Максимальное взаимодействие церковной и светской власти в судебной сфере проявилось в создании в Византии сначала в VI в., а впоследствии в XIV в. института "вселенских судей ромеев". Двенадцать судей назначались императором из духовных лиц и принимали присягу относительно добросовестного исполнения своих обязанностей. Их власть имела всеобщее ("вселенское") значение и распространялась на все категории населения, включая императора, лиц, находящихся на службе при императорском дворе, правителей областей и прочих архонтов. При вынесении приговоров вселенский суд руководствовался как церковным, так и светским законодательством. С конца XIV в. вселенские судьи появились во всех городах империи и просуществовали вплоть до падения Византии. Некоторые исследователи подчёркивают, что институт "вселенских судей" учреждался при совместном участии Церкви и императорской власти, что обусловлено традиционными взаимоотношениями Церкви и государства в Византии, опиравшимися на принцип симфонии [4, c. 65].

Наконец, в законодательной сфере симфония властей проявилась в согласовании закона и канона - церковного правила. Проблема согласования возникла, на наш взгляд, во-первых, в связи с христианизацией большей части населения империи, во-вторых, с упорядочением самих канонов и их оформлением в сборники или своды. Христиане в случае коллизии между законом и каноном пребывали в смятении - что предпочесть, чему следовать, чтобы, с одной стороны, оставаться законопослушными гражданами империи, с другой - не нарушить Божественное предписание. Конечно, в большинстве случаев верующие ставили каноны на первое место. Императоры, заметив возникающее противоречие, сначала пытались противодействовать силе канонов. Так, Констанций II заявил на Миланском соборе в 355 г.: "То, что мне угодно, - это и есть канон". Но спустя столетие, в 451 г., под давлением участников IV Вселенского собора императоры Валентиниан и Маркиан издали конституцию, согласно которой все законы, изданные в нарушение церковных канонов, признаются недействительными.

Император Юстиниан в октябре 530 г. заявил, что "божественные каноны имеют силу не меньшую, чем законы". Это положение он развернул в своей знаменитой 131 Новелле от 545 г., гласящей: "Предписываем, чтобы священные церковные каноны, изданные или подтвержденные четырьмя святыми соборами, а именно - Никейским, Константинопольским, Эфесским и Халкидонским, имели ранг законов; ибо догматы четырёх вышеназванных соборов мы признаём наподобие святых писаний, а их каноны храним, как законы". "Василики" в нач. Х в. расширили действие этой новеллы вплоть до II Никейского собора 787 г. Юстиниан же в предисловии к 137 Новелле указал чёткие различия между законом и каноном: целью гражданских законов является общественная безопасность, церковные каноны установлены ради спасения души. Власть над законами вверена от Бога императору, наблюдение за соблюдением канонов и само их установление вверено епископам. Некоторые исследователи считают, что, уравнивая каноны и законы, императоры включали нормы канонического права в общую законодательную систему государства, в которой император выступал в качестве универсального законодателя. Действительно, после утверждения императорской властью вероопределения Церкви исполнялись верующими не только как правило веры, установленное Церковью, но и как государственный закон, исполнение которого охранялось государственной властью.

Заключение

За время своего процветания Византия внесла свой вклад в сохранение наследия грекоримской науки и литературы, в первую очередь Свода римского права. В этом деле наряду с людьми большой учености (патриарх Фотий, миссионеры братья Кирилл и Мефодий) приняли участие и царственные особы, например, Константин VII Багрянородный (X в.) руководил работой по составлению хрестоматий и пособий по изложению знаний древних греков в виде важнейших выдержек из их работ, поскольку, по его словам, "материал истории дорос до предметов необъятных и неодолимых".

В собственном сочинении Константина Багрянородного по вопросам управления государством он сообщает много ценных сведений о соседних с Византией народах и странах. В XII в. Константин IX Мономах содействовал открытию высшей школы в столице с двумя отделениями: изучение древней греко-римской и христианской литературы и изучение права. В наказе ректору Школы Было указано: "Законы не должны быть темны, как изречение оракула; подобно тому, как стража оберегает государя, так наука должна окружать и охранять законы".

Православная перспектива отношений Церкви и государства складывались в основном в рамках государства, которое можно назвать архетипическим, именовавшего себя "Римской империей Востока" и названной на Западе Византией. Россия - хочет она того или нет - есть отдаленная наследница именно этой традиции. Как известно, феномен Византии простейшим образом раскладывается так: православное христианство плюс римская государственность плюс античная культура. Таким образом, если Церковь есть, прежде всего, носитель первого начала, то государство воплощает в себе второе, а связывается все это вместе культурой.

Роковым обстоятельством в Византийской государственности было отсутствие или чрезмерная слабость строя социального. От этого портилась вся машина государственного действия, и от этого же Византия теряла способность ассимилирующего воздействия на народности, входящие в состав империи, или ее окружавшие. Византийская государственность не привлекала к себе эти народы, напротив, являлась для них антипатичной, как сила только эксплуатирующая, но не дававшая почти ничего и сверх того сулящая народностям империи только порабощение чиновничеством. Социальные силы всякой провинции, всякой народности, при включении в состав империи, обречены были на захирение и уничтожение. Но при таком условии, самостоятельного стремления быть с Византией, войти в ее состав, не возникло и не могло возникать нигде. И вот в результате общая схема жизни империи состояла в том, что империя постепенно уменьшалась, теряла область за областью, на минуту кое-что расширяла, но потом опять шла на убыль. Количественная сила империи постоянно уменьшалась. И чем слабее количественно она становилась, тем тяжелее делалось для населения содержать грузную бюрократическую административную машину Византии. Такой ход эволюции неизбежно предсказывал роковую развязку. Сила турок могла развиться только потому, что на это им дало возможное растущее захирение самой Византии.

Политическая смерть Византии, таким образом, всецело обусловилась недостатками ее государственной системы, не только не развивавшей социального строя, но даже всеми силами не дававшей ему развиваться. Религиозное начало несколько парализовало злополучные тенденции бюрократического строя, душившего то, на чем вырастает сила государств: строй социальный. Церковь, насколько это ей свойственно, заменяла собой недостаток социальной связи. Церковь, насколько это возможно для нравственно-религиозного влияния, оздоровляла нравы, развращаемые политической системой. Церковь, наконец, придала императорам до некоторой степени значение Верховной власти.

Но старо-римский абсолютизм, неизбежно рождающий централизацию и бюрократию, не дал возможности византийскому автократору развиться в истинную Верховную власть, направляющую управление, производимое ею посредством всех социальных и политических сил нации, а не одной бюрократии.

Этим и обусловилась гибель византийской государственности, не умевшей пользоваться социальными силами.

Список использованных источников

1. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. - СПб.: Азбука-классика, 2004. - 480 с.

2. Болотов В.В. История Церкви в период Вселенских Соборов. - М.: Поколение, 2007. - 720 с.

3. Болотов В.В. Лекции по истории древней Церкви. - Том 1: Введение в Церковную историю. - Киев: Общество любителей православной литературы в честь свт. Льва, папы Римского, 2003. - 284 с.

4. Болотов В.В. Лекции по истории древней Церкви. - Том 2: История Церкви в период до Константина Великого. - Киев: Общество любителей православной литературы в честь свт. Льва, папы Римского, 2003. - 468 с.

5. Виноградов А.Ю. Греческие жития апостола Андрея: проблемы источниковедения и критическое издание текстов. Канд. дисс. - М., 2001. - 296 с.

6. Виноградов А.Ю. Андрея и Матфия деяния. - Православная Энциклопедия. Т. 2. - М., 2001. - 604 с.

7. Виноградов А.Ю. Апостол Андрей и Черное море: проблемы источниковедения // Древнейшие государства Восточной Европы. - 1996-1997. - М., 1999. - 912 с.

8. Дашков С.Б. Императоры Византии. - М.: Красная площадь, АПС-книги, 2006. - 368 с.

9. Иванов С.А. Византийская религиозная миссия VIII-XI вв. с точки зрения византийцев // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. - 2000. - №3. - С. 61-70.

10. Лебедев А.П. Церковно-исторические повествования общедоступного содержания и изложения: Из давних времен христианской Церкви. - СПб.: Издательство Олега Абышко, 2004. - 288 с.

11. Лев Диакон. История / Перевод М.М. Копыленко; Статья М.Я. Сюзюмова; Комментарий М.Я. Сюзюмова, С.А. Иванова; Отв. ред. Г.Г. Литаврин. - М.: Наука, 1988. - 239 с.

12. Леонтий Византийский: Сборник исследований / Под ред. А.Р. Фокина. - М.: Империум Пресс, 2006. - 316с.

13. Литаврин Г.Г. Как жили византийцы. - СПб.: Алетейя, 2000. - 256 с.

14. Любарский Я.Н. Византийские историки и писатели. - СПб.: Алетейя, 1999. - 382 с.

15. На перекрестках цивилизаций: Сборник (Лемерль П. История Византии; Кицикис Д. Османская империя) / Пер. с франц. - М.: Весь Мир, 2006. - 240 с.

16. Поляковская М.А. Византия, византийцы, византинисты. - Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2003. - 432 с.

17. Продолжатель Феофана. Жизнеописание византийских царей. - СПб.: Наука, 2002. - 352 с.

18. Тихомиров Л.А. Византийская государственность. - М.: Норма, 2008. - 473 с.

Размещено на Allbest.ru