Исполнение обязательств

Возникновение обязательства влечет необходимость его исполнения. Под исполнением обязательства понимается совершение должником определенных действий, направленных на достижение юридически значимого результата (цели исполнения обязательства) - установления права собственности на вещь, погашения долга, создания литературного произведения, возмещения вреда и т.д. [1, с. 24].

Перечень возможных действий должника необычайно широк и зависит от содержания возникшего обязательства. Например, по договору купли-продажи продавец обязан передать покупателю товар, а последний - принять его и уплатить продавцу покупную цену (п. 1 ст. 406 ГК). Другая иллюстрация. В соответствии со ст. 683 ГК исполнение договора возмездного оказания услуг заключается в совершении исполнителем по заданию и за плату заказчика действий, не имеющих материального воплощения (предоставление финансовых консультаций, медицинское обследование, экскурсионное обслуживание, экспедирование грузов и т.д.). Примеры исполнения обязательства бесконечны, как и многообразие цивилистических явлений, тесно связанных с этим институтом. Так, объекты гражданских прав, договоры и другие основания возникновения гражданских правоотношений, способы обеспечения исполнения обязательства перечислены в законе не полностью (см. п. 2 и п. 3 ст. 115, п. 2 ст. 380, ст. 271 и ст. 7, п. 1 ст. 292 ГК) [2, с. 329]. Поэтому невозможно описать все варианты поведения обязанной стороны, нацеленного на достижение результата обязательства.

В ст. 268 ГК дается лишь общий перечень типичных случаев исполнения: передача имущества, выполнение работы, уплата денег. Для соблюдения логической последовательности и целостности данной статьи в нее надлежит включить ссылку на другую характерную сделку - оказание услуги.

Основное содержание обязательства может подкрепляться обязанностью должника воздержаться от совершения определенного действия. В отсутствие обязанностей, побуждающих к активной деятельности, само по себе пассивное поведение исполнением обязательства не является.

Особенности института исполнения обязательства выражены в его основных признаках.

Во-первых, исполнение совершается последовательно, по порядку, закрепленному в положениях договора (условиях других сделок) и основанному на требованиях законодательства, которые в этой связке являются дополнительным (субсидиарным) источником критериев надлежащего исполнения. Если условия сделок и требования законодательства, применимые к исполнению обязательства, отсутствуют, поведение его участников регламентируется в соответствии с обычаями делового оборота (например, предпринимательскими обычаями, сформулированными в Международных правилах толкования торговых терминов «Инкотермс») или иными обычно предъявляемыми требованиями (ст. 272 ГК).

Обычаи делового оборота, как правило, официально публикуются. Например, правила «Инкотермс» периодически издаются Международной торгово-промышленной палатой.

Отсылка к «иным обычно предъявляемым требованиям» указывает на три источника, которые здесь изложены в порядке убывания их юридической силы:

а) принципы гражданского права (ст. 2, п. 2 ст. 5, ст. 8, ст. 380 ГК и т.д.), прежде всего, добросовестность, разумность и справедливость (п. 2 ст. 5 ГК). Здесь они являются не только исходными началами правового регулирования, что характерно для принципов всегда, а используются как нормы прямого действия. Необходимость следования основополагающим началам цивилистики прямо не оговаривается в гл. 17 ГК, но подразумевается в контексте правил, составляющих институт исполнения обязательства. В частности, некоторые обязательства исполняются в разумный срок после их возникновения (п. 2 ст. 277, ст. 278 ГК), добросовестным можно считать исполнение обязательства внесением долга в депозит при отсутствии иной возможности его погашения (ст. 291 ГК), справедливо требование увеличить выплаты на содержание гражданина пропорционально официальному повышению минимальной заработной платы (ст. 283 ГК) и т.д.

Пример из практики. В договоре займа стороны упомянули возможность удержания имущества заемщика в обеспечение исполнения денежного обязательства, согласившись обстоятельно оговорить условия обеспечительной сделки (об удержании имущества) в будущем. После получения суммы займа должник отказался заключать обеспечительную сделку. Ни в ГК, ни в других казахстанских актах гражданского законодательства правила удержания подробно не прописаны. В казахстанской практике обычаи делового оборота по таким сделкам не сложились. Займодатель (коммерческий банк), ссылаясь на упомянутое в договоре займа предварительное условие, а также на норму п. 1 ст. 292 ГК («исполнение обязательства может обеспечиваться… удержанием имущества должника…»), заявил об удержании денег, причитающихся должнику по договору банковского вклада. Сумма вклада находилась в том же банке. Специализированный межрайонный экономический суд города Алматы в решении по данному делу верно указал, что подобные действия кредитора означают злоупотребление полномочиями, противоречат принципам неприкосновенности собственности и недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела (п. 1 ст. 2 ГК), поэтому являются незаконными. Истцу на основании ст. 399 ГК следовало подать иск о понуждении должника к заключению обеспечительного договора или потребовать досрочного погашения основного долга;

б) коммерческие (деловые) обыкновения - обычные правила поведения, складывающиеся в процессе профессиональной предпринимательской деятельности и соответствующие следующим признакам:

- наличие известного сторонам термина или жизненной ситуации. Например, слово «день», традиционно используемое в договорной документации, как правило, понимается не в значении части суток от восхода до заката солнца (между утром и вечером), а как период последовательных двадцати четырех часов. Иногда во избежание различных толкований делается точная оговорка: «сутки» или «календарный день». Но даже если такое уточнение отсутствует, доказать иную трактовку слова «день» из множества лексических вариантов практически невозможно. Меньше разночтений возникает по поводу терминов «рабочий», «банковский», «операционный» день. Другой пример - о ситуации, особым образом не оговоренной, однако известной должнику и кредитору: исполнение обязательства поставки новогодних игрушек практически значимо для покупателя до празднования Нового года, что предполагается даже без специального указания на этот факт в договоре;

- волеизъявление сторон по поводу термина (включение его в текст сделки) или ситуации (например, заключение упомянутого выше договора поставки новогодних игрушек). Проявление воли - это всегда осознанный этап возникновения договорного обязательства и неотъемлемый элемент содержания любого обычного правила. Если должником или кредитором не было заявлено иное, данное волеизъявление подразумевается относительно тех же обстоятельств между теми же сторонами;

- абсолютная диспозитивная сила - каждая из сторон в любое время может отказаться от коммерческого обыкновения без изменения условий сделки. В частности, допустимо одностороннее заявление кредитора об уточнении (применительно к его нормальной деятельности) истинного значения термина «рабочий день»; касательно рассмотренного казуса о поставке новогодних игрушек приемлемо также требование дополнительно согласовать срок поставки;

- персональная направленность и оценочный характер - толкование коммерческого обыкновения дается по определенному делу и обязательно только для этого дела (иначе обыкновение превращается в обычай делового оборота). Участники обязательства обладают правом доказывать или оспаривать существование коммерческого обыкновения [3, с. 40]. Уверенное и стабильное применение данных обычных правил должно обеспечиваться, прежде всего, на уровне доктринального толкования путем анализа наработанной практики. Однако теоретическая база данного источника обязательства в отечественной цивилистике не разработана. Имеется фундаментальная работа Зыкина И.С., изданная еще в советское время [4, с. 14]. Казахстанскими правоведами на эту тему публикуются интересные, но, в большей мере, описательные статьи в аспекте международного частного права. Монографии о коммерческих обыкновениях в республике, к сожалению, не издавались.

Перспективным представляется изучение пятого признака коммерческого обыкновения. Вероятно, таковым является отсутствие документального закрепления данных обычаев в официальных публикациях, сводах правил и подобных им информационных источниках. Например, типичные условия деятельности третейского суда, созданного сторонами для разрешения конкретного спора (арбитражные процедуры, формулы и т.д.), - это, по сути, обычаи, соответствующие всем изложенным выше признакам, т.е. коммерческие обыкновения. Но разве арбитрам непостоянного третейского суда (предположим, членам кафедры юридического вуза, на базе которой периодически формируется состав арбитров) нельзя изложить и опубликовать для всеобщего сведения третейские оговорки в виде правил для дальнейшего применения по мере необходимости? Такая инициатива Законом Республики Казахстан от 28 декабря 2004 года «О третейских судах» не запрещена. Будучи зафиксированными в каком-либо документе, правила работы непостоянного третейского суда свидетельствуют о накопленном опыте, но, вряд ли, становятся «сложившимися» и «широко применяемыми в области гражданско-правовых договоров», т.е. не превращаются в обычаи делового оборота (см. пп. 7 ст. 2 Закона Республики Казахстан «О третейских судах»). Значит, документальное оформление коммерческих обыкновений для всеобщего сведения - реальный, но, все-таки, исключительный случай;

в) существо обязательства - объективный смысл правоотношения с учетом конкретных фактических обстоятельств; его характерные (сущностные) особенности, которые очевидны, даже если не урегулированы законодательством, договором или другими источниками обязательства. Например, из существа безналичного денежного обязательства вытекает обязанность кредитора выставить должнику счет к оплате. В отсутствие этого документа (основания платежа) денежный перевод невозможен. Заинтересованность кредитора в получении денег очевидна, поэтому указанная обязанность, как правило, особо не оговаривается ни в тексте сделок, ни в законе. Отсылки к понятию «существо обязательства» имеются в большинстве норм гл. 17 ГК (ст. 274, ст. 275, п. 2 ст. 276, ч. 2 п. 2 ст. 277, ст. 278, п. 1 и п. 2 ст. 279, ст. 281), что позволяет уверенно рассматривать данную категорию в качестве источника правил поведения сторон в определенной ситуации. В значении основания гражданского правоотношения существо обязательства подразумевается в пп. 1 ст. 7 ГК («гражданские права и обязанности возникают… из договоров и иных сделок…»). В этом значении оно упоминается только в единственном числе. Различные «существенные условия» (см., например, ст. 393 ГК) и иные близкие по смыслу, однокоренные понятия сами по себе не указывают на существо обязательства.

Почему рассмотренные три источника, несмотря на их активное применение в торговой практике и несомненную значимость для нормального функционирования гражданского оборота, как бы «забыты» в ст. 272 ГК, т.е. выводятся путем системного толкования из смысла этой статьи, но прямо в ней не упоминаются?

Стабильными, формализованными (детально прописанными) и общераспространенными (известными не только предпринимателям - профессионалам, но и другим субъектам сделок - обывателям) основаниями возникновения обязательства, помимо прочих юридических фактов (см. ст. 7 и ст. 271 ГК), являются законодательство и договор. Поэтому они указаны в норме закона. Обычаи делового оборота и другие абстрактные установления - «иные обычно предъявляемые требования» (принципы гражданского права, коммерческие обыкновения, существо обязательства) - воспринимаются в основном эмпирически. Т.е. реальное содержание этих источников удачно устанавливается в каждом отдельном случае (при теоретическом осмыслении конкретных дел, обсуждении условий сделки или на стадии ее исполнения, в суде или в процессе досудебного урегулирования спора и т.д.). Вне рамок конкретного дела юридическая квалификация обычных правил и прочих «обычно предъявляемых требований» является спорной. Поэтому соответствующие правовые категории неудобны для ст. 272 ГК (общее правило должно быть универсальным, ясным и применимым), но, так или иначе, используются в специальных положениях гл. 17 ГК, что следует признать логичным.

Таким образом, исполнение обязательства имеет смысл, если обязанная сторона действует системно: в строгом соответствии с условиями обязательства (в широком смысле, включая все правовые источники этих условий).

Системный подход проявляется двояко. Само исполнение должно быть продуманным, эффективным, взаимовыгодным, иначе существует риск утраты интереса в исполнении или нарушения прав участников гражданского оборота. Схожие критерии исполнения (в теории цивилистики их тоже причисляют к «оценочным понятиям») встречаются в законе. Например, подрядчик имеет право на дополнительную выгоду в случае разумной экономии (ст. 622 ГК); при безвозмездном хранении хранитель заботится о принятой вещи как о своей (п. 2 ст. 775 ГК); помимо двух других критериев (правомерность и осуществимость), указания доверителя, адресованные поверенному, должны бытьконкретными (п. 1 ст. 847 ГК) и т.д. Другой аспект: как показано выше, исполнение обязательства регулируется системой источников права, основу которой составляют положения Гражданского кодекса. Уже в силу этого объективного факта оно упорядочено даже при отсутствии соглашения о деталях исполнения. Отсюда первый признак рассмотренного института - системность.

Во-вторых, исполнение обязательства подразумевает активное, деятельное поведение сторон, практическую реализацию их физических и умственных усилий. Действия могут быть разовыми (погрузка вагона, предоставление консультации, оказание неотложной медицинской помощи и т.д.) или периодическими (комплексное экспедиционное обслуживание, оплата аренды в течение срока пользования вещью, техническое сопровождение непрерывного производственного процесса и т.д.).

Следует ли относить к предмету исполнения правомерное пассивное поведение должника (неразглашение коммерческой тайны, добровольный отказ от конкурентных действий и т.д.). В цивилистической теории этот вопрос является дискуссионным. Высказывается мнение, что предмет исполнения может выражаться в воздержании от совершения определенного действия. В развитие этой точки зрения предлагается различать удержание должника от проявления его фактических возможностей и, собственно, бездействие, которое исполнением никогда не является [5, с.78]. Однако эти варианты - лишь игра слов, удачные литературные формы одного и того же явления - бездействия. Попытка признать второстепенный элемент содержания обязательства (пассивное поведение обязанной стороны) одним из способов его исполнения представляется необоснованной. Например, каков истинный мотив договоренности сторон о неразглашении конфиденциальной информации? Подобное соглашение необходимо для создания нормальной обстановки надлежащего исполнения и продолжения эффективной работы субъектов после прекращения обязательства. Само «неразглашение» на практике превращается в активное поведение должника, обязанного при добросовестном отношении к делу вести строгий учет материальных носителей нераскрытой информации, устанавливать служебный контроль за ее правомерным использованием, отчитываться по этому поводу перед правообладателем, участвовать в разбирательстве дел о нарушении коммерческой тайны, доказывать при необходимости правомерность своего поведения или возмещать причиненные убытки. Постороннему (добросовестному) лицу, не причастному к исполнению обязательства, факт конфиденциальности не известен, значит, отсутствуют основания для предъявления к нему требования о возмещении убытков, причиненных неумышленным разглашением (до того как стала понятна истинная ценность) «закрытой» информации (п. 2 ст. 1018 ГК). Следовательно, воздержание должника от совершения определенного действия (бездействие) можно понимать в качестве второстепенной обязанности лишь в том случае, когда такое «бездействие» представляет собой комплекс энергичных средств достижения намеченной цели.

Концепция «пассивной обязанности», ко всему прочему, содержит логический изъян. «Пассивные обязанности» - это сформулированные через отрицание активные действия. Так, примеры инертного поведения - «автор не передает свою рукопись другому издательству, хранитель не пользуется переданными ему вещами» - можно изложить иным образом: автор передает рукопись издательству, получившему право на ее опубликование; хранитель обеспечивает сохранность и неприкосновенность поклажи. Данная интерпретация полностью отвечает закону формальной логики: «Определение не должно быть только отрицательным» [6, с. 27].

Еще более неудачны следующие примеры: «два садоводческих товарищества заключают договор и принимают обязательство не проходить к лесу или реке через территорию друг друга», «в договоре [аренды - прим. Б.Д.] могут быть предусмотрены обязанности не совершать такие действия, как: перепланировка помещения для своих нужд, сдача объектов в субаренду, внесение улучшений в имущество и другие запреты» [7, с. 83]. Юридические формулы «обязан» и «не вправе» имеют разный смысл. Если договором запрещены определенные действия, это еще не значит, что все остальные разрешены. Некоторые запреты включают в текст договора только из практических соображений - так удобно предупреждать типичные нарушения, содержание обязательства подобные ограничения не составляют.

Критически можно оценить и другие примеры статичного положения должника.

Поскольку сущность института исполнения обязательства заключается в выполнении действий, необходимых для достижения правомерной цели сторон, соответствующий признак данного института - динамичность.

В-третьих, в системе с другими правовыми средствами юридической основой обращения результатов труда является норма: «обязательство должно исполняться» (ст. 272 ГК). Это правило практически в неизменном виде воспринято современным гражданским правом из античной цивилистики. Его исторический прообраз - принцип римского частного права: «pacta sunt servanda» («договоры нужно соблюдать»), который заимствован римлянами из греческой философии: «о чем друг с другом добровольно договорятся, то и господствует» (Демосфен) [8, с. 102]. Как известно, обязательства возникают не только из договора, но и в связи с причинением вреда, а также по другим основаниям (ст. 7, ст. 271 ГК). Поэтому толкование должного поведения выходит за договорные рамки. Но истинный смысл античных постулатов остается прежним: обязанная сторона не может отказаться от своего долга или заявить об изменении его условий по личному усмотрению. Отказ и одностороннее изменение возможны только с одобрения кредитора или в случаях специально предусмотренных законодательством (ст. 273 ГК). Так на нормативном уровне обеспечивается устойчивое развитие гражданского оборота.

Разве пользуются повышенным спросом услуги страховщика, который безосновательно отказывает клиентам в страховых выплатах? Пожелает ли потенциальный вкладчик открыть в банке денежный депозит, не будучи уверен в надежности этой финансовой организации? И вообще, что в условиях свободного (конкурентного) рынка влияет на потребительский выбор? К примеру, как из нескольких крупных туристических фирм, предлагающих, в принципе, одинаковый комплекс услуг и обладающих приблизительно равными возможностями, заказчик выбирает ту или иную? Конечно, он находится под воздействием многих факторов, но с юридической точки зрения решающими являются дисциплинированность противоположной стороны, её ответственное отношение к делу, известное стремление следовать принципам гражданского права, высокая деловая репутация. У субъекта, уверенного в правильном поведении контрагента, появляется возможность вести предсказуемую и открытую (цивилизованную) деловую политику, планировать свои действия, рассчитывать доход, предупреждать убытки. Иными словами, высокая социальная значимость стабильного исполнения обязательства очевидна.

Критерий постоянства содержания обязательства связывает и должника, и кредитора: никто из них по общему правилу (если иное не предусмотрено договором или законодательством) не вправе в одностороннем порядке поменять условия исполнения. В силу того же общего правила должнику запрещено отказываться от исполнения, а кредитору - от принятия соответствующего результата (см., например, ст. 366 ГК). Иное (противоправное) поведение является основанием привлечения нарушителя к гражданско-правовой ответственности (ст. 359 ГК) и применения к нему адекватных санкций. Таким образом, третий признак рассматриваемого института - стабильность.

Правовое регулирование стабильности исполнения зависит от особенностей национальной юридической системы. Например, ст. 310 ГК РФ предусматривает исключения из принципа нерасторжимости и неизменности обязательства только по основаниям, установленным в законе (а не в законодательстве, как предусмотрено ст. 273 ГК РК). Согласно ст. 310 ГК РФ одно из таких оснований - закрепленная в предпринимательском договоре возможность его одностороннего расторжения (изменения). Данное условие применимо, если не запрещено законом или по существу обязательства. Статья 273 ГК РК допускает одностороннее расторжение или изменение любого (не только предпринимательского) договора, в котором такое право сторон прямо предусмотрено, причем, в статье не сформулирована отсылка к законодательному или иному запрету на реализацию этого права.

Поскольку понятия «обязательство» и «договор» соотносятся между собой как категории рода и вида, отказ от исполнения договорного обязательства (одностороннее изменение его условий) производится согласно положениям гл. 24 ГК и соответствующим правилам его Особенной части. Например, при отказе продавца передать товар покупателю, последний вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи (п. 1 ст. 416 ГК). В данном случае имеет место существенное нарушение договора продавцом (пп. 1 п. 2 ст. 401 ГК).

Исходя из представленного обоснования, исполнение обязательства - это правомерное, волевое поведение должника, направленное на достижение закрепленного в законодательстве и согласованного сторонами результата (цели исполнения). Поэтому в системе юридических фактов исполнение обязательства относится к сделкам. Точка зрения, согласно которой рассматриваемый институт является юридическим поступком, обоснованно критикуется в цивилистической литературе.

1.2 Принцип надлежащего исполнения обязательства