Антиэкстремистская деятельность органов государственной власти и местного самоуправления в институционально-правовом контексте

В первом параграфе «Институционально-правовые субъекты антиэкстремистской политики» диссертантом выделяются и систематизируются субъекты, осуществляющие властную деятельность, направленную на юридическую превенцию и борьбу с экстремистскими проявлениями, конкретизируются формы и содержание этой деятельности, вектор ее развития и совершенствования, устанавливаются взаимосвязь и взаимозависимость деятельности этих субъектов в контексте реализации единой антиэкстремистской институциональной политики в национальном правовом пространстве.

В рамках юридического аспекта проблемы рассматривается деятельность институтов публичной власти (федеральных и региональных органов государственной власти, а также местного самоуправления), направленная на противодействие экстремистскому сознанию и деятельности.

Автором в контексте обеспечения эффективности и адекватности юридико-политического противодействия экстремистской деятельности обосновывается необходимость разработки согласующихся политико-правовых принципов и форм превенции экстремизма. Деятельность этих институтов, с одной стороны, должна базироваться на единых доктринально-правовых принципах и властно-правовых формах, а с другой - реализация антиэкстремистской политики должна быть выстроена с учетом этнотерриториальной и духовно-религиозной специфики. В этом плане диссертант акцентирует внимание на вопросах компетенции и ответственности властно-правовых субъектов за реализацию этой функции государства.

В этнополитическом плане анализируется деятельность: политических субъектов (политические партии и движения, общественные организации и объединения, религиозные учреждения и др.), реализующих специфические этнонациональные интересы и потребности, традиции и обычаи проживающих на территории государства народов; социальных субъектов, т.е. различных институтов, осуществляющих правовую помощь и защиту этнонациональных интересов, прав и свобод; информационных каналов и ресурсов, направленных на массовизацию этнонациональных идей, символов, обычаев, традиций, обрядов, ритуалов и т.д.

Далее соискателем аргументируется, что целостность и эффективность антиэкстремистской политики зависит от формирования действенных институционально-правовых, организационных и информационных форм взаимодействия институтов публичной власти и гражданского общества не только в плане реализации политики противодействия экстремизму, но и в аспекте развития правового мышления и национальной культуры, основанных на принципах толерантности, терпения и уважения к этнополитическим и религиозным правам и свободам.

Однако особое внимание диссертант уделяет специфике деятельности антиэкстремистских субъектов в политико-правовом пространстве государства переходного типа и отмечает, что, во-первых, поддержание правового порядка несовместимо с господством целесообразности над законностью, т.к. в условиях антиномичности и динамики переходного периода содержание категории «целесообразность» весьма неопределенно, а, во-вторых, правовое регулирование общественных отношений, направленное на превенцию и преодоление противоречий, обеспечивается исключительно силой принуждения институтов публичной власти. В этом плане, учитывая низкий уровень развития и стабилизационно-правовой мотивации гражданского общества, только государственные и муниципальные структуры являются реальными, действенными институциональными субъектами антиэкстремистской деятельности.

В заключение параграфа рассматриваются и оцениваются с позиции эффективности основные формы деятельности институциональных субъектов антиэкстремистской правовой политики.

Во втором параграфе «Законодательное обеспечение антиэкстремистской деятельности органов государственной власти и управления» проведен анализ нормативно-правовой базы, регламентирующей антиэкстремистскую деятельность органов государственной власти и управления, критически оценены различные научные подходы к разработке правового механизма противодействия экстремизму.

В качестве основных признаков экстремистской деятельности автор выделяет насилие в политических целях, призывы к такому насилию, нарушение в этих целях режима законности, финансирование экстремизма; призывы и действия, направленные на попрание прав той или иной социальной группы, и т.д. Характерными же признаками экстремистской мотивации выступают: устрашение, ненависть, вражда, хулиганские побуждения, убежденность в личной или социальной исключительности и превосходстве, антизаконная направленность (принципиальная нелигитимность).

В рамках нормативно-правового механизма противодействия экстремизму диссертант выделяет четыре основные группы отраслевых мер.

К первой группе относятся уголовно-правовые и административные меры предупреждения экстремистских проявлений и сопутствующих им преступлений. Вторую группу составляют уголовно-правовые и административные меры пресечения данных преступлений, не связанные с институтом уголовной ответственности. К третьей группе относятся меры реализации уголовной и административной ответственности, направленные на защиту личности, охрану прав и свобод человека и гражданина, защиту установленного порядка осуществления государственной власти, общественного порядка и общественной безопасности от экстремистской угрозы. К четвертой группе отнесены иные нормативные меры воздействия на экстремизм, под которыми понимается применение процессуальных мер пресечения в отношении подозреваемых и обвиняемых в экстремистской деятельности, которое регламентируется уголовно-процес-суальным законодательством.

Далее диссертант критически оценивает систему российских антиэкстемистских нормативно-правовых актов, учитывая следующую ее двухуровневую структуру: международные антиэкстремистские правовые акты (международные и региональные договоры и соглашения в области противодействия экстремизму, антиэкстремистские соглашения и договоры в рамках СНГ и др.); российские правовые акты, регламентирующие антиэкстремистскую деятельность на федеральном уровне, уровне федерального округа, субъекта федерации и муниципального образования.

Анализ нормативно-правовых актов, регламентирующих законодательное обеспечение антиэкстремистской деятельности, показывает, что основной формой противодействия экстремизму является система уголовно-правовых и административно-правовых мер, направленных на выявление и пресечение экстремистской деятельности, а также система запретительно-ограничительных мер, направленных на предупреждение проникновения экстремистов на территорию Российской Федерации, устройство их на работу в органы исполнительной власти, избрание в органы законодательной власти, вхождение в общественные и религиозные объединения.

Таким образом, основной акцент в нормативно-правовых актах делается на безопасность государства, его институтов и должностных лиц. Сравнительно небольшая доля доктринальных положений и нормативных предписаний посвящена защите личности, а безопасности общества, его целостности, единству и национально-культурной идентичности внимания практически не уделяется.

По мнению диссертанта, эффективная политика государства в области формирования антиэкстремистского законодательства должна опираться, помимо репрессивно-запретительного аспекта, на систему профилактических мер и политико-правовых антиэкстремистских технологий, предполагающих наличие институционально оформленных каналов взаимодействия государства, гражданского общества и личности.

Поэтому в действующем законодательстве и антиэкстремистской практике должны быть четко отражены функции и роль основных институтов гражданского общества и, прежде всего, органов местного самоуправления, их права и институционально-правовые механизмы взаимодействия с органами государственной власти в области противодействия экстремизму.

Анализ антиэкстремистского законодательства также показывает, что действующая система нормативно-правовых актов в основном регламентирует антиэкстремистскую деятельность на федеральном уровне и уровне субъекта федерации. В то же время на окружном уровне сосредоточены значительные силы правоохранительных органов и мощный административный потенциал аппарата полномочных представителей Президента в федеральных округах, обладающие значительным антиэкстремистским ресурсом. Диссертант считает, что необходимо разработать механизм использования данных возможностей и законодательно его оформить.

В третьем параграфе «Юридические механизмы и силовые способы нейтрализации угроз политического и религиозного экстремизма» диссертантом обосновывается необходимость утверждения на президентском уровне «Концепции этноконфессиональной политики Российской Федерации», предлагаются ее основные принципы и приоритеты, содержательно анализируются различные разделы. Данный правовой акт будет способствовать систематизации юридических форм и технологий превенции этнополитического и религиозного экстремизма, формированию институционально-правовых средств контроля и оценки деятельности различных организаций и учреждений, а также активизирует развитие соответствующего правового мышления и практики в противодействии экстремизму в данной сфере.

Анализируя действующие правовые механизмы и способы противодействия экстремизму и существующую юридическую практику, соискатель отмечает, что применение многих антиэкстремистских законодательных норм в силу действия многих факторов чрезвычайно осложнено. Кроме того, организационно и процессуально не определены правовые средства приостановления деятельности и ликвидации экстремистских общественных объединений. Отсутствуют и действенные политико-правовые способы ограничения регистрации экстремистских организаций, российское законодательство не предусматривает механизмов контроля и ограничения деятельности незарегистрированных религиозных и этнополитических организаций и движений.

В параграфе обосновывается необходимость уточнения компетенции различных правоохранительных органов, которые должны осуществлять превенцию и борьбу с различными формами экстремистской деятельности. Тем более, что, с одной стороны, наблюдается размывание функциональной направленности государственных (властных) органов и институтов, а с другой - весьма часто обнаруживаются совпадение и «удвоение» их полномочий и компетенций.

Далее в работе диссертант приводит аргументы в отношении целесообразности внесения поправок в действующее законодательство в плане институционализации систематического мониторинга и способов ограничения деятельности различных информационно-коммуникативных средств и каналов, прямо или косвенно влияющих на формирование различных социальных фобий и нетерпимости, а также проведения мониторинга и экспертизы на всех уровнях и этапах подготовки и ратификации международных договоров и нормативно-правовых актов на предмет эффективности и адекватности средств превенции экстремизма.

В завершение параграфа конкретизируются условия эффективного использования политико-правовых технологий противодействия угрозам политического и религиозного экстремизма в рамках модернизационного типа национального политико-правового пространства, а также определяются и содержательно анализируются направления по совершенствованию властно-правовой деятельности в данной сфере: оптимизация законодательства в сфере обеспечения национальной безопасности и систематизация уголовных, административных и иных правовых средств по противодействию экстремизму; организационно-техническое и методическое обеспечение правоохранительной деятельности в сфере диагностики, превенции и борьбы с экстремизмом.

В четвертом параграфе «Юридические технологии противодействия финансированию экстремистской деятельности» автор отмечает, что выявление источников финансирования экстремизма при осуществлении антиэкстремистской деятельности имеет такой же первостепенный характер, как и оперативно-разыскные, следственные или силовые действия по противодействию экстремизму.

На основе анализа научных работ, посвященных проблемам противодействия финансированию экстремистской деятельности, изучения нормативно-правовой базы противодействия экстремизму и терроризму диссертант выделяет субъектов, противодействующих финансированию экстремизма (терроризма) в Российской Федерации. К ним относятся: а) государственные органы, участвующие в разработке нормативно-правовой базы по противодействию финансированию экстремизма (Федеральное собрание РФ); б) уполномоченный орган, осуществляющий сбор, обработку, анализ информации, относящейся к сфере финансирования экстремизма, и координирующий межведомственные отношения в сфере борьбы с финансированием терроризма (Федеральная служба по финансовому мониторингу РФ); в) ведомства, осуществляющие контрольные и надзорные функции (Министерство финансов, Генеральная прокуратура РФ, Федеральная служба страхового надзора РФ, Федеральная служба по финансовым рынкам); г) правоохранительные органы и спецслужбы, осуществляющие разведывательную, контрразведывательную, оперативно-разыск-ную и уголовно-процессуальную деятельность по противодействию финансированию экстремизма и терроризма (Служба внешней разведки (СВР), Федеральная служба безопасности (ФСБ), Министерство внутренних дел (МВД), Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН); д) учреждения и организации, оказывающие содействие Росфинмониторингу и правоохранительным органам в решении задач по противодействию финансированию экстремизма и терроризма на международном уровне, и др.

Критический анализ научных работ и опубликованных материалов о фактах материальной поддержки экстремистской (террористической) деятельности дает возможность выделить используемые преступниками типовые схемы финансирования экстремизма и терроризма и на данной основе смоделировать «подозрительные случаи», которые должны стать объектом первоочередного внимания в оперативно-разыскной работе правоохранительных органов и специальных служб.

Модели финансирования экстремизма и терроризма автор условно объединяет в следующие группы: а) модели материальной поддержки экстремистской (террористической) деятельности исламскими радикальными организациями под прикрытием некоммерческих и благотворительных организаций, диаспор, пожертвований частных лиц; б) модели финансирования экстремистской (террористической) деятельности с использованием финансовых систем (мошенничество с кредитными и дебиторскими карточками и подделка кредитных карт; использование «накопительных схем»; мошенничество по цепочке займов и т.п.); в) модели финансирования экстремистской (террористической) деятельности через систему «Хавала» и другие неофициальные каналы передачи ценностей; г) модели организованной преступной деятельности как источника получения средств для финансирования экстремизма (ограбления («экспроприации»), вымогательство и т.д.).

В заключительной части параграфа диссертант констатирует, что, несмотря на предпринимаемые мировым сообществом меры, объемы финансирования преступной деятельности возрастают. И чем больше усилий прилагают государственные органы в борьбе с экстремизмом, тем более значительная финансовая помощь оказывается со стороны международных экстремистских организаций и созданных ими всевозможных «благотворительных фондов» и других финансовых структур. Поэтому разрушение легальных механизмов финансирования экстремистов, выявление их экономических источников и планируемых операций должны стать одним из приоритетных направлений борьбы с этими опасным феноменом.

В третьей главе «Антиэкстремистская деятельность российской государственности в региональном политико-правовом пространстве (на примере Юга России») оценивается существующая практика согласованных и скоординированных действий региональных институциональных субъектов антиэкстремистской деятельности и предлагается модельный вариант использования их правовых, политических и социально-эко-номических возможностей.

В первом параграфе «Региональные институционально-правовые субъекты антиэкстремистской и антитеррористической деятельности» автор обосновывает положение о необходимости выработки современных подходов к совершенствованию антиэкстремистской и антитеррористической деятельности, адекватных уровню существующих в Южном федеральном округе угроз безопасности.

Диссертант отмечает, что за последние годы в Российской Федерации сформирована правовая основа противодействия экстремизму и терроризму, утверждается комплексный подход к системе противодействия данным институциональным деформациям, в котором должны найти свое место государственные органы, органы местного самоуправления, гражданского общества, бизнес.

Для практического решения антиэкстремистских задач необходима концептуально обоснованная многоуровневая система мер политико-правового противодействия экстремизму и терроризму в Российской Федерации, имеющая целью оптимизацию общественных отношений в стране, федеральном округе, области (крае), городе, районе, предупреждающая возникновение острых антагонистических противоречий между населением и органами власти, между группами граждан разной национальности и вероисповедания, между различными политическими движениями.

Диссертант предлагает структуру политико-правовой модели такой системы, функционирующей на федеральном уровне, уровнях федерального округа, субъекта федерации, муниципального образования. В параграфе отмечается, что политико-правовой механизм противодействия экстремизму и терроризму на федеральном уровне и уровне субъекта федерации в достаточной мере прописан и относительно отработан, однако при этом не уделено должного внимания организации данной работы на уровне федерального округа.

В этом плане диссертант, опираясь на Указ Президента РФ от 13 мая 2000 года № 849 «О полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе», считает, что именно полномочный представитель должен обеспечить такую важную функцию федеральной власти, как координация антиэкстремистской деятельности на окружном уровне. Данная функция может осуществляться полномочным представителем в рамках работы совета при полномочном представителе Президента Российской Федерации в федеральном округе (Указ Президента Российской Федерации от 24 марта 2005 года № 337), представляющего собой совещательный орган, содействующий реализации полномочий главы государства по обеспечению согласованного функционирования и взаимодействия федеральных органов исполнительной власти и органов государственной власти субъектов федерации, а также образуемых распоряжением полномочного представителя межведомственных комиссий. Предметом координации являются конкретные носители экстремистских и (или) террористических угроз.

К институциональным субъектам антиэкстремистской и антитеррористической деятельности на окружном уровне диссертант относит полномочного представителя Президента РФ; Главное управление Министерства внутренних дел России; Межрегиональное управление федеральной службы РФ по финансовому мониторингу; Главное управление Генеральной прокуратуры РФ; Главное управление Следственного комитета прокуратуры; Управление Федеральной службы Российской Федерации по контролю за незаконным оборотом наркотических средств; Южное таможенное управление Федеральной таможенной службы РФ; Главное управление Федеральной службы исполнения наказаний; Управление Федеральной службы безопасности России по Северо-Кавказскому военному округу и др.

Автор отмечает, что в Южном федеральном округе еще до принятия Закона «О противодействии терроризму» были реализованы его основные принципы: а именно - комплексное использование сил и средств, в том числе на стадии профилактики, а также принцип единоначалия, в соответствии с которым вся полнота ответственности на территории субъекта федерации в Южном федеральном округе в противодействии терроризму, как крайней формы экстремизма, лежит на начальнике территориального органа безопасности.

Реализовано и основное требование - все сведения по терроризму и экстремизму, получаемые другими правоохранительными органами, неукоснительно направлялись в соответствующие структуры ФСБ России на местах, а все мероприятия согласовывались с территориальными органами ФСБ в Южном федеральном округе установленным порядком.

В завершение параграфа диссертант обращает внимание на то, что в современной оперативной обстановке основное направление координации антиэкстремистской деятельности на окружном уровне - информационно-аналитическое, цель которого - выделить наиболее значимые угрозы безопасности Российской Федерации в масштабе округа для последующего их предупреждения и пресечения силами антитеррористических комиссий, оперативных штабов и правоохранительных органов, действующих на уровне субъекта федерации.

Соискатель утверждает, что в Российской Федерации необходима концептуально обоснованная, многоуровневая система мер противодействия экстремизму и терроризму, основой которой является политически выверенная и последовательная деятельность органов публичной власти, предупреждающая социальную и этноконфессиональную конфликтогенность и экстремистскую деятельность. Только в этом случае созданный на уровне региона политико-правовой механизм противодействия экстремизму и терроризму будет, действительно, работоспособен.

Во втором параграфе «Юридическая превенция ксенофобии и мигрантофобии на Юге России» систематизируются социальные, экономические, демографические и криминальные проблемы, порождаемые миграцией.

Автор отмечает, что социально-экономическая трансформация российского общества в постсоветский период привела к существенному изменению миграционных процессов в стране. По абсолютной величине миграции Южный федеральный округ уступает только Центральному.

Выполняя важные функции перераспределения трудовых ресурсов, повышения численности населения в трудоспособном возрасте, освоения малонаселенных территорий и т.п., миграция одновременно создает широкий спектр угрозообразующих факторов в общественно-политической, социальной, межнациональной и этноконфессиональной сферах Юга России.

Поэтому в контексте основной проблемы настоящего исследования диссертант выделяет и анализирует миграцию внешнюю и внутреннюю, легальную и нелегальную.

В структуре миграции населения из республик Северного Кавказа диссертант указывает в качестве основного миграционный отток русскоязычного населения и выделяет основные причины, обусловливающие это явление (кризис в экономике северокавказских субъектов федерации, вытеснение русскоязычного населения из приватизационных процессов и сферы бизнеса; свертывание высокотехнологичных производств, в коллективах которых русские кадры составляли большинство; территориальные претензии отдельных республик Северного Кавказа друг к другу; активизация этнонационального сознания титульных народов, вызывающая ослабление правового пространства и ведущая к дискриминации русскоязычного населения, и др.).

Информация, исходящая от русскоязычного населения, «выдавленного» из республик Северного Кавказа, плюс оседание «кавказских мигрантов» в «русских» субъектах Южного федерального округа вызвали рост антимигрантских и антикавказских настроений, спровоцировали проявления ксенофобии и мигрантофобии, вследствие которой мигранты стали восприниматься как многочисленная, однородная и агрессивная группа, присутствие которой способствует снижению уровня жизни коренного населения.

Эти процессы стали основой формирования русских организаций националистического или радикального толка, активно использующих технологии мигрантофобии: «Русское национальное единство», «Русское возрождение», «Союз русских националистов», «Национально-Державная партия России», «Движение против нелегальной миграции» и др.

Негативное отношение коренного населения к нелегальным мигрантам также возникает в силу того, что последние, решая свои проблемы вне правового поля, способствуют укреплению системных коррупционных проявлений в органах власти, правоохранительных и контролирующих структурах, а также проникновению на территорию Российской Федерации лиц, причастных к экстремистской деятельности.

Причины возникновения мигрантофобии можно условно подразделить на две основные группы: характерные для многих стран антииммиграционные настроения (движения), основной причиной которых является опасение, что миграция вызовет нежелательную с точки зрения местного населения реструктуризацию экономических и социальных отношений в обществе; в силу маргинального положения многие из этнических меньшинств имеют тенденцию к тесному организационному сплочению либо в форме сепаратизма и фундаментализма, либо в форме мобилизации во имя достижения равноправия и признания самобытности.

Главная опасность экстремистской и криминальной деятельности мигрантов заключается в том, что в условиях высокой этносоциальной напряженности в местах проживания мигрантов даже отдельное правонарушение может повлечь за собой массовые беспорядки, межнациональные конфликты. Диссертант подтверждает данную гипотезу, исследуя причины и факторы столкновений, произошедших в Кондопоге, Сальске, Самаре, Ставрополе и т.п.

По мнению автора, важнейшим компонентом превенции ксенофобии и мигрантофобии является разработка системы организационных, научных, культурных и информационно-пропагандистских мер по интеграции мигрантов в принимающее сообщество на основе принципов общероссийской идентичности и рационального сочетания государственных и гражданских интересов. Для блокирования проявлений ксенофобии и мигрантофобии эти меры должны быть подкреплены соответствующими юридическими технологиями, которые и предложены автором.

В третьем параграфе «Информационно-пропагандистские антиэкстремистские технологии в деятельности органов государственной власти и местного самоуправления: политико-правовой контекст» отмечается, что проблема разработки и применения адекватных угрозе информационно-пропагандистских антиэкстремистских технологий продолжает оставаться одной из важнейших для российского общества и государства, т.к. современные конфликты прежде всего связаны с информационно-пропагандистским противоборством, что наглядно подтвердили события в Южной Осетии и Абхазии.

Под информационно-пропагандистскими антиэкстремистскими технологиями понимается система специальных мер по оказанию на социальные группы населения воздействия, осуществляемого путем распространения сведений об угрозах безопасности, формируемых экстремистской деятельностью, и корректирования сложившихся представлений об экстремизме.

Диссертант разделяет понятия «информационно-пропагандистские антиэкстремистские технологии» и «информационные антиэкстремистские технологии». Информационные антиэкстремистские технологии включают в себя получение и накопление информации для решения задач противодействия экстремизму; документальное закрепление полученной информации; комплектование информационной базы; обработку и реализацию данных в форме выдачи справок, статистических данных, аналитических обзоров и т.д.

При реализации информационно-пропагандистских антиэкстремистских технологий объектом являются не оперативные подразделения правоохранительных органов, а социальные группы населения, на которые оказывается направленное воздействие, способствующее разоблачению общественно опасной сущности экстремизма, правовому воспитанию граждан, устранению мотивов, определяющих сочувственное отношение к террористам в силу этнической, религиозной или иной общности интересов.

Диссертант систематизирует информационно-пропагандистские технологии, применяемые в экстремистской деятельности, и выделяет информационно-пропагандистскую деятельность зарубежных экстремистских организаций и исламских центров фундаменталистской направленности на территории России и информационно-пропагандистские технологии российских праворадикальных политических партий и движений.

Соискатель отмечает, что антиэкстремистские информационно-про-пагандистские технологии должны быть построены таким образом, чтобы, как минимум, блокировать формируемые экстремистами угрозы национальной безопасности, не допустить их перехода из гипотетической области в область реальных событий и, как максимум - заблаговременно выявлять и устранять факторы, способствующие формированию этих угроз.

При этом необходим перенос акцента с репрессивных методов на предупредительные методы противодействия экстремизму, в которых антиэкстремистские информационно-пропагандистские технологии занимают приоритетное место.

Диссертант предлагает следующую типологию информационно-пропагандистских антиэкстремистских технологий: а) информационно-пропагандистские антиэкстремистские технологии, реализуемые в политической сфере; б) информационно-пропагандистские антиэкстремистские технологии, реализуемые в экономической сфере; в) информационно-пропагандистские антиэкстремистские технологии, реализуемые в сфере межэтнических отношений; г) информационно-пропагандистские антиэкстремистские технологии, реализуемые в сфере межконфессиональных отношений; д) информационно-пропагандистские антиэкстремистские технологии, реализуемые в сфере культуры; е) использование средств массовой информации в процессе реализации информационно-пропагандистских антиэкстремистских технологий.

В четвертой главе «Институты местного самоуправления в политико-правовом противодействии экстремистской деятельности» диссертант исследует нормативно-правовое обеспечение участия органов местного самоуправления в противодействии современному экстремизму.

В первом параграфе «Концептуально-правовое обоснование антиэкстремистской деятельности института местного самоуправления» автор анализирует международные и отечественные нормативно-правовые акты, регламентирующие роль и место органов местного самоуправления в противодействии экстремизму.

Отмечается, что местное самоуправление позволяет решать региональные вопросы с гораздо меньшей степенью бюрократизации и большей эффективностью по сравнению с централизованной системой управления. В то же время оно (как институт публичной власти) позволяет гибко сочетать жизненно важные интересы и права человека и малых сообществ с региональными и государственными интересами. В части противодействия экстремизму на уровне местного самоуправления имеются реальные предпосылки для заблаговременного выявления и устранения условий, формирующих факторы, порождающие экстремистские проявления на начальном этапе формирования. В этой сфере деятельности муниципальные структуры должны реализовывать так называемые «гражданские технологии» предупреждения формирования и развития факторов, воспроизводящих экстремизм, так как бороться с данным феноменом исключительно посредством силовых структур контрпродуктивно.

Необходимым условием для организации и осуществления противодействия экстремизму должно быть наличие соответствующего нормативно-правового регулирования деятельности органов местного самоуправления, которое должно обеспечить, с одной стороны, противодействие экстремизму, с другой - гарантировать права и свободы российских граждан.

При формировании данного нормативно-правового регулирования необходимо учитывать, что органы местного самоуправления не могут самостоятельно определять круг своих полномочий, то есть они не обладают правом устанавливать свою компетенцию. Тем не менее органы местного самоуправления могут наделяться законом отдельными государственными полномочиями властного характера, без которых невозможно управление.

Диссертант анализирует систему нормативно-правовых актов, регламентирующих деятельность местного самоуправления в России, которая имеет трехуровневую структуру: федеральную, региональную и местную.

В то же время анализ федеральных и региональных (субъектов федерации) законов, фиксирующих разграничения полномочий по противодействию экстремизму между органами государственной власти и местного самоуправления, показал отсутствие конкретного механизма взаимодействия различных институтов публичной власти. Так, часто законы трактуют указанные проблемы как федеральные в том плане, что именно федеральные органы власти отвечают за их решение, однако в реальной жизни решать указанные проблемы приходится не только федеральному Центру и субъектам федерации, но и муниципалитетам. Алгоритм же действий последних в необходимом объеме законодательно не прописан, да и не может быть одинаково прописан для всех подобных субъектов в силу разных условий, в которых приходится действовать муниципальным властям; финансирования обязательств по компенсации не наступает, поскольку закон этого не предусматривает и, соответственно, это не всегда предусматривается в бюджете.

Тем не менее российская нормативно-правовая база создает необходимые условия для концептуально-правового обоснования, разработки и реализации модельных вариантов антиэкстремистской деятельности каждого конкретного муниципалитета.

Во втором параграфе «Законодательное оформление антиэкстремистской деятельности органов местного самоуправления» диссертант отмечает, что в рамках структурно-институционального, системно-правового и ценностно-культурного уровней антиэкстремистской деятельности в современной России имеются реальные основания для существенного повышения эффективности содействия органов местного самоуправления органам государственной власти и силовым структурам в противодействии экстремизму и политико-правовом обеспечении безопасности. Для их реализации необходимо на уровне конкретного органа местного самоуправления разработать концептуально обоснованный комплекс предупредительно-профилактических мер, направленных на выявление и устранение факторов, порождающих экстремизм в конкретном поселении, муниципальном районе или городе.

Разработчиками концептуальных подходов, согласно действующей нормативно-правовой базе, могут быть депутаты и руководители органов местного самоуправления, владеющие проблемами местного значения. Документально комплекс концептуальных подходов может быть оформлен в виде нормативно-правового акта - решения органа местного самоуправления, опираясь на которое, органы местного самоуправления при поддержке региональных властей и во взаимодействии с правоохранительными органами могут формировать и реализовывать разного рода целевые программы, направленные на повышение защищенности населения от конкретных угроз безопасности.

Изложенные выше концептуальные подходы и были положены автором диссертации в основу Концепции программы общественной безопасности г. Ростова-на-Дону.

Первым шагом при концептуальном определении роли и места институтов местного самоуправления в политико-правовом противодействии экстремизму должно стать формулирование составных элементов системы безопасности муниципального образования. Затем следует разработать концептуальные основы организации работы по обеспечению безопасности и противодействию экстремизму, которую целесообразно осуществлять в следующем порядке.

На первом этапе необходимо изучить состояние безопасности муниципального образования и наличие факторов, воспроизводящих экстремизм. Только после этого следует определить жизненно важные интересы муниципального образования в сфере общественной безопасности.

На следующем этапе следует переходить к разработке мер по повышению уровня безопасности муниципального образования, совершенствованию механизма их реализации с учетом экстремистских угроз, противостоящих соответствующим интересам граждан, социальных групп, муниципального образования в целом.

На очередном этапе реализуются практические мероприятия по обеспечению безопасности муниципального образования в сфере предупреждения, выявления, пресечения экстремистской деятельности, минимизации ее последствий; в области обеспечения общественной безопасности и правопорядка; в сфере техногенной безопасности; в экологической области; в санитарно-эпидемиологической сфере.

На завершающем этапе можно приступать к формированию системы обеспечения безопасности муниципального образования и противодействия экстремизму, представляющей собой совокупность структур в сфере органов местного самоуправления, предприятий, организаций и граждан, осуществляющих целенаправленную деятельность и непосредственно участвующих в реализации целей и задач безопасности.

На основе данной Концепции администрацией г. Ростова-на-Дону во взаимодействии с органами государственной власти Ростовской области, правоохранительными структурами, заинтересованными предприятиями и учреждениями разработан и реализуется модельный вариант антиэкстремистской и антитеррористической деятельности института местного самоуправления «Безопасный город».

В третьем параграфе «Модельный вариант антиэкстремистской и антитеррористической деятельности института местного самоуправления (на примере г. Ростова-на-Дону)» отмечается, что в соответствии с разработанной диссертантом «Концепцией программы общественной, техногенной и экологической безопасности города Ростова-на-Дону» был разработан проект первой очереди программы «Безопасный город».

В целом формирование системы безопасности города представляет собой сложную территориальную разветвленную систему программно-ап-паратных модулей интеллектуального анализа видеоизображения.

В соответствии с унифицированным подходом к профилактике экстремизма системы видеонаблюдения устанавливаются таким образом, чтобы у экстремистов и иных правонарушителей создавалось ощущение тотального контроля правоохранительных органов в местах массового нахождения граждан.

Особое значение видеонаблюдение, по мнению соискателя, приобретает при обеспечении безопасности общественных мероприятий. Видеозапись создает условия для фиксации и последующего выявления и установления личности экстремистов и провокаторов, подбивающих участников массовой акции на противоправные действия. Программно-аппарат-ный комплекс обеспечивает выделение правонарушителя из видеопотока, сохраняет его образ в базе данных, что будет использовано в последующей идентификации. Эта же аппаратура позволяет своевременно выявлять предметы, представляющие потенциальную опасность для жизни людей и функционирования объектов транспортной инфраструктуры, торговых, развлекательных, спортивных комплексов (бесхозные вещи, в которых могут находиться штатные и самодельные взрывные устройства). Устройства видеонаблюдения используются в системе обеспечения безопасности учащихся школ города.

Последовательно реализуется внедряемый в г. Ростове-на-Дону в соответствии с Концепцией модуль по комплектованию и организации работы института школьных инспекторов милиции. Деятельность школьных инспекторов милиции в общеобразовательных учреждениях строится на основе межведомственного взаимодействия с администрациями школ города и направлена на раннюю профилактику безнадзорности, правонарушений, экстремизма и наркомании, выявление фактов семейного неблагополучия, формирование законопослушного поведения несовершеннолетних.

Диссертант считает, что важным элементом обеспечения безопасности Ростова от экстремистских, террористических и техногенных угроз является городская подсистема единой государственной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций, руководство которой было поручено муниципальному учреждению «Управление по делам ГО и ЧС города».

Анализ результатов практического участия органов местного самоуправления в разработке и практической реализации мер, направленных на выявление и устранение факторов, способствующих возникновению и развитию экстремистских и террористических проявлений, тяжких и особо тяжких преступлений, дает основание заключить об устранении ряда угрозообразующих факторов и повышении в целом уровня безопасности и правопорядка в муниципальном образовании.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования, излагаются выводы, предложения и рекомендации по совершенствованию системы политико-правовых технологий противодействия экстремизму на федеральном, региональном и муниципальном уровнях, намечаются перспективы дальнейшего изучения этой проблемы.

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИОННОГО ИССЛЕДОВАНИЯ АВТОРОМ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ:

Монографии:

1. Воронцов С.А. Антиэкстремистская деятельность российской государственности в региональном политико-правовом пространстве (на примере Юга России). Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 2008. - 192 с.

2. Воронцов С.А., Упорников Р.В.. Информационный экстремизм и экстремистская деятельность в политико-правовом процессе современной России. Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 2008. - 192 с. (авторство не разделено).

3. Воронцов С.А., Косякова М.Е. Политико-правовая превенция экстремистской деятельности в институционально-технологическом контексте. Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 2008. - 132 с. (авторство не разделено).

Статьи, опубликованные в изданиях Перечня ВАК Минобрнауки России:

4. Воронцов С.А. Понятие экстремизма и его сущностные признаки // Философия права. 2007. № 4. - С. 65-71.

5. Воронцов С.А. Об активизации экстремистских проявлений в Российской Федерации и необходимости совершенствования антиэкстремистской деятельности // Юристъ-Правоведъ. 2007. № 5. - С. 69-75.

6. Воронцов С.А. О новых подходах к координации антиэкстремистской и антитеррористической деятельности в Южном федеральном округе // Философия права. 2008. № 1. - С. 106-114.

7. Воронцов С.А. О концептуальном определении роли и места органов местного самоуправления в обеспечении безопасности, противодействии экстремизму и терроризму // Юристъ-Правоведъ. 2008. № 1. - С. 77-85.

8. Воронцов С.А. Содействие института местного самоуправления силовым структурам в обеспечении безопасности муниципального образования // Власть. 2008. № 3. - С. 17-23.

9. Воронцов С.А. Исламский радикализм - как угроза национальной безопасности современной России // Философия права. 2008. № 2. - С. 94-100.

10. Воронцов С.А. О некоторых подходах к определению понятий «исламский экстремизм» и «исламский терроризм» // Юристъ-Правоведъ. 2008. № 2. - С. 100-105.

11. Воронцов С.А. О типологической классификации институциональных субъектов экстремистской деятельности в современной России и используемых ими политико-правовых стратегиях и методах // Юристъ-Правоведъ. 2008. № 4. - С. 71-76.

12. Воронцов С.А. О законодательном определении содействия органов местного самоуправления силовым структурам в политико-правовом обеспечении безопасности, противодействии экстремизму и терроризму // Юристъ-Правоведъ. 2008. № 3. - С. 69-75.

13. Воронцов С.А. Политико-правовое моделирование источников финансирования экстремизма при осуществлении антиэкстремистской деятельности // Философия права. 2008. № 4. - С. 55-63.

Учебники и учебные пособия:

14. Воронцов С.А. Правоохранительные органы. Спецслужбы. История и современность. Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 1998. - 640 с.

15. Воронцов С.А. Правоохранительные органы и спецслужбы Российской Федерации. История и современность. Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 1999. - 704 с.

16. Воронцов С.А. Правоохранительные органы Российской Федерации. Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 2001. - 608 с.

17. Воронцов С.А. Спецслужбы России: Учебник. Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 2006. - 512 с.

18. Воронцов С.А. Спецслужбы России: Учебник. 2-е изд. Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 2008. - 511 с.

Статьи в научных изданиях:

19. Воронцов С.А. Ислам и политический экстремизм // Ислам и политика на Северном Кавказе: Сб. науч. статей. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2001. Вып. 1. - С. 150-158.

20. Воронцов С.А. О некоторых причинах оттока русскоязычного населения из национальных республик Северного Кавказа // Русские на Северном Кавказе: Вызовы XXI века: Сб. статей. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2001. Вып. 2. - С. 26-35.

21. Воронцов С.А. Оперативно-разыскная деятельность - история и современность // Вопросы государства и права: Сб. науч. статей. Ростов н/Д: Изд-во «Фолиант», 2001. Вып. 3. - С. 131-144.

22. Воронцов С.А. Власть и право в Чечне // Современное положение Чечни: социально-политический аспект: Сб. науч. статей. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2001. Вып. 4. - С. 44-55.

23. Воронцов С.А. Организованная преступность в Южном федеральном округе как геополитический фактор, стимулирующий сепаратизм // Современные проблемы геополитики Кавказа. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2001. Вып. 5. - С. 162-173.

24. Воронцов С.А. О современных тенденциях эволюции терроризма и совершенствовании системы мер обеспечения безопасности личности, общества, государства // Силовые структуры в этнополитических процессах на Юге России. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002. Вып. 12. - С. 19-36.

25. Воронцов С.А. Религия как фактор предупреждения девиантного поведения личности // Правоведение: Вопросы теории и практики: Сб. науч. статей. Ростов н/Д, 2002. - С. 43-55.

26. Воронцов С.А. О разработке системы мер по обеспечению безопасности муниципального образования // Современные проблемы законодательного обеспечения глобальной и национальной безопасности, эффективного противодействия терроризму: Сб. науч. статей. М., 2003. - С. 70-95.

27. Воронцов С.А. О соблюдении прав и свобод человека и гражданина при осуществлении оперативно-разыскной деятельности // Проблемы становления и развития рыночных отношений в экономике: Сб. науч. статей. Ростов н/Д, 2003. - С. 182-188.

28. Воронцов С.А. О совершенствовании системы мер оперативно-разыскного и общего предупреждения терроризма // Проблемы становления и развития рыночных отношений в экономике: Сб. науч. статей. Ростов н/Д, 2003. - С. 178-182.

29. Воронцов С.А. Религия и право в контексте современной политической ситуации в России // Православие в исторических судьбах Юга России: Сб. статей. Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2003. Вып. 16. - С. 44-56.

30. Воронцов С.А. О современных тенденциях эволюции организованной преступности и совершенствовании оперативно-разыскных мер борьбы с ней // Гуманитарность. Коммуникации. Толерантность: Межвузовский сб. науч. статей. Ростов н/Д: Изд-во «Фолиант», 2003. Т. II. - С. 205-216.

31. Воронцов С.А. О соотношении оперативно-разыскной деятельности правоохранительных органов и контрразведывательной деятельности спецслужб // Правоведение: Вопросы теории и практики: Сб. науч. статей. Ростов н/Д: Изд-во «Фолиант», 2003. - С. 30-35.

32. Воронцов С.А. Система правоохранительных органов Российской Федерации, обеспечивающая контроль за оборотом наркотических средств и психотропных веществ // Правоведение: Вопросы теории и практики:

Сб. науч. статей. Ростов н/Д: ООО «Антей», 2004. Вып. 6. - С. 131-145.

33. Воронцов С.А. О совершенствовании государственных мер по предотвращению легализации (отмывания) доходов, полученных незаконными путями // Правоведение: Вопросы теории и практики: Сб. науч. статей. Ростов н/Д: ООО «Антей», 2004. Вып. 6. - С. 22-34.

34. Воронцов С.А. Концепция программы общественной, техногенной и экологической безопасности города Ростова-на-Дону // Информационный бюллетень местного самоуправления «Ростов официальный». 2004. 24 июня. - 10 с.

35. Воронцов С.А. О соотношении понятий: разыскные действия, следственные действия, оперативно-разыскные мероприятия // Проблемы юридической науки и образования. Ростов н/Д: Изд-во СКАГС, 2004. - С. 154-163.

36. Воронцов С.А. О понятии коррупции и ее юридически значимых проявлениях // Модернизация экономики России: торгово-экономический, правовой и социальный аспекты: Сб. науч. статей. Ростов н/Д, 2005. - С. 45-53.

37. Воронцов С.А. О мерах по активизации информационно-пропагандистского противодействия терроризму в Северо-Кавказском регионе // Информационный бюллетень Оперативно-координационного управления по Северному Кавказу ФСБ России. Пятигорск, 2006. Вып. № 29. - С. 31-37.

38. Воронцов С.А. О противодействии угрозам государственной без-опасности в субъектах Южного федерального округа // Практика. М.: Научно-исследовательский центр ФСБ России, 2006. Вып. 8. - С. 39-46.

Материалы конгрессов и конференций:

39. Воронцов С.А. Общее и особенное в интегративно-охранитель-ных функциях религиозных и правоохранительных систем // Проблемы личности, общества и государства на рубеже столетий: Матер. науч.-практ. конф. Ростов н/Д: Современный гуманитарный институт, 1999. - С. 10-16.

40. Воронцов С.А. Роль и место правоохранительных органов РФ в борьбе с религиозным экстремизмом // Актуальные проблемы законодательства и правоприменительной практики в современной России: Матер. науч.-практ. конф. Ростов н/Д: Современный гуманитарный институт, 2000. - С. 5-9.

41. Воронцов С.А. Об особенностях борьбы с проявлениями терроризма на религиозной основе в субъектах Южного федерального округа // Актуальные проблемы борьбы с терроризмом в Южном регионе России: Матер. окружной науч.-практ. конф. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2000. - С. 23-31.

42. Воронцов С.А. О некоторых факторах, детерминирующих политический экстремизм в Российской Федерации // Политико-правовая культура и духовность: Матер. региональной науч.-теоретической конф. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2001. - С. 247-253.

43. Воронцов С.А. О философско-правовых аспектах государственного террора в СССР в 30-х годах ХХ столетия // Россия в ХХI веке. Проблемы гуманизации права, экономики и образования: Матер. науч.-практ. конф. Ростов н/Д: Современный гуманитарный институт, 2001. - С. 12-18.

44. Воронцов С.А. Государственная безопасность и права человека // Философия права и вопросы формирования современной государственно-правовой идеологии: Матер. Всероссийской науч.-теоретической конф. Ростов н/Д: РЮИ МВД России, 2001. - С. 126-131.