Гражданско-правовая форма инновационной деятельности

Размещено на http://www.Allbest.ru/

Размещено на http://www.Allbest.ru/

Специальность 12.00.03 - Гражданское право; предпринимательское право; семейное право; международное частное право

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

Тема:

Гражданско-правовая форма инновационной деятельности

Волынкина Марина Владимировна

Москва - 2007

Диссертация выполнена на кафедре правового обеспечения рыночной экономики Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации

Официальные оппоненты:

доктор юридических наук, профессор Витрянский Василий Владимирович

доктор юридических наук, профессор Гонгало Бронислав Мичиславович

доктор юридических наук, профессор Исаков Владимир Борисович

Ведущая организация:

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московская государственная юридическая академия»

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.

Ученый секретарь диссертационного совета В.В. Зайцев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Осуществляемые в России экономические преобразования поставили перед юридической наукой задачу решения проблем, ранее не известных или решаемых в ином - «нерыночном» ракурсе. В частности, требует своего решения проблема инноваций, исторически существовавшая в «облике» внедрения.

Инновационная деятельность рассматривается сегодня как одно из условий модернизации национального хозяйства, перехода к новой, постиндустриальной стадии социального прогресса и воспринимается как необходимый атрибут рыночных экономических отношений.

Представители правовой науки указывают, что создание четкого механизма правового регулирования в сфере инноваций - необходимый элемент экономических реформ. К сожалению, несмотря на активный нормотворческий процесс, эта область - еще мало изученная правовой наукой реальность: незначительное число имеющихся трудов в большей степени основано на инерции комментирования созданного в последние годы законодательства. Тем не менее, благодаря этим трудам началось накопление ценной информации о возможных путях и средствах регулирования отношений в области инновационной деятельности. Однако, ограничивая предмет исследования лишь рамками действующего законодательства, теоретически оправдывая инициативу законодателя, есть опасность возведения его ошибки в ранг новой теории. Применительно к инновационной деятельности такая опасность существует, поскольку пока нет теоретических исследований, которые позволили бы на доктринальном уровне предложить правовую модель инновационной деятельности, основанную на нормах соответствующей отрасли права. Это особенно значимо в условиях отсутствия четких правовых параметров инновационной деятельности, неопределенности предмета и метода «инновационного» законодательства, нормы которого не вполне отвечают требованиям формальной определенности, полноты охвата соответствующих социальных связей. В силу сказанного актуальным представляется обстоятельное научное исследование проблем, связанных с правовой формой инновационной деятельности.

К числу существенных научных пробелов следует отнести отсутствие в правовой науке исследований, затрагивающих методологические основы взаимодействия таких социально значимых явлений, как право и инновации. Содержание и объем последнего в экономической науке значительно шире, нежели это допустимо в праве. При неопределенности такого соотношения исследование правовых проблем инновационной деятельности оказывается обреченным на эмпирический поиск практических решений. В то время как вопрос о том, какие из явлений, фиксируемых в широчайшей проблематике инноваций, относятся собственно к предмету юридической науки, и, следовательно, к сфере правового регулирования, остается открытым.

Не менее значима в заявленной тематике проблема, связанная с определением места отношений, возникающих в процессе инновационной деятельности, в системе отношений, урегулированных правом. От ее решения зависит ответ на вопрос, возможно ли осуществить адекватное нормирование данных отношений в рамках существующего членения системы права, имея в виду, что наиболее близкой отраслью права для регулирования отношений в сфере инновационной деятельности является право гражданское, что объективно предопределено состоянием отечественной системы российского права в условиях рынка, либо в рамках дополнительной самостоятельной правовой формы. Как показывает законодательный опыт регулирования, правовая регламентация отношений, возникающих при осуществлении инновационной деятельности, в меньшей степени основана на нормах этой отрасли права.

Инновационная деятельность в многочисленных трудах представителей экономической науки - неотъемлемая часть экономики знаний, в центре которой находятся такие понятия, как «интеллектуальный труд» и «интеллектуальная собственность». Проблема гражданского оборота «виртуализируемых» субъективных гражданских прав, возникающих в результате творческой интеллектуальной деятельности, имеющая большой удельный вес в инновационной тематике, пока не подвергалась серьезному исследованию в доктрине гражданского права. В то время как современные реалии свидетельствуют о том, что участие объектов интеллектуальной собственности в гражданском обороте вполне сопоставимо по значению и стоимости с участием в гражданском обороте материальных ценностей. На это уже обратили внимание ряд ученых: О.А. Городов, Г.И. Олехнович, И.Я. Полуяхтов, О.А. Степанова и др. Современный законодатель фактически нашел решение вопроса о соотношении норм об интеллектуальной собственности с общими положениями гражданского законодательства (о субъектах, сделках, исковой давности, представительстве, договорах и др.) См.: Федеральный закон от 18 декабря 2006 г. «О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Российская газета. 2006. 22 дек., однако пока нет оснований утверждать, что необходимые теоретические и методологические предпосылки для этого уже созданы, так как целенаправленных исследований с учетом обновленного гражданского законодательства на эту тему еще не проводилось.

Объектом настоящего диссертационного исследования являются отношения, возникающие в процессе инновационной деятельности, входящие в сферу гражданско-правового регулирования, основания возникновения, изменения, прекращения этих правоотношений.

Предмет исследования включает в себя правовые формы создания и оборота новшеств. В работе исследуются правоприменительная практика, отечественное и зарубежное законодательство, достижения науки преимущественно в сфере гражданского права, теории права, а также в области экономической науки.

Цель работы обусловлена объектом и предметом исследования и заключается в разработке теоретической концепции юридической конструкции инновационной деятельности, на основании которой станет возможно комплексное решение проблем, связанных в первую очередь с законодательной деятельностью. При этом диссертант не стремится искусственно сконструировать новый правовой механизм, опосредующий исследуемые отношения. Конечная цель исследования состоит в создании на базе гражданско-правовых категорий единой теоретической основы для регулирования отношений, складывающихся в процессе создания новшеств.

Достижение поставленной цели предопределяет постановку и решение следующих задач:

- выявление, обобщение и научное описание сущности отношений, возникающих в процессе инновационной деятельности;

- обоснование гражданско-правовой принадлежности этого вида отношений;

- познание изменений, которые произошли в регулировании отношений, связанных с нововведениями в условиях рынка;

- исследование дальнейших тенденций и перспектив развития законодательства, регулирующего отношения в сфере инновационной деятельности;

- анализ взаимосвязи норм фундаментальных отраслей права и принятого специального законодательства по вопросам инновационной деятельности;

- выработка доктринальных предложений для законодательной деятельности.

Теоретическую основу исследования составляют работы российских и зарубежных специалистов в области гражданского права. Поскольку концепция инноваций и инновационной деятельности активно исследуется в трудах представителей экономической науки, в работе использовались труды ученых: В.М. Бузника, В.Г. Зинова, В.В. Иванова, Н.И. Ивановой, А.Н. Козырева, В.М. Коновалова, А.Г. Куликова, В.Н. Лапина, Г.А. Лахтина, В.Л. Макарова, В.Г. Медынского, И.Н. Молчанова, А.И. Пригожина, Й. Шумпетера, Ф. Янсена.

Проблема инновационных отношений, их правовой природы, юридических фактов, влекущих их возникновение, изменение и прекращение, исследователями в самостоятельном значении не ставилась. Однако имеется большой объем литературы, в той или иной мере соприкасающейся с данной проблемой, так как необходимые теоретические обобщения, позволяющие раскрыть сущность отношений по созданию и обороту новшеств, переходу прав на них от одних субъектов к другим, формировались как до советского периода, так и позже. В частности, обстоятельные исследования проблем правового обеспечения отношений, связанных с получением научно-технических знаний и последующим их воплощением в практику, проводились рядом ученых: Ч.Н. Азимовым, Я.Б. Барашом, Я.А. Канторовичем, Э.И. Мамиофой, Б.И. Минцем, А.А. Пиленко, К.П. Победоносцевым, С.И. Раевичем, В.П. Рассохиным, М.П. Рингом. Основой настоящего исследования послужили также труды таких ученых, как С.С. Алексеев, Б.С. Антимонов, В.А. Белов, М.М. Богуславский, С.Н. Братусь, В.А. Бублик, Н.П. Василевская, В.М. Ведяхин, В.В. Витрянский, Э.П. Гаврилов, Л.Б. Гальперин, Н.А. Гордеева, О.А. Городов, В.А. Дозорцев, Г.А. Еременко, А.А. Ефстифеев, С.Э. Жилинский, И.А. Зенин, В.Я. Ионас, О.А. Красавчиков, А.Л. Маковский, О.В. Новосельцев, Г.И. Олехнович, А.С. Приблуда, А.А. Подопригора, В.М. Протасов, В.А. Рассудовский, А.П. Сергеев, А.Г. Светланов-Лисицын, Е.А. Суханов, Е.П. Торкановский, Л.А. Трахтенберг, Е.А. Флейшиц, Р.О. Халфина, Л.И. Шевченко, В.Ф. Яковлев.

Методологической основой исследования являются специальные юридические методы (юридико-догматический, сравнительно-правовой, историко-правовой, правового моделирования), а также универсальные общенаучные методы (системно-интегративный, структурно-функциональный).

Нормативную и эмпирическую основу диссертационного исследования составили Гражданский кодекс РФ, законодательство Российской Федерации в целом, правовые акты, действовавшие в России до 1917 г., нормативные документы времен СССР и РСФСР, а также зарубежное законодательство.

Научная новизна результатов исследования. Диссертация представляет собой комплексный монографический анализ правовой природы инновационной деятельности, юридических конструкций, правоотношений и иных правовых категорий, связанных с темой исследования. Диссертация является одним из первых научных исследований отношений, возникающих в процессе инновационной деятельности с позиций гражданского права (в отличие от исследований отдельных аспектов, проводившихся в советское и постсоветское время). В работе предложена теоретическая концепция правового регулирования отношений, возникающих в этой сфере, опирающаяся на основные звенья механизма гражданско-правового регулирования и базирующаяся на принципах частного права. Сформулированы выводы о тенденциях дальнейшего развития правового регулирования отношений в области инновационной деятельности, и предложения по совершенствованию действующего законодательства.

Научная новизна исследования представлена в следующих наиболее существенных положениях и выводах, выносимых автором на защиту:

1. В диссертации проанализирована юридическая конструкция инновационной деятельности через призму ее правовых свойств в виде типовой схемы, выражающейся во взаимодействии участников инновационной деятельности (субъекты) по поводу охраняемых результатов интеллектуальной деятельности (объекты) на основе соответствующих юридических фактов. В системном соотношении этот «набор» юридических регуляторов образует механизм правового регулирования инновационной деятельности, являющийся структурной частью гражданского права.

2. Юридическая сущность инновационной деятельности представлена в виде действий участников гражданско-правовых отношений по созданию новшеств и их последующему введению в оборот. В связи с этим формулируется вывод о том, что созидательным материалом для регулирования отношений, возникающих в процессе инновационной деятельности, являются цивилистический опыт и практика, а инновации, как новое экономическое явление, способны интегрироваться в нормы гражданского права и законодательства, что предопределено существом гражданско-правового регулирования в виде обеспечения поступательного экономического развития.

3. Юридические свойства отношений, возникающих в процессе инновационной деятельности, представляют собой предусмотренную правовой нормой юридическую связь между юридически равными, имущественно обособленными субъектами, представая тем самым в качестве разновидности гражданско-правовых отношений. В этой связи формулируется вывод об условности термина «инновационные отношения», поскольку им охватываются известные гражданскому праву явления.

4. Отношения, возникающие по поводу создания интеллектуальных новшеств, и служащие внутреннему «наполнению» инновационной деятельности, с точки зрения их типизации, различны, что предопределено их целью, составом участников и объектом, значительно обремененным интеллектуальным компонентом. Однако в своем подавляющем большинстве это отношения обязательственные, возникающие на основе гражданско-правовых договоров. Договорный механизм рассматривается соискателем как неотъемлемая часть инновационного процесса, обеспечивающая взаимодействие различных договорных форм в процессе создания интеллектуальных новшеств и их последующего перемещения в сферу имущественного оборота.

5. Субъектный состав лиц, причастных к инновационной деятельности, характеризуется внутренней неоднородностью: инжиниринговые фирмы, технопарки, инновационные предприятия, наукограды, венчурные предприятия и т.д. В диссертации обосновывается тот факт, что юридические параметры статуса этих субъектов уже унифицированы нормами ГК РФ. В связи с этим сформулирован вывод о том, что какими бы наименованиями не обозначались участники инновационного процесса, их значимость для целей правового регулирования должна быть связана лишь с гражданской правосубъектностью.

6. В диссертации исследуется опыт создания отдельного правового блока норм, посвященного инновационной деятельности, и формулируется вывод о том, что законодательство в области инновационной деятельности, в том числе его понятийный аппарат, должны базироваться на нормах действующего гражданского законодательства, а принятие актов «инновационного законодательства» должно быть подчинено правилам ст. 3 ГК РФ.

7. В диссертации проведено разграничение компетенции в области инновационной деятельности на федеральном и региональном уровнях. Аргументируется положение, согласно которому предмет инновационного законодательства конкретного региона должны составлять отношения по стимулированию и поддержке деятельности в области инноваций, соответствующие запросам и потребностям данного региона. Эти полномочия по своему содержанию находятся за пределами правомочий, составляющих гражданско-правовое содержание, и их закрепление в региональном законодательстве не приведет к «вторжению» в сферу федерального законодательства, как это происходит в настоящее время.

8. Обосновано положение о том, что правовой механизм инновационной деятельности представляет собой два взаимоувязанных между собой правовых блоках. Первый образуют нормы, направленные на экономическое саморегулирование отношений непосредственных участников инновационной деятельности. В этом случае место норм об инновационной деятельности как экономической деятельности определяется через взаимосвязь с имущественными и личными неимущественными отношениями. Второй блок должны составлять нормы, направленные на дальнейшее развитие мер государственной поддержки, так как рост инвестиций в эту область и эффективность самой инновационной деятельности невозможны без этого направления.

9. Термин «инновация» для целей правового регулирования в диссертации определен в качестве родового понятия, объединяющего в своем содержании различные охраняемые и неохраняемые результаты интеллектуальной деятельности, находящиеся на той стадии своего бытия, когда они выражены в объективной форме и способны удовлетворять общественные потребности на рынке товаров, работ, услуг.

10. В процессе исторического экскурса в диссертации проанализировано законодательство, регулирующее отношения по «внедрению», «коммерциализации», «трансферу» инноваций в сферу материального производства. В итоге сформулирован вывод о том, что за всем этим терминологическим разнообразием «инновационного законодательства» в условиях развитой системы частноправового регулирования фактически стоит вопрос об обороте исключительных прав на охраняемые результаты интеллектуальной деятельности, основу которого составляют волевые, целенаправленные действия участников рынка, безусловно, подпадающие в сферу действия гражданско-правового регулирования.

Научно-практическая значимость результатов исследования заключается в выработке правовой модели инновационной деятельности. Содержащиеся в работе выводы и предложения могут быть использованы в правотворческой деятельности по совершенствованию инновационного законодательства, в учебных целях, а также для дальнейшего исследования теории гражданского права. Практическая значимость результатов исследования состоит в разработке предложений по совершенствованию действующего законодательства.

Апробация результатов исследования. Диссертационная работа выполнена на кафедре рыночной экономики Российской академии государственной службы при Президенте РФ. Выводы и основные положения диссертационного исследования изложены в опубликованных работах: монографиях «Инновационное законодательство России», «Правовое регулирование инновационной деятельности: проблемы теории» и ряде статей в научных и периодических изданиях (из них 20 входят в перечень изданий, рекомендуемых ВАКом).

Выводы диссертации заслушивались и обсуждались на российских и международных научно-практических конференциях, международных симпозиумах (1-я международная конференция «Инновационные процессы в эпоху глобализации», Московская область, пос. Черноголовка, сентябрь, 2004 г.; VIII международный симпозиум «Новые технологии в образовании, науке и экономике», г. Афины, сентябрь 2004 г.; III окружная инновационная конференция «Региональные аспекты научно-технической политики: от фундаментальных исследований до реализации инноваций», г. Екатеринбург, октябрь, 2004 г.; Всероссийская (с международным участием) конференция «Информация, инновации, инвестиции», г. Пермь, ноябрь, 2004 г.; IХ международный симпозиум «Новые технологии в образовании, науке и экономике», о. Тенерифе (Испания), май, 2005 г.; ХII международный симпозиум «Новые технологии в образовании, науке и экономике», г. Шарджа (ОАЭ), январь, 2006 г.; ХV международный симпозиум «Новые технологии в образовании, науке и экономике», г. Ираклион (Греция), май, 2006 г.; Всероссийская конференция «Бизнес-инкубирование инновационных предприятий», Московская область, г. Троицк, ноябрь, 2006 г.

Основные положения и результаты исследования используются соискателем при чтении лекций по курсам «Гражданское право», «Предпринимательское право», «Правовой режим инновационной деятельности» в Институте Гуманитарного образования.

В 2004 г. по инициативе соискателя на базе Института Гуманитарного образования был создан Центр развития инноваций, в рамках деятельности которого проводятся ежегодные научно-практические межвузовские конференции, посвященные обсуждению проблем интеллектуальной собственности, инновационного законодательства. В целях апробирования выводов и предложений, сформулированных в диссертации, на базе Института Гуманитарного образования соискатель проводит ежемесячные заседания «круглых столов», посвященные актуальным вопросам инновационного предпринимательства. Теоретические положения и практические рекомендации, содержащиеся в диссертационном исследовании, неоднократно обсуждались и использовались соискателем на заседаниях межведомственной рабочей группы по проекту Федерального закона по стимулированию инновационной деятельности и внедрению в производство научно-технических результатов при руководителе Администрации Президента РФ. Результаты исследования обсуждались соискателем на Совете по инновационной деятельности Российской академии наук.

Структура диссертации. Исследование состоит из введения, пяти глав, включающих 15 параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновываются актуальность избранной темы и ее новизна, степень научной разработанности, определяются объект и предмет исследования, его цели и задачи, методология, теоретическая и практическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту, приводятся сведения об апробации научных результатов.

Глава первая «Методология исследования правовых проблем инновационной деятельности». Параграф 1 «Теоретические основы инноваций и инновационной деятельности». Проблема инновационной деятельности большей частью имеет экономическое содержание, поэтому в экономической науке она преимущественно и рассматривается. В этой области научных знаний термин «инновация» является ординарным: здесь сформирована теория инноваций, обосновывающая методологию осуществления инновационных преобразований, гносеологическую основу которой составляют теории и концепции закономерностей научного и технологического развития как человеческой цивилизации в целом, так и отдельных хозяйствующих субъектов. Между тем многочисленные теоретические попытки, предпринимаемые в целях определения понятий «инновация» и «инновационная деятельность» со ссылкой на австрийского (позже американского) ученого Й. Шумпетера, увидевшего в инновациях главный фактор экономического прогресса и запустившего в 30-х гг. XX в. в научный оборот термин «инновация», а также Ф. Махлупа - ученого, впервые употребившего термин «экономика знаний», не привели к единому пониманию сущности инноваций. Ситуацию с определением инноваций как фактической реальности осложняет тот факт, что эта проблема обнаружила значительную притягательность в качестве предмета научных исследований - ее познание осуществляется с разных сторон - экономической, философской, социологической, лингвистической. Поэтому в зависимости от объекта и предмета исследования инновации рассматриваются в самых разных ракурсах: как процесс, как система, как изменение, как результат. По этой причине одни ученые подчеркивают творческую составляющую, другие - производственную, третьи - потребительскую.

Число определений продолжает стремительно множиться. В связи с тем, что определение инноваций и инновационной деятельности в качестве экономических категорий - это не цель предпринятого исследования, а лишь его фон, проводя их доктринальный анализ, диссертант не предпринимает попытки присоединиться к какой-либо из существующих в экономической науке точек зрения, полагая бессмысленными формулировки каких-либо окончательных определений, которые не ориентированы на регулятивную функцию. В целях подведения основы для последующих суждений все имеющиеся подходы условно объединены в две группы: предметно-технологический и деятельностно-функциональный. В первом случае речь идет об инновациях как завершенном результате, преимущественно овеществленном. При деятельностно-функциональном подходе инновация понимается как процесс производства нового продукта, состоящего из нескольких фаз или этапов. При этом соискатель акцентирует внимание на том, что какие бы определения не давались в литературе понятию «инновация», ведущим признаком остается связь с созданием и реализацией нового знания вне зависимости от сферы ее осуществления.

Неизменно подчеркиваемая связь инноваций с прибылью (доходом) привела ученых-экономистов к необходимости исследовать такое экономическое явление, как инновационное предпринимательство (Л.Г. Медынский, Л.Г. Скамай) или высокотехнологичное предпринимательство (В.М. Бузник). В современной экономической науке понятие предпринимательства - емкое и неоднозначное. Неоднозначно и понятие инновационного предпринимательства. Это явление раскрывается через технико-экономический процесс, приводящий к созданию лучших по своим свойствам товаров (продукции, услуг) и технологий путем практического использования нововведений. В таком контексте инновационную деятельность вполне допустимо отождествлять с предпринимательской деятельностью. Однако известно, что предпринимательство как экономическое явление и предпринимательство как правовое явление - категории не тождественные. Для экономистов и юристов издавна были характерны неодинаковые подходы к торговле и предпринимательству, да и на законодательном «небосклоне» это явление возникло значительно позднее. Требует учета и тот факт, что Й. Шумпетер, выдвинувший фигуру новатора и проблему его участия в распределении предпринимательской прибыли, был далек от теоретической концепции интеллектуальной собственности и прав на нее. Исходя из этого, соискатель утверждает, что для выявления сущности инновационного процесса применительно к правовому регулированию недостаточно воспринимать инновационную деятельность как деятельность предпринимательскую, используя лишь категорию цели. Наиболее значимым является характер социальных связей по поводу создания, производства и применения инновации. И в этом ключе важнее оказывается «встроенность» инновационной системы в сложившуюся на данном этапе структуру разнородных отношений, регулируемых правом. Лишь при таком методологическом подходе, не умаляя целей и задач инновационной деятельности, на первый план выходят правовые формы ее осуществления через соответствующие отношения, неизменно включающие в области права такие исходные категории, как субъект, объект, юридические права и обязанности. Здесь соискатель исходит из того, что абсолютное большинство экономических явлений могут существовать и в действительности существуют только в тесной, неразрывной связи экономического содержания и его правовой формы.

Параграф 2 «Роль цивилистической науки в освоении инноваций». Фактические данные, с которыми имеют дело представители экономической науки, - исходный момент для движения юридической мысли. Поэтому вслед за экономической наукой инновационная тема вошла в юридические тексты программного характера и в недра правоведения См.: Рассудовский В.А. Проблемы правового регулирования инновационной деятельности в условиях рыночной экономики // Государство и право. 1994. №3; Он же. Интеллектуальная собственность и инновационное предпринимательство // Российская юстиция. 1994. №12; Он же. Правовое регулирование инновационной деятельности // Правовое регулирование предпринимательской деятельности. М., 1995. С. 41; Бублик В.А. Правовое регулирование инновационной деятельности: современное состояние и перспективы развития // Тезисы окружной инновационной конференции «Региональные аспекты научно-технической политики: от фундаментальных исследований до реализации инноваций». Екатеринбург, 2004.. Взаимообмен идеями в целях совместного решения научных проблем, относящихся к инновационной деятельности, представляется соискателю актуальным и своевременным. Между тем в юриспруденции сложилась парадоксальная ситуация: процессы инновационного развития набирают силу, а исследований, формирующих необходимый задел и предвосхищающих законодательные новшества, проведено недостаточно. В итоге доктрина не предшествует принятию законодательства в области инноваций.

Опираясь на выводы правовой теории о том, что «экономические знания, лишенные правовой формы, опоры на юридический фактор, внутренне не связанные с правом, регулирующим экономические отношения, дают мало пользы их обладателям» (С.Э. Жилинский), диссертант стремится ответить на вопрос о том, в какой степени представления об инновациях в области экономической науки совпадают с юридическими воззрениями. Пока в существующей правовой доктрине ответа на этот вопрос нет.

Известно, что для правовой науки более значимым является юридическая конструкция отношения. Именно эта конструкция позволяет воспринимать существенные для права свойства большинства экономических явлений путем перевода их в правовую плоскость. Отношения, возникающие в процессе инновационной деятельности, не являются в этом смысле исключением. Как указывал еще в «доинновационную» эпоху Ч.Н. Азимов, «следует еще раз подчеркнуть, что определяющими в сфере научно-технического прогресса являются отношения (выделено мной - М.В.), складывающиеся между участниками инновационного цикла и именно это обязывает установить его границы хотя бы в общих чертах» Азимов Ч.Н. Договорные отношения в области научно-технического прогресса. Харьков, 1981. С. 37. См. также: Минц Б.И. Правовое обеспечение научно-технических разработок. Свердловск, 1989. С. 9.. Для характеристики отношений оказывается недостаточно материала, лежащего в сфере, внешней по отношению к праву, который обычно используется при описании инноваций как экономико-социального феномена. Как отмечал отечественный правовед Н.М. Коркунов, юристы мысленно конструируют представление о таких юридических отношениях, которые всецело и исключительно определялись бы одними только юридическими нормами. Эти отношения, становясь «равнозначными понятию правовой реальности вообще» (В.А. Белов), традиционно понимаются в виде целостности, совмещающей в себе и необходимые правовые элементы, и структурные связи между ними.

Формулируя вывод о том, что инновационная деятельность - это деятельность экономическая, в значительной степени обремененная интеллектуальным компонентом, соискатель обозначает круг общественных отношений, которые объективно требуют правового опосредования. Условно это две укрупненные группы: 1) отношения, возникающие в связи с созданием научных, технических и иных творческих результатов, подпадающих под сферу правовой охраны; 2) отношения по поводу отчуждения (передачи) прав на созданные результаты. Поэтому динамика инновационной деятельности обусловлена использованием таких гражданско-правовых институтов, как объекты гражданских прав, субъекты, договоры и обязательства, институт интеллектуальной собственности. Каждое из названных средств призвано создать юридический механизм перехода инновационного цикла от одной стадии к другой.

Рассматривая инновации как совокупность экономических отношений и их правовых форм, возникающих при осуществлении инновационной деятельности как деятельности, в значительной степени обремененной интеллектуальным компонентом, соискатель исследует проблему инноваций применительно к основам и принципам частного права. Это предопределено, в первую очередь, тем, что данный пласт отношений нуждается, скорее, в распространении на них норм действующего гражданского законодательства, чем в создании автономных правовых конструкций, оторванных от российской правовой системы.

Глава вторая «Эволюция законодательства и доктрины: от нововведений к инновациям». Параграф 1 «Становление гражданско-правового обеспечения отношений по созданию новшеств в дореволюционный период». Опыт строительства институтов инновационного развития имеет длительную историю. Поэтому важно использовать то полезное, что имелось в предыдущей системе правового обеспечения отношений, связанных с получением научно-технических знаний, охраной прав их создателей и их последующей динамикой. С учетом темы исследования внимание диссертанта в большей степени сосредоточено на тех аспектах, которые впоследствии послужили предпосылкой создания «гражданско-правового каркаса» для регулирования отношений по созданию новшеств. При этом экскурс ограничен историческими аспектами института промышленной собственности, на первых этапах своего становления замыкавшегося на изобретательском праве как институте, имевшем преимущественно экономическую направленность, выражающуюся в необходимости обеспечения производственных отношений научно-техническими достижениями.

О «практической» пользе науки стали говорить в эпоху Петра I, который в условиях инициирования промышленного предпринимательства развивал идею о том, что позитивное знание, вне зависимости от источника, должно стать полезным и необходимым для государственной жизни, что предполагало соотношение государственных интересов с частными интересами создателей творческих результатов. Первой из интеллектуальных видов деятельности в поле зрения законодателя попала изобретательская деятельность. Согласно Манифесту от 17 июня 1812 г. «О привилегиях на разные изобретения и открытия в художествах и ремеслах» Государственному Совету поручалась выдача привилегий, цель которых состояла в согласовании «частных выгод и поощрении изобретателей с общественною пользой», так как изобретение признавалось собственностью предъявителя, а привилегия - свидетельством, удостоверяющим факт его предъявления (гл. 1 Манифеста). Впоследствии значение привилегии было уточнено: она стала обозначаться (согласно Манифесту от 22 ноября 1833 г.) как акт, предоставлявший лицу или лицам «исключительное право пользования сделанным открытием, изобретением или усовершенствованием, в продолжении означенного времени, как своею собственностью»; при этом подчеркивалось, что созданное в результате творческой деятельности «должно было быть значительным, полезным, доказывающим остроту ума, и быть обращено на благо обществу».

Два первых акта о привилегиях не связывали выдачу привилегий с промышленной применимостью изобретений. Впервые это было установлено в ст. 1 Положения о привилегиях на изобретения и усовершенствования от 20 мая 1896 г., где закреплялось, что привилегии могли быть испрошены лишь на изобретения «в области промышленности», при этом они должны были обладать не просто новизной, а существенной новизной. Указанные акты, наряду с актами об авторских правах, знаменовали начальный этап становления законодательства об интеллектуальной собственности, попытки кодификации которого были предприняты в дореволюционной России. Первым актом должно было стать Гражданское Уложение Российской империи, проект которого был опубликован в виде пяти книг. Разделы VII и VIII книги третьей посвящались соответственно авторскому праву и праву на изобретения, товарным знакам и фирме, чего не было в тот период истории ни в одном иностранном законодательстве. Факт принятия этого акта был бы свидетельством законодательной легализации отношений в сфере духовного производства. Кроме того, включение названных правовых институтов в Гражданское Уложение предопределяло гражданско-правовые методы правового регулирования отношений в данной сфере. И хотя в силу ряда политических и исторических причин проект не стал законом, факт его создания положил начало традиции кодификации законодательства об интеллектуальной собственности в составе гражданско-правовой кодификации.

Параграф 2 «Новшества как объект гражданско-правового регулирования в советский период». На советский период российской истории пришлось более ясное понимание того, что наука является фактором экономического развития в виде системного взаимодействия «наука-производство». Соискатель выделяет три формы взаимосвязи науки и производства, присущие этому периоду: 1) плановые, прогнозные и программные документы, занимавшие наибольший удельный вес в ряду других форм; 2) связи, формализуемые с помощью различных видов договоров, которые в условиях существовавшей экономической системы не всегда достигали своих целей; 3) связи, формализуемые за счет создания различных организационно-структурных образований в виде внедренческих фирм, комплексных бригад, совместных лабораторий.

В указанный период было принято большое число нормативных актов, относящихся к области государственной технической политики, что позволяет говорить о формировании такой отрасли законодательства, как законодательство о научно-техническом прогрессе. Начиная с 1961 г. оно стало включаться в структуру гражданского законодательства. Это предполагало, что опорной точкой такого законодательства будет кодифицированный правовой акт, регулирующий имущественные отношения. Однако законодательство о научно-техническом прогрессе имело разобщенный характер из-за разнообразия правовых форм, в которые оно облекалось, и органов (главным образом, ведомственных), его принимающих. Такое положение было обусловлено помимо раздробленности хозяйственного законодательства того времени, новизной отношений, включаемых в предмет правового регулирования.

С 1955 по 1962 гг. разрабатывались и принимались нормативные акты, регламентировавшие условия и содержание договорных обязательств в сфере научно-технического прогресса. Законодательное допущение новых договорных форм свидетельствовало о начале становления обязательственных отношений в оформлении различных этапов цикла «наука-производство». Однако при отсутствии договорной свободы, такие соглашения, как и большинство других сделок между социалистическими организациями, могли заключаться только на основании обязательных для сторон плановых заданий. Поэтому такие виды хозяйственных связей считались договорными лишь условно, так как являлись формой конкретизации плановых заданий, средством, стимулирующим их выполнение путем возложения имущественной ответственности на стороны за неисполнение принятых ими обязательств и инструментом исполнения ошибок в планировании (С.Н. Братусь).

Параграф 3 «Отношения по внедрению как предмет правового регулирования в доинновационную эпоху». Необходимость выделения данного параграфа в качестве самостоятельной структурной части исследования обусловлена современной фактической и юридической сложностью ситуации в сфере использования научно-технических достижений в общественной практике. Исследуя проблему внедрений, соискатель отмечает, что этот вопрос не относится к числу «вечных». В досоветский период из-за незначительного объема научно-технической деятельности и отсутствия потребности в стабильном организационно-правовом механизме научно-производственного взаимодействия он не стоял столь остро, как впоследствии. Вплоть до послевоенного времени внедрение было частью вопроса поиска рациональных форм организации и управления научной деятельности, ее планирования. До 1940 г. в стране действовала система финансирования затрат на «внедрение» изобретений и выплату авторского вознаграждения. Существенно актуализировался вопрос внедрения в военное и послевоенное время. Но сообразно существовавшим тогда условиям большинство внедренческих мероприятий осуществлялось с помощью чрезвычайных мер.

После отмены довоенной системы финансирования затрат, связанных с использованием изобретения и включением затрат на его использование в себестоимость продукции, возникли серьезные трудности как с поощрением авторов, так и с применением их изобретений в промышленности. В качестве самостоятельной проблемы внедрение вошло в экономическую и юридическую жизнь параллельно с научно-техническим прогрессом. Как отметил И.А. Зенин, «решить эти проблемы не удалось ни в ходе экономических преобразований 1965 и 1973 гг., ни в процессе попыток выработки так называемой "хозрасчетной системы" создания и внедрения новой техники» Зенин И.А. Перестройка механизма использования изобретений / Вопросы изобретательства. 1989. №2 С.5..

Начиная с 60-х гг. в целях активизации процесса внедрения принимается ряд нормативных актов. Однако декларативность большинства их положений, административные методы внедрения и как следствие - оторванность процесса внедрения от гражданско-правовых средств, обусловливали низкую регулятивную престижность норм. Отсутствие практического спроса на научно-технические достижения в условиях командно-административной экономики явилось причиной того, что процесс внедрения рассматривался «как насильственное продвижение вперед в сопротивляющейся среде» (Г.А. Лахтин). Высказывались предложения о необходимости замены этого термина другим, более адекватным существующей экономической среде. Однако научно-технический прогресс сначала осуществлялся, затем ускорялся, а проблема внедрения лишь усугублялась, все больше обрастая лозунгами, декларациями, призывами: научно-технический потенциал рос быстрее экономического, но реальных стимулов к внедрению достижений научно-технического прогресса в условиях существовавшей экономической системы было немного.

Последующее развитие законодательства показало, что объективно «внедренческие отношения», при всей условности их выделения, более тяготели к сфере гражданско-правового регулирования. В этом смысле значимой теоретической посылкой соискатель считает мнение В.А. Дозорцева, указавшего на то, что не следует стремиться создавать единую схему порядка применения на практике научно-технических новшеств, необходимо разработать правовой механизм для типичных ситуаций.

В связи с тем, что деятельность по внедрению - это деятельность экономическая, создать ее правовой механизм можно было с помощью норм гражданского законодательства. Но, как заметил А.Л. Маковский, законодательство, регулирующее эти отношения, было примитивным с точки зрения разнообразия использовавшихся им правовых форм и почти не содержало положений, общих для всех регулируемых им отношений.

В начале 90-х гг. термин «внедрение», так и не определенный законодателем и не получивший единого доктринального оформления, становится «тесным» для обозначения конечной цели в цепочке «наука-производство». В дополнение к нему предлагается ввести термин «распространение» (В.М. Ведяхин). С такого расщепления термина «внедрение» началось его постепенное вытеснение из законодательной и экономической лексики. Впоследствии, в ходе экономических исследований, категории терминологического ряда, опосредовавшие внедренческий процесс, изменяются более радикально. В итоге из лексического оборота исключаются термины «внедрение», «внедренческая деятельность», «ускорение научно-технического прогресса» и вводятся новые: «инновации»; «инновационная деятельность». Однако, как показывает дальнейший анализ, законодательная недосказанность и доктринальная неопределенность таких юридических понятий, как «внедрение», «внедренческая деятельность» в значительной мере сопутствовали и заменившим их понятиям.

Глава третья «Современные законодательные подходы к регулированию инновационных процессов». Параграф 1 «Состояние системы правового обеспечения отношений в области инновационной деятельности». В советский период развития законодательства о нововведениях отношения по внедрению не обрели четких законодательных форм, и эта недоработка в нормативном регулировании таких отношений долгое время продолжала оставаться одной из законодательных проблем. В немалой степени этому способствовала специфическая инновационная терминология, которая активно начала «вкрапляться» в язык отечественной юриспруденции в начале 80-х гг., без каких-либо оговорок о ее соотношении с устоявшимися в употреблении терминами «новшество», «разработка», «новая техника», «техническое усовершенствование», «внедрение», «внедренческая деятельность». Усилившееся же взаимодействие с международным сообществом повлияло на то, что описание научной и производственной сферы постепенно обрело «западный оттенок», вытеснив практически всю «внедренческую» терминологию. В итоге возникла ситуация, при которой регулирующий потенциал законодательства в области научно-технического прогресса ушел полностью на второй план, уступив место нормам организационного характера. Этим обусловлено столь многоуровневое законодательство в данной сфере:

1) документы программного характера (указы, концепции, программы, соглашения и др.), которые зачастую носят расплывчатый характер, выступая, по сути, в роли «транспорта» для продвижения политических программ и деклараций по вопросам инновационной деятельности;

2) федеральные законы, в которые «вкраплена» инновационная терминология. В числе таких актов Налоговый кодекс РФ (ст.67), Федеральный закон от 7 апреля 1999 г. №70 «О статусе наукограда Российской Федерации»;

3) постановления и распоряжения, регламентирующие функции органов исполнительной власти и государственного аппарата в части инновационной деятельности;

4) документы, предусматривающие порядок формирования инфраструктуры, виды, льготы и иные механизмы поддержки инноваций;

5) инструкции о порядке предоставления статистической отчетности и другие документы частного характера;

6) региональное законодательство.

За последние годы органы государственной власти субъектов Федерации ввели и продолжают вводить в действие значительное число нормативных актов, в той или иной степени направленных на активизацию и развитие инновационной деятельности в своих регионах. Так, в период с 1997 г. по май 2007 г. было принято 37 законов, регулирующих инновационную деятельность в региональном масштабе. Катализатором этого процесса явился факт остановки процесса формирования инновационного законодательства на федеральном уровне, а потому процесс регионального нормотворчества по вопросам инновационной деятельности приобрел активный характер. Однако предмет правового регулирования в большинстве принятых актов оказался недостаточно ясен, не всегда учитывается законодательство смежных областей регулирования и федеральное законодательство в сфере оборота имущественных и неимущественных благ. Нередко имеет место дублирование норм. Размежевания с нормами гражданско-правовой принадлежности, несмотря на то, что «действие настоящего закона распространяется на отношения, возникающие при осуществлении инновационной деятельности», не проводится. По-разному определяется в региональном законодательстве содержание основополагающих для инновационного законодательства понятий. гражданский правовой юридический инновационный

Давая общую характеристику законодательству в сфере инноваций, соискатель констатирует, что ведущаяся законодательная деятельность по вопросам инноваций характеризуется как бессистемная. Отсутствие научно обоснованных практических рекомендаций для исполнительной и законодательной власти дает тот эффект, который сегодня отчетливо виден: инновационное законодательство развивается не только медленно и непоследовательно, но и без четкой концепции, вне определения методов правового регулирования, предмета регулирования и круга регулируемых отношений.

Параграф 2 «Соотношение законодательства об инновациях с другими частями системы права». Достаточно остро стоит вопрос об отраслевой принадлежности норм, посвященных инновационной деятельности. Для определения места этих норм в существующей системе права необходима концептуальная основа осмысления. В ином случае есть риск создания автономного конгломерата норм об инновационной деятельности, не сочетающегося с существующими нормами бюджетного, гражданского, административного и иного законодательства.

Учитывая, что предпосылкой построения любой правовой модели является методологическая основа с точным определением соотношения частных и публичных интересов, соискатель видит структурно-правовой механизм инновационной деятельности в двух взаимоувязанных между собой правовых блоках. Первый блок образуют нормы, имеющие цель обеспечить организацию отношений в области инновационной деятельности, их функционирование и развитие в соответствии с потребностями участников такой деятельности. В силу того, что отношения, возникающие при осуществлении инновационной деятельности, «генетически» наиболее близки к гражданскому праву, входящему в федеральную систему правового регулирования, эти нормы по своей природе направлены на экономическое саморегулирование отношений непосредственных участников инновационной деятельности. Однако, поскольку «частное право не работает без отлаженного публичного права и, наоборот, а действие одной ветви должно подкрепляться действием другой» (В.Ф. Яковлев), второй блок представляют нормы государственного охранительного регулирования, в том числе, направленные на стимулирование и поддержку этого вида деятельности, а также правила создания системы органов государственного управления инновационными процессами с определением их компетенции. Этот блок норм объемный, но в значительной степени не упорядочен. По мнению соискателя, причина тому - полный отрыв от норм гражданского законодательства и множественность уровней государственной власти, на которых формируется государственная инновационная политика.