Общие тенденции развития наследственного права государств – участников Содружества Независимых Государств и Балтии

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Актуальность темы исследования. Цивилистическая наука как составной и методологический элемент юриспруденции выступает неотъемлемой частью культурного наследия, поэтому приобщение к историческому и современному опыту других народов в этой сфере в настоящее время представляется необходимым условием успешного развития национальной правовой системы. Если ранее сравнительно-правовые исследования касались стран дальнего зарубежья, то в настоящее время новым направлением становится изучение правовых систем ближнего зарубежья - государств-участников Содружества Независимых Государств (СНГ) и Балтии. Это в полной мере отвечает объективному процессу дальнейшего развития российского гражданского законодательства в целях поддержания единообразия регулирования гражданско-правовых отношений в государствах-участниках СНГ и использования новейшего положительного опыта модернизации гражданских кодексов ряда европейских стран.

В настоящее время наследственное право бывших республик СССР существенно отличается между собой, а изучение и анализ его представляется нам значимым, так как многие российские граждане имеют родственников в этих странах, наследуя после них по закону другого государства. Это ставит российских юристов перед необходимостью оказания правовой помощи и предоставления правовой информации по наследственному праву государств-участников СНГ и Балтии широкому кругу российских граждан.

Обращение к опыту кодификации наследственного права в бывших республиках СССР посредством использования сравнительно-правового метода практически не осуществлялось, несмотря на то, что это позволило бы глубже познать национальное наследственное право, получить базу для работы в будущем по его совершенствованию, создать условия для адекватной практики его применения, а также выявить в праве государств-участников СНГ и Балтии юридико-технические приемы, наиболее эффективные для регулирования наследственно-правовых отношений в современных условиях.

Степень научной разработанности темы. В современной цивилистической науке проблемы наследования и наследственного права в рамках диссертационных исследований на соискание ученой степени кандидата юридических наук (Абраменков М.С., Алешина А.В., Байзигитова А.М., Бегичев А.В., Богданова А.А., Гаджиев В.А., Демина Н.Б., Дружнев А.А., Жаркова Г.И., Закиров Р.Ю., Залюбовская Н.В., Каминская Я.А., Кожевина Е.В., Козлов Д.Г., Копьев А.В., Кравчук А.Г., Крысанова-Кирсанова И.Г., Кулакова А.Н., Кутузов О.В., Манылов И.Е., Мелузова А.О., Мельцов А.В., Михайлова А.С., Мусаев Р.М., Никифоров А.В., Никольский С.Е., Огнев В.Н., Панцхава И.В., Попова Л.И., Пригода Н.П., Прокопенко О.П., Пронин В.В., Сватеева О.И., Строк С.В., Щербина Н.В., Янушкевич Е.А. и многие другие) и доктора юридических наук (Лиманский Г.С., Шилохвост О.Ю.) привлекли внимание достаточно широкого круга ученых, поэтому количество диссертационных исследований в этой области значительно. Следует отметить, что в некоторых из них были рассмотрены в сравнительно-правовом аспекте частные проблемы, возникшие в сфере наследственного правопреемства на территории отдельных постсоветских государств. Общего же исследования, в котором бы анализу было подвергнуто современное наследственное право всех бывших советских республик, в котором были бы определены сложившиеся на постсоветском пространстве наследственно-правовые системы, показаны их отличительные признаки и определены общие тенденции развития наследственного права на территории государств-участников СНГ и Балтии, проведено не было. Это свидетельствует, во-первых, о существенном пробеле в сравнительном правоведении в этой сфере, во-вторых, в свете проводимой в России рекодификации гражданского права в целях поддержания единообразия регулирования гражданско-правовых отношений в государствах-участниках СНГ и использования новейшего положительного опыта модернизации гражданских кодексов ряда европейских стран, о необходимости определения подходов к дальнейшему совершенствованию российского наследственного законодательства.

Цель исследования заключалась в разработке нового направления в науке гражданского права - сравнительного наследственного правоведения на постсоветском пространстве, определении общих тенденций развития наследственного права государств-участников СНГ и Балтии.

Исходя из указанной цели, в работе решались следующие задачи:

- исследовать исторические предпосылки возникновения самостоятельных наследственно-правовых систем на территории Российской Империи, а также выявить приемы и методы кодификации наследственного права союзных республик и унификации советского наследственного права;

- определить особенности кодификации гражданского права в целом и наследственного права в частности на постсоветском пространстве, выявив новые используемые приемы и методы унификации;

- рассмотреть общие проблемы правового регулирования наследования в странах-участниках СНГ и Балтии и, в первую очередь, сравнить используемые конструкции наследственного правопреемства;

- сравнить объект наследственного правоотношения и состав наследства, определив их соотношение, а также выявить особенности наследственной правосубъектности в странах-участниках СНГ и Балтии;

- установить особенности и пределы закрепления приоритета наследования по завещанию как центральной тенденции развития постсоветского наследственного права, в том числе форм и видов завещаний в странах-участниках СНГ и Балтии, определив них общее и специальное в механизме их действия;

- исследовать наследственный договор как основание наследования, в том числе его понятие, сущность и механизм действия;

- дать оценку расширению круга наследников по закону и определить системы призвания их к наследованию в странах-участниках СНГ и Балтии, в том числе анализ конструкций наследования по праву представления, поколенного преемства и призвания лиц, не относящихся к кровным родственникам;

- исследовать используемые на постсоветском пространстве модели приобретения и отказа от наследства, определив их модификации и преимущества в механизме осуществления наследственных прав;

- рассмотреть особенности раздела наследства и категорию преимущественных прав в странах-участниках СНГ и Балтии;

- сравнить ответственность наследников по долгам наследодателя в различных наследственно-правовых системах, сложившихся на постсоветском пространстве, показав их недостатки и преимущества;

- в контексте рассмотрения общих и специальных проблем регулирования наследственных отношений на постсоветском пространстве определить возможность заимствования или частичного использования наследственно-правовых конструкций в российском законодательстве в целях его оптимизации и унификации с правовыми системами государств-участников СНГ и сближения с европейскими правопорядками.

Объектом диссертационного исследования выступают общественные отношения, возникающие в связи с наследованием имущества, а также выражением воли физических лиц на случай своей смерти.

Предметом исследования являются положения ранее действовавшего и современного гражданского (наследственного) законодательства государств-участников СНГ и стран Балтии, правоприменительная практика, научные работы в области сравнительного правоведения, а также закономерности (тенденции) сближения и расхождения наследственно-правовых систем, сложившихся на постсоветском пространстве.

Методологическую основу представленного исследования составили современные научные концепции и методы познания, применяемые юридической наукой и практикой, учение о гражданском праве, создающие основу для развития наследственного права и являющееся его теоретической базой. Работа основана на использовании положений современных учений о методологии научного исследования: диалектический подход к анализу соотношения общего, особенного и отдельного в законодательстве государств-участников СНГ и Балтии о наследовании, общенаучные и частнонаучные методы исследования: системный, исторический, логический, сравнительно-правовой, формально-юридический и другие подходы. Особое место в проведенном исследовании занимает общенаучный метод анализа и синтеза, который в сочетании со сравнительно-правовым стал основным в представленной работе, что позволило показать особенное и отдельное в постсоветском наследственном законодательстве, а также определить общие тенденции развития наследственного права в государствах-участниках СНГ и Балтии.

Теоретической основой исследования стали труды таких дореволюционных ученых, как К.Н. Анненков, А.А. Башмаков, М.Ф. Владимирский-Буданов, А.Х. Гольмстен, С.Б. Гомолицкий, И.М. Гордон, А.И. Загоровский, К.П. Змирлов, К.Д. Кавелин, Л.А. Кассо, В.И. Курдиновский, Д.А. Мейер, А.С. Невзоров, К.А. Неволин, М.Я. Пергамент, К.П. Победоносцев, И.А. Покровский, С.Ф. Рубинштейн, В.И. Синайский, А.Л. Фрейтаг-Лоринговен, В.М. Хвостов, П.П. Цитович, Г.Ф Шершеневич и многих других. При исследовании советского периода развития наследственного права и возникших в советской цивилистической науке учений о наследственном правопреемстве автор опирался на труды таких известных ученых, как М.М. Агарков, Г.Н. Амфитеатров, Б.С. Антимонов, Н.П. Асланян, Н.И. Бондарев, В.И. Бошко, Я.Р. Веберс, Д.М. Генкин, Ю.М. Гильман, А.Г. Гойхбарг, М.В. Гордон, К.А. Граве, В.П. Грибанов, М.Г. Гуревич, В.К. Дроников, Н.Д. Егоров, В.Л. Инцас, О.С. Иоффе, А.В. Карасс, О.А. Красавчиков, З.Г. Крылова, А.Л. Маковский, Т.Б. Мальцман, Г.К. Матвеев, В.П. Мозолин, A.M. Немков, П.С. Никитюк, И.Б. Новицкий, Н.В. Рабинович, С.И. Раевич, А.А. Рубанов, Б.М. Рубинштейн, В.А. Рясенцев, В.И. Серебровский, В.А. Тархов, Ю.К. Толстой, Т.Д. Чепига, Э.Б. Эйдинова, К.Б. Ярошенко и многих других. Теоретическую основу для исследования современного российского наследственного правопорядка составили труды Т.Е. Абовой, А.М. Байзигитовой, М.Ю. Барщевского, В.В. Безбаха, В.А. Белова, Ю.Ф. Беспалова, М.И. Брагинского, Б.А. Булаевского, Л.Ю. Василевской, Ю.Н. Власова, В.Н. Гаврилова, Б.М. Гонгало, С.П. Гришаева, В.В. Гущина, Ю.А. Дмитриева, В.В. Долинской, Т.И. Зайцевой, С.А. Ивановой, О.Ю. Ильиной, В.В. Калинина, В.П. Камышанского, Н.М. Коршунова, П.В. Крашенинникова, В.А. Лапача, Г.С. Лиманского, А.Л. Маковского, М.Н. Малеиной, М.Г. Масевич, Д.А. Медведева, И.А. Михайловой, Л.Ю. Михеевой, В.П. Мозолина, А.М. Нечаевой, У.А. Омаровой, В.К. Пучинского, Н.В. Ростовцевой, В.Д. Рузановой, В.А. Рыбакова, А.П. Сергеева, Е.А. Суханова, М.В. Телюкиной, Ю.К. Толстого, Ю.С. Харитоновой, Б.Л. Хаскельберга, Н.В. Ченцова, Т.Д. Чепиги, О.Ю. Шилохвоста, А.М. Эрделевского, В.Ф. Яковлева, К.Б. Ярошенко и многих других. При исследовании наследственного права государств-участников СНГ и Балтии использовались труды таких зарубежных коллег, как А.М. Айкянц, И.М. Айтбаева, Элен Аман, Э.Б. Бабыкова, О. Бондарчук, С.Г. Бэешу, А.Г. Диденко, К.А. Домашявичюс, Ю.А. Заика, А.А. Калыбаева, П. Каськ, В.П. Кельдер, Г.А. Кибак, Е. Константинеску, И.И. Красовская, Э. Лаасик, Л. Лилль, Л.Ш. Махмудова, В.О. Миллер, Э. Плоом, Н.П. Пригода, М.Г. Пронина, Н.В. Рошка, Е.А. Рябоконь, И.Я. Сильдмяэ, А.Н. Симчук, В.Г. Тихиня, Е.И. Фурса, С.Я. Фурса, Л.Л. Чантурия, Н.А. Чернецкая, В.Ф. Чигир и других.

Эмпирической базой исследования послужили решения Конституционного суда РФ, материалы судебной практики в форме руководящих разъяснений верховных судов государств-участников СНГ, обзоры судебной практики, факты, получившие отражение в научной литературе и в печати, относящиеся к объекту исследования статистические материалы.

Нормативную базу исследования составили международные нормы и принципы, модельные нормативные правовые акты СНГ, конституции и гражданское законодательство государств-участников СНГ и стран Балтии, нормативные акты Российской Империи, СССР и ряда стран дальнего зарубежья (Франция, Германия, Швейцария, США, Великобритания и пр.) в их законодательной ретроспективе.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что нем сформулированы положения и выводы, в совокупности определяющие новое направление в науке гражданского права - сравнительное наследственное правоведение на постсоветском пространстве.

Особенность настоящего исследования заключается в том, что анализ состояния наследственного права в государствах-участниках СНГ и Балтии осуществлен на двух уровнях: сравнение сложившихся на постсоветском пространстве наследственно-правовых систем в целом и сравнение их отдельных институтов. Выделенные на первом уровне общие начала и принципы регулирования наследственных отношений в дореволюционный, советский и постсоветский периоды были использованы для объяснения особенностей отдельных институтов наследственного права и наоборот. В работе определены сложившиеся на постсоветском пространстве наследственно-правовые системы, показаны их отличительные признаки и определены общие тенденции развития наследственного права на территории государств СНГ и Балтии, которые определяют дальнейшее развитие наследственного права и могут быть положены в основу концепции совершенствования гражданского законодательства.

В работе даны авторские определения завещания, наследственного договора, наследства, наследования, скорректирован используемый в науке гражданского права понятийный аппарат, в том числе за счет введения новых категорий наследственной амнистии, ничтожных наследников, конструкций наследственного правопреемства, моделей приобретения наследства.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) Реформа гражданского законодательства и кодификация гражданского, в том числе наследственного права на постсоветском пространстве, сопровождающиеся использованием зарубежного опыта, прямыми правовыми заимствованиями, признанием международного права частью национальной правовой системы, приведением ее в соответствие с международными нормами и принципами, определили сближение национальных правовых систем государств-участников СНГ и Балтии, что является общей тенденцией для стран континентальной системы права.

2) Усилившиеся после распада СССР процессы правовой автономизации (а в некоторых случаях, прямой или частичной реставрации досоветского законодательства), на сближение наследственно-правовых систем оказало влияние либо модельное законодательство СНГ и (или) слабость собственной национальной правой доктрины, либо заимствование общих континентальных наследственно-правовых традиций, либо оба фактора в совокупности. В современном мире наследственное право, ранее основанное на веками складывающихся национальных и семейных традициях, в целом утрачивает консервативность, что является началом его унификации.

3) В процессе кодификации наследственного права на постсоветском пространстве, занявшей менее или более одного десятилетия в разных государствах, была поставлена цель не только законодательно закрепить изменения в социально-экономических отношениях данных государств и общества (и, как следствие, в содержании правового регулирования), но и создать новые нормы, отвечающие потребностям развития общества в современных условиях.

Наследственное право в результате последней постсоветской кодификации сформировано как самодостаточная подотрасль гражданского права с присущим ей предметом и методом, принципами и функциями правового регулирования, имеющая общую, особенную и специальную часть. К общим же тенденциям, в соответствии с которыми формировалась данная подотрасль гражданского права, отраженная в принятых кодексах и законах государств-участников СНГ и Балтии, относится увеличение круга наследников по закону, расширение свободы завещания, введение дополнительных оснований призвания к наследованию (многосторонних завещаний, наследственного договора) и конкуренции форм завещаний, качественное и количественное увеличение наследственной массы и т.д.

4) Правовая охрана и защита имущества (объекта интереса наследника или наследников) наследодателя в постсоветских государствах осуществляется либо посредством признания его (между открытием наследования и его приобретением) юридическим лицом (Латвия), либо имущественным комплексом - наследством (во всех иных государствах), когда обе конструкции несут в себе универсальность, присущую не только содержанию, но и форме наследственного правопреемства. Используемая в системе англо-саксонского права конструкция передачи наследства в доверительную собственность особого лица, осуществляющего процедуру ликвидации наследства и передачу остатка наследникам, сочетает в себе обе конструкции наследственного правопреемства, используемые в континентальном, в том числе постсоветском праве, что свидетельствует не только об общем происхождении и началах, на которых возникло и развивалось наследственное правопреемство в различных наследственно-правовых системах, но и о возможности унификации правовых систем в целом.

5) Легальное наполнение термина «наследство» на постсоветском пространстве различается, поскольку в одном случае в состав включаются права и обязанности, принадлежавшие наследодателю на момент открытия наследства и не прекратившиеся вследствие его смерти (Армения, Азербайджан, Беларусь, Грузия, Молдова, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Украина); в другом - не только имущественные права и обязанности, но и их объекты, сами вещи, ценные бумаги, имущественные комплексы и иное имущество (Россия, Литва, Эстония), что является следствием легальной реализации доктринального понимания объекта наследования, когда в одном случае таковыми признаются только права и обязанности, в другом - сами блага.

6) Устанавливая категоричный запрет перехода в порядке наследования личных неимущественных прав и иных нематериальных благ (Армения, Россия, Украина), законодатель порождает проблемы в правоприменительной практике, поскольку, во-первых, категории «личное» и «неимущественное» четко законом не определены; во-вторых, природа отдельных личных неимущественных прав такова, что создает невозможность их осуществления и защиты после смерти лица, необходимость которых становится возможной только через преемство. В этой связи автором предлагается законодательное разрешение наследования личных неимущественных прав, связанных с имущественными и наследуемых исключительно с ними в случаях, прямо предусмотренных законом.

7) В качестве общей тенденции в постсоветском наследственном праве установлено расширение круга лица, наследующих по закону и завещанию. Увеличение круга наследников по закону произошло за счет: 1) включения в него все типов публично-правовых образований, расщепляющих выморочное наследство в зависимости от вида или места нахождения объектов наследства; 2) привлечения юридических лиц, на попечении которых находился наследодатель, и перехода в их собственность прав участия в них наследодателя, к наследованию выморочного имущества; 3) разрешения наследовать любым наследникам, зачатым при жизни наследодателя и родившимся после его смерти, а не только его детям. Увеличение круга наследников по завещанию произошло за счет: 1) разрешения наследовать любым наследникам, зачатым при жизни наследодателя и родившимся после его смерти, и 2) установления аналогичных правил для юридических лиц, создаваемых в силу завещания, которым впоследствии передается наследственное имущество в порядке универсального правопреемства, а не в силу завещательного отказа.

8) Обратной тенденцией расширению круга наследников в работе признано увеличение круга лиц, утративших вследствие совершения определенного правонарушения пассивную наследственную правосубъектность (именование которых наследниками является условным, поскольку они - «ничтожные» наследники, не обладающие субъективными наследственными правами), и наследников, которые могут быть отстранены от наследования по иску заинтересованных лиц, в том числе тех, кто не был обязан содержать наследодателя в силу закона, однако мог, но не оказал ввиду его преклонного возраста, тяжелой болезни или увечья ему помощи.

Восстановление наследственной правосубъектности в большинстве постсоветских государств обусловливается и прямо зависит от завещания наследодателя, совершенного после факта недостойности, кроме тех стран, где прощение недостойного наследника посредством воли завещателя является бесповоротным и восстанавливает его право наследования по закону. Подобное решение предлагается остальным государствам, причем в виде наследственной амнистии, которая может устанавливаться по воле наследодателя или вследствие отсутствия последней - по решению суда.

9) В результате постсоветской кодификации завещание перестало быть исключительно сделкой по определению наследников и (или) распределения между ними долей наследства либо имущества в натуре, поскольку стало формой осуществления, в том числе распоряжения практически любыми субъективными, в том числе личными неимущественными, гражданскими правами и обязанностями на случай смерти завещателя. Наряду с этим сложившееся в отечественной цивилистической науке и законодательной практике понимание завещания исключительно как односторонней сделки не касается его правовой природы и основания, определяя исключительно порядок и характер волеизъявления (форму), в силу чего конститутивных препятствий для использования многосторонних, в любом случае между супругами, завещаний нет.

10) В качестве общей тенденции отмечается расширение оснований и случаев обязательного участия свидетелей, участвующих при составлении или оглашении завещания, подписания его рукоприкладчиком, передаче на хранение в качестве закрытого, а в чрезвычайных обстоятельствах в силу отсутствия нотариуса или лица, приравненного к нему, по сути удостоверяющих завещание, в чем видится дополнительная гарантия обеспечения свободы и автономии воли завещателя, сохранения юридической силы завещания даже в тех случаях, в которых реализован принцип публичной достоверности.

11) Особенность наследования по договору, восстановленного в странах Балтии, заключается не столько в его преимуществе перед правом наследования по завещанию и закону, сколько в возможности устанавливать как личное обязательство одного контрагента перед другим или третьим лицом, так и само право наследования, в силу чего им может быть только такое соглашение, в котором один контрагент предоставляет другому или несколько контрагентов - друг другу право на будущее после них наследство или его часть, либо одним контрагентом другому контрагенту или третьему лицу назначается завещательный отказ. Иное содержание и, как следствие, правовую природу имеет наследственный договор в украинском наследственном праве, поскольку представляет собой соглашение, по которому наследник обязуется выполнять распоряжения наследодателя и в случае смерти последнего приобретать право собственности на его имущество, что представляет собой модификацию завещательного дара - сделки, совершаемой на случай смерти с обязательством содержания наследодателя.

12) Исторически сложившиеся порядки призвания к наследованию - романский и германский - подверглись существенным трансформациям и в первоначальном виде в постсоветских государствах практически не используются, за исключением Эстонии, где полностью воспринята парантелльная система. В большинстве государств-участников СНГ, а также в Литве, используемая система наследования по степеням нарушена за счет распределения наследников одной степени в разные очереди либо лишения статуса наследника лиц, которым представлено право наследования по праву представления (Россия, Беларусь, Украина, Грузия и др.).

13) Наследование по праву представления в постсоветских государствах определено как переход имущества наследодателя к его внукам, правнукам, дальнейшим прямым нисходящим потомкам, племянникам и племянницам, двоюродным братьям и сестрам, а в некоторых странах и к восходящим наследникам в порядке универсального правопреемства в доле, которая по закону причиталась бы их прямому восходящему предку (сыну, дочери, брату, сестре, дяде или тете) или нисходящему потомку (отцу или матери наследодателя и т.д.), умершим до или одновременно с наследодателем, а в некоторых странах также в случае отказа или непринятия наследства, лишения права или отстранения от наследования. Право представления является самостоятельным основанием наследования и возможно только в романской наследственно-правовой системе, в парантелльной же системе право замены является не представлением, а поколенным разделом, однако они суть одни и те же явления, сложившиеся в разных системах континентального наследования.

14) В постсоветских государствах сложились две системы приобретения наследства, посредством которого реализуются наследственные права и происходит наследственное правопреемство, - система принятия наследства (Азербайджан, Армения, Беларусь, Грузия, Казахстан, Латвия, Литва, Молдова, Россия, Туркменистан, Таджикистан и Украина), когда правопреемство осуществляется посредством целенаправленных действий, и система отречения, когда наследники считаются принявшими наследство, если прямо не выразили обратное (Узбекистан, Кыргызстан). Единственной страной, использовавшей смешанную систему, стала Украина, где в качестве общего правила используется система принятия, а для наследников, постоянно проживавших с наследодателем, - система отречения. Нет объективных препятствий для использования в рамках одного наследственного правопорядка двух систем приобретения наследства, тем более система отречения необходима для защиты наследственных прав и интересов отсутствующих наследников, наследников с пороком воли (малолетних, несовершеннолетних, ограниченно дееспособных и недееспособных лиц), а в конечном итоге, для исключения или хотя бы предупреждения злоупотреблений со стороны недобросовестных наследников.

На основе сформулированных общих тенденций развития наследственного права на постсоветском пространстве в целях совершенствования регулирования наследственных отношений и оптимизации наследственно-правового механизма в целом предложено в ГК РФ внести дополнения (совместное завещание супругов, наследственный договор, наследственная амнистия и пр.) и изменения (очередность наследования по закону, форма завещания и пр.), редакции которых отражены в диссертации.

Теоретическое и практическое значение исследования обусловлены его научной новизной. Теоретическая значимость заключается в том, что его положения и выводы дополняют теорию российского гражданского права и могут быть использованы для дальнейшего развития нового направления в цивилистике - сравнительного наследственного правоведения. В работе решен комплекс сравнительно-правовых проблем и предложена научная база для дальнейших исследований в сфере постсоветского наследственного права.

Выявленные в исследовании общие тенденции генезиса наследственного права государств-участников СНГ и стран Балтии могут определить дальнейшее развитие российского наследственного законодательства и быть положены в основу концепции совершенствования ГК РФ (в части раздела V части третьей «Наследственное право»). Кроме того, результаты исследования могут быть использованы в качестве информационной базы в практической деятельности по оказанию юридической помощи гражданам в разрешении вопросов наследования на постсоветском пространстве.

Результаты исследования предлагаются для включения в учебном процесс высших учебных заведений при преподавании ряда дисциплин, в частности «Гражданского права», «Семейного права», «Наследственного права» и специальных курсов в сфере сравнительного правоведения, а также при подготовке учебных и учебно-методических пособий по данным дисциплинам и курсам.

Апробация и внедрение результатов исследования. Результаты исследования были обсуждены и одобрены на кафедре гражданско-правовых дисциплин Юридического института Московской академии экономики и права. Основные теоретические выводы и положения диссертационного исследования нашли отражение в докладах, сделанных на международных и всероссийских научно-практических конференциях, в том числе общероссийской научно-практической конференции «10 лет Конституции России в зеркале юридической науки и практики» (г. Москва, МГУ, 2003 г.), международной научно-практической конференции «Применение норм гражданского законодательства в условиях развития рыночных отношений» (г. Саратов, СГАП, 2004 г.), общероссийской научно-практической конференции «Правовые проблемы экономической, административной и судебной реформы в России» (г. Москва, МГУ, 2004 г.), всероссийской научно-практической конференции «Два века юридической науки и образования в Казанском университете» (Казань, КГУ, 2004 г.), международной V научной конференции «Актуальные проблемы частноправового регулирования» (г. Самара, СамГУ, 2005 г.), международной научно-практической конференции «Обязательственное право: актуальные вопросы теории и практики» (г. Рязань, АПУ Минюста России, 2005 г.), международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы наследственного и международного частного права» (г. Рязань, АПУ Минюста России, 2006 г.), международной научно-практической конференции «Развитие гражданского законодательства стран-участниц СНГ на современном этапе» (г. Белгород, БелГУ, 2007 г.), IX Международной научно-практической конференции «Право на защите прав и свобод человека и гражданина (к 15-летию Конституции Российской Федерации и 60-летию принятия Всеобщей декларации прав человека)» (г. Москва, МГУ, 2008 г.), всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы защиты прав человека в России» (г. Москва, РАЮН, 2009 г.) и многих других.

Основные положения диссертационного исследования были внедрены в практическую деятельность судов общей юрисдикции и нотариальных органов. Разработанные приемы и конкретные предложения по совершенствованию законодательства апробированы в Межкомиссионной рабочей группе по организации экспертной деятельности Общественной палаты Российской Федерации.

Результаты диссертационного исследования, в том числе выработанные автором методологические основы сравнительного правоведения в области правового регулирования наследственных отношений в государствах-участниках СНГ и Балтии, были использованы в учебном процессе при проведении лекционных, семинарских и практических занятий, а также легли в основу авторского специального курса «Наследственное право государств-участников СНГ и стран Балтии» для студентов по направлению 030500.68 (Юриспруденция).

Основные научные положения, выводы и рекомендации, сформулированные автором в диссертационном исследовании, нашли полное отражение в публикациях; по теме диссертации опубликовано 100 работ научного и учебного характера, в том числе 7 монографий, 2 учебных пособия и 37 статей в ведущих рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК Минобрнауки России для публикации результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора юридических наук. Монографии «Преимущественные права в наследственном праве России и зарубежных стран» (М., 2006) и «Институт недостойных наследников в российском и зарубежном гражданском праве: история, теория и практика» (М., 2007) стали лауреатами конкурсов на лучшую научную книгу соответственно 2006 и 2007 гг. и рекомендованы Фондом развития отечественного образования для использования в учебном процессе.

1. Кодификация наследственного права в государствах-участниках Содружества Независимых Государств и Балтии в XX веке (исторический аспект)

Включающей три параграфа, анализируются теоретические и практические проблемы кодификации и унификации российского общеимперского и местного дореволюционного наследственного права, а также советского наследственного права и наследственного права союзных республик. В этой главе также рассмотрен процесс современной кодификации наследственного права на постсоветском пространстве.

В первом параграфе первой главы «Общеимперское и местное наследственное право на территории дореволюционной России» отмечается, что к началу XX в. на территории Российской империи действовала пятая глава первого раздела (о духовных завещаниях) и второй раздел третьей книги (о приобретении имуществ наследством по завещанию) Свода законов гражданских (т. X, ч. I), совокупность которых составляло общеимперское наследственное право. Во многом оно носило непоследовательный характер, содержало многочисленные сословные исключения, поэтому вопрос об унификации, осуществить которую предполагалось в Гражданском уложении, встал еще в середине XIX в.

В работе отмечается, что кодификация гражданского права в России предполагала создание единого закона, который распространял бы свое действие на всю территорию Российской Империи. Однако в некоторых случаях при присоединении новых земель империя была вынуждена сохранять самобытность местного национального права, предпринимая попытки его упорядочения посредством применения различных форм систематизации. Так, на территории Остзейского края (современной Прибалтики) до XIX века практически в каждом городе или местности действовало собственное законодательство, признанное и подтвержденное русским правительством с присоединением их к империи, что порождало затруднения в правоприменительной деятельности, поэтому потребность унификации законодательства данных земель не оспаривалась правительствами и местным населением. Работа по кодификации местного гражданского (наследственного) права в Остзейских губерниях длилась более ста лет и логически завершилась в 1864 году опубликованием третьей части Свода Остзейских законов, по своей структуре соответствующей первой части тома X Свода законов Российской Империи.

Правила о наследовании в третьей книге третьей части Свода местных законов остзейских губерний воспроизводили римские источники, местные узаконения и сложившиеся обычаи. Среди наибольших отличий диссертант отмечает признание наследства юридическим лицом, включение в число оснований наследования договора, особые права наследования супругов, устные и двусторонние завещания, что позволяет говорить о местном остзейском наследственном праве. В работе утверждается, что самобытность норм о наследовании в остзейских губерниях была настолько велика, что произвести необходимую унификацию, в принципе, было невозможно, поэтому использование выверенных временем римско-правовых правил с сохранением лишь ключевых германских конструкций стало единственно возможным путем кодификации.

Особые правила наследования действовали и в других областях, но не в форме отдельных нормативных актов, а в виде специальных норм, включенных в состав Свода как частные изъятия из общего порядка наследования. Например, для Черниговской и Полтавской губерний в Свод были включены отдельные положения из прежде действующего на их территории Литовского Статута. Анализ этих специальных установлений для двух губерний показал, что они носили практически бессистемный и случайный характер, что влечет невозможность признания их местным правом, но позволяет говорить о местных правилах наследования. Аналогичный механизм использовался и в Бессарабии, где общие законы Империи действовали в тех случаях, когда местные законы (Шестикнижие Арменопула, краткое собрание законов Андроника Донича, соборная грамота господаря Александра Маврокордато) оказывались недостаточными. Однако анализ местного бессарабского права позволяет говорить о том, что его нормы во многом воспроизводили правила, сформулированные римскими юристами, в силу чего существенных расхождений с общеимперским наследственным законом не было, а провозглашаемая самобытность норм и обычаев при близком рассмотрении оказывалась результатом ложного толкования.

Во втором параграфе первой главы «Советское наследственное право и наследственное право союзных республик: теоретические и практические проблемы кодификации и унификации» отмечается, что история наследственного права советского периода ведет свой отсчет с Декрета ВЦИК от 22 мая 1922 г. «Об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР», начиная с которого соответствующие декреты были приняты и в других советских республиках. Этими актами было признано право наследования по завещанию и закону супругами и прямыми нисходящими потомками. Однако детальное отражение правила о наследовании нашли только в первых гражданских кодексах советских республик, при разработке которых основой стал Гражданский кодекс РСФСР 1922 г.

Анализируя историю дальнейшего развития наследственного права, автор приходит к выводу, что первоначально изменения, вносимые в течение двадцати лет в ГК РСФСР 1922 г., воспринимались кодексами других союзных республик, что поддерживало единообразие регулирования наследственных отношений на территории СССР. Однако со временем, в связи с ожиданием принятия Гражданского кодекса СССР, контроль в этой сфере снизился, вследствие чего наследственное законодательство союзных республик приобрело определенные отличия. Унифицировать наследственное право союзных республик был призван Указ Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 года «О наследниках по закону и по завещанию». В соответствии с ним предписывалось внести принципиальные изменения в наследственное законодательство республик. Автор отмечает, что это существенно обогатило его и расширило действие диспозитивных начал в регулировании наследования.

По глубокому убеждению автора, упомянутый указ имел целью унифицировать законодательство союзных республик в области наследовании, так как в п. 4 содержалось поручение президиумам верховных советов союзных республик внести соответствующие изменения в гражданские кодексы союзных республик. Предписываемые изменения и были внесены в гражданские кодексы союзных республик, что на определенное время обеспечило единство правового регулирования наследственных отношений на всей территории Советского Союза и, по мнению диссертанта, положило начало советскому наследственному праву.

Дальнейшее развитие советское наследственное право должно было получить в ГК СССР, поскольку Конституция СССР 1936 г. в своей первоначальной редакции отнесла принятие гражданского кодекса в ведение Союза ССР, но в связи с принятием Закона СССР от 11 февраля 1957 г. к ведению Союза ССР было отнесено только установление Основ гражданского законодательства, а принятие гражданских кодексов оставлено союзным республикам. Последнее не исключило дальнейшее развитие советского наследственного права, но одновременно сохранило наследственное право союзных республик.

Автор считает, что Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. положили начало первой кодификации советского гражданского права, хотя в литературе она считается второй, поскольку первую связывают с принятием ГК РСФСР 1922 года. Данный взгляд в работе подвергается сомнению. С гражданскими кодексами 20-х гг. автор связывает только кодификацию гражданского права союзных республик, а не советского (союзного) гражданского, в том числе наследственного, права. Тот факт, что республики практически без изменений заимствовали положения ГК РСФСР 1922 г., еще не свидетельствует о кодификации советского наследственного права в целом, поскольку в последующем изменения в кодексах союзных республик обеспечили самостоятельность республиканского гражданского права.

В работе доказывается, что Основы гражданского законодательства 1961 г. произвели разграничение объема гражданско-правового регулирования имущественных и неимущественных отношений между Основами и гражданскими кодексами союзных республик. Это обеспечило единство важнейших гражданско-правовых институтов и вместе с тем дало возможность подробно урегулировать отдельные виды имущественных и неимущественных отношений с учетом особенностей их развития в союзных республиках. Последовавшее за Основами принятие республиканских гражданских кодексов определило развитие наследственного права союзных республик, поскольку им было отведено установить последующие (после первой) очереди наследников по закону и условия наследования предметов обычной домашней обстановки и обихода.

Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 года стали последней попыткой кодификации советского гражданского, в том числе наследственного, права. Автор особо отмечает, что правила о наследовании в них были выстроены иначе, чем это делалось в Основах 1961 года. Само развитие наследственного права союзных республик в предшествующее время показало необходимость предоставления им больших полномочий в определении собственного наследственного правопорядка. В Основах 1991 года предполагалось существенно расширить компетенцию союзных республик в области наследственно-правового статуса внуков и правнуков, иждивенцев, государства, определить дополнительные формы завещания, размер обязательной доли и лиц, имеющих на нее право (помимо нетрудоспособных и несовершеннолетних наследников первой очереди).

Автор указывает на то, что по причине распада СССР Основы не выполнили своего предназначения. Однако некоторыми бывшими республиками (Россия, Казахстан и др.) они были введены в действие на своей территории в части, не противоречащей иным собственным законодательным актам. Можно говорить о том, что Основы 1991 года стали последним памятником советского гражданского права.

В третьем параграфе первой главы «Кодификация и унификация наследственного права на постсоветском пространстве» отмечается, что после распада СССР и создания на его основе самостоятельных государств объективно встал вопрос о национальном законодательстве, в том числе в области регулирования частных общественных отношений. Страны, в последующем объединившиеся в СНГ, понимали, что сохранить экономическое, а также социальное и отчасти культурное единство возможно только в условиях единого подхода к правовому регулированию, что выразилось в модельном законотворчестве и соответствующей деятельности по разработке, принятию и опубликованию модельных законодательных актов, отвечающих целям сближения (унификации) законодательства государств-участников СНГ. При этом особое внимание было уделено модельным кодексам СНГ (систематизированным законодательным актам рекомендательного характера), принятым с целью сближения правового регулирования однородных сфер общественных отношений в государствах Содружества.

Модельный Гражданский кодекс, подготовленный рабочей группой специалистов из государств-участников СНГ, был положен в основу как российского гражданского законодательства, так и кодифицированных актов гражданского права Беларуси, Армении, Казахстана, Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана. Наиболее поздним среди кодифицированных актов стал Гражданский кодекс Украины, при разработке которого учитывались и правила Модельного ГК СНГ, но в большей степени - собственная правовая традиция, а также достижения романо-германской цивилистической доктрины.

Грузия, не являющаяся членом СНГ, разработала и приняла 26 июня 1997г. (ввела в действие с 25 ноября 1997 года) собственный Гражданский кодекс, относящийся к типу романо-германского права, но максимально отличный от Модельного ГК СНГ. В свою очередь, в качестве модельного Гражданский кодекс Грузии был использован в кодификации гражданского, в том числе наследственного, права в государствах Азербайджан и Туркменистан, то есть, по сути, стал альтернативным проектом Модельному ГК кодексу СНГ. Проект, подготовленный для Грузии, был также частично использован при разработке ГК Республики Молдовы.

Априорное неприятие всего советского, в том числе опыта правового регулирования частных отношений, привело к тому, что в 1990 году, заявив о восстановлении своей независимости, Латвия из всех советских республик стала единственной, которая пошла по пути реставрации досоветской правовой системы, что выразилось в 1992 году в восстановлении в силе Гражданского закона Латвийской Республики 1937 г., который с точки зрения современных правовых реальностей и юридической техники выглядит чрезвычайно архаичным. Гражданский закон 1937 г. был составлен на основе третьего тома Свода местных узаконений губерний остзейских 1862 г., многие положения которого безнадежно устарели.

В отличие от Латвии Литва отказалась от реставрации досоветского законодательства, поэтому в течение десяти лет, пока шла подготовка гражданского кодекса, продолжали действовать акты советского периода с изменениями, ориентированными на западноевропейские образцы.

Среди всех бывших советских республик от кодификации наследственного права отказалась только Эстония, выбрав путь разработки общего закона о регулировании гражданских отношений (Закон Эстонской Республики «Об Общей части Гражданского кодекса») и принятия специальных законов, посвященных отдельным подотраслям и институтам гражданского права, в том числе Закона «О наследственном праве», правила которого достаточно традиционны для германской правовой семьи.

2. Общие проблемы правового регулирования наследования в государствах-участниках Содружества Независимых Государств и Балтии

В первом параграфе второй главы «Конструкции наследственного правопреемства: теоретические и практические проблемы реализации» отмечено, что наследственное право в результате последней постсоветской кодификации сформировано как самодостаточная подотрасль гражданского права с присущим ей предметом и методом, принципами и функциями правового регулирования, имеющая общую, особенную и специальную часть. Эта общая тенденция для наследственного права всех государств-участников СНГ и Балтии.

Усеченное восприятие наследования как производного способа приобретения права собственности или имущественного преемства, возникшее в первые десятилетия развития советского учения о гражданском праве (с присущими ему многочисленными политическими ограничениями), отвело ему на долгие годы утилитарную задачу. Сегодняшнее развитие наследственно-правовой доктрины, концентрирующее внимание на самом наследственном правоотношении и его элементах, восполняет этот пробел, но упущенное время сказывается на правотворческом процессе, который существенно отстает от учения о наследственном правопреемстве.

Краеугольным вопросом в учении о наследственном праве является правовая природа наследования. Анализируя различные точки зрения, сопоставляя их с ранее действовавшим законодательством и судебной практикой, автор подчеркивает, что даже сами наименования - наследство, наследственная масса или наследственное имущество, являющиеся тождественными терминами, - свидетельствуют, что вещи, ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности, утратившие вследствие смерти управомоченного или обязанного лица своего носителя - субъекта (наследодателя), трансформируются в единое целое - имущественный комплекс. Происходящее в силу закона объединение связано с правовой охраной и защитой интересов наследников, реализуемых в субъективных наследственных правах, объектом которых является именно наследство, а не имущество, ранее выступавшее объектом различных имущественных прав наследодателя. Следовательно, по мнению автора, универсальность как качество присуще не только содержанию, но и форме наследственного правопреемства.

Правовая охрана и защита имущества, оставшегося после умершего лица, может осуществляться посредством признания наследства между открытием наследования и его приобретением юридическим лицом. Сложившаяся еще в римском праве (hereditis jacens) подобная традиция правовой квалификации наследства на постсоветском пространстве воспринята только Латвией. Автор отмечает, что в современной доктрине возможность персонификации имущества уже не вызывает отторжения, поэтому подобный прием законодательной техники (фикции) позволяет сохранить целостность наследства как единого комплекса вещей, прав и обязанностей, наделив его юридической личностью, что обеспечивает интересы кредиторов наследодателя так, что никто не вправе получить только актив наследства, передав другому его пассив.

Автор обращает внимание на то, что используемая в системе общего (англо-саксонского) права конструкция передачи наследства в доверительную собственность особого лица, осуществляющего процедуру ликвидации наследства и передачу остатка наследникам, сочетает в себе обе конструкции наследственного правопреемства, используемые в континентальном праве. Последнее свидетельствует не только об общем происхождении и началах, на которых возникло и развивалось наследственное правопреемство в различных наследственно-правовых системах, но и о возможности унификации, происходящей в результате интенсивной в настоящее время конвергенции правовых систем в целом.

В заключении параграфа автор делает вывод, что конструкции наследства как имущественного комплекса и юридического лица - есть суть одни явления, различающиеся только в способах, имеющих целью наиболее полно удовлетворить как интересы наследников, так и кредиторов наследодателей.

Во втором параграфе второй главы «Объект наследственного правоотношения и состав наследства» автор отмечает, что признание наследства имущественным комплексом или юридическим лицом не исключает возможности и необходимости определения его элементов или благ, относящихся к нему. Легальное наполнение термина «наследство» на постсоветском пространстве различается, поскольку в одном случае в состав включаются права и обязанности, принадлежавшие наследодателю на момент открытия наследства и не прекратившиеся вследствие его смерти (Армения, Азербайджан, Беларусь, Грузия, Молдова, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Украина); в другом - не только имущественные права и обязанности, но и их объекты, сами вещи, ценные бумаги, имущественные комплексы и иное имущество (Россия, Литва, Эстония). Подобное различие, по утверждению диссертанта, есть всего лишь форма легальной реализации доктринальной позиции об объекте наследования, когда в одном случае таковыми признаются только права и обязанности, в другом - сами блага, в том числе имущественные права и обязанности как суррогаты материальных благ.

Детализация объектов наследства в постсоветском законодательстве в большинстве случаев осуществляется посредством метода прямого указания на то, что наследованию не подлежит. В качестве оснований, определяющих запрет преемства, традиционно называются: 1) определение закона; 2) связанность с личностью наследодателя; 3) существо права или обязанности, то есть их правовая природа, обусловленная не личностью управомоченного или обязанного лица, а иными элементами правоотношения (например, содержанием, юридическим фактом); 4) условие договора; 5) сложившиеся обычаи (два последних - в Азербайджане, Грузии, Молдове и Туркменистане). Это позволяет сделать вывод об открытости перечня объектов, не подлежащих наследственному правопреемству.