Правовые нормы, регулирующие гражданско-правовую ответственность

Так или иначе, в современном праве четко прослеживается тенденция к повышению роли и значения нравственных норм и устоев общества, нормы права приобретают морально-этическую окраску.

2. Гражданско-правовая ответственность некоторых видов обязательств

2.1 Особенности гражданско-правовой ответственности договорных обязательств

Как известно, основная масса обязательств в гражданском праве возникает из договоров, поскольку именно договор «приспособлен» (специально предназначен) для «порождения» не просто правоотношения, а его конкретного вида - обязательства. Как известно, договорные обязательства составляют основу и суть гражданского оборота. В гражданско-правовом договоре модель обязательства полностью описана. Трансформируясь в обязательство, она (модель) просто начинает функционировать по договорной логике, определяемой согласованной волей сторон. Таким образом, порождаемые договорами обязательства имеют принципиальные отличия от всех иных (возникающих из других юридических фактов) обязательств: их содержание определяется взаимной волей сторон (соглашением сторон), реализуемой в рамках закона. Поэтому движение от договора к обязательству происходит в виде перехода модели взаимодействия субъектов из статического состояния в динамическое, что свидетельствует и о наличии непосредственной связи между договорным обязательством и порождающим его юридическим фактом.

В цивилистической науке продолжается начатая в 1980-е гг. дискуссия о сущности организационного обязательства. Считается возможным квалифицировать в качестве организационного такое обязательство, в силу которого каждая из его сторон обязана совершить действия, направленные на организацию договорных отношений (связей) либо на организацию совместной деятельности. Такие обязанности сторон называются поведенческими.

Организация договорных отношений (связей) может быть истолкована в узком и широком смысле. В узком смысле это действия, направленные на заключение договоров в будущем, а в широком - это также действия по изменению и прекращению уже существующих договорных отношений (связей). Для заключения договоров применима конструкция организационного договора и его видов: предварительного договора (ст. 429 ГК РФ), рамочного договора, соглашения о процедуре переговоров.

Порядок заключения договора не претерпел изменений; в некоторые нормы главы 28 «Заключение договора» внесены лишь некоторые уточнения. Однако появился ряд новых институтов, направленных на повышение ответственности сторон уже на стадии заключения договора.

Во-первых, вводится институт преддоговорной ответственности. Согласно ст. 434.1 ГК РФ «Переговоры о заключении договора» при вступлении в переговоры о заключении договора, в ходе их проведения и по их завершении стороны обязаны действовать добросовестно, в частности не допускать вступление в переговоры о заключении договора или их продолжение при заведомом отсутствии намерения достичь соглашения с другой стороной. При этом недобросовестными действиями при проведении переговоров предполагаются предоставление стороне неполной или недостоверной информации, в том числе умолчание об обстоятельствах, которые в силу характера договора должны быть доведены до сведения другой стороны; внезапное и неоправданное прекращение переговоров о заключении договора при таких обстоятельствах, при которых другая сторона переговоров не могла разумно этого ожидать (п. 2 ст. 434.1 ГК РФ).

Сторона, которая ведет или прерывает переговоры о заключении договора недобросовестно, обязана возместить другой стороне причиненные этим убытки, т. е. расходы, понесенные другой стороной в связи с ведением переговоров о заключении договора, а также в связи с утратой возможности заключить договор с третьим лицом (п. 3 ст. 434.1 ГК РФ).

Во-вторых, вводится институт заверения об обстоятельствах (ст. 431.2 ГК РФ). Данный институт позволяет привлечь к ответственности в форме возмещения убытков или взыскания неустойки сторону, которая при заключении договора либо до или после его заключения дала другой стороне недостоверные заверения об обстоятельствах, имеющих значение для заключения договора, его исполнения или прекращения, в том числе относящихся к предмету договора, полномочиям на его заключение, соответствию договора применимому к нему праву, наличию необходимых лицензий и разрешений, своему финансовому состоянию либо относящихся к третьему лицу (п. 1 ст. 431.2 ГК РФ).

В-третьих, существенно ограничено право сторон на передачу в суд преддоговорных споров. Согласно п. 2 ст. 446 ГК РФ разногласия, которые возникли при заключении договора и не были переданы на рассмотрение суда в течение шести месяцев с момента их возникновения, не подлежат урегулированию в судебном порядке.

На обеспечение стабильности договорных отношений направлены и изменения, касающиеся возможности признания договора не действительным. В литературе неоднократно отмечалось, что новая редакция главы 9 ГК РФ

«Сделки» значительно усложняет процесс их оспаривания. Эти ограничения полностью применимы и к случаям признания недействительным договора, о чем прямо говорится в п. 1 ст. 431.1 ГК РФ. Названная статья вводит и новое ограничение: сторона, которая приняла от контрагента исполнение по договору, связанному с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, и при этом полностью или частично не исполнила свое обязательство, не вправе требовать признания договора недействительным, за исключением случаев признания договора недействительным в связи с совершением юридическим липом сделки в противоречии с целями его деятельности (ст. 173 ГК РФ), сделки, совершенной под влиянием существенного заблуждения (ст. 178 ГК РФ), и сделки, совершенной под влиянием обмана, насилия, угрозы или не благоприятных обстоятельств (ст. 179 ГК РФ).

Достижению той же цели - стабильности оборота в договорных правоотношениях служит и введение в Кодекс ст. 450.1 «Отказ от договора (исполнения договора) или от осуществления прав по договору», в которой детально прописан порядок реализации этого права.

Гражданско-правовая ответственность за нарушение договорных обязательств - это, прежде всего, санкция за неисполнение, либо ненадлежащее исполнение обязательств. Основной формой такой ответственности, является возмещение убытков. Гражданское законодательство в ст. 393 ГК РФ закрепило, что должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства.

Для привлечения к ответственности за нарушение договорных обязательств необходимо наличие трех элементов, образующих состав данного гражданского правонарушения:

-противоправного поведения должника;

-причинной связи между противоправным поведением и поступившими последствиями;

-наличие вины должника (кроме обязательств, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности).

Противоправным признается такое поведение, которое нарушает норму права независимо от того, знал или не знал правонарушитель о неправомерности своего поведения. По отношению к обязательствам противоправность будет выражаться в нарушении его условий.

Противоправное поведение может быть в форме действия или бездействия. Действие должника приобретает противоправный характер, если оно противоречит какому-либо основанию обязательств. Бездействие становится противоправным, если на лицо возложена юридическая обязанность, действовать в соответствующей ситуации.

Следующим обязательным условием является наличие причинной связи между противоправным поведением и возникновением у кредиторов убытков, т.е. такой объективной связью, при которой одно явление (причина) предшествует другому (следствию) и непосредственно порождает его.

В современной науке разработаны различные теории причинной связи (прямой и косвенной причинной связи; теория необходимого условия; теория возможности и действительности; теория необходимости и случайной причинной связи), но судебная практика свидетельствует, что для взыскания убытков, причиненных в результате неисполнения (ненадлежащего исполнения) обязательства должно быть наличие прямой причинной связи.

Необходимым основанием ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства признается наличие вины лица, допустившего нарушение в форме умысла или неосторожности. Вина в форме умысла имеет место тогда, когда из поведения лица видно, что оно сознательно направлено на правонарушение. Римские юристы понимали вину как несоблюдение поведения требуемого правом. Юрист Павел писал: «Если лицо соблюдало все, что нужно... то вина отсутствует». Иными словами, вина трактовалась как противоправное поведение. Современная теория различает собственную вину и противоправное поведение.

Неосторожность может проявиться в виде простой или грубой неосторожности. В этих случаях в поведении человека отсутствуют элементы намеренности. Оно не направлено сознательно на правонарушение, но в то же время в поведении человека отсутствует должная внимательность, заботливость и осмотрительность (ст. 401 ГК РФ). При грубой неосторожности в поведении лица отсутствует всякая внимательность и осмотрительность.

Простая же неосторожность характеризуется тем, что лицо проявляет некоторую внимательность и осмотрительность, однако недостаточно для того, чтобы избежать правонарушения.

Должник признается невиновным, если докажет, что предпринял все зависящие от него меры для надлежащего исполнения обязательства. Бремя доказывания отсутствия своей вины в случаях, когда наличие вины является необходимым основанием ответственности, возлагается на лицо, допустившее нарушение обязательства. Данное положение раскрывает суть принципа презумпции вины должника в гражданско-правовом обязательстве. Однако это не освобождает кредитора, предъявившего требование к должнику, от необходимости доказать факт нарушения должником обязательства, если их спор рассматривается в суде.

Особенность ответственности лица при осуществлении предпринимательской деятельности состоит в том, что основанием освобождения его от ответственности за допущенное нарушение обязательства может служить лишь невозможность его исполнения вследствие непреодолимой силы. Понятие «непреодолимой силы» (форс-мажор) определяется как чрезвычайные и непреодолимые при данных условиях обстоятельства. К таким форс-мажорным обстоятельствам относятся, например, стихийные явления, такие, как землетрясения, наводнения и т.д. К форс-мажору относятся такие запретительные меры государственных органов: объявление карантина, запрещение перевозок, запрет торговли в порядке международных санкций. Правила о безвиновной ответственности предпринимателя являются диспозитивными. Законом или договором может быть предусмотрена вина в качестве условия ответственности предпринимателя.

Если неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по вине обеих сторон, суд соответственно уменьшает размер ответственности должника. Суд также вправе уменьшить размер ответственности должника, если кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, либо не принял разумных мер к их уменьшению (ст. 404 ГК РФ).

Эффективность заключенных сделок, так же как и их успешное выполнение зависят от того как надежно стороны защитили свои права и интересы в договоре, из чего можно сделать вывод, что изучение механизмов и способов обеспечения исполнения обязательств имеет важное практическое значение.

Договорная ответственность, как правило, устанавливается в виде:

- возмещения убытков;

- уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами;

- уплаты неустойки за ненадлежащее исполнение или неисполнение обязательств по договору.

Возмещение убытков. Смысл возмещения убытков состоит в том, что нарушитель договора выплачивает добросовестной стороне денежные средства или передает ему какое-то иное имущество. В результате, за счет своего имущества, нарушитель возвращает имущественное положение добросовестной стороны в то состояние, каким оно было до нарушения. Основанием здесь являются ст. 15 и ст. 393 ГК РФ.

Согласно ст. 15 ГК РФ, под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Таким образом, законодатель классифицирует убытки на реальный ущерб и упущенную выгоду. Кроме того, если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы.

Чтобы получить с нарушителя возмещение понесенных убытков добросовестной стороне необходимо доказать определенный круг обстоятельств. В теории права существует правило о четырехэлементном составе гражданского правонарушения как основании договорной ответственности, а именно:

- наличие убытков у добросовестной стороны;

- противоправное поведение нарушителя;

- причинно-следственная связь между действиями нарушителя и наступившими у добросовестной стороны убытками;

- вина нарушителя.

Вместе с тем, круг обстоятельств подлежащих доказыванию в арбитражных судах, по данным категориям дел (договорная ответственность) несколько упрощается. Это объясняется тем, что стороны договора несут ответственность за нарушение обязательств, по общему правилу, безотносительно к вине (презумпция виновности, в отличие от уголовного права, в котором господствует презумпция невиновности). Правовым основанием является п. 3 ст. 401 ГК РФ.

Таким образом, получаем следующий «усеченный» круг обстоятельств, подлежащих доказыванию:

- неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства;

- наличие убытков;

- причинно-следственная связь между 1 и 2 пунктами.

Кроме того, необходимо доказать не просто наличие убытков, но и их размер (реальной и/или упущенной выгоды).

Проценты за пользование чужими денежными средствами. Наиболее распространенный вид нарушения договорных обязательств это, конечно же, незаконное пользование чужими денежными средствами. Например, «заемщик не возвращает денежные средства после того, как наступил срок их возврата», «покупатель отказывается оплачивать в срок поставленные ему товары», «заказчик не оплачивает в установленный срок выполненные работы», «поставщик, получив предоплату за товар, необоснованно долгое время не исполняет свои обязательства по поставке». Для предотвращения подобных ситуаций законодателем предусмотрено несколько правовых инструментов. Уплата процентов за пользование чужими денежными средствами по ст. 395 ГК РФ самый простой из них. Фактически для реализации этой нормы, в договоре специальную оговорку делать необязательно, т.к. это диспозитивная норма (она действует, если стороны не предусмотрят в договоре иной порядок). Если ваш контрагент по договору допустил подобные нарушения, вы вправе требовать с него уплаты процентов по ст. 395 ГК РФ на всю сумму денежных средств, которыми он незаконно пользовался, если, конечно же, договором или законом не предусмотрено иное.

Суммы, рассчитанные по ст. 395 ГК РФ, как правило, относительно не большие, поэтому если есть возможность, в договоре лучше использовать такой инструмент как неустойка.

Неустойка за ненадлежащее исполнение или неисполнение обязательств по договору. Считается, что в условиях отечественного хозяйственного оборота взыскание неустойки - один из наиболее эффективных способ возмещения потерь. У этого способа есть ряд немаловажных достоинств.

Во-первых, размер ответственности за нарушение договорных обязательств сторонам известен уже на момент подписания договора. Во- вторых, чтобы требовать с нарушителя неустойки достаточно только факта самого нарушения (доказывать размер нарушения, его последствия и связь между нарушением и последствием не нужно, как при возмещении убытков). В-третьих, стороны договора сами могут сформулировать условия о неустойке, т.е. порядок ее расчета, размер и т.д.

Как следует из ст. 330 ГК РФ, неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения. По требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков.

Как видно из нормы неустойка бывает двух видов:

- штраф;

- пени.

Штраф - это разовая (единовременная) денежная выплата за ненадлежащее исполнение договора. Его целесообразно устанавливать, когда важен сам факт допущенного нарушения или неисполнения обязательства, а не нарушение срока его исполнения. При установлении в договоре ответственности в виде штрафа необходимо однозначно определить его размер и основание взыскания.

Пени - это определенная сторонами денежная сумма, подлежащая уплате нарушителем обязательства за каждый день (или иной период) просрочки исполнения обязательства. При установлении в договоре ответственности в виде пени необходимо однозначно определить ее размер, исчисляемый за каждый период просрочки исполнения обязательства (час, день и т.д.). Размер пени указывают обычно в твердой денежной сумме или в процентах от суммы неисполненного обязательства.

Как правило, взыскание неустойки (штраф или пени) не освобождает стороны от исполнения обязательств по договору. Неустойка может быть определена договором (договорная неустойка), а также закреплена законом (законная неустойка).

Условия о неустойки включаются непосредственно в текст договора либо подписывается сторонами в виде отдельного соглашения.

2.2 Особенности гражданско-правовой ответственности внедоговорных обязательств

Гражданско-правовая ответственность включает в себя ответственность внедоговорных обязательств. При внедоговорной ответственности стороны не состоят между собой в договорных отношениях, а если и состоят, то причиненный вред является результатом действий, не связанных с нарушением договорных обязательств. Причинитель вреда нарушает общую абсолютную обязанность - не посягать на чужие субъективные права. Деликтная ответственность является наиболее распространенной среди внедоговорной ответственности, однако понятие внедоговорной ответственности более широкое и включает в себя помимо деликтной ответственности и иные случаи наступления ответственности при отсутствии договоров. Например, внедоговорной будет ответственность за неподачу транспортных средств в соответствии с принятой заявкой (заказом).

В литературе отсутствует единство мнений по вопросу о «составе» внедоговорных обязательств.

С определенной долей условности можно говорить о широком и узком подходах к пониманию внедоговорных обязательств.

Сторонники широкого подхода включают в их состав обязательства, которые возникают не на основании договора, а из других юридических фактов, и считают, что такая классификация охватывает всю совокупность гражданско-правовых обязательств. Внедоговорные обязательства, по их мнению, включают в себя все обязательства, порождаемые «независимо от соглашения его участников», или по основаниям их возникновения, находящимся «за пределами договоров». Как известно, О.С. Иоффе, рассматривающий деление обязательств на договорные и внедоговорные в качестве основной их классификации, обращал внимание на то обстоятельство, что по нигилистической традиции имеет место отождествление внедоговорных и деликтных обязательств. Общий недостаток такого подхода, по мнению ученого, состоит в «выпадении» ряда обязательств (возникающих из односторонних сделок, неосновательного обогащения, спасания социалистического имущества и порождаемых плановыми актами).

Авторы, придерживающиеся узкой трактовки, исходят из того, что внедоговорные обязательства охватывают только охранительные (иногда называемые правоохранительными) обязательства. Причем классификации обязательств по основаниям их возникновения, предлагаемые сторонниками данного взгляда, существенно различаются. Так, одни ученые выделяют обязательства из договоров и иных (односторонних) сделок; обязательства из неправомерных действий; обязательства из иных юридических фактов, а другие обязательства, возникающие из договоров; внедоговорные обязательства; обязательства, возникающие из административных актов и односторонних сделок (из односторонних волевых действий), и т. д. Объединяет же указанные позиции не только узкое понимание внедоговорных обязательств, но и трехчленное деление всех обязательств.

ЕА. Суханов назвал попытку сохранения двучленной градации данных правоотношений путем расширения состава внедоговорных обязательств за счет включения некоторых других обязательств, возникающих не из договоров (например, обязательств, возникающих из односторонних сделок), неудачной. Причина такого положения дел, как полагает автор, кроется в искусственном разделении однородных по сути обязательств (основанных на сделках) и в объединении в одну группу обязательств из правомерных действий (сделок) и из правонарушений. В связи с этим он видит более логичным разделить все обязательства на регулятивные (договорные и иные обязательства правомерной направленности) и охранительные (из причинения вреда и из неосновательного обогащения). По нашему мнению, последнее деление обязательств имеет самостоятельное значение, поскольку базируется на собственном классификационном критерии и по этой причине не может подменять другие классификации.

Интересно отметить, что в юридической литературе мало внимания уделяется изучению признаков внедоговорных обязательств. В основном эти обязательства характеризуются через негативный признак (они возникают не на основании договора), на что совершенно верно обратил внимание В. А. Носов, предпринявший в целом удачную попытку систематизировать такие признаки. В частности, он подчеркивает, что внедоговорные обязательства возникают в результате действий одного лица, их содержание определяется волей одного лица (которое может и не быть участником обязательства) или устанавливается законом, они носят внезапный характер. Поддерживая в целом изложенный подход, мы считаем необходимым внести в предложенные автором признаки некоторые уточнения. Например, такой признак внедоговорных обязательств, как их возникновение в результате действий одного лица, следует дополнить указанием на возможность осуществления действий несколькими лицами (в частности, при совместном причинении вреда).

Сказанное позволяет вывести совокупность признаков (черт), характеризующих внедоговорные обязательства. Черты указанных правоотношений всегда вариативны, так как внедоговорные обязательства многообразны и их выделение базируется на принципиальных отличиях от договорных обязательств. Вместе с тем использование указанного приема разграничения договорных и внедоговорных обязательств не порочит утверждения о том, что последние являются отдельным видом обязательств.

Во-первых, внедоговорные и договорные обязательства, как отмечалось, разнятся по соотношению с юридическим фактом, их породившим. Если рассматривать эти обязательства через призму их различий на уровне модели, то можно сделать следующий вывод: в отличие от договорных внедоговорные обязательства не являются «продолжением» юридического факта, они существуют либо в качестве некой противоположности ему (в охранительных обязательствах), либо как относительно автономная конструкция (модель), для возникновения которой первоначального (единственного) юридического факта недостаточно. Так, для возникновения обязательств из односторонних сделок, кроме первоначальной сделки, как правило, необходимы дополнительные действия другого лица (лиц). Таким образом, сама модель внедоговорного обязательства не выступает здесь простым «слепком» юридического факта.

Во-вторых, юридические факты, влекущие возникновение внедоговорных обязательств, могут быть как правомерными, так и неправомерными. Некоторые внедоговорные обязательства изначально возникают в форме гражданско-правовой ответственности (например, обязательства вследствие причинения вреда, порожденные правонарушениями), а договор, как известно, всегда является действием правомерным. Ответственность же может наступить только как результат неисполнения или ненадлежащего исполнения договора.

В-третьих, внедоговорные и договорные обязательства существенно различаются по способам установления их содержания: содержание первых определяется либо исключительно законом, либо законом и волей одного из участников обязательства, а содержание вторых - взаимной волей сторон (соглашением участников), сформированной в соответствии с законом и на основе принципа свободы договора. Поэтому, субъекты внедоговорного обязательства (в отличие от договорного) лишены возможности или в значительной мере ограничены в возможности влиять на содержание обязательства в период его существования (например, изменять содержание). Как отмечалось, в литературе иногда указывается на внезапный характер внедоговорных обязательств, под которым понимается то, что субъекты обязательства предварительно не договариваются, не устанавливают его содержания.

В-четвертых, различия изучаемых обязательств заключаются и в их «субъектной составляющей», что проявляется в следующем:

а) лицо, являющееся «субъектом» на стадии юридического факта, может и не быть участником внедоговорного обязательства. Например, наследодатель по понятным причинам не может участвовать в обязательствах, возникших в силу завещательного отказа или возложения; малолетний не может выступать субъектом ответственности за причинение им вреда и т. д. Обозначенная особенность оказывает влияние на адресную направленность субъективного права, являющегося элементом содержания обязательства: его носитель обращает свое право требования к являющемуся участником обязательства обязанному лицу, которое «не создавало» юридический факт;

б) носитель права во внедоговорном обязательстве до определенного момента вообще может не знать о том, что он станет управомоченной стороной. В качестве примера может служить названное выше обязательство, возникшее в силу завещательного отказа или возложения;

в) лицо, действия которого являются юридическим фактом, порождающим обязательство, или первым юридическим фактом в право образующем юридическом составе (если это лицо является субъектом обязательства, например, причинителя вреда малолетний таковым быть не может), в возникшем правоотношении всегда занимает положение обязанной стороны (или носителя основной обязанности).

Внедоговорные обязательства составляют самостоятельную область отношений, регулируемых обязательственным правом, в которую входят действия в чужом интересе без поручения, публичное обещание награды, публичный конкурс, игры и пари, обязательства вследствие причинения вреда и неосновательного обогащения.

Отличия рассматриваемой группы общественных отношений от договорных обязательств обусловлены специфическими источниками возникновения (не по воле, а преимущественно вопреки воле их участников). Ввиду специфического характера названных групп общественных отношений, метода их регулирования, особого значения выполняемых функций отличительными особенностями обладает и механизм гражданско-правового регулирования внедоговорных обязательств. К таким характерным чертам следует отнести следующее: особенности метода регулирования внедоговорных обязательств.

В отличие от договорного правоотношения, возникающего из внедоговорных обязательств, регулируются в большей мере императивными нормами; специфичность выполняемых задач (охранительная, компенсационная и превентивная функции); тесная связь с иными отраслями российского права. Так, за одно и то же действие (бездействие) может наступать одновременно и уголовная, и гражданско-правовая ответственность. Исходя из этого, при решении вопроса о возмещении вреда необходимо руководствоваться нормами различных отраслей ввиду межотраслевого характера регулирования внедоговорных обязательств; наличие специфической системы принципов обязательств вследствие причинения вреда, в частности существование принципа полного возмещения вреда. Приведенные особенности обусловливают существование специфического рода дефективных явлений. Так, очевиден вывод об особой направленности положений, регулирующих внедоговорные обязательства.

Представляется актуальным рассмотрение существенных изъянов механизма правового регулирования, влекущих невозможность реализации основных задач, которые выполняют нормы анализируемого правового института. На практике встречаются случаи, когда действие правовых норм не может обеспечить реализацию названных задач, что приводит к крайне негативным последствиям: недоверию праву со стороны населения, проявлениям правового нигилизма и т.п. В частности, в научной литературе обращалось внимание на существование проблемы, возникающей при разрешении вопроса о компенсации морального вреда. Нередки ситуации, когда «размер компенсации морального вреда может быть сколь угодно малым, вплоть до символических сумм».

Подобная судебная практика нивелирует значение института компенсации морального вреда. Действительно, существование указанного дефекта механизма правового регулирования ведет к тому, что такие функции, как охрана прав и свобод субъектов, компенсация физических и нравственных страданий, предупреждение причинения вреда, не находят своего отражения на практике. Следовательно, подобный существенный изъян механизма правового регулирования влечет невозможность достижения цели, ради которой существует право, регулирующее внедоговорные обязательства. Необходимо отметить, что существование рассматриваемого дефекта вызвано самыми разными обстоятельствами: несовершенством правовых норм, которые не дают четкого ответа на все вопросы, связанные с компенсацией морального вреда; противоречиями судебной практики и, разумеется, сложностью самой категории «моральный вред». Можно сказать, что названное дефективное явление механизма правового регулирования вызвано самыми разными обстоятельствами, как правового, так и не правового характера.

Говоря о дефектах, связанных с невозможностью реализации функций института внедоговорных обязательств, следует подчеркнуть, что подобные проблемы могут возникать не только применительно к обязательствам вследствие причинения вреда. Так, Е.В. Вавилин справедливо констатирует:

«Не всегда декларируемые законодателем юридические гарантии приводят к искомому результату». В целях недопущения дефективности правового регулирования обязательственных отношений законодателю необходимо создать такой правовой механизм, при котором в максимально возможной форме были бы реализованы функции внедоговорных обязательств. Учитывая, что создать идеальные правовые нормы на практике крайне сложно, а также тот факт, что при различных обстоятельствах реализация функций возможна разными способами, особую роль должна сыграть судебная практика. Полагаем, что судам при разрешении споров, возникающих из внедоговорных обязательств, следует соизмерять свое решение с функциями и задачами правовых институтов, применяя при этом основополагающие принципы гражданского права (добросовестности, разумности и т.п.).

Еще одна особенность внедоговорных обязательств - их специфическая взаимосвязь с другими отраслями права. Полагаем, что особенности междисциплинарного взаимодействия именно анализируемой группы правовых норм служат причинами характерных дефективных явлений механизма правового регулирования. Так, применительно к институту возмещения вреда наиболее ярко прослеживается взаимосвязь уголовно-процессуального и гражданского права. Как утверждает М.Ю. Челышев, межотраслевые связи указанных отраслей, по сути, связаны с одной и той же проблемой возмещения вреда: причем как имущественного, так и морального. Приведенный бесспорный тезис обусловливает тот факт, что для достижения цели механизма правового регулирования названных отношений, а именно: наиболее полное восстановление права, обеспечение разумного и справедливого возмещения вреда, получение потерпевшим достойной компенсации необходима эффективная реализация норм обеих отраслей: как гражданского, так и уголовно-процессуального права. Получается, что дефективность механизма гражданско-правового регулирования обязательств в данном случае возникает ввиду существенных изъянов механизма правового регулирования уголовно- процессуальных отношений. Отдельные научные исследования посвящены проблемам компенсации морального вреда жертвам террористической деятельности, проблемам возмещения вреда, причиненного преступлениями несовершеннолетних.

Особо выделяется статья, в которой рассматривались вопросы возмещения вреда, причиненного экологическими преступлениями. В последнем случае разрешение проблемы возможно лишь путем детального изучения всех возможных дисциплинарных связей сразу нескольких отраслей права: гражданского, экологического, уголовно-процессуального. В данном случае существенный изъян хотя бы одной нормы любого законодательства приводит к дефективности механизма гражданско-правового регулирования обязательств, возникающих из причинения вреда в результате совершенного преступления. Представляется, что особенности междисциплинарного взаимодействия свойственны не только положениям, регулирующим обязательства, возникающие из причинения вреда.

Указанные вопросы касаются и других видов внедоговорных обязательств. Так, нормы, регулирующие отношения из публичного конкурса, зачастую содержатся в административно-правовых актах. Как верно отмечает М.Н. Малеина, «если публичное обещание награды дают органы исполнительной власти, обладающие статусом юридического лица, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования, то ими утверждаются организатор конкурса, состав оргкомитета, жюри, положение о конкурсе, определяется финансирование за счет средств соответствующего бюджета». В таких случаях отсутствие дефективности механизма правового регулирования во многом будет зависеть от следующих факторов: соответствует ли закону правовой акт, установивший конкурс, принят ли он органом, имеющим на это полномочия, и т.п. Вместе с тем на практике возникают сложности в квалификации подобного рода отношений. Пробелы в законодательстве, коллизии в применении норм, осложненных междисциплинарным взаимодействием, создают дефективность механизма правового регулирования.

Подводя итог, можно сделать следующий вывод: механизм гражданско-правового регулирования внедоговорных обязательств характеризуется как общими чертами, присущими всем отношениям анализируемой группы, так и специфическими признаками, выявляемыми исключительно при анализе конкретных внедоговорных обязательств. При устранении дефектов, следует исходить из целей и основных принципов правового института. В частности, такой категорией применительно к обязательствам вследствие причинения вреда выступает принцип полного возмещения вреда, по отношению к правилам гл. 50 ГК РФ - правило о том, что лицу, действовавшему в чужом интересе, подлежит возмещение заинтересованным лицом в соответствии с правилами, предусмотренными ГК РФ.

2.3 Обзор судебной практики

После изучения особенностей гражданско-правовой ответственности обязательств необходимо рассмотреть примеры судебной практики.

Так, Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда РФ в определении от 29 января 2015 г. по делу N 302-ЭС14-735 (см. Приложение) было установлено следующее. Истцы и ответчик осуществляли предпринимательскую деятельность по сдаче в аренду торговых площадей в торговом центре. Вход для покупателей в торговые площади истцов возможен только через помещения ответчика, служебный вход не предназначен для прохода покупателей. При этом ответчик установил перекрытия на входных дверях, ведущих из центрального входа в торговые помещения истцов, исключив, таким образом, возможность использования принадлежащих последним торговых помещений.

Истцы посчитали, что ответчик причинил им убытки в виде упущенной выгоды, обосновывая это тем, что они были лишены возможности осуществлять предпринимательскую деятельность в виде сдачи торговых площадей в аренду (субаренду) в период, в течение которого отсутствовал доступ в помещения истцов в торговом центре в связи с противоправными действиями ответчика.

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении заявленных требований и посчитали, что в данном случае у истцов убытков в форме упущенной выгоды как таковых быть не может, поскольку при наличии арендных отношений истцов с их арендаторами последние не освобождаются от внесения арендной платы в любом случае, если договор аренды является действующим и не расторгнут сторонами, и не вправе в таком случае приостановить исполнение своего обязательства по внесению арендной платы. Следовательно, если истцы плату по договорам аренды не получили и у них возникли убытки, такие убытки не являются следствием противоправных действий ответчика, т. е. отсутствует причинно-следственная связь между противоправными действиями ответчика и убытками истцов как одно из необходимых оснований для привлечения к гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков.

Судебная коллегия по экономическим спорам, отменив судебные акты нижестоящих инстанций, с указанными выводами не согласилась и отметила, что договор аренды носит взаимный характер, т. е. невозможность пользования арендованным имуществом по обстоятельствам, не зависящим от арендатора, освобождает последнего от исполнения его обязанности по внесению арендной платы. Поскольку арендодатель в момент невозможности использования арендованного имущества по не зависящим от арендатора обстоятельствам не осуществляет какого-либо предоставления, соответственно, он теряет право на получение арендной платы.

В данном случае субъективное право арендодателя на получение арендных платежей было нарушено не должником (арендатором), а третьим лицом, создавшим препятствия для надлежащего исполнения арендного правоотношения. Тем не менее, нарушенное право было обеспечено судебной защитой в одной из установленных законодательством форм посредством предъявления иска о возмещении убытков в виде упущенной выгоды.

Рассмотренный пример подтверждает, что обязательство не только связывает должника с кредитором, но и порождает у всех субъектов правопорядка пассивную обязанность воздержаться от создания препятствий кредитору в осуществлении его субъективного права.

Юридическая значимость относительного правоотношения для третьих лиц свидетельствует о наличии у обязательства абсолютной юридической силы, распространяющей свое действие за пределы его субъектного состава.

Наиболее наглядным свидетельством существования абсолютной юридической силы обязательства являются правовые нормы, лишающие субъективное право кредитора абсолютно-правовой защиты в установленных законом случаях. При этом количество законодательных положений, ограничивающих юридическое содержание обязательства одной лишь связанностью должника и кредитора, только увеличивается в процессе реализации современной реформы гражданского права.

Так, в соответствии с действующей редакцией п. 3 ст. 433 ГК РФ договор, подлежащий государственной регистрации, считается для третьих лиц заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом.

Согласно указанному законодательному положению обязательство, возникшее из не зарегистрированного в установленном порядке договора, не обладает абсолютной юридической силой. Стороны такого относительного правоотношения не могут заявить третьим лицам о существовании обязательства до момента государственной регистрации договора. В связи с этим всякий субъект правопорядка способен воспрепятствовать осуществлению субъективного права, приобретенного кредитором в рамках такого договорного обязательства. Защита от подобных нарушений становится невозможной в силу прямого указания закона.

Практически аналогичные правила ранее были установлены для договора аренды недвижимого имущества в постановлении Пленума ВАС РФ от 17 ноября 2011 г. N 73 «Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды». В пункте 14 указанного постановления о юридических последствиях незарегистрированного договора аренды сказано следующее: «Если собственник передал имущество в пользование, а другое лицо приняло его без каких-либо замечаний, соглашение о размере платы за пользование имуществом и по иным условиям пользования было достигнуто сторонами и исполнялось ими, то в таком случае следует иметь в виду, что оно связало их обязательством, которое не может быть произвольно изменено одной из сторон (статья 310 ГК РФ) … права, предоставленные лицу, пользующемуся имуществом по договору аренды, не прошедшему государственную регистрацию, не могут быть противопоставлены им третьим лицам. В частности, такое лицо не имеет преимущественного права на заключение договора на новый срок (пункт 1 статьи 621 ГК РФ), а к отношениям пользователя и третьего лица, приобретшего на основании договора переданную в пользование недвижимую вещь, не применяется пункт 1 статьи 617 ГК РФ».

Таким образом, в действующем гражданском законодательстве отсутствуют специальные правовые нормы, позволяющие кредитору защищать обязательственные права от нарушений со стороны третьих лиц. Однако судебными органами возможность подобной защиты признается довольно часто.

Рассмотрен другой пример судебной практики.

Судебная практика при решении вопроса о возможности начисления процентов на основании п. 1 ст. 317.1 ГК РФ при возникновении у должника денежного обязательства вследствие неосновательного обогащения неоднозначна. Так, Постановлением Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.12.2015 N 17АП-12788/2015-ГК по делу N А50- 4342/2015 по иску индивидуального предпринимателя Тетеновой Галины Михайловны к обществу с ограниченной ответственностью «Агрофабрика» о взыскании неосновательного обогащения, пени, процентов за пользование чужими денежными средствами; процентов по ст. 317.1 ГК РФ, исковые требования были удовлетворены.

Суд в обоснование своей позиции указал следующее: «Договором предусмотрено условие о неустойке в случае просрочки оплаты в размере 0,1% от суммы долга за каждый день просрочки платежа. Истцом представлен расчет. Расчет неустойки, произведенный истцом, проверен судами двух инстанций, является правильным, ответчиком не оспорен.

В силу п. 2 ст. 1107 ГК РФ на сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами (ст.395) с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств.

Установив неправомерное удержание ответчиком денежных средств истца, суд первой инстанции правомерно взыскал с ответчика в пользу истца проценты за пользование денежными средствами. В силу п. 1 ст. 317.1 ГК РФ если иное не предусмотрено законом или договором, кредитор по денежному обязательству, сторонами которого являются коммерческие организации, имеет право на получение с должника процентов на сумму долга за период пользования денежными средствами.

При отсутствии в договоре условия о размере процентов их размер определяется ставкой рефинансирования Банка России, действовавшей в соответствующие периоды (законные проценты).

Судом первой инстанции произведен расчет процентов, начисленных истцом на сумму неосновательного обогащения».

Таким образом, суд одновременно взыскал и законные проценты, и проценты на основании п. 2 ст. 1107 ГК РФ. Противоположная позиция изложена в постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда по иску АО «Краснодарстройтрансгаз» (КСТГ) к ООО «СУПТР-8» о взыскании суммы неосновательного обогащения, неустойки, процентов, начисленных по ст. 317.1 ГК РФ, а также процентов за пользование чужими денежными средствами. Исковые требования были удовлетворены частично: взыскано с ответчика сумма основного долга, проценты за пользование чужими денежными средствами. В остальной части иска отказано.

Основанием для вынесения такого решения послужило следующее: «Суд, принимая решение, на основании ст. ст. 1102, 1107 ГК РФ ввиду отсутствия доказательств выполнения работ и возврата аванса, обоснованно удовлетворил требования истца, взыскав с ответчика размере неосновательное обогащение, проценты за пользование чужими денежными средствами, отказав во взыскании неустойки и процентов на основании ст. 317.1 ГК РФ.

В силу положений п. 1 ст. 317.1 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, кредитор по денежному обязательству, сторонами которого являются коммерческие организации, имеет право на получение с должника процентов на сумму долга за период пользования денежными средствами. При отсутствии в договоре условия о размере процентов их размер определяется ставкой рефинансирования Банка России, действовавшей в соответствующие периоды (законные проценты).

Исходя из системного толкования закона, положения ст. 317.1 ГК РФ подлежат применению лишь тем отношениям, в которых нет специальных правил по взиманию процентов.

Учитывая, что к обязанности возвратить неосновательное обогащение (ст. 1102 ГК РФ) подлежит применению п. 2 ст. 1107 ГК РФ - о начислении процентов за пользование чужими денежными средствами (ст. 395 ГК РФ), правовых оснований для взыскания с ответчика в пользу истца процентов по ГК РФ, в рассматриваемом случае не имеется».

В последнем судебном постановлении не правильно были применены нормы материального права. Суд не учел, что по своей правовой природе законные проценты являются не санкцией, а дополнительным законным способом получения денежных средств кредитором от должника. По мнению В.А. Хохлова, существенным является то, что ст. 317.1 ГК РФ - это не санкция за правонарушение, а плата за пользование денежными средствами другого лица, поэтому нормы об имущественной ответственности, в том числе ст. 395 ГК РФ, здесь не применяются.

Проведем анализ еще одной судебной практики. В действующем гражданском законодательстве отсутствуют специальные правовые нормы, позволяющие кредитору защищать обязательственные права от нарушений со стороны третьих лиц.

Однако судебными органами возможность подобной защиты признается довольно часто.

Так, Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда РФ в определении от 29 января 2015 г. по делу N 302-ЭС14-735 было установлено следующее. Истцы и ответчик осуществляли предпринимательскую деятельность по сдаче в аренду торговых площадей в торговом центре. Вход для покупателей в торговые площади истцов возможен только через помещения ответчика, служебный вход не предназначен для прохода покупателей. При этом ответчик установил перекрытия на входных дверях, ведущих из центрального входа в торговые помещения истцов, исключив, таким образом, возможность использования принадлежащих последним торговых помещений.

Истцы посчитали, что ответчик причинил им убытки в виде упущенной выгоды, обосновывая это тем, что они были лишены возможности осуществлять предпринимательскую деятельность в виде сдачи торговых площадей в аренду (субаренду) в период, в течение которого отсутствовал доступ в помещения истцов в торговом центре в связи с противоправными действиями ответчика.

Суды трех инстанций отказали в удовлетворении заявленных требований и посчитали, что в данном случае у истцов убытков в форме упущенной выгоды как таковых быть не может, поскольку при наличии арендных отношений истцов с их арендаторами последние не освобождаются от внесения арендной платы в любом случае, если договор аренды является действующим и не расторгнут сторонами, и не вправе в таком случае приостановить исполнение своего обязательства по внесению арендной платы. Следовательно, если истцы плату по договорам аренды не получили и у них возникли убытки, такие убытки не являются следствием противоправных действий ответчика, т. е. отсутствует причинно-следственная связь между противоправными действиями ответчика и убытками истцов как одно из необходимых оснований для привлечения к гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков.

Судебная коллегия по экономическим спорам, отменив судебные акты нижестоящих инстанций, с указанными выводами не согласилась и отметила, что договор аренды носит взаимный характер, т. е. невозможность пользования арендованным имуществом по обстоятельствам, не зависящим от арендатора, освобождает последнего от исполнения его обязанности по внесению арендной платы. Поскольку арендодатель в момент невозможности использования арендованного имущества по не зависящим от арендатора обстоятельствам не осуществляет какого-либо предоставления, соответственно, он теряет право на получение арендной платы.

В данном случае субъективное право арендодателя на получение арендных платежей было нарушено не должником (арендатором), а третьим лицом, создавшим препятствия для надлежащего исполнения арендного правоотношения. Тем не менее, нарушенное право было обеспечено судебной защитой в одной из установленных законодательством форм посредством предъявления иска о возмещении убытков в виде упущенной выгоды.

Рассмотренный пример подтверждает, что обязательство не только связывает должника с кредитором, но и порождает у всех субъектов правопорядка пассивную обязанность воздержаться от создания препятствий кредитору в осуществлении его субъективного права.

Юридическая значимость относительного правоотношения для третьих лиц свидетельствует о наличии у обязательства абсолютной юридической силы, распространяющей свое действие за пределы его субъектного состава.

Наиболее наглядным свидетельством существования абсолютной юридической силы обязательства являются правовые нормы, лишающие субъективное право кредитора абсолютно-правовой защиты в установленных законом случаях. При этом количество законодательных положений,

ограничивающих юридическое содержание обязательства одной лишь связанностью должника и кредитора, только увеличивается в процессе реализации современной реформы гражданского права.

Так, в соответствии с действующей редакцией п.3 ст.433 ГК РФ договор, подлежащий государственной регистрации, считается для третьих лиц заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом.

Согласно указанному законодательному положению обязательство, возникшее из не зарегистрированного в установленном порядке договора, не обладает абсолютной юридической силой. Стороны такого относительного правоотношения не могут заявить третьим лицам о существовании обязательства до момента государственной регистрации договора. В связи с этим всякий субъект правопорядка способен воспрепятствовать осуществлению субъективного права, приобретенного кредитором в рамках такого договорного обязательства. Защита от подобных нарушений становится невозможной в силу прямого указания закона.