Размещено на http://allbest.ru

1

Введение

Участие адвоката в судебном разбирательстве является важной формой, действенным способом обеспечения обвиняемому права на защиту согласно Конституции РФ и уголовно-процессуальному законодательству.

В уголовном процессе роль защитника-адвоката в разбирательстве дела судом очень важна и значительна. Деятельность защитника в этом смысле представляет собой одну из важных гарантий прав и законных интересов лица, привлеченного к уголовной ответственности.

Выступление в суде - один из наиболее сложных и ответственных моментов участия прокурора, защитника и других лиц в уголовном судопроизводстве. Пожалуй, никакой другой вид процессуальной деятельности не предъявляет к ним столько многообразных и разносторонних требований, не нуждается в столь тщательной и углубленной подготовке, как произнесение судебной речи.

Успешное выступление в суде невозможно без достаточного знания законов логики, психологии, педагогики, права и законодательства. Они дают ключ к раскрытию социальной сути исследуемых событий, к выявлению внутренних причин и побудительных мотивов поступков, к определению наиболее целесообразных средств и методов воспитательного и предупредительного характера.

Умение выступать публично не приходит само собой. Ему нужно учиться настойчиво и упорно, постигая и совершенствуя приемы ораторского искусства. Еще Демокрит утверждал: «Ни искусство, ни мудрость не могут быть достигнуты, если им не учиться».

Таким образом, значение защитительной речи в условиях современности очень велико. Значение ее прежде всего в том, что она выступает гарантией прав и свобод личности; более того, защитительная речь адвоката является одним из средств достижения объективной истины по конкретному уголовному делу. Ведь именно состязательный характер в уголовном процессе, а точнее в судопроизводстве дает положительные плоды - вынесение законного и обоснованного приговора. Поэтому нельзя ни в коем случае умалять значение этого института, произнесения защитительной речи в судебном заседании, как это делают отдельные авторы. И это касается не только литературы, на практике дело обстоит еще хуже и плачевнее. Ведь какое отношение к адвокатам мы повсеместно наблюдаем у следователей, прокуроров, некоторых судей и других? А он такой же равноправный участник уголовного процесса, как и все другие, и его профессиональную деятельность нужно уважать. Хотя, конечно же, и я не отрицаю того, что встречаются и недобросовестные, и малодушные адвокаты, которые осуществляют свою деятельность (если так можно говорить) только в корыстных целях, в своих интересах и ради наживы. Результат, конечно, плачевный и даже ужасающий. Но далеко не все адвокаты являются такими, и остается надеяться, что в лице адвокатов мы и дальше будем видеть общественных защитников граждан от всякого рода нарушений законодательства.

В работе освещены и положительные, и отрицательные черты защитительной речи, те недостатки, которые присущи современным адвокатам. Есть, конечно же, и достоинства, преимущества наших российских адвокатов. По их речам мы судим из различных сборников таких защитительных речей, которые издавались и издаются по сегодняшний день. Хотя спешу отметить, что, к величайшему сожалению, на сегодняшний день мало, где можно найти в печати опубликованные именно в условиях нашей современности защитительные речи. Это мало радует, поскольку изданные сборники защитительных речей еще в 50-60-е гг. и т.д. не учитывают наши современные реалии, хотя актуальности, красивости и убедительности защитительных речей они, естественно, не утратили.

Между тем, в практику защиты по уголовным делам в судах накопилось много весьма интересного и поучительного. Возник определенный стиль судебных прений, глубоко отличный от тех образцов судебного красноречия, которые дала судебная практика прошлого. Это становится особенно ясным, когда сопоставляются опубликованные еще в дореволюционное время судебные речи с речами современных адвокатов. Своеобразие стиля речей судебных ораторов отнюдь не означает, что сегодняшние юристы, в частности защитники, не восприняли лучших традиций прошлого. Ведь многое в судебных речах Кони, Спасовича, Урусова, Плевако, Андреевского и других лучших судебных ораторов прошлого века ценно для нас и сейчас. Но вместе с тем, должны учитываться те принципы уголовного процесса, требования судопроизводства, которые действуют сегодня и несколько отличаются от принципов того времени.

Таким образом, трудно переоценить общественное и воспитательное значение защитительной речи, она служит высоким и благородным целям. Ничто столь глубоко не чуждо нашему правосудию, как осуждение невиновного или назначение наказания, явно не соответствующего по своей тяжести общественной опасности содеянного или личности совершившего преступление.

В работе освещены такие вопросы, как значение судебных прений, общая характеристика защитительной речи, подготовка к ней, структура и содержание.

Для этой цели решен ряд конкретных задач:

1) определить понятие судебных прений, роль и значение их в судебном разбирательстве;

2) показать место и роль защитительной речи на этой стадии;

3) осветить характеристику речи вообще;

4) дать рекомендации по подготовке и составлении защитительной речи (при этом учитывая рекомендации в литературе);

5) проиллюстрировать структуру и содержание защитительной речи, а именно анализ и оценку доказательств, характеристику личности подсудимого, приведение смягчающих ответственность обвиняемого обстоятельств, юридическую квалификацию преступления, соображения о мере наказания или об оправдании и о гражданском иске и др.

1. Общее понятие о судебном красноречии и его представителях

1.1 Общее понятие судебной риторике и характеристика судебных ораторов

У судебных ораторов нет властных полномочий. Принуждение в суде заменяет убеждение. Как быть убедительным, что говорить, как себя вести? В сущности судебный спор -- это борьба за авторитет.

По многочисленным наблюдениям экспертов, современные речи в судах характеризуются большим количеством речевых ошибок, непродуманностью выступлений, лексикой, подстраивающейся под привычный язык протоколов, заключений и приговоров. Наблюдается склонность к речи не устной, а письменной. Между тем, устные выступления должны принципиально отличаться от письменных. Дело в том, что устная речь воспринимается совсем не так, как текст, изложенный на бумаге. Текст можно несколько раз прочитать, остановиться, задуматься или вернуться к сложному положению. Речь же должна быть рассчитана на восприятие возможно ленивым и неопытным ухом, или даже опытным, но уставшим или раздраженным ухом.

Судебные ораторы не всегда учитывают интересы лиц, которым адресована судебная речь. Понятно например, что присяжные заседатели могут быть увлечены доводами, которые оставят безучастным судью-профессионала, и наоборот. Известно, что в одинаковых правовых ситуациях судьи принимают разные решения. От чего это зависит? Среди судей-профессионалов могут быть разные типы -- от поборников строгой правовой процедуры, холодных и рациональных субъектов -- до эмоционально-неустойчивых, подверженных переменам в настроении лиц. Нежелание считаться с адресатом выступления, непродуманность речи, отсутствие подъема, бедная, узкопрофессиональная лексика, -- вот пожалуй главные недостатки современных судебных ораторов.

Эксперты отмечают в речах прокуроров некоторую прямолинейность, отсутствие аргументов “от человека”, рассуждений о справедливости закона. Часто анализ доказательств заменяется простым перечислением улик; вместо рассуждений и соображений о мотивах и побуждениях людей, о поступках и намерениях которых судьям нужно принимать решение, звучит шаблонное перечисление данных из характеристик, которое ничего не дает для убеждения.

Адвокаты в основном выглядят несколько лучше, хотя бы потому, что они не могут себе позволить просто перечислить все доказательства или прочитать и пересказать обвинительное заключение. Это уже сделал прокурор и им невыгодно закреплять позицию обвинения. Положение в суде заставляет адвоката искать альтернативную позицию, контраргументы, заставляет пускаться в жизнеописания, поиски мотивов, сложности, рассуждения. То есть адвокат вынужден убеждать. Нельзя не учитывать, что качество работы адвоката в суде почти всегда под контролем: они нередко выступают по делу вместе со своими коллегами, на глазах у клиентов. Все это побуждает адвокатов более тщательно работать над своими выступлениями, продумывать их.

С тех пор, как центр правосудия переместился со следствия в судебное заседание, появилась надежда, что судей можно в чем-либо убедить и все стали говорить несколько лучше. В регионах, где действует суд присяжных, можно наблюдать по-настоящему профессиональные, яркие выступления адвокатов и прокуроров, которые ясно понимают, для чего они выступают, кому они адресуют свои слова.

Уместность -- одно из основных требований, предъявляемых к судебным речам. Пафос, юмор, “цветы красноречия” -- сильные, но опасные приемы. Для пользования ими требуются вкус, подготовка, продуманность.

От судебных ораторов ждут хорошей дикции, поставленного голоса, умения сохранять достойный вид во время выступления, правильного произношения и произнесения слов -- набора качеств, которым не просто обзавестись, но к которому всем нам нужно стремиться. Однако было бы ошибкой в поисках внешних эффектов тратить время, которое полезнее употребить на обдумывание и приведение в систему ваших соображений.

К современным судебным ораторам не предъявляют таких высоких требований, как это было в дореволюционной России или во времена Квинтилиана и Цицерона. Наоборот, полностью срежиссированные, выученные и продекламированные речи вызывают раздражение.

Ораторское искусство в суде, прежде всего, -- это способность организовать свои мысли с помощью слова.

Если спросить у неопытных судебных ораторов, как должна строиться судебная речь, они скажут: “это очень просто -- вступление, общественно-политическая оценка, фабула дела, доказательства, квалификация, мера наказания и судьба гражданского иска, предложения по устранению причин, способствовавших совершению преступления”. Но каждое дело -- единственное и неповторимое. Каждое выступление в суде -- одноразовый продукт, применимый только к одному дню, спору, именно к этим обстоятельствам, к этой аудитории, поэтому жесткой, годящейся на все случаи жизни структуры судебных речей не существует. Откройте уголовно-процессуальный кодекс, гражданско-процессуальный кодекс и вы увидите, что строгие требования предъявляются к письменным документам: приговор, обвинительное заключение, постановление о привлечении в качестве обвиняемого. К речам сторон такие требования предъявить невозможно. Речь -- это логико-драматическое произведение для одного, неповторимого спектакля. Следует заметить, что структура и стилистика этого произведения должна зависеть также от наших собственных способностей. Мы должны трезво рассмотреть свои достоинства и недостатки, припомнить: удается ли нам растрогать, рассмешить или убедить людей своими рассказами. Понаблюдайте за своими собеседниками. Один и тот же анекдот в устах разных людей звучит по-разному, в исполнении одного человека мы готовы выслушать и в третьем издании одну и ту же историю. Следует точно знать, что можно себе позволить в речи. Можем ли мы себе позволить в рассматриваемой ситуации пошутить? Можем ли допустить пафос? С чего начать, что подходит именно в этот момент?

Уместно заметить, что группу людей убеждать несколько легче, чем одного человека, при этом группа вообще реагирует не совсем так, как один собеседник. На мой взгляд, судебная аудитория более благодарная, чем любая другая публичная аудитория. Всем интересно, что же скажет защитник или прокурор по делу с запутанными или противоречивыми обстоятельствами. Что он скажет по вопросу, который так долго обсуждался и по которому были высказаны разные точки зрения. И только от нас, судебных ораторов, зависит интерес аудитории и его поддержание в течение всего выступления.

Предлагаю рассмотреть элементы судебного выступления, которые в той или иной степени присутствуют в нашей речи на суде.

Итак, нужно ли вступление? Квинтилиан и Цицерон утверждали, что нужно по каждому делу. Когда умер Демосфен, осталось 50 неиспользованных вступлений -- он писал для будущих возможных дел. Я бы не рекомендовала поступать так же сейчас. Действительно, современные слушатели ленивы, это нужно признать, но они очень чувствительны. Заранее написанное вступление сразу будет распознано слушателями как искусственная приставка к речи, а искусственность вызывает недоверие. Заранее подготовленные вступления раздражают слушателей, любая неискренность ставит барьер между нами и аудиторией. Материал для вступления всегда можно найти в самом деле. Опытные ораторы советуют составлять вступление только тогда, когда все выступление готово. Рекомендуются вступления, которые обязательно привлекут внимание, это могут быть парадоксальные или тревожные заявления. Если позволяют обстоятельства, возможны шутливые замечания.

Важно избегать банальностей, но не стоит слишком увлекаться поисками самобытности языка, если вы ограничены во времени. Точно сформулированная идея -- это уже и есть оригинальное выражение.

Есть случаи, когда без вступления не обойтись. Допустим, дело слушалось целый день или длительное время, судьи раздражены, рассеянны и устали, вы понимаете, что они не готовы выслушать ваши сложные и возможно оспоримые доводы. Если нельзя отложить выступление и приходится выступать в прениях, есть смысл не переходить немедленно к анализу доказательств, к изложению фабулы дела, а как бы “расчистить дорогу”, освежить восприятие, заставить быть внимательными. В этом случае вступление может выполнять роль “путеводителя по уликам”. Вы можете рассказать, о чем будет идти речь в основной части выступления. Если при этом вам удастся избежать однообразия (материал должен быть подан в привлекательной упаковке), судьи будут благодарны вам, так как лучше запомнят сказанное, поскольку важные моменты речи прозвучат повторно. Вы можете даже пошутить, хотя я очень осторожно отношусь к шуткам в судебном заседании, поскольку исследуются обычно важные, серьезные, иногда грустные или трагические проблемы.

В теории публичных выступлений для начала рекомендуют использовать необыкновенные, поражающие заявления или цитату, привлекающую внимание содержанием или именем автора, -- все, что поможет судьям услышать вас и освежит их внимание. Однажды в советские времена в Мосгорсуде слушалось дело: несколько инженеров пытались заработать тем, что читали лекции малоквалифицированным рабочим, чтобы повысить их квалификацию. Они честно готовились к этим лекциям, но рабочие на занятия не приходили, или приходили очень редко. Лекций не было, деньги выплачивались, часть денег подсудимые передавали работодателю, это длилось долго. Во вступлении один из адвокатов говорит: “Позвольте, где же хищение? Инженеры готовились к лекциям, они приходили, ждали своих слушателей..., рабочих чуть ли не под ружьем вели на эти занятия”. Тут судья возмутился, побагровел, стал стучать палкой по столу и кричать: “Это кто у нас в Мосгорсуде говорит, что наших рабочих под ружьем ведут? Сейчас мы напишем куда следует, и частное определение в коллегиюѕ” Крики, шум, адвокату плохо, сердечный приступ, перерыв, родственники волнуются, не скажется ли эта ситуация на судьбе их родных. После перерыва начинает выступать другой адвокат. Он начинает свою речь так: “Поскольку оказалось, что политические сравнения в этом процессе опасны, я займусь зоологическим. Это дело напоминает мне головастика, у которого фабула -- это огромная голова, а доказательства -- маленький хвостик”. Понятно, что указанное начало подходило только к той конкретной ситуации, к тем конкретным людям. Это было мило, уместно, сразу сняло напряжение, даже грозный судья успокоился. Дальше адвокат, заручившись вниманием и уважением аудитории, мог убеждать намеченным им способом. В частности, по поводу заключения судебно-бухгалтерской экспертизы, на которое прокурор ссылался в своей речи, он сказал: “Да, прокурор права, но это абсолютно точное построение на абсолютно неточных данных”. Сказано было точно, к месту, вовремя, только для этого случая. Пример демонстрирует, что любое дело дает материал для подготовки вступления применительно к целям выступления.

Вступление нужно также в случае, если вы предполагаете, что можете разволноваться в начале выступления. Потерять контакт с аудиторией очень просто. Если вы будете очень долго начинать, смущаться, извиняться, переминаться, не переходить к делу, то вы потеряете навсегда любого слушателя. Судья, заскучав, может начать писать приговор уже по следующему делу, или анализировать документы, то есть он перестанет ждать от вас аргументации. Но особенно страшно, если это произойдет с присяжными. Потеряв интерес, они отвлекутся, задумаются, уткнутся в газету, вернуть их будет тяжело, даже если все остальное выступление будет выстроено точно и правильно. В этом случае, по-видимому, вступление нужно планировать так же тщательно, как и всю речь, настраивая себя на непременную демонстрацию подъема и уверенности в самом начале выступления, даже если нужной уверенности в себе вы не ощущаете. Уверенность в себе заставит слушателей быть внимательными к вашему выступлению, а их внимание даст вам ощущение того, что вы все делаете правильно, и уверенность появится на самом деле. Нужно готовить вступление и в тех случаях, когда вы предполагаете, что попадете в сложную ситуацию речевого общения: враждебная аудитория, выкрики из зала, недоброжелательный комментарий процессуальных противников и т. п. Или вы допускаете, что судья будет ехидно на вас смотреть, перебивать, ухмыляться, говорить, что ваши слова не относятся к делу. Согласитесь, что мы всегда должны быть к этому готовы. При выступлении в неблагоприятной обстановке решительное начало поможет вам удержать верный тон. Даже если вы волнуетесь, вы должны излучать уверенность и говорить себе: “я совершенно спокоен, я подготовлен”. Сюда же относятся случаи выступлений перед видео- или кинокамерой, если ранее у вас не было такого опыта. Несколько подготовленных фраз, хорошо продуманных и высказанных убежденно, дадут вам возможность удачно продолжить выступление. Есть дела, по которым вступления вообще не нужны, и мы имеем право сразу перейти к фабуле дела или к нравственным оценкам. Если дело небольшое и вы чувствуете, что судьи доброжелательны, есть смысл прямо перейти к доказательствам и обоснованию своих требований. Таким образом вы продемонстрируете, что у вас деловые намерения и вы не намерены попусту тратить судейское время. Вы должны почувствовать, как лучше настроить суд для восприятия ваших важных доводов. Следующий элемент речи, общественно-политическая оценка преступления, нужен далеко не по каждому делу. Совсем не обязательно видеть какие-то политические мотивы в обычных бытовых преступлениях: растлении малолетних или угоне автомобиля. Допустимы нравственные оценки, экономические обоснования и т. п. Есть дела, по которым без общественно-политической оценки невозможно обойтись. Например, Нюрнбергский процесс. Оказывается, что в речи нашего гособвинителя почти полностью отсутствовал раздел, посвященный политическим оценкам. В самую последнюю минуту составитель текста речи советского обвинителя, Николай Зоря, вставил буквально несколько фраз в речь прокурора Романа Руденко. Вся тяжесть общественно-политических оценок легла на плечи американского и английского обвинителей. У нас материалы Нюрнбергского процесса были опубликованы не полностью, но в западной прессе критиковали позицию советского прокурора и считали, что советская сторона боится сопоставлений с режимом фашистской Германии.

Мне известно только одно дело, по которому неверная общественно-политическая оценка просто разрушила состоявшийся по делу приговор. В Москве судили двух убийц мексиканского посла, которыми оказались сыновья посла. Речь прокурора была посвящена тому, что подсудимые были воспитаны в капиталистической стране, где человек человеку волк, а детям не объясняют, что нельзя убивать собственных родителей. Я конечно утрирую, но смысл речи был такой. В конце концов, прокурор попросил назначить наказание ниже низшего предела. Речь прокурора была эффективной: судье она понравилась. Он так и написал в приговоре, как сказал прокурор, и назначил наказание с применением ст. 43 УК РСФСР -- ниже низшего предела. Можете себе представить как реагировали работники мексиканского посольства. Приговор был признан незаконным в кассационной инстанции из-за явно несправедливо назначенного наказания. Но дело не столько в наказании, сколько в оригинальном обосновании. Это выдающийся пример, когда неудачные слова подорвали состоявшееся по делу решение. Следующий раздел речи -- фабула дела. С него можно начать, он может быть вторым или третьим после вступления и общественно-политической оценки. Тут нужно учесть одно: в современном процессе пересказ фабулы дела далеко не всегда обязателен. Если по делу прочли обвинительное заключение, если никто не спорит с тем, что произошло, если встал подсудимый и рассказал все, как описано в обвинительном заключении, если еще шесть свидетелей то же самое рассказали, то прокурор и адвокат, которые будут повторять фабулу, ничего, кроме раздражения, не вызовут.

В суде присяжных обвинительное заключение не читают, оглашают только формулу обвинения, резолютивную часть обвинительного заключения. В этом процессе изложение фабулы необходимо в любом случае, потому что формула -- очень сложная и насыщенная смыслами часть текста, которая совсем не рассчитана на ухо, она рассчитана на опытный глаз и неоднократное прочтение. Присяжные могут так до конца процесса и не понять, о чем речь, что произошло, почему прокурор и адвокат пристают, -- сколько выпил, где пил, где находился, почему их интересует длина лезвия, которым кого-то зарезали, и так далее. Невозможно обойтись без фабулы и в том процессе, где много мелких запутанных деталей, даже если обвинительное заключение читается полностью. Вы должны изложить свое видение происшедшего, независимо от того, оспариваете вы фабулу дела или выступаете на стороне обвинения и отстаиваете то, что указано в обвинительном заключении. Но в этом случае фабула ни в коем случае не должна повторять то, что написано в обвинительном заключении. Это не должен быть скучный простой пересказ, проведенный за рамками процесса, где вы расставляете все мелкие, неточные, темные, запутанные детали на те места, на которых они должны стоять. Вы должны совершенно ясно представить, просто и точно указав, что, когда и где произошло. Вы имеете право пользоваться всеми приемами ораторского искусства, в том числе и распространением, которое ораторы называют душой убеждения. Можно, рассуждая о том, что произошло, сказать: “ведь всегда так бывает, молодежь всегда так ведет себя в подобных ситуациях”, “он не вправе был ожидать чего-то другого”. Распространения вполне допустимы. Вы не должны быть прямолинейны, вы имеете право на сравнения, отступления, на любые приемы, которые вам покажутся уместными. Причем ваш труд, ораторские приемы, умолчания и обобщения в судебном заседании не должны быть заметны. При изложении фабулы вряд ли уместна декламация, театральность, игра голосом. В идеале вы должны выглядеть как летописец, который сухо и бесстрастно рассказывает именно о том, что произошло на самом деле. Но вы должны сами видеть картину происшедшего. Убедить можно только в том, в чем сам убежден. Если вы не убедили себя в том, что это истинная правда, что это было только так, у вас очень мало шансов убедить в этом других. Учтите, что если мы лукавим или хитрим, мы обычно ускоряем темп речи. Поэтому в спорных, опасных местах нужно несколько замедлять темп речи, быть очень спокойным и уверенным. Рассчитывать проскочить опасное место на большой скорости безнадежно. Внимательные слушатели нас разоблачат, и как только заметят неискренность, нам перестанут доверять во всем, даже в том, в чем мы правы.

В УПК РФ предусмотрены вступительные заявления сторон. В момент пересказа фабулы, или вместо нее, или вообще с самого начала можно заняться характеристиками проходящих по делу лиц. В речах русских юристов прошлого века характеристики занимали огромное место. Сейчас у нас не принято так много говорить о личности, но может быть потому, что мы не привыкли это делать. Прокуроры обычно говорят -- такой-то по месту работы характеризуется положительно, а по месту жительства отрицательно. В сущности, такие оценки можно приравнять к отсутствию оценок. Что положительного в том, что человек ни в чем предосудительном замечен не был? Что отрицательного в том, что он не захотел участвовать в субботниках, или, наоборот, что положительного, если он участвовал в субботнике? Можем себе представить компанию, которая выпила пива, потом вина, воткнула дерево, которое тут же засохло, побросала бутылки и ушла? Понравились технику-смотрителю, получилась хорошая характеристика. Это, конечно, совсем не анализ данных о личности. У адвокатов можно чаще услышать настоящие характеристики и бытописания.

Если подсудимый или свидетель не дает вам данных, нужных для хорошей характеристики, вы вовсе не должны соглашаться с тем, что он омерзительный тип и что по нему тюрьма плачет. Если у него есть недостатки, вы должны согласиться с этим. Явные преувеличения не нужны. Вы можете согласиться, что у него есть недостатки, как и у каждого из нас. И немедленно перейти к его достоинствам. Если есть возможность, вы должны сказать -- эти недостатки у него есть, но они не имеют никакого отношения к данному делу. Нет смысла поддерживать негативные данные о вашем клиенте (для обвинителя это может быть потерпевший). Есть целый набор приемов, при помощи которых мы можем, не поддерживая противника, сами характеризовать проходящее по делу лицо. Как у каждого очень хорошего человека есть недостатки, так и у каждого негодяя есть хоть какие-то достоинства. Например, о пьянице мы можем говорить, что это душа компании, добрый малый, его любят в обществе. Мы можем говорить, что вообще в обществе к проступкам, совершенным в юном возрасте, относятся снисходительно, можно посмотреть сквозь пальцы на увлечения молодости, сейчас это совсем другой человек. Если человек злобный, раздражительный, можно говорить о болезненной нервозности: “человек просто болен, мы должны это понять”. В то же время, если с противной стороны нам расписывают достоинства господина, представшего перед судом, мы тоже можем рассмотреть какие-то его недостатки.

В суде присяжных действует постановление пленума, в котором вообще не рекомендуется пользоваться официальными характеристиками до обсуждения правовых последствий вердикта. Верховный суд говорит, что присяжным не нужно ничего знать о том, как этот человек жил, что у него в прошлом, пусть они рассуждают только о деянии. Но ведь присяжные задают пределы наказания: со снисхождением, без снисхождения. Наверное, эта информация им нужна. С другой стороны, эти характеристики личности нужны и для доказывания состава преступления -- субъективной стороны деяния, особенно если в диспозиции материального закона фигурирует мотив преступления.

Чтобы доказать преобладание какого-то мотива, приходится разбираться с данными о личности. Если мы говорим, что человек корыстный, мы должны доказать преобладание именно этого мотива. В жизни мотивы гораздо сложнее и богаче, чем в уголовном праве, и часто корысть переплетена с местью, ревностью или чем-то еще. Мы берем мотивы из жизни и втаскиваем их в буквы. Если мы доказываем преобладающий мотив, мы должны проследить развитие и не просто провозгласить, а доказать его преобладание. Характеристики -- это вовсе не оторванные от жизни эмоции, тем более что эмоциональность в уголовном процессе неразрывна с рациональностью. Люди вообще принимают решения эмоционально. Судьи -- не чистые доски, у них есть какие-то предпочтения. Поэтому анализ характеристик и мотивов очень важен в процессе, и я думаю, мы должны уделять ему внимание. Еще одно соображение по поводу речей вообще и характеристик в частности. Я думаю, что в каждом разделе речи мы должны заботиться о том, чтобы информация у судьи или у той аудитории, которая принимает решение, откладывалась именно в том виде и в той форме, в какой мы ее приготовили. Намеками в суде говорить нельзя. Самые важные вещи мы можем упомянуть несколько раз, чтобы судьи не успели соскучиться, но успели привыкнуть к мысли, что это было так, только так и никак иначе. Может быть и не нужно демонстрировать напор, но внутреннее желание и стремление должны присутствовать. Если вы будете говорить безучастно, вяло, то и судьи могут отвлечься, перестать слушать, пропустить какие-то очень важные аргументы.

Самый важный раздел речи, без которого не бывает судебных выступлений ни по уголовным, ни по гражданским делам, -- анализ доказательств. Этот раздел мы изучаем отдельно на практических занятиях и семинарах по материалам реальных уголовных и гражданских дел. Я напомню вам, что общепринятым правилом является начинать этот раздел с сильных доказательств, сильными же и заканчивать Это размещение называется лестницей доказательств. Цель построения лестницы -- убедить судей и опровергнуть доводы процессуального противника. Квинтилиан рекомендует немедленно нападать на самые сильные доводы противника, чтобы они воздействовали на суд как можно меньше по времени. Не запрещается и спор со слабыми аргументами, если есть возможность опровергнуть их остроумно и изящно, походя прокомментировав другие приемы противника. Доказательства нужно не пересчитывать, а взвешивать. К моменту выступления в суде вы должны точно знать, какие ваши улики или доказательства являются самыми важными, надежными, весомыми. В этот раздел стоит ввести анализ личностей свидетелей или экспертов, которые предстают перед судом. Если вы оспариваете показания свидетеля, который дал не соответствующее здравому смыслу показание, вам нет смысла долго останавливаться на анализе этих доказательств. Достаточно сказать, что они привлекли ваше внимание своей явной абсурдностью и бессмысленностью. И немедленно перейти к следующей улике. Если вы будете глубоко и подробно анализировать показания свидетеля, который сообщает, что солнце всегда восходит на западе, а угол падения не равен углу отражения, вы таким образом придадите вес показаниям этого свидетеля. Например, медсестра плохо характеризует профессора, которого вы защищаете. Вы должны задуматься: а что, собственно, она из себя представляет, что ей не нравится. Может быть, ей не нравятся требования по асептике, которые он предъявляет, или у нее вызывают отвращение гладко выбритые или бородатые мужчины, или цвет глаз. Вы должны проанализировать интеллектуальные возможности лица, которое сообщает вам те или иные сведения, разобраться, может быть, в волевых качествах этого субъекта. Если вы спорите с заключением эксперта, посмотрите, что из себя представляет эксперт, какое у него образование, какой стаж, какие методики им применялись. Это очень благодарное дело для защиты в суде присяжных. Присяжные вовсе не склонны бездоказательно доверять заключениям экспертов, как это делают профессиональные судьи.

Заключение речи может быть разным. Для прокуроров великолепным заключительным аккордом являются предложения о мере наказания. Я обычно не советую прокурорам после этого говорить что-либо еще, к примеру, о гражданском иске, потому что после требования о мере наказания уже никто ничего не слушает. Перед адвокатами стоит более интересная творческая задача, они должны безусловно эффектно закончить речь. Они должны решительно начать речь и не менее решительно закончить. По опросам психологов эффектное окончание спасает даже неудачную речь. При опросе слушателей о том, как выступил тот или иной человек, в случае удачного завершения выступления все говорят -- очень хорошо, замечательно, понравилось. И в то же время прекрасную, великолепную, продуманную речь можно испортить, если долго не можешь завершить ее или заканчиваешь неуверенно. Как бы вы ни выступили, после выступления вы должны держаться так, как будто вы произнесли лучшую в своей жизни речь, садиться с таким видом, что это было великолепно. Переигрывать не нужно, но ни в коем случае не показывайте, если вы недовольны собой.

Продумать заключение совершенно необходимо. Из опубликованных речей мне очень понравилось заключение по безнадежному делу, выступление старейшего московского адвоката Семена Арии. Он выступал, защищая молодого человека, который убил своих родителей. Он сказал, что этот мальчик -- единственный, кто остался от семьи, от этих интеллигентных людей. И спросил: “О чем могла бы просить вас его мать? Сохранить его жизнь”. Я думаю, это было единственно возможное заключение в таком деле.

1.2 Характеристика судебных прений как составляющей судебного разбирательства

Из всех, как их тогда называли, «великих реформ», на которые вынуждено было пойти Царское правительство России в 60-ых гг. 19 века, едва ли не самой значительной была судебная реформа. Реализация основных положений этой реформы, заложенных в Судебных уставах 1864 г., - отделение суда от администрации, равенство всех перед судом, создание всесословного суда, учреждение института судебных присяжных, выборность мировых судей и присяжных заседателей, несменяемость судей и следователей - наталкивалась на многочисленные трудности.

Все было ново, все приходилось создавать заново. Гласность судебного процесса, устность, состязательность сторон предъявляли новые требования к юристам, ставились новые задачи. И прежде всего необходимы были люди, способные осуществлять те принципы, о которых еще несколько лет тому назад нельзя было и заикнуться и которые теперь широко обсуждаются в обществе. Правосудие с тех пор остро нуждалось в новом типе прокурора и адвоката.

Все мы очень хорошо знаем таких выдающихся русских юристов, как П.А. Александрова, С.А. Андреевского, А.Ф. Кони, Ф.Н. Плевако, А.И. Урусова и др., производившие столь сильное впечатление на современников; их деятельность своей устремленностью, многогранностью и значительностью увлекала многих и продолжает привлекать всеобщее внимание. Вообще, анализируя речи известных дореволюционных и советских юристов, можно видеть, что для них характерна не столько образность, сколько меткость словоупотребления, та особая точность, которая отличает подлинное искусство.

Сейчас сфера приложения ораторского искусства непрерывно расширяется, число людей, для которых овладение ораторским искусством есть необходимое условие успешной их общественной деятельности, в огромной степени выросло, но внимание к слову никак не поспевает за ростом его значения.

Если это, к сожалению, верно в отношении ораторского искусства в целом, то это особенно заметно, когда дело идет о судебной речи, в особенности защитительной.

В современной печати едва ли за это десятилетие отмечалось произнесение адвокатом яркой, сильной и убедительной речи как чего-то такого, что заслуживало бы общественного признания.

Итак, после того, как завершается судебное следствие, суд переходит к выслушиванию судебных прений, которые состоят из речей обвинителей, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей, защитников и подсудимого.

Как известно, в процессе судебного следствия судьи принимают участие в исследовании многих доказательств, подтверждающих или отрицающих наличие определенных фактов, обстоятельств. Для судебного познания недостаточно только установить определенный объект явления. Чтобы у суда сложилась истинная картина совершенного преступления, необходимо между этими явлениями выявить связь, закономерности.

В завершении формирования личного убеждения судей значительную роль играют речи прокурора и защитника. Своими речами они оказывают психологическое воздействие на суд, Чтобы добиться вынесения желательного для них приговора.

Выслушивая речи прокурора и адвоката, судьи имеют возможность восполнить те пробелы в своих знаниях, которые имелись в начале судебного следствия. Поэтому воздействие прокурора и защитника на процесс формирования личного убеждения судей во время судебных прений является более активным, чем в процессе судебного следствия. Недаром в своей работе Бохан В.Ф. отметил: «Внимательно выслушивая произносимые речи, судьи мысленно всегда за ораторами критически прослеживают пройденный в процессе следствия путь искания истины. Осмысливая факты, их объяснения, выводы прокурора и защитника, они невольно сравнивают их с собственными выводами, в отношении истинности которых у них сложилась соответствующая степень уверенности. Совпадение выводов выступающего с личными выводами судей приводит к формированию у последних еще большей уверенности в их правильности. Расхождение же в выводах заставляет судей критически оценить ту совокупность доказательств, которая приводится в их подтверждение. При этом судьи сосредоточивают внимание и на тех значениях, которые привели их к формированию собственного убеждения. Это приводит к тому, что возникают противоречия между выводами, содержащимися в речах прокурора и защитника, с одной стороны, и сложившимися в сознании судей, с другой стороны, побуждают последних к проверке обоснованности одних и других. Такая мыслительная деятельность судей на этом этапе судебного разбирательства позволяет им пройти еще раз процесс убеждения в истинности или ложности сформировавшихся выводов». Бохан. Формирование убеждений суда. Минск, 1973г., стр.121

Таким образом, исходя из вышеуказанного, судебные прения являются самостоятельной частью судебного разбирательства, в которой участвующие в деле стороны в своих выступлениях подводят итог судебному следствию. Они анализируют и оценивают доказательства, дают юридическую оценку деяния, инкриминируемого подсудимому, излагают суду свои соображения по существу предъявленного обвинения, по поводу меры наказания, гражданского иска и других вопросов, подлежащих решению суда.

Судебные прения имеют важное значение для суда, накладывая определенный отпечаток на мнение судей, участников процесса и аудиторию, они активно способствуют установлению истины по делу. Они являются если не самой важной, то самой видной частью судебного разбирательства. Лицу постороннему нередко покажется более важной та часть судебного заседания, где в стройной речи облеченной в красивую форму, рисуется вся картина дела, по сравнению с судебным следствием, где путем, главным образом, допросов раскрываются и устанавливаются обстоятельства дела. Такое противопоставление одной части другой, попытки возвеличить значение одной по сравнению с другой являются неправильными. Для вынесения правильного приговора имеют значение все части судебного разбирательства. Совокупная и слаженная деятельность на всем протяжении судебного заседания обеспечивает вынесение правильного приговора. Судебные прения подводят итог судебному следствию и содержат в себе обоснование тех выводов, к которым, по убеждению сторон, должен прийти суд в совещательной комнате при решении дела.

Следовательно, прения сторон - это одна из необходимых и важных частей судебного разбирательства.

Конечно, стороны уже в ходе судебного следствия в известной мере выявляют свое отношение к тому или иному доказательству. Но участники судебных прений не только излагают свои выводы по делу, но и стремятся убедить суд в правильности этих выводов. Как и суд, защитник исходит их указания закона, что обвинительный приговор должен быть постановлен не на предположениях, а на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия вытеснены и оценены. Все сомнения в отношении доказанности обвинения, если их не представляется возможным устранить, толкуются в пользу обвиняемого. Это и позволяет защитнику настаивать на оправдании, когда виновность подсудимого не доказана, сомнительна.

Судебные прения, как и все стадии уголовного процесса, как и все части судебного разбирательства имеют свои цели и задачи. Многие авторы-юристы задаются вопросом, достигают ли судебные прения сторон тех задач, которые поставлены перед ними, помогают ли они суду подвести итог материалам судебного следствия? Одни считают, что судебные речи имеют большое значение, что это необходимый и полезный этап, завершающий судебное разбирательство. Другие дают отрицательную оценку прениям сторон, указывая, что судебные речи, лишенные объективности, находящиеся в плену односторонних выводов, которые каждая их сторон отстаивает, не только не приносят пользы, а причиняют вред, затемняя те материалы дела, разъяснение которых должно являться задачей лиц, участвующих в судебных прениях.

В той критике, которой может подвергаться институт судебных прений, следует различать две стороны. Может подвергаться критике сам процессуальный институт, может быть указана неправильность его организации, вследствие чего он не разрешает поставленных перед ним задач и не достигает стоящих пред ним целей. С другой стороны, может подвергаться критике та форма, в которую на практике выливаются судебные прения, то содержание, которое участники прений вкладывают в свои речи. Критика судебных прений, главным образом, относится к критике второго рода: критикуется не процессуальная организация института, а та неправильная форма, в которую он иногда выливается. М. Чельцов-Бебутов, касаясь вопроса о прениях сторон, давал им отрицательную оценку, указывая, что речи обвинителя и защитника сводятся ко взаимно противоположным утверждениям о том, что происходило на судебном следствии, что из такого спора, если что и рождается, то только туман, путающий судей; реплики сторон являются лишь более или менее остроумным препирательством на личной почве. (М.Чельцов-Бебутов. О проверке доказательства/ «Вестник советской юстиции», 1926 г., 7/65, стр.279-282)

Мы установили, что в судебных прениях произносятся только речи. Судебная речь - это единственный способ выражения мнения стороны по тем или иным обстоятельствам дела. Никаких иных процессуальных действий стороны в судебных прениях не совершают. Если в судебном следствии активно участвуют не только стороны, но и суд, в судебных же прениях активно участвуют только стороны. Суд лишь выслушивает речи сторон. Т.е. судебные речи обращены прежде всего суду. Но говоря для суда, обосновывая свою позицию, помогая суду глубже познать истину и вынести правосудный приговор, участники судебного процесса не могут забывать о судебной аудитории, не учитывать ее.

В самом начале этого параграфа было упомянуто о том, что в результате судебных реформ 1864 года одним из важнейших принципов уголовного процесса и судопроизводства стал принцип состязательности.

Состязательность судебного разбирательства является важным условием установления объективной истины. Она способствует полному, всестороннему и объективному исследованию доказательств в суде, успешному раскрытию преступлений, изобличению виновных в его совершении и постановлению судом законного и обоснованного приговора. Состязательный характер судебных прений дает возможность с различных позиций, под разным углом зрения осветить спорные вопросы дела, но он таит в себе известные опасности. Существует опасность, что в пылу состязания стороны вольно или невольно перешагнут разумные границы, что спор из метода установления истины превратится в самоцель, где антагонизм, желание одолеть противника окажется на первом плане и под этим углом зрения будут использованы материалы судебного следствия.

Итак, мы выяснили, что судебные прения - не состязание в красноречии прокурора и защитника, не риторический диспут. Они направлены на обеспечение полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела, установление по нему истины, вынесение законного и обоснованного приговора.

Но значение судебных прений этим не исчерпывается. Ведя борьбу с преступлениями, применяя меры уголовного наказания, суд не только карает виновных, но и имеет целью их исправление и перевоспитание.

Судебные прения, являясь составной частью судебного разбирательства, содействует суду в осуществлении его воспитательной функции, служат важным средством идеологического воздействия. Но воспитательное значение судебного процесса не ограничивается лишь воздействием на подсудимого и граждан, присутствующих в зале судебного заседания. Оно значительно шире. Любое уголовное дело порождено жизнью, является ее частицей. Оно не может оставлять безразличным, равнодушным значительный круг людей. Поэтому сам ход судебного разбирательства и его результаты привлекают к себе пристальное внимание, становятся известными многим лицам, получают широкий общественный отклик.

2. Адвокат как представитель судебного красноречия

2.1 Роль и значение защитительной речи в судебных прениях

Согласно Конституции РФ и уголовно-процессуальному законодательству каждый обвиняемый имеет право на защиту, поэтому участие защитника-адвоката является очень важной и неотъемлемой формой в судопроизводстве, средством обеспечения этого права, важной гарантией прав и законных интересов лица, привлеченного к юридической ответственности (в данном случае к уголовной).

Участие адвоката в судебных прениях также необходимо и важно, как и на судебном следствии. Но нужно оговориться, что защитительная речь только тогда эффективна и успешна, когда опирается на детально и тщательно проведенное судебное следствие, на котором защитник сделал все, что можно было сделать для защиты обвиняемого, выяснил все, что благоприятствует подсудимому. Только в этом случае защитительная речь адвоката будет иметь положительный результат.

Участие в судебных прениях дает защитнику возможность подвергнуть развернутой критике версию обвинения и изложить суду все доводы в пользу подсудимого. При этом не боясь затрагивать острые вопросы, защитнику необходимо помнить, что ценность критики в ее правдивости, в общественной значимости поднимаемых вопросов. Как и вся судебная деятельность защитника, участие в прениях имеет целью убедить судей в правильности позиции защиты, склонить их к благоприятному для подсудимого решению.

Участие в судебных прениях - важное право сторон и предпосылка постановления правосудного приговора. Прокурор и адвокат… Являются ли они сторонами в судебном разбирательстве, в том числе в судебных прениях, ведь нам известно, что стороны в процессе должны иметь одинаковое положение и равные права и обязанности? Можно ли утверждать, что и прокурор, и адвокат имеют одинаковые, равноценные возможности повлиять на мнение судей, а, следовательно, на вынесение желаемого приговора. Ведь, по сути дела, прокурору несложно воздействовать на суд: были следствие, обвинение, арест; есть государственный авторитет; материалы уголовного дела и судебного следствия. А что есть у оппонента - защитника? Он многого лишен: у него нет ни власти, ни обязанности защищать интересы государства, ни своего следствия. У него есть лишь немногое - долг и обязанность помогать людям, попавшим в беду и нуждающимся в его помощи; ум, знания, опыт и порядочность. Но и этого «малого» оказывается достаточным для того, чтобы находить истину, отстоять убеждения, бороться с нарушениями законов. Именно так поступают опытные, добропорядочные и добросовестные адвокаты.

Пределы доказывания участников судебных прений не совпадают. Обвинитель должен доказывать вину подсудимого. Что же касается защитника, то его задача уже. Он обязан настаивать на оправдании, хотя невиновность подсудимого и не доказана. Основанием такой просьбы служит то, что виновность подсудимого с несомненностью не подтверждена. Тем более не входит в пределы доказывания защитника выявление другого лица и обоснование его вины по рассматриваемому делу.

Таким образом, задачи и цели защитительной речи неразрывно связаны и прямо вытекают из задач и целей защиты в уголовном процессе. Защитник, участвуя в уголовном процессе, служит тем задачам, которые стоят перед правосудием.

Задача защитника, реализуемая им в защитительной речи, находится в полном соответствии с задачами суда. У суда нет и не может быть задачи осуждения невиновного, вынесения обвинительного приговора без полных, исчерпывающих, исключающих возможность каких-либо сомнений, доказательств. К этому стремится и защитник. У защитника, в свою очередь, не может быть задачи добиваться оправдания изобличающего преступника, в виновности которого нет совершенно никаких сомнений. Не в этом заключается защита прав и законных интересов подсудимого, которые никак нельзя понимать как «право» на безнаказанность, на отсутствие интересов противозаконных.

Суд имеет своей задачей дать правильную юридическую оценку деяния, правильно квалифицировать деяние, точно применить законы. Задача защитника здесь также не расходится с задачей суда, защитник не может видеть свою задачу в том, чтобы попытаться склонить суд к неправильному применению законов или применению закона, не подлежащего применению только потому, что он «выгоден» для подсудимого.

Осветив роль и значение защитительной речи адвоката в судебных прениях, можно сделать, наконец, вывод о том, что судебные прения не были бы прениями, не имели бы форму полемики, если бы не было противоположной точки зрения, произнесения иной судебной речи, нежели речь оппонента. Поэтому без защитительной речи адвоката в судопроизводстве никак не обойтись. Только благодаря произнесению судебных речей, в том числе защитительной, можно постичь объективную истину в суде и добиться правосудного приговора.

2.2 Общая характеристика защитительной речи адвоката

Согласно уголовно-процессуальному законодательству защитник в судебных прениях всегда выступает после государственного и общественного обвинителей, гражданского истца. В процессуальной литературе это положение вызывает различные по своей сущности мнения. Одни сводят такое утверждение к преимущественному положению защитника в судебных прениях, Ю.И.Стецовский. Уголовно-процессуальная деятельность защитника, «Юридическая литература», 1982г., стр.46 другие же встречают это отрицательно. М.Чельцов-Бебутов. Указанное сочинение, стр. 256

Большинство процессуалистов приходят к выводу, что такой порядок судебных прений благоприятствует установлению истины и обеспечению права на защиту, и отступление от вытекающего из уголовно-процессуального закона порядка судебных прений является нарушением права подсудимого на защиту. «Выступая после государственного обвинителя и гражданского истца, защитник поставлен тем самым в более благоприятные условия, чем эти последние. Он имеет возможность в своей защитительной речи реагировать на те положения, которые содержались в заслушанных им речах». И.Д.Перлов. Судебные прения и последнее слово подсудимого в советском уголовном процессе. «Госюриздат», 1957 г.