2.3 Юридические лица

Римские юристы не разработали понятия юридического лица как особого субъекта, противопоставляемого лицу физическому, ввиду того, что отношения, на почве которых возникают юридические лица, в римской жизни не были достаточно развиты. Тем не менее уже в законах XII таблиц упоминались различные корпорации - религиозного характера (collegia sodalicia), профессиональные объединения ремесленников и т. п. С течением времени количество корпораций (как публичного характера, так и частного) росло.

В древнереспубликанском праве еще не было имущества корпорации, это была общая собственность членов корпорации, но только неделимая, пока существовала корпорация. В случае прекращения корпорации имущество делилось между последним составом ее членов. Корпорация как таковая не могла выступать и в гражданском процессе.

Вместе с тем римские юристы стали обращать внимание на то, что в некоторых случаях имущество не принадлежит отдельным гражданам, а закрепляется за каким-то объединением или организацией так, что все это объединение в целом и отдельные его члены оказываются в отношении имущественных прав обособленными. Так, римский юрист Марциан замечает, что театры, ристалища и тому подобное имущество принадлежит самой общине как некоему целому, а не отдельным ее членам, и если община имеет раба, то это значит, что отдельные граждане (члены городской общины) имеют какую-то долю права на этого раба. Другой юрист Алфен приводил следующее сравнение. Время от времени на корабле приходится менять какую-то часть, и может наступить момент, когда все составные части корабля сменятся, а корабль будет все тот же. Алфен утверждал, что в легионе одни выбывают, другие вновь вступают, а легион остается все тем же. Наконец, он говорил, что в корпоративном объединении (univeristas) не имеет значения для бытия объединения, остаются ли в нем все время одни и те же члены, или только часть прежних, или все заменены новыми; долги объединения ни в какой мере не принадлежат отдельным его членам.

Таким образом, римские юристы отмечали тот факт, что в некоторых случаях права и обязанности принадлежат не отдельным лицам и не простым группам физических лиц (как это имеет место при договоре товарищества), а целой организации, имеющей самостоятельное существование, независимо от составляющих ее физических лиц. Это последнее положение наглядно выражается при сравнении universitas или collegium(корпорации) с товариществом (societas). Смерть одного из участников или его выход из состава товарищества влечет прекращение товарищества; если даже оставшиеся товарищи будут продолжать то дело, для которого образовалось товарищество, это рассматривается юридически как молчаливое заключение нового товарищеского договора в ином составе. Напротив, смерть одного из членов universitas или выход из universitas никакого влияния на существование universitas не оказывает (разве лишь убыль членов будет так велика, что не окажется необходимого по закону минимального числа членов).

Равным образом вступление новых членов в universitas нисколько не изменяет этого объединения, тогда как присоединение к членам товарищества нового лица означает образование нового товарищества.

Еще одно различие: в товариществе у каждого из членов есть определенная доля в имуществе, которая при его выбытии выделяется ему; напротив, в universitas все имущество принадлежит самому объединению, и потому выбывающий член не имеет права требовать выделения какой-либо доли этого имущества.

Название "юридическое лицо" римскому праву не было известно; новейшие исследования показали, что в латинском языке даже не было специального термина для обозначения учреждения. Римскими юристами не была разработана и сущность этого явления. Они ограничиваются лишь признанием факта принадлежности прав различным организациям. Они сравнили эти организации с человеком, с лицом физическим, и говорили, что организация действует personae vice (вместо лица, в качестве лица),privatorum loco (вместо отдельных лиц, на положении отдельных лиц). В этом можно видеть зародыш "теории фикции юридического лица", появившейся в Средние века и получившей распространение в буржуазной теории права.

Отдельные примеры такого рода субъектов, встречающиеся в источниках: казна (республиканская - aerarium, императорская -fiscus),различные союзы лиц одной профессии (булочников, мясников, ремесленников и т. д.),decuriae apparitorum (союз низших государственных служащих), благотворительные учреждения и др.

Возникновение юридических лиц. По законам XII таблиц допускалась почти полная свобода образования коллегий, ассоциаций и т. п. Члены подобного рода объединений были вольны принять для своей деятельности любое положение (устав), лишь бы в нем не было ничего нарушающего публичные законы. Этот порядок свободного образования коллегий, заимствованный, по словам Гая, из законодательств Солона, т.е. из греческого права, просуществовал до конца республики. С переходом к монархии свободное образование коллегий стало возбуждать подозрение со стороны принцепсов и оказалось политически неприемлемым. Еще Юлий Цезарь, воспользовавшись в качестве повода некоторыми злоупотреблениями, имевшими место на почве свободного образования коллегий, распустил все корпорации, кроме возникших в древнюю эпоху. После этого Август издал специальный закон, по которому ни одна корпорация (кроме религиозных и некоторых привилегированных, например похоронных товариществ) не могла возникнуть (с юридическим ее признанием) без предварительного разрешения Сената и императора (так называемая разрешительная система).

Прекращалось юридическое лицо с достижением цели его деятельности, распадением личного состава (классические юристы признавали в качестве минимального числа членов - три), а также если деятельность организации принимала противозаконный характер.

Правоспособность юридических лиц в Риме понималась несколько своеобразно по сравнению с современным ее пониманием. Например, юридическое лицо признавалось способным иметь права патроната, носившие почти семейный характер, и не считалось (за немногими исключениями) способным получать имущество по наследству и т.д.

Дела юридического лица вели избиравшиеся для этой цели (на основании устава) физические лица (по современной терминологии - органы юридического лица), например, в благотворительных учреждениях - oeconomus, в городах-общинах -actor и т.д.

Глава 3. Иски

В Древнем Риме существовали три исторически сменявших друг друга формы процесса:

1. легисакционный;

2. формулярный;

3. когниционный.

Наиболее древней была легисакционная форма процесса. Суть ее заключалась в том, что в назначенный день истец и ответчик являлись к претору. Перед претором лежала спорная вещь или ее образ. По знаку претора истец накладывал на вещь прут - виндикту - и произносил речь (формулу), подходящую для данного случая, которой ее заранее снабжали жрецы - понтифики, затем то же делал ответчик. Затем претор назначал судью, день суда и сумму залога, который истец вносил на случай проигрыша. Залог в таком случае оставался в казне. Целью залога было предупреждение необоснованных исков, поэтому суммы залога были очень велики.

Судьями выступали патриции, список судей утверждался Сенатом. Вторая стадия процесса представляла собой собственно суд. Стороны предъявляли доказательства. Судья их оценивал и выносил решение. Обжалование не полагалось.

Уже в древний период иски как таковые по самой своей логике подразделялись на персональные и вещные. Когда вменяется иск против стороны в договоре, почему-либо не исполняющей своих обязательств, то это персональный иск. То же можно сказать об иске, где ответчиком является причинитель вреда, в том числе преступник. Когда же вменяется иск против того, кто ничем перед нами не обязывался, но оказался владельцем какой-либо именной вещи, которую мы считаем своей, это иск вещный.

В основе различия исков лежит личность ответчика, который в одном случае выступает в качестве обязанного лица, во втором - в качестве лица, отстаивающего свое право на вещь против нашего притязания. Вещный иск направлен на истребование вещи и потому ответчиком может быть всякий, кто этой вещью владеет. Персональным иском мы стремимся принудить к действию вполне определенного должника, нарушившего взятое на себя обязательство.

Таким образом, в вещном иске мы опираемся на вещное право, в иске персональном - на обязательственное. Вещных исков очень много. Иски собственника к неправомерно владеющему несобственнику получили названия виндикационных исков. К вещным искам причисляются и те, которые направлены на судебное признание права пользования чужой вещью, право ходить, ездить и т. д. через соседский участок. К вещным относятся и иски, направленные на возмещение причиненного ущерба.

Как и легисакционный, формулярный процесс состоял из двух стадий. Первая - перед претором, вторая - перед судьей.

На первой стадии истец без формулы просто излагал претору суть дела и просил защиты. Претор, если признавал притязания, подбирал соответствующую формулу в соответствии с содержанием иска, затем исковое требование облекалось в письменную форму и предъявлялось ответчику. Ответчик, в свою очередь, представлял возражения на иск, после чего истец знакомился с этими возражениями. Претор назначал судью и на этом первая стадия - стадия согласования претензии - заканчивалась.

Среди преторских формул принципиальное значение имели три - интенция, эксцепция и кондемнация.

Интенция - означает обвинение, поэтому ее называют требовательной частью формулы. Она содержит указание на предмет иска и его правовое основание.

Эксцепция в буквальном переводе - "оговорка", "протест". Эксцепция следует за интенцией и предшествует кондемнации. Она является неотъемлемой частью формулы в тех случаях, когда ответчик:

1. отрицает иск в принципе, требуя себе защиты против заявленного к нему притязания;

2. не возражая против иска как такового, отрицает свою обязанность исполнить требуемое в настоящее время;

3. возражает против основания иска, как оно указывалось в интенции.

Эксцепция требовала представления доказательств. Эта обязанность лежала на ответчике. Эксцепция могла быть как погашающей иск, так и отсрочивающей его.

Кондемнация означает приговорить, присудить, представляет собой заключительную часть процессуальной формулы - распоряжение претора, адресованное судье.

Литисконтестация. Перед назначением судьи наступал момент создания формулы, которая должна была уместиться в одной фразе. Подписанная свидетелями сторон формула претора вручалась истцу, который передавал ее ответчику. Этот торжественный акт назывался литисконтестация - засвидетельство спора. С этого момента частноправовой спор приобретал публично-правовой характер. По совершении литисконтестации никто не мог заявлять исковое требование по данному делу.

В назначенный день стороны являлись на форум, где происходило судоговорение. Судья для каждого случая назначался претором и судил единолично. Сторонам не возбранялось давать отвод судье. Судья мог выступать в роли арбитра, стремившегося к примерению сторон, он был также вправе откладывать слушание дела. Принципиально важным считалось, что никто не может быть судьей в своем собственном деле, судья также отвечал всем своим имуществом за заведомо несправедливое решение, причинившее ущерб одной из сторон.

Приступая к рассмотрению дела, судья оглашал формулу претора и переходил к прениям сторон. Сторонами были истец и ответчик или их адвокаты, стороны не были связаны формальностями, но несли строгую ответственность за ложные показания. В суде выступали свидетели, при необходимости туда приглашались эксперты. Отличие судьи от претора в данном случае в том, что претор имел дело с юридическим составом иска, его правовой оправданностью, а судья исследовал фактическую сторону дела.

Решение суда считалось окончательным, и никому не дозволялось заявлять к тому же ответчику по тем же основаниям, если в иске было отказано первоначально.

Наибольшее достижение римского процесса - это свободная оценка доказательств, т.е. оценка, выработанная на основе убеждения, складывающегося из веления разума и совести, убеждения, основанного на обсуждении всех обстоятельств дела, не связанного какими-либо формальными процедурами, тенденциозным выдвижением одних доказательств и умалением других как по уголовным так и гражданско-правовым спорам.

Функцию исполнения при формулярном процессе берет на себя претор (в отличие от истца в легисакционном), который наделен средствами принуждения. Нередко к преторам обращались для исправления действий с вещами и обязательствами, совершенными недееспособными мошенниками или вследствие ошибки. Так возникла реституция, т.е. восстановление в прежнем состоянии, противодействие наступлению вредных последствий ошибки.

"Когницио" в переводе с латыни означает расследование, следствие по делу. В период империи распространилась практика решать судебные споры, касающиеся как имущества, так и личности ответчика, особым образом, который получил название экстраординарного процесса, т.е. выходящего за рамки принятого.

Когниционное производство не делило процесс на стадии. Дело от начала до конца рассматривал и решал администратор - чиновник, пользовавшийся консультацией профессионального юриста. Стороны в процессе утратили свои бывшие возможности, утратила свое значение адвокатура. Решение по делу могло быть вынесено в отсутствие ответчика, а отсутствие истца само собой прекращало дело.

Высшая судебная власть стала принадлежать императору, от его имени осуществлялся суд. Свободная оценка доказательств судьями также подверглась пересмотру: свидетельство знатного человека считалось выше, чем незнатного, мужчины - выше, чем женщины или ребенка и т. д. Одни доводы можно было принимать во внимание, другие - откладывать как не заслуживающие доверия. Интересы сторон могли как приниматься во внимание, так и игнорироваться. В практику вошла подача апелляций, которые могли восходить даже к императору.

Во власти претора находилось издание обязательных к исполнению приказов - итердиктов (запретов), главной целью которых было принудительное восстановление нарушенного права. Они служили средством защиты от всякого посягательства на законный интерес собственника или владельца.

Интердикты отличались неоспоримостью и категоричностью, не исключались интердикты, содержащие запрет, адресованный всем спорящим сторонам. Интердикты классифицировались на простые, когда просьба о выдаче интердтикта исходила от одной стороны, и двусторонние - когда они могли быть обращены к обеим - и жалобщику, и нарушителю. По характеру интердикты относились либо к запретительным, либо к восстановительным. Наиболее частый из запретительных - интердикт о немедленном прекращении насильственных акций против владельческой земли. Восстановительные интердикты касались широкого спектра правонарушений - от восстановления строго определенного лица в его нарушенном праве до приказа о немедленном восстановлении строения и т.п. Если лицо или лица возражали против интердикта, то им предоставлялось право обжаловать его в суде.

Непременным участником любого правоотношения, даже бессрочного, является время. Договоры, по общему правилу, включают время в число своих обязательных компонентов. Время также очень много значит в наследственном праве.

Время очень важно в гражданском процессе. Древнейшее (цивильное) римское право не знало исковой давности, того, что сейчас называется "погашением процессуальных прав вследствие хозяйственной и правовой бездеятельности уполномоченного лица в течение установленного законом времени". Впервые исковая давность была окончательно введена Юстинианом, который установил, что все иски погашаются давностью, если от начала до исчисления прошло 30 лет.

Глава 4. Вещное право

Значение римского права проявилось и проявляется до сих пор в самом явлении его рецепции во всем мире. По меткому выражению Э. Гиббона, законам Римской империи доныне повинуются многие народы, никогда не зависевшие от нее.

Чем же можно объяснить столь пристальное внимание человечества к правовой системе, созданной древними римлянами? Разные исследователи по-разному отвечают на данный вопрос. Некоторые авторы указывают на то, что римское право складывалось в обстановке острой социальной борьбы, в которой приходилось от многого отказываться, сохраняя самое лучшее. Это, по их мнению, сформировало такие его черты, как строгость, жесткость правовой регламентации, рационализм и житейская мудрость. Подобные качества предопределили становление строгой юридической системы, связанной широкими принципами, объединяющими правовые нормы. Высказывается позиция, что римлянам с самого начала удалось выделить субстанцию права из сферы чувств и, подчинив ее расчету, создать из права независимый от изменчивых субъективно-нравственных взглядов внешний организм. римский правовой обычай общество

Действительно, римские граждане славились своим законопочитанием. Но элемент субъективизма, если не индивидуального, то социально-группового, присутствует в любой системе права, и особенно в праве рабовладельческого и милитаристски-агрессивного государства. Поэтому, видимо, правильнее будет избегать излишней идеализации римского права и обосновывать его значение, исследуя отдельные особенности, которые действительно были вызваны к жизни реальными объективными условиями.

К таким особенностям справедливо относят то, что римское право было приспособлено к мировому обороту, так как Рим активно поддерживал торгово-экономические и политические отношения с соседними странами. Это способствовало разработке абстрактных фундаментальных юридических конструкций в сфере частного права. Таким образом, римское право прошло строгую техническую школу.

Право собственности является наиболее полным правом на вещь. Собственник обладает самыми широкими распорядительными полномочиями: он может отчуждать вещь, менять ее хозяйственное значение, ухудшать свойства вещи и даже уничтожать ее. Собственник признается владельцем (если владение не перешло к другому лицу), так что он может защищать свою связь с вещью от нарушений со стороны третьих лиц посредством владельческих интердиктов, а не только посредством исковых средств, а утратив вещь, - прибегнуть как к интердикту для восстановления владения, так и к иску о праве собственности (виндикации). Собственнику принадлежат все плоды и приращения вещи, приобретения, сделанные рабом, и проч.

Однако право собственности не следует сводить к набору полномочий. Собственник остается собственником и в отсутствии любого из этих полномочий. Попытки определить частную собственность как наиболее полную власть над вещью показывают, что единственным определением собственности, отличным от характеристик любого права в субъективном смысле, оказывается ее объект - вещь, которая при таком подходе представляется предметом этого права.

Помимо полномочий, частная собственность имеет другое измерение, так что сами эти полномочия выступают лишь как проявление более основательного качества, которое не поддается выражению в положительных правовых понятиях, поскольку логически предшествует самому гражданскому обороту. Позитивное право определяет это качество негативно: собственник не имеет иных ограничений своей власти над вещью, кроме установленных законом в интересах общества собственников.

Собственности как институту частного права параллелен суверенитет в праве публичном. Как суверенитет выражает высшую власть народа в пределах определенной территории, так собственность устанавливает господство свободной воли в сфере предметных интересов.

Существенные черты права собственности демонстрируют поземельные отношения классического периода, когда индивидуальная автономия собственника представлена как привилегия римского гражданина - dominium ex Jure Quiritium (господство по праву квиритов).

В рамках же римского национального права собственность выступает как всеобщее полномочие.

Границы частного земельного участка сакрализованы, их нарушение считается святотатством. Дороги, проходящие между участками, являются общественными (via publica) и изъяты из оборота. Участок поглощает все расположенное на его поверхности или в его недрах. Собственнику участка принадлежат минералы и сокровища, а также все строения на земле, насаждения, ничейные и чужие вещи. В дальнейшем сокровища получают особый режим принадлежности; постройки, находящиеся на поверхности участка, становятся объектом специального вещного права - суперфиция, но по-прежнему считаются собственностью господина участка.

Объект частной собственности (dominium) отличается налоговым иммунитетом. Военный налог -tributum - имеет личный характер и взимается в соответствии с размером имущества, но не с самой собственности. Провинциальные земли(fundi), облагавшиеся налогом, не являлись объектом dominium.

Собственность не принимает идею конечного срока: временная собственность невозможна. Только при Юстиниане в некоторых случаях допускается перенос собственности на время (ad tempus).

Римскому праву неизвестен институт принудительной конфискации собственности в интересах общественной пользы. Римские власти не имели возможности принудить земельного собственника продать свой участок, если он создавал препятствие для публичных целей.

Утрата права собственности закономерно сопровождалась конфискацией имущества.

Понятие ограничения собственности относится к полномочиям собственника и не затрагивает сущности института: понятие собственности не принимает идею ограничения. Отдельные полномочия собственника могут быть ограничены по закону или по воле самого собственника. В обоих случаях ограничение исходит из идеи собственности как наиболее полного права на вещь и может рассматриваться как дополнительное определение собственности. Если законодательное ограничение умаляет всевластие отдельного собственника, оно тем не менее нацелено на совершенствование отношений собственности в целом и устанавливается в интересах всех собственников. Ограничения, установленные по инициативе собственников как частных лиц (сервитуты), сами по себе предполагают, что прежде в этом отношении никаких ограничений не существовало.

По содержанию ограничения заключаются либо в обязанности воздержаться от определенных действий (in non faciendo) - негативные ограничения, либо в обязанности терпеть действия других лиц(in patiendo) - позитивные ограничения. Обязать собственника к положительным действиям(in faciendo) нельзя, так как личная обязанность может зависеть от вещи(obligatio propter rem) лишь в том случае, если кредитор имеет на вещь права, сопоставимые с правами собственника. Необходимость ограничений вызывается объективной зависимостью других лиц от чужой вещи как части внешнего мира: при невозможности воздействовать на такую вещь они должны быть по крайней мере гарантированы от негативных действий со стороны собственника и помех со стороны вещи, то есть иметь возможность удовлетворить негативный интерес в отношении вещи, как если бы она вообще не существовала. Удовлетворение же положительного интереса к вещи может быть гарантировано лишь при наличии у третьих лиц вещного права, что при нормативном воплощении отрицало бы исключительность собственника и само право собственности.

Положительные обязанности (in faciendo) лица в качестве собственника (propter rem) римскому праву неизвестны: все подобные отношения представляют собой личные обязательства собственника, обеспеченные реальной гарантией - когда кредитор имеет специальное вещное право. Прямое принуждение собственника к совершению положительных действий римскому праву неизвестно. Собственность была свободна и от такого публичного ограничения, как налог.

Публичная власть может принудить собственника к положительным действиям только вне рамок гражданского права. Налог является выражением суверенитета государства и связан с преобладанием непрямых форм народовластия; он устанавливается по воле общества собственников и в его интересах. Разрыв взаимозависимости законодательной и исполнительной власти в вопросе налогообложения создает опасность неправового ограничения собственности; в этом случае возникает конфликт между гражданским обществом и государством, которое косвенным образом подрывает саму основу своего существования.

Природа недвижимых вещей такова, что их качество и ценность в большей мере зависят от окружающего их пространства, чем от них самих. В сферу интереса собственника входят место расположения недвижимости, ее близость к экономическим и культурным объектам, связь с транспортной сетью, свойства природной среды, наличие источников воды, зеленых массивов, чистота воздуха и т.д. Между тем сфера его власти отмечена границами участка. Если нежелательные изменения среды проживания происходят по естественным причинам, собственнику не на кого жаловаться. Но если ущерб вызван деятельностью соседей, свободных в пределах границ их имений, встает вопрос о согласовании интересов собственников.

Сходным правилам подчиняется защита от любого нежелательного эффекта деятельности соседа - проникновения запаха, дыма, звуков, света, камнепадов и проч. - посредством негаторного иска (actio negatoria). При согласовании интересов соседей принимается за основу принцип собственности: если производственная деятельность оказывает материальное воздействие на соседнее имение, собственник может требовать ее прекращения. Однако он обязан терпеть нежелательный эффект деятельности соседа, необходимой для самого его существования. Защита интересов собственника оказывается напрямую связанной с самой природой собственности. Только та деятельность может быть запрещена без ущерба для свободы собственника, которая сама ограничивает свободу других собственников, непосредственно задевая объект их исключительной власти.

Особое средство защиты предусматривалось претором в случае, если нерадивость хозяина создавала угрозу ущерба (damnum infectum, то есть damnum nondum factum -еще не нанесенный ущерб).

Обладание исключительным правом на вещь означает, что третьи лица обязаны воздерживаться от установления какой-либо связи с вещью помимо воли собственника. Это всеобщее требование исходит как от собственника, так и от общества в целом, находя выражение в положениях закона. Нарушение права собственника создает на его стороне конкретное требование к нарушителю. В зависимости от того, утратил ли собственник владение, его претензия воплощается либо в виндикационном иске о возвращении вещи (rei vindicatio), либо в негаторном иске о недопустимости действий, нарушающих непосредственную связь господина с вещью и создающих препятствия для реализации воли собственника, направленной на вещь(actio negatoria). Права собственника защищаются также специальными исками об установлении границ имения(actio finium regundorum).

Виндикационный иск имел различные формы в разные эпохи: lege agere sacramento in rem (законный иск о вещи посредством присяги), agere in rem per sponsionern (вещный иск посредством спонсии) иagere in rem per formulam petitoriam (вещный иск посредством петиторной формулы).

В процессе виндикационного иска обе стороны - невладеющий собственник и владеющий несобственник - одновременно исполняют роли и истца и ответчика. Оба одинаково претендуют: "meum esse аio" ("Я заявляю, что вещь принадлежит мне"), и судебная власть не имеет возможности не решить спор в пользу одного из них, даже если ни одна сторона в процессе не является истинным собственником. Выясняется, кто из претендентов относительно лучше управомочен на вещь, а не наличие абсолютного права. Поэтому возможно повторение процесса. Претендент рискует суммой присяги (а в древности - подвергнуться санкции за клятвопреступление), но сама форма процесса не нацелена на установление абсолютной принадлежности вещи.

Это обстоятельство согласуется с тем, что спор о принадлежности вещи переходит на вторую стадию процесса, в спор о неправомерном поведении, которое один из претендентов, очевидно, допустил в социально и сакрально значимом месте (in Jure). Сама идентичность заявленных претензий исключает праведность одной из них и предполагает последующую смену предмета разбирательства. Когда новый предмет спора установлен, претор присуждал владение вещью (или фрагментами вещи, символизирующими целое, - "vindicia") одной из сторон: "vindicias dicebat".

Примечательно, что поручителей в том, что вещь будет восстановлена победителю процесса вместе со всеми плодами и приращениями, полученными после litis contestatio, - praedes litis et vindiciarum - получает противник, тогда как претор заботится лишь об обеспечении уплаты суммы присяги. Форма временной принадлежности вещи не имеет значения для процесса, в котором идея исключительной власти над вещью отрицается самим фактом множества претендентов. Вещь будет присуждена непосредственно, когда выявится, чья виндикация была противоправной. Право на вещь принадлежит одной из сторон, и магистрат не вмешивается в это отношение.

Разрыв между средством защиты и подлежащим материальным правом отражает как неразвитость индивидуальной свободы, когда претензия "meum esse" не имела значения частной собственности, так и квазиполитический характер господства патриархальной семьи над имуществом, который исключал возможность прибегнуть к государству как всеобщему авторитету для решения спора о принадлежности вещи. Конфликт принимает форму личного противостояния представителей семейств, которые, вооружившись

символом управления - жезлом (festuca), - в ритуальной форме демонстрируют исключительность своего права распоряжаться вещью. В этом контексте обсуждаться может только правомерность такого - относительного в условиях принадлежности вещи семейству - полномочия, индивидуальный характер которого допускает посредничество гражданского общества квиритов, - me urn esse ex jure Quiritium. Эта распорядительная власть, значимая только в отношениях оборота(commercium), соотносится к субъектами волеизъявлений по поводу вещи так, что индивидуальное право, которое становится предметом спора, зависит от серии сделок и целой сети личных отношений, связывающих участников гражданского оборота. Текучесть и разнообразие этих отношений определяют невозможность учесть в процессе между двумя лицами весь комплекс установленных связей. Процесс об индивидуальной подвластности вещи в обороте, при исключении из этой сферы субъекта абсолютной и абстрактной принадлежности - семейной группы (familia), - обречен на неадекватность. Судебное определение неизбежно ограничивается фиксацией относительных преимуществ одной из сторон, тем самым оставляя открытой возможность пересмотреть дело.

Непосредственное господство над вещами (rerum dominium) со всей очевидностью устанавливается в результате деятельности, направленной на присвоение внешней природы, лишенной какого-либо волевого наполнения. Большинство способов приобретения права собственности по оригинальному титулу относится к ничейным вещам (res nullius). Захват (occupatio) ничейной вещи во владение делает захватчика ее собственником, приобретатель удерживает право собственности до тех пор, пока они вновь не обретут естественную свободу.

Сходная судьба ожидала и вещи, брошенные собственником (res derelictae): нашедший сразу же присваивал их в полную собственность.

Иногда увеличение объекта собственности происходит в результате деятельности другого лица. В этих случаях присоединение (accessio) ведет к органическому соединению новой вещи со старой в одну вещь, которая по естественному праву(jurs naturale) принадлежит прежнему собственнику.

Одну из основных задач гражданского права составляет распределение имущественных благ, то есть прежде всего вещей, находящихся в обладании данного общества, между отдельными его членами. Средством такого распределения является предоставление этим последним субъективных вещных прав.

Соответственно этой функции всякое вещное право представляет некоторую непосредственную юридическую связь лица с вещью - jus in rem: вещь принадлежит данному лицу, и все другие члены данного общества обязаны признавать эту связь принадлежности и не нарушать ее своими действиями. Вследствие этого всякое вещное право имеет характер абсолютного права в том смысле, что оно адресовано ко всем и будет в случае нарушения защищаться против всех. В чьи бы руки моя вещь не попала, я могу ее потребовать к себе на том только основании, что эта вещь - моя, что она предоставлена мне правопорядком.

Противоположность вещному праву как праву абсолютному представляет обязательственное право как право относительное. Обязательственное требование адресуется только к одному лицу - должнику - и потому является не jus in rem, a jus in personam (правоотношение лица); только это лицо может нарушать право кредитора (не заплатив долга и т. д.) и потому только против этого определенного лица может понадобиться защита (actio in personam -личный иск).

Различие между вещным и обязательственным правом ярче всего выступает в тех случаях, когда предметом обязательства является также какая-нибудь определенная вещь. Договор продажи сам по себе еще не дает покупщику вещного права собственности, а лишь создает в его лице обязательственное право требовать от продавца передачи вещи. Если, несмотря на это, продавец продает ту же вещь другому лицу и передает ее ему, то первый покупщик будет иметь право требовать от продавца возмещения своих убытков от неисполнения договора; на самую же вещь он никаких прав не имеет, ибо вещного права, непосредственной юридической связи с нею простой обязательственный договор не устанавливает: он связывает лицо с лицом, но не лицо с вещью. Для установления этой последней - вещно-правовой - связи необходим особый акт передачи (traditio).

Вещное право предоставляет лицу юридическое господство над вещью, но самое господство это может быть различной степени и различного содержания, вследствие чего и вещные права не одинаковы.

Основное вещное право есть право собственности: оно предоставляет собственнику в принципе полную власть над вещью. Собственник имеет право владеть вещью, пользоваться ею, как ему угодно (jus utendi et abutendi - право употребления и злоупотребления), и распоряжаться ею (jus disponendi - право продавать, закладывать и т.д.). Но собственность есть полная, абсолютная власть только в принципе: государство может наложить на собственника известные ограничения, и действительно всегда, в любой исторический момент те или другие ограничения в большей или меньшей степени имеются (ограничения в интересах соседей и в интересах общего блага); вследствие этого собственность фактически никогда абсолютно полной не бывает. Может даже случиться, что в силу тех или других распоряжений в руках данного собственника не будет ни права владения, ни права пользования, ни права распоряжения; собственность в таком случае превращается в nuda proprietas.

Но, кроме права собственности, возможны вещные права ограниченного содержания или вещные права на чужую вещь. Вещь принадлежит на праве собственности одному, но другое лицо имеет на нее такое же непосредственное, следовательно, вещное, право, лишь ограниченное по своему содержанию.

Как и во всех других областях, так и в областях вещного права римская история представляет комбинацию двух пластов: глубоко внизу залегает пласт институтов старого цивильного права; мало-помалу над ним образуется слой институтов преторского права. Но образование этого последнего слоя не уничтожает вовсе первого; долгое время мы наблюдаем совместное существование обеих пород, переплетающихся друг с другом иногда самым причудливым образом. И лишь позднейшее право (классическое и послеклассическое) производит необходимую работу объединения и упрощения.

Институт частной собственности, обозначавшейся впоследствии термином dominium или proprietas, существует со всеми своими основными чертами уже в старом цивильном праве, и римские юристы рассматривают его как институт исконный. Между тем в древнейшей истории встречаются некоторые разрозненные явления, которые - особенно в связи с данными истории других народов - заставляют думать, что и в Риме частная собственность установилась не сразу, что ее установлению предшествовал долгий период подготовки и выработки этого понятия. Но, разумеется, относительно этого доисторического периода римской собственности мы можем делать только более или менее вероятные предположения.

Чувство частной, индивидуальной принадлежности вещей (зародыш позднейшего права собственности) появляется впервые, без сомнения, по отношению к вещам движимым; недвижимость (земля) первоначально находится в том или ином коллективном обладании. Убитая тем или иным лицом дичь, выловленная рыба, созданное трудом оружие естественно как вещь, принадлежащая тому, кто ее добыл, создал. Сознание "эта вещь моя" возникает здесь просто и психологически неизбежно. Также естественно, что человек будет защищать свою вещь от покушений со стороны других, и будет стараться вернуть ее собственной силой, если ею кто-либо уже завладел. Однако это чувство принадлежности движимых вещей, как показывает опыт истории, долгое время еще не имеет юридического характера права собственности в таком виде, как она известна праву более развитому. Если моею вещью владеет другое лицо, если я требую мою вещь от него, то в старом (например, древнегерманском) праве это мое требование юридически опирается не на то, что это вещь моя, а на то, что она была у меня украдена, отнята и т. д., и что владелец или сам виновник этого преступления, или косвенно (тем, что владеет похищенной у меня вещью) является его участником. Не столько право истца на вещь, сколько деликт ответчика служит основанием иска.

По-видимому, так же было и в древнейшем римском праве: право на движимые вещи защищалось при помощи деликтных исков: присущий праву собственности, к движимым вещам или вовсе не применялся, или же, если применялся, то не был иском о собственности, а также имел деликтный характер. Право на движимые вещи на этой стадии еще не имело свойства прочной юридической связи между лицом и вещью, связи, которая уже сама по себе могла бы служить основанием иска.

Иначе складывались отношения к недвижимости. Когда представление об общем праве на землю всего народа, а затем и отдельных "младших родов" постепенно стерлось, принадлежность того или другого участка стала связываться с сидящей на нем семьей - familia (семейная собственность). Участок принадлежит семье как таковой, в лице ее главы и представителя-домовладельца. Но принадлежность эта проникнута особым характером: распределение земли между отдельными родами и семьями покоится в идее или ином акте частного лица, а не на воле всего народа, являясь выражением некоторого общегосударственного, публичного порядка. Участок земли принадлежит данному домовладельцу как члену общины, как гражданину; как было уже указано, сам участок был в то время не столько определенной частью территории, сколько количественной долей данной семьи в общем земельном владении. Право гражданина на такое "владение", вытекающее из его положения как члена общины, было всецело проникнуто публично-правовым характером.

При таких условиях понятно, что участок земли, отведенный данной семье, должен оставаться в ее владении, пока существующее распределение не будет изменено каким-либо новым публичным актом (например, переделом). Если же им завладеет кто-либо другой, то домовладелец может потребовать его возвращения независимо от того, каким образом - добросовестно или недобросовестно - нынешний владелец стал владельцем: дело будет идти не об устранении последствий частного деликта, а о восстановлении общинного порядка земельного распределения.

Таким образом, здесь впервые возникает представление о некоторой непременной юридической связи лица с вещью - первый и наиболее существенный элемент права собственности. В связи с этим, вероятно, именно здесь зародилось заявление "hunc fundum ex jure Quritium meum esse ajo - утверждаю, что этот участок мой по праву квиритов" и, быть может даже, именно здесь впервые проявилось вмешательство государственной власти в частные споры, выразившееся в запрещении физической борьбы (mittie ambo rem -оставьте обе вещи).

Но право на недвижимость, имея один из существенных элементов собственности, долго еще не имело другого - свободы распоряжения. Участок земли, как сказано, давался не домовладельцу как таковому, а всей семье: он был ее неотъемлемой частью, вследствие этого было желательно, чтобы переход из рук в руки совершался формально и гласно. Таким образом, старые воззрения и новые условия встретились и преобразовали прежнее деление на familia и pecunia в новое - на res mancipi и песmancipi.

За исключением этого, никаких других различий между вещами по отношению к понятию права собственности в цивильном праве исторической эпохи не существует: собственность уже едина как по своему содержанию, так и по способам своей защиты.

Но, несмотря на свой уже бесспорно частный характер, квиритская собственность все же еще сохраняет некоторые следы своего прежнего публично-правового значения. Так, субъектом ее может быть только римский гражданин или те из иностранцев, которым даровано jus commercii; перегрины не могут иметь квиритского права на вещь. Правда, с течением времени, как известно, и перегрины получили защиту, вследствие чего принадлежащие им вещи стали охраняться нормами jus gentiuni аналогично праву собственности; но право перегрина на вещь не есть квиритская собственность. Вследствие этого рядом с системой цивильных или квиритских вещных прав в Риме мало-помалу появилась особая система перегринских прав - особая перегринская собственность и т.д.

С другой стороны, истинное jus Quiritium могло быть только на земли, входящие в состав римской территории в полном смысле слова, то есть с распространением гражданства на всю Италию, только на praedia in Italico solo. Земли провинциальные объектом частного квиритского права даже для римских граждан быть не могли: они рассматривались как общее достояние всего римского народа, причем владение отдельных лиц теми или другими участками провинциальной земли характеризовалось не как dominium, а как possessio. В то время как эти провинциальные possessiones были обложены податью, квиритская собственность на praedia Italic в период республики была от всяких налогов свободна, вследствие чего свобода от податей в то время рассматривалась как неотъемлемое качество самого права квиритской собственности. Таким образом, владение провинциальными землями теоретически не было настоящей собственностью, но практически оно, конечно, провинциальными судами охранялось как собственность, вследствие чего с появлением провинций возникла новая юридическая категория - собственность провинциальная, со своими особыми нормами и особыми средствами охраны.

Собственность, тяготея в принципе к полной неограниченности, в действительности положительным предписанием закона может быть ограничена в том или другом отношении, как в интересах общего блага, так и в интересах мирного городского сожительства. Таким ограничениям подвержена и квиритская собственность уже в старом цивильном праве, причем эти ограничения установлены в интересах соседей. Городской характер древнеримского поселения и естественная при этом скученность жилищ делает это явление понятным.

Уже законам XII таблиц известен целый ряд подобных ограничений. Важнейшие из них состоят в следующем:

· Собственник обязан оставлять по своей меже свободной (для прохода, проезда, поворота плуга) полосу земли в 2 фута - так называемый ambitus.

· Собственник обязан терпеть ветви, перевешивающиеся с дерева соседа, если они находятся на высоте не менее 15 футов.

· Собственник должен допускать соседа на свой участок через день (tertio quoque die) для собирания плодов, упавших с его дерева.

· Собственник не должен изменять искусственными сооружениями естественного стока дождевой воды; против таких сооружений дается особый иск - octio aquae pluviae arcendae.

Все эти ограничения характерны для мелких хозяйств эпохи законов XII таблиц. С течением времени к ним присоединились другие, например, правило об immissiones: никто не обязан терпеть исходящего от соседнего участка дыма, запаха, шума и т. д., если все эти явления выходят за пределы обычного.

Уже древнейшая эпоха цивильного права в области вещных отношений не могла обходиться одной собственностью, она знает уже некоторые jura in re aliena, причем количество этих последних постепенно растет.

Самыми ранними из вещных прав на чужие вещи в Риме являются сервитуты, а из них - сервитуты предиальные.

Библиографический список

1. Черниловский З.М. Элементарный курс. - М.: Юрист, 1997.

2. Новицкий И.Б. Лекции по римскому частному праву. - М.: Юридическая литература, 1991.

3. Бартошек Милош, Римское право: понятия, термины, определения. - М.: Юридическая литература, 1989.

38

4. Лекции по римскому частному праву / Черниловский З.М. - М., - 1991.

5. Римское частное право / Дождев Д.В. - М., - 1996.

6. Римское частное право / Хутых М.Х. - М., - 1995.

7. Система римского права / Хвостов В.М. М., - 1996.

Размещено на Allbest.ru