Программа реформ в политико-правовой идеологии раннего народничества

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

Программа реформ в политико-правовой идеологии раннего народничества

Общая характеристика диссертации

В начале ХХI века проблемой проблем для России стало «сбережение народа - и в самой численности его, и в физическом и нравственном здоровье».

Задача «сбережения народа», сформулированная еще М.В. Ломоносовым, была вновь поставлена как «высшая изо всех наших государственных задач». Она нашла отклик среди руководителей страны. В.В. Путин расценил «сбережение народа» как «главное условие сохранения нашего государства».

Сбережение народа, т.е. его благосостояние, образование и здоровье было главным и неизменным приоритетом народничества.

«Народничество» - не претенциозное самоназвание какой-либо группировки. Этот термин возник и закрепился в общественном сознании для обозначения одного из самых перспективных и уважаемых идейно-политических движений второй половины Х1Х - начала ХХ века. Слово «народник» воспринималось в России как синоним слова «демократ».

В конце Х1Х - начале ХХ вв. народничество стало объектом нападок со стороны российских марксистов, именовавших себя тогда «социал-демократами», «эсдеками».

В 90-х годах Х1Х в. В.И. Ульянов, требуя от социал-демократов «решительно и окончательно разорвать со всеми мещанскими идеями и теория - ми», особо подчеркивал «НАСТОЯТЕЛЬНУЮ НЕОБХОДИМОСТЬ ПОЛНОГО И ОКОНЧАТЕЛЬ - НОГО РАЗРЫВА С ИДЕЯМИ ДЕМОКРАТОВ». Говоря о «демократах», он имел в виду именно «друзей народа», т.е. народников - главных своих оппонентов. «От какого наследства мы отказываемся?» - таково название одной из его статей, знаменовавших «очищение» от народничества.

Отказ формировавшейся российской социал-демократии от народнического «наследства» дорого обошелся и ей самой, и России.

Основные идеи народничества восходят к его основателям: А.И. Гер - цену, Н.П. Огареву, Н.Г. Чернышевскому.

К несчастью, их имена и идеи не раз становились объектом инсинуаций, не преодоленных и в наши дни. Так, даже в официозе - «Российской газете» - сравнительно недавно упоминался «политэмигрант Герцен, убежденно звавший Русь к топору».

Призывы «к топору» содержались не в статьях Герцена, а в анонимных письмах, призванных скомпрометировать «Колокол». «Бруты и Кассии Третьего отделения», - так назвал Герцен их авторов. Попытки приписать подобные призывы Герцену или Чернышевскому были беспочвенны, но, к сожалению, не безрезультатны.

И Герцен, и Чернышевский были принципиальными противниками топорных методов в политике. Они звали не «к топорам», а «к метлам». Но нарушив традицию не выносить сор из избы, они в 60-х годах Х1Х века восстановили против себя могущественные контрреформаторские силы, привыкшие считать «вольнодумство», т.е. свободу мысли и слова, несовместимым с «благонамеренностью». Их конструктивная оппозиционность была расценена властями как государственное преступление,

Некоторые инсинуации, вышедшие из стен «Третьего отделения», были использованы в советский период. В конце 20-х годов прошлого века был сформирован имидж Герцена и Чернышевского как воинствующих революционеров. Они были произвольно оторваны от основанного ими народничества, объявлены «предшественниками научного социализма» и идейными предтечами большевизма. Их официальная канонизация состоялась именно в те десятилетия, когда народничество расценивалось как «насквозь враждебное марксизму течение» и его последователи гибли в Гулаге.

Версия о Герцене и Чернышевском, как «предшественниках научного социализма», надолго стала в СССР непререкаемым идеологическим догматом. Навязчивая апологетика, организованная вокруг их имен, часто давала обратный эффект, отвращая интеллигенцию от чтения первоисточников. В результате народническая программа демократических реформ осталась невостребованной в судьбоносный период «перестройки», когда открывались возможности для её реализации.

По мнению диссертанта, политико-правовые взгляды основателей народничества: А.И. Герцена, Н.П. Огарева, Н.Г. Чернышевского сохраняют научный и практический интерес. В настоящее время есть условия для свободного и объективного анализа идейного «наследства» народничества. Правда, данная тема сейчас «не в моде», но это не аргумент для науки.

Актуальность темы исследования

Во-первых, поиски истины и критика необоснованных предубеждений всегда актуальны для науки, независимо от преходящей политической и идеологической конъюнктуры. Как говорил Чернышевский, «истина должна быть выше всего для науки».

Во-вторых, в наши дни, когда в стране поставлена задача модернизации, основанной на ценностях и институтах демократии, актуален один из первых проектов такого рода модернизации, представленный в идеологии раннего народничества. Большинство политико-правовых проблем, со - ставивших круг интересов народничества, важны для настоящего времени.

Народники ставили вопросы, касающиеся прав человека, гражданского общества и правового государства. Важное место в их творчестве занимали проблемы государственного устройства, самоуправления и федерализма, эффективности государственного аппарата и суда, преодоления «самодурства», непотизма и коррупции. От решения этих проблем зависела и зависит судьба российской государственности.

Столь же важны поднятые народниками проблемы аграрного, трудового и социального законодательства.

Основатели народничества, одними из первых в России, включились в дискуссию об экономической свободе и ее государственном регулировании. Они предвидели, что эта дискуссия, набиравшая тогда обороты в Западной Европе, скоро станет важной и для России. Как известно, данная дискуссия перешла в ХХ, а затем и в ХХI век. Она далека от завершения, по-прежнему злободневна и остра, причем ошибки и перекосы в ту или другую сторону обходятся слишком дорого.

Пользуясь современной терминологией, можно сказать, что одной из стратегических целей народничества было демократическое правовое общество с социально ориентированным рыночным хозяйством.

Реализация этой цели, по мнению основателей народничества, могла создать предпосылки, для постепенного перехода к более высокой стадии общественного развития, получившей в Х1Х веке наименование «социализм». Народническая теория «русского социализма», т.е. социализма с российской спецификой, может стать полезной в процессе дальнейшей идейной эволюции постсоветской России, где растет потребность в новой левой идеологии, способной сменить во многом устаревший и скомпрометированный марксизм и приобрести уважение и поддержку народа.

Условием успеха экономической и политической модернизации на - родники считали наличие «нравственной связи» между управляющими и управляемыми, преодоление взаимного «отчуждения» власти и народа. Данная проблема вполне актуальна. Недоверие населения к большинству государственных институтов остается хронической патологией российской внутриполитической жизни. Оно подрывало и подрывает легитимность законодательства и эффективность администрации и суда. Как показала история, оно способно разрушить фундамент государственного устройства.

Основатели народничества А.И. Герцен, Н.П. Огарев, Н.Г. Чернышевский принадлежат к числу великих европейских гуманистов Х1Х века. Им присуще редкое сочетание высокого идеализма с практичностью, верности принципам со способностью к консенсусу. Каждый из них - «doctor universalis», человек всесторонней эрудиции и широчайшего кругозора. Не порабощенные ни одним «измом», они были открыты новым идеям, доводам оппонентов и жизненному опыту.

На протяжении всей своей истории народничество противостояло «односторонним теориям» и их последователям, претендовавшим на монопольное владение истиной, - будь то эпигоны либерализма, сделавшие своим приоритетом защиту капиталистического статус-кво, будь то коммунистические доктринеры.

Народничество - незаурядное явление в развитии самосознания российского общества середины Х1Х - начала ХХ веков. Оно оказывало и способно оказать благотворное воздействие на отечественную социальную, политическую и правовую культуру.

Предметом исследования являются главные идеи основателей народничества, имеющие общую духовную направленность и смысловое единство. Исследуются не персоналии, а генезис раннего народничества, его политико-правовые принципы, а затем его дальнейшее развитие.

Политико-правовые взгляды основателей народничества не идентичны. Например, Чернышевский - не ученик Герцена, они шли разными путями. У них были и разногласия, и взаимное недопонимание. Издатели «Колокола» - тоже не сиамские близнецы. В 60-х годах Огарев колебался между Герценом и Бакуниным, хотя общее направление журнала определялось твердой рукой Герцена. При всем том, главные выводы Герцена, Огарева и Чернышевского либо совпадали, либо дополняли друг друга, формируя общую систему взглядов и общую программу реформ, взятую на вооружение народниками следующих поколений.

Хронологические рамки исследования охватывают историю народничества от формирования его идейных предпосылок в 40-х годах ХIХ века до трагической гибели в 30-х годах ХХ века. В заключительной главе диссертации автор обращается к народничеству конца ХIХ - начала ХХ вв., к полемике эсеров и большевиков, к «неонародникам» 20-х годов ХХ века.

Целью предпринятой работы является содействие непредвзятой оценке народничества в научной литературе и общественном сознании; преодоление стереотипов, сложившихся в советский период, когда имена основателей народничества Герцена, Огарева и Чернышевского использовали организаторы идеологических кампаний. Их старались оторвать от основанного ими народничества, именуя «революционными демократа - ми», «предшественниками научного социализма, а иногда и «предшественниками Коммунистической партии». Оспаривая подобные искусственные конструкции, диссертант стремится вернуть народничеству его основателей, показать несовместимость их идей с псевдомарксистской ортодоксией, и тем более с любым видом идеологического террора.

Диссертант не претендует на бесспорность своих всех суждений. Цель работы - не вынести окончательный вердикт, а привлечь внимание к предмету исследования, вернуть отвергнутое большевиками народническое «наследство».

Методологической основой исследования стал прежде всего диалектико-материалистический метод познания. Кроме того, использованы как общенаучные методы: логический, компаративистский, так и специальные юридические, в частности, сравнительно-правовой.

Применяя системный метод исследования, диссертант рассматривает идеи Герцена, Огарева, Чернышевского как элементы целостной народнической программы политико-правовой и социальной модернизации России.

В основу исследования положен принцип историзма, требующий изучения явлений и событий в историческом контексте. Поэтому анализ народнических идей сочетается в работе с конкретно-историческим анализом общественных отношений в рассматриваемую эпоху.

Источниковую базу составляют сочинения А.И. Герцена, Н.П. Огарева, Н.Г. Чернышевского и ряда их последователей, в том числе: Н.К. Михайловского, В.П. Воронцова, Н.Ф. Даниельсона и др., вплоть до лидеров неонародничества 20-х годов ХХ века. Народничество исследуется в контексте предшествующих, сопутствующих и противостоящих ему течений общественной мысли с привлечением широкого круга историко-правовой и исторической литературы и публицистики.

Степень разработанности темы

История изучения народничества полна драматизма.

Интерес российской интеллигенции конца Х1Х века к А.И. Герцену, Н.П. Огареву и Н.Г. Чернышевскому был большим и искренним, но удовлетворить его было трудно. Их имена запрещалось упоминать в печати, а сочинения находились под запретом и не переиздавались. Такая позиция властей препятствовала научному исследованию «наследства» основателей народничества и создала условия для произвольного толкования их взглядов и разного рода домыслов. Это вело к невосполнимым потерям и для российской науки, и для политического развития страны.

Ситуацию переломила лишь первая русская революция. В 1905 г. в России впервые вышло Собрание сочинений А.И. Герцена. Вскоре, в 1905-1906 гг., было издано Полное собрание сочинений Н.Г. Чернышевского.

Заметным общественным событием стала двадцатая годовщина со дня смерти Чернышевского. В октябре 1909 г. этому событию были посвящены статьи в «Биржевых ведомостях», «Вестнике Европы», «Новом времени», «Ниве», «Русских ведомостях», «Русском архиве» и многих других печатных изданиях.

К несчастью, «наследство» Чернышевского стало предметом не объективного анализа, а острой борьбы. Народники считали себя его наследниками. Марксисты стремились это оспорить. Так, Г.В. Плеханов, полемизируя с народниками, характеризовал Чернышевского как последователя западных социалистов-утопистов, а Ю.М. Стеклов пытался обосновать его идейное родство с марксизмом.

В.И. Ленин в 1902 г. в работе «Что делать?» назвал Чернышевского, наряду с Герценом и «блестящей плеядой революционеров 70-х годов», среди «предшественников русской социал-демократии».

Напротив, другой большевик - историк М.Н. Покровский, анализируя в 1912 г. «политические программы» начала 60-х годов Х1Х века, причислил Герцена и Чернышевского к «буржуазно-демократическому» направлению.

Первоначально среди марксистов существовал плюрализм мнений по данному вопросу. Но затем большевики положили этому конец.

В 1928 г. при организации столетнего юбилея Н.Г. Чернышевского исключалась всякая отсебятина. ЦК и МК ВКП(б) утвердили Тезисы, «предназначенные для тех, кто будет выступать с докладами на собраниях, посвященных юбилею». К ним прилагался «ряд цитат из произведений Чернышевского, иллюстрирующих те оценки последнего, которые имеются в Тезисах». Тезисы содержали официальную версию, по которой «из всех утопических социалистов Чернышевский всех ближе подошел к социализму научному». Была поставлена задача: «дать великому писателю надлежащую оценку и отделить в нем полноценные зерна … от народнической шелухи».

В дальнейшем советская наука сначала вынужденно, а потом по инерции обходила молчанием роль Герцена, Огарева и Чернышевского как основателей народничества. Более того, их «революционный демократизм» прямо противопоставлялся народничеству, как «идеологии мелкой буржуазии».

Вместе с тем, нужно подчеркнуть, что в советское время была создана источниковая база, необходимая для изучения их творчества. Издавались сочинения и собрания сочинений Герцена и Огарева. В начале 50-х годов вышло Полное собрание сочинений Н.Г. Чернышевского, хотя и сравнительно небольшим тиражом (15000). Поэтому читатель, движимый любознательностью, мог убедиться, что первоисточники не совпадали с навязанными идеологическими клише.

В советскую литературу о «революционных демократах» внесли вклад представители всех общественных наук. Интересны работы А.И. Володина, Г.Г. Водолазова, В.Е. Иллерицкого, Б.П. Козьмина, Н.М. Пирумовой, Н.Я. Эйдельмана.

Что касается советской правовой литературы на эту тему, то она сравнительно немногочисленна и выходила в свет очень неравномерно.

Она открывается брошюрой Ф.Д. Корнилова «Право и государство в воззрениях Н.Г. Чернышевского» (Саратов. 1928), написанной к его столетнему юбилею.

В 1940 г. появилась статья Н. Фиолетова «Взгляды Чернышевского на государство и право» // «Советское государство и право». 1940. №2.

Зато в конце 40-х годов после известного доклада А.А. Жданова, хлынул поток публикаций о «революционных демократах». Наиболее обстоятельной из них представляется монография С.А. Покровского «Политические и правовые взгляды Чернышевского и Добролюбова» (М. 1952).

В период 1949-1953 гг. было защищено немало диссертаций по юридическим дисциплинам, посвященных «изучению теоретического наследства великих революционных демократов».

Целью этих работ их авторы называли содействие «огромной воспитательной и идеологической работе партии» и отпор «буржуазной и эсеровско-меньшевистской литературе».

Со второй половины 50-х годов интерес советских правоведов к «революционным демократам» стал угасать. Среди немногочисленных публикаций отмечу статьи Б.В. Виленского «Подготовка судебной реформы в России и «Колокол» Герцена» («Ученые записки Саратовского юридического института». 1960. Вып.9) и «Вопросы государства и права в произведениях Н.Г. Чернышевского» («Советское государство и право». 1978. №7), а также книгу Е.А. Скрипилева «Чернышевский» (М. 1979). Мнения В.Г. Графского и О.Э. Лейста, изложенные в учебной литературе, также учтены в диссертации.

В 1990 г. на кафедре теории государства и права юридического факультета МГУ под руководством О.Э. Лейста была выполнена и защищена кандидатская диссертация И.Г. Дудко «Политические и правовые воззрения Н.П. Огарева».

Отдавая должное этой интересной работе можно полемизировать с от - дельными ее выводами. Например, с оценкой политических и правовых воззрений Огарева как «доктринально выраженной системы идей». Его воз - зрения можно назвать системой идей, но они не претендовали на статус доктрины и плохо поддаются доктринальным толкованиям.

Диссертант разделяет мнение И.Г. Дудко об отсутствии «тождества» взглядов Герцена и Огарева и считает, что Огарев занимал идейное пространство между Герценом и Бакуниным.

В девяностых - начале двухтысячных годов российская юридическая науки не проявляла заметного интереса к творчеству Герцена, Огарева и Чернышевского. Изданная в 2001 г. монография диссертанта, посвященная основателям народничества, выглядела, скорее, как исключение.

Однако, среди историков и философов изучение народничества при - обрело в последние двадцать лет новый импульс. Началось обсуждение табуированных прежде вопросов. Так, в статьях В.Ф. Антонова сделан вывод, что именно народничество, а не марксизм было реальной социалистической альтернативой развития России. Диссертант разделяет это мнение.

Известный политолог И.К. Пантин связывает с именем «родоначальника народничества» А.И. Герцена «начало либерального социализма» в России.

В декабре 2009 г. в Алтайском государственном университете защищена диссертация Ю.А. Зеленина на соискание ученой степени кандидата исторических наук, посвященная «историографии классического народничества в России». Предварительно автором было опубликовано несколько статей по народнической проблематике. Думается, что использованный Ю.А. Зелениным термин «классическое народничество» удачен, но круг от - носящихся к нему персоналий нуждается в дальнейшем осмыслении.

Что касается иностранных исследователей, то пик интереса западных «русистов» и «советологов» к творчеству Герцена и Чернышевского пришелся на 40-60 годы прошлого века. Он был в значительной степени обусловлен ажиотажем вокруг «революционных демократов» в тогдашней советской литературе.

На Западе тогда сложилось мнение, что повышенный интерес совской науки к Герцену и Чернышевскому был «неискренним», что советские авторы «боятся анализировать их произведения» и «изображают их такими, какими они должны быть с точки зрения идеологии КПСС».

Эти и подобные выводы не оставались без ответа. Например, в 1952 г. появились статьи С.А. Покровского «Американские фальсификаторы русской политической мысли» («Советское государство и право». №5) и «Ричард Хэер клевещет» («Большевик». №10).

Такие зарубежные ученые как Р. Хэер, Г. Кон, Д. Гехт, И. Нормано, У. Уорлин стремились преодолеть советскую официозную «монополию» на интерпретацию взглядов Герцена и Чернышевского и дать им объективную оценку.

Наиболее соответствующими букве и духу первоисточников, представляются следующие их суждения.

1. Генезис народничества связан с «великим расколом» в идейной жизни России 40-х годов Х1Х века, т.е. с дискуссиями западников и славянофилов.

Позиция А.И. Герцена в этом вопросе оценивалась неоднозначно. Так, Г. Кон назвал его «западником, позднее разделившим некоторые иллюзии славянофилов», а Р. Хэер считал, что Герцен сначала был убежденным западником, а потом превратился в убежденного и страстного славянофила. Что касается Н.Г. Чернышевского, он, по мнению Р. Хэера, с начала и до конца был западником.

В данном вопросе диссертант разделяет мнение И. Нормано, считавшего, что и Герцен, и Чернышевский, каждый по своему шли к «синтезу западничества и славянофильства.

2. Как ни велико значение раскола западников и славянофилов, еще важнее другой «великий раскол» - «борьба партий» вокруг крестьянской реформы. Американский ученый У. Уорлин поставил этот вопрос в центр монографии о Н.Г. Чернышевском. По его словам, Чернышевский прояснил «антагонизм между правительством и умеренными либералами, с од-ной стороны, и угнетенным крестьянством, с другой». Статьи Чернышевского по «крестьянскому вопросу» Уорлин назвал «важным вкладом в русскую политическую теорию».

3. У. Уорлин протестовал против изображения Н.Г. Чернышевского «догматическим революционером». По его словам, Чернышевский, предвидел «революционную перспективу», но не считал ее неизбежной и был готов к компромиссу с монархией и либералами. Он возлагал надежды и на «просвещение», и на «революцию», но «не позволял ни просвещению, ни революции стать единственным доктринерским подходом».

По мнению Дж. Скэнлена, утвердившаяся в советской литературе характеристика Чернышевского как «революционного демократа» стала «результатом попыток отвести ему подобающее место в генеалогии большевизма». Диссертант считает это мнение небезосновательным.

А.И. Герцен еще меньше похож на «догматического революционера». Это не раз отмечалось в зарубежной литературе. «По мере того, как росло его понимание действительности, Герцен становился все большим противником насилия и кровопролития», - писал Г. Кон.

4. В западной литературе не раз подчеркивалась «открытость» и Гер - цена, и Чернышевского для «англо-американского и французского влияния и доктрин». По словам Р. Хэера, Н.Г. Чернышевский «синтезировал» новейшие западные идеи. Творчески комбинируя их, он хотел «построить сов - сем новое сооружение, приспособленное к суровым русским условиям».

Интересны работы Д. Гехта «Чернышевский и американское влияние на Россию» и «Взгляды русских радикалов на Америку», опубликованные в 1945 и 1947 г. Весной 1945 г., в обстановке послевоенной эйфории, Д. Гехт стал «исследовать историю культурных контактов между Россией и Америкой», надеясь «способствовать установлению … взаимопонимания двух великих стран послевоенного мира».

Он признал, что «Чернышевский затронул важнейшие аспекты американской жизни: демократическую систему, экономический и социальный строй, американскую психологию, растущее значение Америки в настоящем и будущем», особо выделяя «те черты, которые могли помочь российскому освободительному движению».

5. Зарубежные исследователи констатировали большой интерес Чернышевского к полемике вокруг принципа laissez faire и роли государства в экономической жизни.

По словам Р. Хэера, Чернышевский занял «осторожную и неопределенную позицию в вопросе о «контроле правительства, как средстве устранения неурядиц в экономике». С одной стороны, «наглядный урок, извлеченный им из российской практики, состоял в том, что чем больше государство вмешивается и контролирует, тем меньше у него желания отвечать за содеянное». С другой стороны, он сознавал, что «имеется много необходимых вещей, которые может сделать только государство».

Думается, что оценивать позицию Чернышевского как «неопределенную» неточно. Он считал, что этот вопрос не решается однозначно. В каждом конкретном случае нужно искать оптимальное сочетание экономической свободы и общественного, в том числе и государственного, регулирования.

6. Говоря о формировании социалистических взглядов Чернышского, зарубежные авторы чаще всего упоминали влияние социалистов-утопистов, хотя сам он подчеркивал, что время утопий прошло. Напротив, влияние Д.С. Милля, идейного предшественника фабианства и лейборизма, оценено недостаточно.

Между тем, еще в конце Х1Х века Бенуа Маллон в своей «Истории социализма» высоко оценил комментарии Чернышевского к «Основаниям политической экономии» Милля. Его интерес к этому вопросу не случаен, Маллон был основателем поссибилизма во французском социалистическом движении. Свою тактику поссибилисты называли «политикой возможного» (possible); они были современниками и во многом единомышленниками английских фабианцев.

Б. Маллон признал себя почитателем Н.Г. Чернышевского, который «создал особую социалистическую школу, целостную и логичную». Диссертант разделяет это резюме Маллона и усматривает идейную общность между позициями Д.С. Милля, Н.Г. Чернышевского, французских поссибилистов и английских фабианцев.

К сожалению, в последние десятилетия ХХ века за рубежом интерес к проблематике, связанной с именами Герцена, Огарева и Чернышевского, резко ослабел. Однако не исчез совсем. Так современные польские авторы отдают дань уважения А.И. Герцену, признавшему право их страны на государственное самоопределение.

Научно-практическая значимость работы.

Диссертант надеется стимулировать научный и общественный интерес к основным идеям народничества.

Еще в 1967 г. американский ученый Ф. Рэнделл предложил «восстановить репутацию Чернышевского», подорванную и советской «официальной канонизацией», и пренебрежением западных «русистов», судящих о нем с чужих слов, «не потрудившись хотя бы проштудировать труды русского мыслителя». Заключительный раздел книги Ф. Рэнделла о Н.Г. Чернышевском называется «Реабилитация?». Сорок лет назад американский ученый поставил эту задачу. Но решать ее должны, разумеется, не американцы. Данная диссертация стремится способствовать ее решению.

Положения и выводы диссертационного исследования призваны содействовать дальнейшему изучению отечественной истории государства и права и истории политико-правовой мысли. Они могут быть использованы при разработке соответствующих учебных курсов: общих и специальных.

Значимость народнических идей для юридического образования зависит от целей последнего. Как говорил Чернышевский, «целью дела определяется дух его, а результат зависит от духа, в каком ведется дело». «Кто учит своих воспитанников юриспруденции с тою мыслью, чтобы из них вышли практические дельцы, люди, способные сделать служебную карьеру, у того образуются не такие люди, не такие юристы, как у человека, научающего своих воспитанников юриспруденции с тою мыслью, чтобы они умели понимать и защищать справедливость». Н.Г. Чернышевский знал латинский афоризм «Ius est ars boni et aequitas» («Право есть искусство добра и справедливости») и напоминал о социальных обязанностях правоведения.

По мнению диссертанта, знакомство с народническим «наследством» может помочь в поисках стратегии модернизации, основанной на законности, демократических институтах и социальной справедливости.

Научная новизна диссертации. Диссертация содержит новую концепцию политико-правовой идеологии раннего народничества. Впервые в отечественной историографии дан комплексный анализ программы политико-правовых и социальных реформ, подготовленной его основателями, применительно к специфическим условиям и особенностям России второй половины ХIХ - начала ХХ веков. Как показано в диссертации, эта программа сохраняла свою актуальность и действенность в эпоху российских революций и явилась главной демократической альтернативой большевизму.

Наиболее существенными научными результатами диссертационного исследования стали следующие положения, выносимые автором на защиту.

Положения, выносимые на защиту

1. Вопреки распространенному мнению, ни А.И. Герцен, ни Н.П. Огарев, ни Н.Г. Чернышевский никогда не призывали «к топору», т.е. крестьянским войнам. Основанное ими народничество возникло как, по преимуществу, реформистская идеология, искавшая приемлемые для наро-да пути и способы модернизации страны.

2. В период идейной и законодательной подготовки крестьянской ре - формы 1861 г. Герцен, Огарев и Чернышевский стремились не разжечь, а «сгладить» исторически сложившийся в русской деревне классовый антагонизм, превратить противоречия между помещичьим и крестьянским хозяйством в неантагонистические.

Позднее они обосновывали необходимость корректировки аграрного законодательства 1861 г., руководствуясь интересами сельского хозяйства России и её экономики в целом.

В 60-тых годах особую позицию занял Н.П. Огарев, под влиянием М.А. Бакунина; однако, в отличие от последнего он надеялся решить аграрный вопрос правовым путем - на бессословном Земском Соборе, созыва которого следовало добиваться.

3. Политико-правовые идеи основателей народничества далеки от экстравагантности и утопизма. Они развивались в русле самых значительных политических достижений Х1Х века. В поисках приемлемой для России модели политических реформ Герцен, Огарев и Чернышевский проявляли интерес к парламентарной монархии английского образца, к американской системе «сдержек», к «self-government» и федеративному устройству.

Ориентируясь на конституционный опыт Запада, они одновременно использовали ряд идей раннего славянофильства; например идею «земской эмансипации», т.е. формирования гражданского общества.

4. Политико-правовые взгляды Герцена, Огарева Чернышевского формировались в русле либеральной парадигмы. Вместе с тем, они принадлежали к числу дальновидных мыслителей Х1Х века, прокладывавших путь от либерализма к «социальной демократии»; от «прав первого поколения» к социально-экономическим «правам второго поколения»; от либерального государства к государству «социальному».

5. Признавая «благотворные истины» экономического либерализма, основатели народничества противостояли вульгаризации (упрощению) и догматизации либеральных идей, и их использованию в интересах олигархии. Они были убеждены, что «разумное участие государства в экономических делах» и «инициатива со стороны частной деятельности» не исключают, а дополняют друг друга.

Обосновывая «энергическое вмешательство» государства в экономические и социальные проблемы и рассуждая о его «границах», народники были не этатистами, а гуманистами. С их точки зрения, «вмешательство» неправомерно, когда ведет к «пожертвованию правами отдельного человека всем прихотям государства», и правомерно, когда обеспечивает «человеческие права» тех, кто иначе не пользовался бы ими.

Считая «вопросы труда и благосостояния», важнейшими объектами правового регулирования основатели народничества анализировали перспективы развития трудового и социального законодательства, формулировали основы грамотной социальной политики.

6. А.И. Герцен и Н.Г. Чернышевский принадлежали к числу европейских мыслителей Х1Х века, начинавших конвергенцию либеральных и социалистических идей. Они видели в социализме не разрушителя, а наследника либеральных ценностей.

7. Социалистическая концепция народничества далека от навязанных нам представлений о социализме. Социализм, как его понимали основатели народничества, можно назвать фритредерским, т.е. «рыночным». Они не совершили распространенной ошибки: не отождествляли «рынок», т.е. свободный товарообмен, с «исключительным царством капитала», разлагающим общество и экономику.

8. Привычное определение основателей народничества, как «революционных демократов», неточно. В борьбе против главного врага - «феодализма» они отдавали предпочтение не революционным, а легальным методам, видя в антифеодальных революциях «крайнее средство», «последний довод».

Что касается социалистических преобразований, то силовой путь их осуществления все основатели народничества признали бесперспективным, возложив надежды на эволюционный реформизм. Их позицию в этом вопросе можно назвать российским вариантом фабианства.

9. Идейными наследниками основателей народничества стали не инициаторы «хождения в народ» и тем более не террористы - «народовольцы», а «либеральные народники» В.П. Воронцов, Н.Ф. Даниельсон и другие; а затем и эсеры, по мере того как последние из экстремистских группировок вырастали в серьезную политическую партию.

10. В конце Х1Х - начале ХХ вв. народничество стало главной демократической альтернативой большевизму. Такая позиция соответствовала взглядам Герцена и Чернышевского, предостерегавших от несвоевременных коммунистических экспериментов.

11. Народничество - яркий и поучительный пример творческой «комбинации» либеральных, демократических, социально-демократических и социалистических идей. Народническую позицию в этом вопросе можно выразить старинной формулой: «omne verum omni vero consеntant», т.е. «все истины согласовываются друг с другом».

Апробация результатов исследования

Диссертация обсуждалась на совместных заседаниях кафедр истории и теории государства и права МГЮА и получила положительную оценку.

Её основные положения и выводы нашли отражение в научных публикациях в журналах «Государство и право», «Lex Russica» и др.; в учебной литературе, а также в монографии «Идеология народничества в России». По материалам диссертации сделан доклад на международной научно-практической конференции «Государство и право: вызовы ХХI века». Кутафинские чтения. Москва. 2009 г.

Структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, содержащего обобщения и выводы.

Порядок изложения выстроился в соответствии с народнической системой приоритетов.

Основатели народничества рассматривали широкий круг проблем: от неотложных практических задач до более отдаленных перспектив общественного развития. Их приоритетность для народников определялась степенью их актуальности для России.

Для народничества, возникшего на рубеже 50-60-х годов Х1Х века, в период подготовки и проведения крестьянской реформы, первоочередным стал комплекс вопросов, связанных с отменой крепостного права, в совокупности получивший название «крестьянского вопроса», в первую очередь «вопрос о земле». Аграрное законодательство было и осталось важнейшим объектом анализа народников всех поколений.

Вторым приоритетом основателей народничества стали задачи модернизации государственного устройства, формы правления и политического режима, и связанный с этим комплекс вопросов, относящихся к конституционному и муниципальному праву.

И лишь третье место занимали социалистические идеи. «Социализм» в понимании народников - не близкая практическая цель, а футурологический прогноз о перспективах общественного развития.

Такой порядок приоритетов был принципиальным для народничества.

Отступления от него вели к необратимым аберрациям и метаморфозам, подобным «лавризму» или «Народной воле». Поэтому он предопределил структуру настоящей работы.

Содержание диссертации

народничество чернышевский советский герцен

Первая глава называется «Проблемы аграрного законодательства в политико-правовой идеологии предреформенной России».

Среди проблем, стоявших перед российской политико-правовой идеологией середины Х1Х в., первое место занимала проблема крепостного права и его предстоящей отмены. Она волновала всю Россию: от царского дворца до помещичьей усадьбы и от помещичьей усадьбы до крестьянской избы.

Её центр тяжести все более перемещался из области личного освобождения в область крестьянского землепользования; в совокупности оба этих вопроса получили название «крестьянского вопроса».

Н.Г. Чернышевский называл четыре основных действующих лица, «с самого начала участвовавших в крестьянском вопросе»:

1. «власть», т.е. правительственные круги;

2. «либеральную партию»;

3. «помещиков, желавших отсрочить это дело»;

4. «крепостных крестьян, тяготившихся этим правом».

Из характера и взаимных отношений этих общественных элементов, говорил Чернышевский, можно было «предвидеть к чему пойдет это де - ло».

Такая постановка вопроса отражает объективную реальность крестьянской реформы 1861 г. и помогает ее анализировать. Поэтому в данной главе автор излагает материал по плану, подсказанному Чернышевским.

Первые два её параграфа посвящены «правительственному» и «либеральному» вариантам крестьянской реформы. При этом речь идет не о законодательстве, а об идейной проработке, обычно предшествующей законодательству. Особое внимание уделяется либеральному проекту «освобождения с землей», первоначально поддержанному и «Колоколом» и «Современником».

Третий параграф посвящен позиции крестьянства по вопросу о земле. Особенности крестьянского правосознания вынуждены были учитывать и правительство, и либералы, о них хорошо знали народники.

Наконец, в четвертом параграфе идет речь о формировании аграрной программы народничества.

В первых двух параграфах первой главы исследуется раскол в правосознании, существовавший в 40-50-х гг. Х1Х в. среди противников крепостного права.

Правительственный план освобождения крестьян, у истоков которого стояли М.М. Сперанский, П.Д. Киселев и Николай I, был направлен на то, чтобы, отменив крепостное право как юридический институт, сохранить за дворянством (в лице казны и помещиков) монополию на право земельной собственности. Этот план, отредактированный Секретным комитетом 1857 года и изложенный в рескриптах Александра П, оставлял за помещиками право собственности на землю, находившуюся в пользовании крестьян, и право на их основные повинности.

Он подвергался критике со стороны «либеральной партии», или, точнее, представителей «дворянского либерализма».

Термин «дворянский либерализм» был введен в оборот А.И. Герце - ном, долгое время примыкавшим к этому направлению. Говоря о предреформенной России, диссертант использует этот термин для обозначения либеральной оппозиции внутри господствующего класса, в отличие от позднейшего буржуазного либерализма - оппозиции со стороны конкурирующего класса.

К середине 50-х годов Х1Х века в либеральных кругах был подготовлен альтернативный вариант крестьянской реформы, ставший плодом коллективной мысли. При этом лидеры западничества и славянофильства вы - ступили единым фронтом.

В программных записках К.Д. Кавелина, Ю.Ф. Самарина, А.И. Кошелева, Б.Н. Чичерина авторы выражали готовность отказаться от дворянской монополии на земельную собственность и продать крестьянам свободу вместе с наделами, чтобы получить необходимый помещикам капитал. Этот план получил громкое название «освобождения с землей».

В начавшейся после «рескриптов» полемике по крестьянскому вопросу либералов поддерживали будущие основатели народничества. Они считали, что проектируемое правительством «обязанное состояние» сохраняло корни крепостничества, тогда как предложенные либералами выкупная операция и признание права собственности крестьян на выкупаемые земли давали надежду на формирование в России свободного крестьянского землевладения - общинного и индивидуального, в зависимости от выбора крестьян.

В 1857-58 годах ни Герцен, ни Огарев, ни Чернышевский не отделяли себя от либерального антикрепостнического блока, составляя с ним «одну партию». Разногласия начались тогда, когда понятия «освобождение с землей» и «выкупная операция» стали наполняться конкретным содержанием.

Так, Н.Г. Чернышевский - сторонник «цивилизованного» выкупа, основанного на рыночной цене отходивших к крестьянам земель, не мог примириться с феодальным по сути выкупом капитализированного оброка, на котором остановились либералы, с «отрезками» и прочими недобросовестными ухищрениями, возобладавшими в законодательстве и практике крестьянской реформы

Его разногласия с либеральными деятелями крестьянской реформы имели количественный характер (количество отходившей к крестьянам земли, размер выкупа), но это было количество, переходившее в качество российского земледелия. Речь шла о прожиточном минимуме для крестьянского хозяйства и о возможности его развития.

Выводы Чернышевского были позднее подтверждены земской статистикой, доказавшей факт недостаточности крестьянских наделов и чрезмерности взимаемых с них платежей.

Размышляя о «поправке странной безурядицы нашей в сельском хозяйстве» и путях ее преодоления, Чернышевский возлагал основные надежды на крестьянство. Поэтому его главное требование к предстоящей реформе заключалось в том, «чтобы хозяйство крестьян не подвергалось расстройству». Думая о будущем, он хотел видеть крестьянина крепким сельским хозяином, активным субъектом экономики и политики.

Дворянские идеологи и практики крестьянской реформы, напротив, уповали на развитие «grande culture» на базе крупного помещичьего земле - владения. Они рассматривали крестьянское хозяйство как дополнение к помещичьему, а самих крестьян как будущих «кнехтов» - «батраков с наделом». Аграрное законодательство 1861 года и последующих десятилетий было рассчитано именно на такой путь развития.

Чернышевский не разделял этих надежд. Крупное помещичье землевладение, считал он, экономически оправдает себя лишь там и тогда, когда крупные землевладельцы превратятся из «мотов-сибаритов» в дельных сельских хозяев. На это было мало шансов.

Во второй половине 1859 г. Н.Г. Чернышевский разошелся с либеральными реформаторами. Непосредственной причиной разрыва стала капитуляция либеральных членов Редакционной комиссии под натиском про - дворянских губернских комитетов в августе 1859 г., их отказ от первоначального намерения установить более оптимальные размеры наделов и платежей.

Диссертант считает вторую половину 1859 года временем возникновения народничества.

По мнению диссертанта, позиция Чернышевского не была ни экстремистской, ни даже радикальной, а вполне прагматичной. Нужно «изменить решение крестьянского вопроса», т.е. пересмотреть условия освобождения, как «для отклонения смут», так и для прогресса сельского хозяйства и экономики страны в целом, - таков был его вывод. Содействовать решению этой задачи он считал своим гражданским долгом, ибо понимал, что «разорение освобождаемых крестьян отзовется самыми невыгодными следствиями на всем государственном организме».

А.И. Герцен ближе, чем Чернышевский был связан с «дворянским либерализмом», долго сознавал себя его частью. Его предреформенные статьи по крестьянскому вопросу талантливы, эмоциональны, но неглубоки. Он поддерживал «либеральный» проект выкупной операции, именуемый «освобождением с землей», и боролся против «обязанного состояния», в котором видел лишь уступку «выжившим из ума старикам». Но, ратуя за скорейший выкуп земли, он недостаточно вникал в конкретные детали и тем заслужил упрек Чернышевского в неумении «проверить цифры», т.е. в экономическом дилетантизме.

Герцен надеялся, что крестьянский вопрос «разрешится без участия штыков и картечи». Негативная реакция крестьян на долгожданное «освобождение с землей» и жестокость властей при подавлении крестьянских «волнений» разрушили эти надежды. После 1861 года «народ заявил свое страдательное вето реформе», - констатировал Герцен.

Он сознавал, что «крестьянский вопрос» далеко не закрыт, но очень хотел, чтобы «непримиримость между крестьянином и помещиком разрешилась мирно». Его врожденный оптимизм обычно брал верх.

В 60-х годах аграрным вопросом много занимался Н.П. Огарев. Под влиянием М.А. Бакунина он, шаг за шагом, пошел гораздо дальше А.И. Гер - цена и Н.Г. Чернышевского, - вплоть до «возвращения» всей земли «в зство», т.е. обществу, и последующего пересмотра условий землепользования. Именно Огарев предложил внести аграрный вопрос на решение «бессословного», общенационального Земского Собора.

После крестьянской реформы народничество и дворянский либерализм стали «чужды друг другу по убеждению». Однако у основателей народничества тоже не было единой позиции по аграрному вопросу. Их мнения колебались от умеренных до радикальных: от взвешенной позиции Чернышевского, стремившегося «миролюбиво кончить дело взаимными уступками», до поддержанной Огаревым бакунинской готовности разрубить узел аграрных проблем путем возвращения всей земли «в земство» и её последующего нового передела.

Вторая позиция была близка мнению самого крестьянства. Ибо последнее, даже при крепостном праве не признавало правомерности той приватизации ХУШ века, в результате которой все поместные и лучшие «черные» земли были подарены дворянству вместе с половиной населения страны. Эта особенность народного правосознания была хорошо известна и правительству и помещикам; она не раз становилась аргументом сторон в предреформенных дискуссиях по крестьянскому вопросу.

Анализируя ситуацию, все основатели народничества считали уязвимыми правовые основы крепостного права и исторически связанного с ним помещичьего землевладения. Разбазаривание «казенных» земель и порабощение крестьян казалось им превышением полномочий со стороны лиц, занимавших в ХУШ веке императорский престол. Они также предвидели, что в будущем крестьянство потребует реституции, что и произошло в начале ХХ века в эпоху российских революций.

Тем не менее, в предреформенный период все основатели народничества считали возможным «сгладить» исторически сложившийся классовый антагонизм и превратить антагонистические противоречия в русской дерев - не в неантагонистические.

Однако, после 1861 г. ситуация стала меняться. С одной стороны, крестьянство упорно не признавало навязанных ему условий «освобождения с землей». С другой, дворянство, одержав в 1861-1863 гг. пиррову победу, не шло ни на какие уступки. В последующие полвека такая бескомпромиссность усиливала радикальные тенденции и в народном, и в народническом движении.

Вторая глава называется «Прошлое и будущее российской государственности». Она состоит из трех параграфов:

§ 1 - «Западники, славянофилы, народники. Идея земской эмансипации».

§ 2 - «Начала российской конституции».

§ 3 - «Об «участии государства в экономических делах».

Первые два параграфа объединены тематически.

По мнению диссертанта, конституционные идеи народничества ста-ли результатом как анализа передового политического опыта Запада, так и творческого синтеза западничества и славянофильства.

Основатели народничества внедряли в сознание соотечественников западные либеральные и демократические новации, и одновременно возрождали в российском политическом лексиконе такие старинные термины и понятия как «мир», «земство», «Дума», «Собор» («Совет всей Земли»).

По мнению диссертанта, как издатели «Колокола», так и Н.Г. Чернышевский, неоднозначно оценивая раннее славянофильство, тем не менее, использовали ряд славянофильских идей, хотя и в разной степени. Вслед за славянофилами, они противопоставили существующему «бюрократическому» государству принципы «соборности» и самоуправления; признали необходимость «земской эмансипации», т.е. строительства влиятельного гражданского общества.

Конституционные идеи основателей народничества не вписывались в официозные стандарты самодержавной России. Они развивались в русле интеллектуальных и политических нововведений Х1Х века.

И Герцен, и Огарев, и Чернышевский развивали идеи прав человека и его всесторонней «эмансипации». Вместе с тем, обращаясь к сфере интерсубъективных отношений, они полагали, что реализация личной свободы имеет границей законы, защищающие права и интересы других людей и общества в целом.

С либеральной точки зрения их оппозиция правившему в России ре - жиму логична и закономерна. Они обвиняли администрацию в неспособности оградить личность и собственность граждан, суды - в неготовности к защите нарушенных прав.

И «Колокол», и «Современник» считали необходимым условием общественного прогресса установление «законного порядка», порождающего уверенность граждан в своих правах и связанную с этим «силу духа народа». Они искали пути противодействия коррупции и непотизму, ставшим нормой общественного и государственного бытия.

Внедрение принципов законности в жизнь российского общества и государства всегда было сложным и опасным делом. Ни Герцен, ни Чернышевский не питали на этот счет иллюзий. «Мы во всё вносим идею произвола», - констатировал Н.Г. Чернышевский, анализируя сложившуюся общественную психологию. - «Юридические формы … для нас кажутся бес - сильны и даже смешны, мы хотим всё сделать силою прихоти, бесконтрольного решения».

В стране, где право бессильно, говорил Чернышевский, не может быть ни личной, ни какой-либо иной свободы; в ней «не ограждены от произвола ни личность, ни труд, ни собственность» и сильнейший «безнаказанно делает со слабейшими всё, что ему угодно». В такой стране власть имущий «руководствуется только прихотями, добрыми или дурными, - это как случится»; а население «привыкло считать, что так тому и следует быть и что иначе невозможно».

Анализируя хронические болезни российской государственности, основатели народничества видели одну из причин в том, что государственные служащие безответственны перед обществом и беззащитны перед начальством. В России чиновник, желающий действовать по закону, подвергает себя опасности, - таков печальный вывод Чернышевского.

Подмена правовых служебных отношений патронально-клиентальными вынуждает подчиненного уступать давлению сверху и идти на нарушение закона. «Лишенный всякой независимости относительно начальства, он может держаться на службе только тем, чтобы угождать ему».

При таком положении вещей нельзя решить проблемы «дурного управления»; все благие начинания будут сводиться на нет.

«Надобно, - говорил Чернышевский, - изменить положение чиновников, дать им возможность не погибать от отказа нарушать закон в угоду сильным людям и, с другой стороны, сделать так, чтобы одно благорасположение начальства не служило для них залогом полной безопасности при нарушении закона».

...