Кроме того, в работе использованы неопубликованные архивные материалы, прежде всего, из фондов Российского государственного исторического архива и Российского государственного архива древних актов. В наибольшей степени были использованы документы из фонда 1261 (архив Воронцовых) РГАДА.Ф.1261. Оп.I. Дело № 803 («записка А.Р.Воронцова Александру I о государственном управлении и торговле и мерах к их упорядочению (ноябрь 1801 г.)); № 1269 («рассуждения А.Р.Воронцова о внешнеполитической деятельности России в условиях современного положения дел в Европе с точки зрения внутренних задач государства» (примерно 1803-1805г.)). РГИА. Фонд 1409. Опись 1. Дело № 149 («Записка гр. А.Р.Воронцова о Милостивом Манифесте на коронацию императора Александра I с материалами для сего Манифеста», 1801 г.); № 126 («Копия с доклада Правительственного Сената о возвращении оному принадлежащих ему прав и преимуществ как главному государственному правительству», 1801 г.)., фонда 1274 (архив Паниных) РГАДА. Ф.1274. Оп.I. Дело № № 47 (послужной список графа Н.П.Панина, 1800 г.); № 114 (записка Н.И.Панина Екатерине II о преобразовании Сената и других судебных мест с приложением проекта, 1760-е г.г.); № 119 (письмо Екатерины II Н.И.Панину о завершении его трудов по воспитанию Павла Петровича с выражением благодарности, 23 сент. 1773 г.); № 137(в) (опись бумаг графа Н.И.Панина, в т.ч. сообщения по поводу дела Мировича, 1760-70-е г.г.); № 215. Л. 1-8об. (переписка Н.П.Панина с Павлом Петровичем и Марией Федоровной, март 1789 - окт. 1790 г.); № 319 (письма Н.П.Панина Павлу I по вопросам внешней политики, 1799-1800 г.г.); № 385 (письма С.Р.Воронцова к кн. Кантельсколо и Колычеву об опале Н.П.Панина, 10 марта 1801 г.); № 398 (письма посла в Лондоне С.Р.Воронцова гр. Н.П.Панину и ответное письмо о методах и принципах государственной деятельности и дипломатической корректности, 1798-1801); № 1072 («Особенное завещание графа П.И.Панина», 1786 г.); № 1072 («Особенное завещание графа П.И.Панина», 1786 г.); № 1111 (духовное завещание графа П.И.Панина, 1786 г.); № 1150 (духовное завещание графа Н.П.Панина, 1814 г.); № 2863. Л.3-4 (записка неизвестного лица по поводу конституционных проектов участников заговора 11 марта 1801г. (П.А.Зубова, Н.П.Панина, Г.Р.Державина, без даты); № 2817(а) (записка об отношении Н.П.Панина к заговору против Павла I, 2-ая пол. XIX в.); № 2889-2992 («Панины в письмах, переписке и других актах XVIII - 1-ой половины XIX в.в. с биографическими сведениями о Н.И., П.И., Н.П. Паниных» (составила внучка Н.П.Панина), в 4-х томах, без даты). и фонда 1278 (архив Строгановых) РГАДА. Ф.1278. Оп.1. Дело № 9. Л.18-37 (докладная записка Строганова П.А. Александру I о предполагаемой реформе министерств, май 1802 г.), Л. 64-68 (проект Наказа Совету, в т.ч. рассуждения П.А.Строганова об отличиях коренных и временных государственных постановлений, 1802 г.). №12-13 (Размышления П.А.Строганова о реформе Сената и докладная записка с проектом этой реформы Александру I (декабрь 1801 г.)); №14. Л.56-58 (Таблица структуры власти после предполагаемых административных реформ); № 16. Л. 68-69 (Рассуждения П.А.Строганова о целях создания МВД, 1802 г.). №17. Л.52-55 (Разбор анонимного доноса на братьев Зубовых (декабрь 1801 г.), якобы замышлявших новый заговор против Александра I в пользу его матери императрицы Марии Федоровны. Видимо на последовавшую за этим высылку П.А.Зубова из Петербурга повлиял как раз этот донос); № 18. Л.3-13 (проект секретного рескрипта губернаторам о секретном информировании по поводу злоупотреблений в имениях помещиков по отношению к крестьянам и мнение по этому поводу П.А.Строганова, сент. 1802 г.). №19. Л.5-10 (Замечания П.А.Строганова по поводу указа 20 февраля 1803 г. о «вольных хлебопашцах»); № 20 (письма и черновики П.А.Строганова за 1802-17 г.г., в т.ч. материалы по биографии П.А.Строганова). № 21. Л.21-29об. («Предварительные правила реформы народного просвещения», 26 фев. 1803 г.). № 22. Л. 1-10 («Журнал моих упражнений в Сенате» П.А.Строганова), Л.106-117 (проект «О плане составления уголовных законов (Кодекса)», 1801-1802 г.г.). № 23. Л. 2-8 (проект постановления о крестьянской реформе в Лифляндии, 1803-1805 г.г.). № 29. Л.1-13 (проект реформы управления Сибири, 1802 г.). № 30. Л. 111-144 (переписка П.А.Строганова с томским губернатором Хвостовым, 1804-08 г.г.). №40. Л. 23-58. (Отчет А.Чарторижского о деятельности министерства иностранных дел России в 1804-05 гг. с Изложением доктрины «конституционной дипломатии»); № 80. Л. 78-86 (Сравнительный анализ внешней политики России и Франции, 1807-12 г.г.). №504. Л.1-44 об. (Приводится полный текст «Уставной Грамоты» 1818-20 гг.). РГАДА, позволившие дать более полную картину той обстановки, в которой проходила разработка конституционных проектов 1-ой четверти XIX в.

В диссертации использованы и документы официального законодательства. Прежде всего, это Жалованные Грамоты дворянству и городам 1785 г. Жалованная грамота дворянству 1785 г. (ПСЗ. Т.XXII. №16187) и Жалованная грамота городам 1785 г. (ПСЗ. Т.XXII. №16188)., послужившие прототипом для проекта «Жалованной Грамоты российскому народу» 1801 г.; указы 8 сентября 1802 г. о реформе Сената и манифест о создании Министерств ПСЗ. I. 20405; ПСЗ. I. 20406.; коронационные указы 12 сентября 1801 года, в которых нашли отражение некоторые положения конституционных проектов 1-ой четверти XIX в.

Учитывая, что принципы конституционализма нашли отражение не только во внутренней, но и во внешней политике России первой четверти XIX в., в диссертации проанализированы основные документы политики «конституционной дипломатии»: помимо конституций ряда европейских государств, упомянутых выше, в создании которых российское правительство и лично Александр I приняли самое непосредственное участие, это конституционные проекты республики Ионических островов 1799, 1801, 1803, 1806 гг., а также Финляндии 1809 г. См.: Станиславская А.М. Россия и Греция в конце XVIII- началеXIX вв. Политика России в Ионической республике. 1798 - 1807 гг. М., 1976. С.154 - 255; Акты для выяснения политического положения Финляндии. СПб., 1908. С. 1 - 20.

В диссертации также широко используются источники личного характера - мемуары, дневники, записные книжки, предоставляющие дополнительную информацию по подготовке конституционных проектов начала XIX в. Прежде всего, следует отметить мемуары князя Адама Чарторижского, дающие ценную информацию в некоторых аспектах деятельности Негласного Комитета, атмосфере при императорском Дворе, политической борьбе в придворных кругах Чарторижский А. Мемуары князя Адама Чарторижского и его переписка с императором Александром I. СПб., 1912-13. Т.I-II..

Определенную информацию о политической борьбе в правительственных кругах конца ХVIII - начала XIX века в дополнение к вышеперечисленным источникам дают мемуары Ф.Ф.Вигеля Вигель Ф.Ф. Записки. М., 1923-24. Т.I-II. и Н.И.Греча Греч Н.И. Записки моей жизни. М., 1990., при всей неоднозначности этих личностей и их роли в общественной жизни России. В этих воспоминаниях содержится богатый материал о быте, нравах, настроениях, духовной жизни столичного дворянства, даются интересные, хотя и субъективные, характеристики политических деятелей павловского и особенно александровского царствования.

Много ценных сведений о конституционном проекте Н.И.Панина можно почерпнуть из мемуаров декабриста М.А.Фонвизина Фонвизин М.А. Политическая жизнь в России // Библиотека декабристов. 1907. Вып.IV; Он же. Сочинения и письма. Иркутск, 1982. Т.II. С.120-199..

Мемуары и дневники И.И.Дмитриева Дмитриев И.И. Взгляд на мою жизнь. М., 1866. и П.А.Вяземсксго Вяземский П.А. Полное собрание сочинений. СПб., 1880-1884. Т.III-IV; Он же. Записные книжки (1813-1848). М., 1963. ценны, прежде всего, приводимыми авторами оценками современников происходящих событий (например, переворота 11 марта 1801года).

Значительный интерес представляют воспоминания участников заговора 11 марта 1801 года и, прежде всего, Л.Л. Беннигсена Цареубийство 11 марта 1801г. Записки участников и современников. СПб., 1907.. Они дают основание полагать о существовании планов ограничения самодержавия путем предоставления Сенату законосовещательных функций.

Наконец, интересным источником является дневник Александра I за 1798 - 1800 года, из которого можно узнать о наличии у будущего императора определенной программы решения крестьянского вопроса Секретные бумаги, найденные в кабинете императора Александра Павловича // РГАДА. Ф.10. Оп.1. №700. Л.1-6; Сафонов М.М. Проблема реформ... . С.68-69..

4) Четвертым жанром источников является эпистолярий. С источниковедческой точки зрения эпистолярный жанр отличается субъективностью, отрывочностью, передачей иногда непроверенных слухов и фактов, обилием личных и бытовых подробностей, намеков и полунамеков, значительная часть которых понятна лишь автору и адресату. Все это крайне усложняет понимание и использование переписки как источника Источниковедение истории СССР / под ред. Ковальченко И.Д. М., 1981. С. 244-245.. Но с другой стороны, переписка часто проливает свет на неясные стороны других источников.

Для темы настоящей работы определенный интерес представляет переписка Александра I, Кочубея, Новосильцева, Чарторижского, братьев Воронцовых и других влиятельных лиц при императорском Дворе в начале XIX века Чарторижский А. Мемуары... . СПб., 1913. Т.II.; Вел.кн. Николай Михайлович Граф П.А.Строганов. СПб., 1903. Т.I-III; Он же. Император Александр I. СПб., 1912. Т.I; Архив Воронцовых. / Под ред. П.Бартенева. М., 1877-1889. Кн. XII-XIV (Бумаги и письма А.Р.Воронцова); Кн. XVIII (письма кн.Кочубея В.П., Татищева В.П., Новосильцева Н.Н.); Кн.XXIX.; Записки бывшего статс-секретаря Н.Н.Новосильцева // РГИА. Ф.XVI. Оп.I. №9. Л.11-20; Богданович Т. Из переписки Александра I с В.П.Кочубеем // Русское прошлое. М.-Пг., 1923. Кн.5. С.101-111..

Теоретическая и методологическая основа диссертационного исследования. При разработке темы исследования автор руководствовался системой методов и теоретических принципов исторической науки. При этом был использован комплекс методов: общенаучные (к ним традиционно относят логические и эмпирические методы, историко-диалектический метод, метод моделирования и др.) и частно-научные (историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический и системный).

Методология представленного исследования основана на методологическом синтезе, который включает в себя вышеперечисленные методы, а также основополагающие принципы познания. Их применение обусловлено характером решаемых в диссертации проблем. В концептуальном плане автор придерживается в основном теории модернизации с использованием элементов формационного и цивилизационного подходов. В исследовании широко применялся диалектический метод, в основе которого лежит системный подход к анализу исторических явлений, рассмотренных не в статичном положении, а в динамике, взаимосвязи и взаимовлиянии с другими явлениями и процессами.

Важнейшее значение для автора имели принципы историзма и объективности, понимаемые как неразрывное диалектическое единство общего и частного, как отсутствие всякой предвзятости и субъективизма, как прочтение источника в широком социально-политическом и мировоззренческом контексте изучения эпохи.

При разработке настоящей темы исследования были использованы практически все специально-исторические методы. Из них в наибольшей степени применялся историко-генетический метод, к примеру, при анализе развития конституционных идей в России от аристократического конституционализма второй половины XVIII в. к дворянско-просветительской конституционной мысли первой четверти XIX в. Естественно, что при выделении типов конституционализма по ряду существенных признаков (носители конституционных идей, характер выдвигаемых требований, их объективная направленность и т.д.), использовался и историко-типологический метод. Рассматривая неизбежность и закономерность появления конституционных идей в России во второй половине XVIII в., их источники, нельзя было пройти мимо сложных процессов, происходивших в это время в странах Западной Европы. В этом случае применялся историко-сравнительный метод. Он же активно применялся и при проведении сравнительного анализа российских конституционных проектов 1-ой четверти XIX века с конституциями Франции 1790-х гг. и европейскими конституциями периода Реставрации.

Применение системного метода отразилось в рассмотрении изучаемых явлений не в отрыве друг от друга, а комплексно, а также в системе правового поля России и Западной Европы Нового времени. Например, один из главных источников нашего исследования «Жалованная Грамота российскому народу» 1801 г. был вначале подвергнут структурному анализу (содержательный анализ документа, анализ эволюции целей его авторов от первой редакции к последней, а также выявление взаимосвязи с предшествующими и последующими конституционными проектами, с одной стороны, и общей политической обстановкой в стране, с другой), а затем и функциональному анализу (рассмотрение проекта «Грамоты» в контексте общих тенденций развития конституционализма в России, исходя из особенностей политической ситуации в стране и в мире в это время, с учетом целей, скрытых и явных, которые преследовали политические группировки при Императорском Дворе в начале XIX в.).

Кроме того, на основе изученного материала была предпринята попытка моделирования, что произошло бы, будь приняты «Жалованная Грамота» 1801 г., проект М.М.Сперанского 1809 г., Уставная грамота 1818-1820 гг. и созван Парламент, то есть была создана своего рода имитационно-альтернативная модель развития событий.

Таким образом, применение системного подхода и моделирования позволило углубить понимание исторической действительности и увидеть некоторые её стороны в несколько другом ракурсе, нежели представлялось до этого.

Апробация исследования. Основные положения и выводы диссертации изложены в 40 опубликованных работах автора, включая 5 монографий и 10 научных статей в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК, общим объемом 112,6 п.л., а также отражены в докладах и научных сообщениях на международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях, в том числе - «Политические институты и социальные страты в России (XVI-XVIII вв.)» (РГГУ, Москва, 1998), «Власть, общество, личность» (Пенза, 2006), «Общество вчера, сегодня, завтра» (МГУПИ, Москва, 2007), «Инновационные технологии в науке, технике и образовании» (Кемер - Москва, 2007).

Структура работы. Диссертация состоит из Основной части, включающей в себя Введение, семь глав, заключение, список использованных источников и литературы, и Приложений, в которых приводятся в авторской редакции тексты российских конституционных проектов 1-ой четверти XIX в. («Жалованная грамота российскому народу» 1801 г., проект М.М. Сперанского 1809 г., «Уставная Грамота Российской империи» 1818-1820 гг.), французских конституций 1791, 1793, 1795, 1799, 1814 гг., конституций Баварии 1818 г., Бадена 1818 г., Швеции 1809 г., Норвегии 1814 г., Царства Польского 1815 г., Португалии 1826 г.

Основное содержание диссертации

Во Введении обосновывается актуальность, новизна и практическая значимость темы, определяются цели и задачи исследования, хронологические рамки, дается анализ исторических источников, проводится обзор историографии проблемы.

В Главе I «Конституционализм как течение общественной мысли» проводится исследование источников и содержательных аспектов конституционализма как течения общественной мысли, анализируются существующие типологии развития конституционализма, предлагается авторский вариант такой типологии, исследуется соотношение конституционализма с идеологией Просвещения и либерализмом.

В параграфе первом «Возникновение конституционализма, основные этапы его развития, типология» исследуется зарождение и развитие конституционализма как особого общественно-политического течения; предпринимается попытка дать собственный вариант типологии развития конституционализма в Европе на основе двух критериев: социального состава участников и характера выдвигаемых требований. Исходя из этого, выделяется три типа и основных этапа развития конституционализма Предлагаемая ниже типология конституционализма основана на обобщенном анализе научных работ, посвященных данной проблеме. См. к примеру: Минаева Н.В. Правительственный конституционализм и передовое общественное мнение России нач. XIX века. Саратов, 1982; Москаленко Н.В. Место либерализма в истории русской общественно-политической мысли нач. XIX в. // Вопросы истории. Минск, 1984. Вып.II. С.117-126; Попов Н. Дворянский либерализм в первой четверти XIX в. // Вопросы гражданской истории России. Л., 1935. Вып.I. С.89-159; Из истории реформаторства в России: философско-исторические очерки. М., 1989; Медушевский А.Н. Демократия и авторитаризм: российский конституционализм в сравнительной перспективе. М., 1997. С.11-44; 94-97; 173-179; Raeff M. Plans for political reform in Imperial Russia. 1732-1905. New Jersey, 1966. Р. 23-104..

Аристократический или олигархический конституционализм, для которого характерна борьба феодальной верхушки общества за введение олигархической конституции, создание ограничительного органа из высшей аристократии, доступ в которой будет закрыт не только представителям третьего сословия, но и подавляющей части дворянства. Подобный тип конституционализма господствовал в Европе с XIII века и до середины XVIII и конституционализмом его можно назвать лишь условно, так как ни фундаментальных законов, ни предоставления избирательных прав гражданам он не предусматривал.

Дворянско-просветительский конституционализм. В большинстве европейских стран он господствовал с середины XVIII века до середины XIX века. Для него характерно наличие всех компонентов классического конституционализма: фундаментальные законы, законодательная власть в лице Парламента и избирательный закон, основанный на имущественном цензе, права и обязанности всех граждан безотносительно к их сословной принадлежности. Ведущая роль в движении принадлежит дворянству как наиболее образованному и влиятельному сословию.

3. Буржуазно-демократический конституционализм вытекает из предыдущего этапа. Изменения касаются перехода преобладающей роли в этом движении от дворянства к буржуазии, а так же демократизации избирательного закона и расширения прав и свобод личности. при этом центр тяжести переносится на борьбу за гарантии тщательного соблюдения конституционных норм.

В параграфе втором «Конституционализм и идеология Просвещения» анализируется соотношение конституционализма с идеологией Просвещения. На основе анализа произведений английских и французских философов-просветителей Гоббс Т. Избранные произведения. М., 1965; Локк Д. Избранные философские произведения. М., 1960. Т. I-II; Вольтер Ф.-М. Бог и люди: статьи, памфлеты, письма. М., 1962; Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955; Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., 1969; Мабли Т. Избранные произведения. М.-Л., 1950; Мелье Ж. Завещание. Л., 1954. Ч. I; Морелли. Кодекс природы или истинный дух её законов. М.-Л., 1947 (Первое издание вышло в свет в 1755 г.). делается вывод, что конституционные идеи тесно связаны с идеологией Просвещения и являются одной из главных ее составляющих. При этом отмечается удивительный феномен идей Просвещения, заключавшийся в их чрезвычайной популярности не только среди простых подданных, но и среди коронованных особ почти всех европейских государств.

Анализ попыток проведения умеренных реформ в духе идеалов Просвещения в 1760-1780-х гг. в итальянских государствах, Дании, Швеции, Испании, Португалии, Польше, США, Пруссии и Австрии Митрофанов П.П. Политическая деятельность Иосифа II: её сторонники и враги (1780-90гг.). СПб, 1907; Андерсон И. История Швеции. М., 1951; Эпштейн А.Д. История Германии от средневековья до революции 1848г. М., 1961. С.264-301. дает основание предположить, что главной причиной «реформаторской лихорадки» в Европе того времени была строгая логичность и рационализм рекомендаций просветителей, а также то, что предполагаемый набор реформ (в основном в духе концепции «философа на троне» Вольтера) не посягал на саму монархию, ее политическое господство, а наоборот, укреплял ее основы.

Таким образом, идеология Просвещения является источником конституционализма в его классической форме. Просвещение явилось своеобразным философским обоснованием конституционных идей. Философия Просвещения имела ярко выраженную политико-правовую, практическую направленность. Она рациональным, логическим путем обосновывала необходимость изменения изживавшего себя феодального строя и его замены новыми государственными формами, основанными на разумных (рационалистических) принципах.

В параграфе третьем «Конституционализм и либерализм» рассматривается соотношение конституционализма с либеральной идеологией, делается вывод, что «либерализм» - понятие более широкое, чем «конституционализм», оно включает в себя не только конституционно-правовые идеи и принципы, но и экономический аспект - требование свободы предпринимательства и т.д. При этом следует отметить, что если конституционализм может быть аристократическим, дворянским, буржуазным, исходя из состава участников и их конечных целей, то либерализм - это чисто буржуазное течение общественной мысли по своим целям и задачам именно благодаря своему экономическому аспекту. Конституционализм же - это политико-правовая часть либеральной идеологии, причем аристократический конституционализм к либерализму не относится.

В Главе II «Масонство и конституционализм» предпринимается попытка выявить происхождение и источники масонства, этапы его развития за рубежом и в России, соотношение с конституционализмом.

В параграфе первом «Происхождение, содержание и основные этапы развития масонства» рассматриваются основные источники масонства, гипотезы о его происхождении, цели, содержание масонского учения в первоначальном варианте, основные этапы и особенности развития масонства в Англии в XVIII - начале XIX вв., где оно с момента организационного оформления носило аполитичный характер. Раскрываются причины феноменального роста популярности масонства и его быстрого распространения в европейских странах и колониях Англии в середине XVIII века.

В параграфе втором «Особенности развития масонства во Франции, Германии и Соединенных Штатах Америки» анализируются характерные особенности и основные этапы развития масонства во Франции, Германии и Соединенных Штатах Америки. При этом отмечается, что первоначально в этих странах масонские ложи создавались местными англичанами, но затем под воздействием специфической политической обстановки довольно быстро приобретали ярко выраженные национальные особенности. В США и Франции такой особенностью была политизированность и оппозиционность большинства масонских лож, которые играли роль своеобразного координирующего центра организации антиправительственных выступлений. На примере образования США и 1-ого этапа Великой Французской революции отмечается тесное взаимодействие масонства и конституционализма, их взаимопроникновение под воздействием уникальной политической обстановки

По-иному развивалось масонство в Германии. Характерными особенностями немецкого масонства были особый интерес к высшим мистическим знаниям, иерархичность, аристократизм, отсутствие единого организационного центра, популярность высших степеней посвящения с неизвестным руководством в сочетании с использованием масонских лож в политических целях, хотя последнее было выражено в меньшей степени, чем во Франции и США и было скорее исключением, чем правилом. Тем не менее политизация коснулась и немецкого масонства. В этой связи значительное внимание уделяется истории Общества иллюминатов (1781 - 1784 гг.), само название которого стало нарицательным. Автор приходит к выводу, что представления об иллюминатах как о тайных ниспровергателях тронов были сильно преувеличено, и вообще вряд ли соответствовали действительности. Иллюминатство превратилось в своеобразный политический миф, который использовался правителями многих европейских стран для борьбы с реальными политическими противниками.

В параграфе третьем «Основные этапы развития масонства в России, его соотношение с конституционализмом» на основе изучения работ исследователей российского масонства См. например: Масонство в его прошлом и настоящем (под ред. Мельгунова С.П. и Сидорова Н.П.). СПб.,т. 1-2. 1914-1915; Пыпин А.Н. Русское масонство // Вестник Европы, 1867, т. 4, № 7; История масонства. Смоленск. 2003; Соколовская Т.О. Капитул Феникса: высшее тайное масонское правление в России (1778-1822). М., 2000; Янчук Н.А. Знаменитый зодчий XVIII века В.И. Баженов и его отношение к масонству. Пг., 1916; Макогоненко Г. Николай Новиков и русское Просвещение XVIII века. М.-Л., 1951; Дербов Л.А. Н.И. Новиков. Саратов, 1970; Пигалев В.А. Баженов. М., 1980; Харитонович Д.Э. Масонство. М., 2001.

автором предлагается собственная оригинальная периодизация развития масонства в России (применительно к хронологическому отрезку с XVIII в до 1-ой четверти XIX в), позволяющая логично и объективно отразить смену основных векторов развития масонства в России от его возникновения до запрета в 1822 г.:

- 1698-1730 гг. - легендарный этап.

- 1731-1762 гг. - этап становления, бессистемная деятельность отдельных масонских лож;

- 1762-1778 гг. - преобладание в России английской (символической) системы (или елагинское масонство);

- 1778-1781 гг. - переходный этап (поездки А.Б. Куракина в Швецию и И.Г. Шварца в Берлин в поисках высшей масонской мудрости, истинного масонства);

- 1781-1792 гг. - преобладание «теоретического» (или научного) масонства («шведская система «Капитула Феникса» и розенкрейцерство Шварца-Новикова) вплоть до запрета масонских лож Екатериной II в 1792 г. как следствие «дела Новикова»;

- 1792-1801 гг. - этап негласного развития российского масонства, когда оно формально находилось под запретом (несмотря даже на вступление на престол Павла I);

- 1801-1810 гг. - этап Возрождения масонства в России, фактическое снятие запрета с деятельности масонских лож; многообразие конкурирующих масонских систем;

- 1811-1817 гг. - господство «шведской системы» Капитула Феникса под гласным надзором правительства вплоть до раскола в 1817г.;

- 1817-1821 гг. - сосуществование двух масонских систем: «шведской системы «Капитула Феникса» и «Великой ложи Астреи» (английская система);

- 1821-1822 гг. - объединение двух систем в одну на компромиссной основе вплоть до официального запрета тайных обществ 1 августа 1822г.

В конце главы содержатся выводы о соотношении масонства и конституционализма.

Оба общественных движений в значительной мере пересекаются. Во-первых, и масонство, и конституционализм целью ставили реформирование общества, по-разному расставлялись лишь акценты. В конституционализме упор делался на реформирование прежде всего политической системы с помощью правовых средств (разработка и введение Конституции и т.д.). Масонская доктрина основное внимание уделяла изменению нравственного облика людей. Масонство первоначально мыслилось как аполитичное движение. Но таковым оно осталось (да и то с определенной долей условности) только на своей родине - в Англии, где к моменту возникновения масонства уже были проведены минимальные политические преобразования, удовлетворившие большинство общества (существовал Парламент, определенные права и свободы личности, действовала Конституция, пусть и не в виде единого документа). В странах же континентальной Европы, где продолжали существовать абсолютистские режимы, и в американских колониях Англии, где действовала системы колониального угнетения, масонство по мере своего распространения стало политизироваться и, более того, постепенно приобретало оппозиционную местным правящим режимом направленность. Особенно ярко это проявилось в североамериканских колониях и во Франции, где масонство превратилось в организационную оболочку антиправительственного движения. Исключением является, разве что Германия, но и там подобные тенденции использования масонских лож в политической борьбе были, что называется, налицо (достаточно вспомнить «Общество иллюминатов» А. Вейсгаупта).

В России тенденция политизации масонства также проявилась в полной мере. Это и активные контакты, прежде всего, московских масонов с опальным Павлом Петровичем и связанное с этим «дело Новикова», приведшее к первому запрету масонских лож; и распространение оппозиционных настроений, «вольномыслия» в масонских ложах союза Астреи в 1817-1821гг., активное участие в них будущих декабристов, что привело к вторичному запрещению масонства в 1822 г.

Во-вторых, с чисто формальной стороны, многие идейные принципы и даже терминологии конституционализма перекликаются с масонскими, а иногда и напрямую оттуда заимствованы. Так, например, само понятие Конституция в смысле учредительного документа впервые стало употребляться именно в масонских ложах (вспомним Конституции Андерсена). Многие лозунги Американской и Великой Французской революций безусловно имели масонское происхождение (Свобода, Равенство, Братство; борьба с любыми проявлениями деспотизма и несправедливости; стремление к счастью на Земле и т.д.)

Наконец, в-третьих, и на Западе и в России четко прослеживается значительное совпадение персонального состава приверженцев конституционализма и масонства. Достаточно привести такие имена, как Б. Франклин, Т. Джефферсон и Дж. Вашингтон в США; Бриссо, Демулен, Дантон, Мирабо и, вполне возможно, Робеспьер - во Франции. В России четко установлена принадлежность к масонству таких представителей конституционного движения как братьев Н.И. и П.И. Паниных, секретаря Н.И. Панина известного драматурга Д.И.Фонвизина, декабристов Н.Муравьева, К. Рылеева, П.Пестеля. Судя по всему, членами масонских лож являлось и большинство участников Негласного Комитета.

Таким образом, можно сделать вывод, что у конституционализма и масонства больше точек соприкосновения, чем различий. Масонские ложи в странах с абсолютистскими режимами часто использовались в качестве организационной формы для оппозиционной деятельности, включая и борьбу за введение Конституции, Парламента прав и свобод человека.

В Главе III «Абсолютная монархия в Западной Европе и России: сходство и различия» исследуется проблема соотношения понятий «абсолютизм» и «самодержавие», особенности российского абсолютизма, его отличия от западноевропейской модели абсолютизма, анализируются причины кризиса традиционных абсолютных монархий и основные варианты преодоления этого кризиса.

В параграфе первом «Абсолютизм» и «самодержавие»: соотношение понятий. Специфические черты российского абсолютизма» основное внимание уделяется анализу понятий «абсолютная монархия» и «самодержавие». Вначале автором разбираются вопросы, связанные с терминологией, анализируется типология монархий как формы государственного устройства, применяемая в юридической науке, в том числе дается определение абсолютной монархии с позиций теории государства и права. Затем значительное внимание уделяется дискуссии о природе российского абсолютизма, которая велась на страницах ведущих исторических изданий на рубеже 1960-70-х гг. Чистозвонов А.Н. Некоторые аспекты проблемы генезиса абсолютизма. // Вопросы истории. 1968. №5. С.46-62; его же К дискуссии об абсолютизме в России. // История СССР. №3. С. 72-76; Аврех А.Я. Русский абсолютизм и его роль в утверждении капитализма в России. // История СССР. 1968. №2. С. 82-104; Шапиро А.Л. Об абсолютизме в России. // История СССР. 1968. №5. С. 69-82; Давидович А.М., Покровский С.А. О классовой сущности и этапах развития русского абсолютизма. // История СССР. 1969. № 1. С. 58-78; Троицкий С.М. О некоторых спорных вопросах истории абсолютизма в России. // История СССР. 1969. №3. С. 130-149; Волков М.Я. О становлении абсолютизма в России. // История СССР. 1970. №1; Павленко Н.И. К вопросу об особенностях абсолютизма в России. // История СССР. 1970. №4; Сахаров А.Н. Исторические факторы образования русского абсолютизма. // История СССР. 1971. №1. С. 110-126; Титов Ю.Ю. Абсолютизм в России. // Советское государство и право. 1973. №1. С. 107-112.

Раскрываются основные точки зрения ученых по вопросу о соотношении понятий «абсолютизм» и «самодержавие», высказанные во время этой дискуссии, и на их основе формулируется собственная позиция автора. Суть ее заключается в том, что понятия «абсолютизм» и «самодержавие» рассматриваются как тождественные, означающие особую форму правления, при которой власть монарха юридически неограниченна.

Российский абсолютизм (самодержавие) начал формироваться во 2-ой половине XVII века (хотя отдельные элементы возникали еще в XVI веке во время правления Ивана Грозного и Бориса Годунова) и окончательно оформился при Петре I. При этом он существенно отличался от западноевропейского классического абсолютизма. Во-первых, у него была иная социальная опора (одно служилое дворянство, а не союз дворянства с городской буржуазией), что объясняется иными историческими условиями его формирования. В России XVII - 1-ой пол. XVIII в.в., буржуазия в силу ряда причин была крайне немногочисленной и не сформировалась в отдельный класс населения с четко очерченной социальной психологией, мировоззрением и т.д. Во-вторых, соотношение правовых и неправовых методов управления было явно смещено в сторону последних. Личный произвол, деспотизм монарха был в России более ярко выражен, чем в странах Запада. Во многом это объясняется общими особенностями российского исторического процесса (преобладание деспотических тенденций в период ига Золотой Орды; изменение в связи с этим ценностных ориентаций у основной массы населения, выразившееся в постепенном формировании подданнических отношений; установление крепостного права, приведшее к формированию рабской психологии у большинства населения; состояние постоянной внешней угрозы, серьезно повлиявшее на выбор методов управления и способствовавшее милитаризации всех сторон общественной жизни, превращению чрезвычайных методов военного времени в постоянные и т.д.). Эти две основные особенности российского абсолютизма (опора только на одно дворянство и использование в основном деспотических методов управления) оказали существеннейшее влияние на дальнейший ход исторического процесса в России и предопределили иные результаты попыток реализации на российской почве западноевропейских правовых, социальных и культурных норм и ценностей.

В параграфе втором «Просвещенный абсолютизм» и «просвещенный деспотизм» как два варианта эволюции традиционных монархий» анализируются причины нарастания кризисных явлений в западноевропейских абсолютных монархиях во 2-ой половине XVIII в. (резкое снижение эффективности управления из-за чрезмерного увеличения численности бюрократического аппарата и расходов на его содержание; сужение социальной опоры; рост паразитизма дворянства; усиление диспропорции между устаревшим, строго сословным феодальным законодательством и новыми, буржуазными, по существу, явлениями общественной жизни; недовольство своим положением усилившейся экономически буржуазии и ее стремление участвовать в принятии политических решений; снижение поступления налогов в казну из-за роста коррупции среди чиновников; неспособность большинства монархов лично управлять государством), а также основные варианты преодоления этого кризиса.

Первым вариантом был так называемый «просвещенный абсолютизм», базировавшийся на выборочном использовании рекомендаций философов-просветителей с целью модернизации государственного строя и предотвращения революционного взрыва. Основными мероприятиями политики «просвещенного абсолютизма» были попытки серьезной реорганизации судебной системы в духе рекомендаций итальянского юриста Ч. Беккариа, введение широкой веротерпимости, проведение мер по рационализации и упрощению системы управления, реформы в сфере образования (главным образом, по повышению грамотности населения), меры по увеличению доходов бюджета. В ходе проведения этой политики ликвидировались наиболее устаревшие и не соответствовавшие «духу времени» институты феодального прошлого. Реформы затрагивали, прежде всего, сферу управления и правовую систему, в меньшей степени - сферу экономики и социальные отношения. Улучшалось положение крепостных крестьян, началась постепенная отмена крепостного права, правда, пока еще на основе принципа добровольности со стороны помещиков. В тех государствах, где подобная политика проводилась наиболее последовательно (Пруссия, Австрия, Швеция) опасность революционных потрясений была почти ликвидирована. Там, где она проводилась менее последовательно (Испания, Португалия, итальянские государства), опасность революций сохранилась. Позднее в этих государствах революции все же произошли, но не столько из-за внутренних противоречий, сколько благодаря «экспорту революции» из Франции. «Просвещенный абсолютизм» в целом выполнил свою задачу - предотвратил или отсрочил наступление революционного взрыва. Кроме того, благодаря проведенным реформам власть абсолютного монарха не только не ослабевала, но и, наоборот, еще больше укреплялась.

Вторым вариантом преодоления кризиса традиционных абсолютных монархий был так называемый «просвещенный деспотизм», связанный с именем австрийского императора Иосифа II (1780 - 1790), который значительно отличался от «просвещенного абсолютизма». Основные отличия заключались в методах проведения преобразований, их направленности, глубине и степени радикальности. См., например: Кареев.Н.И. История Западной Европы в Новое время. СПб., 1904. Т. 3; Сорель А. Европа и Французская революция. СПб., 1892; Митрофанов П.П. Политическая деятельность Иосифа II: её сторонники и враги (1780-90гг.). СПб, 1907; Его же: История Австрии с древнейших времен до 1792 г. (репринтное издание). М., 2003.

Реформы Иосифа II носили гораздо более радикальный и, одновременно, глубинный характер. Они затрагивали основы старой общественной структуры, изменяя ее кардинальным образом (отмена крепостного права, ликвидация привилегий дворян, курс на сверхцентрализацию управления и т.д.). По степени радикальности они носили характер «революции сверху» приведя примерно к тем же итогам, что и «революция снизу», но без свержения политического режима. Характерной особенностью такого вида реформ являлось то, что они проводились исключительно по инициативе монарха, опираясь на его волевые усилия и личные взгляды, часто не обращая внимание на сопротивление не только привилегированных слоев населения, но и большинства населения в целом.

Еще одним отличием от классического «просвещенного абсолютизма» являлись темпы преобразований. Они не растягивались на десятилетия, а проводились быстро, в предельно краткие сроки, иногда как бы наслаиваясь друг на друга.

Тем самым можно говорить не об одном, а о двух вариантах преодоления кризиса традиционных феодальных монархий во 2-ой половине XVIII века - «просвещенном абсолютизме» и «просвещенном деспотизме». Конечная цель в обоих вариантах была одна - предотвращение революции и сохранение абсолютизма в более или менее реформированном виде. Общим было и то, что преобразования осуществлялись (несмотря на все различия) по инициативе монархов, добровольно. Какие - либо внешние события их к этому не принуждали.

По нашему мнению, в России был вполне учтен опыт стран Западной Европы и апробированы оба варианта выхода из кризиса - «просвещенный абсолютизм» при Екатерине II и «просвещенный деспотизм» при Павле I.

Глава IV «Конституции Франции 90-х гг. XVIII в. и их влияние на развитие европейского конституционализма» состоит из 4 параграфов и посвящена анализу конституций революционной Франции 1791, 1793, 1795 и 1799 гг. Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII - XIX вв. М., 1957. С. 250-282, 330-342, 380-418, 423-431., оказавших огромное влияние на развитие доктрины конституционализма не только в Западной Европе, но и в России. Анализ конституций проводится по следующему плану: общая структура конституции, характеристика раздела о правах человека, структура законодательной, исполнительной и судебной власти (со схемами каждой из них), порядок пересмотра конституции. В конце главы приводится сравнительная таблица.

В результате были сделаны следующие выводы. Во-первых, в трех из четырех Конституций (1791, 1795, 1793 г.г.) четко прослеживается принцип верховенства прав и свобод человека и законодательной власти. Во всех трех Конституциях раздел о правах человека (Декларация прав и свобод) предшествует всем остальным разделам. Также обстоит дело и с ветвями власти. Раздел, регламентирующий деятельность законодательной власти, поставлен на 1-е место. К тому же он и количественно и качественно превосходит разделы об исполнительной и судебной власти. С точки зрения статистических показателей в процентном отношении это выглядит следующим образом. В Конституции 1791 г. законодательной власти посвящены 72 статьи из 207 (примерно 35% общего объема Конституции). В Конституции 1793 г. - 51 статья из 124 (примерно 41%), в Конституции 1795 г. - 115 статей из 377 (30,5%). Для сравнения исполнительной власти посвящено в Конституции 1791 г. 67 статей (32%), 1793 г. - 23 статьи (18%), 1795 г. - 70 статей (18,5%). Судебной власти посвящено в Конституции 1791 г. - 27 статей (13%), 1793 г. - 16 статей (13%), 1795 г. - 72 статьи (19%). Причем и качественное соотношение примерно такое же. В первых трех Конституциях у Парламента (не важно, под каким названием он фигурирует), имеются четкие контрольные функции над деятельностью исполнительных органов власти, полномочия которых сводятся лишь к исполнению законов, принятых Парламентом.

На этом фоне явным исключением выглядит Конституция 1799 г., отдающая приоритет (опять же и количественно и качественно) исполнительным органам власти. Процентное соотношение статей, посвященных законодательной, исполнительной и судебной власти, выглядит так: 14 статей из 95 (примерно 15%), 28 статей (29%) и 9 статей (9,5%) соответственно. С другой стороны, ничего удивительного в такой резкой смене ориентиров нет, так как Конституция 1799 г. была прикрытием режима военной диктатуры Первого консула (Наполеона Бонапарта).

Во-вторых, по форме государственного устройства во всех четырех Конституциях Франция остается унитарным государством с четким подчинением местных органов власти центральным. Причем контроль осуществляется, как со стороны исполнительных органов власти (в их структуру и входит местное управление), так и законодательных.

С формой правления дело обстоит значительно сложнее. По Конституции 1791 г. Франция является парламентской монархией английского типа (Англия явно была взята за образец), в которой полномочия короля были сведены к минимуму (фактически он был лишен даже права свободного передвижения по стране и выезда за границу). По Конституции 1793 г. Франция превращалась в парламентскую республику с полным преобладанием законодательной власти в лице однопалатного Национального Собрания. Высший орган исполнительной власти (Исполнительный Совет) находился под полным контролем Парламента и был лишен всякой самостоятельности. По Конституции 1795 г. Франция по-прежнему оставалась парламентской республикой, но центр тяжести власти начал смещаться в сторону исполнительной власти в лице Директории, полномочия которой по сравнению с Исполнительным Советом по Конституции 1793 г. значительно расширились. Изменилась и структура Парламента - он стал двухпалатным, что по мысли авторов Конституции должно было создать систему сдержек и противовесов и воспрепятствовать установлению новой диктатуры законодательной власти, наподобие Якобинского Конвента. Тем не менее, несмотря на ослабление функций Законодательного Корпуса, контроль за деятельностью исполнительных органов власти у него сохранился. Тем самым соотношение законодательной и исполнительной власти по Конституции 1795 г. стало более сбалансированным.

Наконец, в Конституции 1799 г. тенденция усиления исполнительной власти реализовалась в максимальной степени. У нового французского Парламента осталась только функция принятия законов и формальной ратификации международных договоров. Всех других функций он лишился, в т.ч. и права законодательной инициативы, не говоря уже о контроле за деятельностью исполнительной власти. Зато глава Правительства Первый консул приобрел полномочия, сопоставимые с полномочиями абсолютного монарха (только что Первый консул избирался, а абсолютный монарх получал власть по наследству, однако этот «недочет» вскоре был исправлен: в 1802 г. Наполеон был объявлен пожизненным консулом, а в 1804 г. - императором). Поэтому форму правления по Конституции 1799 г. довольно сложно определить: вроде бы ещё не монархия, но уже и не республика. Наиболее близкий современный аналог - это так называемая суперпрезидентская республика, в которой полномочия Президента на несколько порядков превышают полномочия других ветвей власти, а его действия фактически бесконтрольны.

В-третьих, в Конституциях 1790-х гг. очень интересно обстоит дело с избирательным правом. Здесь тоже обнаруживается своя тенденция. По Конституции 1791 г. был установлен достаточно высокий имущественный ценз, отсекавший примерно 1/3 потенциальных избирателей. В следующей Конституции 1793 г. имущественный ценз был отменен и введено всеобщее избирательное право для мужчин (правда, Конституция так и не вступила в действие, но, тем не менее, Конвент был избран именно на этой основе). Конституция 1795 г. отменила всеобщее избирательное право и восстановила имущественный ценз, практически полностью, повторив соответствующие положения Конституции 1791 г. Наконец, согласно Конституции 1799 г., вновь восстанавливается всеобщее избирательное право (как в Конституции 1793 г.), но в весьма специфической форме (избрание не конкретных депутатов в Парламент, а поэтапное составление 10% списков граждан на 3-х уровнях: коммунальном, департамента и общенациональном).

В-четвертых, во всех четырех Конституциях законодатели уделяют сравнительно небольшое внимание судебной власти: соответственно 13% (1791 г.), 13% (1793 г.), 19% (1795 г.) и 9,5% (1799 г.) общего объема Конституции. Как видим, несколько особняком стоит Конституция 1795 г, уделившая вопросам организации судебной власти несколько большее внимание. Но это и понятно, так как слишком свежи были впечатления от якобинского террора, когда революционные трибуналы полностью подменили деятельность нормальных судов. Видимо, подобная регламентация всех видов судопроизводства должна была, по замыслу авторов Конституции, предотвратить повторение эксцессов внесудебных расправ в период правления якобинцев.

Наконец, в-пятых, следует отметить весьма специфическое соотношение тенденций коллегиальности и авторитаризма. По сути, вся история политического и конституционного развития Франции 1790-х гг. - это история колебаний между этими двумя началами.

В результате новые государственные институты не прижились, монархическое, авторитарное начало вновь возобладало. По сути, это и есть главная тенденция развития французского конституционализма конца XVIII века. Тем не менее, сами попытки обуздать всевластие и произвол главы государства за счет внедрения принципа разделения властей были плодотворными и оказали огромное влияние на политическое и правовое развитие европейских стран, включая и Россию, в эпоху наполеоновских войн и, особенно, Реставрации.

В Главе V «Конституции европейских государств эпохи Реставрации: складывание системы дуалистических монархий как вариант выхода из государственно-правового кризиса», состоящей из 7 параграфов, проведен сравнительный анализ семи конституций эпохи Реставрации (обычно она датируется 1814-30гг.): Конституционной Хартии Франции 1814г., Конституции Швеции 1809г. (с изменениями 1814-1815), Конституции Норвегии 1814г., Конституции Бадена 1818г., Конституции Баварии 1818г., Конституции Португалии 1826г. и Конституции Царства Польского 1815г. Современные конституции (под ред. Гессена В.М. и Нольде Б.Э.). СПб., 1907. Т.1. С. 45-76 (Конституция Баварии 1818 г.), С. 93-114 (Конституция герцогства Баденского 1818 г.), С. 321-350 (Конституция Норвегии 1814 г.), С.353-382 (Конституция Португалии 1826 г.), С. 528-561 (Конституция Швеции 1809 г); Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII - XIX вв. М., 1957. С. 438 - 446 (Конституционная Хартия Франции 1814 г.).

Страны эти представляют разные регионы Европы, и поэтому сравнение их конституционных документов позволило выявить как общие тенденции развития конституционно-правовой мысли этого периода, так и региональные особенности, связанные со спецификой местной общественно-политической ситуации.

Кроме того, анализ этих Конституций важен еще и потому, что на их составление (особенно французской Конституционной Хартии) оказал значительное влияние лично Александр I. А этот важный факт выводит нас на ключевую проблему соотношения и степени взаимовлияния западноевропейского и российского конституционализма.

Характеристика и сравнение этих конституций проводятся по такому же плану, что и конституций революционной Франции 1790-х гг. В конце главы приводится сравнительная таблица, иллюстрирующая их структуру и количественное соотношение статей, посвященных разным ветвям власти.

В результате проведенного сравнительного анализа были отмечены следующие закономерности:

Во-первых, большинство из рассмотренных выше Конституций являются октроированными, т.е. дарованными свыше волей монарха. Соответственно источником государственной власти и суверенитета провозглашается монарх, а не народ. Исключение составляют Конституции скандинавских стран - Швеции 1809 г. и, особенно, Норвегии 1814 г.

Во-вторых, во всех семи Конституциях реализуется принцип разделения властей, что свидетельствует об использовании в качестве правовых источников Конституций Франции 1790-х и Конституции США 1787 г. Однако соотношение ветвей власти в большинстве Конституций эпохи Реставрации иное. Приоритет принадлежит исполнительной власти (во всех конституциях, кроме конституций Бадена и Португалии, разделы, посвященные исполнительной власти, предшествуют разделам, посвященным законодательной и судебной властям, что напоминает структуру Конституции Франции 1799 г.). При этом примечателен факт, что в шести случаях из семи (кроме конституции Норвегии) наблюдается количественный приоритет статей о законодательной власти. С точки зрения статистических показателей это выглядит следующим образом. В Конституции Франции 1814 г. законодательной власти посвящены 30 статей из 79, т.е. 39% текста (исполнительной власти - 18,5%), в Конституции Баварии 1818 г. - 50 статей из 122, т.е. 41% (исполнительной власти - 18%), в Конституции Бадена 1818 г. - 57 статей из 83, т.е. 68% (исполнительная власть оказалась вне сферы действия Конституции), в Конституции Швеции 1809 г. - 33 статьи из 114, т.е. 29% (исполнительной власти - 18%), в Конституции Норвегии 1814 г. - 37 статей из 112, т.е. 33% (исполнительной власти - 41%), в Конституции Царства Польского 1815 г. - 53 статьи из 165, т.е. 32% (исполнительной власти - 30%) и, наконец, в Конституции Португалии 1826 г. - 58 статей из 145, т.е. 40% (исполнительной власти - 32%).