционерного общества "АВТОВАЗ" (ОСКБ) на расчетный счет цессионария. Сумма подлежащая уплате цеденту по настоящему договору составляет 721837 руб. 15 коп., в том числе НДС 18%.

Представленные истцом копии платежных поручений N 3329 от 10.11.05, N 329 от 26.02.06., N 716 от 03.10.06., N 246 от 15.02.06. о перечислении денежных средств открытым акционерным обществом "АВТОВАЗ" ответчику не имеют ссылок на договор уступки права требования от 05.12.05.

В качестве назначения платежа в них указана оплата по договорам N 8050 от 11.10.05, N 8061 от 12.10.05, N 5477 от 20.05.05, заключенным между открытым акционерным обществом "АВТОВАЗ" и ответчиком.

Доводы о том, что фактически по указанным договорам ответчик получил от открытого акционерного общества "АВТОВАЗ" сумму, указанную в пункте 5 договора цессии, документально не подтверждены и обоснованно не приняты судом во внимание. Судебные акты, Решение от 20 мая 2013 г. по делу № А55-35079/2012. http://sudact.ru/arbitral/doc/2iXO0oUP4FJG/

§2. Момент возникновения прав и обязанностей

Рассматриваемые сделки не могут быть реальными хотя бы потому, что их предмет не относится к числу вещей. Действительно, само наименование сделок реальными происходит от латинского res, т.е. "вещь", и, по общему правилу, означает сделки, считающиеся совершенными в момент передачи вещи. Это узкое или собственное понимание категории "реальные сделки". Причина выделения реальных сделок и их противопоставления консенсуальным связана с тем, что именно передача вещи (владения движимой вещью) признается моментом перехода права собственности на эту вещь (п. 1 ст. 223 ГК). Многие ученые считают момент перехода (прекращения прежнего и возникновения нового) права собственности одним из возможных абсолютно-правовых, т.е. распорядительных, последствий сделок. Реальные сделки, стало быть, выделены из общей массы сделок не столько по моменту их заключения, сколько по наличию у них распорядительного (абсолютно-правового) эффекта. Ясно, что абсолютно-правовые последствия могут наступать не только в отношении одних лишь вещей: так, пресловутая перемена лиц в обязательстве, сводящаяся к прекращению субъективного обязательственного права (требования) в одном лице и к производному возникновению на его базе другого требования, тоже представляет собой не что иное, как абсолютно-правовое (распорядительное) последствие. Свириденко О. Перемена лиц в обязательстве // "Российская юстиция", 1999, № 9. С. 381

Таким образом, определяя место сделок по перемене лиц в обязательствах в системе сделок современного российского гражданского права, следует иметь в виду, что:

- все они могут иметь своим предметом любое обязательство, за исключениями, прямо установленными законом или вытекающими из его общих предписаний, причем как в полном объеме обязательства, так и во всякой его части, при условии делимости предмета обязательства;

-все эти сделки являются абстрактными, хотя действие их абстрактности может быть ограничено - сведено к относительному материальному эффекту посредством титулирования сделок;

-все они могут совершаться и как условные и как безусловные сделки, но при этом сделки делегационные относятся к числу односторонних, в то время как цессионные и переводные - к числу договоров;

-сделки делегации являются сделками реальными, в то время как сделки цессионные и переводные - консенсуальными с точки зрения момента своего заключения, но вместе с тем распорядительными (реальными) с точки зрения создаваемых ими гражданско-правовых последствий.

§3. Договор уступки требования (цессия)

Перемена активного субъекта обязательства, или иначе - переход прав кредитора к другому лицу, может произойти, согласно п. 1 ст. 382 ГК, либо по сделке (уступка требования), либо на основании закона.

ГК не уточняет, что за сделка имеется им в виду. Помещение им в "скобках" после указания на сделку словосочетания "уступка требования" может быть, конечно, сочтено наименованием такой сделки, но, скорее всего, законодатель здесь имел в виду указать на цель сделки. Вне зависимости от своего характера (односторонняя ли она или относится к числу договоров) и, уж тем более, - названия, это должна быть такая сделка, которая непосредственно направлена на достижение распорядительного эффекта - уступку требования (его прекращение у одного кредитора и производное возникновение в другом лице).

Все следующие положения статей главы 24 ГК сформулированы, однако, таким образом, что из них однозначно прослеживается ориентация исключительно на сделку договорного характера. Так, п. 2 ст. 382 ГК указывает, что "для перехода к другому лицу прав кредитора не требуется согласие должника, если иное не предусмотрено законом или договором". На договорный характер уступки требования указывают и некоторые другие нормы Кодекса; он признается и подавляющим большинством ученых, и арбитражной практикой. Представляется, что договорную природу сделки, о которой говорит § 1 гл. 24 ГК, можно считать вполне однозначно установленной; больше того, из Кодекса ясно следует, что им имеется в виду договор, заключенный между двумя кредиторами - прежним и новым. Следовательно, все дальнейшие нормы ГК о перемене кредитора в обязательстве следует понимать как нормы, регламентирующие договор сингулярной сукцессии или активной цессии.

Договор сингулярной сукцессии (активной цессии) - это соглашение, в силу которого одна сторона (первоначальный кредитор, цедент) передает другой стороне (новому кредитору, цессионарию) субъективное обязательственное право (право требования) к третьему лицу (должнику, цессионару), а цессионарий приобретает это право требования.

Общим правилом ГК считает дозволенность уступки в порядке сингулярной сукцессии всякого требования по всякому обязательству. Исключения из этого правила, известные ГК, немногочисленны. Это:

1) требования, связанные с личностью кредитора, так называемые строго личные или высоко персонифицированные (термин Л.А. Новоселовой) требования (в качестве примера ст. 383 ГК приводит требования об алиментах и о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью);

2) требования, уступка которых противоречит закону или иным правовым актам (п. 1 ст. 388 ГК);

3) требования, уступка которых противоречит договору (имеется в виду договор первоначального кредитора с должником) (п. 1 ст. 388 ГК);

4) без согласия должника - требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника (п. 2 ст. 388 ГК), либо иное требование, не подлежащее уступке без согласия должника в силу прямого указания закона или соглашения цедента с должником (п. 2 ст. 382 ГК).

В различные времена выделялись различные требования, уступка которых прямо запрещалась законом. Так, в дореволюционной России наиболее известным было предписание о запрещении передачи прав из закладных и заемных писем, обеспеченных закладом недвижимости. В советское время принципиально недопустимой считалась уступка такого требования, которая приводила бы к нарушению принципов планирования, например, требования о поставке продукции, о передаче предприятиями друг другу основных фондов. Современными авторами нередко обращается внимание на недопустимость уступки ряда требований, связанных с банковской деятельностью, например, требований клиента к банку по распоряжению банковским счетом и вообще любых требований банка после отзыва у него лицензии на совершение банковских операций и т.п. В настоящее время следует согласиться с мнением В.В. Почуйкина, согласно которому новый (ныне действующий) российский валютный закон не относит право требования, выраженное в иностранной валюте, к числу валютных ценностей и не рассматривает уступку такого права в качестве валютной операции. Почуйкин В.В. Уступка права требования: Основные проблемы применения в современном гражданском праве России. М.: Статут. 2005. С. 632

В настоящее время следует констатировать недопустимость уступки:

1) любых требований лицом, признанным банкротом, без санкции на то временного, внешнего или конкурсного управляющего (противоречит ст. 64, 82, 101, 109, 112, 133 и 140 Закона о несостоятельности (банкротстве);

2) любых требований малолетними (противоречит ст. 28 ГК);

3) отдельных прав из ценных бумаг, удостоверяющих совокупность прав, например, уступки только права получения дивидендов из акции без уступки остальных прав (противоречит п. 1 ст. 142 ГК, устанавливающей начала презентационности и неделимости ценных бумаг);

4) преимущественного права покупки (противоречит п. 4 ст. 250 ГК РФ);

5) залогодержателем своих прав по договору о залоге, иначе, как при условии одновременной уступки тому же лицу и прав по обеспеченному залогом обязательству (ст. 355 ГК);

6) требований, возникших из договоров пожизненной ренты и пожизненного содержания с иждивением (противоречит п. 2 ст. 589 ГК);

7) финансовым агентом требований, которые он сам приобрел в порядке уступки (противоречит ст. 829 ГК, если иного не будет предусмотрено договором финансирования под уступку данного требования).

ГК регулируется вопрос о форме, в которой должна быть совершена сделка сингулярной сукцессии (ст. 389). По общему правилу уступка требования, основанного на сделке, совершенной в простой письменной или нотариальной форме, должна быть совершена в соответствующей письменной форме, т.е., простой письменной или нотариальной.

Уступка требования по сделке, требующей государственной регистрации, должна быть зарегистрирована в порядке, установленном для регистрации этой сделки, если иное не установлено законом.