Нормативные постановления Верховного Суда как официальные акты судебного правотворчества

Примером могут служить разъяснения в нормативном постановлении ВС РК, связанные с необходимостью использования судами такой формы реализации права, как соблюдение требований правовых норм. При этом высший орган судебной власти не просто конкретизирует, какие нормы следует соблюдать, но и дает им интерпретацию. Так, в нормативном постановлении ВС РК № 5 от 11 июля 2003 года «О судебном решении» [9, с.31] установлено, что «согласно статье 218 Гражданского процессуального кодекса Республики Казахстан решение суда должно быть законным и обоснованным». В нормативном постановлении разъясняются эти принципы, т.е. раскрывается и конкретизируется их содержание. Иначе говоря, с одной стороны, ВС РК определяет форму реализации права, а с другой стороны, разъясняет, раскрывает, конкретизирует содержание правовых принципов.

Следует обратить внимание и на следующий пример, который может быть характерен и для гражданско-правовых отношений. Так, при принятии нормативного постановления № 26 от 6 декабря 2002 года «О практике применения уголовно-процессуального законодательства, регулирующего право на защиту», Верховный Суд, основываясь на конституционной норме о праве на защиту, конкретизировал, что осуществление судопроизводства на принципах приоритета охраны прав, свобод человека и гражданина, неприкосновенности, уважении чести и достоинства личности, презумпции невиновности, состязательности, равенства всех перед законом и судом неразрывно связано с обеспечением конституционного права каждого на получение квалифицированной юридической помощи адвоката (защитника). В соответствии с этим ВС РК впервые в нормативном документе закрепил правило, по которому право на защиту должно реализовываться с участием профессиональных адвокатов, а также иных лиц, допущенных в качестве защитника, - супруги (супруга), близких родственников или законных представителей подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, представителей профсоюзов и других общественных объединений, только при условии наличия у них специальных юридических знаний и способности оказать подзащитным реальную квалифицированную юридическую помощь. Следует отметить, что законодатель впоследствии поддержал позицию Верховного Суда и внес соответствующие изменения в процессуальное законодательство. Так, согласно обновленной редакции статьи 70 УПК РК [17] в качестве защитника по уголовным делам участвуют профессиональные адвокаты. Иные лица могут осуществлять защиту только наряду с адвокатами [9, с.52]. По аналогии можно сделать вывод, что нормы гражданского законодательства Республики Казахстан, ставшие предметом интерпретации в нормативном постановлении ВС РК, должны конкретизироваться в единстве с конституционными нормами и учитываться правоприменителем.

Если говорить о необходимости принятия нормативных постановлений ВС РК, то следует отметить, что действующее законодательство Республики Казахстан изобилует огромным количеством оценочных понятий, неопределенных выражений, содержащих количественные и качественные характеристики. Это обусловлено новизной, многообразием и сложностью общественных отношений. Примером может послужить часто применяемые законодателем понятия: «мелкая бытовая сделка» (п. 2 ст. 23, п.1 ст. 27 ГК РК), «разумный срок» (п. 1 ст. 436, ст. 698 ГК РК), «без промедления, незамедлительно» (п.1 ст. 439, п.3 ст. 789, п.1 ст. 834 ГК РК), «существенное нарушение» (п.2 ст. 401 ГК РК), «при наличии достаточных оснований» (п.3 ст. 22 ГК РК), «узнал или должен был узнать» (п.1 ст. 263 ГК РК), «ненадлежащее качество» (п.1 ст. 455 ГК РК) и т.д. [18].

В законодательстве зарубежных государств также присутствует большое количество норм права, которые требуют толкования, конкретизации, уточнения их судом. Так, во Французском гражданском кодексе 1804 года такие термины, как «добросовестность», «добрые нравы», «публичный порядок», «абсолютный характер собственности» требуют от суда соответствующего уточнения и конкретизации (ст.ст. 1133-1135). В РФ, например, понятия «добросовестность», «разумность», «справедливость» (ст. 6 ГК РФ) также требуют конкретизации и толкования их судом. Помимо указанных стран, иные употребляют такие понятия, как «разумность и справедливость» (ГК Нидерландов 1992 года), «заботливость порядочного коммерсанта» (параграф 384 Германского торгового уложения).

Поэтому немаловажное значение для судебной практики имеет единообразие в понимании различных дефиниций и правовых терминов, используемых в процессе применения правовых норм судом. Точное и правильное определение сути правовых явлений, формулирование определений и разъяснение смысла различных правовых категорий осуществляется, как указывалось ранее, через принятие нормативных постановлений ВС РК. В данном случае законодатель заранее рассчитывает на конкретизацию норм права в процессе применения и знает, что такая конкретизация будет осуществлена в пределах исходных норм. По этому поводу Л. Чантурия отмечает: «Тот факт, что законы на многие вопросы не дают или дают совершенно неясные ответы, либо довольствуются лишь общими положениями, в современном праве считается естественным явлением. Более того, несовершенность законов даже считают необходимостью» [9, с.43-44]. Автор имеет в виду особенность, которая присуща нормативно-правовым актам, - регулирование типичных, массовых отношений. В результате этого законы принимают форму абстрактности и стереотипности. Это положение находит подтверждение и в мысли о двух противоположных теориях, суждениях, доктринах - субъективной (статической) и объективной (динамической), которые являются теоретической основой границ (пределов) конкретизации. При этом каждая из них по-разному определяет пределы действия норм права. Статическая направлена на то, чтобы обосновать интерпретирование, конкретизацию нормы в точном соответствии с «буквой закона», и, соответственно, всецело поддерживает максимальную стабильность правовой нормы, а тем самым правовую безопасность, от неоправданно широкой трактовки. Это значит, что при конкретизации нормы раскрываются лишь основные постоянные ее элементы. Важнейшей является задача определить содержание и цели, которые ставились в момент принятия нормы, какова была воля законодателя. Правоприменитель не должен корректировать, изменять смысл закона под каким-либо предлогом. Другими словами, субъективная доктрина направлена на то, чтобы раскрыть неизменную волю законодателя, хотя одновременно возникает множество вопросов: как определить первичную волю законодателя, как она была определена и т.д. Суть объективной (динамической) теории сводится к обоснованию адекватности нормы права существующей реальности в период действия закона. Очевидно, что общественная жизнь меняется гораздо быстрее воли законодателя, в связи с этим возникает несоответствие между нормой права и жизнью. Процедура подготовки и принятия четко обоснованных изменений в законодательстве очень сложна. Именно поэтому конфликт между законом и реальностями жизни будет настолько широк, насколько далеко ушло вперед развитие общества. Он может быть устранен двумя способами: либо принятием новой нормы, либо раскрытием содержания правовых норм таким образом, чтобы ликвидировать возникшую коллизию. В последнем случае, конкретизация, детализация, интерпретация обусловлены необходимостью соответствия правовой нормы требованиям жизни. При этом определенным образом раскрывается «дух» закона, объективный смысл которого не должен рассматриваться как нечто неизменное и неподвижное. Речь в данном случае не идет о новации текста закона, но о его изменении сообразно потребностям политического и экономического развития, особо подчеркнем, без изменений в тексте закона.

Так, в ходе принятия нормативных постановлений ВС РК, на основе системного анализа и сопоставления норм Конституции и законодательства, восполняет некоторые пробелы права, разъясняет практическое применение законов в соответствии с их содержанием и основными принципами. Согласно статье 6 ГПК РК, в случае отсутствия норм права, регулирующих спорное правоотношение, суд применяет нормы права, регулирующие сходные отношения, а при отсутствии таких норм разрешает спор исходя из общих начал и смысла законодательства [19]. Следовательно, судебная практика, на законодательной основе, восполняет пробелы закона и права. При этом Верховный Суд, обобщив судебную практику, дает разъяснения (конкретизацию, уточнения), регулирующие новые правоотношения и восполняющие пробелы законодательства [3, с.22].

Например, нормативное постановление ВС РК № 3 от 21 июня 2001 года «О применении судами законодательства о возмещении морального вреда» [20, с.23] конкретизирует и разъясняет понятие «морального вреда», предусмотренного в пункте 1 статьи 951 ГК РК. В частности, для единообразия в понимании раскрываются вопросы нравственного и физического страдания, которые входят в понятие морального вреда. Кроме того, согласно пункту 1 статьи 917 ГК РК моральный вред (имущественный и (или) неимущественный), причиненный неправомерными действиями (бездействием) имущественным или неимущественным благам и правам граждан и юридических лиц, подлежит возмещению лицом, причинившим вред, в полном объеме. В этом случае данное нормативное постановление также уточняет и конкретизирует понятие «полное возмещение морального вреда».

В соответствии со статьей 952 Гражданского кодекса моральный вред компенсируется только в денежном выражении. При этом размер компенсации определяется судом. В пункте 6 нормативного постановления ВС РК № 3 от 21 июня 2001 года «О применении судами законодательства о возмещении морального вреда» [20, с.25] разъясняется, что при определении размера компенсации судам надлежит исходить из принципов справедливости и достаточности. При этом в нормативном постановлении конкретизируется, что размер компенсации морального вреда в денежном выражении следует считать справедливым и достаточным, если при установлении его размера судом учтены все конкретные обстоятельства, связанные с нарушением личных неимущественных прав гражданина, и установленный судом размер компенсации позволяет сделать обоснованный вывод о разумном удовлетворении заявленных истцом требований.

Исходя из вышеизложенного, нетрудно прийти к выводу, что именно высшему органу судебной власти принадлежит роль установления пределов понимания, конкретизации текста нормативного постановления при выработке дефиниций, правовых терминов. В данном случае Верховный Суд, в отличие от Парламента, не занимается нормотворчеством «в чистом виде» для урегулирования общественных отношений, а лишь разъясняет правильное применение норм Конституции и законов на основе (и только) обобщения судебной практики конкретных дел определенной категории [9, с.53]. Более того, Верховный Суд не вторгается в компетенцию законодательного органа и не подменяет его. Однако через свои правовые позиции, выраженные в нормативных постановлениях в качестве правовых выводов и представлений Суда о духе и букве законов, Верховный Суд активно участвует в законодательном процессе, формирует позитивное право и способствует совершенствованию и развитию текущего законодательства.

В целом, конкретизация, даваемая Верховным Судом, несет в себе элемент нового понимания действующего закона или же понимания его в связи и применительно к конкретному факту либо группе фактов, из которых складывается юридическая практика.

На сегодняшний день в данном процессе принимают участие судьи всех звеньев, работники Аппарата Верховного Суда, члены НКС ВСРК, государственные органы и др. В целях оптимизации данной работы создан Отдел стратегических разработок и анализа, который является структурным подразделением Аппарата ВС РК. Основными задачами Отдела являются: разработка концептуальных основ и практических рекомендаций по дальнейшему совершенствованию судебной системы; обеспечение деятельности пленарного заседания Верховного Суда, Научно-консультативного совета при Верховном Суде. Отдел в соответствии с возложенными на него задачами осуществляет мониторинг и анализ эффективности судебной системы и осуществляемых (планируемых) мероприятий в судебной системе, в том числе по вопросам администрирования судов, представление руководству Верховного Суда и его Аппарата аналитических докладов, предложений и рекомендаций по вопросам дальнейшего совершенствования судебной системы, необходимости принятия нормативных постановлений, внедрению инноваций в судебной системе, в том числе посредством осуществления пилотных и других проектов, анализа хода и результатов их реализации и др. [9].

Кроме того, следует обратить внимание, что нормативные постановления по Конституции Республики Казахстан включаются в состав действующего права и являются общеобязательными. Поэтому возникает необходимость привлечения общественности, адвокатуры, правозащитных неправительственных организаций для создания и разработки проектов нормативных постановлений Верховного Суда.

Таким образом, в целом результаты конкретизации законов в нормативных постановлениях непосредственно влияют на дальнейшее развитие и совершенствование законодательства Республики Казахстан. В процессе реализации норм закона возможно изменение его содержания, связанное с трансформацией экономических, политических, социальных и прочих условий жизнедеятельности социума, существенным обновлением законодательства, конкретизирующего нормы Основного закона. При этом если судебные акты Верховного Суда по конкретным делам, через выработку правовых позиций и правоположений, ориентируют нижестоящие суды на принятие аналогичных решений по сходным делам, то нормативные постановления как результат анализа всей судебной практики эффективно обеспечивают ее единство в масштабе всей страны через их обязательность, предусмотренную Конституцией республики.

Суть заключается в конкретизации смысла закона без изменения текста закона и определении роли Верховного Суда в констатации такого изменения. Эти так называемые «превращения» осуществляются в процессе конкретизации норм и принципов, особенно в том случае, когда субъекты гражданских правоотношений должны быть обеспечены соответствующими правами и обязанностями, но которые не всегда текстуально воспроизводятся и отражены в законодательстве, но вытекают из него, подразумеваются и входят в сферу правового регулирования. В Республике Казахстан, на наш взгляд, именно Верховный Суд через принятие нормативных постановлений определяет меру и пределы такого «превращения», его характер и последствия, и «гибко реагирует на изменения общественных отношений» [17, с.25]. В этом случае говорится о постепенном преображении законов с учетом общественного развития. Нормы закона изменяются, не изменяя своего истока, а органы судебной власти, конкретизируя законы, решая конкретные споры или давая официальное разъяснение законам, констатируют такие изменения. Они формируют доктрину, дают свое понимание тех или иных положений законов и тем самым осуществляют конкретизацию законов в своих нормативных постановлениях, предлагая переходному обществу систему устойчивых ориентиров.

4. О правовой природе постановлений нормативного характера высших судов стран СНГ

В условиях, когда нормы права по объективным причинам формулируются законодателем недостаточно, и всестороннего представления о содержании норм права в комплексе национальной системы законодательства у большинства судей не обнаруживается, судебная практика прямо либо опосредствованно обеспечивает уточнение норм. Опосредствованное уточнение и конкретизация правовых норм происходит через анализ судебной практики высшими судебными органами и принятие нормативных постановлений. Данные нормативные постановления под названием указаний, разъяснений и принципов принимаются почти во всех странах СНГ. Эти судебные акты обычно формулируются абстрактно и представляют собой выжимку правового содержания судебного решения. При этом обстоятельства дела, на основе которых принималось решение, упоминаются лишь вскользь или вообще не упоминаются, а сам процесс, показывающий, как рождалось обоснование, обычно не приводится. Правовая природа таких судебных актов до сих пор вызывает научные споры. Еще в советской юридической науке некоторыми исследователями обосновывалась необходимость в признании за руководящими разъяснениями Верховного суда СССР качества источника права. Например, М.Д. Шаргородский указывал, что руководящие постановления Пленума Верховного суда являются источниками уголовного права даже в том случае, когда они вынесены на основании и в строгом соответствии со ст.75 закона о судоустройстве и не создают новых норм права [6, с.41]. П. Орловский, относя к судебной практике только выводы и обобщения, сделанные Пленумом Верховного суда СССР, исключив из нее отдельные судебные решения и определения, хотя бы и высшего судебного органа, также признавал за указаниями Пленума Верховного суда роль источника права [7, с.96].

Правотворческие функции Верховного Суда обосновывал М. Исаев, утверждавший, что не только при разъяснениях, как применять аналогию права, но и в случаях расширительного и ограничительного толкования закона создаются новые нормы Верховным суда СССР [8, с.84-85]. Таким образом, судебные толкования и практика становятся, по мнению многих исследователей, источником права вне зависимости от того, признаются или не признаются они официально в качестве таковой [9, с.18]. Так, французские ученые считают, что их суды в целом творят право, а в административном праве наиболее важные нормы были установлены судьями в процессе толкования закона [10, с.56].

Другая группа ученых видела в разъяснениях законодательства Верховным судом лишь акты интерпретационного характера, не содержащие в своей структуре новых норм права. Так, С.И. Тишкевич указывал, что ошибочность взгляда, признающего за руководящими постановлениями Пленума Верховного суда значение источника права, заключается в том, что подобные обобщения судебной практики не могут быть признаны правовыми нормами, поскольку советские суды, в том числе руководящие судебные органы, наделены лишь судебными функциями и вовсе лишены права заниматься правотворческими функциями [11, с.30].

Такой подход обнаруживается и среди некоторых современных исследователей стран ближнего зарубежья. Однако, несмотря на такой категоричный ответ, мы должны согласиться, что разъяснения высших судов стран СНГ, обобщающие судебную практику, фактически зачастую содержат признаки источников права. Многие акты министерств и ведомств, признанные нормативными правовыми актами, носят конкретизирующий характер, дополняют и развивают закон, хотя и не должны ему противоречить. А в интерпретационных актах содержатся именно конкретизирующие нормы, полученные в результате логического вывода из более общих и абстрактных интерпретируемых норм, сформулированных самим законодателем. Нормы такого рода содержат указание на права и обязанности субъектов отношений, регулируемых интерпретируемой нормой, однако в таких интерпретационных нормах субъекты, ситуации, права и обязанности более конкретизированы и детализированы по сравнению с общей и абстрактной нормой.

Учитывая, что такого рода разъяснения норм законодательства имеются во всех странах, попытаемся изучить их природу на примере Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее - ВАС РФ).

Разрешение проблемы нормативности актов, принимаемых ВАС РФ, в первую очередь, тесно связано с проблемой признания правовой доктрины судебного прецедента в РФ.

Вопрос о судебном прецеденте как источнике права в рамках сложившейся в РФ правовой системы издавна является дискуссионным.

В последние годы российская правовая система переживает период постепенного сближения континентальной и прецедентной правовых моделей, в связи с чем неверно полностью отрицать правотворческую роль органов судебной власти в России. В рамках континентального права судебная практика приобретает значение источника права, но все же закон по-прежнему занимает приоритетное положение.

Вполне очевидно, что законодательная техника далеко не совершенна, в связи с чем на практике при толковании нормативных правовых актов у субъектов толкования, причем как у органов исполнительной, судебной власти, так и у иных субъектов, возникает масса вопросов, требующих своего четкого разрешения. Поэтому неоднозначность, пробельность и противоречивость нормативных актов в сфере предпринимательской деятельности требуют активной роли суда, который иначе и не сможет выполнить свои обязанности в полном объеме. Когда суд действует в условиях «пробельности» права, отсутствия законодательно установленного разумного баланса публичных и частных интересов, он вынужден заполнять «юридический вакуум» путем создания правовых норм [14, с.23].

В этой связи хочется отметить, что, говоря о правотворческой деятельности ВАС РФ, ни в коей мере не следует сужать понятие правотворчества и ограничивать его лишь законодательной деятельностью, и именно в таком аспекте отстаивать невозможность признания за актами высшей судебной инстанции нормативного характера.

Правотворчество - это не только деятельность по созданию норм права, но и процесс по отмене и изменению существующих норм. Как справедливо было отмечено В.В. Невинским, нормотворчество в широком смысле понимается как «целенаправленная деятельность органов государственной власти либо самого народа по установлению, изменению или отмене общеобязательных правил поведения (норм права) в обществе и государстве посредством определенной формально-юридической процедуры» [15, с.69].

Судебное правотворчество в целом по своей сущности ограничено и направлено в первую очередь на правильное применение нормативных актов органов законодательной власти и в связи с этим существует только в рамках действующего закона. Таким образом, главная особенность актов судебного правотворчества заключается в том, что они являются дополнительным источником права и осуществляют особую регулирующую роль.

Исходя из специфики нормативных постановлений Пленума ВАС РФ, считаем неприемлемым проводить сравнение и ставить в один ряд данные судебные акты и акты органов законодательной и исполнительной властей, так как в любом случае, судебное правотворчество по своей сути ограничено в принципе и направлено в первую очередь на правильное применение действующего законодательства. Оно существует только в рамках действующего закона. Судебная практика по своему месту среди иных источников права, характеру выполняет особую регулирующую роль. Судебная практика как дополнительный источник правового регулирования действует в пространстве и во времени так же, как и нормативный акт, применение которого она разъясняет и регулирует, наполняя его реальным содержанием.

Для того чтобы определить характер и степень обязательности судебно-правовых актов ВАС РФ, разрешить вопрос об их нормативности, необходимо проанализировать действующее законодательство и выявить правовые основания для этого.

Конституция РФ в ст. 15, характеризуя источники права, безусловно, не содержит прямого указания на акты органов судебной власти, в том числе, на акты ВАС РФ. Но, несмотря на это, считаем верным подход, в соответствии с которым данную норму необходимо толковать во взаимосвязи и с другими нормами Конституции Российской Федерации, в частности, ст. 127, так как все нормы Конституции представляют собой неразрывное единство и целостность и органически взаимосвязаны между собой.

Согласно ст. 127 Конституции Российской Федерации, Высший Арбитражный Суд, в том числе, дает разъяснения по вопросам судебной практики.

Развивая данное конституционное положение, федеральное законодательство конкретизирует его.

Согласно ст. 23 Федерального Конституционного Закона «О судебной системе РФ», ст. ст. 10, 13, 16 Федерального Конституционного Закона «Об арбитражных судах в РФ», Пленум ВАС РФ рассматривает материалы изучения и обобщения практики применения законов и иных нормативных правовых актов арбитражными судами и дает разъяснения по вопросам судебной практики; а Президиум ВАС РФ рассматривает отдельные вопросы судебной практики и о результатах рассмотрения информирует арбитражные суды Российской Федерации.

Анализ данных норм, а также положений Арбитражного процессуального кодекса РФ (далее - АПК РФ) позволяет отнести к нормативным постановлениям ВАС РФ лишь постановления Пленума ВАС РФ, которые содержат разъяснения по вопросам права, обязательные не только для арбитражных судов, но и для иных участников арбитражного процесса по следующим основаниям.

Новый кодекс в отличие от АПК РФ 1995 г. содержит положение (ч. 4 ст. 170 АПК РФ), согласно которому в мотивировочной части решения могут содержаться ссылки на постановления Пленума ВАС РФ по вопросам судебной практики. Возможность ссылки на постановления означает, что при принятии соответствующих решений арбитражные суды руководствуются постановлениями Пленума ВАС РФ, формируют на их основе свою правовую позицию, и также используют для обоснования своих выводов. То есть, фактически признается обязательный характер рассматриваемых судебных актов.

В отношении же актов Президиума ВАС РФ такой оговорки АПК не содержит, ноЮ, несмотря на это, основополагающие идеи и правовые позиции, которые излагаются Президиумом по результатам рассмотрения отдельных вопросов судебной практики, принимаются нижестоящими судами во внимание, и также могут использоваться для обоснования выводов суда при вынесении конкретного решения.

В связи с тем, что Конституционный Суд Российской Федерации может признать любую норму не соответствующей Конституции РФ, она не будет подлежать применению.

Таким образом, можно сделать вывод, что постановления ВАС РФ, в которых на основании обобщения практики применения законов и иных нормативных правовых актов даются разъяснения по вопросам применения конкретных правовых норм, носят обязательный и, соответственно, нормативный характер для судов. Данные разъяснения представляют собой обнародование официальной позиции высших судебных инстанций по вопросам судебной практики, направлены на единообразное и правильное применение судами федерального законодательства и могут применяться, в частности, арбитражными судами в качестве нормативного обоснования при принятии решений. Подобные разъяснения «обладают государственной обязательностью» и оказывают «регулирующее воздействие на всю судебную практику» [17, с.135].

Они представляют собой правовой феномен, выходящий за пределы полномочий судов по толкованию нормативных правовых актов, поскольку результатом толкования не может являться создание новой нормы [18, с.154].

Постановления Пленума ВАС РФ формально действующую норму не изменяют и не ставят перед собой задачу заменить действующую норму закона на другую, но наполняют ее конкретным содержанием, например, расширяя сферу ее применения, уточняя механизм ее реализации или, наоборот, устанавливая границы ее действия. Устраняя противоречия, суд своим актом фактически разрешает юридически «тупиковую» (сложную) правовую ситуацию. При этом судебная практика, безусловно, исходит из приоритета закона.

Анализируя сам механизм принятия ВАС РФ нормативных постановлений, представляется, что процесс формирования разъяснений именно правотворческий, а не правоприменительный. Судебная же практика играет роль «эмпирической базы», которая свойственна любому правотворческому процессу: правотворчество основано на изучении общественных отношений и поиске способа их регулирования в их внутренней логике, а не на произвольном выдумывании [19, с.231].

В судебной практике судов первой, апелляционной и кассационной инстанции существует множество различных положений, которые никогда не являлись объектом разъяснений ВАС РФ, что свидетельствует об отсутствии единообразия практики по данным вопросам. Следовательно, постановления ВАС РФ можно рассматривать в качестве средств вмешательства в стихийный процесс формирования практики судов низших инстанций, средством властного прекращения существующих в практике разнотолков, а не простым отражением сложившихся положений.

ВАС РФ, проанализировав разные правовые подходы, приходит к своему нормативному решению, которое является впоследствии общеобязательным как для органов судебной власти, так для иных субъектов предпринимательской деятельности и участников арбитражно-процессуальных отношений.

Таким образом, несмотря на отсутствие в действующем законодательстве прямого признания за постановлениями Пленума ВАС РФ силы источников права, они являются таковыми в условиях современных правовых реалий и практики их применения как нижестоящими арбитражными судами, так и иными участниками арбитражно-процессуальных, а также в целом экономических и предпринимательских правоотношений.

Заключение

Несмотря на то, что правотворчество есть форма деятельности государственных органов, направленная на создание правовых норм, а также на их дальнейшее совершенствование, изменение и отмену, необходимо исходить из того факта, что главное для правотворчества - это выработка и утверждение новых правовых норм. И субъектом этого процесса могут быть не только государственные органы и должностные лица, но и население в целом (референдум, правовой обычай) или отдельные субъекты права (юридические лица) через заключение договоров, имеющих нормативное содержание, а также физические лица (научная доктрина).

Естественно, что совокупность таких правил поведения должна быть санкционирована государством, чтобы из разряда совокупности одних видов социальных норм они перешли к другому их виду - правовых норм. Результаты правотворчества отражаются в источниках права - формах выражения правовых норм, для которых характерны общие признаки: нормативность, общеобязательность, формальная определенность, регулятивность, всесторонняя обеспеченность и гарантированность (с помощью государственных и негосударственных институтов).

Судебное правотворчество проявляется через прямое создание нормативных установлений (принятие нормативных постановлений, разъяснений по вопросам судебной практики) и опосредствованное создание правовых норм через правосудие, в процессе которого вырабатываются своеобразные правоположения, взятые из основной части судебных решений.

Такая деятельность судов сыграла важную роль в развитии практически всех правовых систем, не утратив значения сегодня и в континентальной системе права, поскольку ранее вынесенные решения принимались и принимаются во внимание при рассмотрении сходных вопросов во многих странах. Но более завершенную форму эта деятельность судов приняла в англо-американских странах, где судебные прецеденты стали главным результатом судебного правотворчества, суть которого состоит в обязанности судов следовать решениям судов более высокого уровня, а также в связанности апелляционных судов своими прежними решениями.

Основной закон нашего государства устанавливает, что действующим правом наряду с Конституцией, соответствующих ей законов, ратифицированных международных договоров являются нормативные постановления Конституционного Совета и Верховного Суда. Как известно, под правом в позитивном смысле понимается совокупность норм права, установленных или санкционированных государством и обеспечиваемых мерами государственного воздействия. Прилагательное «действующее» к слову «право», указанное в Конституции, не меняет сути данного термина, поскольку недействующее право возможно только в ретроспективном анализе права, т.е. когда речь идет о праве, некогда существовавшем в истории тех или иных государств. В данном же случае говорится о праве, которое имеет силу и действие на территории Республики Казахстан. Следовательно, законодатель, устанавливая данные конституционные положения, предполагал, что нормативные постановления, будучи частью действующего права Республики, содержат в себе нормы права. Следует отметить, что формами выражения нормы права выступают различные источники права: нормативные правовые акты, судебный прецедент, договоры нормативного содержания, правовой обычай и т.д.

Если учесть все признаки нормативных постановлений, в которых содержатся результаты интерпретационной работы: общеобязательность, продолжительность действия, многократность применения, распространенность на широкий круг субъектов - можно прийти к выводу об особой качественной характеристике таких актов, которые можно рассматривать как совокупность интерпретационных норм, а сами нормативные постановления следует отнести к особой разновидности нормативного правового акта, назвав их нормативными интерпретационными актами. Думается, что нормативные постановления Верховного Суда, несмотря на некоторые различия с нормативными правовыми актами классического характера, входят в эту систему по следующим основаниям. Нормативные постановления обладают регулирующим эффектом, т.е. под действие нормативных установлений, принятых Верховным судом, подпадает большое количество субъектов правоотношений и не меньшее количество жизненных обстоятельств. Нормативные постановления принимаются компетентным государственным органом. Юридическая сила нормативных постановлений непосредственно приближается к уровню силы того нормативного правового акта, на конкретизацию и детализацию которого направлено нормативное постановление Верховного Суда: конституционного закона, кодекса, обычного закона.

Список использованных источников

1 Концепция правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года. Утверждена Указом Президента Республики Казахстан от 24 августа 2009 г. №858 // Казахстанская правда. - 2009. - 27 августа.

2 Назарбаев Н.А. Из выступления на открытии III сессии Парламента Республики Казахстан четвертого созыва // Казахстанская правда. - 2009. - 2 сентября.

3 Конституция Республики Казахстан 1995 г. - Алматы: Юрист, 2009. - 45с.

4 Конституционный закон Республики Казахстан «О судебной системе и статусе судей» от 25 декабря 2000 г. №132-II // Ведомости Парламента Республики Казахстан. - 2000. - №23. - Ст.410.

5 Закон Республики Казахстан «О нормативных правовых актах» от 24 марта 1998 г. №213 // Ведомости Парламента РК. - 2001. - № 2-3. - Ст.25.

6 Сорокин В.В. Судебная практика как источник права: за и против // Сибирский юридический вестник. - 2002. - №3. - С.14-25.

7 Алексеев С.С. Общая теория права: Курс в 2-х т. - М.: Юридическая литература, 1981. - Т.2. - 447с.

8 Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов / Под общ. ред. В.С. Нерсесянца. - М., 2004. - С. 260, 271.

9 Мами К.А. Судебное нормотворчество в условиях новых тенденций в развитии правовых систем // Материалы международной научно-практической конференции. - Астана: ЕНУ им. Л.Н.Гумилева, 2006. - С.10-11.

10 Ярков В.В. Арбитражный процесс: Учебное пособие. - М., 2008. - 241с.

11 Сулейменов М.К., Басин Ю.Г. Гражданское право: Учебник для вузов (академический курс). - Алматы: Издательство КазГЮУ, 2000. - Т.1. - 410 с.

12 Халиков К.Х. Проблемы судебной власти в Республике Казахстан. - Алматы, 1998. - 394 с.

13 Зиманов С.З. Спасение судебной власти - спасение демократии // Материалы научно-практической конференции, посвященной 30-летию Алматинского горсуда. - Алматы, 2000. - С.27.

14 Нарикбаев М.С. Судебная система Республики Казахстан: опыт и перспективы // Тураби. - 2001. - №5. - С.4.

15 Мами К.А. Суд как гарант утверждения законности и справедливости // Правовая реформа в Казахстане. - 2006. - №1(31). - С.3-4.

16 Халиков К.Х. Судебная власть на переходном этапе развития государства // Тураби. - 2001. - №3. - С.77-78.

17 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 13 декабря 1997 г. // Ведомости Парламента РК. - 1997. - №23. - Ст. 335.

18 Гражданский кодекс Республики Казахстан (Общая и Особенная части). - Алматы: Юрист, 2009. - 329 с.

19 Гражданский процессуальный кодекс Республики Казахстан от 13 июля 1999 г. // Казахстанская правда. - 1999. - 28 июля.

20 Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан «О применении судами некоторых норм гражданского процессуального законодательства» от 20 июня 2000 г. №9 // Бюллетень Верховного Суда Республики Казахстан. - 2000. - №7. - С.24.

Размещено на Allbest.ru