Право государств северо-западной Руси в XII-XV вв.

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

доктора юридических наук

Право государств северо-западной Руси в XII-XV вв.

Специальность - 12.00.01. - теория и история права и государства;

история учений о праве и государстве

Оспенников Юрий Владимирович

КАЗАНЬ 2010

Работа выполнена на кафедре теории и истории государства и права ФГОУ ВПО «Самарский юридический институт ФСИН России»

Научный консультант: доктор юридических наук, профессор Хачатуров Рудольф Левонович

Официальные оппоненты: доктор юридических наук, доктор исторических наук, профессор Туманова Анастасия Сергеевна

заслуженный деятель науки РФ доктор юридических наук, профессор Исаев Игорь Андреевич

доктор юридических наук, профессор Рубаник Владимир Евдокимович

Ведущая организация: Санкт-Петербургский государственный университет

Защита состоится: «25» ноября 2010 г. в 12.00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212.081.26 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора юридических наук при Федеральном государственном автономном образовательном учреждении ВПО «Казанский (Приволжский) федеральный университет» по адресу: 420008 г. Казань, ул. Кремлевская, д. 18, ауд. 324.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке им. Н.И. Лобачевского Казанского (Приволжского) федерального университета.

Автореферат разослан «___» __________ 2010 года

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат юридических наук, доцент Г.Р. Хабибуллина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В течение последних четырех столетий Российское государство не раз переживало попытки правящих кругов европеизировать основные сферы жизни российского общества. Казалось бы, более чем четырёхвековой опыт безуспешной европеизации может являться убедительным свидетельством неэффективности подобной политики, однако в современной России вновь предпринимаются настойчивые усилия привести образование, науку, экономику, политику и право в соответствие с европейскими стандартами. В этих условиях особенно важными становятся изыскания в области отечественных конкретно-исторических форм государства и права. При этом наибольший интерес вызывает эпоха XII-XV веков, когда древнерусские государственность и право характеризовались яркой региональной спецификой. Северо-западные русские земли этого периода интересны не только тем, что представляют опыт реализации и долговременного успешного функционирования институтов прямой демократии, но также тем, что право этого региона оказывало значительное воздействие как на право Московского централизованного государства, так и на право сопредельных государств и народов. Иными словами, правовая традиция государств Северо-Западной Руси XII-XV вв. представляет собой редкий пример самобытного развития русского права.

В юридической литературе утвердилось своеобразное положение, при котором практически все исследователи призывают расширять источниковую базу историко-правовых исследований за счет актового материала, однако реальное продвижение в этом направлении минимально. Между тем в условиях средневекового общества, известные кодификации права которого очевидно не охватывают все многообразие правовых отношений, изучение частных актов становится первоочередной задачей. В связи с этим большое значение имеет изучение в рамках темы диссертационного исследования частноправовых актов как источника права. В отличие от практиковавшегося долгое время иллюстративного подхода к использованию частных актов в историко-правовых исследованиях, их комплексный анализ позволяет существенно скорректировать устоявшиеся представления о некоторых отраслях средневекового древнерусского права.

Данное диссертационное исследование представляет собой первый опыт комплексного анализа всех известных источников права государств Северо-Западной Руси XII-XV вв. Современное состояние историко-правовой науки показывает, что даже введение в научный оборот новых источников права не позволяет качественным образом изменить существующие представления о системе средневекового древнерусского права, очевидна необходимость в новом методологическом подходе. В представленной работе предложена новая методология историко-правового исследования, основанная на клаузульном анализе, в основу которого положена трактовка клаузулы как устойчивого элемента формальной стороны правоотношения, отражающего, в свою очередь, соответствующий элемент содержательной стороны.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является право государств Северо-Западной Руси в период XII-XV вв. Предмет исследования - брачно-семейные, обязательственные, уголовные и процессуальные правовые отношения, рассматриваемые с точки зрения их становления и системных связей, а также в сравнении с источниками права византийского и европейского происхождения, историографические аспекты их изучения. Содержание предмета исследования предполагает раскрытие процесса формирования своеобразной правовой традиции государств Северо-Западной Руси, включившей в себя и архаичные институты, характерные для древнерусского права ранних этапов его становления, и правовые установления, имеющие региональную специфику, появившиеся в условиях вечевых городских демократий; а также предполагает выявление системы брачных союзов, договорных правоотношений, преступлений и наказаний, характерных для права государств Северо-Западной Руси XII-XV вв.

Хронологические и территориальные рамки исследования. К государственным образованиям Северо-Западной Руси могут быть отнесены Новгородское и Псковское княжества, отчасти Полоцкое княжество. Временные рамки определяются периодом XII-XV веков, однако некоторые тенденции изменения права носили более масштабный характер, в связи с чем предпринимается анализ источников права и правоприменительных актов, выходящих за пределы установленного периода.

Цель и задачи исследования. Первой целью работы является анализ и определение системы правоотношений, характерной для государств Северо-Западной Руси периода XII-XV вв., её становления и эволюции, на основе комплексного историко-правового анализа известных источников права. Такой анализ невозможен без выработки принципиально нового методологического подхода к рассмотрению уже известных и введенных в научный оборот источников. В связи с этим целью работы является также формирование и апробация новой методологии исследования средневекового отечественного права. Поставленные цели определяют конкретные задачи, решаемые в диссертационном исследовании: русь право брак договор

- дать анализ современному состоянию изученности темы;

- определить значение отдельных видов источников права для раскрытия темы диссертационного исследования;

- определить основания новой методологии анализа правоприменительных актов;

- рассмотреть виды брачных союзов, условия заключения и прекращения брака, стадии заключения брака, личные и имущественные отношения супругов в браке;

- выявить виды договоров купли-продажи, дарения, займа, найма, хранения, и определить особенности их регулирования в праве государств Северо-Западной Руси XII-XV вв.;

- рассмотреть группы обязательств из причинения вреда;

- выявить систему преступлений и наказаний, в наибольшей степени отражающую средневековый взгляд на уголовно-правовые отношения;

- рассмотреть особенности эволюции процессуального права на северо-западе Руси в XII-XV вв.

Методология исследования. Основным методом познания стал всеобщий диалектический метод, в рамках которого для исследования отдельных проблем темы применялись такие общелогические приемы как анализ, синтез, восхождение от конкретного к абстрактному, определение через род и видовое отличие и т.д. Диссертант полагает, что методологическая основа исследования изменяется и усложняется в процессе исследования, что позволяет по мере продвижения работы над диссертационным исследованием ставить и решать не только источниковедческие, историко-правовые, теоретико-правовые, но и методологические проблемы. В частности, основная нагрузка при изучении частных актов как источников познания древнерусского средневекового права возлагается на клаузульный анализ, обычно используемый в дипломатике. В ходе историко-правового исследования клаузульный анализ неизбежно изменяется, превращаясь в самостоятельный метод юридического познания. Методологическая новизна диссертационного исследования состоит в разработке клаузульного анализа как средства историко-правового познания.

В рамках исследования широко применяются генетический и контрагенетический анализ, системный подход, атрибутивный анализ, структурно-функциональный анализ. Уровень частнонаучных методов представлен в работе методами сравнительного правоведения и интерпретации, специально-юридическим методом. Также, по мнению диссертанта, юридические теоретические понятия и юридические конструкции несут в процессе историко-правового исследования значимую методологическую нагрузку.

Степень научной разработанности темы исследования. Изучение особенностей древнерусского средневекового права в целом, а также специфики правовой традиции государств Северо-Западной Руси имеет более чем двухвековую историю. Исследование отдельных аспектов данной темы традиционно строилось вокруг крупнейших памятников права, сохранившихся до наших дней: Русской Правды, Псковской и Новгородской Судных грамот, княжеских церковных уставов. Научное изучение этих источников права началось в XIX веке и именно к этому времени относятся первые работы историко-правового характера, тематически связанные с крупными памятниками права. Большое значение для разработки отдельных аспектов темы диссертационного исследования имели труды общеисторической направленности, в которых определялись предпосылки для становления и развития правовых институтов в древнерусском обществе, уточнялись сложные источниковедческие вопросы и т.п. Среди авторов этой группы следует назвать имена К.С. Аксакова, И. Беляева, К.Н. Бестужева-Рюмина, И.Е. Забелина, Н.М. Карамзина, П.В. Кириевского, В.О. Ключевского, М.К. Любавского, А. Никитского, М.П. Погодина, Н.А. Полевого, С.М. Соловьева, В.Н. Татищева и др.

Проблемам брачно-семейного права были посвящены в XIX - начале XX века работы К. Алексеева, И.Д. Беляева, И.С. Бердникова, С.В. Булгакова, Е.Е. Голубинского, М. Горчакова, И. Губе, Д. Дубакина, А. Ефименко, А.И. Загоровского, А. Изгоева, О. Ланге, В. Никольского, И.Г. Оршанского, А.С. Павлова, О. Пергамента, А. Попова, Н. Рождественского, Л. Руднева, А. Рязановского, А. Смирнова, Н.Ф. Сумцова, С. Турчиновича, П. Цитовича, М. Шпилевского, В.О. Шульгина и др.

Проблемы уголовного и процессуального права в историко-правовом аспекте рассматривались в работах Л.С. Белогриц-Котляревского, И.Д. Беляева, П. Беседкина, А. Богдановского, С.В. Ведрова, С.Н. Викторского, Н.С. Власьева, М.Н. Гернета, В.М. Грибовского, И. Грыцько, В.Т. Демченко, Ф. Дерпта, И. Диева, Ф.М. Дмитриева, В. Есилова, Н. Есипова, Н.П. Загоскина, Д. Иванишева, П.Д. Калмыкова, А.Ф. Кистяковского, П. Колосовского, А. Куницына, О. Ланге, А. Лохвицкого, Н.А. Максимейко, Н. Малиновского, В.В. Мстиславского, С.П. Пахмана, Н.Н. Розина, В. Сокольского, К.И. Стефановского, М. Ступина, А.А. Сухова, Б.И. Сыромятникова, Ф. Устрялова, И.Е. Энгельмана и др.

Особенности обязательственных отношений и их правового регулирования находились в центре внимания исследований П.И. Беляева, Н.Н. Дебольского, М.А. Дьяконова, А.И. Загоровского, В.А. Удинцева, Ф. Устрялова, И.Е. Энгельмана и др.

В XIX веке и начале XX в. были предприняты первые попытки обобщения полученных результатов историко-правовых исследований, в результате чего появились обобщающие курсы истории русского права, среди авторов которых следует назвать И.Д. Беляева, М.Ф. Владимирского-Буданова, Н. Дювернуа, Н.П. Загоскина, В.Н. Латкина, М.М. Михайлова, П.М. Мрочек-Дроздовского, К.А. Неволина, И.М. Радина, Д.Я. Самоквасова, В.И. Сергеевича, А.Н. Филиппова, П.И. Числова, Б.Н. Чичерина и др.

В XX веке отдельные аспекты рассматриваемой темы исследовались в работах Л.В. Алексеева, Ю.Г. Алексеева, Г.К. Амелина, А.И. Андреева, В.Ф. Андреева, М.В. Андроповой, П.А. Аргунова, А.В. Арциховского, В.И. Борковского, Е.В. Банниковой, С.В. Бахрушина, А.Г. Боброва, С.Н. Валка, А.А. Введенского, В.И. Веретенникова, А.Ю. Глушакова, А.А. Горского, Б.Д. Грекова, И.Н. Данилевского, Л.В. Даниловой, А.А. Зализняка, А.А. Зимина, Б.Б. Кафенгауза, С.М. Каштанова, И.Э. Клейненберг, Е.И. Колычевой, В.И. Корецкого, А.С. Лаппо-Данилевского, В.Б. Макарова, Л.М. Марасиновой, Н.Н. Масленниковой, В.Г. Мироновой, М.Н. Покровского, Н.Л. Пушкаревой, В.А. Рогова, Б.А. Романова, Б.А. Рыбакова, М.Б. Свердлова, И.И. Солодкина, С.Г. Струмилина, М.Н. Тихомирова, И.Я. Фроянова, А.Л. Хорошкевич, Л.В. Черепнина, З.М. Черниловского, М.Д. Шаргородского, И.П. Шаскольского, А.А. Шахматова, Я.Н. Щапова, В.Л. Янина и др.

В последние годы внимание к проблемам, связанным с заявленной темой, нашло отражение в работах отраслевой направленности в рамках так называемых «сквозных» тем, связанных с изучением эволюции того или иного института, отрасли права (например, работы В.И. Власова, М.В. Власовой, Т.В. Воротилиной, Е.П. Гарановой, Н.Ф. Гончарова, В.И. Елинского, В.Л. Ефимовских, С.В. Жильцова, С.К. Канюкова, Е.А. Климчук, С.А. Кондрашкина, А.Д. Куликова, Н.А. Липского, А.О. Лядова, М.Ю. Неборского, О.В. Маловой, Р.А. Тхагапсова, В.М. Чибинева, Н.А. Шелкопляс) и др.

При этом собственно историко-правовых исследований в XX веке появилось немного, однако исследования И.А. Исаева, М.М. Исаева, И.Д. Мартысевича, О.В. Мартышина, В.В. Момотова, С.А. Покровского, В.Е. Рубаника, К.А. Соловьева, Р.Л. Хачатурова, М.А. Чельцова-Бебутова, З.М. Черниловского, М.Д. Шаргородского, С.В. Юшкова не только обобщали накопленный опыт историографического освоения рассматриваемой темы, но и предлагали новые трактовки сложных вопросов истории древнерусского права.

Историко-правовые исследования последних лет показывают возросшее внимание авторов к расширению источниковой базы, прежде всего, за счет источников церковного права. Однако при изучении частных актов всё также преобладает иллюстративный подход, исследования средневекового отечественного права строятся на основе устоявшегося набора методов познания.

Источниковая база исследования. В данной работе представлено комплексное рассмотрение всех известных источников права государств Северо-Западной Руси периода феодальной раздробленности. Такой подход позволяет по-иному взглянуть на сферу правового регулирования общественных отношений, предоставляет возможность выхода на качественно новый уровень теоретических обобщений, для создания новых классификационных схем, для уточнения уже известных и определения новых правовых институтов, закономерностей их эволюции и т.п.

Новизна источниковой базы выражена в том, что значительное внимание уделено частным актам, фиксировавшим обязательства из договоров - основной вид обязательственных правоотношений в средневековой Руси. Древнерусский частный акт представляет собой до сих пор не оцененный в должной мере источник права, поскольку для средневекового сознания было естественнее фиксировать общеизвестные и распространенные нормы не в законодательных памятниках, а в записях частных сделок. Клаузульный анализ этой группы источников позволяет выявить ряд новых, ранее не известных правовых отношений, уточнить содержание уже известных правовых институтов. Частные акты Северо-Западной Руси XII-XV веков рассматриваются в комплексе с другими известными источниками права как древнерусского (Русская Правда, договоры с Византией и немецкими городами, княжеские церковные уставы, Двинская Уставная грамота, Новгородская и Псковская Судные грамоты, публичные акты светского и церковного управления, Судебники 1497, 1550, 1589 гг., Стоглав, Соборное уложение 1649 г.), так и иностранного происхождения (Закон Судный людем, Эклога, Прохирон, источники канонического права, включавшиеся в состав древнерусских Кормчих книг, славянские и скандинавские судебники, записи обычного права прибалтийских народов), относящимися непосредственно к периоду XII-XV веков и выходящими за указанные временные рамки. Большое значение имеют такие группы источников, как летописные известия, литературные памятники, известия иностранцев о русских землях X-XVII вв., археологические и этнографические данные.

Научная новизна диссертации состоит в применении нового методологического подхода, разработанного автором диссертации для исследования древнерусского средневекового права. В основе этого подхода лежит представление о самобытном характере древнерусского права, а раскрытие его конкретных установлений и институтов происходит посредством клаузульного анализа. Клаузульный анализ как средство историко-правового познания основывается на трактовке клаузулы как устойчивого элемента формы правоотношения, отражающего, в свою очередь, соответствующий элемент содержания правоотношения. Это существенным образом отличает данный метод от тех подходов к клаузульному анализу, которые приняты в дипломатике или исторических науках.

Данная диссертационная работа представляет собой первое комплексное исследование широкого круга источников права государств Северо-Западной Руси XII-XV вв., которые рассматриваются как элементы единой системы, отражающей определённый тип правового сознания. В отличие от других историко-правовых исследований в диссертации широко используются летописные известия, литературные памятники, археологические и этнографические данные, которые позволяют выявить уникальное социально-этическое содержание правовых институтов и отношений, характерных для правовой традиции Северо-Западной Руси рассматриваемого периода.

В диссертационном исследовании впервые в качестве самостоятельного, а не вспомогательного, материала используются частноправовые акты, благодаря чему удалось полнее восстановить систему норм обычного права, нашедшего отражение в древнерусских частных грамотах.

Новая методологическая и источниковая база позволила сформировать новое видение всех отраслей законодательства государств Северо-Западной Руси XII-XV вв. В результате этого диссертантом была разработана система видов древнерусских брачных союзов, существенно уточнена система условий, при которых было возможно заключение и прекращение брака. На основе новой аргументации было предложено толкование ряда сложных институтов древнерусского брачно-семейного права, таких как «смилное», «заставание» и др.

При рассмотрении обязательственного права были выявлены новые виды договорных правоотношений, а также были скорректированы трактовки уже известных договоров. Впервые для каждого договорного правоотношения была определена система его элементов. В свою очередь, это позволило уточнить правовую природу некоторых частных актов, тем самым расширив список известных выкупных грамот, рядных, раздельных и др. Диссертантом была предложена собственная аргументированная трактовка ряда институтов древнерусского обязательственного права, о содержании которых в историко-правовой науке не было единого мнения (выкуп, приданое, изорничество, кормля и др.).

В диссертационном исследовании была предложена новая классификация видов преступлений и наказаний, в основу которой положены два критерия: объект преступления и ответственность за совершенное преступление. Комплексный анализ, основанный на широком круге источников, позволил проследить трансформацию в период XII-XV вв. в северо-западных русских землях уголовно-правовых институтов, известных еще праву Киевской Руси и выявить те тенденции, под действием которых в рассматриваемый период изменялась система уголовно-правовых норм. Диссертантом были аргументированно разграничены древнерусские правовые институты, которые до сих пор нередко смешивались в научной литературе: разбой и грабёж, различные категории свидетелей (видоки, послухи, сторонние люди). Происхождение смертной казни в диссертационном исследовании связывается не с княжеской властью и не с институтом кровной мести, а с присущим обычному праву институтом «потока и разграбления».

При рассмотрении процессуального права Северо-Западной Руси XII-XV вв. была построена иерархически-соподчиненная система видов доказательств. На основе сопоставления широкого круга источников диссертантом было предложено решение ряда проблемных вопросов в истории уголовного и процессуального древнерусского права (в частности, уточнено содержание понятия «свидетели» в праве Северо-Западной Руси и установлены особенности юридического положения отдельных категорий свидетелей; уточнено значение термина «перевет» и др.).

Кроме того, научная новизна или элементы новизны содержатся в следующих положениях, выносимых на защиту:

1) становление правовой традиции государств Северо-Западной Руси XII-XV вв. происходило на основе творческой переработки глубинных архаичных институтов гражданского, уголовного, процессуального права. Заметного влияния иностранное право на этот процесс не оказало, за исключением брачно-семейного права, но даже в этой отрасли византийские правовые установления явственно подчиняются обычноправовым древнерусским институтам и изменяются под действием последних;

2) изучение частноправовых актов позволило установить наличие строгой связи между элементами формуляра грамоты и элементами правоотношения, фиксируемого в конкретной грамоте, что даёт возможность существенно углубить представление о целом ряде правовых институтов русского средневековья. В свою очередь, эти действия возможны только в рамках клаузульного анализа гражданско-правовых отношений;

3) для права Северо-Западной Руси характерен в основном неформальный характер, особенно очевидный в сравнении с формализмом правовых систем соседей русских княжеств (пренебрежение к точным и определенным временным границам, обозначению возраста, сроков епитимьи и т.п.);

4) древнерусское право знало сложную систему видов брачных отношений, включающую, как минимум, семь видов брака: 1) умыкание у воды; 2) умыкание с последующей уплатой вена; 3) брак-договор; 4) брак-поставление; 5) брак, совершенный на «вечернице»; 6) «пробный» брак; 7) церковный брак;

5) древнерусское брачно-семейное право запрещало браки в 1-4-й степенях, однако запреты на браки между родственниками в других степенях, - от 5-й до 8-й - вопреки нормам канонического права, не относились к числу четко определенных и нередко нарушались;

6) в древнерусском праве третий брак в период XI - начала XIV века не допускался, в конце XIV-XV веках он уже признавался в качестве законного. В землях Северо-Западной Руси вплоть до XIV-XV веках заключались и признавались в качестве законных не только третьи, но и четвертые браки;

7) обязательственное право государств Северо-Западной Руси знало сложную и разветвленную систему договорных правоотношений. Договор купли-продажи имел следующие разновидности: запродажа, купля с докладом, купля на закладные куны, купля в кредит, выкупок. В их основе лежат различия в предмете и цене, условиях их передачи, что приводит к вариациям в определении обязанностей сторон, то есть содержания договорного правоотношения;

8) выкуп представлял собой возвращение за покупную цену имущества, обладающего особым правовым статусом. Данный договор понимался древнерусским правом как элемент сложного комплекса правоотношений: 1) собственно договор купли-продажи (отчуждение предмета кем-то из отчинников); 2) иные акты распоряжения предметом новым собственником (факультативный элемент); 3) выкуп (возвращение предмета отчинником за покупную цену). Нарушить право отчинника на выкуп своей отчины могла только свершившаяся передача предмета наследникам нового собственника, превращение предмета в отчину другого родового коллектива;

9) договор дарения включал в себя, как минимум, пять разновидностей: 1) вклад на помин души; 2) вклад «в вечный хлеб»; 3) выдел; 4) назначение приданого («наделок»); 5) освобождение от долга;

10) можно выделить четыре вида договора займа: 1) простой заём; 2) заём, обеспеченный поручительством другого лица; 3) заём, обеспечением которого является заклад (движимое имущество); 4) заём, обеспеченный залогом (недвижимым имуществом). В последнем случае договор займа соединялся с договором заклада и не предполагал назначение процентов, поскольку заимодавец имел право распоряжаться плодами заложенной вещи, а также имел возможность приобрести заложенную вещь в собственность в случае неисполнения обязательства должника;

11) институт изорничества представлял собой, с одной стороны, договор имущественного найма, с другой стороны - предполагал наличие отношений личного найма. Таким образом, этот институт является примером характерного для права Северо-Западной Руси синкретического единства двух видов договоров;

12) рядные грамоты фиксировали наиболее архаичную форму договорных правоотношений. Сам «ряд» представлял собой мировую сделку, которая отчетливо противопоставлялась судебному решению конфликтной ситуации. «Мировой» характер сделки отражал не только её компромиссный характер, но также подчёркивал значение общины, «мира» в регулировании гражданско-правовых отношений;

13) договор раздела имел ряд специфичных черт: предполагал участие не только двух, но трех и более сторон; участниками договора становились либо сябры, либо члены семейно-родовых коллективов; договор регулировал правовой статус объектов общего пользования. Все эти особенности, выделяемые на основе специфики формуляра, заставляют четко отличать раздельные грамоты от рядных, с которыми они до сих пор смешиваются в научной литературе;

14) договор хранения в праве Северо-Западной Руси испытал наибольшее воздействие процесса формализации. Виды договора хранения можно выделить по особенностям составления: 1) неформальный порядок договора хранения как дружеской услуги сохранялся для членов одного родового коллектива; 2) для лиц, проживающих в сельской местности, а также для лиц, заключивших договор хранения в условиях стихийного бедствия или гражданских беспорядков, предусматривалась упрощённая процедура; 3) согласно общему порядку для составления договора хранения требовалось оформление сделки письменным актом, копия которого хранилась в городском архиве;

15) обязательства из причинения вреда в рассматриваемый период относились к сфере преимущественной регламентации обычным правом, однако законодатели уже делают попытки распространить на них свою компетенцию;

16) классификация преступлений возможна не только через объект, но и через систему наказаний, поскольку последние обладают принципиальным значением для понимания всей системы средневековых уголовно-правовых категорий. Одно и то же наказание назначалось за такие преступления, которые обладали внутренним родством, очевидным для современников, но далеко не всегда очевидным для позднейшего исследователя;

17) институт кровной мести и княжеская власть не могут рассматриваться в качестве источников происхождения смертной казни, её истоки лежат в институте «потока и разграбления», присущем обычному праву;

18) преступление на северо-западе Руси в XII-XV вв. имело двойственную природу - учитывался вред, причинённый конкретному лицу или лицам, и вред, причинённый общему «миру». Термин «обида» применялся для обозначения не только преступлений, но и правонарушений вообще;

19) уголовное право государств Северо-Западной Руси четко различало такие понятия, как «разбой» и «грабеж», при этом в трактовке этих видов преступлений очевидно действие тенденции индивидуализации наказаний;

20) поджог и перевет относятся к числу наиболее тяжких преступлений, угрожавших интересам городской общины (либо иной корпоративной общности) в целом. Ответственность как за поджог, так и за перевет постепенно вырастала из потока и разграбления, трансформируясь с течением времени в смертную казнь. Смертная казнь за перевет обладала особой спецификой - обычно для наказания преступника избирали утопление или повешение, поскольку такая смерть была направлена не только против тела, но и против души преступника;

21) назначение вирной штрафной ставки объединяет в одну систему группу преступлений, направленных против жизни и здоровья свободных людей. В архаический период становления права за все эти преступления предусматривалась возможность немедленного отмщения и убийства преступника, однако и в период XII-XV веков иногда выкуп за жизнь преступника не принимался, и преступника убивали из мести. В период XIV-XV веков из всего разнообразия видов рассматриваемой группы преступлений, четко отличавшихся правом друг от друга, законодательные памятники регулируют только убийство;

22) штраф в 12 гривен представляет собой прямой аналог виры, он уплачивается в качестве штрафа в случае убийства несвободного или зависимого лица, а также в случае совершения иных действий, сопоставимых с убийством;

23) право государств Северо-Западной Руси XII-XV вв. знало иерархически соподчиненную систему доказательств, включавшую в себя следующие виды доказательств: поличное, свидетельские показания, письменные акты, божий суд (присяга, поле, железо, жребий);

24) категория поличное включала в себя материальные следы доказываемого факта, собственное признание, сделанное добровольно или под пыткой, заклад;

25) правом государств Северо-Западной Руси было воспринято характерное для Русской Правды противопоставление «видоки - послухи», эволюционировавшее в пару «сторонние люди - послухи». «Видоки» (затем - «сторонние люди») не представляли ни одну из сторон, будучи вполне объективными, в то время как «послухи» являлись представителями той или иной стороны, будучи, видимо, генетически связаны с судом 12 свидетелей-соприсяжников.

Научно-практическая значимость исследования. Представленное диссертационное исследование может послужить основой для переосмысления ряда других отраслей научного знания, поскольку в центре внимания находились не только законодательство, но и практика его применения. Наряду с источниками права не меньшее внимание уделялось практике реализации законодательных норм. Например, если традиционно в историко-правовой науке правовая природа такого вида наказаний как поток и разграбление определялась на основе анализа законодательных источников, обращение к летописным свидетельствам о фактах применения этого наказания позволило существенно изменить представление о природе указанного института.

Научно-практическая значимость диссертационного исследования заключается также в том, что на основе соотнесения правовых, нравственных и практических аспектов ставится и решается вопрос эффективности средневекового законодательства. Такой подход позволил разграничить реально действовавшие нормы и нормы права, существовавшие «на бумаге», не воспринятые русским обществом. В свою очередь, это дало возможность выявить и описать своеобразные «тупики» правовой мысли, которые уже были преодолены в истории отечественного права. Этот опыт бесценен в условиях современной России, когда предпринимаются необдуманные попытки заимствования правовых институтов и готовых механизмов правового регулирования из европейских правовых систем.

В диссертации показано, что в период XII-XV веков на северо-западных русских землях выросла правовая традиция, которая успешно конкурировала с современными ей европейскими аналогами. Древнерусское право этого периода было достаточно гибким и эффективным, чтобы не испытывать необходимости в рецепции иностранного права. Напротив, анализ международно-правовых источников XII-XV вв., источников права соседних с Русью земель показывает обратную тенденцию - иностранные правовые системы порой заимствовали отечественный опыт правового регулирования.

Возникшая на северо-западе Руси в XII-XV вв. правовая традиция была частично утрачена, а развитие права Московского государства пошло по-иному пути. Между тем опыт этой традиции, характеризовавшейся подлинной демократичностью, гибкостью и эффективностью, может и должен быть востребован в современном правотворчестве. Соответственно, практическое значение диссертации видится в привлечении внимания юридической науки и законодателя к древнерусским институтам права при решении современных проблем.

Теоретические положения и выводы, содержащиеся в диссертации и характеризующие становление и эволюцию правовой традиции государств Северо-Западной Руси XII-XV вв., позволяют построить новые классификационные схемы, описывающие основные правовые институты средневекового русского общества, выявить ранее не выделявшиеся правовые феномены и уточнить содержание уже известных. Диссертационное исследование предоставляет историко-правовой науке новую целостную концепцию средневекового древнерусского права. Сформулированные в диссертации положения и разработанный метод клаузульного анализа могут быть также использованы: в научных исследованиях по проблемам истории отечественного государства и права; в учебном процессе при изучении курсов «История отечественного государства и права» и «Отечественная история.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации отражены в 4 монографиях, учебном пособии и 55 статьях, общим объёмом 121,4 п.л. В период работы над диссертацией диссертантом были опубликованы монографии: «Правовая природа частных актов Северо-Западной Руси XII-XV вв.» (М., 2003. 14,6 п.л.), «Брачно-семейные отношения в праве Северо-Западной Руси XII-XV вв.» (Самара, 2004. 15 п.л.), «Обязательственное право Северо-Западной Руси XII-XV вв.» (М., 2005. 14,53 п.л.), «Правовая традиция Северо-Западной Руси XII-XV вв.» (М., 2007. 34,3 п.л.).

Основные результаты исследования докладывались на ряде международных, всероссийских и межвузовских научных конференциях и методологических семинарах, проводившихся в вузах Москвы, Самары, Тольятти, Екатеринбурга.

Структура диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, которые подразделяются на 25 параграфов, заключения, библиографического списка и приложения.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи диссертационного исследования, его методологическая и источниковая основа, показывается научная новизна основных положений, выносимых на защиту, и их научно-практическое значение.

Глава первая «Источниковедческие и историографические аспекты темы исследования» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе «Дореволюционная историография» рассматривается первый этап научной разработки проблем права Северо-Западной Руси XII-XV вв. В дореволюционный период в научный оборот был введен огромный массив источников, как законодательных памятников, так и частноправовых актов, были заложены основы методологических подходов, характерных для историко-правовой науки. Появилось большое количество отраслевых историко-правовых исследований, на основе осмысления и переработки которых были созданы фундаментальные обобщающие обзоры истории древнерусского права.

Во втором параграфе «Советская и современная историография» выявляются изменения методологии и круга источников, произошедшие в течение XX века и начала XXI в. В XX веке в центре внимания исследователей находились прежде всего проблемы источниковедения и социально-экономической истории, в то время как история права находилась в упадке. В немногочисленных историко-правовых исследованиях преимущественное внимание уделялось уголовному и процессуальному праву средневековой Руси, правовое регулирование брачно-семейных отношений и обязательственные правоотношения в историко-правовых исследованиях появлялись эпизодически и не были предметом самостоятельного исследования.

В сфере изучения обязательственных правоотношений, характерных для древнерусского права, в советский период уже в 20-30-е годы юридический подход вытесняется конкретно-историческим: акты рассматриваются как источники по политической, а затем и по социально-экономической истории. При этом юридические аспекты формы и содержания частноправового акта практически не рассматриваются, исследователи отходят от формулярного анализа.

В целом, в течение XIX-XX веков проблемы истории древнерусского права XII-XV вв. рассматривались с самых разных позиций: формально-юридических, источниковедческих, политических, социально-экономических, теологических, гендерных и т.п. Однако собственно юридическое комплексное рассмотрение особенностей права Северо-Западной Руси нашло отражение лишь в единичных работах, большинство из которых относятся к XIX веку.

В третьем параграфе «Источники древнерусского права» определяются характерные особенности широкого круга источников, выясняется их значение для раскрытия своеобразия правовой традиции Северо-Западной Руси XII-XV вв. Особое внимание уделяется анализу частноправовых актов. Форма и структура древнерусской грамоты тесно взаимосвязаны с содержанием правоотношений, облекаемых в форму акта. Соответственно анализ формуляра грамот, значения отдельных его элементов позволяет уточнить представления о природе самого широкого круга правоотношений, существовавших в средневековой Руси.

Помимо частноправовых актов огромное значение имеют законодательные памятники, как созданные на северо-западе Руси (Псковская Судная грамота, Новгородская Судная грамота), так и источников права Киевского государства, продолжавших действовать и в период XII-XV вв. (Русская Правда, Уставы князей Владимира Святославича и Ярослава Мудрого). В свою очередь, обращение к тексту испытавших влияние Псковской Судной грамоты Судебников 1497, 1550, 1589 гг. и Соборного уложения 1649 года позволяет проследить дальнейшее развитие правовых институтов, характерных для права Северо-Западной Руси XII-XV вв., что в ряде случаев помогает составить более точное представление об их сущности.

Среди древнерусских источников церковного права на первое место должны быть поставлены постановления соборов, однако от рассматриваемого периода сохранился единственный пример таких установлений - решения Владимирского собора 1274 г., хотя для характеристики отдельных проблем можно использовать материалы соборов 1503-1504, 1551 гг. Еще одну группу древнерусских источников церковного права представляют канонические ответы, целью которых было разъяснение действующих норм церковного права по поводу недоразумений, встречающихся на практике или же указание на их обязательное неукоснительное исполнение.

Четвертый параграф «Источники иностранного права» посвящен выявлению круга иностранных источников права, которые были известны в средневековой Руси и могли оказать влияние на систему правового регулирования общественных отношений, сложившуюся на северо-западе Руси в XII-XV вв. Значительное количество источников права византийского происхождения (правила св. Василия Великого, Избрание от закона Моисеева, Новые заповеди Юстиниана царя, Закон Судный людем, Закон Градский, Эклога и др.) были широко известны на Руси, однако не применялись и их воздействие на формирующееся право русских земель было минимальным. Учитывая, что важнейшим источником всё же являлось обычное право, нормы которого лишь частично были отражены в сохранившихся до наших дней памятниках, для нужд данного исследования были привлечены нормы, бытовавшие в период средневековья среди ближайших соседей Северо-Западной Руси, связь между правовыми институтами которых и древнерусскими установлениями можно считать очевидной и доказанной. Привлечение этого рода памятников позволило обнаружить не нашедшие отражения в официальных источниках нормы обычного права. В частности, особый интерес в этом отношении представляют Гуталаг и так называемые «Ливонские правды».

Глава вторая «Брачно-семейные отношения в праве государств Северо-Западной Руси XII-XV вв.» состоит из пяти параграфов.

В первом параграфе «Виды брака» предложена новая классификация видов брачных союзов, которую позволил выявить детальный историко-правовой анализ законодательных, летописных, литературных источников.

Наиболее архаичным из известных видов брака следует признать «умыкание у воды». Этот брак носил ритуально-бытовой характер, то есть в некоторых случаях имел обрядовое значение, лишь формально представляя собой насилие над личностью невесты, в других же случаях имели место факты действительно насильственного похищения девушек. Умыкание могло сопровождаться последующей уплатой вена, посредством чего молодожены получали согласие родителей и, возможно, признание их брака общинным коллективом. Эту разновидность умычки можно выделить в отдельный вид брака.

Дальнейшим развитием этого вида брака явилось усиление договорных начал, в результате чего брак превратился в разновидность гражданско-правовой сделки, в ходе которой стороны достигали соглашения о вступлении в брачный союз жениха и невесты. При этом особое значение получают имущественные гарантии брака - приданое и брачный дар.

Наряду с этим сохранялось и действие выраженного в институте умыкания принципа насилия мужчины над волей женщины. Свое выражение этот принцип находит в практике насильственного «поставления» («положения») незамужней девушки или даже чужой жены в качестве супруги. Брак, совершенный на «вечернице» («въ вечере привелъ»), как и умыкание, имел значимую ритуальную составляющую, однако, в отличие от умычки, совершался с согласия родителей невесты и в присутствии свидетелей-соседей, посредством участия которых обеспечивалось признание брачного союза общиной. Именно этот вид брака был наиболее распространен в рассматриваемый период, учитывая, что признание этого брака родителями жениха и невесты, а также общинным коллективом, осуществлялось посредством совершения свадьбы, а имущественные обязательства сторон могли фиксироваться брачным договором.

Наконец, последний из традиционных видов брачных связей - фактический брак, брак de facto (в этнографической литературе принят термин «пробный» брак). Этот вид брака представлял собой фактическое сожительство незамужней женщины и неженатого мужчины без соответствующей публичной фиксации и, видимо, с ограниченными взаимными обязательствами супругов. Все указанные виды традиционных брачных союзов оказывали воздействие на распространявшийся с XI века церковный брак. В отличие от них венчанный брак имел четко определенные цели, к которым относилось: 1) упорядочение сексуальных отношений в рамках законного и регулируемого церковью сожительства одного мужчины и одной женщины; 2) рождение детей и их воспитание.

Во втором параграфе «Условия, допускающие и воспрещающие вступление в брак» приводятся в систему условия, при которых брак мог быть заключен и условия, препятствовавшие заключению брака.

Первоначально древнерусское брачно-семейное право не знало четкой фиксации минимального и максимального брачного возраста. По мере внедрения церковной модели брака были восприняты нормы византийского права, устанавливавшие границы брачного возраста, однако эти границы подверглись корректировке: 1) русское законодательство определяло не только нижний порог «брачных лет», но и временные границы наиболее распространенного женского брачного возраста (12-15 лет); 2) максимальный брачный возраст был меньшим, нежели в византийском праве, составляя для женщин не 60 лет, а 40-50. Относительно ранние браки, закреплявшиеся древнерусским законодательством, бытовали и в народной правовой традиции, в связи с чем последующие попытки повысить брачный возраст законодательным путем долгое время не имели успеха, не получая распространения на практике.

Второй важнейшей предпосылкой для вступления в брак являлся принцип добровольности. Необходимость получения разрешения родителей на вступление в брак в каноническом праве органично уживалось с принципом свободного волеизъявления сторон.

Наибольшей национальной спецификой отличалась система запретов на вступление в брак, связанных с состоянием в отношениях родства. При определении запретов на вступление в брак родственников и свойственников древнерусское право изменило саму систему видов родства, а действие этих запретов древнерусское право ограничивало 4-й степенью родства и свойства, допуская 7-ю, 6-ю и даже 5-ю степень до вступления в брачные отношения.

В целом, сложность системы запретов на заключение брака лицами, состоящими в определенных отношениях, связана с непоследовательностью - а иногда и с неопределенностью - позиции русского церковного права по рассматриваемому вопросу. В частности, третий брак в период XI - начала XIV века не допускался, в конце XIV-XV веках он уже признается в качестве законного. В землях Северо-Западной Руси, судя по дополнительным статьям Устава великого князя Всеволода, вплоть до XIV-XV веках заключались и признавались в качестве законных не только третьи, но и четвертые браки.

В третьем параграфе «Оформление брака» определяются этапы заключения брачного союза. Оформление брака в древнерусском праве осуществлялось в соответствии с двумя моделями - традиционной и церковной. Обе модели предусматривали несколько стадий заключения брака, из которых важнейшими являлись две: в церковной модели - обручение и венчание; в традиционной - сговор и свадьба. Церковная модель (обручение и венчание) на протяжении рассматриваемого периода пыталась вытеснить обычно-правовую, архаическую (брачный сговор и свадьба). Однако на практике происходило их дублирование (наряду с традиционными этапами оформления брака, проводились и христианские обряды - на стадии брачного сговора жених и невеста обручались, венчание сопутствовало свадьбе), либо смешение (обручение - как первая стадия оформления брака, свадьба - без венчания - как вторая).

В четвертом параграфе «Прекращение брачного союза» систематизированы основания прекращения брака в византийском праве и выявлена система оснований прекращения брака в древнерусском праве.

Источники права и светского, и церковного происхождения выделяют довольно широкий перечень оснований для прекращения брачного союза. Это и объективные основания (смерть одного из супругов; уход одного из супругов в монастырь; неспособность или нежелание мужа осуществлять половые отношения со своею женою; безвестное отсутствие одного из супругов в течение длительного времени), и виновные деяния жены или мужа (несообщение о антигосударственном замысле; прелюбодеяние; покушение на жизнь другого супруга; нарушение имущественных прав другого супруга и т.п.); однако, в полном соответствии с неформальным характером древнерусского права, не указывается способ прекращения брака, видимо, наиболее часто практиковавшийся в рассматриваемый период в русских землях - уход одного из супругов (чаще всего жены).

Расширение круга источников позволяет разрешить давнюю дискуссию о природе словосочетания «смилное заставание». Оба понятия можно рассматривать как разновидности прелюбодеяния: под «смилным» понималось прелюбодеяние, доказанное показаниями свидетелей, либо с помощью иных доказательств, под «заставанием» - случай, когда супруг сам обнаруживал факт измены, «заставал» прелюбодеев на месте преступления.

Сопоставление древнерусских установлений о прекращении брака с византийскими источниками позволяет говорить о том, что отечественное право восприняло ряд положений византийского законодательства, однако основу разводного права в течение рассматриваемого периода составляли местные архаичные институты, имевшие глубокие национальные корни. Большая свобода поведения супругов, которой характеризовались некоторые виды традиционных нецерковных браков, отразилась и в обычно-правовом регулировании расторжения брачных союзов, в частности, в распространенности «уходов» одного из супругов. С другой стороны, ряд норм, которые были введены в отечественное право в связи с принятием христианства (например, посещение игрищ как основание к разводу), не могли соблюдаться в условиях средневековой Руси и существовали только формально.

В пятом параграфе «Отношения в семье» рассматриваются личные и имущественные отношения супругов, правовое регулирование отношений родителей и детей.

Русская православная церковь, распространяя христианскую модель брачных отношений и относя их регулирование к сфере церковного суда, стремилась перестроить традиционные для восточных славян личные отношения супругов в соответствии с положениями канонического права. Тем не менее, древнерусское брачно-семейное право совершенно не восприняло аскетическую составляющую византийских воззрений на брак и поддерживало традиционный для восточных славян взгляд на брак, как на институт, естественный и обязательный для всего половозрелого населения.

В правовой традиции Северо-Западной Руси XII-XV вв. женская право- и дееспособность практически не отличалась от мужской. О высоком статусе женщины говорит тяжесть наказания за покушение на её честь, соответствовавшего штрафу за убийство свободного человека. Законодательные и правоприменительные акты государств Северо-Западной Руси XII-XV веков, в отличие от памятников предшествовавшего периода, недвусмысленно говорят о наличии у женщин права собственности на недвижимое имущество. Важнейшую часть имущества женщины составляло приданое, которое вдова или разведённая женщина могла изъять из общесемейного владения, при этом её право собственности распространялось на «приплод» от скота и детей холопов, которые входили в состав приданого. К источникам парафернального имущества женщины следует отнести имущество, нажитое в течение супружеской жизни (например, в результате свободного распоряжения приданым), а также прибыль, полученную ею вследствие выполнения опекунских функций, либо управления имуществом, находящимся у нее в «кормле». Характерно, что право Северо-Западной Руси вновь возвращается к установлениям X века об имущественной неответственности жены по долгам мужа.

Чрезвычайно важным в русском средневековом обществе было деление на хозяйственно-самодостаточных лиц (мужчина и женщина вместе образуют тягло, хозяйственную единицу, способную вести земледельческое хозяйство и т.п.) и недостаточных в хозяйственном отношении. Любой хозяин (полноценное в хозяйственном отношении лицо) нес ответственность за целый ряд лиц, связанных с ним прежде всего родственными узами и выживание которых напрямую от него зависело. Отражением этого принципа в правоприменительных актах можно считать впервые выделяемый в диссертации такой элемент духовных грамот как «наказ о сиротах» («приказ») - распоряжения относительно находившихся под опекой (в широком смысле этого слова) завещателя третьих лиц, устройство их дальнейшей судьбы. Забота о «сиротах» возлагалась не только на родственников, но и прежде всего на влиятельных лиц общины или на общинную организацию в целом (например, уличанскую). С религиозно-нравственным осмыслением пройденного жизненного пути и своеобразным подведением итогов, призванным очистить душу перед тем, как она предстанет пред престолом Бога, связан и еще один впервые выделяемый элемент духовных грамот - указание на завершение «счетов» с земной жизнью, духовное очищение («очищение от долгов»).